Валентинович Валентин : другие произведения.

Скульптор

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    И чувства женские. И любовь. Может ли мраморная статуя любить? Даже если расколется вдребезги.

  "Однажды скульптор создал
  статую. Посмотрев, на свою
   работу он в отчаянии заплакал.
  Тогда на небе появилось божество:
  - Почему ты плачешь? Ты создал
  шедевр! У него нет недостатков!
  - По этому и плачу."
  ( Легенда.)
  
  
  
  
  
  
  ГЛАВА ПЕРВАЯ.
  Чудны дела твои.
  
   Гулливер был похож на рыбу
   которую поймали в сеть.
  Д ж о н а т а н С в и ф т
  "Путешествия Гулливера"
  
  1.
  Генри не был богатым человеком. Его мастерская часто подвергалась нападению летучих мышей, и голубей так как находилась на чердаке. Но сам он с большой любовью называл свое убежище "мерзонином".
  Был ли Генри талантлив? Скорее да. Ему было уже за сорок, а это возраст, когда проявиться истинному таланту становится все труднее и труднее. Да, еще эти разнообразные мелкие заказы, которые, кормили его. Мода на индийские статуэтки, и африканские маски, заставляла Генри работать целыми днями, зарабатывая на жизнь.
  Зато ночью. По ночам Генри воплощал свою мечту. Самую чистую и прекрасную, самую простую и самую сложную. Это была скульптура. Перед, которой, сердце его замирало в трепетном испуге.
  Любой человек вечером вспоминает, что он немножечко поэт или художник и набрасывается с пером на чистый лист бумаги, чтобы зафиксировать, как ему показалось гениальное. Утром же, опустив голову, идет на работу, чтобы продолжить свой принужденный труд. Труд, дающий ему средства к существованию.
  Генри по ночам творил самозабвенно. Порой ночь пробегала так быстро, что казалось неким подобием истины. Усталость снималась удачей в работе.
  А работа спорилась. Даже более того. По-видимому, весь свой талант Генри вложил именно в нее. Обнаженная девушка смотрела тихо и спокойно с легкой долей иронии, слегка подняв руки, как бы стряхивая с ладони капли росы. Волосы живыми локонами спускались на плечи.
  Во время работы Генри относился к ней так благоговейно, что сам обходил вокруг поворотного круга на котором была закреплена скульптура. Он одушевлял свое творение. Он верил в то, что, хоть какая-то доля его собственной души действительно передалась безжизненной глине.
  - На сегодня хватит, - пробормотал Генри, когда за окном замерцал утренний рассвет. Дневные заботы, дающие пропитание не очень занимали его.
  - Будет день, будет пища. - Часто повторял он сам себе.
  - Вот так. Сегодня прохладно в мастерской. Так тебе будет хорошо, - произнес Генри, навешивая, на свое творение матерчатый балдахин.
   Близость окончания работы над скульптурой заставляло Генри работать с удвоенной энергией и еще более талантливо. Он уже не мог отвлекаться на мелкие заказы. Работать почти по двадцать часов в сутки. Смертельно уставая.
   Генри почти ничего не ел, да и есть в доме было нечего. Силы были на исходе. И только взгляд его собственного творения, наполненный трепетом весенней грозы, загадкой бытия и бесконечностью споров о живом и неживом, каким-то образом придавал ему силы работать.
  Сколь долго человек может работать без пищи и отдыха пусть это останется предметом споров для ученых. От дьявольской усталости и голода Генри начал терять здоровье. Сначала стали слабеть глаза от бессонных ночей. Что бы увидеть свою работу Генри приходилось приближать глаза к месту работы и порой ему казалось, что инструмент касается живого тела. Когда отказали ноги не знавшие покою ни днем ни ночью. Генри работал сидя, либо подвешивал себя на специально придуманных ремнях.
  Работа казалась законченной. Но Генри снова и снова приходил в мастерскую, что бы взглянуть на творение своих рук.
  И вот пришло время, когда Генри не смог подняться с постели. Он впал в беспамятство, бредил от холода и голода. Его охватывал жар и била лихорадка. По ночам ему являлись видения. Слабеющими руками он отбивался от приходящих призраков. Но, вскоре даже на эту борьбу у него не оставалось сил.
  И, вот однажды.
  Окно распахнулось резким порывам ветра. Створки с силой ударило друг об друга, и мелкие стекла беззвучно посыпались на пол.
  - Лежите. Лежите. Нет никакой необходимости вставать, - произнес человек в черном, непонятно каким способом явившейся в комнату.
  - Вы кто? Как вы попали сюда? - Спросил Генри, приподнимаясь на слабых руках.
  - Резонный вопрос, - заметил незнакомец, - и не удивительно, что вы приняли меня за грабителя. Хотя, судя по вашему помещению грабителю тут делать нечего.
  Генри обратил внимание на то, что слова таинственного человека в черном, удивительно совпадали с его мыслями. Еще мгновение назад он подумал о том же самом.
  - Удивительно другое, - продолжал незнакомец, - даже в столь тяжелом состоянии, вы испугались не за свою жизнь, а за свое творение. Значит, вы цените свое творение дороже собственной жизни.
  Генри уже не удивлялся тому, что незнакомец может читать его мысли. Он активно замахал руками. Он пытался что-то сказать. Незнакомец перебил его.
  - Я хорошо понимаю, что она для вас значит.
  - Я люблю ее! Прошу вас не забирайте ее от меня. Клянусь, как только я встану я сделаю много различных произведений. Их продадут. Я получу много денег и отдам вам. Только ее не забирайте. - Вымолвив это, Генри без сил откинулся на подушку.
  На какое-то время в комнате воцарилась тишина. За окнами мерцали красные огни рекламы, подсвечивая уродливые и неестественные очертания.
  Генри понимал, что если перед ним стоит грабитель, то весомость и убедительность его доводов не стоит и ломанного гроша. Однако, толи случайно, толи от безысходности Генри произнес слова, которые заметно оживили незнакомца.
  - Возьмите мою жизнь, но не забирайте ее! - Почти крикнул Генри из последних сил.
  Незнакомец присел на стул одиноко стоявший в большой комнате и стал бормотать себе под нос какие-то слова. Все это походило на какой-то обряд или заклинание. Он напряженно воздел руки к верху и широко развел их. Затем приблизился к кровати Генри и предложил ему:
  - Вставайте мой дорогой. Нам необходимо многое сделать за сегодняшнюю ночь.
  - Я не могу этого сделать. Я болен. - Произнес Генри, но в ту же минуту почувствовал прилив сил. Болезнь разжала свои костлявые руки.
  - Ну, что вы. У нас с вами столько дел. Я должен заключить с вами контракт, - произнес незнакомец, - который будет без сомненья выгоден и вам и нам.
  Генри поднялся с постели. Они оба проследовали в мастерскую.
  В мастерской царил полный хаос. Со времени начала болезни хозяина уборщица не посещала мастерскую. Генри нечем было ей заплатить. Вот и царил полный хаос. Но, среди всего этого величественно гордо самым прекрасным образом стояла она. Даже накрытый с верху балдахин из обычной рогожи не мог испортить прекрасного творения. Только редкий талант Генри мог создать столь замечательное произведение скульптурного гения. Генри хотел скинуть балдахин, что бы еще раз увидеть ее. Незнакомец в черном преградил дорогу рукой.
  - Сначала контракт. А уж потом.
  - О каком контракте вы говорите?
  - О! Это очень просто. Я со своей стороны, исполняю ваше самое сокровенное желание, а вы со своей, - тут незнакомец слегка задумался, - ну, скажем так, передадите мне право попечительства над вашим духовным началом. Конечно после вашей, извиняюсь, смерти.
  Комната озарилась призрачным светом. Отблеск этого света вновь осветил лицо незнакомца. Голова незнакомца походила на череп обтянутый кожей. И это вызывало пугающее чувство. Мысли Генри заметались как ласточки в клетке. И где-то в глубине души Генри понимал, что имеет дело с представителем весьма серьезных сил.
  Слабость вновь вернулась к нему. И, желая, что бы все поскорее завершилось, произнес:
  - Я согласен.
  Жуткий хохот раздался в мастерской и фантастическим эхом разнесся по ее углам. Потом растворился легким туманом и упал на пол, бесшумно застелив все уголки.
  Генри потерял сознание.
  Наступила напряженная тишина.
  
  2.
  Балдахин на скульптуре шелохнулся. Потом медленно сполз вниз и, на поворотном круге открылось тело прекрасной женщины. Глаза ее смотрели отрешенно, словно глаза новорожденного ребенка впервые увидевшего мир. Все вокруг было удивительным и в то же время пугающим. Широко раскрытые глаза женщины смотрели вокруг. Крупные ресницы слегка подрагивали. Она ступила ногой на пол. Оторвавшись от неживого начала поворотного круга на котором была создана. В мастерской было еще темно. Начало нового дня скорее чувствовалось, чем имело хотя бы малейшие признаки.
  Генри в глубоком беспамятстве и кое-где стоявшие в беспорядке статуэтки животных, куски глины и камней. Все это производило впечатление бесстрастного натюрморта жизни. Да еще полностью обнаженная женщина в центре. Только на полотнах великих мастеров эпохи возрождения можно видеть столь очаровательных и совершенных женщин. Только скульптуры Греции отличались наивысшей деталировкой в своих произведениях. Творение Генри не имело изъяна и ничем не уступало живой натуре.
  Движения женщины были легки и прекрасны. Волосы крупными локонами спадали с плеч подобно водопаду. Пальцы в меру коротки и в меру длинны. Кожа гладкая как поверхность клавиш фортепиано.
  Еще в давние времена Генри купил в подарок своей жене дорогое и очень красивое платье. Дела шли хорошо, и он мог себе это позволить. В тот день они сильно поссорились, как потом оказалось навсегда. Платье осталось в шкафу не тронутым.
  Небрежно перекинув локоны волос на спину, она достала платье из шкафа и надела. Только она и только платье. Когда формы тела не знающие рамок одежды мыслят чувственной невинностью и все то, что приобретает содержание и, смысл сливаются вместе вот только тогда и воцаряется всеобщая гармония.
  Она открыла дверь мастерской и вышла на улицу. Дверь хлопнула.
  Генри очнулся. Подполз к столу, на котором стоял стакан с водой. Он уже не в силах был просто ходить. Отпил из него крупными жадными глотками. И вдруг почувствовал, как его охватила непонятная тревога. Генри наконец -то добрался до мастерской. Ее не было.
  - Здесь! - Заорал Генри. - Она же была здесь! Я не переживу этого.
  Генри охватила ярость. Он метался по мастерской, как подраненный зверь все сокрушая на своем пути, ломая столы и стулья. Вдруг Генри замер. Перед его глазами отчетливо всплыл незнакомец в черном.
  - Неужели все это происходило не в бреду? Неужели все это было на самом деле? - С ужасом произнес Генри.
  Незнакомец в черном представлялся ему все реальнее. Память о произошедшем возвращалась. Генри стиснул зубы.
  - Он украл ее!
  Где-то за окном раздался жуткий хохот.
  Генри опять потерял сознание и рухнул на пол.
  
  
  ГЛАВА ВТОРАЯ.
  Надежда оставляет нас последней.
  
   Конец всякой плоти пришел
  перед лице Мое; ибо земля
  наполнилась от них злодеяниями.
  И вот, Я истреблю их с земли.
  Б Ы Т И Е г л а в а 6 с т. 13.
  
  1.
   На углу небольшой улочки стоял подвыпивший человек в длинном изрядно помятом плаще и широкополой шляпе. Стоял он рядом с увеселительным заведением, в котором жители города с особым усердием освобождались от своих тугих кошельков и предрассудков с той же легкостью, что и невеста освобождается от благочестивых наставлений матушки в первую брачную ночь. Человек стоял так близко ко входу этого заведения, что каждый входивший или выходивший непременно задевал его дверью. Получая удар, он делал шаг в сторону на неуверенно стоящих ногах и через некоторое время опять возвращался на прежнее место. Так повторялось каждый раз.
  - Прекрасный вечерок. Не правда ли?
  Легат совершал свою ежевечернюю прогулку. Сегодня у него был удачный день. Многое из того, что он задумал - исполнилось. Шеф издательства, где он работал журналистом, похвалил его последнюю работу.
  - Вы растете в моих глазах. Думаю, что соответственно должно вырасти и ваше жалование.
  С приятными мыслями Легат вышел из дома. Целью прогулки было посещение некого питейного заведения на углу небольшой улочки расположенного под самым мостом.
  - Действительно, - ответил Генри.
  - А, не выпить ли нам по бокальчику виски? - Предложил Легат.
  Для возражений у Генри не было причин. Он согласился. Они вошли в бар. Сели за столик. Официант принес виски. Разговорились.
  - Вы думаете, что я обыкновенный пьяница? Человек не достойный уважения? - Спросил Генри.
  - Нет. Что вы. Я так совсем не думаю. - Возразил Легат.
  - А, это не так, - продолжал Генри, - я скульптор. И я создал такое, что вы себе даже представить не можете. Даже я сам, порой думаю, что она живая.
  - Значит ваше творение настолько прелестно? - поддержал разговор Легат.
  - Она божественна!
  - Но, я вижу, что вы чем-то огорчены.
  Генри отпил виски и продолжил.
  - Да. Ее у меня украли. Подло и бесцеремонно. Украли, когда я был в бреду. Болезнь не позволила мне заступиться за нее. И вот я теперь совсем один. Вот почему я пью. И буду пить до тех пор, пока не убью в себе свой талант.
  - Согласитесь, что это не выход?
  - И где же выход? Позвольте вас спросить. - Уже изрядно заплетающимся языком произнес Генри.
  - Вы сами сказали, что вы скульптор. Судя по вашим же словам, талантливый. По этому с вашим горем необходимо бороться при помощи вашего же таланта. - Весьма убедительно произнес Легат.
  Сказанное вызвало интерес у Генри, несмотря на уже приличное количество выпитого.
  - Что вы хотите этим сказать? - Спросил Генри.
  - Конечно, можно заявить в полицию и вашим делом займутся. Но, по-видимому, не в этом дело. Я бы, попробовал решить вопрос по-другому. Если есть еще силы, а в сердце горит огонь таланта, то необходимо создать еще и еще столь же прекрасное. И пусть это увидят все.
  Генри слушал собеседника уже окончательно протрезвевший.
   Собеседник продолжил.
  - Уверен, что вы в состоянии создать еще не мало выдающихся произведений. Необходимо только сосредоточиться. Повторюсь, если скажу, что ваши произведения должен увидеть мир.
  Возникшая пауза между собеседниками позволила почувствовать Легату собственную значимость в том, что он говорил. На какое-то мгновение он был уверен, что сумел возродить в собеседнике способность жить и творить. После чего Генри с уверенностью в голосе произнес.
  - Я смогу! Точь-в-точь такую же! Нет! Я сделаю лучше! Я сделаю их много! Столько, сколько смогут мои руки и мой талант! Пусть все знают, на что способен настоящий скульптор.
  В глазах Генри уже горел огонь творчества и смысла жизни. Неожиданно Генри встал из-за стола и протянул руку.
  - Спасибо. Разрешите представиться Генри Твен. Скульптор.
  - Рад познакомиться. Всегда к вашим услугам Легат Эйлер. Журналист.
  - Прошу прощения, но я должен идти. Думаю, что мы непременно встретимся. Я подарю вам свое произведение. А сейчас я должен идти.
  - Если вы испытываете затруднения, то я могу вас выручить на первое время, - произнес Легат доставая карманные деньги.
  - Благодарю вас. Вы очень любезны. - Генри переполненный своими мыслями направился к выходу.
  Погода окончательно испортилась. Подул холодный ветер. На вечернем небе собрались комья серых подсвеченных уходящим солнцем облаков. Темнело.
  Уверенными шагами Генри шел в свою мастерскую. Сейчас он понимал, что все его неудачи были связаны с тем, что он занимался не своим делом. Тем, что недопустимо разменивать настоящий талант по мелочам.
  Подходя, к своей мастерской, Генри бормотал себе под нос.
  - Он украл ее. Значит, он понял, что она бесценна. Иначе бы он ее не взял. Он надеется получить за нее много денег. Я же сделаю их много! Я получу огромное состояние! У меня будет своя мастерская!
  Повторял Генри в такт своим шагам как заклинание.
  Уже к полуночи Генри вылепил новую статую, как две капли похожую на свою первую. Глаза слипались от усталости. Ему безумно сильно хотелось есть. По щекам текли слезы радости. Работа удалась. За одну ночь ему удалось сделать то, чему в начале он отдал несколько месяцев. В любом творчестве самым сложным является процесс получения оригинальной мысли. Мысли еще доселе никем не произнесенной. Любое повторение мысли процесс требующий лишь, технического мастерства. Генри повторил свою работу, затратив на это гораздо меньше время. И ему это удалось. Тело дрожало от усталости. Руки не слушались.
  - Это принесет мне много денег.
  Не обращая внимания, на накопившуюся усталость Генри принялся за следующую статую.
  Возможности человека практически не ограничены. Один чудак, сидя в тюремной камере, проломил стену, что бы встретиться со своей возлюбленной.
  Желание завершить работу было таким же сильным для Генри. Окончательно уставший Генри заснул прямо в мастерской.
  
  
  ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
  Страсть, что правит миром.
  
   Разумеется, я узнавал свои желания
  постепенно и часто не замечал их,
  тем упустив время вырвать корни
  этих опасных растений
  А.С. Г р и н "Б е г у щ а я п о в о л н а м"
  
  1.
  Выйдя из кафе "Под мостом", Легат отправился прежним маршрутом через парк. Как только Легат вошел в парк, он тут же почувствовал свежий запах листвы, приятно удививший его после духоты асфальтовых улиц. В парке было тихо и безлюдно. В самой глубине на зеленоватой скамейке сидела молодая женщина в голубом платье. Мимо этой парковой скамьи и пролегал маршрут движения Легата. С каждым шагом он все отчетливее различал детали внешности этой женщины.
  - Простите, могу ли я быть, чем-либо полезен?
  Женщина посмотрела на Легата и проговорила голосом весеннего ручья.
  - Где я? Какой сегодня день? Я много месяцев провела в неподвижности.
  - Уже очень поздно. Вы находитесь в парке. - Ответил Легат, - Вы совершенно замерзли. Пойдем те со мной. Уже очень поздно. У меня имеется замечательный кофе. Я живу тут не далеко.
  - Пожалуйста. Проводите меня. Мне холодно. И совершенно не знаю, куда мне идти. - Произнесла она.
  День показался Легату как никогда замечательным. Он понял что влюбился. Влюбился с первого взгляда. Возможно, судьба устраивала праздник для своих избранников. Но жизнь как зебра. Меняются дни веселья на дни печали. Но, в тот момент Легат не думал об этом.
  Его не удивляла очевидная неопределенность этой женщины. Создавалось впечатление ее неземного происхождения. Но, полнейшая коммуникабельность вызывала восторг. Она была естественна в общении и поведении в походке и своей очаровательной улыбке.
  Ключ не хотел открывать входную дверь его квартиры. Судорожно дергая рукой, Легат сам еще больше усложнял эту весьма не сложную операцию.
  Вдруг ее легкая и уверенная рука накрыла руку Легата державшую ключ.
  - Разреши мне милый.
  Все это произошло, естественно так, будто это происходило не в первый раз. Дверь отворилась как-то плавно и беззвучно, словно во сне. Именно так как во сне происходило все то, что теперь происходило с Легатом.
  Они вошли в квартиру.
  - Я приму душ. - Произнесла она и направилась к ванной.
  Ее поведение уже не вызывало у Легата ни малейшего удивления. Его не смущало подобное поведение. Поведение человека впервые оказавшегося в незнакомой квартире и сразу почувствовавшего себя совершенно свободно. В ее свободе скорее чувствовалось полное доверие, как и в поведении человека, который в своей жизни никого не обманул. И все это подтверждалось ее очаровательной внешностью. Красота, как говорят, защитит мир. Ее улыбка говорила более откровенных слов, и защищала от любого обмана. При этом сердце в поисках лучших и нежнейших качеств замирало.
  - Милый помоги мне! - Раздался голос из ванной комнаты.
  Легат шагнул в коридор и неловким движением коснулся двери. Она оказалась не запертой. Платье голубой лужицей лежало на полу. Рядом обнаженные стройные ноги, словно вылепленные гениальным скульптором. Легат не мог поднять глаз. Ему показалось, если он взглянет чуть выше, то все словно мираж исчезнет. Сердце колотилось в груди.
  - Будь добр, подай мне полотенце.
  Ее слова вывели Легата из оцепенения. Очнувшись, он кинулся за своим пушистым и самым огромным полотенцем.
  - Я уже здесь! - Запыхавшись сказал Легат, протянув руки с полотенцем.
  Она только улыбнулась и прыгнула ему прямо на руки, обхватив за шею. Легату показалось на некоторое мгновение, что для своего роста она весила довольно много.
  - Это счастье свалилось тебе прямо в руки, - произнесла она.
  Легат отнес ее в спальню.
  - Постой. Тебя же надо во что-то одеть.
  - Во-первых, это бессмысленно, а во-вторых, уже поздно.
  - Утром я закажу самое лучшее платье.
  - Каждое утром я буду всегда выглядеть так, как ты видишь меня сейчас, - сказала она, обнимая Легата и прижимаясь к нему всем телом.
  - Я даже не знаю, как тебя зовут волшебная фея.
  - Я и сама не знаю, как меня зовут. Если хочешь, то зови меня волшебная фея.
  - Хорошо.
  - Лучше зови меня Даная, - произнесла она, указывая на картинку, висевшую на стене, - ее звали именно так? Не правда ли? А, впрочем, ты можешь звать меня как угодно, только обещай мне не оставлять меня одну.
  - Я люблю тебя и хочу, что бы ты всегда была со мной, - с жаром произнес Легат. Он действительно был счастлив и ослеплен чувствами. Он целовал и обнимал Данаю со всей пылкостью мужчины способного к большой любви, да и к тому же получавшего столь же пылкий ответ с ее стороны. Так прошла ночь.
  На утро Легат проснулся несколько уставшим, но счастливым. Он просматривал как всегда свежие газеты.
  - Что там пишут, любимый? - спросила Даная из кухни. Из кухни доносился ее хрустальный голос. Замечательные запахи только что приготовленной рыбы обжаренной слегка в оливковом масле смоченной лимонным соком и обсыпанной в сухарях. Все это поджаренное на небольшом огне и поданное на стол с зеленью и белым сухим вином опьяняет ничуть не меньше чем связь с очаровательной женщиной. Говорят, что когда мужчина перестает заниматься сексом, он становится дегустатором, при этом его знания по двум программам значительно расширяются.
  - Пишут? Совершено нападение на скульптора и его мастерскую. Уничтожены все его скульптурные работы.
  - Как же зовут этого беднягу?
  - Генри Твен. Тут написано, что последнее время он жил в ужасающей нищете. В прошлом подавал большие надежды и, в принципе, был хорошим скульптором.
  - Мне кажется, что я уже слышала это имя, - в задумчивости произнесла Даная.
  - Я тоже вспомнил! Я познакомился с ним в баре. Он жаловался на сложности жизни. У него, кажется, украли одну из лучших его работ.
  Даная подошла к нему и, обхватив за шею сзади, поцеловала в губы.
  - Ты очень огорчился милый?
  Ее обнаженная грудь коснулась плеча Легата.
  - Пожалуй. Я хотел бы ему помочь. Моих стараний оказалось не достаточно в прошлый раз.
  - Ты же сделал что мог? Кто мог знать в тот момент, что все так случится? - Сказала Даная необыкновенно убедительно и ласково. Для Легата в его то состоянии абсолютной влюбленности все слова Данаи были убедительными.
  - Ты можешь сходить туда, чтобы хоть как-то помочь следствию. Потом все мне расскажешь.
  - Ты права, моя любовь. Я так и сделаю, - согласился Легат и поцеловал Данаю. Затем добавил значительно веселее, - но что же нам делать с тобою? Не можешь же ты всю жизнь ходить обнаженной. И вообще, я считаю, что ты достойна платья королевы.
  - Спасибо любимый я буду ждать тебя с моим платьем и твоей любовью.
  Легат еще раз поцеловал Данаю и вышел из дома.
  
  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
  Самое страшное в жизни - это смерть.
  
   ... Кто ты? ...
  ...Помесь королевы блюза
  И летающего блюдца ...
  А н д р е й В о з н е с е н с к и й
  "Н ь ю - Й о р к с к а я п т и ц а"
  
  1.
  У высокого здания практически в центре города стояли полицейские машины. Толпа зевак. Мужчины в серых плащах, то появлялись, то исчезали куда-то. Все происходило как в лучших детективных фильмах.
  Легат подошел к толпе окружающих вход в здание.
  - Па-п-р-р-р-ошу назад! - Кричал полицейский назойливым корреспондентам.
  - Видите ли, - начал не очень смело Легат, обращаясь к полисмену стоящему в оцеплении, - я, по-видимому, последний кто видел Генри Твена перед смертью.
  - А откуда вы узнали, что Генри Твена нет в живых? - Сразу же вступил в разговор рядом стоящий следователь.
  Легат тут же достал из кармана газету, в которой сообщалось об убийстве.
  - Да, - с явным неудовольствием произнес следователь, - наша пресса готова сама совершить преступление, что бы иметь возможность эффектно о нем же написать.
  - Кроме того, мне не безразлична его судьба, - произнес Легат.
  - Проходите, наверх. Там вас примет комиссар Пастернак, - сказал следователь и сделал знак полисмену, что бы тот пропустил Легата.
  Мастерская находилась в ужасном состоянии. Повсюду был разбросан инструмент. Стулья толпились в углу и не выглядели полностью целыми. Порой одни из них были покосившиеся, некоторые колченогие а некоторые просто лежали на боку. Обломки гипса и мрамора раскиданные по полу создавали впечатление только что произошедшей бойни. Над всем этим суетились сыщики. Они что-то старательно выискивали замеряли записывали в свои блокноты.
  - Так это вы и есть тот самый Легат Эйлер? С вами говорит комиссар Фенимор Пастернак.
  - Вы видите во всем этом, что-то необычное?
  - Вы видели Генри в эту злополучную ночь? Как это случилось? - Спросил старший сыщик не обратив никакого внимания на прозвучавший вопрос Легата.
  - Мы разговаривали в баре.
  - И что?
  - Это было вечером. Бар у моста. Выпили по стаканчику виски и разошлись поздно вечером.
  - Да, с информацией не густо. - Крякнул комиссар.
  - Ничего не предвещало столь странных событий. Напротив, в ту самую ночь, как мне показалось, он ушел полный надежд и оптимизма. Так сказать, настроенный на работу. - Добавил Легат.
  - Вы полагаете, что у него не было причин для столь необычных поступков?
  - Уверен.
  - По-видимому, в своем творчестве он дошел до идеала. Посмотрите на эти разрушенные части его скульптур. В их облике скорее угадаешь окаменелых людей. Вот видите каждый волосок отдельно. Я не видел подобного ни в одной коллекции мира. - Произнес Пастернак указывая на обломки валявшиеся в мастерской Твена.
  Легат обратил внимание. Что на лице разбитой скульптуры была запечатлена какая-то ненормальная улыбка на половину смешанная с необузданной злостью. При притом, что само лицо было достойно восхищения. Идеальные пропорции. Если так можно сказать о скульптуре вылепленной из глины.
  - Тут есть от чего сойти с ума.
  - А разве Генри жив?
  - Да. Жив, конечно.
  - В таком случае я должен его видеть!
  - Это практически не возможно.
  - Мне это необходимо. В конце-то концов, я его единственный друг! - Легат настаивал на встрече.
  - Он находится в психиатрической больнице. Мы поместили его в больницу, сразу же после того как он нанес металлическим стержнем удар по голове одной корреспондентке мисс Тейлор.
  - Это невероятно!
  - Невероятно? Он попытался таким же способом проломить голову нашему полицейскому мисс Джонсон. Думаю, что после услышанного у вас отпадет охота встречаться с ним.
  - Теперь наоборот. Я во что бы то ни стало, хочу увидеться с ним!
  - Хорошо. Если у вас есть свое средство договориться с ним, я устрою вам встречу. Я позвоню, и вас пропустят. Можете воспользоваться моей машиной. Чем черт не шутит, когда бог спит. Может быть, вам удастся выяснить хоть что-нибудь о мотивах этого происшествия. Хотя у меня нет такой уверенности.
  
  2.
  Здание психиатрической больницы напоминало средневековый замок. На фоне современного города выглядело весьма солидно. У самого входа стоял охранник, который и проводил Легата в комнату, где содержался Генри.
  - Предупреждаю вас заранее, - говорил охранник, когда они поднимались по лестнице, - мистер Генри находится в весьма возбужденном состоянии. Кричит. Рвется на улицу. Кидается на всех женщин, стараясь проломить им голову. Мы заменили всех санитарок. В настоящий момент его обслуживают только мужчины. И если вы хотите с ним поговорить, то лучше это сделать в присутствии охраны.
  - Он здесь. - Произнес сопровождающий, когда они подошли.
  - Он один?
  - Да. В палате он один. Если хотите войти, я позову охрану.
  - Не нужно. Откройте. Пожалуйста.
  Сопровождающий открыл дверь.
  - На всякий случай. Я буду за дверью.
  - Хорошо.
  Легат вошел в палату. Было тесновато. Кровать, тумбочка прикрученная к полу, как в это делают в тюрьмах и зарешеченное окно. Генри лежал на кровати с открытыми глазами.
  - Не выпить ли нам по бокальчику виски? - Произнес Легат обращаясь к Генри.
  - Тогда угостите неудавшегося скульптура, - неожиданно бодро отозвался Генри.
  - С вашего разрешения, - и Легат достал бутылку отменного коньяка. На бутылке красовалась светло бежевая надпись "Hennessy".
  Генри присел на кровать.
  - Именно вас я ждал более всего. Все, что я пытаюсь объяснить, ни к чему не приводит. Они устойчиво надеются, что я сошел с ума.
  - Расскажите мне, и я постараюсь понять все, как есть.
  - Уверен, что вы сможете. Помните нашу последнюю встречу?
  - Конечно Генри.
  - В тот день, точнее ночь, я хорошо запомнил ваши слова. Настоящий талант может победить любое горе человека. С этим чувством я пришел к себе в мастерскую. Я работал всю ночь. За это время я сотворил еще несколько скульптур. Под утро силы меня оставили и я упал без сознания. Не могу сказать сколь долго я пролежал без чувств. Когда я очнулся, то понял что меня, разбудил какой-то странный шум. Открыв глаза, я увидел, что моя мастерская заполнена обнаженными женщинами. Они вели себя как у себя дома. Я поймал себя на мысли о том, что эти женщины удивительным образом похожи на мои скульптуры. Вначале я подумал, что это чудесное продолжение моего сна. Утренняя заря развеет это наваждение. Случилось же все с точностью до наоборот. Как только солнечные лучи коснулись пола моей мастерской, на лицах этих женщин стали появляться ужасные шрамы. Они были чем-то озлоблены и кричали в мою сторону.
  - Это он во всем виноват! - Кричали они все разом.
  - После этого они, как по команде, ринулись на меня. Каждая хотела первой бросить в меня камень. Во время их борьбы между собой за первенство обладания мной я понял, что им необходим не я, а связь со мной. Осознавая что добровольно они не получат желаемого, они избивали меня руками и ногами. Принимая частые удары, я отползал все ближе и ближе к камину в надежде схватить там что-нибудь тяжелое и отмахнуться от армии озлобившихся женщин.
  - Как же вы остались в живых? - спросил Легат.
  - Кочерга! Все дело в ней.
  - Какая кочерга? - переспросил Легат.
  - Простая кочерга, которая лежала у камина. Слава Богу, что она там очутилась в нужный момент.
  Легат стал слушать с еще большим вниманием.
  - Самое ужасное произошло дальше. Вначале я отмахивался чисто интуитивно. Я и не собирался никого ударить этой кочергой. Поверьте, мне не пришло бы это в голову и теперь. Вскоре я понял, что наступающие на меня женщины не испытывают страха перед угрозой получить практически смертельный удар. Они подходили медленно и все ближе и ближе. Взмахнув в очередной раз, я случайно задел голову одной из них.
  Тут Генри умолк. В его глазах появился ужас.
  - Еще в армии я несколько месяцев не мог прийти в себя, когда впервые убил человека. Да это был враг. И если бы я не выстрелил, то он выстрелил бы в меня. Потом я нашел в его автомате тот самый патрон, который у него заклинило. Этот патрон и сейчас со мной. Я всегда буду помнить первого. Потом привыкаешь. А вначале это ужасно. Мне иногда кажется, что после каждого такого убийства человек должен тупеть на какое-то количество разума.
  - Прости, но ты не об этом.
  - Да, конечно. Когда я ударил ее. То есть когда я задел ее. Она раскололась! - После этого Генри закрыл в страхе лицо руками. - Не было крови. Не было стонов. Она просто раскололась. Словно передо мной еще мгновение назад была не женщина, а статуэтка. Раскололась на множество маленьких кусочков. Как только это случилось, все замерло. Им стало страшно. Похоже, что они впервые стали понимать, что могут умереть. Я вышел из оцепенения и выскочил из мастерской. В комнате у меня лежал старый парабеллум. Мгновение, я открыл ящик стола, еще мгновение и я ощущаю в руках мертвящий холод оружия. Тем временем на лестнице уже показались их обнаженные тела и еще более озлобленные лица. Я выстрелил. Потом еще. Я стрелял, пока не закончились патроны. Одна из них схватила меня за рубашку, пистолет выпал из рук. К счастью я не выпустил из своей руки кочергу. Я крушил их головы на право и налево. Теперь они уже уклонялись от моих ударов. И я понял самое главное. Все они и были мои скульптуры. Но, как это могло произойти? Те самые скульптуры, которые я же и сотворил прошлой ночью. Я вспомнил незнакомца в черном. Я вспомнил его веющий холодом смерти хохот.
  - Но, почему они так агрессивны по отношению к тебе?
  - Не ко мне, а по отношению ко всем мужчинам. Для того, чтобы стать людьми они должны, произвести себе подобных. И это означает, что они должны иметь мужчину на каждую ночь. Иначе они опять превратятся в статую. Если этого не происходит, на их лицах появляются кусочки глины похожие на шрамы. Мало того, что это доставляет им непереносимую боль, это делает их менее привлекательными и уменьшает шансы на успех. Таким образом они захватывают наш мир. Что будет? Они бесчувственны, корыстны, эгоистичны и что самое страшное, их не мучает совесть. Они способны убить человека и самостоятельно оправдать собственный поступок. Даже гордиться этим.
  - Их необходимо изолировать от общества.
  - Уничтожить как неудавшееся творение! И вы должны помочь мне в этом.
  - Каким образом я смогу отличить их от людей.
  - Есть верный признак. У них нет души нет крови.
  - Но, я же не могу буквально каждую симпатичную женщину избивать кочергой.
  - В этом нет необходимости. Я вылепил пять скульптур. Хотя, постойте не пять, а шесть. Одна пропала гораздо раньше. На сегодняшний день под ударами моей кочерги погибло три. Значит, осталось еще три.
  - Что вы хотите делать?
  - Делать должны вы. Вы должны их найти. Я более чем уверен, что они поддерживают между собой связь. Когда вы их обнаружите, вы должны сообщить мне. А я уж знаю, что с ними делать.
  Лицо Генри стало более серьезным почти суровым после сказанных слов.
  - Что вы задумали Генри? - Спросил Легат.
  - Не беспокойтесь. Ваша задача обнаружить их. Узнать и сообщить мне. Только сообщить. Сами ничего не предпринимайте. Только сообщить.
  - Хорошо. Я все сделаю, как вы просите.
  
  ГЛАВА ПЯТАЯ.
  Девушки, завсегдатаи ресторана.
  
  Я сам возвел мой смех во святыню...
  Этот венец смеющегося, этот венец из роз:
  Вам братья мои, бросаю я этот венец!
  Смех возвел я во святыню: Вы высшие люди,
  Научитесь-ка смеяться!Так говорил Заратустра.
  Ф. Н и ц ш е.
  
  1.
  В ресторане играла музыка. Приглушенный свет прикрывал обнаженность женщин, скрывал отчасти глупость мужчин, а танцующее кабаре на сцене обдавало надеждами на легкую эротику тех, кто уже не мог получить счастье обладать женщиной, но еще понимал толк в еде. Множественное вино оголяло души и вызывало на самые откровенные разговоры и самые не приличные поступки. Всякий, глядя, на дам живо дорисовывал в своих фантазиях то, что не видел. Музыка оглушительная по силе, и оглушительно пошлая по содержанию. Сидящих за столиками, она делала, чудовищно одинокими, даже если они сидели вместе. Музыка делала свое дело. Она спокойно и уверенно освобождала всех от денег и морали. Что и было видимо целью существования данного заведения
  Легат подошел к стойке.
  - Что будем пить? - Обратился к нему бармен, ловко выцеживая из бутылки в длинный стакан только, что приготовленный коктейль и собственные чаевые.
  - Приготовьте что-нибудь полегче.
  - Могу предложить. По собственному рецепту.
  - Давай те попробуем, - согласился Легат.
  Легат коснулся губами наполненного бокала.
  - Не плохо.
  - Ну, что вы у мен я есть и поинтереснее, - похвалился бармен, получив хорошие чаевые, - может вас, заинтересуют дамы за тем столиком?
  Легат внимательно посмотрел. За столиком сидели трое.
  - Давно они у вас? - спросил Легат.
  - Нет, совсем свежие. Я их вижу несколько дней. Не плохо освоились. Чаевых не жалеют. Сразу видно, что работают на совесть.
  - Тогда отошли им на столик бутылочку хорошего вина и что-нибудь на твое усмотрение.
  - Будет сделано, - с готовностью произнес бармен.
  Девушки оживились. Заулыбавшись, они то и дело одаривали Легата своими взглядами.
  Начался вечер. Вечер похожий на все вечера, которые когда-либо проходят во всех кафе и ресторанах мира по единому сценарию.
  Легата мучил один и тот же вопрос. Они или не они. И каким образом безжизненные статуи могли стать так похожими на людей и что же должно их отличать от нас живых, думающих и чувствующих.
  - Вот эта, - рассуждал про себя Легат, - белокурая готовая без умолку говорить более, чем возможно вообще понять любому человеку. Если она окажется статуэткой, то можно просто чокнуться. Или эта с горбинкой на носу с глазами не доенной коровы. Разве можно поверить в то, что еще несколько дней назад она была глиной.
  Легат вдруг вспомнил то, что говорил ему Генри.
  - Не было крови. Не было стонов. Она просто раскололась. Как статуэтка. Раскололась на множество мелких кусочков.
  - Так значит, - рассуждал Легат опять, - если ее ударить чем-нибудь то она должна рассыпаться как фарфоровая или глиняная статуэтка. Если у них нет крови, и Генри не сошел с ума, необходимо в этом убедиться.
  - Милые дамы! Немножечко черной магии, прямо за столом ресторана. Предсказание будущего, угадывание прошлого и лечение ото всех болезней за минуту.
  Не дожидаясь согласия с их стороны Легат подсел к дамам.
  - Для этого мне необходимо булавку.
  - А, это не больно? - с некоторой долей испуга произнесла одна из дам.
  - Ну, что вы процедура чисто символическая. Вашу ручку мадам, - обратился Легат к белокурой, - Ваша булавка и ваша капелька крови из пальца. Будущее будет предсказано с небывалой достоверностью.
  Придумывая всяческие небылицы Легат предсказывал все что только смог придумать человек на его месте. Обе девушки сидевшие слева и справа имели хоть и не голубую, но вполне приличную алую кровь. Легат обратился с аналогичной просьбой к девушке напротив.
  - А вы? Хотите узнать свое будущее? - Произнес Легат приближая булавку к ее руке.
  В это мгновение она вскочила и бросилась из зала. Опрокидывая стулья, Легат помчался за ней. В зеле началась суматоха. Девушка выбежала из зала и кинулась к выходу, который окаймляли две женские гипсовые фигуры поддерживающие огромную арку. Она метнулась к арке и почти в дюйме от одной из статуй, Легат настиг девушку и со всего размаха ударил.
  
  7.
  - Очнитесь! С вас за разбитую статуэтку.
  Обступившая толпа недоуменно созерцала лежавшую тут же разбитую статую женщины. Легат судорожно сжимал в руке обломок стула.
  - И все таки я ее разбил! - Восхищенно произносил Легат еще находясь на полу.
  - Вот видите, вы сами признаетесь, что разбили статуэтку.
  - Разбили произведение искусства. За это придется платить, - произнес метрдотель. И глядя, на нетронутые, статуи над аркой медленно сходил с ума. Вокруг валялись части разбитой статуи, но те, что он видел перед глазами, были не тронутыми, - вы же намусорили. Кто-то должен же это убирать.
  Наконец-то чуть придя в себя, Легат обратил внимание на то, что статуи под аркой были не тронуты. На полу вокруг Легатта валялись обломки гипса. Это означало, что он выполнил одно желание Генри. Поняв это, Легат встал заплатил умеренный штраф за беспорядок и, извинившись, вышел из ресторана.
  
  ГЛАВА ШЕСТАЯ.
  Ошибки могут стоить дорого.
  
   Прости мне, Боже, прегрешенья,
  И дух мой томный обнови,
  Дай мне терпеть мои мученья
  В надежде, вере и любви.
  И. И. К о з л о в "М о л и т в а"
  
  1.
  - Я же говорил вам Легат. Вы не должны их трогать.
  - Я был уверен.
  - Вы были выпивши, и могли ошибиться.
  - Я был в норме!
  - Если бы вы ошиблись? Представляете, что могло быть? Какие могли быть последствия, если бы это был живой человек.
  - Я сделал все верно. Она побежала.
  - Не легко было сделать выбор. Я это понимаю. Очень мало время. Дорог каждый день. Если мы опоздаем, и у них появятся последователи.
  - Вы хотели сказать потомки? Генри.
  - Такие же холодные и безразличные к людям как они сами. Представляете, что все люди станут холодными словно мраморные статуи. Все будут думать только о себе. Плачь ребенка, не тронет ни кого в городе, в стране в мире.
  Генри налил себе и Легату.
  - Спасибо вам. Спасибо что вы единственный кто поверил в мои бредни и оказались правы. Теперь вы убедились, что они существуют, и что я ничего не выдумываю?
  Они выпили.
  За окнами спускались сумерки. Город готовился забыться еще на одну ночь. Город в очередной раз закрывал глаза. Что бы завтра утром удивленно спросить.
  - А разве что-то случилось?
  - Хорошо, что все так произошло. Поверьте, мне было не легко. Она рассыпалась как статуэтка. Я, и не мог поверить. Никто из окружающих не понял в чем дело.
  - Легат не забывайте, что их осталось всего две.
  В палату зашел доктор. Он не мешал им, так как с приходом Легата Твен перестал буйствовать. Это, конечно, было положительным фактором в работе психиатрической больницы.
  - Пора, - произнес доктор, - уже поздно.
  - Спасибо вам доктор, - произнес Легат.
  - Всегда к вашим услугам.
  - Если можно, я приду еще.
  - Конечно. А сейчас пора. Вы же сами понимаете режим.
  Легат ушел, попрощавшись с Твеном и доктором.
  
  2.
  Он шел домой и думал о том как, за эти несколько дней изменилась его судьба. Как круто повернулось все в его жизни. О том, почему он борется с неведомой силой. Совершает героические поступки. Спасает мир. Раньше он никогда бы не сделал этого. Прожив всю свою жизнь в собственном мирке он даже работая журналистом в редакции уже более десяти лет ни разу не написал ни одной скандальной статьи. Он четко знал, что за это его не похвалят, а за подвиги не платят.
  Он очень устал за этот день. Дверь открыла Даная.
  - Милый ты так долго. Я начала волноваться.
  - Ну, что ты милая. Я же тебя люблю.
  Даная обхватила его за шею руками и прикоснулась губами к его щеке.
  
  ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
  Все это было предвестником чего-то.
  
  В суету городов и в потоке машин
  возвращаемся мы - просто некуда деется.
  В л а д и м и р В ы с о ц к и й "Н е р в"
  
  1.
  Утром Легат отправился на работу.
  В редакции царило необычное оживление.
  - Привет Легат. Зайди к шефу. У шефа есть для тебя прекрасная работенка.
  - Отлично, а то я давно уже не брался за настоящее дело.
  Легат отворил дверь главного редактора.
  - Прекрасно господин Легат. Для вас. И только для вас. На улице под машину попала статуя. Только вы с вашим талантом сможете все это преподнести читателям.
  Легат вздрогнул.
  Шеф продолжал.
  - Машина у подъезда. Выезжайте немедленно. К вечеру в хронике происшествий обязательно репортаж. Заголовок продумайте сами. Катастрофа на маленькой улице. Статуя под колесами. В общем, на ваше усмотрение.
  Генри уже бежал по лестнице. На улице у здания редакции его ждал репортерский джип. Несколько минут, и машина была на месте происшествия.
  - Журналист, - пояснил он комиссару полиции.
  - Отлично. Вас и ожидали господин Легат. Это только для вас. Пройдемте со мной.
  Они подошли к месту событий.
  - Что это? - Легат поддел носком ботинка белеющий обломок.
  - Это и есть все то, что осталось от этой статуи. Основную часть собрали мусорщики. Сразу видно работа уникальна. Вот посмотрите, - комиссар поднял один из кусочков гипса, - как точно переданы все складки кожи на ладони. Если бы она имела цвет, то не осталось бы сомнений в ее принадлежности какому-нибудь человеку. Я не разбираюсь в искусстве, но в данном случае ясно, что она украдена из музея.
  - Мы поедем туда, где сваливают мусор? - спросил Легат.
  - Для этого необходимо найти это место. В городе более двухсот свалок и кроме того машина могла выгрузится на каком-нибудь заводе вторичной переработки.
  - Почему вы решили убрать?
  - Скорее не успел запретить. Мне позвонили и сообщили, что на трассе сбита женщина. Я тут же выехал на место происшествий. Но по дороге мне позвонили и сказали что катастрофы нет, никто не пострадал. Разбита лишь статуя. Тогда мы завернули в закусочную а, когда приехали, мусорщики уже все подобрали.
  - Слава культуре нашего города на улицах.
  - Верно.
  К нам подошел полицейский.
  - Господин комиссар, нашли машину, которая сбила. Ну, эту скульптуру.
  - А ее владельца?
  - Тоже.
  - Приведите его сюда.
  - Слушаюсь.
  Виновник происшествия был явно чем-то озабочен.
  - Вы можете рассказать о случившимся? - Спросил комиссар.
  - Позвольте комиссар, я поговорю с ним?
  - Пожалуй. После того как вы договорились с этим сумасшедшим скульптором, я уже ничему не удивляюсь.
  Комиссар отошел в сторону и закурил.
  - Расскажите, что вы видели в тот день? - Обратился Легат к владельцу машины.
  - В общем-то не было ничего особенного. Как всегда я выехал на работу. Скорость была небольшая. Вы сами понимаете, что утром не легко вести машину.
  - Не нужно оправдываться. Я не из полиции.
  - Ну, в общем, невдалеке проходила какая-то женщина. Даже не женщина, а очень симпатичная особа. Она была шикарно одета и я не мог ее проглядеть. Именно в этот момент она переходила дорогу. Глаза слипались. Я на какое-то мгновение закрыл глаза и сразу почувствовал удар. Притормозил. Хотел выскочить. Помочь. Я понимал, что она лежит где-то под колесами. И не решился. Не переношу вида крови Что бы ничего не видеть я дал газу и проехал вперед. После перекрестка я остановился. Хотел взглянуть на нее. В заднее зеркало машины было плохо видно. Я обернулся. На дороге лежала женщина. Мне стало плохо. Я опять по газам. И уехал. Чтобы ничего не видеть.
  - Скрыться.
  - Я же предупреждал, что не переношу крови.
  - А она не переносит смерти. Скажите, а какое платье было на ней. Какого цвета.
  - Ярко красного. Это я помню очень хорошо. Она очень эффектно выглядела.
  - Спасибо у меня нет к вам больше вопросов. Может быть, у комиссара есть.
  Подошедший комиссар был явно не доволен моральным обликом этого владельца машины. Обрывки разговора доносились и до него. Опираясь на свой огромный опыт следственной работы, комиссар понял, что водитель бросил свою жертву на произвол судьбы.
  - Женщина могла быть еще живой? - Спросил Легат, обращаясь к комиссару.
  - Конечно, - уверенно произнес комиссар, - если бы не была статуя.
  - Если бы она не была статуя, то водитель должен был бы сесть в тюрьму?
  - Конечно. Но, в данном случае нам даже нечего ему предъявить. Если, конечно она не из музея. Но, это уже не мое дело.
  - Согласитесь комиссар, такую статую легко спутать с человеком.
  - Однако статуи сами не ходят. Ее, по крайней мере, кто-то должен был нести. Не правда ли?
  2.
  Судьба решила помочь мне в этом страшном деле, подумал Легат, возвращаясь, домой. Произошедший случай, конечно же, случайность. Избавил человечество от еще одной опасности. Оставались еще две. Где же они? Как их найти? Как их распознать? Легат сунул руку в карман, где нащупал кусочек статуи, который он прихватил на месте происшествия.
  - Действительно это практически живая прядь волос. Такое впечатление, что можно разделить каждый волосок. Может быть, и верно, что если повторить в камне природу точь-в-точь, то она оживает. Может в этом вся суть настоящего искусства.
  
  ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
  Роковая ошибка без последствий.
  
  Не осуждай - затем, что все мы люди,
  Все слабы, немощны, опутаны грехом;
  Волнуют страсти наши груди,
  В грехе родимся и живем.
  К. К. С л у ч е в с к и й "Н е о с у ж д а й"
  
  1.
  На углу старой улочки сидела нищенка закутанная в грязный платок. Ее протянутая рука не просила а умоляла милостыню. Вид ее был жалким. Но, ее просьбы о милостыне скорее походили на нетерпение и по этому ей подавали редко и мало.
  Легат поравнялся с нищенкой, остановился и стал рыться в кармане в поисках монеты. Он вспомнил выражение, что крупные деньги, а в особенности бумажные подавать в милостыню нельзя. Плохая примета. Крупные подаяния развращают. Создается почва для разумения о том, что можно бы получить и больше. Наконец отыскав монету, Легат наклонился что бы опустить монету в руку нищенки и только теперь заметил прелестные локоны волос случайно выбивающиеся из под платка.
  Легат резким движением сдернул платок. Появилось лицо молодой девушки на половину покрытое шрамами. На него глядели карие почти черные глаза, внимательно наблюдающие за тем, что же будет дальше.
  - Вот ты мне и попалась, - крикнул Легат, крепко ухватив нищенку за волосы. Он был уверен, что в его руках еще одна когда-то ожившая скульптура.
  - Пустите меня! Я не брала ваших денег, - пытаясь вырваться, возопила нищенка.
  - Когда ты в последний раз была с мужчиной? Сразу видно давно! Тебе не повезло. Но, я могу решить твои проблемы проклятая статуэтка.
  Легат замахнулся, что бы ударить девушку, и вдруг почувствовал, что его руку кто-то очень прочно держит.
  - Позвольте сэр. Что вам нужно от этой девушки? - Голос внушал спокойствие и уверенность. Это заставило Легата остановиться. Он повернулся. Перед ним стоял высокого роста человек, явно не собиравшийся отпускать его руку. Легат ослабил сопротивление. Человек сразу же пошел на встречу и отпустил свою руку.
  - Мы все хорошо знаем эту девушку, - произнес он, - она ничего не сделала плохого за свою жизнь. Это ей делали много всяческих гадостей. Мальчишки кидали в нее комьями грязи, прохожие отбирали милостыню.
  - Откуда у нее этот шрам на лице?
  - По той же самой причине. Однажды ее попросили сходить за керосином. Она и раньше помогала всем во дворе. И мы все хорошо относились к ней за это. Она добрая девушка. Когда она возвращалась с бутылью керосина, мальчишки кинули в нее камень и разбили бутыль. Пламя от случайной искры обожгло ей лицо. Наша девочка долго лежала в больнице. Мы все навещали ее. Жизнь ей спасли, но лицо сильно пострадало. С тех пор она немного не в себе.
  - Еще раз простите, - Легат вытащил из бумажника все деньги, которые у него были, и отдал нищенке, - простите.
  С этими словами он повернулся и зашагал прочь. Он только теперь понял, какую чудовищную ошибку мог бы совершить. Убийство совершенно невинного человека. Предупреждение Генри Твена не было пустыми словами.
  
  
  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
  Все происходит по сценарию природы.
  
  Судьба неволя. Такая доля.
  Там в Книге Судеб все расписано
  до точки.
  В а л е н т и н Е в к и н "К н и г а с у д е б"
  
  1.
  Весь день шел дождь. По лужам прыгали огромные пузыри. Конца этакому дождю не было. Легат шел по улице не разбирая дороги. Ботинки окончательно промокли.
  Вспоминался разговор с доктором.
  - Меня сразу же насторожило, что не было никакой крови. При родах это неизбежно вы же понимаете.
  - Говорите доктор. Она сильно мучилась?
  - Мы сделали все возможное, но роды оказались столь скоротечными.
  - Я предчувствовал. Счастье такой величины не бывает. Что-то должно было случиться.
  - Ваша жена.
  - А что с ребенком?
  - Вот об этом я хотел вам сказать.
  - Так что с ребенком?
  - Как это прозвучит не странно, но вашего ребенка не было.
  - ?
  - Мы не увидели ребенка. Мы вызвали полицию. Они ведут расследование.
  - Можно мне в палату?
  - Да, конечно. Комиссар уже на месте.
  Легат быстрыми шагами направился в палату. Открыв дверь, Легат увидел группу криминалистов и комиссара.
  - Здравствуйте мистер Эйлер.
  - Здравствуйте господин комиссар. Фенимор Пастернак, если не ошибаюсь. Мы с вами уже встречались.
  - Вы правы. Я вас хорошо помню. Мир тесен. Мы опять встречаемся при необычных обстоятельствах.
  - Что же может быть необычного в неудачных родах?
  - Украден ребенок.
  - Украден?
  - Да. Какой то извращенец украл ребенка сразу же после родов, а вместо ребенка подложил статую.
  - Какую статую?
  - Обыкновенную. Копия на новорожденного ребенка. Только из гипса.
  - Вы обязаны показать мне его. На нем должна быть кровь.
  - Откуда вы это знаете? Легат вы что-то скрываете от меня. Я вообще-то думал, что мы доверяем друг другу.
  - Если это возможно господин комиссар, выслушайте меня очень внимательно.
  - С удовольствием если вы хотите мне объяснить, то чего я еще не знаю.
  - Вы не должны искать ни хозяина той самой разбитой статуи, ни вора новорожденного младенца. Их нет и быть не может. Все что вы видели умелая мистификация. И ваш гений следователя понадобиться в других немаловажных делах. Поверьте, не стоит тратить на это время.
  - Я чувствую, господин Легат, вы чего-то не договариваете. Однако, мне очень хочется вам поверить. Тем более, что со времени нашей прошлой встречи вы меня ни разу не обманули.
  - Не сомневайтесь комиссар. Это все что я могу вам сказать. Поверьте, я и сам еще не все понимаю. По этому вас известного всем, как человека в высшей степени порядочного, предостерегаю от излишних хлопот.
  - На этом спасибо.
  - Могу ли я быть свободным. Тут мне делать нечего. С вашего разрешения я пойду.
  - Да, конечно, - комиссар охотно ответил.
  - В таком случае прощайте.
  Как только Легат подошел к двери его снова окликнул комиссар.
  - Господин Легат, один вопрос, если позволите?
  - Да, конечно.
  - А кем вам приходится эта женщина?
  Легат на мгновение задумался и спокойным голосов произнес.
  - А никем.
  
  2.
  Уже вдвоем, выходя из полицейского участка на улицу, под проливной дождь Легат и Генри продолжали оживленно разговаривать.
  - Я не мог знать. Я встретил ее еще до нашего разговора в баре.
  - Не кори себя. Любой на твоем месте мог ошибиться. Самое главное это то, что мы спасли человечество.
  - Что собираешься делать?
  - У меня заказ на два тотема из дерева. Деньги предлагают не малые. За неделю справлюсь.
  - О чем ты говоришь? Какие тотемы?
  - Татэмы абсолютной любви и ненависти. В нашем городе остановился какой-то шаман из Бразилии. Прочитав обо мне в газете, предложил работу.
  - Ты видел его?
  - Нет, но деньги принес его курьер. И, должен сказать, немалые.
  - Если за душу скульптура предлагают большие деньги значит этот скульптор талантлив.
  Легат произнес словно читал надпись на могильной плите.
  - Все так и есть. Прости, что я втянул тебя во все это. Давай, выпьем за твоего не родившегося.
  - Согласен.
  - Однако мы выполнили свою миссию.
  - Что будет с тобой?
  - Я никогда не буду более создавать статуи.
  - Но человек в черном, не оставит тебя просто так.
  - Кто знает, как повернется судьба.
  - Я описал все произощедшие события. Права на мой роман купит крупнейшее из издательств. Тоже не малые деньги.
  - Замечательно.
  На улице продолжал дождь. Не смотря на все случившееся на душе Твена были хорошие предчувствия.
  - Спасибо вам Легат. Я приобрел замечательного друга. Я наконец-то вздохнул свободно. То, что мы пережили с вами, послужит хорошим уроком. Я буду крайне внимателен. Без вас я бы не справился.
  - Надеюсь, что твои тотэмы не оживут, - Легат улыбнулся и уходя помахал рукой.
  На какое-то мгновение Твену показалось, что откуда то доносился тот самый жуткий смех человека в черном.
  - Вы слышали Легат? Опять этот жуткий смех.
  - Нет. Я ничего не слышу.
  Легат солгал. Он тоже слышал его. Но, он не стал будоражить лишний раз душу своего друга. Из самых лучших побуждений.
  
  2006 г.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"