Лэ Сяоми / 乐小米 / Le Xiao Mi : другие произведения.

Лян Шэн, мы можем не страдать? книга 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Перевод романа китайской писательницы Лэ Сяоми (乐小米 / Le Xiao Mi). Оригинальное название - 凉生，我们可不可以不忧伤.
  Пролог 3 книги. Табу.
  
  В первый день после выхода из больницы проснулся среди ночи. Снова приснился дед. Приснилось, как мы расставались тем летом.
  
  
  
  Дед говорил: "Вы навлечёте позор на всю семью.
  
  В 17 лет кровь горяча. Я могу закрыть глаза на то, что это против воли Небес, но не хотел бы видеть, как девочку полжизни осуждают".
  
  И вот в результате тем летом я оставил тебя.
  
  Под предлогом потери памяти исчез из вида.
  
  
  
  Промелькнули 5 лет.
  
  
  
  Есть любовь - табу.
  
  С самого начала это сразу понятно.
  
  Сожалею, так много лет сдерживал себя. Не встречаться, не видеться. Но я не мог контролировать своё сердце, чтобы не скучать, не вспоминать.
  
  В тот момент, когда очнулся в больничной палате, вероятно, выкрикнул твоё имя.
  
  В результате, готовый разразиться по малейшему поводу скандал Вэйян, её слёзы. В итоге, Вэйян сложила копья... Сказала: "Давай, поженимся".
  
  Плача, она говорила: "Ты можешь не любить меня. Я позволю тебе всю жизнь носить её в сердце. Мы поженимся! Это для Цзян Шэн и Тянью самая лучшая поддержка!"
  
  
  
  Оказывается, эту проблему, что я люблю тебя, не надо избегать, а нужно поддерживать.
  
  Ха-ха, такой дремучий анекдот.
  
  
  
  Вэйян, обливаясь слезами, спросила меня: "Лян Шэн, подумай, Цзян Шэн носит плоть и кровь Тянью. Ты так жесток, что оставишь ребёнка без отца?"
  
  В тот момент нож вонзился в сердце. Впрочем, это лишь ощущение.
  
  Я должен любить этого ребёнка, я его дядя. Но я хочу любить этого ребёнка, называясь отцом... Или я до такой степени ревную его родного отца. Он забрал из моей жизни человека, который составляет эту жизнь.
  
  Однако я не могу себе позволить эти переживания...
  
  Как мужчина, я волен любить любую женщину в этом мире.
  
  Но как старший брат... Истина, моральные качества, закон, долг, то, чему обучен с детства... Из-за всего этого, даже когда немного скучаю по тебе, возникает огромное чувство вины. Мне кажется, что я подобен напыщенному лицемеру. На вид "лёгкие облака и ветерок", а внутри ужасно гадкий и грязный. Это днями и ночами не даёт мне покоя...
  
  За окном сильный ветер, в спальне колышутся шторы, будто при прощании человек машет рукавом.
  
  История болезни со стола спорхнула на пол, заключение врача гласит: "Ошибочный диагноз..."
  
  Холод ночи, морозное небо. Странная атмосфера нависает надо мной со всех сторон. Это своего рода присущая мужчинам настороженность. Мне постоянно кажется, что за подобной странной атмосферой скрывается что-то неправильное...
  
  Поднялся, закрыл окно.
  
  На безымянном пальце небольшая царапина, как красная нитка, злобно кокетливая.
  
  Жаль, что в этой жизни у меня нет возможности стать тем, кто принесёт тебе спокойствие. Поэтому я всю жизнь буду про себя повторять в своём сердце "спокойной ночи".
  
  Спокойной ночи, моя девочка.
  
  Спокойной ночи.
  
  
  
  Как, оказывается, трудно ночами сохранять спокойствие.
  
  
  
  Первый раздел: Старые времена.
  
  Правда, чем более безжалостен, тем сильнее боль?
  
  Так больно, что забуду тебя, забуду любовь.
  
  
  
  Часть 1. Вместо "Шпильки феникс"*.
  
  ...Дождь в сумерках наполняет цветы...*
  
  (* - очень условный перевод строки из поэмы "Шпилька Феникс" Phoenix Hairpin. Влюблённые двоюродные брат и сестра пишут друг другу письма в стихах)
  
  
  
  Пролог. Жизнь как сон.
  
  
  
  (1) До старости.
  
  И вот через много лет он стоял во дворе рядом с пересаженной юйюбой, смотрел на вырезанные на ветках уже расплывшиеся иероглифы, будто через щель времени снова вернулся во времена юности.
  
  Перед глазами неясный силуэт маленькой девочки, в уголках глаз слёзы, губы растянуты в улыбке.
  
  Тихонько погладил дерево, словно сквозь годы и месяцы коснулся её, утёр слёзы, потом взял за руку и повёл домой.
  
  Вот так, маленький мальчик с маленькой девочкой.
  
  Всю жизнь, не расставаясь.
  
  
  
  Но время неумолимо. Миг расцвета наступил и прошёл, никто в силах удержать.
  
  Улыбка застыла в уголках губ, изнутри нахлынула печаль. Надрез за надрезом вывел десять иероглифов, плотно закрывшие предыдущую надпись. Хаотично и расплывчато.
  
  Надрез за надрезом, словно надсекая своё сердце. Укол, проникающий до мозга костей...
  
  Укол, проникающий до мозга костей - разделённые сердца в печали до старости.
  
  
  
  Будто обжегшись, медленно прикрыл глаза.
  
  Воздух, похоже, наполнен дождём.
  
  Не слезами.
  
  
  
  (2) Вэйцзяпин.
  
  Рассвет в Вэйцзяпине. Будто пропитанные соком фрукты. Прохладный, мягкий. Аромат родных мест, запах мамы.
  
  Первый солнечный луч, маня тёплой рукой, прыгнул в пыльное окошко, легонько коснувшись моего лица. Я очнулась после долгого сна. Когда открыла глаза, он спокойно спал рядом. Густые, чёрные, будто тушь, длинные ресницы, так же как и много лет назад в детстве.
  
  Та же старая комната, та же кровать.
  
  Когда он был маленьким, ему нравилось засыпать на боку, зарывшись темноволосой головой в подушку, как младенец. Длинные ресницы, будто лебеди прилегли отдохнуть на его глазах, крылья носа слегка трепетали в такт дыханию, кожа белая как мука.
  
  Я медленно закрыла глаза.
  
  Казалось, мы никогда за эти более чем десять лет не покидали Вэйцзяпин.
  
  Казалось, Бэй Сяоу в любой момент перекинет свои прекрасные кожаные шлёпанцы через наш забор и крикнет: "Лян Шэн, Цзян Шэн. Свинтусы, пошли в школу".
  
  Во дворе раздастся скрип колодца под старыми руками матушки. Будто она ещё во здравии. День в тяжких трудах только начинается. Её маленькая дочка, как жаворонок, выпорхнет перед ней, крикнет: "Мама, дай я!" Но в итоге ведро окажется в руках её старшего брата...
  
  Я знала, ничего этого не произойдёт, такое возможно только в моих снах. Единственное счастье, он рядом со мной.
  
  Да. Он здесь.
  
  Не знаю, от счастья или переживаний, слёзы медленно и безостановочно текли из глаз.
  
  Тихонько положив голову ему на плечо, скрестила руки, прижала их к груди. Похоже на позу младенца. Слышала, такая поза во сне говорит об отсутствии чувства безопасности, стремлении к теплу и спокойствию.
  
  
  
  (3) Всю жизнь.
  
  В этот момент я не была готова к подобной близости. Твёрдые сочувствующие губы высушили мои горячие слёзы в уголках глаз.
  
  Я взвизгнула, в панике открыла глаза. Он проснулся. Лицо прямо перед моими глазами, не далее чем в десяти сантиметрах. Прекрасные черты, как резной нефрит. Теплое, лишающее спокойствия дыхание. Наклонился. Внимательный, заботливый взгляд. Спросил: "Что случилось?"
  
  Поцелуй, которого я не ожидала в тот момент. Мгновенно почувствовала, будто в сердце неуклюже проскакали тысячи молодых оленей. Отвела взгляд, не зная, куда деваться.
  
  Изо всех сил пыталась успокоить дыхание. В голове каша, охватывала неловкость. Всё ещё не зная как поступить, произнесла: "Я не ожидала... так быстро..."
  
  Сперва он замер, вдруг поняв, о чём я. А дальше не смог удержаться от смеха. В его взгляде обнаружились свойственные мужчинам подтрунивание и двусмысленность, вкупе с легкой безнадёжностью. Такого рода выражение я видела у него первый раз. Оно заставило моё сердце забиться сильнее и ещё больше смутиться.
  
  С абсолютно невинным видом посмотрел на меня, показал пальцем на сидящего между нами Сянгу.
  
  Сянгу тоже наблюдал за мной честным взглядом. Маленьким язычком облизнул лапку и мяукнул, выражая мне тем самым протест, мол, твои слёзы так себе на вкус.
  
  Осознав, что неправильно поняла ситуацию, я тут же покраснела как варёный рак, почувствовала, что уронила своё доброе имя. Сразу захотелось умереть. Сожалела, что меня не поразил удар грома. Дайте мне мышиную нору, чтобы похоронить себя в ней, покончив с этой жизнью.
  
  Он по-прежнему лишь улыбался. Нежная улыбка как дикие весенние цветы, заполнившие горы и долины, невольно заслоняющие всё небо и землю.
  
  Возможно, не желая меня смущать, больше не стал подшучивать надо мной.
  
  
  
  Встал с кровати, умылся, принёс мне воды из колодца.
  
  Я на кровати дёрнула Сянгу за хвост и принялась ругать: "Гадский Сянгу! Слизываешь тут слёзы с моего лица! Оставь мои щёки в покое, вонючий котяра!"
  
  Он улыбнулся, налил в таз тёплой воды, вручил мне чашку и зубную щётку.
  
  Я в ответ тоже неловко улыбнулась, взяла чашку, начала чистить зубы. При этом в наказание зажала ногами Сянгу, не давая ему двинуться. Где-то минуты через три он вернулся из большой комнаты, похлопал меня по плечу: "Эй".
  
  "А?" С полным ртом воды я повернула голову и посмотрела на него.
  
  Аккуратно, будто обсуждая академический вопрос, он спросил: "Ты... хотела бы, чтобы это был я?"
  
  Фррр! Вода из моего рта вся выплеснулась на него.
  
  Он невозмутимо стер с лица капли с зубной пастой, сказал: "Не похоже. Не мучь Сянгу. Он всего лишь кот".
  
  
  
  Покончив с умыванием, вышла во двор. Вдруг оказалось, что небо Вэйцзяпина такое волнующее.
  
  Двор уже пришёл в запустение. Разросшиеся сорняки, стены оплетены плющом, слабым, но упорным. Среди изумрудной зелени пробиваются белые цветочки, мелкие и стойкие.
  
  Дует лёгкий ветерок, насвистывая долгие одинокие песенки. Дым из трубы, колышась, поднимается к облакам, чтобы составить им компанию. Дети плачут, мать зовёт обедать, родной голос... Вот оно тепло, руку протяни и коснёшься, хоть и полузаброшенное, но такое отчётливое.
  
  Обернулась, он за моей спиной. Белую рубашку раздувает ветер, делая его нереальным, как небо. Слегка улыбнулся и позвал: "Пошли есть".
  
  На печи мирно возвышаются три чашки. Две большие для нас с ним, одна маленькая для Сянгу.
  
  Сянгу обвился вокруг своей миски. Копается в еде, вынашивает недобрые планы, поглядывая на наши чашки. Взгляд скорбный и туманный.
  
  Он сказал: "Прошлым вечером вернулись второпях, не подготовился. Ешь пока лапшу".
  
  Потом взял две пиалы и развернулся в сторону двора.
  
  У меня в носу защипало. Варёная лапша - воспоминание, сопровождающее меня всю жизнь. Оно заставило меня отказаться от счастья, до которого было рукой подать, от мужчины, который так сильно любил меня, вплоть до того, что не пожалел и целого мира для соперника. Сколь же велика должна быть сила притяжения, магия волшебных чар!
  
  Я посмотрела на его силуэт и вдруг быстро шагнула вперёд, схватила за край одежды, сжала и тихо сказала: "Я бы хотела, так есть всю жизнь".
  
  Он не повернулся, но я знала, складка меж его бровей разгладилась, чарующе и трогательно. Наклонил голову, посмотрел на лапшу на столе, тихо произнёс: "Тогда я буду готовить всю жизнь".
  
  Всю жизнь.
  
  Ах...
  
  Всю жизнь.
  
  Накануне, когда приехали в Вэйцзяпин среди ночи, город ярко сиял огнями. Мы оказались в полной изоляции. Перед лицом разгневанного деда он взял меня под защиту, решительно и твёрдо заявив: "С этого момента никто не сможет разлучить нас!"
  
  
  
  (4) Двое.
  
  Я тихонько приклонила голову к его спине. Лёгкий ветерок раздувает его рубашку, мои волосы. Вспомнила виденную в прошлом фразу: "Тысяча преодолений, тысяча сажень, тысяча горестей - одна жизнь, одни мир, одна пара".
  
  Это говорилось как раз про такое.
  
  Он повернулся, легонько сжал мои плечи, спокойно глядя на меня, слабо улыбнулся, сказал: "Всё в прошлом, не так ли? Всё будет хорошо, обещаю тебе!"
  
  Произнеся это, замялся в нерешительности. Потом протянул руку, собираясь обнять меня, чтобы успокоить, и в этот момент, ворота вдруг распахнулись...
  
  Соседка, что не видели много лет, тётушка Ли, в одной руке держа лук, в другой таща своего маленького внука, смеясь, вошла в ворота. Сказала: "Ах, говорила я вчера твоему дяде, в доме старика Цзяна кто-то есть. Думала, воры, оказалось, брат с сестрой вернулись! Пришли поклониться родителям? Ах, смотри, как хорош твой брат, так вырос. Когда приведёшь сноху? Ваши родители спокойно сомкнут очи в загробном мире..."
  
  Она говорила, жуя лук. Потом повернулась, позвала сельчан за спиной. Зазывала будто к себе домой: "Быстрее заходите, дочь и сын старика Цзяна вернулись".
  
  Тут же во двор ввалилась толпа людей, молодых и старых. Все смотрели на нас, смеялись, громко расхваливая: "В семье Цзян и дочка, и сын удались..."
  
  Я застыла на месте. Сянгу настороженно жался у моих ног. Его рука замерла в воздухе и затем медленно опустилась...
  
  
  
  1. Когда противник спокоен, ты должен быть ещё спокойнее.
  
  Белая стена, чёрное кресло, его холодное лицо. Спокоен, будто умолкнувший вулкан. Солидный стол завален бумагами, которые ещё не успел разобрать. Мужчина в очках с золотой оправой держит контракт, ожидающий подписи.
  
  Я с ненавистью смотрю на него, кулаки стиснуты, губы плотно сжаты.
  
  Он и я. Меч обнажён, тетива натянута. Будто жестокий шторм готов в любой момент разразиться.
  
  Секретарша в стороне перевела дух. Такая слабенькая, от ветерка с ног валится, сразу у ворот харкает кровью, губы дрожат: "Ди-директор, я пыталась, но не смогла остановить госпожу Цзян".
  
  В этот момент подобно духу умершего вдруг ворвался Кэ Сяожоу. Потеснил секретаршу. Холодная усмешка, потирает пальцами. "Директор Лу, чего говорить о твоей секретарше. Даже имей ты более сильного секретаря, Цзян Шэн столкнулась с духом, убила духа, столкнулась с Буддой - уничтожила, столкнулась с чудовищем - превратилась в суперчеловека!"
  
  После речи Кэ Сяожоу лицо Лу Вэньцзюаня стало ещё более мрачным. Очкарик, похоже, почувствовал, что атмосфера накалена, а за спиной свистит холодный воздух. Мой ледяной взгляд уже давно просверлил в его рубашке несколько дыр.
  
  Моё серое лицо, взгляд полный ненависти и жеманный Кэ Сяожоу рядом. Увидев это, Лу Вэньцзюаню, вероятно, уже всё стало ясно...
  
  Я теперь знаю, что за жёсткую реальность скрывает его лицемерная внешность.
  
  Поэтому ему не нужно было как прежде позировать, изображая весенний ветер. С бесстрастным видом он махнул рукой секретарю и мужчине в очках, сказал: "Выйдите!"
  
  Мужчина в очках и секретарь не знали, что между нами произошло, но видя нашу глубокую враждебность, быстро ретировались, чтобы кровь не хлынула на них.
  
  
  
  Кэ Сяожоу повернулся, со скрытой обидой посмотрел на Лу Вэньцзюаня, охнул: "Знал же, чем закончится, не следовало и начинать..."
  
  Лу Вэньцзюань приподнял бровь, холодно приказал Кэ Сяожоу: "Ты тоже убирайся".
  
  Кэ Сяожоу сперва хотел попрепираться, но зная характер Лу Вэньцзюаня, не сопротивляясь, скрылся за дверью. Перед уходом пристально взглянул на меня, сложил "козу" и с силой ткнул меня в лоб: "Не вздумай снова совращать его! Иначе я с тобой разберусь!"
  
  Потом распрямил пальцы, оправил костюм, покрутил задом и вышел. В конце ещё не забыл обернуться и осторожно прикрыть дверь.
  
  
  
  Совращать его?
  
  Я холодно усмехнулась, чувствуя только, как стыд переходит в трудно контролируемое негодование.
  
  Всё это время Лу Вэньцзюань пользовался моим доверием. Играл мной, Лян Шэном и Тянью. Вверг меня в пучину катастрофического горя, оставил нестираемые рубцы. Привёл к тому, что мои рыдания перешли в спокойствие, спокойствие в бесчувствие, после бесчувствия наступило прояснение, а потом я резко пришла в себя. Чтобы защитить Лян Шэна, защитить себя, надо самой стать достаточно сильной.
  
  Брови Лу Вэньцзюаня слегка взметнулись вверх, поднял на меня взгляд: "Что случилось? Кэ Сяожоу... рассказал тебе?"
  
  Его непринуждённый тон привёл меня в изумление. Оказывается, человек может так легко, будто мимоходом, навредить другому.
  
  Горько усмехнулась, ругаясь про себя. Однако понимала, что пришла сюда не ради долгих споров, выяснения отношений и не смогу ничего добиться силой. Я постаралась успокоиться. Когда противник спокоен, ты должен быть ещё спокойнее.
  
  Подошла к столу и села перед ним вести переговоры.
  
  Он слегка удивился моему невозмутимому виду. Во взгляде недоумение. Похоже, моя выдержка и спокойствие находились за гранью его понимания. На его взгляд, после целой серии жизненных ударов я должна стать хрупкой и ломаться от одного удара.
  
  Посмотрела на него и многозначительно заявила: "Я знаю о связи между тобой и Лян Шэном..."
  
  Потом продолжила: "Ты хотел с ним разделаться, опасаясь, что внезапно появившийся младший брат заберёт твои права наследования. Из-за денег ты причинил вред ему, причинил вред мне! У тебя нет ни стыда, ни совести. Ты подлый и гадкий".
  
  Лу Вэньцзюань, по-прежнему глядя на меня с каменным лицом, переспросил: "Подлый? Без стыда и совести? И что?"
  
  Я вздохнула: "Твой отец совершил ошибку, это вражда предыдущих поколений, Лян Шэн не знает об этом. Неужели ему, как и тебе хотелось бы такого отца? Думаешь, он желал, чтобы твоя мать впала в депрессию и умерла? Это дело не имеет к нему никакого отношения, а ты хочешь, чтобы он за это расплачивался. Тебе это кажется справедливым? Остановись!"
  
  Лу Вэньцзюань, обхватив руками голову, сверлил меня взглядом. Не моргая, он произнёс: "А если не остановлюсь?"
  
  В запале я вскочила со стула: "Если продолжишь вредить ему, я сообщу в полицию! Во что бы это ни стало, заставлю тебя остановиться!"
  
  "Сообщишь в полицию?" Лу Вэньцзюань холодно усмехнулся. "Сообщишь о чём? У тебя есть доказательства? Считаешь полицейский участок своим домашним садом?"
  
  Я смотрела на мужчину перед собой. Он снял маску весеннего ветра, благовоспитанности и теперь внушал ужас.
  
  Он принёс мне позор, о котором я бы предпочла никогда не упоминать, но сейчас без этого не обойтись. Изо всех сил стараясь держаться, чтобы не расплакаться, я сказала: "Я не о том, что ты причинил вред Лян Шэну, что ты давал ему лекарства, от которых он находится без сознания. Ты врач, директор больницы, вся больница это ты! Повернёшь ладонь - тучи, перевернёшь - дождь! Но это не значит, что ты можешь заслонить небо! Ты... Того факта, что ты изнасиловал меня, вполне достаточно, чтобы упрятать тебя в тюрьму!"
  
  "Изнасиловал?" Лу Вэньцзюань холодно усмехнулся. Глаза на миг заполнила двусмысленная теплота. Он поднялся, схватил меня за запястья, спросил: "Где доказательства, что я тебя изнасиловал? Кто подтвердит, что это не ты сама меня соблазнила?"
  
  Меня переполнял стыд. Губы посерели. Дрожа, поднялась, бросила ему: "Лу Вэньцзюань, ты хуже животного!"
  
  Лу Вэньцзюань холодно усмехнулся, толкнул меня к стене, дохнул мне в ухо, жарко как огонь: "Хуже животного? Должен ли я рассматривать это как комплимент нашей буйной брачной ночи? Что случилось? Разве сегодня ты не специально пришла разбудить во мне прежние мечты? Или хочешь, чтобы я помог тебе вспомнить?"
  
  "Убирайся!" Меня охватила истерика, хотелось вырваться из его захвата. Отвернула голову и закрыла глаза, чтобы не смотреть в лицо своему мучителю.
  
  Только я издала возглас, Кэ Сяожоу с надутыми губами, как прекрасная тень, вихрем ворвался в комнату. Открыл рот, демонстрируя мелкие зубы, и вцепился в запястье Лу Вэньцзюаня. Рыдая и всхлипывая, он невнятно бормотал: "Я знал, что тебя сбила с пути эта лисица Цзян Шэн. Знал, что вы тут бесстыдствуете!"
  
  Я забилась в угол, плотнее стянув на себе одежду. Слёзы туманили глаза, но было непонятно, как реагировать на это представление "живого театра" Кэ Сяожоу.
  
  Ни хрена себе, я главная пострадавшая, но собирающийся покончить с собой Кэ Сяожоу отвлёк внимание на себя. Будто полоснули человека ножом по сердцу, слёзы льют, как из ведра, а ему куриными перьями царапают ступни, царапают и царапают! Вот такое чувство от этой картины. Могу только сказать: "Ни хрена себе!"
  
  Кэ Сяожоу, взглянув в мои затуманенные слезами глаза, сразу отпустил Лу Вэньцзюаня и устремился ко мне. "Цзян Шэн, лисье отродье. Вот я тебе задам..."
  
  Опа. Снег на голову.
  
  Неожиданно, он заговорил о себе в женском роде.
  
  Не успел он закончить фразу, как Лу Вэньцзюань подхватил и вышвырнул его в коридор. Но Кэ Сяожоу, закалённый долгими войнами, почти пав героической смертью, снова завопил, врываясь в кабинет.
  
  Когда чёрное дуло пистолета оказалось у его головы, он замер. Я тоже остолбенела.
  
  Единственный, кто не замер, это стоящий перед столом Лу Вэньцзюань. По-прежнему прекрасный, как скульптура, потемневший яростный взгляд. В его руке пистолет, будто быстродействующее средство от боли, которое сразу остановило попытки Кэ Сяожоу покончить жизнь самоубийством. С видом послушного зайчика он ретировался за дверь.
  
  
  
  2. Этот чудик Кэ Сяожоу наверняка довёл меня до сумасшествия.
  
  Из угла в панике я наблюдала разворачивающуюся сцену.
  
  Лу Вэньцзюань ловко убрал пистолет в выдвижной ящик, взглянул на меня, сидящую на корточках в углу. Глаза блеснули. Не произнося ни слова, ослабил галстук, посмотрел на укус на своём запястье, выровнял дыхание. Ловко же он справился с Кэ Сяожоу, похоже, занимался не только теорией, но и физической подготовкой.
  
  Я немного позлорадствовала.
  
  И на дурного человека найдётся другой дурной.
  
  Лу Вэньцзюань посмотрел на меня, спросил: "Тебе это кажется смешным?"
  
  Я усмехнулась. Не только он умеет холодно усмехаться. Прицелилась взглядом на ящик, в который он положил пистолет, сказала: "Давай совершим обмен: ты отпустишь Лян Шэна, я отпущу тебя!"
  
  Лу Вэньцзюань непонимающе посмотрел на меня, переспросил: "Э... Обмен? У тебя есть улики?"
  
  Я улыбнулась и медленно произнесла: "Хранение огнестрельного оружия - преступление. Если не согласишься на моё условие, я сообщу в полицию!"
  
  Лу Вэньцзюань рассмеялся как ни странно довольно непринуждённо: "Цзян Шэн, должен заметить, уходя, Чэн Тянью забрал с собой твои мозги! Думаешь, я дам тебе такой шанс?"
  
  Когда он упомянул имя Тянью, моё сердце будто резанули стеклом, ужасная боль. Но мне оставалось лишь прятать страдания, не давая другим их заметить. С ледяной улыбкой я произнесла: "Так уничтожь свидетеля. Мне уже всё равно жить или помирать!"
  
  Лу Вэньцзюань улыбнулся: "Не считай меня мафией. Я благородный человек, добропорядочный гражданин. Держать оружие - не более чем мера предосторожности. И ещё, как я могу позволить тебе умереть? После ночи супругов сто дней благоденствия".
  
  Вот значит как. Я выругалась в душе.
  
  Лу Вэньцзюань посмотрел на меня, спросил: "Хочешь убить меня?"
  
  Я покачала головой, а про себя сказала: "Хочу искромсать тебя живого".
  
  Лу Вэньцзюань наклонился, улыбнулся мне. Это нежное выражение, однако, у меня вызвало лишь сожаление, что нельзя припечатать его лицо к стене. Будто раздумывая, он протянул руку, приподнял меня с пола. Тон равнодушный, будто болтает с приятелем: "Посмотри в окно: небо синее, белые облачка, солнышко. Поэтому я вдруг подумал, надо отбросить первоначальные планы. Цзян Шэн, давай я предложу тебе свой обмен?"
  
  "А?" Я озадаченно посмотрела на Лу Вэньцзюаня, не понимая, что за траву он принимает.
  
  Лу Вэньцзюань, видя моё недоверчивое лицо, выразительно приподнял бровь, сказал: "Обмен такой: я отпускаю Лян Шэна, а ты выходишь за меня замуж".
  
  Это было как гром среди ясного неба.
  
  В смятении я с отвращением отбросила руку Лу Вэньцзюаня, ответила: "Не-воз-можно!"
  
  Лу Вэньцзюань посмотрел на меня и непринуждённым тоном заметил: "У тебя нет выбора, если хочешь, чтобы я отпустил Лян Шэна".
  
  Не в силах постичь происходящее, я уставилась на Лу Вэньцзюаня. Он... хочет на мне жениться?
  
  Мужчины женятся на женщинах, которых любят и уважают. Эти свалившееся с неба любовь и уважение Лу Вэньцзюаня почти привело меня к сотрясению мозга. В такой напряжённой ситуации, когда сошлись огонь и вода, он вдруг говорит, что хочет взять меня в жёны.
  
  В тот момент я вдруг засомневалась, не читаю ли я в сети любовный роман про саму себя. Самец, лишь взглянув на меня, сразу влюбляется. Потом воя и рыдая, высылает отряд забрать меня в жёны. Обескураженная я уставилась на Лу Вэньцзюаня. Дрожащим полным сомнения голосом поинтересовалась: "Ты... Ты же не любишь меня?"
  
  Лу Вэньцзюаня, равнодушно глядя в окно, ответил: "У меня нет к тебе никаких чувств. Тем более любви".
  
  Нет чувств, но хочешь жениться на мне. Придурок. Совсем спятил! Вся ваша семейка вскормлена молоком бешеной коровки! Я ругалась про себя. И вот в такой трудной ситуации, кипя от негодования, во мне вдруг проснулась натура сплетницы. Неожиданно мне пришло в голову, вдруг Лу Вэньцзюань не любит женщин, а, действительно, любит Кэ Сяожоу и берёт меня в жёны как прикрытие? О! Нефритовый император, разрази меня гром!
  
  Лу Вэньцзюань посмотрел на меня и безразлично произнёс: "Меня не интересует брак, не интересует любовь. Но Лян Шэн всю жизнь будет смотреть издалека на тебя рядом со мной. И это доставляет мне радость".
  
  Сказав это, он ненадолго прервался. Вероятно, вспомнил о депрессии и печальном финале своей матери. Много лет назад женщина, которую звали Лу Ваньтин, могла лишь издали наблюдать, как её муж любит другую женщину, не соглашаясь пожертвовать ей самой даже каплю любови. С детства он рос в атмосфере подавленности и безнадёжности, что предопределила его ненависть к отцу. С появлением Лян Шэна ненависть перешла и на него.
  
  Я вдруг осознала, мужчина передо мной больше всех нуждается в помощи психотерапевта.
  
  Я сказала: "Ненормальный".
  
  Это слово коротко и ясно выразило мой гнев, который невозможно было урезонить.
  
  Лу Вэньцзюань схватил меня в охапку. Ледяной взгляд, будто смотрит на добычу. Заявил: "С этого момента я твой муж, я твои Небеса! Я распоряжаюсь твоими чувствами и настроением! Лян Шэн хочет, чтобы ты была радостна и счастлива, пусть умоляет меня!"
  
  Услышав его сценическую реплику, мне захотелось сказать: "Эр Кан, я не Цзы Вей*. Не мог бы ты отпустить меня, женщину из драмы, с глубокими ранами души и тела?"
  
  (*- Эр Кан и Цзы Вей - возможно, персонажи сериала "Моя прекрасная принцесса (1998г. и новой версии 2011года)
  
  В этот момент, прокрутив в голове разговор, мне ещё подумалось, что если к несчастью я выйду замуж за этого горящего местью тирана, надо будет поучиться у женщин с трудной судьбой из любовных романов, как ему противостоять, как одолеть и заставить преклоняться перед моей юбкой. Весьма трудная задача.
  
  "Фу! О чём ты говоришь?" - с презрением одёрнула я себя.
  
  Я подумала, чудик Кэ Сяожоу наверняка, довёл меня до сумасшествия. Когда нужно мужество и стойкость, я вдруг размышляю о подобных соплях с сахаром.
  
  Пытаясь успокоиться, хотела сказать несколько обычных фраз, которые выразят моё стремление стоять до конца, но Лу Вэньцзюань не дал мне времени на размышления. Подтащил к окну. Взгляд - огонь, голос холоден, как сталь. Он показал на стационар, в тоне угроза и подкуп: "Цзян Шэн, Лян Шэн там!".
  
  Лу Вэньцзюань отлично изучил психику людей.
  
  Одно слово враз повергло мою стотысячную армию.
  
  
  
  Сквозь холодное стекло стационара я почти могла видеть серую тень Лян Шэна, как постепенно слабеет его дыхание.
  
  Знала, что это иллюзия, но притвориться невозмутимой и неунывающей всё-таки не смогла.
  
  Тело вмиг отяжелело.
  
  Лу Вэньцзюань, будто что-то вспомнив, повернулся с лёгкой улыбкой, отодвинул мягкую перегородку в стене. Перед моими глазами возник монитор. Он щёлкнул выключателем, и на экране появился Лян Шэн...
  
  На больничной койке, с бледным худым совершенно бескровным лицом. Прежде блестящие и свежие губы серые и тусклые от сухости. Ресницы, словно крылья птиц, усталых мечтающих о возвращении на родину, чуть вздрагивают. Может, что-то приснилось. Брови слегка хмурятся, будто в тревоге о нескончаемых трудностях.
  
  В кабинете Лу Вэньцзюаня оказалось устройство видеонаблюдения, ни на минуту не спускающее глаз с Лян Шэна.
  
  При взгляде на Лян Шэна моё сердце сжалось в комок. После отъезда Тянью это был первый раз, когда я видела Лян Шэна.
  
  Глядя на лицо Лян Шэна на экране, сразу навернулись слёзы. Рука тихонько дрогнула и осторожно потянулась к монитору.
  
  Лу Вэньцзюань крепко сжал мою руку, не позволяя отказаться от первоначально порыва. На холодном экране я коснулась лица Лян Шэна.
  
  Так мучительно щемит сердце.
  
  Лу Вэньцзюань опустил голову. Его тонкие длинные пальцы слегка согревала мою руку. Губы тихонько коснулись моих волос, переместились к мочке уха. Улыбаясь, он произнёс: "Цзян Шэн, неужели будешь спокойно наблюдать, как твой брат... Ах, нет, вы же не кровные родственники... Смотри, я совершенно забыл... Если нет кровной связи, тогда всё не важно, будешь просто смотреть, как он покидает этот мир..."
  
  "Нет!" Я болезненно повернула голову, посмотрела на Лу Вэньцзюаня, однако не смогла освободиться из его захвата.
  
  Со слезами на глазах произнесла: "Прошу, не причиняй вреда Лян Шэну. Не надо!"
  
  Лу Вэньцзюань холодно усмехнулся: "Ты не будешь заявлять в полицию! Не собираешься сообщить обо мне!"
  
  Моя с трудом удерживаемая стойкость мигом пала. Я посмотрела на бескровное лицо Лян Шэна, на его нахмуренные брови и разрыдалась в голос. Плача, умоляла Лу Вэньцзюаня: "Отпусти Лян Шэна, прошу тебя!"
  
  Да, взывала и молила.
  
  Я не хочу видеть, как Лян Шэн умирает.
  
  Как я могу это вынести?!
  
  Лу Вэньцзюань не смотрел на меня. Поднял лицо, как прежде непоколебим. Сказал: "Согласишься на обмен, и Лян Шэн в тот же момент покинет клинику! Гарантирую, он проживёт долгую жизнь. Я могу объявить об ошибке в диагнозе".
  
  Немного помолчал и добавил: "Даю тебе три дня обдумать эту сделку".
  
  Я рассеянно смотрела на лицо Лян Шэна. Это мужчина, связанный со мной 17 лет. Мужчина, вслед которому я с четырёх лет кричала "брат". Мужчина, который с шести лет, стоя на скамеечке, варил для меня четырёхлетней лапшу. Мужчина, который в десять с небольшим целую ночь вырезал на каждой ветке юйюбы моё имя...
  
  Закрыла глаза, однако, не смогла сдержать слёзы.
  
  Ту картину я не забуду никогда в жизни...
  
  Залитый солнечным светом на земле под зеленью юйюбы лежит, свернувшись, прекрасный юный мальчик. Роса намочила его одежду, склеила мягкие волосы. Он заснул от усталости, но на лице сияла улыбка.
  
  В его руках были карманный нож и фонарик. Рядом бурая ветка с вырезанной надписью: "Юйюба Цзян Шэн". И так на каждой ветке.
  
  Тем юным спящим мальчиком был Лян Шэн.
  
  А сегодня Лян Шэн лежал в забытьи на больничной койке с серым лицом. Ресницы слегка вздрагивают, будто лелеющие тайные надежды о возвращении на родину усталые птицы.
  
  Моя рука, касающаяся монитора, как обожжённая.
  
  Неожиданно Лян Шэн на мониторе вздохнул. Будто борясь из последних сил в болезненном мире сновидений, обессиленно пытаясь удержать что-то, что не может удержать. Тихо и горько позвал: "Цзян... Шэн".
  
  
  
  Этот голос.
  
  Мои внутренности будто выжгли дотла. Охватил ужас.
  
  
  
  Только эта фраза, два слова из забытья - Цзян Шэн.
  
  
  
  Лу Вэньцзюань засмеялся, уверенный в том, что добьётся желаемого.
  
  .....
  
  
  
  3. О, Небо, забери меня на станцию переработки или спусти их в канализацию.
  
  Я вышла из кабинета Лу Вэньцзюаня вся как в тумане. Чувствовала только подступающую тошноту, а в уголках глаз еще остались следы слёз.
  
  Много раз говорила себе, готовила, что надо быть сильной, надо быть сильной! Слёзы бесполезны. Но сегодня перед холодным монитором, увидев Лян Шэна, снова безостановочно рыдала в голос.
  
  
  
  У каждого человека есть ахиллесова пята.
  
  Полагаю, на каждого есть какое-то оружие, что заставит вмиг разлететься в куски, нанесёт сокрушительное поражение.
  
  Секретарша, увидев меня, направилась к двери. Торопливо подкрасила губы, поправила причёску и вошла в кабинет. Она опасалась, что я "принуждаемая к браку женщина" затеяла убийство их молодого директора больницы, чтобы избежать брака, или жестоко разбила его сердце. Проходя мимо меня, она ещё не забыла закатить глаза.
  
  Дойдя до ворот больницы, мои чувства нисколько не утихомирились.
  
  Последние несколько месяцев куда не глянь - везде беда, что уже постепенно приучило меня к страданиям. Как молодая девушка в драматическом сериале я научилась сама утешать себя. Возможно, это небеса глумятся над человеком. В этот момент Кэ Сяожоу как тень умершего возник передо мной. Со злым выражением на лице он приказал: "Цзян Шэн, а ну, стой!"
  
  Кэ Сяожоу великий чудик. Его появление и присутствие постоянно поднимает моё настроение из глубокой ямы.
  
  Посмотрела на него, и мучавшая только что тоска и боль сразу немного ослабли, внезапно пришла мысль, что надо избавить его от чувств.
  
  Слёзы в уголках моих глаз ещё не высохли, а я уже принялась спасать его. "Кэ Сяожоу, остановлюсь я или нет, ничего не изменится. Реальность такова, что тебе с Лу Вэньцзюанем не по пути. У него с тобой разная сексуальная ориентация. Понимаешь? Подари другим своё время и прекрасную страсть. Этот подонок, Лу Вэньцзюань, не стоит того, чтобы ты сходил от него с ума из-за любви".
  
  Сказав "подонок", меня вдруг осенило. Оказывается, совершенно не ради спасения Кэ Сяожоу я распинаюсь, а в сущности лишь ради того, чтобы назвать Лу Вэньцзюаня подонком.
  
  Кэ Сяожоу не купился на мои слова. Тихо заявил, что со мной будет покончено! После этого я не решилась и дальше провоцировать его, все эти декламации типа: "Понимаю я или нет - любовь не исчезнет и не изменится! Подонок или нет - сердце там, что бы ни происходило! Женится он или нет - ты здесь не плачь и не создавай трудности! Выходишь ты замуж или нет - Лян Шэн там между жизнью и смертью...!"
  
  В моём сердце поднималась безнадёжность. В конце концов, в чём моя вина, что навлекла на себя Лу Вэньцзюаня, Кэ Сяожоу. О, Небо, забери меня на станцию переработки или спусти их в канализацию. Сделай их маленькими головастиками, что не смогут найти маму.
  
  Кэ Сяожоу, видя, как моё лицо "скривилось от злости", закатил глаза, чувствуя, что я настолько прозаична, что не смогу проникнуть в его чистый и прекрасный мир. Потом за моей спиной, он беспрерывно бормотал.
  
  - Цзян Шэн, не думай, что я не слышал. Он же хочет жениться на тебе?
  
  - Постой, Цзян Шэн, послушай меня. Каждый мужчина, перед тем как встретить любимого мужчину, думает, что любит женщин! Они не нашли своей истинной любови!
  
  - Цзян Шэн, я с тобой говорю, ты слушаешь? Не считай, что в присутствии Лу Вэньцзюаня, я боюсь тебя.
  
  - Эй, я с тобой говорю, слышишь меня?
  
  - Цзян Шэн, тупица. Говорю тебе, я тебе нужен!
  
  
  
  Ты мне нужен?
  
  В итоге под его бормотание я придержала шаг. Подняла лицо. Голова раскалывалась от боли. Широко улыбнувшись, посмотрела на него, спросила: "Зачем я тебе?"
  
  Кэ Сяожоу расправил плечи: "Это просто. Ты не хочешь выходить за Лу Вэньцзюаня, я тоже этого не хочу. Ты не нуждаешься в нём, но я нуждаюсь! Поэтому у нас есть совместная цель и польза дуг от друга. Мы можем единым фронтом дать отпор врагу".
  
  Дать отпор врагу? Я бросила на Кэ Сяожоу презрительный взгляд. Этот парень первый перейдёт на сторону противника, а ещё говорит про совместный отпор врагу!
  
  Кэ Сяожоу тоже было несколько неловко. Понизил голос и, изобразив равнодушный тон, сказал: "Так или иначе, ступай, подумай. Иметь меня своим союзником лучше, чем врагом. Мы можем развлечься по-сестрински! Я помогу тебе сбежать от Лу Вэньцзюаня, а ты поможешь мне его заполучить! Почему бы так не поступить?"
  
  Я опустила голову, немного подумала. На самом деле, я ни о чём не думала, только хотела сдержать улыбку. Смеяться нельзя. Разве есть что-то смешное в том, что Кэ Сяожоу предложил стать "сёстрами"? Сдерживать смех среди скорби - это навевает мысль о помешательстве. Похлопала Кэ Сяожоу по плечу, сказала: "Ступай, братишка! Между мной и Лу Вэньцзюанем нет никаких отношений, никаких обменов и брачных контрактов. И в будущем тоже не будет. Спокойно стой на коленях".
  
  Кэ Сяожоу удивлённо посмотрел на меня: "Я отчётливо слышал, что он угрожал тебе браком...!
  
  Глаза защипало, на сердце стало муторно. Однако я подняла взгляд на Кэ Сяожоу и сказала: "Нервы. У тебя если не уши воспалились, то в голове воспаление. Ступай в больницу, проверься".
  
  
  
  После того как Кэ Сяожоу отстал от меня, я повернула голову и посмотрела на белые стены больницы. Из глаз вдруг полились слёзы. Потом я улыбнулась сама себе. Под огромным солнцем люди снуют туда-сюда. Зачем идти наперекор общественному мнению?
  
  Так не очень хорошо, но, по крайней мере, Лян Шэн будет в порядке.
  
  Ты должна радоваться, Цзян Шэн.
  
  Верно. Радоваться. Я постучала по голове, изо всех сил уговаривая себя.
  
  Но слёзы всё-таки лились, остановить невозможно.
  
  
  
  Под солнцем на большой дороге.
  
  
  
  Часть 2. Поддержка. "Радость встречи"*.
  
  (* - возможно, название размерности стихотворной строки, которое дано по строке стихотворения данной формы)
  
  Сколько раз мечтал быть с тобой.*
  
  (* - возможно, часть фразы из произведения Янь Цзидао (1038-1110): "С тех пор как мы расстались, мечтаю о встрече, мечтаю быть с тобой")
  
  Пролог: Возвращение.
  
  В хорошо сохранившемся старинном городке все норовят уличить момент побездельничать.
  
  Прекрасный пейзаж, домики на сваях у воды, отражение цветов на поверхности.
  
  Мужчина в чёрном костюме, когда нашёл его в доме развлечений, чуть не был сбит с ног распахнувшейся от резкого толчка дверью. Вопреки ожиданиям, в этот момент он как раз играл в вейчи с молодой девушкой. Превосходная внешность, взгляд человека прошедшего жизненные бури.
  
  Он поднял голову, взглянул на мужчину в чёрном костюме и в первый момент даже растерялся.
  
  Мужчина в чёрном костюме улыбнулся и весьма почтительно произнёс: "Господин..."
  
  В этот момент девушка рядом с ним, похоже, разглядев между ним и мужчиной в чёрном костюме присутствует "необходимость обсудить непубличные темы", засмеялась и понимающе сказала: "У тебя дела. Я пока пойду. Спасибо за сегодняшнее".
  
  Проводив её взглядом, он взглянул на мужчину в чёрном костюме, опустил голову, потом посмотрел на позицию на доске. Чёрные - как духи, белые - как нефрит. Его брови слегка нахмурились, во взгляде мелькнула недовольство.
  
  
  
  За то время что он покинул город, вослед непрерывно следовали требования вернуться. Они знали лишь о его жёсткости в бизнесе, но им не была известна его другая сторона, которую он не демонстрировал, давно опустошённое сердце.
  
  Из страха подчинённые не смели его беспокоить. В итоге он приехал в этот старый маленький городок, весьма похоже, чтобы начать новую жизнь...
  
  Здесь дальние горы, текущие реки, аромат цветов, щебетание птиц, песни девушек с гор.
  
  Жизнь на природе вполне способна заставить его забыть порох и дым войн бизнеса, хоть и недостаточна, чтобы стереть из памяти тот приводящий его в уныние городок. Но он не смел требовать большего.
  
  Он решил, во времена, когда силы группы на подъёме, не стоит до конца отпускать вожжи, но посидеть в другом городке, нуждающемся в рабочей силе, тоже неплохо. Поскольку укрепляя позицию группы здесь, можно скрыться от теней прошлого.
  
  Одним выстрелом двух зайцев. Довольно увлекательно.
  
  Задумавшись, посмотрел на фишку в своей руке. Ничего не сказал, лишь слегка скосил взгляд на мужчину в чёрном костюме, желая послушать, какие доводы будут на этот раз.
  
  Он знал, этот мужчина старый служащий деда. Поэтому раз он прибыл сегодня, дело не так просто.
  
  Мужчина в чёрном костюме, увидев на его лице признаки гнева, хоть и был старым служащим, но наблюдая с детства взросление этого парня, изучил его характер. Поэтому поспешил объясниться: "Ох, господин Чэн, тут небольшая проблема. Вот, набрался смелости вас побеспокоить".
  
  Он поднял взгляд, уставился на мужчину в чёрном костюме, продолжая слушать.
  
  Мужчина, приблизившись на пару шагов, продолжил: "Старый хозяин серьёзно болен. Прежде не смел торопить вас, думал лёгкое недомогание. Но сейчас он отправился на курорт в Гонконг... Нет выхода... Не вернётесь ли вы в город взять дело в свои руки, повидаться со старшими... Я волнуюсь.."
  
  Его лицо изменилось, отбросив фишку, низким голосом произнёс: "Почему раньше не сказали?!"
  
  "Довольно разговоров. Отправляемся".
  
  
  
  4. Потому что я не тот удачливый правитель.
  
  В городе осень, тутовые листья уже опадают.
  
  На улице оживлённо, все спешат, никто не замедляет шаг, задумываясь о печалях.
  
  Выйдя от Лу Вэньцзюаня, я направилась в цветочный магазин. Проходя, скользнула взглядом по лотку с газетами, что заставило меня замереть.
  
  В газете "Новости Ян Нань" большой репортаж о Тянью к тому же с фотографиями. Не иначе как снова туманные слухи, включающие какую-нибудь фотомодель или звезду.
  
  Я смутно припомнила несколько дней назад опубликованную новость: "Юная богатая девушка "С" мистически исчезла. Частный роскошный круизный лайнер со звездой W отправился в отпуск на край света".
  
  Сердце вдруг слегка заболело, однако, я не посмела давать волю чувствам. На самом деле, я знала причину его отъезда.
  
  Только я так же знала, что всё это меня уже не касается.
  
  В кабинете больницы Лу Вэньцзюань предложил обмен. Однако я не стала ждать отпущенные мне три дня.
  
  После страданий Лян Шэна в коме и того сдавленного возгласа "Цзян Шэн" я уже не могла сдержать своё горе. Повернулась к Лу Вэньцзюаню и сказала: "Не нужно трёх дней. Я сейчас дам тебе ответ!"
  
  Слова произнесены, слёзы обрушились.
  
  ......
  
  После обмена многолетняя сложная связь между нами тремя будет чиста. Разве это не прекрасный результат?
  
  Я вздохнула перед газетным киоском и повернулась, чтобы уйти.
  
  
  
  В этот момент за спиной раздался хорошо знакомый голос. Усталый после дороги, с затаённой грустью: "Почему ты выходишь за него?"
  
  Я застыла, будто столб, посреди улицы. Не могла сдвинуться с места и в то же время не смела повернуться.
  
  Осенний ветер взметнул листья, они опускались один за другим, непрерывно, будто покидающая тело кровь, будто слёзы.
  
  Шаги медленно приблизились. Знакомый запах заполнил пространство. В сумерках заходящего солнца его тень постепенно оказалась рядом с моими ногами, словно прилив, в котором я в результате оказалась.
  
  Тот момент безмолвный, как листопад.
  
  Один лист.
  
  Другой.
  
  Одна секунда.
  
  Другая.
  
  ......
  
  Он за моей спиной, изо всех сил сдерживая гнев, произнёс: "Выходишь за него, не иначе как хлопочешь о жизни Лян Шэна. Но это всё я тоже мог бы тебе устроить! У меня тоже есть власть защитить Лян Шэна! Почему же ты выбрала брак с ним?! Неужели из-за того, что мне не хватило жестокости забрать Лян Шэна, чтобы заставить полюбить меня!"
  
  Я закрыла глаза, не смея повернуться. Слёзы уже капали.
  
  Покинувший прежде этот город сейчас Тянью за моей спиной. Мне стоит лишь повернуть голову. Однако на это не хватает смелости.
  
  
  
  Улица с клокочущим людским потоком, листья, носимые по воздуху.
  
  
  
  Порыв ветра поднял мои волосы и бросил ему в лицо. Знакомая нежность близости среди застилающих небо листьев превратилась в отравленный шип, тайно вонзающийся в его сердце.
  
  Видя, что я не решаюсь обернуться, гнев, похоже, застил его рассудок. Он сказал: "Раз так, хорошо! Пойду в больницу, спасу Лян Шэна, избавлю тебя от Лу Вэньцзюаня, но ты выйдешь за меня! Мне даже безразлично твоё сердце, тем не менее, я здесь! Если откажешь, когда Лу Вэньцзюань отпустит его из больницы, я не позволю ему жить".
  
  
  
  Я замерла, меня охватил ужас, резко повернулась, вскрикнула: "Не надо!"
  
  Покинув город, снова вернулся.
  
  Он прямо передо мной. В глазах холод. Осунувшееся лицо, но по-прежнему прекрасные, будто вырезанные по камню, черты. Челка уже доходит до глаз. Ветер раздувает чёрные волосы, открывая чистый лоб.
  
  Увидев, что я обернулась, он вдруг улыбнулся. Но улыбка была такой горькой. "Я сказал так много слов, но ты не соглашалась повернуться, посмотреть на меня. Оказывается, чтобы получить твой взгляд, мне нужно использовать его имя. Только так я могу привлечь твоё внимание. Правда, какая ирония. Ах.."
  
  От его слов нестерпимо хотелось плакать, но слова на языке изменили вкус. Я сказала: "Тянью, не надо вредить Лян Шэну. Не надо снова создавать мне трудности.... Умоляю тебя".
  
  "Умоляешь меня?"
  
  Тянью вдруг резко расхохотался. Смех был полон сарказма: "В твоём сердце Лян Шэн всегда важнее меня".
  
  После долгого молчания он, охваченный грустью и замешательством, бормотал, как будто сам себе...
  
  "Ты вдруг умоляешь меня?
  
  Цзян Шэн, ты только поведёшь бровью, моё сердце сразу содрогается. Считаешь, я буду использовать Лян Шэна, чтобы шантажировать тебя? Ха-ха. Как у меня хватит жестокости. Тебе не нужно просить меня...
  
  Я лишь хотел посмотреть, если однажды я окажусь рядом, за твоей спиной, повернёшься ли ты, согласишься ли взглянуть на меня. Теперь я знаю ответ.
  
  На самом деле, я его знаю давно, но по-прежнему, снова и снова не могу отпустить руку".
  
  Закончив, он развернулся, пола плаща описала решительную дугу, без колебаний.
  
  Ветер на дороге, закат, как кровь.
  
  Его силуэт медленно удалялся от меня, будто уносимый ветром.
  
  Моё горло болит, словно я проглотила раскалённый утюг. Однако из него не вырвалось ни звука, лишь безмолвная мука в душе.
  
  Оказывается, удаляющаяся тень может резать по сердцу, как нож.
  
  
  
  Это ведь не какая-то прекрасная история. К чему снова тянуть тебя в эту гиблую трясину?
  
  Ты сказал, что понял. Но вряд ли ты действительно понимаешь моё сердце.
  
  
  
  Неподвижно наблюдала, как он отворачивается. В тот момент, когда я тоже повернулась, вдруг услышала "бах" - громкий, тяжёлый звук. Вслед за этим визг тормозов, удар тела о землю...
  
  Оно упало почти к моим ногам!
  
  Я испуганно повернула голову, посмотрела на разбитого окровавленного человека на земле. Алая кровь затопляла мои ступни, меня охватила слабость. Не обращая ни на что внимания, рванула вперёд...
  
  - Тянью...
  
  - Нет...
  
  Крепко обняла его, в лице ни кровинки. Рыдая, дрожала и звала: "Тянью, не пугай меня! Не пугай меня!"
  
  Трясясь, истерически звала на помощь. "Спасите! Помогите!"
  
  Голос, убитый горем. Слёзы и сопли текут, не переставая.
  
  
  
  В лучах заходящего солнца, ветер путал мои волосы. На моих руках он выглядел безнадёжно и пугающе.
  
  Уже весь в крови. Прекрасные черты заливают алые пятна. Он, не отрываясь, смотрел на меня. Я, трясясь и плача, выкрикивала его имя и набирала "120".
  
  Кровь текла изо рта и носа, сочилась даже из уголков глаз.
  
  Он тихонько шевельнулся, превозмогая в груди боль от разорванного лёгкого, с трудом поднял руку, забирая у меня телефон. Будто пытаясь сказать: "Не дури, я безнадёжен..."
  
  Собрав все силы, окровавленной рукой сжал мою руку. Ладонь чувствовала тепло его сердца, в моё сердце проникал его предсмертный холод.
  
  Он сокрушённо смотрел на меня, в глазах мелькнуло выражение, которое можно назвать счастьем любви. Кровь снова хлынула из раны фонтаном, заливая мою одежду. Он продолжал говорить, на волоске от смерти...
  
  
  
  "Цзян Шэн... помнишь рождество много лет назад... Тебе было 17 лет, я сыграл тебе... ту композицию на фортепьяно...
  
  Я... сказал тебе, эта пьеса называется... "Баллада для Аделины".
  
  Но знаешь, почему я выбрал... именно эту пьесу?"
  
  
  
  Я горько покачала головой, всё лицо в слезах, попросила: "Тянью, молчи! Мы дождёмся скорую, с тобой всё будет в порядке! Ничего не случится!"
  
  Его глаза постепенно краснели, похоже, он уже не слышал моих слов. Дыхание, пульс замедлялись. Ему лишь хотелось преодолеть последний этап - сказать то, что уже давно знал, но не успел сказать...
  
  
  
  "Цзян... Цзян Шэн... я расскажу... расскажу тебе историю...
  
  На самом деле... "Аделина" это... из греческого мифа... Там говорится, что очень давно... жил юный, одинокий... правитель Кипра. Своими... руками он слепил скульптуру... прекрасной девушки...
  
  Каждый день любовался ею... В итоге, неизбежно... влюбился...
  
  Он молился день и ночь... ожидая чуда любви...
  
  В результате...он искренностью и настойчивостью тронул... богиню любви... Она даровала этой скульптуре жизнь...
  
  С этого момента правитель и та прекрасная девушка жили вместе... Жили... счастливо...
  
  Цзян Шэн, знаешь?... Кода покинул тебя, постоянно думал... Ты же не скульптура... Твоё сердце не каменное... Но почему... почему я не могу растрогать тебя...
  
  Сейчас... понял... Потому что... я... не тот удачливый правитель...
  
  .......
  
  
  
  Его рука упала вниз. Грусть в глазах, слабая улыбка в уголках губ, всё как стоп-кадр для его последних слов:
  
  Сейчас понял.
  
  Потому что я не тот удачливый правитель.
  
  
  
  Мой мир раскололся, небеса обрушились!
  
  Он перестал дышать. Кровь окрасила одежду, проникая в мои мышцы и кости, будто отрава.
  
  Как же так?
  
  Так не должно быть.
  
  Только что он ещё говорил мне: "Если однажды я окажусь рядом, за твоей спиной, повернёшься ли ты, согласишься ли взглянуть на меня".
  
  Но не сказал, что окажется за моей спиной на грани жизни и смерти.
  
  Жизни и смерти.
  
  
  
  5. Так, возможно, лучше для нас обоих.
  
  Рассвет, внезапный звонок мобильного телефона.
  
  Почти одновременно, рыдая и выкрикивая имя Тянью просыпаюсь. Тело в испарине. Ещё не поднявшись, провела рукой по лицу, вся в слезах.
  
  Оказывается, яркая зловещая кровь, он, поверженный и разбитый, всё это лишь кошмарный сон.
  
  Растерянная сижу на кровати. Душа ещё не вернулась в тело, сердце в замешательстве.
  
  Сянгу ворочается рядом, притворяясь ленивым, однако, настороженно наблюдая за мной. Увидев, что я тяжело дышу, облизнул лапу и продолжил спать дальше.
  
  Одиноким утром я сижу, замерев, на кровати и рассматриваю огромную комнату. Сердце охвачено беспримерной печалью, похоже, всё ещё не в состоянии выбраться из кошмара, несмотря на непрекращающиеся звонки мобильного. Лишь сдавленные рыдания в горле.
  
  Оконный тюль колышется на ветру. Он снова пробрался в сон.
  
  
  
  Взяла лекарство с прикроватной тумбочки, проглотила, запила глотком остывшей за ночь воды. Это выписанный врачом транквилизатор. Доктор настоятельно рекомендовал принимать его как можно реже, однако, я ни дня не могу без него.
  
  Ах.
  
  Кто пожелает такого?
  
  В прошлом я бывало даже веселилась. Иногда поступала опрометчиво, но в целом имела некоторую индивидуальность и была хозяйкой собственному рассудку. Почему годы и месяцы превратились в безбрежное море мук и страданий. Обернёшься, нет той гордой заносчивой девушки.
  
  Я с детства соблюдаю пять правил и блюду четыре достоинства*, люблю родину, партию и общество. Кроме того что обижала Бэй Сяоу, укусила за задницу Хэ Маньхоу и в младшей школе украла 10 юаней для Лян Шэна, в основном, я не делала ничего плохого. Училась по большей части усердно, относилась к людям искренне, работала добросовестно, любила жизнь, вкусную еду, сплетни и Сянцзывань. Самое большое жульничество, это оттолкнув судьбу, пытаться полюбить мужчину, которого зовут Чэн Тянью. Однако в результате пострадали обе стороны, дело провалилось, он уехал на край света, я горюю в одиночестве.
  
  (* - пять вещей, которые стоит делать и соблюдать: быть культурным, вежливым, соблюдать гигиену, соблюдать дисциплину, блюсти нормы нравственности; четыре достоинства: обладать красивой душой, красиво говорить, совершать красивые поступки, красота окружающей среды)
  
  Жестокая реальность ставит перед нами несколько серьёзных задач. Первая, не надо пытаться заменить одного человека другим. Вторая. Если ты навредишь всеобщему любимцу, расплатой станет ненависть и проклятья сотен тысяч людей. И наконец, самая главная проблема, которую надо ясно понимать. Когда судьба захочет поиграть с тобой, ты не сможешь сбежать, не сможешь спрятаться. Сперва будешь биться в нескончаемом экстазе, потом невзгоды доведут тебя до безумия. Не найдётся места, чтобы укрыться, и ты примешься постоянно размышлять, как свести счёты с обществом.
  
  Ах.
  
  Рекомендации доктора всё-таки надо слушать. Побочные действия этого транквилизатора, действительно, велики. Оно легко порождает постоянный хаос в мозгу человека, непрерывные предположения. Возбуждает, как две выпитые чашки куриной крови, пара чашек великолепного тонизирующего супа с десятью видами лекарственных трав и ещё три чашки настойки с гор Цзин Янь Фэн.
  
  
  
  Вдруг, не знаю в который раз, раздался звонок телефона. Я поняла, что забыла взять трубку.
  
  Мелодия телефона, которую этот гений Бэй Сяоу, уезжая, поставил мне, это его любимая, от которой он не мог отказаться "Молитва к Будде". Поначалу я ни в какую на неё не соглашалась. Когда почти приложила кирпич к его медвежьей морде, вдруг вспомнила Сяо Цзю...
  
  Он собирался идти искать неизвестно где блуждающую соблазнительницу.
  
  В этой священной песне друзей есть одна фраза "Сможем ли мы ещё увидеться, я буду упорно молиться перед Буддой тысячи лет", что тронула меня.
  
  Вопрос, смогу ли я ещё в этой жизни увидеть Бэй Сяоу и Сяо Цзю, волновал меня.
  
  
  
  Я взяла телефон, посмотрела на номер, обмерла. Кто бы мог подумать, это Бэй Сяоу.
  
  Этот болван перед тем как уйти на край света, говорил, что станет бродячим певцом и будет разыскивать Сяо Цзю.
  
  Телефон этого тупицы был отключен за неуплату и он заранее предупредил: "У меня нет матери, отца знать не желаю, нищий. Как кто-нибудь из вас заскучает обо мне или захочет выяснить, не умер ли, не надо ли похоронить, положите мне денег на телефон, чтобы можно было позвонить! Брат У любит вас всех!"
  
  Мы с Цзинь Лин оплатили недостачу, но не дождались звонка. После того как на телефоне этот болвана появились деньги, телефон всегда был занят.
  
  Ждали, ждали. В итоге, когда у него было незанято, снова позвонили, но телефон снова не работал!
  
  На такое жульничество, хочется зарычать!
  
  ......
  
  Это повторялось.
  
  Потом я и Цзинь Лин прозрели и больше не занимались делами этого мошенника Бэй Сяоу. Но по привычке и из-за беспокойства о товарище, когда я оплачивала свой телефон, постоянно не забывала класть деньги и на его. Правда, не звонила ему, да и не было ничего срочного.
  
  Просто я думала, этот болван нуждается.
  
  
  
  Сегодня он неожиданно позвонил сам. Не знаю, было ли это действие лекарства или искренне, я так расчувствовалась, что заплакала. Первый раз он по своей инициативе звонил нам. Даже думала оставить заметку на календаре, чтобы помнить этот исторический миг.
  
  Взяла трубку, только произнесла "Алло", как Бэй Сяоу обрушился на меня: "Блин, Цзян Шэн, ты почему только взяла трубку! Неужели занимались с Тянью неприличными делами?! Среди бела дня! Счастливые люди! Не обсуждаете увлечённо идеалы, любовь к партии и стране, не мечтаете о благополучии народа, а занимаетесь ерундой в постели..."
  
  Он снова нечаянно взбудоражил только что успокоившееся сердце, стало тоскливо. Бэй Сяоу ещё не знал о последних событиях. Обо всех этих неловких вещах я ничего ему не рассказывала.
  
  Только собиралась объяснить, что к чему, как скачущие мысли этого болвана Бэй Сяоу опрокинули меня. Он шумно балаболил и хохотал. "Ха-ха! Сестрица, скучала по брату У! Твой брат У подумывает вернуться домой! Готовь золото-серебро, ставь угощение, жди меня!"
  
  Только я хотела сказать: "Хорошо. Вернёшься, сразу дадим банкет. Я тоже скучала по тебе..."
  
  Но мысли Бэй Сяоу уже перескочили на другое. Не дав мне раскрыть рта, он продолжил: "Ах, Цзян Шэн, я говорил, что приведу тебе Лян Шэна, но более чем за полгода я не нашёл никаких зацепок. Ты не будешь меня ненавидеть! Я не нашёл ни Сяо Цзю, ни Лян Шэна, мне совестно предстать перед тобой..."
  
  На самом деле, что касается благополучного возвращения Лян Шэна, я несколько раз посылала Бэй Сяоу СМС, только телефон этого тупицы постоянно был отключён. Вероятно, он не получил сообщения. Хотелось бы думать, если бы он знал, пусть даже через тьму рек и тысячу гор, уже летел бы стремглав обратно.
  
  Я прочистила горло, подумала, об этом деле я должна сообщить. В результате сказала: "Это... Лян Шэн..."
  
  Бэй Сяоу отреагировал одной фразой: "Доктор пришёл, я перезвоню! Блин, вот невезение! В прошлом месяце ходил в горы Эмэй, смотреть обезьян. В итоге обезьяна столкнула с горы, от удара раздробленный перелом. Твою мать, хочу потребовать возмещение ущерба! К счастью, жив! Как иначе позвонил бы тебе! Отключаюсь..."
  
  Хлоп!
  
  Вешая трубку, Бэй Сяоу ещё не забыл сболтнуть такое. Молчание в трубке заставляло беситься.
  
  
  
  Брат У, твоя сестрица Цзян хотела сказать лишь одну фразу!
  
  Какой жулик!
  
  
  
  Я снова замерла на кровати. Вспомнила, вчера Лу Вэньцзюань обещал мне, что сегодня Лян Шэн может покинуть больницу.
  
  Соскочила с кровати, осмотрела огромную комнату. На прикроватной тумбочке все комплекты ключей от квартиры. Подумала, пожалуй, надо в свободное время отнести ключи Тяньэню.
  
  Это квартира Тянью. Здесь каждый шкаф, комод, полотенце и мыльница, самая мельчайшая вещь... на всём осталась его тень.
  
  На сегодня я не могу позволить себе вещи, что он дал мне.
  
  Слёзы вмиг подступили к глазам. Я изо всех сил тёрла лицо перед умывальником, ожесточённо стирая их.
  
  Оказывается, вода имеет чудесное свойство, может остановить слёзы.
  
  
  
  Перед тем как идти в больницу, позвонила помощнице в цветочный магазин, сказала, что пару дней буду занята, пусть она присмотрит за магазином. После того как вышла, отправила Бэй Сяоу СМС.
  
  Над текстом СМС некоторое время колебалась.
  
  После долгих размышлений, в результате, написала лишь четыре слова: "Лян Шэн в порядке".
  
  Ещё подумала и дополнила: "Я уже писала тебе о Лян Шэне, но твой телефон был выключен. Очень скучаем по тебе. Скорее возвращайся. Насколько серьёзна твоя травма? Если нужны деньги, сообщи".
  
  После того, как отправила СМС, бросила телефон на кровать.
  
  Из-за того что собиралась идти в больницу, встретиться с Лу Вэньцзюанем, увидеть Лян Шэна, мои чувства и настроения были в смятении. Подумала, что после получения СМС Бэй Сяоу с горящей задницей обезьяны горы Эмэй будет перезванивать, а я в этот момент не смогу ответить.
  
  
  
  Э, в СМС я не сообщила Бэй Сяоу о том, что благодаря фиктивной болезни Лян Шэна узнала, что мы не кровные родственники.
  
  Так, возможно, лучше для нас обоих.
  
  Перед лицом заранее известного финала.
  
  
  
  6. Ты сейчас не слишком жёстко рви связи, в будущем красный абрикос прорастёт через стену.
  
  В эти дни по привычке ела в одиночестве, бродила в одиночестве. Одна перед всеми проблемами.
  
  Я понимала, почему Лу Вэньцзюань принялся крушить этот мир именно сейчас. Бэй Сяоу в дальних краях, Цзинь Лин уехала в долгосрочный отпуск к родителям в Америку.
  
  Когда друзей нет рядом, остаётся полагаться на собственные силы. Только имея утешение, опору, можно позволить себе погрузиться в печаль, заниматься самобичеванием, даже кичится этим состоянием.
  
  Если же, в результате, друзья не здесь, нет утешения, нет поддержки, остаётся лишь лапой стереть слёзы и сказать: "На самом деле я сильный!" Утешать себя, восстанавливаться самостоятельно, неуклонно укрепляя свои силы.
  
  Я многое выяснила о своём сердце, с точки зрения психологических исследований древо познаний ломится под тяжестью плодов.
  
  
  
  Выходя из дома, я не зашла в цветочный магазин, а поехала сразу в больницу. Правда, когда проходила лоток с газетами, невольно придержала шаги.
  
  Горожан приводят в восторг сплетни о звёздах с уличных прилавков. Поэтому товарищи Тянью могут время от времени появляться в заголовках бульварной прессы. Даже тот факт, что он покинул город, не убережёт.
  
  Впрочем, в сегодняшней газете было кое-что удивительное. Вопреки ожиданиям, муссировались слухи не о нём. Правда, я не рассмотрела ясно, просто, не решилась читать - картина из вчерашнего кошмара была один в один схожа с нынешней обстановкой.
  
  На осенней улице носятся по ветру опавшие листья.
  
  Вереницы машин, прохожие спешат по своим делам, никто не замедляет шаги - это не могло не испугать меня. Боялась, что сцена из сна воссоздастся в реальности.
  
  Поспешно развернулась, удаляясь от газетного киоска.
  
  Вдруг из-за спины донёсся язвительный голос, напугавший меня так, что спина покрылась холодным потом.
  
  Он произнёс: "А, вот уж не думал, Цзян Шэн, что ты тоже сегодня захочешь узнать новости о Тянью. Дошло до того, что можешь полагаться только на газеты".
  
  
  
  В прошлой жизни он наверняка был ледяным духом. Поэтому сегодня, приближаясь, пугает людей пронзающим холодом. Мне не нужно было оборачиваться. Мороза, что шёл от его тела, уже достаточно, что бы я свалилась на пару месяцев с простудой.
  
  Взяв себя в руки, повернулась.
  
  Чэн Тяньэнь сидел в коляске, на почтительном расстоянии от меня. Улыбка на всё лицо, трогающая ясностью. В чёрных бездонных зрачках таится осенний ветер, колыша зелёные волны.
  
  Как любитель неклассической красоты я, на самом деле, очень любила это ангельское лицо.
  
  Как может человек, выросший с лицом ангела, прекрасный, будто божество воды в юности, несущий безмятежную красоту, так пробирать до костей. Уголки рта изогнулись, в глазах блеснул свет.
  
  Но это ангельское лицо было помечено двумя словами "Чэн Тяньэнь". Мне сразу захотелось топать ногами. Яростные три шага вперёд, три шага влево, три шага вправо и плюнуть на него!
  
  Губы Тяньэнью при виде моего абсолютного молчания изогнулись в улыбке: "Невестка Цзян Шэн, мой брат всего лишь уехал, а не умер. Почему на лице выражение, будто овдовела?"
  
  "Невестка старшего брата! Похороны!" - ругалась я про себя. Однако быстренько подсчитала расстояние между мной и Чэн Тяньэнем, потом окинула взглядом его помощников и уголком глаза прикинула окружность.
  
  Точно. Разве я не в состоянии сбежать?
  
  "Фьють!" Я остановила такси. Со скорость спринтера сбежав из поля видимости этого демона Тяньэня, ввалилась в такси: "Шеф, в больницу Цин Тэн!"
  
  Такси исчезло как струйка дыма, на дороге остался лишь растерянный Чэн Тяньэнь и его помощники.
  
  На длинной дороге осенний ветер гоняет жёлтые листья.
  
  
  
  В такси я глубоко вздохнула.
  
  Я ведь не мазохистка, не мальчик для битья. Имея ноги-руки, возможность сбежать, зачем стоять на месте, терпя его издевательства. За это время, подвергшись сильному давлению, я уже не была той девочкой, которую ткни он мизинцем, сразу падала и плакала.
  
  Пока могла драться, дралась, не могу, значит, время драк прошло. Пришла эпоха: если бороться, то ни на жизнь, а на смерть, не можешь бороться - быстро убегай.
  
  Пока я в машине упивалась успехом, водитель вдруг открыл рот, поинтересовался: "Барышня, с парнем не поладили?"
  
  Я переспросила: "А?"
  
  Водитель, взглянув на меня в зеркало заднего вида, продолжил: "Я только что видел, ты в машину, так твой приятель чуть из кресла не выпрыгнул! Такое страдающее выражение!"
  
  Я покачала головой.
  
  Водитель принялся излагать дальше: "Скажу кое-что, что может не понравиться девушке. Говорят "разрушить брак мужчины хуже, чем сломать 10 храмов". Как мне кажется, ты его бросила! Думаешь, выйдя замуж за инвалида, интимная жизнь не заладится! Ты сейчас молода, не знаешь в чём польза и выгода! Вот поживёшь и узнаешь, как важна половая жизнь..."
  
  
  
  Э... жизнь?
  
  "Х" жизнь!
  
  @￥%#￥......￥
  
  Окаменев, сидя в такси, ждала, что в следующую секунду стану бессмертной.
  
  С раннего утра убиваюсь из-за того ночного кошмара на осенней дороге. Еду к сегодняшнему ещё большему кошмару - Лу Вэньцзюаню. И ещё водитель беседует со мной не о мечтах или ценах на нефть, а обсуждает половую жизнь!"
  
  С раннего утра!
  
  Весь город полон странных дяденек!
  
  Ультрамену не надо сражаться с монстриками! Пусть организует группу для битья странных дяденек!
  
  .......
  
  
  
  Водитель, похоже, заметил в зеркале заднего вида, что моё лицо из красного стало белым, из белого зелёным, из зелёного чёрным... Поэтому только вздохнул и ничего не добавил.
  
  Добрались до больницы, вышла, расплатилась.
  
  Закрыла дверь машины. Водитель чрезвычайно проникновенно бросил фразу: "Ты сейчас не слишком жёстко рви связи, в будущем красный абрикос прорастёт через стену*".
  
  (* - намёк на неверность жены)
  
  Красный? Абрикос? Через стену?
  
  Красный! Абрикос! Через стену!
  
  С утра пораньше кого я навлекла на себя?
  
  Какое отношение имеют ко мне, юной, культурной, страдающей женщине "половая жизнь" и "абрикос через стену"? Какое? Что за связь?
  
  
  
  Но в следующий момент поняла. Оказывается, половая жизнь очень даже связана со мной.
  
  
  
  7. За твою секундную улыбку в этом мире я готова отдать всю жизнь.
  
  Я крайне неохотно приблизилась к кабинету Лу Вэньцзюаня.
  
  Его секретарь, увидев меня, сразу же расплылась в улыбке. Подскочила, приветствуя. Сладко и таинственно сообщила: "Госпожа Цзян, директора Лу нет на месте! Впрочем, он распорядился, чтобы я провела вас в кабинет, подождать его".
  
  Я сказала: "Не нужно. Подожду снаружи".
  
  На самом деле, про себя я размышляла, может тайком от Лу Вэньцзюаня пробраться в стационар, взглянуть на Лян Шэна. Если он выздоровел, я без лишних слов подхвачу его и покину эту пещеру дракона.
  
  Поймав себя на этой мысли, горько усмехнулась, как я могу?
  
  Боюсь, ещё не представ перед Лян Шэном, Вэйян прямо перед дверью изуродует мой труп.
  
  Разве перед этим я не просила её. Рассказала правду, что Лян Шэн не болен, а это всё происки Лу Вэньцзюаня.
  
  Она, однако, гордо задрала подбородок, скосила свой прекрасный ледяной взгляд и с надменным выражением заявила: "Цзян Шэн, слушай внимательно! Лян Шэн, даже если умрёт, то рядом со мной!"
  
  По правде говоря, вряд ли её настрой так решителен.
  
  Просто она не доверяет моим словам. На её взгляд мои действия преследуют лишь одну цель, зная, что между нами с Лян Шэном нет кровной связи, я хочу отнять у неё этого мужчину, который понравился ей ещё в юности и которого она семь лет горько любила.
  
  Но я обратила внимание на эту фразу, что даже если он умрёт, то умрёт рядом с ней.
  
  Как могут некоторые ставить на кон твою жизнь? В этом мире больше всего я хотела бы видеть, что ты жив. Не важно, как и с кем, но живёшь хорошо.
  
  За наших давно ушедших отца и маму, за ту Цзян Шэн, что в четыре года как прилипла, так и ходила за тобой, вытирая сопли.
  
  Знаешь ли ты, за твою секундную улыбку в этом мире я готова отдать всю жизнь.
  
  Несмотря на то, что при этой сделке, обменивая свою жизнь, я могла рыдать, бояться, могла хотеть, как в детстве, спрятаться за твоей спиной, это по-прежнему не остановит моего "я согласна".
  
  Я скажу: "Я согласна".
  
  Ты знаешь?
  
  
  
  С тех пор как прошлый раз приходила к Вэйян, она, похоже, обратилась к Лу Вэньцзюаню, выразила сомнения. Лу Вэньцзюань, естественно, как весенний ветер, сама культурность и благовоспитанность. Ради того, чтобы отмыться, позже он тихонько спланировал в дверях больничной палаты многослойную оборону.
  
  Отныне там постоянно возвышались громадные, как Дашань*, охранники. Хоть они и не носили тёмные очки, но день и ночь сменяли один другого. Притворялись ничего не делающими, читали газеты, болтали, рядились под родственников пациентов. Но каждый раз, когда я появлялась перед больничной палатой, все поднимались, молча изображая "просим пройти", не давая мне приблизиться к палате Лян Шэна.
  
  (* - Дашань, Mark Henry Rowswell, гражданин Канады, ведущий, артист, известный иностранец в Китае)
  
  Под этим "некуда бежать" мне оставалось лишь брести в кабинет Лу Вэньцзюаня. В итоге, приняв его условия и следуя его распорядку.
  
  Подумав об этом, я невольно вздохнула и, взглянув на по-прежнему улыбающуюся во всё лицо секретаршу, изменила решение, сказала: "Ладно, я всё-таки подожду его в кабинете".
  
  Сказав это, прошла в кабинет Лу Вэньцзюаня.
  
  Правда, на сегодняшний момент, хоть мы с Лу Вэньцзюанем и пришли к соглашению, но не увидев своими глазами выздоровление Лян Шэна, камень с моего сердца ещё не сброшен.
  
  Мой взгляд невольно обратился на стационар, где мужчина, связанный со мной 17 лет жизни, был, непонятно, то ли жив, то ли мёртв.
  
  Кроме того, чтобы жалобно умолять Вэйян, я даже как-то ночью под дождём, когда собаку не выгонишь на улицу, несколько раз ходила к деду Лян Шэна Чэн Фанчжэну в загородный коттедж. Но охранник перед большими воротами сказал, что хозяина нет дома.
  
  Не в силах поверить я могла лишь плакать среди ночи под ледяными струями.
  
  То чувство печали под заунывный осенний ветер и монотонный дождь, думаю, в этой жизни я не смогу забыть. В конце пожилой мужчина, не знаю, садовник или просто работник, сжалился. Держа зонт, вышел из поста охраны, сказал, что хозяина, и правда, нет, уехал в Гонконг поправить здоровье.
  
  Среди ночи, с неба льёт, как из ведра, я почти потеряла надежду.
  
  В этот момент я поняла, почему Лу Вэньцзюань действует так нагло, в открытую. Его и Лян Шэна отца, Чжоу Му, временно нет в стране, не получит весточку. Дед Лян Шэна со стороны матери уехал в Гонконг, ещё более трудно что-то узнать. Нельзя не заметить, время выбрано в самый раз.
  
  
  
  Ах.
  
  Те дни невообразимой безнадежности. Под сильным ливнем началась лихорадка, после жара, воспаление лёгких.
  
  Ни друзей, ни близких.
  
  Никто не утешит, некуда пожаловаться.
  
  В тот момент, когда Вэйян сказала, что даже если Лян Шэн умрёт, то рядом с ней, я совсем отчаялась. Вплоть до того, что пошла просить Чэн Тяньэня. Разумеется, результат можно представить.
  
  Лишь иногда изводила себя, ты, однако, ради некоторых не щадишь себя.
  
  
  
  Тихонько вздохнув, отвела взгляд от стационара.
  
  Лу Вэньцзюань долго не приходил. Я вспомнила, что в его кабинете за занавеской есть монитор камеры из палаты Лян Шэна. Не выдерживая тишины, подошла.
  
  Вдруг из туалета, пристроенного к кабинету, донёсся звук "бах" и потом что-то наподобие "ой-ой". Возглас напугал меня.
  
  Неужели вор?
  
  
  
  8. У каждого человека есть неизвестная сторона.
  
  Немного поколебавшись, направилась к туалету.
  
  Толкнула дверь и увидела этого болвана Кэ Сяожоу, который ползал по полу, потирая поясницу. Кто бы мог подумать, он совершенно спокойно забрался через окно! Что он задумал? Строит козни Лу Вэньцзюаню?
  
  Увидев Кэ Сяожоу, я удивлённо вскрикнула.
  
  В этот момент дверь кабинета распахнулась. Лу Вэньцзюань медленно вошёл внутрь. Секретарь подобострастно следовала за ним, сладко причитая: "Директор Лу..."
  
  Похоже, она как раз собиралась ему доложить, что я жду у него в кабинете, но в этот момент зазвонил его мобильный. Он дал знак секретарше пока выйти и взял трубку.
  
  Кэ Сяожоу, которого больше всего пугало, что Лу Вэньцзюань увидит его, рывком поднялся, затащил меня в туалет, зажал рот. Приложил указательный палец к губам, поднял брови и вылупил на меня глаза, не позволяя произнести ни звука. Слегка прикрыл дверь туалета, не решаясь закрыть до конца, боясь шума.
  
  Приложив усилия, чтобы слегка освободиться, я тихо спросила: "Ты что?"
  
  Кэ Сяожоу сладким сдавленным голосом произнёс: "Заткнись! Хочешь, выходи, но не говори ему, что я в кабинете. Смотрю, вы два бесстыдника у меня под носом занимаетесь приятными делами! Признал тебя сестрой, а ты цепляешь моего мужчину! Ещё смеешь говорить, что тебя обижают. Разве сегодня ты не пришла искать покровительства!"
  
  У меня не нашлось слов на логику этого подлеца Кэ Сяожоу. Хоть ненависть распирала, могла только тихо заявить: "Ненормальный!"
  
  ......
  
  Наш диалог с Кэ Сяожоу ещё не закончился, а Лу Вэньцзюань уже повесил трубку.
  
  Окинул взглядом кабинет, посмотрел в окно. Настроение вроде хорошее. Вдруг что-то вспомнив, набрал секретарю и попросил зайти.
  
  Дверь кабинета снова отворилась. Секретарь, однако, не вошла внутрь, вместо неё появилась обольстительная женщина, которая используя мощную силу, махнула тонкой рукой и вытолкнула секретаря со словами: "Выйди. Мне надо поговорить с директором Лу!"
  
  Бах!
  
  Захлопнув дверь кабинета, ещё натренированным жестом защёлкнула замок...
  
  В уютной комнате повеяло пороком.
  
  Секретарь за дверью ещё не пришла в себя. Выставленная пришедшей красавицей ей только и оставалось топать ногами за порогом.
  
  Лу Вэньцзюань слегка удивился, потом взглянул на женщину. Уголки рта расплылись в улыбке, лицо расслабилось. Он плавно опустился в кресло, медленно откинулся на спинку и уставился на женщину перед собой.
  
  Красавица, покачивая бёдрами, двинулась к Лу Вэньцзюаню. Пока шла, тонкая фигура будила волнующее разнообразие любовных переживаний. Чарующим голосом обратилась: "Директор Лу".
  
  В туалете даже у меня, женщины, кости размякли. Кэ Сяожоу за моей спиной надул губы в крайнем возмущении: "Оказывается, лис-обольстительниц в этом году выпускают пачками".
  
  Услышав сетования Кэ Сяожоу, я вдруг невольно встала на его сторону. Вопреки ожиданиям почувствовала, что он прав! Пейринг Кэ Сяожоу и Лу Вэньцзюаня, подвергся нашествию лис.
  
  Красавица стояла к нам спиной, но знакомый голос привёл мой мозг в смятение.
  
  Лу Вэньцзюань приложил руку к груди, спросил: "Каким ветром большую звезду принесло к моему порогу? Разве в газетах не писали, что ты развлекаешься за морями".
  
  Красавица хохотнула: "Ах, директор Лу обо всех беспокоится".
  
  Кэ Сяожоу в туалете с ненавистью сплюнул: "Что за сладкие речи".
  
  Я вывернулась из рук Кэ Сяожоу, присмотрелась к силуэту красавицы. В душе поднялось нехорошее предчувствие: "Неужели это она?"
  
  Лу Вэньцзюань улыбнулся и спокойно поинтересовался: "Госпожа Су, чем могу служить?"
  
  Красавица залилась безостановочным смехом. Не знаю, что её так развеселило. Через некоторое время достала дрожащими руками носовой платок, сказала: "Директор Лу такой плохиш. Кем дорожит, кого в грош ни ставит, но всем девушкам так говорит. Какой испорченный".
  
  Моё сердце застучало. В итоге это Су Мань?
  
  Она большая звезда. Ухусинь не впустую тратит громадные деньги. Толпы фанатов как кольца вокруг Сатурна. Одна роль за другой, множество рекламных съёмок. Зачем она...
  
  В моём представлении Су Мань - сама высокомерная язвительность со времён, когда была маленькой звездочкой и вплоть до того, как стала большой красной звездой. Сколько юных девушек грезят пройти по её пути.
  
  В реальности несколько раз наше общение не заладилось, что заставило меня особо не любить её. Пусть я даже понимала, что в жизни у каждого человека есть неизвестная сторона. Например, на поверхностный взгляд я одиноко сидящая в цветочном магазине серьёзная девушка, но фактически, у меня есть раны, что не покажешь людям, тяжкий жизненный опыт. Но в тот момент, когда Су Мань представила эту сторону так откровенно прямо передо мной, я всё-таки была напугана.
  
  Кэ Сяожоу негодовал и, растирая поясницу, тихонько жаловался: "Этот сгнивший шоу-бизнес. Когда "мамаша" в прошлом году был гримёром, мать их, не видал ни одной с чистой подноготной! Ба Бао, этот продукт гор и лесов, ещё мечтает податься в шоу-бизнес, смотрит на этих звёзд, как на безупречную добродетель".
  
  
  
  Улыбка вдруг исчезла с лица Лу Вэньцзюаня. Он посмотрел на часы, не поднимая взгляда, сказал: "Госпожа Су, если у вас нет никаких дел, то мне ещё нужно работать, поболтаем в другой раз".
  
  Су Мань, видя, что флирт не сработал, похоже, слегка испугалась. Но тут же продолжила игру, со скрытой обидой заявив: "Директор Лу, вы так неромантичны".
  
  Извиваясь всем телом, она поставила свою тонкую ножку прямо на стол, за которым сидел Лу Вэньцзюань. Потом склонилась, будто прекрасная змея, чёрный шёлк волос - облаком, смеющиеся глаза подобны цветку. Соблазнительно положила на грудь Лу Вэньцзюаню белые нежные пальцы с алым лаком, напоминающим языки страстного пламени. Очень интимно, но с толикой обиды стрельнула глазками и произнесла: "Лу Вэньцзюань, подними голову, взгляни. Разве это не интересней твоей работы?"
  
  Я туалетной комнате не осталась равнодушной. "Что это за...?" Неожиданно с самого утра опустилась до того, чтобы вместе с Кэ Сяожоу смотреть эротический фильм.
  
  Кэ Сяожоу взбесился. Собрался рвануть наружу, но я решительно схватила его и заткнула рот. Сказала: "Не делай так. Выйдем, будет выглядеть некрасиво".
  
  Это уж я понимала. Если ты видишь ту сторону человека, которую он не хочет показывать, не исключено, что будут использованы какие-нибудь приёмы, чтобы вернуть тебе сторицей! Тем более, Су Мань и Лу Вэньцзюань как раз такие люди.
  
  Но в следующий момент я пожалела.
  
  Если бы я не задержала Кэ Сяожоу, я бы увидела только эротический фильм, но задержав его, с раннего утра пришлось стать свидетелем более откровенного зрелища!
  
  Прямо здесь, на месте!
  
  Реалити-шоу!
  
  Реалити-шоу звезды!
  
  Мне попеняли: "Цзян Шэн, снова притворяешься праведницей, а на самом деле не терпится посмотреть".
  
  Не терпится, твою мать!
  
  Вам с Кэ Сяожоу представят травмирующее зрелище. Желаешь! Готова пойти на это!
  
  
  
  Су Мань поперёк стола перед Лу Вэньцзюанем играла соблазнительной одеждой. Она была в классическом плаще Барберри, хоть и широком, но отлично скроенном и подчёркивающем фигуру.
  
  Лу Вэньцзюань оттолкнул её руку, бросил косой взгляд, уголки рта приподнялись в презрительной усмешке. Во взгляде самодовольный холод. Такого рода выражение ранило Су Мань.
  
  Но она по-прежнему держала улыбку, решительно чуть распахнула одежду.
  
  Лу Вэньцзюань, так и не подняв взгляд, отпил глоток кофе, что стоял на столе. Я думала, спихнёт её, но в итоге он по-прежнему равнодушно перелистывал книгу в руке.
  
  Через некоторое время, наконец, посмотрел на раскинувшуюся перед ним соблазнительную Су Мань и медленно произнёс: "Понимаю, мой отец спасается за границей, хочешь найти новую опору. Почему бы тебе не попытаться с твоим непосредственным боссом, Чэн Тянью. Прежде вы хорошо ладили, не проще ли раздуть огонь прежних чувств".
  
  Су Мань улыбнулась, повела прекрасным взглядом, сказала: "Лу Вэньцзюань, ты шутишь? Босс Чэн уехал из города. Сянцзывань реконструируют, огромные инженерные работы, всё им брошено. Что касается причин его отъезда, дедушка Чэн не знает. Молодой господин Лу, а вы не знаете?"
  
  От слов Су Мань у меня заболело сердце. Кэ Сяожоу в стороне бросил на меня взгляд, скривил рот, сказал: "Если ты, правда, собираешься замуж за Лу Вэньцзюаня, молодой господин Чэн наверняка решит увести невесту! Боюсь, он согласен проиграть только Лян Шэну. Подлинных намерений не понять. Лу Вэньцзюань, этот паршивец, зачем сам ищет проблемы на свою голову?"
  
  
  
  Су Мань, похоже, почувствовала, что её только что произнесённая угроза звучит слишком серьёзно. Хоть ей и было известно от Тяньэня, что Лу Вэньцзюань в прошлом сделал мне, Лян Шэну, Тянью, но она, действительно, хотела уцепиться за Лу Вэньцзюаня, за это большое дерево. Поэтому вынуждена была сменить тон на двусмысленно призывный.
  
  Хохотнула, сдержав обиду, и продолжила: "Чэн Тянью внутри холоден и жесток, как может он походить на молодого господина Лу, такого талантливого, стильного, понимающего в одежде... э... с устремлениями?"
  
  Лу Вэньцзюань даже не поднял головы. Холодно усмехнулся: "Боюсь, ты не разбираешься в его одежде... Почему бы тебе не подумать о втором сыне семьи Чэн?"
  
  Су Мань нахмурила брови: "В моём сердце мечты о тебе, а ты такой жестокий, постоянно меня отталкиваешь! Чэн Тяньэню не интересует женская красота, не смотря на постоянно циркулирующие сплетни и шумиху. Слухи о том, что он содержит какую-то звезду, мне кажутся фальшивкой. Прикрытие!"
  
  Лу Вэньцзюань переспросил: "А? Фальшивка? Прикрытие?"
  
  Су Мань, видя его интерес, ещё больше принялась подлизываться: "Так или иначе, он провёл со мной в баре пару ночей, наблюдая за скачками! Скажи, если это не фальшивка, то что? Подозреваю, что у него не с ногами проблемы, а он вообще ни на что не годен! Опять же этот второй сын, по сути, волк, откуда в нём ваша, молодой господин Лу, нежность. Ах, директор Лу..."
  
  Лу Вэньцзюань, не поднимая головы, продолжал смотреть в книгу. Спросил: "Кто-нибудь говорил тебе, что ты неразборчива?"
  
  Су Мань остолбенела. Но на такого рода сделки у неё, похоже уже сформировалась привычка, поэтому она совершенно не унывала, а продолжила откровенно пробираться к ушам Лу Вэньцзюаня, отчаянно завлекая. Недовольно сказала: "Слышала, наш старший сын семьи Лу очень любит спать с девушками своего отца. Не знаю, могу ли я быть одной из таких девушек. Тебе не интересно?"
  
  Хоть мне в туалете было слышно не всё, но когда Су Мань сделала это заявление, я содрогнулась! Ошарашено посмотрела на Кэ Сяожоу, пытаясь выяснить, что за слухи, связанные с Лу Вэньцзюанем и его отцом Чжоу Му, стоят за словами Су Мань.
  
  Кэ Сяожоу по-прежнему гневался. Только из-за моего захвата он не рванул из туалета, защищать мужчину его сердца Лу Вэньцзюаня, чтобы тот не запачкался от Су Мань.
  
  Увидев, что меня потрясла речь Су Мань, он закатил глаза и сказал: "Лу Вэньцзюань специально подкатывает к девушкам отца, это всем известно. Не говори, что собираешься за него замуж и не знаешь. Ох".
  
  Дебатируя с Кэ Сяожоу, я ещё не знала, что может случиться в следующую секунду. Если бы знала, отпустила бы Кэ Сяожоу выйти.
  
  
  
  Лу Вэньцзюань тихонько оттолкнул руки Су Мань, холодно взглянул, произнёс: "Знаешь, что ты дешёвка".
  
  Су Мань захохотала, брови слегка приподнялись, сказала: "Молодой господин Лу, ты сам не пробовал, как можешь знать, сколько я стою?" Произнося это, она медленно вытянула свою длинную ногу, легонько коснулась пола и предстала перед Лу Вэньцзюанем, сбросив плащ".
  
  В этот момент на ум приходила только одна фраза: oh my lady gaga！
  
  Под плащом ничего не было!
  
  Плащ упал к её тонким лодыжкам. Превосходное тело, золотясь в солнечных лучах, будто обольстительный опийный мак, что жаждет влаги дождя и росы.
  
  В это прекрасное утро я и Кэ Сяожоу перед картиной, вызывающей у мужчин "сильное беспокойство и волнение", сидели в туалете и наблюдали, как звезда кино и телевидения Су Мань соблазняет Лу Вэньцзюаня.
  
  
  
  Лу Вэньцзюань посмотрел на Су Мань, будто пролистнул тетрадь домашней работы без записей. Во взгляде ничего не отразилось. Он сказал: "Ладно. Я увидел то, что должен. Можете уходить, госпожа Су".
  
  Су Мань почувствовала обиду: "Ты, Лу! Не думай, что я не знаю. С 17 лет ты начал спать со всеми женщинами твоего отца..."
  
  Лу Вэньцзюань холодно усмехнулся: "У моего отца только одна женщина - моя мать! Вы все не более чем обувка моего старика!"
  
  Су Мань коснулась чувствительной струны Лу Вэньцзюаня. Когда речь заходила о его матери, он сразу терял интеллигентность, снимал маску благовоспитанности и зверел.
  
  В тот момент я уже впала в ступор, забыв о находящемся поблизости Кэ Сяожоу, которому картина перед глазами подпалила маленькую вселенную, грозя извержением.
  
  Кэ Сяожоу пришёл в неистовство, на самом деле обезумел! В тот момент, когда Су Мань скинула плащ, он завыл. Я заткнула ему рот рукой, схватила его за одежду, но не смогла удержать, и он решительно бросился на защиту Лу Вэньцзюаня ...
  
  Рукав Кэ Сяожоу осталась в моих руках. Он оступился, вылетая из туалета.
  
  Су Мань и подумать не могла, что в кабинете есть кто-то ещё. Она испуганно подхватила плащ с пола и прикрыла грудь.
  
  Лу Вэньцзюань присмотрелся, увидев, что это Кэ Сяожоу с обнажённым плечом стоит в дверях туалета. Его лицо стало вдруг мрачным и серым. Очевидно, он был напуган Кэ Сяожоу.
  
  У меня в руках остался рукав Кэ Сяожоу. Мне хотелось спрятаться. Пусть даже залезть в унитаз и быть смытой в канализацию. Если бы можно было вырвать глаза, чтобы не видеть выражения лиц Су Мань и Лу Вэньцзюаня. Совершенно не хотела и не смела провоцировать их. В детстве я могла быть гегемоном Вэйцзяпина, подчинить старших и младших подруг, но в сложном обществе этой пары, на их ступени могла лишь быть той, кто подчиняется.
  
  Подумала, может выпрыгнуть в окно. Хотя 4 этаж, рискую разбиться насмерть. Но я не хотела, быть обнаруженной. Когда я молилась, чтобы Кэ Сяожоу не продал меня, он посмотрел на себя и безнадежно рыкнул: "Цзян Шэн, верни "мамашино" Гуччи!"
  
  Зажав в трясущейся руке его рукав, сидя в туалете, я думала, что он поднимется с пола, отвернёт мне голову и сбросит с 4 этажа. Кто знал, что закончив причитать, Кэ Сяожоу как свирепый тигр набросится на Су Мань: "Ты дешёвка, совращаешь..."
  
  
  
  Не имея путей отступления, мне оставалось лишь, дрожа, выйти из туалета.
  
  Кэ Сяожоу уже сцепился с Су Мань. Лицо Лу Вэньцзюаня стало зелёным от гнева - его чистая обитель превратилась в поле боя, сражение обнажённых.
  
  Я быстренько бросила рукав Кэ Сяожоу на пол, не смея взглянуть на Лу Вэньцзюаня, готовая, воспользовавшись суматохой сбежать из кабинета. "Бегство - лучшая стратагема". Дети Вэйцзяпина освоили это искусство лучше всего, к тому же мы с Бэй Сяоу были в этом деле первые.
  
  Неожиданно, когда Лу Вэйцзюань увидел меня, он быстро поднялся и затолкнул обоих, и Су Мань, и Кэ Сяожоу в туалет. "Блямс", запер дверь туалета.
  
  Потом торопливо шагнул вперёд и схватил меня, пытающуюся открыть замок, чтобы улизнуть. Пара его сильных рук, свирепый взгляд вызывали страх, не оставляя мне никакого варианта, кроме как остановиться.
  
  Он приподнял бровь, спросил: "Что? Посмотрела спектакль, теперь хочешь уйти?"
  
  
  
  9. Юный дружок совсем не глуп, пересёк границу, значит сбежал.
  
  Я не смотрела на Лу Вэньцзюаня, не хотела с ним объясняться. В сущности, я пришла не смотреть спектакль, но была вовлечена в хаос. Придерживаясь прежних договорённостей, я пришла увидеть Лян Шэна.
  
  В туалете та парочка внезапно перестала шуметь, а объединив силы, навалилась на дверь.
  
  Лу Вэньцзюань глянул мельком, повернулся и посмотрел на меня. Потом приподнял мой подбородок и произнёс: "Нечего сказать, чудесное утро. Одна женщина полыхает передо мной как пламя, другая холодна, как лёд? Что в результате? Холодная и горячая стимуляция?"
  
  Я брезгливо отвернула лицо в другую сторону, бросила лишь одну фразу: "Бессовестный!"
  
  Лу Вэньцзюань улыбнулся, во взгляде блеснул то ли гнев, то ли радость. "Судя по всему, Цзян Шэн, ты поняла. Мы всего-то провели вместе одну ночь, а ты уже знакома с этой фразой".
  
  Моё лицо покраснело, опустила голову, сдерживая своё отвращение к нему, про себя подумала: "Я по природе не беленький зайчик. Со времён средней школы терпела притеснения от Бэй Сяоу, измывательства Сяо Цзю, разные "поросёнок - сосунок", "коровка", каждодневная наука... К тому же я большая поклонница самообучения, в возрасте 16 лет Чэн Тянью озадачил меня словом "BQ". И ты ещё надеешься, что я маленькая невинная девочка".
  
  К тому же если бы не ты, Чэн Тяньэнь, Су Мань... Эта звериная стая вредителей. Я наверняка была бы бойкой, крутой и чаще всего смышлёной девушкой, пусть даже временами немного упрямой. Любимая хорошим парнем, с заботливыми подругами, болтая по QQ, MSN, с Байду и интернет форумами во всех сторонах света, если бы по неосторожности нечаянно всплыл бы сайт с играми, вызывающими повышенное сердцебиение, ни за что не созналась, что пробежала глазами рисунки, не предназначенные для детей... В общем, это называется "бесхитростная жизнь". Не дошло бы до такого как сейчас, каждодневная депрессия, умирает отец, умирает мать.
  
  Считаешь, я согласна на всё это.
  
  Если так пойдёт дальше, я могу получить в качестве бонуса только депрессию до конца дней.
  
  
  
  Лу Вэньцзюань удивлённо посмотрел на меня, приподнял брови, сказал: "Незачем мне тут изображать возмущение старой девы. Я не Чэн Тянью с глубокими чувствами, держать тебя за драгоценность! Лучше улыбнись мне. Не забывай, скоро пойдём проведать Лян Шэна, он сегодня выходит из больницы".
  
  Я смотрела на Лу Вэньцзюаня по-прежнему без выражения.
  
  Лу Вэньцзюань немного рассердился, хотел продолжить, но я его опередила: "Улыбнуться? Держишь меня за свою собственность? Хочешь сказать, что если я не улыбнусь, ты не отпустишь Лян Шэна? Так давай! Как ни крути, всё равно страдать. Не лучше ли пораньше уйти от всего этого. Если его не будет, я тоже не буду жить. Чжоу Му нет, деда семьи Чэн тоже нет, Лян Шэну не на кого опереться. Чэн Тяньэнь лишь наблюдает за спектаклем! Никто не раскроет твои козни, тебе достанется всё имущество отца. Три богатства".
  
  На самом деле, я ещё хотела сказать, подставишь ладонь - человек должен улыбаться, перевернёшь - плакать. Даже если ты с детства перекушавший любовных романов мужчина не от мира сего, я всё-таки не утратившая связь с реальностью от страданий женщина.
  
  Не успела я закончить фразу, Лу Вэньцзюань прижал меня к стене. Схватил рукой за шею и в сильном гневе произнёс: "Не думай, что я не посмею!"
  
  Я не глядя на него, с видом смирения с судьбой ответила: "Посмеешь или нет - твоё дело. Меня это не касается".
  
  Лу Вэньцзюань вдруг улыбнулся. Очень довольное выражение. Отпустил руку, сказал: "Я понял, Цзян Шэн. В душе ты определённо надеешься, что я покончу с Лян Шэном, и ты сможешь умереть вместе с ним. Таким образом, вам обоим не нужно будет мучиться, живя врозь. Но я тебе скажу, Цзян Шэн: не выйдет! Я хочу видеть, как Лян Шэн страдает всю жизнь!"
  
  Я отодвинулась от белоснежной стены. На шее должно быть остался красный отпечаток, он слишком сильно сдавил, я почти задохнулась. Но кроме дела Лян Шэна, я не собиралась просить его ни о чём...
  
  Даже за собственную жизнь.
  
  У каждого человека есть своя черта, пусть даже в отчаянном положении.
  
  Я посмотрела на Лу Вэньцзюаня, смутно показалось, только что произнесённое имя Чэн Тяньэня заставило его слегка заколебаться. Даже если я сказала, что Чэн Тяньэнь лишь наблюдает за спектаклем, похоже, он чего то опасался. Опасался этого имени или опасался другого человека, который стоит за спиной этого имени.
  
  
  
  Когда я выходила из кабинета Лу Вэньцзюаня, Кэ Сяожоу и Су Мань всё ещё орали в туалете. Су Мань выкрикивала ругательства, возмущалась и умоляла. А Кэ Сяожоу повторял только одну фразу, что он убьёт её, стучал по двери, рыдая о жестокости партнёра.
  
  У меня было ощущение, что за дверью своего рода нежное чувство в жёсткой корочке, но Лу Вэньцзюаню, похоже, было безразлично, его ничего не могло взволновать. Он вышел из кабинета. Мне оставалось лишь, скрепя сердце, слушать реплики актёров, с грустью глядя на находящегося в туалете Кэ Сяожоу. Прикрывая болевшую шею, вслед за Лу Вэньцзюанем я покинула кабинет.
  
  Секретарша за дверью с почтением ожидала. Она взглянула на меня с двусмысленным выражением. Похоже, звуки перебранки Су Мань и Кэ Сяожоу породили у неё слишком много ассоциаций. Её взгляд упал на багровый след на моей шее, она ахнула. В один миг мои щёки покраснели так, будто меня кинули в кипящий котёл.
  
  Хотелось броситься к ней и объяснить, что меня схватили, просто схватили. Правда. Прошу, поверьте мне, госпожа-секретарь!
  
  С бесстрастным выражением Лу Вэньцзюань шёл по коридору. Встречаясь с другими, культурный и благовоспитанный, он слегка улыбался, как весенний ветер, кивал головой, изящно, как должно. От грозной силы не осталось и следа.
  
  Я за его спиной хотела отрубить свою шею с красным отпечатком.
  
  Но подумав, что, наконец, увижу Лян Шэна, моё сердце наполнялось то ли терпкостью, то ли спокойствием. Лёгкая горчинка, мягкий вяжущий вкус, совершенно не плохой.
  
  Ожидая и боясь увидеть его.
  
  
  
  Не знаю, что там, в конце концов, произошло между родителями Лу Вэньцзюаня, заставившее его так сильно возненавидеть своего отца. Вплоть до того, что ненависть перекинулась и на его родного брата, Лян Шэна.
  
  Ах.
  
  Человек, которого я 17 лет звала братом. Вдруг пришёл день, и мне сказали, что между нами нет кровной связи, такое чувство, правда, комизм.
  
  Судьбе, действительно, нравится насмехаться над людьми?
  
  Является ли это в итоге своего рода особым подарком для меня? По крайней мере, больше не нужно испытывать чувство вины подобное каре небес.
  
  Когда оно появилось это чувство вины?
  
  В том глупом возрасте огромная привязанность, теплота, опора друг для друга. И вдруг я растерялась и поняла, что в этом мире есть три вида любви: любовь, нелюбовь и невозможность любви.
  
  Табуированная любовь.
  
  Эти слова навечно, будто чума, запечатывали человека на всю жизнь. С того момента как ты в шесть лет маленьким принцем из телевизора вошёл в мою жизнь. Семнадцать лет до получения результатов теста на совместимость крови. Прежде я полагала, уже всё финал, сейчас поняла, снова начинается эта "невозможность любви"...
  
  Подумала, с тех пор как ты и я появились в этом мире, мы сразу столкнулись с этой чумой. Она, не оставляя следов, выжгла клеймо на наших костях. Поэтому мы никогда не сможем сбросить путы.
  
  То заключение относительно нашего кровного родства, это тоже не какой-то особый дар, а всего-навсего шутка божества.
  
  Другое положение, но то же место.
  
  Не-воз-мож-ность-любви.
  
  
  
  Лу Вэньцзюань зашёл в зал стационара и замедлил шаги. Повернул голову, внимательным взглядом посмотрел на меня. Сказал: "Иди к Лян Шэну сама. Охрана не будет препятствовать. Сейчас он должен очнуться. Своими глазами увидишь, убедишься, что я не нарушаю договорённостей".
  
  Я бросила на него взгляд, помедлила, развернулась и пошла к лифту.
  
  Вдогонку он вдруг мне крикнул: "Не питай никаких иллюзий! Даже если сегодня твой маленький демарш удастся, и ты покинешь это место с ним, на завтра у меня будет сотня способов заставить его умереть! Я поместил в него чип, на краю небес и в дальнем уголке моря вам не сбежать! Цзян Шэн, ты же умная девочка, а мне нравятся умные девочки!"
  
  Чип... На краю света... Не сбежать... Я неожиданно повернулась, посмотрела на Лу Вэньцзюаня, про себя пожелав ему замёрзнуть до смерти.
  
  Лу Вэньцзюань улыбнулся, сказал: "Ладно. Иди. Не забудь! Я буду ждать здесь, что ты вернёшься исполнить свои обязательства. Не хотелось бы ждать слишком долго. Я попросил рассчитать, сегодня благоприятный день, для тебя и для меня, так сказать, счастливый. Как раз у меня есть время, ты тоже не спешишь, скоро подпишем добрачный договор, займёмся..."
  
  Я знала, что последует за его "займёмся". В этот момент моё сердце вдруг отяжелело, будто наполнилось свинцом. Я думала, что смогу произвести этот "обмен", думала, что не буду питать никаких чрезмерных надежд, но почему, когда всё стало как сейчас, чувствую себя такой безмерно испуганной и беспомощной?"
  
  Вдруг люди вокруг побежали. Слышен был только громкий шум снаружи. Крикнули: "Беда, кто-то выбросился из кабинета директора".
  
  Я ещё не пришла в себя, а Лу Вэньцзюань уже исчез. Не закончив свою речь, рванул из стационара. Я вспомнила, наверняка это закрытый в туалете Кэ Сяожоу таким способом вырвался из заточения.
  
  
  
  В тот момент, когда Лу Вэньцзюань вышел, несмотря на дамоклов меч над головой, в моём сердце снова мелькнула малюсенькая надежда. Быстро зашла в лифт. Возможно, если действовать осторожно, я смогу изловчиться и выпутаться. Раз нет охраны, нет Лу Вэньцзюаня, заберу отсюда Лян Шэна. Как говорится, к чертям брачный контракт! Пусть чип! Пусть сто способов убить!
  
  Юный дружок совсем не глуп, пересёк границу, значит сбежал.
  
  Выйдя из лифта, когда я прилагала усилия выглядеть непринуждённо, направляясь к палате, моё сердце всё-таки умолкло. Несколько счастливых случайностей, маленьких уловок сработают?
  
  Вспомнила, как только что Лу Вэньцзюань прямо в лицо предостерегал.
  
  Если не этот несчастный случай, не случится ли ещё какая беда?
  
  У него так много времени обдумать ситуацию с Лян Шэном. Автокатастрофа, падение с высоты, другие разного рода несчастные случаи... Я, действительно, могу рисковать жизнью Лян Шэна?
  
  Шаги замедлились. Запах перекиси из палат, заставляет прийти в себя и не вестись так легко на иллюзии, но некоторые фантазии невозможно сдержать.
  
  Больничная палата перед глазами, однако, будто за линией горизонта.
  
  
  
  10. Мы должны безостановочно доказывать, что ни меня, ни тебя нет в сердце другого.
  
  В коридоре я внезапно успокоилась. В тишине остался только звук моих шагов.
  
  Лу Вэньцзюань должно быть освободил весь этаж для одного Лян Шэна. Своего рода "глубокая любовь"? В современном обществе больница - золотая жила, он довольно щедр.
  
  Шаг за шагом приближалась к палате Лян Шэна. Подошла к двери. Она вдруг приоткрылась, образовав щель, будто безнадёжный зов. Я замерла, прикоснулась к дверной ручке. В тот момент, когда собиралась её толкнуть, раздался звук разбившейся чашки.
  
  В тишине этажа звон керамических осколков был особенно силён. Ранящая душу печаль, горестная скорбь.
  
  Тут же зазвучал женский голос полный гнева и ненависти, перебиваемый рыданиями.
  
  "С того момента как ты заболел, я день и ночь у твоей постели! Не могу ни есть, ни спать, постоянно забочусь о тебе! Каждый день в одиночестве лью слёзы! А что делает твоя Цзян Шэн? Крутит любовь с Чэн Тянью! Наслаждается сладкими деньками, не переживая, что ты на больничной койке! Её не волнует твоя любовь, а для меня у тебя ничего нет! Как ты можешь! Как можешь, едва очнувшись, первое что спросить: где Цзян Шэн?!"
  
  Я замерла снаружи. Голос, что я слышала, принадлежал Вэйян, и ту чашку на пол бросила она.
  
  В этот момент она в палате. Прекрасные глаза полны слёз, которые она не может сдержать. Упорно, замерев от горя, смотрит на Лян Шэна на больничной койке, горько подсмеиваясь над собой. "Ха-ха, ты спросил, где Цзян Шэн! Лян Шэн, как ты мог?"
  
  В палате стало тихо, как среди безжизненного океана.
  
  
  
  Я опустила голову, будто пригвождённая за дверью.
  
  Ха-ха! Действительно, ирония.
  
  Я изо всех сил, сбиваясь в ног, прошу Вэйян, прошу Нин Синь, прошу Чэн Фанчжэна, прошу Чэн Тяньэня... В конце концов прошу изнасиловавшую меня скотину Лу Вэньцзюаня... А этот позор и растерянность, в итоге, по словам других называется "жить сладкой жизнью, крутить с легендой города, совершенно на переживая о тебе, прикованному к постели".
  
  Вдруг стало трудно дышать, невозможно сдержать слёзы. Я осторожно отпустила ручку двери, прячась в зазор между дверью и стеной, посмотрела на Лян Шэна.
  
  Он сидел на кровати. Бледное лицо выглядело измождённым. Сидел спокойно, молча, будто одинокая тень. Вэйян стояла перед ним, в прекрасных глазах обида и возмущение.
  
  Между ними разбитая белая чашка. Вода расползалась, образуя на полу рану.
  
  Я посмотрела на Лян Шэна, он, действительно, в порядке. За приоткрытой дверью больничной палаты мои слёзы нитками жемчуга стекали на пол.
  
  Только от одного взгляда меня начало трясти.
  
  
  
  В палате случилось приблизительно следующее.
  
  В тот момент, когда Лян Шэн пришёл в себя, Вэйян, должно быть, плакала от радости. Она не врала - всё это время, она, действительно, заботилась о Лян Шэне. Хоть и просила иногда помощи медсестёр, протереть его, сменить одежду, но большую часть времени сама протирала его своими прекрасными руками, говорила с ним, когда он не мог слышать.
  
  И когда он пришёл в себя, открыл глаза, она почти наверняка обняла его, безудержно плача.
  
  Думая, что надежды нет, в итоге отстояла расположение любимого человека, привязала. Могу себе представить.
  
  Но когда она повернулась, чтобы налить ему воды, готовая звать врача, Лян Шэн спросил, а где Цзян Шэн?
  
  Он ведь не нарочно?
  
  Возможно, мы слишком долго жили, поддерживая друг друга, и поинтересоваться другим уже стало привычкой?
  
  Как если человек долгое время перед тобой, привычно спрашивать "как дела?"
  
  ......
  
  Для меня это не так важно. Главное, что Лян Шэн "выздоровел", что он в порядке. Может улыбнуться мне, может каждый день смотреть на солнце, на облака, каждый день жить.
  
  Я подавила слёзы, замерла, потом снова осторожно приоткрыла дверь, посмотреть на его силуэт.
  
  На вопросы Вэйян он не проронил ни слова. Он был не силён в том, чтобы вуалировать свои ошибки, с детства и до сих пор.
  
  Вэйян вдруг улыбнулась. Улыбнулась безотрадно. Подняла лицо вверх, сказала: "Лян Шэн, ты не можешь даже сделать усилие и притвориться передо мной?"
  
  Лян Шэн поднял глаза, посмотрел на Вэйян, немного сжалился, произнёс: "Вэйян..."
  
  Вэйян бросилась к нему в объятия, плача, обняла его ноги. Он сидел на кровати, она рыдала рядом, стоя на коленях, всё лицо в слезах. Такая высокомерная, с детства гордая, как павлин, рыдала перед Лян Шэном...
  
  Просила: "Лян Шэн, притворись передо мной! Как другие парни обманывают своих девушек, притворись, будто в твоём сердце нет Цзян Шэн? Прошу тебя! Лян Шэн..."
  
  В этот момент она была подобна слабым весенним водам. Испуганный молодой олень, потерявшийся ребёнок. А Лян Шэн её единственное утешение.
  
  Затуманенный взгляд, скорбные слёзы, ослеплённый спутанный тон... Такую Вэйян я видела первый раз, Лян Шэн тоже видел первый раз.
  
  В этот момент сталь лучшей закалки можно было обвить вокруг пальца.
  
  
  
  Плечи Лян Шэна чуть дрогнули. Он опустил голову, посмотрел на Вэйян, плачущую у него на груди, как ребёнок, потерявший сладости. Глаза слегка покраснели, он закинул голову, как если бы хотел остановить надвигающиеся слёзы.
  
  В итоге, снова опустил голову, исчерпав почти всю решительность, будто согласился с жалобными просьбами Вэйян, и, наставляя себя, по словам произнёс: "Не глупи, Вэйян... Цзян Шэн... Она всего лишь... моя.... Младшая сестра... Она моя... родня".
  
  Произнеся эту фразу, слёзы беззвучно потекли из его глаз, проникая в чёрные волосы Вэйян, проникая в моё сердце. После расставания это был первый раз, когда я видела, что он плачет.
  
  Слова как нож, слёзы как соль.
  
  Моё сердце будто взрезали ножом и залили солёной водой. Так больно.
  
  За дверью я медленно опустилась на корточки. Плакала так, что не могла нормально дышать. Заткнула рот ладонью, чтобы не вырвалось ни звука, чтобы не спугнуть прекрасный момент в комнате.
  
  Мы должны безостановочно доказывать, что ни меня, ни тебя нет в сердце другого. Но не для того, чтобы поверили другие, а чтобы убедить себя.
  
  
  
  Вэйян подняла лицо, посмотрела на Лян Шэна. Улыбнулась, слегка печально. По её взгляду было ясно, что она ничуть не поверила заявлению Лян Шэна.
  
  Вдруг она сказала: "Лян Шэн, давай поженимся!"
  
  Лян Шэн замер на кровати. Я, перестав плакать, застыла у двери в палату на холодном полу коридора.
  
  
  
  Вэйян сказала: "Лян Шэн, давай поженимся!"
  
  Потянула его за руку, задрала голову, почти умоляющим тоном продолжила: "Женись на мне! Отпусти себя, опусти Цзян Шэн, дай каждому идти каждому своей дорогой! Вы брат с сестрой, какой может быть результат? Как возможно?"
  
  Плача, она говорила: "Лян Шэн, подумай, я не прошу тебя любить меня, только взять в жёны! Я не буду, как она, занимать твоё сердце, я не смогу занять, я понимаю! Я лишь хочу быть рядом с тобой, хочу, чтобы ты был рядом со мной!"
  
  Плача, приговаривала: "Лян Шэн, женись на мне! Мне не важно, кому отдано твоё сердце, я не буду обращать внимания! Не буду принимать близко к сердцу!"
  
  Плача, она объясняла: "Лян Шэн, мы все взрослые люди, не боимся говорить о такого рода проблемах. Я даже не хочу этого "не смотря на". Только давай, как взрослые люди, обсудим этот вопрос. В твоём сердце Цзян Шэн, в сердце Цзян Шэн ты. Но разве ты можешь дать ей будущее? Женишься на ней? Сделаешь её жизнь счастливой? Вам на всю жизнь предопределено быть в одной родовой книге как брат и сестра".
  
  Плача, она продолжала: "Поэтому Лян Шэн, женись на мне! Меня ничто не волнует, лишь бы ты был рядом со мной. Только так Цзян Шэн может обрести собственное счастье! Искреннее спокойное счастье! Знаешь, пока ты лежал здесь, она и Тянью спорили бессчётное число раз, и эти ссоры были в основном из-за тебя! Они расстанутся! Ты хочешь, чтобы они расстались, тогда придёшь в себя? Лян Шэн, подумай, Цзян Шэн носит плоть и кровь Тянью. Ты так жесток, что оставишь ребёнка без отца?"
  
  
  
  Речи Вэйян, что она нанизывала одну на другую, заставили Лян Шэна надолго впасть в ступор. Его лицо было серым и отчуждённым.
  
  В особенности эти заключительные слова: "Лян Шэн, подумай, Цзян Шэн носит плоть и кровь Тянью. Ты так жестокосерден, что оставишь ребёнка без отца?"
  
  Ощущение, что они пронзили сердце.
  
  
  
  На ледяном полу коридора я вдруг пришла в себя. Вэйян не собиралась говорить Лян Шэну, что ради его спасения я уже избавилась от того ребёнка. Она не сказала ему, что Тянью уже бросил меня. И уж тем более не сообщила, что согласно проведённому тесту, между мной и им нет кровной связи.
  
  Я вдруг улыбнулась, в сердце горечь с оскоминой. Я понимаю, Вэйян.
  
  Если бы я была на твоём месте, думаю, поступила бы также. До того, как Лян Шэн узнает, что "между ним и Цзян Шэн нет кровной связи, и к тому же она уже рассталась с Тянью", надо быстро всё уладить с Лян Шэном, чтобы не упустить время.
  
  Увязшей в любви девушке, исчерпавшей все средства, всего-то попросить мужчину одну жизнь до старости.
  
  Неженатый мужчина, незамужняя девушка, кто может указывать, что хорошо, что плохо.
  
  К тому же восемь лет томиться любовью, и, наконец, попросить жениться. Кто посмеет сказать, что не должна?
  
  
  
  Лян Шэн всё время молчал. Он будто увяз в мыслительном процессе, из которого никак не мог выбраться.
  
  Вэйян снова снизила напор. Слёзы катились. Она мягко взяла руку Лян Шэна, прижала к своей щеке, закрыла глаза, впитывая исходящее из его ладони тепло. Ничего не говорила, просто лила слёзы.
  
  Эти слёзы текли по ладони Лян Шэна, как своего рода прекрасные слова...
  
  Дорогой, я предпочту, чтобы ты отдал мне тело. Хотела бы существовать рядом с тобой как женщина, жаждущая любви, женщина жаждущая тебя. Я буду приспосабливаться, как ты можешь не поддержать?
  
  Мы встретились в период зеленой юности, бывало всякое. В прошлом я ненавидела, что ты нашей "любовью" прикрывал любовь к другой девушке, которую нельзя любить. Сильно ненавидела Цзян Шэн, делала неправильные вещи, вызывала отвращение у других, антипатию у тебя... Сейчас флотилия вернулась в гавань. На грани жизни и смерти, такая гордячка, как я, всё отпустила. Я готова умолять тебя, благодарить полной мерой за наш "брачный контракт", прикрывать ваше счастье. Ты всё ещё не согласен?
  
  
  
  Я запомнила, в газетной колонке Цзинь Лин была такая фраза: "Иногда в борьбе женщины за любовь нет сражений, а есть одно большое "добиваться".
  
  
  
  Вдруг Вэйян прекратила плакать, подняла тонкий подбородок, полным ожидания взглядом посмотрела на Лян Шэна, сказала: "Могу ли я понимать это, как согласие жениться на мне?"
  
  Лян Шэн внимательно посмотрел на Вэйян. Насколько виноватым был его взгляд, я не могла разглядеть, видела только, что в глазах Вэйян сверкнуло то, что называется надежда на счастье.
  
  Не знаю, откуда я набралась мужества. Вдруг встала и уже собралась войти внутрь, даже не зная, что буду делать, когда окажусь там. Когда рука потянулась к дверной ручке, тень Лу Вэньцзюаня возникла в моих мыслях. Его холодная улыбка, ледяной взгляд, чёрные зрачки, как дуло пистолета в его руке. Он говорил: "Если сегодня тебе удастся увести его, завтра, я найду сотню способов его убить...
  
  Моя рука тяжело соскользнула с дверной ручки вниз.
  
  
  
  Усмехнулась над собой: покончим на этом, Цзян Шэн.
  
  Прошло много лет. Мой Лян Шэн должен быть спокоен и счастлив.
  
  
  
  В тот момент, когда моя рука отпустила ручку, Вэйян нагнулась, подняла с пола осколок разбитой чашки и вложила его в ладонь Лян Шэна. Потом правой рукой быстро потянула руку Лян Шэна и резанула осколком вокруг безымянного пальца своей левый руки. Капнула алая кровь, будто на чарующем языке любви выражение "всю жизнь никогда не расстанемся".
  
  Совершенно не готовый к такому Лян Шэн, понятно, испугался. Торопливо взял руку Вэйян. На безымянном пальце красный ободок, как агат.
  
  Вэйян улыбнулась ему, сквозь слёзы сказала: "Я слышала про кольцо с бриллиантом, золотое кольцо, кольцо из травы, из бумаги, нарисованное кольцо... А ты дал мне кольцо из крови. Лян Шэн, я никогда в жизни не оставлю тебя. Этим ты будешь всю жизнь держать меня под стражей".
  
  Прекрасная алая дорожка опоясала её безымянный палец, будто болезненная клятва.
  
  Лян Шэн изумлённо смотрел на неё. На лице боль за эту девушку. Её решительное и сильное чувство загнало его в тупик, не оставляя возможности подумать. Он тихонько поднял руку, осторожно стёр её слёзы, произнёс: "Я... не стою твоего хорошего отношения".
  
  Вэйян зарыдала ещё яростней. Крепко схватила руку Лян Шэна, плача, убеждала: "Если ты согласен дать мне шанс любить тебя, я всю жизнь буду с тобой, буду согревать тебя".
  
  Лян Шэн смотрел на Вэйян. В чистых глазах проступало замешательство. Он молча вытащил носовой платок, попытался стереть следы крови с её безымянного пальца.
  
  Вэйян остановила его. Взяла руку Лян Шэна, в другой руке осколок чашки. Подняла голову вверх, ни слова не говоря, но в глазах вопрос. Произнесла только: "Могу я?"
  
  Лян Шэн посмотрел на тонкий, будто фарфоровый, безымянный палец Вэйян, прекрасные губы плотно сжаты, не произнёс ни слова.
  
  Он мужчина, который нелегко принимает решения, но если решил, то уже не отступает, включая любовь. Сейчас ему надо было подумать, а она не давала времени на размышления.
  
  Есть выражение: "Победить, во что бы то ни стало".
  
  То же относится и к любви.
  
  Молчание Лян Шэна в глазах Вэйян стало молчаливым согласием. Пусть даже его молчание своего рода отказ, она тоже превратила его в "я согласен". Она слегка наклонилась, керамическим осколком осторожно процарапала кровавый след на безымянном пальце Лян Шэна. Брови Лян Шэна слегка приподнялись, боль перекрыла ему возможность размышлять, отрезала путь к отступлению. А для меня эта царапина была будто прочерчена по сердцу.
  
  Два кольца, которые никогда не снять. Шрамы, подаренные друг другу на всю жизнь. Забавно, но, я засвидетельствовала их "обмен" кольцами.
  
  
  
  Я, слегка пошатываясь, растянула рот в улыбке, говоря самой себе: "Приятно было на этот раз подглядывать, Цзян Шэн? Цзян Шэн, не надо ли зайти, поздравить? Пожелать "Живите вместе до старости! Скорейшего прибавления в семействе!" А потом заодно за этих двоих подтереть кровь?
  
  Я изо всех сил смеялась в пустоту, корча самой себе гримасы, слёзы, однако, отчаянно выступали.
  
  Вдруг из-за моей спины долетел тихий вздох.
  
  Я слегка испугалась и торопливо обернулась, не успев стереть слёзы. Долго разглядывать не пришлось, она уже стояла за моей спиной. В своей безмерной печали не ожидала, что кто-то уже стоит за моей спиной.
  
  Нин Синь взглянула на меня. Брови слегка нахмурились, в мягком взгляде скорбь и сочувствие.
  
  Она долго размышляла, подбирая слова, потом произнесла: "Цзян Шэн... доставили тебе... беспокойства...".
  
  Её слова немного расстроили меня.
  
  Чем старше становишься, тем больше понимаешь. Когда я была в возрасте Лолиты, каждый раз Вэйян заманивала меня в ловушку. Я её отчаянно ненавидела, чувствуя, что она злобная колдунья, рядящаяся под беленького зайку. Сейчас повзрослев, я могла понять, что означают для этой женщины те восьмилетние чувства. Думаю, если бы я поменялась с Вэйян, то того, кто осмелился бы затронуть мои чувства длиной в восемь лет, я бы взяла на заметку и под предводительством Бэй Сяоу, а также той обезьяны из Лояня пришибла бы кирпичом.
  
  Но возможно, это просто моё несогласие с нынешней ситуацией, замаскированное агрессией.
  
  Из-за того что есть девушка, которая вмешалась в мои чувства к парню, в наши отношения с ним, а я ничего не смею сделать, могу лишь никчёмно стоять перед дверью и, прикусив свою руку, плакать.
  
  
  
  Вдруг приоткрытая дверь в палату распахнулась, Вэйян вышла наружу, в уголках глаз ещё стоят слёзы. Увидеть меня было для неё как удар грома.
  
  Её взгляд скользнул по красной полосе на моей шее, в глазах мелькнуло пренебрежение и насмешка.
  
  Нин Синь вышла вперёд, будто хотела что-то сказать Вэйян.
  
  В этот момент Лян Шэн в палате, почувствовав что-то необычное, повернулся. В прекрасных глазах мелькнул слабый светлый отблеск. Будто он оглянулся назад на прожитое тысячелетие, долгое и далёкое.
  
  В тот момент, когда он почти увидел меня, меня охватила тоска. Я торопливо отвернулась и отскочила, толкнув Нин Синь, что стояла рядом, уклонившись от её руки, что пыталась задержать меня.
  
  За спиной Нин Синь тихонько охнула. Она не произнесла моего имени, однако по-прежнему смотрела на Вэйян сердитым взглядом.
  
  
  
  Я спряталась за поворотом коридора, как неприкаянный дух, изо всех сил пытаясь сдержать слёзы, вздохи, звуки рыданий...
  
  В тот день в больнице он был от меня на расстоянии нескольких десятков шагов.
  
  "Кольца" на их руках подобны очаровательным цветам. А я в одиночестве на холодном полу лью слёзы.
  
  
  
  Из-за двери больничной палаты донёсся диалог.
  
  Лян Шэн толкнул дверь и спросил с надеждой в голосе: "Кто это был только что?"
  
  Вэйян повернулась с решительным выражением, слегка улыбнулась и мягко ответила: "Э, никого. Ребёнок бегает".
  
  Нин Синь рядом со спокойным, немного огорчённым выражением посмотрела на Вэйян, посмотрела на Лян Шэна, крепко сжала губы и ничего не сказала.
  
  
  
  11. Цзян Шэн: я трусиха, однако вынуждена ради тебя набраться храбрости..
  
  Ах, ребёнок.
  
  Заблудился. Ребёнок, что не может найти дорогу. Только и остаётся прятаться за углом коридора и лить на холодном полу слёзы. Ребёнок, что в четыре года вложил свою ладошку в руку тебе шестилетнему. Никогда не желавший, но вынужденный называть тебя старшим братом.
  
  Я изо всех сил прикусила руку, плача, не смея издать ни звука.
  
  
  
  Когда стояла за дверью, я ещё думала, если ты вдруг обнаружишь меня, как я предстану перед тобой?
  
  Думала, что буду сдерживаться, скорчу тебе гримасу. Глупо широко улыбнусь от уха до уха, скажу нарочито непринуждённым тоном: "Брат, я только что пришла. Просто не хотела быть для вас с Вэйян третей лишней! Ха-ха!"
  
  В тот момент мои слёзы несвоевременно капнут на кромку губ. Капризно смахну их язычком, скрывая свой обман: "Брат, это я от радости за тебя. Посмотри, наконец, нашёл себе "пристанище". Сказав это, закину голову вверх, хохоча, как только что сбежавшая из психиатрической больницы.
  
  В такой до смерти неловкой атмосфере ты неожиданно спросишь: "Э... Цзян Шэн, Тянью... не с тобой?"
  
  Потом Вэйян встанет в напряжении, посмотрит на меня.
  
  Я брошу на неё взгляд, потом улыбнусь тебе и отвечу: "Э, сперва он собирался пойти со мной, но в компании вдруг что-то случилось, и не пошёл. Ха-ха, Не пошёл. Ха-ха".
  
  .....
  
  Лян Шэн, смотри, думала, что я такая сильная, могу смеяться, говорить с тобой, но в итоге, в реальности у меня хватает смелости только прятаться за углом в коридоре на полу, роняя слёзы.
  
  Я с детства трусливо укрывалась за твоей спиной, однако вынуждена ради тебя набраться храбрости.
  
  
  
  12. Лян Шэн: Потом я понял, некоторые никогда не забывают, никогда в жизни.
  
  Только что в палате куском битого фарфора она отчеркнула все мои печали.
  
  На безымянном пальце левой руки кровь распустилась подобно цветку. Только правая рука оставлена для другого человека.
  
  Я спросил её: "Кто это был... только что?"
  
  Она ответила: "Никого, ребёнок бегает".
  
  
  
  Много лет назад ты тоже была ребёнком, который любил носиться туда-сюда.
  
  На зелёных лугах Вэйцзяпина, под ветками юйюбы ловила насекомых, играла в грязи, пользуясь чужим авторитетом стала "царём горы" Вэйцзяпина.
  
  Нет, я ошибся.
  
  На самом деле, с самого начала ты не была шумным ребёнком.
  
  Носилась в детстве сломя голову, веселилась, как сумасшедшая, смеялась... на самом деле, только за моей спиной.
  
  Хваталась за мой рукав, держала мою руку.
  
  А я в 19 лет сделал то, что заставляет меня раскаиваться всю жизнь. Повинуясь желаниям деда, покинул тебя, уехал во Францию.
  
  И тогда отпустил твою руку.
  
  
  
  В те юные годы думал, что окончательный разрыв поможет лучше всего. Время позволит человеку всё забыть.
  
  Потом я понял, некоторые никогда не забывают, никогда в жизни.
  
  
  
  За углом коридора будто кто-то плакал, пытаясь сдержаться, но не справляясь. Это же мне послышалось?
  
  
  
  13. Эти "объятия", которые никогда в жизни невозможно забыть. В твоих глазах, в моём сердце.
  
  Потом картины того дня были крайне расплывчатыми. Я забыла, что конкретного произошло, помнила лишь, когда Лян Шэн покинул палату для проведения осмотра, Вэйян зашла за угол, подняла руку, решительно и проворно влепила мне пощёчину.
  
  Я в смятении замерла на месте. Правда, обескуражило. Потому что не знала, в чём допустила ошибку. Неужели ошибка в том, что не вошла в палату и не сказала Лян Шэну, что мы не родные брат и сестра! Поэтому, Лян Шэн, давай будем вместе.
  
  Нин Синь, услышав хлопок, торопливо шагнула вперёд, потянула Вэйян, сказала: "Вэйян, ты сошла с ума!" Потом нагнулась, посмотрела на меня, спросила: "Цзян Шэн, ты в порядке".
  
  Я прикрыла рукой пылающую щёку. Своё "поздравляю", для которого уже почти открыла рот, заткнула обратно в горло.
  
  Прискорбно. Когда она подходила, я ещё прикидывала, надо улыбнуться, поздравить с браком, чтобы это выглядело достаточно искренне.
  
  Я, правда, печальная размазня.
  
  Вэйян, не глядя на меня, ткнула по направлению к лифту и приказала: "Убирайся! Я много раз говорила, тебя сюда не приглашали! Я не хочу, чтобы, когда Лян Шэн вернётся, он увидел вещи, которые не должен видеть! Вон!"
  
  Я подняла голову, посмотрела на Вэйян. Вещь? Она назвала меня вещью.
  
  Нин Синь подняла голову: "Вэйян. Не надо так грубо. Младшая сестра, когда её брат выходит из больницы, пришла навестить. В чём она провинилась?"
  
  Вэйян посмотрела на Нин Синь, печально улыбнулась: "Младшая сестра? Не смеши! Эта младшая сестра, видя, что брат собирается жениться на своей подруге, льёт слёзы за углом, будто над покойным".
  
  Нин Синь посмотрела на Вэйян: "Думаешь, она такая? Она уже забилась в самый дальний угол. Ты рассказываешь Лян Шэну всю эту ложь, она не разоблачает тебя, признаёт тебя с Лян Шэном. Ты ещё думаешь, она такая?"
  
  Вэйян холодно усмехнулась, ответила: "Сейчас не разоблачила. Не жди, что и потом не разоблачит".
  
  Нин Синь сказала: "Вэйян будь справедлива! Если уж не чувствуешь благодарности, хотя бы не обращайся с ней так".
  
  Вэйян гордо задрала подбородок, повернула голову, холодно улыбнулась мне: "Цзян Шэн, ты же не думаешь, что если сегодня не разоблачила меня перед Лян Шэном, я должна быть тебе признательна за милость".
  
  Я посмотрела на Вэйян, горько улыбнулась. К чему мне её благодарность. Если ради "спасибо" вручу ей мужчину, которого в своих мечтах хотела бы любить, разве я не должна буду считаться святой или ненормальной женщиной.
  
  Похоже, само моё существование в глазах Вэйян - ошибка. Поэтому плакать - ошибка, смеяться - ошибка, молчание тоже вопиющая ошибка. Именно поэтому она мне заявила: "Цзян Шэн, если хочешь, чтобы я была тебе благодарна, то сдохни! Умри!"
  
  Нин Синь рядом не сдержалась: "Не затевай скандал без причины".
  
  Вэйян оттолкнула руку Нин Синь, лицо свирепо: "Скандал без причины? Сестра, я не похожа на тебя. Эта женщина присвоила твоего любимого мужчину, однако, ты покорно понимаешь её, входишь в положение".
  
  Нин Синь бросила на меня взгляд, снова посмотрела на Вэйян: "Если бы Цзян Шэн только что сказала Лян Шэну, что они с Тянью расстались, что между ними с Лян Шэном нет кровной связи, Лян Шэн допустил бы, чтобы ты рисовала ему кровью кольцо?! Я скажу тебе, с твоими царапинами он предпочел бы отрубить палец! Хочешь попробовать?! Если ты, правда, любишь Лян Шэна, то должна принять и родных ему людей - раз уж они выбрали быть братом и сестрой".
  
  Даже я была способна услышать язвительный тон слов Нин Синь. Она совершенно не имела в виду, что Вэйян так "разозлила" меня, что я не сдержусь и выскажу Лян Шэну правду.
  
  К сожалению, Вэйян очевидно её не поняла. Она просто никогда не думала, что Нин Синь перед ней скажет такие серьёзные слова. Поэтому вдруг улыбнулась и прохладным тоном произнесла: "Предпочтёт отрубить палец? Сестра, кто бы мог подумать, ты помогаешь другой проклясть свою младшую сестру! Думаешь, я не знаю, что в твоём сердце они с Лян Шэном - пара предназначенная друг другу небесами! Потому что если она будет с Лян Шэном, никто не отберёт у тебя Тянью! Ты слишком эгоистична!"
  
  Только она это сказала, как Нин Синь со всей силы залепила ей пощёчину!
  
  Для Вэйян Нин Синь уже, пожалуй, сделала всё, что могла сделать старшая сестра: с детства безграничная любовь, сладкие конфеты, красивые игрушки. Даже когда та, поддавшись своему нраву, потеряла голову от Тянью, она уступила его ей! Когда сестре подбросили наркотики, она, не моргнув глазом, пошла за неё в тюрьму. Даже перед лицом высшей меры наказания, бесстрашно и смело! Она всё делала для неё, однако, в результате оказалась "слишком эгоистична"!
  
  Пощёчина Нин Синь заставила Вэйян на полсекунды замереть. На самом деле, в этот момент мне следовало закрыть лицо руками и сбежать, но мне показалось, это выглядело бы слишком театрально. Поэтому оставалось лишь неловко наблюдать за спектаклем.
  
  ......
  
  В тот день всё смешалось. Я забыла, что за сцена разыгралась между Вэйян и Нин Синь. Помнила лишь, что, когда Нин Синь покинула больницу, она была огорчена до смерти. Такой сильный человек сдерживал слёзы, которые всё-таки позорно текли из глаз. В этом мире та, которая должна лучше всех понимать её, раз за разом неверно истолковывал её слова и поступки.
  
  На холодном ветру с покрасневшими глазами она предложила: "Цзян Шэн, я подвезу тебя".
  
  
  
  В машине у каждого свои тайные печали, слов не находилось.
  
  После долгого молчания Нин Синь сказала: "Цзян Шэн, не вини Вэйян, она... избалована".
  
  Я подняла голову, посмотрела в зеркало заднего вида на её покрасневшие глаза. Улыбнулась, вздохнула и с решительность достойной размазни, в конце концов, заявила: "Каждая женщина стремится защитить свою любовь...То, как она поступает...Я могу её понять".
  
  Не знаю, что в моих словах тронуло Нин Синь. За её взглядом скрывалось глубокая задумчивость. Поколебавшись, она медленно переспросила: "Ты можешь её понять?"
  
  Я кивнула, изобразив лёгкую улыбку: "Если бы это была я, возможно, была бы ещё более глуха к голосу разума".
  
  
  
  Добравшись до цветочного магазина, я поблагодарила Нин Синь. Когда прощались, на лице Нин Синь мелькнула лёгкая печаль. Она неуверенно окликнула меня, глубокий взгляд, произнесла: "Спасибо". Потом добавила: "Прости".
  
  Спасибо?
  
  Прости?
  
  Эти странные слова и мелькнувшая печаль заставили меня беспокоиться, чувствуя что происходить что-то нехорошее, однако, я не могу угадать что.
  
  Я надолго застыла перед цветочным магазином, недоумённо провожая взглядом машину Нин Синь.
  
  
  
  Часть 3. Приглашение. "Пьяный красный макияж"*.
  
  (* - возможно, название размерности стихотворной строки, которое дано по строке стихотворения данной формы)
  
  Цветы опали, вода утекла.
  
  Пролог. Табу.
  
  В первый день после выхода из больницы проснулся среди ночи. Снова приснился дед. Приснилось, как мы расставались тем летом.
  
  
  
  Дед говорил: "Вы навлечёте позор на всю семью.
  
  В 17 лет кровь горяча. Я могу не считаться с тем, что нарушается воля Небес, но я не настолько безжалостен, чтобы смотреть, как девочку постоянно осуждают".
  
  И вот в результате тем летом я оставил тебя.
  
  Под предлогом потери памяти исчез из вида.
  
  
  
  Промелькнули 5 лет.
  
  
  
  Есть любовь - табу.
  
  С самого начала это сразу понятно.
  
  Жалею, что много лет сдерживал себя. Не встречаться, не видеться. Но при этом не в силах контролировать своё сердце, чтобы не скучать, не вспоминать.
  
  В тот момент, когда очнулся в больничной палате, вероятно, выкрикнул твоё имя.
  
  В результате, готовый разразиться по малейшему поводу скандал Вэйян, её слёзы. В итоге, Вэйян сложила копья... Сказала: "Давай, поженимся".
  
  Плача, она говорила: "Ты можешь не любить меня. Я позволю тебе всю жизнь носить её в сердце. Мы поженимся! Это для Цзян Шэн и Тянью самая лучшая поддержка!"
  
  
  
  Оказывается, проблему с тем, что я люблю тебя, не надо избегать, а нужно поддерживать.
  
  Ха-ха, такой дремучий анекдот.
  
  
  
  Вэйян, обливаясь слезами, спросила меня: "Лян Шэн, подумай, Цзян Шэн носит плоть и кровь Тянью. Ты так жесток, что оставишь ребёнка без отца?"
  
  В тот момент острый клинок пронзил сердце. Неприятное ощущение.
  
  Я должен любить этого ребёнка, я его дядя. Но я хочу любить этого ребёнка, называясь отцом... Или я до такой степени ревную его родного отца. Он забрал из моей жизни человека, который составляет эту жизнь.
  
  Но я не могу себе позволить эти переживания...
  
  Как мужчина я волен любить любую женщину в этом мире.
  
  Но как старший брат... Истина, моральные качества, закон, долг, то, чему обучен с детства... Из-за всего этого, даже когда немного скучаю по тебе, возникает огромное чувство вины. Мне кажется, что я подобен напыщенному лицемеру. На вид "лёгкие облака и ветерок", а внутри гадкий и грязный. Это не даёт мне покоя ни днём, ни ночью...
  
  
  
  За окном сильный ветер, в спальне колышутся шторы, будто при прощании человек машет рукавом.
  
  История болезни со стола спорхнула на пол, заключение врача гласит: "Ошибочный диагноз..."
  
  Холод ночи, морозная погода. Странная атмосфера наползает на меня со всех сторон. Со своего рода присущей мужчинам настороженностью мне постоянно кажется, что за подобной атмосферой скрывается что-то неправильное...
  
  Поднялся, закрыл окно.
  
  На безымянном пальце небольшая царапина, как красная нитка, злобно кокетливая.
  
  Жаль, что в этой жизни у меня нет возможности стать тем, кто принесёт тебе спокойствие. Поэтому я всю жизнь буду про себя повторять в своём сердце "спокойной ночи".
  
  Спокойной ночи, моя девочка.
  
  Спокойной ночи.
  
  
  
  Как, оказывается, трудно сохранять ночами спокойствие.
  
  
  
  14. Под деревом юйюбы сладко спит юноша, как даосский отшельник на картине.
  
  На четвёртый день после выхода Лян Шэна из больницы в город пришли заморозки. Снежок был слабый, но в воздухе уже ощущался запах стужи. К счастью в южной части города этот сезон пока не ощущался очень сильно.
  
  Про цветочный магазин говорят: "Круглый год весна. Вся жизнь среди цветов".
  
  Изумрудно-зелёный. Пурпурно-красный.
  
  Хоть за эти несколько месяцев на мою жизнь обрушилась целая серия сокрушительных ударов, торговля в магазине была не просто оживлённой, а вопреки ожиданиям, очень хорошей. Я намеревалась выставить цветочный магазин на продажу. Планировала покинуть этот город и отбросить заботы о цветочном магазине. Но из-за того что торговля шла слишком хорошо и половина бизнеса принадлежала Цзин Линь, было неудобно самовластно его закрыть.
  
  
  
  Матушкин день поминовения в мае, поэтому я начала передавать дела в магазине помощнице Вэй Ань. Я решила с наступлением зимы укрыться в старом доме в Вэйцзяпине, подальше от этого полного страданий города.
  
  С зимы этого года до весны будущего, потом до дня поминовения мамы в мае у меня, похоже, есть меньше полугода, чтобы быть с ними "рядом". Я думала, отец и мама в загробном мире наверняка скучают по мне.
  
  Я тоже очень по ним скучала. Скучала по дням, прожитым в Вэйцзяпине. Пусть они протекали в бедности, но сколько там сладких воспоминаний.
  
  Однако как мне "сказать" ей - родной матери о том, что её дочь вышла замуж, но это человек, которого я никогда в жизни не буду любить...
  
  Каждая девушка не обязательно рисует себе внешность будущего избранника, но наверняка мечтает о свадебном платье, экипаже из сказки, как в Hanayome*, о том, что она будет счастлива.
  
  (* - популярный комикс для девушек в Гонконге)
  
  Но, мама, у меня такого не будет...
  
  Ах.
  
  О предстоящем пути поговорим, когда это время придёт.
  
  Возможно, вступив в этот незапланированный брак без любви, в будущем я смогу стать учительницей в Вэйцзяпине или ближайшей деревне, спокойно и просто прожить жизнь.
  
  Обыденно и надёжно.
  
  
  
  По воспоминаниям весна в Вэйцзяпине - настоящая весна.
  
  Свежая, яркая, отличается от "без корневой" весны цветочного магазина. В ней есть ветви и корни.
  
  Дым печей, аромат рисовой каши носится в воздухе. В шелесте ночного ветра слышится смех. По травяным склонам носятся детишки, ко лбу приклеились мягкие влажные чёлки. На лугу Сяо Цзю, в руке эрготоу*, на щеке слёзы. Под деревом юйюбы сладко спит юноша, как даосский отшельник на картине.
  
  (* - крепкий 60-70R алкогольный напиток)
  
  Родные места - вечная слабость и сладкая грусть.
  
  У стола в цветочном магазине вспомнила юного Лян Шэна, вспомнила алое кольцо из крови на его безымянном пальце подобное красной нити и глубоко вздохнула.
  
  Вдруг обнаружила на столе два толстенных тома соглашения. Подняла голову, увидела прямо перед собой Лу Вэньцзюаня. Во взгляде весенний ветер, губы как цветы персика. Он склонился, опершись обеими руками о стол, навис надо мной.
  
  Посмотрел на меня, приподняв бровь, ткнул пальцем в соглашение. Потом вытащил из стаканчика на столе ручку, бросил на тома передо мной.
  
  Дальше, скрестив руки перед грудью, принялся наблюдать, не проронив ни слова.
  
  Только взглянув, перед глазами сразу потемнело. Я приготовилась сбежать. И тут этот бес, Кэ Сяожоу, неся на спине Су Мань, вошёл в цветочный магазин. Швырнул Су Мань мне под ноги, громко крикнул: "Смертная, отвали!"
  
  ......
  
  Приложив отчаянные усилия, я проснулась. Оказалось, это снова сон.
  
  В цветочном магазине всё по-прежнему. Вэй Ань тоже здесь.
  
  А брачный договор, Лу Вэньцзюань, Кэ Сяожоу с Су Мань... Всё это лишь "плывущие облака"*.
  
  (* - что-то, не стоящее внимания)
  
  Подумала, что ужасно устала. Устала физически и душевно. Поэтому постоянно подобные сны, бессонница. Подумала, что и правда должна вернуться в Вэйцзяпин, впасть в зимнюю спячку.
  
  
  
  15. Оказывается, всем пришлось нелегко.
  
  Последние несколько дней я всё думала, почему Лу Вэньцзюань не пришёл ко мне? Разве он постоянно не вынуждал меня подписать брачный контракт, не настаивал, чтобы я вышла за него замуж? Почему вдруг пропал?
  
  Я знала, что он считает этот брак пустяком, но мысль о том, что этим может заставить Лян Шэна страдать, его несказанно радовала и не считалась детской забавой.
  
  Неужели несколько дней назад в больнице Кэ Сяожоу разбился, выпрыгнув из окна, и он теперь занимается вопросами компенсации?
  
  Не важно! Выпала редкая возможность передохнуть.
  
  Конечно, я понимала, договорённость между ним и мной рано или поздно должна быть исполнена. Потому что он уже выполнил обещание и отпустил Лян Шэна живым из больницы.
  
  Мне остаётся только выполнить свою часть договора.
  
  Ах.
  
  Перед дверями цветочного магазина я глубоко вздохнула, повернулась, попрощалась с Вэй Ань, рассчитывая вернуться и немного отдохнуть. Перед уходом поручила ей хорошо заботиться о магазине, напомнила, что Нин Синь заказала после обеда к четырём часом домой красивую корзину с цветами.
  
  На самом деле, последнее время Нин Синь тоже приняла участие в заботах о процветании цветочного магазина. Хотя её не было в городе, я догадывалась, что внезапные многочисленные заказы на цветы от крупных клиентов на 90% её посредничество. Пусть она и не говорила, в душе я понимала.
  
  Вэй Ань искренне махнула крепкой рукой, сказала: "Цзян, ступай".
  
  
  
  Цзинь Лин говорила, что Вэй Ань это воплощение идеального для неё образа: фигура Лу Чжишэнь, храбрая, сильная женщина, и имя очень литературное. Потом долгое время Цзинь Лин в микроблогах QQ использовала парную надпись: "Кто среди ночи прослезился над глубокой мудростью текста, в прошлой жизни был ангелом со сломанными крыльями, слишком чувствителен".
  
  Вэй Ань, и правда, нравилось лить слёзы.
  
  Она лила слёзы над дождём, над цветами в цветочном магазине, над заработной платой, что выделила ей Цзинь Лин, даже над чашкой риса, когда ела ... Я предположила, что это связано с потерей близких. Потом выяснилось, что это не так. Судя по частоте, с которой Вэй Ань проливает слёзы, всех её родственников не достаточно, чтобы почить. Истреблено, по крайней мере, 9 поколений, причём 10 раз. Потом я привыкла к слезам Вэй Ань.
  
  Вэй Ань говорила, что это привычка с младенчества. Дайюй с умственными способностями младенца.
  
  На самом деле, Вэй Ань кроме слёз во всех смыслах была лучшая. Поэтому всю работу четырёх помощников в цветочном магазине я, в итоге, возложила на Вэй Ань.
  
  Мне нравилось, что Вэй Ань могла совмещать обязанности продавца, охранника, телохранителя. С ростом 170 см и весом 80кг она обладала энергией, приводящий в трепет.
  
  Ко мне Вэй Ань обращалась "Цзян".
  
  Когда сперва она называла меня "старшей сестрой Цзян", я казалась себе слишком старой. Сменившее его обращение "сестрица Цзян" звучало слишком фамильярно. Потом она перешла на "хозяйка Цзян", что отдавало деревенщиной. В итоге ничего не оставалось, как принять это "Цзян (имбирь)", хоть оно и недалеко ушло от обращения "лук" или "чеснок". В одном котелке можно приготовить сразу 4 блюда, пикник прямо здесь.
  
  
  
  Не дождавшись пока я выйду, Вэй Ань вдруг проявила беспримерное нахальство. В её выражении засверкали чувства, на лице смущение и робость. Она тихонько спросила: "Это, Цзян... Шэн, твой брат, твой брат, хи-хи... У твоего брата... хи-хи, хи-хи... у него есть девушка?"
  
  "А?" Забыла сказать, вчера Лян Шэн заходил в цветочный магазин. Сказал, что ездил в залоговую контору решить кое-какие дела, возвращался и как раз по пути заехал повидаться со мной, взглянуть на этот оригинальный цветочный магазин.
  
  Вэй Ань с первого взгляда прониклась симпатией, сожалея, что нельзя вторично потерять девственность.
  
  Вчера мои представления были не нужны. Вэй Ань, смущённо хлопнув меня ладонью по плечу, вышла вперёд и заявила Лян Шэну: "Верно! Этот магазин оригинален, мостик над небольшим ручейком. Всё спроектировано под руководством мужчины нашей хозяйки - молодого мастера Чэн. У тебя верный глаз, красавчик".
  
  Лян Шэн слегка улыбнулся ей, демонстрируя прекрасные манеры.
  
  Только я заметила, после фразы Вэй Ань "мужчина нашей хозяйки" его прекрасные глаза накрыла лёгкая тень, но она тут же растворилась в яркой улыбке.
  
  Его взгляд прошёлся по отпечатку на моей шее, который стал багровым, сделал вид, что смотрит в сторону. Мне тоже было неловко до такой степени, что не могла произнести ни слова.
  
  
  
  Лян Шэн унёс с собой фиолетовые розы.
  
  Я сама собрала ему букет, обернула и сказала: "Бэй Сяоу собирается вернуться перед Рождеством. Кто знает, может, будет у вас с Вэйян на свадьбе".
  
  На самом деле, не знаю, откуда вылезли эти последние слова о свадьбе. Возможно, я осторожно прощупывала.
  
  Конечно. Прощупывала что?
  
  Финал уже предопределён, какая разница, каков процесс.
  
  Лян Шэн открыл рот, будто собираясь что-то сказать, но так ничего и не сказал. Улыбнулся мне и спросил: "У Бэй Сяоу... с Сяо Цзю всё нормально?"
  
  Последние 4-5 лет Лян Шэн был далеко во Франции, совершенно разорвав связи со мной и Бэй Сяоу. Он ничего не знал о том, что случилось.
  
  Я подняла голову, с глупым видом посмотрела на него. На хорошо знакомое тёплое выражение лица передо мной. Пять лет промчались со свистом.
  
  Покачала головой, ответила: "У них совсем не всё хорошо".
  
  Потом, вздохнув, сообщила: "Все эти годы Сяо Цзю неизвестно где. Не соглашается встретиться с Бэй Сяоу. А Бэй Сяоу всё время ищет её. Не щадя жизни, изо всех сил ищет её! Как..."
  
  Последнюю фразу я не произнесла. О том, что я так же искала тебя.
  
  Лян Шэн не стал расспрашивать, по-прежнему улыбаясь мне. Взгляд расстроенный. Тихо произнёс, будто самому себе: "Оказывается, всем пришлось нелегко".
  
  Он не знал, что его последние слова взметнут бурю слёз в моём сердце. В этот момент я вдруг поняла смысл широко распространённой шутки в отношении расставшихся возлюбленных - я с облегчением узнал, что у тебя не всё хорошо.
  
  Оказывается, это не было шуткой.
  
  В любви нужен отклик партнёра. На наши горести, на наши печали... Так нам дают понять - я в твоём сердце. Поэтому всем нам не сладко.
  
  Я дорожу твоими печалями, так же надеюсь, что ты сочувствуешь моим.
  
  
  
  Пока я снова вязла в грустной атмосфере вчерашнего полдня, Вэй Ань неожиданно хлопнула меня по плечу и стыдливо переспросила: "Цзян, я спрашиваю, у твоего брата есть девушка?"
  
  Я улыбнулась и покачала головой.
  
  Вэйян не просто его девушка, она его невеста.
  
  Вэй Ань, увидев, что я качаю головой, в душе чрезвычайно обрадовалась, лицо сразу засияло от радости.
  
  Сияние длилось не больше двух секунд. Внезапно напрягшись, она поинтересовалась: "Цзян, твой брат... такой красивый мужчина и вдруг у него нет девушки. Тогда... у него есть парень?"
  
  В этот момент я почувствовала, даже изойдя кровью, не смогу доказать, как преклоняюсь перед Вэй Ань. Беспомощно посмотрела на неё, не желая дальше разговаривать, повернулась, и покинула цветочный магазин.
  
  
  
  16. Для расставшихся возлюбленных это наиболее страшный вопрос.
  
  В какой момент перед дверями цветочного магазина остановился чёрный автомобиль. За затенёнными окнами спокойная тишина. Создаётся ощущение, что пара чёрных глаз наблюдает из-за стекла машины.
  
  Вэй Ань, увидев в открытую дверь магазина машину, громко крикнула: "Вау! Молодой господин Чэн вернулся!"
  
  После её вскрика бушующее пламя будто выжгло огромную дыру в моём сердце, разорвав его. Это имя, о котором в течение нескольких месяцев я не позволяла себе даже думать, не то чтобы упоминать.
  
  Не дав мне прийти в себя, Вэй Ань снова закричала: "Вау! Обозналась, это не молодой господин Чэн".
  
  Я наблюдала, как автомобиль медленно отъехал от дверей. Сердце слегка успокоилось.
  
  Тихонько вздохнув, вышла за дверь магазина. Вэй Ань вдруг окликнула меня. Держа в руках коробку с едой, просто и в лоб поинтересовалась: "Цзян, и правда, странно. Почему последнее время не видно молодого господина Чэна? Уже так давно".
  
  Услышав это, моё сердце внезапно сжалось. Ноги заплелись одна за другую, и я вывалилась на улицу. К счастью быстро пришла в себя, только вывихнула лодыжку, ничего серьёзного.
  
  Повернулась, посмотрела на неё, выдавила улыбку. Но так и не знала, как ответить.
  
  
  
  Для расставшихся возлюбленных это наиболее страшный вопрос.
  
  
  
  Вэй Ань поставила коробку с едой, покачиваясь, вытащила своё огромное тело наружу, спросила: "Ты в порядке? Осторожней с ребёнком в животе. Ах, завидую вам, скоро поженитесь, станешь мамой. Такое сладкое чувство. Вот лишь упомянула его имя, ты сразу разволновалась".
  
  На её фразе "осторожней с ребёнком в животе" мои глаза покраснели. Так много времени подавляла в сердце и не прикасалась к этой огромной несправедливости. А тут в один миг, слова Вэй Ань будто сорвали надорванный край, одно вырвалось за другим и поглотило моё сердце.
  
  На этом пути из-за болезни Лян Шэна я прошла тысячи печалей и сотню тысяч бед. Обернулась, а это лишь забавы Лу Вэньцзюаня.
  
  Ещё есть безвинный ребёнок, что никогда не сможет прийти в мир людей. Пусть даже его отцом является человек, которого я готова убить, пусть его появление в этом мире могло принести мне лишь ещё большие трудности, но это по-прежнему остаётся печалью, от которой не могу освободиться.
  
  В итоге я уже не могла сдержать слёзы, но в этот момент увидела Вэй Ань. Она вдруг заплакала с ещё большей силой, чем я.
  
  Той, что потеряла ребёнка, была я.
  
  Мне хотелось зарыдать, но я столкнулась с ещё более чувствительным человеком.
  
  Вэй Ань лила слёзы и приговаривала: "Цзян, я так растрогана вашей с Тянью прекрасной любовью".
  
  После этих слов я застыла с открытым ртом. Только и оставалось, что поспешно развернуться, опасаясь, что она увидит мои слёзы, и торопливо свернуть в хорошо знакомый переулок.
  
  
  
  17. Привязанность молодости превращается в человека, за которого не жаль отдать жизнь.
  
  Это был длинный безлюдный переулок.
  
  Прежде я упорно ходила искать Лян Шэна, несчётное число раз. Тот мужчина, которого зовут Тянью, тоже бессчётное количество раз следовал за мной...
  
  Сегодня один из них передо мной рядом с другой девушкой, второй из-за моего печального сердца уехал далеко-далеко... Мой слёзы самопроизвольно потекли по щекам.
  
  
  
  В этом безлюдном переулке мне внезапно захотелось громко разреветься. Так громко, чтобы выплеснуть все свои сдерживаемые обиды и беспомощность.
  
  Не заботясь, как это выглядит со стороны, бездумно омывала слезами стену и в этот момент заметила ярко-красную тень, приближающуюся ко мне. "Хлоп - хлоп - хлоп". Поклонилась передо мной три раза, потом обняла меня и безудержно зарыдала...
  
  Мой рот поначалу замер в оскале. Собирающийся прорваться плач был безжалостно оборван.
  
  Сначала я подумала, просит милостыню, но присмотревшись, неожиданно обнаружила, что это Ба Бао!
  
  Она обнимала меня и рыдала, что называется от души. Моё горло будто жаровня. Нефритовый император, я лишь хотела поплакать, с какой стати ты послал Вэй Ань и Ба Бао тиранить меня.
  
  Одна за другой не дают перевести дыхания.
  
  Ба Бао не разглядела моего припёртого к стенке налитого краской лица и продолжала, не обращая ни на что внимания, голосить: "Сестрица Цзян Шэн, Ба Бао виновата перед тобой. Я заслуживаю смерти. Как я могла позвонить этому Лу Вэньцзюаню, чтобы он забрал тебя пьяную? У-у-у... Если бы я не позвонила ему, он бы тебя не изнасиловал, не было бы ребёнка, и ты не потеряла бы Чэн Тянью. Убей меня!"
  
  Ба Бао затронула мои горести. Но почему-то слова "он тебя не изнасиловал бы" в ей устах мне слышались как-то странно? Будто она говорила не про изнасилование, а про гулянку с выпивкой.
  
  На самом деле после произошедшего в глубине души я не питала злобы к Ба Бао. Успокоившись, я осознала, конечная причина это всё-таки я сама. Нашла себе неподходящего человека, не могу различить плохое и хорошее, слишком доверяла так называемому психотерапевту.
  
  Эх, Лу Вэньцзюань, не сходить бы тебе, получить Оскара. Так растрачивать таланты.
  
  Горечь в моём сердце сплелась в комок. Отчаянно стёрла слёзы со щёк, горло только что готовящееся рыдать оборвала ноющей болью. Опустила голову, посмотрела на обнимающую мои ноги, будто красный паутинный клещ, Ба Бао, и произнесла: "Ты ступай, я..."
  
  Ба Бао не отпустила рук, продолжая обнимать меня и плакать: "Цзян Шэн, врежь мне разок! Долгое время я пряталась, не смея прийти к тебе. Боялась, что ты меня ненавидишь! Боялась, что будешь меня ругать! Боялась, Чэн Тянью узнает, что это я позвонила Лу Вэньцзюаню, и не даст мне спуску..."
  
  Услышав эти три слога "Чэн Тянью" мои глаза раскисли. Слёзы, что невозможно остановить, навернулись на глаза.
  
  С усилием выровняла дыхание, стараясь успокоить чувства. Сообщила Ба Бао: "Тянью... Он... Он не знает. Ты в безопасности".
  
  Ба Бао не отступилась. Она по-прежнему обнимала мои колени, не собираясь разжимать руки. Чистое маленькое лицо всё было залито слезами. "Сестрица Цзян Шэн, если Чэн Тянью будет меня преследовать это даже хорошо, я заслуживаю наказания! Но я не хочу, чтобы Бэй Сяоу меня неправильно понял! Если брат Сяоу узнает, что я причинила тебе зло, он убьёт меня! Он, правда, убьёт меня! Он скоро вернётся, сестрица Цзян Шэн, я не хочу потерять его, я не могу без него..."
  
  Э... В этот момент я вдруг поняла. Ба Бао пришла ко мне, потому что Бэй Сяоу возвращается.
  
  Опустив голову, посмотрела на Ба Бао, улыбнулась и сказала: "Откуда столько кровожадности. Человек, который любит, стремится защитить, не будет просто так ставить на кон свою жизнь. Бэй Сяоу не станет делать такие глупые вещи".
  
  Ба Бао хохотнула и разом вскочила на ноги, будто взбодрившись уколом куриной крови. Её личико было напряжено, как если бы я сказала о каком-то величайшем преступлении. "Цзян Шэн, ты неправа! Ты слишком мало видела Бэй Сяоу! Я люблю его, я знаю, какой он человек! Ради друга он жизнь отдаст, да будет тебе известно!"
  
  Сказав это, Ба Бао снова подогнула колени, обняла мои ноги и запричитала: "Сестрица Цзян Шэн, я не хочу, чтобы Бэй Сяоу ненавидел меня! Не хочу, чтобы он..."
  
  Слова Ба Бао о том, что "Ради друга он жизнь отдаст" заставили меня расчувствоваться.
  
  Жизнь человека часто проста. Привязанность молодости превращается в человека, за которого не жаль отдать жизнь.
  
  Я посмотрела на Ба Боа, глубоко вздохнула и сказала: "Я... Я не скажу ему".
  
  Действительно, не могу же я всюду выставлять напоказ свои раны, будь то Бэй Сяоу или Цзинь Лин. Не хочу, чтобы они видели, что на мне живого места не осталось - Лу Вэньцзюань и та ночь, не рождённый ребёнок... Пусть это будет моей тайной, потерянный зуб надо проглатывать с кровью.
  
  Вдруг я насторожилась, тело пробил холодный пот.
  
  Посмотрела на Ба Бао и поинтересовалась: "Кто тебе рассказал о том, что Лу Вэньцзюань меня..."
  
  Вот именно!
  
  О том, что произошло между мной и Лу Вэньцзюанем знали не более пяти человек: я, Лу Вэньцзюань, Чэн Тянью, Чэн Тяньэнь и Кэ Сяожоу. В памяти Ба Бао не должен был задержаться тот момент, когда она позвонила Лу Вэньцзюаню. Как она могла знать, что меня изнасиловали, о ребёнке?
  
  Ба Бао посмотрела на меня. Убедившись, что я не расскажу Бэй Сяоу, она уже была чрезвычайно обрадована. Мой внезапный вопрос привёл её в ступор. Не сопротивляясь, она указала пальцем в конец переулка...
  
  
  
  18. Знаешь, ещё не известно, кто из нас двоих первым переступит порог семьи Лу!
  
  Верно!
  
  Тот болван!
  
  Определённо это тот тупица!
  
  Я протёрла глаза, снова протёрла... Чуть не выдавила глазное яблоко, но видение передо мной не изменилось.
  
  Он, он, он - улыбка в гуще цветов.
  
  Он, он, он... разве не должен быть сейчас в больнице?
  
  Разве несколько дней назад он не выпал из окна кабинета Лу Вэньцзюаня? Как вдруг оказался в целости и сохранности...
  
  Как же я хотела в тот момент превратиться в Чжишэня. Мне были крайне необходимы 170 см роста и 180 кг веса, чтобы мгновенно сразить этого дурня.
  
  Натолкнуться.
  
  Утрамбовать.
  
  И несколько раз пройтись катком.
  
  
  
  Кэ Сяожоу приблизился с затаённой обидой и негодованием. Одетый в белый пиджак, облегающий тело, он был похож на букет белых лотосов, распустившихся в переулке.
  
  Я правда не могла понять, что им движет. Почему надо непременно действовать со мной сообща, становиться "сёстрами". Неужели ради того, чтобы в будущем я ежедневно вела дневник и делилась с ним по телефону "впечатлениями о Лу Вэньцзюане"? О мужчине, которого я глубоко ненавижу, но за которого вынуждена выйти замуж. Которого он чрезвычайно любит, но может лишь наблюдать издали.
  
  Я почувствовала, что сознание раздваивается.
  
  Одна часть меня, страдая, пыталась сохранить невозмутимость, другая в припадке безумия жаждала нанести удар.
  
  Мне ужасно захотелось пинком отшвырнуть Ба Бао и вцепиться в Кэ Сяожоу. Встряхнуть его за воротник и спросить: "Я в прошлом убила твоего отца? Отняла твою жену?! Или задавила твою сестру, крича, что мой отец имеет связи в правительстве и мы неприкасаемые?! Если нет, почему ты не прекратишь меня преследовать?"
  
  В итоге я выбрала спокойствие.
  
  Подняла Ба Бао. Мой тон был бесцветен, будто все страдания, ветер и иней - это лишь плывущие по небу лёгкие облака: "Когда Бэй Сяоу вернётся, сходим пообедать вместе".
  
  Потом бросила взгляд на Кэ Сяожоу.
  
  Взгляд "ни холодно - ни жарко, ни спешно - ни медленно". Ясно, что видела тебя, но больше похоже, что нет. Таким мы обменивались с Вэйян во времена учёбы.
  
  Вэйян в этом деле мастер. В прошлом она была самой красивой девушкой в школе и подобной манерой держаться владела в совершенстве. Использовала этот приём, чтобы потушить молодую горячую кровь, кипящую в кампусе. Трагическая картина, можно сказать, реки крови. Она думала, что Лян Шэну будет непросто избежать этого кровопролития.
  
  В каждой школе обязательно присутствует надменная, красивая девушка. Она не такая как другие бесхитростные девчонки, что с энтузиазмом бросаются на шею, стараясь сблизиться. В итоге, я научилась у Вэйян такому выражению.
  
  Но этот взгляд, брошенный на Кэ Сяожоу, оказался небесным громом. Огонь спустился на землю! По его мнению, очевидно, с таким выражением главная жена заботится о второй жене и прочих содержанках.
  
  В итоге маленькая вселенная хрупкого и чувствительного Кэ Сяожоу была расколота в один миг.
  
  Он был сильно обижен и скорее всего размышлял так: "Цзян Шэн, я от чистого сердца скромно стремился к сестринским отношениям. Не думал, что ты, однако, не ценишь хорошего отношения".
  
  В итоге Кэ Сяожоу закручинился. Потянул Ба Бао к себе. Маленькое тело распрямилось, сделал пальцами "орхидею"*, указал на кончик моего носа, сорвался на визг: "Ты, Цзян, третируешь людей. В чём я провинился перед тобой, что ты смотришь на меня таким взглядом. Знаешь, ещё не известно, кто из нас двоих первым переступит порог семьи Лу!"
  
  (* - жест руки, когда большой и средний пальцы касаются друг друга, а остальные пальцы подняты вверх)
  
  У меня задрожали все внутренности. Подумала про себя: "Ты войдёшь! Входи! Вся твоя родня пусть входит!"
  
  Ба Бао с недоумением смотрела на меня и Кэ Сяожоу. Очевидно, она не знала, что за мелодраматичное осложнение возникло за последние несколько дней между мной, Лу Вэньцзюанем и Кэ Сяожоу.
  
  
  
  19. Эта фраза, будто тонкий фарфор, тихонько упал на землю и разбился вдребезги.
  
  Перед тем как позвонила Цзинь Лин, я была взволнована только что одержанной победой над этим высокомерным мужчиной Кэ Сяожоу. Восторг не отпускал.
  
  Для этой победы я использовала только взгляд, ни одного слова.
  
  Бесконечно вздыхала от избытка чувств. Вэйян и Нин Синь, эти сестрички, действительно, круты, им нравится безмолвствовать. Хотя у одной это проявление заносчивости, а у другой строгость, разными путями они добиваются одной цели.
  
  Все враги, любимые, друзья попадали в любимое ими магнитное поле молчания. Выигрыш - подобающая честь, если проигрыш, то красивый. Совсем не то, что мы, у которых истерику можно считать естественным темпераментом. В общем, не передать словами.
  
  Я легонько вздохнула. В этот момент и раздался звонок Цзинь Лин. Из Соединённых Штатов она вернулась на родину в Циндао, заглянула в родную школу и попутно в университет на встречу одноклассников, потом побывала на свадьбе подруги по университету.
  
  Я взяла трубку, она на другом конце сияла от радости: "Цзян Шэн, я вернулась из Циндао. Самолёт только что приземлился, сажусь в автобус до города".
  
  Я удивилась: "А ты разве не на следующей неделе возвращаешься?"
  
  Цзинь Лин сказала: "Кхм-кхм! Глава редакции взбесился, что долго задержалась в Америке. Со свадьбы однокурсницы ушла посреди банкета. Мне ещё надо сохранить за собой чашку риса, надо заработать деньги на квартиру. Нет мужчины, чтобы любил, так хоть квартира, где ждать".
  
  Я сказала: "Что ж ты раньше не сообщила, я бы тебя встретила".
  
  Цзинь Лин улыбнулась: "Забудь. Я не смела тревожить будущую маму. Тянью не позволил бы, бегать тебе туда-сюда... Э... Ваша с Тянью свадьба... Как самочувствие Лян Шэна?... Я привезла вам с Тянью свадебный подарок... Подарков может быть много..."
  
  Всё вокруг вдруг затихло. Казалось, что можно услышать тиканье часов, минута за минутой. Время незаметно утекало. Я не знала, как произнести следующую фразу: "На самом деле, Цзинь Лин, мы... уже... расстались".
  
  
  
  Мы расстались.
  
  Эта фраза, будто тонкий фарфор, тихонько упал на землю и разбился вдребезги.
  
  Звон рассыпавшихся осколков испугал, однако, мой голос был спокоен.
  
  
  
  - А что с ребёнком? - это была первая реакция Цзинь Лин.
  
  - Ребёнка нет, - я притворилась безразличной, но боялась, что дрожащий голос выдаст то, что на сердце.
  
  
  
  Цзинь Лин долго молчала, приблизительно полминуты. Потом сказала: "Я сейчас выхожу из автобуса, возьму такси! Цзян Шэн, жди меня!"
  
  
  
  20. Оказывается, каждая из нас имела проблемы, что не в силах отпустить, у каждой был человек, которого невозможно забыть.
  
  Переступив порог, Цзинь Лин сразу отбросила чемодан в сторону.
  
  Похоже, она ещё не пришла в себя. Из аэропорта в город всю дорогу бешено мчалась, поднимая пыль. Прибыла, посмотрела на меня, спокойно стоящую перед ней, сердце сразу отпустило.
  
  Я помогла ей поднять чемодан, занести его в комнату. Повернулась и с улыбкой спросила: "Чай или кофе?"
  
  Цзинь Лин спокойно сняла шарф, надела уже давно приготовленные мной для неё у дверей тапочки Hello Kitty. Её движения были очень медленными, особо осторожными, будто она размышляла.
  
  Сказать или не сказать, спросить или нет.
  
  Если проткнуть этот огромный барьер, не случится ли цунами?
  
  Она видела, что я улыбаюсь. Подняла лицо, посмотрела вверх и вознаградила меня ослепительной улыбкой: "Чай. После перелёта жажда".
  
  Продолжая улыбаться, я потащила её к столику на веранде.
  
  
  
  Этот многоквартирный дом прекрасное место. Кроме двух милых балкончиков, есть ещё большущая веранда. Прежний хозяин, должно быть, уделял большое внимание удобствам в жизни, поэтому на обустройство этой веранды было потрачено много сил. Сделана гидроизоляция, устроен искусный сад с каменными горками, прудик среди вечнозелёной травы, ещё белая, как нефрит крупная галька.
  
  Настил из пропитанного антисептиком дерева ведёт к месту для отдыха. Растения на скрытых подставках, солнечный свет проникает сквозь цветущие ветки, льётся вниз, как звуки музыки, то свет, то тень. Стол и стулья из тёмного карбонизированного дерева. Яркие золотисто-зелёные и алые подушки, скатерть на столе создают спокойную, праздную атмосферу. В слегка морозном воздухе неожиданное тепло.
  
  От зажжённого фимиама завитки дыма в воздухе кружат, как бабочки над цветами.
  
  Чайничек зелёного чая может заставить человека забыть о суете и хаосе.
  
  
  
  Я поставила чашку с чаем на столик, легонько подтолкнула её к Цзинь Лин. Сама присела рядом, медленно потягивая чай.
  
  Вы гляньте, я даже имени хозяина этого дома не решалась и не хотела упоминать. Только сказала "хозяин". Должно быть понятно до какой степени я протестовала против того, чтобы другие касались этого шрама.
  
  С особой осторожностью торжественно придавила его ко дну души, спрятала от чужих взоров, не смея думать, не смея вытаскивать наружу.
  
  День и ночь боялась забыться тяжёлым сном. Ещё более боялась моря слёз.
  
  Я задолжала этому мужчине слишком много. И, похоже, в этой жизни уже не смогу расплатиться.
  
  
  
  Чай в руке Цзинь Лин дымился, распространяя аромат вокруг.
  
  Краем глаза она посмотрела на меня. Видя, что моё лицо спокойно, тоже не захотела нарушать это с трудом удерживаемое присутствие духа.
  
  Многолетняя дружба - это взаимопонимание без слов.
  
  Она осторожно сделала глоток чая, потом улыбнулась мне. Что-то вдруг вспомнив, сказала: "Цзян Шэн, подожди".
  
  Сказав, опустила голову. Гладкие волосы свесились вниз. Вытащила из сумки конверт, в конверте толстая пачка фотографий. Вручила мне. Уголки губ слегка приподнялись, улыбнулась: "Это фотографии с нашей встречи выпускников".
  
  Потом стремительно пересела ко мне, и мы вместе с ней разделили радость студенческих лет в Циндао, можно сказать, ликование с восхищением.
  
  На самом деле я знала, она лишь хотела в срочном порядке подобрать тему для разговора, чтобы я не чувствовала себя неловко.
  
  Я внимательно рассматривала фотографии Цзинь Лин. Её нежность, красота, среди группы людей улыбка подобная цветку. В этот момент мой взгляд остановился на лице девушки рядом с Цзинь Лин. Оно было подобно спокойной озёрной воде, что из-за прилетевшей стаи диких гусей подёрнулась лёгкой рябью. Своего рода пронизывающая красота.
  
  Цзинь Лин, проследив за моим взглядом, сказала: "А, это Сюй Нуань. Красивая? В те времена многие наши однокурсники бегали за ней. На эту встречу большинство парней приехали в Циндао из-за неё. К их сожалению, на сегодня Сюй Нуань уже вышла замуж. Новобрачный имеет деньги, своеобразен, жесток и красив. Как твой Тянь..." Произнося это, Цзинь Лин осознала, что чрезмерно увлеклась и чуть не сболтнула лишнего. Тотчас замолчала, потом показала пальцем на девушку с короткой стрижкой рядом с Сюй Нуань и сменила тему. "Это Линь Синь. В годы учёбы мы втроём хорошо ладили".
  
  Я сделала вид, что не услышала её оговорку, и продолжала спокойно рассматривать фотографии, слушала рассказ Цзинь Лин о встрече и свадьбе Сюй Нуань.
  
  Цзинь Лин, приняв вид заядлой сплетницы, поинтересовалась: "Цзян Шэн, скажи правду, из твоих однокурсников, кто-нибудь поехал за тобой в наш город?"
  
  Её вопрос привёл меня в ступор.
  
  Время учёбы тянулись неспешно. В течение четырёх лет, что он согласился мне дать, я каталась на велосипедах моих парней. Их образы были так блеклы, никак не сравнятся с его, отчётливым и подробным.
  
  Те заверения, что ты не сможешь не полюбить, давно пали в бою в последнем семестре.
  
  Закончив учёбу, разлетелись, вернулись в свои города. Работали в поте лица, делая стремительную карьеру. Создавали пары равные по социальному положению, женились, рожали детей. Гораздо лучше, если у новоиспечённой жены есть отец, с которым усилий в жизни потребуется меньше.
  
  Поэтому обладание некоторыми вещами особо редко и ценно.
  
  Вздохнув про себя, я положила фотографии, улыбнулась ей. "А твои одноклассники не приехали за тобой?"
  
  Цзинь Лин убрала карточки, во взгляде подавленность. Тоже улыбнулась, ответила: "Ах, это не моё хобби. Много лет любить одного человека, однако, никак не заполучить. Увы, ничего не скажешь..."
  
  На самом деле я знала, она не отпустила Чэн Тяньэня. Того мальчика с ангельской улыбкой, в которого она влюбилась в 10 лет.
  
  Оказывается, каждая из нас имела проблемы, что не в силах отпустить, у каждой был человек, которого невозможно забыть.
  
  Её Тяньэнь, мой Лян Шэн.
  
  Мы понимали, возможно, забыть - это счастье. Но постоянно есть человек, что не даёт нам возжелать этого счастья.
  
  Постоянно есть такой человек.
  
  
  
  После полудня мы с Цзинь Лин закончили смотреть фотографии и больше не возвращались к обсуждению других проблем. Похоже, она беспокоилась за меня, однако, никак не решилась ни пристать с вопросами, ни уйти.
  
  Она перебирала кончики моих волос, а я спокойно опиралась на её плечо. Настоящий близкий друг это как раз так. Пусть даже сидишь рядом в долгом молчании, однако, не чувствуешь себя неловко.
  
  Мои раны она знала и не задавала вопросов. Её утешение было без слов, но я всё понимала.
  
  Только мне казалось, что сегодняшняя Цзинь Лин, хоть и мягкая, но её глаза скрывали жестокий горький холод, готовый вспыхнуть при малейшем прикосновении.
  
  
  
  Так мы вдвоём сидели на веранде, прислонившись друг к другу, ничего не говоря. Пили уже ставшим слабым чай, вдыхали лёгкий ветерок, смотрели на облака высоко в небе.
  
  Облако, облако, ты можешь увидеть его вдалеке?
  
  Облако, облако, можешь сказать мне, в каких городах он бродяжничает? Что за ветра беспорядочно носят его? Что за слухи забираются к нему за пазуху?
  
  Облако, облако, знает ли он, что девушка по имени Цзян Шэн печалится, мучаясь угрызениями совести...
  
  
  
  Я тихонько преклонила голову к плечу Цзинь Лин, сказав себе одно: "Пусть так".
  
  
  
  Цзинь Лин долго размышляла и вдруг спросила: "Цзян Шэн, я знаю, твоё сердце не может отпустить Лян Шэна. Но ты же говорила, что Лян Шэн и Вэйян собираются пожениться".
  
  Открытый вопрос Цзинь Лин привёл меня в изумление, я глупо смотрела на неё, не зная, что сказать.
  
  Цзинь Лин вздохнула: "Я хочу знать, по отношению к Тянью ты испытываешь лишь угрызения совести? Нет никаких других чувств? Вы пережили так много, положение любовница-содержанка, против всего света, это довольно нелегко. Если Тянью сможет вернуться, если он ещё любит тебя, ты готова попытаться любить его?"
  
  
  
  21. Её пальцы тихонько разжались, красная карточка приглашения как падающая звезда спланировала к моим ногам.
  
  Цзинь Лин не успела закончить фразу, как внезапно раздался дверной звонок.
  
  Я торопливо поднялась и пошла открывать.
  
  Фактически Цзинь Лин задала вопрос, на который я не могла ответить. Про некоторые личные дела не захочешь, чтобы знал даже самый близкий друг.
  
  У меня не было возможности сообщить ей, да я и не собиралась рассказывать, что в прошлом была такая ночь. Я изрядно набралась, и Лу Вэньцзюань... овладел мной... А что более всего невыносимо, та сцена попала на экран монитора видеонаблюдения и во всех подробностях предстала перед глазами Тянью.
  
  Этот мужчина той ночью гнал машину, как сумасшедший, но когда приехал, уже ничем не мог помочь.
  
  Одежда в беспорядке, цветок в грязи.
  
  Понятно, что его сердце истекало кровью, но из-за того что любил слишком сильно, на следующий день, когда я протрезвела, кротко взял на себя ответственность за хаос той ночи. Дело дошло до того, что признал своим и того ребёнка, которому не суждено было появиться на свет... А моё сердце допустило ошибку, потому что ночные события были как в тумане. Но постепенно в нём рождалась любовная дрожь и мягкость по отношению к Тянью.
  
  Впоследствии Тяньэнь рассказам мне правду о той ночи, и небо обрушилось! У меня больше не было сил играть перед ним роль влюблённой.
  
  Поэтому между мной и Чэн Тянью не стоит вопрос: люблю или не люблю. Даже просто находиться с ним лицом к лицу превратилось в пытку. Что говорить о том, чтобы быть с ним вместе в радости и горе?
  
  Даже если бы он не уехал из города, даже если бы снова сказал мне, что не придаёт этому значения, правда, не придаёт значения, мне самой не уйти от своего сердца. Никакая женщина не смогла бы выдержать подобный камень в сердце.
  
  Только взгляну в его глаза и будто вижу холод и невыносимость той ночи.
  
  Его взгляд обречён быть моей вечной раной в этой жизни.
  
  
  
  У девушки может быть тайное прошлое, тёмное, разрушительное, бесславное. Но не такое, что невозможно оставить позади. Без малейших прикрас выставленное перед человеком, с которым она рассчитывала разделить жизнь. Так или иначе, множество сильных потрясений потом оказываются точкой невозврата.
  
  Те вещи, про которые мужчина говорит, что не придаёт значения, зачастую скрыты глубоко в сердце. Это среди прочего напускного, жалкая женщина, ждущая любви, должна понимать.
  
  Только вот не знаю, надо ли рассказывать об этом Цзинь Лин.
  
  
  
  Размышляя, что не стоит Цзинь Лин знать об этих тайных заботах, я открыла дверь. При взгляде на пришедшего моё лицо слегка изменилось.
  
  В этот момент у меня появилось желание прикрыть голову котелком в качестве брони - не хотелось снова получить оплеуху, иначе стану сестрёнкой супер-пирожком.
  
  Вэйян без приглашения переступила порог и обрушила к моим ногам охапку фиолетовых роз, что держала в руках. Её брови хмурились, злой взгляд буравил меня, будто пронзая насквозь.
  
  Посмотрев на охапку цветов, я уже поняла, это тот букет, что Лян Шэн вчера забрал из цветочного магазина. Привязанная к обёртке маленькая бирка указывала на происхождение букета. Сегодня Вэйян пришла призвать к ответу.
  
  И точно, Вэйян холодно усмехнулась: "Ха-ха! Нин Синь ещё хочет, чтобы я была тебе благодарна! Цзян Шэн, видимо, я и впрямь должна хорошенько отблагодарить тебя!"
  
  Я посмотрела на Вэйян, посмотрела на охапку фиолетовых роз, однако не поняла, как букет цветов мог вызвать у неё такой гнев. С осторожностью принялась объяснять: "Этот букет брат по дороге купил для тебя. Я не понимаю..., что тебя расстроило". Сказав это, я, ещё опасаясь, что Вэйян неправильно истолкует, добавила: "Мы с Лян Шэном не общаемся".
  
  Правда. Мы с ним не созваниваемся, не пишем друг другу СМС, вплоть до того, что не поддерживаем связь в блогах сети. Единственная встреча - это в тот день, когда он заехал в цветочный магазин. Там была Вэй Ань и другие продавцы".
  
  Я уже не та девочка, которая не считается ни с чем, знаю рамки. Знаю, пусть даже мы с Лян Шэном отступили на позиции брато-сестринских отношений, на взгляд Вэйян в глубине наших сердец мы не можем быть как обычные брат и сестра.
  
  Поэтому лучше не видеться. А ещё лучше не встречаться всю жизнь.
  
  Если бы не было соглашения с Лу Вэньцзюанем, я бы покинула этот город, окончательно исчезла из его жизни. Как будто он никогда не приезжал в Вэйцзяпин, и мы никогда не встречались.
  
  
  
  Вэйян смотрела на меня, уголки рта кривились в язвительной усмешке. "Да уж, не контактируете! Букет фиолетовых роз! Этакие "лишённые счастья"! Вы двое выражаете любовь на языке цветов! Кто лишил вас счастья! Ты всё же расскажи, я хочу посмотреть, что у вас за счастье, которого можно лишить!"
  
  Я опустила голову, посмотрела на растрёпанный букет у моих ног. Языка цветов я не понимала. Просто произвольно выбрала для Лян Шэна цветы, чтобы он подарил Вэйян.
  
  Когда-то я бесконечное число раз представляла такого рода счастье. Каждый вечер дома я готовлю еду, в спокойном гнёздышке на диване жду его с работы. Он приносит мне живые цветы.
  
  Если это город, то покупает в цветочном магазине маленький букетик недорогих маргариток, если в родных местах, то собирает у края дороги неизвестные полевые цветы.
  
  Только теперь я уже знаю, Лян Шэн не будет этим человеком и Тянью тоже.
  
  
  
  Подняла голову, посмотрела на Вэйян. В итоге с некоторыми угрызениями совести, запинаясь, произнесла: "Я не знала, что у этих цветов такое значение... Лян Шэн... просто обратил внимание, что эти цветы красиво распустились. Полагаю, он тоже не понимает..."
  
  Вэйян холодно усмехнулась: "Не знала?! Ты открыла цветочный магазин и не знаешь язык цветов? Лян Шэн не понимает? Анекдот! Он пять лет провёл во Франции как младший господин семьи Чэн. Живя в столице романтики, он не понимает язык цветов?! Вы прямо перед моим носом тайно обмениваетесь любезностями! Цзян Шэн, хочешь моей смерти!"
  
  Крики Вэйян взбудоражили Цзинь Лин. Она тоже поднялась со скамейки и быстро подошла.
  
  Цзинь Лин увидела цветы на полу, в общих чертах что-то поняла.
  
  Затащила меня за свою спину, посмотрела на Вэйян: "Занятно. Из-за букета цветов прибежала скандалить? Младший господин семьи Чэн? Правда, высокий титул. Ха-ха. Старший - младший господин семьи Чэн нас не волнует. Тебе самой нужно хорошо приглядывать за этим младшим господином".
  
  С тех пор как я знаю Цзинь Лин, у неё, можно считать, мягкий характер. Правда, мне известно, своим появлением эта мягкость обязана Тяньэню. Последнее время, не знаю почему, мне постоянно кажется, что она становится всё жёстче. Вероятно, какое-то событие взбудоражило её. Поэтому поездка в Соединённые Штаты, по её словам, повидаться с родителей, подозреваю, была скорее, чтобы отвлечься.
  
  Вэйян, эта высокомерная Белоснежка, с самого начала смотрела на Цзинь Лин свысока. Это я знала. Она постоянно говорила, что Цзинь Лин недалеко ушла от Сяо Цзю, этакие "плохие девчонки".
  
  История Цзинь Лин мне была известна. Родители с детства далеко за границей, в 11-12 лет курила, пьянствовала, не считаясь с общественными условностями. Всё это до того момента как столкнулась с Тяньэнем. Мальчик, похожий на ангела, улыбнулся ей, и она сразу же решила превратиться в девочку его мечты: мягкую, порядочную и прекрасную.
  
  Во времена высшей ступени средней школы на вечеринке в честь дня рождения Вэйян, Цзинь Лин повела себя как преданный друг. Чтобы защитить меня, наркотик, который Тяньэнь угрозами вынудил Сяо Цзю положить мне, в суматохе переложила в карман Вэйян. В результате Нин Синь пошла вместо Вэйян в тюрьму...
  
  Эта дело тоже было одной из причин, по которой Вэйян её ненавидела.
  
  Из-за того происшествия Цзинь Лин чувствовала себя виноватой перед Вэйян и Нин Синь, поэтому постоянно их избегала. Но сегодня, казалось, ей было безразлично, как она выглядит, что заставило меня озадачиться.
  
  Думаю, мои догадки верны. Какое-то событие выбило Цзинь Лин из равновесия. Говоря профессиональным языком, "заключённый в глубине души демон сломал печать".
  
  Вид Цзинь Лин слегка напугал Вэйян, но она продолжала смотреть на нас свысока, правда, стерев с лица выражение гнева. Будто та женщина, что только что вела себя так нагло, это не она.
  
  Через некоторое время, изобразив лёгкую улыбку, наклонила голову, опустила взгляд и медленным элегантным движением извлекла из своей сумочки Шанель что-то красное.
  
  Сложила пальцы обеих рук цветком орхидеи, улыбнулась мне и Цзинь Лин, приподняла бровь и произнесла: "Цзинь Лин, я не знала, что ты вернулась, не захватила для тебя приглашение на нашу с Лян Шэном свадьбу! Однако, Цзян Шэн, твоё я принесла".
  
  Сказав это, её пальцы тихонько разжались, красная карточка приглашения как падающая звезда спланировала к моим ногам.
  
  
  
  Приглашение на свадьбу?
  
  
  
  Какое-то время я не могла прийти в себя. Будто меня швырнули в другое время и пространство, представляющее собой какую-то суспензию. Зрение, слух, всё стало расплывчатым и неясным.
  
  Среди этого тумана Вэйян улыбалась мне, демонстративно поглаживая подбородок левым безымянным пальцем, на котором красовалась похожая на кровавое кольцо царапина.
  
  Она приблизилась к моему уху, окутав ароматом орхидей, и тихонько сказала: "Ха-ха, Цзян Шэн, ты же непременно придёшь поздравить меня и Лян Шэна. Ведь так?"
  
  Сказав это, грациозно развернулась. Длинные волосы, как дождь, свободный силуэт, туфли на высоком каблуке. И спустилась со ступенек.
  
  С видом победителя.
  
  
  
  Спустя довольно долгое время я молча присела на корточки, беззвучно подняла красное приглашение. Не дав мне развернуть, Цзинь Лин выхватила его и, не секунды не колеблясь, разорвала в клочья.
  
  Эта молодая девушка, имеющая дело с литературой и искусством разразилась ненормативной лексикой: "Твою мать!"
  
  Холодная усмешка не сходила с её лица. "Первое апреля? Первое апреля! День выбран очень рисково! Это же день дурака! Или весенняя пора цветения!"
  
  Мне надо было остановить её, но было уже поздно. Могла лишь наблюдать, как красные хлопья осыпаются перед моими глазами.
  
  В итоге всю вторую половину дня я сидела перед чайным столиком, как обезьяна с горы Эмэй, складывая кусочки приглашения, что разорвала Цзинь Лин.
  
  Слёз не было, и брови не хмурились.
  
  Настроение спокойное до такой степени, что достойно изображения на картине.
  
  
  
  В тот момент когда приглашение на свадьбу Лян Шэна упало передо мной, в моём сердце, как ни странно, не было ничего похожего на боль. Да и ощущения не такие, как я представляла, небо не обрушилось, и земля не раскололась.
  
  Я сама удивлялась сохраняемому спокойствию.
  
  Думала, что обниму Цзинь Лин и буду рыдать до полусмерти, разрывая печень и внутренности. Но неожиданно могла лишь как обезьянка спокойно складывать и складывать кусочки.
  
  Один кусочек, другой. Собирала тщательно, будто своё разбитое сердце.
  
  Оказывается, разбитое сердце больше не чувствует боли.
  
  
  
  Цзинь Лин сидела рядом, обеими руками обхватив голову. "Цзян Шэн, как ты можешь её терпеть! Разве ты такая размазня?"
  
  Я опустила голову, подумала, посмотрела на приглашение в руках. Приглашение на свадьбу мужчины, которого я любила 17 лет. Сегодня оно спокойно лежит в моей руке, чарующее, как цветок.
  
  Подняла глаза, посмотрела на Цзинь Лин, слабо улыбнулась, сказала: "Вэйян говорила, что я задолжала ей. Она любила этого мужчину 8 лет, я не даю ей стать счастливой..."
  
  Цзинь Лин хлопнула меня по лбу. "Не слушай ты эту белебеню! Знаешь, это она тебе должна! Ты 17 лет любила этого мужчину. Это она делает тебя несчастной, разве не так? Гонит тут пургу. Ты не могла промыть ей мозги?"
  
  Обхватив голову, посмотрела на Цзинь Лин. Я не понимала, почему Вэйян "белебеня", но на лбу будет памятная отметка.
  
  Впрочем, это было в первый раз, когда я видела, чтобы Цзинь Лин так бушевала. Неужели это её характер, что она скрывала так много лет?
  
  Что же с ней, в конце концов, такое?
  
  
  
  Часть 4. Скорбный город. - Песни Цзы Е*.
  
  (* - песенный жанр в III-V веках)
  
  Одинокое дерево Утун в глубине двора ясной осенью.
  
  Пролог. Охотник.
  
  Старый дом, сохранивший отделку времён Китайской Республики*.
  
  (* - с 1912 по 1914 гг.)
  
  С пластинки на старом граммофоне звучал нежный женский голос старого Шанхая, ласковый, высокий, сильный.
  
  Густое красное вино в прозрачном бокале на тонкой ножке.
  
  Он потягивал вино, откинувшись на спинку дивана. Разомлевший, как ленивый персидский кот. Но блеск зрачков выдавал в нём охотника.
  
  Сохраняя на лице улыбку, сказал стоящей перед ним женщине: "Мой старший брат скоро возвращается в город. Не лучше ли подумать о сотрудничестве со мной?"
  
  Выражение лица женщины было сдержано и безразлично. Так же как и он, она улыбнулась, ответила: "Последнее время в клубе сплошная неразбериха, в голове каша. Не могу понять, о чём ты говоришь".
  
  Он по-прежнему улыбался. В янтарных глазах искрилось веселье: "Думаешь, я не знаю, что это ты познакомила его с психотерапевтом?"
  
  Она тоже улыбалась: "Лу Вэньцзюань известный психотерапевт. Воспользовавшись его услугами как пациент, я выступила посредником, в этом есть что-то неподобающее?"
  
  Он смотрел на неё, продолжая улыбаться. Поставил бокал на круглый столик, сказал: "Нет. Кто посмеет сказать, что неподобающе? Кто посмеет сказать, что ты и Лу провернули невидимую остальным сделку? Ты серьёзный авторитет, с хорошим вкусом, подобающе воспитана... Когда я говорю о сомнениях в твоих словах, жалею, что нельзя прикусить свой длинный язык".
  
  Её лицо слегка изменилось. Сохраняя вежливую улыбку, она заявила: "Моя советь чиста. Не начинай свои трюки, что ты используешь для контроля других женщин".
  
  Он улыбнулся. Изящное безукоризненное лицо, дар творца. "Пока нет доказательств ваших делишек с Лу. Впрочем, раз уж у меня появились подозрения, улики найдутся или состряпаются".
  
  Она смело смотрела на него. Зрачки чистые и ясные, никаких признаков уныния, будто не придавала значения угрозам и вызову мужчины перед собой. Сказала: "Если это всё, я пока пойду".
  
  Он, по-прежнему улыбаясь, взглянул на бокал с вином, ответил: "Хорошо. Не провожаю. Надеюсь, твои сладкие сны станут реальностью, госпожа Нин Синь! Может, удастся состариться рядом с моим братом во взаимной вечной любви".
  
  
  
  22. Один - игла, застрявшая в сердце, другой - цветок в тайниках души.
  
  В сочельник я решила съехать из квартиры, которую оставил мне Тянью. Поэтому пару дней не ходила в цветочный магазин, а занималась генеральной уборкой и сбором вещей.
  
  Я не хотела постоянно слышать насмешки Тяньэня и ещё больше не хотела жить в квартире Тянью. Так моё сердце не было спокойно.
  
  Это его дом и здесь должна жить его женщина.
  
  
  
  Приводить в порядок квартиру, действительно, огромная выматывающая работа.
  
  Но в данный момент, похоже, только хлопоты были способны отвлечь меня от разных мыслей. Оказывается, фраза "если ты счастлив, то я тоже" только произносится здорово, а в реальности это трудно.
  
  Должна ли я забыть о приглашении на свадьбу?
  
  Должна ли я забыть тебя?
  
  Ах, представь себе, в доме Тянью я преспокойненько думаю о тебе.
  
  Лян Шэн, каждый раз в такие моменты я себя ненавижу.
  
  Иногда, я мечтаю, вот было бы здорово иметь машину времени. Тогда вернувшись в прошлое, когда мне было 4 года, в Вэйцзяпине непременно заключила бы с Бэй Сяоу брачный договор или сразу пошла бы в чужую семью, чтобы расти там, как будущая невестка. В дальнейшем он бы не познакомился с Сяо Цзю, я бы не познакомилась с тобой, не говоря уж о Чэн Тянью.
  
  Вот так предаваясь пустым мечтаниям, я носилась по квартире и наводила порядок.
  
  Удивительно, что Сянгу тоже не валялся лениво на широком подоконнике, греясь на солнышке, как обычно. Похоже, он что-то чувствовал, поэтому следовал за моими ногами, будто тоже хлопотал.
  
  
  
  Когда раздался звонок Вэй Ань, я, стоя на коленях, тёрла пол.
  
  Вэй Ань по телефону с трудом сдерживала радость в голосе: "Цзян, твой брат заходил в магазин! Взял букет! Он сегодня холоден, ни слова не сказал, и лицо будто парализовано. Впрочем, даже с парализованным лицом он, можно сказать, мёртвого с ума сведёт. А кстати, странно, почему твой брата так похож на молодого господина Чэна... А... Я поняла, поняла. Девочка ищет мужа похожего на её отца или брата... Цзян, не удовлетворена положением младшей сестры? Если бы мой брат вырос таким, я бы тоже была не рада. Все девушки Поднебесной могут влюбляться и бегать за ним, а у меня такая несчастная судьба. Быть его сестрой, как кара Небес, я была бы ужасно обижена... Цзян Шэн, ты же не обижена... Ах, за эту пару дней, ты... поговорила с ним обо мне? Ты же не собираешься хранить это в секрете, ты должна мне рассказать всё как есть!"
  
  Я наводила порядок и слушала урчание грузовика по имени Вэй Ань в трубке.
  
  Выпрямила спину, беспомощно вздохнула, сказала: "Вэй Ань, честно сказать, за эти два дня я не виделась... с ним".
  
  Вэй Ань слегка расстроилась, но в один миг снова загорелась надеждой. "Цзян, где работает твой брат? Где он живёт? Он же круглый сирота? Он..."
  
  Я опустила голову, бросила косой взгляд на склеенное приглашение на столе. Мой голос был тих, не знаю, говорила ли я это Вэй Ань или самой себе: "Вэй Ань, на самом деле, мой брат... скоро женится... Я сказала тебе, что у него нет девушки, но у него есть невеста..."
  
  Но другом конце установилась полная тишина.
  
  Спустя долгое время, истошный вопль кого-то, раздираемого "когтями девяти лун", "душераздирающе" не достаточное определение для такого крика, сотряс мои уши, будто затоптал ногами и выкинул в окно.
  
  В тот момент я, наивная, думала, что раз Вэй Ань так ревёт, значит, проблема останется в прошлом. Никак не ожидала, что ещё более сильные потрясения ждут, чтобы я могла полюбоваться этими набирающими мощь волнами.
  
  
  
  Вдруг обнаружила, по непонятной причине Сянгу принялся метаться из стороны в сторону. Прыгнул к двери, принялся её скрести, потом скакнул на подоконник, повернулся ко мне и замяукал. Я проигнорировала его, и он, как нахальный бродяга, принялся кувыркаться на подоконнике, заискивая.
  
  Я наморщила нос, сказала: "Скромнее, маленький бездельник".
  
  Сянгу, не обращая на меня внимания, продолжил мяукать в сторону окна.
  
  Его бурное беспокойство заставило меня вспомнить момент, когда я первый раз его увидела.
  
  В прошлом он был бродячим котёнком. Тянью приютил его, чтобы он заменил мне Сяоми, также как и он сам однажды мог бы заменить мне Лян Шэна.
  
  
  
  Тянью. Лян Шэн.
  
  Эти двое, один - игла, застрявшая в сердце, другой - цветок в тайниках души.
  
  Иглу не нащупать, поэтому не вытащить, цветок не лезет наверх, но и не цветёт.
  
  Ах! Тянью. Лян Шэн.
  
  
  
  23. Проблема между тобой и Тянью небольшая, но шума много, и это не более чем Лян Шэн.
  
  Моё оцепенение нарушил звонок Цзинь Лин.
  
  Взволнованно и тяжело дыша, она сказала: "Цзян... Цзян Шэн, слушай грандиозную новость. В редакции... появилась информация. Твой мужчина возвращается... возвращается в город!"
  
  Я замерла.
  
  Так долго все газеты докапывались до его местонахождения, предположения не прекращались. Но высшее руководство холдинга сообщало только, что из-за расширения компании, после окончания отпуска директора Чэн находится в другом городе. Вне зависимости от того, что это был за город, компания будет работать, создавая ценности для блага общества.
  
  Подтекст сообщения: срок возвращения директора Чэн в город не определён...
  
  
  
  Цзинь Лин сказала: "Ты удивлена? Твой мужчина..."
  
  Я тихонько поправила её: "Он... не мой... мужчина..."
  
  Цзинь Лин, похоже, не находила слов: "Был ребёнок, и это не твой мужчина. Хорошо. Ладно. Он не твой мужчина. Твой бывший муж, так можно!"
  
  От шутки Цзинь Лин у меня засосало под ложечкой, не знала, куда деться от стыда.
  
  Цзинь Лин, похоже, очень спешила. В трубке слышался какой-то шум, будто на ткацкой фабрике, поэтому она быстро просвистела мне: "Цзян Шэн, что б ты знала, дед семьи Чэн серьёзно болен. Коллеги уже засекли, как Лян Шэн помчался к дому деда. Твой мужчина, нет твой бывший муж, по слухам тоже сегодня приедет".
  
  Потом её голос стал тише: "По сведениям из достоверного источника, по дороге к деду он проедет мимо твоего дома. По маршруту репортёры уже проложили электрический кабель. Если он ещё в твоём сердце, жди его на дороге. Номер его машины, запоминай... Эй, Цзян Шэн, ты слушаешь? За разглашение этой информации меня могут уволить... Цзян Шэн... Цзян Шэн... Забудь, не обязательно разглашать, так или иначе, обрати внимание на машины. Он без сомнения возвращается... Эй... Цзян Шэн..."
  
  
  
  Он... возвращается?
  
  Э, он, действительно, возвращается.
  
  Некоторое время я не знала радоваться или грустить.
  
  Похоже, так и застряла в глубокой задумчивости. Когда очнулась, притворилась, что не чувствую только что нахлынувшей подавленности. Стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, сказала: "Его возвращение не имеет ко мне отношения, Цзинь Лин".
  
  Цзинь Лин, расслышав мой тон, тяжело вздохнула: "Цзян Шэн, не дури, у вас был ребёнок. Повторяю, если он ещё в твоём сердце, слушай меня. Можешь броситься под его машину. Не волнуйся, насмерть не задавит, самое худшее покалечит. Если сильно покалечит, оно тоже того стоит. Дождись его машины, если, и впрямь, расшибёшься, будешь истекать кровью в его объятиях, если не расшибёшься, разрыдайся перед ним. Гарантирую, среди рек крови вы двое непременно помиритесь...
  
  Эй, Цзян Шэн. Ты слушаешь, что я говорю? Не упрямься.
  
  Цзян Шэн, хоть ты и не рассказала, что произошло между тобой и Тянью, но могу догадаться, проблема небольшая, но шума много, и это не более чем Лян Шэн.
  
  Сейчас Лян Шэн и Вэйян женятся. В результате, самое подходящее для тебя - это остаться с Тянью. Кто не заботится о себе, того карают небо и земля..."
  
  
  
  Речь Цзинь Лин застала меня врасплох.
  
  Повесила трубку, повернулась, увидела Сянгу, который с подоконника пристально наблюдал за мной круглыми глазами. Очень взволнованное выражение. Будто второй из старших братьев отца. Сердце тихонько упало. Неужели Сянгу чувствует, что он скоро вернётся в город?
  
  Я смотрела на Сянгу, на сердце было тяжело. Шагнула вперёд, легонько погладила его по загривку. Он потёрся головой, прося продолжить. Сразу охватила тоска. Тянью баловал его в Сяоюйшане, сейчас Тянью уехал, и коту необыкновенно одиноко.
  
  Только я по халатности не замечала, или, возможно, не замечала нарочно.
  
  
  
  24. Каждый раз, связываясь с Ба Бао, меня охватывает чувство близкое к отчаянью.
  
  Опустила в конверт ключ от квартиры, окинула взглядом дом. Стечение обстоятельств, в день его возвращения в город, я решилась переехать.
  
  Позвонила Вэй Ань, чтобы она вызвала мне водителя цветочного магазина, перевезти вечером вещи. Но странно, телефон не отвечал.
  
  Посмотрела на часы, до момента возвращения Тянью, о котором сообщила Цзинь Лин, ещё есть время, поэтому не надо беспокоиться о возможной встрече. И смело вышла из дома.
  
  Действительно, как можно снова встретиться?
  
  Он высоко, в своей машине, я незначительная фигура на обочине дороги. Когда мы не были возлюбленными, наше социальное положение сильно отличалось.
  
  
  
  Подхватив Сянгу, вышла за порог. Подумала, он так возбуждён, если оставить его в квартире, полагаю, может перевернуть весь дом.
  
  Когда садилась в такси, от Бэй Сяоу, этого ветреного парня пришло СМС: "Сестрёнка Цзян Шэн, брат У возвращается, чтобы провести с тобой Рождество".
  
  Я ещё не успела ему ответить, как тут же позвонила Ба Бао и сообщила: "Сестрица Цзян Шэн, всё отлично, Бэй Сяоу скоро возвращается!"
  
  Но не знаю почему, мне показалось, эта фраза у неё прозвучала как "сестрица Цзян Шэн, беда, бес вошёл в деревню".
  
  Ба Бао, взволнованная прибытием Бэй Сяоу, продолжала воодушевлённое шоу, шумно вываливая всё скопом. Последнее время она постоянно крутится в артистических кругах, но в этой сфере пока ещё дилетант. Не знаю, что за дурман она потребляет, но постоянно чувствует себя богиней, которая способна спасти этот безбожный, загнивающий шоу-бизнес.
  
  Всё время пока она говорила, я в основном не вникала в её речь. Но перед тем как повесить трубку, закончив эту болтовню, неожиданно попросила её об одной услуге. Су Мань использовала Сяо Цзю, чтобы та заменила её в деле с сексуальными услугами для некоего режиссёра. Ни в коем случае нельзя говорить об этом Бэй Сяоу! Та газета не должна появиться перед его глазами. Иначе я дам ей узнать, какую боль испытала мать при её рождении.
  
  Я редко говорила грубости, но Ба Бао ответила ещё грубее: "Тогда если я тебя послушаю, ты позволишь мне узнать, что за законы нарушала моя мать перед тем, как родила меня?!"
  
  Меня потянула харкать кровью.
  
  Ба Бао расценила моё молчание правильно, поняв, что мой лже-могущественный мифический зверь спасовал перед её реально могучим животным. Поэтому она утешила меня: "Сестрица Цзян Шэн, не смотри свысока на Ба Бао, хорошо? Я, Ба Бао, добиваюсь мужчин, используя реальную силу, настоящую любовь и специальные знания! Хоть я и юная девушка, мягкая и податливая, но, плохо ли хорошо, тоже имею чувство национального достоинства. Подобные методы шлюх я не использую!"
  
  
  
  Каждый раз, связываясь с Ба Бао, меня охватывает чувство близкое к отчаянью.
  
  Иногда мне кажется, если бы не Сяо Цзю, Ба Бао и Бэй Сяоу, действительно, стали бы достойной парой. Их словарный запас и богат, и убог. Я, например, не знаю, как связаны любовь и чувство национального достоинства, и тем более любовь и специальные знания.
  
  
  
  25. В углу парень в белой одежде, по сравнению с лепестками ещё более хрупкий.
  
  Потом, приехав в цветочный магазин, я узнала, что не надо злоупотреблять фразой "горевать так, что не хочется жить", потому что очень скоро поймёшь, как это выглядит в реальности.
  
  Я обнаружила, что цветочный магазин окружён толпой людей, которые смотрят на него издалека и непрестанно тычут пальцами.
  
  Сердце от страха ушло в пятки, подумала: "Беда. Что-то случилось".
  
  Сянгу вырвался из моих рук и радостно вбежал в магазин, не дожидаясь меня, но потом испуганно выскочил за дверь.
  
  Я дёрнулась от страха.
  
  Расталкивая толпу, быстро вошла в магазин и обнаружила, что заставило его выскочить...
  
  Магазин будто разгромили. Две тоненькие девчонки продавщицы тяжело дышали в стороне, на лицах беспокойство. По углам разбитый фарфор, всюду лепестки, сломанные ветки, подсветка разрушена... И только могучая воинственная Вэй Ань, заливаясь слезами, облокотившись на столик, обрывает лепестки, любуясь похоронами цветов.
  
  Она обрывала лепестки и бормотала про себя сквозь слёзы: "Лепестки увядших цветов заполнили небо. Кто посочувствует закончившейся красоте и утраченному аромату. Кто пожалеет, кто пожалеет..."
  
  Так повторялось снова и снова.
  
  Каждый раз, возвращаясь к фразе "заполнили небо", она как на празднике подбрасывала лепестки в воздух. Потом закинув голову, наблюдала, как они опускались, и вся в слезах опускалась с ними.
  
  Я чуть не тронулась умом от такой картины.
  
  Повернулась, посмотрела. В углу парень в белой одежде, по сравнению с лепестками, ещё более хрупкий. Увидев его, мне почти захотелось выколоть свои глаза - Кэ Сяожоу!
  
  Под глазом у него был синяк, будто кто-то его избил.
  
  Я пришла в ярость, подумав, что это из-за наших с ним не сложившихся "сестринских отношений" он прибежал в магазин и всё перевернул. В результате злобно заорала: "Кэ Сяожоу! Ты..."
  
  Мой голос ещё не отзвучал, а Кэ Сяожоу уже, дрожа, перебил: "Цзян-Цзян, это не я! Я просто проходил мимо".
  
  Сказав это, он сложил пальчики в орхидею и указал на Вэй Ань. Две девушки-продавцы тоже закивали. По их лицам можно было прочесть, что на душе у них невыразимая печаль. Кто в этой ситуации мог печалиться больше, чем я, хозяйка. Хозяйка, у которой разорён бизнес, потеряны деньги.
  
  С кислым выражением я смотрела на Вэй Ань. Никак не ожидала, что свадьба Лян Шэна вдруг так её возбудит.
  
  Вэй Ань, похоже, придя в себя от декламации стихов, взглянула на меня и подняла вой. Будто сумасшедшая, обхватила голову и принялась теребить волосы, пока её причёска не стала напоминать разнесённый гранатой курятник. Только тогда она оставила это занятие.
  
  Потом вдруг резко поднялась и бросилась на меня с такой силой, что я повалилась на пол.
  
  Вэй Ань рубанула пустоту, крайне печально и трогательно обратила ко мне лицо. Скользнула туманным взглядом и громко зарыдала. Дальше уже не стала читать стихи, а принялась петь. "Тот, кто полюбит меня, не разочаруется. А я о своём любимом проливаю слёзы в смятении с разбитым сердцем! Любить и не любить одинаковое наказание... Как же мне не везёт..."
  
  У меня голова пошла кругом, чуть не сказала, кому уж не везёт, так это мне, я хозяйка этого магазина, ведь так?
  
  Громадная фигура Вэй Ань качнулась, склонилась и залила меня слезами: "Цзян, пожалей меня. Несчастная судьба - стать любовницей! Стать любовницей! Ты не понимаешь, Цзян?"
  
  Сейчас заплачу. Покачала головой, потом поспешно закивала. Я не хотела, чтобы в цветочном магазине снова кто-нибудь страдал. Посмотрела на этих людей, надо остановить разрушения Вэй Ань.
  
  В этот момент больше всего хотелось набрать 110.
  
  Вэй Ань смотрела на меня, обхватив голову, и плакала. Плакала и грустно качала головой. Качала головой и притоптывала ногами. Притоптывая ногами, одновременно бормотала: "Ты не понимаешь! Ты не понимаешь!"
  
  Твою мать, я же не аскарида в твоём брюхе, почему я должна тебя понимать!
  
  Вэй Ань со слезами топнула ногой, закрыла лицо. Пихнула ногой Сянгу, стоящего у двери, взмахнула своей огромной рукой и заперла дверь.
  
  За запертой дверью снаружи шумящая толпа, наблюдающая за происходящим в цветочном магазине. Переместившись от двери к окну, отталкивая друг друга, они глазели в окно магазина. Окно - лучший экран телевизора.
  
  Меня напугало, что Вэй Ань заперла дверь. Невдалеке поднялся испуганно дрожащий Кэ Сяожоу.
  
  Я почувствовала, что дело принимает серьёзный оборот, спросила: "Вэй Ань, ты что задумала?"
  
  Вэй Ань, бросив на меня взгляд, ответила: "Цзян, я уже вне любви! Однако дорога на тот свет длина, я очень боюсь. Боюсь темноты, тревог, скуки, одиночества... Цзян, я очень боюсь. Вы... Вы пойдёте со мной!"
  
  
  
  26. Если ради тебя я сломаю эту клетку общественных условностей, хватит ли тебе смелости ради меня сбежать со свадьбы?
  
  Первый раз в жизни я услышала, чтобы речь о захоронении вместе с умершим звучала так трогательно и деликатно, подобно состязанию в декламации. Эта женщина достойна называться служащей моего магазина.
  
  Вэй Ань человек решительных действий. Она ещё говорила, но уже начала попытки поджечь сухие цветы. Цветы скоро вспыхнут, и мы вчетвером если не сгорим заживо, то задохнёмся от дыма.
  
  Я изо всех сил старалась что-нибудь придумать, но Вэй Ань разом возвратила меня на землю, сказав: "Цзян, перед тем как я умру, хочу последний раз поговорить с Лян Шэном. Предсмертное наставление на грани жизни и смерти, хорошо?"
  
  Она повернулась спиной к Кэ Сяожоу. Находясь под угрозой смерти, Кэ Сяожоу поднял табуретку и опустил её на затылок Вэй Ань.
  
  Я поспешно закрыла глаза, боясь увидеть, как во все стороны хлынет кровь.
  
  После ожидаемого звука падения, открыла глаза. Но на полу лежал Кэ Сяожоу. Табуретка удивительным образом оказалась в руках Вэй Ань.
  
  Кэ Сяожоу охнул, Вэй Ань зарычала на него: "Ты слишком жесток. Зачем хотел навредить мне, слабой женщине?"
  
  Кэ Сяожоу постанывал и пытался объясниться, опасаясь при этом, что она вспылит и сделает из него мясной фарш. Запинаясь, он произнёс: "Потому... Потому что..."
  
  Видя, что Кэ Сяожоу и так достаточно пострадал от неё, я тотчас сменила его на сцене. Взяла Вэй Ань за руку, посмотрела "с глубоким чувством" и сказала: "Вэй Ань, ты слишком хороша, а он как мужчина не может этим обладать. Поэтому жаждет уничтожить тебя. Глубокая любовь - по сути, ненависть, ты понимаешь?"
  
  Закончив с этим живым театром, я мечтала отхлестать себя по губам.
  
  Сердце Вэй Ань, по-видимому, растаяло. Она опустила голову и заплакала. "Я поняла".
  
  Про себя я поинтересовалась: "Что ты поняла?"
  
  Вэй Ань подняла голову, сказала: "Цзян, но почему я такая глупая? Я не могу любить его, но рука не поднимается его уничтожить. Поэтому я могу лишь сжечь себя. Если я уничтожу себя, он будет горевать, будет безутешен?"
  
  Я обнаружила, что если не войду в роль, рано или поздно меня стошнит. В результате решила забыть себя, поэтому с глубоким чувством потянула Вэй Ань за руку и сказала: "Вэй Ань, он непременно будет горевать и всю жизнь будет безутешен. Поэтому ты должна хорошо прожить свою жизнь!"
  
  Вэй Ань обхватила лицо и заплакала. Потом покачав головой, сказала: "Цзян, тогда я не переживаю. Если таким образом можно заставить его помнить обо мне всю жизнь, что мешает мне умереть?" Дальше она развернулась, посмотрела на нас и задала вопрос: "Кто из вас первым пойдёт разведывать дорогу на тот свет?"
  
  От её слов по спине побежал холод.
  
  Я смотрела в окно, надеясь, что толпа людей за окном вломится сюда, чтобы протянуть руку помощи, или хотя бы кто-нибудь вызовет полицию.
  
  Вдруг увидела, как два мужчины со строгими лицами в чёрном, растолкав толпу, заглянули в окно. Похоже, поинтересовались у окружающих, что происходит. Затем один тихо отступил назад, а другой продолжил наблюдение за окном.
  
  Я подумала про себя, неужели переодетые полицейские?
  
  В этот момент в магазине две девушки продавщицы, обнимая друг друга, уже плакали в голос, а Кэ Сяожоу, трясясь от страха, пытался позвонить в полицию. Убитая горем Вэй Ань поднялась и отняла телефон. Она сказала: "С четырьмя девушками ты один парень и вдруг отказываешься разведать путь на тот свет?"
  
  "Что за бандитская логика!" Кэ Сяожоу скорбно закрыл глаза и заплакал, по-настоящему заплакал. Он говорил: "Цзян Шэн, мы же с тобой сёстры, разве не так? Неужели ты, сообща с другими, решила разобраться со мной! Я отдал тебе Лу Вэньцзюаня, а ты всё не довольна? Я не собираюсь отнимать его у тебя".
  
  У меня в душе потекли слёзы. Подумала, ведь хотела сделать Вэй Ань компаньоном, но тоже готова отправить эту душу в одиночестве блуждать по дороге на тот свет!
  
  Вэй Ань долго смотрела на меня, потом сказала: "Цзян, ты уходи! В твоём животе ребёнок молодого господина Чэна. Он хороший человек, я не могу позволить ему потерять двух дорогие ему людей. Я не такая жестокая!"
  
  Потом повернулась, посмотрела на оставшихся троих, спросила: "Как мы должны умереть? Сгорим заживо? Всё-таки сгорим заживо?"
  
  Кэ Сяожоу, услышав, что Вэй Ань меня отпустила, рыдая, заявил: "У неё нет ребёнка в животе..."
  
  Вэй Ань, услышав, изменилась в лице, шагнула вперёд и со всех сил ударила Кэ Сяожоу. "С детства меня называли дурочкой! Ты тоже считаешь меня глупой?!"
  
  В этот момент я ясно осознала, что Вэй Ань, похоже, ненормальный человек. При этой мысли чувство, что ситуация вышла из-под контроля, окрепло.
  
  Вэй Ань обернулась ко мне, сказала: "Цзян, уходи".
  
  Я посмотрела на двух девушек. Мои работницы так напуганы, что уже ни на что не похожи. Посмотрела на Кэ Сяожоу. Хоть я и ненавидела его, но не считала вселенским злом. Если выйду отсюда и вызову полицию, Вэй Ань тут же сожжёт себя вместе с ними. Что же делать?
  
  Когда я поднялась, Кэ Сяожоу, потеряв надежду, завопил: "Цзян-Цзян, люби за меня Лу Вэньцзюаня, всю жизнь! Всю жизнь!"
  
  Твою мать! Совершенно не желаю за него любить эти черепашьи яйца! И раз ты моя сестрица, моя семья, что же называешь меня Цзян-Цзян".
  
  Я решила сразиться с Вэй Ань. "Пожертвую" Лян Шэном. Сказала: "Вэй Ань, не могу отделаться от мысли, возможно, у тебя и Лян Шэна ещё есть надежда".
  
  Вэй Ань закрыла глаза, слёзы текли по щекам, она сказала: "Цзян, но он женится. Только в следующей жизни мы можем быть уточкой с селезнем, бабочками неразлучниками".
  
  Я покачала головой: "Нет! Ты можешь и в этой жизни воплотить свои мечты об уточках - мандаринках! В сердце Лян Шэна ты! Он говорил со мной о тебе! Он... Он тоже сожалеет, но боится, что ты такая девушка... Ах, нет, хрупкая женщина... Общество плохо относится к разлучницам, поэтому в этой жизни он не может на тебе жениться! Но если ты не боишься, если согласна, он готов ради тебя сбежать из-под венца! Готов разделить с тобой остаток жизни!"
  
  Лян Шэн, я виновата перед тобой!
  
  Вэй Ань услышав, это прижала руки к груди, будто с трудом сдерживая боль. Она отчаянно замотала головой: "Цзян, молчи! Умоляю тебя! Молчи! Молчи! Молчи!"
  
  Я замолчала.
  
  Спустя некоторое время Вэй Ань посмотрела на меня и сказала: "Цзян, даже отдав жизнь, я не смогу заполучить его, верно?"
  
  Услышав это, я выругалась про себя. Каким образом мы снова вернулись на прежние позиции. Я уже сказала, Лян Шэн женится на ней, что за мысли её тревожат.
  
  Превозмогая свой разум, принялась утешать её, предложила: "Вэй Ань, что если я для тебя наберу его, и вы поговорите?"
  
  Вэй Ань покачала головой: "Пошли СМС. Я не могу говорить с ним, боюсь, вся зальюсь слезами, боюсь, буду рыдать в голос, боюсь..."
  
  Я прервала её: "Хорошо. СМС".
  
  Вэй Ань извлекла мой мобильный, сказала: "Я сама пошлю".
  
  Отправив СМС, бросила мобильный мне. Слёзы продолжали литься, она сказала: "Цзян, я боюсь увидеть результат".
  
  Я молча взяла мобильный, скользнула взглядом по сообщению, и волосы стали дыбом от страха. Захотелось умереть.
  
  Это СМС было отправлено с моего мобильного телефона!
  
  Без имени, без фамилии, без пояснений. Могла бы написать: "Я Вэй Ань. Ты готов полюбить меня? Не полюбишь, убью твою младшую сестру!" Но то сообщение, что она отправила, неожиданно оказалось настолько провокационным и к месту...
  
  "Если ради тебя я сломаю эту клетку общественных условностей, хватит ли тебе смелости ради меня сбежать со свадьбы?"
  
  
  
  27. Долгой жизни в согласии и благополучии.
  
  Вэй Ань, ты мне послана Небесами?
  
  Я сжимала в руке свой телефон, ладонь стала мокрой от пота. Мобильный был безмолвен, как смерть. Сообщение будто огромный валун, брошенный в море.
  
  Время текло, секунда за секундой, Вэй Ань с мокрым от слёз лицом сказала: "Цзян, ты обманула меня! Он, и впрямь, жесток!" Потом начала клацать зажигалкой.
  
  Я взяла её за руку, стала уговаривать: "Вэй Ань, послушай меня, давай, выйдем и поговорим! Пошли!"
  
  Вэй Ань отвернулась и опустила вниз защитные жалюзи на дверях и окнах. Снова повернулась ко мне. "Цзян, он не пристал СМС. Он не дал мне ответ, я не отдам ему жизнь его сестры!"
  
  Я не успела остановить её, Вэй Ань уже бросила зажигалку в кучу сухих цветов.
  
  Цветы тотчас вспыхнули. Только и услышали "Бах!", взрыв взмывшего вверх пламени.
  
  Кэ Сяожоу, шатаясь, поднялся, принялся сбивать пламя. Вэй Ань оттолкнула его, к девушкам, которые тоже собирались встать.
  
  Все трое свалились в кучу и закричали.
  
  Те сухие цветы были будто обработаны серой. В один миг стена густого дыма, смешиваясь с пламенем, заволокла цветочный магазин. Декоративные материалы для упаковки, занавеси из букетов тоже загорелись следом.
  
  Кэ Сяожоу, будто обезумев, бился о дверные жалюзи, девушки громко рыдали и стучали по окнам.
  
  И только я после только что пережитого шока перед стеной огня неожиданно становилось всё спокойнее. Мне вдруг подумалось, в конечном счёте, это может оказаться правильным финалом - решить все проблемы одним ударом.
  
  С этого момента во мне не осталось никаких печалей и огорчений. Не нужно тосковать о тех, о ком не должна тосковать. Не нужно испытывать угрызения совести перед теми, перед кем должна испытывать. Не нужно выходить замуж за того, за кого не хочу выходить...
  
  Могу ли я выбрать вариант, в котором не придётся доблестно страдать?
  
  
  
  Кэ Сяожоу повернулся, посмотрел на меня. Прикрыл ладонью рот, не в силах сдержать кашель, слёзы текли безостановочно. Он крикнул: "Цзян Шэн, ломай дверь! Чего ты там застыла, как дура?"
  
  Я зажала рот, внезапно подступила тошнота. Вскинула лицо вверх и как можно спокойней ответила ему: "Жду смерти".
  
  Кэ Сяожоу заплакал. "Цзян Шэн, я не хочу умирать, не хочу стать жареным мясом. Я не могу оставить мою маму. Её жизнь так не легка. Каждый день соседи твердят, что её сын гомосексуалист. Цзян Шэн, я сделал ошибку? Я не в силах контролировать свои чувства... Любовь... Каждый ведь... может ошибаться?... Мечтать о том, чтобы всю жизнь... с одним человеком....завтракать вместе, это ошибка?... Любить одного человека... есть из одного котла... спать на одной постели..."
  
  Я чувствовала, что задыхаюсь. Не знаю, как Кэ Сяожоу в этой неразберихе и панике мог ещё говорить со мной о сердечных делах. Неужели это предсмертные наставления?
  
  А мои последние слова для кого?
  
  Для Лян Шэна? Я очень люблю его и всю жизнь любила. Не требуя, не задолжав, поэтому и сказать нечего. Ах, нет... неправа, я ещё должна ему кое-что. Должна пожелать на свадьбе им с Вэйян "долгой жизни в согласии и благополучии".
  
  
  
  Долгой жизни в согласии и благополучии.
  
  Ох, Тянью, я очень сожалею, что ты в этой жизни столкнуться со мной, такой скверной. В моей душе он один, и больше она не вмещает.
  
  Если есть следующая жизнь, пусть я стану сердцем в твоей груди и буду всю жизнь болеть за тебя всей душой. Приду выплатить тебе то, что задолжала в этой - "долгую жизнь в согласии и благополучии".
  
  
  
  "Долгая... жизнь в согласии... и благополучии".
  
  Лян Шэн... Лян Шэн... Безостановочно плача, среди пылающего жара постепенно теряла сознание. В замешательстве нажала на мобильном номер для заказа гороскопа на день, пытаясь послать ему это финальное пожелание к свадьбе...
  
  
  
  Впадая в забытьё, кажется, я слышала крики Вэй Ань. Похоже, она трясла меня и, не переставая кашлять, говорила: "Я больше не хочу умирать, Цзян. Но не могу найти ключ от защитных жалюзи на двери. Очнись..."
  
  Ещё голос Кэ Сяожоу. Он совершенно обессиленный бормотал на последнем издыхании Вэй Ань: "Да, пошла ты..."
  
  На самом деле, я хотела бы пожелать Вэй Ань того же.
  
  ......
  
  Боль, от которой жить не хочется, постепенно исчезала, стук сердца затихал, звуки пропадали...
  
  Вроде бы был громкий удар. После этого мир стал удивительно серым. Кажется, я видела тень человека. Он мучительно выкрикивал моё имя "Цзян Шэн! Цзян Шэн!"
  
  Я попала на Небеса?
  
  С Небесных чертогов наблюдала за мужчиной среди толпы, который оплакивал мою смерть? Но почему не видно Кэ Сяожоу? Ах... Неужели он попал в преисподнюю?
  
  Я потянулась к этому неясному силуэту, с усилием открыла глаза, хотела сказать ему: "Брат... не плачь, мой уход не так горек..."
  
  Но произнесла только одно слово "Брат" и провалилась во мрак.
  
  
  
  28. Кто?
  
  Чьи шаги раздаются рядом?
  
  Чьи вздохи долетают до ушей?
  
  
  
  Кто в отчаянье на автомобиле вдребезги разбил укреплённые двери?
  
  Кто в густом дыму, отбросив маску притворства, в смятении выкрикивает моё имя?
  
  
  
  Кто, обняв меня и почувствовав моё дыхание, плачет от радости?
  
  Кто, услышав "брат", совершенно пал духом и скривил губы, смеясь над собой?
  
  
  
  Чья тёплая кровь заливает моё лицо?
  
  Чей взгляд, в котором безнадёжная усмешка, обжёг мою даже в забытьи по-прежнему мятущуюся душу.
  
  
  
  Часть 5. Время "бананового дождя".
  
  
  
  Утром чёрный шёлк на закате становится снегом.
  
  
  
  Пролог. Непрерывный цикл.
  
  Он всё ещё помнил, как много лет назад первый раз столкнулся с ней.
  
  Тогда он был юн, заносчив и своеволен. Чтобы разобраться в деле, связанном со смертью тётки на шахте Вэйцзяпина, он пришёл в квартиру девушки, которую звали Сяо Цзю. Угрозами и убеждением хотел получить информацию о местонахождении возможного организатора аварии дядюшки Бэйя.
  
  Когда с толпой подчинённых старался изо всех сил запугать Сяо Цзю, та девушка, как потерявшийся котёнок, напившись до бессознательного состояния, вторглась в его мир.
  
  Точнее сказать, ввалилась в квартиру Сяо Цзю. Потом во хмелю упала в его объятия, бездарно и пошло разыграв романтический спектакль.
  
  В смятении она смеялась и плакала, звала его "братом". Без предупреждения её стошнило прямо на него, совершенно сбив с толку.
  
  
  
  То обращение "брат", пожалуй, был исходным пунктом, растрогавшим его. Жёсткое холодное сердце от этого ласкового детского призыва вдруг смягчилось.
  
  Откуда тогда ему было знать, что за этим словом "брат" на самом деле стоит мужчина - Лян Шэн. И этот Лян Шэн окажется для его счастья силой рушащей небеса и уничтожающей землю.
  
  Рушащей небеса и уничтожающей землю.
  
  И вот.
  
  "К тридцати годам обрёл самостоятельность, покинул родные места".
  
  
  
  Судьба будто непрерывный цикл, сегодня снова это слово "брат".
  
  В тот момент, глядя на неё, лежащую в его объятиях, он горько усмехнулся.
  
  Небеса обрушились, и земля провалилась, всего лишь.
  
  
  
  И это в первый же день его возвращения!
  
  Проезжая мимо цветочного магазина, увидел глазеющую толпу. Вначале сердце не дрогнуло, машина уже проехала мимо. Поднял голову, в зеркале заднего увидел неожиданно вспыхнувшее пламя.
  
  Он думал, что в его сердце уже достаточно холода и твёрдости, думал, что уже отпустил её, но судьба так повернулась. Огонь расплавил в его сердце с таким трудом возведённую ледяную цитадель.
  
  Не было полиции, не было пожарных, только стоящая на пороге смерть. Он не раздумывал. Как загнанный зверь. Приказал водителю и охране вылезти, сам сел за руль. Под крики толпы, не обращая ни на что внимания, протаранил дверь цветочного магазина...
  
  Небо содрогнулось от грохота!
  
  
  
  Его укутали подушки безопасности. Удар был сильный. Он чувствовал тёплую струйку, медленно стекающую по виску, но у него не было времени её стирать. Сразу рванулся в развороченный угол цветочного магазина.
  
  Среди густого дыма в панике выкрикивал имя: "Цзян Шэн!"
  
  Когда нашёл её, вдруг испугался, что она умерла. Приложил палец к носу, проверить дыхание. В тот момент, когда убедился, что жива, заплакал от радости.
  
  Он, кажется, забыл о страданиях, что она принесла ему, о любви, заставившей его покинуть город.
  
  Почти поверил в руку судьбы, вернувшую его к ней. По милости провидения в итоге они будут вместе.
  
  Однако в тот момент, когда он её обнял, её рука коснулась его лица, и в полузабытьи она произнесла одно слово:
  
  "Брат". Зов её сердца.
  
  Ещё большая ирония, на экране её мобильного телефона светились слова СМС: "Долгой жизни в согласии и благополучии". Адресат: Лян Шэн.
  
  Это её посмертный завет?
  
  
  
  Ха-ха, долгой жизни в согласии и благополучии!
  
  Каждое слово чувства и эмоции.
  
  Он глумливо улыбнулся. Сам, измотанный, вынес её из цветочного магазина. Его кровь с виска капала ей на щёку. Жизнь второй раз улыбнулась ему, и тут же улыбка сменилась безжалостной издёвкой.
  
  СМС с предсмертным заветом. Судьба будто смеётся над ним - Чэн Тянью, не создавай себе иллюзий!
  
  Да. Сразу по возвращению в город в первый же момент воля свыше жестоким образом поставила его в известность!
  
  Поставила в известность!
  
  Возвращение - это ошибка!
  
  Не стой иллюзий на её счёт!
  
  
  
  29. В этот момент мне вдруг послышался шорох крыльев времени.
  
  Я пришла в себя на широкой кровати.
  
  На столике в изголовье несколько пучков лаванды, успокаивающее средство. Тёмно-фиолетовые цветы, будто ласковые зрачки возлюбленного. Комната наполнена слабым ароматом смеси ромашки и флердоранжа, создающим атмосферу беззаботности, которой трудно сопротивляться.
  
  В этот момент луч солнца упал на подушку прямо рядом со мной. Локон, озарённый солнечным светом, блеснул прозрачным янтарём.
  
  Сразу всколыхнулись эмоции.
  
  Точно. Эта картина заставила вспомнить прежние времена, мне 16 лет и я первый раз столкнулась с Тянью... Тогда в замешательстве мне показалось, что передо мной Лян Шэн. Я позвала незнакомого мужчину: "Брат". Потом солнечный свет сумбурным утром, чужая комната... Только та комната была пронизана ощущением опасности.
  
  Сегодня такая же солнечная комната. Но, что удивительно, на сердце спокойно.
  
  
  
  Я огляделась, никого нет. Поднялась, прилагая усилия, слезла с кровати.
  
  Тело в лучах солнца было неожиданно слабо.
  
  Машинально ощупала своё лицо. Нормальное, не искалеченное.
  
  Память постепенно пробуждалась. Я помнила, что меня вроде отвезли в больницу, потом поставили капельницу. Удушье, вызванное нехваткой кислорода.
  
  В больнице я, похоже, пребывала в забытьи. Видела рядом Лян Шэна. Его мягкий, будто вода, образ, иллюзия, к которой нельзя прикоснуться. Казалось, протянешь руку, и эта красота сразу расплывётся химерой...
  
  Я вроде даже говорила с ним. Несколько незначительных фраз. Должно быть, боялась разговорами разрушить этот прекрасный образ. Потом оказалось это только грёзы. Тогда я заставила себя закрыть глаза или, возможно, слишком ослабла и непроизвольно снова провалилась в глубокий сон...
  
  
  
  Расстроенная тем, что память, похоже, слабеет, я осторожно вышла за дверь.
  
  Спустилась вниз в гостиную. Лян Шэн стоял спиной у окна и смотрел куда-то вдаль. Рядом мужчина средних лет одетый в европейский костюм без остановки что-то писал, с опаской и настороженно.
  
  Я посмотрела на себя: широкий домашний халат. Показалось неприличным появляться в таком виде, поэтому тихонько спряталась у цоколя стены, чтобы подслушать.
  
  Они, кажется, обсуждали что-то серьёзное.
  
  Голос Лян Шэна был холоден, как куски льда зимой. Острые грани, которые, однако, могли расплавиться в нежность. Он отчётливо произнёс: "Найдите, где сейчас, в конце концов, Чэн Тянью!"
  
  Его слова испугали меня. Не знаю, почему он хочет разыскать Чэн Тянью, но стало тревожно. Уж не учуял ли он, что между мной и Чэн Тянью возникли серьёзные проблемы непохожие на ссору возлюбленных, как описывала Вэйян.
  
  Мужчина средних лет поспешно кивнул, хотя тот факт, что Лян Шэн просит его влезть в дела Чэн Тянью, привёл его в изумление. Однако он вежливо ответил: "Я тотчас выясню, не волнуйтесь".
  
  Потом стал собрать свои бумаги, сказал: "Господин, я съездил во Францию. Вам надо больше отдыхать после такой серьёзной болезни. Господин старший Чэн под присмотром членов семьи. В дело с залоговой конторой Жун Юаня, вам не обязательно вмешиваться, я за этим прослежу".
  
  Закончив, он поднялся. Слегка поклонился в спину Лян Шэна и собрался уходить.
  
  Вдруг Лян Шэн обернулся и окликнул его.
  
  Уголки рта Лян Шэна были приподняты в улыбке, он многозначительно произнёс: "Старина Чэнь - самое близкое доверенное лицо. Никто лучше тебя не подходит этому определению".
  
  Чэнь замер, кивнул головой: "Я с вами пять лет, с тех пор как вы уехали во Францию. Старший господин Чэн поручил мне, чтобы я следовал за вами..."
  
  Лян Шэн посмотрел на него, покачал головой. Во взгляде мелькнула отстранённая улыбка, в словах таился скрытый подтекст: "Так посмотреть, внешне дед ещё силён, семья Чэн ещё сильнее..."
  
  Опытный в житейских делах Чэнь, похоже, рассмотрел за улыбкой Лян Шэна неудовлетворённость. Улыбнулся: "Хоть я со старшим господином Чэном уже более десяти лет, но очень дорожу тем, что вы ещё более великодушны ко мне".
  
  Уголки рта Лян Шэна слегка поднялись: "Дядюшка Чэнь, это всё церемонии. Мне просто кажется, что ты всё равно наполовину человек семьи Чэн. Поручить тебе, навести справки о старшем сыне семьи Чэн, похоже, это..."
  
  Чэнь, услышав такое обращение, вздрогнул от испуга. Вторая половина фразы больше походила на упрёк его лояльности. Он тотчас принялся объясняться: "Ах, господин, боюсь, я не могу претендовать на такое обращение. Я стараюсь для вас служить верой и правдой. Ваш запрос о его местонахождении тоже проистекает из-за беспокойства...".
  
  Вот ведь какой изворотливый.
  
  Но, очевидно, Лян Шэн в этот раз твёрдо решил дать понять Чэню его положение. Поэтому улыбнувшись, сказал: "Тот о ком я беспокоюсь, это моя сестра". Заявив это, с холодным выражением посмотрел на Чэня и отвернулся к окну.
  
  Через некоторое время сказал: "Дядюшка Чэнь, я с 19 лет всегда и во всём полагаюсь на твою заботу. Даже в основы бизнеса меня ввёл ты. У деда много других приближённых разного ранга, у обоих кузенов тоже есть люди, расположенные к ним. Называть тебя "дядюшка Чэнь", это как объявить, что кроме Небес, кого ещё, как ни дядюшку Чэня, я должен уважать. Так что "дядюшка Чэнь" - это вполне уместно". Его тон был беззаботный, но многозначительный.
  
  Выразил расположение к Чэню, но одновременно был и добр, и строг.
  
  Он напомнил Чэню, если ты согласен быть моим доверенным лицом, то будешь считаться вторым господином. А у старого господина и двух сыновей семьи Чэн хоть из кожи лезь, никогда не войдёшь в их ближний круг.
  
  
  
  Слова Лян Шэна заставили Чэня замереть. Он хорошо знал, мысли этого молчаливого мужчины непостижимы, как море. Но когда взметнувшаяся волна обрушилась на него самого, не мог понять, как реагировать. Только, обливаясь холодным потом, неловко произнёс: "Господин..."
  
  Лян Шэн, скрестив руки, смотрел на Чэня. Во взгляде улыбка, голос, однако, слегка холоден. Он сказал: "Конечно, ты можешь отказаться от подобного почтительного обращения. Равно как и выбрать вариант, по-прежнему докладывать деду о каждом моём движении... Включая то, что я сегодня позвал тебя, о чём говорил и что просил помочь отыскать местонахождение Чэн Тянью".
  
  Чэня пробила дрожь. Он не ожидал, что Лян Шэн может использовать такие методы, раскрыть перед ним свои карты, сообщить о своей осведомлённости касательно обязанностей Чэня. Но снова вынужден был расплыться в улыбке: "Господин, ваши замечания так серьёзны. Это забота вашего деда..."
  
  Чэнь и сам понимал, что его слова лишь попытка дипломатично обойти твёрдо стоящего на своём Лян Шэна, поэтому поспешил выразить свою позицию более определённо: "Господин, я клянусь, с этого дня все дела, о которых говорит господин, достигнув ушей старого Чэня, так и останутся в его сердце! Иначе я не осмелюсь пользоваться вашим добрым отношением".
  
  Услышав это, выражение лица Лян Шэна неожиданно осталось спокойным, никакого приятного удивления.
  
  Посмотрел на Чэня, слегка вздохнул. "Что выбрать, это твоё дело. Но если информация о моих делах будет по-прежнему попадать к деду, тогда, дядюшка Чэнь, я отошлю тебя к нему".
  
  Да уж, никто не хочет, чтобы его жизнь была под контролем другого, пусть даже этот человек твой дед. Пять лет он терпел, но в конце концов начал постепенно закипать.
  
  Чэнь тотчас кивнул головой, соглашаясь. Хоть на его лице была слабая улыбка, во взгляде ясно читалась паника.
  
  В крайнем смятении он покинул комнату Лян Шэна.
  
  
  
  Я не старина Чэнь, не кручусь среди крупных кланов, могу лишь догадываться, что за план озвучил Лян Шэн.
  
  Он просто поставил Чэня в известность - у тебя нет выбора - дед доживает последние дни, но по-прежнему силён давно устоявшимися связями. Старший и второго молодой господин уже много лет в деле, давно создали свою сеть знакомств, в которую тебе не попасть. А я, помня пятилетнюю дружбу, не буду ставить в вину прошлое.
  
  Поэтому надо только искренне поддержать меня, не нужно метаться в поисках источников процветания.
  
  Я тихонько пряталась за углом, во все глаза рассматривая пронзительно холодного мужчину у окна. Таким я его никогда не видела.
  
  В этот момент мне вдруг послышался шорох крыльев времени.
  
  Утром чёрный шёлк, на закате становится снегом.
  
  За пять лет изменилось многое. Он совершенно не изменился. Просто у каждого человека есть много граней. Какую он покажет тебе?
  
  Мужчина не может раскрывать свою доброту перед подчинёнными, так же как и не может демонстрировать близким свои диктаторские замашки.
  
  Он уже не студент старшей школы и даже не обычный культурный образованный мужчина. Он оказался в трещине клана, при видимой беззаботности вынужден скрывать желания и быть осторожным.
  
  Его холодный, сдержанный взгляд заставил меня вдруг вспомнить момент после банкета у семьи Чэн, когда он пихнул меня в машину и насильно поцеловал... Только для того, чтобы не признаться мне, что он и есть Лян Шэн. Сломить моё упорство. Он никогда не простит себе этого поступка, потому что никогда не узнает, что на самом деле между нами нет кровной связи.
  
  Насколько леденил его сердце тот поцелуй в прошлом?
  
  Сдерживаться раз за разом, под напускным равнодушием, словно зверь в загоне.
  
  Совсем как сегодня.
  
  В данный момент.
  
  
  
  Загрустив, я вернулась в комнату. Вспомнила тот ночной поцелуй, вспомнила этот пожар... Он несмотря ни на что бросился меня вытаскивать... Ни с того ни с сего сердце яростно забилось, вызвав долгое оцепенение.
  
  Очнулась, только когда Лян Шэн толкнул дверь и вошёл. Посмотрела на домашний халат и сразу натянула на себя одеяло,
  
  Его лицо было спокойно и невозмутимо, как туманный рисунок тушью, чистый и мягкий. Будто тот бездушный мужчина с холодным голосом за дверью был не он.
  
  Увидев, что я не сплю, замер. Улыбнулся: "Проснулась?"
  
  Я кивнула и произнесла только одно слово: "Брат". Потом долгое время не находила, что сказать. Вспомнила СМС, что послала несчастная Вэй Ань. Как жаль, что нельзя с головой закопаться под одеяло.
  
  Лян Шэн, похоже, не найдя подходящей темы для разговора, протянул мне стакан с водой, тихонько сказал: "Вот, попей". И спокойно продолжал стоять передо мной.
  
  Я пила мелкими глотками, взгляд метался из стороны в сторону.
  
  В душе терзали сомнения, надо ли рассказать Лян Шэну, что та СМС не имеет ко мне никакого отношения. Вдруг вспомнила про Вэй Ань, девушек и Кэ Сяожоу. Если они сгорели, мне за всю жизнь не искупить вину.
  
  От волнения, когда раскрыла рот, чтобы спросить, на кровать выплеснулся поток воды.
  
  Увидев это, уголки губ Лян Шэна слегка приподнялись, брови дёрнулись, он сказал: "Не спеши".
  
  Потом вытащил из кармана носовой платок, потянулся вытереть мне рот. Но рука замерла в воздухе.
  
  Нерешительно улыбнулся: "Возьми".
  
  Я опустила голову, взяла платок, кое-как утёрлась, подняла голову, спросила: "Брат, с людьми из моего цветочного магазина... всё в порядке?"
  
  Он нахмурил брови, ответил странно: "Я приехал в твой магазин, расспрашивал полицию, сказали, кто-то посодействовал расследованию. Впрочем не переживай, всё спокойно, я найду людей всё уладить. Только магазин, к сожалению..."
  
  Я тихонько угукнула и вдруг вспомнила о Сянгу. А где Сянгу?
  
  Не успела открыть рот, Лян Шэн забрал из моих рук чашку, посмотрел на меня и спросил: "Цзян Шэн, ты...чем занималась, что цветочный магазин загорелся?"
  
  Я посмотрела на Лян Шэна, про себя сказала: "Это чтобы тебе не навредила роковая любовь. Мои работники сидели без дела, я, шутки ради, подожгла магазин. Считаешь, сожгла много денег. М-м-м..." Кстати, он же не подумал, что я решила покончить жизнь самоубийством после того как Тянью меня бросил?
  
  Лян Шэн, видя, что я молчу, стал утешать меня. Сказал: "Ладно. Ты уже взрослая, надо быть осторожней. Если с тобой что-нибудь случиться, что я буду делать?"
  
  Услышав его слова, меня охватила беспримерная скорбь. Что будешь делать? Женишься, родите ребёнка, будете жить и вспоминать иногда рано умершую младшую сестру. Что ещё делать?
  
  Лян Шэн на моё затянувшееся молчание осторожно поинтересовался: "Цзян Шэн, скучаешь по нему?"
  
  Я подняла голову, посмотрела на Лян Шэна, неуверенно уточнила: "По нему?"
  
  Ах, вспомнила. Верно, согласно легенде, рассказанной Лян Шэну Вэйян, я всё ещё девушка Тянью. К тому же между нами как раз небольшая ссора в стадии обострения из-за незначительных противоречий.
  
  Лян Шэн смотрел на меня, похоже, пытаясь докопаться до истинного положения вещей. Он медленно произнёс: "Мне вчера позвонили из больницы, сказали ты там. Я приехал. После того как увидел тебя, позвонил Тянью. Но на телефоне постоянно автоответчик, не смог связаться..."
  
  Сказав это, остановился и внимательно посмотрел на меня, похоже, надеясь, что мой рот сформирует и выдаст что-нибудь похожее на объяснение. Он не мог прямо потребовать от меня ответа, поэтому лишь, не выдавая своего волнения, делал намёки.
  
  Правильно, по мнению Лян Шэна, если с его девушкой произошло такое серьёзное происшествие, Тянью не должен был остаться равнодушным. Это тоже вызывало подозрение, и он послал Чэня прояснить обстоятельства.
  
  Я решила развеять его сомнения. Подняла голову, улыбнулась, приняла беспечный вид. Потом, собрав немного сладости, печали и чуть-чуть форса, пожаловалась: "Ах, не упоминай его! Чэн Тянью плохой человек! Очень плохой! Чуть повздорим, сразу уходит из дома! И так каждый раз! Противный! Если он в этот раз вернётся, не буду обращать на него внимания! Не прощу его! И не приму! Нарочно снова выйду замуж!"
  
  Выдав эту речь, я вдобавок в возмущении надула щёки, прищурила глаза, сжала губы, наморщила нос и часто задышала. Выражение девушки из южнокорейского сериала.
  
  Ох, на самом деле, небеса знают, насколько было трудно всё это изображать, хотелось растоптать собственное лицо после такого представления.
  
  Лян Шэн молча смотрел на меня, долгое время ничего не говорил. Потом улыбнулся, губы выгнулись прекрасным месяцем. Сказал: "Раз всё в порядке... тогда хорошо".
  
  Однако, когда он говорил, во взгляде мелькнула боль.
  
  Эта боль, чем дальше, тем больше наполняла мою душу угрызениями совести и тревогой. Я не хотела, чтобы он узнал о нашем расставании с Тянью, не хотела, чтобы он узнал, от чего я отказалась ради него, не хотела снова мешать его свадьбе с Вэйян и ещё больше не хотела, чтобы он узнал о множестве нестерпимых тревог и ран у меня на сердце... Ведь, узнав правду, он затеет тягаться с Лу Вэньцзюанем... Я боялась его поражения... И ещё больше боялась, что в процессе борьбы случится непоправимое...
  
  Поэтому, на мой взгляд, чем меньше знает Лян Шэн, тем спокойнее.
  
  Если я не смогу защитить его спокойствие, имеют ли тогда смысл все мои потери и страдания в прошлом?
  
  
  
  Молчание длилось долго. Потом Лян Шэн снова заговорил: "Цзян Шэн, ты взрослый человек, не злись как ребёнок. Хорошо заботься о себе, будь счастлива... счастлива... вместе с ним".
  
  Счастлива... вместе с ним?
  
  Слышать эти слова от Лян Шэна похоже на множество летящих стилетов, что пробивают сердце один за другим.
  
  На самом деле я должна радоваться, мои "по-детски надутые губы" заставили его поверить, что мы с Тянью всего лишь поругалась, заставили его поверить, что у нас всё хорошо, и он может быть спокоен.
  
  Я опустила голову, улыбнулась и принялась усиленно пить воду, но оказалось, когда пьёшь, влага выходит из глаз.
  
  Я не знала, как не дать этой едкой жидкости покатиться по щекам.
  
  
  
  В этот момент дверь отворилась.
  
  Я подняла голову, увидела медсестру - женщину средних лет. На лице мягкая улыбка, этакая профессионально натренированная, без излишней теплоты.
  
  Она увидела Лян Шэна, смущённо улыбнулась, сказала: "Простите, не знала, что господин в комнате, поэтому не постучала".
  
  Потом посмотрела на меня, улыбка расцвела на лице: "Ах, госпожа*, вы проснулись".
  
  (* - здесь использовано обращение как к супруге хозяина дома)
  
  В этот момент атмосфера вдруг стала странной.
  
  Лян Шэн посмотрел на меня, на лице неловкость. Он улыбнулся мне, представил: "Это Аньсинь, приглашённая мной медсестра".
  
  Потом холодным тоном сказал Аньсинь: "Это моя младшая сестра".
  
  Аньсинь замерла, потом улыбнулась: "Вот я и подумала, оказывается, вы брат и сестра, не удивительно, что такая забота. Ваш брат всю ночь не спал, сидел в гостиной до рассвета".
  
  На её речь ни я, ни Лян Шэн не ответили ни слова.
  
  В воздухе повисла атмосфера тайного романа, мешаясь с невозможностью заплакать перед другими, с невозможностью выразить любовь, невозможностью рассказать, что на сердце...
  
  
  
  30. Цзян Шэн, что ты с ним сделала? Замучила SM развлечениями?
  
  Аньсинь провела утренний осмотр, по выражению лица ясно, что всё в порядке, и вышла.
  
  После того как я очнулась в больнице, врач сказал, что опасности нет, но предложил остаться, понаблюдать. Лян Шэн беспокоился, ему самому уже надо было ехать к деду, переживал, как я буду в больнице. И три головы не помогут. Забрал меня домой, чтобы удобнее присматривать.
  
  
  
  Лян Шэн посмотрел на меня. "Внизу тёплая каша. Тебе принести или спустишься поесть вниз?"
  
  Я подумала, ответила: "Всё-таки спущусь".
  
  Потом слезла с кровати и глянула на свой домашний халат... Почувствовала, что так неподобающе, искоса взглянула на Лян Шэна. Он будто прочитал мои мысли: "Тогда подожди, я принесу".
  
  Перед тем как выйти посмотрел на меня, сообщил: "Скоро придёт Цзинь Лин, принесёт тебе одежду".
  
  
  
  После того как Лян Шэн вышел, я сжалась на кровати. Взгляд блуждал, рассматривая его комнату.
  
  Дунул ветер, шторы взлетали и падали. На фоне тёмного письменного стола белый предмет особенно бросался в глаза. Рядом маленький канцелярский нож, по паркету ветер гоняет мелкие опилки.
  
  Я осторожно слезла с кровати, подошла, чтобы посмотреть повнимательней.
  
  Вдруг что-то попало под ногу, я опустила голову. На паркете ярко-синяя бархатная коробочка. Наклонилась, тихонько подняла. Похоже, когда Лян Шэн доставал носовой платок, она выпала из кармана.
  
  Осторожно открыла её. Кольцо с бриллиантом.
  
  Яркий блеск, как пламя Судного дня, ударил по глазам.
  
  В растерянности захлопнула коробочку. Сердце будто проткнули ножом, вымазанным анальгетиком, в онемевшем вялом теле острая боль.
  
  Отбросила, как кусок обжигающей картошки. Коробочка с кольцом оказалась на тёмно-зелёном письменном столе. Взгляд упал на тот белый предмет. Незаконченный костяной гребень. Весь идеально белый, как нефрит, рукоятка инкрустирована красным чёточником.
  
  Любовь, проникшая глубоко в кости?
  
  Я замерла, тихо перевернула гребень. На обратной стороне мелким шрифтом выгравирован текст свадебного обещания: один раз расчешу до кончиков, проведу второй раз - вместе до старости в мире и согласии*.
  
  (* - часть стихотворения, в котором от одного взмаха гребня доходят до девяти с разными пожеланиями или значениями)
  
  Оказывается, Лян Шэн делает для Вэйян свадебный подарок.
  
  Эта идея, сердечное отношение, гребень... действительно, прекрасны.
  
  Я не могла не знать, руки, что в прошлом вырезали на каждой ветке дерева надпись "юйюба Цзян Шэн", в итоге, должны вырезать для другой девушки "любовь, проникшая глубоко в кости".
  
  Но когда эти искренние чувства предстали перед моими глазами, показалось, что сердце сразу ухнуло в бездну без шанса вернуться.
  
  Я не могла не ненавидеть себя. Цзян Шэн, разве не ты постоянно предупреждаешь, уговариваешь, обманываешь себя, говоришь, что надо относиться безразлично, что надо забыть. Почему же каждый раз в такой ситуации сердце по-прежнему дёргается и невыносимо болит.
  
  В этот момент я поняла, оставаться рядом с Лян Шэном - это то же самое, что бухнуть своё сердце на кухонную доску и пилить, туда-сюда. Чем дольше задержишься, тем больше ран.
  
  У меня нет цветочного магазина, нет квартиры. Как раз готова к новому пути. Искать работу, искать себя, искать будущее, стремится стать прекрасной молодой девушкой. Мне нельзя день за днём жить такой печальной жизнью.
  
  Беспрерывно страдать?
  
  Я должна стремиться к светлому будущему.
  
  Если в прошлом барышня Дайюй смогла бы выйти за ворота навстречу завтрашнему солнцу, полагаю, она не умерла бы от болезни в павильоне Сяо Сян*.
  
  Стремительно нестись вперёд, несмотря ни на что. Толкать себя, изводить. Чтобы забыть своё сердце. Забыть боль, слёзы, надежды, разочарования, горести и ревность.
  
  
  
  Когда вошёл Лян Шэн, я как раз замерла с тем гребнем, никак не в силах справится с чувствами.
  
  Он поставил на стол кашу, повернулся, посмотрел на меня. Взгляд упал на коробочку с кольцом на столе и гребень. Двинулся и замер секунды на три. Потом улыбнулся и спросил: "Полагаешь... красиво?"
  
  Я тоже улыбнулась: "Очень красиво, поздравляю вас".
  
  Лян Шэн, сохраняя на лице слабую улыбку, поблагодарил: "Спасибо. Даже не знаю... Понравится ли ей..."
  
  Я изо всех сил закивала. "Наверняка понравится! Подарок для невесты, сделанный с душой. Такой большой бриллиант, и ещё от моего старшего брата. Мой брат, талантливый и блестящий. Уступает только моему мужчине.... Ха-ха..."
  
  Последняя фраза создавала видимость полного благополучия, но моё сердце уже болело.
  
  Лян Шэн вдруг тоже подыграл мне. Шагнул вперёд, улыбнулся, легонько скользнул пальцем по моей переносице, вздохнул: "Ты такая девчонка, а, ничуть не смущаясь, бросаешься фразочками "мой мужчина".
  
  Но, Лян Шэн, твоя улыбка сверкает, почему же в глазах так много печали и муки. Скрываешь, но никак не скроешь?
  
  Это я дала волю воображению.
  
  Определённо.
  
  
  
  В ситуации, когда мы с Лян Шэном не знали, как закончить этот диалог, влетела Цзинь Лин с тёмными кругами под глазами.
  
  Она поднялась на этаж, толкнула дверь, обняла меня и заплакала: "Цзян Шэн, ты до смерти меня напугала. Если бы ты сгорела дотла, если бы тебя не стало или ты превратилась бы в огненную курицу, что бы я тогда делала?"
  
  Я улыбнулась: "А что случилось? После поездки в Америку даёшь представления на Оскар. Если бы меня не стало, забрала бы себе весь цветочный магазин, торговля в нём идёт хорошо!"
  
  Сказав про цветочный магазин, сразу попала в больное место Цзинь Лин. Она заскрежетала зубами: "Цзян Шэн, что, в конце концов, произошло? Кто сжёг моё пристанище молодых культурных женщин?"
  
  Я посмотрела на Лян Шэна, замямлила, не зная, как ответить Цзинь Лин.
  
  Не могла же я заявить Лян Шэну: "На самом деле, это из-за тебя. Одна девушка, которую зовут Вэй Ань, всем сердцем прикипела к тебе, но не могла лишиться целомудрия. В результате разгневалась и сожгла цветочный магазин".
  
  Хоть так и было на самом деле, но звучит неправдоподобно.
  
  Цзинь Лин, почувствовав мою заминку, спросила: "Ну, нет. Цзян Шэн, это же не из-за того, что Чэн Тянью, вернувшись в город, не зашёл к тебе, ты захотела с ним поссориться! Уехала из его квартиры, сожгла его магазин".
  
  Цзинь Лин упомянула Тянью, и я сразу бросила неловкий взгляд на Лян Шэна. Боялась, вдруг она сболтнёт о моих делах с Тянью, и Лян Шэн всё узнает.
  
  Я схватила Цзинь Лин, сказала: "Как можно?! Между мной и моим мужчиной нет ссор, чтобы привели к такой глубочайшей ненависти. Милые бранятся - только тешатся. Ха-ха".
  
  Потом одарила Лян Шэна улыбкой. Сама простота и наивность.
  
  Цзинь Лин, услышав "мой мужчина", сразу открыла рот, так что можно было яйцо впихнуть. Она наверняка подумала: "Ну, ты даёшь, Цзян Шэн. Ещё позавчера на мой вопрос о Тянью было высокопрофессионально сыграно безразличие, как это сейчас он оказался "твоим мужчиной"?"
  
  
  
  Лян Шэн молча слушал моё выступление. Когда я ему улыбнулась, он улыбнулся в ответ. Только в его зрачках, как в глубоком море, я не смогла нащупать, что же он на самом деле думает.
  
  Цзинь Лин вдруг повернулась, посмотрела на Лян Шэна, сказала: "Поздравляю, слышала у вас с Вэйян в следующем месяце свадьба".
  
  Выражение лица Лян Шэна было немного удивлённым, он тихо протянул "А.."
  
  Цзинь Лин улыбнулась: "Товарищ, у тебя такое выражение, разве это не правда? Мы вчера даже приглашения получили. Правда, Цзян Шэн?"
  
  Я кивнула. Не знаю, почему Лян Шэн удивился, обручальное кольцо ведь готово.
  
  Цзинь Лин оправдала звание журналиста, ход мыслей слёту изменил направление. Она вдруг ушла от темы приглашения и свадьбы и спросила Лян Шэна: "Скажи, Чэн Тянью, твой старший кузен, наконец, вернулся? Мы просидели на улице до трёх часов ночи, не говоря уж об автомобильной колоне, даже одной машины не видели!"
  
  Лян Шэн неуверенно произнёс: "В доме деда я... тоже его не видел".
  
  Цзинь Лин повернулась и уставилась на меня, с нарочитой серьёзностью спросила: "Цзян Шэн, что ты с ним сделала? Замучила SM развлечениями? В 30 лет он, ни слова не сказав, всё бросил!"
  
  Я обнаружила, профессия, действительно, меняет характер человека. Против манеры разговора Цзинь Лин, прямо скажем, мой простой язык, и так крайне убогий, совсем лишился дара речи.
  
  Цзинь Лин посмотрела на Лян Шэна, заявила: "Лян Шэн, знаешь, ты как старший брат не должен заниматься только своей свадьбой. Твоя сестра разделалась с твоим шурином, ты должен найти..."
  
  Я зажала рот Цзинь Лин, сказала: "Не проспавшись, нечего нести чушь". Потом повернулась к Лян Шэну: "Брат, выйди, я переоденусь".
  
  
  
  Факты свидетельствуют, никогда не надо переодеваться в доме мужчины, даже если он твой брат. Потому что невеста брата придёт разобраться с тобой.
  
  Вэйян вломилась в дверь на втором этаже в тот момент, когда никто не ожидал. Полагаю, открывшая дверь тётушка никак не думала, что обычно серьёзная, мягкая девушка, будущая хозяйка дома неожиданно, как пробивающая нутро пуля, рванёт на второй этаж.
  
  В страшном гневе она прилетела сюда после провокационного звонка доброжелателя. Ей сообщили хорошую новость, вчера Цзян Шэн и Лян Шэн провели здесь ночь...
  
  Когда Вэйян ворвалась, Лян Шэн занимался чаем в чайной комнате, я переодевалась в спальне, а Цзинь Лин давала себе свободу в совмещённой со спальней ванной комнате.
  
  Лян Шэн, услышав шаги, вышел. Увидел Вэйян у двери спальни и машинально шагнул вперёд, чтобы её остановить. Но было уже поздно.
  
  В тот момент, когда она открыла дверь, я только что сняла пижаму и собиралась надеть одежду, что принесла Цзинь Лин.
  
  По отношению к девушке, это было убойное орудие. В спальне жениха увидеть полуголую женщину.
  
  И это та самая женщина, чьё имя одно из главных табу, та, которую она подозревает больше всего.
  
  К тому же, когда она толкнула дверь в спальню, её мужчина попытался задержать её.
  
  Слишком много совпадений. В тот момент, когда Вэй Ань по моему мобильному послала Лян Шэну сообщение "Если ради тебя я сломаю клетку общественных условностей, хватит ли тебе смелости ради меня сбежать со свадьбы?" Лян Шэн был за рулём, и его телефон оказался в руках Вэйян.
  
  Она глянула на СМС, Лян Шэн спросил её: "От кого?"
  
  Подавив ярость и страх, она незаметно удалила сообщение, улыбнулась Лян Шэну и сказала: "Спам. Разная ерунда".
  
  
  
  А теперь толкнула дверь, и небо обрушилось, земля раскололась. Выяснилось, она из последних сил инсценирует полную любовь и благоденствие, а тут такая "непростительная" сцена.
  
  
  
  31. Цзян Шэн, это было пожелание на свадьбу?!
  
  Лицо Вэйян посерело, она замерла в дверях.
  
  В мгновение ока в её глазах запульсировало злобное пламя. Она уставилась на меня. Ненависть, ломающая кости и разрывающая мышцы.
  
  Я, видя, что дело серьёзное, только подумала сделать шаг вперёд и объяснить, что всё совершенно не так, как ей кажется, но глянув на свою неподходящую одежду, на Лян Шэна справа от двери, в панике забралась под одеяло.
  
  Ситуация на взгляд Вэйян ситуация - прямо-таки застукала в кровати.
  
  Она в гневе обернулась, посмотрела на Лян Шэна. Охватившая дрожь и ненависть не давала выдавить ни звука. "Вы..."
  
  Потом подняла руку, замахнулась в сторону Лян Шэна.
  
  Лян Шэн спокойно сжал её запястье. Было похоже на мягкий приём в тайчи, расплавивший её злость, которую она не могла контролировать.
  
  Тон речи выбран идеально, голос спокоен. Будто он удержал не ладонь перед пощёчиной, а нежную руку любимой.
  
  Он сказал: "Вэйян, ты пришла. Цветочный магазин Цзян Шэн сгорел, она попала в больницу. Я забрал её оттуда. В этом городе у неё есть я, старший брат. Если я не позабочусь о ней, кто позаботится?"
  
  В интонации Лян Шэна слышался лёгкий укор. С одной стороны, он продемонстрировал Вэйян наши с ним брато-сестринские отношения, не желая, чтобы разгорелся сигнал к битве, в то же время будто спрашивал у неё: "Ты постоянно твердишь, что у Цзян Шэн и Тянью всё в порядке. Тот, кто должен был позаботиться о ней, это Чэн Тянью. Где же он?"
  
  
  
  В этот момент Цзинь Лин вышла из ванной, посмотрела на меня в кровати, на Лян Шэна в дверях, держащего за руку Вэйян. Не поняв обстановку, замерла. Спросила: "Э... Вы... что делаете?"
  
  Вэйян, увидев Цзинь Лин, сразу почувствовала облегчение.
  
  Почти мгновенно выражение смягчилось. Можно сказать, образец изысканности и элегантности. Будто стала другим человеком.
  
  Искренняя преданность. Даже капризное лицо - сама нежность, когда она сетовала Лян Шэну: "Вы с сестрой... Цзян Шэн попала в беду, а ты мне ничего не сказал? Твоё здоровье пока не восстановилось полностью, а нужно ещё навещать деда. Я бы пришла, позаботилась о Цзян Шэн. Разве я чужой человек?"
  
  Тихонько приговаривая, потянула руки к воротнику Лян Шэна. Хрупкие пальчики, осторожно и бережно, только чтобы оправить одежду...
  
  Лян Шэн взял её руку, отвёл от своей груди. Улыбнулся, ответил: "Не хотел тебя беспокоить".
  
  Сигнальный огонь в их лёгких улыбках, хранящих тайные надежды каждого. Слабый, почти невидимый.
  
  Цзинь Лин рядом, ничего не понимая, не сдержавшись, закатила глаза: "Свет ваших прекрасных супружеских чувств нас, незамужних женщин, иссушит счастьем".
  
  
  
  В тот день после обеда Вэйян демонстрировала все грани женской добродетели. Кормила меня кашей, подавала воду, держала за руку, говорила, улыбаясь, согревала вниманием.
  
  Перед её бесконечной сердечностью моя настороженность только росла.
  
  Побеседовав о моём здоровье, Вэйян начала нам рассказывать о своих идеях для свадьбы с Лян Шэном, о нарядах, медовом месяце... что в будущем они хотят несколько детей... неприкрытое счастье.
  
  На душе было тягостно, однако, я держала улыбку и поддакивала.
  
  Неожиданно Лян Шэну позвонили. Он взял трубку, произнёс "Дядюшка Чэнь". Потом отвернулся и прошёл в соседнюю комнату, ответить на звонок.
  
  Вэйян, видя, что Лян Шэн ушёл, тоже пошла на кухню, взять фруктов.
  
  
  
  Цзинь Лин, наблюдая за её немного театральным уходом, сказала мне: "Цзян Шэн, мне почему-то кажется, твой брат не в курсе происходящего. А вот Вэйян, не говоря уж о свадьбе, даже ребёнка запланировала".
  
  Я покачала головой, сказала, что видела обручальное кольцо с бриллиантом, которое Лян Шэн приготовил для Вэйян. Неужели мужчина должен объявлять всему миру, что женится?
  
  Цзинь Лин улыбнулась: "Когда ты собиралась замуж за Тянью, полагаю, ему было досадно, что нельзя объявить об этом всему миру". Вдруг она бросила взгляд на телефон, сказала: "Дело плохо, в редакции проблемы. Я забыла, мне надо ехать".
  
  Я тотчас схватила её за руку, заявила: "Я тоже хочу уехать".
  
  В этот момент вошли Лян Шэн и Вэйян.
  
  Лян Шэн увидев, что я собираюсь уйти, шагнул вперёд. Он ещё не открыл рта, а Вэйян уже подошла, взяла меня за руку, сказала: "Цзян Шэн, останься. Позволь мне и Лян Шэну позаботиться о тебе".
  
  Про себя я подумала: "Не посмею". А вслух, улыбнувшись Вэйян, произнесла: "Со здоровьем у меня больших проблем нет, вы с братом не переживайте. Готовьтесь к свадьбе, если понадобится моя помощь, скажите. Мне нужно вернуться, разобраться с оставшимися вещами. Да ещё Сянгу, надо найти этого глупого кота".
  
  Я ещё не закончила, Вэйян уже, улыбнувшись, сжала мою руку, мягко и понимающе произнесла: "Ладно. Тогда я провожу тебя".
  
  Сказав это, она повернулась к Лян Шэну, улыбнулась ему: "Ты ещё не совсем здоров, отдыхай, я отвезу их".
  
  Лян Шэн не успел ничего сказать, а Вэйян уже тащила нас с Цзинь Лин из дома.
  
  
  
  В машине каждая была погружена в свои мысли, всю дорогу мы молчали.
  
  Подъехав к редакции Цзинь Лин, я тоже собиралась выйти с ней. Вэйян повернулась и схватила меня за руку: "Цзян Шэн, поедем со мной, поможешь выбрать твоему брату подарок. Нужно, чтобы ты помогла мне советом".
  
  Мне стало не по себе, но отказаться не смогла, только согласно кивнула головой.
  
  Проводив Цзинь Лин взглядом до редакции, Вэйян посмотрела на меня в зеркало заднего вида и нажала на газ. Машина рванула, меня прижало к спинке сидения.
  
  Сердце подпрыгнуло, я сказала: "Вэйян, слишком быстро, попадём в аварию".
  
  Вэйян меня игнорировала, скорость росла. Похоже, только такое ускорение могло дать ей возможность выпустить кипящую внутри ненависть и смятение. Машина покинула пределы города и направилась к Сяоюйшаню.
  
  Весь путь по шоссе она не снижала скорость. Подобная ситуация - либо рыба умрёт, либо сеть порвётся, заставила меня дрожать от ужаса.
  
  Машина достигла края скалы. Она со всех сил надавила на тормоз. Пространство наполнилось визгом шин, а моя голова со всей силы впечаталась в спинку переднего сидения.
  
  
  
  Пришла в себя, но увидев впереди бескрайнюю бездну, отвернулась. Лицо Вэйян было серым, потерявшим надежду.
  
  
  
  Меня начало трясти. Не знаю, что Вэйян собиралась сделать. Заикаясь, произнесла: "Вэй... Вэйян..."
  
  Вэйян, похоже, усмирила свои эмоции, неожиданно обернулась и посмотрела на меня. В прекрасных глазах никакого выражения, голос тих, как ореол солнца на закате, нетороплив, как на пороге смерти. Она сказала: "Цзян Шэн, знаешь ли ты, что толкаешь меня к обрыву?"
  
  Я хотела ей объяснить, что между мной и Лян Шэном ничего нет, но на этом утёсе в закате солнца перед решительной Вэйян, почувствовала, что слова слишком бледны.
  
  Вэйян, похоже, тоже не желала слушать мои оправдания, лишь хотела сама высказать то, что на сердце. Она продолжала убитым голосом: "Цзян Шэн, не знаю, как мне удержать себя".
  
  Произнеся это, она вдруг печально улыбнулась. "Цзян Шэн, я ненавижу тебя, только и мечтаю, чтобы ты умерла!"
  
  Моё сердце слегка кольнуло, я не испытывала большой симпатии к Вэйян, равно как и она ко мне. Но среди всей этой мишуры и пыли мы обе были девушками, потерявшимися в любви, ожидающие одного человека, одно сердце.
  
  Я посмотрела на неё, начала: "Вэйян, между мной и... Лян Шэном ничего нет... Я всем сердцем желаю вашей свадьбы. Он мой старший брат, ты моя..."
  
  Вэйян холодно усмехнулась, пробормотала: "Если я отброшу условности общества, готов ли ты сбежать со свадьбы? Цзян Шэн, это было пожелание на свадьбу?! Ты что, умрёшь, если перестанешь лгать? Хотела отнять у меня мужчину, так выступи! Зачем рядится Богородицей, помогающей нам, и приходить несчастной и жалкой бороться со мной за первенство? Неужели от правды, ты умрёшь?"
  
  Я поняла, что и ста устами не переспорю её. Придётся, собравшись духом, объяснять связь того СМС-сообщения с Вэй Ань и таинственным пожаром в цветочном магазине. Во рту пересохло. Я прикидывала, поверит ли Вэйян.
  
  Вэйян продолжала холодно улыбаться: "Цзян Шэн, придумываешь, что бы такого сказать, чтобы я поверила?"
  
  Я смущённо улыбнулась, однако, не знала, как поступить. Если расскажу, не поверит. Откуда такие совпадения? Просто отговорки.
  
  Вэйян покачала головой, горько усмехнулась. "Цзян Шэн, судя по этому СМС, как бы я ни ругала тебя, как ни била, тебе всё нипочём! Твой поступок самое позорное, что есть в этом мире, перед свадьбой крадёшь жениха. Ты понимаешь?!"
  
  Я смотрела на Вэйян, в сердце горечь сильнее, чем от коптиса. Чувствовала, что объяснения будут выглядеть лишь попыткой прикрыть свои грешки. Но ничего не оставалось, кроме как пытаться объяснить.
  
  Вздохнула: "Вэйян, не важно, что ты думаешь обо мне, но если бы я действительно хотела получить Лян Шэна, хотела разрушить вашу связь, то давно бы, ещё в больнице рассказала ему, что между нами нет кровного родства... Но я не сказала. Потому что не хочу портить ваши отношения. Вэйян, если я ради него могу сломать клетку общественных условностей, есть ли необходимость в СМС? Я тоже человек с характером. Если бы я хотела мужчину, я бы как и ты, не считаясь ни с чем, забрала бы его... Но, Вэйян, я так не делаю! Потому что знаю, мой брат будет счастлив с тобой, неужели нам с тобой надо оспаривать его друг у друга. Ты удовлетворена?"
  
  Вдруг атмосфера в машине стала удивительно, я бы сказала, ясной. Правда, в следующий момент я стала переживать, как бы мы с Вэйян не свалились в пропасть.
  
  Вэйян пристально смотрела на меня, похоже, раздумывая над моими словами.
  
  Довольно долгое время спустя она вдруг заговорила, темп речи был медленным, как в старые времена, слово за словом, будто высекая у меня на сердце. Она сказала: "Цзян Шэн, я просто женщина, которая любит мужчину, хочет прожить с ним всю жизнь. Почему надо так сложно? Так мелко?
  
  Я с ним с первого класса старшей школы, люблю его восемь лет. Каких только горестей не хлебнула.... Он в стране, я в стране, он поехал во Францию, я поехала во Францию... Он изучал дизайн ювелирных изделий, я тоже изучала... Всё ради того, чтобы однажды этот мужчина увидел во мне драгоценность...
  
  Я думала, что иду с ним одной дорогой, вижу то, что видит он... Мы будем вместе очень долго... Ха-ха... Могла ли я представить, что буду любить его так сильно, что захочу стать его женой не смотря ни на что? Думала ли я когда-нибудь, что из-за любви опущусь так низко?"
  
  Дойдя до этих слов, она задохнулась от волнения и вдруг остановилась. Гордая Вэйян неожиданно схватила меня за руку.
  
  Она сказала: "Цзян Шэн, вы с Лян Шэном не родные, у вас нет общей крови, но в родовой книге запись о том, что вы брат с сестрой не может измениться! В этой жизни, в этом мире нет такого механизма, чтобы разорвать вашу родовую связь! Поэтому даже если ты и Лян Шэн поставите на кон свою жизнь, кто сможет сделать так, чтобы вы были "вместе"? Цзян Шэн, Цзян Шэн, в этот раз я умоляю тебя..."
  
  
  
  Вэйян сказала: "Цзян Шэн, в этот раз я умоляю тебя!"
  
  Я не смела поверить своим ушам.
  
  Эта заносчивая барышня, что каждый раз отвешивала мне оплеухи, ломала как кусок пластилина, сейчас вдруг говорит: "Я умоляю тебя!"
  
  Увы, с самого начала она не верит, что её жалобные просьбы и предостережения излишни! Что я не буду зариться на её свадьбу с Лян Шэном и тем более портить её или отнимать. У меня своя судьба, я не такая, как она полагает... Но я тоже знаю, этот камень между мной и Вэйян не может растаять как лёд, объяснения ничего не прояснят.
  
  Мне только и остаётся, онеметь и согласно кивнуть головой. Уголки рта приподнялись в улыбке над самой собой, едкой и тоже бессловесной.
  
  
  
  В Сяоюйшане сильный ветер, рука Вэйян медленно соскользнула с моего плеча. Она, кажется, добилась, чего хотела. Её взгляд уже не был жалобным, а голос мягким. Это было предупреждением после того, как она нарочито притворилась слабой.
  
  Она спокойно сказала: "Цзян Шэн, если не могу быть вместе с Лян Шэном, этот утёс Сяоюйшаня место, где нам с тобой лучше всего всё закончить. Я сказала, значит сделаю".
  
  
  
  32. Кто рассказывает старые истории безучастным голосом? Взрослый мужчина, стесняющийся, как ребёнок.
  
  Машина Вэйян, подняв пыль, умчалась, а я шагала по дороге окружённая горами Сяоюйшаня.
  
  На сердце пустота и равнодушие.
  
  Насколько оно опустошено, не смею и думать.
  
  
  
  Солнце заходит на горизонте. Прекрасный ореол, скрывающийся за краем гористой местности, сдержано и торжественно. Глядя на эту хорошо знакомую дорогу, неожиданно вспомнила мужчину, покинувшего город. Сердце легонько кольнуло, однако, не посмела погрузиться в такого рода чувства.
  
  Вспомнила дом в Сяоюйшане и поневоле шаг за шагом двинулась дальше...
  
  
  
  Тот дом, что хранит так много событий, произошедших между мной и ним, каков он сейчас?
  
  Кто зажигает в нём очаг?
  
  Кто там играет на фортепьяно?
  
  Кто рассказывает старые истории безучастным голосом? Взрослый мужчина, стесняющийся, как ребёнок. Стараясь скрыть своё неумение, но со счастливой улыбкой на лице.
  
  
  
  Давным-давно поросёнок заблудился, сел у дороги и заплакал.
  
  Я хочу взять его домой, дать ему крышу над головой, защитить от непогоды. Хочу готовить ему каждый день, вырастить его гладким и тучным. Хочу всю жизнь защищать его, радовать, чтобы он не грустил и не плакал.
  
  Я клянусь, всегда быть с ним, всегда держать его поросячье копытце, чтобы он не сбился с пути на каком-нибудь перекрёстке. Хочу, чтобы он вырос в большую свинью, хочу всегда быть с ним рядом.
  
  Если мясник занесёт над ним нож, я встану перед ним. Если могу защитить его, я согласен расплатиться жизнью.
  
  
  
  В этот момент из глаз вдруг хлынули слёзы.
  
  Я люблю одного мужчину, готова ради него принести в жертву собственное счастье, но, оказывается, есть другой мужчина, готовый отдать жизнь за меня.
  
  
  
  Тянью, с тобой сейчас всё хорошо?
  
  
  
  Часть 6. Сигнальный огонь.
  
  Горный месяц не в ладах с сердцем.
  
  
  
  Пролог. Выход из игры.
  
  
  
  Полуденный город.
  
  За окном сильный ветер колышет ветки.
  
  Положил телефонную трубку, уголки рта приподнялись в изящной усмешке, будто леопард схватил особо полюбившуюся дичь.
  
  Он знал, новость дошла до Вэйян: вчера Цзян Шэн провела ночь в доме Лян Шэна... Дальше намечается блестящее представление.
  
  По его замыслу спектакль должен развиваться следующим образом. После возвращения Тянью в город, Цзян Шэн и Лян Шэн снова увязнут в конфликте чувств, получат новые шрамы. Само собой всех троих ждёт финал, правила которого устанавливает он. Лучший результат: это Цзян Шэн выходит замуж за всеобщего любимца его старшего брата, а дальше... В глубине души! Вечно! Любит! Лян Шэна!
  
  Именно так! Вечно! Любит!
  
  Он хочет, чтобы мужчина, которого зовут Тянью, совсем пал духом! Стал беспомощным! Необратимо!
  
  Он вдруг пришёл в волнение. Пощупал пустые штанины, и в сердце будто разверзлась огромная пустота. Даже огромное счастье не заполнит полностью.
  
  Вот так!
  
  С того дня, как он потеря ноги, боль Тянью - его веселье.
  
  Поэтому он не хотел, чтобы что-нибудь в этом спектакле выходило из-под его контроля. Не хотел видеть в составе участников Вэйян, не хотел вмешательства Лу Вэньцзюаня. Он будет сам заниматься постановкой.
  
  Поэтому ему нужен способ вывести Лу Вэньцзюаня и Вэйян из игры.
  
  И ещё, как заставить Тянью, поставившего высокие заборы вокруг сердца, снова включиться?
  
  
  
  Вдруг кто-то бесшумно набросил на него пальто.
  
  Он обернулся и увидел рядом с собой Тянью. В руке банка кофе со льдом, у груди держит вальяжного Сянгу.
  
  Тянью посмотрел на него, немного хриплым голосом произнёс: "Холодно, не простудись".
  
  Тяньэнь пощупал накинутую на него одежду, улыбнулся. Посмотрел на рану на виске Тянью, сказал: "В такой холод пьёшь кофе со льдом. Жалеешь, что недостаточно остудил собственное сердце? Да, кстати, брат, по твоему распоряжению разузнал о Лян Шэне. Говорят, он уже вышел из больницы".
  
  Тянью с каменным лицом сделал глоток кофе, будто не заботился о своём деле.
  
  Тяньэнь посмотрел на котёнка, которого звали Сянгу, на руках Тянью, улыбнулся: "Брат, она в твоём сердце. Почему ты отказываешься от своего счастья?"
  
  Тянью ничего не ответил и по-прежнему не спеша пил кофе.
  
  Тяньэнь снова улыбнулся и сказал: "Ты же жизни не пожалел, спасая девушку. Как можешь безропотно отдать её Лян Шэну? Брат, зачем притворяться перед самим собой, ты же понимаешь, она в твоём сердце..."
  
  На лице Тянью по-прежнему никаких эмоций, бездушное выражение, вызывающее холод в сердце. Спустя довольно долгое время он неожиданно повернулся, брови слегка нахмурились, поинтересовался у Тяньэня: "Почему тебя так волнуют мои дела с ней?"
  
  Тяньэнь остолбенел. В горло будто затолкнули куриное яйцо, не сглотнуть, не прокашлять.
  
  Прошло некоторое время, прежде чем он пришёл в себя, улыбнулся и ответил: "Разве я не волнуюсь о тебе? Брат".
  
  Тянью, не сказав ни слова, улыбнулся. Уголки губ приподнялись, но взгляд был полон глубокой печали. Стало ясно, что он не собирался ставить Тяньэня в затруднительное положение, поэтому сменил тему разговора. Спросил: "Ухусин проводит конкурс моделей?"
  
  Тяньэнь улыбнулся, сразу подхватил тему и стал рассказывать: "В городе у молодых наследников весенний гон, нашли этот повод. Кстати, большая звезда нашей семьи Су Мань в переломах. Слышал, выпала с 4 этажа. Полагаю, перерыв в работе составит до полугода. Компания поставила в известность СМИ, что Су Мань прошла свой зенит и поехала заграницу подзарядиться".
  
  Тянью ничего не сказал.
  
  Ему было странно почти полное безразличие собственного сердца. Должно быть такого рода развлечения "песни, женщины, гончие и скачки", яркий, переливающийся всеми цветами радуги образ жизни слишком далёк от него.
  
  Да, много лет назад он обещал ей: "Я даю тебе 4 года. За эти 4 года я не буду заниматься плохими делами, не буду путаться с другими женщинами. Буду ждать, когда ты вспомнишь меня и вернёшься ко мне..."
  
  Однако через 4 года в итоге он покинул этот город.
  
  Подумав об этом, опустил голову, посмотрел на котёнка у своей груди. Холодно усмехнулся, повернулся и ушёл.
  
  Ха-ха. Ты не можешь заменить Сяоми, а я не могу занять место Лян Шэна.
  
  
  
  - Брат, ты куда собрался?
  
  - В Сяоюйшань.
  
  Потом добавил: "Не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что я вернулся".
  
  
  
  33. Между нами всё давно уже необратимо.
  
  Дойдя до знакомого перекрёстка и взглянув на небольшой дом невдалеке, я вдруг остановилась.
  
  Когда надо прикоснуться к некоторым воспоминаниям, действительно, трусишь.
  
  Домик прятался среди вечнозелёных деревьев, однако засохшие плети девичьего винограда создавали впечатление запущенности.
  
  В прошлом я здесь жила, в прошлом был мужчина, который баловал меня.
  
  Осторожно ступила на покрытую пылью дорожку из зелёных камней. Эту часть он специально перестелил заново, из-за того что я упоминала, звук брусчатых улиц Вэйцзяпина "чжи-чжи-я-я" - это самый родной диалект моего детства.
  
  Прошлые дела будят сентиментальность, касаешься, и всегда горько.
  
  Заходящее солнце уносило слабое тепло, рассыпанное по садику у дома. Мне показалось, я заметила силуэт в деревьях. Человек спокойно стоял, будто слушая печальное завывание ветра, и тоже смотрел на закат.
  
  
  
  Это... он?
  
  Нет! Ясно, что он не вернулся в город!
  
  Новый жилец?
  
  Или...
  
  В моём сердце будто поднялся ураган века.
  
  
  
  Не дожидаясь, когда я дойду до садика у дома, вдруг возникли несколько человек в чёрном. Строгие лица серьёзны, почти каменные. Преградили мне дорогу.
  
  Во главе мужчина с бородой. Похоже, я его уже где-то видела. Холодным голосом приказал: "Госпожа, это частные владения, не приближайтесь!"
  
  Я беспокойно наблюдала за силуэтом среди деревьев. Будто услышав шум за пределами сада, его тело слегка дёрнулось, но он не повернулся.
  
  Когда я снова пригляделась, силуэт уже исчез за деревьями.
  
  Очень похоже на сон.
  
  Или это и был сон, только слишком реалистичный.
  
  Я не стала выкрикивать имя, которое даже не знаю, как произнести. Если это он, между нами всё давно уже необратимо, если не он, только растревожу душу.
  
  
  
  Вечером, вернувшись домой, окатилась холодной водой.
  
  Во сне солнечный свет застилал всё небо, романтично цвели цветы, за деревьями тот похожий на тень мужчина. Он улыбается маленькому котёнку, которого держит на руках. Улыбка слабая, но пронзительно прекрасная.
  
  Повернулся. Я всё ещё не могу разглядеть его лицо, но вижу рану на виске. Будто хищный зверь заворочался в тайниках сердца, заставляя меня и во сне испытывать ни с чем несравнимую горечь. Только почувствовала, как полились горячие слёзы.
  
  Котёнок спрыгнул с его рук, и я вдруг поняла, что это возмущённая морда Сянгу.
  
  
  
  Холодной ночью сон не согревает.
  
  Проснулась, не обнаружила никого.
  
  Во мраке не смогла найти человека, пары рук, объятий, тепла.
  
  Ха-ха. Пора просыпаться.
  
  Только... в пожаре... Сянгу пропал.
  
  
  
  34. Это не статья, это что-то особенное.
  
  Рождество. Чужие Санта-Клаусы разносят подарки, а мой забрал - цветочного магазина нет, квартиры нет, даже Сянгу нет.
  
  Я искала на ближайших улицах, в окрестностях цветочного магазина, не увидела ни клочка кошачьей шерсти. Только и осталось, копировать объявления "пропал кот". Сердце не на месте, настроение отвратительное.
  
  Пока готовила объявления, обнаружила, что у меня нет ни одной фотографии Сянгу.
  
  Никаких доказательств его присутствия в моей жизни. Вплоть до того, что я сама засомневалась, был ли он на самом деле или это моё воображение?
  
  Ба Бао звонила несколько раз, всё спрашивала, не вернулся ли Бэй Сяоу. Почему до сих пор никакого движения? Надо ли ей как-нибудь подготовится? На его телефоне задолженность, она не может связаться...
  
  Я потирала висок и утешала Ба Бао. Говорила, что Бэй Сяоу не такой как мы - простые смертные. Он существо неконтролируемое, уже не осталось ничего человеческого...
  
  В голосе Ба Бао слышалась радость, я не поняла, с чего такое веселье. Она сообщила: "Ах, говорят, "Ухусинь" устраивает большой конкурс моделей. Скажи, как бы мне поучаствовать? Выбей для меня у Чэн Тянью третье место... Я...."
  
  Ба Бао последнее время участвовала во многих конкурсах. Пока живёшь - индустрия развлечений, умрёшь - шоу-бизнес призраков.
  
  Мне постоянно казалось, этот формальный престиж требует слишком много жертв и выплат. Такого рода величия не способен достичь обычный человек, и подобный труд простому человеку не по силам.
  
  Посмотрите на Су Мань. Под прицелами камер она прекрасна, как фея, а в реальной жизни ради крепкой опоры бодро торгует собой.
  
  Подумав о Су Мань, я вспомнила ту разодетую скотину Лу Вэньцзюаня. Неисполненные обязательства между нами, невидимую холодную войну.
  
  Повернулась к Цзинь Лин, спросила: "Хочешь написать статью?"
  
  Цзинь Лин переспросила: "А?"
  
  Я с безразличным выражением сказала: "О тяжёлой женской доле. Ей хотелось бы прожевать одного человека с костями, однако, вынуждена выйти замуж за этого мерзавца".
  
  Цзинь Лин ответила: "Ха-ха. Это не статья, это что-то особенное".
  
  
  
  Ледяной ветер постепенно студил, полуденное солнце совсем запуталось. Мы с Цзинь Лин расклеивали объявления о пропаже Сянгу. Цзинь Лин сказала: "Вчера, когда Вэйян увезла тебя на машине, с тобой ничего не случилось?"
  
  Я покачала головой, улыбнулась: "С чего бы, она же моя невестка".
  
  Цзинь Лин улыбнулась и по слогам произнесла: "Видимость полного благоденствия!"
  
  Вдруг она что-то вспомнила, сказала: "Эй, твой Сянгу всего лишь глупый кот. Не мог он сбежать в Сяоюйшань? Вспомнил прежнее место, вещи, квартиру".
  
  Сяоюйшань? Не знаю почему, но от этих трёх слогов что-то шевельнулось в моей душе. Вспомнила похожие на сон сумерки, силуэт за деревьями и холодный голос охранника.
  
  Цзинь Лин предложила: "Что если нам сходить, посмотреть?".
  
  Я с сомнением покачала головой.
  
  
  
  35. Я взял её!
  
  Но в итоге я всё-таки ни с того ни с сего поехала в Сяоюйшань.
  
  Возможно, потому что вспомнила вчерашний сон, высокомерную мордашку Сянгу.
  
  
  
  Такси доставило меня до Сяоюйшаня, я вышла из машины. Тихий полдень, густой лес. Изредка птички перелетают кроны деревьев, некоторые из них искусно щебечут, призывая тепло в морозную высь.
  
  Тот дом из прошлых дней так же как вчера скрывается среди вечнозелёных деревьев. Только засохший девичий виноград уже счищен со стен. Обнажённая боковая стена красной охры проглядывает более отчётливо.
  
  Прежняя дорожка из зелёных камней, прежняя любовь и почитание. И я снова с удвоенной осторожностью иду по ней.
  
  Время Рождества удивительно нежное. Зимнее солнце, неся немного жёлтого золота, просачивается в дом, в сад. Кажется, попал в рай на земле.
  
  В глубине сада неожиданно раздаётся низкий, чистый голос. Такой знакомый и незнакомый. Он говорит: "Парень, снова бежишь куда глаза глядят!"
  
  Сердце подскочило к горлу. Пошатываясь, двинулась вперёд, увидела высокого мужчину, одиноко стоящего перед гималайским кедром. Он тихонько опустился, взял на руки пушистый комок.
  
  Тот силуэт это... он!
  
  Тот голос... его!
  
  И характерная доброта и нежность в голосе тоже его!
  
  
  
  Когда он прижал к груди Сягну, на лице сияла лёгкая улыбка. Поднял голову, чистый взор обратился прямо на меня. Встретившись взглядом, я сразу лишилась способности говорить и замерла на месте. А его улыбка при виде меня мало-помалу застыла в уголках рта.
  
  Сянгу вырвался из его рук и бросился ко мне, но в последний момент остановился на середине пути. Похоже, он тоже учуял какую-то странную атмосферу.
  
  В этот момент пять-шесть человек в чёрном подошли к ограде, старшим по-прежнему был мужчина с бородой. Он преградил мне дорогу, сказал: "Госпожа, я говорил, это частная территория, проход запрещён!"
  
  Проход... запрещён!
  
  Я уныло посмотрела на мужчину перед собой. Приложив усилие, улыбнулась. Ах, верно, я для него уже посторонний человек.
  
  Он издалека смотрел на меня. Равнодушный взгляд, губы сжаты, не поймёшь, радуется или грустит.
  
  Сянгу, сидя на траве между нами, колебался в растерянности, не зная куда смотреть.
  
  Главный мужчина в чёрном сделал шаг вперёд, сказал: "Госпожа, прошу уйти".
  
  "А?" Ну, да, верно. Как я могу так легкомысленно стоять перед домом "незнакомого" мужчины и ещё с убитым видом. Оконфузилась.
  
  Неловко развернулась, поспешив спастись бегством.
  
  В тот момент, когда повернулась, вдруг оказалась в объятия пары сильных рук. Начальник охраны, увидев подошедшего мужчину, слегка обомлел.
  
  Оказалось, кто-то стоял за мной! Повернула голову и увидела ледяное лицо Лян Шэна.
  
  О, Небо! Зачем он пришёл сюда?
  
  В охватившем смятении краем глаза всё-таки разглядела невдалеке его машину с распахнутой дверью.
  
  Выражение лица Лян Шэна сосредоточенно, в глазах клокочут волны гнева. По его мнению, я пришла к своему парню, "обманувшему ожидания", но охрана остановила его младшую сестру перед дверью.
  
  Оттолкнул охранника, взял меня за руку и большими шагами вошёл в сад, направляясь прямо к Тянью.
  
  Не дожидаясь моей реакции, он ударил Тянью в челюсть. Не ожидавший нападения Тянью повалился на землю, в уголке рта появилась кровь. Изумлённо посмотрел на Лян Шэна, но тут же снова стал спокойным, усмехаясь уголками губ.
  
  Я испуганно вскрикнула, не зная как быть, дрожа, произнесла: "Лян Шэн, что ты делаешь?"
  
  Лян Шэн оттолкнул меня в сторону. Его холодный взгляд пугал. Он шагнул вперёд, схватил Чэн Тянью за грудки, потянув на себя, сказал: "Скотина, не можешь жениться на ней, какого чёрта тебе от неё нужно?"
  
  Охранники с самого начала не остановили вломившегося к молодому господину кузена, но видя, что хозяина бьют, сразу шагнули вперёд. Чэн Тянью бросил на них холодный взгляд, они остались на месте не смея приблизиться.
  
  Услышав, что Лян Шэн разносит Тянью, по сердцу будто резанули. Очевидно, Лян Шэн неправильно понял Тянью.
  
  
  
  Что неправильного сделал Тянью?
  
  Единственная его ошибка в том, что влюбился в девушку, в которую не должен влюбляться.
  
  
  
  Я испугалась, что откроется слишком много правды, торопливо шагнула вперёд, потянула Лян Шэна. Слёзы лились ручьём. Печальным голосом позвала: "Брат, пойдём. Тянью ни в чём не виноват! Брат".
  
  Брат? В глазах Тянью мелькнуло недоумение, которое в тот же миг пропало в чёрных, будто нефрит, зрачках.
  
  Лян Шэн сбросил мою руку. Прекрасные глаза налиты злостью, голос звенит льдом, совсем не такой как прежде. Он сказал: "Цзян Шэн, ступай, подожди меня там".
  
  Я никогда не видела такого Лян Шэна, его злость, его холод. После того как в больнице он узнал, что моего ребёнка больше нет, он всё свалил на Тянью, поэтому и послал дядюшку Чэня найти его. А ещё сейчас стал свидетелем, как охрана не пускает меня к нему.
  
  Повернулся, посмотрел на Тянью. Тонкое изящное лицо стало ужасным, глаза налились кровью, зубы сжаты. Сказал: "Ты взял её, она забеременела. Потом бросил, вынудил избавиться от ребёнка. Когда она была в больнице, тебя это ни капли не заботило. Сегодня она пришла к тебе. Компромисс, пусть. Пришла просить тебя помириться. Как ты мог приказать охранникам не пускать её! Она... Она Цзян Шэн! Ты забрал у меня... Это... Цзян Шэн, о которой пять лет назад ты обещал заботиться всю жизнь! У тебя есть совесть?"
  
  Сказав это, он снова со всей силы ударил Тянью под челюсть.
  
  Я рядом наблюдала, как уголки губ Тянью наполнились кровью. Казалось, я сама преступница, совершившая вопиющие злодеяния. Кинулась останавливать Лян Шэна, лезшего на Тянью с кулаками, но Лян Шэн схватил меня за плечо, сказал: "Разве он не достаточно причинил тебе горя?"
  
  В этот момент Тянью вдруг рассмеялся.
  
  Поднялся, покачиваясь, схватил меня за другое плечо. Улыбка развязная и бездушная. Он приподнял бровь, посмотрел на Лян Шэна, в чёрных зрачках провокация, задал вопрос: "Считаешь, имеешь право на эти два удара, Лян Шэн?"
  
  Лян Шэн замер, никак не ожидав таких слов от Тянью.
  
  Я зажата ими с двух сторон, каждый тянет на себя, никто не идёт на уступки, их руки, как огонь, жгут мою кожу.
  
  Тянью с силой притянул меня ближе, посмотрел на Лян Шэна, сказал: "Если эти два удара от твоего брата, мне нечего сказать, но если..."
  
  Он сдержался. На прекрасном лице вдруг появилась своего рода безбашенная решительность. Опустил голову и произнёс с нажимом: "Если ты говоришь как новое увлечение старому, тогда послушай меня! Лян Шэн! Всё верно! Я взял её, спал с ней, она забеременела от меня! Я целовал её! Пользовался её телом! Слушал её стоны! Имел её всю! Готов убить меня! Что случилось?! Разве ты не говорил мне пять лет назад, что она твоя жизнь? Почему сейчас ты принимаешь это близко к сердцу? Не согласен? Возражаешь, что я имел эту женщину? Считаешь, её тело не чисто? Чувствуешь обиду? Не можешь перенести?"
  
  Безжалостная, откровенная речь Тянью заставляла меня сгорать от стыда. Жаль, что нельзя было немедленно умереть перед этими двумя мужчинами.
  
  Лицо Лян Шэна побелело. Очевидно, что слова Тянью привели его в ярость. Лицо обычно прохладное как нефрит стало бушующим пламенем. Не давая закончить, он бросился с кулаками на Тянью.
  
  Я повернулась, встала перед Тянью, пытаясь остановить Лян Шэна. Плача, умоляла его: "Брат, пойдём! Прошу тебя! Я не хочу, чтобы вы так! Я не могу, когда вы так!"
  
  Тянью, увидев, что я его загораживаю, на миг замер, но всё-таки оттолкнул меня.
  
  Он не уклонялся, кулак Лян Шэна ударил его в грудь. Мелькнуло выражение боли, взгляд, полный презрения упёрся в Лян Шэна. Холодно усмехнулся: "Ха-ха! Знаешь, если тебе это невыносимо, ты не вправе говорить, что она твоя жизнь! И тем более недостоин её любви! Ты не заслуживаешь, что ради тебя она убила моего ребёнка!"
  
  Не заслуживаешь!
  
  Потом он, как зверь в загоне, не в силах сдержать ярость, со всей силы врезал Лян Шэну кулаком по щеке.
  
  Взвыл, хрипло и мучительно, скорбя и пряча своё сердце. Будто твёрдая игла вонзилась в мою грудь, так больно, что не вздохнуть.
  
  Эта фраза "моего ребёнка", эти два слова наполнили меня бесконечно печалью.
  
  До сих пор! До сих пор!
  
  Он по прежнему брал всю "вину за небрежность" на себя. Не соглашался открыть передо мной правду о той ночи. Боялся, что если я узнаю, мне будет так больно, что не захочется жить?
  
  Тянью. Тянью.
  
  Глаза туманились от слёз. Сердце, кажется, придавлено огромным камнем. Даже слова не вымолвить.
  
  А Лян Шэн замер там, где стоял, будто поражённый молнией.
  
  В его глазах мелькнули осколки света. Не в силах осознать вглядывался в меня, словно ведя допрос. Похоже, после потрясения не мог прийти в себя.
  
  Тот ребёнок... это... ради меня?
  
  Ради... меня?
  
  Ради меня?
  
  ......
  
  В одно мгновение....
  
  Ошибочный диагноз! Лейкемия! Пересадка костного мозга! Цзян Шэн! Ребёнок... Эта связка ключевых слов стремительно обрушилась на его голову, образуя нить, складываясь в правду.
  
  
  
  Я смотрела на Лян Шэна, в его взгляде невозможность поверить, воссозданные сцены прошлого. Такая обида! Беспомощность! Нескрываемые раны! Будто полученные вчера, алые от выступившей крови они улыбались мне.
  
  Почти раздавленная, плача, я повернулась, оттолкнула охранников. Закрыв лицо, попыталась сбежать с этой приносящей страдания земли Сяоюйшаня, но споткнулась и осталась на коленях, обхватив себя руками, рыдать во весь голос.
  
  ......
  
  
  
  Кажется, прошло несколько столетий.
  
  Лян Шэн, напрягая последние силы, поднялся с земли, стёр кровь с губ, медленно шагнул вперёд. Нерешительно приблизился, казалось, каждый шаг - своего рода потрясение, будто по лезвию ножа.
  
  Я медленно подняла голову, глаза туманятся от слёз. Его бледное нежное лицо полное боли и любви. Однако взгляд сдержан, не готовый слишком открыться.
  
  Подошёл ко мне, посмотрел на моё мокрое лицо. Пальцы дрогнули, вроде собирался стереть мои слёзы. Искоса взглянул на Тянью, но в итоге не поднял руки.
  
  В тот момент в его сердце, похоже, было множество слов, но признавая, что я принадлежу мужчине рядом, мог лишь стоять передо мной без возможности обнять и утешить.
  
  Будто на сантиметр ближе, и порядок будет нарушен.
  
  Будто стань чуть нежнее, и кокон над скрываемыми мыслями треснет.
  
  В итоге он открыл рот, опустевший голос полон сожалений: "Зачем надо было так глупить?"
  
  После его фразы мои слёзы высохли. В тот момент мне захотелось последовать за своими желаниями и, не обращая ни на что внимания, с плачем упасть в объятия мужчины передо мной.
  
  Объятия, о которых я мечтала всю жизнь, единственное плечо, что могло меня утешить.
  
  Но... я... не могла.
  
  
  
  Лян Шэн застыл передо мной. Ни подойти, ни отступить.
  
  Кажется, один шаг и случится необратимое.
  
  Он долго пытался обрести контроль над собой, потом медленно открыл рот и с трудом произнёс: "Цзян Шэн, знаешь, тот ребёнок, что ты убила, ... наследник семьи Чэн. Тянью, действительно, очень трудно это принять. Ты должна понять его горе, как мужчины".
  
  Он почти рассыпался на части от этой речи.
  
  Я подняла голову, настороженно посмотрела на него, уже чувствуя, что следующие слова в любой момент могут, как острый нож, пронзить моё сердце.
  
  И в самом деле, он их произнёс.
  
  Он сказал: "Цзян Шэн, если ты не можешь отпустить его, не надо быть такой упрямой". Его будто самого тоже пронзили, голос дрожал, но он всё-таки продолжил: "Цзян Шэн, ты же взрослый человек, как можешь не знать? Быть девушкой такого человека, в будущем стать... женой. Тебе надо идти на уступки, признавать ошибки... Если ты не можешь сказать, я.. за тебя... скажу ему. Я за тебя, признаю ошибку..."
  
  Не смея поверить, я смотрела на Лян Шэна, не в силах прийти в себя.
  
  Вдруг я улыбнулась. В горле как будто сладковатый привкус крови, хлещущий из сырого мяса, он расползся по рту, но я улыбалась, как цветок.
  
  Мой голос неожиданно стал резким. Засмеялась до слёз. Ткнула пальцем в стоящего рядом Тянью, крикнула Лян Шэну: "Верно, я люблю Тянью! Не могу отпустить его! Он в моём сердце! Очень долго! Каждый день и каждую ночь скучаю по нему! Каждый день и каждую ночь хочу сказать ему, что люблю его! Я люблю его! Я люблю его! Люблю так, что не могу высказать! Люблю так, что немею! Люблю до такой степени, что вечно буду хранить его в сердце! Могу всю жизнь просто издалека смотреть на него! Только в том мире, где есть он, могу быть и я! Люблю так, что он никогда не узнает, как сильно я его люблю! Ха-ха, Лян Шэн, я люблю его! Что же делать? Помоги мне, научи меня, что делать?"
  
  В тот момент слова Лян Шэна потрясли меня как проклятье. Я больше не могла, как компьютер, контролировать свои чувства. Могла только, как все женщины Поднебесной с ранеными чувствами, перед горячо любимым мужчиной настойчиво твердить слова, не противоречащие сердцу.
  
  Не сойдя с ума, не выжить.
  
  Лян Шэн замер и вдруг тоже улыбнулся. Взгляд стекал хрустальным светом, посмотрел на меня, посмотрел на Тянью, сказал: "Если бы ты раньше сказала это ему, как он мог бы на тебя сердиться и расстаться с тобой?"
  
  Я, тоже улыбаясь, ответила: "Верно, как бы он мог? Брат, скажи ему, я не могу без него. Попроси, чтобы он не бросал меня! Давай!"
  
  Но произнеся эти слова, я ужасно пожалела.
  
  Лян Шэна как будто толкнули к краю утёса. Посмотрел на меня, повернул голову, посмотрел на Тянью, в итоге его голос был горек, он сказал: "Тянью, Цзян Шэн... очень молода. Забудь всё, что она сделала плохого".
  
  Тянью расхохотался, глаза налились кровью. Он уже не мог ничего произнести, только смеяться, пряча бесконечную пустоту в своём сердце. Стоял над скрытым вулканом, который в любой момент мог извергнуться и всё погубить.
  
  Горько и беспомощно качал головой, бормотал: "Цзян Шэн, Цзян Шэн..."
  
  Сквозь зубы бормотал моё имя, не в силах высказаться.
  
  Но я могла понять, что за слова он не произнёс. Наверняка хотел сказать: "Цзян Шэн, Цзян Шэн, ты, правда, люта! Использовала моё имя, чтобы заявить о своей любви к другому мужчине!"
  
  Цзян Шэн!
  
  Цзян Шэн!
  
  ......
  
  
  
  Рождество, Сяоюйшань, пустынный лес. Я и Лян Шэн, будто насторожившиеся ежи. Надев маски, пронзаем клинками один другого. А Тянью как ни в чём не повинный предмет реквизита. Пробирает до костей, совершенная безнадежность.
  
  Похоже на рассуждения об искусстве фехтования на мечах с горы Хуашань. Кто кого первым зарубит насмерть, кто первым сломается.
  
  Только дым сражений, блеск слёз не виден.
  
  Такого рода ощущение, в реальности очень личное!
  
  
  
  Ха-ха.
  
  Если ещё жёстче, станет ли больнее?
  
  Так больно, что забуду тебя, забуду любовь.
  
  
  
  Мы трое стояли прямо.
  
  Ледяной ветер, солнце скрылось.
  
  В Рождественском небе кружил первый снег этой зимы.
  
  Два неправильно понявших друг друга мужчины. Кровопролитный скорбный бой.
  
  Объединённые тем, что ни один, ни другой не согласны касаться тайной правды.
  
  
  
  Охранники наблюдали с энтузиазмом. В прошлом все они бились врукопашную на передовой, сейчас комфортно расположились, наблюдая схватку двух молодых господ семьи Чэн. Бой закончился, ещё новогодняя постановка. Чувства бьют через край, мелодраматические сопли. К тому же бесплатный входной билет и даже элегантная обстановка.
  
  Только по прибытии Чэн Тяньэня они в страхе рассыпались.
  
  Тяньэнь вышел из машины. Увидев нас троих в круговой поруке, сперва испугался. Затем приблизился, толкая инвалидное кресло. Взгляд полон заботы, спросил: "Вы... Что у вас тут произошло?"
  
  
  
  (Конец первого раздела)
  
  
  
  Раздел второй. Течение времени.
  
  
  
  Часть 7. Тупик. Воинский приказ.
  
  
  
  На цунь тоски о возлюбленной, на цунь золы и пепла.
  
  
  
  Пролог. Костяной гребень.
  
  
  
  У меня есть руки, но в этом мире я не могу держать тебя в объятиях.
  
  У меня есть зрение, но в толпе я не могу смотреть в твою сторону.
  
  У меня столько любви, слова вертятся на языке, но становятся чем-то другим.
  
  
  
  Другие люди любят изо всех сил.
  
  Мне не хватает сил, чтобы не любить.
  
  
  
  Другие пользуются нежностью как доказательством любви.
  
  Я использую страдания, как доказательство нелюбви.
  
  
  
  Цзян Шэн, в Сяоюйшане ты плакала, теребила волосы, но упорно улыбалась. В тот момент мне очень хотелось, наплевав на всё, обнять тебя.
  
  Слишком много мечтаю. Одни объятия заведут в какую угодно глушь.
  
  
  
  Слышать, как ты говоришь, что любишь его, нормально.
  
  Я сам отполировал костяной гребень. Чёточником выложил твоё имя. Это имя из бусин - тайна, которая неизвестна никому.
  
  Когда ты будешь выходить замуж, я буду на твоей свадьбе...
  
  
  
  Один раз расчешу до кончиков.
  
  Проведу второй раз - вместе до старости в мире и согласии.
  
  
  
  36. Так как ты очень важна, я готова ради тебя стать крепче.
  
  Растерянная вернулась в квартиру. Тяньэнь тоже вошёл следом. Его помощники и охрана остались за дверями.
  
  Только что в Сяоюйшане дым сражения заледенел.
  
  Морозный воздух, падает снег. Тяньэнь улыбается, пробует разрешить безвыходное положение. Вызывается проводить меня домой.
  
  Когда уходили, он бросил взгляд на Тянью, посмотрел на Лян Шэна, сказал: "Вам надо успокоиться".
  
  
  
  Тяньэнь вошёл в комнату, оглядел гостиную. Притворяясь безразличным, буркнул: "Вернулся в город, не пошёл повидаться с дедом, спрятался в Сяоюйшане, чтобы подраться. Цзян Шэн, ты, в самом деле, крута".
  
  Я не смотрела на него. Сейчас никакой вред и оскорбления меня не трогали. Я была почти бесчувственна.
  
  Молча прошла в гостиную, взяла конверт с ключами, отдала Тяньэню, ничего не сказав.
  
  Тяньэнь замер. Открыл конверт, увидел ключи. Снова оглядел наведённый вокруг порядок, улыбнулся и спросил: "Что случилось? Цзян Шэн, ты окончательно отказалась от моего брата? Лян Шэн стал твоим новым благодетелем?"
  
  Я с отвращением бросила на него взгляд.
  
  Тяньэнь не возражал. Его томный, крайне пренебрежительный тон, будто намеренно поддразнивал меня вспылить: "Всё равно же вернёшься в эту квартиру. Не сможешь изменить своей натуре паразита! Ты женщина во всём полагающаяся на мужчину! Разве у тебя нет цветочного магазина? Это не было подачкой моего брата? С твоим умением всё вернёшь! К чему мысли о морали!"
  
  В этот момент из кухни вышла Цзинь Лин, в руках стакан воды, прямо посмотрела на Тяньэня. Ни прошлого страха, ни тревоги, а своего рода равнодушие.
  
  Ах, да. После обеда она помогала мне приводить в порядок квартиру. Я сказала, что пойду куплю кое-что в ближайшем магазине, но чёрт попутал, ни с того ни с сего поехала в Сяоюйшань.
  
  При виде Цзинь Лин на лице Тяньэня мелькнула неловкость.
  
  В этот момент они не были похож на себя прежних. Тогда Тяньэнь постоянно выказывал Цзинь Лин полное равнодушие, а Цзинь Лин обижено шла на уступки.
  
  По-видимому, я не ошиблась, в характере Цзинь Лин произошли стремительные перемены. Причём то, с чем она столкнулась, весьма вероятно имеет отношение к Тяньэню.
  
  Цзинь Лин подала мне воды, посмотрела на Тяньэня, усмехнулась: "Не слышала, что иметь романтические отношения, получать подарки, означает становиться паразитом. Когда влюблён - "ты мне, я тебе", "быть друг для друга поддержкой", а после расставания это превращается в "во всём полагаться на мужчину"! Неужели любимая девушка это банк. Всё, что внесено, при расставании надо вернуть? Второй господин Чэн, ты серьёзно на это рассчитываешь!"
  
  Лицо Тяньэня слегка изменилось, его блестящие зрачки стали глубже. Он смотрел на Цзинь Лин.
  
  Цзинь Лин непринуждённо стояла перед ним. Профессия репортёра придала ей особый шик взрослой привлекательной женщины.
  
  
  
  Много лет назад, ещё девочкой, она следовала плохому примеру. Курила, пила, делала татуировки, слонялась по улицам. Тот мальчик, которого звали Тяньэнь, подарил ей улыбку, протянул руку, и она посчитала это раем. Взяла его за руку и взлетела к облакам.
  
  Потом после потери ног его характер сильно изменился. Из ангела он стал демоном. Под облаками отпустил её руку и спокойно наблюдал, как она с высоты падает вниз, обречённая на гибель.
  
  Много лет она постоянно, как тень, следовала за его дыханием, его шагами. Расшибалась в лепёшку, превращалась в неприкаянный дух, но верила, что она в его сердце. Просто из-за потери ног, он злобно её отталкивает. До тех пор пока последнее время её характер кардинально не изменился. Будто случилось что-то, заставившее её осознать, всё это в нём не более чем эгоизм.
  
  
  
  Двое передо мной схватились намертво. Я могла видеть гром и молнии от их обоюдных взглядов.
  
  В итоге Тяньэнь холодно усмехнулся, сказал: "У вас женщин всегда есть оправдание".
  
  Цзинь Лин потянула меня, поставила перед Тяньэнем, глаза горят. "Оправдания? Это честность! Ваша семья Чэн украла у неё Лян Шэна! Ах, да, что для вас значит родство? Когда твои близкие уходят, в вашем клане всё вращается по-прежнему! Бычите на фондовом рынке, собираете собрания. Но для девочки 16-17 лет Лян Шэн был всем, можно сказать, он был её Небом! Полагаешь, 16-17 летняя девочка не должна рассчитывать на родного человека? Чем хочешь, чтобы она занималась? Стала проституткой или рабочим-подростком? Если бы Лян Шэн был с ней, он бы жизнь отдал, чтобы она спокойно росла и училась! Обеспечил её учёбу, беззаботную жизнь в университете! Это то, что ваша семья Чэн должна была дать ей за Лян Шэна! Почему сегодня это стало милостыней, и она вдруг превратилась в паразита?! Не слишком ли вы бессовестны? Такие крутые, что заберёте всё обратно, отдав ей Лян Шэна! Верните ей пять лет, когда Лян Шэн пропал! Вернёте?! Положите перед ней весь мир, но я скажу тебе, это не больше, чем Лян Шэн! Не говоря о цветочном магазине и разных вещах, что называют богатая одежда и изысканная пища!"
  
  Когда Цзинь Лин закончила свою речь, я заплакала от тоски и обиды.
  
  В этом мире мне ничего не нужно. Единственное, что хочу, я никогда не смогу получить.
  
  Не знаю, что случилось между ней и Тяньэнем, позволившее ей говорить так уверенно. Могла лишь видеть, что под его атакой моя подруга готова встать передо мной как древо, закрывающее от дождя и ветра.
  
  Когда за меня заступались язвительная Сяо Цзю или Сяоу, даже Ба Бао, у которой что на уме, то и на языке, я не была так тронута, как от слов всегда стремящейся идти на уступки Цзинь Лин.
  
  Так как ты очень важна, я готова ради тебя стать крепче.
  
  
  
  37. Счастливого Рождества!
  
  После ухода Тяньэня Цзинь Лин не позволила мне прятаться дома. Она сказала, что Рождество нельзя проводить как старая дева. И после, не обращая внимания на моё сопротивление, потащила в кафе.
  
  Кафе называлось "Маленький лотос", нравы посетителей возвышенные, рядом с баром "Нин Синь, сколько лет сколько зим". По словам Цзинь Лин удобное место для разгула.
  
  
  
  Вечерний город, темное небо, мелкий снежок.
  
  Картина за окном кафе больше подходит, чтобы порыдать или забыться тяжелым сном, а совсем не пить кофе.
  
  Сдерживая едкие слёзы, листала журнал, поддерживала беседу. Твердила себе, что завтра будет новый день. Цзинь Лин, сидя напротив меня, редактировала черновик интервью с диктофоном, когда прекрасная несовершеннолетняя девушка Ба Бао нашла нас.
  
  Ба Бао пришла, несмотря на свою занятость, ради Рождественской ночи "возвращения государя Бэй Сяоу" провести инструктаж на местах.
  
  Цзинь Лин сказала: "Наверняка Бэй Сяоу обманул нас, что сегодня возвращается. Не пори горячку, Ба Бао".
  
  Я кивнула.
  
  Ба Бао посмотрела на мои красные глаза, похлопала ресницами и сказала: "Цзян Шэн, ваши чувства с Бэй Сяоу не просты! Он сегодня не вернулся, у тебя глаза красные!"
  
  Я поперхнулась. Небо знает, что я только что пережила в Сяоюйшане.
  
  В этот момент пришло сообщение от Вэйян.
  
  С телефона Лян Шэна она послала дружеское СМС: "Цзян Шэн, давай встретим Рождество вместе. Больше народа - веселее".
  
  Цзинь Лин придвинулась ближе, взглянула, смеясь, сказала: "Ай-яй-яй, и это приглашение? Чистая демонстрация".
  
  Ба Бао сунула своё изящное личико, круглые щёчки, заявила: "Демонстрация? Демонстрация её "пелотки".
  
  Цзинь Лин прикрыла рот, смеясь, сказала: "Точно, демонстрация её "пелотки".
  
  Я посмотрела на Цзинь Лин и Ба Бао. В одно горло пьют и поют. Не сдержавшись, взъерошила волосы.
  
  Цзинь Лин питала любовь по отношению к Ба Бао и Вэй Ань. Причина проста. Их облик "живой дракон и живой тигр" постоянно будоражил её как журналиста.
  
  Ба Бао внимательно посмотрела на мой мобильный и вдруг, будто открыв Америку, хлопая глазами, произнесла: "Твою мать, сегодня вечером мы вместе, разве это не 3Р*. Цзян Шэн, у вас ещё больший бардак, чем в нашем шоу-бизнесе".
  
  (* - Р - латиница; не знаю, что бы это могло означать, полагаю, что-то неприличное)
  
  От этих слов меня прошиб холодный пот. Зрачки Цзинь Лин быстро сузились и расширились. Она посмотрела на Ба Бао, посмотрела на меня, с сожалением признавая свою несостоятельность.
  
  Под пристальным наблюдением Цзинь Лин и Ба Бао я вежливо отказала Вэйян.
  
  Как я могла не понимать? Она хотела, чтобы между мной и Лян Шэном не было даже простой фразы СМС-сообщения "Счастливого Рождества".
  
  Вэйян, увидев мой ответ, вероятно, была удовлетворена. Послала: "Жаль. Счастливого Рождества".
  
  
  
  В Рождество мне приходили на ум мысли о трёх людях.
  
  Первый, это Лян Шэн. Он рассказывал мне сказку про снежного принца. Второй - Тянью, который ради меня зажёг первый юношеский "дым очага", сыграл трогательный концерт для фортепьяно. Ещё один человек - это Сяо Цзю. Она говорила, в Рождество надо есть яблоки. Когда ешь, тот человек, о котором беспокоишься и которого ждёшь, появится перед тобой.
  
  Мы с Цзинь Лин повсюду пытались узнать о местонахождении Сяо Цзю. Но из-за того что не могли найти Су Мань, не смогли найти и Сяо Цзю. В прошлый раз я даже столкнулась с Су Мань, но не решилась прервать её стриптиз для Лу Вэньцзюаня, выйдя и поинтересовавшись, где Сяо Цзю?
  
  Ба Бао вдруг открыла рот, спросила: "Цзян Шэн, ты видела ту..."
  
  Цзинь Лин схватила её за руку и вперила взгляд. Потом повернула голову и улыбнулась мне. Спросила: "Мяньгуа в порядке? Цзян Шэн, не волнуйся, я вместо тебя присмотрю за ней. Что ж, если Бэй Сяоу не вернётся, отпразднуем Рождество втроём".
  
  Осаженная Ба Бао застыла, открыв рот.
  
  Я, вернувшись из своих воспоминаний, посмотрела на них двоих. Почудилось что-то странное.
  
  Вдруг звонок с неизвестного номера. Я застыла, глядя на экран. Боялась, что это Лу Вэньцзюань вспомнил об обещанной свадьбе или Чэн Тяньэнь снова развлекается со мной.
  
  Посмотрела на Цзинь Лин, с сомнением приняла вызов, в трубке несравненно довольный голос.
  
  Услышав его, узнала Бэй Сяоу.
  
  А ведь я думала, он снова потерялся, что он обманул нас, обещая вернуться на Рождество.
  
  Его душераздирающий крик: "Алло, Цзян Шэн, я вернулся, но в полиции. Нарушил правила дорожного движения. Приди, забери меня!"
  
  
  
  Когда я потянула Цзинь Лин к выходу, Ба Бао, как больная, ощупала лицо, потом обхватила голову.
  
  Сперва я подумала, что она захочет пойти к Бэй Сяоу, но, открыв дверь, не обнаружила её рядом. Мы с Цзинь Лин обменялись растерянными взглядами, не зная, что она затеяла.
  
  
  
  38. Дружба сопряжена с риском, выбирать следует осмотрительно.
  
  Когда мы с Цзинь Лин в полной растерянности прибыли в участок дорожной полиции, рабочий день там уже закончился. Надо сказать люди в государственных учреждениях не испытывают необходимости в сверхурочной работе.
  
  Я задумалась, где может быть Бэй Сяоу. Рождество - это ведь не День смеха, ему незачем нас разыгрывать.
  
  Пока я тупила, из полутьмы выдвинулось несколько фигур. Впереди Бэй Сяоу. Его голова и голова осла.
  
  Цзинь Лин опешила: "Вот уж и правда, твою мать, моднейшее транспортное средство, Цзян Шэн! Это нарушение правил дорожного движения впечатляет!"
  
  Я взглянула на длинные волосы Бэй Сяоу поднятые вверх, и сразу подступили слёзы.
  
  Но, не успев подойти, обнаружила за его спиной высокую фигуру той держащейся с достоинством и изяществом скотины, Лу Вэньцзюаня. Он слегка улыбался человеку, одетому в форму дорожной полиции, похоже, выражая благодарность.
  
  Меня будто ударила молния.
  
  Бэй Сяоу, увидев меня, потянул своего осла и с воем бросился навстречу. Обнял меня так, что мы с ослом оба оказались в его объятиях.
  
  Отбросив пафос, сильной рукой несколько раз стукнул меня по спине "бух-бух". Сказал: "Сестрёнка Цзян Шэн, брат скучал по тебе! Дай, я на тебя посмотрю!"
  
  На самом деле, много лет Бэй Сяоу был для меня более братом, чем Лян Шэн.
  
  Несколько ударов и мои слёзы закапали одна за другой под его "молотом".
  
  В этот момент Лу Вэньцзюань улыбнулся во всё лицо, продемонстрировал участие и по-джентельменски подал мне носовой платок. Сердечным тоном он произнёс: "Цзян Шэн, ветер и подмораживает. Не плачь, лицо обветрится".
  
  Мои глаза покраснели, бросила на него убийственный взгляд. Не знаю почему, рядом с Цзинь Лин и Бэй Сяоу мне вдруг почудилось, что я превратилась в полнокровную женщину-бойца.
  
  Пожалуй, это и есть сила дружеской поддержки.
  
  Бэй Сяоу повернулся, взял платок и поспешно принялся утирать мне слёзы. Сказал: "Цзян Шэн, всё благодаря доктору Лу".
  
  От его слов слёзы взметнулись ещё яростней.
  
  В этот момент у меня на сердце было столько всего, жаль, Бэй Сяоу не мог понять.
  
  Бэй Сяоу слегка нахмурился, потом улыбнулся, с любовью в голосе произнёс: "Цзян Шэн, посмотри на себя, так ревёшь. Это ведь не потому, что полгода меня не видела? Ладно, будет, большая уже".
  
  Цзинь Лин с удивлением смотрела на меня, потом тоже протянула носовой платочек, чтобы вытереть мне слёзы. Она приговаривала "Ох, Цзян Шэн, когда ты стала такой хрупкой? Та коровья лепёшка Вэйян слезинки из тебя не выбила. Кто не знает, увидит, подумает, что ты до мозга костей любишь Бэй Сяоу. Ладно. Ладно".
  
  На сердце было нестерпимо, но объясняться не стала, только слёзы катились горохом.
  
  Лу Вэньцзюань стоял, скрестив руки, и спокойно смотрел на меня с беззаботным видом. Игриво приподнял бровь, будто провоцируя.
  
  В этот момент мне захотелось плеснуть ему в лицо серной кислоты.
  
  Но я вспомнила Лян Шэна и тотчас почувствовала полную опустошённость. Вся взметнувшаяся решительность и мужество пропали.
  
  
  
  Цзинь Лин посмотрела на осла в руке Бэй Сяоу, и, перестав обращать внимание на мои слёзы, коснулась его ушастой башки.
  
  От прикосновения осёл возбудился до такой степени, что обратил на себя все взоры. Бэй Сяоу и Цзинь Лин оказались вовлечены в эту суматоху.
  
  Лу Вэньцзюань подошёл ко мне, обворожительно улыбаясь. Он сказал: "Вообще-то мне не следовало быть столь дружелюбным. Услышал твой разговор по телефону, зная, что твой друг в беде, не смог остаться в стороне".
  
  Я, отступив на шаг назад, смотрела на него.
  
  Откуда в нём дружелюбие? Ясно, что это демонстрация силы. Мол, видишь, Цзян Шэн, мне не нужно даже быть рядом, чтобы слышать каждое твоё слово!
  
  Сказав это, он скользнул рядом и обдал мою шею лёгким дыханием: "Слышал, Лян Шэн женится? Оказывается, у него к тебе не такое уж сильное чувство. Не знаю, не продешевил ли я в сделке..."
  
  Я тут же обернулась, посмотрела на него и сказала: "Тогда тебе не нужно на мне жениться!"
  
  Лицо Лу Вэньцзюаня сразу заледенело: "Ладно! Тогда Лян Шэн умрёт!"
  
  Я не могла выдавить ни слова.
  
  Лу Вэньцзюань взъерошил мои волосы, усмехнулся: "Жениться или нет, решаю я. Когда это мы дошли до того, что ты отдаёшь мне приказы?! Оставь свои надутые губы. Пытаешься этим подтолкнуть меня быстрее на тебе жениться? Но, Цзян Шэн, твоё упрямство не так очаровательно, как твой образ в постели..."
  
  "Заткнись!" От его слов я почувствовала себя униженной. Всё тело трясло.
  
  Лу Вэньцзюань рассмеялся, вид развязный и бесцеремонный.
  
  В этот момент Цзинь Лин и Бэй Сяоу притащили утихомиренного осла, поинтересовались: "О чём так весело болтаете?"
  
  Лу Вэньцзюянь, прикрыв рукой рот, ответил: "Так, ни о чём. Я сказал, что Цзян Шэн... Цзян Шэн очень мила. Ха-ха. Верно, Цзян Шэн?"
  
  Я не смела протестовать, только опустив голову, неловко улыбнулась. В сердце горечь.
  
  Лу Вэньцзюань под предлогом дел в больнице ушёл, вежливо поздравив нас: "Счастливого Рождества, уважаемые".
  
  После его ухода Бэй Сяоу радостно посмотрел на меня, поинтересовался: "Эй, Цзян Шэн, что с тобой? Лицо вытянулось, как у моего осла! Классный у меня транспорт? Докладываю, столкнулся сегодня с одним юнцом. Без башни оседлал мотоцикл, навесил сабвуфер, играет "Под луной". Я верхом на этом осле, у хвоста плеер, там "Торговля любовью". Мгновенно сразил того типа. Он обернулся, посмотрел: брат такой красавчик, и в итоге налетел. Я там на осле просто глазел на суматоху, а полиция скрутила... К счастью, твой доктор Лу Вэньцзюань быстро пришёл, иначе, где бы я провёл Рождество!"
  
  Закончив, вложил мне в руку поводья, сказал: "Да. Счастливого Рождества! Цзян Шэн".
  
  Я обалдела.
  
  Под конец Бэй Сяоу добавил: "Поначалу хотел захватить тебе любимые пирожки с ослиным мясом, но подумал, лучше привезу осла. Ты можешь есть целый год. Красавчик?"
  
  Я бросила грустный взгляд на Бэй Сяоу, ответила: "Красавчик! Действительно! Такой красавчик!"
  
  Цзинь Лин погладила осла по голове, потом погладила по голове меня, сказала: "Вот, довольна! Потеряла кота, взамен получила осла, с твоей жизнью заслужила!"
  
  
  
  Бэй Сяоу и Цзинь Лин живой пример того, что дружба сопряжена с риском, выбирать следует осмотрительно.
  
  
  
  39. Правду, сколько ни старайся, не скроешь.
  
  Рождественское вино резко поднимает дух.
  
  Я разочарована до предела, но вслед за Бэй Сяоу проводила жизнь как в мирные времена.
  
  Под действием алкоголя у возвышенных людей, похоже, из каждой поры так и норовит выскочить нечисть.
  
  Мы вошли, и на нас дохнул спёртый воздух. У Бэй Сяоу в одной руке сигарета, в другой вино. Сказал нам с Цзинь Лин: "Брат уже немолод. Смазливых девиц у барной стойки брату не сразить".
  
  Цзинь Лин постучала его по голове: "Забавно. Говоришь так, будто тебе это интересно. Как, уехав на полгода, готов отпустить Сяо Цзю?"
  
  Бэй Сяоу улыбнулся: "Не начинай. Кто эта Сяо Цзю?"
  
  Услышав, я вздрогнула от страха. Не решалась поверить, чувствуя лишь досаду. Но убеждала себя, что надо испытывать облечение.
  
  Отпустить человека очень нелегко.
  
  Цзинь Лин улыбнулась: "Крут!"
  
  Бэй Сяоу улыбнулся, показал на Цзинь Лин и заявил: "Наша Цзинь Лин не такая как прежде, сразу видно, репортёр! Гладко говорит, прямо образованная акселератка!" Сказав это, захохотал.
  
  Цзинь Лин ответила: "Ладно. Если ты забыл Сяо Цзю, то не забыл барышню Ба Бао. Она классная, хоть и юна. Даже не буду намекать, что ты уважаемый, старая корова, что ест молодую траву*. Ха-ха".
  
  (* - отношения между людьми с большой разницей в возрасте)
  
  Потом она повернулась ко мне, спросила: "Как Ба Бао? Ты не звонила ей? Ждать её к ужину, почему задерживается?"
  
  Я лишь пожала плечами.
  
  Бэй Сяоу рядом улыбался. Покосившись на него, я могла видеть, что теперь он ещё более опустошён, но упорно продолжает радостно вещать: "Цзинь Лин, ты сейчас тоже одинока, забыла Тяньэня? Может, поразмыслишь о Лу Вэньцзюане. Богатая семья и опять же воспитанный".
  
  Услышав это, у меня кровь застыла.
  
  Бэй Сяоу снова захохотал. Ткнул в меня пару раз кулаком, во рту сигарета: "Я говорю, Цзян Шэн, Лу Вэньцзюань твой психотерапевт. Кожаным ремнём, ах, нет, красной нитью... Тебе надо привлечь подругу!"
  
  Я не знала, каким языком объяснить свои мысли и чувства Бэй Сяо.
  
  Цзинь Лин улыбнулась: "Я наслаждаюсь своим одиночеством. Ладно, не болтай глупости, пойдём, найдём место. Сегодня я угощаю".
  
  
  
  Холодная ветреная ночь, рождественский снегопад прекратился. Мы втроём петляем по городу. В итоге Бэй Сяоу сунулся в Сянцзывань.
  
  К этому моменту он уже выпил целую бутылку водки, нос и глаза опухли. Указал на теплый, затянутый пластиком ларёк, улыбнулся мне с Цзинь Лин, сказал: "Ещё не забыл старые места".
  
  Потом снова "бум-бум" ткнул меня пару раз, тихонько рыгнул, улыбнулся: "Самое лучшее это всё-таки старые друзья!"
  
  Ещё не наступила ночь, а я уже скоро буду вся в синяках от тычков Бэй Сяоу.
  
  
  
  Рождественская ночь в Сянцзыване очень шумная.
  
  В горячем воздухе острый утончённый аромат, ночь тоже становится тёплой.
  
  Юные возлюбленные. Парень держат девчонку за руку, без устали выдыхают пар. Друзья по общежитию - группа несколько человек сидят в потёмках закусочной, болтают, смеются, весело. Я вдруг вспомнила, как много лет назад мы тоже так сидели вместе, ели сладкий картофель.
  
  Тогда я завидовала сокурснице, у которой в руке было две гигиенические помады по 5 юаней, со вкусом вишни и клубники. Девичьи мечты. А сейчас помада за несколько сотен юаней, но те года уже не повторить.
  
  Тогда в блюдах школьной столовой Лян Шэн выискивал тоненькие кусочки мяса и подкладывал мне. Есть в KFC - мотовство, на которое надо долго копить.
  
  Тогда он, привлекательный парень, шёл по школьному кампусу. Нежный прекрасный пейзаж, от его улыбки со всех сторон распускались цветы...
  
  Ещё Тянью, такой юный, но другие уже обращаются к нему молодой господин, здесь в Сянцзыване весь залитый кровью вторгся в мою жизнь...
  
  
  
  Пока я вспоминала, Бэй Сяоу толкнул меня, спросил: "А где брат? Когда придёт?"
  
  Я посмотрела на Цзинь Лин, она тут же заулыбалась: "Я уже позвонила Лян Шэну и Ба Бао, сказала им время, место. Полагаю, они в дороге".
  
  Бэй Сяоу взял бутылку пива, грызя утиную голову, сетовал: "Этот мерзавец собрался жениться, а я даже не знал".
  
  Потом повернул голову ко мне: "Эй, Цзян Шэн, а где Чэн Тянью? Почему на Рождество не с тобой?"
  
  Я смотрела на Бэй Сяоу, не зная как ответить, слова завязались в узел. Боялась, если скажу, что мы расстались, он брякнет Лян Шэну, когда тот придёт. Но и кривить душой, изображая, что у нас всё прекрасно, не могла, потому что Цзинь Лин знала, что это не так.
  
  Цзинь Лин совершенно не помогала мне. Грустно пила пиво на холодном ветру и, как Бэй Сяоу, нетерпеливо смотрела на меня, ожидая ответа.
  
  Не в силах с этим справиться, я улыбнулась Бэй Сяоу и предложила: "Угадай".
  
  Бэй Сяоу стукнул утиной головой по моей: "Не люблю я твоего мужа".
  
  К счастью, он оставил этот допрос.
  
  
  
  Воздух в Сянцзыване холодный и влажный, кажется, собирается снег.
  
  Я всегда считала, что без снега, Рождество не Рождество.
  
  Прежде в Рождественский сочельник Бэй Сяоу, держа в руке яблоко, как глупый хрен стоял на улице в ожидании Сяо Цзю, а нынешней ночью в его руке была утиная голова, и он говорит, что больше не ждёт.
  
  Цзинь Лин, щурясь, посмотрела на Сянцзывань и с некоторой грустью произнесла: "Сломают, где потом искать воспоминания?"
  
  Не знаю, почему в воздухе витала печаль и долго-долго не могла рассеяться.
  
  Брачные кубки Бэй Сяоу и Цзинь Лин сменились чашками. Когда радостно обсуждали разные глупости времён средней школы, прилетела обворожительная и нежная Ба Бао.
  
  Накидка из кролика, вечернее платье.
  
  Высокий начёс празднично занял своё место.
  
  Бэй Сяоу обалдел, изо всех сил пяля глаза. Через довольно долгое время спросил у Цзинь Лин: "Она попала под дурное влияние?"
  
  Ба Бао при виде Бэй Сяоу не выразила никакой радости, спокойно присела, приняв элегантный вид. На самом деле она напоминала девочку в маминых туфлях на высоком каблуке, как ни рядись, всё те же детские манеры. Не обращая внимания на взгляд Бэй Сяоу, она протянула "Ай-йоу. Ты вернулся".
  
  Вероятно за последнее время Ба Бао, не знаю от кого, научилась, что по отношению к мужчинам, чем больше придаёшь значения, тем меньше внимания.
  
  Как говорится, желая поймать, чуть отпусти.
  
  Потом она покачала рукой: "Ах, я опоздала. Вокруг все так заняты, разные оповещения. Увы! Кэ Сяожоу сказал, мне нужен агент. Цзян Шэн, твоего цветочного магазина нет, пойдёшь ко мне агентом?"
  
  Мы с Цзинь Лин переглянулись, не найдясь, как реагировать.
  
  Бэй Сяоу улыбнулся, вручил Ба Бао утиную голову, сказал: "Давно не виделись, а всё такая же глупая. Никак не повзрослеешь, Ба Бао? Цзян Шэн в будущем станет супругой Чэн! Смотри, этот переулок реконструируют, поставят небоскрёбы, но эти деньги для мужчины семьи Чэн не более чем капля в море! Хочешь, чтобы она работала менеджером? Белены объелась".
  
  Ба Бао оттолкнула его утиную голову, гордо улыбнулась, грациозно поднялась и затем плавно удалилась.
  
  Мы с Цзинь Лин лишь глупо наблюдали.
  
  Откуда у Ба Бао такие напевы?
  
  Небеса знают, она всё это время так ждала возвращения Бэй Сяоу, а сейчас, будто статистка в спектакле, величаво пришла и величаво удалилась.
  
  Бэй Сяоу рыгнул и обратился к нам с Цзинь Лин: "Скажите, что эта негодница не Ба Бао!"
  
  Мы с Цзинь Лин синхронно повернули головы и заявили Бэй Сяоу: "Эта негодница, как раз, Ба Бао".
  
  
  
  Рождество - праздник полный заветных надежд.
  
  После ухода Ба Бао мы втроём в Сянцзыване пили лёгкие напитки. Веял слабый ветерок. Ждали Лян Шэна.
  
  Бэй Сяоу повернулся ко мне и спросил: "Лян Шэн женится, а вы с Тянью когда?"
  
  Я опустила голову, на этот вопрос так трудно ответить.
  
  Цзинь Лин немного перебрала, она заявила прямо: "Что когда? Они расстались. Вот ты скажи, был же ребёнок, как можно взять и расстаться? Цзян Шэн, объясни, это их семья не приняла тебя. Возражали, чтобы вы были вместе, в результате Чэн Тянью заставил тебя избавиться от ребёнка и подарил в утешение квартиру?!"
  
  От этих слов Бэй Сяоу поперхнулся, изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие.
  
  Замерев, посмотрел на меня, посмотрел на Цзинь Лин, потом обхватил мою голову, сказал: "Блин! Он тебя вышвырнул! Я ему покажу!"
  
  Бэй Сяоу вышел из себя, на нас стали поглядывать с соседних столов.
  
  Я потянула Бэй Сяоу за плечо, призывая его не шуметь, опустила голову, забормотала: "Это с ним не связано... Это я... плохая! Тянью хороший, правда, хороший, это я... я не соответствую".
  
  Бэй Сяоу вспыхнул: "Почему это ты плохая? С чего плохая? Знаешь, все эти богатые детки не заслуживают доверия. Как я мог оставить тебя с ним! А Лян Шэн, этот старший брат, разве не мерзавец? Пропал на целых 5 лет, какой из него брат..."
  
  В этот момент кто-то вдруг подал голос: "Что за брат, никакой он не брат!"
  
  Слишком знаком был мне этот голос.
  
  Моё лицо побелело. Резко повернула голову. Это был Кэ Сяожоу. Одетый в чёрное, стоя в отдалении на холодном ветру, он сложил пальчики и показывал на меня.
  
  Я не успела среагировать, а Кэ Сяожоу уже выдал следующую фразу: "У них нет кровного родства!"
  
  Мне хотелось запихнуть десяток шпажек с мясом ему в рот. Бэй Сяоу человек, которого не остановишь, а Кэ Сяожоу дух, что не заткнёшь.
  
  Я не соглашалась быть его "сестрёнкой", он появлялся в моей жизни то там, то тут. Не убежать, не скрыться. Не знаю, зачем сегодня вечером его принесло в Сянцзывань, и почему он нанёс этот предательский удар в спину.
  
  Ах, верно, Ба Бао. Ба Бао знала, где я! Раз Ба Бао знала, как же Кэ Сяожоу не знать?
  
  Голова пухла.
  
  Я потянула Кэ Сяожоу за руку, повернув голову, улыбнулась Бэй Сяоу и Цзинь Лин: "Позвольте представить, ха-ха, Кэ Сяожоу, моя сестрёнка!"
  
  Сказав это, следуя урокам Бэй Сяоу, похлопала Кэ Сяожоу по спине, повторяя: "Сестрёнка! Ха-ха. Последнее время мы подвизались на одной сцене волонтёрами, репетируем спектакль. Он вот дорепетировался, утратил связь с реальностью. Ха-ха".
  
  На самом деле сердце обливалось слезами.
  
  Хотелось сдаться: "Ладно, Кэ Сяожоу, я проиграла. Признаю, мы с тобой сёстры! В дальнейшем я буду делиться с тобой добычей, всеми радостями и печалями этого животного. Ты склонился над вышиванием, я веером прихлопнула мотылька. Ты поёшь, я стыдливо перебираю струны. Когда ты тень на воде я скольжу по поверхности..."
  
  При слове "сёстры" во взгляде Кэ Сяожоу тотчас вспыхнул зелёный свет. Ему, наверное, казалось, что пережив бедствие, он достиг состояния Будды и сможет в будущем на законных основаниях находиться перед глазами Лу Вэньцзюаня. На самом деле, я с трудом понимала его логику!
  
  Кэ Сяожоу обворожительно присел, бросил взгляд на Бэй Сяоу. С ненавистью оглядел обстановку и тихо пробормотал себе под нос: "Стадо деревенщины в таком месте".
  
  Бэй Сяоу и Цзинь Лин были в потрясении. Очухались, только когда услышали, что кто-то ругает их деревню. Разъярились на пару, стали размахивать утиной головой и шашлычками, тыча в нос Кэ Сяожоу: "Ты что сказал? Повтори-ка ещё разок".
  
  Бэй Сяоу долгое время не мог совладать с собой. Разъярённый, он выглядел весьма свирепо. Поэтому Кэ Сяожоу, взглянув на вышедшего из себя Бэй Сяоу, сразу затрясся и выдавил фразу: "Доктор Лу провёл экспертизу. У неё нет кровного родства с Лян Шэном".
  
  В один короткий момент вздыбились песок и камни, люди - навзничь, кони - кувырком.
  
  
  
  Правду, сколько ни старайся, не скроешь.
  
  
  
  40. Если ты его любишь, на ком бы он там не собирался жениться, я горы сверну, но уведу его со свадьбы.
  
  С неба вдруг посыпал ночной снег. Это определённо была бессонная ночь.
  
  Я сидела на пороге цветочного магазина, Цзинь Лин, обнимая бутылку, смотрела на меня.
  
  Бэй Сяоу, прислонившись к стене, молча курил. Отчётливо мерцал кончик сигареты.
  
  Я представила всё просто, сдерживая слёзы и боль сердца.
  
  Сказала: "Лян Шэн заболел. Думала, в этом мире только я могу спасти его. Чтобы стать для него донором костного мозга, избавилась от ребёнка. Но по данным доктора Лу мы не кровные родственники".
  
  Бэй Сяоу кинул окурок на землю, волосы упали на глаза. Не глядя на меня, спросил: "Ты любишь его?"
  
  Не обращая на него внимания, я продолжила: "Стоит радоваться, что в диагнозе Лян Шэна была ошибка. Они с Вэйян женятся. Думаю, не надо рассказывать ему правду. Для нас её значение не велико".
  
  Бэй Сяоу поднял голову, посмотрел на меня, глаза заблестели решимостью: "Ты любишь его!"
  
  Я, по-прежнему не обращая на него внимания, гнула своё: "Потому что не важно, есть или нет кровная связь, мы всегда будем братом и сестрой".
  
  Бэй Сяоу поднял меня, пристально уставился в глаза, спросил: "Ты любишь его?!"
  
  Мне хотелось уклониться от этой темы. Глаза Бэй Сяоу покраснели, он сказал: "Дурында. Я спрашиваю тебя, в конце концов, любишь ты его или нет? Если ты его любишь, на ком бы он там не собирался жениться, я горы сверну, но уведу его со свадьбы".
  
  Потом потянул меня: "Пойдём, найдём его!"
  
  Я отчаянно удерживала его, качала головой: "Не надо так, Бэй Сяоу".
  
  Цзинь Лин вышла вперёд, взяла меня за руку, сказала: "Цзян Шэн, - потом опустила голову, вытащила из сумки фотографию, дала мне и спросила, - это Лян Шэн привёз тебя в больницу? Тогда машина, должно быть, его".
  
  У машины на фотографии смят капот, со всех сторон валит дым, жуткая картина.
  
  Цзинь Лин пояснила: "Я совершенно не в курсе, что там произошло, это мне дал мой коллега. Но могу предположить, в момент пожара, Лян Шэн на машине проломил двери цветочного магазина. Цзян Шэн, мужчина готов отдать за тебя жизнь, ты ради него отказалась от ребёнка... Раз нет кровного родства, Цзян Шэн, я не могу предположить, что вам мешает быть вместе".
  
  Бэй Сяоу, взглянув на фотографию, вскипел: "Что вы так мучаете себя!"
  
  Я посмотрела на Цзинь Лин и Бэй Сяоу, на душе горько, но в то же время я понимала, что не могу сказать правду. "Прошу вас, не давите на меня! Так много лет и вот, наконец, можно прийти к развязке. Я не хочу снова вязнуть в этих страданиях.
  
  Позвольте мне начать новую жизнь. Позвольте Лян Шэну жить новой жизнью, умоляю вас!"
  
  Бэй Сяоу, не в силах понять, посмотрел на меня, спросил: "Разве мы на тебя давим? Мы хотим твоего счастья!"
  
  Плача, я говорила: "Если бы счастье было возможно. Я хочу его ещё больше, чем вы. Но, Цзинь Лин, Бэй Сяоу, я не могу это получить. Прошу вас, не настаивайте. У меня есть свои душевные раны, о которых не могу сказать!"
  
  Цзинь Лин, замерев, смотрела на меня с неопределённым выражением на лице.
  
  Я ухватила её за руку, сказала: "Ладно, не будем о моих печалях. Вэйян и свадьба. Цзинь Лин, представь, ты, девушка, любишь мужчину. Если кто-то украдёт у тебя его перед свадьбой, как ты будешь жить дальше?"
  
  Цзинь Лин опустила голову и ничего не сказала.
  
  Я продолжила: "Я бы до смерти возненавидела того мужчину и ту женщину. Отомстила бы или совершила самоубийство. Но что бы она не выбрала, Лян Шэн не будет счастлив! Если он не может быть счастлив, то о каком счастье для нас двоих можно говорить?"
  
  Потом я повернулась, потянула Бэй Сяоу за рукав, всхлипнула. "Бэй Сяоу, мы, правда, не можем быть вместе".
  
  Бэй Сяоу сидел молча, пил вино, которым заливают тоску, будто хотел утопить эту тайну в своём желудке.
  
  Цзинь Лин прикурила от сигареты Бэй Сяоу.
  
  Я сидела перед ними, смотрела, как в небе кружат снежинки, взволнованно ожидая их приговора.
  
  Потом опьяневший Бэй Сяоу запел: "Два тигра, два тигра бегут быстро, бегут быстро. Один дурачок, другой кретин. Правда, мило. Правда, мило".
  
  
  
  Не знаю, сколько прошло времени, когда вдруг наступила тишина.
  
  Я подняла голову и обнаружила, что перед нами стоит Лян Шэн. Тёмная ветровка, синий шарф, выглядит как изысканный джентльмен.
  
  Похоже, он уже долго стоял здесь. Снег ложился на его лицо, будто лёгкие поцелуи, в уголках глаз лёгкая нежность и скорбное сочувствие. Вэйян стояла рядом одетая в угги. Будто птенец, привязавшийся к человеку. Раскрасневшееся лицо светится счастьем.
  
  Пьяный Бэй Сяоу сомнамбулически поднял голову. В тот момент как увидел Лян Шэна, его красные глаза вдруг совсем заалели.
  
  За прошедшие пять лет он, должно быть, много раз представлял себе встречу с Лян Шэном и совершенно не предполагал, что она вызовет такие путаные чувства вкупе с безнадежностью.
  
  Когда Лян Шэн увидел Бэй Сяоу, его губы слегка сжались, будто сдерживая печаль.
  
  Бэй Сяоу посмотрел на улыбающуюся подобно цветку Вэйян рядом с Лян Шэном, потом снова посмотрел на меня и вдруг расхохотался. Дикий, печальный хохот разорвал снежную ночь.
  
  Встал, пошатываясь, потянул меня и, не обращая внимания на моё сопротивление, двинулся к Лян Шэну с Вэйян.
  
  Моё сердце сжалось, захотелось сбежать.
  
  В последний момент Бэй Сяоу отпустил мою руку. Пьяно шагнул вперёд, улыбнулся Лян Шэну, во взгляде пустота. Дрожа, произнёс: "Прекрасно. Женитесь. Прекрасно".
  
  В этот момент у него не нашлось других слов. Только и мог, повторять эти, стараясь смягчить свои душевные раны и возражения.
  
  Вэйян улыбнулась: "Свадьба, как вы знаете, первого апреля. Не надо говорить мне, что это день смеха, не хочу это слышать! Ха-ха. Только этот день согласно предсказанию по лунному календарю оказался для нас счастливым!" Потом помахала передо мной и Цзинь Лин кольцом на руке: "Только что надел и сделал предложение!"
  
  Лян Шэн с улыбкой взглянул на Вэйян, потом снова посмотрел на Бэй Сяоу, сказал: "Вижу, ты в порядке".
  
  После обнял Бэй Сяоу, похлопал по плечу и долго ничего не мог сказать.
  
  Бэй Сяоу тоже похлопал Лян Шэна по спине, глаза красные. Потом громко заорал: "День дурака! Хоть он, твою мать, и День дурака, ха-ха-ха, поздравляю со свадьбой! Детишек нарожать побыстрее! Пусть ваш брак длится сто лет! Навсегда вместе!"
  
  Вэйян с улыбкой наблюдала за объятиями двух взрослых мужчин. Пожалуй, сегодня у неё, действительно, было хорошее настроение. Потому что активно противящийся свадьбе Лян Шэн, вдруг сделал ей предложение.
  
  Лян Шэн сопротивлялся при малейшем давлении. Пусть даже на их руках были кольца крови, подобные цветку, но Лян Шэн никогда не давал ей официального согласия. Когда она по собственной инициативе разослала приглашения и сама назначила день свадьбы, столкнулась с его гневным возмущением.
  
  Он сказал: "Вэйян, не надо так. Я не хочу быть безответственным мужчиной. Я хотел бы жениться на девушке, уверившись, что это не способ с помощью её скрыть свои ошибки. Что, именно, она в моём сердце".
  
  Сегодня в Рождество он вернулся с улицы с царапиной на щеке и вдруг сделал ей предложение.
  
  Он выглядел так, будто бежал от чего-то.
  
  Но от чего ему бежать?
  
  Что вызвало в нём такой ужас?
  
  Однако в преддверии грядущего счастья, она не стала много раздумывать.
  
  Этой снежной ночью она сладко смотрела на своего любимого мужчину, его взволнованные объятия с "близким другом", радовалась, слушая немного странные, но приятные уху пожелания счастья.
  
  Она подошла ко мне с Цзинь Лин, спросила: "Будете моими свидетельницами на свадьбе?"
  
  Вдруг Бэй Сяоу замахнулся и со всей силы врезал Лян Шэну кулаком. С невыразимой печалью он сказал: "Этот удар, я не буду говорить, но ты знаешь за что!"
  
  Не готовый к нападению Лян Шэн пошатнулся, посмотрел на Бэй Сяоу и вдруг улыбнулся.
  
  
  
  Той снежной ночью наши тайные заботы поднялись и замерли скорбными изваяниями.
  
  
  
  Часть 8. Новая жизнь. "Сны о правобережье"*
  
  (* - возможно, название размерности стихотворной строки, которое дано по строке стихотворения данной формы)
  
  Во сне неизвестный гость.
  
  
  
  Пролог. Решающий ход.
  
  Потом я надолго оказалась заперта в сновидениях полных отчаяния и безнадёжности.
  
  Из-за Сяоюйшаня, из-за Рождественской ночи.
  
  Во сне Лян Шэна всегда был печален.
  
  Его рука гладила мои длинные чёрные волосы, он крепко сжимал меня в объятиях с силой почти ломающей кости. Сердечная боль, будто полночный прилив, сплеталась с биением сердца.
  
  В реальности он никогда не позволял себе со мной такой близости.
  
  Его подбородок слегка касался моих волос, голос охвачен печалью: "Почему не рассказала мне обо всех горестях, с которыми столкнулась? Почему не рассказала, что мы не связаны по крови? Почему?"
  
  Я подняла лицо, слёзы текли по щекам.
  
  Увидела кольцо из крови на его безымянном пальце, подумала о приглашении на свадьбу, лежащем в моей комнате, вспомнила девушку, которую зовут Вэйян. Она из-за любви уже поднялась на высокий утёс. Вспомнила Лу Вэньцзюаня, тёмное дуло пистолета и его угрозы.
  
  Я знала, между нами, если бы даже согласились, предел уже достигнут.
  
  Крепко обняла его изо всех сил, желая удержать это последнее тепло.
  
  Вдруг Лян Шэн исчез. В руках пустота. Ничего не осталось.
  
  Не находя себе места, я стала звать его.
  
  Потом увидела Тянью. Он стоял здесь, взгляд жёсткий, как у изваяния.
  
  Взволнованно взяла Тянью за руку: "Тянью. Тянью, Лян Шэн исчез! Лян Шэн исчез! Что делать, я не могу его найти! Тянью, что же делать?!"
  
  В итоге на лице Тянью от моих слёз проступило отчаяние.
  
  Горько улыбнулся, голос, однако, хриплый от сдерживаемого бешенства. Прижал руку к груди, каждое слово - скорбь.
  
  Он сказал: "Цзян Шэн, я не кукла на верёвочках! И тем более не реквизит в вашей с Лян Шэном игре в любовь! Ты никогда не думала, что я человек?! Живой человек, с живым сердцем!
  
  Цзян Шэн, посмотри на моё сердце! Посмотри на моё сердце!"
  
  Произнося это, рванул рубашку, обнажив крепкую грудь. Расколол грудную клетку, пытаясь вынуть сердце.
  
  Всюду алая кровь. Я умоляла его, но бежать было некуда.
  
  
  
  В итоге, я проснулась.
  
  Месяц как серп. Не было крови Тянью, не было Лян Шэна.
  
  Тёмная ночь пугала как дуло пистолета Лу Вэньцзюаня.
  
  Подняла голову, за окном еле заметный свет звёзд.
  
  Вспомнила старую присказку: выжить любой ценой.
  
  Глубоко вздохнула, стёрла слёзы.
  
  
  
  Пройдёт время, со мной всё должно быть хорошо.
  
  
  
  41. Их имена согревают наш рот и губы только под действием алкоголя или во снах.
  
  После возвращения в начале нового года Бэй Сяоу начал искать работу.
  
  Цзинь Лин помогла ему с рекомендациями для редакции, дав ему попробовать себя в качестве оформителя.
  
  Цзинь Лин сказала мне, по её мнению Бэй Сяоу сильно повзрослел.
  
  Я покосилась на неё, покачала головой, сказала: "Не верю, что мужчина, которого обезьяна столкнула с горы Эмэй, может повзрослеть".
  
  Каждый раз видя, как Цзинь Лин с Бэй Сяоу парой возникают передо мной, мне постоянно чудилось, что мы в первом классе средней школы.
  
  Тогда в нашей истории не было Сяо Цзю, не было Вэйян. Только я, Лян Шэн и Бэй Сяоу. И он положил глаз на девушку, которую звали Цзинь Лин.
  
  Но я знала, в то прекрасное время мы уже не сможем вернуться.
  
  Не сможем вернуться.
  
  
  
  Ба Бао кое-как крутилась в мире шоу-бизнеса. Иногда появлялся Кэ Сяожоу. Только подумав, что Кэ Сяожоу знает мою большую тайну и к тому же часто болтает, что на ум придёт, я не могла сдержать головную боль. Во избежание проблем приходилось изображать "сестринские" отношения.
  
  Кэ Сяожоу тоже достойно справлялся с положением "сестрички". Разве что иногда поглядывал на меня с обидой, да от его речей временами подташнивало.
  
  Но дальнейший ход событий был ещё более удивительным. Они с Цзинь Лин, похоже, стали "сестрами". Каждый день в чате обменивались рецептами поддержания красоты кожи, знаниями о макияже и даже масками для ухода за лицом.
  
  Цзинь Лин нахваливала мне Кэ Сяожоу: "У этого мужчины есть свой стиль, вкус и качество".
  
  Потом вздохнула: "Жаль, он не может любить женщин. Иначе я бы познакомила его с девушками из нашей редакции. Полагаю, с его прелестью и качествами Кэ Сяожоу давно поделили бы на кусочки. Жаль, жаль".
  
  Вот так наша жизнь стала парой пересекающихся сфер.
  
  Одна сфера - это Лян Шэна и Вэйян, которые были заняты свадебными хлопотами. Другая - это я, Бэй Сяоу, Ба Бао, Цзинь Лин, Кэ Сяожоу. Каждый день суматоха и мелкие повседневные дела. Иногда собирались вместе, слушали сплетни Ба Бао, истории о скитаниях Бэй Сяоу.
  
  Бэй Сяоу не упоминал имени Сяо Цзю. Но однажды мы играли в карты, а он заснул рядом и во сне невнятно пробормотал одну фразу. Поначалу я не разобрала, занятая игрой.
  
  Потом вспомнила, это было: "Сяо Цзю, я скучаю по тебе".
  
  Или "Я очень скучаю".
  
  Людей, которых мы любим, только и остаётся хранить на дне души. Их имена согревают наш рот и губы лишь под действием алкоголя или во снах.
  
  
  
  42. Разрушающий города.
  
  Кэ Сяожоу в этом кругу был как рыба в воде.
  
  Вплоть до того, что мне казалось, если я выйду замуж за Лу Вэньцзюаня, а Кэ Сяожоу будет продолжать плакаться перед сотрудницами Цзинь Лин, они за Кэ Сяожоу сотрут меня в порошок.
  
  Потом Цзинь Лин, услышав, что Кэ Сяожоу знаменитый мастер макияжа, воодушевилась и потащила Кэ Сяожоу в свою газету, открыть тематическую рубрику под называнием "О просветлении". На самом деле, основная идея - делиться техникой макияжа, ухода за кожей и поддержание душевного равновесия.
  
  Неожиданно после нескольких выпусков, колонка получила хороший отклик. По словам Цзинь Лин многие соотечественницы пришли в восторг, причём женщины средних лет ещё в большей степени.
  
  В миг Кэ Сяожоу неожиданно превратился в знаменитого "друга девушек".
  
  
  
  Однако в колонке Кэ Сяожоу время от времени упоминался "господин Лу".
  
  Например, рассказывая о "каше с древесными грибами и семенами лотоса", он говорил: "У меня есть друг, назовём его господин Лу, которому ужасно не нравится эта каша. Она кажется ему липкой. Но кто сказал, что прилипчивость это не чувство".
  
  В статье о "креме, который рекомендуют использовать при недосыпании" он сообщал: "Господину Лу не нравится аромат орхидей в этом креме. Резкий запах иногда является проступком. Например, в бурной любви".
  
  Даже к рассказу о "способствующих увеличению коллагена свиных ногах" он мог приплести Лу Вэньцзюаня: "До сих пор помню, по натуре он привередлив, ему не нравятся подобные продукты. Домашняя прислуга тушила свиные ножки до состояния желе, нарезала кусочками, раскладывала на фарфоровой тарелке с соусом, только тогда ел".
  
  ......
  
  Читательницы были полны любопытства относительно господина Лу из его статей. Одна за другой они звонили в редакцию газеты, просили возможности связаться, требовали организовать знакомство, предлагали себя в качестве содержанок, вплоть до оказания бескорыстных плотских утех.
  
  Ответственный редактор, видя этот ажиотаж, сразу стал понуждать Кэ Сяожоу, написать статью о самом господине Лу, назвав её "Разрушающий города" вместо специального раздела о косметике.
  
  После статьи "Разрушающий города" некоторые читательницы сразу перевезли матрац и одеяло прямо в редакцию газеты, рассчитывая здесь на пропитание и проживание, только чтобы увидеть господина Лу.
  
  В статье Кэ Сяожоу "Разрушающий города" было написано следующее:
  
  
  
  "Эту статью я посвящаю моему другу.
  
  Но на самом деле мне не подобрать каких-либо слов восхищения по отношению к этому бесчувственному скучающему мужчине. Кроме естественной природной красоты не могу придумать, какие в нём есть другие положительные качества.
  
  ......
  
  В этом мире как назло обязательно найдётся такой человек, с вечной улыбкой в глазах и холодным железным сердцем.
  
  ......
  
  Перевоплощение - как искусство жизни.
  
  Самое большое преимущество господина Лу по сравнению с нами это способность перевоплощаться.
  
  Изначально его фамилия была Чжоу, но из-за ветрености отца, он взял фамилию матери. Его мать, госпожа Лу, девушка из богатой семьи. Всю жизнь несчастна, печальный финал. Это, похоже, и стало причиной холодности и бездушности натуры господина Лу.
  
  ......
  
  Говоря о господине Лу, нельзя не упомянуть о его отце господине Чжоу.
  
  Господин Чжоу ещё более легендарен, что предопределено его удивительной историей.
  
  Деды со стороны отца и матери господина Лу были фронтовыми друзьями. Так что сынок Чжоу - второе поколение красных командиров. Он родился в большом военном округе. Впоследствии стал известным коммерсантом.
  
  Сынок Чжоу - "золотая молодёжь" - влюбился в барышню из богатой семьи Чэн. Как говорят сейчас, драгоценность рода Чэн. Но этой барышне не нравился молодой господин семьи Чжоу. Хоть семья Чэн и была богата, но всё же нуждалась в дополнительной поддержке, в особенности от элиты красных командиров. К сожалению, отец молодого господина Чжоу слепо признавал возможность брака сына только с семьёй Лу.
  
  Но кто же этот сынок Чжоу?
  
  Мажор, выросший в военном округе, повеса, готовый ради любви сбежать на край света. Мог ли он одурачить отца?
  
  Не щадящий жизни при экспроприации мироедов батюшка Чжоу в ночь, когда сынок сбежал со свадьбы, взял пистолет и прострелил ему ногу со словами: "Женись, либо умри!"
  
  Сынок Чжоу, не проронивший ни слезинки, в итоге, под дулом пистолета был сопровождён в покои новобрачных.
  
  За каждым сыном, поражающим своими сходством с нечистой силой, стоит ещё более впечатляющий отец.
  
  ......
  
  Браку сынка Чжоу и барышни Лу была предопределена драма.
  
  В сердце молодого господина Чжоу была только барышня семьи Чэн.
  
  Барышня Чэн погибла в результате несчастного случая на шахте. Сынок Чжоу не скрывал уныния, обстановка ещё больше ухудшилась. Он не появлялся домой, его дни проходили в пьяном угаре в объятиях чреды женщин Поднебесной.
  
  
  
  ......
  
  Господин Лу с детства рос среди слёз матери. С холодом в сердце, с высоким самомнением, в глубине души постоянно и непреклонно сражаясь с отцом.
  
  ......
  
  В 17 лет он начал мстить господину Чжоу.
  
  Юный молодой человек с превосходными манерами и совершенным взрослым телом. Он успешно соблазнил новое увлечение отца - одну модель.
  
  Когда его отец среди парчовых одеял увидел сына и свою новую девушку, голых, вместе, то несказанно разгневался.
  
  В тот момент семнадцатилетний господин Лу улыбнулся, довольный, что добился цели.
  
  Он поднялся с ложа нежности и ласки, медленно оделся и торжествующе улыбнулся отцу. Презрительно и беспощадно. Потом слово за словом произнёс, будто зачитал: "С этого дня я буду спать с каждой женщиной, с которой спишь ты! Кроме моей матери!"
  
  Он, юный, думал, что может таким способом заставить отца вернуться к матери. Однако не предполагал, что это начало падения.
  
  Сейчас господин Лу в расцвете молодости, лучшие годы, но увяз в старом чувстве мести отцу.
  
  Он не сомневался в своей правоте, когда пытался использовать женщину, чтобы держать под контролем возможного претендента на имущество - младшего брата, сына его отца от барышни Чэн, которую тот изнасиловал. (выделенный абзац)
  
  ......
  
  Наша бессердечность не даёт увидеть, как некоторые из-за любви к нам разрушают города. Однако мы всегда готовы передать сыновьям наши страсти к разрушению ради любви.
  
  ......
  
  Как говорят, любовь, разрушающая города.
  
  
  
  Перед тем как опубликовать статью Кэ Сяожоу показал её мне по сети. Он указал на выделенный цветом третий абзац и сказал: "Этот кусок я не буду публиковать. Если опубликую, полагаю, Цзинь Лин догадается. Как тебе, достаточно дружеский жест?"
  
  Про себя я подумала, как это ты меня не убил?!
  
  
  
  Потом Цзинь Лин положила передо мной этот номер и пытливо спросила: "Цзян Шэн, этот господин Лу - Лу Вэньцзюань? А барышня Чэн.... - тётя Чэн Тянью?"
  
  Я тотчас убрала газету. Улыбнулась: "Ты слишком много думаешь. Станут ли ваши подписчики читать неромантичные истории? Раз уж вы требуете от Кэ Сяожоу увлекательной статьи, можно ли при этом требовать правды?" А про себя подумала, хорошо, что Кэ Сяожоу удалил тот абзац.
  
  Цзинь Лин скривила рот: "Ладно".
  
  
  
  43. Многие вещи нельзя вернуть. Например, любовь или то, что ты стал ипотечным рабом.
  
  Теперь я жила как все, нормальной жизнью, мне становилось комфортней, и настроение тоже постепенно пришло в норму.
  
  Изредка мне звонила Вэйян. Выслушивала её жалобы на трудности в подготовке свадьбы. Иногда ездили с Бэй Сяоу на натуру.
  
  От Лу Вэньцзюаня не было известий, я мучилась вдвойне.
  
  Люди постоянно совершают ошибки. Пусть даже дело плохо, но пока оно не доведено до конца, не чувствуешь себя спокойно. Можно сказать, удар ножа предпочтительней бесконечных предположений и томлений.
  
  
  
  В выходные, когда мы с Цзинь Лин возвращались с шоу, в котором принимала участие Ба Бао, Цзинь Лин рассказала, что она уже навестила пострадавших в магазине служащих, к тому же оплатила расходы на лечение и выдала компенсацию. Потом она вздохнула: "Цзян Шэн, хорошо, что с персоналом магазина всё в порядке, а то на нас насели бы сверху".
  
  Я посмотрела на неё, вспомнила, как она изменилась за последнее время и осторожно поинтересовалась: "Цзинь Лин, мне кажется, последнее время ты совершенно не в настроении. Что-нибудь случилось?"
  
  Цзинь Лин посмотрела на меня, улыбнулась, ответила: "Да, не в настроении! Съездила в Америку, насмотрелась на ужасы капитализма. Необоснованно дешёвые квартиры, низкие цены. Злюсь, жаль, что нельзя группу Вэньчжоу по спекуляции на недвижимости перенести в Америку! Спасать экономику США, спасать их ВВП..."
  
  Я улыбнулась, раз она не хочет говорить, не буду переспрашивать.
  
  
  
  Мы проезжали разрушенный цветочный магазин. Цзинь Лин вздохнула, спросила: "Цзян Шэн, ты собираешься бросить этот бизнес?"
  
  Я повернулась, посмотрела на неё, через довольно долгое время кивнула.
  
  Это место мне дал мужчина ради сохранения моей гордости. Он берёг моё самолюбие, чтобы на меня не давил тот факт, что мужчина меня содержит. В глубине души я была очень признательна этому мужчине за магазин. Но Чэн Тяньэнь постоянно использовал его, как предлог для насмешек надо мной. Мол, на самом деле, я с самого начала полагаюсь на мужчин, и магазин лучшее доказательство тому, что я не могу без них обойтись.
  
  Цзинь Лин увидев мой кивок, совершенно не понимая моих мотивов, улыбнулась: "Хорошо, раз Лян Шэн женится, вам некуда возвращаться. Ты спокойненько найдёшь Тянью и помиришься с ним. Так же спокойненько создадите дом молодой госпожи Чэн. Нельзя постоянно наблюдать за счастьем Вэйян от обладания Лян Шэном! Если тебе надо сохранить репутацию, мы с Бэй Сяоу поможем тебе найти Тянью! Правда, неизвестно, где он, в конце концов. Увы".
  
  Я улыбнулась Цзинь Лин, вздохнула, сказала: "Не глупи, с завтрашнего дня пойду искать работу. Потому что... я стала ипотечным рабом. Не хочешь поздравить меня?"
  
  Сказав это, вытащила договор покупки дома и покрутила им перед Цзинь Лин.
  
  Если бы Тяньэнь так не провоцировал меня, у меня бы не было стимула, покупать квартиру, потому что я не знала, как долго пробуду в этом городе.
  
  Какая-то лишённая всяких достоинств женщина?! Канарейка! Птица в клетке!
  
  Во всём полагающаяся на его старшего брата: квартира его брата, цветочный магазин на деньги его брата!
  
  В общем, безголовый, бездушный, не имеющий себе равных паразит!
  
  Мне надо доказать, что я не паразит, а разумная молодая девушка, имеющая свои мечты.
  
  Опора государства, элита общества - пусть обо мне так не скажешь, но я тоже хочу иметь смелость, ради повышения ВВП страны и поддержки строительной сферы, добровольно стать ипотечным рабом. Служить Родине, любить партию и общество. Поэтому все деньги, заработанные от цветочного магазина, я отдала на первый взнос за квартиру, подписав кабальный договор ипотеки.
  
  Если бы не покупка этой квартиры, мне не пришлось бы в спешке искать работу. Того капитала было бы достаточно, чтобы некоторое время я жила спокойно и беззаботно.
  
  Когда подписывала договор на покупку, на самом деле, я всё-таки жалела.
  
  Милый мальчик агент невиданной красоты обратился ко мне с поздравлениями, сказал: "Госпожа Цзин, у вас намётанный глаз, подписали договор за 3 минуты. Эта квартира стоит, по меньшей мере, 300 юаней за квадратный метр! За 3 минуты вы получите прибыль в 30 тысяч! Тридцать тысяч!"
  
  Я, почти сожалея, сказала: "Я не буду покупать, ты сам зарабатывай эти 30 тысяч".
  
  Милый мальчик криво улыбнулся: "Я работаю, но цена квартиры такая высокая, могу только мечтать. Госпожа Цзян, не шутите".
  
  
  
  Многие вещи нельзя вернуть. Например, любовь или то, что ты стал ипотечным рабом.
  
  
  
  Цзинь Лин этот договор поразил, она удивлённо смотрела на меня.
  
  Было очевидно, в её памяти я осталась той наивной девочкой, что жила на содержании в большом доме Чэн Тянью свободной от мирских забот.
  
  Я тоже мечтаю видеть только прекрасное, чтобы ни печали, ни забот. Не хочу каждый день просыпаться с мыслями о том, как выжить в этом мире.
  
  Но такова реальность.
  
  Бросив учёбу, положиться не на что...
  
  К тому же она не знала, за этот короткий промежуток времени в полгода я столько пережила, со стольким столкнулась. Я давно уже вся в рубцах и шрамах и не могу вернуться в начало.
  
  Иногда мне кажется, что со мной всё хорошо. Я не превратилась в небожительницу Чи Лянь, она же Ли Мочоу, не стала в безумии разрушать мир.
  
  Возможно, из-за того что знаю, среди всего ненавистного и гадкого в этом мире есть мужчина, моя первая привязанность и нежность.
  
  Из-за него я никак не могу стать плохой.
  
  Глядя на Цзинь Лин, я вдруг вспомнила, как она разорвала приглашение на свадьбу Вэйян и Лян Шэна, и сразу же отдёрнула договор на покупку квартиры, опасаясь, что она снова протянет злодейские руки.
  
  
  
  После обеда Цзинь Лин всё ещё не пришла в себя от потрясения. Чтобы компенсировать причинённый испуг, я купила ей каштанов.
  
  Когда мы с Цзинь Лин, держа пакеты с каштанами, шли на новую квартиру, проходя бар "Нин Синь, сколько лет, сколько зим", увидели Нин Синь стоящую перед ним. Одетая в белый плащ, она слегка улыбалась, будто с нетерпением ожидала прибытия кого-то.
  
  Только я собиралась потащить Цзинь Лин, чтобы поприветствовать её, в этот момент увидела, как несколько машин пронеслись и остановились рядом с ней. Кто-то торопливо вышел из одной, подбежал к первой и распахнул дверь.
  
  Увидев, как из машины выходит Тянью, я перепугалась.
  
  Цзинь Лин ещё больше обалдела. Толкнула меня и сумбурно забормотала: "А-а.. Это... Это он... Он".
  
  Нин Синь направилась вперёд, не в силах сдержать улыбку. Улыбка наводила на мысль, что она смешана со слезами. Когда боковым зрением она скользнула по мне, её улыбка застыла. Показалось, что ей хотелось отвернуться, но в итоге она окликнула меня. Тянью с самого начала отказывался смотреть в мою сторону. Он поприветствовал Нин Синь, провёл ладонью по её волосам, поцеловал в щёку. Потом, не заботясь о том, что Нин Синь неудобно, потащил её за руку в помещение бара.
  
  Сопровождающая охрана стояла рядом и наблюдала, будто готовилась к чему-то.
  
  Цзинь Лин не устояла и с покрасневшим лицом сразу устремилась туда. Я удержала её.
  
  Цзинь Лин сказала: "Он..."
  
  Улыбнулась ей: "Увы, расстались".
  
  
  
  Да, мне безразлично.
  
  В моём сердце только Лян Шэн, ведь так?
  
  Разве я обращаю внимание?
  
  Увы.
  
  Обращаю.
  
  Потому что эта сцена только что вызвала неясную грусть. В моём сердце и лёгких была скрыта печаль, каждый вздох вызывал ноющую боль.
  
  Всё-таки когда-то у нас было мимолётное счастье.
  
  Всё-таки он был важным для меня воспоминанием.
  
  Всё-таки в прошлом он был моим раем, на который я опиралась.
  
  ......
  
  Но думаю, я буду счастлива. Только если он будет счастлив, я буду счастлива.
  
  
  
  44. Ладно, я знаю ответ, удовлетворённая женщина молчит.
  
  Прошла неделя. Цзинь Лин всё ещё не пришла в себя после того договора о покупке дома. Я отправила своё резюме уже в десяток с лишним компаний и участвовала в трёх собеседованиях.
  
  Первая - компания-девелопер "Блеск звёзд" - приглашала продавцов-консультантов, другая - модельное агентство "Юнъань" - искала помощника руководителя, третьей - рабочей студии "Книжная коллекция" - тоже был нужен помощник директора.
  
  Когда я предоставила данные по этим трём компаниям, Цзинь Лин с Бэй Сяоу обменялись растерянными взглядами. Ба Бао рядом красила ногти, пространство вокруг было наполнено запахом лака.
  
  Когда Лян Шэн и Вэйян зашли в кафе, все по-прежнему обсуждали какой компании я подойду больше.
  
  Лян Шэн посмотрел на меня, слегка замер, спросил: "Цзян Шэн, ты ищешь работу?"
  
  Я кивнула и улыбнулась. "Ага!"
  
  Лян Шэн сказал: "Приходи ко мне в компанию".
  
  Услышав, я поспешно замотала головой: "Забудь. Я не смогу работать в залоговой конторе".
  
  На самом деле, думаю, Лян Шэн понял, я не то чтобы не могу, просто не хочу зависеть от него.
  
  Вэйян присела, зажала нос, бросила взгляд на Ба Бао. Потом её взгляд упал на листы с описанием компаний, вскрикнула: "Блеск звёзд" - разве это не компания Тянью? Да и "Книжная коллекция тоже".
  
  Услышав, моё сердце осыпалось золой.
  
  Лян Шэн, видя, как изменилось моё лицо, протянул руку к Вэйян и забрал информационные листки. На его лице на миг проявилось слегка расстроенное выражение, но сразу исчезло. Он указал на компанию "Юнъань", произнёс: "Это неплохо"
  
  Вэйян подняла голову, бросила взгляд на Лян Шэна, снова посмотрела на меня, но ничего не сказала.
  
  В итоге через несколько дней я стала помощником в модельном агентстве "Юнъань".
  
  В тот день мы с Лян Шэном подумать не могли, когда он принял решение, указав на эту компанию, наше счастье было похоронено навсегда.
  
  Да. Модельное агентство "Юнъань".
  
  
  
  Вэйян перед нами возилась с гребнем, инкрустированным яркими бусинами чёточника. Такой же я видела в комнате Лян Шэна.
  
  Вэйян с невинным выражением заявила нам с Цзинь Лин: "В современном обществе надо постоянно крутиться, и кто-то ещё готов ради тебя собственноручно шлифовать гребень..." Заявив это, она подняла лицо к стоящему рядом Лян Шэну и, не скрывая своей зависимости от него, произнесла: "Лян Шэн, я счастлива".
  
  Не дожидаясь, когда Лян Шэн откроет рот, Цзинь Лин крепко ухватила Вэйян за руку, сказала: "Я на десять ли вокруг могу чувствовать твоё счастье!"
  
  Бэй Сяоу покосился на меня, все чувства написаны на лице. Я опустила голову, притворилась, что рассматриваю материалы.
  
  Ба Бао по-прежнему красила ногти. Постоянные неудачи в последних шоу нанесли удар по её детскому сердцу. Рядом стоял Кэ Сяожоу, сложив пальчики, пил кофе, поглядывал направо и налево, колыхаясь как ива.
  
  В общем, толпа никуда не годных людей! Придётся мне увеличивать ВВП в два раза.
  
  
  
  Вэйян продолжила демонстрировать перед нами своё счастье. В кои веки она неожиданно подняла с нами эту тему, рассказывала: "По окончанию свадьбы, проведём медовый месяц на Мальдивах. Настоящий медовый месяц! Целый месяц не покидая..."
  
  Кэ Сяожоу закончил: "Кровать? Целый месяц не покидая кровать?"
  
  Ба Бао, не отрываясь от покраски ногтей, подняла голову: "Суровое испытание для физических сил Лян Шэна, он выдержит?"
  
  Подпевают один другому. Цзинь Лин выплюнула глоток кофе на стол, у меня на душе стало так тошно, что захотелось рассмеяться, очень сложный букет чувств.
  
  Ба Бао, взяв в рот кусочек картошки фри, вдруг произнесла: "Цзян Шэн, спрошу тебя кое о чём".
  
  Угрюмо посмотрела на неё. Находясь в состоянии, когда тоска смешивается с весельем, совершенно не подозревала, что пожар уже подступает ко мне. Поинтересовалась: "О чём?"
  
  Ба Бао, невинно тараща на меня огромные глазищи, будто тянущийся к знанию ребёнок, спросила: "А каков Тянью в постели?"
  
  Я прямо подавилась и умерла.
  
  Такого рода кончина!
  
  Глядя на Лян Шэна перед собой, даже не могла сформулировать, что я сейчас чувствую.
  
  Ба Бао хохотнула, посчитав себя смышлёной, заявила: "Ладно, я знаю ответ, удовлетворённая женщина молчит".
  
  Цзинь Лин рядом, обливаясь потом, возмутилась: "Ба Бао, как ты можешь спрашивать её о Тянью?" Фраза Цзинь Лин подразумевала скрытое продолжение: "Они же расстались".
  
  Ба Бао обиженно сказала: "Тогда как мне спросить? Не могу же я спрашивать у Цзян Шэн, каков в постели её брат Лян Шэн".
  
  Мне захотелось залезть под стол, опасаясь получить оплеуху от Вэйян.
  
  Лян Шэн бросил на меня взгляд, в котором была лёгкая неловкость.
  
  А Ба Бао всё-таки продолжила: "Допустим, даже если я спрошу, она же не сможет ответить. Верно, Вэйян?"
  
  
  
  То безумное чаепитие.
  
  Друг - человек, что не даст заскучать, но временами с ним можно оказаться в хаосе урагана.
  
  
  
  Ах, забыла.
  
  Сегодня 4 февраля. Свадьба Лян Шэна и Вэйян совсем скоро. Они надолго исчезали и снова возникли, чтобы напомнить нам об участие в холостяцкой вечеринке перед свадьбой.
  
  
  
  45. Однако мы собираемся отдать этому всю жизнь.
  
  После прихода в "Юнъань" у меня вдруг появилось ощущение правильности жизни.
  
  Хотя на новой работе не хватало рук со всем управиться, но жизнь как будто приобрела направление. Единственная досада - это руководитель с фамилией Симэнь, которая заставляла меня думать о Симэнь Цине.
  
  Долгое время я боялась, что неправильно произнесу его имя. Впрочем, он был покладистым человеком тридцати с небольшим лет. Немного вредности, много культуры и такта. К тому же в работе он использовал имя на английском, и у меня было не слишком много шансов сделать ошибку.
  
  В работе, из-за того что ты новичок, никто не снижает требования. Ты не можешь использовать методы, как в школе с учителями. Например, простудилась, дома лежала в жару, не повторила пройденного, поэтому не могу ответить на вопрос. На работе простудилась, извините, у компании нет такого понятия, даже с лихорадкой должна закончить проект.
  
  Так руководитель Симэн наставлял меня.
  
  Он сказала, что я везучая пройдоха, потому что на испытательном сроке сразу попаду на новогоднее собрание, к тому же премиальные.
  
  В связи с приближением новогоднего собрания сотрудники были в сильном возбуждении. Я не понимала, отчего они так волнуются. Одна из моих молодых коллег по фамилии Мо сообщила мне: "Они так рады из-за того что на собрании будет присутствовать большая шишка из верхов".
  
  Видя её спокойствие, я поинтересовалась: "А почему ты не испытываешь воодушевления?"
  
  Она улыбнулась: "Моё сердце слишком мало. Не может вместить такого выдающегося человека".
  
  После этого разговора мы познакомились ближе. Я узнала, что её зовут Мо Чунь, она из другого города, а здесь не имеет постоянного жилья.
  
  Пришла в эту компанию раньше меня на год, работает в отделе кадров. В настоящий момент со своим руководителем отвечает за большой проект - в мае в городе Сямэнь провинции Фуцзянь или в городе Санья пройдёт грандиозный конкурс моделей.
  
  Во второй половине дня в перерыв я у её стола пила кофе, слушала, как она рассказывала о разных диковинах мира моделей.
  
  Мой взгляд упал на фотографию на её столе. Симпатичный мальчик лет 16-17, тонкие черты лица. Действительно, приятный.
  
  Мо Чунь, похоже, заметив моё любопытство, улыбнулась: "Мой... младший брат".
  
  Я взяла, посмотрела повнимательней, сказала: "Очень красивый, сейчас, должно быть учится".
  
  Выражение Мо Чунь стало слегка расстроенным, но она мгновенно взяла себя в руки - такова власть рабочего места.
  
  Пояснила: "Если бы он был жив, сейчас уже учился бы в университете..."
  
  Я посмотрела на девушку перед собой. Образованная, со светлой кожей. Только такого рода белизна скрывает городскую бледность, а подобная воспитанность и интеллигентность вырабатывается долгими годами сдерживания своих чувств.
  
  Я извинялась снова и снова: "Прости, я не знала".
  
  Она улыбнулась: "Ничего страшного. Он всегда будет со мной".
  
  ......
  
  После непродолжительного общения, мы снова вернулись на свои места, продолжили работу, будто этой печали только что и не было.
  
  На самом деле, нам следовало жить намного лучше. Плывущие облака, летящий дождь, небо полное звёзд, весенние цветы и осенняя луна... Надо бы пользоваться каждым прекрасным моментом. Но под давлением бешеного ритма города, всю нашу жизнь можно приравнять к одному слову "работа".
  
  Слишком много таких людей, которые в самое прекрасное время жизни являются рабами того, что называют работой ради несколько тысяч юаней в месяц.
  
  Эти несколько тысяч юаней в торговом центре - цена отечественной одежды брендов второй линии. Впрочем, для коррумпированного чиновника это пачка сигарет и бутылка пива. Даже за год этой суммы может не хватить на пару квадратных метров площади квартиры.
  
  Однако мы собираемся отдать этому всю жизнь.
  
  Я пришла в компанию в самый беспокойный период.
  
  Вся организация усердно трудилась над подготовкой к грандиозному майскому конкурсу моделей в Санья. Первоначально планировалось провести его в провинции Фуцзянь. Но одна именитая модель, Оуян Цзяоцзяо, избалованная своим спонсором бросила фразу: "Люди любят море и небо Санья". Кости спонсора размякли, он потратил целое состояние, и в уже подготовленный проект в Фуцзяне внесли коррективы.
  
  Мой руководитель Симэнь женатый человек, поэтому от меня, свободной девушки, держался на должном расстоянии. Но другие с полной ответственностью поучали меня.
  
  Люди на работе замечают очень много интересных вещей.
  
  Например, в руководстве компании люди разные, не все такие практики, как руководитель Симэнь.
  
  Менеджер Линь решительна, но безжалостна. Подходит для места рубщика в мясных рядах, а для расширения компании не подходит, но может устрашать служащих. Менеджер Ци кроток, но беспринципен. Его сильная сторона примирять или утешать служащих после ран души, оставленных менеджером Линь. Директор Чэнь в основном пытается вести борьбу против всех троих: менеджера Линь менеджера Ци и руководителя Симэня. Он вел в счёте, но в итоге эти трое объединились, сформировав своего рода мелкую фракцию, чтобы противостоять ему.
  
  На рабочем месте нельзя быть неповоротливым и несмышлёным.
  
  
  
  Я стала больше времени проводить с Мо Чунь, вместе ели, болтали, шутили. Фотография её брата по-прежнему стояла на столе, обеспечивая ей в этом городе покровительство и компанию.
  
  Когда я смотрела на эту фотографию, вспоминала Лян Шэна.
  
  Мужчина с безразличным выражением лица. Постоянно казалось, он так холоден, даже улыбка и то ледяная.
  
  Его свадьба день ото дня всё ближе. Виделись мы редко. Слышала, он возил Вэйян в Вэйцзяпин поклониться родителям.
  
  Цзинь Лин и Бэй Сяоу втайне готовили подарок, а также одежду для свадьбы, но никогда не упоминали об этом со мной.
  
  Друзья, это люди, которые любят тебя и защищают. Каждый раз перед Лян Шэном и Вэйян Цзинь Лин нравилось затронуть темы "Юнъань" и Чэн Тянью. Может, ради того чтобы поддержать мою репутацию. Цзинь Лин говорила: "Цзян Шэн, вы с Тянью в "Юнъане" общаетесь по-семейному? Не выношу вас двоих. Оставьте для дома это ваше "только ты да я". Не обязательно, чтобы всей компании было за вас кисло-сладко!"
  
  Бэй Сяоу молчал в стороне, поглядывал на меня, на Лян Шэна. В глазах будто сдерживающий кровь камень. Потом нервно поднялся, развернулся и ушёл.
  
  Ба Бао последовала за ним, улыбнулась нам, сказала: "Не обращайте на него внимания, похоже, под наркозом".
  
  Я напряжённо смотрела на его силуэт, больше всего боясь, что он обернётся и крикнет Лян Шэну: "Между вами нет кровного родства".
  
  Когда Вэйян видела меня, хоть и оставалась по-прежнему насторожена и высокомерна, но в её лёгкой улыбке сквозила некоторая мягкость. Такого рода мягкость появляется у женщин с удовлетворённым сердцем.
  
  Я подумала, в итоге, она и Лян Шэн обязательно будут жить спокойно и счастливо.
  
  
  
  По окончании рабочего дня пришёл менеджер Ци и велел всем хорошо подготовиться к торжественному собранию. С улыбкой он сообщил: "Большой босс, о котором вы грезите, наконец, определился и будет присутствовать! Думаю, в этом году на собрании, вы, девушки, столкнётесь со старейшинами".
  
  Услышав это, модели запрыгали от радости.
  
  Мо Чунь, похоже, чувствуя то же что и я, улыбнулась: "Когда сталкиваешься с бриллиантовым холостяком, все усиленно рвутся вперёд, но сколькие добьются результата?"
  
  Я замерла, вспомнив себя с Тянью, вздохнула и кинула головой.
  
  Мо Чунь похлопала меня по плечу, сказала: "Не думай много. Завтра увидим волнующее лицо. Как ни верти, сенсация. Пошли".
  
  Выйдя из дверей компании, получила СМС-сообщение.
  
  Повелительная манера, непререкаемый тон...
  
  "Клуб "Лань", комната 3006. Лу Вэньцзюань".
  
  
  
  46. Веселясь с возлюбленным, не думай много.
  
  В городе клуб "Лань" это заведение достаточно высокого уровня. Много бизнесменов, известных политиков обсуждают важные дела, проводят сделки. Я приходила сюда прежде с Тянью, однако, не ради чего другого, а потому что у них была застеклённая беседка.
  
  Беседка вся до потолка в стекле. Поднимаешь голову и видишь огромное небесное пространство.
  
  Спокойная отрешённость от мира.
  
  Он привёл меня сюда, чтобы посмотреть на первый снегопад в городе.
  
  Мне навсегда запомнился тот день. Снежинки одна за другой падают с небес. Легко и чарующе, будто смущённый поцелуй возлюбленного, медленно опускаются на стекло, тают и исчезают капля за каплей...
  
  В тёплом помещении мерцает огонь камина, под шерстяным одеялом искусной ручной выделки я опиралась головой о ноги Тянью.
  
  Он в белой рубашке, из-за тепла расстегнул несколько пуговиц, обнажая соблазнительную шею. В тот момент я, вопреки ожиданиям, чувствовала полную сумятицу в мыслях. Его рука чуть покачивает бокал красного вина. Запрокидывает голову - смотрит на снег, опускает - на меня, во взгляде глубокая тающая мёдом нежность.
  
  
  
  Звучит классическая песня Чэнь Шухуа "Кружатся лунные блики". Мягкий голос, чарующая мелодия.
  
  В тот день карамель мёда, белизна снега, краснота вина мешались с сиянием его взгляда. Он легонько выстукивал пальцем на тыльной стороне моей руки партию "Кружащихся бликов", в ушах - мелодия песни.
  
  Веселясь с возлюбленным, не думай много*.
  
  (* - слова песни, о которой идёт речь)
  
  
  
  Ха-ха, не думай много!
  
  У дверей клуба "Лань" перед лицом прошлого я закрыла глаза, в которых была беспримерная печаль.
  
  Некоторых не обязательно вспоминать, но и забыть невозможно.
  
  
  
  47. Только с нашей Цзян Шэн можно заставить Чэн Тянью что-то предпринять!
  
  По приглашению сопровождающего из обслуги толкнула дверь комнаты 3006 и увидела Лу Вэньцзюаня, сидящего на диване с равнодушным выражением, будто в печальных раздумьях. Звучала песня Исон Чана "10 лет".
  
  Я редко видела такое выражение на его лице. Обычно это счастливый вид, во взгляде улыбка, трудно определить настроение.
  
  Сформированный в глубине моей души его образ "нелюдя" в сочетании с песней, настолько соответствующей моему настроению, вызывал странные чувства.
  
  Увидев, что я вошла, он быстро стёр с лица это выражение. Во взгляде мелькнула усмешка. Медленно поднялся, грациозно двинулся вперёд.
  
  Я прямо спросила: "Зачем искал?"
  
  Лу Вэньцзюань тихо с улыбкой поинтересовался: "Ай-яй-яй, почему ты так свирепа? Неужели Чэн Тянью и Лян Шэну нравится этот твой командирский тон?".
  
  Я отвернула голову, чтобы избежать его руки, не обращая на него внимания.
  
  Лу Вэньцзюань посмотрел на закрытую дверь, холодно усмехнулся: "Твой Лян Шэн затевает грандиозную свадьбу. Мне кажется, я должен послать ему какой-нибудь подарок".
  
  Я фыркнула: "Не обязательно. С чего такая доброта?!"
  
  Лу Вэньцзюань приложил палец к моим губам. Подушечка пальца соблазнительно тёплая. "Тсс. Я, и правда, очень добр".
  
  Я с отвращением мотнула головой, не глядя на него.
  
  Лу Вэньцзюань даже не разозлился, похоже, он был в хорошем настроении. Произнёс: "Хочу сообщить, тебе не надо... выходить за меня замуж".
  
  А?!
  
  Потрясённо уставилась на него.
  
  Я... У меня не было слов, чтобы выразить свои чувства. Правда, слишком "добр"! Накануне свадьбы Лян Шэна вдруг говорит, что мне не надо выходить за него замуж.
  
  Ха-ха, и в самом деле, он с Кэ Сяожоу по сути одного рода. Оба в полном смысле этого слова жулики.
  
  Лу Вэньцзюань, увидев моё выражение, усмехнулся: "Что такое? Судя по твоему лицу, жить без меня не можешь? Неужели не забыла ночь, когда мы..."
  
  Я оттолкнула его. Каждый раз при его напоминании моё сердце будто снова терпело громадное унижение. Глядя на него процедила сквозь зубы: "Ты скотина".
  
  Лу Вэньцзюань притянул меня ближе, поинтересовался: "Что случилось? Задета? Он женится на Вэйян, и для тебя к прошлому нет возврата? Это я сделал так, что вы не можете стать парой. Тебе жаль, что нельзя меня убить? Ха-ха-ха! Ах, на самом деле, глядя на ваши глубокие чувства, мне кажется, что я должен умереть, ха-ха-ха!"
  
  Я сдержала слёзы, не готовая лить их перед этим демоном.
  
  Во взгляде Лу Вэньцзюаня что-то мелькнуло, будто на миг он провалился в воспоминания. Я не догадывалась, что отказ от намерения жениться на мне связан с Чэн Тяньэнем.
  
  Несколько дней назад Чэн Тяньэнь появился у Лу Вэньцзюаня. Это была торговля и счёты между демонами...
  
  
  
  В тот день Чэн Тяньэнь явился незваным, приведя Лу Вэньцзюаня в некоторую растерянность.
  
  Он сидел в офисном кресле и безучастно смотрел на пришедшего. На лице смутная чарующая улыбка. Поинтересовался: "Каким ветром принесло нашего второго господина?"
  
  Тяньэнь улыбнулся: "Директор Лу, у меня последнее время сердце побаливает".
  
  Лу Вэньцзюань сказал: "Видно, что второй господин в приятном настроении и бодром сознании. Не похоже, чтобы имел больное сердце".
  
  Тяньэнь, ничего не говоря, дал знак своим подчинённым выйти.
  
  Потом, помедлив, вытащил пачку фотографий, кинул на стол Лу Вэньцзюаню, молча продолжая на него смотреть.
  
  Лу Вэньцзюань не поднимаясь, краем глаза скользнул по фотографиям. Роскошный автомобиль, врезавшийся в двери магазина. Капот смят, дым и пламя до небес.
  
  Посмотрел на Чэн Тяньэня, приподнял бровь, не понимая, какой смысл заложен для него в этих фотографиях.
  
  Тяньэнь откашлялся, потом пояснил с улыбкой: "Несколько дней назад был на скачках, столкнулся с приятелем из адвокатов. Он рассказал, что слышал две новости из нашего окружения: первое, господин Цзянь разводится, второе, господин Лу женится. Ты не сообщил мне, что собираешься жениться на нашей Цзян Шэн!"
  
  Лицо Лу Вэньцзюаня слегка изменилось, но быстро пришло в норму. Он приподнял бровь, утопая в кресле, притворился спокойным. Посмотрел на Чэн Тяньэня, произнёс: "Следишь за мной?! Ха-ха. А что, раз она, то нельзя?"
  
  Тяньэнь улыбнулся: "Я не слежу, а забочусь о тебе".
  
  Говоря это, он указал Лу Вэньцзюаню на фотографии. "На этих снимках машина моего брата. Он неизменно твердит мне, что не любит эту женщину, что она его не касается, но пожар сжёг напускное, открыв его суть! Чтобы спасти Цзян Шэн, даже собственной жизни не пожалел, как он может спокойно наблюдать, что она выходит за тебя замуж? Я переживаю, новобрачную умыкнут со свадьбы, но тогда это может отразиться на обеих наших семьях".
  
  Лу Вэньцзюань усмехнулся: "Похищение невесты? Он расстался с Цзян Шэн, неужели не позволит ей выйти за кого-нибудь замуж?"
  
  Тяньэнь, улыбнувшись, спросил: "Цзян Шэн с готовностью выходит за тебя? Директор Лу, ты же не думаешь, что мой брат не знает, что произошло между тобой и Цзян Шэн?"
  
  Лу Вэньцзюань слегка изменился в лице. Стало ясно, он и подумать не мог, что о той ночи кому-то известно, к тому же что об этом знает сам Чэн Тянью! Но вслед за этим его лицо приняло обычное выражение. Равнодушно фыркнул, резко и заносчиво произнёс: "Я сделал то, что сделал. Овладел его женщиной, она забеременела. Что с того?!"
  
  Лицо Тяньэня побледнело. Несмотря на трещину между братьями, слава и позор в некоторой степени касались их одинаково.
  
  Но он моментально восстановил спокойствие и произнёс, выделяя каждое слово: "Если бы он не боялся, что Цзян Шэн, узнав правду, не сможет её принять, ты давно уже был бы трупом".
  
  Лу Вэньцзюань холодно усмехнулся: "Тогда послушай меня. Цзян Шэн знает. Ему не нужно бояться. Буду ждать безвременной кончины!"
  
  Тяньэнь подавил ярость: "Сделать тебя трупом очень просто. Брату даже не надо будет самому марать руки! Но, директор Лу, я здесь не для того, чтобы говорить с тобой о похоронах, я пришёл обсудить наши общие интересы".
  
  После этого заявление Тяньэнь сменил тему и спросил прямо: "Ты завтра отбываешь в Индонезию?"
  
  Лу Вэньцзюань замер, холодно поинтересовался: "Как ты узнал?"
  
  Тяньэнь улыбнулся: "Тот мужчина в очках, что представил соглашение тебе на подпись, человек моего брата. Хоть он и не в городе, но мысли о твоей смерти не оставил. Ты полагал, этот индонезийский семинар по медицинскому оборудованию - громадный кусок жирного мяса? Но ты не знаешь, завтра по прибытии в Индонезию, тебя будут встречать наёмники из индонезийского филиала моего брата! В стране он ничего не может сделать. Боится, что обстоятельства выйдут наружу, поднимется большой скандал, навредит его Цзян Шэн. А Индонезия отличное место, чтобы разделаться с тобой! Посмотри на свой авиабилет, на подписанный договор об обслуживании медицинского оборудования. Ты ещё смеешь утверждать, что в глазах Чэн Тянью ты не труп?"
  
  Лицо Лу Вэньцзюаня тотчас покрылось испариной. Он не боялся Чэн Тянью, но угроза оказалась больше, чем он рассчитывал. Если бы не приход Чэн Тяньэнь, через 24 часа стать ему неопознанным трупом в Индонезии. Он не мог не знать о безжалостности старшего сына семьи Чэн, просто не готов был признать его как равного по силе мужчину.
  
  Чтобы защитить свою девушку и свести счёты, он, действительно, способен расправиться с ним таким обходным путём. Через некоторое время, взяв себя в руки, посмотрел на Чэн Тяньэня и с улыбкой спросил: "Почему я должен тебе верить?"
  
  Чэн Тяньэнь ответил: "Хочешь - верь, хочешь - не верь".
  
  Лу Вэньцзюань поинтересовался: "Зачем ты рассказал мне? Не боишься мести своего брата?"
  
  Чэн Тяньэнь холодно усмехнулся: "Ты не успеешь спрятаться от него. К тому же и ты, и я люди одного сорта, мы не похожи на Чэн Тянью, который делает глупости из-за женщины. Мы оба ценим то, что приносит пользу, и не можем пройти мимо того, что выгодно. Если ты умрёшь в Индонезии, хоть до реального положения дел сразу и не докопаются, но как семьи Лу и Чжоу воспримут твою смерть? Однажды правда всплывет, тогда для семьи Чэн тоже не будет ничего хорошего. Победив тысячу, потеряем восемьсот, если Чэн Тянью сделает это".
  
  Потом Чэн Тяньэнь сделал паузу и продолжил: "Только с нашей Цзян Шэн можно заставить Чэн Тянью что-то предпринять!"
  
  Лу Вэньцзюань усмехнулся: "Что ж тогда пусть он действует! Здравствуй Индонезия!"
  
  
  
  48. Моё сердце, мою любовь, моё тело я готова отдать только тому, кто может заставить моё сердце любить.
  
  Несмотря на заносчивость в речах, после ухода Чэн Тяньэня Лу Вэньцзюань всё-таки не поехал в Индонезию.
  
  Зрелый мужчина может говорить назло, но действовать так не будет.
  
  Поразмыслив несколько дней, он решил отпустить меня. Потому что держать меня под контролем довольно просто, но обижать Чэн Тянью, оно того не стоит. Он не любил меня, я всего-навсего оружие, с помощью которого можно позорить, шантажировать и мстить Лян Шэну.
  
  
  
  После непродолжительной растерянности Лу Вэньцзюань пришёл в себя. Его взгляд в один миг из затуманенного стал яростным. Он сказал: "Цзян Шэн, я не стал связывать тебя браком. Такой широкий жест. Неужели не чувствуешь благодарности ко мне?"
  
  При этом он навис, прижимая меня к стене и лишая возможности трепыхаться.
  
  Испуганно посмотрела на него и изо всех сил оттолкнула. Спросила: "Что ты от меня хочешь?"
  
  Лу Вэньцзюань смеясь, переспросил: "Что? Твоему сердцу не ясно? Что может быть между мужчиной и женщиной?" Рука плавно, как цветок, скользнула по моей щеке.
  
  Яростно толкнула его, желая вырваться из его зажима, сбежать из этой комнаты.
  
  Лу Вэньцзюань, однако, удержал меня, холодно усмехнулся: "Я уже отведал тебя, не притворяйся небожительницей!"
  
  Я залепила ему пощёчину, с ненавистью заявила: "Фу! Меня собака покусала!"
  
  После пощёчины Лу Вэньцзюань замер. Потом швырнул меня на диван. Не дав подняться, он уже нависал надо мной. Рука рванула мою рубашку, в глазах мстительная улыбка и откровенная похоть: "Прежде ты обещала выйти за меня замуж. Разве не готова к этому?"
  
  Я вскрикнула и в панике укусила его за кисть. Он отдёрнул руку, взглянул на покрасневшую тыльную сторону ладони. Тут же отвесил мне оплеуху и с ненавистью произнёс: "Не упрямься. Я не Чэн Тянью, чтобы проявлять с женщиной мягкость!".
  
  Зажала кровоточащую губу, чувствуя себя глубоко униженной. Как-то удержав слёзы, заорала благим матом: "Ты псих! Сумасшедший? Убирайся! Как ты хочешь навредить мне, чтобы уже остановиться?!"
  
  Лу Вэньцзюань холодно усмехнулся, в его ледяном взгляде блеснули тени прошлого...
  
  
  
  Холодные безрадостные годы, его мать в постоянной депрессии. Женщина, которую звали Лу Ваньтин, родившаяся в высокопоставленной семье, покорно ждёт прихода мажора, который её в упор не замечает.
  
  Возможно, Чжоу Мо был не распутной золотой молодёжью, а просто привыкшим к свободе обычным парнем из семьи военнослужащего. Он пытался следовать за своей любовью. Потому что его любовь, его сердце отданы девушке из семьи Чэн, которую зовут Чэн Цин, для других женщин у него ничего не осталось.
  
  Но в итоге под дулом пистолета, что отец приставил к его голове, был вынужден жениться на Лу Ваньтин.
  
  В результате за всю жизнь он был с ней только один раз - в брачную ночь.
  
  Та изначально нежная любовь, стала для неё бесчестием.
  
  Заносчивый молодой господин Чжоу, использовал покои новобрачный как поле боя, как реванш за произвол отца и месть за то, что она явилась незваная.
  
  На следующий день новобрачная ещё стыдливо не открыла лицо, а он уже ввёл её в "холодный дворец*".
  
  (* - покои опальных жён и наложниц императора)
  
  Неизвестно, к счастью или на беду, только той ночью она забеременела. С тех пор в глаза и за глаза перед свёкром и свекровью она изо всех сил изображала благоденствие. Никому не рассказать о своих обидах.
  
  С этого дня всю жизнь она только терпела унижения и ждала его.
  
  Думала, он сменит гнев на милость, думала, что он ещё слишком молод, думала, имея ребёнка, всё наладится... Подыскивала причины его неверности и безразличию.
  
  Потом авария на шахте. Та женщина, которую звали Чэн Цин, погибла.
  
  Она полагала, что он, наконец, прекратит свои преследования. Перелётные птицы вернуться в гнёзда.
  
  Обидно, но он ещё больше дал себе волю.
  
  Чэн Цин умерла и будто забрала с собой душу Чжоу Мо. Он предпочёл погрузиться в омут женской красоты, вплоть до того, что приводил этих женщин в дом. Но даже во вздорном сладострастии не снял с неё табу.
  
  Перед этой ошеломляющей картиной она поняла, он ненавидит её.
  
  В его сердце она самим своим существованием заточила его счастье в тюрьму, мешая ему гоняться за женщинами.
  
  Поэтому он, как кровожадный и хладнокровный демон, перед женщиной, которая жадно стремиться и ждёт его, беспощадно, безжалостно не любил.
  
  Брак, который, по мнению других, был заключён на небесах, коллекция жемчужин и собрание самоцветов, прекрасный образец породнившихся блестящих знатных семей скрывал внутри лишь золу и пепел разрушенных чувств.
  
  Она пожизненно заключила в тюрьму мужчину, которого зовут Чжоу Мо.
  
  До того дня, когда в полном расцвете, тёплой весной.
  
  Она шагнула с верхнего этажа.
  
  Без тени сомнений.
  
  На самом деле, перед этим она на веранде развлекалась, собирая букет. В спокойном и прекрасном настроении, похоже, совершенно не помышляя о самоубийстве. Солнечные лучи падали на её причёску.
  
  Хрупкое спокойствие, поддерживаемое до того момента, как сын толкнул дверь и вошёл.
  
  В светлом прекрасном лице семнадцатилетнего юноши, ей будто привиделась тень юного Чжоу Мо.
  
  Она будто вернулась на 18 лет назад, в день, когда она выходила за него. Почти такой же яркий умный взгляд, приподнятое настроение... Ей вдруг почудилось, что она задыхается, что восемнадцать горьких мучительных лет начинаются заново.
  
  Лавина воды, цунами!
  
  Заслонило небо и покрыло землю!
  
  В тот момент улицу согревало солнечное тепло, а в её сердце застыли лёд и холод декабря.
  
  Казалось, это лишь для того чтобы согреться, когда объятия любимого не дарят тепла. К тому же, видимо, увязнув в безумие, она развернулась и бросилась навстречу солнечному свету...
  
  Один шаг, два шага... безо всяких сожалений.
  
  Только для того, чтобы стать ближе к источнику тепла...
  
  В момент падения она повернула голову, посмотрела на сына. Он так талантлив, прекрасен как нефрит. Это единственный залог, который она оставила в этом мире, доказательство того, что прежде она любила мужчину по имени Чжоу Мо.
  
  Её губы изогнулись в улыбке, во взгляде смертельное спокойствие.
  
  Одним рывком убито благоухание цветов.
  
  Прекрасный аромат исчез и яшма потускнела.
  
  
  
  Со смертью Лу Ваньтин будто отравленный шип увяз в сердце Лу Вэньцзюаня. С чем сравнить эту муку: стать очевидцем смерти близкого человека, когда не хватило немного сил, чтобы предотвратить?
  
  Он запомнил тот день, цветы, тепло, роскошный солнечный свет.
  
  То была его месть, переспать с новым увлечением отца, одной добивающейся денег и положения моделью, к тому же, похоже, столкнуться в этот момент с отцом входило в его планы. В спальне он грациозно поднялся с победным видом. Юная кожа, лёгкий сарказм, блестящее великолепие. Надменно и безразлично стоял перед своим отцом, самодовольный и безжалостный.
  
  Он был в восторге от гнева и бессилия отца, наблюдая воплощение своих мечтаний.
  
  Никогда за семнадцать лет настроение не было таким хорошим. Он пришёл на квартиру матушки, желая разделить с ней свою легкомысленную радость.
  
  Когда открыл дверь, матушка составляла букет. Мягкость в опущенной голове, приветливость во взгляде заставили его почувствовать себя младенцем. Ожидал, что она повернётся, с улыбкой спросит: "Проголодался?"
  
  В этот момент он не знал, что раздавленный и злой отец только что был здесь. Побил вещи и, используя самые гнусные и злобно-насмешливые слова, поносил женщину, на которую до смерти не хотел бросить даже взгляда.
  
  Обзывал её: "Злобная гадюка! Смотри-ка, чему научила сына, что он творит!"
  
  Орал ей: "Хочешь отмстить, так давай сама! Очевидно, что подстрекала бестолкового ребёнка к такому скотскому делу, а ещё прикидываешься невинной! Все эти годы ты постоянно не причём?! Раз такая невинная, зачем вышла за меня?! Зачем залезла в мою постель?! Зачем..."
  
  В этом воняющем мясом и кровавым дождём гневе, отец то вспыхивал, то затихал.
  
  Сигнал к бою рассеялся, густые облака на десять тысяч ли.
  
  Матери только и оставалось, молча заняться домашней работой, с каменным лицом приводить в порядок разгромленную квартиру. Она была подобна безмятежным осенним листьям, спокойная и прекрасная.
  
  Потом будто ничего не произошло как в былые дни за столом на террасе, спокойно принялась составлять букет, пытаясь придать цветам наилучший вид.
  
  Уголки губ приподняты в улыбке, зрачки - глазурь.
  
  Солнечные лучи окутывали тело, делая её похожей на божество из другого мира.
  
  Когда он хотел открыть рот, чтобы позвать "мама", она спокойно шагнула с верхнего этажа вниз.
  
  На деревянном столе террасы остались только сложенные в букет цветы, свободно распустившиеся под солнечными лучами, свежие и ароматные.
  
  Он остолбенел.
  
  Сердце болело до смерти.
  
  Рванул и смог увидеть лишь, что мама уже далеко внизу, алая кровь врезалась в его память...
  
  
  
  В клубе "Лань" Лу Вэньцзюань намертво схватился со мной. В тот момент, когда было упомянуто имя Лян Шэна, связанное с прошлыми событиями с Лу Ваньтин, сцена, мелькнувшая перед глазами Лу Вэньцзюаня, будто окрасилась свежей кровью.
  
  В итоге вырвавшись из болезненных воспоминаний, он холодно усмехнулся, озлобленно зарычав мне в ответ: "Да. Я безумен! С того момента как увидел Лян Шэна, я обезумел! Нет! С того момента как мама шагнула вниз, я стал сумасшедшим! Цзян Шэн! Я безумен уже давно, уже много лет!"
  
  Правда ли, что каждый человек, водящий дружбу с нечистой силой, тоже когда-то был поцелован ангелом?
  
  Просто рука судьбы крутит как вздумается. Некоторым предопределено стать врагами, а не друзьями.
  
  Он поймал моё запястье и сдёрнул меня с дивана, придавил мою голову к стене, сказал: "Цзян Шэн, слышишь, в соседней комнате Лян Шэн! Твой любимый Лян Шэн! Твой горячо любимый Лян Шэн! Ха-ха-ха! У него деловые переговоры. Можешь себе представить, как превосходно я выбрал это время и место! Ха-ха-ха!"
  
  Сказав это, он внезапно захохотал, почти безумно, потом продолжил: "Лян Шэн, Лян Шэн, ты никогда не узнаешь, я через стену от тебя, овладею женщиной, что ты любишь всем сердцем, и которую тебе никогда в жизни не заполучить!"
  
  Опустил голову, тронул губами мою щёку: "Цзян Шэн, скажи, это же хорошая месть? Когда он вступает в брак я, как старший брат, подарю ему такое оскорбление. Ха-ха-ха! Как же я люблю себя!"
  
  В тот момент, когда он выкрикнул имя Лян Шэна, мучительный стыд и негодование почти парализовали меня. Слёзы текли непрестанно. Спокойно, будто мёртвая, я перестала сопротивляться, сказала: "Если продолжишь, я умру у тебя на глазах!"
  
  Лу Вэньцзюань холодно усмехнулся: "Хорошо, давай, умирай! Я не Чэн Тянью. Думаешь, можешь шантажировать меня своей смертью?!"
  
  Он упомянул Чэн Тянью, и я печально улыбнулась: "Тогда я была пьяна, без сознания. Сейчас в трезвом уме, как могу позволить тебя пятнать меня?!"
  
  Сказав это, махнула головой и, совершенно не щадя себя, стукнулась об стену.
  
  Брызнула тёплая кровь, потекла по виску.
  
  Думала, смогу себя убить. Но отчётливая непрерывная боль, от которой прошиб холодный пот, дала понять, что я ещё в сознании.
  
  Лу Вэньцзюань замер.
  
  Убрал руки с моего тела, наблюдая, как кровь не останавливаясь, течёт по моему виску. Не понятно вышучивая или просто холодно усмехаясь, спросил: "Цзян Шэн, это для кого?"
  
  
  
  Ха-ха.
  
  Для кого?
  
  Не обязательно для кого-то.
  
  Я вся только для одного человека.
  
  Моё сердце, мою любовь, моё тело.
  
  В трезвом уме готова отдать только тому, кто может заставить моё сердце любить.
  
  Никому больше не могу уступить.
  
  Никому!
  
  49. Этого мужчину, как бы он ни был прекрасен, к сожалению, я не могу заполучить в этой жизни.
  
  Я зажала рану махровым полотенцем, прикрыла длинными волосами, сдерживая боль, согнувшись, вошла в лифт.
  
  Когда двери закрывались, вдруг услышала, как кто-то неуверенно меня окликнул: "Цзян Шэн?"
  
  Подняла голову. Лян Шэн. В синем костюме, стройный, высокий, хорош до невозможности. Рядом несколько его партнёров по бизнесу.
  
  Растерянно опустила голову, пытаясь скрыть волосами рану. Но тут же снова чуть подняла лицо и улыбнулась, боясь, навести его на мысль, что со мной не всё в порядке.
  
  Лян Шэн увидев мою бледность, покрасневшие глаза, торопливо шагнул вперёд. И в тот же момент двери лифта между нами закрылись.
  
  Когда двери сомкнулись, моё сердце стремительно рухнуло вниз.
  
  Я улыбнулась зеркалу лифта, но выражение было таким, будто сейчас заплачу.
  
  Да, мы друг от друга так же далеко, как прошедшие семнадцать лет и так же близко, как в тот момент, когда закрылись двери лифта.
  
  Но не важно, велико это расстояние или коротко, любого достаточно, чтобы дурачить друг друга.
  
  
  
  Когда я пыталась остановить такси, Лян Шэн вышел за мной. Сдерживая переполнявшее его беспокойство, спросил: "Что случилось?"
  
  Я, приложив усилие, улыбнулась: "Ах, с друзьями много выпили. Вот, взяла полотенце, остудить голову. Ха-ха. Не волнуйся, брат..."
  
  При слове "брат" сердце охватила беспримерная грусть.
  
  Лян Шэн сказал: "Тогда ладно, я подумал..."
  
  Смеясь, я перебила его: "Не переживай обо мне. У меня завтра торжественное собрание в компании. Говорят, наш главный босс красавчик! Ха-ха! Ах, брат, скажи, а у тебя в компании, все сотрудницы тоже сходят от тебя с ума?"
  
  Лян Шэн слабо улыбнулся, в голосе отстранённость, не ответив, лишь произнёс: "Тогда... Я провожу тебя. Отдохни хорошо".
  
  Холодный ночной ветер взъерошил его волосы. На безлюдной улице он выглядел ещё более одиноко.
  
  Под этим звёздным небом его красота приводила сердце в отчаяние.
  
  Задержись он рядом на одну секунду, и за эту секунду я бы сошла с ума.
  
  Я только что была избавлена от угроз Лу Вэньцзюаня. И он так близко. Было слышно даже дыхание. Всё искушало, не считаясь ни с чем, шагнуть к нему, ухватиться за борта пиджака и рассказать тот почти сгнивший во мне огромный секрет - мы не родные брат с сестрой.
  
  А после, наблюдая его потрясение, выслушать приговор.
  
  Но я знала, что не смогу этого сделать.
  
  Стремление в итоге сменилось отчаянием.
  
  Подняла голову, улыбнулась, сказала: "Нет, я сама доберусь. Ты... Ты... хорошо заботься о себе, о Вэйян".
  
  Он посмотрел на меня. Не настаивая более, дал знак водителю такси, открыл передо мной дверцу автомобиля.
  
  Я взглянула на него и молча села в машину.
  
  Когда дверь закрылась, вдруг кое-что пришло на ум. Опустила оконное стекло, торопливо окликнула: "Лян Шэн". Лян Шэн сделал два шага вперёд, глянул на мой висок. Растерялся, в затуманенном взгляде нескрываемая любовь, спросил: "Что случилось?"
  
  
  
  Я долго молча смотрела на него. Потом чуть приподняла лицо, улыбнулась и сказала: "Береги себя, брат. Я удаляюсь..."
  
  Лян Шэн, тоже улыбнувшись, произнёс: "Поезжай".
  
  Продолжая улыбаться, подняла стекло. Отвернулась. Глаза полны слёз.
  
  
  
  Он наверняка не знал, что в этот самый момент, девочка, которую звали Лян Шэн, перед тем как уйти, мысленно обняла мальчика, которого звали Лян Шэн. Она ему сказала: "Лян Шэн, ты должен быть счастлив! В этой жизни, ты должен быть счастлив!"
  
  Я также могла почувствовать, в мыслях Лян Шэн тоже обнял свою Цзян Шэн. Он ничего не говорил. В прекрасных глазах нежность и любовь, о которой никогда нельзя рассказать.
  
  Я всю жизнь буду помнить эти "объятия" в твоём взгляде, в моём сердце.
  
  
  
  Прощаясь с Лян Шэном, я отвернулась, опустив голову. Закусив губу, смотрела на смеющиеся уличные фонари.
  
  Сказала себе: "Не надо оглядываться, Цзян Шэн! Не надо оглядываться!"
  
  Зимний ветер в городе одиноко задувал в окно автомобиля. Я думала о мужчине, которого не могу ждать, не могу любить. Вдруг улыбнулась, а потом заплакала. Вот так, плакала и смеялась, совершенно не заботясь, как это выглядит со стороны. Водитель непрерывно поглядывал на меня в зеркало заднего вида. Вряд ли ему было известно, некоторые расставания, выглядят, будто просто отвернулся, а на самом деле это на всю жизнь.
  
  Слёзы лили как из ведра. По радио в такси зазвучала старая песня, неожиданно очень отвечающая моменту. Чэнь Шэньюн тягучим голосом выводил:
  
  Можно я пойду с тобой?
  
  Раз уж ты говоришь, что не могу удержать тебя.
  
  Дорога назад темна.
  
  Я тревожусь, что позволил тебе идти одной.
  
  ......
  
  Думаю, что смогу вынести печаль,
  
  Притворившись, что тебя не было в моей жизни.
  
  ......
  
  С этого момента
  
  У меня больше нет причин для радости в этой жизни.
  
  ......
  
  Слёзы высохли. Я знала, этого мужчину, как бы он ни был прекрасен, к сожалению, я не могу заполучить никогда.
  
  Никогда.
  
  Не смогу получить.
  
  
  
  Перед возвращением домой в районной поликлинике мне обработали рану и наложили повязку. Врач с медсестрой, полагая, что я стала жертвой домашнего насилия, были полны сочувствия, но вопросов не задавали.
  
  Однако в их зрачках непрерывно переливались нескрываемое любопытство и забота.
  
  Когда уходила, они осторожно поинтересовались, не нужна ли какая другая помощь. Имея в виду, не следует ли обратиться в полицию.
  
  Я твёрдо улыбнулась им, сказала: "Ха-ха, всё в порядке. Неосторожно ударилась".
  
  Эх!
  
  Лучше бы ничего не говорила. Женщины, подвергшиеся насилию, именно так скрывают свою ситуацию.
  
  
  
  50. Я тоже не хочу так.
  
  Той ночью, не знаю, из-за раны или простыла на холодном ветру, у меня началась лихорадка. Всё тело горело огнём, будто человека оставили поджариваться в пустыне. Хотелось пить, но не было сил взять бумажный стаканчик в руки.
  
  В бреду я слышала, как кто-то сидел рядом и вздыхал.
  
  Вдруг на лоб легло сложенное несколько раз полотенце, к губам поднесли прохладную жидкость. С суповой ложки капля за каплей смочили горло, явственно чувствовался специфический привкус шипучего аспирина.
  
  Я постоянно принимала это жаропонижающее, хотя врачи не рекомендовали частое использование.
  
  Подумала, что это сон. Протянула руку, пытаясь что-то схватить, но ничего не ухватила.
  
  Решила, слишком отчаянно стремилась, поэтому приснилось, что кто-то пришёл и облегчил страдания стаканом воды.
  
  Потом в дурмане послышался чей-то тихий вздох. Казалось, кто-то долго и внимательно разглядывает моё лицо. Потом произнёс: "Я тоже не хочу так".
  
  
  
  Я тоже не хочу так.
  
  На следующий день, проснувшись, позвонила руководителю Симэню, попросить отгул, если можно так выразиться.
  
  Сердце охватило робость и беспокойство.
  
  После пробуждения находилась в полной прострации. Приводящий в ступор стакан воды на столе, влажное махровое полотенце на краю подушки напомнили мне странный силуэт среди ночи.
  
  О, Небо! В моём доме кто-то был среди ночи!
  
  Я вдруг почувствовала, земля не безопасна.
  
  Помню смутный силуэт, его запах, его неожиданную доброту. Но, вопреки ожиданиям, это всё представлялось ночным кошмаром.
  
  Напрягая последние силы, позвонила руководителю Симэню. Мямля, попросила отгул, сказала, что не приду на новогоднее собрание, потому что, правда, чувствовала себя умирающей.
  
  Руководитель Симэнь после долгих раздумий заявил: "Я не жесток, но тебе лучше прийти. Если не будут все присутствовать, мой вес в глазах большого босса упадёт. К тому же ты новенькая, на испытательном сроке. Это моё личное мнение".
  
  Не дожидаясь, когда руководитель Симэнь закончит, менеджер по персоналу, находящаяся рядом, отняла трубку. Эта женщина по фамилии Линь испокон веков заклятый враг новичков в нашем офисе. Взяв трубку, она саркастически промолвила: "Умираешь? Если не умираешь, должна прийти".
  
  Ответ по телефону - показатель дефицита сочувствия в рабочем окружении.
  
  
  
  Если не умираешь, должна прийти
  
  Хорошо.
  
  Я подняла голову, посмотрела на договор ипотеки в изголовье кровати. Ха-ха! Сказала себе: "Цзян Шэн, у нас на кону всё".
  
  Умывшись и почистив зубы, спешно вышла из дома. Внизу столкнулась с Ба Бао, которая несла в руке завтрак.
  
  Увидев меня, она сперва замерла, потом сказала: "Ничего себе! Цзян Шэн, куда это ты собралась с забинтованной башкой?"
  
  Речи Ба Бао постоянно вызывают тошноту.
  
  Дома я старательно пыталась прикрыть волосами марлевую повязку на лбу. Но так как спешила, волосы разлетелись на ветру, обнажая бинт.
  
  Неловко улыбнулась Ба Бао, остановила такси, влезла в машину, обернулась к Ба Бао и спросила: "А ты как здесь оказалась?"
  
  Ба Бао потрясла своей юной головкой, похлопала ресницами и воскликнула: "Ах, в двух словах не расскажешь! Стратагема "игра в кошки мышки" с Бэй Сяоу не очень работает! Вот, несу завтрак. Как добродетельная супруга, встала, только чтобы заставить его забыть ту неформалку Сяо Цзю. Эх, нелегко крутиться!"
  
  Услышав "неформалка", тотчас взглянула на искусственные ресницы Ба Бао, на которых можно повеситься и вполне годные для удушения чёрные чулки. Без слов залезла поглубже в салон автомобиля.
  
  
  
  Не знаю, откуда эта грусть, но я вдруг заскучала по Сяо Цзю.
  
  Кажется, что она может неожиданно выскочить на незнакомом перекрёстке.
  
  Одетая как паприка, радостно подпрыгивая и смеясь. Лицо, подобно цветку. Она бы заорала во всё горло: "Цзян Шэн, думала убить меня!"
  
  Мне постоянно это представлялось.
  
  
  
  Из окна машины я смотрела на улицы полные пешеходов, но казалось, что город абсолютно пуст.
  
  Пуст из-за того, что моя подруга юности Сяо Цзю покинула его.
  
  
  
  51. По мнению Лян Шэна, я таилась и недоговаривала, но сама надеялась вернуться к былым связям?
  
  Когда я прибыла в офис, все сотрудники уже собрались. Местом новогоднего собрания был банкетный зал гостиницы "Шератон". Девушки, густо покрытые румянами и пудрой, блистательные и прекрасные уже готовились сесть в автобус и отправиться в отель.
  
  Мо Чунь, увидев рану на моём лбу, заботливо поинтересовалась: "Что случилось?"
  
  Я покачала головой ей в ответ, пояснила: "Всё в порядке. Вчера с друзьями много выпили, неосторожно стукнулась. Ха-ха".
  
  
  
  Помню в детстве мама и учителя наставляли нас, что врать нельзя.
  
  Но, повзрослев, мы стали использовать самую разнообразную ложь к тому же без особых усилий. Не важно, по отношению к чужим людям или к своим коллегам и друзьям.
  
  Хотя бывало, что к вымыслу прибегали из добрых побуждений.
  
  
  
  Руководитель Симэнь тоже оделся сегодня не так небрежно как обычно, кожаный костюм выглядел дорогим и элегантным. Увидев меня, он тихо подошёл и озабоченно спросил: "Как здоровье, лучше?"
  
  Поддерживая голову, я улыбнулась, кивнула: "Мне лучше, спасибо за заботу, руководитель".
  
  На самом деле, чувствовала я себя отвратительно.
  
  Когда меня увидела менеджер Линь, подошла вся такая цветущая и холодно усмехнулась: "Разве ты не говорила, что не можешь встать с кровати? Как чувствовала, кровь с молоком. Смотри, выглядишь отлично".
  
  Я пощупала лицо. От жара оно приобрело цвет перезрелого помидора, Вероятно, это и называется "выглядеть отлично". Но не могла же я спорить с вышестоящим начальством, разве что в том случае, если не собиралась выплачивать ипотеку, есть и продолжать работу в этой компании.
  
  Выражение лиц остальных коллег были полны радости и счастья. Не знаю, новогоднее собрание тому причиной или слухи о притягательной силе молодого босса.
  
  Вдруг вспомнился Тянью. Интересно, на ежегодном собрании компаний клана Чэн, сотрудницы также ожидают его в ликовании.
  
  Мысли вдруг отнесло в сторону, а сердце преисполнилось досадой.
  
  Я снова вспомнила о свадьбе Лян Шэна и вздохнула.
  
  Вроде говорила себе, что буду счастлива, но по-прежнему не могу сдержать тоски. Так надеялась, что моё сердце окажется отлаженным компьютером, кликнул "забыть", и вся память о нём стёрта.
  
  
  
  Только вышла из офиса, пришло сообщение - новогоднее собрание в "Шератоне" отменяется, место проведения переносится в офис компании. Причиной называют босса группы, который желает управлять делами, не сильно светясь и не привлекая внимания средств массовой информации.
  
  Менеджер Линь вздохнула руководителю Симэню: "Смотри, наши модели рвутся к популярности, но почему-то никак не раскрутятся, а наш босс напротив желает быть неприметней, но каждый день в заголовках и сплетнях".
  
  Симэнь улыбнулся, потом посмотрел на меня рядом, наклонился и шёпотом произнёс: "Если плохо себя чувствуешь, подожди, пока босс скажет речь, и ступай домой, отдохни".
  
  Я ещё рта не открыла, а менеджер Линь уже вступила: "Руководитель Симэнь весьма дружелюбен с подчинёнными". Потом покосилась на меня: "Нынешние новички все как один с мягким телом и нежной кожей. Откуда мы прежде были такие крепкие".
  
  Симэнь улыбнулся: "Крутится в этом городе совсем не просто".
  
  Я, правда, боялась менеджера Линь. Постоянно казалось, эта прекрасная ракшаси*, разевая пасть, способна заглотить меня живьём. С молчаливого согласия руководителя Симэня я тихонько спряталась позади. Выбирая там и сям, всё-таки казалось рядом с Мо Чунь безопаснее.
  
  (* - демон, пожирающий людей)
  
  Мо Чунь посмотрела на меня, тихонько поинтересовалась: "Чем ты провинилась перед менеджером Линь?"
  
  Я ответила: "Даже не знаю. Может, она услышала мою сегодняшнюю просьбу об отгуле".
  
  Мо Чунь, покачав головой, сказала: "Деточка, ты ещё на испытательном сроке, рассчитывала легко отделаться? Скажем так, выглядишь ты сегодня не ахти. Что случилось? Жар? Почему глаза такие красные?"
  
  Я с трудом помотала головой: "Увы, из-за раны лихорадка".
  
  Мо Чунь поддержала меня: "Не бойся, скоро приедет босс, каждый год его речь не особо длинна, скажет несколько слов. Он уедет, провожу тебя в больницу".
  
  Я облизала сухие потрескавшиеся губы, улыбнулась самой знакомой в компании, но чужой женщине, сказала: "Опасности нет, отдохну и хорошо".
  
  Однако после этого заявления, чем дальше, тем больше казалось, что скоро рухну в обморок.
  
  В этот момент вышел директор Чэнь, перекинулся шёпотом несколькими словами с руководителем департамента Симэнем и менеджером Линь. Менеджер Линь окликнула Мо Чунь, руководитель Симэнь тоже подошёл и сказал мне: "Мы должны выйти, встретить большого босса. Пойдёшь позади нас".
  
  Я видела, как несколько руководителей, по-видимому, говорят своими секретарями или помощниками то же, что и Симэнь мне. Не иначе как генералы с рядовыми солдатами выходит встречать маршала.
  
  В результате мы все стали спускаться вниз.
  
  Директор Чэнь выдвинулся первым, за ним менеджер Линь, руководитель Симэнь ждал на ступеньках выше, а мы, толпа горе-вояк, кое-как за их спинами.
  
  По пути мне почудилось, будто я обложена ватой, в любой момент могу грохнуться в обморок.
  
  Мо Чунь рядом тихонько меня поддерживала, заботливый взгляд спрашивал: "Как ты?"
  
  Я, прикладывая усилия, покачала головой, но чем дальше, тем становилось тяжелее.
  
  
  
  Когда дошли до большого фойе офиса, только и заметила, как чёрные лимузины один за другим прибыли и встали в ряд перед дверями. Директор Чэнь взглянул, лицо сразу стало строгим и почтительным, нацепив улыбку, двинулся приветствовать.
  
  Кто-то стремительно вылез из машины и, быстро шагнув вперёд, открыл дверцу автомобиля. Из него вышел человек. Аккуратный костюм, свободная манера, красивое лицо, холодный взгляд.
  
  Я замерла, где стояла, полностью обескураженная.
  
  Мо Чунь потянула меня за руку, тихо сказала: "Цзян Шэн, ты..."
  
  Бросила взгляд на Мо Чунь, не зная, должна ли как-то объяснить ей, что сейчас у меня в душе, будто гром среди ясного неба, все чувства всмятку.
  
  Я знала, "территория всей Поднебесной принадлежит императору". Также мне была известна власть и сила семьи Чэн в этом городе. Но, Создатель, не могла же я выбрать три компании, чтобы все принадлежали семье Чэн!
  
  Как это назвать?
  
  Совпадение? Случайность? Или как удачно?
  
  Когда-то я уже видела причитания в интернете: "Устроилась на фирму, а начальник бывший парень, что мне делать?" Тогда мы с Цзинь Лин ещё в ярости накатали ответ, желая помочь советом.
  
  В данную минуту оказавшись сама в такой ситуации, лишь по-прежнему, как поражённая громом, дрожала от страха, словно находясь во сне.
  
  Вспомнила, когда выбирала работу, Лян Шэн притворился спокойным. В тот момент он наверняка знал, что эти три компании все благополучные медиа корпорации. Но он вытащил материалы по этой, пока Вэйян не разоблачила её, как две других, и положил передо мной.
  
  Почему Лян Шэн так поступил?
  
  Ах.
  
  Верно.
  
  Когда он увидел у меня в руках материалы по тем трём компаниям, наверняка подумал, что я отобрала их, как возможность снова приблизится к Чэн Тянью.
  
  Потому что в этом мире не должно быть таких совпадений, выбрать три компаний, принадлежащие одному мужчине.
  
  По мнению Лян Шэна, я таилась и недоговаривала, но сама надеялась вернуться к былым связям?
  
  Он, действительно, достаточно "понимал" меня и проявил заботу.
  
  
  
  Чэн Тянью вышел из машины. Ещё не успев обменять приветствиями с директором Чэнем и остальными, его взгляд скользнул по мне. Было видно, что он тоже изумлён. Но волна чувств моментально схлынула. Равнодушно окинул взглядом встречающих, как не имеющих к нему отношения людей, причислив туда и меня.
  
  На поверхности лёгкое непонимание, будто издёвка, больше похожая на презрение.
  
  Сейчас он моё руководство, а я мелкая служащая.
  
  Его выражение выдало его мысли. Догадываюсь, он наверняка подумал, как она оказалась в этой компании?! Почему с этим сокровищем надо сталкиваться каждый день?!"
  
  Неужели у неё ко мне... Не сдалась, ещё пытается?!
  
  Довольно забавно!
  
  Ха-ха.
  
  Меня совершенно не интересует эта женщина!
  
  ......
  
  В тот момент в моей голове вдруг началась странная активность.
  
  Это драматическое мгновение довело меня до высшей точки смущения. Я во весь голос постоянно заявляла, что хочу освободиться от него, однако, затем преспокойненько снова к нему вернулась.
  
  Не важно, что дело обстоит совсем не так.
  
  Кто станет додумывать, как оно на самом деле?!
  
  По крайней мере, внешне выглядит так, что у одной недовольной разрывом женщины вдруг появилась новая идея по отношению к мужчине, который от неё отказался. И в результате она пытается его подцепить.
  
  Первый раз не сдалась, прибежала в Сяоюйшань. Плохо ли хорошо, уловила настроение, охрана заставила отступить.
  
  Второй раз вернулась в Сяоюйшань с мужчиной, которого тайно любит, и устроила бесчинства.
  
  Третий раз вдруг примчалась в его компанию. Ещё с видом белого кролика, слезящиеся глаза, лицо - цветы персика, жалко ничтожная.
  
  ......
  
  Вслед за тем из машины вылез Чэн Тяньэнь, сел в инвалидное кресло и остановился рядом с Чэн Тянью. Увидев меня, он как будто даже испугался, однако, уголки губ тут же изогнулись в язвительной улыбке.
  
  Поднял глаза, похлопал ресницами и беспримерно честным, добрым взглядом уставился на Чэн Тянью.
  
  Чэн Тянью сжал губы, надевая маску мертвеца, совершенно без какой бы то ни было реакции. Вежливо и высокомерно пожал руки директору Чэню, а так же другими, кто стоял на ступеньках выше. Директор Чэня и менеджер Линь расплылись в улыбках, их позы выражали почтительное заискивание.
  
  По лицам девушек рядом со мной поплыли розовые облака румянца, в зрачках не сдерживаемый перелив лунных бликов. Они смотрели на этого мужчину будто на божество из снов.
  
  В данный момент мне ужасно хотелось забиться в крысиную нору, или чтобы Кэ Сяожоу, врезав кулаком, оглушил меня. Что угодно, лишь бы не стоять перед ним лицом к лицу.
  
  Но захочешь умереть, не помрёшь. Вдруг, будто с помощью свыше, я пришла в себя. Ни головокружения, ни обморока, даже нога не подвернулась. Стояла как пограничный утёс, как никогда не сгибающийся маленький тополёк серебристый. Прямая спина, взгляд идиотки направлен на Чэн Тянью.
  
  Проходя мимо, Чэн Тянью слегка притормозил, но не повернул голову, чтобы посмотреть на меня. Лишь уголки губ слегка изогнулись, выдавая твёрдую решимость не замечать.
  
  
  
  Часть 9. Военный кафтан. "Поломанное время"*.
  
  (* - возможно, название размерности стихотворной строки, которое дано по строке стихотворения данной формы)
  
  Жизнь как первое свидание.
  
  
  
  52. Ей нужно быть прекрасным цветком, беззаботной травой.
  
  Вот уж действительно заставляет прийти в отчаянье.
  
  Внезапно Чэн Тянью стал моим непосредственным руководителем.
  
  Целый день моя голова, будто зал приёмов уездного начальника прошлых веков, под нескончаемыми ударами.
  
  Рабочий день закончился. Чэн Тянью покидал офис, я в этот момент приводила в порядок документы.
  
  Он медленно приближался, глаза слегка прищурены. С каждым шагом давление ощущалось всё сильнее. Мне хотелось улизнуть, однако, среди открытого пространства офиса с низкими перегородками спрятаться было негде. Накатывала паника. Но он просто прошёл мимо, будто я невидимка.
  
  Это было очень оскорбительно для моих "романтических иллюзий". Вздохнула, к счастью, он не чинил вреда.
  
  Засуетилась. Одно неосторожное движение, и документы рассыпались по полу. Очень кстати. Ещё удачнее, чем в любовных романах, спланировали прямо к его ногам.
  
  В этот театральный момент мне захотелось отвесить себе пару оплеух.
  
  Чэн Тянью остановился, посмотрел на пол. Повернул голову, взглянул на меня. Он и впрямь прекрасен во всём, даже от взгляда веет холодом.
  
  Все взоры с рабочих мест один за другим обратились на меня. Прямо искрящая сварка. Они наверняка думали:
  
  Обольстительница! Так откровенно завлекает большого босса!
  
  Голову с плеч этой особе на испытательном сроке.
  
  Ишь ты, бросила документы. Чего уж не сразу нижнее бельё?
  
  Я тотчас извинилась дрожащим голосом: "Простите, господин Чэн!"
  
  Произнеся это, трясясь и шатаясь, рванула собирать документы.
  
  Он тоже медленно присел на корточки. Поднял листы рядом с его ногой, протянул мне. Его взгляд внимательно рассматривал и оценивал меня. Похоже, я вызвала недоумение.
  
  
  
  Всё время этой сцены в пространстве офиса ни на миг не прекращались гадания, делая атмосферу двусмысленной и жаркой. Даже у Мо Чунь взгляд странно изменился.
  
  Вечером, вернувшись домой, голова всё ещё находилась под ударами дубинок в уездной управе.
  
  В результате полночи вереница кошмаров.
  
  Смутные сны, из одного другой, и в конце тяжёлые тени прошлого.
  
  Мне казалось, я слышала, как кто-то тихо вздыхает и слова. Низкий голос достигал моих ушей. Но не могла ни проснуться, ни дотронутся.
  
  
  
  В первом сне я будто слышала негромкий разговор двух мужчин.
  
  Первый молчалив, как зимние звёзды, второй безмятежен, как лунный свет.
  
  Один из них, нежась и щуря глаза, как персидский кот, посмотрел на неразговорчивого и низким голосом произнёс: "Брат, ты всё-таки не можешь от неё отказаться, обманываешь других, обманываешь себя, так? Если бы правда отказался, то тебя не смогли бы найти, когда покинул город. Ты не выбрал бы маленький городок внутри страны, а уехал бы на небольшой частный остров в архипелаге Фиджи. Там тебя никто бы не потревожил. Просто в твоей душе теплится невидимая для тебя самого надежда: вдруг после твоего отъезда Цзян Шэн осознает, что любит тебя. Тогда она сможет тебя найти в том маленьком городке! Вот то, что в твоём сердце. Естественно, брат, ты по-прежнему можешь это не признавать".
  
  Молчаливый мужчина посмотрел на своего младшего брата, взгляд невозмутим, как гладь воды. Казалось, он не возражал против этих предположений, потом поинтересовался: "Ты знал, что она работает в модельном агентстве "Юнъань"?"
  
  Он задал этот вопрос, потому что поначалу совершенно не собирался участвовать в новогоднем собрании компании.
  
  Мужчина, похожий на персидского кота, слегка улыбнулся: "Брат, разве ты не заметил, как я удивился при виде её? Мне просто казалось, перед конкурсом моделей в Санья, который мы устраиваем после нового года, твоё присутствие может подбодрить девушек. Поэтому настойчиво уговаривал съездить. Тебе кажется, что я заранее знал о присутствии там Цзян Шэн и спланировал вашу встречу? Но если даже и так, это из добрых побуждений. Хоть ты о ней и слышать не хочешь, даже не позволяешь нам упоминать при тебе её имя, сможешь ли ты постоянно быть так бесстрастен, неужели она не в твоём сердце?
  
  Холодно усмехнувшись, тот ответил своему младшему брату: "В моём сердце? Пф-ф! Она лишь одна из многочисленной толпы моих женщин, не более чем прежняя подруга. К тому же сейчас она никто! С сегодняшнего дня не поднимай со мной какие бы то ни было темы, имеющие к ней отношение!"
  
  Мужчина, похожий на персидского кота, рассмеялся: "Хорошо. Только вам позволено брать друг друга измором. Нам же запрещено даже упоминать..."
  
  Он не успел закончить фразу. Брови его собеседника холодно вздёрнулись, и он сразу замолк.
  
  Тот ледяной взгляд заставил меня почувствовать, что даже во сне я не могу обрести мир.
  
  
  
  Испытывая беспокойство, я, похоже, провалилась в другой сон.
  
  В нём была девушка. Когда она повернулась, спокойное выражение её лица напомнило Нин Синь. Тактично опущенный взгляд, собранные волосы, накидка с кистями. Она тихонько подошла к моей кровати, посмотрела на меня, посмотрела на него рядом.
  
  Её брови слегка нахмурились, но, ещё не позволив другим это заметить, сразу расслабились.
  
  Повернулась, налила чашку чая, протянула ему. В голосе нежность и бесстрастность. Кажется, чувства глубоки, однако, тон безразличный. Она сказала: "Красный чай благоприятно действует на желудок. Тебе надо меньше пить кофе".
  
  Он взял чашку, палец слегка коснулся её подобному фарфору мизинца. Аромат чая струился мягким теплом.
  
  Женщина перед ним - его единственный покой в этом мире. Устав, он направлялся к ней, посидеть, послушать музыку, что она выбирала. С винилового диска доносилась песня, будто очищая разум. Пресытившись, его даже тянуло побыть с ней, спокойно перебирать книги на её полках, скользя по заголовкам, важные и неважные.
  
  Казалось, он усталая птица, а она ожидающее его возвращения дерево.
  
  
  
  В тот момент, когда она смотрела на него, её взгляд становился мягким, как шёлк.
  
  Когда он был элегантным тинэйджером, она была рядом с ним.
  
  Она прошла через его самый кристально честный возраст. Наблюдала, как из жизнерадостного юноши, подобного Аполлону, среди нынешнего бесконечного пожара войны он становится асуром*.
  
  (* - будд. демон-гигант, враждебный божествам)
  
  Она тихонько грустила, но перед ним никогда не показывала потерянности и разочарования.
  
  Постоянно помнила, что это она сама в пору юности из-за проблем семьи предала его любовь. В тот момент ей было невдомёк, что за его спиной стоит такой клан, и тем более не было известно, что в этом клане он старший сын.
  
  Просто думала, его семья среднего достатка, ему не надо беспокоиться о предметах первой необходимости, поэтому в его облике нет грусти этого мира.
  
  Потом она последовала за облечённым властью и влиянием мужчиной. У того мужчины уже была супруга. Безукоризненно одетый, с хорошими манерами. Хоть и без её любви, однако, помог деньгами на срочную медицинскую помощь её матери, дал большой клуб и ещё большие связи...
  
  В тот год ей было 17 лет. Не то чтобы продала себя, скорее продала любовь, отданную ей мужчиной по имени Тянью.
  
  После долгие годы и месяцы она вспоминала то чистое, невинное время, когда ей было семнадцать. Когда парень, которого звали Тянью, любил девушку, которую звали Нин Синь.
  
  В итоге этот парень по имени Тянью узнал о её измене.
  
  Она до сих пор помнила тот день. Он сидел за столом перед ней, из его взгляда исчезли прошлая чистота и прозрачность.
  
  Ярость и безразличие.
  
  В тех переговорах он выступал не как её возлюбленный, а как сын женщины, на чьё место она пыталась втереться.
  
  Она подумать не могла, что тот мужчина средних лет окажется отцом Тянью.
  
  Семнадцатилетний парень, столкнувшись в тот день с предательством, быстро избавился от глупости и неопытности. Он будто за одну ночь превратился в чужого для неё человека.
  
  Сидел перед ней с прямой спиной, равнодушный и сдержанный. Уверенно бросил ей чек, сказал: "Это финальная компенсация от семьи Чэн. Госпожа Нин Синь, прошу считаться с достоинством госпожи Чэн и репутацией господина Чэна".
  
  В то время она рыдала до обморока. Она любила его. Если бы не болезнь матери и не её сестра Вэйян, зачем ей было продавать свою молодость?
  
  Она знала. С того момента, как влюбилась в него, она поняла, он первый, кто взволновал её в этой жизни, и наверняка последний.
  
  У неё не было права лить слёзы, вымаливая его прощение.
  
  Потому что она продала свою чистоту его отцу.
  
  ......
  
  Тем не менее, когда уходила, поддерживаемая охраной семьи Чэн, всё-таки не удержалась и с плачем упала к его ногам. Не было сил сдерживаться и сохранять рассудочность. Как обычная женщина она слёзно умоляла, больше всего страшась лишиться его любви.
  
  Но он не остановился ради неё. Уходя, опустил голову, улыбнулся и сказал: "На самом деле, я должен поблагодарить тебя. Ты дала мне попробовать самую горькую пилюлю в жизни".
  
  Сказав это, развернулся и ушёл.
  
  В 17 лет он впервые встретил любовь.
  
  В 17 лет он впервые столкнулся с предательством.
  
  И тогда же в 17 лет он в первый раз учился расставаться.
  
  
  
  Тянью.
  
  Очнувшись от воспоминаний прошлого, она тихонько произнесла его имя. Налила в чашку красного чая, снова вручила ему, посетовала: "Последнее время ты такой усталый. Реже бывай в компании, заходи ко мне отвлечься".
  
  Тянью опустил чашку на стол, покачал головой, сказал: "Возвращайся к себе".
  
  Она посмотрела на него, улыбнулась и не стала настаивать.
  
  Да, ей нужно быть прекрасным цветком, беззаботной травой.
  
  Только так в течение долгих лет она сможет продолжать оставаться рядом с ним. Хоть и понимала, между ней и Чэн Тянью мало что может измениться, но в туманной надежде тоже мечтала взять судьбу в свои руки.
  
  Перед её уходом шелестел ночной ветер, колыша деревья и травы Сяоюйшаня, автомобильным фарам не отыскать обратной дороги.
  
  Все эти годы она знала, у кого его сердце.
  
  Однако говорила себе, противоположный берег прекрасен, но нет судна, чтобы туда переправится.
  
  Когда-нибудь он утомится, устанет, не останется сил двигаться туда, где его сердце.
  
  А она сама окажется рощей, куда он как усталая птица вернётся домой.
  
  
  
  53. Цзян Шэн, признай, ты завлекаешь меня!
  
  После пробуждения мир снов растаял иллюзией. Единственное что бросалось в глаза - это график погашения кредита в изголовье кровати! Висит как меч над головой!
  
  Чистила зубы и размышляла, откуда у меня этой ночью такие странные сновидения?!
  
  В зеркале после череды кошмаров и плохого отдыха безжизненное лицо. Можно разглядеть хаос в мыслях, беспокойство в душе. Захотелось разбить его.
  
  Рана под повязкой слегка болела.
  
  Подумала, может, уволиться?
  
  Обернулась, взглянула на график над кроватью, что походил на цепь, привязывающую к жизни. Постучала по своему лицу, смахивающему на поросячье, сказала себе: "Пока так".
  
  Опустила голову, посмотрела на лежащий у раковины телефон. Ой! Опоздаю, удержат из зарплаты.
  
  В панике кое-как оделась-обулась и вылетела из дома. Снова пошла на мотовство, взяв такси. Приказала водителю: "Поехали быстрее, шеф!"
  
  В многоэтажное здание офиса влетела ракетой. Как раз несколько человек ждали лифта. Даже не успела разглядеть, есть ли там мои коллеги. Двери раскрылись.
  
  С космической скоростью совершенно без раздумий ворвалась внутрь.
  
  После того как оказалась в кабине, обнаружила, те, кто ждал лифт, так и остались снаружи. Двери уже закрывались, когда, подняв голову, заметила в их взглядах проклятья и ревность. Сердце ёкнуло. Снова подняла лицо, над головой ясное небо*... нет Тянью.
  
  (* - первый иероглиф в имени Тянью - небо)
  
  О, чёрт! Почему я влетела в его лифт, что у меня за наваждение?
  
  Сразу же захотелось выскочить наружу.
  
  Но возможности сбежать не было.
  
  
  
  В замкнутом пространстве даже слегка сбившееся дыхание выглядело двусмысленно.
  
  Со всех сторон зеркала отражали его взгляд, обращённый на меня. Будто острый нож в любой момент готовый взрезать мою самооценку. Спокойно и невозмутимо он с некоторого расстояния разглядывал меня, будто я опасная зверушка. Моё сердце стучало барабаном, от неловкости некуда было деться, однако, надо было сохранять приличия. Я склонила голову, поприветствовала его: "Господин Чэн, доброе утро".
  
  Он кивнул и невыразительно, без капли тепла произнёс одно слово: "Доброе".
  
  
  
  Это была чрезвычайно долгая поездка в лифте. Когда он остановился на 63 этаже, я, как получившая амнистию, сразу же хотела выскочить, однако, ничего не оставалось, как отступить. Сказала: "Господин Чэн, прошу".
  
  Он отодвинулся назад, демонстрируя прекрасные манеры, поднял руку, подавая мне знак выходить первой.
  
  Вихрем вылетела из лифта, ловя на себе многочисленные взгляды с разным выражением.
  
  Снаружи его встречала многочисленная толпа сотрудников компании, а также крупные руководители "Юнъань". Они не ожидали, что он снова посетит "Юнъань" после ежегодного собрания.
  
  У директора Чэнь при виде меня, вопреки ожиданиям, оказавшейся в лифте вместе с Чэн Тянью, взгляд сразу изменился. Будто он увидел огромные возможности для бизнеса.
  
  
  
  Всё время до обеда работа не клеилась.
  
  Признаю, я начала предаваться пустым мечтаниям.
  
  В "Юнъане" все перешёптывались: Что за наваждение у большого босса? Почему сегодня приехал в компанию? Неужели, действительно, попал под очарование лисы-обольстительницы?
  
  Я, находясь рядом, могла лишь притворяться, что не слышу.
  
  Руководитель Симэнь посмотрел на меня и ничего не сказал, только, как в прошлом, дал мне обычные поручения.
  
  Менеджер Линь тоже много раз подходила к моему месту, я быстро вскакивала. Она лишь пристально смотрела на меня и улыбалась. От этой улыбки у меня волосы вставали дыбом. Напоследок она ещё не забыла сказать: "Цзян Шэн, хорошо трудишься!" Я поспешно ответила: "Спасибо, за заботу, менеджер Линь!"
  
  Потом по комнате мало-помалу поползли сплетни.
  
  Кто-то сказал: "Видал это жульнический приём. Дайте-ка и я попытаюсь втиснуться в лифт с генеральным директором! Все похотливы, но не доходят до такого бесстыдства!"
  
  Ему отвечали: "Да, круто. Вы тоже, когда проходите мимо босса, бросьте кучу бумаг к его ногам. Манёвр - нельзя не влюбиться, увидев её!"
  
  
  
  Я вздохнула. Ничего не оставалось, кроме как спрятаться в столовой в поисках хоть какого-то равновесия.
  
  Налила себе стакан воды. Посмотрела на небо за окном, на бьющую ключом жизнь улиц, подобных копошащемуся муравейнику.
  
  Легонько вздохнула, повернулась и увидела Чэн Тянью, стоящего прямо за моей спиной.
  
  Замерла. Неловко обратилась к нему: "Директор... Чэн".
  
  Поприветствовав, только собиралась скользнуть в сторону, как он сделал несколько шагов вперёд. Холодный взгляд прощупывал и наводил на мысли о совращении. Он протянул руку и лишил меня путей отхода.
  
  Я в смятении смотрела на него.
  
  Его рот слегка скривился, зрачки стали глубже. Спросил: "После того как расстались в Сяоюйшане мне постоянно хотелось узнать, почему ты не сказала Лян Шэну, что между вами нет родственной связи? Это... из-за меня?"
  
  Я застыла. Очевидно, мне не приходило в голову, что он может спросить об этом, к тому же так прямо.
  
  Смутно вспомнила: Сяоюйшань, мы трое мучительно неловко застыли друг перед другом.
  
  Чэн Тянью из моего разговора с Лян Шэном наверняка обнаружил, оказывается, я и Лян Шэн всё ещё считаем друг друга братом и сестрой. Совершенно не так, как он представлял. Он думал, его отъезд подбросит дров в огонь любви между мной и Лян Шэном.
  
  Я напряжённо смотрела на него, во рту пересохло, ответ не находился.
  
  Слишком много тут было замешано нюансов, о которых я не хотела упоминать ради безопасности Лян Шэна.
  
  Чэн Тянью, однако, не отстал, а подошёл ближе. Глаза ещё более чёрные, бровь слегка приподнялась. Он снова задал вопрос: "Зачем ты второй раз приходила в Сяоюйшань?! Из-за меня?"
  
  Я хихикнула и тихо уточнила: "Приходила искать того бестолкового кота Сянгу".
  
  Чэн Тянью смотрел на меня. Испытующий взгляд, будто вопрошал: Правда, всего лишь искать Сянгу? Выражение его лица стало ещё более холодным, он произнёс: "Ладно! Тогда зачем было приходить работать в мою компанию?! Этот город такой большой! Из-за меня?!"
  
  Он тучей нависал надо мной. Сощуренные глаза, будто опасный леопард. Голос равнодушный и режущий слух. Почти командирским тоном приказал: "Цзян Шэн, ответь мне!"
  
  Я напряжённо смотрела на него. Чем ближе он придвигался, тем сильнее стучало моё сердце. Так яростно, что хотело зажать его рукой, чтобы не выскочило из груди.
  
  В итоге мой голос был тих, в нём было слышно смущение: "Это... случайность. Ты должен мне поверить".
  
  Чэн Тянью холодно усмехнулся: "Ты так полагаешь? Женщина раз за разом возникает в поле моего зрения, разным способом, в разных обличиях... Будучи зрелым мужчиной, я поверю, что это совпадения?! Цзян Шэн, мне кажется, у тебя есть некоторые планы на меня. Не проще ли сказать, да, признаю, ты привлекаешь меня!"
  
  Весь оскорблённый он припёр меня к стене.
  
  Неспособная высвободиться, глядя на него, я засуетилась. Вода из стакана выплеснулась на нашу одежду.
  
  В этот момент кто-то из коллег вдруг зашёл налить кофе.
  
  Чэн Тянью быстро скользнул в сторону, будто это не он только что нависал надо мной.
  
  Коллега замер, поприветствовал: "Директор... Чэн".
  
  Тот кивнул и стремительно вышел.
  
  Осталась только я перед презрительным с примесью зависти взглядом коллеги.
  
  Я улыбнулась сослуживцу, тоже кивнула, приветствуя, и быстренько ускользнула.
  
  В результате после полудня новость о том, что стажёр мокрым телом соблазняла в кафетерии генерального директора, полетела от места к месту.
  
  Я полагала, что нахожусь перед жизненной катастрофой.
  
  Но когда подняла голову, оказалось, менеджер Линь показывает мне большой палец.
  
  О, Небо!
  
  Я, правда, ничего не делала!
  
  
  
  54. Этим вечером в Сяоюйшане перед нежностью в его голосе я расплакалась навзрыд.
  
  С большим трудом дождавшись окончания рабочего дня, я и Мо Чунь спустились вместе ждать автобус.
  
  Люди на остановке приходили и уходили. Я смотрела на Мо Чунь, Мо Чунь смотрела на меня, мы обе ничего не говорили. Я ещё размышляла, надо ли с ней объясниться.
  
  Потом тихонько вздохнула. Ветер взлохматил мои волосы, обнажив рану на лбу.
  
  Мо Чунь бросила на меня взгляд, слегка испуганно поинтересовалась: "Серьёзная рана?"
  
  Я опустила голову, улыбнулась и мягко закрыла рану рукой.
  
  Медленно подъехал чёрный автомобиль, окно опустилось, явив притягательное и обладающее огромной убойной силой лицо Чэн Тянью.
  
  Увидев его, я, будто мышь перед котом, навострилась бежать со всех ног прочь и поспешно ретировалась.
  
  В результате мой гневный Юпитер - Чэн всю ночь названивал мне по телефону.
  
  Я лежала на кровати дома. Его номер стоял на беззвучном режиме, потому что я не знала, что должна ему сказать, и следует ли мне видеться с этим мужчиной вне работы.
  
  Пусть эта связь, этот мужчина исчезнут, как звук телефона на беззвучном режиме.
  
  Закопавшись с головой под одеяло, я пыталась, как страус, спрятаться от этого мира.
  
  Вдруг телефон громко зазвонил. Я посмотрела: директор Чэнь.
  
  Мы все записали его номер на годовом собрании компании. Он каждому сотруднику послал СМС, выражая искреннюю благодарность и справляясь о здоровье.
  
  Я недоверчиво взяла трубку, директор Чэнь очень вежливо сказал: "Младшая Цзян, не могу найти вашего руководителя департамента Симэня, его телефон отключен. Не могла бы ты сейчас вернуться в офис, взять наш новый проект и срочно привезти его в Сяоюйшань..."
  
  Первую половину его речи я чувствовала себя нормально, на последней моя душа покинула тело.
  
  Если ты своему начальнику скажешь "нет", в будущем столкнёшься с множеством житейских бурь из-за своего "нет"! К тому же директор Чэнь подвёл такую базу. Сперва упомянул руководителя департамента Симэня, потом предысторию вопроса. За этим я подозревала подготовленность Чэн Тянью. Но возразить было нечего, ведь так?
  
  Не обращая внимания на шепотки в душе, я всё-таки, как мул, оснащённый вечным двигателем, не зная усталости, вернулась в компанию. Путь на сердце было неспокойно, волосы на голове затвердели как шлем. Помчалась в Сяоюйшань.
  
  
  
  Знакомая зелёная стена.
  
  Знакомый маленький домик.
  
  Знакомые охранники.
  
  Знакомая улыбка.
  
  
  
  Когда я толкнула дверь, увидела на диване погружённого в себя мужчину.
  
  Облокотившись на спинку дивана, он скрестил ноги. Указательный палец у губ, спокойный, безучастный вид. Однако невозможно скрыть дух тирании за элегантным образом, как нельзя удержать изумрудные сочные лозы.
  
  Моё сердце сжалось. Напряглась до такой степени, что не знала, как начать свою речь.
  
  При моём появлении он не поднялся. По-прежнему сохраняя томный вид, пристально смотрел на меня. Взгляд, будто звёзды в ледяной ночи, ясный и холодный.
  
  Напряжённая обстановка сохранялась до того момента, как он обратил внимание на повязку на моём виске, после этого она сразу разрядилась и его взгляд смягчился.
  
  Он, должно быть, хотел, чтобы его голос звучал холодно, тем не менее, не смог сдержать нежность. Поднялся, подошёл, спросил: "Как ты умудрилась пораниться?"
  
  При звуке его голоса, в сердце хлынули разного рода обиды. Глазам стало жарко, и полились слёзы.
  
  
  
  Этим вечером в Сяоюйшане перед нежностью в его голосе я расплакалась навзрыд.
  
  Он протянул руку, будто хотел стереть мои слёзы, и в тот же миг, будто ошпаренный прошлым, отдёрнул свою руку. Взгляд снова вернул утраченную холодность.
  
  Он сказал: "Ты думаешь, красавица залилась слезами, и я сразу признаю твою притягательность? Снова стану слугой у твоей юбки? Снова попаду в ловушку вашей с Лян Шэном любви, ради вашей грандиозной партии? Раз ты его так любишь, любишь до такой степени, что готова умереть за него! До такой степени, что можешь отказаться от нашего ребёнка! При такой любви, зачем тебе нужно ещё втягивать меня! Может из-за того, что без меня, ваша любовь слишком поверхностна? Не хватает куража, недостаточна, чтобы потрясти небо и землю? Цзян Шэн! Цзян Шэн! Чем дальше, тем я всё больше не понимаю тебя".
  
  Вытаращив глаза и открыв рот, я смотрела на Чэн Тянью. Никак не думала, что он может считать меня такой.
  
  Я, правда, ходила искать Сянгу. Пусть отчасти и тосковала по нему, но совершенно не стремилась как-то его завлекать. Я, честно, не знала, что это его компания. Если бы знала, ни в коем случае туда бы не сунулась.
  
  Опустив голову, со слезами на глазах сказала: "Кто бы мог подумать, что ты так меня представляешь? Если бы я хотела как-то привлечь тебя, для чего мне возвращать квартиру?"
  
  Чэн Тянью засмеялся: "Цзян Шэн, мы с тобой рассуждаем по-разному. На мой взгляд, ты вернула квартиру как раз для того, чтобы привлечь моё внимание! Чтобы продемонстрировать, ты не такая как другие женщины! Чтобы заставить меня снова воодушевиться при мысли о тебе! Твоя любовь требует схватки двух мужчин, тогда будешь удовлетворена, не так ли?"
  
  Под его нажимом, шаг за шагом, я была придавлена к кушетке.
  
  Его слова заставляли меня чувствовать себя раненой, я глупо смотрела на него, глаза были полны горечи.
  
  В прошлом, когда он покидал город, в его взгляде была скрыта любовь. Сейчас посмотришь, между нами будто уже непролазная чаща.
  
  
  
  После слишком большого количества совпадений, ему только и остаётся, что понять меня неправильно. Раз ты так любишь Лян Шэна, зачем пришла ко мне в Сяоюйшаню, раз ты так любишь Лян Шэна, зачем устроилась работать в мою компанию?! Раз можешь отказаться от квартиры, от цветочного магазина, не иметь ничего, связанного со мной, зачем работаешь в моей компании?!
  
  Это, в конечном итоге, что?
  
  Маленькая женская хитрость: нарочно отпустить, чтобы крепче ухватиться.
  
  И, похоже, чем дальше недопонимание, тем его представление обо мне должно становиться ещё хуже его предположений. В итоге, это заставит его уговорить себя забыть меня насовсем.
  
  Такого рода недоразумения, подобно естественной границе, будут держать нас на разных берегах водораздела.
  
  На одной стороне тот, кто не объяснил внятно.
  
  На другой тот, чьё недопонимание всё глубже.
  
  
  
  Под грузом разных обид, я зло стёрла слёзы и заявила: "Да! Чем больше мужчин вступают в борьбу, тем большее удовлетворение принесёт мне такая любовь! Признаю! Ты доволен?!"
  
  Лицо Чэн Тянью побледнело. Он мгновенно успокоился и с безразличным выражением произнёс: "Тогда заявляю тебе, Цзян Шэн! Что бы ты ни делала, ты не вправе спрашивать, доволен я или нет, потому что между нами нет никаких отношений! И никогда не будет!"
  
  Не находя слов, я смотрела на него. Слёзы заливали лицо.
  
  Чэн Тянью развернулся и вышел, но вдруг снова вернулся, сказал: "Естественно, ты можешь продолжать прилагать усилия, пытаясь вызвать мой интерес! Например, как в прошлый раз вернула мне квартиру, можешь уволиться из "Юнъаня", таким образом снова пытаясь тронуть моё сердце! Потом прийти работать в другую мою компанию и вновь привлечь моё внимание! Разве тебя не нравится такой способ соблазнения?"
  
  На ум пришла только одна фраза: "Я не уволюсь из "Юнъань"! Меня не волнует твоё внимание! Вот твои документы! Забирай!"
  
  На самом деле, после первого же предложения я уже сожалела.
  
  Но, не дожидаясь пока я исправлюсь, рот Чэн Тянью дёрнулся. Он презрительно взглянул на меня и быстро бросил: "Не уволишься? Хорошо! Оставайся! Это ты так сказала!" Договорив, выхватил бумаги из моих рук и кинул в сторону, даже глянув.
  
  Похоже, нарочито поддразнивая, он ждал именно этой фразы.
  
  Или, возможно, я опять ошиблась, дав волю воображению.
  
  
  
  55. Жизненные невзгоды заставляют нас глубоко прятать осколки сердечности, оставляя жить с парализованными чувствами.
  
  Как раз в момент схватки между мной и Чэн Тянью в Сяоюйшань заявились Цзинь Лин и Бэй Сяоу. Рядом с Бэй Сяоу крутилась юная и прекрасная Ба Бао. А за их спинами толпа охранников, которым не удалось остановить это вторжение.
  
  В этот момент с глазами полными слёз я гневно смотрела на Тянью, который, опираясь коленом на кушетку, сверлил меня презрительным взглядом. Впрочем, со стороны прибывших ситуация выглядела в высшей степени двусмысленно.
  
  Бэй Сяоу поднявшись на этаж, увидел меня, залитую слезами, рану у меня на лбу, без особых раздумий схватил Чэн Тянью за грудки и спросил: "Ты что с ней сделал?"
  
  Чэн Тянью протянул руку, высвободился из захвата Бэй Сяоу и с высокомерным видом не удостоил ответа.
  
  Цзинь Лин потянула Бэй Сяоу, посмотрела на меня, снова посмотрела на Чэн Тянью. На лице, вопреки ожиданиям, радостное выражение. Она тихонько попеняла Бэй Сяоу: "Что ты постоянно рубишь с плеча?"
  
  Чэн Тянью бросил на меня холодный взгляд, развернулся, толкнул дверь и вышел. Оставшиеся Цзинь Лин и Ба Бао обменялись растерянными взглядами.
  
  Цзинь Лин схватила меня, смерила с ног до головы, сказала: "Увы, Цзян Шэн, тебя не разгадать. Постоянно думаю, ты беленький зайчик. Не ожидала, что у тебя ещё есть такие методы, чтобы одолеть Чэн Тянью. Это увечье.... фальшивое? Выглядит очень реалистично!"
  
  С этими словами она, щупая повязку, задела рану на моём лбу.
  
  Я охнула от боли, она торопливо отдёрнула руку и испуганно посмотрела на меня. Спросила: "Настоящая?"
  
  У Ба Бао рядом округлились глаза: "Настоящее ранение? Ух, ты, сестрица Цзян Шэн, класс! Правда, мастерски! Ради того, чтобы вернуть Чэн Тянью, ты реально пролила кровь! Научишь меня потом, как захватить в плен Бэй Сяоу!"
  
  Я смотрела на Цзинь Лин и Ба Бао, в душе лёгкая грусть. Даже моим друзьям кажется, что я делаю всё это, чтобы вернуть этого мужчину. Неудивительно, что Чэн Тянью думал обо мне так же.
  
  Только Бэй Сяоу ничего не говорил. Лишь смотрел на меня особо мягким взглядом, неожиданно со скорбью и сочувствием. Глянув на мою повязку на лбу, заботливо спросил: "Где так поранилась?"
  
  Только Бэй Сяоу закончил, тут же радостно встряла Ба Бао. Подскочив ко мне, она заверещала: "Ах, сестрица Цзян Шэн, только что Чэн Тянью с бурлящей кровью, полный животной страстью, попытался напасть на тебя, чтобы взять крепость и насильно захватить девушку из простонародья? Поначалу ты, верно, планировала отказать, но вместо этого согласилась, подогрев интерес. Но никто не знал, куда заведутся вас эти игры. В итоге ты заполучила дыру в башке ... Ах, Цзян Шэн, мы пришли не вовремя? Побеспокоили..."
  
  Ба Бао ещё не закончила свою увлекательную речь, как от затрещины Бэй Сяоу отлетела к стенке. Он покосился на Ба Бао, сказал: "Ба Бао, ты что, принадлежишь к священным майнам? Так много болтаешь. Можешь перестать щебетать?!"
  
  Я посмотрела на Бэй Сяоу. Последнее время у него новая стрижка, весь такой свежий и бодрый. По словам Цзинь Лин многие женщины-коллеги в редакции, где он занимался разработкой дизайна, бросали на него заинтересованные взгляды. Но, к сожалению, он уже вытянул свою счастливую карту и ни на кого не обращает внимание.
  
  Ба Бао сперва обиженно надула щёки, но потом, будто накинув защитный кокон, приняла кроткий вид, схватила Бэй Сяоу за руку и заявила: "Тебе не нравятся священные майны? Я стану домашней овечкой, маленьким кроликом, для тебя я претерплю 72 превращения, для тебя я..."
  
  Ба Бао за этот год сильно вытянулась. Было весьма странно наблюдать, как эта тощая девчонка с заискивающим видом липнет к мужчине. К счастью Бэй Сяоу был хоть и строен, но крепок, иначе, не выдержал бы груза повисшей на нём высокой Ба Бао.
  
  Ба Бао хотела опереться на Бэй Сяоу, но тот пресёк её попытки обхватить его руку. Он непрестанно отталкивал Ба Бао, говоря: "Ба Бао, отлипни! Ты хищная старуха, чего рядишься под Красную Шапочку?"
  
  В итоге пара снова затеяла привычную нам ссору.
  
  Последнее время, когда мы сходились втроём, ситуация выглядела следующим образом. Я и Цзинь Лин смотрели журналы, Цзинь Лин изредка рассказывала мне сплетни из редакции или сферы шоу-бизнеса. Бэй Сяоу и Ба Бао рвали друг друга в клочья. Кэ Сяожоу гнул пальцы, меряя меня взглядом, в котором читалась досада и горечь. Как будто возлюбленный Лу, которым были полны его мечты, мог быть уничтожен моими руками. Потом возвращался с небес на землю и принимался изучать с Цзинь Лин советы о красоте или размышлять, о чём бы написать в еженедельной колонке. А Ба Бао и Бэй Сяоу продолжали рвать и метать...
  
  В общем и целом их борьба сводилась к тому, что Ба Бао хотела стать ближе Бэй Сяоу, а он не хотел позволить ей это.
  
  
  
  Вот и сейчас они продолжали перед нами тащить и вырываться.
  
  Цзинь Лин, проигнорировав Ба Бао с Бэй Сяоу, повернулась, посмотрела на моё слегка увядшее лицо, спросила: "Что случилось? Неужели Тянью ещё не готов вернуться?"
  
  Бэй Сяоу с удручённым выражением смотрел на рану у меня на лбу. В первую очередь он освободился от пластыря, что зовут Ба Бао, снова посмотрел на Цзинь Лин и затем сказал: "Большой журналист, не гадай на кофейной гуще. Вы ещё не выслушали, что скажет Цзян Шэн. Строите здесь разные предположения".
  
  Потом воспользовался случаем, перед тем как Ба Бао снова начнёт липнуть, сделал ей знак рукой "перерыв". Повернулся, дал мне стакан воды, сообщил: "Цзян Шэн, мы втроём зашли к тебе. Увидели, как ты одна вышла из дома, и, чтобы не волноваться, проследовали..." Дойдя до этого места, он остановился, потом продолжил: "Ты и Тянью... Это воссоединение? Эта рана...." Его чистый и сочувствующий взгляд скользнул по моей повязке, сомневаясь спросить ли.
  
  Я улыбнулась ему и после некоторого колебания ответила: "По правде сказать, сплошная невезуха. Эта компания, как неожиданно оказалась, тоже принадлежит его семье... Увы! Но я правда не знала, если бы знала, не пошла бы туда работать. На самом деле сегодня вечером мне поручили отнести ему материалы".
  
  Сказав это, я честно посмотрела на Бэй Сяоу, Цзинь Лин и Ба Бао, надеясь, что они поверят в моё неведение.
  
  Напоследок не удержалась и добавила: "Подумайте, если бы я хотела стать ближе к Чэн Тянью, я должна была пойти работать в головной офисе их группы, там я могла бы каждый день с ним сталкиваться. Зачем такие сложности? Устраиваться в маленькую компанию, чтобы видеть его лишь на ежегодном собрании?"
  
  Ба Бао удивлённо улыбнулась, подмигнула мне: "Цзян Шэн, как насчёт того, чтобы назвать это женской хитростью. Вроде как "не показывая виду", типа "непреднамеренное убийство".
  
  Договорив, она получила ещё одну оплеуху от Бэй Сяоу.
  
  Маленькая девочка постоянно говорит, как взрослая женщина. Ба Бао, правда, очень мила.
  
  У каждого из нас в глубине души скрыта прелесть, о которой не знаю другие. К сожалению, жизненные невзгоды заставляют нас глубоко прятать эти осколки сердечности, оставляя жить с парализованными чувствами
  
  
  
  56. Мужчины от природы дети, если в юности поверхностны, то так и проживут.
  
  Добрая слава лежит, а худая бежит.
  
  Не знаю, зачем директор Чэнь проболтался, что я среди ночи отвозила директору Чэну бумаги. В результате за вечер весть облетела множество людей в офисе.
  
  Даже на мой мобильный пришло анонимное сообщение из массовой рассылки: "Вы знаете? Та лиса добралась до квартиры молодого хозяина".
  
  Должно быть, кто-то так разволновался, что отправил и на мой телефон тоже.
  
  На следующий день я, стиснув зубы, пришла в "Юнъань".
  
  Зашла в свой рабочий закуток. Под глазами громадные чёрные круги, всё вокруг воспринимается как через слой ваты.
  
  Каждый человек в офисе видел мою чистую улыбку, но их оценивающий взгляд, будто при первом визите второй жены к родителям.
  
  Я знала, они шушукались и критиковали меня где-то в глубине их сердец или в каком-то ещё неизвестном мне месте.
  
  - Смотрите, эта новенькая использует жульнические приёмы. Налепила на лоб прокладку и легко поймала нашего молодого хозяина.
  
  - Не каждый умеет жульничать, да и прокладку тоже не каждый нацепит на голову! Убийственные чёрные круги под глазами! Спокойно работает! Хозяин тоже погнался за свеженьким, где бы то ни был, взгляд устремлён на неё?!
  
  - М-м, да. Хочешь взлететь на верхние ветки, надо с хозяином поездить по миру. Зачем ещё снова возвращаться в компанию?!
  
  ......
  
  Я, стиснув зубы, тихо им улыбалась.
  
  Руководитель Симэнь посмотрел на меня и, вопреки ожиданиям, тоже молча улыбнулся. Это заставило чувствовать себя ужасно неловко.
  
  
  
  Несколько дней после этого Чэн Тянью, похоже, избегал "Юнъань". Но в моей жизни по-прежнему бушевали ветра и грудились облака.
  
  Директор Чэнь и менеджер Линь время от времени подходили к моему столу, наперебой высказываясь: "Младшая коллега Цзян, последнее время ты незаурядно проявила себя. Компания нуждается в таких способных людях!" Потом интересовались, не хочу ли я занять место у окна.... В итоге от их заботы у меня волосы вставали дыбом.
  
  У меня и правда мурашки шли по коже, из-за того что боялась, вдруг они узнают, что я совершенно не в ладах с их молодым хозяином. А раз не в ладах, то не пересадят меня к окну, а вышвырнут в него.
  
  С тех пор как директор Чэнь и менеджер Линь стали всячески обо мне заботиться, моё сердце трепетало от ужаса.
  
  Я работала очень осмотрительно. Думала, как мне пришло в голову сказать, что не уволюсь из "Юнъаня"? В итоге, когда из отдела кадров руководителю Симэню пришла бумага, из-за рассеянного внимания вдруг споткнулась на ровном месте, ударилась о ножку стола и умудрилась разлить чай... Соблюдая 200% осторожности, проявила себя во всей красе.
  
  Каждый раз, когда что-то случалось, для всех людей в пространстве офиса это было как маленькое землетрясение. Сплетницы одна за другой высовывали головы из-за перегородок, будто грибы после дождя. Любопытствующие мужчины тоже не желали отставать.
  
  Я могла лишь ругаться про себя, сохраняя на лице сверкающую улыбку добродетельной девушки, и исправлять допущенные промахи, всеми силами старалась вести себя идеально.
  
  Тем не менее, когда я пролила чай на стул менеджера Линь, слухи, словно вирус, поползли по компании.
  
  
  
  - Ай-яй, скажите, как она умудряется "бузить" с молодым хозяином? Смотрите, по ровной дороге пройти не может, скачет без оглядки.
  
  - Ах, и не говорите! Смотреть стыдно!
  
  - Казалось бы, чистенькая, культурная девушка, а поглубже копнёшь, себе на уме! Девушка из хорошей семьи как может так запросто пойти к мужчине?!
  
  - "Себе на уме" светит прокладкой на лбу перед молодым хозяином?! Не смешите!
  
  - Болтай меньше! Даже если не будущая хозяйка компании, но вполне может стать ночной кукушкой. Не видите, как директор Чэнь и менеджер Линь её обхаживают?
  
  ......
  
  
  
  Не успели они закончить фразу, как много дней не появлявшийся Чэн Тянью с группой людей неожиданно изменил ситуацию, совершенно непредсказуемо объявившись в офисе.
  
  Я торопливо вытирала стол и испуганно смотрела на него в окружении толпы, челюсть упала.
  
  Некоторое время каждый за своей перегородкой пребывал в возбуждении. Потом все опустили головы и принялись усердно трудиться в стиле "я отдаю свою молодость компании".
  
  Чэн Тянью посмотрел сквозь меня и прошёл с важным видом прямо рядом с моим столом. От него по-прежнему исходил лёгкий хорошо знакомый запах парфюма.
  
  Моё сердце беспорядочно застучало, как барабан войны.
  
  Директор Чэнь и менеджер Линь, испуганно улыбаясь, шагнули вперёд и поинтересовались: "Президент Чэн, вы почему пришли?"
  
  Да!
  
  Не годовое собрание!
  
  Даже не следующий день после годового собрания!
  
  Совершенно обычный день, ничем не примечательное отделение компании. И наш коллега Тянью вдруг снова появился на экране.
  
  Чэн Тянью чуть улыбнулся стандартной профессиональной улыбкой, демонстрирующей хорошее отношение, однако, сохраняющей заносчивость.
  
  Помощник Цзянь, что был рядом с ним, шагнул вперёд и улыбнулся директору Чэню: "В начале мая в Санья компания устраивает большой конкурс моделей. В головном офисе придают этому событию большое значение. Директор Чэнь, вы же знаете, президент Чэн перед тем как попасть в головной офис руководил развлекательной компанией "Ухусин". Поэтому уделяет большее внимание сфере шоу-бизнеса. Теперь головной офис хочет обустроить в "Юнъане" рабочее место, чтобы директору Чэну было удобнее работать и общаться с коллективом".
  
  Директор Чэнь остолбенел, подумав про себя: в компании столько отделений, но кроме "Ухусин" нигде прежде не видели, чтобы Чэн Тянью имел там свой кабинет. Однако он закатил глаза и сразу захлопал в ладоши. Аплодируя, он сказал: "Ах, директор Чэн, это... Это высочайшая честь для нас!"
  
  В один момент со всех рабочих мест послышались аплодисменты.
  
  Менеджер Линь подвинулась к директору Чэню, приподняв бровь, ясно улыбнулась мне, и сразу же выделила персонал, убрать кабинет для Чэн Тянью.
  
  Быстренько заказали растения, стол, кресло. Множество людей оказались вовлечены в хлопоты. Чэн Тянью последовал за пригласившем его в свой кабинет директором Чэнем.
  
  Чэн Тянью бросил на меня косой взгляд. В глазах переливалась улыбка, будто говоря: "Цзян Шэн, действительно, не уволишься".
  
  Дело плохо!
  
  Спина покрылась холодным потом.
  
  Вдруг его помощник Цзянь случайно бросил директору Чэнь фразу: "Секретарь директора Чэн остался в головном офисе, поэтому не хватает секретаря..."
  
  Директор Чэнь сразу понял: "Я тотчас выделю директору Чэну самого эффективного и преданного работе человека в компании!"
  
  Потом повернул голову, улыбнулся, прищурив глаза, и сказал: "Цзян Шэн, будешь отвечать за офис директора Чэна".
  
  Я чуть не захаркала кровью три тысячи чи вокруг.
  
  Мне прямо было слышно, как по офису блуждают беззвучные холодные насмешки коллег: "Несколько дней назад пришла стажёром в компанию, кто бы мог подумать, что она самый эффективный и преданный работе человек в компании! А как же я?!"
  
  На какое-то время я превратилась в мишень.
  
  Не имея возможности раскашляться кровью, трясущаяся так, что могло случиться сотрясение мозга, остатками разума мне вдруг припомнилась моя ипотека. Неожиданно охватил порыв разбить сосуд, раз он уже треснутый. Спокойно, безо всякого стыда и совести поинтересоваться у директора Чэня: "Директор, это... Это повышение в должности?"
  
  Директор Чэнь замер, посмотрел на Чэн Тянью и сразу расцвёл улыбкой: "Забудь!"
  
  Я с печальным видом сказала: "Так... Так это сверхурочные без оплаты?"
  
  Директор Чэнь только хотел высказаться насчёт сверхурочных, как помощник Цзянь остановил его. Потом посмотрел на меня и многозначительно произнёс: "Если будешь хорошо работать, почему бы и не получить прибавку к жалованию!"
  
  Когда он это сказал, толпа женщин беззвучно возмутилась. Они не смели высказаться вслух, однако используя QQ-мессенджер, принялись обмениваться мыслями на этот счёт.
  
  - Эта женщина, правда, ловка. Вдруг заставила молодого хозяина организовать в нашем отделении офис. Обычно нам доводилось видеть его не чаще раза в год.
  
  - Да. Полагаю, каждого дарованного молодым хозяином гроша достаточно, чтобы она наслаждалась жизнью. А ещё притворяется порядочной, вводит в заблуждение. Хочет какой-то прибавки, мы что, слепые?!
  
  - Естественно она должна желать прибавку. Ей по сравнению с нами всю ночь работать!
  
  ......
  
  Помощник Цзянь мог лишь помочь директору Чэню разрядить обстановку. Последнее время у директора Чэня был слишком длинный язык, он разболтал, что меня посылали с бумагами к Чэн Тянью, что явилось поводом нескончаемых фантазий коллег, а я в свою очередь стала предметов этих пересудов.
  
  Помощник Цзянь бросил на меня взгляд, дружелюбно улыбнулся, сказал: "Закончи пока с тем, что у тебя в работе. Ещё будет достаточно времени, поработать на директора Чэня!"
  
  Затем он одарил меня мягчайшей улыбкой, снова подстегнув воображение коллег. Потом вместе со стоящим за его спиной Чэн Тянью, лицо которого было сплошной лёд и иней, они прошли в кабинет директора Чэня.
  
  - Видели? Директор Чэн холоден и строг. Это чтобы отвести подозрения. Глядя, как его помощник заискивает перед Цзян Шэн, кто поверит, что между ней и молодым хозяином ничего нет?
  
  - Ещё бы, разыграли перед нами спектакль!
  
  ......
  
  
  
  Я, тараща глаза и открыв рот, наблюдала за проходящим передо мной.
  
  Он пришёл в "Юнъань", действительно, из-за работы над конкурсом моделей? Или, движимый мыслью свести счёты, собирается сыграть со мной злую шутку?
  
  Люди говорят, мужчины от природы дети. Если в юности поверхностны, то так и проживут. В 18 лет будут как восьмилетние, в 30 как трёхлетние!
  
  Спаси и сохрани. Надеюсь, Чэн Тянью пришёл сюда, правда, из-за работы.
  
  Но... Но я не могу работать у него секретарём. Это для меня тупик. Я... Неужели, действительно, надо увольняться? Эх... Если бы не было той оговорки? Уволиться и снова продемонстрировать, что я не такая как другие, пользуясь увольнением, хочу привлечь его внимание! В прошлый раз он подстрекал, чтобы я заявила, что не уволюсь из "Юнъань"?
  
  По существу, причины, по которым я продолжаю работать в этой компании, во-первых, сыта и одета, плюс ипотека. Во-вторых, кто позволил ему провоцировать меня? Но я исходила из предпосылки, что к этой компании кроме годового собрания он не будет иметь отношения. Сейчас... Сейчас такая ситуация....
  
  Ах...
  
  Сытая по горло тайнами заботами, хотела отнести материалы руководителю Симэню, но только двинулась, сразу налетела на угол стола.
  
  Сдерживая боль, несмотря на выступившую испарину, положила материалы перед руководителем Симэнем. В этот момент по всему офису колыхалась весна. Девушки, вынашивая злобные замыслы, многозначительно смотрели на меня. Никто не показывал вида, однако используя QQ и MSN-мессенджеры ждали, что за повод им дадут для критики.
  
  - Посмотрите-ка на неё, сколько ночей предавалась веселью?
  
  - Ой-ё, наш молодой хозяин силён. Посмотрите на него - смел и быстр, как ветра поступь, а она - каша в голове!
  
  - Думаешь, легко работать по ночам сверхурочно? Вчера определённо не рассчитала силы. Впрочем, скажи, разве такой способ обольщения не позволил её вскарабкаться так быстро?
  
  ......
  
  
  
  57. Любовь как хищник, пока ты осознаешь, уже проглотит целиком.
  
  Во время обеда в кафетерии руководитель Симэнем кивнул мне головой и прошёл мимо.
  
  Сохраняя улыбку на лице, он вежливо отстранился, приведя меня в недоумение. Вплоть до того, что я собиралась удержать его, чтобы объясниться. Я не такая, как они думают! Я дикий кабан. Как могу превратиться в лису-оборотня?
  
  Коллеги после обеда приветствовали меня в лицо, но, отвернувшись, говорили и смеялись. Не знаю, боялись ли они, что я услышу, или боялись, что не услышу их смешки?
  
  Увы. Я знаю, тот смех определённо был связан со мной.
  
  Столкнулась с менеджером Линь. Она расцвела в улыбке и сообщила: "Новая мебель для кабинета директора Чэна доставлена. Будешь смотреть?" Под конец ещё загадочно добавила: "В комнате отдыха отличная кровать. Можешь опробовать!"
  
  Я завопила про себя, но всё-таки послала ей улыбку. Может, никто и не подразумевал другой смысл. Наверняка я слишком много думаю.
  
  После того как менеджер Линь ушла, я встретила Мо Чунь. Она расположилась у окна, наблюдая за оживлённым потоком машин на улице, снующих туда-сюда, и будто о чём-то задумалась.
  
  Повернув голову, посмотрела на меня. Сперва замерла, потом расплылась в улыбке, но ничего не сказала.
  
  Да. Если бы я столкнулась с такой женщиной, я бы тоже промолчала.
  
  Но реальное положение дел совсем не такое.
  
  Я смотрела на Мо Чунь. В горле бурлило, но я не знала, как прервать молчание. Наконец, заварив кофе, подняла голову, посмотрела на неё и спросила: "Тебе любопытно?"
  
  Мо Чунь улыбнулась. Одетая в белую рубашку деловая работающая женщина, она сказала: "Ничего любопытного. У каждого свой способ ведения дел. Пусть даже метод не из той категории, которую можешь принять, но тоже имеет право на существование".
  
  Эта речь была, действительно, исчерпывающей.
  
  Я улыбнулась: "На самом деле я не хочу ничего объяснять другим, но в то же время, не знаю почему, не хотелось бы, чтобы ты меня неправильно понимала".
  
  Мо Чунь замерла. Потом, продолжая улыбаться, сообщила: "На самом деле, Цзян Шэн, утром я внезапно осознала, что не могу понять, какое у тебя положение, и как мне с тобой разговаривать. Увы".
  
  Я тоже улыбнулась: "Я понимаю. Поэтому не хочу, чтобы у тебя было неправильное представление обо мне. Я и он это не то, что люди думают... Я и директор Чэн... На самом деле.... Ох..."
  
  Мо Чунь слегка отхлебнула кофе, подняла голову, посмотрела на меня.
  
  Поколебавшись, я закончила: "На самом деле, он мой бывший парень..."
  
  Только я это сказала, как изо рта Мо Чунь брызнул фонтан кофе. Я вся оказалась под "кофейным дождём".
  
  Мо Чунь извиняясь, принялась суетливо помогать мне утираться бумажными салфетками.
  
  Вздохнув, я продолжила: "Не веришь? Этот мужчина, дракон и феникс среди людей. Как он мог быть бывшем парнем у такой как я?"
  
  
  
  На самом деле, эти годы из-за Лян Шэна я дрейфовала на границе семьи Чэн, познала тепло и холод людских отношений. Одно из неписанных правил этого мира - во всех делах особо ценится партнёрство при равном социальном положении.
  
  Поэтому насколько ни были бы сильны чувства Тянью ко мне, это совсем не пугает Чэн Фанчжэна. Чэн Фанчжэн ещё пять лет назад знал, что между Лян Шэном и мной нет кровного родства, однако мне по-прежнему не позволялось знать, как раз в связи со статусом семьи. По той же причине Лян Шэн пусть даже и хотел жениться на Вэйян, однако, ещё не поставил в известность Чэн Фанчжэна. Возможно, тоже из-за этих двух слов "статус семьи"...
  
  Резон понятен, к сожалению. Любовь как хищник, пока ты осознаешь, уже проглотит целиком. Не даёт времени размышлять о том, что называется равным социальным положением.
  
  Поэтому среди этой любви до небес и моря ненависти, сколько борющихся из последних сил мужчин и женщин на грани того, чтобы погрузиться на дно.
  
  
  
  Мо Чунь замерла, будто вспомнила о каких-то тяжёлых событиях прошлого, об очень важном человеке. Через какое-то время она улыбнулась, губы дрогнули, произнеся два слова: "Я верю".
  
  Эти два слова будто камень тихонько опустились мне на сердце, раздавив в нём укромный уголок со стремлениями и чаяниями.
  
  
  
  58. Почему я не ощущаю связи между "Счастливой фермой"* и большим бизнесом?
  
  * - он-лайн игра
  
  Не попав под гром Небес, никогда не узнаешь, что под этим подразумевают!
  
  И вот после обеда я преобразилась, став "секретарём" Чэн Тянью!
  
  
  
  Только вернулась из столовой на своё место, Чэн Тянью с ледяным лицом прошёл мимо и постучал по моему столу, чтобы я зашла в его кабинет. Образ втирающегося в милость мужчины сменился холодной маской, что тоже являлось проявлением чувств. По мнению других этот лёд был попыткой скрыть тайные порочные стремления.
  
  В результате, стиснув зубы под пренебрежительными и завистливыми взглядами толпы женщин вокруг, мне только и оставалось, поджав хвост лисы-обольстительницы, пройти в нему в кабинет.
  
  В кабинете ледяное лицо Чэн Тянью выглядело сурово.
  
  Он организовал для меня первое задание - помочь ему со "Счастливой фермой"!
  
  "Счастливая ферма"? Почему не ещё тупее?! Почему не покемоны, не "Монополия"?! Почему не пасьянс паук?!
  
  Чэн Тянью не разглагольствовал со мной, а давал указания по селектору или телефону. Посмотришь, погружённый в работу господин, строгое выражение, со стороны кажется, действительно, интенсивно трудится.
  
  Через полчаса он подкинул мне немного нормальной работы. Ни слова не говоря, вплоть до того, что даже не смотрел на меня. Только эмоционально-экспрессивные частицы: "Эй", "А".
  
  Когда я искоса взглянула на Чэн Тянью, он меня проигнорировал... На самом деле, в этом кабинете он всё время меня игнорировал.
  
  
  
  Приблизительно через час он махнул рукой, выгоняя меня к месту секретаря за столом перед дверями. Через недолгое время он тоже вышел из кабинета. Оказалось, что его одежда слегка в беспорядке!
  
  На самом деле, мне, действительно, очень хотелось удариться в слёзы и поинтересоваться у него, как так получилось. Перед тем как я покинула кабинет, он был неподвижен. Откуда же сейчас такой беспорядок в одежде?!
  
  А толпа сотрудниц будто увидела весну.
  
  - Ах, никогда не думала, что молодому хозяину нравятся кабинетные страсти?
  
  - Не преувеличивай! Просто блуд!
  
  - Некоторые девушки от природы низкосортны. Что бы то ни было, где бы ни было, всё выходит наружу!
  
  ......
  
  В этот момент будь у меня хоть сто языков, не объяснилась бы.
  
  Он как ребёнок, затеявший злую шутку, выражение лица невинное и аккуратное. Будто он, действительно, работал, был очень занят. Откуда время обращать внимание на проблемы такого незначительного человека как ты. Мои подозрения, что он полон замыслов, как проучить меня, это лишь самонадеянные иллюзии.
  
  Помощник Цзянь улыбнулся мне: "Госпожа Цзян, не сомневайтесь. Прежде я присматривал за Счастливой фермой директора Чэн. Следует иметь в виду, хобби и увлечения босса - это дело первостепенной важности для секретарей и помощников. Позволив боссу не иметь тревог в этом направлении, он будет ещё лучше работать, развивая большой бизнес.
  
  От слов помощника Цзяня хотелось раскашляться кровью. Почему я не ощущаю связи между "Счастливой фермой" и большим бизнесом?
  
  
  
  После работы я перед Цзинь Лин повыдёргивала почти все волосы. Держась за голову, качалась из стороны в сторону и приговаривала: "Как я могла пойти работать в "Юнъань"? Что за осёл лягнул меня в голову?"
  
  Но она только знай себе, обсуждала статью с Кэ Сяожоу. Ба Бао рядом оттеняла Бэй Сяоу.
  
  Бэй Сяоу по-прежнему жил просто. Большими кусками заглатывал мясо, находил удовольствие в вине. Ба Бао хлопала огромными глазами и приговаривала: "Бэй Сяоу, мне нравится твой мужицкий вид".
  
  Когда мои волосы приобрели вид птичьего гнезда, Цзинь Лин повернула голову и поинтересовалась: "Что с тобой стряслось?"
  
  Сверкая пробитой башкой, я расстроенно и нервно заявила: "Как я могу остаться в "Юнъань"? Я что, белены объелась, как могла повестись на его провокацию?!"
  
  Ба Бао предложила крайне радостным тоном: "Цзян Шэн, если тебе не нравится оставаться в "Юнъань", увольняйся!"
  
  Я подняла голову, посмотрела на Ба Бао. Вот может она уколоть в больное место. Будто я не хочу уволиться? Но прежде Чэн Тянью устроил со мной пикировку, мол, увольнение - это способ привлечь его внимание. Я и напоролась, неожиданно назло ему заявив, что не уволюсь!
  
  Едва Ба Бао закончила, вся толпа уставилась на меня, ожидая моей реакции.
  
  Потом, видя, что мои губы плотно сжаты, обменялись между собой особо презрительными взглядами, будто говоря: "Ах, Цзян Шэн, такой простой ребёнок, с каких пор научилась мудрить и выгадывать?"
  
  Кэ Сяожоу холодно улыбнулся, сложил пальчики в орхидею, выражая своим видом, что всё идёт как должно. Сказал: "Ах, Цзян Шэн, стала секретарём Чэн Тянью, разве не должна радоваться? Получила боевое крещение в "дворцовых интригах"? Ждешь, мы разделим твоё маленькой счастье? Ещё рвёшь волосы, изображая страдания! Что б ты знала, повыдёргивай хоть на лысо, мы не купимся!"
  
  
  
  59. Рви у кого хочешь цветы на этой ферме!
  
  Таким образом, моя жизнь в "Юнъань" вдруг стала труднее.
  
  Помощник Цзянь каждый день ходил дозором перед моим рабочим местом, тепло улыбался и поручал мне разные дела. С его поучениями мой профессионализм рос семимильными шагами. Естественно, этот профессионализм был в области управления "Счастливой фермой" презренного недоумка Чэн Тянью.
  
  Ежедневным развлечением Чэн Тянью стало возникать за моей спиной с холодным покер-фэйсом, окидывать взором его "Счастливую ферму" и потом с выражением кровожадного убийцы высмеивать мой управленческий опыт.
  
  Подобные беззвучные издёвки выводили из себя. Жаль, что нельзя заблокировать его лицо, как компьютерный сервер.
  
  Наконец, однажды он издал звук.
  
  Причиной стал тот факт, что его друг взялся пасти в его огороде бизона, а я не прогнала животное. Как я могла прогнать. Бизон принадлежал известной красавице из некоторой благотворительной организации.
  
  Прежде помощник Цзянь наставлял меня: с фермерскими хозяйствами ряда женщин ни в коем случае не связываться. Так как временами они бывали близки с бриллиантовым холостяком Чэн Тянью. И эта красавица была как раз из той группы. Я подумала, раз уж их огороды нельзя затрагивать, то уж её бизон точно неприкосновенен. В тот момент я ещё гордилась своими умственными способностями, тайно себя нахваливая: Вау! Цзян Шэн, ты заслужила в секретарях чашку риса! Хватает смекалки даже на такие умозаключения!
  
  В результате, сегодня получила нагоняй.
  
  Когда Чэн Тянью увидел бизона, по выражению его лица было понятно, он сожалел, что нельзя бросить меня в шредер и измельчить. Он сказал: "Госпожа Цзян, ты такая дура? Способна на подобные глупости? Надо не только поливать огород, вносить удобрения, уничтожать вредителей, косить траву. Ещё надо гонять бизонов!"
  
  Я взглянула на своего непосредственного начальника, Бог богатства в гневе. В душе сразу сотню возражений, но даже не могу высказать, чтобы не спровоцировать фразу: "Цзян Шэн, перечишь мне с важным видом. Не для того ли, чтобы разжечь мой интерес?!"
  
  Забудь. Если ошибся, исправь. В голосе Чэн Тянью нарастал гнев, я бросилась "прогонять бизона". В результате никак не ожидала, что из-за дрожи в руках снова допущу ошибку. Внезапно бизон Чэн Тянью был выпушен в огород красавицы.
  
  Чэн Тянью потерял дар речи. Молча смотрел на меня в упор. В итоге выдавил: "Цзян Шэн, ты... нарочно!"
  
  Как раз в этот момент вошёл помощник Цзянь. Увидев в нём спасительную звезду, я стала объяснять Чэн Тянью: "Помощник Цзянь наказал избегать столкновений с некоторыми женщинами, говорил, что те женщины... Те женщины как-то связаны с тобой..." В этот момент, я осторожно подняла глаза на Чэн Тянью, его лицо ещё более перекосилось. Однако, не обращая внимания, я продолжила разглагольствовать: "Подумала, раз уж всё нечисто, их огороды трогать нельзя, то уж выпущенных ими бизонов и подавно нельзя касаться. Не веришь, спроси у помощника Цзяна. Я, правда, не нарочно! Не собиралась тут за тебя завлекать пчёл и приманивать бабочек*!"
  
  (* - обр. флиртовать)
  
  После последних слов настроение Чэн Тянью упало ещё ниже. Кому понравится слушать о своих флиртах?
  
  Помощник Цзянь сразу подхватился: "Директор.... Директор Чэн, я никогда не говорил, что вы завлекаете пчёл и приманиваете бабочек!"
  
  Я закивала: "Помощник Цзянь этого не говорил. Я поняла без слов".
  
  Лицо помощника Цзяня побелело. Полагаю, в этот момент он хотел избавиться от меня, как от трупа, чтобы скрыть следы преступления.
  
  Через некоторое время Чэн Тянью скользнул по мне взглядом, холодно хмыкнул и произнёс: "Неженатый мужчина, незамужняя женщина. Можно хоть в чём-то не задевать меня? Рви у кого хочешь цветы на этой ферме!"
  
  Сказав это, он повернулся и вышел.
  
  
  
  Вскоре, тесня друг друга, директор Чэнь и менеджер Линь осторожно поинтересовались у помощника Цзяня: "Что младшая Цзян сделала не так? Высочайший так разозлился".
  
  Помощник Цзянь чинно улыбнулся и состряпал весьма пристойную ложь: "Новый человек в делах компании не сведущ. Сложно избежать ошибок".
  
  Да. Если бы он осмелиться заявить, что директор Чэн вышел из себя из-за "Счастливой фермы", полагаю, Чэн Тянью всю компанию превратил бы в "Счастливую ферму".
  
  
  
  60. Тебе дали куриные перья, а ты сделала из них стрелу.
  
  Одно из самых грустных событий в мире, когда тебе дали куриные перья, а ты сделала из них стрелу.
  
  Чэн Тянью бросил фразу в сердцах, а я посчитала за правду.
  
  На самом деле, в районе запретной зоны тех женщин "Счастливой фермы" с их дорогущими семицветными розами меня бесчисленное количество раз охватывала дурная мысль, вломиться и вытоптать те цветы.
  
  Сейчас он сам сказал "Рви у кого хочешь". Так к чему церемониться?
  
  Я рвала и думала, жизнь прекрасна. Пусть я в "Юнъане" под тиранией этого лицемера, но ведь смогла исподволь устроить беспорядки. Подумала, после того как эти женщины обнаружат, что их розы сорвал Чэн Тянью, они сразу радостно бросятся искать молодого господина Чэн, чтобы взять на измор. Не с затаённой обидой, а с тайной ненавистью, я представляла, как рано или поздно он будет чесать в затылке.
  
  Таким образом, вынашивая злые помыслы, я вредила цветам и травам тех женщин.
  
  Жаль в тот момент я забыла, Чэн Тянью двуличный мерзавец! Сдержал гнев. Небрежно брошенная фраза "рви у кого хочешь" равносильна пожалованному мне "три чи белого шёлка"*. На самом деле он ждёт, что я буду рвать этот белый шёлк ради забавы, пока не повешусь на нём.
  
  (* - в древности отрез белого шёлка даровался правителем провинившемуся вассалу, чтобы тот покончил с собой)
  
  После обеда, когда я предавалась фантазиям, как Чэн Тянью будет атакован толпой женщин, на землю пришло бедствие...
  
  Перед бедствием я толкнула дверь Чэн Тянью, чтобы передать бумаги. Он как раз взял трубку телефона, в кои веки, улыбнувшись во всё лицо, сказал: "Я в "Юнъань". Зайдёшь... М-м-м, Хорошо. Увидимся, госпожа Шэнь".
  
  Тактично опустив бумаги на его стол, я осторожно потянулась к двери, чтобы уйти.
  
  Но только моя задница твёрдо заняла своё место, как раздался звонок от Чэн Тянью. Я посмотрела на дверь его кабинета, засомневалась. Только что не дал каких-то указаний, зачем звонить.
  
  Взяла трубку, вежливо улыбнулась, спросила: "Добрый день, директор Чэн. Будут какие-то поручения?"
  
  Чэн Тянью, похоже, наслаждался этим обращением. Он улыбнулся и сказал: "Скоро придёт госпожа Шэнь, не пускай её. Если не задержишь, вычту из твоей зарплаты!"
  
  Сказав это, повесил трубку.
  
  Я обомлела. Только что пригласил человека, а теперь хочет, чтобы я не пускала. А пущу или не пущу - это ещё повлияет на мою зарплату. Проклятый капиталист! Ах.. Что за яд в тыквах, которыми он торгует*?"
  
  (* - "что у него на уме")
  
  Я ещё не успела как следует обдумать эту мысль, как увидела, молодая девушка с улыбкой на всё лицо движется ко мне через открытое пространство офиса. При взгляде на её роскошную одежду, достойную осанку, про себя подумала, велика вероятность, что это и есть госпожа Шэнь.
  
  И впрямь, она подошла и отстранённо-нежненьким голоском сообщила мне: "Я к господину Чэну".
  
  Я тоже, выдав профессиональную улыбку, спокойно и невозмутимо произнесла: "Господина Чэна нет на месте".
  
  Обнаружила собственное слабоумие и тотчас добавила: "А, вы госпожа Шэнь. Господин Чэн только что вышел. Давайте я запишу вас на другое время".
  
  Бровки госпожи Шэнь слегка нахмурились, она с сомнением посмотрела на меня и переспросила: "Нет на месте?"
  
  Я ревностно закивала головой: "Искренне сожалею, госпожа Шэнь".
  
  В тот момент я уже выяснила, для работы секретаря главное - уметь лгать. Вдобавок это надо делать уверенно и смело, не сгибаясь под давлением.
  
  Госпожа Шэнь немного сердито развернулась, сделала несколько шагов, но, похоже, не смирилась и набрала номер Чэн Тянью. Надув губы, она попеняла: "Тот, кто не держит слово перед девушкой, не джентльмен".
  
  Чэн Тянью по телефону рассмеялся, как весенний ветер, дующий на тысячу ли: "Как можно. Я жду тебя в кабинете".
  
  Услышав, госпожа Шэнь направила гнев на меня. Приложила телефон к моему уху, сказала: "Послушай!"
  
  Голос Чэн Тянью был невыразителен, только одно слово: "Хэллоу!"
  
  Услышав, я рассердилась до такой степени, что собиралась забыть о проклятой ипотеке, забыть, что Чэн Тянью ненавистный капиталист. Пинком распахнуть дверь в кабинет и заорать: "Да пошёл ты!" Потом заявить госпоже Шэнь: "Хочешь видеть этого мерзавца, он внутри. Иди и уничтожь его".
  
  Но я не могла. Только сконфуженно улыбалась госпоже Шэнь, профессионально принося извинения: "Простите, память подвела".
  
  В этот момент Чэн Тянью вышел из кабинета и с лёгкой улыбкой обратился к госпоже Шэнь: "Пришла. Что если мы сходим в кафе? В офисе некоторые вещи портят настроение".
  
  Госпожа Шэнь улыбнулась: "Хорошо".
  
  Проходя мимо меня, Чэн Тянью, сохраняя улыбку на лице, бросил три слова, от которых мне сразу захотелось перевернуть рабочий стол: "Удержу из зарплаты".
  
  
  
  61. В этом мире стойкость больше всего нужна не в беззаветной преданности и не при защите, а в том, чтобы быть прошлым!
  
  Первое бедствие миновало быстро, но сразу подтянулись другие.
  
  После того случая перед кабинетом одна за другой выстроились прибывшие с визитом Чжао, Цянь, Сунь, Ли*. Все прекрасные дамы неизвестного происхождения. У меня не хватало рук, но надо было стоять до конца.
  
  (* - перечисление фамилий правителей; обр. всякие)
  
  Помощник Цзянь, глядя на мою "обожжённую голову и разбитый лоб", не сдержался и сокрушённо вздохнул: "Не надо было тебе рвать те розы. Вот натворила дел, теперь проблема! Цветы тех женщин предназначены для нашего босса. Босс строго настрого наказывал мне: рвать нельзя! Смотри, явились к тебе, устроили бардак! Цветы - такая вещь, нельзя срывать как попало!"
  
  Я бросила взгляд на помощника Цзяна. За это время мы уже достаточно узнали друг друга, поэтому не разводили церемоний. Должно быть, во всей этой суете мне уже не хватило физических сил фильтровать свою речь. Поэтому что на уме, то и на языке, не задумываясь, парировала: "Лучше эти слова адресовать хозяину, что срывает цветы*, директору Чэну!"
  
  (* - у этой фразы "срывать цветы" есть другой смысл: совершать насилие над женщиной)
  
  После этой фразы обнаружила, что лицо помощника Цзяня одеревенело. Он изо всех сил, отчаянно моргал. Я удивлённо ткнула в него, поинтересовалась: "Что случилось? Соринка в глаз попала? Давай, посмотрю".
  
  Произнося это, поднялась и стала разбираться с его глазами, бормоча себе под нос: "Ты что не знаешь о супер популярности нашего босса у женского пола! Тех поклонниц рано или поздно он всё равно закопает! Пусть развлекаются "Счастливой фермой", а любовные отношения это..."
  
  "Ещё не достаточно высказалась?"
  
  Голос за спиной был недоволен и пресен. Я резко развернулась. От испуга тело обдал холодный пот. Не знаю, как долго Чэн Тянью стоял за моей спиной. Он смотрел на меня, лицо хмурое, будто собирается растоптать.
  
  Ойкнув, я сразу вспомнила те три слова предостережения "удержу из зарплаты". Даже подумалось хлопнуться к его ногам, громко восклицая: "Директор Чэн, многие лета! Талантливейший директор Чэн, только что я ничего не говорила, всё, что вы слышали - галлюцинации".
  
  Но я не могла. Хорошо ли плохо, я его бывшая девушка, бывшие девушки должны иметь стойкость.
  
  В этом мире стойкость нужна не в беззаветной преданности и не при защите, а в том, чтобы быть прошлым! Не важно, тебя бросили или ты бросила, если ты прошлое другого человека, живя как обветренный, еле держащийся на ногах полевой щетинник, при появлении того человека вытягивающийся в струну, не страшась ни ветра, ни инея, как тополёк серебристый! Бомжуешь, виляя хвостом, но когда возникает тот человек, принимаешь вид просветлённого даоса с придурковатым лицом, отринувшего деньги и ведущего натуральный образ жизни! Живёшь как слабоумный младенец, но перед ним корчишь из себя индивидуальность, что такого, чтобы быть идиотом? Почему ты так поступаешь?"
  
  Поэтому перед Чэн Тянью, хоть было ужасно неловко, я всё-таки спрятала возникший испуг. Будучи прошлым, сохраняя превосходные манеры, сдержанно и вежливо обратилась: "Директор... Чэн..."
  
  С расстроенным видом помощник Цзяня тут же схватил документы и ушёл, бормоча себе под нос: "У меня есть дело, которое надо обсудить с директором Чэнем!"
  
  Чэн Тянью смотрел на меня и молчал.
  
  Последние несколько дней от многочисленных визитов прекрасных дам он впадал в бешенство. И ближайшим объектом для выражения этого помешательства оказывалась я. Результат превзошёл ожидания, ему тоже пришлось столкнуться с тиранией.
  
  Глядя на меня, он сказал: "Больше... не надо рвать как попало цветы... на ферме"
  
  Украдкой взглянула на него, тихо злорадствуя, но кивнула. Всё-таки я тоже несла ущерб от этих женщин.
  
  Вдруг в этот момент с радостным видом снова объявилась госпожа Шэнь. Её улыбка была чиста и прозрачна. Наполовину жалобно, наполовину заигрывая, она сказала: "Тянью, я не могу тебе дозвониться".
  
  Я была очарована до невозможности. Только подумала улизнуть, чтобы с безопасного расстояния посмотреть этот спектакль.
  
  Кто знал, что Чэн Тянью схватит меня. Его настроение казалось слегка перегоревшим. Он улыбнулся госпоже Шэнь и сказал: "Всё забываю тебе представить, это моя девушка, Цзян Шэн".
  
  Мне не удалось со стороны порадоваться чужой беде. Чэн Тянью выставил меня как щит.
  
  Тоненьким голоском я запротестовала: "Бывшая..."
  
  Да. Бывшая девушка.
  
  Чэн Тянью склонил голову, улыбаясь, сказал: "Что, снова про деньги? Вот ведь, маленькая скупердяйка! Представил тебя своей девушкой, но не сообщил, что мы скоро женимся, и госпоже Шэнь надо готовить красный конверт!"
  
  Произнося это, он твёрдо сжал мою талию, намекая: "Цзян Шэн, будешь нести чушь, я тебя вышвырну!"
  
  Мне только и оставалось, что сконфуженно улыбнуться госпоже Шэнь. В тот момент я опасалась, если она по характеру вспыльчива, сумочка Hermes в её руке вполне может размозжить мне голову, потом обзовёт "обольстительницей" и уйдёт, не оглядываясь.
  
  Но получить пробоину в голове от такой дорогой сумочки тоже счастливое событие.
  
  Я и не знала, что филантропы носят Шанель, Hermes и Bottega veneta. Думала, они живут как монахи-аскеты.
  
  Госпожа Шэнь долго не могла прийти в себя. В итоге, Чэн Тянью с улыбкой произнёс: "Мы с Цзян Шэн приглашаем тебя выпить кофе".
  
  Только тогда она улыбнулась, окинула меня взглядом, должно быть, оценивая мой уровень ВВП, способна ли я ли войти в семью Чэн. Потом утвердилась в следующей стратегической цели.
  
  Не знаю, что она там наоценивала, но с достоинством улыбнулась и сказала: "Давайте в другой раз? Я сейчас должна присутствовать на мероприятии по сбору средств. Если господину Чэну интересно, можно встретиться ещё раз".
  
  Произнеся эту фразу, она выпрямила спину и покинула офис.
  
  Чэн Тянью отпустил меня, без какого-либо тепла и колебаний.
  
  Я опустила голову, увидела на своей руке красный отпечаток от его захвата. Я знала, спустя недолгое время он исчезнет, как многое, что тихо пропадало в прошлом.
  
  
  
  Так что я превратилась в "любимую девушку" Чэн Тянью, противостоящую "внешним вторжениям".
  
  Для каждой женщины у него теперь была отговорка: "Что, хочешь зайти? Не пойдёт! Моя девушка работает у меня секретарём! Верно! Приглядывает за мной, не позволяет общаться с другими женщинами! Слабой женщине сложно не ревновать!"
  
  Как-то раз, принеся ему кофе, я услышала эти речи. Сразу захотелось перевернуть чашку ему на голову.
  
  Он повесил трубку и заявил: "Не хочу, чтобы меня какое-то время беспокоили. Ты знаешь, что делать!"
  
  Потом взял чашку из моих рук, не забыв подлить масла в огонь: "Не справишься, удержу из зарплаты".
  
  Чэн Тянью наверняка не знал, из-за этих трёх слов "удержу из зарплаты", что он произносил каждый день, мне множество раз снился сон. Не о крупном выигрыше в лотерее, а о том что вышла замуж за противного старика-миллиардера. Впрочем, оба эти варианта внезапно разбогатеть от нетрудовых доходов меня бы устроили. А потом я сразу наполнялась высокомерием, бросала деньги ему в лицо и говорила: "Удержишь из зарплаты! Так я даже не буду работать! У старика есть деньги! Удерживай!"
  
  Однако иллюзия не в силах противостоять реальности. С этого момента Чэн Тянью даже мобильный телефон перевёл на секретаря, все звонки, похоже, переключались на меня.
  
  Каждый день я отвечала на вызовы, адресованные ему: "Добрый день! Сожалею, директора Чэна нет на месте. Если у вас есть какой-то вопрос, свяжитесь позже".
  
  К тому же с тех пор как Чэн Тянью выдал меня за свою девушку, больше всего я боялась, что эти неизвестные женщины захотят свести со мной счёты. Если обольют серной кислотой, испортят лицо, как я смогу выйти замуж за противного старичка-миллиардера?
  
  В это время я уже была как пуганая ворона. Постоянно казалось, что пакеты в руках людей вокруг меня наполнены серной кислотой, неизвестно, когда достанут и плеснут мне в лицо.
  
  Я поделилась этим беспокойством с Цзинь Лин. Она не приняла проблему всерьёз, заявив: "Не исключена возможность, что вытащат тесак".
  
  После этого мне стали снится тесаки, а потом как с помощью серной кислоты избавляются от трупа.
  
  Но воображение и реальность разнились. Те женщины не стали связываться с убийством. Некоторые мерили меня взглядом, пытаясь оценить за какие заслуги и достоинства я вдруг стала девушкой такого мужчины. Другие, с хрупкими душами, услышав, роняли слёзы, и потом я становилась для них "подружкой".
  
  Через некоторое время у меня появилось новое занятие, исцелять раны "девушек господина Чэна". В таки дни мне казалось, я, правда, всесильна, и могу стать мастером психологической помощи.
  
  Другие люди в компании спокойно наблюдали, как в кабинете генерального директора компании каждый день "щебечут птицы, благоухают цветы", раздаются тихие вздохи. Ужасно любопытно, но не узнаешь, почему так.
  
  В такие моменты мне хотелось проорать в открытое пространство офиса: "Это я спасаю всё живущее* за вашего молодого хозяина".
  
  (* - так говорят о силе учения Будды)
  
  Однако было странно, в то время пока я спасала для Чэн Тянью всё живущее, он удивительным образом снова исчез из мира "Юнъаня". Осталась только я перед кабинетом генерального директора.
  
  
  
  Теперь из-за Чэн Тянью в "Юнъань" я каждый день сталкивалась с разного рода ситуациями.
  
  Причём, эти ситуации делились на два сорта.
  
  Если он появлялся в "Юнъань" довольно часто, в компании распространялось: стажёрка кормит молодого хозяина Виагрой!
  
  Если он не приходил в офис, ползли слухи: смотрите, я говорил, первоначальный пыл молодого хозяина прошёл, та девчонка рано или поздно вылетит!"
  
  
  
  62. Раз не можешь быть с тем, кого больше всех любишь, то и смерть не успокоит!
  
  Когда дни проходят в хлопотах, человек легко забывает.
  
  Я была занята настолько, что даже поразмышлять о том, не стоит ли мне уволиться, не оставалось времени.
  
  "Юнъань"* - очень хорошее название. Но кто знал, что вечное спокойствие означает - никогда не успокоишься.
  
  (* - вечное спокойствие, безопасность на века)
  
  В то время я совершенно не осознавала, что оставаться в "Юнъань" было огромной ошибкой.
  
  
  
  В полдень директор Чэнь обнародовал волнующую весть: выдадут зарплату. Потом ещё одно важное для жизни объявление - сверхурочная работа.
  
  Когда во время обеда персонал выражал обиду на сверхурочные, неожиданно заявилась группа близких друзей во главе с Бэй Сяоу. Я быстренько увела их от своего рабочего места.
  
  Ба Бао, расправив шею, сказала мне: "Ах, Цзян Шэн, я приду сюда работать! Посмотри на мою фигуру, определённо стану ведущей моделью компании".
  
  Я поинтересовалась: "Эй, вы зачем пришли? Даже не позвонили, я же на работе".
  
  Цзинь Лин, ни слова не говоря, глупо улыбнулась. Ба Бао рядом тоже, прикидываясь дурочкой, хлопала глазами. В итоге они обе молча ретировались, со мной остался только Бэй Сяоу.
  
  Я непонимающе уставилась на Бэй Сяоу.
  
  Бэй Сяоу провёл рукой по моей щеке, глядя на меня. Потом через довольно долгое время произнёс: "Цзян Шэн, мы сегодня вечером... идём... идём на холостяцкую вечеринку, которую устраивает Лян Шэн в клубе Лань".
  
  Сказав это, он опустил голову и продолжил: "Ты же знаешь, он завтра женится".
  
  Я остолбенела. Показалось, что время прошло слишком быстро. Я знала об этом событии, я даже принимаю участие в свадьбе. Как я могу не принять участие? Только почему так быстро?
  
  Все эти дни я была так занята?
  
  Или специально старалась быть занятой, чтобы забыть, в этом мире есть одно имя, заставлявшее сердце болеть, есть человек, из-за любви к которому постоянно тревожишься.
  
  Я смешалась. Отвернулась и залепетала с улыбкой: "Ах, брат устраивает холостяцкую вечеринку. Я должна присутствовать... Но... Вот неприятности... Я... ещё должна задержаться. Сверхурочная работа... Пойду ли я... Я..."
  
  Моя речь была сумбурна, голову стиснула боль, и она начинала кружиться.
  
  Бэй Сяоу посмотрел на меня, улыбнулся: "Я вот тоже думаю, не надо тебе идти".
  
  Потом его взгляд омрачился, он продолжил: "Цзян Шэн, человек проживает свой век. Если не можешь быть с тем, кого больше всех любишь, то и смерть не успокоит! Цзян Шэн, не лучше ли нам..."
  
  Я подняла голову, широко улыбнулась, прервав слова, что готовы были сорваться с его языка. Его мысль я поняла, но также понимала, что в этом мире много что делается без любви. Покачала головой, снова покачала. Намеренно обернулась на кабинет, однако глаза поблескивали, сказала: "Я не люблю его. Правда".
  
  Это моё решение.
  
  Я не хочу, чтобы мужчина, которого я люблю, снова сталкивался со штормами и бурями. Раз уж жизнь стала спокойной и безмятежной, их чувства с Вэйян стабилизировались, почему не поддержать их?
  
  Бэй Сяоу улыбнулся, проследил за моим взглядом, спросил: "Тянью здесь?"
  
  Я кивнула, нарочито счастливо улыбаясь.
  
  Чэн Тянью несколько дней назад, неожиданно для меня, вдруг снова пришёл в "Юнъань". Он по-прежнему с ледяным лицом смотрел сквозь меня невидящим взглядом.
  
  Бэй Сяоу видя мою убеждённость, с некоторым сочувствием посмотрел на шрам на моём виске, указал на свою грудь, где сердце, сказал: "Цзян Шэн, если грустно, спрячься, где никого нет, и поплачь. Не сдерживайся. Я знаю, тут болит сильнее, чем раны снаружи!"
  
  Я улыбнулась, изо всех сил заставляя себя выглядеть жизнерадостной. Подтолкнула его: "Иди быстрее, не говори ерунды! Ещё стихи начни декламировать, думаешь, ты поэт? Мой брат женится, я очень счастлива. Завтра на свадьбе поднесу ему большой красный конверт! Эй, Сяоу, выпей за меня несколько бокальчиков! Не уходи, пока не опьянеешь!"
  
  ......
  
  После того, как я выдворила Бэй Сяоу, мир вдруг опустел.
  
  У меня на лице застывшая улыбка. Засуетилась, не зная, куда деть руки, куда наступить ногой.
  
  Через довольно долгое время вернулась из мира иллюзий.
  
  Пошла к своему рабочему месту. Мо Чунь спросила: "Ты что такая бледная?".
  
  Я со смехом ответила: "Отбеливающая сыворотка. Хочешь, и тебя отбелим. Ха-ха".
  
  
  
  63. Прежде ты имела смелось убить ради него своего ребёнка, сегодня должно хватить мужества принять участие в вечеринке!
  
  Небо постепенно темнело. Компания в связи со сверхурочной работой организовала для персонала приём пищи. Но в данную минуту единственное, что могло смягчить боль в моём сердце, это была не еда, а зарплата.
  
  С покрасневшими глазами, получая заработанное за этот месяц, считала юани и думала о красном конверте для Лян Шэна. В эти мысли время от времени прорывалась идея об увольнении.
  
  Только в голове мелькнуло слово "увольнение", как сразу же сложился расчёт. При вычитании месячного взноса по кредиту и суммы, что положу в красный конверт Лян Шэну на свадьбу, зарплата мгновенно превратилась в отрицательное число.
  
  Что означает отрицательное число?
  
  Оно означает, что я должна голодать, не умирая. Если умереть, то, не прерывая платежи банку, продолжать вносить вклад в ВВП отечественной недвижимости.
  
  В результате меня начало трясти. Успокаивала себя тем, что если бы не появления время от времени Чэн Тянью, эта работа всё-таки содержит меня и радует.
  
  К тому же он приходит сюда работать, а не насмехаться надо мной и уж точно не приводить меня в возбуждение. Скопление девушек, прибегающих сюда из-за него, мираж! Смотри, сегодня он появился и даже в упор тебя не видел. Поэтому, Цзян Шэн, Цзян Шэн, не надо додумывать.
  
  
  
  И не общайся больше с теми сплетниками, которым нравится нести чушь о тебе и Чэн Тянью. В компании большинство девушек очень милы. Мы можем вместе обедать, шопинговать на "Таобао", участвовать в распродажах и коллективных закупках. От случая к случаю можно поболтать по душам с Мо Чунь.
  
  Жизнь многоцветна, сияет свежестью и живостью.
  
  Не обязательно считать часы до свадьбы Лян Шэна и Вэйян. Нет даже бездушных ограничений Лу Вэньцзюаня.
  
  Несколькими днями раньше, когда играли в карты с Бэй Сяоу и Цзинь Лин, Кэ Сяожоу сложив пальцы в "орхидею" сказал: "Ах, Цзян Шэн, последнее время у тебя отличный цвет лица, как цветок персика.... Ты не беременна?"
  
  Мне тогда очень хотелось бросить карты ему в лицо! Первая половина фразы ещё годна, но последняя слишком нечестная.
  
  Как могут в этом мире все дела идти прекрасно?
  
  Лучше живи, пока живётся.
  
  
  
  Когда вечером работали сверхурочно, я, комкая в руках деньги, всё не могла определиться. В этот момент уборщица, что прибралась в комнате отдыха при кабинете Чэн Тянью, вдруг обнаружила коробку презервативов.
  
  Уборщица осторожно вышла из кабинета и воодушевлённая направилась к рабочим местам. Мелкие шажки являли тигриное могущество. Большим и средним пальцем она зажимала коробку с "ценностями", втайне замышляя обнародовать сей факт, ещё опасаясь, что не все увидят. Похоже, она пыталась осудить прелюбодеяние, коему я с директором Чэном предаюсь в кабинете.
  
  В итоге, я оказалась будто средь бела дня застуканная с любовником на глазах всего народа.
  
  Даже Мо Чунь смотрела на меня испуганным взглядом. Она ткнула в мою руку, поинтересовалась: "Что случилось ... вспышка прошлых чувств? Но это офис, для репутации девушки не очень хорошо!"
  
  Я печально опустила голову, посмотрела на неё: "Если я скажу тебе, что хожу к нему в кабинет не заниматься дурными делами, а помогать нашему большому боссу Чэну управлять его счастливой фермой, ты поверишь?"
  
  Мо Чунь искренне покачала головой: "Не поверю".
  
  Она сказала: "Луше расскажи мне, что ты с сэром Чэном ходила на гору Утайшань наблюдать снег, звёзды, рассвет и обсуждать в стихах философию жизни!"
  
  В итоге я не смогла сдержаться.
  
  "Срывание цветов" только прошло, он придумал новый трюк для меня?
  
  Не спрашивая, вломилась к Чэн Тянью в кабинет и заявила: "Я хочу уволиться!"
  
  Да.
  
  За это время столько случилось неприятностей. Я столько вынесла, "удержу из зарплаты", "любимая девушка", нашествие прекрасных женщин, всякая чушь.
  
  Но сегодняшний инцидент... Воин предпочитает смерть унижениям.
  
  Чэн Тянью по-прежнему не смотрел на меня. Опустив голову, он листал бумаги. Через довольно долгое время губы чуть дёрнулись и сложились в прекрасную дугу. Он произнёс: "Это тебе лучше обсудить с ближайшим начальником".
  
  За несколько дней он почти не разговаривал со мной.
  
  Обычно просто бросал мне документы. Речь скупа до предела. "Эй", а чаще "М-м-м". Временами мимоходом оставлял мне стакан кофе, будто оказывал вспомоществование.
  
  Я тотчас прекратила замечания.
  
  Он сказал верно, я должна обратиться в отдел кадров с заявлением на увольнение.
  
  По-прежнему опустив голову, он разглядывал бумаги в руках, похоже, о чём-то размышляя.
  
  Наконец, его губы снова разжались и он произнёс: "Что случилось? Тебе невыносимо, что не можешь вызвать мой интерес? Отказалась от квартиры, от цветочного магазина, пришла в мою компанию, хочешь уйти из неё и до сих пор отрицаешь, что это не ради привлечения моего внимания? Ах, поступая так, стоит ли ставить на свою высоконравственность, моя милая бывшая?!"
  
  Сказав это, он поднял голову и посмотрел на меня. Во взгляде крайнее пренебрежение, на губах холодная улыбка.
  
  Я почувствовала, как вспыхнуло лицо. Но также понимала, оправдания не играют никакой роли. Вздохнула: "Ты с самого начала нарочно спровоцировал меня, чтобы я осталась в "Юнъане"... Что ты задумал?"
  
  "Спровоцировал?" - усмехнулся Чэн Тянью.
  
  Слова текли медленно: "Это нужно, провоцировать? Ты слишком высокого мнения о себе!"
  
  Во время своей речи он бросил ручку на стол, скрестил руки на груди. Продолжил: "Я говорил, между нами нет никакой связи! Я провоцировал тебя, чтобы ты осталась в "Юнъань"? Ты не должна слишком полагаться на чувства между мной и тобой! Не считаешь же ты, что я организовал офис в "Юнъань" ради того, чтобы сблизится с тобой. Рассматриваешь себя как персонаж тайваньского сериала - искреннюю любовь главного героя - ни расстаться, ни бросить? Чтоб ты знала, Цзян Шэн, ты ошибаешься. Я так поступаю только ради работы! То, что я здесь, ни на грамм не связано с тобой! А, нет, даже ни на полграмма!"
  
  Произнеся это, он равнодушно хмыкнул и продолжил: "Место моего секретаря в "Юнъань" ты получила не по моей просьбе. Так распорядился директор Чэнь. Неужели ты хотела, чтобы я перед лицом стольких людей отказался? В таком случае не показалось бы тебе, что я умышленно не даю тебе прохода?"
  
  Он говорил резко и справедливо, заставляя меня поневоле начать самоанализ.
  
  Да, он постоянно сохранял равнодушный вид, и уж тем более ни разу не предпринял по отношению ко мне ничего особенного. Может, я дала волю воображению.
  
  Хорошо. Что же касается той коробки с презервативами, раз он совершеннолетний мужчина, не его вина, что всегда предусмотрителен, держит про запас...ведь так?
  
  Возможно, я и Чэн Тянью оба правы. Я, не зная, ошибочно пришла в эту компанию, он, рад не рад, из-за большого конкурса моделей расположился здесь лагерем.
  
  Единственная ошибка - это то, что прошлое слишком слепит и заставляет нас постоянно неправильно понимать желания и мысли друг друга.
  
  
  
  В этот момент телефон Чэн Тянью вдруг зазвонил. Он, не отрываясь от работы, включил звонок на громкую связь. В динамике голос Нин Синь зазвучал с некоторой тревогой: "Алло, Тянью?"
  
  Я стояла рядом. Ни уйти, ни остаться.
  
  Тянью кинул мне документ и ответил: "Алло".
  
  Голос Нин Синь был не такой спокойный, как в прежние дни. Она сказала: "У Лян Шэна и моей сестры завтра свадьба! Они всё решили в тайне, собираются поставить всех перед фактом!"
  
  Услышав это, Чэн Тянью слегка оторопел. Тело одеревенело, ручка в руке замерла. Он поднял голову и уставился на телефон на столе. Эта новость шаровой молнией разорвалась перед ним в чистом небе.
  
  Речь Нин Синь с перебоями долетала из динамика, она говорила: "Тянью, скажи, семья Чэн ведь не знает, верно? Я поняла, Вэйян определённо не ходила к старшему господину Чэну. Но... Лян Шэн... Такой холодный человек, как мог даже деда... Вэйян сейчас в моём клубе устраивает девичник. Слышала, Лян Шэн проводит холостяцкую вечеринку в клубе Лань... Тянью... Тянью..."
  
  Чэн Тянью медленно поднял взгляд, будто среди хаоса обрёл ясность. Посмотрел на меня и вдруг холодно рассмеялся. В глазах за прозрением проступила ненависть, в усмешке таилась горечь.
  
  Он смотрел на меня, почти не в силах сдерживать гнев. Потом медленно приподнялся, шаг за шагом приблизился ко мне, отчётливо чеканя каждое слово произнёс: "Я понял, Цзян Шэн. Я, наконец, понял! Ещё прикидываешься передо мной невинной?! Лян Шэн женится, поэтому тебе одиноко, и ты вспомнила обо мне как о прежнем возлюбленном! И ещё будешь говорить, что приехала в Сяоюйшань, пришла в мою компанию не нарочно? Смеешь на этом настаивать?! Город такой большой, скажешь, что это совпадение?! Ха-ха-ха, Цзян Шэн!"
  
  Я растерянно отступила назад, не зная, как объясниться. Что бы я ни сказала, он не поверит.
  
  Его гнев заставлял меня чувствовать страх. Больше всего я боялась, что он по неосторожности выкинет меня в окно.
  
  Он сделал большой шаг вперёд, ухватил меня за запястье, во взгляде никакого света. Холодно усмехнулся, но ничего не сказал. Подавил гнев, собираясь вытащить меня из кабинета.
  
  Я боролась изо всех сил, однако не смогла вырваться из его захвата. Испуганно посмотрела на него: "Что ты задумал?""
  
  Он, делая паузу после каждого слова, произнёс: "Присоединиться к холостяцкой вечеринке Лян Шэна".
  
  Я ударила его и, напрягая все силы, вырвалась. Запястье болело от его захвата, по нему разливалось красное пятно. Я покачала головой: "Нет! Я не пойду!"
  
  Чэн Тянью холодно усмехнулся, во взгляде ледяной блеск: "Это не зависит от тебя!"
  
  Произнеся это, он обхватил меня, взвалил на плечи и большими шагами стремительно вышел из кабинета.
  
  Оказавшись на глазах толпы, мне пришли мысли о смерти. Я сдерживала слёзы, однако стыд был нестерпим. В общем гуле, я ругала его и просила пощады.
  
  С равнодушным лицом донёс меня до машины и швырнул внутрь. Потом сел за руль и стремительно тронулся.
  
  Автомобиль с сумасшедшей скоростью летел по городу.
  
  Его губы были решительно сжаты, во взгляде бушевало пламя. Не произнося ни звука, он вцепился в руль машины.
  
  
  
  Когда машина подъехала к клубу Лань, я сжалась в комок.
  
  Чэн Тянью вышел из машины и распахнул передо мной дверь.
  
  Я старательно жалась, прячась на сиденье автомобиля. Смотрела на него, в глазах мольба, приговаривала: "Не надо так! Прошу тебя, Тянью!"
  
  Во взгляде Чэн Тянью не было ни света, ни холода. Он крепко обхватил моё запястье, не позволяя вырваться. В голосе будто возмездие, усмехнулся и произнёс: "Прежде ты имела смелось убить ради него своё невинное дитя, сегодня должно хватить мужества принять участие в вечеринке! Разве ты не любишь этого мужчину? Не любишь до такой степени, что готова умереть ради него? Что такое? Он женится, а ты не в силах пожелать ему счастья?!"
  
  Я изо всех сил пятилась назад, жалобно умоляя и даже угрожая ему: "Ты так хочешь, чтобы я оказалась в невыносимом положении? Я возненавижу тебя!"
  
  
  
  "Возненавидишь?" Чэн Тянью рассмеялся: "Ха-ха. Отлично! Я должен быть тронут тем, что ты готова удостоить меня капелькой ненависти. Слишком ценно, недостижимая роскошь! Да, я хочу посмотреть, как ты будешь находиться в затруднительном невыносимом положении! Хочу посмотреть. Для моей некогда драгоценной женщины тот мужчина стоит всего. Он дороже её ребёнка, дороже её собственной жизни. Так я хочу увидеть, чем тот мужчина сможет её вознаградить!"
  
  Я пряталась в машине, не смея смотреть в его пустые глаза. С твёрдой решимостью заявила: "Это моё решение, моё дело, тебя не касается".
  
  Чэн Тянью усмехнулся: "Так я заставлю тебя узнать, до какой степени меня это не касается!"
  
  После он вытащил меня наружу. Не обращая внимания на моё сопротивление, снова взвалил меня на плечо, хлопнул дверцей машины и вошёл в клуб Лань.
  
  
  
  Часть 10. Свадьба. Неправильный счастливый день.
  
  Кто видел облака на горе Ушань, не признаёт других облаков.
  
  
  
  64. Ты ради него пожертвовала так многим, не хочешь узнать, стоило оно того?
  
  Во тьме ночи неясно светили огоньки ламп.
  
  Из-за дверей отдельных кабинетов клуба Лань пробивались музыка и смех, слышались радостные пожелания счастья.
  
  Я одиноко пряталась перед коридором клуба, молча стирая выступающие слёзы. Тянью стоял рядом. В его силуэте я даже могла уловить болезненное одиночество.
  
  Да.
  
  Этот бессердечный мужчина под влиянием моего сопротивления и жалобных просьб в итоге замедлил шаги. Потом помолчал и, наконец, отпустил меня.
  
  Я медленно подогнула колени и без сил опустилась на пол.
  
  Он очень долго колебался, будто ведя борьбу со своим сердцем. Моё непонятное упрямство, казалось, деморализовало его. Он медленно присел на корточки, взгляд становился мягче. Протянул руку, пытаясь прикоснуться к моим волосам.
  
  Вдруг раздался голос Тяньэня, он окрикнул: "Брат?"
  
  Рука Тянью остановилась. Он закинул голову вверх. Проступило смущение, будто кто-то разбил его тайные надежды.
  
  Притворился сильным, всем своим видом пытаясь утаить истину.
  
  Тяньэнь, глядя на Тянью, приподнял брови. Уголки губ изогнулись в многозначительной улыбке, казалось, подглядел тёмную тайную в чужой душе.
  
  Тянью опустил руку. Смущение на лице сменилось равнодушием. Он быстро поднялся, можно было подумать, что тот мужчина с мягким взглядом только что был не он. Никак не мог быть он.
  
  Рядом с Тяньэнем я обнаружила Нин Синь. Видимо она не смогла дозвониться до Тянью, и позвонила второму сыну семьи Чэн. Должно быть, они оба пришли из-за завтрашней свадьбы Лян Шэна и Вэйян. Увидев меня, она сперва замерла, а потом спросила Тянью: "Лян Шэн внутри?"
  
  Голос Нин Синь только замер, как в кабинете послышался звук разбившейся бутылки.
  
  Потом раздался мужской плач. Было слышно, что мужчина изрядно пьян. Я не сразу признала Бэй Сяоу. Срывая голос, он звал: "Сяо Цзю, Сяо Цзю. Обольстительница!"
  
  В этот момент я поняла, чувства, так долго подавляемые Бэй Сяоу, под радостью предсвадебной вечеринки прорвались наружу. Он не забыл её, просто уже не твердил, как в годы юности, постоянно её имя.
  
  Потому что слишком любил и никак не мог отпустить. Она осталась в глубине его сердца. Каждую ночь он тайком оказывался перед тенью тех воспоминаний, тихо твердя: "Сяо Цзю, я очень скучаю по тебе".
  
  Стали долетать голоса других. Было слышно, как кто-то сказал: "Сяоу, ты пьян".
  
  Нин Синь толкнула дверь. В этот момент пьяный Бэй Сяоу громко затянул "Плато лёсса". Поэтому никто не обратил на нас внимания.
  
  Музыка в комнате звучала вместе с "талантливым" выступлением Бэй Сяоу. Предсвадебная вечеринка Лян Шэна в один миг превратилась в вечер декламации.
  
  Пошатываясь в свете мигающих неоновых ламп, он пел "Плато лёсса". Запрокинув голову, вливал в горло спиртное и выкрикивал одну фразу: "У коня спроси про дорогу. У рыбы узнай про воду. А кто мне расскажет, где моя Сяо Цзю?!"
  
  Потом начал плакать. Обнимая девушку рядом, рыдал в голос: "Сяо Цзю! Сяо Цзю, если тебе кажется, ты не подходишь мне, я стану на пару лет альфонсом, чтобы соответствовать тебе! Особый продукт, специально для Сяо Цзю, надо?"
  
  Та девушка от испуга отпрыгнула в сторону. Ба Бао в итоге больше не могла смотреть на это. Её лицо покраснело, она шагнула вперёд и отвесила Бэй Сяоу оплеуху. Сказала: "Бэй Сяоу, совсем совесть потерял, считаешь, что я давно померла?!"
  
  От этой оплеухи даже я за дверью почувствовала боль. Толпа потянулась растащить. Лян Шэн рядом не знал, то ли помочь, то ли не вмешиваться.
  
  Бэй Сяоу вздрогнул и немного пришёл в себя. Поднял взгляд, но снова смешался. Пощупал щёку, будто только что не пощёчину получил, а укус комара. Поинтересовался: "Ба Бао, ты чего так разошлась?"
  
  Цзинь Лин шагнула поддержать Бэй Сяоу, заявила: "Ты пьян. Попрошу отвезти тебя домой!"
  
  Бэй Сяоу усмехнулся: "Цзинь Лин, не думай, что я не знаю. Говоришь, я не могу забыть Сяо Цзю, но ты тоже не можешь забыть Тяньэня! Мы оба товарищи по несчастью. Это горько, так горько!"
  
  Если ворота шлюза, сдерживающие чувства, распахнулись и паводок хлынул, его уже ничем не сдержать.
  
  Я бросила взгляд на Тяньэня, он был спокоен. Ледяное спокойствие айсберга, что никогда не тает.
  
  От фразы Бэй Сяоу Цзинь Лин потеряла дар речи. А сам Бэй Сяоу снова начал разглагольствовать. Поднял бутылку, под звуки музыки, тыча в присутствующих на вечеринке одноклассников и друзей, заявил: "Сегодня брат У в хорошем настроении, весел! Мой лучший друг женится! Вот ведь черепашье яйцо! Я ещё не женился, а этот мерзавец... женится! Отлично! С такой радости я хочу каждому... пожелать счастья! Желаю мужчинам всю жизнь оставаться холостяками, а женщинам никогда не выходить замуж! Ха-ха-ха!"
  
  Сказав это, Бэй Сяоу зло рассмеялся. Потом все принялись громко хохотать над ним.
  
  Цзинь Лин, придя в себя от возникшей только что неловкости, изо всех сил потянула Бэй Сяоу наружу. Бэй Сяоу весело притоптывая, обратился к ней: "Цзинь Лин, скажи, в прошлом ведь я был модным воспитанным юношей? Куда ни пойди, девушки одна за другой. У кого глаза не заблестят? Но Сяо Цзю всё внимание забрала на себя. Ты считаешь меня драгоценной яшмой? Сяо Цзю, у тебя нет совести. Думал ли я, что ты меня так бросишь?!"
  
  Ба Бао сегодня ночью от этого проклятого имени "Сяо Цзю", похоже, впала в бешенство. Шестнадцать - семнадцать лет, как раз самый заносчивый возраст. Кто согласится ради любви склонить голову? В итоге она гневно рванула вперёд, чтобы побить Бэй Сяоу, но Лян Шэн придержал её за запястье.
  
  В игре света и тени он был так прекрасен, что я не смела смотреть на него. Боялась, взгляну, и сердце осыплется золой.
  
  Лян Шэн сказал Ба Бао: "Он пьян, не в себе. Молотит бессовестно, не злись на него".
  
  Однако Бэй Сяоу совсем не был ему благодарен. Дыша на Лян Шэна винными парами возразил: "Кто несёт ерунду? Кто тут пьян? Кто не в себе? Я скажу тебе... Лян Шэн! Это ты, ты не в себе! Ха-ха... Ты тут самый, кто не в себе! Никак не придёшь в себя! Ты ещё более бессовестный, неизлечимо бессовестный, безнадёжно... Ха-ха!"
  
  Его смех был странно унылым, леденящим сердце.
  
  В мерцание света, обтекаемые волнами музыки одни пили, другие танцевали. А некоторые никак не могли выбраться из неопределённости этой ситуации.
  
  Моё сердце вдруг сжалось. Появилось нехорошее предчувствие. Хотела уйти, но Тянью удержал меня.
  
  Смотрел на меня ледяным взглядом и ничего не говорил.
  
  Я тихонько возмутилась: "Ты что задумал?"
  
  Не успела закончить фразу, как Бэй Сяоу вдруг произнёс: "Лян Шэн, ты лузер! До каких пор будешь пребывать в неведении? Не знаешь? Цзян Шэн тебе неродная сестра, между вами нет кровного родства!"
  
  
  
  Будто раскат грома разорвал пространство комнаты.
  
  
  
  Лян Шэн качнулся, пристально посмотрел на Бэй Сяоу. Было впечатление, что у него в руках оказалась бомба. Он ещё не успел среагировать, а она уже с грохотом сдетонировала.
  
  Моё сердце будто ухнуло в бездну, спасения нет. Оказавшись выше облаков, лишилась дыхания.
  
  Весь мир исчез.
  
  Пьяный Бэй Сяоу перед радостью предстоящего бракосочетания Лян Шэна, вспомнив Сяо Цзю, в конечном счёте, всё-таки выболтал тайну, о которой обещал молчать вечно.
  
  Дрожа от страха, я пришла в себя. Развернулась, намереваясь сбежать отсюда.
  
  Однако Тянью держал меня за руку. Его голос был холоден, пренебрежителен, но энергичен. С ожесточением он произнес: "Неужели тебе не хочется увидеть его реакцию? Ты ради него пожертвовала так многим, не хочешь узнать, стоило оно в результате того?"
  
  Продолжил: "Ха-ха, Цзян Шэн, что ты дрожишь? Хочешь дать мне понять, что он для тебя достаточно важен?
  
  Ладно. В таком случае после этой ночи нас с тобой ничего не будет связывать!
  
  Но сегодня ты должна составить мне компанию, досмотреть эту картину до конца!"
  
  
  
  65. Если бы я любил тебя, пусть даже твоя рука в руке Небесного владыки, я бы забрал тебя.
  
  Не знаю, как много прошло времени, взгляды всех присутствующих вдруг устремились на дверь.
  
  Лян Шэн, увидев меня и Тянью, стоящих у дверей, замер. Время будто застыло.
  
  Когда Бэй Сяоу увидел меня, посчитал это сном. Протёр глаза, убедившись, что не сон, оттолкнул Цзинь Лин, схватил Лян Шэна, будто провоцируя. Не обращая внимания на стоящего рядом Тянью, ткнул в меня пальцем и, борясь с винной отрыжкой, заявил Лян Шэну: "Посмотри на эту девушку. Хорошенько посмотри! Лян Шэн, она не твоя младшая сестра, она женщина, что любит тебя семнадцать лет!"
  
  Когда Бэй Сяоу произнёс это, сила, с которой Чэн Тянью сжимал мою руку, возросла под действием злости, которую он не мог усмирить - 17 лет! Кто кого должен ненавидеть!
  
  Лян Шэн, не смея поверить, посмотрел на меня, посмотрел на Бэй Сяоу. Было ясно, что он ещё не пришёл в себя от потрясения.
  
  Да.
  
  Когда-то, увидев результаты анализа, я тоже пережила этот недуг, этот сон, поверив только по прошествии долгого времени.
  
  Вот и Лян Шэн сейчас также. Будто человек, провалившийся в мир грёз, никак не может очнуться.
  
  Бэй Сяоу схватил Лян Шэна за воротник. Извергая винные пары, он вещал: "Чтобы спасти тебя, она даже своего ребёнка не пожалела, а ты здесь планируешь завтра довольным жизнью жениться на красавице! Музыка оркестра?! Люди прекраснее цветов?! Комната новобрачных в свадебных свечах?! Пожелания счастливого брака?! Дом полный детей и внуков?! Ты не видишь, что у Цзян Шэн сердце разрывается!"
  
  Сказав это, он двинул Лян Шэна кулаком по лицу.
  
  Лян Шэн пошатнулся и отступил на несколько шагов назад.
  
  Бэй Сяоу потряс рукой, пострадавшей при ударе, и продолжил: "Дядька сделает из вас, идиотов, поэтов! Сделает поэтов, да... В придачу способных к гражданской и военной работе!"
  
  Вдруг воцарилась тишина.
  
  В толпе людей взгляды всех посвященных обратились ко мне, Лян Шэну и Чэн Тянью.
  
  Лян Шэн всё ещё не оправился от шока. Его взгляд медленно скользил по мне, пока, наконец, не увидел, что рука Тянью крепко сжимает мою руку.
  
  Чэн Тянью смотрел на Лян Шэна, с вызовом встречая его взгляд. Молча, не произнося ни слова.
  
  Моя рука в руке Чэн Тянью. Не высвободиться. В этот момент демонстрация нежных чувств была для него лишь орудием мести против Лян Шэна.
  
  Опустил голову, сохраняя улыбку, он покосился на Лян Шэна. С сарказмом прошептал мне в ухо: "Цзян Шэн, если бы я был на его месте, если бы я любил тебя, пусть даже твоя рука в руке Небесного владыки, я бы забрал тебя!"
  
  Я подняла лицо, посмотрела на него. Можно сказать, он наблюдал за моим затруднительным положением из первых рядов.
  
  По его мнению я так многим пожертвовала ради этого мужчины, а в итоге осталась ни с чем. Моя любовь, моя плата в глазах Чэн Тянью превратилась в анекдот.
  
  В этот момент он потешался над ситуацией, веселье, смешанное с болью.
  
  
  
  Лян Шэн смотрел на меня очень долго. Взгляд туманила печаль.
  
  Сейчас моя рука была в руке мужчины, которому в прошлом он сам отдал меня.
  
  Пять лет назад с "вынужденной потерей памяти" он уезжал во Францию. Этот кусок воспоминаний отчётливо и ясно встал перед ним...
  
  
  
  Большая больница, белые стены, безнадёжное лето.
  
  Торговля втёмную.
  
  Он спокойно лежит на кровати. Росток имбиря по-прежнему рядом, но ему надо научиться забывать.
  
  Непостижимый рок - как в мелодраматическом романе с броским названием. Тот мужчина с холодным лицом, приказавший отрезать ему пальцы, вдруг оказывается его двоюродным братом. За хитросплетениями его жизни неожиданно обнаруживается процветающий клан.
  
  Но как это связано с ним?
  
  Его желания - это не более чем цветок имбиря и девушка с улыбкой, как тот цветок.
  
  Прошло много лет. В далёкой Франции, в столице романтики мира превратился в джентльмена, многое понял. Но всегда отдавал себе отчёт, этот, так называемый, стиль и манеры не более чем декорация для чужих взглядов. Единственное, что он узнал, это что значит на языке цветов цветок имбиря и что дикорастущий имбирь не цветёт.
  
  На языке цветов имбирь - это навечно оставшееся в памяти лето.
  
  Это было девятнадцатое лето, в больнице, среди белых стен. Лето, когда он должен с ней расстаться.
  
  
  
  Зашёл Тянью, увидел его - мальчик, которому он отрезал пальцы, оказался его двоюродным братом. Чувство - не описать.
  
  А тот смотрел на агрессора. Правда, смешно, он его двоюродный брат!
  
  Тянью заколебался, в голосе слабые угрызения совести, спросил: "Э... Получше? Я... не предполагал, что ты Лян Шэн, которого много лет ищет дед".
  
  Он холодно улыбнулся. Девятнадцатилетний молчаливый парень, из тех редко встречающихся людей, кто не скрывает своего равнодушия. Ах, человек потерявший память, что может быть в этом плохого?
  
  Тянью вздохнул, сказал, что его потеря памяти - это для блага Цзян Шэн. Мы все желаем ей добра.
  
  Больше всего он ненавидел такие оправдания, но был бессилен сопротивляться, потому что не хотел, чтобы та маленькая девочка ради него тонула в этом омуте. Оставалось лишь спокойно поинтересоваться: "Что надо делать?"
  
  Тянью сложил на столе стопку бумаг, сказал: "Это материалы по Франции, билет на самолёт и паспорт".
  
  Он вздохнул, посмотрел на Тянью, спросил: "Так скоро?"
  
  Тон Тянью в тот же момент стал жёстче, подобно его мыслям. Ответил: "Дедушка не хочет, чтобы положение стало хуже. Если желаешь Цзян Шэн добра, уезжай скорее. Пройдёт четыре года, она окончит университет, вернётся сюда. Я расскажу ей, что ты пропал, когда потерял горшок с ростком имбиря".
  
  До такой степени надуманный мотив, но неопровержимый!
  
  В душе невообразимый гнев, но остаётся лишь подавлять его. Поднял взгляд и с ненавистью произнёс: "А... вы с дедом разыгрываете для брата с сестрой красивый финал? Ха-ха, хорошо! Я уеду!"
  
  После сделал паузу и, подчёркивая каждое слово, предупредил мужчину перед собой: "Чэн Тянью, я вручаю тебе мою жизнь. Если ты хоть в малом, хоть на волосок обидишь Цзян Шэн, я тебя не прощу!"
  
  Тянью вдруг растерялся, улыбнулся: "Твою жизнь? Ха-ха, твоя жизнь в твоих руках. Забирай свою жизнь с собой во Францию".
  
  Слова Тянью взбесили его, но ему пришлось подавить вспышку гнева. В тот момент, будучи лишь девятнадцатилетним парнем, он бросил мужчине, что был сильнее его, последнюю фразу, упрямо и уверенно:
  
  "Я говорю о Цзян Шэн. Она моя жизнь".
  
  
  
  Он вернулся из мира воспоминаний.
  
  Пять лет назад то была неизвестная мне плата. Сейчас моя рука спокойно лежит в руке мужчины. Он видит, как этот мужчина что-то весело шепчет мне. Можно вообразить в высшей степени тёплые чувства.
  
  К сожалению, он никогда не узнает, слова того мужчины вынуждали меня отбросить чрезмерные надежды, эти надежды стыли под толстым слоем льда. Он сказал: "Цзян Шэн, если бы я был на его месте, если бы я любил тебя, пусть даже твоя рука в руке Небесного владыки, я бы забрал тебя!"
  
  Кто-то из толпы обратился к нему, сказал: "Эй, Лян Шэн, девушка ради тебя ни своей жизни, ни своего ребёнка не пожалела. Ты готов её любить?"
  
  Однако он не забрал и не увёл меня.
  
  В тот момент я неловко стояла под оценивающими взглядами толпы друзей и однокурсников. Девушка из-за самоотверженной любви, оказавшаяся в затруднительном положении.
  
  Прятала любовь, что невозможно спрятать, маскировала смущение, что невозможно скрыть.
  
  
  
  В комнате по-прежнему звучала музыка. Заиграла песня "Скажи мне: ты счастлива?" Будто это вопрос Лян Шэна.
  
  
  
  Скажи мне, ты счастлива?
  
  Говорят, счастье - это вера.
  
  Счастье - это не скрываясь смеяться до слёз.
  
  Счастье - это быть уверенным в своём покое!
  
  Скажи мне, ты счастлива?
  
  Счастье - это, как говорят, такое направление.
  
  Счастье - это взлетать, не оборачиваясь,
  
  Счастье - это ты в моей душе,
  
  Незабвенная!
  
  
  
  Должно быть, в этот момент он хотел бы задать эти вопросы.
  
  Я знаю его характер.
  
  Он наверняка размышляет, это правда, что нет кровного родства?
  
  Думает, если... если она любит того человека, могу ли я разрушить её счастье?
  
  Он, прикидывает...
  
  Он размышляет о многом, потому что ему присущи сдержанность и скупость в выражении чувств.
  
  Я знаю, я люблю этого мужчину. Его разум силён, как цитадель. Никому не взять штурмом. Единственное, что можно сделать, это ждать. Ждать, когда он ослабит оборону. Ждать, когда он позволит себе любить.
  
  Прежде я любила его самообладание, любила его рассудительность, его сдержанность в выражении чувств. Также я понимала, что не хочу навредить Вэйян.
  
  Но в такой момент, когда женщина измучена, изранена, она жаждет не рассудочной, крепко подогнанной любви. Ей нужна пара рук, не считающейся ни с чем, не боящейся гнева Небес!
  
  Забери её!
  
  Уведи с собой!
  
  Несмотря ни на что, уведи!
  
  Если ты заберёшь меня, пусть даже дойдя до дверей, где никто не видит, ты снова отпустишь мою руку.
  
  Скажешь: "Прости, но я люблю другую".
  
  Даже в этом случае, я не зря ради тебя любила и страдала.
  
  Ночь делает людей жадными. Смирюсь, не смея предъявлять чрезмерные требования.
  
  Пусть даже меня отвергнут, проявят участие и отвергнут. Хорошо?
  
  
  
  Этой ночью слова Чэн Тянью разбудили во мне самые безумные надежды на любовь.
  
  Эти безумные надежды ужасно пугали. Я боялась, что они превратиться в силу, которая заставит меня в итоге полюбить этого мужчину, превратятся в любовь.
  
  Это опустошает?
  
  Лян Шэн, это так опустошает?
  
  
  
  В этот момент многие поняли, что им здесь не место, и один за другим вышли.
  
  Не знаю, откуда взялись силы, я повернулась и сказала Тянью: "Пошли домой".
  
  В тот миг для моего самоуважения он был единственной соломинкой.
  
  Тянью надолго замер, пока из моих глаз не покатились слёзы. Тогда он, наконец, пришёл в себя, улыбнулся. Было непонятно радостно или печально.
  
  Но по-прежнему держа меня за руку, сообщил Лян Шэну: "Мы уходим".
  
  
  
  Мы уходим.
  
  Когда разворачивалась, считала про себя: три, два, один.
  
  Сказала себе: "Я досчитаю до трёх. Если ты не подойдёшь, я навсегда тебя забуду!"
  
  Я даю себе только один шанс, и тебе тоже один шанс.
  
  Раз.
  
  Два.
  
  ......
  
  
  
  66. После этой ночи нас с тобой ничего не будет связывать.
  
  Мы с Тянью вышли из клуба Лань.
  
  Он впереди, я сзади.
  
  Легкий холод весенней ночи, сильный ветер рыдал.
  
  Перед машиной он развернулся. Тёмный силуэт, неясное выражение. Улыбнулся, в глазах холод. Из тысячи слов в итоге осталось девять: "После этой ночи нас с тобой больше ничего не связывает".
  
  Подчёркивая каждое слово. Что ни слово, то отчаяние.
  
  
  
  Он от начала до конца знал, что был не более чем соломинкой для моего самоуважения.
  
  Он стерпел гнетущую тоску, удовлетворив мои желания.
  
  Я тоже улыбнулась ему. Что ни слово, то слеза: "Хорошо! После этой ночи нас ничего не связывает".
  
  
  
  В тот момент я не знала, что этот упрямый и холодный мужчина тоже молча считал про себя: "Три, два, один".
  
  В глубине души он тоже говорил мне: "Цзян Шэн, я дам себе один шанс, и тебе тоже дам шанс, ожидая, что ты меня удержишь".
  
  Три.
  
  Два.
  
  ......
  
  Глупая женщина, почему не сказала ни слова?
  
  Если бы сказала, я бы развернулся и не ушёл.
  
  Не ушёл бы снова.
  
  
  
  Той ночью в хаосе и смешении я не могла разглядеть собственное сердце.
  
  Совершенно не сознавала, что моё упрямое сердце только что уже тихо двинулось к нему. Будто прозвучала небесная музыка. Из-за любви, из-за любви.
  
  Но я не знала. Он тоже не знал.
  
  Мы постоянно заставляем себя придерживаться первоначальных обстоятельств, не обращая внимания на своё сердце.
  
  Как говорится, первая любовь - это всемирный прилив. И лёгкая рябь потом не может занять его положение.
  
  Наступит ли день, когда однажды эта лёгкая рябь в итоге взметнётся до небес гигантской волной, такой что горы зашатаются и земля содрогнётся?
  
  
  
  67. Из-за него гордый человек должен поступаться своей гордостью.
  
  Когда следом вышла Нин Синь, Тянью только что уехал.
  
  Я стояла на холодном ночном ветру. Повернулась, но увидев, что она колеблется, медленно пошла. Она спросила: "Цзян Шэн, ты... в порядке?"
  
  Я улыбнулась: "Да. Всё нормально".
  
  Потом, боясь, что она переживает, сказала: "У моего брата к Вэйян глубокие чувства. Смотри, Бэй Сяоу так настойчиво за меня упрашивал, ха-ха, а он не двинулся. Впрочем, Нин Синь, я не подстрекала Бэй Сяоу. На самом деле, Тянью... очень хороший человек".
  
  Нин Синь вздохнула, нахмурила брови, ответила: "Я знаю. Ты хотела рассказать ему, что между вами нет кровного родства. Раньше в больнице, когда Вэйян скрывала это от него, ты могла бы сказать. Но я боюсь, завтрашняя свадьба...
  
  Я засмеялась, вытерла нос, заявила: "Лян Шэн такой человек, если решил, обратно не повернёт. Если он не согласен любить, никто не может приказать ему".
  
  Нин Синь сказала: "Боюсь, он не любит Вэйян, но женится на ней. Хочет скрыть своё сердце, женившись на ней..."
  
  Я рассмеялась: "Не шути, это не сериал, это жизнь. Откуда в жизни такие скорби. Мой брат, опять же, не дурак. Ха-ха".
  
  Нин Синь продолжила: "Я только что хотела его попросить, чтобы он простил Вэйян. Вэйян не сказала ему правду из-за того, что любит его и боится потерять. Но ты ушла, я беспокоилась, что с тобой, и вышла следом".
  
  Не успела я открыть рот, как услышала, кто-то вдалеке позвал со смехом: "Нин Синь. Ах, нет, я должен звать тебя невестка! Ты воистину добродетельная женщина, глубокой ночью не забываешь заботиться о прекрасных цветах моего старшего брата. Если бы я был на его месте, мне бы тоже нравился твой образ не знающей печалей травы, этакий цветок понимающий человеческую речь. Ха-ха".
  
  Мы с Нин Синь обернулись, увидели, что Тяньэнь с несколькими телохранителями вышли из клуба.
  
  В инвалидном кресле, прекрасен, как ангел. Он покачал Нин Синь головой и продолжил: "Впрочем, скажи, ты так быстро бегаешь, не боишься навредить плоду? Тому, в котором возможно течёт кровь моего старшего брата".
  
  После его слов лицо Нин Синь мгновенно побелело. Она в замешательстве посмотрела на меня. Взгляд, будто её поймали на карманной краже.
  
  Я отступила на шаг.
  
  Вот уж, правда, гром среди ясного неба.
  
  Но в тот же миг одёрнула себя.
  
  У меня не было права метать молнии.
  
  Кто я?
  
  Самое большее - бывшая девушка, ещё и непостоянная в любви, с сердцем, заполненным Лян Шэном.
  
  В итоге я улыбнулась Нин Синь: "Поздравляю. Ты станешь мамой".
  
  Но улыбка вышла горькой, горечь проникла до сердца.
  
  Нин Синь сказал: "Цзян Шэн... Я... Я не...специально..."
  
  Тяньэнь, похоже, торопился и не стал наблюдать за этой сценой. Бросил на меня взгляд, и его повезли в сторону машины. Проезжая мимо меня, он холодно усмехнулся: "Я бы на твоём месте, пошёл бы, убился. Мужчина, которого ты любишь, завтра женится. Мужчина, который любит тебя, тоже отпустил руку и собирается стать отцом. Эх, горькая судьба..."
  
  После ухода Тяньэня, Нин Синь взглянула на меня. Слёзы чисты и прозрачны, будто в глубине что-то сверкает.
  
  Она сказала: "Цзян Шэн, не надо меня ненавидеть, и Тянью тоже".
  
  Я улыбнулась, сдерживая эмоции: "Кто должен извиняться, так это я. Только что ещё эгоистично пожелала, чтобы он увёл меня оттуда. На самом деле Тянью... хороший человек".
  
  Нин Синь кивнула: "Да. Очень хороший".
  
  Потом мы обе замолчали.
  
  Спустя довольно долгое время, она подняла голову и улыбнулась мне: "Цзян Шэн, не надо пока про это распространяться, не хочу беспокоить Тянью. Ты знаешь... Я и он...отец... он хотел жениться на мне... Мы должны ждать очень-очень долго... Вплоть до того что я думаю, в этой жизни... не смогу выйти за него замуж... Родить ребёнка, похожего на него, мне уже достаточно..."
  
  Закончив, Нин Синь опустила голову. В глазах долгое время сдерживаемое горе.
  
  От её слов мне стало невыносимо грустно. Я сочувствовала этой женщине, она должна скрывать свою любовь и в то же время упорно любила.
  
  
  
  По-видимому, каждая женщина в этой жизни сталкивается со своим врагом по книге судеб.
  
  Из-за него гордый человек должен поступаться своей гордостью.
  
  Это как Нин Синь из-за Тянью, я из-за Лян Шэна, Цзинь Лин из-за Тяньэня. Можно даже сказать, что и Ба Бао из-за Бэй Сяоу...
  
  Когда мы в молчании смотрели друг на друга, я вдруг заметила знакомую тень. Она зашла за вращающуюся дверь и пропала из вида.
  
  Моё сердце дрогнуло, развернулась за ней. Сяо Цзю...
  
  Вбежала внутрь, обыскала весь зал, однако, не нашла её.
  
  Она, правда, в городе? Или мне показалось?
  
  
  
  68. Она улыбнулась мне, сказала: "Цзян Шэн, моя добрая младшая сестрёнка, ты не хочешь поздравить меня?
  
  Вернувшись домой, перед тем как лечь спать, я долго сидела перед зеркалом. Смеялась, сама не знаю над чем. Мне казалось, я играю в "бей барина"* и пара бомб* одна за другой превратили меня в гнилую плесень.
  
  * - карточная игра, бомбы - сочетания карт в этой игре.
  
  Я строила глазки своему отражению, говоря самой себе: "Цзян Шэн, сходи завтра купи лотерейный билет. Не иначе как можешь выиграть пятьсот миллионов".
  
  Потом начала размышлять, если выиграю эти пятьсот миллионов, как их потратить... В итоге не сумев потратить, ужасно загрустила и всю ночь не сомкнула глаз.
  
  На следующий день у меня были чёрные круги под глазами и белки в красных прожилках. Вылитая пьяная панда.
  
  
  
  С раннего утра начала терзаться.
  
  Пойти на работу или на свадьбу Лян Шэна?
  
  На работе не исключена возможность столкнуться с моим непосредственным начальником Чэн Тянью. Тогда надо будет поздравлять его с будущим отцовством. Если пойду на свадьбу, то уж точно увижу Лян Шэна, надо будет поздравлять их с Вэйян, желать долгого счастливого брака.
  
  Я, действительно, ребёнок с несчастной судьбой.
  
  В итоге, всё-таки решила пойти на свадьбу к Лян Шэну. Так сказать, я его единственный близкий человек.
  
  Отыскала порванное Цзинь Лин смятое приглашение, посмотрела название ресторана, где будет проходить свадьба, и стала звонить Цзинь Лин. Её телефон был выключен.
  
  Подумав, набрала Бэй Сяоу, его телефон по-прежнему недоступен.
  
  Появились подозрения, неужели холостяцкая вечеринка вышла из-под контроля? Все отключили телефоны, обдумывая свои промахи? Или...
  
  
  
  Я уже попросила в компании отгул, поэтому, вызвала такси до ресторана, где будет происходить свадьба Лян Шэна и Вэйян.
  
  Всю дорогу размышляла. Временами спокойствие покидало меня.
  
  Из-за того что я начала волноваться. Да, в отношении того мужчины я начинала чувствовать волнение. Вспомню его имя, и сердце колотится, вспомню, что он станет отцом, и душа в смятении.
  
  Я не хотела этих чувств. Абсолютно не желала волноваться из-за его существования.
  
  
  
  Прибыв на место, вышла из машины. Сразу бросились в глаза транспаранты с поздравлениями новобрачным на огромных арках дверей. Но перед входом никто не встречал.
  
  Безлюдье ресторана вызывало некоторую растерянность. Вдруг зазвонил мой мобильный.
  
  Взглянула на экран, это оказалась невеста - Вэйян.
  
  У меня возникло дурное предчувствие, ладони заледенели. Поколебавшись, ответила на звонок.
  
  Её голос в трубке был спокоен. Спокоен, как нерастаявший в начале весны лёд. Она произнесла: "Цзян Шэн?"
  
  Я откликнулась: "Да". Потом сказала: "Вэй..Э... Поздравляю тебя и брата со счастливым событием".
  
  Она как будто рассмеялась, потом глухо переспросила: "Со счастливым событием? Ах, и правда, счастливое событие! Спасибо! Спасибо тебе! Цзян Шэн, действительно, спасибо тебе!"
  
  Несколько раз повторила "спасибо", но мне показалось эти "спасибо" были наполнены непреодолимой злостью.
  
  Она поинтересовалась: "Ты где? Не придёшь на наше торжество? Здесь так празднично и оживлённо".
  
  Но в трубке кроме её голоса ничего не было слышно.
  
  Я сказала: "Я у дверей ресторана. Собиралась зайти".
  
  Она со смехом сказала: "Хорошо! Жду тебя!"
  
  
  
  Повесив трубку, я глубоко вздохнула и, собравшись духом, вошла в ресторан.
  
  Найдя "Аметистовый зал", о котором она говорила, замерла на месте.
  
  В огромном банкетном зале "букеты цветов и горы парчи". Свадебное убранство подобранно уютно и со вкусом. Уют привнесён женщиной, страстно желающей семьи и любви, вкус - от превосходного эстетического восприятия мужчины.
  
  Но в зале была только одна девушка. Одетая в свадебное платье она в спокойном оцепенении смотрела на имя своего любимого мужчины на сцене. Когда повернула голову и увидела меня, растерянно улыбнулась сверкающей улыбкой.
  
  Я замерла в дверях, не зная входить или уйти.
  
  Свадебное платье было прекрасно, да и сама невеста тоже. Она заплатила своими лучшими годами, чудесной дружбой... И в день свадьбы самым жестоким образом мужчина отказался от неё.
  
  Она улыбнулась мне, глаза наполнены влагой, сказала: "Цзян Шэн, моя добрая младшая сестрёнка, неужели ты не поздравишь меня?"
  
  В этот момент у меня пересохло в горле, будто провалилась в преисподнюю.
  
  
  
  Она не спеша двинулась ко мне. Свадебное платье резало глаза белизной, красота её улыбающегося лица слепила.
  
  Смерила меня взглядом. Потом через довольно долгое время со смехом спросила: "Красивое у меня свадебное платье?"
  
  Я, не зная, что предпринять, кивнула. Грудь будто придавило камнем, слова не шли на ум.
  
  Она засмеялась и произнесла с нежной грустью: "Но он даже не взглянул".
  
  Покрутилась передо мной и спросила снова: "Цзян Шэн, я красивая?"
  
  Я неловко кивнула.
  
  Она расхохоталась: "Но он даже не посмотрел, не бросил ни взгляда! Цзян Шэн..." - сделала паузу и продолжила: "Цзян Шэн, ты голодна?"
  
  Я ещё не ответила, а она уже постучала в ладоши. Подошёл официант, нерешительно поинтересовался: "Госпожа... никто не пришёл... Надо ли подавать блюда?"
  
  Взгляд Вэйян на миг стал свирепым, потом опять погрустнел. Сказала с усмешкой: "Они придут. Все придут!" Потом повернулась ко мне: "Цзян Шэн, скажи, они ведь придут?"
  
  Я посмотрела в её полные надежды глаза. Поняла, сейчас её уже парализовало от боли, поэтому болтает глупости, чтобы обмануть саму себя. В итоге совершенно не вникая в её слова, кивнула.
  
  Вэйян, будто цепляясь за соломинку, обратилась к официанту: "Цзян Шэн сказала, что они все придут! Он придёт! Подавайте блюда!"
  
  Официант растерялся, но последовал желаниям этой женщины с глубоко ранеными чувствами.
  
  
  
  В зале одно за другим выносили и ставили на столы аппетитные блюда.
  
  Пожалуй, официантам ещё не доводилось видеть подобного свадебного банкета.
  
  Только прекрасные закуски, без гостей.
  
  Таким образом, на этом безлюдном свадебном пире перед десятью накрытыми столами оказались только мы вдвоём с Вэйян. Одиночество, как насмешка над нормами приличиям.
  
  Я смотрела на Вэйян. Она уставилась на вкусные блюда на столе, её улыбка была удивительно прекрасна.
  
  Дрожа, я начала набирать номер Лян Шэна, но абонент был вне зоны действия сети.
  
  Вэйян спокойно посмотрела на меня и начала неторопливо вкушать яства этого необъятного пиршества.
  
  Сперва она отламывала по чуть-чуть, потом начала заглатывать большими кусками. Набивала рот, отбросив всякие манеры. Взглянула на меня и с улыбкой сказала: "Давай, Цзян Шэн, ешь тоже".
  
  Она была похожа на ребёнка, что есть силы старающегося освободиться от эмоций, отказывающегося столкнуться лицом к лицу с реальностью.
  
  В своей жизни ей не довелось попадать в столь затруднительное и постыдное положение. Она была воспитана в роскоши. Нин Синь заплатила за то, чтобы она не знала горя.
  
  Вкусная еда и хорошее вино никогда не были для неё в дефиците. Однако в данный момент она, похоже, хотела похоронить под горой еды своё огромное горе.
  
  Хоть я ничего не сделала, почудилось, будто именно мой какой-то громадный промах разрушил её жизнь.
  
  Она ела и улыбалась. Куски еды, соуса, мокрой зелени один за другим падали на её белоснежное свадебное платье. Поначалу она не обращала внимания, потом принялась осторожно стирать. Тёрла и упрямо повторяла: "Что же делать? Он придёт, а я в таком виде".
  
  Сидя перед Вэйян в таком состоянии, мне казалось, моё сердце изрублено мясорубкой. Хотелось плакать, однако, чувствовала, что это крокодиловы слёзы. Но сдержаться было невозможно.
  
  Выражение моего лица вызвало у неё смех. Глотая кусок за куском, она сказала: "Ха-ха, Цзян Шэн, твоё лицо очень странное, ха-ха, ха-ха-ха!"
  
  Продолжающийся смех в итоге перешёл в плач. Слёзы закапали на свадебное платье.
  
  Она смотрела на меня, одно слово - десять всхлипов: "Цзян Шэн, почему любить так больно?"
  
  Она говорила: "Я была неправа. Я умоляла его, просила прощенье. Скрывая от него правду, всё, что я хотела, это он. Только быть рядом с ним, никогда в жизни не расставаться. Я ошиблась?
  
  Я просила его жениться на мне. Пусть даже просто сыграть спектакль, прийти со мной на свадьбу, и хорошо. Чтобы не ставить меня в неловкое положение... Но... Цзян Шэн... Цзян Шэн, он даже на эту малость не согласился.
  
  Ведь он мягкий, благородный человек. Человек высоких моральных качеств не может поступать так жестоко. Но он смог быть жесток.
  
  Я думала, надену свадебное платье, буду ждать его здесь, и он придёт. Думала, он смягчится, вспомнит, как я хорошо относилась к нему в прошлом. Думала, того, что я заплатила, достаточно, чтобы компенсировать эту ошибку... Но он даже не взглянул на меня, не бросил даже взгляд..."
  
  Она плакала. Плакала и снова смеялась. Улыбающееся лицо с затуманенным слезами взглядом наполнилось отчаянием и онемело.
  
  
  
  "Насколько он любит Цзян Шэн, настолько же ненавидит тебя!"
  
  В этот момент вошла Нин Синь с серьёзным лицом, голос тягучий.
  
  Ей нравилось упорство этой девочки, сердце болело за её раны, но в то же время она ненавидела её упрямство.
  
  На самом деле этой ночью Лян Шэн пришёл в клуб "Нин Синь, сколько лет, сколько зим", вытащил Вэйян. В тот момент, когда он спросил, правда ли то, что сказал Бэй Сяоу, она поняла, до какой степени может быть решителен этот мужчина.
  
  Доказательства на лицо - он из семьи Чэн. Кровь Чэн Фаншэна смешана с кровью Чжоу Му, скажите, может ли он оказаться мягок?
  
  Разве она не предупреждала Вэйян в отношении Лян Шэна. Если его разозлить, он может быть страшен. Разве она не предупреждала Вэйян, Лян Шэн не такой, как она его себе представляет. Прежде он шёл на компромисс и скрывал свои чувства, только потому что не хотел, чтобы его младшая сестра увязла в безнадёжной любви. Поэтому молчание и непротивление стали для него лучшим вариантом противостоять этому миру.
  
  По мнению Нин Синь мягкость и спокойствие Лян Шэна - это его способ решения проблем, а не черты характера. Если затронуть границы, у него точно не окажется полного страданий сердца Чэн Тянью.
  
  Холодность Чэн Тянью на словах, холодность Лян Шэна в сердце.
  
  Но Вэйян не слушала никаких советов сестры.
  
  В клубе "Нин Синь, сколько лет сколько зим" она сперва проявила недовольство: "Да, я скрыла от тебя. Ну и что?"
  
  Лян Шэн вздохнул: "Раз так, завтрашняя свадьба отменяется".
  
  Сердце Вэйян пришло в смятение. Она ухватила Лян Шэна за пиджак, стала просить: "Я сделала ошибку, прости, я люблю тебя".
  
  Лян Шэн не смотрел на неё. Равнодушный взгляд. Казалось, сожалеет, но на словах: "Я пришёл не обсуждать это с тобой, а поставить в известность".
  
  Заявив так, развернулся и ушёл, не оставляя ни единого шанса.
  
  
  
  Он вернулся в машину. Помощника Чэня напугало его бледное, как смерть, лицо. Чем дальше, тем больше старик Чэнь боялся этого мужчину. Далеко не так прост этот живущий нахлебником кузен семьи Чэн.
  
  Лян Шэн поручил остолбеневшему Чэню тайное дело: "Меня не волнует, каким способом, я хочу, чтобы ты сегодня же вечером проверил, что между мной и Цзян Шэн нет кровной связи".
  
  Чэнь знал, Лян Шэн имел в виду анализ ДНК.
  
  
  
  Этой ночью огорошенный такой грандиозной новостью Лян Шэн с трудом смог сдержать порыв, сказав себе, сохранять спокойствие.
  
  
  
  Как и думала Нин Синь, он подавлял все свои радости и огорчения, не желая питать чрезмерных надежд, чтобы после не остаться ни с чем. В этом они с Чэн Тянью были абсолютно не похожи.
  
  Кроме страха перед противодействием семьи Чэн, главной причиной, по которой она не видела Лян Шэн рядом с Вэйян, были сомнения в том, что её младшая сестра будет счастлива в этом браке. Счастье - это не дар одного человека, а взаимное тепло двоих.
  
  Лян Шэн категорически не был тем, с кем Вэйян могла согреться. Он заморозил бы её сердце, её молодость, её счастье, её жизнь. Тем более что она ради этой свадьбы ввела его в заблуждение касательно такого важного момента.
  
  Насколько Нин Синь изучила Лян Шэна, она понимала, он будет ненавидеть Вэйян так сильно, что не сможет её простить.
  
  Поэтому прошлой ночью, советовала Вэйян отступиться.
  
  Поэтому, когда вошла в этот пустынный свадебный зал Вэйян, перед её жалким полным слёз взглядом, серьёзно и жестоко заявила ей: "Насколько сильно он любит Цзян Шэн, настолько сильно возненавидит тебя".
  
  
  
  Это было подобно раскату грома, разорвавшемуся перед глазами Вэйян.
  
  Будто её отрезвила безжалостная пощёчина, пробудила от онемения. Она больше не улыбалась и даже не плакала, а, застыв, смотрела на меня. Бормотала, будто пыталась вспомнить имя постороннего человека, которое напрочь забыла. Она снова и снова прилагала усилия, чтобы вспомнить это имя: "Цзян Шэн? Цзян Шэн! Цзян Шэн..."
  
  Постепенно она будто пробудилась от сна после долгой ночи. Двинулась по направлению ко мне, громко хохоча: "Цзян Шэн!"
  
  Сказала: "Цзян Шэн, теперь ты удовлетворена?! Я проиграла! Я в результате проиграла! Проиграла тебе! Я не смогла удержать любимого мужчину, ты довольна?! Ты, должно быть, потешалась надо мной! Глумилась, когда так уверенно отвесила тебе оплеуху. Насмехалась, когда я радовалась своему счастью, расписывала медовый месяц! Давай, смейся!"
  
  Под её наскоками я оставалась стоять на месте. Хоть я и не сделала ничего неправильного, однако, самый близкий мне человек причинил ей вред. Я не могла сопротивляться.
  
  Нин Синь потянула почти обезумевшую Вэйян, сказала: "Откажись от Лян Шэна! Не глупи!"
  
  Вэйян развернулась и зло уставилась на неё. Не находя нужных слов от волнения, она принялась нести, что на ум придёт: ""Ха-ха, считаешь, я не знаю, что ты задумала. Хочешь, чтобы я отказалась от Лян Шэна. Надеешься, когда Лян Шэн и Цзян Шэн будут вместе, больше никто никогда не украдёт твоего Чэн Тянью! Ты эгоистка!"
  
  Нин Синь смотрела на Вэйян, сокрушённо и печально.
  
  Я взглянула на Нин Синь. Слова Вэйян неожиданно задели и меня.
  
  
  
  Вдруг Вэйян схватила меня и, не дожидаясь моей реакции, потащила из ресторана к стоянке автомобилей. Пихнула в машину и закрыла дверцу. И не открывала, как бы погнавшаяся за нами Нин Синь не стучала по стеклу.
  
  Она набрала номер Лян Шэна, но была переключена на голосовую почту. Надрывно усмехнулась, сказала: "Лян Шэн, не берёшь трубку, тогда слушай. Сейчас я забрала твоего самого любимого человека, без которого ты жить не можешь! Я предупреждала её на обрыве в Сяоюйшане, если она будет припирать меня к краю, я вместе с ней брошусь вниз!"
  
  Сказав это, она включила зажигание.
  
  Я с ней рядом запаниковала.
  
  Попыталась поговорить, но она повернулась ко мне и с усмешкой сказала: "Хочешь умереть по дороге или слететь с обрыва?"
  
  Но не успела она отъехать от ресторана, как сзади выскочила машина, которая заставила её остановиться.
  
  Дверь той машины распахнулась, из неё вышел усталый, с красными глазами Лян Шэн.
  
  Он стоял на расстоянии шага от нас.
  
  Вэйян вдруг заплакала. Она стала похожа на ребёнка, нашедшего семью. Выскочила из машины, ухватила Лян Шэна за руку, затараторила: "Оказывается, ты здесь. Я поняла, ты не можешь отказаться от меня! Знала, что ты не такой жестокий!"
  
  Лян Шэн не произнёс ни слова. Высвободился, обошёл машину с другой стороны, открыл дверцу, взял меня за руку, отчётливо произнёс: "Цзян Шэн, не бойся, я здесь!"
  
  Я посмотрела на него. Из глаз вдруг хлынули слёзы. Это была та пара рук, которую я ждала так долго.
  
  Я думала, посчитаю про себя "три, два, один" и окончательно отпущу. Но в этом мире так устроено. Кто-то гонится за тобой, преодолевая бесчисленные трудности, но не может догнать. Другому надо лишь улыбнуться, но это заставит тебя бежать, крутиться и подпрыгивать.
  
  Лян Шэн посмотрел на мои слёзы, покрасневшие глаза, всё с большей силой сжимая мою руку. Потом сказал: "Цзян Шэн, пойдём!"
  
  Я взглянула на Нин Синь, вспомнила слова Тяньэня прошлой ночью... Изначальная неуверенность сердце в этот момент сменилась непоколебимостью.
  
  Ради любви мы не щадим себя, можем использовать множество способов, подбирать множество причин. И вдруг все оказывается впустую, потому что не хватает крупицы решительности. Нин Синь в эту минуту стала детонатором, что прекратил все мои колебания.
  
  Когда мы с Лян Шэном уходили, в какой-то момент вдруг засверкало множество вспышек. Без семьи Чэн "блага" неприкосновенности нам недоступны.
  
  Лян Шэн не стал прятаться.
  
  Теперь он не собирался уходить от ответственности.
  
  Своим способом он заявил Поднебесной - Да, я забрал её!
  
  То, что он вёл меня за руку, означало объявление войны всему миру, а не только семье Чэн.
  
  Вэйян, наблюдая, как мы с Лян Шэном уходим, печально расхохоталась. Звук был тягучим и безжизненным. Полный разгром и безнадежность. Каждое слово - в дрожь. Смеялась горше, чем рыдала: "С нашей свадьбы ты... уходишь с Цзян Шэн? Лян Шэн! В этой жизни даже на краю света я не отпущу тебя!"
  
  
  
  69. Помни мои слова, у меня есть много способов, заставить его умереть не своей смертью!
  
  Той ночью в его квартире никто не сказал друг другу ни слова.
  
  Ночной ветер тихонько колыхал за окном деревья. Он стоял перед окном и смотрел на улицу.
  
  В спальне я позвонила Бэй Сяоу, тот сказал: "Красавец!" Потом продолжил: "Цзян Шэн, по секрету скажу тебе, не смотри, что он никак себя не проявляет. На самом деле, когда он узнал, что вы не родные брат с сестрой, что вы не связаны по крови, от радости чуть спрыгнул со второго этажа..."
  
  Моё сердце слегка сжалось. Вздохнула.
  
  Бэй Сяоу говорил: "Ты что вздыхаешь! Эх! Не важно, насколько невозмутимый мужчина. Столкнувшись с тем, что его действительно искренне радует, будет похож на ребёнка, остановить невозможно!"
  
  Я засмеялась, сказала ему: "Сяоу... звонили из дома Чэн... Ему надо сходить..."
  
  Бэй Сяоу ответил: "Блин! Что бы там ни было, женитесь!"
  
  Я начала: "Я уже довольна. Пусть даже..."
  
  В конце нашего разговора я сглотнула, будто проглотив то, что отчаянно хотелось рассказать - похоже, в клубе Лань я видела Сяо Цзю.
  
  Да, в тот момент, когда он решился увести меня, я почувствовала себя полностью удовлетворённой жизнью. Пусть даже это и жестоко по отношению к другой женщине. Пусть он не сказал, поступил ли он так, потому что любит меня или потому что я его младшая сестра...
  
  
  
  На следующий день я не пошла на работу.
  
  Я знала, в мире снаружи ситуация определённо изменилась.
  
  В отношении поступка, бросающего тень на нравственность семьи Чэн, наверняка муссировались слухи. Это, должно быть, стало темой для разговоров и шуток всех слоёв города.
  
  По сравнению с моей неуверенностью Лян Шэн выглядел абсолютно невозмутимым.
  
  Полное спокойствие. Будто он уже не предполагал путей к отступлению.
  
  
  
  На экране моего мобильного мирно высвечивались несколько пропущенных вызовов.
  
  От Мо Чунь, от руководителя Симэня, даже от директора Чэня... Я знала, компания прощупывает почву.
  
  В итоге послала Мо Чунь СМС. Написала: "У меня семейные проблемы, помоги мне оформить отгулы".
  
  После обеда Мо Чунь прислала ответ: "Бесполезно таиться. Полагаю, весь город уже в курсе".
  
  Потом получила от неё ещё одно СМС: "Если уверена в человеке, уверена в ситуации, так и продолжай. Жизнь коротка, некоторые ошибки делают её долгой".
  
  Я не ответила.
  
  
  
  Прошло несколько дней. Лян Шэну ушёл после звонка его помощника Чэна. Перед уходом посмотрел на меня, спокойно улыбнулся, сказал: "Всё будет хорошо. Цзян Шэн, верь мне".
  
  После возвращения на его лице с трудом скрываемая радость. Но он только посмотрел на меня и ничего не сказал.
  
  Мне было невдомёк, он получил результаты анализа - между нами нет связи по крови. Это то, чего он хотел дожидаться.
  
  Я увидела небольшую царапину у него на виске, спросила, что случилось.
  
  Он с улыбкой ответил: "Слишком быстро вёл машину. Небольшая авария. Ничего страшного. Разве я не вернулся?"
  
  Но я не могла радоваться, потому что перед этим мне вдруг позвонил Лу Вэньцзюань. В трубке были какие-то странные посторонние звуки, он усмехнулся, казалось, бросив газету на стол, сказал: "Цзян Шэн, не забывай о нашем соглашении! Хоть я и сказал, что не женюсь на тебе, но не говорил, что ты можешь быть вместе с Лян Шэном!"
  
  Перед тем как повесить трубку холодно со смехом добавил: "Если собираешься упорствовать, вспомни мои слова, у меня есть много способов, заставить его умереть не своей смертью!"
  
  Лян Шэн только отвернулся, как мне пришло СМС. Очень лаконичное: "Авария? Ха-ха".
  
  Моё сердце резко ухнуло вниз.
  
  Да, моя сделка с демоном. Хоть по дороге он выпустил козырь, но был по-прежнему в игре и запретил мне и этому мужчине быть вместе.
  
  Лян Шэн, будто что-то почувствовав, обернулся, спросил: "У тебя... какие-то проблемы?"
  
  Я засмеялась: "Коллеги... мне надо на работу..."
  
  Лян Шэн открыл рот, похоже, собираясь сказать "Не ходи". Но почувствовав, что такое поведение будет выглядеть мелочным, в итоге улыбнулся и сказал: "Поедем, решим эту проблему вместе".
  
  
  
  70. С этого момента никто не разлучит нас! Включая тебя, Чэн - Тянь - Ю!
  
  Тем вечером Лян Шэн повёз меня в одно место.
  
  В машине по дороге я поинтересовалась: "Куда мы едем?"
  
  Он лишь улыбнулся, сказал, что нам надо кое-куда съездить.
  
  Потом повернулся, посмотрел на меня, спросил: "Ты боишься?"
  
  Я с сомнением смотрела на него, не понимая, про какое место он говорит, тем более не понимая, почему он употребил слово "боишься". Когда машина остановилась у ворот старого особняка, я поняла, он приехал к Чэн Фанчжэну.
  
  Напряжённо взглянула на него, слегка сжав его руку.
  
  Лян Шэн посмотрел на меня, улыбнулся, слегка взъерошил мои волосы, сказал: "Цзян Шэн, не бойся. Я здесь и всегда буду рядом".
  
  Потом, не дожидаясь моей реакции, потянул меня из машины.
  
  
  
  Под предводительством прислуги Лян Шэн и я долго шли по дорожке пока не достигли здания.
  
  Чэн Тяньэнь вышел поприветствовать, улыбнулся, сказал: "Кузен, ты сейчас герой дня".
  
  Лян Шэн тоже улыбнулся: "Незаслуженная слава".
  
  Чэн Тяньэнь вздохнул: "Мне жаль, но дед не готов встречаться..."
  
  Лян Шэн ответил: "Я подожду в гостиной, когда он захочет принять".
  
  Чэн Тяньэнь посмотрел на меня, потом снова на Лян Шэна, сказал: "Мне бы тоже не хотелось, чтобы дед так упорствовал, только на этот раз ты зашёл слишком далеко! Женишься на человеке, которого не признаёт семья Чэн, расторгнул помолвку прямо на свадьбе. Расторгнул и расторгнул, но ты ещё сбежал с Цзян Шэн... Ладно, пусть сбежал с возлюбленной. Но ты не брал трубку, когда звонил дед".
  
  Лян Шэн задумался, сказал: "В тот момент у меня не было точного ответа. Сейчас он есть, поэтому я пришёл. Я знаю, что должен сам предстать перед ним.
  
  Чэн Тяньэнь не стал больше ничего говорить и позволил нам с Лян Шэном войти в дом.
  
  
  
  Мы с Лян Шэном очень долго ждали в гостиной, а Чэн Фанчжэн всё не выходил.
  
  Пальцы Лян Шэна были слегка холодные, но лицо по-прежнему оставалось спокойным.
  
  Вдруг из-за дверей донёсся резкий звук тормозов и дальше какие-то звуки. Про себя я поняла, раз этому человеку можно подъезжать к дверям дома, а не ставить машину у ворот, такой человек имеет более высокое положение в семье Чэн, чем Лян Шэн... Так что...
  
  И впрямь, один за другим доносились возгласы: "Старший молодой господин вернулся".
  
  Услышав, я чуть не вскочила. Лян Шэн посмотрел на меня, по выражению его лица ничего нельзя было понять.
  
  Прислуга шушукалась. Неизвестно, специально ли они насмехались над нами прямо в лицо или мы услышали случайно, в общем, они говорили вроде и по секрету, но громкими голосами: "Кузен молодого господина, Лян Шэн, сбежал с возлюбленной. Скоро дом Чэн перевернут вверх дном. Репортёры у ворот, старый хозяин заболел. Вызвали старшего молодого господина".
  
  Моё сердце разом сжалось.
  
  Лян Шэн всё также спокойно сидел на диване, потому что понимал, с чем ему придётся столкнуться на этом пути.
  
  
  
  Снаружи приближался звук шагов, Тяньэнь на инвалидном кресле выехал встретить: "Брат, ты, наконец-то, приехал".
  
  Тянью передал пальто помощнику, прекрасно осознавая, перед чем окажется, но всё-таки сменил тему: "Эй, а где дед?"
  
  Тяньэнь замер, переспросил: "Дед? Э... Лян Шэн с Цзян Шэн в гостиной. Дед злится и не выходит, слушает из главного зала. С их делом, сказал, разберёшься ты".
  
  Тянью, сохраняя спокойствие, произнёс: "Я понял".
  
  Тяньэнь, приняв заботливый вид, тихо предложил Тянью: "Дед не знает, что ты с Цзян Шэн поддерживал знакомство. Если тебе кажется трудным, может, позволишь, мне всё уладить?"
  
  Тянью спокойно и твёрдо ответил коротко: "Не нужно".
  
  Когда открылась дверь, я уже знала, кто появится, но всё-таки замерла и довольно долго пребывала в ступоре, пока неосознанно не произнесла его имя, звук сам собой вырвался из горла: "Тянью?"
  
  Лян Шэн вышел вперёд и прикрыл меня собой. Тон равнодушный: "Ты пришёл?"
  
  Тянью кинул взгляд на кабинет деда, сознательно не глядя в мою сторону. Обернулся к Лян Шэну и таким же равнодушным голосом произнёс: "Сбежал со свадьбы. Разве это поступок зрелого мужчины?"
  
  Лян Шэн усмехнулся, коса нашла на камень: "Сбежать от чувств из города, тоже не признак зрелости у мужчины!"
  
  Тянью взвился мгновенно, начал: "Ты..." и затем с усилием подавил гнев. Обернулся, посмотрел на дверь главного зала. Взгляд специально уклонялся от меня. Прикрыв неловкость напускным спокойствием, с холодной усмешкой произнёс: "В Поднебесной так много женщин, есть в ней... что-то особенное, что ты никак не можешь без неё. Из-за чего поднимать шумиху и пересуды по всему городу, позорить семью Чэн?"
  
  Лян Шэн саркастически переспросил: "Что-то особенное? Ха-ха, это ты понимаешь лучше меня!"
  
  Тянью знал, что Лян Шэн иронизирует над ним, но ничего не мог поделать. Ни в коем случае нельзя было позволить младшему двоюродному брату разгромить его перед Чэн Фанчжэном. Поэтому, продолжая сдерживать ярость, принимая на себя миссию представителя клана Чэн, серьёзно и прочувственно заявил Лян Шэну: "Она твоя младшая сестра. Пусть даже вы не кровные родственники, прошло 17 лет, нельзя перестать называться братом и сестрой! Тебе хватит жестокости заставить её следовать за тобой, стоять перед всем миром под градом осуждения, сносить грязные помои общественного мнения, чтобы безрадостно провести остаток жизни?"
  
  Лян Шэн, упорно стоя на своём, фразу за фразой отразил нападки: "Ты прекрасно знаешь, она мне не сестра. Оставь эти сумасбродные идеи про какое-то общественное осуждение, связанное со мной! Это не пять лет назад, когда ты как высшая инстанция контролировал наши жизни, когда заставил меня уехать во Францию! Она не моя младшая сестра, она женщину, которую я люблю семнадцать лет!"
  
  Когда он произнёс эти слова, я застыла.
  
  Он сказал... Он любил меня 17 лет?
  
  Он сказал... Сегодня дошло до того, что он перед Чэн Фанчжэнем сказал эти слова?
  
  Его любовь.
  
  Его выбор.
  
  А равно, и его решение!
  
  Когда я остолбенела, Лян Шэн вдруг взял меня за руку. Будто перед Чэн Тянью, даже в большей степени перед Чэн Фанчжэнем объявил войну всему миру. Он сказал: "С этого момента никто не разлучит нас! Включая тебя, Чэн-Тянь-Ю!"
  
  Закончив, потянул меня за собой и, не оборачиваясь, стремительно вышел.
  
  
  
  71. Он не знал, как бы мне хотелось, чтобы эта ночь была длинна как жизнь.
  
  Это было время, которое я не могла и представить.
  
  Лян Шэн не выказывал никаких эмоций, но по-прежнему возил меня на работу в "Юнъань". Будто в этом проявлялась его гордость. Он не требовал, чтобы я ушла из "Юнъань", как победитель, который презирает такие методы.
  
  Может он ждал, когда моё сердце примет окончательное решение?
  
  Чэн Тянью, как и раньше, появлялся в "Юнъань", только между нами обоими не находилось слов.
  
  Он принёс мне Сянгу. Когда Лян Шэн взял Сянгу, тот его цапнул. Я испуганно посмотрела на Сянгу, казалось, Чэн Тянью выдрессировал его на мелкого киллера.
  
  Чэн Тянью не сказал ни слова, но на лице, кажется, проступало насмешливое выражение.
  
  Я снова вспомнила ту ночь, когда он сказал мне, что с этого момента нас с ним ничего не связывает.
  
  
  
  Потом должны были наступить счастливые времена, однако, постоянное давление Лу Вэньцзюаня, приводило меня в уныние.
  
  И некому было рассказать об этом бремени.
  
  Каждый день непрерывно получала окровавленные пальцы, уши и даже зубы... В самом начале я думала, с Лян Шэном случилось ужасное, плача, звонила ему, услышав, что с ним всё хорошо, понимала, что это очень хорошо сделанная бутафория.
  
  Но моё сердце было будто наполнено порохом, рано или поздно разорвётся.
  
  Непрерывно томилась, однако не смела и пикнуть.
  
  Долгими ночами, мне уже даже хотелось, чтобы "либо рыба померла, либо сеть порвалась". Давай! Пусть смерть! Если можно умереть вместе, это тоже будет наше с Лян Шэном огромное счастье.
  
  В то время я была похожа на азартного игрока.
  
  
  
  В этой игре я должна быть вдвойне осторожна. Удвоив внимание, можно защитить Лян Шэна. Поэтому постоянно следовала за ним. Никто не знал, что моим окончательным решением было, когда Лу Вэньцзюань нанесёт удар, мы умрём вместе!
  
  Я сопровождала его с одним желанием - умереть вместе!
  
  
  
  Лян Шэн слегка удивлялся моей неожиданной прилипчивости.
  
  Ничего не говорил, но мне казалось, он чувствовал себя попавшим в громадную клетку, в тюрьму, созданную во имя моей любви.
  
  Такого рода оттенки его настроения заставляли меня на какой-то миг чувствовать ужасную грусть.
  
  А на взгляд Лян Шэна, причиной этой грусти было то, что я лишилась Чэн Тянью.
  
  Он ничем это не показывал, по-прежнему много работал, отвозил и забирал меня с работы, дарил небольшие подарки.
  
  После того как мы вышли из дома Чэн Фанчжэна, самым интимным контактом между нами была взаимная улыбка.
  
  Однажды, задерживаясь на работе, Лян Шэн предупредил меня, чтобы не ждала его к ужину.
  
  
  
  Среди ночи раздался телефонный звонок. Мужской голос зло и холодно заявил: "Ты всё-таки не собираешься расстаться с Лян Шэном? Ладно, сегодня ночью получишь его труп!"
  
  Потом в трубке раздался звук взводимого курка!
  
  Я ещё не успела ничего сказать, а Лу Вэньцзюань уже повесил трубку. Сколько бы после я не набирала номер, никто не отвечал.
  
  Вся трясясь, я собиралась позвонить в полицию, но испугалась, что Лян Шэну тогда будет грозить ещё более страшное возмездие. Оставалось только отчаянно набирать его номер. Из трубки доносился лишь женский голос: "Извините. Телефон абонента выключен".
  
  Извините. Телефон абонента выключен.
  
  ......
  
  От того механического женского голоса среди ночи даже в тепле бросало в дрожь.
  
  В панике кружила по дому, не зная, что предпринять.
  
  В полночном звоне часов мне вдруг послышались звуки выстрелов в пространстве многоквартирного дома: Бах! Бах!
  
  Мгновенно сердце будто разорвалось на куски. Не обращая ни на что внимание, я бросилась вниз.
  
  Время отсчитывало минуты и секунды, я была как приговорённый к высшей мере.
  
  Волосы в беспорядке, босоногая. Камни на дороге кинжалами впивались в нервы. Среди ночи на улице, плача, я выкрикивала имя Лян Шэна, ища его повсюду.
  
  Выла от бессилия, не находя его. Ни человека, ни его тени.
  
  Ненавидела себя. Чувствовала, что совершила самую непростительную ошибку в мире. Если он умер из-за меня, я не смогу жить.
  
  Но, Лян Шэн, где ты?
  
  
  
  Пучок света автомобильных фар упал мне на лицо. Когда свет ударил по глазам, я обхватила голову, не решаясь её поднять. Слёзы и сопли в четыре потока. Никуда не деться и не спрятаться.
  
  Той ночью я потеряла самую дорогую вещь в моей жизни.
  
  Однако машина вдруг остановилась. Кто-то открыл дверь и вышел из неё.
  
  Знакомый голос долетел до моих ушей. Он произнёс: "Ты... Это..."
  
  Подняла голову и увидела Лян Шэна. Целый и невредимый он стоял передо мной. Не глядя больше ни на что, я обняла его и зарыдала, в истерике размазывая сопли и слёзы по его груди.
  
  Он увидел, как внезапно мои чувства подобно извержению вулкана вырвались наружу. Неописуемо. Не понятно, радоваться или плакать.
  
  Провёл рукой по моим взлохмаченным волосам, спросил: "Цзян Шэн, что с тобой?"
  
  Я снова зарыдала, не смея поднять голову, не решаясь отпустить руки.
  
  Боялась, только подниму лицо, разожму руки, и он исчезнет.
  
  И больше никогда в жизни я не смогу снова держаться за него.
  
  Собрав все силы, крепко-крепко обняла его, это последнее тепло перед рассветом.
  
  Прошло много времени. Устав, я перестала плакать.
  
  Подняла голову. Видела только твёрдый взгляд Лян Шэна, направленный на меня. Его взгляд струился как лунный свет, затуманенный и полный любви. Он поднял руку, вытащил из кармана носовой платок и каплю за каплей вытер мои слёзы. Сказал: "Ну что ты как ребёнок?"
  
  Потом сбросил пальто, расстелил его на земле, нагнулся, носовым платком вытер мои ступни, поставил обе мои ноги на это пальто.
  
  Поднял голову, посмотрел на меня, вздохнул и спросил: "Больно?"
  
  Я ничего не ответила, наслаждаясь будто последней нежностью перед судным днём.
  
  
  
  Время, казалось, потекло вспять. В лунном свете мы будто на 10 лет назад в Вэйцзяпине.
  
  В тот день из-за него мама выпорола меня и поставила в наказание во дворе стоять на коленях до полуночи. Он потихоньку выбрался из дома, вытер мне слёзы, дал жареного мяса. Ледяной колодезной водой вымыл мои испачканные в грязи маленькие ступни. Постучал мне по голове и очень печально произнёс: "Эх, Цзян Шэн, надо носить обувь, иначе ступня вырастет очень большой. Не сможешь выйти замуж".
  
  Что могла ответить ему маленькая девочка?
  
  Задрала башечку и сказала: "Я не боюсь. У меня есть Лян Шэн, у меня есть старший брат!"
  
  
  
  Сейчас он медленно обнял меня, не произнося ни слова, не допуская никаких чувственных движений. Так обнимают самую драгоценную вещь в мире. Отнёс меня в машину, потом повернулся, подобрал пальто, сунул в багажник.
  
  В этот момент он не знал, как бы мне хотелось, чтобы эта ночь была длинна как жизнь.
  
  
  
  Напоследок опустил голову и предложил: "Цзян Шэн, вернёмся завтра домой?"
  
  Я замерла, глядя на него.
  
  Он улыбнулся, уточнил: "В наш настоящий дом. Вернёмся в Вэйцзяпин".
  
  
  
  72. Возвращение домой.
  
  Возвращение домой. Может ли в мире наступить тишина и покой без тревожных огней и сигналов к бою?
  
  Я скучала по Вэйцзяпину, скучала по дому. Я скучала по юноше подобному небожителю, уснувшему под деревом юйюба.
  
  
  
  Часть 11. Против законов неба. Грёзы мандаринок.
  
  Вот бы человек жил долго.
  
  
  
  Пролог. Тянь Шэн.
  
  Если бы не предложение Тяньэня, он мог бы и не ездить в парк "Тянь Шэн". То место, где он посеял несметное количество любви, сейчас стало грандиозной насмешкой.
  
  Май, мягкий ветерок и яркое солнце, цветы имбиря белее снега.
  
  Многое, о чём просишь в жизни, нельзя получить.
  
  Очень многое.
  
  
  
  Когда помощник Цзянь накинул ему на плечи плащ, он неясно, будто сквозь сон, увидел её тонкий бледный силуэт. Упрямый и грустный.
  
  Дунул ветер. Она повернулась и исчезла.
  
  Это было как грёзы, что никогда в жизни не удержать.
  
  Надо бы забыть её, однако она постоянно являлась ему во снах.
  
  Дело доходит до того, что во сне он собирается на ней жениться. Сообщает эту новость семье, дед приходит в ярость, отец смотрит, будто не замечая.
  
  Только мать, женщина в этом дворце, для которой "молчание - золото", глубоко вздыхает.
  
  Он как маленький ребёнок, уткнувшись в колени матери, поднимает голову. На лице замешательство. Говорит: "Мам, но я люблю её".
  
  Я люблю её, поэтому обречён вложить ей в руку нож, которым она убьёт меня.
  
  Любовь, если не остановить, легко вступает в танец с ангелом смерти.
  
  
  
  Глядя на её уходящий силуэт, он улыбнулся. В этом мире не только проси - не допросишься, но и столкнёшься, не увидишь.
  
  Даже столкнёшься, не сможешь свидеться!
  
  
  
  73. Тысяча преодолений, тысяча сажень, тысяча горестей - одна жизнь, одни мир, одна пара.
  
  Рассвет в Вэйцзяпине. Будто пропитанные соком фрукты. Прохладный, мягкий. Аромат родных мест, запах мамы.
  
  Первый солнечный луч, маня тёплой рукой, прыгнул в пыльное окошко, легонько коснувшись моего лица. Я очнулась после долгого сна.
  
  Когда открыла глаза, он спокойно спал рядом. Стоит протянуть руку и прикоснёшься. Густые, чёрные, будто тушь, длинные ресницы. Как и много лет назад в детстве. Та же старая комната, та же кровать.
  
  Я медленно закрыла глаза.
  
  Будто эти более чем десять лет мы никогда не покидали Вэйцзяпин.
  
  Не знаю, от счастья или переживаний, слёзы медленно и безостановочно текли из глаз.
  
  Тихонько положила голову ему на плечо, прижала руки к груди, как младенец. Слышала, такая поза во сне говорит об отсутствии чувства безопасности, стремлении к теплу и спокойствию.
  
  В этот момент я не была готова к подобной близости. Твёрдые сочувствующие губы высушили мои горячие слёзы в уголках глаз.
  
  Я пискнула. Сопротивление было инстинктивным. Жалобной просьбой вырвалось: "Нет. Не надо! Лян Шэн!"
  
  Он проснулся. Лицо прямо перед моими глазами, не далее чем в десяти сантиметрах. Прекрасные черты, как резной нефрит. Теплое, лишающее спокойствия дыхание. Наклонился. Внимательный, заботливый взгляд. Спросил: "Что случилось?"
  
  Поцелуй, которого я не ожидала в тот момент.
  
  Мгновенно почувствовала, будто в сердце неуклюже проскакали тысячи молодых оленей. Отвела взгляд, не зная, куда деваться.
  
  Изо всех сил пыталась успокоить дыхание. В голове каша, охватывала неловкость. Всё ещё не зная как поступить, я начала: "Я не ожидала... это так быстро..."
  
  Он не смог удержаться от смеха. В его взгляде обнаружились свойственное мужчинам подтрунивание и двусмысленность, вкупе с легкой безнадёжностью. Такого рода выражение я видела у него первый раз. Оно заставило моё сердце забиться сильнее и ещё больше смутиться.
  
  С абсолютно невинным видом посмотрел на меня, показал пальцем на сидящего между нами Сянгу.
  
  Сянгу тоже наблюдал за мной честным взглядом. Маленьким язычком облизнул лапку и мяукнул, выражая таким образом мне протест, мол, твои слёзы так себе на вкус.
  
  Осознав, что неправильно поняла его, сразу захотелось умереть. Сожалела, что меня не поразил удар грома. Дайте мне мышиную нору, чтобы похоронить себя в ней, покончив с этой жизнью.
  
  Он по-прежнему лишь улыбался. Нежная улыбка, будто дикие весенние цветы, заполнившие горы и долины, невольно заслоняющие всё небо и землю.
  
  Должно быть, беспокоясь, что мне будет неудобно, легонько потрепал мои волосы, будто успокаивая ребёнка, и встал с кровати.
  
  
  
  Умылся, принёс воды для меня.
  
  Я на кровати дёрнула Сянгу за хвост и принялась ругать: "Гадский Сянгу! Слизываешь тут слёзы с моего лица! Оставь мои щёки в покое, вонючий котяра!"
  
  Он улыбнулся, налил в таз тёплой воды, вручил мне чашку и зубную щётку.
  
  Я в ответ тоже неловко улыбнулась, взяла чашку, начала чистить зубы. При этом в наказание зажала ногами Сянгу, не давая ему двинуться. Где-то минуты через три он вернулся из большой комнаты, похлопал меня по плечу: "Эй".
  
  "А?" С полным ртом воды я повернула голову и посмотрела на него.
  
  Аккуратно, будто обсуждая академический вопрос, он спросил: "Ты... хотела бы, чтобы это был я?"
  
  Фррр! Вода из моего рта вся выплеснулась на него.
  
  Он невозмутимо стер с лица капли с зубной пастой, сказал: "Не похоже. Не мучь Сянгу. Он всего лишь кот".
  
  После того как он отвернулся, в моей душе осталось что-то невысказанное.
  
  Зависимость, к которой привыкла с детства. Но когда сейчас моя упрямая любовь вышла наружу, вопреки ожиданиям, я была скорее встревожена, чем счастлива.
  
  Не понимала причины тревоги, из-за кого я её испытываю.
  
  Нет!
  
  На самом деле, я понимала, почему беспокоюсь и из-за кого!
  
  Только не смела открыть себе правду, поскольку угрызения совести возникали из-за него. Я чувствовала себя наложницей, сбежавшей с возлюбленным. Переживала в душе.
  
  Снова одёрнула себя, ты не принадлежишь ему, откуда чувство вины.
  
  Покончив с умыванием, вышла во двор. Вдруг оказалось, небо Вэйцзяпина такое волнующее.
  
  Двор уже пришёл в запустение. Разросшиеся сорняки, стены оплетены плющом, слабым, но упорным. Среди изумрудной зелени пробиваются белые цветочки, мелкие и стойкие.
  
  Дует лёгкий ветерок, насвистывая долгие одинокие песенки. Дым из трубы неровной струйкой поднимается к облакам, чтобы составить им компанию. Дети плачут, мать зовёт обедать, родной голос... Вот оно тепло, руку протяни и коснёшься. Хоть и полузаброшенное, но такое отчётливое.
  
  Обернулась, он за моей спиной. Белую рубашку раздувает ветер, делая его нереальным, как небо. Слегка улыбнулся и позвал: "Пошли есть".
  
  На печи мирно возвышаются три пиалы. Две большие для нас с ним, одна маленькая для Сянгу.
  
  Сянгу обвился вокруг своей миски. Копается в еде, вынашивает недобрые планы, поглядывая на наши чашки. Взгляд скорбный и туманный.
  
  Он сказал: "Прошлым вечером вернулись второпях, не подготовился. Ешь пока лапшу".
  
  Потом взял две пиалы, развернулся.
  
  У меня в носу защипало. Варёная лапша - воспоминание, сопровождающее меня всю жизнь. Оно заставило меня отказаться от счастья, до которого было рукой подать, от мужчины, который так сильно любил меня, вплоть до того, что не пожалел и целого мира для соперника. Сколь же велика должна быть сила притяжения, магия волшебных чар!
  
  Я посмотрела на его силуэт и вдруг быстро шагнула вперёд, схватила за край одежды, сжала и тихо сказала: "Я бы хотела, это есть всю жизнь".
  
  Он не повернулся, но я знала, складка меж его бровей разгладилась, чарующе и трогательно. Наклонил голову, посмотрел на лапшу на столе, тихо произнёс: "Тогда я буду готовить всю жизнь".
  
  Всю жизнь.
  
  Ах...
  
  Всю жизнь.
  
  Накануне, когда приехали в Вэйцзяпин среди ночи, город ярко сиял огнями. Мы оказались в полной изоляции. Перед лицом разгневанного деда он взял меня под защиту, решительно и твёрдо заявив: "С этого момента никто не сможет разлучить нас!"
  
  
  
  Я тихонько приклонила голову к его спине. Лёгкий ветерок раздувает его рубашку, мои волосы. Вспомнила виденную в прошлом фразу: "Тысяча преодолений, тысяча сажень, тысяча горестей - одна жизнь, одни мир, одна пара".
  
  Это говорилось как раз про такое.
  
  Он повернулся, легонько сжал мои плечи, спокойно глядя на меня, слабо улыбнулся, сказал: "Всё в прошлом, не так ли? Всё будет хорошо, обещаю тебе!"
  
  Произнеся это, замялся в нерешительности. Потом протянул руку, собираясь обнять меня, чтобы успокоить, и в этот момент, ворота вдруг распахнулись...
  
  
  
  Соседка, что не видели много лет, тётушка Ли, таща своего маленького внука, смеясь, вошла в ворота. Сказала: "Ах, говорила я вчера твоему дяде, в доме старика Цзяна кто-то есть. Думала, воры, оказалось, брат с сестрой вернулись!"
  
  Потом повернулась, позвала сельчан за спиной. Зазывала будто к себе домой: "Быстрее заходите, дочь и сын старика Цзяна вернулись".
  
  Тут же во двор ввалилась толпа людей, молодых и старых. Все смотрели на нас, смеялись, громко расхваливая: "В семье Цзян и дочка, и сын удались..."
  
  Я застыла на месте. Сянгу настороженно жался у моих ног. Его рука замерла в воздухе и затем медленно опустилась...
  
  Будто чувство, в итоге, зашло в тупик.
  
  
  
  74. За спиной белые цветы имбиря, как снег. В прошлом когда-то он любил меня.
  
  Когда шли почтить память родителей, на краю деревни столкнулись с Чунь Хуа. В прошлом ходили слухи о ней и дядюшке Бэйе. Увидев нас, она поприветствовала: "Ах, детишки старшего Цзяня приехали".
  
  Потом поинтересовалась: "А сын старика Бэйя приехал?"
  
  Лян Шэн, изо всех сил сдерживая своё недовольство, вступил с ней в разговор.
  
  Чунь Хуа ещё спросила у Лян Шэна: "У тебя девушка есть?"
  
  Лян Шэн ответил, что сейчас занят и ему надо идти.
  
  Лян Шэн хотел взять мою руку, но я спрятала её за спину. Не хотелось в этом мирном посёлке стать мишенью для кривотолков.
  
  Это мой единственный уцелевший рай.
  
  Моя реакция привела Лян Шэна в ступор.
  
  Он не знал, что сегодня был телефонный звонок. Лу Вэньцзюань безумствовал в трубке, заявил: "Я знаю, что ты в Вэйцзяпине. Не забывай, что я говорил. Я вставил в его тело чип! Звуки выстрелов той ночью были лишь предупреждением. Если вы останетесь вместе, Цзян Шэн, я, правда, не буду церемониться!"
  
  Лян Шэн, видя моё подавленное состояние, в глубине души тоже грустил.
  
  После обеда предложил мне: "Помнишь, раньше ты любила ходить к дереву юйюбы? Что если нам сходить, посмотреть".
  
  То дерево юйюбы - самое большое проявление его любви ко мне в прошлом. Думаю, он будет гордиться этим всю жизнь - героический поступок ради любимой девушки.
  
  Посмотрела на него, согласилась: "Хорошо".
  
  
  
  Лян Шэн, как я должна рассказать тебе?
  
  Мне не грустно. Только Лу Вэньцзюань сводит с ума.
  
  Я люблю тебя и ещё больше боюсь потерять тебя.
  
  Той ночью, мечась по улице, звуки выстрелов один за другим стучали в моей голове. Я думала, что потеряла тебя, думала, что причинила тебе вред, думала, каким способом убить себя, потому что только так можно было перестать себя ненавидеть.
  
  Я думала, если бы я рассталась с тобой...
  
  
  
  По дороге Лян Шэн рассказал мне, что постоянно скрывающийся дядюшка Бэй в прошлом послал к нему посредника, передать, что он в Хэбэйе и надеется, что Бэй Сяоу приедет его навестить.
  
  Дядюшка Бэй не знал, как Лян Шэн к нему относится, поэтому даже не сообщил своего адреса.
  
  За годы бегства, как пуганая ворона, никому не верил.
  
  В Вэйцзяпине ходило много слухов о дядюшке Бэйе. Например, что он прячется в горах Цзиньшань.
  
  Лян Шэн сказал: "Бэй Сяоу не стал слушать".
  
  Раз по его словам, не стал слушать даже информацию про дядюшку Бэйя, что говорить о том, чтобы свидеться?
  
  Он наверняка помнил обиду. Много лет назад, когда умирала мать, отец даже не приехал последний раз проститься. Женщина, родившая ему ребёнка, отдавшая всю жизнь семье. Когда он сделал стремительную карьеру, она превратилась в брошенную жену. В итоге скончалась, даже не увидев лица мужа.
  
  Я ещё помнила, как в прошлом тот парень рыдал на улице.
  
  Некоторые проступки невозможно восполнить.
  
  Я спросила Лян Шэна: "Что такого совершил дядюшка Бэй, что должен так скрываться".
  
  Лян Шэн покачал головой, демонстрируя неосведомлённость.
  
  
  
  Когда мы с Лян Шэном шли к юйюбе, были неожиданно удивлены новой мощёной дорогой.
  
  В прошлом это был дикий край.
  
  Лян Шэн улыбнулся, сказал: "Не ожидал, что этот удалённый от мира посёлок развивается так стремительно.
  
  Чем ближе подходили, тем больше встречалось людей. Когда обнаружили дорожный указатель парк "Тянь Шэн", на лице Лян Шэна появилась смутная тревога.
  
  В этот момент я увидела у края дороги тётушку Ли.
  
  Тётушка Ли, заметив нас, сразу окликнула: "Ай-йа! Цзян Шэн, Лян Шэн. Приехали в парк цветущего имбиря?"
  
  Парк цветущего имбиря? У Лян Шэна вырвалось: "Наглый захват территории".
  
  Я посмотрела на тётушку Ли, посмотрела на вереницу оставленных на обочине автомашин из города. Откуда-то тоже возникло легкое беспокойство.
  
  Тётушка Ли обняла внука, дала нам фруктов, сказала: "Я тоже не знаю, для чего тут парк цветущего имбиря. Так или иначе, несколько лет назад приехал человек с деньгами, выкупил эти пятьсот му* земли. И как ни странно, засадил не какими-то ценными растениями, а обычным имбирём. Сказал, это для его будущей жены. Потом в прошлом году поговаривали, его жена умерла. Тот богатый человек тоже не показывается. Взгляните, каждый год в мае, сюда наезжает куча людей, фотографируются в свадебных платьях, гуляют. Во всяком случае, все в округе знают, что у нас в Вэйцзяпине есть парк цветущего имбиря, называется "Тянь Шэн". История того богача и его жены трогает людей. Не буду пересказывать, во всяком случае Тянь Шэн - означает... Даже в смерти - Тянь Шэн пара..."
  
  * - му - около 7 соток, 667 кв.м.
  
  Тётушка Ли ещё не закончила, а Лян Шэн уже развернулся и, не оборачиваясь, зашагал прочь.
  
  
  
  С его чутьём он лучше кого бы то ни было понимал, для кого оставлен этот парк цветущего имбиря, кто тот богатый человек и чьи имена использованы в названии парка*.
  
  * - иероглифы Тянь и Шэн в названии парка - как в именах Цзян Шэн и Чэн Тянью.
  
  Он считал это чистой землёй, раем. А в итоге другой предъявил на неё суверенные права.
  
  Ха-ха.
  
  Тот мужчина, его двоюродный брат, в прошлом ради того, чтобы жениться на девушке, чтобы добиться её расположения, неутомимо возделывал это поле любви, что в итоге стало потерянным раем.
  
  Этот потерянный рай в Вэйцзяпине превратился в язвительную насмешку.
  
  Если он останется, неизбежно столкнётся с пересудами: один богатый человек в прошлом хотел жениться на его супруге, поэтому...
  
  
  
  Я замерла, глядя на безбрежно-белый, будто покрытый снегом мир.
  
  Каждый год в мае распускаются цветы имбиря.
  
  Оказывается, в прошлом он ждал меня здесь много лет.
  
  Ах.
  
  Я уехала учиться, оставила его.
  
  Мы условились, за четыре года пройдя новые дороги, мосты, наблюдая за меняющимися пейзажами, если ещё будем помнить друг друга, вернёмся в этот город...
  
  Потом я вернулась, но ради Лян Шэна...
  
  
  
  В этот момент невдалеке я увидела знакомый силуэт в плаще.
  
  Это... он?
  
  Я застыла.
  
  Повернула голову, обнаружила, что Лян Шэн уходит. Развернулась и пошла за Лян Шэном.
  
  За спиной белые цветы имбиря, как снег. В прошлом когда-то он любил меня.
  
  
  
  Вернулась домой, но не увидела Лян Шэна.
  
  Когда собиралась пойти его искать, ворота распахнулись. В страхе обнаружила прямо перед собой мужчину. Неожиданно, это был он.
  
  От удивления шагнула назад, пробормотала: "Тянь... Ю?"
  
  Придя в себя, торопливо захлопнула ворота, стремясь воспрепятствовать чему-то.
  
  Однако он придержал створку рукой, вошёл с обиженным видом, холодно усмехнулся: "Что такое?! Не пригласишь?"
  
  Беспомощно отступила в сторону, но почему-то оказалась зажатой между его рук.
  
  Тихо пробормотала: "Отпусти!" Но он лишь прижал теснее.
  
  Я была зажата так, что не могла дышать. Только и оставалось с трудом выискивать тему для разговора, чтобы избежать его молчаливого бесчинства и гнетущей атмосферы. Негромко спросила: "Зачем приехал?"
  
  Он не ответил, только смотрел на меня. Взгляд становился глубже, как мистический прилив, что в любой момент может поглотить тебя.
  
  Давящая атмосфера становилась всё более странной. В итоге он рывком прижал меня к груди, не дожидаясь моей реакции, обхватил ладонями моё лицо и отчаянно поцеловал.
  
  Я изо всех сил оттолкнула его, сказала: "Исчезни, у тебя есть Нин Синь, у вас будет ребёнок, не прикасайся ко мне!"
  
  Он отшатнулся, удивлённо посмотрел на меня. Потом, останавливаясь после каждого слова, стал отрицать. Сказал: "Я люблю только тебя! Я не был ни с кем другим, тем более не был с ней. Тебе не надо слушать разные сплетни, хорошо?
  
  Цзян Шэн, неужели, ты не понимаешь моё сердце? Неужели надо вырвать его, чтобы ты посмотрела, и тогда ты поверишь?! Между мной и Нин Синь ничего нет!" Произнося это, он вспорол свою грудную клетку, в тот же миг, всё окрасилось кровью...
  
  Я в испуге бросилась вперёд остановить его: "Тянью, не надо!"
  
  Тянью, Не надо!
  
  ......
  
  Выкрикивая его имя, пробудилась от этого кошмара. Солнце уже садилось. Оказывается, после возвращения с поля цветущего имбиря, это был лишь сон.
  
  Лян Шэн сидел рядом, держа на руках Сянгу. Во взгляде ничего не разобрать.
  
  Спустя очень долгое время он произнёс лишь одно: "Проснулась?"
  
  
  
  75. На Озере тысячи островов в моём сердце девочка, которую зовут Цзян Шэн.
  
  На следующий день мы с Лян Шэном покинули Вэйцзяпин.
  
  Ночью Лян Шэн был чем-то занят, в обстановке полной секретности, не позволяя мне посмотреть.
  
  Я не стала его беспокоить и уснула вместе с Сянгу.
  
  Утром он приготовил мне завтрак.
  
  Я встала, увидела его, не удержавшись, спросила: "Почему ты такой усталый? Поспал бы ещё, а то днём надо отправляться".
  
  Лян Шэн улыбнулся, ответил: "Я говорил, что хотел бы всю жизнь готовить тебе завтраки. Без одного раза, это же не будет считаться, как всю жизнь?"
  
  Я тоже улыбнулась, а сердце болезненно заныло.
  
  Всю жизнь. По отношению к нам с ним это такая роскошь.
  
  
  
  Проезжая Озеро тысячи островов, Лян Шэн с улыбкой предложил: "Что если нам остановиться здесь?"
  
  Я с сомнением посмотрела на него. Но раз он так решил, буду его слушать. Ответила: "Хорошо. А Сянгу здесь не потеряется?"
  
  Лян Шэн сказал: "Если я и Сянгу потеряемся, кого из нас будешь спасать первым?"
  
  Я улыбнулась: "Глупый. Ты же мой брат..."
  
  Услышав это, в выражении Лян Шэна промелькнула боль. Я тоже поняла, что оговорилась, показала ему язык.
  
  Как будто в этом мире, не выразив словами, любовь не начинается.
  
  
  
  Вечером ужинали на лодке рыбака, Лян Шэн взял меня на маленький остров.
  
  В небольшой беседке в сумерках рассматривали этот озёрный остров. Сияла луна, на воде играли блики, ещё не совсем стемнело. Рядом человек, которому доверяю. Поэтому этот момент, когда любовались озером, казался самым прекрасным в жизни.
  
  Лян Шэн смотрел на озёрный пейзаж. В лунном свете он был так прекрасен, что казалось, в любой момент может улететь. Мне захотелось посильнее ухватиться за него, чтобы удержать.
  
  Вдруг заметила, как на поверхности озера сверкнул огонёк.
  
  Крикнула Лян Шэну: "Смотри, блуждающий огонь".
  
  Лян Шэн улыбнулся, выражение очень спокойное, сказал: "Глупенькая, это бумажные фонарики на реке".
  
  Лян Шэн улыбался с таким уверенным видом.
  
  Те бумажные фонарики, скрепленные один за другой, медленно приближались, следуя за отражающимся в воде светом луны.
  
  Мало-помалу, всё ближе.
  
  Постепенно разглядела эту цепочку.
  
  Вне всякого сомнения, колоссальная инженерная работа:
  
  На Озере тысячи островов в моём сердце девочка, которую зовут Цзян Шэн.
  
  
  
  Лян Шэн шагнул вперёд, легонько провёл по моим волосам, сказал: "Как бы ни было трудно, я хочу быть с тобой. Цзян Шэн, ты понимаешь?"
  
  Потом вытащил из-за пазухи костяной гребень. Тот гребень, что я видела прежде, инкрустированный чёточником. Лян Шэн сказал мне: "На обратной стороне чёточника вырезано твоё имя. Изначально я хотел отдать его тебе и дорогому тебе человеку. Не предполагал, что тем человеком, могу быть и я сам..." Сказав это, вдруг улыбнулся так светло, так ярко, будто это лунный свет сегодняшней ночи.
  
  Продолжил: "Я изучал изготовление ювелирных изделий, но не нашёл драгоценных камней, которыми можно заменить чёточник. Потому что "тосковать в разлуке"- это то, что пронизывает до костей".
  
  Я прикусила губу, слёзы текли ручьём.
  
  Лян Шэн, ты не знаешь. Только что я получила СМС. В нём было лишь пять слов: "Озеро тысячи островов, ха-ха!"
  
  Рука Лян Шэна тихонько прогладил меня по голове. Сказал: "Не плачь".
  
  Провёл костяным гребнем по моим волосам, беззвучно проговаривая: "Один раз расчешу до кончиков, проведу второй раз - вместе до старости в мире и согласии..."
  
  Я подняла голову, посмотрела на него. Образ, о котором неотрывно думала несколько рождений, несколько жизней: его глаза, переносица, губы... Мужчина, о котором так долго были все мои помыслы и желания...
  
  Глядя на его лицо, сердце, однако, опадало мелкими осколками. Сказала: "Но... Лян Шэн... Я не подхожу к этим "до старости в мире и согласии"... Во мне есть то, что ты не видел. Возможно, ты не согласишься смотреть на мои раны..."
  
  Его рука тихонько прикрыла мой рот. Рука в руке, взгляд нежен, уверенный тон. Он произнёс: "Я люблю тебя, включая эти раны".
  
  Наклонился, слегка коснулся губами моих холодных пальцев. Потом снова поднял голову, посмотрел на меня. Взгляд чистый и ясный. Будто давая клятву, прижал меня к груди.
  
  
  
  Его подбородок мягко провёл по моим волосам, без слов. Тихий звук, биение сердца смешивается с плеском озёрной воды.
  
  Сумерки нежны, он тоже нежен.
  
  Озеро тысячи островов той ночью всхлипывало глубоко-глубоко в моём сердце.
  
  Сквозь слезы смотрела на цепочку фонариков на поверхности воды.
  
  
  
  Никто никогда не узнает, что в прошлом был парень, который сказал одной девушке такие слова любви:
  
  "На Озере тысячи островов в моём сердце девочка, которую зовут Цзян Шэн".
  
  
  
  76. Телефон выпал из моей руки и с силой грохнулся об пол. Звук разбивающегося сердца.
  
  Вернулись в город.
  
  Огоньки ламп сверкали, но в квартире никого не было.
  
  Гребень, что Лян Шэн подарил мне, я поглаживала в руках, представляя, как он его шлифовал.
  
  
  
  Хоть мы и не собирались отступать, в последнее время мало с кем связывались из друзей, включая Бэй Сяоу и Цзинь Лин. Полагаю, Лян Шэну как и мне было нужно время, чтобы разрядить и выпустить на свободу свои чувства, найти и утвердиться в своём положении.
  
  Но, Лян Шэн, где наше будущее?
  
  Рядом с гребнем засверкал экран мобильного телефона. Угрожающая фраза Лу Вэньцзюаня пронзила сердце: "Ха-ха! Вернулись домой".
  
  Он бахвалился передо мной. В этом мире мне и Лян Шэну, где бы мы ни прятались, не выскользнуть из его рук!
  
  
  
  Оглядела гостиную. Некоторое время назад после полночных выстрелов в этом многоквартирном доме, почувствовав ужасное удушье, я, рыдая, бросилась на поиски.
  
  Взлохмаченные волосы, босиком, кое-как одета... Мне не хотелось вспоминать ту сцену.
  
  Опустила голову, слеза упала на костяной гребень.
  
  Подошёл Лян Шэн, в руках дымился стакан ароматного чёрного чая, спросил: "Ты что делаешь?"
  
  Я чуть отвернулась, утёрла слёзы, повернула голову и, как ни в чём не бывало, с улыбкой сказала: "Восхищаюсь твоим творением".
  
  Он тоже улыбнулся: "Цзян Шэн, ты как малое дитя. Нравиться вещь - надо непременно тискать её в руках. Потеряешь, что будешь делать?"
  
  Я ответила: "Возможно, это потому что мне никогда не доставались такие красивые вещи".
  
  Он протянул руку, легонько щёлкнул пальцем мне по носу, мягко улыбнулся: "Твои притязания так невысоки. Неужели не хочешь получить ещё более хороший подарок?" Сказав это, оглядел комнату, потом сообщил: "Эти несколько дней домработницы не будет..."
  
  Не дождавшись пока он закончит, крепко сжав гребень, я испуганно посмотрела на него. Запинаясь на каждом слове поинтересовалась: "Ты... Ты... Ты что задумал?"
  
  Лян Шэн сперва замер, потом тщательно проанализировав свои слова, вдруг улыбнулся. Посмотрел на меня, во взгляде, не поймёшь, насмешка или безмерная любовь. Стукнул меня по лбу и сказал: "Цзян Шэн, что за мысли у тебя в голове?"
  
  Мне стало немного обидно. Как можно так перескакивать от одной темы к другой? Ясно же что подобные фразы могут породить двусмысленность. А ещё перекладывает вину на меня.
  
  Лян Шэн пощупал подбородок, сказал: "Я спросил, неужели ты не хочешь ещё более хороший подарок? Потом сообщил, что у домработницы срочные дела и несколько дней её не будет. Поэтому проблемой приготовления пищи, придётся заняться мне, всемогущему господину".
  
  Моё лицо слегка покраснело, промямлила: "Я думала, ты скажешь..."
  
  Лицо Лян Шэна - сама невинность, поинтересовался: "Ты думала, я скажу что?"
  
  Я кинула в него подушку и ничего не ответила.
  
  Лян Шэн улыбнулся: "Ладно, ладно. Не буду тебя дразнить, парень. Несколько дней побуду твоим личным шеф-поваром. Что бы ты хотела поесть? Французская кухня, китайская, итальянская? Я приличный..."
  
  Не успел Лян Шэн закончить, как зазвонил телефон. Он взял трубку, лицо слегка побледнело. В нерешительности посмотрел на меня, потом ответил: "Тогда... я скоро буду".
  
  Пристально наблюдая за ним, спросила: "Что случилось?"
  
  Лян Шэн помедлил, улыбнулся: "Ничего. Будь умницей, жди меня дома! Не носись по улицам как в прошлый раз".
  
  Сказав это, взял пальто, открыл дверь и ушёл.
  
  Перед уходом снова внимательно заглянул мне в глаза, предупредил: "Цзян Шэн, жди меня".
  
  
  
  Я так и застыла на месте. Понятно, случилось что-то нехорошее. Он не сказал мне, боясь, что я буду переживать. Но чем дольше он мне не расскажет, тем больше я буду волноваться.
  
  Глубокой ночью, прождав его очень долго, подкралась дремота, и я уснула на диване.
  
  Мне снился сон. Во сне Лян Шэн толкает дверь, весь в крови, хочет что-то сказать, но не может произнести ни слова. Я мечусь в этом кошмаре, понимаю, что это сон, но никак не могу проснуться.
  
  До тех пор пока звонок Цзинь Лин не вытащил меня из этого нескончаемого ужаса.
  
  Она сказала, что сейчас в редакции, осталась на сверхурочную работу. Потом, будто это какие-то слухи, взволнованно произнесла: "Цзян Шэн, ты не знаешь? Вэйян совершила самоубийство".
  
  Телефон выпал из моей руки и с силой грохнулся об пол. Звук разбивающегося сердца.
  
  
  
  77. Я поняла, если мы продолжим разговор, то обязательно поссоримся.
  
  Замерев на месте, очень долго не могла прийти в себя.
  
  Не говоря о пересудах, этике, я рассуждала просто о жизни. Лу Вэньцзюань как злой дух теснил меня шаг за шагом, самоубийство Вэйян... Навалившиеся страдания заставляли постепенно терять надежды на будущее.
  
  Не знаю, как долго я пробыла в оцепенении.
  
  Только когда Лян Шэн толкнул дверь и вошёл, поняла, что уже рассвет, и вырвалась из того состояния окаменелости.
  
  В глазах Лян Шэна красные прожилки, ясно, что не спал всю ночь. Увидев меня на диване, телефон, упавший на пол, вылетевший из него аккумулятор, медленно подошёл, осторожно позвал: "Цзян Шэн..."
  
  Я подняла голову, посмотрела на него, сказала: "Ты вернулся".
  
  Он кивнул, присел на корточки, подобрал с пола мой мобильный. Потом поднял голову, спросил: "Ты слышала?"
  
  По-видимому, он уже понял, что я в курсе. Ещё бы, он такой умный, как не понять. Сейчас он для мира новостей самый ценный представитель семьи Чэн. Каждый шаг и поступок его и Вэйян порождает множество разных сплетен. А моя подруга, Цзинь Лин, журналист, на передовой жёлтой прессы. Наверняка первым делом сообщила мне о происшествии.
  
  Лян Шэн вздохнул: "Я не стал рассказывать, боялся, тебе будет трудно... Сейчас она пришла в себя, не беспокойся".
  
  Посмотрела на него, спросила: "Лян Шэн, ты переживаешь?"
  
  Уголок его рта дрогнул. Один момент казалось, он не может подобрать ответ.
  
  Через некоторое время сказал: "Да, переживаю. Но каждый сам хозяин своей жизни. Как можно перекладывать это на других, требовать, чтобы другой отвечал за твою жизнь и смерть?"
  
  Я сказала: "Но ты ранил её..."
  
  Лян Шэн долго молчал, потом ответил: "Хочешь сказать, я причинил вред и должен нести за неё ответственность?"
  
  В этот момент я поняла, если мы продолжим разговор, то обязательно поссоримся.
  
  Тогда я отвернулась, не сказав ничего больше.
  
  Думаю, я понимаю сердце Лян Шэна. Да, он подвёл её, это его ошибка. Но если бы она не скрывала от него правду, пожалуй, её ожидания не были бы обмануты.
  
  Я хорошо знаю Лян Шэна. Если бы не гнев за обман Вэйян, пусть даже в его сердце было больше любви ко мне, скорее всего он бы следовал первоначальному выбору - взял ответственность за Вэйян.
  
  Он спокоен, рассудителен. Даже перед лицом чувств, к которым он так долго и страстно стремился, после того, как удостоверился, что мы не родственники, он остался бы верен принятому решению.
  
  Ему трудно метаться из стороны в сторону. Отпустив руку, больше не будет оборачиваться.
  
  
  
  78. Чувства - такая вещь, чем больше осторожничаешь, тем труднее двигаться дальше.
  
  Прежде слышала мнение: бывшая жена, бывшая девушка - это бомба замедленного действия. Не знаешь, где и когда рванёт.
  
  Сейчас я это осознала.
  
  С тех пор как Вэйян после попытки убить себя попала в больницу, между мной и Лян Шэном образовался непреодолимый барьер.
  
  Не ходи он к ней, на сердце тяжело и страдают моральные принципы.
  
  Пойди он к ней, волнуется, о моём настроении. Пусть даже я уверяла: иди, не тревожься, мне всё равно.
  
  Чувства такая вещь, чем больше осторожничаешь, тем труднее двигаться дальше.
  
  
  
  Каждый день Лян Шэн готовил завтрак. Каждый раз я хотела ему помочь, но он лишь отмахивался от меня.
  
  Мне казалось, он будто спешит что-то компенсировать, восполнить. Ему кажется, что его проблема с Вэйян - несправедливость по отношению ко мне. То, что он должен дать мне - это ощущение покоя, а не то, как сейчас.
  
  Чем дольше он так себя вёл, тем больше я испытывала тревогу.
  
  Каждое утро, видя, как он готовит мне завтрак, я замирала, глядя на него.
  
  Я знала, это время не будет длиться долго.
  
  Знала, этот человек, в итоге снова станет для меня лишь сном. После будут только грёзы с незабвенными воспоминаниями.
  
  Хоть на сердце была невыносимая тяжесть, я, как ни в чём не бывало, улыбалась ему, говорила: "Прекрасный завтрак".
  
  Он поднимал голову и тоже улыбался мне.
  
  Звонок Мо Чунь отвлёк меня от этого настроения. Она поинтересовалась: "Цзян Шэн, есть свободное время?"
  
  На самом деле, в тот момент я как раз размышляла об увольнении, а так же о том, чтобы уехать из города, от Лян Шэна, от всего. Я не то чтобы колебалась или не любила его, просто не могла постоянно бояться угроз Лу Вэньцзюаня, ежеминутно беспокоиться, что в следующий момент сведу в могилу этого парня.
  
  Ответила, что свободна.
  
  Мо Чунь сказала: "Тогда хорошо. Ты знаешь Оуян Цзяоцзяо? Ты отвечала за неё. Она уже нам двух помощников "искалечила", у меня нет вариантов, на ум приходишь только ты!"
  
  Я удивлённо спросила: "Почему я?" Потом добавила: "Мо Чунь, на самом деле, я хотела уволиться..."
  
  Мо Чунь заявила: "Руководитель Симэнь тоже надеется на твою помощь. Даже если собираешься увольняться, помоги мне завершить этот проект, другого пути нет".
  
  Поколебавшись, ответила: "Ладно".
  
  
  
  79. Хорошо или плохо. Возможно, ни хорошо и ни плохо.
  
  С мыслями попрощаться согласилась на задание, выданное Мо Чунь.
  
  Думала, помогу "Юнъань", руководителю Симэню и Мо Чунь с этим проектом, а потом уволюсь. Уеду из города, спрячусь там, где меня никто не знает, и буду спокойно доживать свой век.
  
  Так над мужчиной, которого я люблю, не будет постоянной угрозы попасть в аварию или другую беду, а мне не придётся каждую ночь переживать во снах, что он может умереть.
  
  
  
  Редакция Цзинь Лин была по дороге к "Юнъань". Посмотрела, время обеда, позвала её встретиться.
  
  Когда Цзинь Лин вышла, в больших очках, клетчатой рубашке, я почувствовала особую теплоту.
  
  Эта девушка была со мной восемь лет, однако в недалёком будущем мне придётся с ней расстаться.
  
  Мы не стали заказали обед, взяли только салат и кофе. Когда пили кофе, Цзинь Лин долго смотрела на меня, потом заявила: "Некоторые события предопределены. Так долго ходили кругами, если вам суждено быть вместе, значит будете".
  
  Я молча улыбнулась. Как Цзинь Лин отнесётся к тому, что после долгих размышлений в итоге я выбрала царство грёз?
  
  Цзинь Лин смотрела на меня. Выражение такое, будто хочет что-то сказать. Начала: "На холостяцкой вечеринке Лян Шэна ты тоже видела, Бэй Сяоу... Э..."
  
  Я посмотрела на Цзинь Лин, поняла, что она хочет сказать, и вздохнула.
  
  Цзинь Лин сказала: "Цзян Шэн, Бэй Сяоу в итоге узнает, что Сяо Цзю в городе и что она сделала... Если однажды он поймёт, что нам давно это было известно, но мы не сказали ему, он возненавидит нас. Увы!"
  
  Подняла голову, посмотрела на Цзинь Лин, тоже никаких идей. Я ходила к Су Мань, но она не захотела рассказать мне, где Сяо Цзю, упомянув, однако, что та в городе.
  
  Сказала: "Цзинь Лин, в тот день в клубе Лань мне показалась, я видела Сяо Цзю".
  
  Цзинь Лин посмотрела на меня, заявила: "Не важно, появится ли Сяо Цзю в этой жизни перед Бэй Сяоу. Но надеюсь, ты будешь помнить, что в прошлом она устроила тебе ловушку! Когда ты считала её своим другом!"
  
  Я не подала голос.
  
  Цзинь Лин продолжила: "Цзян Шэн, простить и перестать ненавидеть - не значит забыть".
  
  Я ответила: "Поняла. Я и не говорю, что наши с ней проблемы незначительны".
  
  Цзинь Лин сказала: "Это большие проблемы".
  
  Я вздохнула и дальше продолжать не стала.
  
  
  
  Через довольно долгое время сказала: "Думала, что прошло много времени, и он забыл её".
  
  Цзинь Лин горько усмехнулась: "Это возможно? Тянью столько лет ждал тебя, но тоже не дождался, чтобы ты забыла Лян Шэна. Впрочем, Цзян Шэн, в таком положении, как сейчас, всем плохо. Разруби побыстрее этот гордиев узел".
  
  Я ответила: "Мы с Тянью расстались".
  
  Цзинь Лин возразила: "Да, ладно. Корневище лотоса переломлено, но волокна тянутся".
  
  Я заверила: "Правда!"
  
  Цзинь Лин сказала: "Софистика! Будешь утверждать, что в твоём сердце не осталось никаких чувств к Тянью? Ясно, что двое влюблены, так ведь обманывают себя, других, а сами обожают друг друга. В конце концов, кого любишь больше, боюсь, и сама не знаешь".
  
  Я не нашлась, что ответить.
  
  Слова Цзинь Лин, как острый нож, безжалостно резали сердце.
  
  Она схватила меня за руку, сказала: "Ладно, не буду повторять то, что не хочешь слушать, и ранить твои чувства. Запомни, разрубишь одним ударом, всем будем лучше. Это я тебе говорю совершенно искренне, как близкий друг".
  
  Я поинтересовалась: "Разве я уже не разрубила?"
  
  Она ответила: "Как мне кажется, не разрубила. Месишь жидкую глину".
  
  Я вдруг встрепенулась: "Подожди, Разве мы только что говорили не о Бэй Сяоу и Сяо Цзю?"
  
  Цзинь Лин пожала плечами.
  
  
  
  Я посмотрела за окно. Мы не можем видеть будущее. Судьба каждому из нас выдаёт разные финалы. Как бы ты не сопротивлялся, что бы ни пытался изменить, заранее намеченный результат будет ждать тебя в недалёком будущем.
  
  История может повторяться, жизнь продолжается.
  
  Хорошо или плохо? Возможно, не хорошо и не плохо.
  
  Отказавшись от серьёзной темы, я сообщила Цзинь Лин: "Собираюсь в командировку в Санья с одной моделью, которую зовут Оуян Цзяоцзяо".
  
  Цзинь Лин подняла голову, спросила: "Это не та ваша обольстительница, которую никак не упокоить?"
  
  Я удивилась: "Откуда знаешь?"
  
  
  
  Цзинь Лин улыбнулась: "Как мне не знать? Чутьё журналиста! Она знаменитость, за спиной спонсор. "Юнъань" зажата между руководством компании и спонсором, ни вправо, ни влево, поэтому только и могут надеяться на тебя. Поедешь с Оуян Цзяоцзяо, в худшем случае повздорите. Не съест же тебя Тянью".
  
  Я сказала: "А, в этом ещё такой расчёт".
  
  Цзинь Лин пояснила: "Да. По мнению людей "Юнъань", вы с Оуян Цзяоцзяо участвуете в битве наложниц".
  
  Я нахмурилась, переспросила: "Наложниц? Звучит неприятно. К тому же мы с Тянью не вмешиваемся в дела друга".
  
  Цзинь Лин ответила: "Не злись, что я сказала "наложницы". Хоть это неправда, но для людей "Юнъань" выглядит именно так".
  
  Похлопала меня по плечу: "Ладно, Цзян Шэн, мы же не маленькие дети. В глазах и на устах других мы никогда не будем теми, кто есть на самом деле. Достаточно, что нам самим известно, что мы из себя представляем".
  
  
  
  80. У нас обоих есть тайные надежды, но мы осторожно их маскируем.
  
  В первый день исполнения порученной миссии встретилась в "Юнъане" с Мо Чунь и руководителем Симэнем. Когда беседовали, вдруг обнаружила, что руководитель Симэнь смотрит на Мо Чунь другим взглядом. Восхищение, под которым можно обнаружить что-то ещё.
  
  Э... Взгляд был наполнен добротой и любовью.
  
  Когда покидала "Юнъань", не сдержалась посекретничать с Мо Чунь. Спросила: "У вас с руководителем Симэнем роман?"
  
  Мо Чунь замерла, потом покачала головой и переспросила в ответ: "Почему ты такая сплетница, Цзян Шэнь?"
  
  Я надула губы: "А ты не такая сплетница".
  
  
  
  Мо Чунь улыбнулась: "Хорошей работы в Санья. Менеджеры Ци и Линь, все поедут. Я с руководителем Симэнем отвечаю в "Юнъане" за контакты с Санья. Если с Оуян Цзяоцзяо будут проблемы, без вопросов, мы приедем для проформы".
  
  Когда уходила, поинтересовалась у неё: "С финалистами определились?"
  
  Мо Чунь кивнула: "К сожалению. Много хороших девочек не постояло бы за ценой, чтобы прославиться, но всё уже расписано. Несбыточные иллюзии, никчёмная радость".
  
  
  
  Несбыточные иллюзии.
  
  Никчёмная радость.
  
  По дороге домой размышляла над этими фразами. Мне казалось, Мо Чунь выразилась верно. Эти слова как раз отражали моё нынешнее настроение.
  
  Подумала, после всего, что произошло, кажется, это лучший итог.
  
  
  
  Вернулась домой. Увидев Лян Шэна, сидящего на диване, играющего сам с собой в сянци*. По-видимому, ждёт меня очень долго.
  
  * - китайская настольная игра наподобие шахмат.
  
  Вошла, переобулась, произнесла: "Ты неожиданно вернулся?"
  
  Лян Шэн поднял голову, посмотрел на меня. Поднялся с дивана, подошёл ближе, спросил: "Ты выходила?"
  
  Я кивнула: "Ходила в компанию".
  
  Лян Шэн понимающе протянул: "А..."
  
  Почесала голову, сообщила: "Э, завтра уезжаю в командировку".
  
  Лян Шэн замер, переспросил: "Что?"
  
  Рассказала ему про нелёгкую миссию, что поручила мне Мо Чунь: "Ты же знаешь, это моя головная боль - поддерживать, как старшая сестра, контакты с этой небожительницей. Но что делать?".
  
  Лян Шэн тут же предложил: "Ты можешь уволиться".
  
  После этих слов, осознав, что проговорился, улыбнулся и сказал: "Просто не хочу, чтобы ты занималась тем, чем не хочешь. Ничего другого".
  
  Я приросла к месту.
  
  И правда. У нас обоих есть тайные надежды, но мы осторожно их маскируем.
  
  Лян Шэн, чтобы спасти положение, сделал вид, что не возражает. Улыбнулся: "Давай, помогу тебе собрать чемодан. Наша Цзян Шэн первый раз едет в командировку. Стоит отпраздновать".
  
  Слушая его, сердце наливалось тяжестью.
  
  Так грустно. Мы вечно хотим скрыть друг перед другом свои мысли, мотивы. Действуем с особой внимательностью, не смея обнаружить истинные чувства.
  
  На самом деле, в этом мире я согласна ради него сделать что угодно.
  
  
  
  Не успела прийти в себя, как телефон вдруг звякнул. Пришло СМС-сообщение, что заставило меня побледнеть, словно перед боем. Я знала, наверняка Лу Вэньцзюань. Время, проведённое нами с Лян Шэном вместе, сводило его с ума.
  
  Лян Шэн посмотрел на меня, ничего не сказал. Такой внимательный человек, как он, не мог не заметить, как изменилось моё лицо, но ничего не спросил.
  
  Улыбнулась ему, потом сказала: "Пойду вымою руки".
  
  Он кивнул.
  
  В тот момент, когда он поднял руку, обнаружила, что она обвязана платком, будто он поранился. Быстро обернулась, напряжённо посмотрела на него. Торопливо спросила: "Твоя рука..."
  
  Он замер, слегка потянул рукава рубашки вниз, ответил: "Всё в порядке, ступай".
  
  Сказал, что всё в порядке, но в выражении скрытая боль. Он постоянно пытается утаить от меня плохие события, не хочет, чтобы я волновалась, переживала. Но в этом мире в отношении самого близкого человека, есть что-то, что можно скрыть?"
  
  Развернулась и пошла в ванную. СМС Лу Вэньцзюаня заставило меня испугаться и разозлиться. Ненависть и страх. "Перевязывать ему рану - отличные ощущения?"
  
  Руки похолодели. Дрожа, набрала номер, подавляя ненависть и гнев. Под воздействием страха я становилась обманчиво сильной. Спросила: "Лу Вэньцзюань, что тебе, в конце концов, нужно?!"
  
  Лу Вэньцзюань усмехнулся: "Ты знаешь! Оставь его! Сейчас! Немедленно! Иначе у меня есть множество способов его погубить!"
  
  Я заявила: "Знаешь, я ведь могу обратиться в полицию!"
  
  Лу Вэньцзюань хохотнул: "Не смеши, если бы ты полагала, что от полиции будет польза, давно бы заявила. Если бы ты думала, что сказать Лян Шэну о том, что кто-то хочет причинить ему вред, может помочь, давно бы сказала. Ха-ха, Цзян Шэн, я знаю, ты не можешь позволить, чтобы Лян Шэн хоть как-то пострадал. Ему не одолеть меня, и тебе это известно!"
  
  Моё сердце дрожало. Да, всё, о чём он сказал, я понимала.
  
  Лу Вэньцзюань продолжил: "Моё терпение заканчивается. Я не желаю, каждый день видеть на лице этого парня спокойное выражение. Оставь его. Даю тебе и Лян Шэну последний шанс! Не заставляйте меня терять терпение! Я не побоюсь убить его, Цзян Шэн!"
  
  ......
  
  Вышла из ванной, глаза покраснели.
  
  Лян Шэн стоял у окна в гостиной. Силуэт будто прекрасное яшмовое дерево. Оказывается, классическая цитата "яшмовое дерево на ветру" без сомнения имела под собой первопричину.
  
  На сердце вдруг накатила ужасная тоска. Эта тоска была подобно морю глубокой ночью. Безмолвная, холодная, непроглядная. Без конца и без края. Она наполняла человека мрачной безысходностью.
  
  Шагнула вперёд и отчаянно обняла его со спины. Обняла так, будто хотела удержать этот краткий миг.
  
  Он слегка замер, повернул лицо, ясная улыбка. Казалось, тот человек только что, погружённый в глубокое раздумье, был не он.
  
  С напускной небрежностью попытался выведать: "Цзян Шэн, что случилось?"
  
  Его мягкий голос обольщал. Мой нос чувствовал запах мыла от его одежды. Такого рода нежность и до невозможности простой аромат порождали желание расплакаться.
  
  В итоге я заплакала. Сказала: "Боюсь, потом не смогу обнять тебя".
  
  Тело Лян Шэна слегка напряглось. Такой чуткий, однако, он снова изо всех сил старался сохранять спокойствие. В итоге, попытался выразиться намёками: "Если захочешь, почему не сможешь обнять? Только если.. ты этого не хочешь..."
  
  Я ничего не говорила. Тоска и переживания уже полностью захватили мои мысли. Хотелось лишь вот так обнимать его, будто обнимаю целый мир.
  
  В этот момент было одно желание, закрыть глаза и оказаться в сказочном Юаньхуне".
  
  
  
  Часть 12. Ночные утехи. "Песнь вечной печали".
  
  Навсегда, бывает, заканчивается.
  
  
  
  Пролог. Камень на сердце.
  
  Стоя у панорамного окна в многоквартирном доме, я наблюдал за миром.
  
  Мир велик, но я всегда могу его видеть очень ясно. А твоё сердце такое маленькое, однако, разглядеть не могу.
  
  
  
  Этот мужчина - твоё очень важное воспоминание.
  
  В тот момент мне пришлось собрать всю смелость, чтобы забрать тебя у него. Боялся, возьму тебя за руку, а ты останешься стоять рядом с ним.
  
  Я должен радоваться, что ты не сделала так, а согласилась отдать мне своё сердце.
  
  Однако, Цзян Шэн, эти дни, чем дальше, тем больше чувствую, мне недостаёт сил следовать велению сердца.
  
  У тебя отсутствующий вид, кажется, ты чего-то боишься, но не делишься со мной своими тайными заботами... Постоянно сжимаешь в руках телефон, осторожно, но видно, что душа в смятении. Те сообщения от него, верно?
  
  Это финальные контакты между вами или продолжение связи.
  
  Сейчас я не знаю, как с этим разобраться, поэтому остаётся делать вид, что ничего не замечаю.
  
  
  
  Я не могу упрекать тебя, потому что сам не могу разрешить проблему с Вэйян.
  
  Постоянно чувствую, мягкосердечность по отношению к прошлому оборачивается безжалостностью к настоящему. Из-за того что она на грани смерти, жесток к тебе.
  
  Хочу лишь, чтобы ты знала, моё сердце принадлежит тебе, и это не изменится.
  
  Также очень хотел бы получить подтверждение, что твоё сердце отдано мне, и это тоже неизменно.
  
  
  
  Мне не нравится, что ты работаешь в "Юнъань", но не могу заявить об этом.
  
  Не хочу, как мелочный мужчина, контролировать твою жизнь, делая тебя несчастной.
  
  Я мечтаю, дать тебе максимальную свободу, самую большую любовь и терпимость.
  
  Но каждый раз, видя, как ты напряжённо сжимаешь телефон, моё сердце будто пронзают ножом.
  
  
  
  Временами, сталкиваясь с Сянгу, не могу понять, сам ли являюсь оккупантом или он.
  
  Сейчас ты вышла из ванной и вдруг обняла меня.
  
  Крайне редкое проявление близости.
  
  Но почему мне кажется, что это тепло перед концом света, Цзян Шэн?
  
  Твоё сердце всё ещё отчаянно бьётся из-за него?
  
  Твои объятия - это компенсация для меня?
  
  
  
  Неважно где, свой будущий путь я пройду шаг за шагом.
  
  Но твоё сердце, где оно? Как мне его найти, чтобы завладеть целиком?
  
  
  
  81. У каждого человека в жизни свой способ, кому судить о правых и неправых.
  
  Быть ассистентом Оуян Цзяоцзяо, действительно, нелегко. К счастью, она взяла с собой мальчиком для битья молоденькую девушку. Поэтому моя судьба хоть и несчастна, но не слишком.
  
  В мае в Санья уже тепло.
  
  Оуян Цзяоцзяо полагалось лететь первым классом, таким образом, вслед за ней я тоже приобщилась к некоторым сложно достижимым благам.
  
  У выхода из самолёта фанаты Оуян Цзяоцзяо. Не знаю, настоящие ли или привлечённые компанией. А может это организовал спонсор ради её прекрасной улыбки. Над толпой развёрнуты огромные плакаты:
  
  Оуян Цзяоцзяо, люблю тебя, как крысы любят рис*.
  
  * - слова из песни.
  
  Оуян Цзяоцзяо- самая крутая, звезда завтрашнего дня.
  
  Мир не может без солнца, фанаты не могут без Цзяоцзяо.
  
  ......
  
  Оуян Цзяоцзяо приподняла тёмные очки, посмотрела на меня, поинтересовалась: "Кто это устроил? Слишком фальшиво! Для старой бабки, а не завтрашней звезды".
  
  Я смущённо принялась объяснять: "В какой бы упаковке не подавалось, всё это профессиональное управление продажей звёзд".
  
  Оуян Цзяоцзяо усмехнулась: "Брехня! Считаешь меня трёхлетним ребёнком".
  
  ......
  
  С головой полной чёрными мыслями следовала за спиной Оуян Цзяоцзяо, слушала её местами неприятные, местами полные чуши поучения. Кажется, в жизни слишком многое требует излишнего напряжения сил.
  
  Не важно, дарили ли ей цветы или подарки, она всё кидала за спину мне или другим ассистентам. Мы, будто толпа служанок, в окружении охраны следовали за ней.
  
  Я думала: "Вот скажи, ведь ещё не стала знаменитой, к чему охрана? Твой спонсор вырос на меламине".
  
  В этот момент вдруг кто-то вдруг вручил большой конверт. Без визга и плача и даже не в руки Оуян Цзяоцзяо, а прямо мне, и потом исчез.
  
  Я подняла голову, увидела надпись "Цзян Шэн".
  
  Оуян Цзяоцзяо обернулась, бросила на меня взгляд. Поначалу даже остановилась и замерла, но потом презрительно усмехнулась: "Высоко взлетел, даже приближённые получили власть!"
  
  Я не могла с ней препираться, поэтому лишь молча терпела.
  
  
  
  Вышли из здания аэропорта. Перед тем как сели в машину вдруг выскочил какой-то молодой человек и прокричал её имя: "Цзяоцзяо, Цзяоцзяо". Его взгляд разрывался от боли и непереносимой печали и в то же время был яростен. Все эти эмоции сплетались в один клубок.
  
  В тот момент мне подумалось, где спонсор нашёл такого заслуживающего Оскар актёра? Столь мощный эффект. Может ли фанат играть так изумительно?
  
  Оуян Цзяоцзяо взглянула на него и побледнела. Потом быстро заскочила в машину, не говоря ни слова.
  
  Охранники оттащили парня, а он выкрикивал: "Цзяоцзяо, дай мне 10 лет. За 10 лет я подарю тебе весь мир! У нас будут деньги, квартира, машина! Он же в отцы тебе годиться, Цзяоцзяо!"
  
  В тот момент я поняла, в чём дело.
  
  Посмотрела на Оуян Цзяоцзяо, она заметила, что я смотрю на неё.
  
  С каменным лицом произнесла: "Чего смотришь? Кажешься себе очень чистенькой? Чистота бесполезна! Со старым мужчиной я сейчас королева! А вы со своей любовью только слуги! Есть что-нибудь в этой чистоте!"
  
  Мне вдруг показалось, что Оуян Цзяоцзяо очень крута. Может авторитетно рассуждать о таких вещах.
  
  
  
  У каждого человека в жизни свои принципы, кому судить о правых и неправых.
  
  
  
  82. Мой голос был охвачен печалью, я сказала: "Мы расстались!"
  
  Добравшись до гостиницы, всё недовольство в моём сердце как ветром сдуло.
  
  Отель был в стиле фильмов Юго-Восточной Азии. Громадный холл заставлял чувствовать себя ярким летним цветком.
  
  Менеджер Ци зарегистрировал нас. Оуян Цзяоцзяо, напустив таинственный вид, с кем-то говорила по телефону. В конце она с радостным видом произнесла: "Директор Чэнь, вы так помогли мне, я не обману ваши ожидания".
  
  
  
  Я поднялась на этаж с карточкой от комнаты. Вдруг поняла, что забыла в холле свою сумку, торопливо спустилась вниз.
  
  Забрав сумку, вспомнила о конверте и вытащила его из сумки посмотреть.
  
  В конверте была фотография. При взгляде на неё сердце тревожно забилось - чёрное дуло пистолета было наведено на Лян Шэна.
  
  Он сидел в машине, безразличное лицо, совершенно не ожидающее беды. Как ребёнок, который в любой момент может получить травму.
  
  Почувствовала, что Лу Вэньцзюань скоро сведёт меня с ума. Почти припрыгивая на месте, набрала его номер. Мой голос был охвачен печалью, я сказала: "Мы расстались! Прошу тебя, не надо так!"
  
  Лу Вэньцзюань, ничего не ответив, усмехнулся.
  
  
  
  Совершенно потерянная вернулась на этаж, подняла голову и прямо лоб в лоб столкнулась с женщиной, которая, казалось, выпрыгнула из ниоткуда.
  
  Телефон, карточка, сумки, письмо, всё рассыпалось. Женщина, упав на пол, посмотрела на меня и сказала: "Ты помогаешь или создаёшь проблемы?"
  
  Я взглянула на неё, это была Оуян Цзяоцзяо.
  
  В этот момент кто-то догнал её сзади. Это оказался тот молодой парень, что требовал дать ему 10 лет. Сейчас он заявил: "Цзяоцзяо, если мы не можем быть вместе, давай вместе умрём!"
  
  Оуян Цзяоцзяо торопливо поднялась, попутно подцепив с пола карточку от комнаты, и с ненавистью в голосе бросила: "Нет времени на болтовню с тобой! Помирай с чёртом!" Сказав это, поспешно ретировалась.
  
  Я тоже поднялась. В отчаянии, с сердцем, разрывающимся от тоски, стала собирать вещи с пола.
  
  Чёрное дуло пистолета, из которого в любой момент может вылететь пуля и пронзить моё сердце. Это заставляло чувствовать полную безнадёжность.
  
  
  
  В некотором замешательстве не смогла найти свою комнату. Снова спустила к стойке в холле спросить. Когда нашла, уже стемнело.
  
  Толкнула дверь, вошла, и рот сложился в форму буквы "о".
  
  Я думала, будет максимум стандартный номер, но это оказалось бунгало в саду.
  
  Как раз в этот момент позвонил Лян Шэн, спросил: "Добралась?"
  
  Закрывая дверь и снимая туфли, я восторженно произнесла: "Лян Шэн, у меня дыхание перехватило. Отношение нашей компании, и правда, великолепное. Я так тронута, что сейчас расплачусь! Совершенно не возражаю против того, чтобы Оуян Цзяоцзяо гнула меня в три погибели. Пусть она, как нянька Жун* заточит меня в маленькой тёмной комнатушке, я тоже согласна!"
  
  * - отрицательный литературный персонаж.
  
  Лян Шэн замер, потом усмехнулся: "Оказывается... "Юнъань" по отношению к тебе очень добра".
  
  Моё сердце всё ещё переполняла мука. Боясь, что не сдержусь и обнаружу своё настроение, торопливо заявила ему: "Лян Шэн, заканчиваю разговор. Мне надо пойти открыть объятия миру!"
  
  Лян Шэн улыбнулся: "В каком ты отеле, какой номер комнаты? Если поеду в командировку, тоже забронирую этот номер, посмотрю, что за обстановка может заставить нашу Цзян Шэн так радоваться".
  
  Я, не раздумывая, назвала ему отель и номер комнаты. Сказала: "Здесь, действительно, рай. Обожаю тех девочек, что сбежали от тирании Оуян Цзяоцзяо".
  
  Используя максимально приподнятое настроение, мы вуалируем страхи и беспокойство на сердце. Закончив разговор с Лян Шэном, в душе я понимала, вся рисовка и возбуждение только ради того, чтобы скрыть напряжение и беспокойство, вызванное письмом Лу Вэньцзюаня.
  
  Глядя на бассейн снаружи, моё настроение падало. Как мне сказать ему, что мы расстаёмся? Уйти, не прощаясь, или...
  
  Если уйти, ничего не говоря, не будет ли он слишком долго ждать меня?
  
  В долгом ожидании, не лишится ли сил, обрести счастье?
  
  ......
  
  Устав физически и душевно, я ничего не могла придумать. Сбросила туфли, разделась, кинула одежду на пол и пошла в ванную комнату.
  
  Вода из душа стучала по коже. Я не слышала, как открылась дверь. Тем более за шумом воды не услышала неуверенные, тяжёлые шаги.
  
  
  
  В этом номере было две ванны. Одна снаружи, с неё можно видеть первую линию Хайтяня. Вторая прямо в комнате перед кроватью.
  
  Этот отель должен подойти для отпуска возлюбленных. Лёжа на кровати, томно наблюдать, как любимая выходит из ванны.
  
  Тут же одёрнула себя, я приехала работать, а не выходить из ванны.
  
  Впрочем, всё-таки захотелось попробовать. В итоге закрыла душ, обмоталась полотенцем и пошла в спальню, собираясь наполнить ванну перед кроватью.
  
  Подошла, наклонилась над ванной и вдруг обнаружила в поле зрения перед собой какое-то темное пятно.
  
  Точно.
  
  Что-то темнеет.
  
  Эта "темнота" была не головокружением, а тёмным силуэтом человека с прямой спиной, что сидел на кушетке перед ванной.
  
  Не сдержавшись, я вскрикнула.
  
  В тот момент, когда он увидел меня перед собой, его лицо тоже застыло. Через несколько секунд, прищурившись, язвительно усмехнулся: "Я подумал, снова какая-то модель в поисках покровительства. Ха-ха! Не ожидал, что это ты, Цзян Шэн!"
  
  
  
  83. И что в результате? Неужели он не удовлетворяет тебя?
  
  Я смотрела на сидящего на кушетке Чэн Тянью. Дрожащим голосом, сбитая с толку и чрезвычайно напуганная, спросила: "Ты... Ты почему в моей комнате?"
  
  Чэн Тянью холодно усмехнулся, прищурился. Произнёс: "Ха-ха! Этот вопрос должен задать я!"
  
  Потом поднял с пола моё платье, держа его на весу, саркастически поинтересовался: "И что в результате? Неужели он не удовлетворяет тебя?"
  
  Моё лицо покраснело, мозги прокручивали ситуацию. Я вспомнила Оуян Цзяоцзяо... Как ей позвонили... Вспомнила, как мы столкнулись... Вспомнила момент, когда она подняла карточку от номера...
  
  Неужели Оуян Цзяоцзяо собиралась броситься в объятия Чэн Тянью?! Поэтому она была так взволнована тем звонком... Директор Чэнь на другом конце, должно быть, это наш директор Чэнь из "Юнъань". Он дал Оуян Цзяцзяо карточку от номера Чэн Тянью... Потом "ян ошибся, инь недоглядела".
  
  Сердце задрожало. Мне захотелось всё объяснить Чэн Тянью, но обнаружила, что стою в одном банном полотенце...
  
  Протянула руку за одеждой, собираясь скрыться в ванной комнате, чтобы одеться, но была остановлена взмахом его руки.
  
  Он поднял мою одежду, вещь за вещью, и кинул прямо в ванну. Потом открыл кран с горячей водой. В тот же момент вся одежда намокла.
  
  Я испуганно посмотрела на него, спросила: "Ты что задумал?"
  
  Чэн Тянью приподнял брови, презрительный взгляд, будто решил свести счёты. Заявил: "В этот раз хочу попробовать, что за ощущения, когда принимаешь всех, кто приходит!"
  
  Я смотрела на него, бессильно пытаясь объясниться: "Я... Я, правда, не специально к тебе в комнату, я..."
  
  Чэн Тянью потянул меня за руку. Его зрачки, ставшие ещё более глубокими, будто мрак преисподней, неотступно следили за мной. Он сказал: "Тебе младенцев дурачить! Всё время бесцеремонно вторгаешься в моё пространство, однако, неизменно принимаешь невинный вид. Цзян Шэн, скажи, ты такая наивная или прикидываешься?"
  
  Он сжимал мою руку, а второй рукой я вцепилась в полотенце, больше всего опасаясь, что это единственное укрытие будет по неосторожности им разрушено.
  
  Его пальцы провокационно, но всё ещё щадя и жалея, скользнули по моим плечам. Без всякой насмешки произнёс: "Смотри-ка, настолько стремишься броситься в объятия. Если поведу себя как Лихуа Хуэй*, вряд ли буду считаться мужчиной!"
  
  * - советник города-государства Люй, по отзывам Конфуция, человек высоких моральных качеств.
  
  Произнося эти слова, он потянулся к моему полотенцу. Я ещё не успела вскрикнуть, как послышался стук дверь и знакомый женский голос.
  
  Оуян Цзяоцзяо?
  
  Я похолодела от страха.
  
  Чэн Тянью втолкнул меня в ванную комнату. Ледяным голосом распорядился: "Скройся. Не хочу, чтобы другие видели".
  
  
  
  В зазор двери я могла наблюдать, Оуян Цзяоцзяо обращалась с Чэн Тянью, как с близким человеком. Не знаю, чем обиженная, с глазами полными слёз она произнесла: "Директор Чэн..."
  
  Фраза "Директор Чэн" ещё звучала, а за её спиной уже появился тот парень, которому "10 лет - не важно, в жизни или смерти". Он обратился к Оуян Цзяоцзяо: "Как ты можешь быть настолько жестокой?"
  
  Когда увидел перед Оуян Цзяоцзяо Чэн Тянью, его возмущение, в конце концов, вышло наружу.
  
  Несколько секунд гневно смотрел на Чэн Тянью, ничего не говоря. Потом протянул руку, схватил Оуян Цзяоцзяо и заявил: "В жизни и смерти мы будем вместе! Даже не мечтай, оставить меня!"
  
  Оуян Цзяоцзяо вырывалась изо всех сил, кричала: "Убирайся! Вон!"
  
  Чэн Тянью, скрестив руки на груди, отстранённо наблюдал. По конец открыл рот, чтобы ответить тому парню: "В таком отношении к женщине тебе не кажется, ты далеко заходишь?"
  
  Перед Оуян Цзяоцзяо замаячила надежда. Она уже собиралась рвануться вперёд. Чэн Тянью чуть отступил и произнёс: "Госпожа Оуян, может разберёшься со своими делами и уже тогда придёшь ко мне?"
  
  Лицо Оуян Цзяоцзяо от внезапного озарения потемнело, а тот парень всё не отставал: "Цзяоцзяо, ты не можешь так со мной, мы должны объясниться!"
  
  И, схватив её за руку, потащил прочь.
  
  
  
  84. Он сказал: "Доброе утро, лентяйка! Пора завтракать, моя девочка".
  
  Когда Оуян Цзяоцзяо ушла, Чэн Тянью закрыл дверь номера.
  
  Я бросилась со всех ног с намерением вырваться из комнаты.
  
  Чэн Тянью, будто глаза у него были на затылке, выставил руку, преграждая мне путь. Он не повернул головы, прозвучала лишь фраза, произнесённая ледяным тоном: "Если ещё хочешь остаться в полотенце, не расстраивай меня".
  
  Я инстинктивно вцепилась в эту жалкую тряпку. Не чувствуя себя в безопасности, стянула с кровати одеяло и плотно обмотала его вокруг тела.
  
  Чэн Тянью повернулся и с интересом посмотрел на меня. Во взгляде то ли тоска, то ли издёвка. Сказал: "Ты... Что делаешь? Если я захочу тебя увидеть, мне и десяток одеял не помешают".
  
  По моим щекам скользнул румянец. Я взволнованно смотрела на него. К переживаниям примешивалось сложно объяснимое чувство вины.
  
  Я сейчас с Лян Шэном. Однако снова связалась с этим мужчиной.
  
  Подумав про это, мне стало ужасно грустно. Подняла голову, посмотрела на него, попросила: "Дай мне уйти".
  
  Он повернул голову, глядя на меня, вздохнул. Похоже, его покинула первоначальная уверенность. Появление Оуян Цзяоцзяо, по-видимому, дало ему понять, возможно, "предложение разделить с ним ложе" с самого начала исходило не от меня.
  
  Тихо спросил: "Из-за него? Он, и правда, счастливчик".
  
  Я не издала ни звука, однако, на сердце была невыносимая тяжесть. На самом деле, жизнь вовсе не добра к Лян Шэну. Тянью, ты знаешь, если я не оставлю его... Подумав об этом, опустила голову. Страдания на лице так отчётливо были видны среди ночи.
  
  Вдруг Тянью, будто охваченный огромной решимостью, подхватился и выключил свет в номере.
  
  Я испуганно подняла голову, спросила: "Ты что задумал?"
  
  Он шагнул вперёд, спокойно встал передо мной. В тот момент только стук сердца вторил тихому шуму волн за окном и одинокий свет луны.
  
  Его голос был очень нежен, немного глух и опустошён. Он произнёс: "Цзян Шэн, побудь со мной".
  
  
  
  Как уставший ребёнок, который никак не может отыскать свой дом, он просил меня: "Цзян Шэн, побудь со мной".
  
  Побудь со мной.
  
  Одну ночь.
  
  Мы не будем разговаривать.
  
  И уже тем более я ничего тебе не сделаю.
  
  Хочу лишь этой тихой ночью под шум моря ощущать твоё дыхание, стук твоего сердца, твой запах.
  
  Потому что знаю, в будущем подобное счастье - непомерные требования.
  
  Не могу задержать тебя на всю жизнь.
  
  Останься на одну ночь.
  
  Это будет согревать весь долгий остаток лет.
  
  Поэтому, Цзян Шэн, побудь со мной.
  
  Хорошо?
  
  
  
  В этот момент во мраке ночи из-за его фразы, из-за пяти слов моё сердце размякло до того, что пришло в смятение. Будто в полной тишине морской прилив, плещущийся о берег, мягко поглотил нас.
  
  Но, в конечном счёте, я всё-таки осталась неумолима. Заявила: "С тобой должна быть Нин Синь".
  
  Чэн Тянью неожиданно замер, спросил: "Цзян Шэн, о чём ты говоришь?"
  
  Усмехнулась: "Неужели не так? Вы трое, все вместе - самая лучшая компания".
  
  Чэн Тянью непонимающе уставился на меня: "Что за чушь ты несёшь?"
  
  Я оттолкнула его: "Отпусти! Я хочу уйти!"
  
  
  
  Так мы препирались до самого рассвета.
  
  В итоге он устало повалился на диван, не позволив мне покинуть комнату. А я в халате отеля осталась его "арестантом" на кровати.
  
  Прошлой ночью он так и не выпустил меня из комнаты. Будто завтра ожидался конец света, и, продержав меня здесь всю ночь, он хотел получить больше жизни, больше тепла.
  
  И это тепло придаст ему сил, чтобы завтра уйти.
  
  Что касается Нин Синь и их ребёнка... Я не собиралась снова говорить с ним об этом.
  
  Для ревности тоже нужно иметь право.
  
  Ясно, что моё сердце полное Лян Шэном не имело такого права.
  
  
  
  Когда мы совершенно вымотанные задремали, неожиданно раздался стук в дверь.
  
  Обслуживание номеров?
  
  Я подскочила. Воспользовавшись тем, что Чэн Тянью расслабился, соскочила с кровати, подбежала к двери. Даже не за тем, чтобы открыть её, а чтобы сбежать.
  
  Но в тот момент, когда открыла, замерла соляным столбом.
  
  Пять веков гонимая ветром и сечёная дождями я всё не могу преломить свою участь.
  
  Перед дверью... неожиданно... оказался Лян Шэн.
  
  Его чистое, прекрасное, нежное, как яшма, лицо в этот момент на расстоянии вытянутой руки.
  
  При взгляде на моё ошарашенное выражение, достигнув своей цели, он улыбнулся. Опустил взгляд, посмотрел на сервировочную тележку в его руках. В меру сдержанная улыбка джентльмена. Потом взгляд наполнился романтической мягкостью, он сказал: "Поднимайся, лежебока! Давай, посмотри, что у нас сегодня на завтрак".
  
  Я чуть не рухнула прямо перед ним.
  
  Подрагивая от страха, который никак не скрыть, спросила: "Ты... Ты как... здесь оказался?"
  
  Он нежно улыбнулся. В голосе теплота, способная расплавить лёд: "Я же спрашивал у тебя название отеля и номер комнаты, глупышка".
  
  Не зная, что сказать, я приросла к месту, ещё больше мучаясь.
  
  Он посмотрел на меня с некоторым недоумением, поинтересовался: "Цзян Шэн, ты... так растрогана, что не можешь ничего сказать?"
  
  Потом толкнул тележку в номер. Лёгкая улыбка на губах, такая прекрасная. Сказал: "Цзян Шэн, я обещал всю жизнь готовить тебе завтрак. Без одного раза, это ведь не вся жизнь, скажи?
  
  Его речь оборвалась, потому что вдруг появился Чэн Тянью. Рубашка в беспорядке, измотанный, будто после трудной ночи.
  
  В этот момент, стоя между двумя мужчинами, мне хотелось умереть.
  
  Лян Шэн, не в силах поверить, обернулся и посмотрел на меня. Потом так же недоверчиво окинул взглядом явно компрометирующий беспорядок в комнате.
  
  Его лицо слегка побледнело, дыхание стало неровным. Молчание длилось долго. Потом он медленно толкнул сервировочную тележку в сторону, улыбнулся и произнёс: "Простите, что побеспокоил".
  
  Эта фраза "простите, что побеспокоил" разорвала мои внутренности на куски.
  
  Он спросил: "Цзян Шэн, у вас... обсуждение по работе?"
  
  Я смотрела на него, сердце будто опустили в кипяток. Сейчас я бы предпочла, чтобы он толкнул эту тележку на меня, давя и круша, а не спокойно улыбаясь, спрашивал о работе.
  
  Вдруг, ни с того ни с сего, вспомнила о Лу Вэньцзюане и его смертоносной угрозе. В голове внезапно возникла ужасная мысль. Ухватилась за Чэн Тянью и заявила Лян Шэну: "Прости... Мы провели ночь вместе!"
  
  Голос затих, я отвернула лицо, не глядя на него.
  
  Лян Шэн удивлённо посмотрел на меня. Он никак не мог подумать, что дав мне шанс оправдаться, я не соглашусь делить с ним иллюзии.
  
  Чэн Тянью тоже удивлённо смотрел на меня, пока не в силах разобраться в ситуации.
  
  Через некоторое время Лян Шэн произнёс: "Вместе? А, я понял, работали вместе, я понимаю. Я... могу..." Он сделал паузу, потом продолжил: "Вы пока занимайтесь, не буду мешать. Цзян Шэн, вечером, я заберу... Заберу тебя домой".
  
  Потом развернулся, чтобы уйти.
  
  Он по-прежнему не был готов окунуться в реальность.
  
  От его реакции грусть заполняла сердце, но я не могла не довести дело до конца.
  
  Крикнула ему в спину: "Лян Шэн! У нас нет дома, понимаешь? Я с Тянью! Мы спали вместе! Делили постель! Я изменила тебе! Я не люблю тебя! Забудь... меня!"
  
  Лян Шэн застыл перед дверью. Он не соглашался ничего рушить, но я не оставила ему ни ничтожного клочка надежды и крушила всё за него.
  
  Через долгое время он, наконец, медленно повернулся. Пристально посмотрел на меня, держащую за руку Чэн Тянью, улыбнулся, и совершенно опустошённым голосом всё-таки спросил: "Твоё сердце... с ним?"
  
  Не ответив, я лишь горько всхлипнула.
  
  Потом он криво и горько улыбнулся. Его голос дрожал: "Я понял. Цзян Шэн. Я понял".
  
  Посмотрел на меня. Слова давались ему тяжело, будто горло сдавливали рыдания. Он произнёс: "С детства мог ли я не дать тебе то, что ты хотела? Хочешь быть с ним, я согласен!"
  
  Потом развернулся и вышел.
  
  
  
  Наблюдая, как он совсем уходит, слёзы превратились в море.
  
  Безжизненной тряпичной куклой ослабла на полу.
  
  Лян Шэн, прости меня.
  
  Я не могу спокойно наблюдать, как тебе причиняют вред. Это единственный способ, которым могу защитить тебя.
  
  Чэн Тянью пнул ногой дверь, потом поднял меня с пола, кинул на кровать. То был взрыв бешенства после того, как он пришёл в себя.
  
  Разорвал на мне одежду, заявил: "Цзян Шэн, я не собираюсь быть марионеткой в ваших с Лян Шэном любовных играх! Ты сегодня использовала меня, чтобы он отказался, так что я заставлю его отказаться окончательно!"
  
  Поначалу я съёжилась, стала сопротивляться, просила пощады.
  
  В итоге оказалось, сердце как холодный пепел, совсем неживое...
  
  Да, он ушёл.
  
  Я оттолкнула его.
  
  Того мужчину, что был рядом со мной, жестоко оттолкнула.
  
  Юные годы, когда ради других твёрдо придерживалась своих убеждений, полагая, что никогда не смогу получить этого мужчину, всё было мной отвергнуто.
  
  Что ещё в этом мире может заставить меня отчаянно рыдать, дёргаться, чувствовать?
  
  Я лишь орудие, тело без души, которым манипулирует судьба.
  
  Грустно посмотрела на Чэн Тянью. Губы скривились в глумливой улыбке. Эта улыбка отразилась в его глазах, однако, ощущалась злой иронией - да, ты получишь моё тело, но моё сердце ушло за ним...
  
  Похожий на ребёнка, потерпевшего неудачу, мгновенно во вспышке гнева восстановил здравомыслие. Поднялся с меня, плотно закрыл одеялом моё полуголое тело, выровнял дыхание.
  
  Очень долго держал мою руку у губ. Тёплое дыхание будто оплетало лозой, от тыльной стороны ладони ползло к пульсу, следуя за биением моего сердца... Тихо вздохнул и произнёс: "Прости".
  
  
  
  85. Его жаркие ладони крепко сжимали мои плечи, горячее дыхание на шее, будто колдовство.
  
  Как в бреду, со всклокоченными волосами вернулась в свою комнату.
  
  Чэн Тянью поставил мой чемодан и ушёл.
  
  Целый день была расстроена и страдала от тянущей маяты.
  
  Я оттолкнула его, оттолкнула.
  
  Вот так оттолкнула.
  
  
  
  В полузабытьи дотянула до вечера. Из пучины этой огромной боли выбралась совершенно бесчувственная.
  
  У меня ещё была работа, обязанности... Но в данный момент другая я ничего не хотела делать. Только перестать сопротивляться своему погружению в этот горький омут.
  
  Среди ночи праздновали в баре день рождения сослуживца. Меня пригласили присоединиться. Как была "голова в пепле, лицо в грязи" пришла ненадолго поприсутствовать. Но алкоголь такая штука, заставляет человека искренне предаваться пороку.
  
  Я пила бокал за бокалом, пытаясь напиться допьяна. Уменьшится ли тогда боль от потери его?
  
  Той ночью как заключённый, приговорённый к смерти, я пыталась доступным способом облегчить истомившуюся душу.
  
  Смутно увидела невдалеке Чэн Тянью. В свете ламп он был по-прежнему прекрасен, такой же прекрасный, как и Лян Шэн.
  
  Много лет назад одна девушка, которую звали Сяо Цзю, говорила: "Чэн Тянью похож на Лян Шэна, но он не Лян Шэн".
  
  Рядом с ним красавицы. Похожие на русалок они проходили одна за другой, пытаясь заигрывать. Но, сжимая губы, он смотрел на меня. Во взгляде боль сердца мешалась с возмущением.
  
  Мне было так тяжело, что я почти задыхалась, покрутила в руке бокал, улыбнулась ему.
  
  Я должна быть ему признательна? Благодарна, что не обошёлся со мной по-скотски, как Лу Вэньцзюань? Ха-ха.
  
  Вино пропитывало внутренности ядом, заставляя думать, что можно забыть вещи, которые так отчётливо держит память, заставляя полагать, что парализующая боль будет действовать ещё активнее... Выпила залпом, улыбнулась. Да, он похож на Лян Шэна, но он не Лян Шэн!
  
  Только подумала опрокинуть ещё бокал, как он остановил меня.
  
  Его рука накрыла мою. Так тепло. Сказал: "Не пей, это вредно для здоровья".
  
  Не обращая на него внимания, взяла со стойки пару бутылок, пошатываясь, вышла из бара.
  
  
  
  Бар находился в здании отеля. Прошла через несколько бунгало с бассейнами. Дальше был мягкий пляж и спокойное, будто уснувшее чудовище, море.
  
  Я в одиночестве сидела на берегу обдуваемая морским бризом и заливалась вином.
  
  Накатывали небольшие волны, целуя мои ступни.
  
  Ночью морская вода пронзительно прохладна, но это не отрезвляло. Я похожа на утопающего. Однако нет ни одной соломки, чтобы зацепиться и не утонуть совсем в океане печали.
  
  Выпив вина, начала плакать. Плача, вытащила телефон, смотрела на его имя на экране. Очень хотелось набрать его номер, сказаться ему, что я тоже не хочу так.
  
  Но в данную минуту у меня не было подобной смелости. Оставалось лишь обнимать пустую бутылку, катать ей по своей щеке. Мечтать найти хоть немного тепла среди этого холода. Но в итоге был только холод и ни капли тепла.
  
  Тусклая луна, пьяный человек.
  
  Пошатываясь, обхватила бутылку и попыталась пустить её в океан вместе с моими тайными, невысказанными надеждами. Пустить в океан, чтобы она доплыла до края мира.
  
  Храбро бросая вызов волнам, зашла в море. Вода ещё не доходила до колен, но, не дожидаясь, пока я опущу бутылку в море, кто-то потащил меня на берег.
  
  Его голос был холоден, как это море: "Что с тобой? Если хочешь его, так ступай найди!"
  
  Бутылка выскользнула. Я вырвалась из его рук, пытаясь ухватить уносимую волной бутылку, но пошатнулась и оказалась в воде.
  
  К счастью, здесь было мелко. Он выловил меня, одежда полностью промокла.
  
  Я вырвалась, пытаясь избавиться от его захвата, но он не отпускал, опасаясь, что я не оставила мысль, похоронить себя в морской пучине.
  
  Волны боролись из последних сил и забрызгали его рубашку. Мокрая ткань облепила тело, отчётливо очертя рельеф крепкой грудной клетки. На мгновение можно было видеть, мои уши покраснели.
  
  Его жаркие ладони крепко сжимали мои плечи, горячее дыхание на шее, будто колдовство.
  
  Сквозь мокрую ткань наша кожа чувствовала тепло другого.
  
  Половина прохлада моря, половина жар его пальцев.
  
  Алкоголь внутри меня под давлением невысказанной боли, полыхнул огромный пламенем.
  
  Я торопливо высвободилась из его объятий, прищурилась, посмотрела на преграждающего мне дорогу мужчину. Его облик в лунном свете был так чист и прекрасен, что заставлял трепетать сердце.
  
  Он крепко обнял меня, сказал: "Возвращайся. Не мёрзни".
  
  
  
  86. Я не хочу быть для тебя заменителем, хочу быть собой и получить твою любовь.
  
  У меня кружилась голова, даже отказаться не было сил.
  
  С моря подул ветер, заставив меня вмиг протрезветь. Но, придя в себя, я ещё больше стала походить на утопленника. Хотелось набрать хоть немного сил и тепла.
  
  Под порывами ветра он обнял меня, и мы пошли обратно в его номер.
  
  Чем ближе он находился, тем больше мне хотелось высвободиться. Чем больше хотелось высвободиться, тем сильнее алкоголь свирепствовал в организме, размягчая. Совершенно невозможно устоять. В тот момент, когда он открыл дверь, я упёрлась руками в его тёплую грудь, голос был совсем слаб, зашевелила губами, чтобы выдавить: "Я хочу... вернуться в свою комнату... Я..."
  
  Этот тихий отказ больше напоминал декламацию и приглашение.
  
  Чэн Тянью, похоже, совершенно не обращал внимания на мои метаморфозы. Он кивнул: "Сперва умойся, переоденься в сухую одежду. Я пойду в твою комнату, а ты оставайся здесь, отдохни. Я... Я ручаюсь, что не трону тебя".
  
  Произнеся последнюю фразу, он закусил губу.
  
  В комнатном свете его взгляд упал на мою промокшую насквозь рубашку, сердцебиение вдруг резко усилилось. Пульсация сердца мужчины была такая сильная, что совершенно беспрепятственно долетала до моих ушей.
  
  Он быстро зашвырнул меня в ванную комнату, открыл кран с горячей водой, отрегулировал подходящую температуру, больше всего беспокоясь, чтобы я не простудилась.
  
  В клубах тёплого пара я попыталась вырваться из ванной комнаты, бормоча: "Пусти меня... Пусти... Я уйду..."
  
  Тихий жалобный голос в аккомпанементе падающей воды звучал весьма двусмысленно.
  
  Подавляя накатывающее желание, он сказал: "Посмотри на себя, напилась до такой степени! Не будет ли опасно отпустить тебя?!"
  
  Говорил и сосредоточенно стягивал с меня одежду, пропитанную морской воды.
  
  До этого он в основном беспокоился, как я буду такая пьяная, или, правда, хотел лишь вымыть меня и уйти после того как засну.
  
  Но с этой одеждой, моим бессильным сопротивлением и задыхающимся шёпотом он вдруг остановился и прямо посмотрел на меня. Взгляд постепенно заволакивало желание.
  
  Мы очень часто переоцениваем собственную решимость и силу.
  
  Мои мокрые пряди разметались по ключицам, наблюдала, как его взгляд всё больше туманился. К тёплому пару примешивался аромат роз...
  
  Мысли путались, чувства дурманили - эти четыре слова лучше всего описывали ту ночь.
  
  Пальцы Чэн Тянью осторожно скользнули с моего плеча на тонкую талию, в итоге, я полностью оказалась в его объятиях. Его глаза стали ещё более тёмными и глубокими. Вдруг тёплые губы тихонько коснулись моей шеи, потом скользнули за струями тёплой воды, вызывая во мне тайный испуг и сопротивление.
  
  Он завёл мою руку за спину, крепко сжал. Голос стал ещё более хриплый, сокрушительно обольщающий. Произнёс: "Цзян Шэн... Я хочу, чтобы ты была счастлива".
  
  Страдающий человек постоянно жаждет дать волю чувствам, и беспутство, похоже, самый лучший способ.
  
  Желание бродило на дрожжах алкоголя. Постепенно в путанице мыслей и дурмане чувств растворились все физические силы.
  
  Этой ночью, даже не сбросив одежду, от одного его поцелуя в страстном желании мы потеряли разум.
  
  
  
  Шум прибоя в ушах звучал всё яростней.
  
  Поцелуи густо падали один за другим, сопровождаемые его тёплым дыханием. Я как рыба без воды, похоже, лишь следуя за его ритмом, была в состоянии продолжать существовать.
  
  Нежно глядя на меня, он снял одежду. В клубящихся парах воды и вожделении, наполнивших ванную комнату, его обнажённая, прекрасная, сильная грудь. Низкий голос, как дурман феромонов искушал моё сердце. Он спросил: "Таким я тебе нравлюсь?"
  
  ......
  
  Как загнанный зверь в этой наполненной страстью ночи он нежно зализывал раны, погружаясь снова и снова, был особо бережен, но в полной мере властен.
  
  Мягко тронув губами моё ухо, сказал: "Я не хочу быть для тебя заменителем, хочу быть самим собой и получить твою любовь.
  
  В поцелуях, следовавших один за другим, под обольщением и соблазном, мне казалось, я совсем лишилась контроля над разумом.
  
  Низко опустившись к моей груди, сказал: "Цзян Шэн, скажи, что любишь меня, скажи, что хочешь меня".
  
  Я... люблю... тебя...
  
  Я... хочу...
  
  
  
  Та ночь была чрезмерно жаркой.
  
  В ванне, на кровати, у козетки, на краю бассейна...
  
  Будто давая себе полную свободу, потонув в страсти, я смогу его забыть, смогу забыть ту муку.
  
  Или, возможно, моё сердце так хрупко. Соблазни под парами алкоголя, и я отпущу своё тело в это безудержное веселье.
  
  
  
  Похоже, это лучший финал для любви.
  
  Сердце отдать тебе, тело отдать ему, а себе не оставить ничего.
  
  
  
  87. Я сказала: "Я пыталась любить тебя, только..."
  
  Обессиленная до смерти, на последнем дыхании.
  
  Но в карнавале любви.
  
  Солнце стояло уже высоко, когда я проснулась среди картины этой вакханалии. Тело слегка побаливало, напоминая о вольностях прошлой ночи.
  
  Открыла глаза, обнаружила, что лежу на плече мужчины. Он в задумчивости наблюдал за мной. Взгляд мягкий, такого я ещё не видела прежде.
  
  Заметив, что я открыла глаза, с улыбкой поцеловал мои веки. В голосе за радостью лёгкая сексуальная хрипотца, спросил: "Проснулась?"
  
  Голова оказалась абсолютно пустой.
  
  По мере того как приходила в себя, в глубине души разливалась беспредельная горечь.
  
  Села в отупении. Беспорядок на кровати и вокруг молчаливо поведал мне о событиях прошлой жаркой роскошной ночи. Какое-то время я не могла прийти в себя.
  
  Тянью смотрел на меня. В глазах лёгкая невинная улыбка, как у стащившего конфету ребёнка. Довольство, но если посмотреть честно, разве это не проступок.
  
  Он обнял меня со спины, бережно, будто боялся разбить.
  
  Положил подбородок мне на плечо, удивительно нежно опробуя это наше беспрецедентно интимное утро в солнечном свете после близости.
  
  Произнёс: "Цзян Шэн, не хочу говорить "прости". Скажу только: я люблю тебя, Цзян Шэн, попробуй любить меня".
  
  Ничего не ответила. В этот момент я до смерти себя ненавидела.
  
  Ведь клялась и божилась, что в моём сердце только один человек! Но под хмельком предавалась страсти с другим. Да, ненавидела себя до смерти.
  
  
  
  Целый день погруженная в оцепенение я отказывалась смотреть на Чэн Тянью.
  
  Такого рода пренебрежение, будто пропитанный ядом клинок, кромсало остатки самоуважение этого мужчины.
  
  В итоге, он будто кровожадный демон, стараясь не давать волю жестокости, заявил: "Цзян Шэн, очевидно, что прошлая ночь была тем, что ты хотела, ведь так?! Зачем сегодня снова вставать в позу!"
  
  Я не смотрела на него. Следовало бы стыдливо оправдываться, но мои чувства совершенно онемели. Казалось, никакие его слова в этот момент не могли вывести меня из равновесия.
  
  Моё тело уже не принадлежало мне.
  
  Моё сердце изначально было разбито. И этот мужчина добил меня.
  
  
  
  Пошла в ресторан отеля немного перекусить. Не спеша поела.
  
  Он рядом со мной, во взгляде прежняя язвительность, сказал: "Думаешь, будешь такой, я размякну? Чтоб ты знала, Цзян Шэн, ты или другая женщина для меня, можно сказать, без разницы, только разделить постель!"
  
  В итоге, совершенно бездумно, улыбнувшись ему, я поправила: "На самом деле, партнёр для секса, звучит более современно".
  
  Он задохнулся, смог лишь выдавить: "Ты!"
  
  Я сказала: "Манговый сок очень вкусный. Хочешь?"
  
  
  
  Под вечер я пошла к берегу моря.
  
  Нависший утёс перед песчаной отмелью густо порос зеленью.
  
  Он за моей спиной вдруг напрягся, сказал: "Цзян Шэн, ты же не... принимаешь близко к сердцу".
  
  Я повернула голову, посмотрела на него. Спокойствие было пугающим. Вопреки ожиданиям, я не испытывала к нему ненависти, ни за то что он овладел моим телом, ни за то что топтал остатки моего самоуважения. Я просто улыбнулась ему и потом сказала: "Тянью, смотри, море так красиво".
  
  Чем дальше, тем он пугался всё больше.
  
  Но почему, я же ничем ему не грозила?
  
  Стояла на утёсе, смотрела на заходящее солнце. Оно было совсем близко.
  
  В отблеске заката на море светились бумажные фонарики. Я вспомнила ту ночь, фонарики на Озере тысячи островов.
  
  Я ждала 17 лет, что мужчина, которого любила эти 17 лет, пустит для меня цепочку речных фонариков:
  
  На Озере тысячи островов в моём сердце девочка, которую зовут Цзян Шэн.
  
  Но сейчас у меня нет никаких оснований и смелости, вплоть до того, что нет права, вернуться к нему.
  
  Моё тело не моё.
  
  И моё сердце уже тоже не может быть моим.
  
  Осталось ли у меня хоть что-нибудь, что можно отдать?
  
  Повернула голову, посмотрела на Чэн Тянью, медленно приближающегося ко мне. Улыбнулась ему, сказала: "Тянью, прости".
  
  Он испуганно посмотрел на меня, произнёс: "Ты..."
  
  Я продолжила: "Я пыталась любить тебя. Только из-за того что был он..."
  
  Из-за того что был он.
  
  
  
  Медленно отвернулась, перед глазами будто возник мираж: в океане прекрасная цепочка бумажных фонариков и ещё тот мужчина, которого я любила 17 лет. Он стоял в центре морской глади и улыбался мне.
  
  На самом деле, я пришла посмотреть на море. Я не потеряла надежды и не была в отчаянии, просто посмотреть на море.
  
  Но будто влекомая заклятьем, двинулась к тому морю. Туда, где речные фонарики, где он, улыбающееся лицо и никакой печали.
  
  Поэтому в момент полёта и падения моё сердце было спокойно как луна на Озере тысячи островов.
  
  В ушах ветер.
  
  Разведённые руки.
  
  Свобода.
  
  Я слышала мучительный крик Чэн Тянью, разрывающий сердце, раздирающий легкие: "Не надо! Цзян Шэн..."
  
  
  
  88. В жизни и смерти неразлучны.
  
  17 лет, фильм "Титаник", Джек говорит Розе: "Ты прыгнешь, и я прыгну".
  
  Я сказал: "Нет".
  
  Я думал, что всегда буду говорить "нет".
  
  Но в тот момент, когда взлетел и упал вслед за тобой, понял: такой ответ был только потому, что вопрос был задан не тем человеком.
  
  Оказывается, самый правильный перевод фразы "ты прыгнешь, и я прыгну" - это "в жизни и смерти неразлучны".
  
  Цзян Шэн, я люблю тебя.
  
  Уже неразлучны в жизни и смерти.
  
  
  
  89. Тому мужчине было нужно 17 лет, чтобы ты полюбила его, а я помогу тебе за 70 лет забыть.
  
  Морской ветер свистел в моих ушах.
  
  В тот момент мне очень хотелось обнять тебя, чтобы тебе не было страшно.
  
  Я знал, в жизни, я не тот человек, которого ты больше всего любишь. Можно даже сказать, что и в смерти, я не тот, кого бы ты хотела видеть рядом с собой.
  
  Цзян Шэн, падая в море, позволь мне сказать тебе эти искренние слова.
  
  
  
  Тому мужчине было нужно 17 лет, чтобы ты полюбила его, а я помогу тебе за 70 лет забыть.
  
  
  
  Тогда мы состаримся.
  
  Вся суета уже будет неважна.
  
  Какая любовь? Что за "единственный"?
  
  Ничто больше не важно.
  
  Время текло для обоих.
  
  Мне 99 лет, тебе 91.
  
  У меня уже старческое слабоумие, а ты давно седая.
  
  Ты можешь высокомерно рассказывать маленькому правнуку: "Смотри, твой дед такай дуралей, преследует меня всю жизнь... Но в сердце бабушки всегда был другой мужчина..."
  
  Я не буду придираться, старушка.
  
  Потому что человек, который был с тобой всю жизнь, защищал тебя, заботился о тебе, это я.
  
  Но я буду ревновать.
  
  Хоть уже дряхлый старик, не различаю, ты перед глазами - моя тётка или моя мать.
  
  Вместе с правнуком мочусь, где попало, заставляя тебя расстраиваться и сердиться.
  
  Возможно, поручу правнуку толкать моё инвалидное кресло. Держа костыль, буду искать по соседству того девяностотрёхлетнего, не желающего сдаваться старого Ляна, чтобы вызвать на дуэль.
  
  Если его супруга поможет ему побить меня, старуха, ты придёшь мне на помощь?
  
  ......
  
  Если Небеса позволят нам жить дальше, эти искренние слова, я хотел бы сказать тебе.
  
  
  
  Эпилог. Песнь прощания - Мелодия.
  
  Невысказанная скорбь.
  
  1.
  
  Он сидел в отеле на диване перед окном. Очень спокойный, будто пробудившийся от долгого сна.
  
  Оказывается, её сердце отдано другому.
  
  Забавно, что он не знал.
  
  Изо всех сил летел сюда, хотел приготовить ей завтрак, хотел, чтобы она чувствовала себя счастливой, но в итоге, оказался перед её неловкостью в его номере.
  
  Ещё надо было услышать, как она сама сказала, что любит его.
  
  Вздохнул. Закончим на этом. Если она счастлива, разве это не хорошо?
  
  
  
  В этот момент официант принёс ему свежую газету и фрукты.
  
  Настроение было подавленным. Ожидая прибытия Чэня, мимоходом листал газету. Неожиданно, как только раскрыл, раздался стук в дверь.
  
  Открыл дверь, снаружи стоял Чэнь, сообщил: "Господин, нам пора на самолёт".
  
  Он кивнул, выпустил из рук газету, взял багаж.
  
  Потом вышел.
  
  
  
  2.
  
  Май в Санья прекрасен.
  
  Синее море, синее небо.
  
  Только синева вызывала некоторую грусть.
  
  Газета, что он пролистал, не глядя, спокойно осталась лежать в отеле, ожидая, что кто-то прочтёт и разделит её печаль.
  
  
  
  На газетном листе огромный заголовок - Утопленники в море.
  
  Написано: "4 мая 20... года на пляже Ялунвань обнаружены два неопознанных трупа, мужчина и женщина. В рюкзаке женщины документы. Фамилия имя: Цзян Шэн. Удостоверение личности:..."
  
  
  
  3.
  
  Самолёт набрал 10000 ли высоты.
  
  Он вдруг почувствовал смутную тревогу, которую не мог объяснить.
  
  Сказал себе: "Похоже, устал".
  
  
  
  Закрыл глаза и больше не открывал.
  
  
  
  Синее небо похоже на море. Кто кого похоронил.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"