Как попали эти сухопутные птицы на наше судно толком никто не знал. Один матрос принёс их. Чтобы родной деревней пахло-веяло. Только живут они на борту с самого начала экспедиции. И неплохо себя чувствуют.
Даже когда пришли с Японии - они тоже побывали там - в родной порт приписки на три дня: накосить травы для судовых птиц, заправиться топливом и питьевой водой, они (пернатые) даже не стали спускаться по трапу на родную и грешную землю. Так им приглянулась морская служба. И команда тоже ничего, заботливая.
Солёный ветер. Свежий воздух. Крупы в провизионке сколько хочешь. Хоть целый птичник держи. Смена декораций. Можно столько увидеть. Острова в тумане. Неведомые страны.
Перья у петуха угрожающе топорщатся на морском ветру. Он настороженно примеряет тельняшку, которая боцману стала мала. Он вместо рынды моряков будит на вахту.
А вы представляете, как познакомились петух и камчатский краб?..
Итак, живут на борту петух и курица. И неплохо себя чувствуют. Члены экипажа. Только в судовой роли не записаны. А судовые номера они получили крайние свободные, соответственно.
"Порядок должен быть на судне", - сказал старший помощник.
Ванты и такелаж для них специальный насест.
Курица периодически приносит пару яиц. Это для капитана. Завтра - для чифа. Последняя пара в конце месяца достаётся буфетному. Но он отдаёт свою долю капитану.
"Что-то быстро моя очередь подошла...", - думает в таких случаях про себя капитан.
У буфетного самый большой судовой номер (из людей). У капитана - нулевой.
Раз в месяц судовой повар-пекарь готовит омлет. Это для тех, кто не любит глазунью.
А петух - сдвинулось что-то в его голове с красным гребешком - кричит как заполошный, все ночи напролёт. Родной деревней пахнуло что ли? Потом догадались. Это когда на день рожденья кому-то булочки с изюмом пекут.
Опомнись, море кругом! Моряков поднимает чуть свет на постановку трала.
"Мы-то привыкли - гостям каково?", - цитируем мы тогда Юнну Мориц.
Штурманы, рулевые и радисты на встречных судах хватаются за головы в испуге, что "крыша поехала", когда услышат посреди океана заветное: "Ку-ка-ре-ку!". Думают, в детство впадают...
А петуху петь не запретишь. Глотку ему не заткнёшь. Может, у него разрядка такая - свобода слова называется. Пусть не все понимают, может, когда-нибудь и поймут, о чём он сказать хочет - надрывается.
Может, он голосит о потомстве, которое мы съедаем на завтрак? Продлением рода озабочен? Кто его сменит на нижней палубе? Может, он горло полощет на крутом солёном ветру? Озон вдыхает.
Или зреют в нём подспудные воспоминания. Вспомнил ли он, как ведёт свой отряд пионеров-цыплят от курятника у местного пруда на берег моря поклевать чего? Заодно