Ночь опять. Дождь капает. Ветер дует. Ветки скрипят, в окно бьются, ломятся, с ума сводят. Смотрю в окно - серость только и света не видовать. Лампу зажгу - гаснет лампа, гореть не хочет, темнотой укрывает, закутывает. Свечу искала - нет свечи - пальцы изрезала стеклами битыми. Когда разбила - помню ли? Третьего дня зеркала были еще, а давеча не выдержала - перебила все, да руками притом, не жалея. Много зеркал было, любила я ранее на себя красивую разглядывать. И в шкафах зеркала, и в коридоре и в ванной. Все разбила...и руки вкровь... Изрезана память, кровоточит... Захлебываюсь кровью этой, душит, сна не дает. Забыться бы, да не выходит.... И темень беспросветная и сырость по углам шепчется, выжидает... Небоюсь ее, но гадко это. Пить хочется, горло саднит. Нет воды. Давно нет, но не замечала того. В кранах отрава, в кувшине яд. А пила ведь ранее и не задумывалась. И вино яд, что в бутылках пыльных, а пила ведь тоже. В бокалы тонкие наливала, кольца одевала, ресницы опускала и на огонь глядела. Нет огня теперь, искры нет, да где очаг тот и не помню я. Кольца все по полу разсыпаны, разбросаны. Наступаю - ранят, а поднять не могу - сил нет. Слышу, по потолку плесень ползет, злорадствует. Не вижу ее, а чувствую. В комоде свечу нашла, огарок. Помню, бросила его туда, как догорел почти. Свет я ценить тогда не умела, да что теперь уж говорить. Нашла, и знать не знаю что делать. Вроде и спички лежат, а зажигать страшно. Не знамо увижучто во тьме кромешной, лишь лучиной озаренной. Ведь тени они пострашнеетьмы будут. Вот и сижу согарком и спичками, слезы катяться с кровью мешаются. Вспомнилось, лист на столе лежал, да перо рядом. Чернила разлила.... А кровь на что? Вон сколько натекло.... Об одном молю - сил чтобы хватило - огарок зажечь, перо в кровь макнуть и вывести почерком ровным слова фатальные: * Я стала ведьмой от горя и бедствий, постигших меня...*