|
© Vurdalaca
ДЫРА
Десятая дверь оказалась намного внушительнее предыдущих. Эта была явно неземного происхождения. Совершенно цельное овальное образование, единственно естественным характерным признаком которого оказался неизменный металлический блеск, переливалось всеми мыслимыми цветами и оттенками, причем облик свой меняло совершенно неощутимо для наблюдателя, преисполняя сознание последнего ощущением близости чего-то сакрального, фантастического, манящего и безумно опасного.
Внезапно сознание пронзила жуткая догадка - неужели это все - конец пути - это и есть Дыра?! Тоже отсутствие постоянства и явно неземное происхождение. Но нет, не может быть, как же так, согласно правилам, перед прыжком необходимо было облачиться в спец-костюм, мы целых две недели провели, изучая его мельчайшие особенности и детали, и я сам прошел море примерок и подгонок, так как каждому полагался костюм (точнее даже скафандр) совершенно индивидуальный, с учетом всех особенностей и пожеланий, а также с учетом последних достижений науки Центра, которые они хотели в очередной раз на нас проверить (надо отметить, что фантазия их, в отношении этих новинок, была неиссякаема). Хотя, возможно, все это не более чем обман, способ успокоить и расслабить смертников, которыми мы на самом деле и являлись? Пустота проникала в мой мозг, сердце и без того колотилось бешено и только поэтому не в состоянии было убыстрить темп ударов, оно как будто пыталось перекачать столько крови, сколько только сможет за тот недолгий срок, который мне оставалось провести в мире живых, и я его понимал, если бы не пустота в мозгу, возможно, даже смог бы более пространно охарактеризовать этот эффект, внеся немалую лепту в анналы психологической науки и физиологии...
Снова блеснула мысль. Мой мозг нашел таки спасительную соломинку для того, чтобы и теперь я был в состоянии не потерять самое себя. Это не логично, костюмы были слишком дороги, чтобы не использовать их по назначению. А в этом мире все было подчинено рациональности, и подобный расход выглядел нелепо - у Центра все равно не было бы недостатка в желающих прыгнуть - а принять подобную дорогостоящую изощренность, как способ заботы о нас - смертниках - я, при всем своем, в следовом количестве оставшемся на настоящий момент, оптимизме просто не мог. Значит еще не конец, и как подтверждение моих сумбурных мыслей, дверь передо мною (а это была все-таки дверь) бесшумно поднялась вверх, открывая вход - а вот он и скафандр - в предбанник Вечности. Комнатушка, так здорово окрещенная мной, была совсем не велика, у одной из стен, на металлическом стеллаже размещался спец-костюм. Я обернулся - в сопровождении остались только двое дюжих служителей Центра, облаченных в специальные халаты серого цвета, фантастическая дверь за их спинами скользила вниз все также бесшумно, как поднималась до этого.
Сопротивление абсолютно бесполезно. Но я был далек от отчаяния. Точнее говоря стадию, обычно именуемую отчаянием, я, по всей видимости, удачно преодолел там, пока проходил все эти десять дверей, теперь же чувства, испытываемые мною, были несколько иного порядка. Меня охватило абсолютное безразличие, по мере того, как я, согласно жесту одного из Харонов приступил к облачению в спец-костюм. Странно, похоже, никто и слова не сказал мне сегодня, как будто мне можно было еще чем ни будь навредить, чем-то усугубить мое положение, даже управляющий нашей группы, который, временами мне так казалось, с симпатией и сочувствием к нам относился, ни проронил ни звука, придя за мною два часа назад, чтобы проводить в мое "маленькое путешествие". Мне вдруг так захотелось услышать звук голоса человеческого, но только не этих сопровождающих, нет - звук ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО голоса. В душе моей поселилось совершенно неуместное ликование, я едва сдерживал смех. Наверное, типичная ситуация, похоже Хароны что-то заметили и насуплено переглянулись. Но я был все еще в своем уме и не собирался дарить им удовольствие лицезреть мое безумие. Я попытался найти объективные причины для восторга, чтобы еще раз убедиться, что рассудок все еще мне не изменил. Это оказалось проще, чем я полагал. Прыжок - это лучший выход для меня. Во-первых, это несказанно лучше просто смерти - кто знает, куда на самом деле деваются прыгуны, которые не возвращаются - никакими точными данными современная наука не располагает. А какая возможность узнать, на собственном опыте, что же это все-таки такое - загадочный подарок иного разума, не дающий землянам покоя уже более десяти лет - Дыра. Нет не так, скорее ДЫРА (похоже рассудок мой все же несколько пошатнулся, слаб человек). Я даже слышал, от одного из духовников Центра (там эта профессия все еще пользуется спросом, как и везде, где легко отбирают надежду на жизнь - легко дарят надежду на радость смерти), что, по одной из авторитетных теорий, одобренных чьим-то папой, всякий, ступивший в Дыру, попадает прямиком в сказочный сад, где ждут его покойные родственники и знакомые, люди дорогие сердцу. Не знаю, правда ли это, но одно знаю точно, если все, кто не возвращается из Дырки попадают в одно и тоже место, то я найду там много близких мне людей.
Да, это еще не все. Отбросим трагизм (оптимизма прибывало с каждой новой побежденной застежкой скафандра), ведь есть еще один вариант развития событий, вполне предсказуемый и результат дающий достаточно приличный, чтобы рискнуть, ведь многие делают это по своей собственной воле, и не все из них сумасшедшие - я точно знаю. Сейчас - ты гнусный преступник, или нищий попрошайка, или инвалид детства, отрочества, старости, устал от жизни, пресытился наслаждениями, которыми может осыпать тебя Земля, с ее быстро убывающими ресурсами; через мгновение - гордость и надежда всей планеты; через два - галочка в журнале дежурного распорядителя прыжков, или... Примерно в 1 случае на 5000 попыток (чьих-то жизней, но я всегда был везучим) - сказка открывает тебе двери - новый мир, совсем не такой как у нас или очень похожий, настолько, что поначалу ты не заметишь отличий. А может быть даже встреча с другим разумным существом, совершенно непохожим на нас (пока, что не один удачный дырочный прыжок не увенчался контактом с иной цивилизацией, но ведь саму технологию дырок кто-то создал, и это сделали точно не люди).
Тычок в спину - легкий и совсем не обидный. Я немного задумался. И я их понимаю, понимаю и жалею - не они - я сегодня испытываю счастье, я сегодня становлюсь другим человеком, перехожу на новую ступень, где все мелочи прошлой жизни уже не имеют значения, я иду к новому, мне суждено победить - я велик, и я великодушен. Только бы они молчали, закрываю глаза, чувствую, как неспешно открывается следующая неестественная дверь - одиннадцатая - дверь в прекрасное НЕВЕДОМОЕ.
Мои колени и кисти рук заметно дрожат, дрожат в предвкушении - я же не автомат, пусть они думают что хотят, мне это безразлично, я ведь первый раз готовлюсь посмотреть в глаза истинному счастью.
Еще тычок - спасибо - понимаю, что уже можно, сдерживаюсь, чтобы не побежать, как в прохладный глубокий омут - раз и все, все блаженство разом, мгновенно почувствовать каждой клеточкой поверхности тела, каждым нервным окончанием. Но нет, это явление порядка более высокого, я знаю, что без уважения к нему нельзя, никак нельзя - его можно, нужно, увидеть, попытаться понять - не обмануть и не рассчитывать на снисхождение - именно понять, постигнуть - это наслаждение для разума, интеллекта, души, если угодно давать неведомым явлениям неизвестные, анализу не поддающиеся, характеристики (а что может быть точнее в таком случае). Все те неудачники, сколько их было за 10 лет и наверняка будет в будущем - тысячи, десятки, сотни тысяч, миллионы, они этого не знали, они не знали с чем дело имеют, не уважали, не анализировали - прыгали как в омут, или их туда просто заталкивали, я не повторю их ошибки, у меня еще есть время, время когда нужно забыть все, что раньше знал, все что думал - время насладится счастьем общения с неведомым. А потом - я везучий.
Шаг, еще шаг - шаги отдаются гулким эхом в новом помещении, которое за дверью - за одиннадцатой - наверное, оно достаточно просторно, значит можно еще не открывать глаза, а просто шагать, чувствуя как это хорошо - просто идти на встречу судьбе. Но нет, это слабость, так нельзя, я должен ее увидеть, я знаю, что смогу ее понять, понять? Скоро все закончится, но увидеть ее я должен, я себе не прощу никогда, если не увижу. Пусть даже жить мне после этого - мгновения - эти мгновения будут стоить мне жизни прежней - зряшной, в целом, жизни.
Я должен ее увидеть и понять, и простить... Но только сам, без свидетелей, один на один. Чувствую, что уже сам и могу остановиться. Открыл глаза и не умер. Стою. Без свидетелей, конечно, не получиться - глаза камер повсюду, и до них не добраться. Все равно - они мне не помешают, кто они собственно такие - мои судьи уже вынесли свой приговор, с обществом я рассчитался, когда сюда вошел - теперь я рассчитаюсь с собой.
Обманываться не стоит - ты боишься Максим Вермут. Теперь проще, можно быть объективным, без лишнего геройства - не в силах взгляд опустить - можно просто упасть - ноги едва держат, тогда ты точно ее увидишь, предстанешь перед ней в жалком виде, все равно своего добьешься... но разве можно перед ней в таком виде ничтожном. А какая собственно разница? Что-то подсказывает мне, что ей на это абсолютно наплевать. Резко глаза опускаю - мельком по стенам - и сразу под ноги.
Да, штука конечно необычная, но привыкнуть можно. Кажется, я бы привык, что-то она мне напомнила - бассейн в нашем бунгало на Кипре - сходство поразительное - если бы ночью в этот самый кружок водяного царства бросить пару сотен рыбешек, всех известных цветов, причем рыбешки должны быть бесноватые, - идеальное было бы сходство. Постепенно основной черный фон бассейна-Дыры сменился на темно-зеленый. Как там говорил наш наставник по теории Дыр: "Постепенная смена цвета фона Нестабильного Пространственного Перехода, в просторечье именуемого Дырой, судя по данным некоторых авторитетных исследователей данной области, может являться характеристикой, указующей предполагаемому прыгуну характеристики области, в которую может быть осуществлен прыжок. Отсутствие достоверных данных по этому поводу, а также по поводу иных характеристик Дыры, затрудняет эффективность использование телепорта человеком, однако, наука не стоит на месте, и с каждым днем мы все глубже и глубже проникаем в сущность явления, которое, благодаря счастливому случаю (здесь я позволил себе ухмыльнуться, тогда, на лекции) попало в руки человечества и дало ему шанс ступить на новую ступень научной, экономической и политической эволюции". Пока я размышлял, фон сменился на фиолетовый, и еще кайма появилась - цвета грязного снега.
***
- Видите ли, я даже не знаю, как начать, - такими словами обратился ко мне наш Дырочник (ранее упомянутый наставник), - Дело в том, что я уже достаточно давно работаю над одной многообещающей теорией. Понимаете, ведь Вам завтра... прыгать.
Он замялся, в этот предпоследний день со мной многие заговаривали, на сходный манер - я уже привык и не раздражался, в общении особенно не нуждался, но и был не против него. Я просил профессора не смущаться и продолжать, сказал, что он ничем не сможет шокировать меня. Он взглянул на меня с надеждой, ни одна собака на меня так не смотрела, а в нашем Шотландском поместье было море собак, добрейших, и, каждая виртуозно, на свой лад, умела вызывать жалость. Продолжил:
- Эта теория, я ведь рассказывал Вам на лекциях о том, что сейчас в науке главенствует... э... предположение, согласно которому цвет фона и прочие характеристики Дыры дают информацию о возможном исходе прыжка..., - он взглянул на меня более уверенно, явно чувствовалось, что вскорости я, возможно первым, удостоюсь счастья, явится свидетелем его триумфальных (для всей будущей науки) умозаключений (всегда проще открыться человеку, который скоро гарантированно умрет). Я кивнул. Уставившись на меня пристально, изучающе, и даже несколько с высока, как он всегда смотрел на своих студентов-смертников (думаю не только на смертников, но и просто на студентов тоже - учиться в университете я пробовал совсем не долго, всего один семестр, однако это произвело на меня неизгладимое впечатление, и некоторое мнение о профессуре у меня успело составится - к другим я всегда относился более критично, чем к себе самому - по крайней мере Дырочник, наверняка был неспособен адекватно оценить обстановку и проникнуться сочувствием к чему-то, кроме собственных теорий), он продолжил:
- Так вот. Я считаю, что эта теория ошибочна, - тут он сделал многозначительную паузу, - согласно моей теории - это совсем не так, и смена оформления, если можно так выразится, Дыры, не представляет для науки существенного интереса.
Я молчал, понимая, что он мне сам все втолкует - то чего от меня хочет собственно. Его точка зрения была не нова для меня, я и сам об этом частенько размышлял. Однако, отец мой, будь он здесь, наверняка привел бы море доказательств разрушающих подобные реакционные воззрения и, наверняка, засмеял бы Дырочника, он умел высмеивать то, что ему казалось смешным, а в вопросе дыр был подкован не хуже профессора, который продолжал:
- Всего, как известно, всяческих сочетаний оформления Дыры насчитывается около полутора тысяч, это если принимать в качестве составляющих этого самого оформления цвет основного фона, цвет и наличие либо отсутствие каймы, форму каймы, наличие или отсутствие цвет и форму и варианты движения (из тех которые можно проанализировать, усмотрев в них систему), так называемых, "комет", кроме того, время от времени мы становимся свидетелями появления новых сочетаний, но, по всей видимости, число их все-таки конечно и рано или поздно неизвестных сочетаний не будет больше. Согласно теории, верность которой я имею честь оспаривать, одно и тоже сочетание оформления Дыры должно в итоге привести к одному и тому же исходу для разных прыгунов. Так, если Сиду Монтгомери в **** году удалось, прыгнув в дыру малинового цвета с тонкой фиолетовой окантовкой в отсутствие комет, попасть в мир планеты теперь именуемой Клондиус-Айк и найти там несметные месторождения Урана, то следующий, кто прыгнет в дыру с таким же точно оформлением, попадет тоже на Клондиус-Айк. К сожалению, как известно, сочетание тонкой фиолетовой окантовки с малиновым фоном в отсутствие комет - достаточно редкое сочетание, и эксперимент, до сих пор, повторить так и не удалось. Этот случай наиболее прост и показателен, поскольку мы имеем дело с, так называемым, простым оформлением Дыры. Однако, как это ни печально, результативны оказываются, как правило, прыжки в дыры сложного оформления - в наличие множества комет, движущихся неупорядоченно. Эти сочетания попадаются чаще других и чаще других привлекают внимание прыгунов, давая мнимую надежду на удачу, которая происходит из ошибочности общепринятой теории. Я утверждаю это!".
- У Вас есть своя система, как поймать нужную Дыру, профессор, и Вы хотите, чтобы я ее проверил? Или хотите, чтобы я дождался появления малиново-фиолетовой, но тогда, пожалуй, мне придется запастись продуктами, - я позволил себе пошутить, но шутка не прошла, видимо эту способность - смешно говорить глупые вещи - я утратил на пороге Вечности, или профессор был просто далек от восприятия подобного рода острот. Скорее первое - голос мой в эти дни на меня самого ничего кроме холодного тихого ужаса не навевал, могу представить, какое впечатление он оказывал на окружающих.
- Нет, несколько не верно, я не предлагаю Вам ждать Дыру Монтгомери. Однако, есть другое, весьма простое оформление, которое часто встречается и ...
Я попытался перебрать в памяти часто встречающиеся сочетания, но простых среди них не было.
- ...даже если результаты предыдущих прыжков, как Вы говорите, - профессор ухмыльнулся; меня, почти утратившего эмоции, словно из ушата обдало ледяной водой: краем сознания я уже понимал о чем он говорит, - были, нельзя сказать, удачными, но все-таки весьма ощутимый вклад в науку внесли..., - "Золотая пропасть", на ее счету около 20 жизней, сочетание действительно довольно нередкое и достаточно простое, - ...и, согласно моей теории, каждый новый прыг в испытанное, если можно так выразится сочетание, увеличивает шансы прыгуна на успешное приземление, - профессор снова ухмыльнулся.
Я молчал.
- Вы наверняка слышали о том, что примерно в каждом четвертом случае, при совершении прыжка у прыгуна есть возможность попытать счастья в дыре цвета червленого золота. Совершено уже порядка десяти попыток, к сожалению, не увенчавшихся успехом, однако, это означает, что у того, кто попытает счастье следующим, шансы на успех будут достаточно высоки.
- Согласно вашей теории...
- Да, именно так, - видимо отметив в моих глазах явное преддверие некоего действия, которое могло оказаться для профессора не самым желанным результатом нашей беседы, Дырочник заторопился, время от времени отворачивая взгляд, в котором уже не сквозило прежней уверенности, но которому возвращено было нечто собачье, - Вы еще не знакомы с условиями, которые мы можем Вам предложить в обмен на ту неоценимую услугу, которую Вы окажете всему человечеству, согласившись испытать судьбу в "Золотой пропасти". У Вас есть родные, близкие - они никогда не будут ни в чем нуждаться - если хотите, договор подпишем прямо сегодня, сейчас...
Я встал. Будучи сам не самой внушительной комплекции, я все же мог позволить себе удовольствие ласково приподнять Дырочника за шиворот и препроводить к дверям. Впервые, за время пребывания в Центре, меня посетило хорошее настроение. Как все-таки замечательно, что эти ребята не знают, с кем имеют дело, подробная информация о прыгунах, видимо, доступна исключительно серьезным боссам организации. Наверняка, перед разговором профессор тщательно проштудировал все, имеющиеся в его распоряжении документы, имеющие ко мне хоть какое-то отношение, в надежде нащупать ниточки, за которые он - безусловно, опытный психолог - мог бы потянуть, дабы вынудить меня совершить самоубийство, отказаться от последней надежды, от самого большого, поскольку последнего, шанса в жизни. При всей увлеченности научной работой, вряд ли, человеку в здравом уме пришло бы в голову предлагать обеспечить финансово близких родственников одного из богатейших людей на Земле.
- ...Ваши дети получат возможность бесплатного обучения в лучшем, по их выбору, университете мира... - хрипел профессор уже в дверном проеме, - плюс, ко всему прочему, Вы будете иметь возможность провести на воле, в любой точке Земли пятичасовой отпуск, сегодня же!!! - тут я остановился, мы были уже в коридоре, опустил Дырочника.
- Я рад, - Дырочник откашлялся, - что здравый смысл все-таки возобладал над тупой агрессией, понимаю как Вам тяжело, однако, уверяю Вас, Вы сделали единственно правильный выбор, человечество будет вечно у Вас в долгу.
- Что там насчет отпуска?
- Ах, да. Содержание в размере...(он назвал сумму - я не знаю сколько стоили мои зубочистки, однако уверен, что значительно дороже, но, в целом, для среднестатистического гражданина, сумма была довольно внушительна, хотя мне трудно об этом судить, я судил об этом исходя из того, какой реакции, по видимому, ожидал профессор на свои слова), места, конечно, бывают разные, но для пяти часов счастья, этого, по-моему, более чем достаточно, - закончил он, томно растягивая последние фразы.
Я не стал спорить, я мало знал о счастье, которое можно позволить себе за деньги.
- Но ведь завтра уже...
- Да, да, конечно, - заторопился профессор, - бланк договора у меня с собой, остается внести только данные получателей финансовой помощи и скрепить его подписями, нашими с Вами. Отмечу еще, что получателей не может быть более пяти, к сожалению, бланки стандартные и на оформление иного уйдет некоторое время... (я подумал: наверное, он процент получает от суммы, если ему удается сэкономить - теперь он показался мне более естественным парнем, с такими я общался часто, раньше, и умел ладить и находить общий язык).
Я некоторое время мялся, перед подписанием, тщательно разглядывая договор - в нем было несколько весьма спорных пунктов, которыми глупо было бы не воспользоваться адвокатам моего мнимого благодетеля - Международного исследовательского центра телепортационных технологий. Исчерпав лимит времени, необходимого для того, чтобы не вызвать подозрений профессора теории Дыр я указал получателями чету одних моих старых знакомых, которые, судя по возрасту, могли сойти мне за родителей, однако, в отличие от последних, имели менее известную фамилию.
***
Дыра за это время сменила несколько различных оформлений, ни одного простого среди них не было.
Как начиналось. В памяти всплыла заметка из одного научно журнала, которыми усеян был наш Вашингтонский дом в последние пять лет жизни отца, там говорилось примерно следующее: "...лунная станция слежения за метеоритными перемещениями в солнечной системе зафиксировала на прошлой неделе два странных объекта, на космически-умеренных скоростях, дрейфующих в солнечной системе, предполагается прохождение объектов, в начале следующего месяца, на расстоянии достаточно близком от Земли, чтобы их можно было перехватить силами Земного космического научного флота. В настоящий момент детали предстоящей операции "Перехват" практически доработаны, к вылету подготовлены два мощнейших корабля флота - крейсера "Марьяж" и "Пропасть"...". Операция, подготовка которой упоминалась в статье, состоялась и результат - получение технологии, объяснить которую до сих пор так и не смогли земные исследователи, несмотря на громадные финансовые и профессиональные вложения. Результат операции "Перехват" - объекты оказались космическими аппаратами, ни одного биологически активного и сколько-нибудь разумного существа внутри обнаружено не было. Корабли были изуродованы - по всей видимости, метеоритными дождями, однако, на борту одного из них, когда уже практически все уверились в бесценности, но никак не применимости, находки, был обнаружен странной конструкции прибор, который, после помещения его в помещение с достаточно низкой температурой (порядка - 15№С), неожиданно проявил признаки "жизни". В ходе тщательного изучения было установлено следующее: прибор, в условиях пободных температур, способен генерировать активные нарушения ткани пространства, проявляющиеся в виде, так называемых, Дыр. Для Дыр было характерно формирование неких квази-стабильных состояний в процессе существования, предположительно, эти состояния могли обеспечить пространственное перемещение - было показано объективное исчезновение материальных объектов при попадании в Дыру. В течение года изучения - это все, что удалось установить. Наука встала в тупик и не побоялась признаться в этом практике. Необходим был эксперимент на человеке - эксперименты с животными результатов не принесли - это признавали ученые. В сущности, прыг в Дыру - это ни чем не лучше простого самоубийства, однако, все-таки желающие нашлись и даже немало.
Первым был некий аспирант одного из физических институтов, серьезно занимающихся проблемой Дыр, - он был буквально напичкан аппаратурой, настолько, что не смог без посторонней помощи добраться до Дыры. На кадрах хроники к Дыре его несли трое дюжих, наверняка будущих докторов наук, в серых халатах (я вспомнил Харонов, хорошо, что они молчали). Теперь, когда я видел дыру своими глазами, могу себе представить, что чувствовал тот сумасшедший аспирант, Евгений Хруев, если не ошибаюсь [надо же, опять русские первые, - Гагарин улыбнулся]. Наверняка вес оборудования был рассчитан точно под его комплекцию, я то знаю, как это делается, скорее всего, сознание потерял перед прыжком, но героем его все-таки сделали. Ответа от Хруева, или как там его, ждали долго. Не дождались. Решили больше не рисковать, да и желающих поубавилось. Но не то, чтобы они совсем пропали - следующим прыгуном стал один из первооткрывателей Дыр, видя незаслуженное снижение интереса к своему открытию, он таки не выдержал и на одном из общественных смотров, во время прямой трансляции Дыры, сиганул в нее, прямо без оборудования - в чем был.
С этих пор начинается совершенно новая история. Примерно через двадцать минут, после исторического прыжка доктора ван Херстера [да что ж они все на "Х"] в окрестностях Мехико, в 200 километрах от лаборатории, где велись работы с Дырой, в воздухе, примерно в 150 метрах над поверхностью Земли, возникло некое образование, напоминающее значительно увеличенную Дыру. Размеры ее достигали примерно 200 метров в диаметре, по форме она была также круглой, как и лабораторная. Сын престарелого ван Херстера изъявил желание первым исследовать новообразование и, при помощи подъемника, впервые осуществил верхний прыжок. Надо отметить, что цвет фона и прочие характеристики оформления верхней Дыры были стабильны - темно-синяя, с золотой каймой и обилием серебристых комет, вращающихся спирально - точно такой же вид имела и Дыра, в которую нырнул достопочтенный доктор. Подобные факты, скрупулезно фиксируемые, в последствие, являются главным аргументом сторонников теории, которую "подвергал сомнению" профессор Дырочник.
Спустя двое суток томительного ожидания - дыхание затаил весь мир - на, предусмотрительно установленный под верхней Дырой-ван Херстеров, батут приземлился сам ван Херстер-младший, с тем, чтобы поведать Земле о новом, отрытом его отцом мире - ван Херстер-старший отказался покидать внезапно обретенный мир, желая в полной мере им насладиться. Этот самый внезапно обретенный мир, по рассказу его сына, представлял собой место достаточно дружелюбное, точно определить его местонахождение младший затруднялся - ни одного знакомого созвездия на небе не различил, но утверждал, что мир этот - планета пригодная для жизни людей, с кислородной атмосферой и наличием обильной растительности. В душах землян поселилось беспокойство, желающих видеть новый мир своими собственными глазами нашлось немало. Дыру, возникшую у Мехико, пришлось оцепить международными вооруженными силами. Лаборатория Центра с уникальным прибором, производителем Дыр, и без того тщательнейшим образом охранялась, при ее строительстве были использованы сверхпрочные материалы деталей обшивки инопланетных космических аппаратов.
На основании данных ван Херстера и последовавшего через месяц второго успешного перехода Бренана, но уже не на такую дружелюбную планету, был сделан вывод о том, что при перемещении техники и оборудования сквозь Дыры, в негодность приходят источники питания. Следовательно - не было альтернативы живым разумным добровольцам в деле открытия дырочных миров. Дыры оказались проницаемы в обоих направлениях только для объектов земного происхождения, доставить образцы растительного и животного мира, а также вообще какие-либо материальные объекты ново обретенных планет сквозь Дыры пока что, по неизвестным науке причинам, оказалось невозможно, работа в этом отношении велась, и, как принято, вскорости ученые надеялись на успех. Единственный способ эффективно использовать подарки Дыры - искать источник энергетических ресурсов на месте и на месте же наслаждаться дарами нового мира, так сказать. Прежде всего, новые, открытые Дырами, планеты предполагалось использовать для целей туризма и расселения непрестанно растущего населения Земли.
Что-то необычное - ярко-синий фон с мерцающими кометами стала захлестывать, на глазах ширящаяся, золотая кайма, постепенно почти весь омут Дыры затянуло золотом. Это состояние пребывало около нескольких секунд, золото темнело и переливалось, завораживая. В коленях ненадолго вновь проснулась дрожь, я поборол ее усилием воли, или еще чего-то, не знаю даже точно. Золото несколько потемнело, я знал, что будет дальше - каймы больше не было - все стало этой каймой - красиво - вот она смерть - верная. Как они могли, те 20 или сколько их там было, шагнуть туда, а как прыгал 18-й, 19-й, 20-й? Наверняка эта собака Дырочник руку приложил, но одно дело, когда не видишь, а когда видишь и знаешь наверняка, что ты только статистика, только 20-й, как тогда?
И тут я понял как. Внезапный порыв - меня страшно неумолимо тянуло туда - раз и все - я сам выбираю судьбу, и смерть тоже выберу сам, зачем тщетные надежды на успех - так проще - наверняка. Странно я ощутил, что слышу это: "Иди, давай, твой шанс, я жду - последний шанс доказать себе, что ты чего-то стоишь!". Решил, что брежу, но нет так просто меня не возьмешь - где, кто это говорит, впечатление было такое, как будто говорящий совсем рядом, может быть позади меня. Он говорил моим голосом, тихо и таинственно, как совесть в странных фильмах, я ощущал звук затылком - передо мной пульсировала масса червленого золота - "Золотая пропасть" - но я все еще контролировал себя и не шевелился. Голос становился навязчивее и громче. Теперь я был уверен в его происхождении - проделки Дырочника и его приспешников. Техника исполнения, конечно, достаточна примитивная, однако, в этом мире высоких технологий, когда сталкиваешься с таким, ранее абсолютно незнакомым, незнакомым настолько близко, явлением, как Дыра, которая буквально пропитана таинственностью, даже такое примитивное воздействие может оказать на человека достаточно ощутимое влияние, по крайней мере, десятка два, наверное, таки попались. А может быть это еще какой-нибудь научный эксперимент - "Влияние простого вербального воздействия на психику в критической ситуации. Очередной феномен Дыры". Интересно, знает ли об этом руководство Центра. Я пошарил на затылке - миниатюрный передатчик, а на той стороне, у запотевшего монитора, уже не ухмыляющийся Дырочник с записью моего поддельного голоса, мне стало бы весело, если бы я еще был жив. Швырнул передатчик в золото. Золото сменилось ярко-красным фоном с редкими кометами фиолетового оттенка. Наверное, Максим, ты все-таки еще жив.
***
Через полчаса после подписания договора, за мной пришли двое парней, одетые в светлые брюки и легкие разноцветные рубашки - положенный пятичасовый отпуск я изъявил желание провести на побережье средиземного моря - в Монте-Карло. Вместе мы проследовали ко взлетной площадке Центра, где сели в небольшой реактивный самолет (когда то давно у меня был такой же точно) с эмблемой Международного исследовательского центра телепортационных технологий. Через 2 часа мы были в Монако.
Как все это начиналось для меня. Безусловно, такое грандиозное событие как перехват в Солнечной системе инопланетных космических аппаратов не могло не заинтересовать меня - в тот момент старшеклассника и большого любителя помечтать о необычном будущем, безусловно, полном приключений и неординарных открытий. Отец мой был человеком достаточно обеспеченным, до того как он прыгнул я даже не предполагал насколько. Мы никогда не терпели лишений и в жизни нашей семьи все складывалось просто сказочно, мать с отцом души друг в друге не чаяли, а мы - дети - пользовались практически абсолютной свободой и, безусловно, наслаждались жизнью, по крайней мере трижды в год переезжая из одной части света в другую. Отец был большим любителем регулярно менять обстановку и, насколько я теперь могу судить, это весьма благотворно сказывалось на росте его капиталов. К сожалению, последняя смена обстановки, по-видимому, не пошла отцу на пользу.
Он прыгнул, когда мне исполнилось двадцать. Его собственный, специально созданный для этих целей исследовательский институт, занимался разработкой универсальной системы анализа и предсказания дырочных прыжков. Именно он явился одним из первых, кто поддержал идею предсказания прыжка исходя из визуального анализа состояния Дыры в момент этого самого прыжка. Он уже начал зарабатывать на этом достаточно приличные деньги, как обычно, но все-таки - неисправимый романтик - не удержался от охватившей мир, после фантастического прыжка ван Херстера, эпидемии ("Дырочная Лихорадка" - этот термин психиатры ввели через год, после того как отец прыгнул в Вечность).
Последние несколько месяцев перед прыжком его поведение уже ощутимо беспокоило нашу мать, да и нас самих. Он уделял семье заметно меньше внимания, постоянно был занят какими то нелепыми бумагами, просматривал любую информацию о Дырах, какую только мог обнаружить, практически все время проводил вне дома - в институте. Часто даже не замечал нас, проходя мимо и что-то бормоча себе под нос. Помню, как однажды, за неделю до прыжка, он подозвал меня после вечеринки, устроенной в честь дня его рождения. Вечеринка выдалась довольно шумная и, по моему, удалась на славу - мать старалась изо всех сил, чтобы вернуть прежнего главу семейства. Глава семейства оказался несколько захмелевшим, такое случалось с ним достаточно редко - видимо сказалось переутомление. Он усадил меня в кресло напротив себя в кабинете, долго и пристально смотрел, губы его изредка передергивала легкая, весьма дружелюбная - я знал, что она является обычным проявление хорошего отцовского настроения - ухмылка.
- Сынок, ты, конечно, понимаешь, что могла бы означать для человечества возможность полноценно управлять этим прибором, который нашли в космосе. Какие бы возможности открылись перед людьми, если бы им удалось подчинить себе эту силу абсолютно и безоговорочно, - постепенно он говорил громче и быстрее, - сейчас менее 10 прыжков на 50000 являются успешными, да и то - успешными только относительно - ведь из этих 10 редко даже одна планета может быть использована человеком для жизни! Я... Я думаю, что не стоит отдавать кому-то иному возможность подарить людям полный контроль над этими Дырами, возможность подарить будущее нашей цивилизации.
Он еще долго говорил о Дырах и их значении для человечества. Я знаю точно, что в тот раз впервые явственно ощутил разительные изменения, с ним произошедшие за последние несколько лет. Я был уверен, что стать благодетелем землян, по части решения упомянутой им в нашей беседе проблемы - это, безусловно, та роль, которую отец избрал для себя в постановке, которая, судя по его поведению, разыграется совсем скоро; однако, подумать даже о том, что он сам изберет себя в качестве исполнителя, так сказать, грязной, сопряженной со значительным риском для жизни, работы - нет на это мой благоразумный отец никогда бы не пошел, это я знал точно, этому он всегда учил меня. И тем не менее...
Мы не знали о его решении до последнего дня, хотя, уверен, решение он принял задолго до того. Мать не сказала ни слова, когда он уехал в Центр, она просто потеряла сознание и после этого практически двое суток была без памяти, серьезно обеспокоив нашего семейного врача. Отец уже несколько раз говорил мне о своей системе, системе над которой работал его институт. В тот самый день он излучал уверенность и успех, пошутил даже, сказал, что мог бы и не беспокоить нас предупреждениями о своем прыжке, а просто рассказал бы все через пару часов после возвращения из нового мира и спросил, не будем ли мы возражать, если обратный проход на Землю он расположит в паре километров к северу от нашего французского поместья. Говорил, что он везучий и всегда выигрывает, и мы это знали. И все-таки завещание он составил.
Мы не знали, что происходило за стенами Центра, на кадрах хроники он улыбался перед прыжком и время от времени сверялся с каким-то прибором, стоявшим справа от Дыры. Больше этого прибора я никогда не видел, а в кадрах, которые затем демонстрировались по всем мировым каналам, его уже не было - видимо это была одна из секретных разработок его института, мы не стали выяснить - слишком велико было потрясение. Когда не стало отца, всякое упоминание о Дырах в нашем доме подвержено было негласному запрету.
Мать прыгнула через год. Оставила завещание и прыгнула, также неожиданно, как и отец - неожиданно для нас и, безусловно, многократно тщательно продуманно для себя самой. Она просто не умела жить без отца, и я ее понимаю, такой нежной привязанности, какая была между моими родителями мне в будущем познать так и не довелось. Стоит ли говорить о том, что прыжок матери был также безуспешен, как и отцовский - безуспешен для человечества - но маме моей, безусловно, он помог осуществить задуманное - соединиться с мужем - пусть даже в мире загробном, о котором говорил духовник Центра.
***
Дыра, казалось, стала пульсировать активнее, нет, наверное, привиделось. Сейчас она была цвета грязновато-зеленого с черными кометами - нет, туда я точно не прыгну.
Монте-Карло. В этом городишке я провел несколько замечательных деньков в моем сказочном прошлом, но теперь я приехал не развлекаться - я приехал, чтобы попытаться выжить, избежать несправедливого наказания, на которое обрек меня чужой интерес к моим деньгам. Я так и не понял толком, как это произошло, почему мой брат был так не похож на всю нашу семью. Или может быть, наоборот, являл собою следующую ступень в развитии делового человека, монтировал ее в лестницу, созданную нашим отцом.
Брат никак не хотел уступать мне равную часть наследства, и, кроме того, масла в огонь подлила предсмертная воля матери - вашингтонский дом - безусловно, одно из грандиознейших и изысканейших творений современного зодчества, достался мне. В результате - обвинение в незаконном манипулировании общественным сознанием с применением последних технических достижений: общественные беспорядки в одной из стран Африки, где я присутствовал при испытании нового аппарата, фиксирующего эмоции на расстоянии - последней разработки компании, основанной отцом, переросли в революцию; в аппарате обнаружились возможные причины агрессивного поведения толпы, а свидетельства троих ведущих инженеров компании, купленных ненасытным братом, подтвердили вину Максима Вермута в том, чего он не совершал и чему ни коим образом не способствовал. Суд, приговор - смертная казнь. Возможность выбора, с которой теперь сталкивались многие смертники: электрический стул (виселица, расстрел, поедание крокодилами - на вкус присяжных) или ПРЫЖОК.
***
У меня вряд ли будет возможность попытаться дважды. Все надо тщательно продумать и только потом действовать быстро и эффективно. Я везучий.
Вначале мы с моими сопроводителями продефилировали через весь город - мне надо было подумать, а ни что так не стимулирует бег мысли как вид соблазнительных девчонок, которыми город буквально кишел. Стопы свои и своих попутчиков я направлял к пляжу.
Может быть, идеального плана бегства разработать не удалось, но я все-таки бежал - в пляжном дельфинарии столкнул одного из зевак в аквариум с касатками, поднялась паника, которой я успешно и воспользовался - сиганул в соседний аквариум, проплыл до противоположного бортика и вскорости беснующаяся толпа отделяла меня от соглядатаев Центра. Рассекая столпотворение, выскользнул из дельфинария, выбрался на залитый солнцем пляж. В магазинчике на набережной купил сухую одежду, такую, чтобы не выделятся в пестром окружении курортного города.
Уже спустя пол часа, ощутил на улицах оживление служителей правопорядка, однако, поголовно пока что никого не проверяли, просто усиленно всматривались в толпу - в поисках меня. Надо было затаиться - я направился к докам, здесь обитала наименее щепетильная, по части отношения к закону и им преследуемым согражданам, публика. Смеркалось. В глаза бросилась вывеска, тускло мерцавшая над входом в полуподвальное помещение.
Все столики в кабаке оказались заняты, однако, выходить назад на улицу мне не хотелось. Взгляд снова пробежал по углам затхлого заведения и в одном из этих самых углов наткнулся на одиноко сидящего старика, теребящего пивную кружку, содержимое которой процентов на шестьдесят уже покоилось в стариковском брюхе, а еще процентов на тридцать было расплескано по столу. Все говорило о том, что эта кружка вряд ли будет последней, и я был уверен, что вряд ли мое предложение оплатить продолжение банкета будет встречено в штыки. Подходя к намеченному столику, в тусклом свете светильника с абажуром, некогда, по видимому, цвета морской волны, я различил полицейские шевроны на куртке, стоявшего у стойки молодчика - возможно этот кабак был не лучшим выбором, видимо он постоянно находился под надзором полиции, однако, отступать было поздно - на улице меня вряд ли ждала удача - место предполагаемой удачи занимала неминуемо надвигающаяся пульсирующая смерть золотая, красная или еще там какая-нибудь, возможно, мне даже этого выбора теперь не оставят. Стараясь не поворачиваться лицом к стражу порядка Максим добрался-таки до вожделенного столика и свалился на стул, даже не представившись новому знакомому - который, по-видимому, находился в полудреме.
А парень не так стар, как я полагал - лет сорок - сорок пять. Видок у него конечно не ахти, но я полагаю, это его мало тревожит. Я закурил и принялся пристально разглядывать соседа. Морщинистое лицо, волосы, явно давно не стриженные и не мытые пожалуй уже несколько месяцев. Мясистые влажные ярко красные губы, рот слегка приоткрыт, исторгаемые им пары, пожалуй, могли бы привести кое-кого в состояние легкого алкогольного опьянения. Внезапно незнакомец встрепенулся и открыл глаза - большие серые, как будто покрытые поволокой. Повернул их в мою сторону. Я невольно вздрогнул, затем указал ему на кружку и изобразил всем своим видом вопрос: Еще? Не знал, поймет ли он, если я скажу это на английском. Он согласно кивнул, кивок его пришелся как раз на момент, когда я уже сделал знак бармену, нисколько не сомневаясь в желаниях нового приятеля и при необходимости, в случае совершенного непонимания, будучи готовым продолжить установление контакта путем непосредственного представления ему пары пенистых кружек взамен его опустевшей.
Пиво принесли довольно скоро. До этих пор мы не проронили ни слова и только украдкой разглядывали друг друга - он меня в большей степени, чем я его - я уже достаточно успел насладиться зрелищем и если и смотрел на него, то исключительно для того, чтобы предупредить, в случае необходимости, бурное излияние благодарности с его стороны, которое могло привлечь внимание полицейского, и первые признаки которого я надеялся прочесть в его затуманенных глазах. Но он не спешил выразить мне собственную признательность даже после того как пиво принесли и мы сделали несколько ощутимых глотков - его глотки были значительно ощутимее моих - после третьего он готов был приступить к следующей кружке. Теперь он посмотрел мне прямо в глаза - и я понял, что говорить нам, по видимому, все же придется, по крайней мере он точно не воздержится.
- Да знаешь ли ты, молокосос, кого только что угостил выпивкой? - к моему немалому удивлению говорил он на моем родном языке.
На "молокососа" я решил не обижаться в виду сложившихся обстоятельств, к тому же, похоже, таким обращением он совсем не хотел меня обидеть. Думаю не ошибусь, если скажу, что подобное обращение он избрал по всей видимости дабы подчеркнуть особенно благосклонное и приятельское отношение ко мне - своему невольному благодетелю. Он продолжил.
- Знаешь ли ты, что такое настоящее невезение, что значит почувствовать блаженство, сильнее которого точно ничего нет, прикоснуться к чуду, чтобы через мгновение утратить навсегда, - достаточно поэтично произнес он, поднося вторую заказанную мной для него, кружку к губам, смачно отхлебнув он продолжил, - я знаю, что такое настоящее невезение, я касался чуда, которого вам всем во век не увидеть даже, как бы сильно вы этого не захотели, потому что... его больше НЕТ!
Никто не обернулся, когда он несколько повысил голос в конце фразы, все в кабаке были заняты своими делами и ни мало не обеспокоены душевными переживаниями моего собутыльника. Я немного приободрился - полицейский направился к выходу из заведения.
- Я, Джереми Квинсен, первооткрыватель РАЯ! Я видел его своими глазами, ел плоды с дерев Эдема, у ног моих возлежали медведи и львы. Ты мне веришь?!
Я согласно кивнул, полицейский открывал дверь, намереваясь избавить меня от своего навязчивого общества. Что же делать дальше, не могу же я долго находится здесь, в Монте-Карло, где, наверное, уже каждая полицейская ищейка знает мои приметы с формулировкой "Особо опасный международный преступник". А мой ненаглядный братишка, наверняка, не поскупиться каким-нибудь миллионом ради восстановления честного имени семьи, путем наискорейшей поимки и наказания меня, ее имя очернившего (братишка конечно жадный тип, но пожертвовать малым ради достижения аппетитной цели он способен не задумываясь - это у нас наследственное). Я невольно ловил одним ухом, исторгаемою моим шумным собеседником информацию. Не знаю, правду ли он говорит, но действительно был в свое время такой прыгун - Джереми Квинсен - еще в те времена, когда прыгали исключительно добровольцы и их имена навсегда золотыми литерами записывались в историческую летопись Земли. Помнится, отец однажды о нем рассказывал - этот самый Джереми, бывший лейтенант-десантник (я невольно взглянул на его потрепанную защитную куртку), отец троих детей и примерный семьянин, решил однажды испытать судьбу, никто точно не знает зачем он прыгнул, говорили даже, что якобы на спор. Я снова взглянул на него - он принялся за мою вторую кружку, я не стал ему мешать, уточнять причину его прыжка, если это действительно был он, у меня не было не малейшего желания. Так вот, как часто бывает в подобных случаях, исход прыжка оказался совершенно неожиданным и непредсказуемым. Прыжок, можно сказать был успешен - Джереми клялся, что планета, которую он открыл была абсолютно пригодна для жизни, там даже какая-то жидкая растительность обнаружилась...
- И носороги, носороги ели из моих рук...птицы пели, пели все время, даже ночью... - голова Джереми заметно клонилась к столу, но это не мешало ему описывать прелести виденного им мира, не знаю, что он там лепетал о птицах, которые пели ночью, однако, со слов отца помню: пробыв на планете собственного имени чуть больше тридцати минут лейтенант Квинсен выпрыгнул назад на грешную Землю, через едва возникшую у побережья Канады верхнюю Дыру (как известно, обратные, если можно так сказать, Дыры действуют только до тех пор, пока хотя бы один из людей находится в новом мире - еще один не объяснимый феномен). Дыра за ним захлопнулась - мир Квинсена с тех пор оброс легендами и россказнями. После возвращения, не состоявшийся благодетель человечества, объяснял свое поведение сильным землятрясением, единственным спасением для него - было вернуться на Землю, однако, как он утверждает, в намерения его это не входило - он готовился умереть там, на планете Квинсена, и только суровый неожиданный порыв ветра в сочетании с нарастающей качкой толкнули его самым нелепым образом в Дыру-выход.
Я посмотрел в сторону Джереми-горепервооткрывателя, или одного из тех сумасшедших, которые зачастую являют собой образчики куда как более интересные и привлекательные, нежели истинные герои, подражание которым они избрали своей жизненной стезей. Его большая голова, покрытая седоватыми свалявшимися космами, покоилась на столе промеж кружек - изо рта вытекала живописная струйка необъяснимого и совершенно неповторимого цвета - меня едва не вырвало. Я быстро встал, бросил на стол несколько мелких купюр и вышел из кабака. Мне нужен был телефон - если в мире есть человек, которому все еще, возможно, не наплевать на то останусь я в живых или нет, то это, безусловно, Джейн, по крайней мере, мне хотелось бы, чтобы это было так [как часто мы выдаем желаемое за действительное].
Помню, как мы вместе открывали для себя новые уголки этого, казавшегося тогда таким необъятным, мира. Верю, что она точно знает о моей невиновности. Сейчас, скорее всего, корит себя за неспособность противостоять козням моего могущественного старшего братца. Помню ее черные волосы - цвета мокрого вороньего крыла, слегка подсохшего под лучами благодатного южного солнца, маленький изящный рот и точеные ножки, не раз лишавшие меня последних остатков рассудка. Мы провели вместе много приятных моментов, общение наше было напоено романтизмом и страстью. Я позвонил ей. На встречу, назначенную через четыре часа в сквере напротив нового казино, вместо Джейн явились полицейские. Интересно сколько брат ей заплатил?
Так, я снова обрел все права и свободы заключенного-смертника, приговоренного, по собственному выбору, к ПРЫЖКУ.
***
Дыра переливалась малиновым и зеленым - более отвратительного зрелища я сегодня еще не видел и, признаться, ждать мне уже надоело. А если учитывать, что сзади меня уже начали теснить по направлению к Вечности замечательные, ранее мною не замеченные, устройства, эффектно бьющие электрическим током... Короче час, отведенный мне на прощание с Землей минул, и мне не преминули об этом напомнить.
А Вы знаете, мне кажется, что я бы все равно рано или поздно прыгнул (или, по крайней мере, брата бы сюда затолкал). Я везучий. [Пара уверенных шагов вперед... Но прощаться с Максимом нам пока еще рановато. На самом деле случай уникальный - Дыра не взяла Максима. Он стоял, окруженный сменяющими друг друга цветами и оттенками, однако, в любой момент мог беспрепятственно выйти снова на обычную земную поверхность (в данном случае это был пол подземной лаборатории), что и не преминул сделать, как только опомнился от шока].
Эпилог
Прошел месяц. Оказалось, что мой случай не первый, что и до меня встречались несчастные, не способные попасть в иные миры посредством Дыры. Поначалу было обвинения с меня сняли, однако, благодаря стараниям некоего близкого родственника, из-под стражи неудавшегося прыгуна все-таки пока не выпускали, измышляя как бы использовать иначе. Как раз в это время произошло событие, потрясшее всю Землю - в Солнечной системе, в непосредственной близости от самой Земли, появился инопланетный флот. Какое-то время ушло на выяснение целей визита "гостей", разработку тактики общения с представителями иной цивилизации. Сами представители действовали достаточно прямолинейно. Оказавшись на околоземной орбите, произвели несколько залпов из неведомого ранее людям оружия, обладающего достаточно серьезной разрушительной силой. Поскольку с переговорами совершенно ничего не получалось - инопланетяне оставались глухи к земным миролюбивым посланиям, всем их формам и проявлениям, то встал вопрос о срочной эвакуации землян через Дыры. Кстати, стоит отметить, что на тот момент действовало уже двенадцать успешных каналов между Землей и другими, пригодными для человеческого существования, землями и значительная часть землян уже воспользовалась их гостеприимством посредством Дыр.
Через неделю после первого удара вражеского флота, на Земле оставались только ошметки вооруженных сил, сотрудники дырочной лаборатории, из наиболее твердохарактерных, и те самые несчастливчики, в числе коих пребывал Максим Вермут, лишенные возможности эффективно прыгать в Дыры.
Инопланетяне оказались достаточно разумными существами с весьма развитой культурой и наукой. Внешне они более всего напоминали чертей - маленькие рожки, небольшой лысый хвостик и двупалые копытоподобные конечности. Первое, что они сделали по приходе на Землю - отключили таинственный дырко-генератор, схлопнув все его производные.
Оставшиеся земляне использовались ими в качестве рабов. Нельзя сказать, что обращение с земляными было плохим, скорее такого обращения не было как такового - земляне сохраняли привычный образ жизни, получали, благодаря инопланетной технологии любое желаемое нечто в изобилии и обязаны были следить за чистотой и порядком - инопланетяне были просто помешаны на чистоте, потому и грязнили не много, не обременяя людей обилием работы, однообразие которой сводило с ума.
Однажды, убираясь в "бане" захватчиков-чертей, я стал свидетелем следующего разговора между молодыми "чертиками".
- Все-таки эта идея - забросить на планету Отстающих "Генератор Мечты", была гениальна, - сказал тот, чей хвостик был чернее южной ночи.
- Да, но поразительно даже не то, что Отстающие использовали иллюзорные миры Дыр, для эвакуации при столкновении с реальной угрозой. Без боя покинули такую редкую благодатную планету, подарившую им жизнь. Больше всего меня интересует - что за странные желания бороздят головы этих... "человеков", если подавляющее большинство их, так называемых, "прыгунов" не вернулись в реальность, использовав наше игровое устройство, - подхватил тему второй, с одним рогом несколько длиннее другого.
- А как тебе этот факт - не смотря на то, что большинство из них исчезали в Дырах бесследно, они постоянно находили новых жертв и делали их чуть ли не героями, - разродившись неким подобием хохота, закончил беседу третий черт.
Закончилась беседа, на самом деле, только для Максима - ему надо было переходить в следующий отсек, там, как ему показалось, тоже стоило убраться. Главное сделать все быстро и качественно - тогда домой, а дома его ждет Джейн, семеро детей и чертов портативный дырко-генератор новой модели.
|