Аннотация: Америка пала уж очень себя излюбя. В этом тексте американские индейцы любят себя в будущем. А посмотрите как горит душа аборигена. Возлюбленные свободы восстали!
Apocalypse - A
ЧАСТЬ 1
1
И будто один и тот же день повторяется. Чувствуется, что всё будущее известно заранее. Эти дни как одинаковые бусины на нитке - но только не жемчуга, а какого-то некрасивого материала.
Он идёт сквозь эти дни один, не любит эту жизнь, но всё одно идёт, не зная, как измениться и изменить её - невидимую спутницу.
Работа, дом - и так до без конца, как близнецовые кирпичи укладываются в стену некрасивого здания. Дни улетают, как дым в трубу - но не вызывают ощущения впустую потраченного времени, время будто остановилось - взгляни в зеркало и увидишь одно и тоже отражение себя законсервированного в пространстве-времени.
Его работа однообразно-мучительна, быть программистом - одним из многих - в одной из многих подобных компаний. Одни и те же, но не ставшие близкими, лица сослуживцев, то же рабочее место знакомое до едва заметной царапины на рабочем столе; и он - убийца, безжалостный, времени - компьютер. Те же звуки каждый день - мерное гудение системных блоков, щёлканье клавиш клавиатур - тихие и однообразные, как шум прибоя, голоса; но большей частью лишь по общему делу - переговоры по телефону, и редкие просьбы помощи - отвлечённые диалоги строго запрещены в его предприятии.
И вот он - Сергей Алексеев, на своём рабочем месте, из-за отвращения к себе и окружающему, уставился в потолок - но так же не интересный - на этот вид нельзя отвлечься! Интернет, можно листать его если начальство не замечает - но работы больше, её необходимо выполнять, иначе безделье отразится на заработке и репутации. С лентяями обращались жёстко. Но, а платили здесь сносно - зарплата единственная радость в его вызывающей отвращение работе, да и во всей жизни тоже.
Сергей одинок. Случаются в его жизни отношения с девушками, но непродолжительные всегда - не складывается - ему двадцать девять лет, но он ещё не женат и бездетен. Почему так, он не знает. И влюблён он ни разу не был. А, что не устраивает барышень в нём самом, не знает он, так же, а барышни прямо сказать не могут в силу своей природы. И тогда всегда почти ощущает он пустоту, что не чем заполнить; пустота тёмная, холодная, она затягивает. Кирпич к кирпичу, и стена вырастает вокруг, как пустой бездонный колодец, и считать кирпичи бессмысленно - на другой день, ещё один, такой же, ляжет в бесконечную кладку.
Идя к метро, что доставит на работу, он пытается менять хотя бы что-то - что угодно - пройти другим, отличным от вчерашнего путём (вдруг это отразится на поверхности нового дня?) - разорвать круг однообразия; но сам в глубине понимает и чувствует, что не может повлиять на своё будущее.
Но и гул метро такой же как на работе - одинаковый, лишь вызывает сонливость и отупение, безликие люди едут рядом с ним - вокруг - такие же сонные, как и он; не слышно смеха - улыбки редки - и он сам как они, деталь большого механизма - одна из многих одинаковых, и нет совсем чувства значимости - его работу могут с успехом выполнять и многие другие люди. Остановка - движение, остановка - движение, неживой совсем голос объявляет названия станций - неживым совсем. Вот идут секунды на часах на станции метро - он почти добрался до места работы - и можно их потрогать, взять в руки эти секунды и держать с чувством, что, уже множество раз, держал такие же. Эскалатор - ощущения те же. Асфальт на верху - ощущения те же. Охранник в вестибюле офиса - безликий робот - ощущения те же. Приветственные вялые голоса сослуживцев - а разве не то же он слышал год назад, и в любой другой год? - ощущения те же. Ожидание чуда многих лет, но его так и не случается - это угнетает. В детстве, каждый миг, почти, был частью счастья, а сейчас подобные миги крайне редки, для того он вспоминает об отпуске, положенном раз в год - возможно только это согревает озябшую от одиночества и однообразия его душу. Он откладывает - весь год - деньги, готовится, к пусть непродолжительной, поездке, куда-нибудь подальше от этих мест, к новым незнакомым местам для радости сердца; целый год ждёт этой радости редкой, и живёт внутри надежды, что наконец-то вырвется из замкнутого круга. Проклятое время, оно идёт впустую и уж слишком медленно!
Двигаясь по секундам, как по ступеням лестницы - вниз, вверх, не важно куда, так как кажется - бесконечной, он чувствует печальное одиночество.
"- Может я слишком туп или ограничен в фантазии, что не могу расцветить свою жизнь радостью? - думает Сергей."
Сергей пытается напиваться, для снятия нервного напряжения. Но одному пить не нравится, не помогает - не становится от этого легче, только грустнее. Один, так как друзья детства, сверстники по университету - обзавелись уже семьями, и детьми, и Сергей не вписывается в их круг, ощущая себя чужим. Потому пить бросил. Бутылка не создавала ему пары, а наоборот делала более одиноким.
Он часто ходит в кино - это отвлекает пусть не на долго. Телевидение презирает - глупая пропаганда действующей власти, и глупая пропаганда глупости. Компьютера хватает ему на работе, Сергея подташнивает при виде домашнего близнеца; потому клавиатура забита толстым слоем пыли. Много читал в юности, но теперь не читает книг вовсе - ему скучно, не интересно от этого.
- жизнь тюрьма, думает он -
Спорта Сергей не любит, потому заниматься популярным фитнесом не хочет. Разговоры о навязываемом здоровом образе жизни раздражают - он думает про себя: - Давайте ширяться героином напропалую, бухать и курить - терпеть не могу, когда мне навязывают что-либо! Человек имеет право жить так как считает нужным - особенно если не нарушает законов общества в котором живёт! Может убивать себя, а может вести себя к здоровью и духовному совершенству.
Он единственный ребёнок в семье, вот только семьи у него больше нет, его бедные родители погибли в автокатастрофе несколько лет назад.
- он один -
Наедине с ожиданием чуда - вдруг в одночасье всё изменится на светлую полосу?!
Он кожей ощущает время - будто штиль абсолютный, оно встало и не движется. И он много размышляет о времени:
- Как бы вернуться в прошлое, к детству, да так и остаться там? Как продлить моменты радости? Но это время встало на сплошной серой разделительной линии и стоит, и я не могу поменять полосу движения, кажется, что всё предопределено. Но почему так, а не иначе? Время можно убивать, но и время может убить. Хочется мстить! Но кому? Время безлико и неосязаемо. И судьба тоже. Где же выход? Только лишь в бегстве!? Убежать от действительности!? Уехать! Да, подальше! Хочу податься в Америку, побывать на карнавале в Новом Орлеане!
2
Сергей не собирается отмечать начало отпуска и получения отпускных денег, как это делает большинство его сослуживцев - ему не жаль денег, просто близких и интересных ему людей нету вокруг, а есть только чужаки, которые все, потому хочет просто незаметно улизнуть на пару недель. Но к большому его сожалению, это произойдёт не вот сейчас, а не скоро. Скорость жизни варьируется от полёта до движения гусеницы - но станешь ли ты бабочкой или даже птицей - неведомо, неопределённость собственная кредо жизни Сергея и многих прочих людей. Он не смешит Бога наполеоновскими планами, а лишь ставит небольшую но, как он думает, приятную и осуществимую цель.
Рассвет. Сергей проснулся ранее обычного - до звонка будильника - его тревожит что-то, какое-то неясное предчувствие. Но предчувствие чего? Тайна. Или тайны? Всё одно, мысль его приходит на круги своя - как же не хочется вставать и идти (ехать), заниматься мучительным делом - работой. Некая мысль - тайно - вызревала в нём как младенец в чреве матери, казалось он уже знает её имя (имя тайны); возможно, тайны выхода из круга событий - что без конца, без начала. Остановись мысль! Не ускользай! Но она ускользнула. Хотя, странное - почему мысль подвижна в неподвижном времени? Предчувствуя что-то тайное, Сергей движется в сторону рабочего места своего.
Метро - ощущения те же. Асфальт - на котором оставлены шаги - ощущения те же. Охранник у входа в офис - деревянный робот - ощущения те же. Пластиковые улыбки лиц сослуживцев - ощущения те же. Потолок, до этого - компьютер, до этого - царапина на рабочем столе, до этого - знакомые до резонанса, до боли зубовной звуки - ощущения те же.
Ура! Они справились с поставленной на месяц задачей и получают повышенную премию...
- какое счастье - ха-ха-ха -
Он стал некой куколкой, что ждёт перерождения. Он опутан бытом и мечтами - одновременно. И ждёт.
"- Стану ли я бабочкой? А какие будут крылья у меня - голубые, как мечты? Или чёрные - отчаянье?"
Он движется в жизни, стараясь не сломать кокона, что появился вокруг, раньше времени - ведь он Сергей Алексеев превращается во что-то другое.
"- Не буду более тыкать свой нос в ненужное и чуждое, буду искать себя. Вырваться! Да, выскочить из череды повторяющихся моментов (но не из кокона, тот необходим для превращения), и ждать; ждать Момента. Подходящего момента."
Но Сергей не знает ни - когда наступит момент, ни другого, и ждёт, ждёт изо всех сил, надеясь на свободное существование.
"- Не хочу быть глупым исполнителем чужой воли - с владельцами, которой, он не знаком даже - хочу быть полной личностью со свободой выбора! Вы!.. Вы сковали меня по рукам и ногам с рождения (и он не думает сейчас об окружающих его в офисном помещении людях, и не думает даже о тех кто командует всеми ими - а представляет общество в целом); вы выточили-предали мне форму тупого винтика для общества; детский сад, школа, университет - ребёнок, отрок, юноша - я стал безлик от этого навязанного против воли моей обучения. Вы не научили меня быть личностью, а частью (геометрической) общества. Но я чувствую оторванность от этого общества! Да, я ощущаю себя чужим в этом обществе. Вы, видно из рук вон плохо поработали надо мной, и ваша оплошность загнала меня в этот замкнутый круг замершего времени - так как я несчастный член общества, так как я вообще не член вашего общества - ощущаю себя не на месте - чужое всё - не моё! Где же моё?! Где же я сам?! - настоящий. Где моё сердце лежит, а не эта бессмысленная для меня суета? Меня не радует ваша злая возня, мне лучше разрушить всё и себя самоё даже, чем так!
Да, я жду превращенья! И верю в него."
3
Билеты заказаны - полёт сложный, с пересадкой - долгий; апартаменты в американском городе заказаны, карты-планы-фото Нового-Орлеана изучены (благо интернет способен практически на всё, кроме ответа на вопрос - как стать счастливым) - дни карнавала совпадают с его не долгими отпускными днями (неужели это счастье? и оно рядом?). Но билеты на самолёт заказаны так же и в обратный конец, о чём не хочется думать вовсе сейчас.
Его накоплений хватает с трудом - поездка для его кармана очень дорога́, потому он с нетерпением, со страхом даже, ждёт отпускных денег - опять там эти неприятные женщины бухгалтеры, коим ничего не стоит обсчитать тебя, а потом, когда ты приходишь с претензиями, убедить тебя, что ты зря отрываешь от работы важных людей (олух ты безликий) - своей ерундой, то есть своими глупыми домыслами о возможной неправоте системы.
"- Сколько ещё предстоит растоптать асфальта, и пройти километров эскалаторной лестницы? Не знаю, не думал об этом, но верю, что я всё одно освобожусь от этого, я вырвусь! А там, на свободе, я уже подумаю о коконе - может пора бы его разорвать уже, хватит любить то, что не любимо?! Нужно полюбить своё лучшее завтра! Возможно лучшее. Да. Но надеждою только и жив такой человек как я. Более у меня ничего нет - лишь она. Я одинок. Но у меня есть она. Надежда!
Оказывается, я живу с ней! Не один! И в этом коконе, бабочкином моём, вызревает вырастает развивается ОНА! Я дождусь этого и полюблю своё будущее, только будущее - настоящего у меня нет, а прошлое прошло.
Да, когда-то я зачитывался фантастическими книжками, где главными героями были дети и тосковал так по своему детству - этому самому светлому (пусть и не безоблачному) периоду моей жизни; сейчас сумерки моей жизни (кто-то может ощущает иначе), а детство было светом! Был Свет. И я тосковал по нему. Раньше тосковал. Сейчас уже нет. Пообвыкся, прикипел, устал от пустых сожалений - прошлое прошло! И я не тоскую более по детству, по прошлому, я тоскую по будущему! Я люблю будущее. Пусть оно настанет для меня."
День "ч". Сергей оставил ключи от своей квартиры соседской бабуле, а она оставила ему пожелание - интересно отдохнуть, уже зная, что Сергей побывал ранее во многих интересных местах окружающего мира - хороший мальчик, не курит, не пьёт, не скандалит, вот только не женится ни как, и не заведёт детишек; а красавец - главное вежливый какой, воспитанный - спасибо родителям; его эти девки, временные, не чета ему!..
Едет в аэропорт на метро, и по привычке, и потому что почти все деньги деревянные обменяны на зелёные, и переведены на карту; билеты на самолёт оплачены и туда, и что печально, обратно.
Думать о возвращении не хочется - опять в петлю времени? Бр-р!.. Сергей думает лишь о будущем, о перспективах проведённого не здесь времени, о том, что забудет свой быт - заку́ски одного повторяющегося дня. ... Хотя и до конца не доел! Оставив многое для будущей жизни.
- вперёд на свободу, от зависшего состояния, в страну свободы! -
4
- о том как он перелетел -
Он отправил вещи на погрузку в самолёт, а сам на посадку. Находясь в огромности аэропорта - днём - в многолюдье, но плывя через людское море уверенно, размеры и количество давно не удивляют, не пугают его - видел много раз, и движется к цели. И вот Сергей у цели - у трапа самолёта, и большая птица скрывает его в себе, Сергей садится на своё место. Проходит некоторое время. Он пристёгивается. Взлёт. Он легко переносит перелёты уже - они ему не интересны уже - он совсем не у иллюминатора - пусть; выпивает разрешённое снотворное запивая алкоголем - он заранее купил в свободной торговле бутылку текилы - так он засыпает быстрее. И спит весь перелёт, что не интересен ему - так как это ещё не будущее, будущее дальше. Спит до первой пересадки, потом в другом городе в Европе, в другом самолёте, делает тоже самое - выпивает снотворное и алкоголь. Ему хорошо спится, он видит странный сон - будто он сам крокодил с белой кожей - огромный, и попирает огромными же ногами уродливыми, города и людей с белой кожей. В него летят пули, но не достигают его, а падают у ног, а некие смуглые люди пляшут вокруг с воинственными воплями.
- он проснулся в Америке -
В этой стране ещё не бывал. Спускаясь по трапу самолёта, ощутил другой воздух совсем, даже небо казалось каким-то другим, цвета́ обрели как-то иную яркость, кажется ему, что попал сюда из сумерек - в солнечный прекрасный день. Ощущает удовольствие, потягиваясь и разминая затёкшие мышцы после многочасового перелёта - и впитывает в себя это новое замечательное место. Пусть он всего лишь в аэропорту и не видел ещё самого Нового Орлеана самого города, но много читал об этом старом городе, рассматривал фотографии, заранее пытался больше узнать об этом городе. Потому знает уже, какие места желает посетить, знает, на какой улице начнётся карнавал - который охватит весь город. До карнавала ещё сутки, Сергей в предвкушении чуда взвинчен.
Итак, с вещами на выход из местного аэропорта. В этом аэропорте нет огромности и людей, чем в московском. Сергей тащит свой багаж сам до такси - экономит деньги. У здания стоит множество такси - Сергей довольно хорошо понимает по-американски, но говорит на этом языке хуже, но о простых вещах может объясниться. Садится в такси и называет адрес снятых им заранее апартаментов - как, интересно это выглядит в реальности? Ведь он видел всего лишь фотографии в интернете.
Ему, как он считает, повезло, таксист вёз его кварталами старого города - Сергей любит старину, а новостройки нет.
"- Возможно, меня катают по этим местам намеренно, чтобы удивить туриста, да и сделать несколько кругов или зигзагов, чтобы получить с чужака больше денег?"
Может и так, пусть Сергей и не знает города - но в этой первой поездке видит много интересного для себя и потому доволен; пусть их деньги! Водитель такси похож на индейца, очень суров, лицо грубо-морщинистое, он не болтлив - молчит всю дорогу, только иногда поглядывает в зеркало над рулём - тёмными глубокими глазами, и так пристально смотрит, что Сергею становится не по себе, потому не пытается заговорить сам, оказавшись несколько смущённым. Поэтому изучает город самостоятельно.
"-Ох уж этот его взгляд! - изучающий, но не выдающий никаких эмоций. Что ли не нравятся водителю этому чужаки туристы, или этот человек всегда таков?"
Сергей "выбрасывает" таксиста из головы и продолжает наслаждаться видами доселе неизвестного ему города. Иногда в открытое окно машины, врывается странная живая музыка, напоминающая о чём-то древнем. Но Сергей никак не может успеть увидеть уличных музыкантов, как не старается, будто бы для чужака в этом месте, глаза на многое закрыты - город будто не хочет, показывать себя, сохраняя тайну.
Очень жарко, в старом такси нет системы охлаждения, а в открытые окна веет горячий воздух. Но Сергей любит жару, любит лето; чувствует себя комфортно и ни о чём не переживает, только лишь ожидает красивых впечатлений. Ведь весь год мечтал об этом красивом месте и только мечты эти согревали его одинокую озябшую душу. И вот он здесь, перенёсся из области мечтаний в реальность. И он совсем не разочарован, напротив, в восторге - здесь другое всё: старинные, пусть чуть обветшалые здания - красивая двухвековая архитектура, на зданиях много архитектурных изысков, граничащих с перегибом - колонны, лепнина на фасадах, роскошные, явно кованые лет сто назад ограды.
Многие невысокие - в два-три этажа здания - давно не ремонтировались, но это к месту, прибавляет зданиям шарма, оттого выглядят они загадочно - будто скрывают некие секреты. Цвета преобладают жёлтый и красный, некоторые постройки выложены из известняка - что серовато-бел от работы погоды над ним за многие десятилетия. Другие постройки обшиты деревянными щитами, эти стены очень изменены ходом времени и из-за темноты своей дома эти похожи на оби́тели привидений - загадочные, древние. Много растительности вокруг, газоны резкой от яркости травы и деревья южные экзотические взгляду Сергея. Люди улыбчивые, весёлые, бродят по улицам будто и без дела - так, прогуливаясь.
"- Скоро и я присоединюсь к вам в ваших прогулках, - думает Сергей с воодушевлением, - хорошо, что я оказался в старом городе, а не среди новостроек, которых я насмотрелся в родном городе. Здесь так весело звучит жизнь - а там был холод - и мне становится всё теплее на сердце. Я не прогадал, что направился именно сюда, а не в другое место. Здесь, кажется, всё время - для меня; и оно не держится на месте, а летит прямо в радость. Здесь придёт конец моей грусти!"
Сохранились ещё мощёные камнем улицы, а на них крохотные магазинчики как замершие разноцветные фейерверки, что вспыхнули не менее сотни лет назад.
"- У меня есть сутки до начала карнавала (что продлится несколько дней) для изучения впечатлений от этой красоты."
Ему захотелось выскочить из машины до завершения поездки, чтобы присоединиться к праздношатающимся людям в их красоте.
"-Ещё успеется, я буду здесь целую неделю!"
5
Это был такой небольшой одноэтажный дом - затиснутый среди других похожих по размерам и ветхости - но очаровательный старик, не лишённый ещё элегантности, со стенами свежевыбеленными, синим, со странной тяжёлой деревянной дверью, у которой его ждали. Мужчина пожал ему руку и заговорил по-английски - Сергей понял его и сделал ответ, стесняясь своего коверкающего слова произношения. Абориген, только улыбнулся, покивав, и распахнул перед Сергеем дверь, приглашая войти, и пропустил вперёд. Самым очаровательным в пространстве внутри дома был свет - он был повсюду! В этом доме в потолке были окна! И стены так же изливали оконный свет. Сергей разулыбался.
Пространство внутри было невелико - всего одна комната, в ней кровать - на которой было много места, деревянные шкаф и стол, и стулья; и большое зеркало, на стене вделанное в дерево. Сергей просто бросил сумки у входа - забыв о них - осматривался с удовольствием. В комнате был древний камин - большой, с кованой решёткой ограждения, состоящей из средневековых магических символов, кладка камина была выложена изразцовой плиткой.
Сергей тут же спросил, в рабочем ли тот состоянии? Агент по найму грустновато улыбнулся в усы и ответил, что нет - дом слишком старый и дымовая труба камина прогорела уже, но летом, объяснил он, в доме итак тепло, а отопление всё же имеется, но оно вряд ли будет необходимо во время проживания в доме.
Сергей не расстроился, интересовался просто из любопытства - но было бы романтично, посидеть у пылающего камина в этом старом доме в ночной час. В улице снаружи было действительно жарко, а внутри дома комфортно.
Так же ему показали совмещённую ванную комнату - маленькую, но опрятную и удобную, и кухню, являющуюся одновременно столовой - идеальную для путешествующей пары или для одиночки как он. Это было то, что нужно - Сергей был очень доволен и с удовольствием принял ключи из рук усатого агента и проводил того до двери уже как хозяин дома.
По телефону они говорили и раньше, так что номера были; и мужчина сказал, что явится ровно через неделю - проводить жильца и вернуть себе ключи от дома.
Сергей хотел есть и гулять по городу, или гулять по городу и есть. С собою у него никакой пищи не было, так же он чувствовал себя усталым - потому, не разбирая своего багажа, а просто закинув эти вещи в шкаф, прилёг, не раздеваясь, на кровать - на часок. Но проспал все два, пробудившись ещё более голодным. Вскочил, поменял свою рубашку на свежую - с коротким рукавом, и в тех же джинсах и обуви, в которых приехал - направился найти еды и приключений.
Вот он идёт по улице - жарко, но он улыбается, он любит зной - и без стеснения пялится по сторонам, не пытаясь показать окружающим аборигенам, что он очередной турист. Рассматривает: небо над собой - некое другое, чем над его родным городом; людей - местных, то как они одеты, и как себя ведут - с выглядящей как достоинство расслабленностью; старинные здания - вокруг - красивые и так же не лишённые достоинства (хотя над ними, ближе к горизонту, возвышаются современные, высотою стремящиеся к небесам - строения), но вот эти, ему не интересны, он насмотрелся на подобные до́ма; а что же здесь есть ещё? - да самый воздух другой! - с запахами не известными ему, и от того чарующими.
Сергей перекусывает в кафе уличном (ему не хочется прятаться от всего того, что снаружи - в каком-либо помещении) необычной и вкусной запечённой рыбой, выпивает кофе и сколько-то красного вина. И готов далее к приключениям! Он ощутил себя в этом городе - в Новом Орлеане - не чужаком, а гостем - и это место хозяин радушный. Для Сергея, каждую здесь минуту, готова интересная приятная новизна, или следующее чудо.
Чудом были деревянные кареты - древние - с впряжёнными в них лошадьми, в них катали туристов. Но Сергей любит ходить пешком и желает рассмотреть всё сам, увидеть всё сам, а не маршрут, предложенный возницей-гидом; увидеть восходы и закаты этого необычного города, его уголки улочек непрямоезжих для автомобилей и наполовину закрытых для общественного транспорта. Проплывают мимо кареты, быстрее движутся туристические автобусы, и проносятся автомобили аборигенов - и всё оставшееся не названым. Здесь нет скоростных автотрасс, а трассы велосипедные есть. Есть чудаки - уличные мимы, бродячие артисты, как и два столетия назад - дают представления прямо на улицах; уличные музыканты - очень темнокожие - распевают по-французски древние романсы первопоселенцев, а так же песни своей далёкой родины - на суахили - проносят по кругу шляпы. Сергей бросает монеты.
- это чары -
Он околдованным бродит до вечера много часов, только присаживаясь ненадолго в парках, чтобы дать отдых ногам, или останавливаясь только для того, чтобы лучше рассмотреть что-нибудь особенно чудесное - и только; и далее вперёд - сразу во все стороны! Забредает в кафе, лишь чтобы напиться воды (и сходить по нужде), о еде забыл совсем и собирается гулять всю ночь - не спать - а чувствовать и наблюдать это место.
К ночи жара спа́ла, осталось приятное тепло, задул, загадочный от приносимых запахов, ветерок; а ноги сами несли Сергея куда-то в чудо. Совсем ночь уже, а город не спит, наоборот, будто бы появились новые силы, дабы сверкать красотой. Разгорелись огни ночных кафе и клубов - а публика на улицах уже другая, пьяновато-весёлая, большинство туристов, уставши за прошедший день, исчезли в отелях или ещё где-то; на улицах аборигены в основном - и у них веселье теперь для себя, а не на показ публике. Девушки яркого поведения сверкают длинными голыми ногами и бюстами едва скрытыми декольте; какие-то парни вокруг и с ними - бандитского вида - все, в общем, чуть ли не приплясывают от скрытой внутри энергии свободной радости жизни. Музыка льётся уже другая, порождённая электронной утробой.
- что же будет когда начнётся карнавал?! -
Итак, по пояс в веселье и чуде - а тут ЦЕЛЫЙ карнавал!? Сергей сам затанцевал бы, но стесняется - он не абориген и не знает местной жизни.
- но узнает -
(Точно!)
Он перестал пить вино, и есть пищу чтобы не разморило, и не захотелось спать ему, он лишь ходит, ходит и ходит - смотря́. Путь впереди ярче блеск от красноватой и большой Луны, и в глазах у людей тоже блеск.
- блестяще живёт этот город ночью! -
Сергей в неясном ему уже, из-за усталости клубе, помнит только - что вход в здание, древнее с виду совсем - но открывается оно в будущее - здесь неон, лазер и музыка - от которой попадали бы с ног - люди, что жили в этом доме лет сто назад - от шока удивления. Сейчас самое время в танец, но нет у Сергея уже сил на это; плюхается на стул, первый попавшийся у столика, официант приносит стакан воды - Сергей с благодарностью выпивает её; но ночи ему не допить до конца - нет сил.
"- Нужно в свой дом уже - а то уже близится утра - нужно хотя бы немного поспать; на завтрашний полдень начало карнавала!.."
До апартаментов своих добирался в полузабытьи - кажется, кто-то подвёз его, не взял за это денег; Сергей запирает за собой изнутри дверь, стягивает одежду и плюхается на кровать, полууснув уже, от слишком вели́кой сытости эмоциями.
- завтра будущее -
6
Он так крепко уснул, что не запомнил снов, а полдень уже наступил. Сергей поднялся с постели. Он слышал шум жизни снаружи его жилища, и сердце его рвалось биться в такт.
Он быстро принял душ, и это взбодрило его, изгнав остатки сонливости, и успокоило возбуждённое воображение. Он оделся - очень неброско - джинсы, белая рубашка с коротким рукавом, сандалии - и вышел в яркий день улицы. Нужно было добраться до центра города (именно оттуда должен был стартовать карнавал). Общественный транспорт - автобус; Сергей на остановке в двух кварталах от своего жилища, нашёл походящий маршрут. Вчерашние воспоминания рассыпались в его уме, как потревоженная мозаика - он не мог выстроить свои воспоминания в один поток, всё в голове его перескакивало с пятого на десятое, и в одну минуту он переживал впечатления, занявшие более нескольких часов - никакой последовательности, словно яркие всполохи разрозненных кадров.
"- Ничего, - подумал Сергей, - я выпью немного вина чтобы упростить свой ум, и тогда всё само встанет на своё место - расстроенное воображение успокоится уздой алкоголя; я отвернусь от прошлого и стану жить только настоящим!"
Первое, что он услышал, сойдя с автобуса, был бой барабанов, и казалось, будто вибрирует, от этого, самый воздух.
У Карнавала не было начала и конца - одно продолжение-продвижение; это было волнующееся море людей, музыки, движения. Люди в масках и дикарских костюмах - отплясывали; люди-жонглёры на ходулях - возвышались; звери-львы на цепях, которые удерживали многие - но тоже как львы - хотя и люди - ревели зубами пастей всею компанией.
Сергей влился в эту вакханалию, забыв о вине - воздух праздника, итак, был пьян. И все танцевали почти (те, что были в потоке); зрители, по сторонам улиц, то аплодировали, то вскрикивали и хватались за головы от очередного страшноватого чуда.
А Сергей был в Потоке - его затянуло туда, и он не хотел выбираться. А в его руки всё же попал - от "соседей" - некий сосуд с жидкостью, что заставила его теснее слиться с праздником и он танцевал как безумный африканец в племенно́й пляске - они все, и были одним племенем сейчас: чёрные, белые, желтокожие - все.
- это было веселье! -
Буйство красок эмоций. Свободы от условностей поведения. Солнце указывало им дорогу. Ну, не к Раю может, но хотя бы к настроению продолжительного счастья.
Шли и барабанили барабанщики задавая ритм, затем акробаты; а к вечеру жонглёры стали выдувать из себя огонь и жонглировать им; потом, просто ряженая публика в танце. Где-то среди них был и Сергей. Потом дрессированные звери рычали на пару с дрессировщиками - так как те были злы не менее, и вид имели соответствующий; затем оркестры, чьи участники намеренно какофонировали друг с другом, то джазом, то симфонической музыкой классиков, то попурри из рок-хитов - было шумно! - ну а в конце отставал отдельный простой зритель, что не присоединился общему танцу - именно к Карнавалу, потому плёлся в хвосте, но всё же, нет-нет, да и пытаясь выделывать коленца.
Шествие двигалось через город к окраинам, с остановками на площадях, для заранее подготовленных отдельных представлений - театральных; представления скоростного рисования - на телах многих людей, холстах и стенах - многими художниками бесчисленных направлений живописи; для импровизаций стихотворных в честь города и карнавала; конечно же, и для речей политиков - куда же без них?! - но всё это быстро, быстро, быстро!.. И Карнавал уже нёсся куда-то дальше - видимо в ночь, а может и ещё дальше...
- но смотря для кого -
...Вдруг, из скопления танца - краснокожая девушка, чёрные волосы - как крылья вокруг неё, руки - ещё одни крылья - из-за её танца; танцуя, и к нему сразу - обняла, Сергей не удивился, всеобщее веселье околдовало так же его самого, и он затанцевал так же как она и с нею, с нимфой этого праздника; потом она - на мгновение только - обвила руками его шею и прижалась губами к его губам - их губы приоткрылись, и на своём языке, просунув его в рот Сергея, девушка дала проглотить ему что-то, что-то солоноватое и твёрдое; и сразу исчезла совсем...
7
Он обнаружил себя в Другом месте, обнаружил, что находится в окружении - зажатым - холодного камня. Он не понимал, где и как оказался, но выход перед ним был - в ночь. Из неясного каменного закутка, он выбрался куда-то. Но там опять были только камень и темнота, но на верху, было звёздное небо - что давало толику света.
- Луны нет -
Он брёл невесть куда, натыкаясь на некие изваяния холода - не помня. Он не соображал ничего, его лишь тянуло идти - всё одно куда - лишь бы двигаться и всё! Но эти чёртовы камни - на его пути - очень мешали ему, и это очень его расстраивало. Камни в виде крылатых людей, просто прямоугольники холода на пути, каменные плиты под ногами, низкие ограждения так же из камня. Он пробирается сквозь всё это - вперёд, вперёд, вперёд. Света очень мало - но это так не важно! Направления нет - это абсолютно не волнует!..
"- Да, чёрт с ним, со всем этим камнем, - думает он, - кто я такой!?"
Никого вокруг нет - ни людей, ни животных (может только насекомые в темноте); тишина.
- небо молчит -
"- Я в каком-то городе? Где я?..
Нужно идти - я это знаю точно."
И он идёт и идёт. Холод камней никак не заканчивается. На сердце и в голове вакуум. Звёзды не падают даже, а только висят и светят. Их свет не для чего - всё равно не даёт достаточно информации, ни о том, кто идёт, ни о окружающем.
- как в пустоте -
"- Полюбить что ли пустоту, и тогда понять себя? - его разрозненные мысли."
Во рту странный вкус. Но ничего не хочется, только идти. Потому идёт.
"- У крысы сейчас ума и целей больше, чем у меня, - думает он, - хотя... я знаю, что существуют крысы - это уже что-то! Я не одинок. Но крысы, на данный момент умнее меня. ...Где же я всё-таки? Возможно, я Заблудился."
- прямоугольники холода не заканчивались -
Нет воспоминаний ни о чём - только о текущем времени, сейчас. Нет воспоминаний ни о ком - включая себя. Кто я? Где я? Куда я иду?
- но идти Нужно -
(Невесть зачем, но Необходимо.)
- движение -
"- Возможно, под ногами, есть ещё что-то кроме камня? Это трава? Травы не видно в темноте, но она видимо есть.
Я знаю, что существует ещё и трава - я её чувствую. Я могу ощущать!"
Но внутри он ощущал только пустоту, он не мог сказать - я ощущаю пустоту. В пустоте нечего ощущать.
"- Я не знаю где выход, направления любого не знаю, может, хожу кругами? Но знаю, что идти почему-то Нужно.
Идти - нужно. Но куда? Зачем?"
- нет ответа -
Но так! рвало́ из него движение, что он ДВИГАЛСЯ.
Ему хотелось - так же - и остановиться, спрятаться в любой каменный закуток, уткнуться лицом в холод и ждать момента, когда, хотя бы, что-то изменится. Но он этого не мог. Не давали его ноги и огонь Путешествия внутри его самого. Шёл и шёл. И был за это вознаграждён. Где- то в дали Ночи, он увидел свет. И направился к свету.
- теперь у него было направление -
Вдруг он увидел совсем Другое место. Не эту ночь со светом, к которому двигался, а освещённую дневным Солнцем пустыню желтовато бурого цвета. Не пустыню целиком, а определённое место в ней. Там на камнях, кружком, сидели люди, и люди ждали его прихода. Они ждали не вот прямо сейчас, но, когда он сам придёт в это место. Он увидел, что ждущие будут в пустыне, когда он придёт туда...
Виде́ние закончилось, а он осознал себя вблизи восхода Солнца и увидел вдали неясные силуэты деревьев; Ночь в Холоде заканчивалась и он шёл в рассвет.
7
Странно, но он ни капли не мёрз, находясь в этой Ночи, да, он чувствовал холод камня, но иначе как-то; а сейчас, тепло восходящего в небо огня, приятно грело - ему стало спокойно от этого на душе, а волнение от Холода забылось.
"- Я начинаю чувствовать бо́лее, но всё одно не помню себя. Куда я иду? В пустыню, где меня ждут люди? Они не знают меня, я не знаю их, но они будут ждать меня - я это видел отчётливо - и потому пойду в то место."
Света стало много. Человек без памяти рассмотрел деревья - деревья существовали до неба и были ветвисты так, будто поддерживали своими ветвями это небо, нижние их ветви опутали растения-паразиты, что, как мишура на новогодних елках, свисали к земле. Из этого наблюдения человек сделал два вывода:
"- Я что-то вспоминаю. Я помню, что подобных деревьев не видел раньше, но помню, что видел множество деревьев различных пород раньше, чем оказался здесь. А растение паразит называется лишайник. Но где я видел те, другие деревья?"
Земля под ногами стала влажной и даже местами эта почва хлюпала под ногами водой. Он замети сейчас, что бос, что на нём, только джинсы и рубашка. Солнце было тёплым, а вода в траве под ногами холодной - но он продолжал шлёпать босыми ногами дальше, не очень об этом задумываясь, и так оказался в лесу. Там птицы, во всю, издавали свои звуки на разные лады - перелетали над его головой с одного зелёного ствола на другой. Деревья были могучи своей древностью и слегка приподнимались на своих корнях над поверхностью земли. Но через недолгое время, стали редеть и мельчать, а воды в почве стало ещё больше. Он, всё одно шёл прежним направлением, ощущая его внутри себя и совсем не волновался, что идёт прямо в болото. Мысли его гуляли где-то далеко в дали - он пытался вспомнить себя.
- не мог -
Деревья вставшие на его пути он обходил, но иногда протискивался меж корней особенно поднявшихся над землёй растений; а через появившийся корявый кустарник продирался - ни на метр, не желая сходить с пути который чувствовал. И не обращая внимания на время, продвигался Вперёд, стараясь делать это как можно быстрее...
Его вдруг окликнули:
-Эй, парень!..
Язык был не тот, на котором он думал, но был понятен. Он остановился и стал осматриваться: деревья, кустарник, вода - торчащие из неё жёсткие стебли травы высокой... И постройка!..
Первое, что пришло ему на ум - это жилище Бабы Яги, избушка на курьих ножках, а на небольшом причале - так же поднятом над поверхностью болота - стоял человек, он то и прокрикнул свои слова:
- Эй, парень!..
"- В избушке на курьих ножках жила Баба Яга. Кто это - Баба Яга? Он вспомнил образ вдруг - мужчина с бородой, с лицом забрызганным кровью - Баба Яга - это Киану Ривз. Значит это дом Киану Ривза, а он сам стоит и смотрит; они смотрят друг на друга?"
- Куда ты собрался, сынок, - произнесли на чужом, но понятном языке.
Мужчина был не молод, и без бороды почему-то, одет в такую одежду, сливалась цветом с окружающим пространством заболоченного леса, и держал в одной руке...
Он знал, что это оружие охотника - двустволка - человек взвалил её на плечо, сурово глядя на проходимца... на него.
- Ты заблудился?
- Нет.
- На охотника ты не похож... Куда собрался?
Наш персонаж указал рукой точное направление вглубь болота.
- И зачем?
Нет ответа.
- Ну, что ж... Как-то неподобающе ты экипирован для этих мест!
Мужчина, пожилой, наклонился к настилу причала, положив на него ружьё и с трудом разогнувшись, стал расстёгивать поясной ремень, а расстегнув, повесил ремень, на котором были ножны с большим охотничьим ножом, на ограждение окружающее причал. Потом, покашливая, ушёл в избушку и вернулся с парой высоких резиновых сапог и флягой для воды, с ремешком, таким, что её можно было нести через плечо.
- Подойди.
Неизвестный подошёл, шлёпая босыми ногами по сочащейся влагой земле.
- Возьми, тебе это пригодится, - сказал старик, протягивая ему груду вещей, - в ножнах есть огниво, вода свежая...
Бродяга принял все вещи в свои руки.
- ... Там дальше, полно крокодилов и змей, но в направлении, что ты указал, ты сможешь пройти... если хватит ума! Там нет настоящих топей, да и лодка тебе не понадобиться... Будь осторожен - следи за собой!
- Спасибо, сэр, - ответил он, натягивая на мокрые ноги резиновые сапоги (те были практически в пору - чуть-чуть великоваты). Нож и флягу он держал в руках:
- Мне пора! - развернулся и опять ушёл в своём Направлении.
8
Он сильно устал, и уже вечерело, небо стало тёмно-серым - без облаков - серое стекло, и Солнце не светило почти, скрывшись за деревьями, лишь чуть-чуть золотило сквозь стволы. Нужно как-то было останавливаться на ночлег. Но кругом лишь мокрая грязь, да кочки, покрытые травой, такие же сырые. Оставались деревья.
Он ни разу не провалился глубоко - то́пи не попадались ещё - он даже не залил воды в свои сапоги; его ноги, от энергии движения и тока крови стали тёплыми в обуви, а заправленные в голенища сапог штаны - высохли, но сам часто спотыкался, оттого руки его и рубашка были мокры и грязны - он стал зябнуть.
- для ночёвки походили только деревья -
Ему пришлось долго выбирать, так как он Не Мог и не хотел сойти с Пути; потому выискивал подходящее дерево идя по своей прямой. Необходимо было дерево с низко нависшими ветвями, чтобы можно было на него взобраться, и достаточно раскидистое, чтобы можно было, хотя бы как-то, устроиться на его ветвях.
Почти стемнело. Он знал, что и в темноте бы чувствовал Направление - и это, ни как, не было связано с ориентированием в пространстве - по звёздам ли, или по сторонам света - скорее с ощущениями; но в полном лесном мраке он не смог бы взобраться на дерево. Потому выбрал первое подвернувшееся в лоб.
Древо, упираясь куда-то вверх, в темноту и звёзды, так же упиралось в сырую землю - поднимаясь корнями над ней на добрых два метра (на чужом языке сказали бы - на семь футов); он знал, что есть другие - более подлинные единицы измерения, но пока не мог вспомнить их названия.
- он вспоминал Другой язык - подлинный; он почти видел его, но не совсем -
Итак, он подпрыгнул, уцепился и полез вверх. Фляга шлёпнула его по заду - вися через плечо на ремне - во время прыжка - нож он сдвинул за спину, вдоль кожаного ремня, чтобы не мешал во время подъёма.
- зря он это сделал -
Вцепившись в кару ствола пальцами, обдирая кожу, он кое-как упирался ногами в выпирающие над поверхностью почвы земли корни - чуть держась от падения; решился, и прыгнул ещё выше, к ветвям, что свисали. Казалось было близко до тех ветвей, но допрыгнул только вложив силу до самого предела и уцепился снова, но уже за ветвь, полез и залез почти... И тут случилось это - "зря"...
Что-то резко шевельнулось в ветвях в темноте. Он - человек - полувися́ ещё, одной рукой рванул нож из-за спины - неудобно, долго - но может и успел...
- там была змея, в темноте древесных ветвей -
Человек не видел это пресмыкающиеся - на чью территорию посягнул, но стал размахивать ножом во все стороны - рискуя сорваться вниз - даже и не пытаясь резать или колоть, просто бил как палкой. Услышал шипение, потом в лицо ему брызнуло густой жидкостью. Шипение резко оборвалось, и он почувствовал, что колотит не только упругие ветви, а что-то мягкое, становящееся вязким, то, от чего брызгали капли на руки и лицо. Он не мог остановиться - бил и бил. Лишь тогда втолкнул своё тело на ветви дерева - когда пальцы второй его, левой, руки, сведённые от усилия, и сами ставшие как корявая непослушная древесина, чуть не разжались от напряжения, и он тогда сорвался бы к низу своего подъёма - во тьму. Но здесь - на ветвях дерева, была другая темнота - пугающая боле. Убита ли змея - ядовита ли - одна ли тут? Он, держа нож остриём к темноте и поводя́ им из стороны в сторону правой рукой, левой рукой, шарил за спиною спиной - по поясному ремню, путаясь с ремешком от фляги - и самой флягой тоже - мешала его пальцам добраться до чехла ножа; потом всё же нащупал длинный предмет, твёрдый, меньше мизинца руки, укреплённый на ножнах - пальцами выдернул его за утолщение на конце, и стал чиркать лезвием ножа о этот предмет. Огниво давало яркие всполохи искр. От бывшей темноты мало что осталось, но и глаза человеку пришлось прикрыть. Но заставил смотреть, пусть и рябило от резкого света в них. И чиркал и чиркал - высекая огонь бело-золотых искр.
- и смотрел -
- и увидел -
Ветви дерева были забрызганы тёмными пятнами змеиной крови, что была мертва - искромсана; человек не знал, была ли она ядовита. Он, в омерзении, сбросил останки к низу темноты. Искрил далее, и бил по ветвям ножом, стараясь выяснить - нет ли рядом сородичей мёртвого пресмыкающегося.
- но не было -
Он не захотел укладываться на окровавленное ложе мёртвого хозяина территории - отполз чуть-чуть, пал ничком на листву и жёсткие ветви, задышал тяжело, успокаиваясь, и тут же уснул - напряжение момента, и усталость всего дня усыпили его.
Проснулся один только раз в центре ночи, для того чтобы выпить несколько глотков воды и снова уснул. И увидел сон.
Вначале он увидел побоище. Он увидел себя - с окровавленными руками - в них, этот его нож и небольшой топорик - оружие так же в крови. И краснокожих людей с окровавленным холодным оружием. И людей в камуфляже, светлых, вооружённых так же, холодным и красным.
- он вёл краснокожих людей -
Он увидел высоких существ - белых облачно-белых, почти прозрачных, что стояли там и сям, и наблюдали. Он услышал звук громких бубнов...
...что повёл его дух куда-то не сюда, а в другое.
Он увидел падение неправдоподобно огромного здания - выше небес! Оно упало и раскололось.
Он увидел горе одних и радость других...
Он увидел, что говорит с людьми на главном языке правды, и что правда открыта ему.
Он опять увидел людей, сидящих кружком посреди пустыни.
- ждущих -
Он проснулся. Тело его затекло из-за неудобного ложа из ветвей дерева. Окровавленный нож оставался в его правой руке - он так и не убрал его в ножны; выпил несколько глотков воды - воду он экономил, за весь прошлый день ему не попалось ни одного источника или ручья - только мутная болотная вода повсюду. Он передвинул флягу на ремне за спину и стал искать подходящую для посоха ветвь - дабы прощупывать путь в болоте перед собою. И нашёл, достаточно прямую и длинную. На его ноже - который он удосужился наконец-то повертеть в руках и рассмотреть - с обратной стороны лезвия были острые зубья, а сам нож, был просто огромен - наверное - длинною в локоть. Он отпилил выбранную ветвь и сбросил её вниз к земле, туда же бросил и свой нож; потом, повиснув на руках - вися на прочной ветке - сам прыгнул вниз.
Ему хотелось есть, он не помнил когда в последний раз делал это - и вспомнил о змее убитой прошлым вечером, стал искать - обошёл дерево вокруг, змея исчезла, а болото поглотило следы того или тех, кто утащил её.
Он подумал, что очень верно забрался для ночёвки на дерево. Вернулся к своему ножу и спиленной ветви. Стоя, упёршись спиной о ствол дерева, засунув ветку под мышку и придерживая её левой рукой, он срезал ножом лишние сучья и кору, и заточил один конец посоха - на́остро (сам не зная зачем); в посохе было около полутора метров или четыре локтя.
- нужно двигаться дальше по Пути -
Человек с посохом шёл дальше - голодный и испытывающий жажду (во фляге оставалось всего несколько глотков воды).
9
Путь в болоте долог, труден - ноги, иногда, увязают в размокшей земле, та не даёт быстрее двигаться; частые падения в мокрое, и весь ты до нитки промок - но с посохом стало легче. Человек упирался посохом в не-твердь и шёл, и шёл по своему пути.
Нужны были вода и еда. Ручей и что-то живое; растительностью были деревья и трава - ни плодов, ни грибов в болоте не было. Но человек не дошёл ещё до такого голода, чтобы начать добывать личинок насекомых из под коры павших деревьев. Его странное обезду́мливание продвижением всё далее и быстрее по своему пути, давало некое несозна́ние и неви́дение многого из происходящего вокруг, и нечу́вствие многого из тягот Пути, но заставить замолчать физиологию, этого было мало.
Солнце было очень высоко, и человек решил, что время около полудня, и припекало жаром светило уже очень, и он стал искать хотя бы крошечное, но сухое место, думая поохотиться. Но места подходящего всё не было. А потом нашлось. Удлинённый - метров шести - холмик, там было сухо и некоторая тень, и это сочетание привлекло множество змей; они извивались в покое блаженном. Но то, что змеи благодушно возлежали тут и там - их было слишком уж много - в этом крылась большая опасность охотнику.
Охотник человек издали швырнул на край островка свой шест, да так, чтобы наделать побольше шуму. Сработало. Змеи стали расползаться. Обождав несколько минут, но так, чтобы не опоздать, стремительно двинулся к "суше", и, подхватив палку, перекрестил ею воздух и землю, и змею оказавшуюся на ней. Та оказалась почти перерублена, но человек, дабы быть верным в поступке убийства, перехватив кусок древесины сподручнее, опять опустил его, но ловко, так, что прижал голову змеи, и подобравшись ближе, отрезал голову выхваченным ножом; брызнула кровь. Но человек, решил, ещё не останавливать охоты - потому осторожнее двинулся по сухому, в поисках другого трофея. И нашёл объект для этого.
Та змея оказалась не пуганой - продолжала вялое движение своих колец в тени, но при приближении человека, напрягла тело, приподнялась над землёй и издала свой змеиный звук, раззявив пасть. Тут стала опасная игра - не на жизнь, а на смерть. Он попробовал опять, ударить и эту змею шестом, но пресмыкающееся увернулось и само нанесло ответный выпад клыками яда - человек отскочил, но решил, тут же атаковать вновь - всё поставил на этот риск. Он метнул в змею палку, это движение увлекло змею (хотя снаряд дерева не угодил в неё) - увлекло в смерть; тогда, человек сам, кинулся вперёд - на объект охоты - падая на колени и на бок, прижав левую руку своим весом, а правой взмахнув - в ней был зажат нож - он отсёк голову змее. Кровь.
Забрав оба трофея, охотник ушёл со "змеиного острова", ища пристанища для себя. Даже не сухое место - чтобы не делить его ни с кем, просто подходящее хоть как-то. Приблизился - шагах в пятидесяти от змеиного острова - к дереву (но не удаляясь от Пути); здесь хотя бы не было стоячей воды. Путник наломал низко висящих зелёных ветвей и сделал настил из них; бросил тут убитых змей. Влез на дерево - не высоко - нарубил сухих сучьев - побросал вниз, собрал высохшего лишайника - выбирая тщательно. Спустился. Тогда, обломал с сучьев побольше тонких веточек и их измельчил ножом, потом собрал крохотный шалашик из них (часть их оставил для поддержания огня - если тот случится). Приготовил пучок - похожего на седые космы - лишайника (ещё подробнее проверяя на предмет сухости), положил перед собою, закрывая своим телом от сквозняка, достал из чехла на ножнах огниво с деревянной рукояткой - наклонившись из пущего старания, стал чиркать лезвием ножа по огниву, посылая снопы искр на материал для растопки. Секунды. Секунды. Ничего не происходит. Оранжевые снопы обжигают трут - тот не поддаётся.
- но дымок! -
Человек бросает инструменты для огня и хватает в руки пучок лишайника, начинает раздувать чуть тлеющий огонёк воздухом лёгких; огонёк ожил как совсем огонь. Человек, спеша, подсунул горящий трут в подготовленный костерок - продолжая дуть. Костёр занимается. Человек подкладывает далее тонкие веточки - костёр растёт, подбрасывает уже, подготовленные сучья; настоящий большой костёр. Теперь, успокоившись с огнём, человек берётся за трофеи охоты. Как чулки, сдирает шкуры со змей и в огонь их; идёт мерзкий запах, но так нужно - нельзя привлекать других хищников запахом сырого мяса. Вспарывает нутро у змей ножом, выдавливает пальцами кишки - и их в огонь.
- тушки готовы, для того чтобы их приготовили на огне -
Человек выбрал из самодельного настила, что сделал из зелёных ветвей, сучок потолще - и раздвоенный; и ещё один, прямой. Первый сучок он превратил в заточенную рогатку, и воткнул её в землю, укрепил на ней ветвь, что была выбрана второй - уже очищенную от листвы - с намотанной на ней тушкой змеи; тушка змеи находилась теперь наиболее удачно - в самом дыму и огне. Потом быстро влез на дерево, и укрепил там, на верху, вторую тушку. Спрыгнул и уселся у костра на настиле из веток, упёршись - полулёжа - спиной о дерево и стал ждать.
"Пошёл" уже запах от жарящегося мяса.
- достаточно приятный -
(Особенно для очень голодного человека.)
Но устал человек, клонило его в сон, он думал несколько минут сна...
- ему приснился сон -
(короткий очень)
Что-то - Воняющее Опасностью - двигалось у него за спиной.
...Человек - мгновенно действуя - разлепляет глаза и, хватаясь за рукоятку ножа - что есть силы (из сидячего положения) отталкивается от земли всем телом, и отпрыгивает - сильнее! - в сторону. И опять отпрыгивает - не глядя ни по сторонам, ни за спину - (на четвереньках, как зверь) этим спасая себе жизнь.
За спиной человека случился громкий звук - резкий, как удар; клацанье. Человек понял, что ему необходимо обогнать время - и сделал это. Ещё один прыжок в попытке обернуться в "полёте" и оказаться лицом к лицу к тому, что клацало.
- это был огромный крокодил, что охотился за ним -