Сегодня полдень, на улице очень жарко и я сижу в общежитии литературного института. Что-то приспичило в туалет. Выхожу, обшарпанная дверь медленно приоткрывается мне навстречу и из нее выпархивает девушка с глазами цвета только что пролитой крови и в оранжевой футболке с заманчивой надписью "Sexy". Она видимо очень спешит.
Едва не столкнувшись со мной, она летит на кухню, где быстро кидает чайник на замызганную поколениями кофеварок электроплитку, и поспешно взбивает свои жидкие крашеные волосы обглоданной пластмассовой расческой. О чем-то болтает с подружкой. Но я не слышу о чем.
Захожу за эту затасканную дверь. Обыкновенный туалет, гнилая сырость стен, обтянутая желтой, клеенчатой бумагой со следами дешевого клея, сваренного из картошки. Толчок сияет первозданной, ослепительной и столь необычной белизной. Наверное, его помыла какая-то добрая душа. Странно? Но его сияющие бока, само его нутро обезображено, красивая фаянсовая чаша заполнена пирамидкой цвета шоколада. Жужжат довольные зеленые мухи. Пирамидка очень необычная, столь аккуратна она. Гордо высится она в белой чаше толчка, увенчанная большим черным волосом и в луже такого же коричневого, вкусного шоколадного цвета. Со стены улыбается загадочной улыбкой плакат Мадонны. Ее здесь любят.
Поверхность пирамидки неоднородная, чуть пузырятся ее влажные, пористые, немного дышащие бока, и от нее идет слабозаметный пар, ведь в общаге холодно. Кому-то здесь было плохо. С омерзением сглотнув слюну, я хватаюсь за посеревшую от грязи ручку двери и пулей вылетаю наружу, где сталкиваюсь с той же девушкой, которая, как ни в чем ни бывало, улыбается мне обольстительной улыбкой. Она любит внимание мужчин. На ней уже зеленое в серую клетку платье и черные гады, туго обтягивающие свежевыбритые ноги. Призывно пахнет поддельный "Dior". "Салют", и она улетает, плавно покачивая аппетитной попкой, ее ждут в городе...
Я перевожу дух, а перед глазами у меня стоит пирамидка, украшенная шоколадной крошкой и изгибающийся красивый рот девушки с пирсингом в виде рыбки в языке. Последуем мысленно за ней. Она летит по улице, забегает в трамвай и, отталкивая старушку, собирающуюся сесть, занимает единственное свободное место. Глаза ее равнодушно скользят по деревьям, пробегающим за окном. Звонит сотовый. Аккуратный бег цветного огрызка маникюра по стершейся поверхности кнопок. "Колян, пива захвати". Скрип колес и она "на фонтане".
"Салют, беби". Поцелуи, обычный девчачий треп и смелый взгляд аккуратно подведенных глаз на парня неподалеку. Закадрить его? Она подходит, и, кладя руку ему на плечо, говорит: "Привет, я - Формоза. Че, скучаеш"? "О, привет, клево выглядишь! Почему я тебя здесь раньше не видел"? Оживляется парень, и они завязывают разговор. Нити банальных фраз вьются, сталкиваются и плетут какой-то пестрый узор, итог которого только один - секс! Глаза девушки заволакивает жаркая дымка..Интересно, у него какой? Ярко светит солнце, его иголки пробиваются сквозь редкие просветы между подмышек девушки и вонзаются в сверкающую звездную россыпь фонтана...
Парень уходит и оставляет ее одну. Его нет минуту, две, девушка уже забывает о нем и взгляд ее начинает блуждать по фонтану, останавливается на игре его струй. Почему-то ей это становится интересным. Искры летят вокруг, играют реальностью, дотрагиваются до луж и очерчивают стебельки травинок на газоне, обтекают их, делают заметным каждый штрих и они становятся похожими на волоски на коже, чуть колеблющиеся под грубой рукой горячего летнего ветра...Девушка улыбается...
Но эту кожу земли загрязняют пятна газет и прошлогодних модных журналов, валяющихся тут. Пивные донышки, торчащие из земли, похожи на банки для прогревания. Девушке неожиданно на секунду делается отвратительно все, и она отворачивается от этого зрелища, чтобы тотчас встретится с влажным взглядом "горного" парня на соседней скамейке, бесцеремонно разглядывающего ее с головы до ног! Девушка приходит в бешенство, глаза ее принимают цвет расплавленного металла, а линзы еще больше сверкают на солнце, и она орет через весь фонтан: "Че уставился, твою мать, урод".
На елочке неподалеку, окруженной аккуратной батареей пьяных, сидит птичка-синичка и о чем-то верещит. Ей сейчас грустно, девушке тоже. Пьяные под елкой, среди которых ее друзья, машут ей рукой, как обычно обещая налить самогону, но она отказывается, останавливая взгляд на синичке. Маленький клювик открывается, закрывается, пытаясь хоть как-то разнообразить пошлость дня, но ничего не выходит и из горла птички вырывается только странный писк, мгновенно мешающийся с шумом города. Шумом тяжелых, гулко ухающих на поворотах колес дряхлых трамваев, свистом шин автобусов и....Громким смехом пьяных под елкой...
Звонит сотовый...
"Алло, киска. Как жизнь, че, подцепила кого сегодня, а"? "А, Свитти, ну да, денег воще нет. Одного тут кручу, мож, перепихнуться, придется". "Ааа, ну давай, а то на траву не хватит, я тут договорилась с одним". "Ну, я постараюсь. Давай. Салют". Она вешает трубку и начинает нервничать, потому что ее нового бой-френда уже давно нет. "Придурок, свалил что-ль. Где денег взять"? Она слегка успокаивается и начинает шарить глазами по фонтану в поиске новой жертвы. Но никого по виду денежного нет. Вот она сталкивается с грустными глазами музыканта, сидящего напротив, он сидит и играет на скрипке, пытаясь своей мелодией как-то приукрасить шум города, но напрасно, кто его здесь будет слушать? В стертом кожаном футляре с атласным, заплатанным дном, блестит всего два рубля.
Девушка неожиданно для самой себя вслушивается в успокаивающий магнетический голос скрипки и что-то происходит в ней. Она становится противна самой себе. Почему? Рука ее дрожит, а скрипка играет, музыкант и она гипнотизируют девушку, она не может пошевелиться. Тут она закрывает глаза и в голову ей приходит мысль, как хорошо смотреть на солнце сквозь кожаную пленку век, оно оранжевое. И слушать фонтан, и скрипку. Ей еще больно, но постепенно приходит спокойствие. Глаза не хочется открывать, а голос скрипки властно зовет ее все дальше и дальше. Она с удивлением для себя начинает шагать вместе с этим голосом куда-то. Что за хрень? Чушь какая?
Все стирается в оранжевом свете солнца, весь город, и она проваливается под землю, в пустоту, где существует только она, скрипка, и музыкант. Он строго улыбается ей и указывает вперед, они идут. Что-то похожее на дрожащее дуновение пролетает по голубой вселенной пустоты. Потом еще и еще. Они идут. И вырастает другой город. Скрипка рыдает, творя его, но вот она уже смеется. Так он прекрасен. Он волшебный! Повинуясь магии скрипки, взлетают стены из хрусталя и башни из розового мороженого, а по воздуху вьется сладкий аромат горячих вафельных трубочек...
Они идут с музыкантом дальше, а девушке сейчас спокойно и хорошо. Она забывает о том, другом городе. А этот продолжает разрастаться, и по его краям поднимаются в ослепительно синее небо все новые кондитерские дома-башни. Землю покрывает не серое изжеванное полотно асфальта, засыпанное шелухой грязных семечек. Землю нежно обнимает ковер трав и цветов, и девушка кричит от восторга, начиная скакать по этой ласковой мураве, с восхищением ощущая как приятно прикосновение обнаженной кожи ступней к влаге росы.
Головки маков-цветов тихо покачиваются и поют песнь покоя, аккомпанируя симфонии скрипки. Жужжит шмель и садится на одинокую розу, его усики шевелятся и он пьет бриллиантовый нектар росы, сверкающий в лучах огромного белого блина-солнца. Они идут все дальше, а на их пути возникают из пустоты все новые домики, земляничные, клубничные, ежевичные...Домики-плюшки и домики сделанные из заварного теста...По воздуху летает метель из сахарной пудры, голос скрипки заставляет ее кружиться еще быстрей и девушку окружает сверкающий ароматный вихрь.
МИииииг...
И она покрыта ванилью, у нее другое платье, не то, что было на ней раньше. Город, он так сладок и красив, как торт, приготовленный уже умершей мамой на день рожденья и у девушки сейчас точно такое же настроение. Музыкант опять улыбается.
Но, он устал играть, пальцы его дрожат, руки трясутся, они безнадежно больны годами игры, и вот проскальзывают первые фальшивые ноты. Рушится первая башня. Музыкант плачет, ведь только когда он играет и существует этот город, город его души. Но, увы, проскальзывает вторая, третья, город начинает таять, растекаясь сладкими разноцветными лужами...Скрипка выпадает из ослабевших нервных пальцев и музыкант падает на землю..Город исчезает. Девушка открывает глаза! "Что это было"?
Шепчет она, и тут к ней подходит парень, он принес шоколад "Queen". Настроение ее меняется. Картинка волшебного города почти испаряется из ее памяти, она жадно смотрит на шоколад. Он очень дорогой. "Бля, этот чувак так разорился на девушку для перепихона. Наверное, у него много денег", думает она, зазывно улыбаясь и прижимая его к себе. Соски на ее теле дрожат! Рука ее быстро разрывает обертку с изображением собора Василия Блаженного. Она засовывает большой кусок шоколада себе в рот, (вдруг ей меньше достанется?), и руки ее оказываются, измазаны шоколадной крошкой. Второй кусок, они обнимаются еще откровенней. Обертка летит на землю и давится гадом, они встают.
"Чувак, у меня соседка уехала", шепчет девушка, и они идут на остановку. Проходя мимо музыканта, девушка бросает на него взгляд. Кусок не-дожёванного шоколада вдруг застревает в горле, ей становится противно его есть, и она орет: "ЧЕ уставился урод, играешь тут своей хренью и еще пялишься все время. Костян, этот придурок тут на меня смотрел. Дай ему". Тот хохочет. "Ну, урод, видал я таких. И как только эдаких на свет производят". Он вырывает скрипку и разбивает ее об землю, но музыкант даже не шевелится, он с улыбкой смотрит на девушку, которая почему-то не хочет встречаться с ним взглядом...
Ей становится жутко, и она неожиданно хочет остановить Костяна.
"Ну, хватит, хватит с него", пытается она сказать, в ней происходит что-то странное. Она вспоминает про город, но тут опять сотовый взрывается агрессивной мелодией - "satisfaction". "Ну, че, звИзда, как с деньгами". "Да щас", мгновенно настраивается на привычную колею девушка и теперь уже равнодушно смотрит, как Костян избивает музыканта. "Ну, ладно", говорит она и бросает трубку. Они уходят, и она что-то шепчет ему на ухо.
Он понимающе улыбается, а она визгливо хохочет, под ногами их хрустят фантики, банки, и пачки из-под презервативов, усеивающие серый асфальт города. Скрип трамвая. Она садится к нему на коленки. "Оп, ля, хочешь еще крошка", улыбается Костян, и достает из кармана новую пачку шоколада...
"Черт", бледнеет девушка и ей опять хочется тошнить. "Слушай, я не люблю шоколад. Ладно"?
"Ю-Ю"
"Голубки сели
голубки плыли
В этажах зданий
Вили и любили.
Проводов роки,
стилетами сверкнут,
Холодные руки
на порхающем бюсте.
К стене,
Грудью-ю-ю,
Разреши-и-и-и Ты мне
И давай
Ю-ю-ю...!юю, юю, ююю.
Ююю... ЮЮЮЮЮ!
Морозец по крыльям,
Холодные ножки,
исходят истомой
охмелевшие кошки.
Одуревши крольчихи,
включаются в ритм,
забешеных танцев.
Под телами горит(лл)".
Мумий Тролль. "Ю-Ю".
"Через несколько лет фонтан "у Театра" в центре Кал-Сити был демонтирован и под ним обнаружили останки советских солдат, и, кстати, у памятника Шиллеру, до последней реконструкции, тусовались именно готы - вот такое совпадение"!