Свежий морской воздух ветром развевал её волосы и полы платья, врывался в лёгкие и словно хотел удержать...
Эльфийка стояла на краю крыши самой высокой башни дворца Эвер и, запрокинув голову, наслаждалась тёплыми лучами закатного летнего солнца. В уголках её глаз сверкали слезинки, причудливо переливавшиеся, как капельки липового мёда.
Она была боса, и её ступни болезненно сжимались, касаясь острых краёв истончившейся черепицы. Раскинувшись и разбросав по плечам тёмные кудри, эльфийка собралась, оттолкнулась и полетела, птицей разрывая воздушные потоки.
Далеко внизу люди, не отрываясь, смотрели вверх.
В небо взметнулись языки пламени и, кружась, из огня вылетел феникс, вскоре исчезнувший в вышине, а о землю ударилось тело, окутанное белоснежным одеянием, как облаком, и разлетелись вокруг горсти медового янтаря и пепла, с печальным танцем вырвавшиеся из разжатой безжизненной руки.
С вершины башни раздался злой хохот, смешавшийся с исступлённым плачем, и множество людей по всему Миру почувствовало странную боль в сердце.
А в будущем, более чем через двести лет, закричал и сделал первый вздох ребёнок, чьи волосы и глаза сияли янтарём.
Часть 1. Начало легенды.
Глава 1.
Резкий удар спиной о землю, выбивший из лёгких воздух, и я, кувыркаясь, покатилась вниз по крутому склону, сдирая в кровь локти и колени о беспорядочно торчавшие древесные корни и поросшие сероватым мхом булыжники. Далеко внизу бушевала река, бившаяся об обточенные водой камни, но я не умею плавать, и глубина больше чем полтора метра для меня будет смертельной.
Ухватившись за сухое, но крепкое корневище дерева тан, я повисла на руках, но тут же нащупала под ногами подходящие выступы, позволившие распластаться по склону. В живот вдавилось какое-то мелкое растение, упёршееся в пупок острой веточкой.
Вскинув голову и сдув с лица растрёпанные пряди волос, я всмотрелась в переплетение кустов, из-за которых не заметила крутой спуск к реке. Но единственное, что я сумела сейчас рассмотреть, было моей лошадью, отбивавшей всеми копытами по воздуху жуткую чечётку и сотрясавшей кусты конвульсивно дёргавшимися боками.
Смазанное движение клинка, и лошадь, вздрогнув в последний раз, затихла. Человек, замерший над ней, сначала изучил взглядом оперение стрелы, торчавшей из шеи кобылы, а потом заинтересованно проследил путь ручьёв крови, смешавшихся с клочьями пены, свисавшей с удил. И пусть человек стоял далеко от меня и гораздо выше. Я поняла, что он смотрит прямо на меня.
Страх, от которого у меня потемнело в глазах и зашумело в ушах, заставил разжать руки и оттолкнуться, чтобы продолжить спуск к реке и убраться подальше от пронизывающего взгляда Фринка.
Страх перекрыл всю боль в израненном теле и рывками толкал меня прочь, в беснующийся поток, который, казалось, уже был готов задушить меня в своих объятиях...
Я успела коснуться краем щеки ледяной воды и разбить губы о крупную гальку, как вдруг раздался свист над головой, и на воротнике моей рубашки сомкнулась сильная шишковатая рука, резко дёрнувшая меня на себя, в воздух. Я ухватилась за ворот и кое-как ослабила, чтобы неведомый спаситель меня ненароком не задушил. В нескольких метрах под нами разочарованно выла река, и молча слизнул кровь с кинжала прежде, чем исчезнуть, Фринк.
Доли секунды, которые занял полёт, не позволили мне рассмотреть незнакомца, теперь крепко сжавшего меня поперёк живота. В спешке перемещая конечности с шеи на корпус, он оцарапал мне ногтями шею - дикарь, наверное, вот и не стрижёт.
Облака стремительно пролетели перед глазами, а воздух хлынул в меня с новой силой, отчего мне показалось, что я вот-вот раздуюсь, как флосский барабан. Ещё в ту секунду, когда я снова ударилась о землю, я удивилась тому, что верёвка (или лиана?), на которой должен был летать мой спаситель, какая-то необычная - река была в ширину около пятидесяти метров, и, по идее, мы должны были хорошенько проехаться по дну. Да и не долетела бы, наверное...
Лёжа ничком на молодой траве, ровным зелёным слоем покрывавшей этот берег, который был более-менее горизонтальным, я, делая вид, что так напугана, что еле могу встать, как можно более незаметно нащупала под одеждой стилет, чудом не потерявшийся при частой смене плоскостей. Мельком я заметила, что нас отнесло довольно далеко от кромки воды.
Странно. Слишком странно.
Резко вскочив и развернувшись, я направила узкое остриё на юношу, прислонившегося спиной к стволу берёзы. Он был с ног до головы одет в разные оттенки зелёного, что позволяло ему наполовину слиться с чанг-травой, паразитировавшей на берёзке.
Он апатично посмотрел на стилет, будто я грозила ему обычным пальцем, и медленно осмотрел каждый миллиметр моего тела - каждую ссадину, видную из-под разорванных ниже колен штанов и измочаленных рукавов рубашки, каждую веснушку, каждый тёмно-русый волосок, каждый корешок, застрявший в невообразимой причёске.
И тут на меня упал луч света - сначала прошёлся по волосам, а потом осветил глаза.
Брови юноши дёрнулись, и он поправил капюшон, сползший на лоб. Подсознательно я ожидала, что парень безмерно удивится встрече со мной.
-Ну и чучело.
-Ты что, меня не узнал?! - взвыла я. Господи, в какой глуши он живёт?!
Но так даже лучше.
-Узнал. Несколько часов назад на грядке встречались.
Я перехватила стилет поудобнее и дёрнула в сторону парня подбородком.
-Сними капюшон.
Юноша небрежно тряхнул головой, и она обнажилась. Из-под мягких золотистых волос, рассыпавшихся по плечам, виднелись остроконечные уши, в которых на свету были заметны венки-ниточки.
Я попятилась, не отводя стилета, и упёрлась спиной в какое-то дерево. Стоп. Ещё минуту назад сзади была пустота...
Самая нижняя ветка беззвучно выдвинулась, гибко согнулась и мягко отвела клинок в сторону, чтобы остриё не смотрело прямо в сердце эльфу. Я завизжала и отбежала от дерева.
-Могла бы и спасибо сказать, - заметил эльф. - Алак тебе жизнь спас. И душу, возможно.
-Это что, демон?
-Это дерево.
-Это демон!
-Это дерево, - терпеливо повторил эльф. В тот момент я не очень торопилась: тыл был на много километров надёжно защищён текучей водой - нечисти или погани её не пересечь без моста. Для лодки или плота течение излишне быстрое, а сильные разливы и непогода разрушили этой весной все мосты, и сейчас они находились в процессе починки. А магия в таких вопросах не очень долговечна.
-Докажи.
Эльф задрал на мгновение куртку. У него на животе лежал, закреплённый на крепком плетёном шнурке, пересекавшем шею, крестик. Да ещё и ортодоксальный. Значит, мне наконец-то повезло.
Я опустила стилет. Эльфы народ независимый, и парень доказал, что живой и вроде верующий.
-Меня зовут... - осторожно начала я, косясь на лук, прислоненный к бедру парня.
-Да мне без разницы, как тебя зовут. Какого чёрта ты делаешь в этих местах?
'Помни, он может тебе помочь. Помни. Помни'...
-Спасаюсь. Ты не дослушал. - Я старалась говорить доброжелательно.
-Я услышал и увидел достаточно. Убирайся. Мы с алаком и так слишком много времени потратили, тебя спасая.
-Так какого, - я начинала закипать, но произносить просящееся ругательство не стала, - ты меня спас?
-Меня поставили здесь стеречь границу. За все трупы, оскверняющие реку в этом месте, ответственен я. Улавливаешь?
-Прекрати разговаривать со мной в таком тоне! Меня зовут Янтарина Цорнская!
Он замер, поднимая лук.
Вот так. Значит, до этого не узнал...
Деревья вокруг зашевелились.
-Надо было сразу сказать. - Лук словно сам переместился эльфу за спину, и парень подошёл ко мне и протянул правую руку. - Этот столичный гадёныш много крови нам попортил. Я Риккардо. Рик. Прости за грубость в обращении, но сейчас не то время, когда стоит доверять первому встречному.
Я с небрежным выражением лица изо всех сил сжала его ладонь.
-Я доставлю тебя к королю. Муран! - К эльфу, перебирая ножками-корешками, подбежало маленькое деревце, достигавшее моего колена. Вся кора мурана была жутко сморщенной, и на стволе будто проступало лицо зашедшегося в плаче новорождённого ребёнка. - Передай Льелю, чтобы сменил меня на посту и кратко опиши произошедшее. Он, конечно, глух для твоего языка, но, будем надеяться, рядом найдётся нормальный эльф. Алак передаст информацию другим, и к прибытию в резиденцию весь Лес будет оповещён. Лучше уж ты объяснишь, чем все сразу галдеть будете.
Муран коротко визгнул что-то и бросился бежать.
-У тебя в запасе пока есть время, - сказал Рик. - Так что передохнуть и восстановить ресурсы тебе не помешает.
-А как мы доберёмся до вашего селения? Оно же, вероятно, глубоко в Лесу...
-Мы поедем в алаке.
-Как это...
Дерево, на которое я наткнулась, подхватило меня, захрустев пальцами-ветками, которые я до этого приняла за часть человеческих рук, и через проём отправило в своё чрево.
Внутри дупла, достаточного, чтобы в нём с удобством в полный рост могло разместиться пять человек, пахло какой-то травой. Запах напоминал мой любимый, можжевеловый, а ещё от прогретой солнцем древесины исходило лёгкое тепло, стоило коснуться.
Эльф без помощи дерева взобрался в дупло, цепляясь за едва заметные сучки.
-Держись, иначе вывалишься - по стволу будут хлестать ветви, - предупредил он, на два шага отступая от проёма. Вокруг наших поясов крепко обвились заботливые ветки, покрытые густой порослью молодых зелёных листьев.
Дерево с чавканьем вытащило из земли все свои корни и сорвалось в места. Если бы алак не удерживал нас, то мы или рыбкой вылетели бы из дупла, или врезались бы в заднюю стенку.
Дерево неслось быстро, и различить что-либо вне дупла было невозможно - ёлки, дубы, тан, вохечи - всё смешалось в одно сплошное пятно, точно слишком разбавленные краски на палитре художника. Предупреждение Рика было не лишним - порой алак на скорости задевали ветками не успевавшие убраться с дороги деревья, и был большой риск потерять глаз. А они у меня оба любимые, знаете ли.
Земля под деревом содрогалась, как при землетрясении, и Рик пояснил, что обычно никто в Лесу не перемещается на такой скорости, чтобы не пугать животных и птиц, но тут было дело особой важности.
Я мгновенно потеряла счёт времени, и не могу сказать, сколько дерево мчалось - быть может, двадцать минут, быть может, час. Когда оно ненадолго затормозило, я всё-таки высунулась наружу. Все мои тревожные мысли отступили перед мыслью о том, что, я, возможно, первый квант за очень много лет, забравшийся так глубоко в Лес Эльфов. И это показывало всю сложность ситуации. Будь всё хорошо, меня никто в жизни бы не пустил в святая святых.
Плотный строй деревьев и кустарника, наконец, расступился в последний раз, и открылся вид на огромную долину, которую с противоположной нам стороны окаймлял полукруг высоких гор, напоминавших зубцы на крепостной стене.
Всё вокруг сплошь было залито потоками яркого солнца: играли всеми цветами радуги бриллианты снега, щедро сбегавшие с вершин тёмных пиков на их величественные склоны, была видна каждая прожилка сочной молодой травы, покрывавшей всё место, не занятое иной растительностью или строениями. В воздухе кружились, раскинув крылья, бабочки и птицы, в танце огибая стены, крыши и изгороди, увитые разноцветными цветами.
Здания заслуживали особого внимания. Их стены были созданы тугими переплетениями веток живых деревьев. Это создавало эффект листвяного моря: кроны-крыши под ветром непрерывно шуршали, волнами заливая тенями траву. Нечастыми жёлтыми пятнами, точно цветы на поверхности изумрудной воды, выделялись крыши церквей, сформированных озёрными берёзами. Ни один дом здесь не походил на другой. В составе каждого из них были по-своему особенные деревья, выращенные трудом эльфов из крошечных семечек и имевшие собственные цвет, форму, линии коры, листья. Как не бывает совершенно одинаковых людей, так и не бывает совершенно одинаковых деревьев.
Деревья - великая ценность для эльфа, потому что лес - его дом. Лес питает и защищает эльфа. Наистрашнейшее оскорбление, которое можно нанести эльфу, это прийти в его дом и срубить там хоть веточку. Деревья - такие же разумные существа, как и мы с вами, говорят эльфы. Если вам что-то нужно от них, то попросите. Зачем же их калечить?!
Травяные линии улиц, схожие с непоседливыми водорослями, окружали строения: здесь не требовалось мостовой. Все эльфы ходили босиком, с наслаждением пропуская меж пальцев ног нежные травинки. Одежда этих людей сильно отличалась от той, что я привыкла видеть. Вся она здесь была домотканой и добротной, природных и спокойных цветов. Эти туники, штаны, платья и рубашки выглядели мягкими и бархатистыми, и мне захотелось коснуться такой ткани.
Я думала, что дальше мы пойдём пешком, но дерево резво понеслось вперёд, наверное, зная дорогу наизусть. Правда, оно сбросило скорость, и я даже смогла дальше рассматривать окрестности, подпрыгивавшие снаружи.
По пути алак слегка задевал своими корнями корни некоторых деревьев. Рик пояснил, что это у них что-то вроде человеческих рукопожатий.
Как оказалось, что 'катание' в деревьях обычное средство передвижения по Долине, сравнимое по популярности с каретами, телегами и лошадьми у нас. Перевозить что-либо так было намного быстрее и проще. Полностью исключалась возможность столкновений и несчастных случаев - максимум мимолётные хлёсткие прикосновения. Дерево, касаясь корнями земли, ощущало малейшие толчки в радиусе нескольких километров и, ориентируясь по вибрации, безошибочно распознавало путь.
Сначала, увидев это благодатное место, я удивилась: а если нужно испечь хлеб, выковать какое-нибудь орудие? Ведь здесь малейший огонёк может стать причиной разрушительного пожара! Но когда я рассмотрела лёгкий дым, вырывавшийся вдалеке из чёрных точек глубоких пещер, то без объяснений моего спутника стало ясно, что всеми пожароопасными ремёслами эльфы занимаются именно там, в горах. К тому же быстрее металл и того же рода материалы достигнут своих мест в кузнях.
Эльфы, замечавшие, что я не одна из них, провожали дерево настороженными взглядами.
Меня давно мучил один вопрос, на который не было ответа в книгах, и я, смущаясь, выпалила:
-Риккардо, а почему у эльфов уши остроконечные?
Он оторвался от созерцания гор и перевёл глаза на меня. Я тут же отвела свои, потому что его были такого интенсивного зелёного цвета, что даже словами описать тяжело.
-Я изложу общую теорию.
Как ты знаешь, что все мы люди. Но у каждого народа, будь то эльфы, как я, кванты, как ты, гоблины и другие, есть свои индивидуальные признаки, позволяющие выживать на присущей территории. Мы живём в лесу, так что нам просто необходим тонкий слух, способный улавливать малейшее движение травы. Собственно, именно он роднит нас с деревьями, и потому мы понимаем их язык, состоящий из покачиваний, постукиваний, посвистываний. Человеческие языки деревья отлично понимают в силу того, что, живя по всему свету, они способны черпать информацию из земли и даже делиться ею с готовым её принять. В земле собрана память всех их предков, и туда же они вернутся через много лет, принеся свою песчинку знаний.
Возвращаясь непосредственно к теме ушей - я могу разговаривать о деревьях целыми днями, если вовремя не остановить - остроконечная форма ушной раковины позволяет улавливать звук лучше, чем ваша, закруглённая. Но вам особенная и не нужна.
Рик мог рассказать ещё много чего интересного, но вдруг дерево, дёрнувшись, остановилось перед очень большим зданием, просто местным замком, возвышавшимся в центре города, как необитаемый остров. Здесь были собраны деревья разных возрастов: от тонких деревец, отвечавших за оконные и дверные проёмы, до необъятных исполинов, создававших полы этажей.
На время осадков или сильной жары ветви кроны тех деревьев, что выросли выше последнего этажа, смыкались; сейчас же они образовали вокруг здания навес, отогнувшись так, чтобы внутрь попадал максимум света. Определить точное количество уровней было невозможно даже по линиям окон - они могли оказаться в самом неожиданном месте.
Дерево бережно поставило меня на землю. Я, помня, что оно меня понимает, сказала 'спасибо'. Алак качнул ветками и замер у входа, зарывшись корнями в землю. Вокруг него был ещё десяток деревьев, преданно дожидавшихся своих друзей - слово 'хозяин' вообще отсутствовало в языке эльфов. Я разговаривала с Риком именно на нём - язык пересекается с квантским, так что освоить эльфийский не составило особого труда. К тому же у меня в роду были эльфы (моим предкам когда-то нравилось брать в жёны эльфиек), и это оставило свой след. У нас, у Цорнских, немного перестроена гортань, что снаружи незаметно, и это позволяет выговаривать слова, похожие на стрёкот и шелест, достаточно точно и без акцента. Но вообще в Мире очень распространён мой родной язык, квантский. На нём говорят почти все. На втором месте находится гоблинский. Я владею четырьмя языками - тремя упомянутыми, ну и на среднем уровне говорю на солнечном.
Я обернулась, глубоко вдыхая воздух и стараясь прочувствовать запахи, парившие здесь, до самых последних ноток цветов и растений, свежего хлеба и молока, свежескошенной травы и снега, собранного в горах и растаявшего под солнцем. Вокруг меня кипела жизнь.
Эльфы перебрасывались шуточками, парами и целыми компаниями гуляли по улицам. Но все они, и старый, и малый, были вооружены. Как жаль, когда опасность касается мест, подобных этому, столь гармоничному. Возле каждого дома стояла набивная мишень, схематично изображавшая человека и унизанная следами от стрел и клинков. Учителя, одетые в строгие и простые кофты и бриджи, водили группы детей и рассказывали им свои уроки, но на их лицах то и дело мелькало беспокойство, и они невольно переводили взгляд с достопримечательностей сначала на кромку леса, потом на меня, потом на Рика. Конечно, в истрёпанной девчонке, с любопытством рассматривавшей их, было сложно признать Янтарину Цорнскую, но цвет глаз и волос, видный даже под слоем засохших капелек крови и грязи, выдавал меня всегда. Меня назвали Янтариной потому, что мои волосы и глаза, стоило выступить на солнце, ярко отливали янтарём. Ни у кого больше таких не было.
-Нам повезло, - сообщил Рик, пошептавшись о чём-то с вязом. - Король сейчас на источниках - ему не сидится на месте, а у тебя будет возможность отмыться и переодеться до встречи. Представляешь, у него даже трона нет. Хотя какой смысл? Он постоянно где-нибудь отсутствует. То в шахматы играет с придворными, то муштрует бойцов, то помогает кому-нибудь. А когда мы просим его побыть королём, он орёт, что от сидения у него мозоли на заду образовываются...
Риккардо усмехнулся и показал пальцем на чашу, образованную подножиями гор совсем недалеко от города. Из чаши выдавалась большая пещера. С этого места было хорошо видно потому, что большое здание, закрывавшее её, переезжало куда-то. Жутко было смотреть, как дом снимается с места и небрежно ползёт, перебирая множеством мелких коричневых 'ножек', перемазанных землёй.
-Здесь пойдём пешком - алаку нужно отдыхать, он и так сегодня набегался.
Идти было достаточно комфортно. Здесь не попадались под ноги камни, а ямы и промоины были засыпаны свежей землёй и разровнены. Дорогу с обеих сторон отмечали ряды красных и синих цветов, раскрывших бутоны навстречу солнцу. Сам путь не замостили - его покрывала трава. Здесь вообще старались не вмешиваться в естественное течение жизни природы. Производства перенесли в горы, дома строили не из камня, не было повозок. Мне не хотелось топтать траву, и Рик попросил её расступиться, создавая чёрную комковатую просеку.
-Рик, а я могла бы выучить язык растений?
Эльф задумался и пошевелил ушами.
-Я думаю, что в теории могла бы. Но другой вопрос, что они поймут тебя, на каком ты языке не говорила бы, хоть на их родном. Просто ты сама их не услышишь, и не услышишь своего учителя. Повтори вот этот звук.
-Какой? - Я не поняла. Рик не двигался и не шевелился. Как можно издать звук, никак не управляя своим телом?
-Я об этом и говорю. Тебе показалось, что я просто стоял на месте. - Эльф жестом велел продолжать путь к пещере. - А я чуть шевельнул языком и переместил правый локоть на миллиметр. Я слышал звук наподобие... хруста ветки на ветру, понимаешь? А ты даже не уловила мои движения. Я и рот специально приоткрыл.
-А ты не можешь мне просто говорить, что да как?
-Нет. Это воспринимается чётко на слух - как мазнуть кончиком языка по нёбу, как щёлкнуть суставом. У каждого своё тело, всё очень индивидуально.
Я уважительно посмотрела на эльфа. А я-то думала, что я сумела освоить очень сложный язык - эльфийский. А язык растений оказался в тысячу раз сложнее.
-Я слышал, твои волосы - точно янтарь на солнце.
-Да, это так. - Проблема в том, что не каждый знает, что марморский янтарь - коричневый с оранжевым отливом.
-А брови у тебя тёмные. Ты рыжая, а брови почему такие? - Риккардо остановился, присел на корточки, поднял мелкий камешек и засунул себе в карман.
-Я не рыжая. - Кто бы только знал, как меня достали подобные расспросы!
-Ну, огненная, - устало произнёс эльф.
-Они тёмно-русые в тени и тёмно-русые с сильным янтарным отливом на солнце, - начиная закипать, отчеканила я, стараясь выместить раздражение на земле - сильнее, чем нужно, вдавливала при шаге каблуки сапог, от чего за нами тянулась двойная цепь выбоин-подковок.
-А почему Янтарина тогда? Ты же не совсем янтарная, только отлив и только на свету, - упорствовал Рик. Я обернулась: эльф шёл за мной и методично поправлял созданные мной лунки. Я онемела.
Ну, вообще.
-Помою голову, тогда поговорим, ладно? - сказала я, когда ко мне вернулся дар речи. Случилось это через десятка два шагов. Надо будет его к морю отвести, что ли. Живёт в Междугорье и не видел знаменитый янтарь Ястанского моря?
***
Дно неглубокой купальни, разделённой пополам и окружённой плотными ветвистыми кустами багеля, было вымощено прилегавшими друг к другу гладкими камнями. Из проёмов меж них прибывала легонько пузырившаяся тёплая вода, прозрачная, как слеза. Камни светились синим, окрашивая кожу, водную гладь и неровные каменные своды пещеры попеременно небесно-голубым, фиолетовым, ультрамариновым.
Я раз за разом погружалась с головой под воду, стараясь заставить каждую клетку своего тела полностью очиститься - вокруг уже плавали веточки и листья. Мокрые волосы тяжёлыми прядями разметались по спине, а их распушившиеся кончики покачивались на воде. В нескольких шагах, на сухих плоских камнях, меня дожидались полотенца и новая одежда, уложенные ровной стопкой.
В женской половине я была одна, но сквозь резные фиолетовые листья до меня доносились весёлые крики и громкий плеск. Выйдя из воды, я вытерлась и оделась, поёживаясь на прохладном воздухе. Волосы просушить было некогда, и мне оставалось лишь промокнуть их и связать в хвост лентой.
Выйдя через низкую арку в другую пещеру, но уже более просторную, я увидела массивный стол из чёрного мрамора, установленный точно посередине песчаного пола. Центр столешницы был расчерчён на чёрные и белые квадраты. На некоторых из них стояли гранёные фигуры, замершие в разнообразных позах.
С противоположных сторон на стол с ожесточёнными, азартными лицами навалились Рик и незнакомый рослый эльф. Вне самой доски в беспорядке раскатились белые пешки и чёрные пешки, кони и офицеры. Риккардо, обшаривая глазами позиции, занёс последнюю оставшуюся у него ладью. Мужчина уставился на неё, изо всех сил упёршись ладонями, приоткрыв рот и держа торжествующий крик наизготовку. Рик закусил нижнюю губу острыми зубами и жахнул ладью на белый квадрат. Второй эльф взвыл от восторга, задрав голову, и дальше позиции менялись со скоростью света. Передвигались, отшвыривались с размаху каменные фигуры - это была нешуточная баталия, и глаза игроков разгорались сильнее с каждой прошедшей секундой, приближавшей кульминацию.
-Шах и мат, - хриплым шёпотом произнёс Риккардо. Как он сумел вырваться из неутешительной для него ситуации, составленной белыми, для меня оставалось загадкой - я слабо играю в шахматы, но даже мне ясно, что с таким количеством фигур выиграть довольно сложно.
Мужчина отбросил с лица мокрые пряди.
-Хорошо! Как же хорошо после очищения тела настроить мозг на продуктивную работу! Молодец, сынок!
С этими словами эльф водрузил себе на голову поднесённый оруженосцем тонкий ободок золотой тиары.
Пока вносили сервированный стол и три стула, я пыталась справиться с замешательством. По моим представлениям, сложившимся вопреки предупреждениям Рика, загадочного короля Леса Эльфов я должна буду застать обязательно в тронном зале, в окружении придворных. В одной руке он должен сжимать свиток с каким-нибудь указом, а в другой - перо. Лицо - сосредоточенное, взгляд - устремлён вдаль, мысли - о благе своей страны и подданных.
Нельзя сказать, что мои фантазии полностью не сбылись: король Алексиэль Алегейра заботился о народе и предпочитал досконально знать изнанку жизни эльфов, и посему мог в любой момент без свиты появиться в самом неожиданном месте. Наверное, именно поэтому королевство процветало. Но если Алексиэль был бы королём другой страны, не эльфийской, ему пришлось бы тяжело. Мало какие чиновники любят, когда в их дела вмешиваются правители, особенно такие честные и прямолинейные, как Алегейра.
Размах плеча короля был таким широким, словно он всю жизнь махал молотом в кузнице. Все те эльфы, которых я успела здесь увидеть, были высокими и очень стройными. И мужчины, и женщины в целом были схожи в пропорциях, и брюки носили в равной степени. Этот же эльф больше напоминал мне мужчин-квантов, и лишь какие-то чисто эльфийские черты не давали спутать короля с жителем обычного, например, марморского, города. Длинные, почти до пят, пшеничные волосы короля, чуть посеребрённые временем, были убраны в хвост. Это тоже одна из особенностей эльфов, как шёпотом пояснил Риккардо. Длина волос прямо пропорциональна степени уважения, испытываемой к нему. К слову, Рик был довольно значим для своего возраста - волосы у него доходили до середины спины.
Стулья были самыми обычными - высокая сплошная спинка, квадратное сиденье, четыре устойчивых ножки. Несмотря на кажущуюся жёсткость, они поддерживали спину в самом полезном для неё положении, и желания вернуться к мягким креслам не возникало.
На стол, покрытый суконной скатертью, каждого прибора выставили по три. На хрустальных тарелках горкой высились крупные ягоды, природной сладости которых позавидовал бы мёд, а в глиняных чашах, покрытых волнистой резьбой, мерцал суп, от которого исходил аппетитный запах. В вопросах ножей и вилок эльфы тоже не отставали, но салфеток на колени нам не принесли - видимо, эльфы имели врождённую аккуратность.
Освещение в пещере было естественным - в каменном потолке сквозь большие расщелины виднелись пятна голубого неба.
Рик сел по правую руку от отца, а я по левую. То, что Риккардо - принц, не укладывалось у меня в голове. Мешали стереотипы, навязанные воспитанием и книгами.
Король, набрав в ложку горячего супа, поднёс её к губам, подавая сигнал к началу трапезы.
-Острое кушанье к не менее острым новостям, не так ли? - Алексиэль спустя несколько минут отодвинул от себя тарелку и взял горсть клубники. - Янтарина, расскажешь поподробнее о том, что тебя привело сюда?
И я начала рассказ. Но для вас, читатели, я расскажу всё с самого начала.
Меня зовут Янтарина Цорнская, и я - единственная и законная наследница престола королевства Мармор.
Сразу оговорюсь, что ударение в слове 'Мармор' делается исключительно на букву 'а'. В этом вопросе я педант, не скрою. Вообще, названия квантских городов и стран всегда имеют ударение на первый слог.
Главный советник моего отца, Ардрич, решил свергнуть короля и занять трон. Как оказалось, он заранее перекрыл заставы и привлёк во дворец своих людей. Даже не людей, а нескольких демонов, которые в считанные мгновения подавили сопротивление.
Убивать королевскую семью он не стал. Вместо этого король и королева были где-то заточены, а на мне Ардрич решил жениться, чтобы получить более весомые права на престол и чтобы боевой дух марморцев угас. Он запер меня в моих покоях, назначив свадьбу на следующий же день.
При этом следует упомянуть, что по закону королевства Мармор более весомым голосом в паре 'король-королева' обладает тот, кто по крови, а не по браку обладает принадлежностью к роду Цорнских. При этом пол неважен. То есть в любом случае Ардрич не смог бы стать первым человеком в стране, так как Цорнская здесь я. Следовательно, ему нужен был от меня наследник или наследница, тут не особо важно. Потом меня бы убили, а Ардрич остался бы регентом при ребёнке. Убить меня и отца и жениться на маме для той же цели он не может: мой папа, а не мама из рода Цорнских.
А почему ему просто не убить меня сразу после свадьбы, спросите вы. Зачем такие сложности с ребёнком? А тут опять выходят на сцену законы моего обожаемого королевства. В случае смерти последнего Цорнского в правящей страной ветви власть переходит ближайшему родственнику из соседней ветви, но ни в коем случае не к супругу или супруге усопшего. Чтобы добраться до престола на законных основаниях, Ардричу придётся вырезать абсолютно все дворянские ряды Мармора и перебить бастардов. При этом очень многие сейчас находятся за границей. То есть я для него самый простой выход.
Все верные нам люди в день переворота или были убиты, или находились вдали от столицы. В городе не было ни единой живой души, способной помочь мне. Кроме меня самой.
Ночью я сумела выбраться по крышам во внутренний двор. Магию, запиравшую мои покои, помогла преодолеть родинка, такая же, как у бабушки моего отца. Она была сильной волшебницей, ничего не знавшей о своих настоящих родителях и отечестве.
Искать маму и папу было бы очень опасно - второй раз фокус с побегом не прошёл бы. Поясняю, почему Ардрич не убил, не убьёт их и не грозит мне их смертью, чтобы я вернулась. Пока мои родители живы, а я не у него в руках, на Мармор не нападут интервенты. Моя жизнь и пребывание в дали от моей страны есть залог жизни моих родителей. В случае нашей с Ардричем свадьбы они умрут. Случайно так, не подкопаешься. В целом законность его восхода на престол, даже шаткая и со странными смертями, есть гарант невмешательства интервентов. Мне же, чтобы привести интервентов, нужно доказать, что Мармору нужна помощь, а свадьба моя планируется по принуждению. То есть нарушается целый ряд законов по свободе воли дворянина.
Я взяла в конюшне первую попавшуюся лошадь, как оказалось, не очень выносливую. Слава Богу, моё исчезновение заметили, получается, только рано утром. Меня бы настигли позже, если бы моим преследователем был бы человек. Но им стал Фринк, квант, убитый и воскрешённый Ардричем. Большой роли моя жизнь не играет - Ардрич может и меня воскресить. Но так как он хочет нашей свадьбы, меня защищает его брезгливость. Мёртвого слугу он вытерпеть сможет, но жена такая его не устроит. Тем более я ему нужна только для рождения ребёнка.
Я поскакала вдоль течения реки. С собой я прихватила денег из тайника, и собиралась заплатить контрабандистам во Втором порту, чтобы на одном из их быстрых кораблей добраться до страны Солнца - там живут родители моей матери. Они могущественные люди, так как торгуют шёлком, но их от нас отделяет слишком большое количество морских миль.
Фринк нагнал меня слишком быстро, и я, поторопившись, пропустила нужный поворот. Я поняла свою ошибку через пару часов, но теперь в какую сторону двигаться, не знала, и правила просто прямо. Шум реки заглушился ветром, а растения скрыли путь. Фринк выстрелил из лука в мою лошадь. Кобыла сбросила меня, я пролетела сквозь кусты и покатилась по склону к реке. Ну, а дальше вы знаете.
-Плохи дела, - нахмурился король. - А почему Ардрич лично не поехал?
-Кажется, он совершал какой-то мерзкий обряд этой ночью, и не мог оторваться. Все демоны были с ним, а беспокоить его, похоже, не стали. Потом, он, конечно, отправится за мною... каким-то образом.
- А церковь?! - поразился Рик, уставившись на меня во все глаза.
-А что церковь... наш митрополит уехал в паломничество в святые земли и увёз с собой многих священнослужителей.
-И куда ты теперь? - спросил король, внимательно смотря мне в глаза.
-Искать помощь, войско, силу... что добавить? Пока куда-нибудь подальше. Сила Ардрича ведь на весь Мир не простирается, ему каких-то демонов странных подсунули... Конечно, не стоит их недооценивать. Ардричу их мощи хватит, но, если я как можно скорее покину Междугорье, он не сможет меня найти. И никто, я надеюсь, не пострадает, ведь в его планах вторжение в другие государства - на ваш Лес уже совершались нападения...
-Понятно, - твёрдо сказал старый эльф и его глаза, такие же, как у сына, блеснули. Тот ещё любитель приключений он был в молодости. - Рик, ты поедешь с ней.
-Я?! - поразился Риккардо, указав на себя ладонями. Увлёкшись рассказом, он съел всю свою немалую порцию ягод и от одного остроконечного уха до другого перепачкался соком.
-Он ваш единственный наследник, - напомнила я. Всю родословную Рик тоже успел выложить.
-Плохого же ты мнения об эльфах. Нас не так уж просто прикончить, уж поверь. - Шрамы, плотной нитяной сетью покрывавшие лицо короля, не оставляли аргументов. Монарх встал из-за стола. - За мной.
Мы с Риком переглянулись и двинулись следом.
Первым делом король вывел нас наружу. Обойдя пещеру, выдавшуюся из горы, он указал нам на каменный вертикальный ход вниз явно естественного происхождения, скрывавшийся меж огромных валунов.
Изнутри колодец состоял из нескольких 'уровней': время от времени обрывистые, иссечённые временем стенки перемежались широкими уступами, засыпанными мелким каменным песком. Насколько глубока шахта, судить было нельзя - дно её крылось в плотной тени.
Я скептически посмотрела на короля. Если прыгнуть, то точно сломаешь себе шею, а если спускаться, держась за эти смешные, едва заметные уступы, сделаешь это ещё и изощрённо.
-Это проще, чем ты думаешь, - сказал Алексиэль, сев на край и спустив ноги. - Держись кончиками пальцев рук и опирайся на мыски.
Эльф быстро растворился во тьме.
Завязав волосы в хвост и повторив действия короля до момента, когда я в первый раз кое-как закрепилась на самом верху колодца, я посмотрела вниз. Какие уступы?! Алексиэль, наверное, пальцы вставлял прямо в камень...
'С другой стороны, мне отсюда уже не выбраться, так что путь один - вниз', - подумала я, на удачу переставляя ноги и руки. Так, чисто на везении, я миновала несколько метров и наткнулась на следующую проблему - теперь вся нижняя половина моего тела крылась в тени. И предстояло двигаться действительно на ощупь.
По диаметру ход достигал неполных двух метров, так что я, привыкнув к тьме, свободно передвигалась по кругу в поисках подходящих уступов. Выступы стали шире и рельефнее, что ускоряло спуск, но я чувствовала себя если не пауком, то точно лягушкой, раскорячившейся в пруду после длительной засухи.
Внезапно, соскользнув с очередного камня, мои ноги засучили по стене, сбивая вниз мелкую крошку.
-Отпускай! Я поймаю! - Голос Алексиэля эхом разнёсся из тёмных глубин шахты. - Здесь невысоко!
Выбора не было. Я разжала пальцы и, подавив отчаянный вопль, понеслась вниз. За секунды три полёта я успела удариться плечом о большой уступ и мельком увидеть рваный проём в другую цепь подземных галерей.
Тяжёлым кулём рухнув в руки Алексиэля, я, вместо того, чтобы поблагодарить за спасение, возмущённо заголосила:
-Невысоко?! Да я летела десятка два метров!
-Должен же был я как-то успокоить твой страх перед высотой. - Он поставил меня на ноги и велел зажечь ещё один факел. Я смирилась, вытащила из тугого крепления палку и подожгла замотанный серой тканью конец от искры, брошенной королём. Затрещало, вспыхнуло и я, высоко подняв зачадивший факел, осветила своды: ход, по которому мы сюда попали, обрывался на высоте четырёх моих ростов. Вероятно, выбираться отсюда мы будем другим способом.
Риккардо добрался до низа гораздо быстрее, благодаря тренировкам лазания по деревьям, наверное. Высунув ноги из проёма, он примерился, отпустил опору, зачем-то сделал сальто, а затем мягко опустился на обе ступни.
Как оказалось, что эльфы несколькими пещерами не ограничились. Эта часть гор была изрыта ходами, оставляя далеко позади по их количеству муравейники. Король этого не сказал, но я подозревала, что эльфы имеют благодаря ходам свой выход к морю - остальные два в Междугорье, широко известные, принадлежали Мармору.
Побродив по многочисленным переходам, король вывел нас к массивным каменным ступеням, вёдшим вертикально вверх. Далеко-далеко наверху виднелась неподвижная синяя точка неба. Стены этой огромной пещеры густо заросли бурым мхом, а под ногами хрустели маленькие жёлтые и белые косточки, похожие на птичьи.
-Подъём будет тяжеловат, - предупредил Алексиэль, и метнул горсть бисерных красных искр. Это была магия.
Они плавно разлетелись, поднимаясь всё выше и выше и зажигая факелы на нашем пути. Свои мы затушили и положили с краю первой ступени.
-Каждая - памятник воину-эльфу или воину-растению, погибшему во время Стирающей войны. - Риккардо нагнал меня, когда мы ступили на последнюю. - Присмотрись: руны - это имена. На камень наложено заклятие, надёжно оберегающее его от истончения и разрушения.
Я считала ступеньки. Их было больше двух тысяч, и каждая своей высоты, так что высчитать высоту горы я не могла даже примерно.
-А у нас памятник один всем - на Антуановой высоте под Цорном. - Я вышла наружу и зажмурилась: в лицо ярко било солнце. От выхода из пещеры далеко, до самого горизонта, полукругом раскидывалась узкая, в сотню метров длиной, равнина. По обе стороны спускались склоны, выложенные плоскими камнями, как чешуёй окаменелого дракона. Меж ними торчали пучки густой малахитовой травы, дрожавшие на тихом ветру. Теперь понятно, почему приходилось идти таким странным путём: на эту гору подняться по склонам было невозможно, хоть она и была и самой низкой изо всех - она даже не была тронута снегом. Небо застлали клубы коричневых туч, не коснувшихся лишь участка над нашими головами. Лучи света рисовали на наших телах невидимые узоры, а далеко слева танцевали верхушки деревьев Леса и Долины. Между их стволами сновали маленькие эльфы, схожие с непоседливыми зелёными листками.
Впереди, у самого подножия гор, обрамлявших здешние берега, синело Ястанское море. Несомненно, я жила у самого синего моря в Мире.
Я на миг прикрыла глаза и постаралась запомнить его таким: буйным, свободным и временами таким синим, что птицы путали воду с небом.
Справа, у самого подножия, подобно грибам, толпились маленькие прямоугольники покосившихся домиков. Отсюда были хорошо видны страшные развалины легендарного Асмарнского капища. Именно здесь произошла первая битва Стирающей войны - до сих пор местные жители находят огромные выбеленные солнцем кости сражённых великанов. Ужасное, отвратительное, но притягательное место.
-Видишь? - крикнула я Рику, тряхнув волосами. По тёмно-русой копне побежали янтарные волны. Эльф негромко фыркнул в ответ.
Король вывел нас по качающимся мшистым валунам к невысокой, мне по пояс, пирамиде, составленной из камней, вырванных с привычных мест на склонах. В четыре стороны от плоской вершины сходило по четыре высоких ступени. Пещера с лестницей осталась далеко.
-Распусти волосы, - посоветовал Алексиэль, подавая руку и помогая взобраться на шаткую вершину. Я стянула ленту. Пряди послушно покрыли спину и защёкотали своими кончиками коленные чашечки.
Стоило мне замереть на последней плите, как тучи над нами сомкнулись и потемнели обе долины. Душу охватило странное волнение, смешанное с предчувствием чего-то... знакового. Камни подо мной задрожали, и я хотела было с них соскочить, но тело не повиновалось моей воле - вместо этого я раскинулась крестом.
Точно надо мной чернота развёрзлась, и я оказалась стоящей в столбе ослепляющего света, лившегося будто прямо мне в сердце из чистых небес. И вдруг я увидела, что все эльфы собрались здесь - мёртвые и живые, и, не отрываясь, следили за происходящим, ловя каждый взмах теперь чисто янтарных, янтарных по-марморски, прядей и каждый блик на такого же цвета глазах.
Единственным звуком, который я сумела услышать, был родной прибой.
Из-под одежды вырвался стилет и взмыл высоко-высоко. Он развернулся в воздухе, и, взрезая воздух, помчался на меня, целя остриём в грудь. Но не успела я зажмуриться, как стилет разлетелся на миллионы металлических брызг, и они покрыли всё моё тело кроме головы, ступней и кистей рук. Точно волна разбилась об меня, но не замочила.
Несколько тысяч лет назад, а может, и больше, когда кванты, эльфы, тролли, гоблины, гномы и прочие живые существа жили в мире и не знали разницы между собой, на нашей земле было всё хорошо. Но как-то все расслабились. И Хаос просочился в Мир. С большой буквы потому, что нет особого названия. В общем, мир по имени Мир.
Конечно, Хаос - это настолько банально, что никто не верил в это. Но незаметно стали появляться королевства, не помнящие магии, забывшие о добре. Кванты, считавшие эльфов, гоблинов, гномов плодом воображения, порождениями Тьмы, хотя в большинстве стали сами похожи на оных. Кванты - самый странный народ в Мире. Если у эльфов есть уши, а у гоблинов - когти, то кванты совершенно обычны, потому и странны.
Весь мир делится на две части: Мир и Землю. В этом есть небольшая игра понятий.
Друг от друга данные части отделены тонкой мембраной, Краем. На мембране есть трещины - Проходы. Но Проходы эти работают для каждого человека лишь в одну сторону. Попав с Земли в Мир или, наоборот, из Мира на Землю, ты больше никогда не сумеешь вернуться обратно.
Есть болезнь, которая для любого в Мире страшнее любой чумы, проказы или холеры. Болезнь Непомнящих.
Жителей Земли у нас называют Непомнящими, а жителей Мира - Помнящими. После того, как Помнящий переносит болезнь Непомнящих, он теряет память о магии и Мире. И даже если заболевший был когда-то, допустим, эльфом, он превращается в кванта.
Родственникам приходится переселять такого человека на Землю. Вот почему на Земле все люди выглядят исключительно как кванты. Квантское тело самое простое.
Переболевший не поверит рассказам о Мире, даже увидев всё собственными глазами - он решит, что сошёл с ума или что ему это снится.
Есть люди, которые заболели этой болезнью, но сумели её побороть, отстоять свою память. Но таких единицы среди сотен тысяч.
Существует способ вернуть Непомнящим память и даже способности к магии. Это почти нереально и ни разу не увенчалось успехом. Душа человека должна стать такой... настоящей и истинной, что магия, когда-то покинувшая эту душу или душу предка, захочет вернуться, захочет подарить утерянное. Понимаете теперь?... Ведь стать гадким, злым и циничным очень просто. Пуститься в обратный путь, не зная о гарантиях, не решится почти никто.
Первые вспышки такой болезни начались во время знаменитой войны...
Всё переродилось сказкой. Но мы жили на соседних землях, говорили на одном языке. Время, когда мы ещё были вместе, стало называться Единением. А война, начавшая глубокий раскол, зовётся Стирающей. Это было не столь давно. Нет, это не был раскол, приближавший конец света, или несущий Зло, когда трое героев во главе с Избранным должны были собрать великий Трон судьбы и всё предотвратить, нет. Это была борьба за власть, за интересы, за богатство, в конце концов. За что там еще войны затевают? А, ещё за землю, кстати.
И как-то народы стали селиться поодиночке: появились страны, где народ считал себя единственным существующим просто потому, что пару столетий назад они ушли как можно дальше от других, переболев ужасной болезнью, стиравшей из их памяти любые воспоминания об иных. И повелось, что лишь они живут в мире, пусть говорят на разных языках, но народ - один.
Потом появились Край и Земля.
А когда Война еще шла, держались лишь эльфы из этого Леса. Они не нападали, а только оборонялись, призывая прекратить боевые действия. У их противников была цель - захватить особый костюм. Кольчужные брюки и кофта с капюшоном. Они скреплялись поясом с пряжкой в форме зелёного кленового листа - герба эльфов. На лицо же одевалась особая маска, такого же материала и плетения, но более легкая. Крепилась сама, и лишь владелец мог её снять. Великолепие и притягательность этого облачения были в том, что оно было не пробиваемо ни чем! Ни оружием, ни магией.
Самым желанным был комплект принцессы эльфов, Элениэли, так как у него были ещё и перчатки из кольчужной материи и особые сапоги. И всё было выковано в лунную ночь из металла упавшей звезды. За эти сверкающие доспехи принцессу прозвали дочерью звезд.
Хоть молодая принцесса и не отличалась большой красотой, её душа была светла. Она спасала раненых животных, лечила больных с самыми опасными болезнями, не боясь заразиться. И принцессу полюбил принц Мармора, Антуан, который является моим непрямым предком. И преподнёс ей подарок: меч, щит, лук и плащ.
Меч, прозванный Верой Элениэли, разрубал любые доспехи и оставлял разрезы даже в воздухе. Щит, названный Любовью Элениэли, был прямоугольным и исписанным древним заклинанием. Лук, нёсший имя Надежда Элениэли, бил на любое расстояние с жуткой скоростью, а стрелы в колчане не кончались. Зелёный плащ с капюшоном, являвшийся Защитой Элениэли, мог сделать невидимкой своего владельца и тех, кого он укроет и защитит.
Но началась война. И принц с принцессой оказались по разные стороны баррикад.
В битве за Лес Эльфов Элениэль, чтобы дать возможность своей части войска спастись и привести подкрепление, вместе с семью своими легендарными спутниками - Гансом Бесстрашным, Царминой Снежной, Селенити Верной, Лавандой Меткой, Робином Мудрым, Эстебаном Быстрым и Харди Отчаянной - осталась прикрывать отход. Они, родившись в разных странах, были миротворцами и хотели остановить Войну. Все семеро трагически погибли, сражаясь за каждый миллиметр Леса, а Элениэль попала в плен. Её выдали за другого, нелюбимого принца Ричарда, брата Антуана. Тогда ещё не было всех этих законов о законности-незаконности, их принял третий брат, Хобб, когда взошёл на престол. В разгар свадебного пира Элениэль поднялась на самую высокую башню королевского дворца мужа - башню Эвер - и бросилась вниз.
Антуан не мог оправиться от этого. И он прыгнул в море, чтобы быть рядом с любимой. Эти имена стали легендарными, а перед подвигом Семёрки преклоняются до сих пор. Война закончилась, когда были окончательно истощены людские и материальные ресурсы.
И явилось пророчество: когда миру понадобится Свет во Тьме жизней, Элениэль и Антуан воскреснут, чтобы своей любовью озарить всё вокруг.
И сейчас я была облачена в легендарные доспехи дочери звёзд.
Глава 2.
- Прекрати на меня так смотреть, - велела я, нервно пригладив волосы, заплетённые в две косы. - Что там по карте дальше? Этой скачкой по Лесу вы меня совершенно запутали. Я даже не знаю, в какой стороне сейчас север.
-Север сейчас за нашими спинами. - Риккардо в сотый, наверное, раз ощупал седельные сумки. - По карте дальше Вампирия. Сама понимаешь, у нас нет выбора - либо вампиры, либо ищейки Ардрича.
-Вампиры, - обречённо улыбнулась я.
-Делать нечего. Как назло, ещё полнолуние. - Принц поиграл желваками.
-Почему назло? Они что, без полнолуния выпить нас не могут? - осведомилась я, поёрзав. Эльфы обеспечили нас провизией и лошадьми, а деревья вывели к кромке Леса.
-Они сильнее в полнолуние. Но именно здесь проходит самый узкий участок их территории - нам нужен всего один день, чтобы его пересечь. Так что мы быстро достигнем Граньянского Леса, а там до ближайшего перевала на восток рукой подать.
-Будем надеяться, нам повезет, - вздохнула я. Ну почему Ардрич устроил всё это сейчас, а не днём позже? Тогда бы и последний день полнолуния прошёл бы стороной...
Риккардо старался отвести от меня взгляд дольше, чем на пять минут, но всё же я замечала взгляд, скользивший по рукаву доспеха, торчавшего из-под одежды. Ища границу, мы двигались шагом, и он не боялся упасть, отвлёкшись.
-Рик!
-Ох, прости. Просто ты не представляешь, сколько я за всю свою жизнь, пускай и не очень долгую, слышал о ней легенд и сказок! Мы привыкли в любой незнакомке или новорожденной искать её черты. Знаешь, я, когда тебя только увидел - даже когда узнал, что ты и есть Янтарина Цорнская - не верил, что он изберёт тебя. Не одно поколение девчонок, да и мальчишек, бегало на памятник Элениэли, чтобы проверить - а вдруг?
-Расскажи подробнее. А то вы как рухнули на колени! Я даже испугалась.
-Понимаешь, доспех признавал только её, но было предание, что в будущем есть её преемница, способная продолжить миссию сохранения мира и спокойствия.
-Такое чувство, что Алексиэль точно знал, что ей окажусь я. - Я не буду кричать, что такое 'задание' для меня безумно тяжело, что я хочу быть обычным человеком - нет. С раннего детства, начитавшись сначала историй, завезённых с Архипелага Фей, а потом взявшись за фантастические книги, я мечтала стать человеком, способным изменить что-то, оставить свой след. И не говорите, что я и так должна была стать королевой целого Мармора. Это не то. Я ещё не знала, что могу сделать, так что это приключение для меня практически находка. Не думайте, что я бездушная тварь, которая совершенно не переживает за своих родителей и страну. Нет. Просто, чтобы спасти хоть кого-то, я должна быть сильной - сильной, как Семёрка и Элениэль, если хотите.
-Смотри! - вскричал обернувшийся на Лес Риккардо.
Далеко в стороне виднелась знакомая ниточка реки, возле которой огромная чёрная копошащаяся тень наскакивала на серебристо-зелёную.
-На Лес напали, - прошептала я.
-Быстрее, - велел Рик, не поддавшись оцепенению.
Я кивнула и пустила скакуна галопом. Вот чёрт, я-то думала, что у меня есть в запасе время! Из-за меня на Лес напали... Многих убьют...
Вампирия развернулась перед нами уже через два часа. Купол, накрывавший её территорию, переливался разными оттенками красного - цвета крови, цвета опасности.
С опаской озираясь по сторонам, мы пересекли бордовую линию границы. Небо над Вампирией всегда или алое, если днём, или угольное, если ночью. Солнечный свет, проходя сквозь купол, заливал всё кровавым.
В остальном территория была обычной, но какой-то... безлюдной. По сторонам дороги росли редкие сухие деревца, скрипели на ветру строения. Здесь не пели птицы, а путь не преграждали зазевавшиеся собаки или кошки.
Приблизительно через час, уже при свете луны, когда стало чуть менее страшно, мы приблизились к первой на нашем пути крупной деревеньке вампиров. Её не окружал частокол, не было слышно мычания коров, похрюкивания свиней или кудахтанья куриц. Было тихо, так тихо, что нам казалось, что мы чётко слышим биение своих сердец. Было страшно. Повсюду темнота, и за каждым поворотом, в каждом доме нас мог ждать голодный вампир. Мы ехали, не оглядываясь, не осматриваясь, лишь стараясь проскочить особо опасное место как можно и нельзя скорее. Даже думы о нападении на Лес ушли куда-то на задний план.
Эти домики гипнотизировали и манили. Меня захватила мысль, что мы будто на кладбище, бредём между белокаменных вампирских склепов, где затаились живые мертвецы.
-Рик, - позвала я, с удивлением поняв, что мой голос от страха сел.
Мы с эльфом ехали стремя в стремя. Время от времени один кончиком своего сапога касался ноги другого. Материальность спутника и покачивание своей конечностью очень успокаивали. Потому что всё вокруг... было.
Писателей учат, что постоянно писать просто 'было' неправильно. Когда постоянно используешь этот глагол - 'в руке были ножницы', 'у ног была река' и так далее, в повествовании не появляется жизнь. В настоящей жизни каждый предмет не есть. Каждый предмет имеет свою динамику, свой яркий, наиболее характерный глагол. Ножницы щёлкают, река плещется и тому подобное. Здесь же всё вокруг... было, словно время внезапно остановили, да так и оставили.
-Что? - шелестящим шепотом ответил он. То, что принц, да ещё и один из стражей границы, боится, как и я, уверенности не добавляло.