Универсальный Конкурс-2017 Зима : другие произведения.

Тема конкурса

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  "Умные разумные вещи" (предметы, машины, природные явления, флора и фауна планеты Земля и ее окрестностей)
  
  НЕКОТОРЫЕ ПРИМЕРЫ:
  
  В.С.Высоцкий "ЯК-истребитель"
  
  Я - "Як"-истребитель, мотор мой звенит,
  Небо - моя обитель,
  А тот, который во мне сидит,
  Считает, что он - истребитель.
  
  В этом бою мною "Юнкерс" сбит,
  Я сделал с ним что хотел.
  А тот, который во мне сидит,
  Изрядно мне надоел.
  
  Я в прошлом бою навылет прошит,
  Меня механик заштопал,
  А тот, который во мне сидит,
  Опять заставляет - в штопор.
  
  Из бомбардировщика бомба несёт
  Смерть аэродрому,
  А кажется - стабилизатор поёт:
  "Мир вашему дому!"
  
  Вот сбоку заходит ко мне "Мессершмидт".
  Уйду - я устал от ран.
  Но тот, который во мне сидит,
  Я вижу, - решил: на таран!
  
  Что делает он? Вот сейчас будет взрыв!
  Но мне не гореть на песке!
  Запреты и скорости все перекрыв,
  Я выхожу из пике.
  
  Я - главный, а сзади... Ну чтоб я сгорел!
  Где же он - мой ведомый?
  Вот он задымился, кивнул и запел:
  "Мир вашему дому!"
  
  И тот, который в моём черепке,
  Остался один - и влип.
  Меня в заблужденье он ввёл и в пике
  Прямо из мёртвой петли.
  
  Он рвёт на себя, и нагрузки - вдвойне.
  Эх! Тоже мне, лётчик-ас!
  Но снова приходится слушаться мне,
  И это в последний раз.
  
  Я больше не буду покорным! Клянусь!
  Уж лучше лежать на земле.
  Ну что ж он не слышит, как бесится пульс,
  Бензин - моя кровь - на нуле?!
  
  Терпенью машины бывает предел, -
  И время его истекло.
  И тот, который во мне сидел,
  Вдруг ткнулся лицом в стекло.
  
  Убит! Наконец-то лечу налегке,
  Последние силы жгу.
  Но что это, что?! - я в глубоком пике
  И выйти никак не могу!
  
  Досадно, что сам я немного успел,
  Но пусть повезёт другому.
  Выходит, и я напоследок спел:
  "Мир вашему дому!"...
  
  
  
  Виктор Пелевин "Жизнь и приключения сарая номер XII"
  
  Вначале было слово, и даже, наверное, не одно - но он ничего об этом не знал. В своей нулевой точке он находил пахнущие свежей смолой доски, которые лежали штабелем на мокрой траве и впитывали своими гранями солнце, находил гвозди в фанерном ящике, молотки, пилы и прочее - представляя все это, он замечал, что скорей домысливает картину, чем видит ее. Слабое чувство себя появилось позже - когда внутри уже стояли велосипеды, а всю правую сторону заняли полки в три яруса. По-настоящему он был тогда еще не Номером XII, а просто новой конфигурацией штабеля досок, но именно эти времена оставили в нем самый чистый и запомнившийся отпечаток: вокруг лежал необъяснимый мир, а он, казалось, в своем движении по нему остановился на какое-то время здесь, в этом месте.
  
  Место, правда, было не из лучших - задворки пятиэтажки, возле огородов и помойки, - но стоило ли расстраиваться? Ведь не всю жизнь он здесь проведет. Задумайся он об этом, пришлось бы, конечно, ответить, что именно всю жизнь он здесь и проведет, как это вообще свойственно сараям, - но прелесть самого начала жизни заключается как раз в отсутствии таких размышлений: он просто стоял себе под солнцем, наслаждаясь ветром, летящим в щели, если тот дул от леса, или впадая в легкую депрессию, если ветер дул со стороны помойки, депрессия проходила, как только ветер менялся, не оставляя на его неоформившейся душе никаких следов.
  
  Однажды к нему приблизился голый по пояс мужчина в красных тренировочных штанах, в руках он держал кисть и здоровенную жестянку краски. Этот мужчина, которого сарай уже научился узнавать, отличался от всех остальных людей тем, что имел доступ внутрь, к велосипедам и полкам. Остановясь у стены, он обмакнул кисть в жестянку и провел по доскам ярко-багровую черту. Через час весь сарай багровел, как дым, в свое время восходивший, по некоторым сведениям, кругами к небу, это стало первой реальной вехой в его памяти - до нее на всем лежал налет потусторонности и счастья.
  
  В ночь после окраски, получив черную римскую цифру - имя (на соседних сараях стояли обычные цифры), - он просыхал, подставив луне покрытую толем крышу.
  
  "Где я, - думал он, - кто я?"
  
  Сверху было темное небо, потом - он, а внизу стояли новенькие велосипеды, на них сквозь щель падал луч от лампы во дворе, и звонки на их рулях блестели загадочней звезд. Сверху на стене висел пластмассовый обруч, и Номер XII самыми тонкими из своих досок осознавал его как символ вечной загадки мироздания, представленной - это было так чудесно - и в его душе. На полках с правой стороны лежала всякая ерунда, придававшая разнообразие и неповторимость его внутреннему миру. На нитке, протянутой от стены к стене, сохли душица и укроп, напоминая о чем-то таком, чего с сараями просто не бывает, - тем не менее они именно напоминали, и ему иногда мерещилось, что когда-то он был не сараем, а дачей, или, по меньшей мере, гаражом.
  
  Он ощутил себя и понял, что то, что ощущало, - то есть он сам - складывалось из множества меньших индивидуальностей: из неземных личностей машин для преодоления пространства, пахших резиной и сталью, из мистической интроспекции замкнутого на себе обруча, из писка душ разбросанной по полкам мелочи вроде гвоздей и гаек и из другого. В каждом из этих существований было бесконечно много оттенков, но все-таки любому соответствовало что-то главное для него - какое-то решающее чувство, и все они, сливаясь, образовывали новое единство, огороженное в пространстве свежевыкрашенными досками, но не ограниченное ничем, это и был он, Номер XII, и над ним в небе сквозь туман и тучи неслась полностью равноправная луна... С тех пор по-настоящему и началась его жизнь...
  
  
  
  
  
  Борис Штерн. Дом
  
   Когда Дом вышел на пенсию, он спустился с небес на Землю и остался
  жить в городе у моря. Его прельстили мягкий климат, взбадривающие парные
  бани из утренних туманов, ласковые птицы и злющие коты, гуляющие по крыше,
  а также вид на городские пляжи, где круглые полгода с высоты своего роста
  он мог любоваться живыми женщинами - южными, северными и дальневосточными.
   Нравился ему и город - в меру провинциальный, город жил не спеша,
  размеренно, иногда разморенно; современные здания скромно возвышались над
  старинными особняками; живы были и базары под открытым небом, куда
  привозилось все, что есть на свете съедобного, а население, в отличие от
  столичного жителя, презирало очереди в магазинах и предпочитало толкаться
  с кошелками на базарах.
   Такая жизнь подходила Дому. Он не стремился в пику кому-то подражать
  старинным манерам жизни, просто ему нравились запахи вишневого варенья и
  жареного картофеля; просто он любил хозяйничать.
   Кто он такой, Дом, не вполне понятно. Он происходил из семейства
  Флигелей, но обстоятельства его рождения окутывала какая-то жгучая тайна,
  какой-то адюльтер. Ясно одно: звали его Домом и он был живым, не в пример
  земным домам.
   Он был флегматиком по натуре, а зимой над морем хорошо постоять,
  посмотреть, подумать; но иногда ему хотелось вскочить, хлопнуть дверью,
  сделать что-то такое... - и шумный летний город тоже ему подходил. Дом
  читал книги о стоящих на рейде кораблях с иностранными названиями, о
  платанах и бульварах, о развеселых городских жителях. Дому нравились эти
  книги. Он часто перечитывал их, изучал обстановку и в конце концов решился
  на переселение, когда узнал об острой нехватке жилья в городе.
   Город звался Отрадой - для ясности.
   Как уже говорилось, Дом выбрал место над самым морем у нового
  фуникулера, принял дряхлый вид - под стать окружавшим его домам, решил
  вздремнуть до утра, а потом осмотреться и обдумать свои дальнейшие
  действия. Он так и не заснул, потому что с удовольствием разглядывал
  разноцветные фонарики на новом фуникулере, а перед самым рассветом его
  внимание отвлек шум у соседней шашлычной - какой-то гражданин ломился в
  дверь и слезно просил пива...
  
  
  
  Анатолий Гланц БЛУДНЫЙ СЫН ПРОМЫШЛЕННОСТИ
  
  ...Во времена, когда смог был настолько прозрачен, что на нём нельзя было показывать фильмы...
  
  ...А каждый человек знал только свой край и свои проблемы...
  
  ...Во времена, когда промышленные предприятия ещё не были охвачены инфраструктурой...
  
  ...Стоял себе у реки сахарный завод.
  
  
  
  1.
  
  Отчего, ну отчего так прекрасно кругом?
  
  Развалясь в кресле-котловине, завод пускал дым в небо. Выло прохладно. Рядом текла река.
  
  И гудел.
  
  За холмом у пруда нежился хлебокомбинат. Он тоже гудел, но слабее и иначе, чем сахарный. Они перекрикивались. Завод заметил, что звуки в октаву звучат красиво.
  
  Его бесхитростный вкус, воспитанный на простых соединениях - аммиаке, хлорке, углекислом газе - неприятно поражал органический запах сдобы, доносившийся от соседа.
  
  Рабочей силы хватало. Люди охотно покидали деревеньки, чтоб только не возиться с землёй и скотом.
  
  О родовая котловина!
  
  Вырубленный лес напротив тоже был принесён ему в жертву. Люди не щадили леса, ландшафта, своего здоровья - только бы ему получше дымилось, чихалось, коптилось и плевалось.
  
  Весной и летом сахарный стоял, ремонтировался. Рабочие, как полезные бактерии, копошились в его кишках. Выбрасывали отработанное. Чинили, стучали, клепали. Паяли, гнули, резали, светили.
  
  В холодном наркозе слышал он их работу, треск электросварки. Заканчивалось лето, цистерны привозили мазут. Приходил грузовик с дровами. Он знал: сейчас разожгут его сердце - ТЭЦ, свистнет и застучит первый пар. Нарастающий вой и блаженная вибрация в турбинном зале. Пошёл, пошёл, пошёл ритмичный, как дыхание, трёхфазный ток!
  
  И суета! Как он любил суету!
  
  Сентябрь встречал в беспамятстве, урча и захлебываясь сладким соком, как пёс, у которого отбирают кость.
  
  Раз в год завод становился старше. К нему приезжали руководители промышленности и вручали награды.
  
  
  
  2.
  
  Знал ли завод себя? Кто может за это поручиться...
  
  Порой, испытывая приступы недовольства, задавал себе вопросы один другого труднее. Каков процент свёклы, подлежащей активной вентиляции? Где проводятся приёмо-сдаточные операции? Каким локомотивом подаются вагоны на подъездной путь? Ответить точно он не мог.
  
  Зато свою работу он знал досконально.
  
  Кагаты, кагаты, кагаты... Огромной длины штабели из свёклы. Водяные пушки отрывают комья. Течение уносит клубни по бетонному жёлобу к выбрасывающим лапам свекломоек. Свёклу режут. Стружку заливают горячей водой. Сладкий сок откачивают и фильтруют при помощи известкового молока и сатурационного газа. Варят. Кристаллическую сахарозу отделяют от патоки на центрифугах.
  
  Сахар, свёкла, известняк, мазут, патока, брикетированный жом, текущие к полям фильтрации промои- и так каждый год. Попробуйте справиться! Вы бы справились?
  
  Случались и перемены. Недавно в жизнь завода вошёл агропром. Агропром сахарному - понравился. Он был хорош тем, что почти не мешал работе. Сказать точнее, с появлением агропрома никаких изменений в жизни завода не произошло.
  
  
  
  3.
  
  Конечно, завод не был молод. Он помнил помещика. Его крепкую лошадку. Шапочку с козырьком. Усики шляхтича, Хлыст в руке. Тогда у завода был хозяин. Завод заглядывал ему в глаза.
  
  Посёлок располагался подле имения. И парк - по тогдашней европейской моде - со скульптурами, аллеями, купальней в пруду.
  
  От скульптур сохранились постаменты. Весной их белили - заодно с основаниями деревьев. Помост купальни расширили и превратили в танцплощадку. В тёплое время года при свете электрических гирлянд молодёжь танцевала на тонких досках над водой. Зимой дискотека переходила в фойе заводского клуба. Там висели цветные фото передовиков и стоял в квадратной кадке китайский лимон...
  
  Зарубежные фантастические произведения
  
  Фред Хойл "Черное облако" - мыслящее космическое облако.
  Станислав Лем "Солярис" -разумный океан.
  Джон Уиндем "День триффидов" - разумные растения, способные передвигаться
  Жозеф Рони-старший "Ксипехузы" - кристалические разумные существа.
  Френсис Карсак "Робинзоны космоса" - кентавры.
  Клиффорд Саймак "Все живое..." - глобальная система растений.
  Френсис Карсак "Пришельцы ниоткуда" - живые существа, находящиеся в космосе без скафандров.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"