- Э, с вами кашу не сваришь. Обзвони всех своих коллег, и от моего имени назначь дату совета Европы по безопасности, - сказал Бардак и повесил трубку.
Не надеясь на то, что Муркель добросовестно выполнит его поручение, Бардак сам начал обзванивать лидеров Евросоюза и назначать дату совещания.
Казус вышел с представителем Прибалтики - маленькой вертлявой женщиной, которая так перепугалась, у нее так дрожали руки и ноги, что она не могла устоять на ногах и держать трубку в руках. Она все время целовала трубку и произносила: хайль, Бардак, хайль! Бульґбуль, Бардак, хайль, Бардак! Целовать Бардак в анус!
А что касается остальных президентов и руководителей Евросоюза, то все они имели бледный вид. Грозный дядя Сэм не только отчитывал их за слепоту и бездеятельность, но грозил им всякими карами и бедами. Правда, у них тряслись только колени, а выше эта дрожь не поднималась. Обзвонив всех, обиженный Бардак решил позвонить и в Россию. Тут он проявил максимум вежливости, грозил осторожно, придумывая всякие санкции, вынужденные, разумеется, которые ему не хочется применять по отношению к дружественной стране, но он ничего не может сделать, его избиратели этого требуют, вся Америка требует, весь мир требует. Еще не поздно, одумайтесь, господин президент. Сноудена я вам прощаю, хотя этот Сноуден - это большая рана на теле Америки, а Америка, как вы знаете - гордая страна, и ей есть чем гордиться, господин президент России.
- А что вы хотите? Крым от вас за тысячи километров, а у нас он рядом, под боком. Крым - русская территория. Кроме того, мы намереваемся провести референдум: как народ Крыма скажет, так и будет.
- Какое право имеет народ Крыма выражать свою волю? - выдал Бардак глупую мысль.
Но тут раздались гудки: на свой вопрос он не получил ни умного, ни глупого ответа.
Надо прямо сказать: возвращение Крыма - заслуга руководства России. После бандитского умерщвления последнего русского царя Николая Второго и его семьи гением зла Лениным, коммунистические бонзы, отламывали по кусочку территории от России, которую почему-?то ненавидели, и раздаривали... куму, свату и младшему брату. Так, словно конфетку детям.
Ленин пол - России отдал практически поверженной Германии в знак благодарности за финансирование октябрьского переворота во время заключения, так называемого Брестского мира. А затем отломил жирный кусок под названием Малороссия и отдал Украине. Как пряник, очевидно полагая, что Украина никогда не будет самостоятельным государством. Сталин одарил Украину западными областями в 1939 году, оторвав их от Польши, и в 1945 году отдал Закарпатье, где проживают русины. Он насильно сделал их украинцами, хотя они такие же украинцы, как венгры и немцы. Поскольку гении русского народа считали этот народ навозными мухами, то у этих навозных мух никто даже не спрашивал, хотят ли они превратиться в пряник и быть подарены капризному соседу. Н садиться рядом и давать отчет, куда и зачем уплывает Крым? Бардак возмутится, он хотел там строить вилла и посадить американский флот. Бардак тратить пять миллиард доллар на этот народный война, взять и сделать 52 штат Крым!
- А что мы должны делать? - спросил Яйценюх. - Я могу взять Европейский флаг, поехать в Крым и там размахивать, если это поможет.
- Там надо стрелять! Оружие поднять, солдат вперед, Крым - чикґчик и нет. А где министр обороны? Он что, в отпуске? Вызвать немедленно.
- Другой министр делать, тот старый министр снять. Старый министр москаль.
Но министр обороны Украины, как чувствовал: прибежал. Его еще Янукович назначал.
- Сколко есть у тебя пушка?
- Одна, - ответил министр, - и то старая, в ней затвор не работает.
- А сколко танк? - не унималась Нудельман.
- Два.
- А сколко сольдат?
- Полторы, нет. Два солдата есть, но и те инвалиды не боеспособны, - сказал министр обороны.
- Яйценюх, армия создать, вооружений купить, Крым отбить.
- Госпожа Нудельман, денег нет, казна пуста.
- О, майн Гот! - взревела Нудельман и размазала слезы по лицу.
- Госпожа, не плачьте, мы Крым не отдадим.- Крым - наш, - добавил Трупчинов. - Он был и будет нашим во веки - веков, аминь. Господи, помилуй и спаси.
- У нас есть войска в Крыму, - сказал министр обороны. - Почти все бандеровцы. Это гвардия Хрющенко, экс-?президента.
Министр обороны позвонил в Крым заместителю командующего Сиське, уроженцу Львова. Тот сообщил, что они заблокированы людьми в черном, только глаза видны. Если не хотите жить, наступайте, говорят нам, сообщил зам командующего. Вот и сидим, ждем. Обещают выпустить, предлагают перейти на службу в Российскую армию. Зарплата в два раза выше. Уже больше десяти тысяч нарушило присягу и добровольно перешло на сторону врага.
- Что это за народ? Я возвращаюсь в Штаты, доложу Бардаку, что в Украине сплошной бардак, пусть Бардак от вас откажется. Вы нас разорите. Пять миллиардов впустую!
- Госпожа Нудельман, если вы нас бросите, я себя сожгу на центральной площади в Киеве.
- А я в баптисткой церкви в США отрублю себе голову, аминь, - пригрозил Трупчинов.
Тут вбежал Вальцманенко, будущий президент.
- Я только что из Крыма, - соврал Вальцманенко и вымучил американскую улыбку. - Все руководство Крымских сепаратистов вырезано и сожжено на центральной площади имени Степана Бандеры.
- Ты, Вальцманенко, герой Америки. Я позвоню Бардаку, он повесит тебя медаль, - радостно произнесла Нудельман, похлопывая по плечу Вальцманенко, будущего президента. - Ты кандидат в президенты. Президент Украины должен честно служить Америке.
В самом конце необычного совещания прибежала Юлия. У нее веночек вокруг головы размотался, свисал, делая хозяйку, похожей на ведьму.
- Госпожа Нула, госпожа Нула, не уходите, пожалуйста, ласкаво просимо, не уходите! Передайте Бардаку, моему любимому Бардаку, ой мама, нехай мне этот Бардак выделит мульярд долларов, и я организую поход на Москву. И еще мне надо одну ядерную головку, чтоб сжечь москалей. Всего одну бомбу, у вас их много. И тогда никаких проблем ни для Америки, ни для Украины.
- Кто такой, этот старый ведьма? - спросила Нудельман Яйценюха.
- Это Юля Капительман или Мошенница, великая женщина, которую Янукович в течение десяти лет держал в подвале, привязанной к ножке кровати. Видите, какое у нее желтое личико, она пожелтела, потому что лежала голая на голой желтой земле. Она героиня Майдана, ее афторитет выше всех в Евросоюзе. Впрочем, она мой бывший начальник. Очень строгая. И стратег. Невероятный стратег. Ее сам Евросоюз боится, как злодей полицая.
Яйценюх готов был говорить еще до вечера, но Виктория перебила его.
- Мне на Евросоюз наплевать. Евросоюз непослушный, ленивый, проморгал Крым, и Янукович проморгал, - сказала Нудельман и перешла на русский: - Ты, баба, бери метелка в руки, а то у вас на ступеньках первого этажа бумажка валяется, - произнесла Нудельман и топнула ногой на Юлю.
- Я жаловаться буду... Бардаку, - защищалась Юля. - Видите, у меня нога не работает, Янукович откусил. У меня в моем особняке в каждой комнате, на каждом этаже висит портрет Бардака, всего пятьдесят штук. Я поняла, что у меня самой дома бардак. Но все равно... где мой телефон. Бардак сейчас спит?
- Он в ванной зубы чистит, - примирительно сказала Нудельман. - Яйценюх, - пушка, танк, пирожок на Крым и пиф-паф!
Она убежала в лифт, зная, что внизу ее ждет посол Пейетт.
- Крым - наш! Господи, помилуй и благослови! - вторил ему Трупчинов, складывая руки, как в баптисткой церкви.
Юля стала голосить, она не могла выдержать такого испытания, тем более что в Крыму у нее был трехэтажный особняк с прислугой и видом на море.
Не успев сказать, бай-бай, ребята, Юля спустилась на первый этаж в вечно работающем и таком знакомом лифте. Не так давно она была хозяйкой всего здания Совмина и, конечно же, этого лифта. В ее бытность, когда на здании виднелся на всю округу огромный плакат "Вона працюе", в лифте всегда можно прочитать надпись "Юля+ Петя = любовь". А теперь такой надписи уже не было, да кажется и облицовка уже другая, это все Николай Янович Азаров постарался, так ему и надо, псу старому.
- Ну, шо робыть? - снова задал вопрос аудитории, состоящий из министров, дворников и уборщиц, Яйценюх. - На Москву нам пока никак. У меня, как у председателя правительства, только перочинный нож, а надо бы пулемет. С пулеметом я бы зашел к своему коллеге Медведеву и сказал: выбирай - либо жизнь, либо - Крым.
- Э, не стоит морочить себе голову, - сказал слесарь четвертого разряда, что еще вчера стоял на Майдане в команде Яркуша, а сегодня стал министром, - Мы этот Крым за полчаса отобьем у москалей. Запустим Правый сектор, и Крыма нет. И москалей нет. Даю слово. Надо связаться с Яркушем. Я думаю, он сейчас засел за план, чертит схемы, распределяет, где какая дивизия будет расположена, где столбы вкопаны, чтобы на них вешать пленных, сколько бочек бензина нужно, чтоб облить неприятеля, а потом поджечь. Так, что вы, господа, не берите себе в голову. Крым это... это... словом, это тьфу. Вот Кремль посложнее. И то, к концу года он будет взят.
Раздались бурные аплодисменты, объятия, поцелуи. Никто так по существу, так убедительно не сказал, как Клык, министр очистных сооружений в правительстве Яйценюха.
Яйценюх трижды повторил слово благодарности, пожал руку Клыку и при всех пообещал:
- Назначаю тебя старшим министром. Получишь машину в личное пользование. Мы тут, как ты знаешь, урезали привилегии, отобрали машины у министров, а тебе возвращаем, держи дружбу с Яркушем, а меня в курсе. А теперь все по рабочим местам, марш!
Все разбежались, кто куда. Кто стричь и чистить ногти, кто искать прыщи на лице перед зеркалом, кто писать длинные письма интимного характера своим возлюбленным, кто копаться в интернете на щекотливую тему, кто дрючить Ивана Ивановича за то, что он плохо дрючит своих подчиненных.
И только Яйценюх заботился о процветании государства. Он обзванивал всех знакомых и незнакомых, всех уверял, что Крым наш и просил ответить, согласен ли собеседник с таким мнением. Даже экс?−президент Кровьчук попался ему на удочку.
- Цэ така справа, шо надо брать оружие в руки - и на Москву, - выдал Кровьчук и заплакал, как истинный патриот - бандеровец, у которого в Крыму три особняка повышенной этажности. Кровьчук знал, Яйценюх не знал, а Кровьчук знал, что вся киевская шушера: президент, министры, председатели разных партий, крупные и средние воры, считали для себя оскорблением ничего не иметь в Крыму. Было некое негласное соревнование между слугами народа, ворами и бандитами, держателями тугих кошельков, кто построит дачу в Крыму выше этажом, ближе к морю. Коломойчик, к примеру, построил особняк на пляже, потеснив граждан, да так, что угол здания омывали морские волны. Он трижды ездил в Израиль с целью уговорить своих друзей, приехать в Крым на его дачу, чтобы передать опыт.
Яйценюх тоже заплакал и стал искать коран, но тут ему пришла в его продолговатую приплюснутую голову хорошая мысля, что приходит опосля. Он позвал Вальцманенко.
- Доложи!
- Нет, ты доложи!
- Нет, ты, твою мать!
- И мою и твою, шалом, - произнес Вальцманенко священную фразу.
- Так, мол, и так. Эти москали, у них совершенно нет совести, замахнулись на Крым. Ты там был. У нас там, правда, пушки, танки, система град, бесчисленное количество самолетов и самый большой в мире флот, плюс двадцать тысяч бойцов в основном из западной Украины, благодаря Хрющенко. Все военкоматы, все учреждения, мэрии, все школы балакают на ридной ураинской мове, а русский язык среди русских считается иностранным. И вот что интересно. Английский язык тоже бы вроде иностранный, но... это родной язык, любимый народом, а руський це язык мата и попсы, негласно он запрещен. Никто вам не отпустит килограммов помидор на рынке, если вы начнете балакать на москальском. Там даже продавцы из западной Украины. Мы на днях приняли закон о запрете русского языка на всей территории Украины. Цэ було мудрое решение нашего парламента. Правда, коммунисты и регионалы полезли в драку. Они вскоре все оказались в крови: проучили пособников наших заклятых врагов. Все нам газом грозят. Да мы плевали на их газ. Теперь Америка и Евросоюз нас в беде не оставят.
- Яйценюх, как ты сладко поешь! Ты всегда страдаешь словесным поносом, уймись. Скажи конкретно.
- Так я конкретно. Крым может уплыть.
- А, пустяки, - сказал Вальцманенко. - Я могу поехать и все там улажу в течение часа.
- Ой, ты мой золотой! Да я прикажу тебе там памятник воздвигнуть, нерукотворный, как писал наш поэт, как его, а Шопченко. Ну, бывай. Позвони из Крыма. Прижучь их там, негодяев. А то... сепаратисты, завоеватели, загарбники и всякая политическая белиберда.
18
Еще летали самолеты, еще курсировали поезда из Киева в Крым, еще воды континентальной Украины орошали крымские поля, еще автомобили, грузовые и легковые, выпускали ядовитый дым из выхлопной трубы в Ялте и возвращались обратно в Киев. Но проснувшиеся крымчане, экое диво - желание покончить с унижением, стремление быть свободными, так редко будоражащее душу русского человека, выплеснуло всю гордость, всю свою прыть, - крымчане стали другим народом. Это бывает не часто, и не с каждым народом. Такое бываете только с русским народом. Так, в семнадцатом году жители столицы царской России, а с ней и вся страна, проснулись в рабстве... коммунистическом, настолько привлекательном и кровавом, что жители Питера просто не знали, что делать и потому оставляли уютные квартиры, уходили в подвалы, где подвергались пыткам ленинских головорезов, а потом, обессилев, молча становились спиной к мучителю и получали пулю в затылок в качестве подарка. Но крымчане, слава богу, проснулись, овеянные принципами свободы. У них открылись глаза, и это уже были другие глаза, это были глаза ненависти к так называемому, младшему брату, который унижал их свыше двадцати лет и ржал при этом, как последнее падло.
Вальцманенко - великий человек, богатый человек, неприкосновенный человек с депутатским мандатом, друг и брат по крови Коломойчику, сел на личный самолет и приземлился в Симферополе. С ним было шесть его помощников. Как только он увидел море и берег Крыма, злость серпом саданула по его щедрому, никогда не унывающему пустому сердцу. Как смеют эти рабы бунтовать? Кто им разрешил? Да вся Украина их кормит. Ну, сейчас я разберусь. Я им такое устрою,...он нажал на кнопку, как только приземлился, чтобы удостовериться, приехал ли его водитель на Мерседесе в аэропорт. Оказалось, приехал. Только надо пройти контрольный пост, в связи с новой обстановкой.
Выпучив и без того немного выпученные глаза, сделав грудь колесом, высоко подняв подбородок, он решил пройти контрольный пост с удостоверением депутата в руке.
С него потребовали паспорт и попросили назвать цель приезда. Вальцманенко развернул удостоверение депутата Верховной Рады, ударил плечом охранника, тот едва на ногах удержался и прошел, гордо глядя вперед. Дежурные переглянулись, пожали плечами: депутат все же, а по поводу депутатов в инструкции ничего не написано. Пусть себе едет, черт с ним, еврей проклятый. Сидя в машине рядом с водителем, за спиной разместились помощники, он обнаружил несколько постов, которые пока его машину не останавливали и только на въезде в город Симферополь на высоком бугре им преградили путь. Мужчина крепкого телосложения с повязкой на рукаве попросил документы. Вальцманенко ткнул в нос удостоверение.
- Всем выйти из машины. Живо!
- Ты что, не видишь, с кем имеешь дело? Раб.
Мужчина взял великого человека за шиворот, выволок и приказал лечь на асфальт лицом вниз и раздвинуть ноги.
Господин Вальцманенко покорился. А куда было деваться, ведь эти рабы на все способны.
- Обыскать! - приказал стоявшим рядом помощникам. Остальных вывели, уложили на асфальт тоже лицом вниз и обыскали. Но, ни у кого ничего подозрительного не нашли.
- Куда и зачем? - спросили Вальцманенко.
- Я еду к вашему руководству от имени Верховной Рады Украины на переговоры.
- Ладно, поезжай!
Замелькали дома, одно, ? двухэтажные, а потом начался город. В городе полно людей. Такое впечатление, что все вышли на улицу. "Ух, вас бы плетью", - подумал Вальцманенко и приказал жать на газ.
- Здесь ограничение скорости, - возразил водитель.
- Плевать!
Не проехали и десяти километров, как их остановила служба ГАИ. Вальцманенко тут же извлек удостоверение депутата Верховной Рады. Работник ГАИ развернул, сверил фотографию с оригиналом и положил в карман.
- Документы!
Водитель вытащил все, отдал.
- Машину на штрафную площадку, - приказал капитан. - Нарушение скорости.
Тут Вальцманенко вышел разъяренный, как тигр, и попытался наброситься с кулаками на работника ГАИ, но в мгновение ока был сбит с ног.
- Я депутат Верховной Рады, я вам устрою. Я вас лишу должности, а потом и свободы.
- Сделайте депутату украинского парламента легкую санобработку, - приказал капитан.
- Будете бить? За что? Что я такого сделал? Я же депутат.
- Мне плевать, кто ты. Возможно, ты и депутат, но прежде всего, ты дерьмо, а потом уже депутат. Сколько заплатил за мандат?
- Девять миллионов.
- На Майдане для бандеровцев, сколько пожертвовал?
- Это мое дело.
- Ребята, сделайте ему полную санобработку! - повторил капитан.
- Не надо, я сдаюсь. Я пришел на переговоры от имени Верховной Рады. С кем тут можно поговорить?
- С народом. Только пойдешь пешком. Здесь на машине нельзя: видишь, все улицы заполнены людьми.
- А что они хотят?
- Спроси у них сам.
Работник дорожной службы вернул удостоверение депутата, и дальше Вальцманенко пошагал пешком. Такой ситуации у него не было уже двадцать лет. Его отец, Вальцман, богатый еврей, купил ему место депутата в Верховной Раде, как только Пете исполнилось восемнадцать лет. С тех пор он с депутатским мандатом не расставался. А тут такое пекло. Да это все россияне, переодетые в женскую и мужскую одежду.
У следующего перекрестка он увидел небольшой митинг с двумя флагами - украинским и российским.
- Слава Украине! - произнес он, подходя к девушке, которая держала украинский флаг. - Наших тут много?
- Нет, я одна.
- А звидки ты?
- Из Львова. Я была начальником отдела в администрации, а теперь мне капец.
- В смысле конец?
- Так оно есть. У меня двое детей и муж ушел к москальке, вот я и вышла в знак протеста. Зваты мене Ганна Блоха
- Ганна, а где у них тут штаб восстания? Я пойду, разберусь с ними.
- Ось прямо, видите много российских флагов торчат из окон. Будьте осторожны, все сходят с ума. Я тут стою с флагом, жду татар, они наши друзья, но чтоґто никого нет.
- Стой, я скоро вернусь.
Но не успел Вальцманенко отойти на пять метров, как к Ганне подбежали ребята, выхватили флаг и разорвали его на куски. Петя еще больше обозлился и вошел в просторное помещение, где тоже было много народу. Какой?-то молодой человек сидел за большим столом и давал распоряжения. Сфоткать бы его и передать в службу безопасности, подумал Петя, подходя к столу.
- Чем могу служить? - спросил парень, что давал всем распоряжения и отвечал на все вопросы.
Вальцманенко снова вытащил удостоверение депутата и спросил:
- Что у вас делается? Это же преступление. У нас тут милиция, войска. Мы поднимем, применим силу, пересажаем.
- Анна Ивановна! Объясните этому жлобу, что у нас делается, потом представьте к нему тройку хороших ребят, пусть вывезут его за черту города, дадут несколько пинков под жирный зад, а там пусть убирается в свою Украину.
- Вы не имеете права, я депутат Верховной Рады...
Анна Ивановна взяла Петю за шиворот, посадила на табуретку и сама уселась на стул напротив.
- Господин Вальцманенко Петро! Не перебивать. Так вот, Вальцманенко Петро, пришел конец бандеровскому правлению на полуострове. Ровно через две недели у нас референдум. Мы все проголосуем за воссоединение с Россией, ашей матушкой. По ошибке малограмотного Хруньки полуостров был передан Украине. Нас даже не спросили об этом, хотим ли мы в бандеровские объятия или нет. Тогда, правда, украинцы еще были нормальными людьми, а сейчас все вы фашисты. Мы с фашистами будем драться до последнего. Вы двадцать лет издевались над нами, натравливали на нас татар, запрещали общаться на родном языке, все школы сделали украинскими, посадив в качестве директоров вивчарей (пастухов) из Ивано- Франковщины, переименовали улицы. Теперь все улицы в Крыму имени вашего главного фашиста Бандеры. Вы заполонили все районные администрации доярками из Львовской области. Теперь их можете увидеть на площадях с вашими флагами в руках. Они тоже протестуют. Быдло пришло во все структуры и попыталось посмеиваться над русским народом. Это была ваша благодарность за королевский подарок. Да вы просто пещерные люди. Отныне, я так думаю, слово хохол будет ругательным словом, вы, бандеры, добились своего: посеяли семена ненависти между двумя братскими народами по указке из-?за океана. Вы довольны?
- Это, это какая?-то ошибка.
- Ошибка? Что ж вы раньше не видели этого, и не исправляли эти ошибки?
19
Вальцманенко возвращался в Киев очень расстроенный. Что?-то нехорошее было в том, что высказала активистка в Симферополе Анна Ивановна. Его кум Хрющенко ни разу не делился с ним тонкостями своей политики в регионах, в том числе и в Крыму. Но все это его работа. Что-то он недоработал, сделал не так, как положено. Он, Хрющенко, получал указания из Вашингтона, как вести себя, какие предпринимать меры, чтобы максимально ослабить русскую диаспору на полуострове. Но это были, как всегда, ошибочные установки. Когда человек думает, что он самый умный, самый мудрый, выходит все наоборот, или через пень колоду. Да и сам Хрющенко перестарался: он думал, что крымчане - это пчелы и их можно молотить, как угодно, все равно они быстро размножаются, и натворил такого, что теперь никто не может разобраться, даже он, Вальцманенко. Обстановка такая, просто трудно сообразить, что дальше делать, как быть.
Поразмыслив, он пришел к выводу: надо удирать, надо убираться отсюда, как можно скорее, а то, чего доброго, тебя уберут самого, даже сам дядя Сэм не поможет.
А он потратил около пятидесяти миллионов долларов на эту революцию; в Вашингтоне хорошо знают об этом и, судя по поведению Нудельман, помощника Госсекретаря, ему светит президентская должность. Надо скорее начинать предвыборную гонку. Пусть это стоит еще десять-пятнадцать миллионов долларов, но он сделает так, что президентское кресло само под него ляжет. И окупится сторицей. Царствуй, Петя, и береги здоровье. "Выпустят ли крымские смутьяны? - задавал он себе один и тот же вопрос, находясь в Крыму. - Надо изменить поведение, проявить смирение, лояльность к повстанцам".
И он тут же произнес:
- Хай живе крымская революция! Ура!
- Вот еще один хорек примкнул к нам, - сказала женщина с российским флагом. - Видать, хохол. Ну, возьми флаг и вперед!
- Я не могу, мне надо в Киев, организовать массы на поддержку Крыма! - сказал Вальцманенко.
- Врешь ты, паршивец.
- Нет, нет, я говорю то, что у меня на душе. Вы не бачили, где мой автомобиль? А вот он, фары светятся.
Он тут же сел за руль и шепча молитву на языке идиш, умчался в сторону Киева.
В Киеве его ждали те, кого стали называть хунтой. Хунта уже образовала правительство, захватила Верховную Раду при помощи мордобития и деморализации тех депутатов, кто раньше правил бал.
Тянивяму, как настоящий фюрер размахивал кулаками и выступал с трибуны. Его речи походили одна на другую, как две капли воды: он всегда во всех смертных грехах обвинял Кремль, заклинал москалей, обещая с ними разделаться и это, как ни странно, привлекало депутатов и не только депутатов, но и слушателей.
Активизировал свою антироссийскую деятельность и Савик Шустер, когдаґто работавший в России на одном из телеканалов. И Евгений Киселев, некогда популярный на российских каналах. А что было делать? Кушать-то надо. Поневоле приходиться продавать самого себя с потрохами... или идти с протянутой рукой?
- Петя, ты видишь, обстановка складывается нормально, - заявил Яйценюх на заседании Совета безопасности. - Никаких антиправительственных выступлений за этот период замечено не было. Вот только Правый сектор никому не подчиняется, и покидать майдан не желает. Мы не знаем, что делать.
- Пока молчать, - произнес страшную фразу Наливайразлевайченко. - Наши друзья за океаном смотрят глубоко и видят далеко. Правый сектор у них тоже под контролем. О нем пока забудем. Будем слепы и глухи к тому, что они говорят, к тому, что они творят. Пусть Петро доложит о поездке в Крым.
Петро, не вставая, сказал:
- Поездка была трудная, если не сказать ужасная. Меня чуть не пристрелили. Приходилось и носом асфальт рыть, и битой по голове получать. Благо отпустили живым российские спецслужбы.
- Да как они посмели? - заревел Яйценюх и стукнул кулаком по столу. - Давайте посадим их на кол. Крым - наш.
- Юля с ними расправится. Только она просит хоть одну атомную бомбу. Ее нельзя сработать? У тебя же есть конфетная фабрика. Дай задание одному из цехов, пусть соберут и завернут атомную бомбу в конфетную обертку.
Новый министр обороны расхохотался:
- Ты что, Яйценюх? Ты видел атомную бомбу? Ты представляешь, что это такое?
- Что?-то такое, похожее на курицу, только кормить не надо. А курицу можно завернуть и...и подарить.
- Хватит шутить, - сказал Вальцманенко. - На самом деле моя поездка в Крым была чрезвычайно важной и полезной. Я вступил в контакт с татарской общиной, я определил, что далеко не все граждане полуострова согласны с оккупацией Крыма российскими войсками. Теперь я могу решиться на звонок к нашему великому и могущественному другу Бардаку с просьбой послать хоть один корабль в Севастополь. И если такой корабль появится с американским флагом в Севастопольской бухте, русские дрогнут и позорно побегут. Они вернутся в Москву и расправятся с ними, нашими заклятыми врагами. Я требую от Совета национальной обороны присвоить мне звание маршала украинских вооруженных сил.
- Звони, Петро, - сказал Яйценюх, - и если американский корабль появится в Крыму, получишь звания Бандеры и маршала.
- Позвольте и разрешите, - врываясь на совет безопасности, проговорил экс президент Кровьчук. - Я только по Крыму. Я знаю, что вы меня разыскиваете, ибо у вас нет такого умного президента, каким был ваш покорный слуга. Шо касается Крыма, цэ пустые балачки. Пошумят люди и разойдутся, ну, а если Россия сунет свой нос, мы ей поддадим - будем воевать до последнего. Это станет для нее хорошим уроком. Я сам могу возглавить армию и доведу ее до Беловежской пущи, а то и до Кремля. Я помню, как в этой пуще мы с Ейциным сцепились. Он говорит: не отпущу Крым, а я говорю, нет, отпустишь, твою мать! И как стукну кулаком по столу, смотрю, Ейцин зашатался и штаны до колен влажнились. Описался, значит. Я тут стакан с водкой ему в нос. Он взял, выпил, поцеловал в донышко и говорит: да забирай ты свой Крым на х.... Так цэ було. А вы тут пустые балачки по поводу Крыма разводите. Я предлагаю мовчаты. Хай воны там шо хотят, то и роблять, а мы будем считать Крым своим. А потом продадим американцам по выгодной цене.
Это высказывание успокоило хунту и в то же время взбудоражило отдельных, наиболее тупорылых членов.
- Крым всегда был украинским и всегда будет им. Агрессоров мы не потерпим, мы их прогоним, - заверял Яйценюх, брызжа слюной в микрофон.
Но в Крыму был запущен хорошо продуманный, хорошо спланированный сценарий возвращения полуострова в родные пенаты. Это заслуга не только Генштаба, но и президента России. Туповатые и амбициозные янки не могут похвастаться таким сценарием, который без единого выстрела, без единой капли крови, дал бы такие результаты. Этот сценарий войдет в учебники для подготовки специалистов в определенной области. Мы не будем делать попытку вникнуть в подробности, перечислим лишь отдельные важные моменты.
Когда первый раз вышли русские к зданию областного совета в Симферополе, вышли и татары. Двести тысяч человек - сплоченные, плечистые, готовые к кулачным боям. После непродолжительных потасовок, татары победили и разошлись по домам. Казалось, замысел вернуть Крым в состав России потерпел крах. Но на следующий день утром крымчане проснулись, а здание совета автономной республики уже было занято. Не татарами, а плечистыми хорошо вооруженными, вежливыми ребятами. Татары дрогнули и не вышли, они видимо поняли, что за крымчанами стоит Россия, а воевать с Россией очень опасно.
Почти двадцать лет татары ютились в крымских лачугах: украинская власть не давала им землю, все базировалось на самозахвате кусочка земли под самовольную застройку, но украинцы пообещали: если прогоните русских с полуострова - земля ваша. Врывайтесь в семьи, насилуйте девочек, женщин и подростков, убивайте их в их домах и на улицах, крымские власти на это будут закрывать глаза. Действуйте.
Это была замечательная перспектива. Вот почему татары так трудно шли на контакт с русскими. К ним приезжали муфтии из Татарстана, долго уговаривали, обещали всякие блага и татары умолкли.
Началась агитация среди украинских военных перейти на сторону русских, где зарплата в армии в несколько раз выше, чем в Украине. И эта агитация принесла плоды. Солдаты и офицеры, матросы и старшины стали принимать присягу новой родине - России. Состоялся референдум с высокой явкой и высоким процентом за воссоединение с Россией. Женщины плакали от радости. Мужчины обрели свою любимую Родину.
Юля, после завивки и макияжа в Германии, стала возвращаться в политику и новость о бунте в Крыму расстроила даму, подзабытую ее избирателями и даже майдановцами. Как председатель партии Батькивщина, она вызвала двух своих, наиболее преданных членов Яйценюха и Трупчинова. Те, все, бросив, прибежали.
- У кого из вас есть атомная бомба? Мне две штуки, одну я сброшу в Крыму, другую в Москве. Надо их приучить к порядку. Что это такое? Какой?-то референдум. Кто разрешил, кто посмел, почему не спросили?
- Юлия Владиславовна, не тревожьтесь так, это вредно для здоровья. Крым это пустяк, Крым - наш был, и будет всегда. Мы тут составляли план развития регионов, так Крым там по?-прежнему значится, значит, он наш. А у меня там дача. Как же я могу отдать Крым и свою дачу, да она два миллиона долларов стоит.
- И я там построил огромное здание и одну баптистсть нашлакую молельню, - сказал Трупчинов.
- И у меня тоже дача, - произнесла Юля, сморкаясь в платок. - А теперь выходит, что ее уже как - бы и нет. А что, бомбы у вас нет? Что это за руководители, если у них нож вместо пистолета?
- Ничего, мы их начнем душить: перекроем воду, отключим электроэнергию, газ, заблокируем счета в банках, лишим их пенсии, зарплаты, пособия на детей, высушим воду в колодцах. Они начнут умирать... вместе с москалями. Они поднимут руки вверх, вот увидите. Я, как президент, издам ряд указов по этим вопросам и подпишу их, подпишу, сука буду. Этим указом я ликвидирую все школы, лишу их родного языка, даже дышать украинским воздухом им будет запрещено. А без воды и воздуха, сами понимаете, жизнь невозможна. Так что никакой атомной бомбы не нужно, Юлия Владиславовна.
- Ребята, я хочу в президенты, - вдруг заявила Юлия. - Ты, Саша, сам себя назначил, а я хочу быть избранной. Тогда у меня появится много друзей на западе. У них есть ядерное оружие. С их помощью я одолею Москву, вот увидите. Давайте проведем эти выборы. Это наш долг.
- Надо согласовать твою кандидатуру, - сказал Яйценюх.
- С кем?
- С дядей Сэмом. Без него ни туды, ни сюды, сама понимаешь.
- Я издам Указ: избрать Юлю президентом, вот и вся проблема, - произнес Трупчинов, ласково глядя на Юлю.
20
Как только Яйценюх переступил порог своего кабинета в Совете министров, он ахнул от изобилия бумаг на своем рабочем столе и на других столах. Они лежали стопками и хаотично, разбросанными, подписанными и не подписанными, свидетельствующими об огромной загруженности премьера. Даже ручки и карандаши валялись на полу. У рабочего кресла стоял графин, в нем не было воды. Это говорило о том, что вчера премьер работал допоздна, всю воду выпил, но все бумаги просмотреть и подписать не успел. И сейчас он сел, уткнул голову в бумаги. Его помощник, Пиши-Пропало широко открыл дверь и громко произнес:
- Журналисты всех стран ждут приема, господин Яйценюх.
- Слава Украине, - произнес Яйценюх, что значило: зови. Журналисты гремели стульями, морщились и даже выражали неудовольствие, что придется писать на коленях, так как столы заняты ворохом бумаг, а один даже сказал:
- Премьер пльохо работает, коль так много бумаг на столах, значит, он их не просматривает.
Премьер высоко держа голову, встал и словно перед ним были мальчишки, оглядел всех бегающими глазами и заявил:
- Казна пуста, господа. Так и передайте читателям в своих странах: украинская казна пуста. Янукович все сграбастал, погрузил двадцать мешков, набитых долларами в новенькие Мерседесы и укатил в Россию.
- Ви это слишком быстро заявляете, преследуя определенные цели, господин... премьер. Ви хотите получить кредиты на западе.
- Я могу вам выдвинуть все ящики, там ничего нет. Деньги только в бумагах, а бумаги на столах, любуйтесь. Казна действительно пуста. Это... это ...данные бухгалтерии. И России мы должны за газ, так бесплатно, как младшему брату, они нам давать не хотят, потому что жадные, агрессивные, они нас хотят поработить, но мы, как соберемся, как дадим в рыло, ногами накроются. Далее, МВФ - мы должны много миллиардов, короче, кругом должны, только нам никто не должен, вот и получается: казна пуста. Не знаю, как и за что браться мне, как премьеру.
Сказав это, Яйценюх сел и стал ногтями, скрести голую лысину. Ему казалось, что он убедил журналистов и что теперь повысить цены на продукты питания, на одежду, технику, на транспорт будет легко. Народ поймет: время трудное, Янукович деньги увез в Россию, МВФ обещанные суммы не дает, печатный станок включить нельзя. Украинцы терпеливые люди, они готовы кости грызть до конца жизни лишь бы попасть в Евросоюз, где все бесплатно, где не надо работать, а жить. как у Бога за пазухой. Если погрузиться в гущу толпы, можно услышать, что говорят люди.
- То, что батон хлеба подорожал в два раза, а килограмм колбасы из конских хвостов не купить, ничего страшного, какґнибудь, зато мы в Евросоюзе. Наконец, вековая мечта сбылась. Вамерика нам поможет, не даст с голоду умереть, - говорила какая-?нибудь бабка соседке.
- Да, энтот Яйценюх просто молодчина. И Юлю ослобонил и в Вамерику собирается за доллалами. Скоро заживем, Бог даст.
Яйценюх удачно сделал это заявление перед журналистами, оно тут же было передано по всем мировым каналам телевидения.
Савик Шустер тут же провел телевизионное шоу, пригласил Яйценюха и тот четыре часа доказывал, какие блага ждут Украину в связи с повышением цен. Журналисты все расписали, размалевали, приглашения посетить и рассказать о перспективах развития Украины, посыпались, как из рога изобилия. И не только внутри страны, но и зарубежные страны рады были видеть Яйценюха у себя перед микрофоном. Но первым пригласил сам Бардак. Нудельман гордилась своим выдвиженцем.
Яйценюх увез девять пузатых чемоданов за океан. Злые языки говорили, что он собрал весь национальный запас золота и увез в Америку, чтобы та не только сама дала деньги, но и заставила МВФ выделить 35 миллиардов долларов кредита. Правда это или нет, не беремся утверждать, скажем только: никаких опровержений не последовало ни со стороны Яйценюха, ни МИДа, ни членов Совета министров.
Яйценюх побывал в овальном кабинете Бардака, два часа вылизывал черный зад Бардаку, потом любовался его белыми зубами и черной кожей, и морщил нос от дурного запаха. Бардак давно обещал помощь страдающему народу, но сейчас в овальном кабинете заговорил о том, что Америка может выделить миллиард и то, в качестве гарантии, если Украина купит в такойґто стране подержанный трактор, либо оборудование для магазина. А это значило..., что бы это могло значить? напрягал мозг премьер Украины. - Неужели нельзя пополнить карман этими деньгами? На кой черт они нужны в таком случае.
- Батько Бардак, мы на Украине никогда с этим не сталкивались, да и гарантии нам не нужны, да и что нам покупать, если у нас все есть, просите, ничего нема. Нам помощь нужна такая, шоб ее можно понюхать, подержать в руках, положить в карман, потом тут же вынуть, тут же вынуть и никогда в карман не прятать, я оговорился, батьку Бардачок.
- Окей, окей, денга не получишь. МФ... фи даст тебе заем, я нажму, окей, Яйца нюхать? Целуй на ...жопа.
- В одном месте я уже прогрыз, батька Бардак.
К тому же Бардак гарантировал помощь, а точнее заем МВФ в размере пятнадцати миллиардов.
Бардак нажал на потайную кнопку, тут же явилась Нудельман.
- Послушай Мад Нудель, ти жид, Яйко жид, разберитесь, что кому нужно. Мне нужен Крым. Дашь Крым, получишь доллар, много доллар.После непродолжительной беседы Нудельман взяла Яйценюха под руку, сопровождая его в гостиницу, и сказала:
- Ты мой должник, Яйконюх.
- Яйценюх, - поправил Яйценюх. - Чаще меня называют Яйценюхом. У меня для вас есть груз, поделитесь с Бардаком. Я боялся ему предлагать этот груз. Кроме того, у него везде камеры наружного наблюдения, и я не стал рисковать.
- Да, Яйценюх, груз нужен. Я тебя рекомендовала Бардаку на должность премьера, я тебе устроила свидание с Бардаком, я тебя хвалила Бардаку. Ты ему понравился: ты тонкий и длинный, и Бардак тонкий и длинный, только у тебя зуб гнилой, а у Бардака зуб белый, хороший. Удали свой гнилой зуб.
- Как только вернусь в Киев, после этого поеду в Германию, вырву зуб.
- Можно в Америку. У тебя 500 долларов есть?
- Казна пуста, госпожа, и русским я должен 3 миллиарда за газ, - вздохнул Яйценюх.
- Россия подождет. Тебе нужны деньги на армию, надо отвоевать Крым. США никогда не признают Крым русским. Крым должен вернуться Киеву, а Киев подарит Крым на Вашингтон.
- Спасибо, госпожа Нула, вы просто вдохновляете наш народ. Как только закончится аннексия Крыма, мы построим вам в Крыму особняк в четыре этажа с обычным и черным входом.
- Окей, я буду ждать.
В гостинице президентского класса все было так хорошо, Яйценюх просто растерялся. Как только он вошел, появилась молодая девушка, глаза с поволокой и на чисто русском языке предложила посетить ванную и если добрый господин пожелает натереть спину, она это сделает.
- Ты откуда, красавица?
- Из Бердичева, Арсений Петрович. Звать мена Ганна. Я обслуживаю своих - хохлов и русских. Когда, чтоґнибудь захотите, наберите цифру 9. Я к вашим услугам. Спинку потереть?
- Нет, спасибо, - отказался Яйценюх. Он знал, что его хозяйство в результате перелета через океан и его беседа с Бардаком в овальном кабинете, была для него нервным напряжением, если не сказать потрясением, в результате чего его достоинство ушло вовнутрь. В таком виде мужчина ни за что не предстанет перед взором женщины в костюме Адама. Тем более, перед такой молодухой. Да она обсмеет его на весь Белый дом! Даже до овального кабинета может докатиться.
Он лег в ванную, глаза стали закрываться, он понял, что скоро заснет, а в сонном виде утонуть можно. Чтобы спасти свою жизнь для будущего Украины, Яйценюх быстро поднялся, пустил на свое бледное тело, покрытое мелкими веснушками, холодный душ. И это оживило его бренное тело.
Вскоре он очутился за столом. Тут его уже поджидала Ганна из Бердичева. Она меняла всякие заморские закуски, в основном искусственные, где много пестицидов и всяких химических добавок, чтоб не портились и какихґто добавок для вкуса.
- Черт возьми, этот бутерброд вкусный, но суховатый, на зубах скрипит. Он давно приготовлен?
- Три года назад. А может храниться десять лет. Так что он, считайте, у вас весьма и весьма свежий. Должно быть, Бардак очень вас любит. Виски налить?
- Три капли, не больше, - согласился Яйценюх. - И себе тоже.
Ганна налила Яйценюху полстакана, а себе полный стакан. Яйценюх опрокинул и почувствовал недоброе: его плоть стала затвердевать и проситься, - Яйценюх и сам не знал, куда. Его рука чисто автоматически легла на круглое колено Ганны, и трижды сжала это колено неизвестно по какой причине. Он потянулся за очками, напялил их на переносицу и внимательно посмотрел на Ганну.
- Ганна, я удивляюсь. Либо этот напиток так подействовал на меня, либо ты своей красотой, скорее ты, ты пахнешь женщиной, и этот запах так возбуждает, но я должен признаться: я готов. Только на добровольной основе. Чтоб никакого дипломатического скандала. Ты сама понимаешь, где мы находимся. Билл Клинтон только один раз погладил свою сотрудницу, и какой скандал разгорелся на весь мир, а я... - но Ганна уже расстегнула молнию на брюках и осмотрела богатство желанного гостя.
Украинский парламент походил на все, что угодно, только не на парламент. Скорее, это был балаган, базар, цирковое представление. Здесь произносились пустые нацистские речи, угрозы в адрес северного соседа, шли кулачные бои, оскорбления, процветала нецензурная брань. Надо признать, что ни один парламент в мире, не был настолько зомбирован, идейно закален, чтобы походить на гитлеровскую зондер команду, как две капли воды. Депутаты могли проголосовать за все, что угодно, даже за ликвидацию мухи, если она во время заседания жужжит над головами слуг народа.
Многим на этот раз приснилось, что каждый из них президент, поэтому на очередном заседании возник вопрос проголосовать еще раз. Трупчинов, как никогда, был спокоен: в Вашингтоне его назначили Председателем Верховной Рады и исполняющим обязанности президента страны. Поэтому он не упирался.
- Что молчите, вашу мать?
Долговязый Яйценюх, по прозвищу Яцек, вскочил и сказал:
- Наша хракция, хракция великой Юлии, которая сейчас отсутствует по причине..., она чичас у Германии делает новую прическу, строго ?настрого приказала: избрать председателем Верховной Рады пузотрона Трупчинова.
- Правильно она сказала. Кто за то, чтобы избрать меня председателем парламента во второй раз, так как я сам себя избирал, поднимите руку.
Поднялось 218 рук.
- Не хватает восемь рук. Ребята, поработайте, чтоб хватило рук. Выломайте им руки и положите на стол. Можно коммунистам и регионалам.
Бандеровцы бросились в правую часть зала и начали лупить непокорных депутатов от компартии. Лидеру компартии Симоненко досталось больше всех: ему разбили нос, губу и надорвали ухо.
- Ладно, я отдаю четыре голоса за бандитов, - сдался Симоненко, вытирая окровавленное лице и морщась оттого, что ему разбили губу.
- Четыре голоса выбейте у регионалов, - посоветовал Трупчинов с высоты своего положения. - А, хотя, подождите, великие сыны украинского народа, верные наследники нашего дорогого батьки Степана Бандеры. - Четырнадцать голосов у регионалов, у них самая большая фракция в парламенте, аминь!
Депутат ?регионал Чечетов принял стойку на изготовке. Он бы отбился от молокососов из партии Свобода, но приблизился известный боксер Клочка, председатель партии своего имени петухов и куриц.
- Ладно, сдаюсь, еще свернет своим кулачищем голову. Ребята, выделим четыре голоса фашистам. Это же члены хунты, захватившей власть. Только не кричите: хайль! Нам не простят наследники Ленина. Хотя Ленин отец Гитлера.
Трупчинов на радостях проглотил горькую пилюлю и тут же, в который раз, поставил один и тот же вопрос на голосование. Получилось 226. Все члены хунты встали из своих кресел, стали топать ногами и петь фашистские частушки, а Трупчинов начал петь псалмы. Депутат Ляшка-Букашка гдеґто достал флаг Евросоюза, дорисовал одну звездочку красным карандашом, ходил по рядам и предлагал трижды поцеловать флаг каждому депутату.
Депутат Бенедикт Тянивяму пытался откусить угол флага и положить себе в карман на память, но сломал зуб, зуб выплюнул и сказал: ну его на х...
Депутаты коммунисты решительно отказывались целовать полотнище, а ЛяшкаґБукашка наказывал непослушных. Он хватал за волосы, в том числе и женщин, подставлял колено и трижды заставлял целовать колено, да так энергично, что не выдерживали депутатские носы, и исходили кровью.
- Так вам бл..и, так вам и надо. А шо з вами робыть? Следующий раз буду подставлять голый зад вместо колена. И будете целовать.
- А шо? Я буду президентом. Давайте голосуйте за мою кандидатуру.
- Голосовать можно только за того, кого назначили в Вашингтоне. Это ксперимент. Ситувация такая, что надо усилить ситувацию. В нынешних условиях голова Верховной Рады должен быть и головой, и президентом. Поэтому я назначил сам себя президентом. В то время, как вы ходили с флагом Евросоюза для его целования по рядам, я сам себе сказал: как ни тяжела ты, шапка Мономаха, ой обшибся. Я сказал так: как ни тяжела ты, шапка Бандеры Степана, - подставляй голову, коль сама судьба держит эту шапку над твоей головой. Вы не будете возражать, пановы депутаты?