Если ты не лечишь больного то ты никогда не ошибёшься, зато если ты начальник то всегда прав, и можешь быть таким вот высшим судьёй над своими подчинёнными. Ретроспективно все всегда ясно. Задним умом все сильны. Так ты можешь учить подчинённых как надо делать, причём зачастую даже если сам не знаешь как это надо было делать правильно, потому что твоя правота не оспорима.
Не раз работая в Мечникова я наблюдал эпизоды вызывавшее во мне восхищение. Примеры, да сколько угодно. Ищите операционную себе сами. Это интересная игра, когда днём поступил экстренный больной которого срочно надо брать - перитонит или кровотечение, но стола или операционной сестры нет. И ты бегаешь как ужаленный в поиске куда бы больного пристроить. А всем безразлично и начальство рыкает на тебя - наше ли ты наконец операционную?
И мне не понятно почему я должен искать экстренную операционную или сестру, мне вообще должно плевать на это, мне её должны предоставить, просто потому что я обоснованно прошу. Если нет сестёр, то закрывайте на хрен ваши плановые операционные, до лучших времён, пока не будет полный штат сотрудников, потому что план это то что можно отложить, а неотложная хирургия это то, что не требует промедления. Но ни кто не покусится на священную корову, без плана приносящего мзду, смысл работы для нас был бы утерян, поэтому эта игра продолжается, то что так же как откладывание со дня всей грязной работы на ночную дежурную бригаду.
В нашей больнице руководство судит подчищенных, устраивая им показательные расправы в виде клинических разборов и конференций, не для того что бы установить и выяснить правду, она может быть не выгода и не удобна (такие решения должны быть прежде всего политически необходимы в каждом конкретном моменте), а лишь для того что бы использовать ситуацию в свою пользу, для поддержания нужного порядка, что бы каждый знал своё место. Знай сверчек свой шесток. Расчёт верен, эту фразу я не устану повторять, тот кто не работает ошибок не совершает. Система сама назначает виновных.
Когда я слышу про кадровый резерв из участников СВО мне становится смешно. По крайней мере в медицинской среде наши начальники сами будут решать кто тут у них герой, а кто нет, кто годится на руководящую работу, а кто для неё не подходит. Места продаются или отдаются своим, чужие для системы не пригодны, они просто не усидят на должностях сколько нибудь длительное время. Поэтому даже тратить время на эксперименты не стоит. Для того что бы быть начальником надо понимать зачем и для чего тебя на должность поставили. Если бы им нужно было делать Дело (помните как в мемуарах маршала Василевского "Дело всей жизни"), то на должности ставили бы людей Дела, а на руководящих должностях их мало или почти нет. Задача нынешнего начальника уметь имитировать Дело, а главное он должен решать задачи в интересах тех кто его на должность поставил, зарабатывать деньги и кормить своего сюзерена.
Вы не обращали внимания сколько главные врачи носятся времени с какими-нибудь пациентами, по-поводу которых им откуда-то позвонили? Иногда создаётся впечатление, что эти "позвоночные" больные их основная работа. Они тут же берут этих на личный контроль, уточняют, приходят посмотреть, пощупать живот, но в тоже время никогда у них нет желания лишний раз сделать обход отделения или разобрать обычного не блатного сложного пациента, тут у них сразу же появляются срочные совещания и неотложная работа с бумагами.
Мы все видим, что наше общее Дело в целом не делается, что все время лишь имитируется какая-то бурная деятельность, что-то все время меняется, переставляется мебель с места на место, люди с должности на должность и обратно, кого-то увольняют, кого-то смещают и ставят откуда - то взявшихся других новых им очень нужных людей, то и дело меняют местами кабинеты и палаты, но Дело лечения больных стоит на месте, ровно на том уровне, что бы быть. Нет сил, нет ресурсов и нет времени.
Большинство наших пациентов лечится по полисам ОМС, не все к сожалению, могут сунуть врачу в карман цветной картонный конвертик с купюрами или найти родственника в высокий кабинетах власти, и эти люди находятся в самом невыгодном положении. Если врач, а уже писал об этом раньше работает с перегрузкой, постоянно занят бумажной волокитой, все время устал и нередко на работе после бессонной ночи, то он все равно что-то упустит. И кто-то останется крайним. Чаще всего это самый не защищённый и не заинтересовавший его пациент, до которого у него просто не дошли руки. Врач не заметит, что тучному пожилому больному не назначен антикоагулянт после ночной аппендэктомии, или не увидит поздно приклеенный результат анализа крови, где предательски низкий гемоглобин. Врач может не увидеть тревожных симптомов вялотекущего послеоперационного перитонита, водно-электролитных нарушений и ещё много чего. И будет в этом виноват, хоть и не присел на секунду за целый жень. Все будут знать, что на самом деле в этом виновата на ряду с ним, порочная и гнилая, но неприкасаемая Система. И никто никогда не посмеет её в этом обвинить, потому что она создана, существует и функционирует в интересах медицинского руководства. Она прикрывает, главную проблему - хроническое недофинансированию бюджетных больниц периферии, не только из-за процветающего воровства, но и по общим причинам.
Элитный врач, свой, блатной, регулярно заносящий заведующему мзду лечит плановых пациентов, это не тоже самое, что экстренные больные, где можно ждать кучу сюрпризов и проблем, которые достаются ночным хирургам и декретируемым личностям.
Недофинансирование бюджетных больниц, нищее как церковная мышь здравоохранение против которого уже двадцать лет врачи голосуют ногами, покидая борт этого тонущего корабля, все ещё держится на плаву. Посмотрите на наши поликлиники, там скоро кроме подрабатывающих ординаторов в качестве терапевтов вы никого не найдёте. Но наши руководители то и дело пускают в дело свои дешёвые пиар проекты, когда за введение в строй обычной технологии, например будничных в развитых странах, транспапиллярных вмешательств выдаётся за какой-то уникальный технологический прорыв о котором тут же начинает трубить пресса, хотя это обычная нормальная современная практика.
Вы все ещё не поняли в чем дело? Не сообразили как это работает. Попробую объяснить вам все с другого конца.
В 2016 году американцы изучали как распределяются доходы и высокотехнологичные дорогостоящие операции среди конкретных ангиохирургов. Кто что получает и кто что делает? При этом исследователи обратили внимание на то, что в общей массе сосудистых хирургов можно выделить 1% так называемый привилегированных специалистов, которые совокупно получали до 15% всех выплат Medicare. Таким образом, 31 американский сосудистый хирург в год получили денежные выплаты порядка 91 млн.долларов. Это огромная сумма, что бы её осознать надо перевести эти деньги в рубли, по нынешнему курсу это 8 миллиардов рублей с 300 миллионами. Это годовой бюджет среднего российского города. Практика этого 1% значительно отличалась от практики своих коллег, на их долю приходилось большинство сложных высокооплачиваемых высокотехнологичных операций, которые они смогли сосредоточить в своих руках.
Почитайте роман доктора Z "жизнь ни чего не стоит за зелёной стеной" о том как устроена американская хирургия, вы много поймёте.
А у нас в России, в большинстве больниц ситуация ничем не отличается от мировой. При этом не только большинство высокотехнологичных процедур сконцентрировано в руках малого процента людей захвативших эту нишу. Весь так называемый платёжеспособный контингент который как говорят наши начальники может сказать тебе "спасибо" у них если не в руках, то под контролем. Борьба за платёжеспособного пациента ведётся не только между больницами и отделениями, но и внутри коллективов хирургов. Плановому больному не желающему давать взятку всегда можно отказать в операции под любым надуманным предлогом и он может вообще не попасть на лечение в отделение, если он не захочет платить врачам мзду. Его поставят в длинную очередь, у него будут по триста раз перебирать разные анализы, он будет проходить всякие обследования на которые его ждёт очередь по несколько месяцев и так пока он не согласиться заплатить или в кассу или в карман. Экстренные больные априори бесплатные, им никто не отказывает в хирургической помощи и от них можно ждать любое, как благодарность так и нескончаемые претензии. Если и благодарность то ту, которую пациент считает нужным, а это не установленный в отделении тариф на плановое лечение, о котором, что важно пациент всегда сам просит врача.
Таким образом работа с плановым пациентом гарантирует хирургу стабильных постоянный доход сравнимый, а зачастую и превосходящий его заработную плату в разы. А заведующему отделением контроль над потоком плановых больных гарантирует сытую и счастливую жизнь.
Но тут есть много но, если ты лечишь скажем бомжа или оказываешь исключительно экстренную помощь,то ты тем самым не будучи допущен до кормушки, своим трудом и временем позволяешь другому врачу оперировать и заниматься платным пациентом. А так как деньги от заряженного пациента достаются только заведующему и конкретно тому врачу, которые его лечил и оперировал, то другие врачи естественно недовольны. Одни тащат на себе тяжёлых, асоциальных и бесперспективных больных, без возможности иметь с них какой-либо дополнительный доход, а другие сосредотачивают свою деятельность на преимущественно на благодарных пациентах плановой хирургии. Причём последние заинтересованы удержаться в своей нише, в то время как первые стремятся заполучить контингент вторых, рассчитывая на справедливость. Формируя группу дневных привилегированных хирургов начальство руководствуется опытностью и уровнем подготовки. Но это все чушь, все понимают, что дело в другом. Твоё место в этой системе определяет блат, знакомства, личная преданность начальству, покорность. При этом подавляющие число высокотехнологичных операций связаны именно с плановой хирургией и выполняются в дневное время.
Получив контроль над операциями и потоком пациентов, создав искусственный кадровый дефицит ограничением хирургической практики не включённых в элиту врачей, "властелины специальности" диктуют правила игры. Страдают от этого все. Пациенты не всегда получают своевременную помощь из-за малого количества опытных хирургов, расходы на здравоохранение, в свою очередь, подстраиваются под хирургические стандарты, устанавливаемые малым количеством заинтересованных лиц.
В Польше, например, наблюдается катастрофический дефицит хирургических кадров, так как у современных студентов медиков эта специальность непопулярна. Непопулярна она из-за вполне справедливо сложившегося мнения, что в ней заправляют единичные матерые хирурги, а получить хирургическую свободу и допуск к большой хирургии можно только по блату.
А что мешает нашей хирургии технологически развиваться в ногу с современной? Материально-техническое обеспечение? Финансирование? Именно поэтому мы упорно предпочитаем делать все не так как надо, а так как мы делали всегда? Потому что если делать так как надо то нашим начальникам надо потребовать этого, настоять, объяснять, что если мы хотим работать на более высоком технологичном современном уровне, то нам нужно тратить на медицину большие деньги, чем раньше.
Почему мы игнорируем доказательную медицину? Потому, что истинное дело которым заняты наши начальники от хирургии, это дело их личного обогащения и их собственной власти, они постоянно совершенствуются исключительно в нем, а не в своей специальности и так будет продолжаться пока позволяет ситуация. А когда развитие уже невозможно игнорировать и становится для них жизненно необходимо, то только тогда наша хирургия делает робкие шаги вперёд. А до этих пор они продолжат делать хирургию точно так же как они делали всегда, а не так как надо. Это такая же разница, кто поймёт, быть учёным или специалистом по написанию диссертаций, с виду одно и тоже, но на самом деле разные вещи.
Вернёмся в самое начало главы, вспомним что изучали американцы? Так вот когда-то я писал о мятеже в отделении Абрамова, когда он смог подавить бунт дневных хирургов. Тот бунт был вызван теми же причинами. Абрамов присваивал себе львинную долю как нелегального дохода, так и легального, ведь его отделение в месяц зарабатывало от 3 до 5 миллионов по платным услугам. По трудовому договору 10 процентов от общей суммы шло на зарплаты в отделение, а согласно приказу утверждённому профсоюзом (он же защищает врачей) заработанные деньги между сотрудниками внутри подразделения распределяла комиссия состоявшая из заведующего, старшей сестры и ещё одного врача, как вы догадались, правой руки Абрамова. Он был как бы представитель трудового коллектива, которого правда оно не выбирало. Полученные деньги втихую этой троицей делились, так что Абрамов получал половину всей выделенной суммы, старшая четверть-треть, кусочек третий участник распила, а все прочие - сорок сотрудников делили оставшуюся сумму между собой. Доедали объедки с барского стола. При этом младшему и среднему персоналу доставалось от ста до двухсот рублей на каждого. Сто тысяч и сто, получалось что младшие сестры выносили судна и подмывали задницы платным больным за сто рублей и не на каждого пациента, а сразу за всех, в то же время Абрамов не делая лично абсолютно ничего этим пациентам, обогащался. Да он организовывал, а это ныне высоко ценится. Это ли не та самая осмеянная ныне эксплуатация?
Все это происходило с ведома главного врача и администрации и может быть даже именно так обстоит дело и сейчас.