Три часа дня. Весна. Жара. Рязань. Судебное присутствие привычного разряда. К обязательным порядкам рассмотрения представленных сюда всяческих дел навязан произвольно грязно - бурый цвет высоких стен, размазанный давно по коридорам и надбитое каким-то молотком крыльцо. Потому с первых, даже проскользнувших мимо взглядов, люди обезличенно впадают в ощущение прострации, слегка подмешанной в смятенность. Они туда от этого и даже не от этого обязаны впадать. Ибо проходят мимо тех основ, от которых в полной мере источало бы незыблемость и строгость... В просторном зале заседаний народа - между "почти нет" и "совсем мало". Критерий публики - наскребыши с низших слоев. Переносчики бесплатных светских новостей и свежих сплетен, кое-где и ни за что обиженные жизнью. Скучающая секретарша в тяжелых складках нижних век кокетливо наводит маникюр. Судья возрастом слегка за сорок томным взглядом сквозь очки окидывает облегченно умостившихся уже свидетелей по делу. Мимикой плавно ложит недовольство чем-то на красивый наплыв губ. Очевидно, хмурится потухшим взглядом слабым вниманием народным к собственной особе. В оттенок мрачный красит настроение. Тут же важно мимо протокола произносит, завуалировав в красноречивый властный взгляд: - А ответчик...- Поперхнувшись, продолжает.- ...Сам ответчик где? Контингент внутренне инертен. Потому голос ватно стелется и пропадает в сурово - погребальной тишине. Всем становится сначала неудобно. Потом - страшно. С чувством отчаянья и дрожью в нотках нежданно вскидывается голос: - Так он же там, еще в четверть второго, под балкой в коридоре стал... Стоит.- Мямлит вставшая с жесткого кресла на седьмом ряду свидетельница в рыжей кофте и оставшимися тыквенными семечками в боковом кармане. Виновато пялится уставшим пресным взглядом на все еще по форме протокольно - строгую судью. А ту аж распирает от вмещенных в нее кодексами прав. Она морально пухнет. Становится по крайней мере на порядок строже. "Ни тебе спасибочки, ни пустого благодарственного взгляда..."- Вместе с мыслью удивление перетекло со скул на оттопыренные недовольно губы бабки. Тут же затухло. Тускнеет взгляд, нивелируя еще забитый страхом облик в невыразительность и стертость. - Тогда вве... пригласите гражданина Перепоева! В зале от этих слов уже плывет, отчетливо царя, ощутимый оттенок печали со странно выраженной обреченностью на лицах. И тайный трепет с верой в новый впрыск адреналина, чтоб требование к ним не добралось. От этого сознание психологически входит в нейтральность. - Это мы сейчас.- Тихо отвечает, поднимая молодое тело, секретарша. Закладкой ложит пилочку в журнал. Гордо трясет ухоженной головкой с позавчерашним укороченным "карэ". Кокетливо отводит от фаланги пальцев недопиленный левый мизинчик. Для видимости оправляет юбку. В двадцать три стучанья каблучков и в полные четыре вздоха невысокой грудью вмещается дорога в коридор. Скрип несмазанной двери - как эпилог к ее высокому сопрано: - Ответчик Недопоев! Ждёте особых приглашений? - Я, божье чадо, ничего не жду. И Перепоев я, когда идти от полной сути бытия. Святой отец Евстафий как не в вашем миру.- Отвечает облаченный в ризу мужичок, осеняя, тут же коротко что-то шепча, крестным знамением ближайшую колонну. Удивленно одаряет стройную девицу легким презрением, косясь на ее завышенную поверх строгих правил клетчатую юбку.- А вот меня через час двадцать точно будет ждать паства в приходе.- Важно поправляет крест на шее.- Божьи дела на сей грешной земле еще никто не отменял. - Так это - вы... Тихонько шепчет секретарша с внезапной сухостью во рту.- И в этом...- Недоуменно, вытянув лицо, тянет взгляд с его одетой в черный клобук головы до самых ног. Замечает изможденное, несвежее лицо и немного грязненький подрясник. - Именно я. И в облачении святом. Так что веди, веди дитя мое, в нерадивую свою обитель. Ибо есмь в сем некий божий перст: употребить власть нашего всевышнего супротив сонма ваших обвинений...- Тычет пророчески свой указательный палец под уходящую за спину балку. Сопровождающая вдруг сбивается с нахоженного такта и учащает, измельчает свои звонкие шаги, пытаясь осознать услышанное аж до самого присеста. Ни с каким трудом ума не приходя в себя, окончательно сбивается с походки "от бедра" и просто тащит свое тело к креслу. - Встать! Суд идет!- Поставленный железно дребезжащий голос вместе с чуть заметным взмахом укладывающейся папки напугал присевших на краю стола двух среднего размера черных мух, тут же перебравшихся на дальний подоконник. - Но я, ваше сиятельство, и так все житие свое под божиим присмотром нахожусь. Митрополит о случае сиим был сразу же как должно уведомлен. Епархия и справку вот дала.- Полез было рукой в спадавший каскад складок, обкладывая перед судьей попутно и защиту на словах.- Старостой при самом клиросе вчерашне отповедью наделен возблагодарящей.- Чуть не запел под вдохновением последние три слова. - Не надо справки. И ни прочих - всяких ваших прибамбасов... - Ну как же так?- С обидой выставляет свою истину духовник.- Мы воздаем ведь там хвалу Всевышнему. Исступлённо молимся за вас. Святость духовную творим... - Хоть и святой вы человек, но под судом гражданским состоите... И просить, кстати, за нас, не зная что и у кого, никто вас не уполномачивал. А разрешение высказывать что-либо по существу дела да спросить вас нам бы не мешало. - Так я же на причастии покорно слушаю вас без разрешений и ограничений. Хоть три часа все изливайте. Приходите, ежель что. Попричащаю. Через час с небольшим как раз начнется служба. Великий пост того достоин... - Я слуга закона. И следую согласно его букве. Ответственна за всё. А ошибусь - на то у нас надзор есть. Хоть та же аттестация... - Все мы грешны. Наш отец небесный Иисус Христос создал человека духом слабого...- Уговаривал сознаться ту в мирских грехах. - Этак мы далеко уйдем от темы. Давайте ближе, поплотнее к ней. - Уподобление мое под правдолюбие чрезмерно и соответствует всей мере послушания.- Раскивался по бокам. У судьи от этих слов будто на голову упал тяжелый чугунок. Ветхая старушка, подбежав с другого ряда и встав рядом с батюшкой, принялась покорно целовать тому правую руку. Истошно что-то зашептала. Под конец всучила сторублевку и списочный листок к заупокойной. - Благословляю тебя, дочь моя...- Приложил ладошку к ее лбу, пряча в то же время деньги в риззях.- ...Исполню. Поименно же. Конечно, поименно. Судья как онемела. Через миг она, собравшись, неуверенно заговорила: - Так... Закругляем свои божии дела. Приступаем к прениям сторон. - Уже уверенным стал голос, переплавляясь в мягкость.- Слово имеет представитель межрайонной прокуратуры, господин Продажин. Прокурор с серьезным видом подошел к трибуне. Откашлялся солидно, поправляя строгих цветов галстук. Уверенно заговорил, смысловое выделив зерно: - Согласно поступившим в суд материалам водитель Перепоев при перестроении автомобиля в левый крайний ряд под городом Михайлов не уступил дорогу имеющему право преимущества автомобилю "Мерседес" модели "Гелендваген", госномер Е 001 ВС, регион 62. Это соответствует вменяемой ему статье административных правонарушений, пункт вам известен. На данном заседании осуществляется присутствие в порядке прокурорского надзора... - У вас все?.. - Пока - да... - Признаете ли вы себя виновным в создании данной аварийной ситуации? Батюшка, вставая, слегка приподнимает свой подрясник, показывая к виду не дочищенный правый ботинок. - Всемилосивейшие миряне и вы, светские чиноположенцы! Братья и сестры!- Развернулся к залу.- Никому я не мешал на той дороге. Пустой она была, как выметенный сквер. А этот вот антихрист сзади налетел: я даже номер разглядеть не мог. Специально взял с собой намоленный священный крест, чтоб перед вами целовать.- Потянулся было к щупленькой груди. - А вот этого не надо бы! Закон суров, но... - Не судите же...- Отвечу вам на это.- Ибо каким судом судите, таким судимы будете... А где же потерпевший? - Он в отьезде. Но в полной мере осознал необходимость дачи суду полного обьема показаний. Адвокат его на месте. И свидетель с потерпевшей стороны. У вас к нему вопросы есть? - А он - что - был в то время на дороге? - Прошу не ерничать, святой отец... Он представляет здесь истцовы интересы. - Воистину был прав Христос, когда отдал всю истину в руки равноапостольных духовников и всех святейших иерархов. Да и святых среди вас нет. Откуда ж здесь тогда взялись истцы? Истец - то по писанию за истину страдалец. - Так заявителя трактует наше правосудие. И этого будем держаться... Переходим к опросу свидетелей.- Стучит карандашом, выглядывая в зал.- Свидетель Круторылов! Что вы скажете суду? Упитанный мужик, едва хромая, нехотя идет к трибуне. Проходя мимо священника, тихонько шепчет: - Ты чё, батя, какой травки обкурился? Ездишь будто обшарашенный и без всяких там опознаваний? Хотя б в прикиды влез свои иль крест где прицепил для вида. И антихристом пока не обзывай. Братан Киряй, ты знаешь, скоко всякого бабла на кучу ваших понаставленных приютов отслюнявил?.. - Попрошу без разговоров.- Вмешивается в монолог судья. Свидетель подошел. Обхватил с боков несчастную трибуну. - Я понял давече, что там конкретно был не умысел какой с вон этой стороны, а просто вышли непонятки. Ну, ехал человек святой. Задом вилял туда - сюда. Типа того. Да мало чё на трассе с кем бывает...- Занедовольничал. Наклонил слегка вперед трибуну. Хотел было куда-то рядом плюнуть.- Так мы же тоже не стояли. Притапливали - ясный пень. По полной с "Мерса" выжимали всех его коней. Догнали как - ваще не помню. Все быстро вышло так.- Делает глупыми глаза. Притирается в волнении к трибуне крупным животом.- Припустили было. Глядь - а перед нами каракатица его... - Значит, вы тоже правила движения нарушали? - Что вы такое думаете? - Затянул авторитетно паузу.- Как мы можем правила те нарушать с такими тормозами? Только где знак узреешь - педаль сразу вдавишь в пол и встаешь мигом как вкопанный чуть ли не на задние колеса. - А вы их видели хоть, знаки-то? - Еще бы! Какие видеть успевали или какие с толком понавешали - те нарушать не принимались... - А что без толка? Расскажите поподробней... - Так это ж те, где намалеваны хиляющие трассы, отвороты, разьезды всякие, мосты, ну и для фур какие... Фуфло, короче. Не в потребу. - Мне не нравится ваш тон и аргументы! В ответ опять же обе мухи снимаются и устремляются недружно куда-то в задние ряды. - Как их в кучу все насобирал - так ими и лаба... толкую. - Пусть утверждения ваш адвокат переведет. - Ваша честь!- Худенький очкарик- адвокат говорит мягко, будто макает аккуратненько так в масло постное, слова. Даже отвел смиренно влево побритый тонким клином подбородок.- Мой доверитель правду говорит. За семь лет езды, прошу прощения, - ни одного любого нарушения правил дорожного, так бы сказать, движения. - Так кто ж его на такой скорости догонит? - Издевается судья. - ...Не может дерево доброе приносить плоды худые.- Вполголоса, чуть не в напев, излагает батюшка суть главы из Ветхого Завета. Глядит благословляюще на вызванного.- Гневаясь, не согрешайте: размыслите в сердцах ваших...- Обрывая изречение из Псалтиря, смотрит недовольно на судью. - Правда, истинная правда, божий отче.- Беззубо мямлит сзади мелкая старушка, быстро крестясь на спинку стула, где только что сидел святой отец. - Ну ты, батя, и наворошил. На куски хоть раскидай. Разжуй. А то без пузыря не разберешься.- Бросает, возвращаясь, потерпевший речь к церковнику. - Истинная правда, сын мой. Поизьясняюсь. Но потом. Попозже...- Шепот почти сошел на нет. - Попрошу присутствующих не мешать процессу...- Глухо бьется в выточенный на станке кружок из дерева такой же деревянный молоток. - Мы тут про свое.- Священник в извинениях разводит шире клинья рукавов.- Про дела божии. Зачем-то тянет вперед четки. - Пока что вы в суде... Угомонитесь, батюшка. Иначе выведу. - Вот что изрек по этому Матфей: И тогда обьявлю им: "Я никогда не знал вас; отойдите от меня, делающие беззаконие". - Вы совершили административное правонарушение и суд должен определить его социальную опасность. А также принять решение о мере наказания. - Я и так жизнью наказан. Всем обделен был в келье целых восемь лет. - Так...- Судья неистово глядит на батюшку, срывающего весь процесс.- Обьявляю перерыв. А вас, святой отец, совсем лишаю слова. В случае неповиновения вы будете немедля оштрафованы. - Но...- Блином проглатывает слово божий человек.- В монастырском-то уставе нам заработок как бы никак и не положен... - Ты не проси, отец святой. Отвалим с общака. Имеем форс. - О чем он это?- Шепчет подружке хлипкая старушка. - Да как бы собирается валить какую-то общагу. - Не приведи Господь.- Утяжеляет кто-то напряженность. - Может, куда бы сообщить.- Пришли в движение морщины у другой. - Святому бы отцу отговорить... - Да не вздыхай ты, Клашка! У нас еще в запрошлом годе последняя общага как бы и сгорела. Ее, ты ж помнишь, зятек Балдеевых на спор еще спалил. - Да нет же! Нет! Так у них, по - моему, всегда достаток величают... - Давай, давай, вытряхивайся, бабы... А то очкастая уже почти кипит. Упрямо, вишь, на нас как зырит. Ругаться точно вскорости зачнет. На легкий топот с шарканьем старушек уверенно накладываются резким диссонансом тяжеловато - редкая мужская поступь, глохнущие враз шаги священника и учащенно - хлюпкие шажочки адвоката. В перерыве, удалившись, все присутствующие разделились на две части. Одинокие присели. Круторылов сразу взял под локоть батюшку. Подальше отошли. Заговорили. - Ты, батя, не толкай исповедь ни ей, ни самому Иван Иванычу. Ирой, сам же понимаешь, здесь не пахнет. Святой отец на миг почувствовал себя врожденным афро - азиатом таитянского разлива с непереводимым прежде языком. Глаза его резко расширились, а рука тут же потянулась вместо затылка за плечо. - Так... Как бы и надо... С исповедью обходиться тут, конечно, несподручно. - Лапать тебя они не станут, но перед тем, когда забросим туда кости, скажу тебе, чтоб был дядей сараем и что есть силы гнал порожнячок. "Ох, пресвятые благодетели! Не хватало еще меня щупать.- Холодный пот выступил отцу на лоб. Он даже забыл на время свое имя.- В какой это сарай мы бросим наши кости и куда какой там погоню я порожняк?" Адвокат встает в подмогу: - Если короче - то ни в чем не сознавайтесь... - А ваш клиент случайно не старообрядец? Не косноязычен часом. Пальцами-то крестится тремя?..- С тревогой шепчет адвокату.- Ах, да: он же престолу и святейшеству одно время подаяния преподносил. - Христианин прилежный он. Только новые обряды больше чтит. Завет первейший. Где строгости, ответственности больше.- Назидает адвокат, тоже шепча. - Ты б ермолайку, батя, снял. Сплющили начисто они тебя сознанкой. И демон тож хорош. Как к алтарю пойдешь - аркану отрицалово лепи... - Я ж к алтарю не вхож. Мой сан того не позволяет. И не помазан яко... Вот только супротив демонов викария буду просить, чтобы по случаю и это место освятили. Дьячок у нас один такой певучий есть. Пришлем его. Поверьте, сущий соловей. Как на хорах стоит - такая вниз нисходит благодать! Ефремием зовут. Если вам надобным придется к часослову иль на что другое благоверное...- Притишенно рвется признание из щупленькой груди. - Твоего дьячка возьмем на закорючку. А тебя намажем чем захочешь, если что. Хоть даже и с краснушкой. Хило ж без мази как бы... - Краснухой-то за что? Грех большой болезни накликать, сын мой, на духовное лицо. - Краснушка - то по ихнему обряду есть приличная икона.- Разжевывает снова адвокат.- В общем, это он так просит обвинение не поддержать. Вокруг народец если чем и увлечен, то только не судом. - Скажи, Петровна, а не рано ли на дачу мы рассаду отвезли? - Купила я недавно мопсика, только бы вот прививку сделать негде... - А "гарсон" судьёвой писарше явно идет. Только чуть бы покороче по бокам. Снова скрипит противно дверь и внарезке по слогам знакомый вылетает голос: - Перерыв закончен. Просим всех в зал судебных заседаний... - Заседание продолжается.- Судья с ненужной силой бьет по своей кругляшке молотком, вбить за раз способной гвоздь - семидесятку. - У нас есть заявление к суду.- Рвется к трибуне адвокат. - Излагайте, пожалуйста... - Мой клиент отзывает свое заявление. - Ей богу, вы как в детском саду. Вам бы не знать процессуальных норм. Вы же, как адвокат, прекрасно понимаете, что в данной ситуации должно быть обязательным решение суда. Поймите правильно! Проведена огромная работа на предварительной стадии. Задействован огромнейший судейский аппарат. Дело на контроле наверху. И не срывайте мне, пожалуйста, сегодняшний процесс... - За - би - рай маляву, говорю!- Тянет баритоном Круторылов адвокату, чуть вперед вытягивая челюсть. - Я настаиваю на отзыве...- Писклявый голос адвоката выводит из себя судью. - Это противоправно!- Чуть ли не вылез из дорогого пиджака изумленный прокурор.- Я покидаю заседание, но доложу об этом руководству. Копеечное дело превратили в фарс.- Багровея, странной походкой медленно уходит. Слышен отчетливый и ненормальный скрип какого-то из каблуков под плотной, крепенькой фигурой. Тяжелая нависла напряженность, разбавленная позже простотой: - Забыл, наверно, водки в туфли влить. Глядишь - и враз бы размягчились.- Сочувственно ему посетовала вслед полная бабулечка с третьего ряда.- Я своему всегда вливала... - Мне бы надобно по делам службы отойти. Вы же в епархию звонили: обещали побыстрее отпустить... Слаб весь я. Четвертую неделю на скоромном. Видом не благостен.- Просится уйти святой отец. - Еще не время... - Тогда вознеслась бы голова моя над врагами, окружающими меня; и я принес бы в Его скинии жертвы славословия... - Не садясь, чеканит он. - Это я-то враг? - Судья стала возмущенно и с надеждой на поддержку медленно оглядывать ряды. Оттуда - лишь зевки и праздный интерес к возникшему сюжету.- Это по крайней мере вовсе нетерпимо! Попрошу освободить немедля помещение!- Срывется судья на крик, до белизны сцепляя кулачки. Если б была в руке указка, то она б его точно огрела ею. - Не сочту нужным в отсутствие ответчика принимать участие в процессе. Мой доверитель с этим полностью согласен.- Высовывается адвокат от тычка в бок. - Я буду вынуждена принять решение в ваше отсутствие. Вы имеете право...- Грубеет в голосе напор, невоплотимой грозясь правдой. - Ты сама, мымра лупоглазая, не имеешь и кусочка прав, которые висят на одном только моем ногтю. Подумай хорошо, как будешь в областной прокуратуре извиняться. Особо же перед Хабаловым самим. - Да как вы?.. Слышите!- Аж задыхается судья.- Я требую!.. - Ты требуй, чтоб тебя к зиме хотя бы в один валенок воткнули. Когда пинка отсюдова дадут. А то еще на круг придется собирать... - Я приношу за своего клиента извинения по полной форме.- Приторно струится голос адвоката.- Так и запишите в протоколе. Я выступал. И я еще просил. - Тянется зачем-то к своему портфелю. - Подержали мазу - и хорош! Жмем, пока не загребли...- Тянет за локоть адвоката Круторылов. А хошь - останься разрулить. Мне и без этого одних лишь стрелок поза все глаза хватает! - Это ж угрозы... Прямое оскорбление суда...- Вслед в истерике пытается расплакаться судья. - И куда нас занесло - о - о? На кой нам ляд эта грызня... - Тут всяк охоч по-своему судить. Только ума никак не приложу: одно и тож по-разному нигде не судят.- Чертыхается, неспешно уходя, старушка в рыжей кофте. Остальные попритихли. Боятся шелохнуться. Как и нет их здесь. Чуть погодя и только задними рядами, едва ступая, праздная публика на цыпочках тихонько покидала зал. В холодной отвлеченности еще серей стал в нем светотеневой обьем. Потерей выродной бездушно сошли остатки благоречий. И сам народ в нем показался чем-то безвозвратно угнетенным... На улице вокруг вовсю светило солнце. Обновлялась вновь помолодевшая природа. Распочковалась липкая листва. Веселые резвились воробьи. Разнообразная текла, тянулась в мире жизнь. И в ней вовсю спешили люди по делам. Где каждый нес под сердцем свою правду, похожую не очень на другие...