...С Начала Дней на Земле среди людей существуют четыре тысячи Совершенных и число это остается неизменным во все времена. Существование их сокрыто от всех, ибо сами они не знают о совершенстве своего состояния и не ведомо им существование друг друга. И что бы ни случилось, они останутся сокрытыми от всего человечества. Присутствующие для Бога, отсутствуют для людей - таков Закон. Совершенные без каких-либо усилий достигают таких вершин, к которым все остальное человечество безуспешно пытается лишь приблизиться. Для них не существует тайн, которые они не могли бы постичь. Они руководствуются во всем своими принципами, совершенно независимыми от похвалы, осуждения и чужой воли. Совершенные - проводники истины и творцы традиций, стражи древней мудрости и первооткрыватели высших тайн, странники на пути любви и ведущие на пути знаний. Они придают смысfл существованию человечества, прокладывая ему дорогу и исправляя его ошибки. И, хотя тела Совершенных, как и у людей, принадлежат Земле, неведома им смерть от недугов и скорби. Ибо в момент Божественного озарения в их телах вырабатывается совершеннейшее вещество, дарующее бессмертие. Лишь когда усталость одолевает их тела, они сами решают покинуть этот мир.
ГЛАВА 1. КОРОЛЕВСКИЙ ФАВОРИТ
Донья Амброзия подошла к окну. Наступившая осень окрасила листья каштанов, росших под окном, в желтые тона, навевая грусть и уныние. Она перевела взгляд на кипарис, который скрашивал унылую картину зеленью своих ветвей. Под кипарисом стоял человек, одетый в модный колет, и ее скорее удивило, если бы его там не было. "Вот, упрямец!" - подумала она, возвращаясь к вышивке. Склонившись с иголкой над подушечкой с затейливым орнаментом, Амброзия вспомнила, как примерно год назад они с мужем были приглашены в Барселону на торжества, связанные с замужеством инфанты Изабеллы. Юная инфанта, дочь старшего сына короля, инфанта Педро, еще в детстве была обручена с будущим королем Португалии Динишом. Теперь же она отбывала ко двору португальского короля, где и должна была состояться свадебная церемония. В честь ее отъезда король устроил пышное празднество, где донья Амброзия де Кастелло впервые увидела дона Раймунда Луллия - королевского фаворита, любимца женщин.
Раймунд мог расположить к себе любого. Было в нем что-то неуловимое, что буквально с первой минуты очаровывало собеседника. Даже ее муж, Альберто - человек замкнутый по своей натуре, попал под чары Раймунда. Впрочем, нет смысла скрывать, он и ее околдовал. Она вспомнила тот первый день их знакомства:
До того дня Амброзия ни разу не бывала при дворе. Они с мужем жили уединенно в отдаленном уголке Каталонии. Нет, она не завидовала всем этим придворным дамам. Ну, может быть, только самую малость. Она заметила, что дон Альберто тоже чувствует себя немного не в своей тарелке. Донья Амброзия бросила взгляд на мужа. Это был высокий крепкий мужчина, привыкший больше к звону оружия, нежели к светским праздникам. Даже короткого взгляда было достаточно, чтобы прочитать напряжение на его лице. "Наверное, он предпочел бы сейчас оказаться на войне", - грустно подумала она. В дворцовой зале звучала музыка. Придворные быстро двигались ей в такт по мозаичному полу. Движения танца казались ей причудливыми. Музыка словно манила присоединиться к веренице танцующих. Амброзия не отрывала взгляда от этого завораживающего зрелища.
- Ты, наверное, устала, присядь вот в это кресло, - предложил ей муж, - из него все
прекрасно видно.
- Что это за танец? Он такой необычный:
- Морриска - новый модный танец, явно мавританский.
За разговором они не заметили, как к ним подкрался шут - маленький человечек, изуродованный горбом. На нем была яркая красная шапочка, напоминавшая петушиный гребень, зеленое трико и такая же курточка. Он кривлялся, подпрыгивал и вертелся, изображая танцующих. "Если бы не горб, он вполне мог бы сойти за мальчишку-проказника", - подумала она.
- Какой ты милый, - обратилась к шуту Амброзия, протягивая ему серебряную монетку. Шут изящно взял монетку из ее рук, сделал невероятный пируэт и исчез. Амброзия весело рассмеялась.
- Ха-ха-ха, вот, плут, - рассмеялся вместе с ней муж.
В это время к ним подошли наследный принц Педро со своей супругой Констанцией, видевшие проделки шута. Амброзия, встав со стула присела в реверансе.
- Я вижу, Арно развеселил вас, - обратился к ним инфант.
Вчетвером они вышли на балкон, где плавно потекла светская беседа.
Вскоре звуки зажигательной морриски сменила мелодия танцевальной пастурели и на балкон вышли разгоряченные предыдущим танцем младшие братья Педро, инфанты Санчо и Хайме. Некоторое время спустя к ним присоединился их друг.
- Тебя совсем одолели женщины или ты спасаешься здесь от очередного ревнивого супруга? - Смеясь, обратился к нему наследный принц Педро.
Инфанты поддержали шутку брата дружным хохотом.
- Разрешите вам представить, - обратился к чете де Кастелло Педро, - Раймунд Луллий,
ветреный друг моих не менее ветреных братцев.
Со стороны на какое-то мгновение могло показаться, что молодой человек смущен, но на его лице появилась хитрая улыбка. Вдруг откуда-то снова вынырнул шут. Он, припав на колено, достал из-за спины лютню и запел любовную консону. Песня в исполнении шута казалась трогательной и смешной. Окончив песню, Арно встал и поклонился, прижав при этом правую руку к сердцу. Ужимки шута всех развеселили. Рассмеявшись вместе со всеми, Амброзия в восторге поаплодировала маленькому плуту. Инфант Хайме попросил спеть Раймунда. Арно устроился на полу возле ног дам, а Луллий, взяв лютню, запел. Его песни были также прекрасны, как и его голос. Он пел о белой розе, чьи лепестки подобны маленьким лунам, о соловье, купающимся в солнечных лучах...
Приехав на торжества, они с мужем остановились в доме отца Амброзии. В отчий дом вернулась и ее сестра - Тимбороза, овдовевшая полгода назад. Несколько недель спустя после приема в королевском дворце, как-то вечером, расположившись за вышивкой, Амброзия решила расспросить Тимборозу о Раймунде. Сестра со дня замужества жила в Барселоне и была хорошо осведомлена о жизни королевского двора.
- Ты знаешь Раймунда Луллия, что был на торжестве во дворце, Тимбороза?
- Да, это друг инфантов Хайме и Санчо, наперсник их детских игр. Хотя он и по сей день, придумывает разные забавы для них. Знаешь, Амброзия, мужчины даже дожив до седин, остаются детьми.
- Сколько же ему лет?
- Тридцать.
- Мне он показался моложе:
- Он ровесник инфанта Хайме, а Санчо на четыре года моложе их. Король любит Раймунда, как собственного сына.
- У него красивый голос.
- Ах, эти его восточные песни. Говорят, он водит дружбу с каким-то арабом, кажется аль Джафаром.
- Да, Альберто, рассказывал мне, что Луллий у него учится арабскому языку. Муж говорил, что его родители живут в замке близ Пальмы, пожалованном его отцу королем в награду за победу в морском сражении близ Майорки, а родовой замок Раймунда расположен в Лериде, где-то в Бальдаране, так что он наш сосед, Тимбороза. - Амброзия о чем-то задумалась и замолчала, но, спохватившись, добавила, - он там почти не бывает, впрочем, как и на Майорке.
- Дорогая Амброзия, должна тебя предупредить - он разбил не один десяток сердец. Месяца не проходит, чтобы он не ввязался в новую историю. Луллий постоянный герой всех придворных сплетен, дорогая. Он кончит свою жизнь на очередной дуэли с мужем-рогоносцем, вот увидишь.
- О чем это ты, сестра?
Через месяц Альберто уехал, оставив Амброзию в доме отца. Здесь, конечно, не обошлось без вмешательства короля. Хайме-старший любил Раймунда и потакал его слабостям. Для ее мужа нашлось неотложное дело в Акре. Она догадывалась, что истинная причина такой срочности связана с назойливым вниманием к ней королевского фаворита.
Дон Альберто с тяжелым сердцем покидал дом. Король, конечно, не знал о болезни Амброзии, посылая его в такое дальнее путешествие. Ну, что же, он - рыцарь, и слово короля для него - приказ. Стоя на палубе корабля, покидающего Барселону, дон Альберто вспомнил бледное личико жены. Последние месяцы болезнь отступила и в его сердце поселилась надежда. Он вспомнил о доне Раймунде. Конечно, красота его жены пленила этого повесу. С тех пор он не упускал ни единого шанса увидеть Амброзию. Похоже, Раймунд не привык к такому безразличию по отношению к себе.
В Акре дону Альберто предстояло встретиться с гроссмейстером ордена храмовников. У арагонского короля были сложные отношения с орденом. С одной стороны, храмовники неоднократно поддерживали Хайме-старшего своей военной мощью. С другой стороны, король не забыл года, проведенного в крепости Монсон, куда его, десятилетнего, заточил предыдущий гроссмейстер ордена Гильен де Монредо, назначенный советом кортесов опекуном. Но сейчас королю, как никогда, нужна была военная помощь рыцарского ордена. В последние годы этот орден стал мощной политической силой. Многотысячная армия и сильный флот под Босеаном - черно-белым знаменем тамплиеров, принес не одну победу рыцарям. Хайме-старший готовился к походу на эмират Мурсию. Элитный отряд королевских меснадерос (*дружинников*) - гордость Арагона, которым командовал Альберто де Кастелло, выдвинулся к северной границе эмирата. Вне зависимости от исхода переговоров с гроссмейстером, через месяц должно было начаться наступление.
В лесной глуши близ Таррагоны притаился небольшой каменный дом, принадлежавший королевской семье. К нему из леса выехала группа всадников, оживленно обсуждавшая состоявшуюся охоту. Спешившись, трое из них вошли в дом, вслед за ними прошмыгнул коротышка-горбун, а сопровождавший их слуга занялся лошадьми и добычей.
- Ну, как поохотился, Арно, - насмешливо обратился к шуту инфант Санчо.
- Да у него ни одна стрела не достигла цели, - ехидно заметил Хайме-младший.
- В следующий раз я не промахнусь, - размахивая маленьким луком, сделанным
специально для него, сказал шут, - вот увидите! Я знаю, как поправить дело! - подняв указательный палец, заявил шут. Отбросив в сторону лук и колчан, Арно подскочил к Раймунду, присевшему на скамью, и быстро стянул с него шляпу, украшенную пером сокола, нахлобучив вместо нее свой шутовской петушиный колпак. Луллий стянув шапку, дал пинка под зад шуту, уже натягивавшему его шляпу. Арно отскочил в противоположный конец зала.
- Зря ты снял мой колпак, - обратился к Раймунду шут, - в нем тебя наипрекраснейшая донья Амброзия точно заметила бы!
- Дурак! - Зло сказал Раймунд и запусти в шута его колпаком.
- Конечно, ты - дурак, - кривляясь, заявил Арно, - ведь, без моего колпака у тебя ничего не получится.
Раймунд постарался ухватить подскочившего к нему шута, но тот ловко увернулся.
- Если ты не замолчишь, я тебя выпорю!
Но шут не унимался и продолжал дразнить Луллия, подбадриваемый смехом инфантов:
- Вот, мы оба пели и танцевали. Мне донья Амброзия подарила серебряный, а тебя не удостоила даже взгляда. Вон, посмотри, все пальцы в кровь сбил, горланя свои глупые серенады под ее балконом.
- Да, постарел ты дружище, - придав лицу трагическое выражение и пряча за своей спиной шута, сказал инфант Санчо.
- Не переживай, Розамунда тебя утешит, - похлопав Луллия по плечу, сказал Хайме, чем еще больше его разозлил.
- Вот-вот, - подхватил Арно - Розамунда тебя утешит, а Амброзия, этот божественный нектар (*Амброзия - в греческой мифологии пища богов, дарующая вечную молодость и бессмертие*), не для таких дурней как ты.
- Это уже слишком, дурак! - Взорвался Раймунд - Ты заслуживаешь порки!
Эта история с Розамундой уже не раз становилась причиной насмешек друзей. Молодая красивая женщина из обедневшего арагонского рода вышла замуж за состоятельного, но престарелого арагонского кортеса. Ей настолько не терпелось овдоветь, что она решила поторопить события. И тут, Розамунде, кстати, пришелся молодой повеса, королевский фаворит Раймунд. Луллий слишком поздно понял, что она его использует. Дон Альбаллате вызвал его на дуэль...
ГЛАВА 2. СМЕРТЬ ИНКВИЗИТОРА
Раймунду удалось предотвратить дуэль, проявив при этом просто чудеса дипломатии. Розамунда сильно тогда на него разозлилась. Правда через некоторое время она все-таки овдовела. По этому поводу ходило множество слухов, и Луллий догадывался, что с этой смертью не все чисто. Но постепенно пересуды о смерти кортеса поулеглись, и богатая молодая вдова вновь стала предметом повышенного внимания мужчин. Розамунда постоянно была окружена толпами поклонников. Раймунд, охладевший было к ней после несостоявшейся дуэли с мужем, вновь начал волочиться.
...Розамунда лежала в своей постели и решительно не хотела сегодня вставать. Она проснулась около часа назад. Настроение было прескверное. Этот негодник-Раймунд предпочел ей, Розамунде, какую-то провинциальную замухрышку. "И откуда она только взялась?!" - зло подумала Розамунда. "Маргарита сказала, что эта Амброзия родом из Лериды, а там - одни колдуны. Наверняка, она приворожила к себе Раймунда... Конечно, а иначе, что он в ней нашел. Но я отомщу! Я им обоим отомщу!" Женщина решительно ударила кулачком. В ее голове крутились мысли мести - одна страшней другой. Мысли прервала вошедшая горничная.
***
В королевском парке возле пруда сидел маленький горбатый человек. Он сидел, подобрав ноги, наблюдая за лебедем, плававшим поблизости. Арно любил прятаться здесь, в самом тихом месте парка. Он улыбался, вспоминая, как сегодня опять разозлил дона Луллия. Шут принялся рассуждать: "Одни помешаны на оружие, вторые - на лошадях, третьи - на вине, а Раймунд - на женщинах. И сравнивает он их с оружием, вином и лошадьми. Посмотрит на женщину и скажет, что-нибудь наподобие: она горяча, как мой конь-мавританец, или ее язык остр, как мой меч: Интересно, что же его так сразило в донье де Кастелло? Ведь он после встречи с ней, как будто язык проглотил. Неужто и впрямь поумнел? Почему такая несправедливость, вот, если бы у меня была такая внешность, как у этого дурня..."
Размышления Арно прервал какой-то шум - кто-то приближался. Шут, не долго думая, спрятался в ближайших зарослях. "О, да это сам инквизитор! Вот уж кого никак не ожидал здесь увидеть", - удивился Арно. Он недолюбливал доминиканцев и особенно де Тоненеса, частого гостя королевского дворца. Шут уже строил план, как ему незаметно проскользнуть мимо брата Педро, когда услышал шорох. Неожиданно появившийся из кустов верзила, чем-то ударил монаха в спину и тут же растворился в темноте. Арно стоял ни живой - ни мертвый от испуга. Инквизитор распластался ничком и не шевелился. Что-то маленькое, торчащее из спины, поблескивало в лунном свете. "Его закололи! И надо было мне несчастному оказаться здесь в эту минуту! Надо бежать! Немедленно! А вдруг этот верзила все еще здесь? Он появился так неожиданно, может, он давно уже был здесь и видел меня? Нет, он сразу бы меня убил. А вдруг инквизитор еще жив?"
Преодолевая страх, Арно вышел из зарослей. Ноги не слушались его. Он подошел к монаху и присел на корточки. Из спины торчал рукоять стилета. "Точно - в сердце! Доминиканец мертв. А что это у него в руке?" Шут разжал руку монаха и вытащил из нее бумажку. "Здесь что-то написано. Не могу прочесть - темно здесь..." Поглощенный найденной запиской, он слишком поздно услышал приближающиеся шаги. В отчаянии он бросился бежать со всех ног, но, налетев на что-то в темноте, упал, истошно закричав:
- Я ничего не видел! Не убивайте! Я - дурак! Мне все равно никто не поверит! Не убивайте!
- Арно, ты, что совсем спятил?!
Раймунд в недоумении уставился на шута, который лежал у его ног и голосил. В другой раз он бы остановился и посмеялся над ним, но сейчас он слишком спешил, ведь его ждала Амброзия. Мысли о ней приводили его в состояние блаженства. Луллий поднял и поставил на ноги, продолжающего трястись, Арно.
- Ну, хватит, - сдвинув брови, сказал Раймунд, - мне некогда с тобой развлекаться, меня ждут:
- Один уже дождался, - не переставая трястись, сказал шут, - теперь он не спешит.
Арно повернулся, показывая на тело инквизитора. Раймунд подошел к монаху и склонился над ним. Без сомнения доминиканец был мертв. Удар был нанесен мастерски: лезвие вошло снизу-вверх, поразив легкое, отчего жертва не смогла закричать, и пронзило сердце. Смерть была мгновенной. "Таким приемом часто пользуются морские разбойники и ассасины", - подумал Раймунд.
- А ты, что здесь делал? - устало спросил Луллий, предчувствуя, что никакого свидания уже не будет.
- Я? Я просто гулял. Я всегда здесь гуляю, - испугано пожимая плечами начал Арно. - Но, ты ведь не думаешь: Раймунд, ты что, думаешь это я его?! Посмотри на меня, при моем росте я ему разве, что в задницу мог нож всадить! Здесь такой громила был, выше тебя на голову, а то и больше. Появился и тут же исчез. Я даже не слышал, как он подкрался.
- Да, успокойся, дурень. Итак, понятно, что тебе это не по силам. Ты убийцу-то рассмотрел, или от страху зажмурился?
- Рассмотрел, - уже спокойнее сказал шут. - А ты сам, что здесь делаешь? Кто это тебя ждать должен? Не успела донья Амброзия уехать, как ты во все тяжкие снова пустился? А я-то, дурак, думал, что ты поумнел...
- Что ты сказал?! Повтори еще раз! Уехала? Когда?
- С утра еще. И сестра с ней поехала, - недоверчиво глядя на Луллия, уже без тени иронии сказал Арно. - Письмо пришло с королевским гонцом - мужа у нее ранили под Эльче. Его домой в Лериду везут, вот они с сестрой туда и поехали. Так ты, что... ты думал она сюда придет? - Начал догадываться шут.
- А что это у тебя в руках, дурак? - Спросил Раймунд, пытаясь уйти от ответа. - Дай сюда.
Шут по-прежнему сжимал в ладони записку, которую он нашел у монаха.
- Это у него в руке зажато было, - кивая в сторону убитого, сказал Арно и протянул бумагу Луллию. - Я как раз ее пытался прочесть, когда шум услышал. А как услышал, решил, что мне конец! Ты так ломился сквозь кустарник, как будто целая банда меня окружила!
Раймунд в свете взошедшей луны прочитал письмо. Его худшие опасения подтвердились - его кто-то подставил. Но вот кто?
- Что делать будем, умник? - прервал его раздумья шут.
- Надо поймать убийцу. Хотя шансы, честно сказать, невелики. Жди меня у фонтана. Я за лошадьми.
- Стой умник, что это ты задумал?
- Некогда объяснять, мы и так потеряли много времени. Беги к фонтану, - на ходу сказал Раймунд.
- Раскомандовался, - пробубнил Арно и поплелся к указанному месту.
Раймунд подъехал к фонтану. Шута не было. Он забеспокоился: "Если с Арно что-нибудь случилось, весь план летит к черту, ведь только он сможет опознать убийцу". Расчет был простым. Луллий планировал как можно быстрее оказаться в порту. На месте узнать какой из кораблей отправляется в ближайшее время. На этом план его, собственно и заканчивался. В этот момент в свете луны из кустов показалась маленькая фигура шута.
- Где тебя черти носят? Давай живей!
Раймунд наклонился и, схватив Арно, водрузил его в седло. Взяв за уздечку коня, на котором сидел шут, Луллий пришпорил своего, направив его в порт. Он выбирал кратчайший путь, вихрем проносясь по узким улицам Барселоны. Подъезжая к порту, он замедлил бег скакуна и обернулся на шута. Бедолага сидел еле живой, вцепившись мертвой хваткой в гриву коня. Раймунд наскоро посвятил Арно в свой план.
- А с чего это ты решил его искать здесь?
- Судя по тому, как закололи де Тоненеса - это был матрос. Сейчас начнется отлив, и корабли будут покидать порт. На одном из них, скорее всего, уплывет и этот убийца. Мы должны найти его вочтобы-то ни стало.
- Почему? - устало спросил шут.
- По-видимому, ты по дороге остатки ума подрастерял: Да потому, что тогда я вытрясу из него ответ, кто его нанял!
***
Амброзия не знала, что за поручение выполнял ее муж. Через три месяца после его отъезда Хосе - оруженосец Альберто, привез его со смертельной раной, полученной в бою с маврами под городом Эльче, расположенном в эмирате Мурсия. С каждым днем Альберто становилось все хуже и хуже. Наследный принц Педро, высоко ценивший ее мужа, прислал своего придворного лекаря, но и он не мог ничем помочь. Две недели Амброзия не отходила от постели раненного мужа. Он то метался в лихорадке, то затихал в забытьи. Его раненая рука совсем почернела. Амброзия пригласила местного бруша (*колдуна*), что отшельником жил в пещере, недалеко от замка. Пригласив его, она могла привлечь внимание инквизиторов, только и ждавших повода. Но кухарка рассказывала, что бруша может вылечить любого, и она рискнула. Однако и он оказался бессилен предотвратить неизбежное. Колдун сказал, что ее мужу уже никто не поможет. Несколько дней спустя Господь призвал дона Альберто к себе. Амброзия, вслед за Тимборозой одела траур.
ГЛАВА 3. КОРНИ ЗЛА
Graviora manent. (Впереди еще больше опасности.) Вергилий
Надежда Раймунда поймать наемного убийцу таяла. К тому моменту, когда они с Арно прибыли в порт, гавань уже покинуло два корабля. Еще один они проверили. Сейчас должен был отплыть в Тунис корабль "Альказар".
- Ну, где же он! - осматривая корабли, нервно сказал Раймунд.
- Вот он! - Обернувшись назад и показывая пальцем, воскликнул шут.
Луллий обернулся и посмотрел на корабль.
- Это же "Санта-Мария", дурак.
И тут он понял, что шут показывал совсем не на корабль, а на человека, который теперь убегал. Повернув коня, он начала его преследовать. Они двигались по узкой улице, уходящей в верх от порта. Убегающий нырнул в низкую дверь портовой таверны. Раймунд остановил коня. Заходить внутрь было опасно, но иначе он упустит преступника. "В этой таверне запросто может оказаться второй ход", - подумал Луллий и, достав из ножен дагу, шагнул в дверной проем. Он ловко увернулся от летящей в него деревянной скамьи. Прокладывая себе дорогу при помощи клинка и кулаков, Раймунд быстро выбрался через зал, заполненный пьяным сбродом, в кухню. Оттуда через открытую дверь он выбрался на улицу и увидел спину убийцы, который как раз поворачивал за угол. Раймунд побежал следом. В тот момент, когда он уже поворачивал за угол, на него обрушился удар, сваливший его на землю. Громила, тяжело дыша, бросился на него с ножом, но Раймунд откатившись в сторону, вскочил на ноги и, целясь в плечо ударил противника дагой. Тот увернулся, но клинок все же задел его. Из раны хлынула кровь, что привело противника в бешенство. С грозным кличем, он бросился на Раймунда, сжимая в руках свое оружие. Тот перехватил противника за руку и попробовал бросить его на землю, подставив бедро. Падая, нападавший увлек за собой Луллия. Несмотря на ранение, превосходство в силе было явно на стороне противника, который постепенно брал верх над Раймундом. Рука, сдерживающая противника от удара ножом, слабела. Конец был неминуем...
В этот момент из-за поворота появился Арно, застав убийцу, нависшим с ножом над Луллием. Полный отчаяния, шут зарядил свой маленький самострел и выстрелил. Несмотря на темноту и испуг, он попал в преступника, ранив его в бедро. В ярости тот метнулся к коню, на котором сидел Арно, но в этот самый момент Раймунд, поднявшийся с земли, оглушил его. С трудом, связав и погрузив на лошадь тело противника, Луллий сел на второго коня, посадив перед собой шута.
Сразу после того, как Раймунд отвез преступника в королевскую темницу, он отправился к инфанту Хайме. Пришлось вытаскивать его из постели, чтобы объяснить, в чем дело.
- Знаешь, Раймунд, если дело, из-за которого ты меня разбудил, окажется пустяковым, я убью тебя, - раздраженно сказал Хайме-младший, одеваясь.
- Смертей на сегодня уже достаточно, я думаю, - устало ответил Раймунд.
- О чем ты говоришь?
- Начну рассказывать по порядку. Сегодня днем я получил записку, подписанную Амброзией, в которой она назначала мне свидание.
- Поздравляю... - Зевая, сказал Хайме.
- Подожди, не перебивай. Я, как последний болван, окрыленный удачей, не задумываясь, отправился в парк. Там я нашел до смерти напуганного шута и труп инквизитора Барселоны де Тоненеса.
- Что?!
- Это еще не все. Дослушай до конца. В руках убитый сжимал записку, подписанную моим именем, в которой я просил доминиканца о встрече.
- Ты теперь назначаешь свидание монахам? - попытался пошутить Хайме, но Луллий не обратил на это внимание.
- Меня кто-то подставил. Только кто? Арно, - кивнув на задремавшего в углу шута, продолжил Раймунд, - видел убийцу. На этом часть подробностей я опущу. В общем, убийца сейчас в королевской тюрьме, а тело инквизитора по-прежнему в парке у озера.
- А Амброзия? Она пришла?
- Да она еще утром из Барселоны уехала!
- Подожди, что-то я совсем запутался... Кто же написал записку?
- Тот, кто назначил встречу де Тоненесу от моего имени и послал убийцу.
- Ты уже знаешь, кто это? - с надеждой в голосе спросил инфант.
- Нет, но у нас есть шанс это узнать.
- Значит, выспаться сегодня мне не суждено... Кому же ты так насолил?
- С чего ты взял, что причина во мне? - удивился в свою очередь Раймунд.
- Ну, так тебя же подставили, - пожав плечами, ответил Хайме.
- Да, но инквизитору, на мой взгляд, повезло еще меньше.
- Не скажи... По сравнению с подвалами Святой Инквизиции, смерть может показаться наивысшим из благ.
- Может быть, это дело рук самой инквизиции? - Предположил Луллий.
- Ну, тем хуже для тебя. Ведь, в этом случае шансов у тебя остается не много, потому что они заберут наемника в свои подвалы и он "признается" во всем, что они захотят. Короче, дело - дрянь.
- Значит надо узнать у него все сейчас и сделать так, чтобы он к ним не попал.
- Да, ты прав. Времени у нас не много. Сейчас пошлем кого-нибудь из королевской стражи за телом де Тоненеса. Арно покажет им место. Мы же отправимся в тюрьму и допросим этого бандита.
Наемника звали Асвад. Сначала он отказывался говорить, но после того как Хайме нарисовал ему красочную картину подземелий Святой Инквизиции и пыток, применяемых там, уверенность его дрогнула.
- Если ты расскажешь мне все, я клянусь, что ты не попадешь в руки инквизиторов, - сказал в завершении инфант.
- Хорошо... Я расскажу, - немного помолчав, согласился пленник. - Сегодня днем я сидел в таверне "Белая лошадь". Ко мне подошел хозяин таверны и сказал, что у него есть для меня хорошая работа. Надо было убрать одного старикашку. Клянусь, я не знал, что это будет монах! Я думал - это из-за наследства...
- Ты даже представить себе не можешь, как ты влип! Он не просто монах. Это инквизитор Барселоны!!!
- Клянусь, мне ничего не сказали! - в ужасе воскликнул Асвад.
- А ты спрашивал?! - усмехнулся Раймунд, стоявший возле дверного проема.
Убийца промолчал.
- Продолжай, - кивнув, сказал Хайме.
- Он дал мне задаток и сказал, где будет старик. Дело было верное - тихий уголок парка, да и свидетелей, сказали, что не будет. Я все сделал точь-в-точь, как велел хозяин "Белой лошади". Из парка я отправился прямо к нему. Он заплатил мне остальные деньги, и я пошел к себе на корабль, но тут появились два всадника. Карлик, сидевший на одной из лошадей, неожиданно заорал: "Вот он!". Тут-то я и понял, что все пропало. Ну, а дальше пусть он сам рассказывает, - показав на Раймунда, сказал Асвад.
- Надо послать кого-нибудь в "Белую лошадь", пусть привезут сюда хозяина, - задумчиво сказал Хайме, когда они вышли на воздух.
- Что с этим-то делать будем, - кивнув на оставшуюся позади темницу, спросил Раймунд.
- Посмотрим. Во всяком случае, к инквизиторам он живым попасть не должен. Меня другое сейчас волнует. Дело даже хуже, чем показалось мне вначале. Уже рассвет, скрывать смерть инквизитора мы больше не сможем. Как только они узнают о случившемся, сразу затребуют наемника себе. Ведь убийство священнослужителя не может расследоваться светской властью. Если мы выдадим этого Асвада им, то потеряем контроль над ситуацией и только одному Богу известно, что они там решат. Инквизиция может все повернуть так, что весь Арагон затянет дымом тысячи костров, как некогда в Лангедоке. Там ведь формальным поводом для крестового похода против альбигойцев послужило как раз убийство священника.
- Ну, по крайней мере, я начинаю понимать, зачем пытались подставить меня.
- Да, друг инфантов убивает инквизитора - заговор налицо.
В это время во двор въехала небольшая группа вооруженных всадников. Впереди на гнедом жеребце восседал капитан королевской стражи, держа перед собой перепуганную, плачущую женщину. Он спешился и, сняв с коня женщину, подвел ее к инфанту.
- Это жена хозяина таверны "Белая лошадь". Дело в том, что сам хозяин мертв, - начал докладывать капитан.
Его перебила женщина.
- Его отравили! - воскликнула она и горько разрыдалась.
- Что?! - переглянувшись, друг с другом, в один голос переспросили Раймунд и Хайме.
- Все верно - хозяина таверны "Белая лошадь" отравили, - подтвердил ее слова капитан.
Инфант пошел в башню. Взяв женщину за локоть, Луллий отправился следом.
Они поднялись на второй этаж в небольшой зал. Уже совсем рассвело, и инфант распорядился погасить факелы, горевшие на стенах. Усадив женщину на скамью, Раймунд протянул ей бокал вина.
- Расскажите, как все случилось, - устало сказал он.
- Я даже не знаю, что и рассказывать. Он меня среди ночи разбудил, сказал, что ему плохо. Я встала, а он весь горит. Уложила его в постель, а ему все хуже и хуже. Начал задыхаться...
Женщина опять расплакалась.
- Он что-нибудь говорил? - нетерпеливо обратился к ней Хайме.
- Нет, - покачав головой, сказал плачущая женщина.
- Вы догадываетесь, кто его отравил? - спросил Раймунд.
- Нет!
- Скажите, а он управлялся в таверне один или ему кто-то помогал? - задумчиво спросил инфант.
- Наш старший сын. Муж полностью ему доверял.
Хайме сделал знак капитану, стоящему у дверей комнаты, скрестив руки на груди, и наблюдающему за разговором. Кивнув головой, он вышел. Женщина испугано посмотрела вслед капитану.
- А Вы можете рассказать, что делал Ваш муж в течение вчерашнего дня? - обратился к ней Луллий.
- Все было как обычно, - пожала плечами вдова.
- И все же Вам придется рассказать. Начинайте все с самого утра вчерашнего дня, - сказал он.
- С утра он ездил на рынок.
- А кто в это время был в таверне? - перебил ее Раймунд.
- Сын и я.
- Продолжайте, - кивнул он.
- Потом, днем пришла его племянница, Маргарита - она служит горничной у одной богатой сеньоры. Мы вместе пообедали. Потом она о чем-то поговорила с мужем и ушла.
- Вы догадываетесь, о чем они могли говорить? - снова прервал ее рассказ Луллий.
- Возможно, она приходила просить денег, - неуверенно сказала вдова, вытирая слезы.
- Он давал ей деньги раньше?
- Да. Мой муж ее с детства баловал.
Раймунд почувствовал в голосе вдовы тень недовольства.
- Вчера он тоже дал ей деньги?
- Нет, днем муж ей ничего не давал, но вечером он куда-то уезжал. Мне кажется, он ездил к ней.
- А в чьем доме служит племянница? - спросил Хайме, решивший, что разговор ушел немного в сторону.
- В доме доньи Розамунды Альбаллате, - с готовностью ответила вдова.
Инфант, удивленно подняв бровь, посмотрел на Раймунда, который в эту минуту застыл от напряжения. Дальнейшие расспросы вдовы хозяина таверны не добавили ничего нового. Вскоре доставили ее сына, который лишь подтвердил слова матери. Хайме отпустил их обоих, снабдив деньгами на похороны хозяина таверны "Белая лошадь" и попросив известить о его смерти Маргариту, пригласив ее в свой дом. Инфант заверил их, что они просто побеседуют с племянницей покойного...
***
Розамунда была сильно возбуждена и никак не могла заснуть. Ее переполняло сладкое пьянящее чувство мести: "Какой изящный план! Я всем отомстила!" Воспоминания вернули ее к событиям прошедшего утра. Розамунда лежала еще в постели, когда вошла горничная.
- Донья Розамунда, к Вам пришел дон Педро де Тоненес. Он дожидается Вас внизу, - сказала горничная Маргарита.
- О, только этого не хватала! Старый змей, что ему опять от меня надо! Скажи, что я сейчас спущусь, а потом возвращайся и помоги мне одеться.
Пока Маргарита расчесывала и укладывала волосы хозяйки, та в уме продолжала строить планы мести Раймунду. Периодически ее мысли возвращались к ожидавшему ее внизу инквизитору. В какое-то мгновение она поняла, что от доминиканца средство есть только одно - смерть. Но, поскольку сама Розамунда умирать в ближайшее время не собиралась, то умереть должен был этот противный старикашка. Рассуждая, таким образом, в голове женщины созрел план, казавшийся ей безупречным. Это значительно улучшило ее настроение. Закончив облачение, она спустилась к инквизитору.
Дон Педро де Тоненес, монах доминиканец, инквизитор Барселоны, хранил маленький секрет доньи Розамунды, а взамен время от времени просил выполнять маленькие поручения. Инквизитор называл имя интересующего его человека, а она, пуская вход свои чары, ловила несчастного в свои сети. О, сколько секретов слышали стены ее дома! Рядом со спальней находилась совсем неприметная комната. Она была скрыта за гобленом, украшавшим одну из стен спальной. Гостем этой скромной комнаты бывал время от времени де Тоненес. Хотя инквизитор и кроватью красавицы не пренебрегал.
Розамунда решила не откладывать и приступила к исполнению своего коварного плана сразу же после ухода монаха. Во-первых, она написала страстное письмо Раймунду, буквально умаляя его о встрече, и подписала для надежности именем Амброзии. Для встречи Розамунда предусмотительно выбрала уединенный уголок королевского парка. Во-вторых, уже от имени Раймунда, она написала письмо де Тоненесу, назначая ему встречу в том же месте, но раньше. Дальше было сложнее, ведь нужно было найти исполнителя ее желания. Но тут в который раз на помощь пришла ее верная служанка - Маргарита.
Воспоминая прошедший день, Розамунда незаметно уснула. Проснулась она, когда солнце было уже в зените. Перед самым пробуждением ей приснился кошмар и поэтому, она была раздражена. Немного полежав с открытыми глазами, Розамунда позвонила в колокольчик. Служанка, пришедшая вместо Маргариты, сообщила, что горничная ушла в дом своего дяди, умершего этой ночью. Поморщившись, Розамунда припомнила дядю Маргариты, приходившего к ним вчера. "Значит, все прошло по плану", - уже без особого удовольствия подумала она.
- Расчеши меня и помоги одеться, - приказала она служанке.
На душе у Розамунды было не спокойно. "Это все из-за кошмара, приснившегося мне", - попробовала она успокоить себя, но тревога не проходила. В это время в дверь постучали.
ГЛАВА 4. В ПОИСКАХ ЭЛИКСИРА
Донья Амброзия вернулась к окну, из которого открывался прекрасный вид на долину. Она посмотрела на кипарис - Раймунда под ним уже не было. Она в задумчивости принялась рассматривать окрестности. В городке, раскинувшемся в долине, кипела повседневная жизнь. Небольшие домики из окна казались просто игрушечными. На их фоне выделялись только Собор Сан-Хуан-де-Бои, Дом Пэров и мавританская сторожевая башня - три достопримечательности этого города. Башня была в запустении и постепенно разрушалась, как постепенно разрушалось под натиском испанцев мавританское господство. Собор же, наоборот, давно влился в повседневную жизнь, изо дня в день, встречая горожан. И только Дом Пэров, в котором расположились представители Святой Инквизиции, наводил на всех страх. О его мрачных подвалах рассказывали много разных ужасов, способных напугать не только детей, но и взрослых. Донья Амброзия отвела взгляд от Дома Пэров и взяла в руки письмо, которое ей принесли несколько минут назад. В нем было всего несколько строк. Раймунд просил ее о встрече. Что ж, не стоит откладывать, им давно следовало объясниться. Амброзия быстро написала короткий ответ, что будет ждать его в часовне. Но, что же она ему скажет, как все объяснит... Раймунд, ворвавшийся в ее жизнь, словно весенний ветер, вдохнул в нее жизнь и излечил от меланхолии. Амброзия привыкла к тем знакам внимания, которые он оказывал ей. Но страшная болезнь неумолимо приближала ее к смерти. Боялась ли она смерти? Нет, она восприняла бы ее как благо, освобождение от страданий.
Первые приступы болезни настигли Амброзию чуть более года назад. Она погрузилась в воспоминания, которые вернули ее к тому дню, когда Альберто купил для нее коня. Это был красивый арабский жеребец, который ей сразу понравился. Она назвала его Атласом, в честь царя Мавритании, превращенного Персеем в гору, поддерживающую небесный свод. Конь был подстать мифическому мавританскому королю - гнедой и норовистый. Они с мужем любили верховые прогулки в окрестностях замка. Особенно часто они поднимались в самшитовую рощу, к которой вела узкая горная тропинка. В роще, даже в летнюю жару, было прохладно. Маленькие темно-зеленые листочки самшита всегда были обращены блестящей стороной к небу, словно миллиарды зеркал, отражая солнечные лучи, и давая убежище от зноя. Однажды, уже возвращаясь с одной из таких прогулок, они с Альберто попали в грозу.
Перед глазами Амброзии возникла яркая картина: небо, такое приветливое всего несколько минут назад, быстро затягивали тучи. Усиливающийся ветер шуршал в ветвях деревьев. Внезапно молния расколола небо, ударив где-то неподалеку. Раскаты грома сотрясли воздух с такой силой, будто небеса в этот миг рухнули на грешную землю. Атлас пронзительно заржал и взвился на дыбы, пытаясь сбросить своего седока на землю. Охваченное ужасом животное понеслось вниз по горной тропе. Амброзия натянула поводья, пытаясь остановить Атласа. Конь снова встал на дыбы и, сбросив ее на землю, снова устремился вниз. Альберто спускался к ней по тропе, управляя вырывающейся испуганной лошадью. Она попыталась подняться, вскрикнув от боли, когда наступила на правую ногу. Подъехавший в эту минуту муж, посадил ее перед собой. Он пришпорил коня, направив его вниз по тропе, назад к замку. Вокруг сверкали молнии.
Она непроизвольно поежилась и встряхнула головой, будто пытаясь отогнать эти воспоминания. Но они не оставляли ее... Неосторожно упав, Амброзия сильно ушибла ногу. Нога сразу припухла, а спустя неделю, несмотря на все старания, опухоль не только не уменьшилась, но начала слегка увеличиваться. Несколько месяцев спустя у нее случился первый приступ. В тот день Амброзия так и не смогла подняться. С утра ее мучила дикая боль в ноге, а к вечеру, когда приглашенный лекарь дал ей какое-то лекарство, и боль отступила, ее охватила страшная слабость. Приступы повторялись все чаще. Порой от боли она теряла сознание. Лекарь только разводил руками. Все, что он мог, так это снять боль на короткое время.
***
Раймунд вторые сутки не выходил из комнаты. Состояние подавленности было ему не свойственно, но слова Амброзии шокировали его. Он метался по комнате, словно раненный зверь: "Почему сейчас, когда счастье казалось столь близким, смерть хочет отнять даже надежду на него? Почему?" Раймунд вновь и вновь вспоминал встречу в часовне...
Получив записку, в которой Амброзия сообщала, что будет ждать его в домашней капелле, он радовался как ребенок. Велев оседлать коня, Луллий спешно оделся и, накинув плащ, сбежал по лестнице вниз. Вскочив на коня, он во весь опор помчался в часовню. Раймунд пришел немного раньше. В капелле горело множество свечей. Амброзия была уже там. Она стояла, преклонив колени и сложив руки, перед Девой Марией. Черное платье и полупрозрачная накидка - знак траура, подчеркивали белизну ее кожи, которая при отблесках свечей казалась мертвенной. Женщина была крайне взволнована. Ее глаза лихорадочно блестели. Раймунд, приблизившись к ней, встал на одно колено и, как того требуют рыцарские правила, подал руку, набросив на нее край своего плаща. Амброзия медленно встала, опираясь на его руку. Он тут же поднялся, оказавшись с ней лицом к лицу.
- Постарайтесь воспринять мои слова смиренно. Моя судьба предрешена. Болезнь давно точит мое тело. Надежда угасает вместе с последними силами. Скоро... очень скоро, мой верный рыцарь, я оставлю этот мир и поселюсь на острове Блаженства. Говорят, там время остановило свой бег. Все попавшие на это чудесный остров остаются вечно молодыми. Там не знают боли и горя.
Амброзия проговорила это тихим, ровным голосом, несмотря на волнение, читавшееся в этот момент на ее лице. До Раймунда медленно дошел смысл ее слов, но он отказывался в это поверить. Она, пытаясь сохранить самообладание, подняла на минуту глаза вверх, туда, где была фреска, изображавшая Деву Марию с младенцем на руках.
- Нет, этого не может быть! Ты не можешь умереть! Не должна!
- Не говори так! На все воля Божья. Мне очень жаль...
Он, пораженный самообладанием Амброзии, смотрел в ее глаза, на дне которых была ни с чем не сравнимая боль. В капелле повисла гнетущая тишина, которую нарушало лишь потрескивание свечей. Мысли беспорядочно роились в его голове.
- Мы не должны расставаться. Я подарю тебе вечную молодость здесь, на земле. Ты слышала, арабам известен рецепт эликсира, дарующего вечную молодость и бессмертие? Они называют его Аб-и-Хайат.
- Да, я слышала в детстве эту сказку о волшебном напитке, мягко улыбнувшись, сказала она.
- Это не сказка, Амброзия. Арабам известна древняя наука, существовавшая некогда в Египте, которую они называют в честь этой страны аль-Кемия. Им известны способы превращения металлов, секреты лечения болезней и рецепт эликсира бессмертия. Им известны лекарства, излечивающие любые болезни.
- И что же, ты можешь приготовить этот эликсир?
- Нет. Сейчас - нет. Но обещаю, я приготовлю его.
Она не хотела, чтобы в его сердце поселилась надежда. Он был создан для жизни, а ее удел - смерть. Даже если никакого чудесного острова не существует, что ж с того, все равно она никогда не узнает старости. Ее запомнят молодой.
- А если это все же сказка, Раймунд? И к тому же, подумай, зачем мне бессмертие? Ты хочешь продлить ту боль, которую я испытываю сейчас, на века?..
Раймунд растеряно смотрел на нее, не находя чем возразить. В его голове одновременно роились тысячи мыслей, глаза возбужденно горели. Видя, как он пытается что-то еще придумать, чтобы возразить ей, Амброзия решила поставить точку в разговоре, развеяв его последние сомнения в неизбежности финала. Она, приподняв край платья, обнажив больную ногу.
- Посмотри! Я калека, которая с большим трудом передвигается самостоятельно! Опухоль, буквально пожирающая мою ногу, изуродовала ее до неузнаваемости. Зачем мне бессмертие?! Да, я каждый день молю Бога о смерти!
Она разрыдалась. Раймунд обнял ее. Прижав к себе, он зарылся лицом в ее волосах. Сердце в его груди защемило от боли. Он был опустошен и подавлен. Раймунд искал и не находил больше слов утешения. Отблески свечей плясали на стенах и сводчатом потолке капеллы, оживляя фрески, украшавшие ее.
Амброзия перестала плакать и, тяжело вздохнув, выскользнула из его объятий. Она ушла, не сказав больше ни слова. Раймунд, будто окаменел и не мог сойти с места. Он все всматривался во фреску, находящуюся перед ним. На ней была изображен традиционный сюжет "Тайной вечери". Раймунд долго смотрел на лицо Иисуса. Игра света и тени на стенах капеллы, приводила древние сюжеты в действие, казалось, что все фрески разом ожили. На негнущихся ногах, шатаясь, он вышел из часовни. Шел мелкий осенний дождь. Казалось, что небеса плачут вместе с ним. Он поднял лицо к небу. Холодные капли упали на него.
Вернувшись от воспоминаний к действительности, Раймунд, решительно встал: "Хватит бездействовать! Сейчас же распоряжусь, чтобы верхний этаж над библиотекой в башне переоборудовали в лабораторию". Он был настолько уверен в себе и в том, что мудрость древних откроет для него секреты бессмертия, что готов был соперничать даже со смертью. Ни на минуту он не допускал сомнения. "Эликсир, даруя вечную жизнь, без сомнения излечивает все недуги, а значит - это универсальное лекарство", - рассуждал Раймунд.