Космонавт.
Космонавт пролетал над планетой и планета проплывала под ним вязким серебристым облаком.
Космонавт прозрачным утренним туманом парил над сонными ячменными равнинами, растекался каплями росы на бархатистых соцветиях вереска и омелы, прозрачной живительной влагой струился по каменистому руслу первозданных потоков.
Его взор проникал в багровое сердце гор и пурпурную ночь океана. Его мысль вливалась в вечный поток мироздания, несясь по исполненным грусти волнам усталого времени.
Он улыбался грустной улыбкой, загадочной, как глубины вселенной.
Но спросите космонавта о работе - и лицо его мгновенно преобразится, засверкав всеми оттенками тревожного дикого счастья:
С точки зрения обывателей покорение космоса есть процесс неизбежный, а потому - тоскливый, я бы даже сказал - занудный. Мы, космонавты, относимся к этому несколько иначе. Первый из людей, Адам, совершал свои изнурительные путешествия исключительно пешком. Мы, его жалкие потомки, не отличаемся подобным упорством - и поэтому предпочитаем летать на ракетах. По моим наблюдениям, ракеты бывают трех видов: летающие, взрывающиеся и несуществующие. Есть, конечно же, еще и ракеты, которые просто стоят на месте. Но все равно, потенциально они относятся к одному из перечисленных выше классов. Несколько раз мне удавалось наблюдать, как происходит последовательное превращение ракеты летающей в ракету взрывающуюся и наконец - в ракету несуществующую. Наверное, возможно и обратное превращение, но мне его наблюдать не удавалось. Вообще, жизнь весьма забавна, если, конечно, относиться к ней философски. Ничто не веселит меня так, как чужие проблемы и неприятности. Собственные проблемы и неприятности меня обычно, напротив, огорчают: Взрыв чужой ракеты всегда кажется мне волшебным фейерверком. Если же взрывается моя собственная ракета, то это - просто смерть. Болезненная, уродливая и по сути своей - неприятная. Очень не люблю умирать. Во-первых, потом приходится снова рождаться, а это - весьма неприятный и болезненный процесс. Во-вторых, родившись, всему приходится учиться заново. А в-третьих: Не скажу, что в-третьих - пусть это останется моей маленькой тайной. Честно говоря, тайны я люблю. Тайны нравятся мне намного больше, чем смерть и страдание.
Мы, космонавты, вообще любим тайны. Скажу по секрету, что тайны мы любим даже больше, чем пустоту. Хотя в пустоте тоже есть своя прелесть. Лично я встречал пустоту малиновую, пустоту бордовую, пустоту иссиня-черную и даже пустоту бесцветную. Пустоту очень интересно разглядывать. Меня, например, это всегда успокаивает. Почти как вязание на спицах. Тем более, что вязать на спицах я не умею, а пустоту разглядывать умею и люблю. Сидишь бывало у иллюминатора, попиваешь чаек из блюдечка, хрустишь сухариком - и разглядываешь себе пустоту: А недавно я попал в мир, где нет даже пустоты. То есть, совсем ничего нет - ни пустоты, ни отсутствия пустоты: Тоска зеленая - тем более, что умом это не постижимо. Умом не постижимо и не умом - тоже не постижимо. Больше туда не поеду. Ни за какие деньги. Пусть начальство ищет других дураков.
В общем, должен заметить, что космонавт - хорошая профессия. Работа, в общем, не пыльная и если ракета не взрывается, то летит. Ракета себе летит, а ты в кресле развалился, на приборчики поглядываешь, чаек попиваешь - и ни каких забот: То ли дело, работа кладовщика: Я знал кладовщика с одного Красного Гиганта. То есть, звезда такая - называется Красный Гигант. Двусмысленное такое название. А кладовщика звали Вася. Так и говорили: Вася с Красного Гиганта. Вот у него работа была поганая. Хоть в петлю лезь: Начал этот Вася пить - и пропал совсем парень! Кладовщики вообще - народ нежный: Мы, космонавты, совсем из другого теста.
Ну ладно, время осталось мало, а я вам еще ничего толком не рассказал:
Ну вот - одна совсем короткая история:
Попал я как-то на планету, где слой атмосферы был таким тонким, что заканчивался как раз на уровне моих колен. Поэтому передвигаться там можно было исключительно ползком. То есть, ползаешь весь день в грязи, как какая-нибудь змеюка, а по-другому - никак. А в остальном - райский уголок! Море, солнце, песок - все как в сказке: И какой-то дурак все это дело разрекламировал, а про атмосферу написать забыл. Ну и понаехало туда колонистов: Лежат себе такие радостные, на солнышке греются: И тут обнаружился один феномен: поскольку воздуха на планете совсем немного, то стоит им всем одновременно сделать вдох: Ну вы уже поняли? Точно! Всю местную атмосферу до последней капли могли эти колонисты в себя вдохнуть. Поэтому, чтобы избежать досадных недоразумений, договорились они дышать по очереди: один - вдыхает, а другой в это время - выдыхает. Договориться то - договорились, а на практике осуществить это оказалось не так просто: Но к счастью, оказался там один умник - нашел выход: дал каждому по лампочке, и если эта лампочка загорается - значит нужно вдыхать, а если гаснет - выдыхать. Вот так они теперь и ползают, с лампочками в руках. Но в целом жизнью своей вполне довольны.
Я из этой истории делаю два вывода: первый - не стоит доверять рекламе, а второй - из любого положения можно найти выход.
Тело космонавта - сама Вселенная, душа космонавта - души всех обитающих в ней живых существ, разум космонавта - вся мудрость мира, а улыбка космонавта - вот истинное наслаждение. Если будете когда-нибудь на Альфе Центавра, непременно заходите в бар старого Билла. Там найдете вы космонавта, стоящего в одиночестве у барной стойки. Не спрашивайте его ни о чем, просто посмотрите в его бездонные глаза, голубые, как небо над погостом. И тогда вы поймете все, даже то, чего не следует понимать, даже то, о чем не следует думать, даже то, о чем не следует спрашивать. Улыбнитесь ему на прощание и уходите, бегите прочь, исчезните, слейтесь с великой первозданной пустотой, чтобы стать ровными и бескрайними, как само бытие, как сама жизнь, как космонавт, несущийся в пустоте навстречу неведомому.
Космонавт спал, проносясь сквозь бесчисленные миры и ему снилось, что он - существо, способное чувствовать и страдать. Он вскрикивал от этого кошмара и переворачивался на другой бок. И тогда ему снилось, что жизнь имеет свое начало и свой конец. Он просыпался в холодном поту и не мог уже больше заснуть.
И вот - он один, в бескрайней пустоте, ведет свой корабль к неведомой даже ему самому цели.
Задумаемся же о нем - и очистим наши души от скверны и похоти.
Три: Два: Один:
Поехали!