Двадцать восьмой встал на конечной, фыркнул, открыл двери и затих. Кондуктор, обернувшись, смотрела вдоль салона, будто чего-то ждала. Я вышла последней. Прошла по тротуару до перекрестка мимо панельной многоэтажки с отчеканенным на фасаде двуликим профилем и таинственными буквами МЖК ЗиД. Наверное, мне уже никогда не узнать, что это значит. Зажегся зеленый. Под взглядами водителей перешла на другую сторону, вошла во двор, окруженный такими же девятиэтажками, с нелепыми лифтовыми башнями и разнокалиберными антеннами на крышах. Слева стены домов были серые, расчерченные белыми швами, справа - облицованные желтой, местами отбитой мозаичной плиткой, будто со следами от пуль. Обогнув небритого армянина с горой арбузов, пошла по песчаной тропинке через двор, мимо трансформаторной будки с приткнувшимися к ней мусорными баками, мимо хоккейной коробки с надписью "ковин лох" на проломленной обшивке, мимо столика с пенсионерами, играющими в карты, мамаш детьми. Обойдя стоящие на тротуаре машины, вошла во двор, точно такой же, но поменьше. На углу, возле обсыпанных крупой и хлебными корками люков, кормились голуби, женщина качала детскую коляску, подростки о чем-то спорили под турником. Прошла к подъезду, потянула запищавшую дверь. Вызвала лифт, пока он шел, поздоровалась с консьержкой.
- Слыхала, уезжаешь от нас, Анечка?
- Да, тетя Аня.
- Далеко?
- Да. В театральное поступаю.
- Артисткой будешь?
- Не знаю. Там кастинг нужно проходить.
- А это что за напасть?
- Ну, показ. Вроде экзамена.
- Страсть какая. Ну, ты нас-то не забывай. В гости приезжай.
- Конечно.
Лифт лязгнул дверями, заныл, медленно потянулся вверх. На этаже было тихо. Привычно тянуло от мусоропровода, тускло светила лампочка над дверью. Открыла замок, потом второй, вошла в квартиру. Разулась, поставила чайник на огонь, села у окна, закурила, смотрела во двор. Я прожила здесь много лет, во дворе между проспектом и лесом, проспектом, по которому несутся машины, идут люди, и голуби собираются на пустырях, и лесом, где белки едят прямо из рук, а утки плавают в маленьком грязном пруду.
Сегодня я уеду отсюда. Я не хочу сюда возвращаться - ничего меня здесь не держит. Отец отпахал всю жизнь фрезеровщиком на заводе, вышел на пенсию и умер, не прожив и года. Мама работала в железнодорожной больнице и скончалась позапрошлой зимой от инфаркта. Шли жуткие снегопады, скорая не могла проехать. Куда мне здесь? В музучилище? А потом? Нет, я хочу туда, в большой город с ночными огнями и совсем другой жизнью, другими людьми - хочу так сильно, что иногда кажется - я всегда жила там, а сюда приехала на время и вот теперь возвращаюсь домой. Ничего, что меня там никто не знает, как и многих девушек, которые каждое лето приезжают из провинции. Чем я хуже их? И почему про одну из них, а не про меня, кто-то усталый, с пронзительным взглядом, сняв наушники, скажет: "Эта девушка".
Пора было уходить. Я помыла чашку, перекрыла воду и газ, нашла телефон. Набирая номер, вспомнил, что нужно оставить консьержке ключ - синий ключ для тети.