Он стоял один, напротив своего мертвого друга, и глядел на него с тоской.
Ливелий Цимисхий, бывший командир тринадцатого легиона, а ныне префект претория Востока, прозванный Василиском за умение выбираться из любой бойни целым и невредимым, лежал на столе в луже собственной рвоты. Его лицо приобрело иссиня-багровый оттенок, язык вывалился наружу, руки были опущены вниз. Рядом валялся пролитый кубок дорогущего флаэрнского вина. Яд был настолько силен, что стоило префекту сделать один глоток, как тут же наступила смерть.
Флавий до сих пор не мог поверить в то, что произошло. Как его верный товарищ, его командир мог погибнуть столь нелепой смертью? Они столько прошли вместе, Флавий начинал службу в его легионе еще мальчишкой спафарием, и стал тем, кем есть сейчас благодаря Ливвелию. Комит комитатенсов, командир личной гвардии Императора Багрянородного. Неплохая должность.
Он найдет тех, кто это сделал. Тех, кто убил его друга. Христос свидетель, и сделает с ними кое-что похуже, чем просто смерть. Как же так произошло? Никто не мог предугадать этого. Вчера послы принесли Багрянородному то лживое письмо, написанное нечестивой собакой. Десять лет Империя жила в мире с тех пор, как предыдущий правитель этих дикарей - сельджуков, Мальбона, оставил попытки захвата города. Десять лет полного спокойствия, и вот теперь когда бесы наконец забрали Мальбону в ад, его сын, Фидех, прозванный в империи Червем, смеет писать Багрянородному. Лить обещания, клясться своим нечестивым богом пожизненно соблюдать нейтралитет в отношении Бизантия и его правителя.
Максимусу было совершенно очевидна лживость этого послания. Именно он первый сказал Багрянородному о Ритуале, и Император согласился. Потому, что следующей атаки город не выдержит. Слишком мало войск, ресурсов не хватает. И помощи ждать не откуда. Багрянородный неоднократно писал в Цитту, прося поддержки у Верховного правителя, но Цитта и соседний Найталлая оставались непреклонными. Им нет дела до осколка некогда великого государства. За прошедшие сотни лет от бизантийской империи остался лишь один город, со всех сторон окруженный врагом. Только узкий пролив и багряное море отделяли стены Бизантия от земли, завоеванной дикарями.
На завтра Флавий вместе с Ливелием должны были отправиться выполнять приказ Императора. Идти в поход за Серебристые Горы, к источнику, для выполнения Ритуала Крови. Последнее, что могло спасти Бизантий - призыв к древним защитникам города. И единственный, кто мог совершить этот призыв - был Ливелий.
В комнату, низко кланяясь, вошел Аманулла.
- Я привел маленького господина, комит. Все сделал как ты сказал, никто не знает о его прибытии. Велишь позвать его сейчас?
Решение следовало принимать быстро. Максимус помнил, что ритуал крови мог совершить только кто-то из рода Цимисхиев. Почетная, но смертельная задача. Безусловно, лучше всех бы с этим справился Ливелий Василиск. Старый друг, отважный воин. С ним бы, плечом к плечу, Флавий прошел этот путь. Они вместе приняли бы смерть как подобает воинам - с мечом в руках, воспевая сияние имперской славы.
Но внезапно все оборвалось. Остается лишь один Цимисхий - тот, кому придется завершить начатое. Варда.
Максимус поморщился при мысли о юноше. Все это значит лишь одно - жизнь Варды прервется, так и не начавшись. Всемогущий Христос, за что мальчишке такое испытание? Идти за Серебристые горы, чтобы не вернуться. Максимус до боли сжал кулак в латной перчатке. Как же быть? Что делать? Теперь вся ответственность за это предприятие ложится на него.
Вместо ответа Максимус взял со стола кусок пергамента, и нацарапал на нем несколько слов. Скрепив послание личной печатью, он отдал его коту.
- Передашь это Императору.
Аманулла как-то странно поглядел на комита. Тень беспокойства отразилась на кошачьей морде. Максимус хотел было потребовать незамедлительного исполнения приказа, но этерий его опередил.
- Господин, - начал он, хмурясь. - Ты должен позволить мне идти с маленьким господином. Если Мать Ночи пожелает забрать жизнь котенка, пусть сперва попробует отнять ее у кота.
Флавий Максимус тяжело вздохнул. Странный народ эти кваяры. Удивительно, как в их душах коварство, жестокость, и стремление к убийству сочетается с почти собачьей преданностью. Комит про себя усмехнулся, порадовавшись забавному сравнению. Амануллу он знал очень давно. Рыжий кот хорошо показал себя в бою, прежде чем перейти в ряды дворцовой стражи. Долгое время он служил под командованием Комита Максимуса после чего перешел к Ливелию. На этого кота можно положиться. Он будет хорошим спутником для Варды. Сумеет поддержать его и защитить, если придется. И уж точно, отдаст за него жизнь.
- Разумеется, Аманулла. Ты пойдешь вместе с ним.
- Благодарю, господин. - кошачьи глаза сверкнули двумя желто-зелеными огоньками. Этерий, поклонившись, вышел, оставив Максимуса наедине со своими переживаниями.
Нужно было хорошенько подумать. Флавий Максимус не был уверен, что справится. Да, он побывал во многих битвах, прошел сквозь пламя, убивал и многократно был убит. Но эта задача, пройти через Серебристые горы сейчас казалась для него непосильной. Как жаль, что Ливелий ушел именно сейчас. Какая-то грязная тварь сумела лишить жизни прославленного воина, и каким презренным способом!
Комит еще раз возблагодарил бога за то, что Аманулла первым делом оповестил именно его, когда префекту стало плохо. Жаль, ничего сделать уже было нельзя. Яд действовал мгновенно.
Убийство префекта означает лишь одно - враг знает об их плане. Знает, что они собирались совершить ритуал пробуждения. Нужно быть очень осторожным. Вероятно, шпионы Червя прознали о том, что совершить ритуал может только кто-то из рода Цимисхиев. Значит, Варда в большой опасности. Нужно скорее уходить. Только как он, Флавий Максимус, сумеет объяснить это все маленькому мальчику, только что потерявшему отца? Какое-то безумие.
Старый военачальник вдруг вспомнил, как Ливелий познакомил его со своим сыном. Была весна, в Городе зацветали мартовские цветы. Флавий вернулся из кровавого, оборонительного сражения на поле Ворон, когда войска царя Тимура неожиданно остановили атаку Мальбоны, дав Империи отсрочку в десять лет.
Суровая воинская жизнь не давала Максимусу завести семью, а ведь он всегда хотел сына. И этот смешной шестилетний мальчишка, выбежавший к нему с деревянным мечом, навсегда стал для него любимым племянником. Дядя Флавий, так называл его Варда.
- Д-д-ддядя Флавий?! - раздался на пороге удивленный голос. - Что происходит?! Отец?!
Не помня себя, юноша кинулся к столу, и схватил мертвого отца за руку.
- О-о-отец!! О-о-о-тец!! Ч-ч-ч-ч-что с т-т-т-обой??
Бедный мальчишка начал заикаться. Так всегда было с ним в минуты волнения. Поняв, что произошло, Варда закричал. Затем крик его перешел в рыдания. Он метался по комнате, тряс тело отца за плечи, не веря, что тот умер.
Максимусу пришлось срочно успокаивать мальчишку, привести его в чувство.
- К-к-как ты м-м-м-м-мог это допустить, Флавий?! Как ты мог?! - плакал Варда. Всемогущий Господь, если бы Максимус мог защитить префекта, он бы сделал это даже ценой своей жизни. Его вина перед Ливелием неискупима, но теперь он должен защищать Варду. Во имя друга, во имя Империи.
Горе бедного юноши было безутешным. Все это время он не умолкая продолжал рыдать, усевшись на скамью и закрыв лицо руками.
Флавий Максимус не знал, как его успокоить. Суровый комит решил рассказать все как есть. Он начал свое повествование с того самого письма и решения императора. А завершил уже, убеждая Варду в необходимости принять на себя задачу Ливелия. Потому, что он, Варда, последний Цимисхий. Потомок крови сокола, и только ему позволено провести ритуал. Лишь об одном умолчал Максимус - о том, что ритуал станет последним в жизни Варды.
- Империи грозит опасность, Варда. Ты единственный кто сможет спасти ее. Что ты заешь о ритуале крови?
Всхлипывания на миг прекратились, мальчик оторвал руки от лица и глянул на комита.
- Отец рассказывал мне об этом.. давно. Я был еще маленький. Это что-то вроде легенды. Якобы, мы, Цимисхии, имеем в своих жилах кровь древних богов. Тех, что существовали еще до Христа.
Флавий Максимус почувствовал нарастающее чувство тоски. Ему было до боли жаль Варду. Он бы и сам заплакал, если б мог.
Но Империя не терпит слез, особенно когда существует долг. Флавию Максимусу пришлось собрать волю в кулак, прежде чем объявить Варде свое решение.
- Пойдем. - коротко приказал он мальчику.
Разумеется, сын префекта ослушался. Он снова начал плакать, когда Максимус попытался насильно вывести его из комнаты.
- Я не пойду! - кричал он. - Я не могу оставить отца... так!
Флавий тяжело вздохнул.
- Прости, Варда. - сказал он, и нанес юноше слабый удар ребром ладони по шее.
- Что ты сказа... - мальчишка осекся. Так и не договорив, он упал без сознания прямо на руки комиту.
Максимус бережно подхватил его, и закинул на плечо. После это крикнул своих подчиненных комитатенсов, стороживших вход в кабинет Цимисхия по приказу Максимуса. Велел им, как наступит ночь, унести тело друга в семейную усыпальницу.
- И не дай Христос, если об этом кто-то узнает! Префект претория отбыл в длительную командировку в Адрианаполис, ясно? Головой своей отвечаете. Казню всех, если что-то пойдет не так, как я сказал!
Но Максимус понимал, что прятаться нету смысла. Все равно враг уже знает о смерти Ливелия. Отправляться следовало немедленно, но разве один, даже вместе с Амануллой, сумеет провести Варду через земли врага? Нужно было срочно искать подкрепление, и Максимус знал на кого можно положиться в этом.
- Эй Тео! - крикнул он.
Один из воинов, молодой крепкий словен, почтительно опустил голову.
- Для тебя есть особо задание. Найди Хьярварда и приведи его ко мне. Срочно.