Вашуткин Николай Иванович : другие произведения.

Песнь Девятнадцатая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   ПЕСНЬ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.
   ОТРЕЧЕНИЕ ОТ ГНЕВА.
  
   5-10
   Вышла заря уж из волн Океана,
   День, предвещая, и свет без изъяна.
   Вышла в одежде багряно-златистой,
   В волнах, умывшись, прекрасной и чистой.
   Нимфа к шатрам мирмидонским подходит,
   Там она сына над телом находит.
   Он над Патроклом всё громко рыдает.
   Мёртвого друга он не покидает.
   Плачут вокруг и друзья мирмидонцы.
   Их господин нужен им, словно Солнце.
   Став между ними, Фетида-богиня
   За руку сына берёт опять ныне,
   И говорит ему ласково, нежно:
   "Сын мой, оплакал ты друга прилежно.
   Мёртвого надо нам с миром оставить,
   К свету вернуться его не заставить.
   Как ни прискорбно то сердцу живому,
   Надо вернуться нам к делу другому.
   Встань и прими от Гефеста доспехи!
   Славу они принесут и успехи!
   Дивных таких не найти человеку!
   Будут они украшением веку!"
  
   15-20-25
   Нимфа доспехи кладёт пред Пелидом,
   И засверкали они чудным видом.
   Вздрогнули сразу кругом мирмидонцы,
   Взгляд отвели, как от яркого Солнца.
   Прямо смотреть не могли на доспехи.
   Лишь Ахиллес проявил тут успехи;
   Взгляд не отвёл, и наполнился гневом,
   Редко какой можно встретить под небом.
   Очи его вдруг огнём засверкали,
   Только что искры из них не скакали.
   С радостью, взяв, любовался он чудом,
   И изумлялся прекрасным причудам.
   Тут же, забыв и о гневе невольном,
   К матери сын обратился довольный:
   "Это, конечно, творение бога!
   Смертных работа пред этой убога!
   Ныне же я ополчаюсь на битву,
   Зевсу прочту лишь сначала молитву!
   Но об одном всё же я беспокоюсь!
   Сделай, мать, что-нибудь, я успокоюсь!
   Мухи проникли в глубокие раны,
   В теле червей народят без охраны,
   И исказят его образ привычный!
   Жизнь отлетела, процесс тут обычный!"
  
   30-35
   Вновь говорила ему нереида:
   "Пусть не волнует то сердце Пелида!
   Мух от него отгоню кровожадных,
   Трупы которые жрут беспощадно!
   Пусть он лежит, хоть в течение года!
   Тело его не испортит погода!
   Сделаю вид его даже прекрасней!
   Время, мой сын, не теряй тут напрасно!
   Нужно оно для немедленных сборов,
   Гнев прекратить на владыку народов!
   Новым доспехом скорей ополчися!
   Прежней могучестью, сын, отличися!"
  
   37-39
   Молвив, тут дух ему дерзкий вдохнула,
   Прежнюю силу мать сыну вернула.
   Тело покойного чтобы не тлело,
   Делает быстро еще одно дело;
   В ноздри амброзию тихо вливает,
   Также багряный нектар добавляет.
  
   40-45-50-55-60-65-70
   Вот уж по берегу моря шагая,
   Голосом страшным на сбор приглашая,
   Сам Ахиллес взволновал всех данаев.
   Скоро решенье его все узнают.
   Те, кто всегда при судах оставались,
   Место на сборе занять постарались.
   Кормщики это и все фуражиры,
   В стане которые с войском и жили.
   Все хотят знать, что о битве решили.
   Видеть Пелида все люди спешили.
   Долго чуждался он всяких сражений,
   Молча сидел при судах без движений.
   Двое, хромая, прошли на собранье.
   Бога Арея у них воспитанье;
   Царь Одиссей и Тидид непреклонный,
   Шли, будто возраст у них был преклонный.
   Оба несли с собой тяжкие раны,
   Только сдаваться болезни им рано.
   Оба они опирались на пики.
   Воины вышли на зов и на крики.
   Оба они поднялися с постели,
   Оба на место передних воссели.
   Агамемнон пришёл следом за ними.
   Сел повелитель, конечно же, с ними.
   Тоже с тяжёлою раной страдает.
   Пикой Коон ему щит пробивает.
   Видно героев ахейских здесь многих.
   Встал между ними Пелид быстроногий.
   К Агамемнону он тут обратился:
   "Агамемнон, я к тебе возвратился!
   Сделать полезнее было так прежде.
   Больше живых бы сидело в надежде,
   Снова увидеть семью и отчизну,
   Чтобы на родине праздновать тризны!
   Мы навредили всеобщему делу,
   Глупой враждой воспылали за деву!
   Сколько героев земли б не глодало,
   Сколько к Аиду бы позже попало!
   Если бы я не упорствовал в гневе,
   Меньше забот и богам было б в небе!
   Лучше б её Артемида пронзила,
   Смертью тогда бы Вражда не грозила!
   Друг здесь на друга мы злобно бесились!
   Гектор и Трои сыны веселились!
   Но, что свершилось, пусть в памяти будет,
   Сердце скорее пусть всё позабудет!
   Жить со Враждою нельзя бесконечно!
   Надо мириться, Атрид, нам, конечно!
   Ныне решительно гнев изгоняю,
   Зов неизбежности тем исполняю!
   Агамемнон, поднимай в бой данаев!
   Ныне пусть враг нашу силу узнает!
   Снова к судам ночевать их не пустим!
   Больше победу из рук не упустим!"
  
   75-80-85-90-95-100-105-110-115-120-125-130-135-140
   Все аргивяне решению рады,
   Словно они получили награды.
   Гнев изгоняет Пелид быстроногий.
   Встал говорить повелитель тут многих.
   Там, где сидел, он стоять и остался.
   С гонором прежним Атрид не расстался:
   "Други, герои, слуги Арея!
   Вставшего слушайте, будет быстрее!
   И прерывать меня тоже не надо!
   Я не поэт, моя речь не баллада!
   В шуме таком заглушится вития!
   К речи своей не могу перейти я!
   Дайте с Пелидом мне здесь объясниться,
   Если всё это во сне мне не снится!
   Слушайте речь мою все со вниманьем!
   Каждый пусть примет её с пониманьем!
   Часто о ссоре сей, мне говорили,
   Зря, мол, с Пелидом её сотворили!
   Часто винили, но я не виновен!
   К ссоре мой разум Кронидом был склонен!
   Мне помрачили его тогда боги!
   Смертных они ослепляют так многих!
   Мрака Эринии вместе с Судьбою
   В ссоре свели нас, Пелид, вдруг с тобою!
   Страшная дочь Громовержца Обида
   Встала на головы мне и Пелида!
   Нежно она наступает, без страха!
   Стопы её не касаются праха!
   В день злополучный она всё свершила!
   Даже и Зевса она ослепила!
   Гере его обмануть помогала,
   Силы успешно свои прилагала!
   Та совершила коварно подмену,
   Опередила при родах Алкмену,
   В день, когда должен Геракл был родиться,
   Зевс пред богами решил похвалиться.
   Он говорил перед сбором бессмертных:
   --Царь ныне должен родиться у смертных!
   Он над окрестными царствовать будет,
   Славу великую в мире добудет!
   Силою он всех людей превосходит,
   Дважды от крови моей происходит!"
   Гера замыслила Зевсу коварство,
   И отвечала, скрывая лукавство:
   --Ложь, Эгиох, поклянись, что исполнишь!
   Этим досуг наш хотя бы заполнишь.
   Клятвой великой клянись, Громовержец;
   Ныне родится царей самодержец!
   Смертный от крови твоей исходящий
   Ныне падёт на колена родящей! --
   Клятвой поклялся Зевс перед собраньем!
   Вскоре раскаялся он в назиданье!
   Гера Олимп покидает без спроса,
   Быстро достигла у смертных Аргоса!
   Знает она там супругу Сфенела;
   Тоже во чреве ребёнка имела!
   Сына седьмой она месяц носила!
   Гера на свет его выйти просила!
   Роды Алкмены она задержала;
   Быстрых Илифий в Аргосе держала!
   С вестью о том она к Зевсу явилась,
   Важною новостью с ним поделилась:
   --Зевс Эгиох, всей земли Громовержец,
   Ныне родился царей самодержец!
   Там Эврисфеем его уж назвали,
   И гекатомбу богам всем послали!
   Он повелителем будет в Аргосе!
   Смертный подходит к твоим всем запросам!
   Он от Сфенела рождён Персеидом!
   Кровь в нём заложена тоже Кронидом!
   Племя твоё, можешь быть ты спокойный.
   Царь он Аргосу, конечно, достойный! -
   Так изрекла она мужу невинно!
   Горько тут стало ему и обидно!
   С гневом Обиду за кудри хватает,
   С неба её на людей вниз кидает!
   Пала она на дела человека,
   И ослепляет его век от века.
   Клялся Кронид тут великою клятвой,
   Что на Олимп он не пустит проклятой!
   Даже и после стенал от Обиды,
   Если Геракла на подвигах видел,
   Иго терпевшего под Эврисфеем,
   Часто спешащего с новым трофеем!
   Также и я, вскормив злую Обиду,
   Полную волю отдал Приамиду!
   Он до судов мореходных доходит!
   Многим ахейцам тут гибель приводит!
   Зевс почему-то похитил мой разум!
   Я догадался об этом не сразу!
   Сам согрешил, сам готов к исправленью!
   Рати мои все в твоём повеленьи!
   Храбрый, воздвигнись на битву скорее!
   Ярость пока на троянцев острее!
   Что до даров, то я все их представлю.
   Тот час же слуг собирать их заставлю.
   Всё, что тебе в прошлый раз обещали,
   Даже, хоть мы бы и все обнищали,
   Здесь ты получишь сполна сразу много,
   Если помедлишь пред битвой немного.
  
   145-150
   Быстро ответил из Фтии правитель:
   "Славою светлый Атрид повелитель,
   Властен с дарами ты делать, что хочешь,
   Но не о том в этот час ты хлопочешь!
   Прежде о битве подумать нам надо.
   Всё остальное лишь времени трата!
   Что нам здесь медлить? Дошло до предела
   В поле кровавое бурное дело!
   Пусть, кто желает, за мной наблюдает,
   Как Ахиллес там троян истребляет!
   Как моя пика ряды сокрушает!
   Пусть тот победу за мной завершает!"
  
   155-160-165-170-175-180
   Тут Одиссей возражает Пелиду:
   "Нет, Ахиллес, не прими за обиду!
   Воинов в поле нельзя звать голодных,
   Даже без боя, для дел лишь походных!
   День весь до вечера битва продлится.
   Воин обязан едой подкрепиться!
   Если бог храбрость троянам вдыхает,
   Гектор в сражении не отдыхает!
   Биться отчаянно с нами он станет!
   Надо всем прежде насытиться в стане!
   Хлебом, вином, что дают людям силу!
   Лишь накормив, их приказом насилуй!
   Тощий не выдержит долгого боя!
   Он не пойдёт даже вслед за тобою!
   Члены голодного все тяжелеют,
   Руки и ноги в движеньи немеют!
   Голод его беспокоит и жажда,
   И на ходу запинается каждый!
   Нет, не веди к Илиону голодных!
   Дай подкрепиться для дел нам угодных!
   Сытый весь день может в битве сражаться!
   Дух его крепок и бодр, чтоб держаться!
   Члены устанут при выходе с боя!
   Сытых, Пелид, ты веди их с собою!
   Дай им сначала еду приготовить!
   Агамемнон же дары приготовит!
   Он их собранью народа представит,
   Видеть своими глазами заставит!
   Сам ты порадуешь сердце дарами!
   Агаменон пусть клянётся пред нами,
   Что не входил он на одр к Брисеиде;
   Дева осталась в нетронутом виде!
   Ты же и сам укротися душою!
   Зевс благосклонен пред битвой большою!
   Пусть он отметит в кущах перед миром
   Ваше сближенье торжественным пиром!
   Должное ты б получил без урона,
   И не страдает владыки корона!
   Тут оскорбления нет властелину!
   Сам оскорбил, сам исправил причину!
   Впредь, властелин, если вспрянет Обида,
   Вспомни сначала героя Пелида!"
  
   185-190-195
   Сыну Лаэрта Атрид отвечает:
   "Истину наш Одиссей замечает!
   Он справедливо всегда рассуждает!
   Речь его, думаю, всех убеждает!
   Клятву готов я сказать пред богами!
   Клятву святую услышите сами!
   Сын же Пелея пусть здесь остаётся!
   Время для боя у Солнца найдётся!
   Пусть все ахейцы даров ожидают,
   Их пока слуги в судах набирают!
   Тут, Лаэртид, на тебя возлагаю
   Быстро доставить, что я предлагаю!
   Юношей в стане возьми ты с собою!
   Пусть принесут, что обещано мною!
   Да, не забудь привести сюда деву,
   Стала причиной которая делу!
   Вепря, Талфибий, найди для закланья,
   Зевсу и Солнцу отправим посланье!"
  
   200-205-210
   Сыну Атрея Пелид возражает.
   Мысль о еде его дух раздражает:
   "Славою светлый Атрид повелитель!
   Ты среди смертных богов представитель.
   Утренний час этот тихий и ранний,
   Время начала решительной брани!
   В отдых короткий дарами займёмся.
   В час этот в битве с врагами сойдёмся.
   После, как гнев в моём сердце остынет,
   Дух мой дары твои лучше воспримет.
   Трупы пред нами лежат поражённых,
   Гектором в битве вчера обнажённых.
   Зевс даровал ему славу большую.
   Вас о сраженьи теперь же прошу я!
   Просит вас воин достойный, не нищий!
   Вы же народ приглашаете к пище!
   Я бы советовал битву сначала.
   Злей у голодного медь бы звучала.
   Только когда отомстим поруганье
   Вражьими трупами им в назиданье,
   Вечером лишь перед Солнца заходом
   Пир приготовим всеобщий с народом.
   Я не поддамся речам здесь активным!
   Пища с питьём перед мёртвым противны!
   К двери ногами лежит бездыханным,
   Медью растерзан на поле он бранном.
   Рядом друзья его плачут печально.
   Нет, не еда у меня изначальна!
   Только лишь битва и кровь меня тронут!
   Также врагов умирающих стоны!"
  
   215-220-225-230-235
   Тут Одиссей говорит вновь Пелиду:
   "О, Ахиллес, не сочти за обиду!
   Ты знаменитейший воин данаев!
   Каждый ахеец об этом уж знает.
   Ты знаменитей меня и на много.
   Даже и видом похож ты на бога!
   Также и в битве копьём ты сильнее,
   Только, что будет, мне всё же виднее!
   Прежде родился я, больше изведал.
   Жизненный опыт ни разу не предал.
   Пусть же душа у тебя укротится.
   Старшего опыт всегда пригодится.
   Трупы ложатся колосьями споро.
   Сердце убийством насытится скоро.
   Жатва у боя становится скудной.
   Зевсу весы наклонять ведь нетрудно.
   Он исход битвы, конечно решает!
   Горе по павшим победе мешает!
   Нет, не утробой мы плачем по мёртвым!
   В памяти нашей они же не стёрты!
   Ведь ежедневно ложатся рядами!
   Надо тогда нам не есть тут годами!
   Долг наш земле отдать мёртвое тело!
   Это святое живущего дело!
   Надо, долги и обиды простивши,
   День лишь поплакать над дух испустившим!
   Если живым удалося остаться,
   Должен едой и питьём укрепляться!
   Чтобы всегда быть готовым к движенью,
   Медью, укрывшись, к другому сраженью.
   Нет, да никто из народа здесь в стане
   Биться с врагами голодный не станет!
   Храбрых троян конеборных мы знаем.
   Пагубен был бы, приказ сей данаям!
   Лишь подкрепившись, пойдём мы на битву!
   Зевсу, прочтя, непременно, молитву!"
  
   240-245-250-255-260-265
   Молвив, пошёл за дарами Пелиду.
   В помощь с собою он взял Несторидов,
   Также Мегеса, вождя Мериона,
   Верной опоры у критского трона,
   И Меланиппа вождя с Ликомедом.
   Внуки они знаменитейших дедов.
   Группа ушла вся к шатрам властелина,
   Ценностей собрана там половина.
   Скоро они и обратно явились.
   Ценным дарам все ахейцы дивились.
   Медных треножников семь они взяли,
   Двадцать лаханей из куч там изъяли,
   Взять и двенадцать коней не забыли.
   Кони своими ногами прибыли.
   Следом пришли и семь жён непорочных,
   Все мастерицы узоров восточных.
   С ними восьмая пришла Брисеида.
   Золото было в руках Лаэртида.
   Десять талантов он сам и отвесил.
   Шёл впереди всех и даже был весел.
   Ценности все перед сбором сложили,
   Агамемнону о всём доложили.
   На ноги он пред народом поднялся,
   Вепрем с Талфибием тут же занялся.
   Вестник Талфибий, вепря державший,
   Стал пред владыкой, как раз прибежавший.
   Агамемнон быстро нож обнажает,
   Острый, он справа всегда ожидает,
   С вепря щетины пучок отсекает,
   Зевсу молитву свою предлагает.
   Все ахеяне вкруг молча сидели,
   Слушали слово, на небо глядели.
   Он же молился туда же, взирая:
   "Зевс всемогущий, от края до края,
   В клятве моей пред тобой величайшей
   Будь мне свидетелем, бог высочайший!
   Солнцу, Земле и Эриниям Ада
   Смертных карать за обман - то награда!
   Я здесь клянусь: Брисеиду не трогал!
   С этим под кровом моим очень строго!
   К ложу её у меня не склоняли!
   Деву неволить руки не подняли!
   Нет, безмятежной она оставалась,
   И никому из мужчин не давалась!
   Если пред вами поклялся я ложно,
   Пусть покарают меня, кому можно!"
  
   270-275
   Молвив, гортань кабану рассекает
   Медью, что жалости к плоти не знает.
   Жертву Талфибий с размаха кидает
   В море, где рыба её поедает.
   Тут Ахиллес быстроногий поднялся,
   Критикой Зевса внезапно занялся:
   "Зевс посылает жестокие беды,
   И недостойным дарует победы!
   Спор на собрании бурный и шумный
   Гнев распалил в моём сердце безумный.
   Смертный в сем деле, конечно, бессилен.
   Агамемнон в моём гневе не винен!
   Только по воле небес всё случилось.
   Зевс захотел, чтобы так получилось.
   Он захотел смерть готовить данаям!
   Это теперь мы все точно уж знаем!
   К завтраку, други, спешите пред боем,
   После я вас поведу за собою!"
  
   280
   Молвив, собрание он распускает,
   И перед битвой еду допускает.
   Каждый ахеец к себе устремился,
   Где он обычно пред боем кормился.
   А мирмидонцы тут без замедленья,
   Взяв все с собою дары примиренья,
   С ними пошли к кораблю Ахиллеса,
   Словно с добычей из тёмного леса.
   В куще они все дары положили,
   Женщин оставили, чтобы тут жили,
   В стойлах конюшни коней привязали,
   Завтрак себе, не забыв, заказали!
  
   285-290-295-300
   А Брисеида, причина всей ссоры,
   Ставшая вдруг для Пелида опорой,
   Ликом сравнимая только с Кипридой,
   Шла до шатра с небольшою обидой.
   Вдруг Менетида она увидала,
   Вкруг мертвеца обвилась, зарыдала.
   С воплями стала терзать свои груди.
   Слёзы текли, как поток сверх запруды.
   Нежную шею и лик свой терзала,
   Плача, слова всё же в речи связала:
   "О, мой Патрокл! О, мой друг злополучный!
   Ты обещал быть со мной неотлучно!
   Здесь я тебя ведь живым покидала!
   К телу вернулась, где жизни не стало!
   Всюду со мною беда за бедою
   Следом идут уж давно чередою!
   Мужа, с которым меня сочетали,
   Мать и отец кому сами отдали,
   Видела павшего в битве жестокой.
   Стала в тот день я вообще одинокой!
   Видела братьев в тот день поражённых,
   С лицами смертью уже искажённых!
   Трое их было у мамы единой.
   Свергнуто всё той несчастной годиной!
   Всех Ахиллес в один час поражает,
   Дом у Минеса навек разрушает!
   Ты утешал, что я буду супругой,
   Милой Пелиду во Фтии подругой.
   Праздновать брак с мирмидонцами думал,
   Лучше б о жизни своей ты подумал!
   Ты меня морем везти собирался!
   Юноша милый, ты сам здесь остался!"
  
   305
   Так говорила она всем, рыдая.
   Жизнь у неё начиналась другая.
   Прочие жёны тут тоже стенали.
   Плача над мёртвым, своё вспоминали.
   А к Ахиллесу вожди все явились.
   Пищей его подкрепиться молили.
   Он отвергал их всех с видом бездушным:
   "Други, молю вас пред другом послушным!
   Нет, не просите меня к наслажденьям,
   Верным останусь своим убежденьям!
   Горесть жестокая сердце печалит.
   Месть пред едою всё ж будет вначале!
   Солнце пока путь не кончит за морем,
   Буду без пищи я, только лишь с горем!"
  
   310-315-320-325-330-335
   Он отпустил тех вождей, что явились.
   Зря они только в дороге пылились.
   Те, что остались его утешали,
   Горю его расширяться мешали.
   Тут Одиссей был и двое Атридов,
   Идоменей тут со старцем Нелидом.
   Феникс божественный тоже остался.
   Каждый печаль отогнать попытался.
   Только напрасны их были старанья.
   Он обращал на них мало вниманья.
   Лишь о Патрокле он думал, вздыхая,
   Сердце печалью себе, раздирая.
   Он говорил ему, словно живому:
   "Прежде хозяин ты был всему дому.
   Если, бывало, на брань собирались,
   Пищу принять мы, конечно, старались.
   Мне предлагал ты обычно пред боем,
   Снедью насытиться вместе с тобою.
   Ныне лежишь ты медью пронзённый,
   Пищи не просишь душе унесённой.
   Сердце моё всю еду отвергает.
   Зря мне Атрид её здесь предлагает.
   Горе такое меня б не сразило,
   Холодом смерти бы так не сквозило,
   Если б о смерти отца сообщили,
   Ждущего вести о сыне во Фтии.
   Я же в стране отдалённой сражаюсь,
   Ради Елены до слёз унижаюсь.
   Даже смерть милого сына в Скиросе
   Меньше взволнует, коль кто-нибудь спросит:
   --Неоптолем твой живёт ли прекрасный?
   Возраст сейчас его очень опасный. -
   Прежде надежда меня утешала.
   Мысли о смерти она уменьшала.
   Думал, один я умру на чужбине.
   Ты ж позаботишься после о сыне.
   В дом в корабле ты его сам доставишь.
   Там подчиняться ему всех заставишь.
   Думал, ему там владенье покажешь.
   Право владеть им соседям докажешь.
   Так как Пелей, может быть, уж скончался.
   Старцу конец уж давно намечался.
   Если ж он жив, то его доконает
   Весть обо мне лишь её он узнает!"
  
   340-345
   Так говорил он и плакал от горя.
   Близко от них волновалося море.
   Рядом вздыхали данаев герои.
   Горе большое от бога не скроешь.
   Зевс их печальных всех с неба увидел.
   Этого даже Кронид не предвидел.
   Он обратился к Афине Палладе.
   С ней отношения были в разладе:
   "Дочь, позабудь о вчерашней обиде,
   И позаботься о муже Пелиде!
   Он там сидит у судов при подруге,
   Горестно плачет о мёртвом уж друге.
   Все подкрепляют себя сытой пищей.
   Он же голодный сидит, словно нищий.
   Грудь ороси ты Пелиду нектаром,
   Чтобы он бился сегодня не даром,
   Сладкой амброзией спрысни немного,
   Сила его чтоб была, как у бога!"
  
   350-355-360-365-370-375-380-385-390-395-400
   Тщетно искавшей троянам управу,
   Дочери Зевса приказ был по нраву;
   Быстро она вниз орлом устремилась,
   У кораблей мирмидонских спустилась.
   В стане ахейцы уже ополчались.
   Бодростью ныне они отличались.
   Сыну Пелея Афина задаром
   Грудь оросила незримо нектаром,
   Сладкой амброзией прыснула тоже.
   Силой Пелид стал на бога похожим.
   Голод теперь уж ему не помеха,
   К долгой кровавой готов он потехе.
   Тут же богиня обратно взлетела.
   Видеть она с высоты всё хотела.
   Всюду от чёрных судов мореходных,
   Будто гонимые ветром холодным,
   Снежными хлопьями в поле спешили;
   Ныне ахейцы там биться решили.
   Так неисчётные в поле неслися,
   Словно они там с щитами паслися.
   Шлемы, игравшие солнечным блеском,
   И колесницы неслись в поле с треском,
   Копья и брони, сплочённые крепко,
   Только из ясеня сделаны древка.
   Блеск исходил от сияния меди.
   Конный и пеший сегодня не медлил.
   Люди и кони подняты богами.
   Берег морской весь гремел под ногами.
   А посреди их Пелид ополчался.
   Яростью он от других отличался.
   Зубы его скрежетали от гнева.
   Очи горели светилами неба.
   Грусть нестерпимая сердце терзала.
   Память всё облик Патрокла держала.
   Бога дарами он так облекался,
   Пышным изделием всё увлекался:
   Прежде всего, он на быстрые ноги
   Плотно наложил с узором поножи,
   Кои серебряной пряжкой смыкались.
   После же латы на грудь надевались.
   Меч после лат на плечо он бросает;
   Медное лезвие всё рассекает.
   Он с рукояткой серебряногвоздной.
   Меч применять никогда ведь не поздно.
   Взял, наконец, он и щит свой прекрасный.
   Свет изливал, словно месяц он ясный.
   Если поставить его на вершине,
   Ветер когда завывает в низине,
   Он маяком бы служил мореходам.
   Слава о нём понеслась бы к народам.
   Круглый был щит и огромный, и крепкий,
   И по рисункам на нём самый редкий.
   Шлем многобляшный Пелид одевает.
   Светом и шлем весь народ удивляет
   Шлем коневласый звездою блистает.
   Грива златая, волнуясь, сияет.
   Стал тут Пелид проверять снаряженье.
   Впору ль оно, не мешает ль движенью?
   Плотно оно всё его облегает.
   Словно бы крыльями вверх увлекает.
   Из сундука он копьё вынимает.
   Мало таких, кто его поднимает.
   Но Ахиллес с ним справлялся свободно,
   Мог и метать, если делу угодно.
   С пикой когда-то отец лишь справлялся.
   Силе его весь народ удивлялся.
   Ясень огромный с высот Пелиона,
   Ценный подарок Пелею Хирона.
   Автомедон и Алким не стояли.
   Двое они двух коней запрягали.
   Их прикрепили к ярму и, не медля,
   Втиснули в морды удила из меди.
   Вожжи за кузов они привязали:
   "Кони готовы!" - Пелею сказали.
   Автомедон тут вскочил в колесницу,
   Бич, захватив, то оружье возницы.
   Сзади встаёт Ахиллес быстроногий
   К битве готовый средь воинов многих.
   Весь под доспехом, как Солнце сверкает.
   Громко он коням наказ изрекает:
   "Ксанф мой и Балий, вы дети Подарги,
   Славные Зевса Пелею подарки.
   Вынести ныне из битвы возницу
   Вы постарайтесь со мной в колеснице.
   Вы, как Патрокла, его не бросайте.
   Мёртвого тоже от плена спасайте!"
  
   405-410-415
   Морду, склонив до земли вместе с гривой,
   Ксанф вдруг ему отвечает тоскливо.
   Голосом Гера его одарила.
   Это она чрез него говорила:
   "Вынесем ныне тебя мы живого,
   Только осталось тебе жить немного.
   То, что случится здесь, нам не подвластно.
   Зевс лишь решает и рок самовластный!
   Мы не повинны в хищеньи доспеха,
   Сразу лишившей Патрокла успеха.
   Дело то бога, рождённого Летой,
   Он грудь Патрокла оставил раздетой,
   Гектора славой украсил напрасно,
   Но и тебе встреча с Фебом опасна!
   Пусть мы быстрее бы стали Зефира,
   Нам не подвластно строение Мира!
   То, что назначено смертному Роком,
   Будет исполнено с заданным сроком!
   Гибель от смертного мужа и бога
   Рядом с тобою, осталось немного!"
   Боги тут голос коня перервали.
   В поле Пелида дела уже звали.
  
   420
   Мрачно коню Ахиллес отвечает,
   Голосом гневным ему замечает:
   "Что ты, о конь мой, мне гибель пророчишь!
   Конским оракулом стать, видно, хочешь!
   Но не твоя то забота, бессмертный,
   Всё мне известно о собственной смерти!
   Здесь на чужбине, вдали от отчизны,
   Стану причиной я собственной тризны!
   Но не сойду я с кровавого боя!
   Должен троян я насытить с тобою!"
   Молвив, коней он погнал звуконогих,
   Видом своим, ослепляя там многих.
  
   Продолжение следует.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"