Вашуткин Николай Иванович : другие произведения.

Песнь Двадцать Первая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
   ПРИРЕЧНАЯ БИТВА.
  
   5-10-15
   Только вчера у пучинного Ксанфа
   Бегством троянам пришлось всем спасаться.
   Гектор могучий их бил здесь свирепо.
   Ныне такое и вспомнить нелепо.
   В ужасе бегством спасались трояне.
   Мчались на конях им вслед ахеяне.
   Толпы у брода реки светло-струйной
   Разделены вдруг атакою бурной.
   Часть их, рассеявшись, к Трое стремилась.
   Только вот местность кругом изменилась.
   Гера им мраком весь путь ограждала.
   Прочим дорогу река преграждала.
   Толпы троян тут кидались в пучину.
   Страх пред Пелидом тому был причиной.
   С шумом ужасным там волны вздымались,
   Тонущих вопли троян раздавались.
   Так саранча от огня улетает.
   В воду кидается, в ней погибает.
   Так и трояне, бежа от Пелида,
   Водный поток наполняли Зевсида.
  
   20-25-30
   Пику, приставив к кусту тамариска,
   Прыгнул он в воду без всякого риска.
   В мощной руке сверкал меч лишь ужасный.
   С ним Ахиллес был, как демон, опасный.
   Начал мечом он рубить плоть живую.
   Ксанф разбавлял водой кровь тут густую.
   Стоны и крики от жертв лишь летели.
   Волны от крови вокруг заалели.
   Словно дельфин, всполошивший всю рыбу,
   Тут он крутился огромною глыбой.
   Жертвы, спасаясь, ныряли поглубже.
   Он их хватал и глотал прямо тут же.
   А от Пелида в Скамандре глубоком
   Трупы троян уносило потоком.
   И утомившись убийством в пучине,
   Спас он двенадцать по той же причине.
   Чтобы Патрокла в Аид проводили,
   За руки их из воды выводили.
   Юноши в страхе тряслись, как олени,
   И пред Пелидом склоняли колени.
   Руки им сзади связал он ремнями,
   Что при себе те имели здесь сами,
   И повелел их к судам всех доставить.
   Битву, убийства не мог он оставить.
  
   35-40-45-50-55-60
   Тут Ликаона он сына Приама
   Встретил из волн выходящего прямо,
   В плен он которого брал уж однажды,
   Даже не мыслил, что брать будет дважды.
   В первый свой плен тот попался случайно.
   Страхом наполнен он был чрезвычайно.
   В сад у отца он явился по делу,
   Встретить не думал опасности телу.
   Острою медью тесал смоковницу,
   Чтобы круги обновить колесницы.
   Вдруг налетел Ахиллес быстроногий.
   Он на Лемнос увезён в числе многих.
   В рабство был куплен богатым Эвнеем.
   Вслед Гетеон завладеть им сумеет.
   Выслал его тот в Арисбу святую.
   Бегством вернулся он в Трою родную.
   Дома одиннадцать дней веселился.
   Радостью всюду с друзьями делился.
   А на двенадцатый снова неволя,
   Так как решил он сражаться на поле.
   Зевс его снова направил к Пелиду,
   Душу его чтоб отправить к Аиду.
   Быстрый Пелид, разглядев Ликаона,
   Тоже наследника царского трона,
   (Мокрый, нагой, без щита и без шлема,
   Жизнь для него теперь стала проблемой,
   Даже без дротика, вышел на сушу.
   Весь свой доспех он, спасаясь, нарушил,
   И так устал, что дрожали колени.
   В слабости духа сравним он с оленем),
   Гневно вздохнув, с удивленьем вещает:
   "Чудо, о боги, меня навещает!
   Трои сыны, поражённые мною,
   Снова в сражение выйдут со мною!
   Снова воскреснут и выйдут из мрака!
   Так никогда здесь не кончится драка.
   Этот же продан и был на Лемносе.
   Как же ему убежать удалося?
   Моря пучина любому преграда.
   Это, быть может, и Зевса награда.
   Волны морские ему не помеха.
   Дело серьёзное, тут не до смеха.
   Пикой его испытать мне придётся.
   Может, из царства Аида вернётся?
   Или земля его всё же не пустит?
   Мёртвых гулять по себе не допустит."
  
   65-70-75-80-85-90-95
   Так размышлял он о сыне Приама.
   Тот полумёртвый всё шёл к нему прямо.
   Ноги стремился обнять он Пелиду,
   Чтобы избегнуть дороги к Аиду.
   Пику свою Ахиллес вдруг метает.
   Пленник уж ноги ему обнимает.
   Пика ужасно над ним просвистела,
   В землю воткнулась, его не задела.
   Длинное древко её задрожало.
   Жаждало крови в земле её жало.
   Левой рукой, обнимая колени,
   Взгляд на него устремил он в моленьи.
   Правой рукой он за древко держался,
   И со слезами к нему обращался:
   "Ноги твои, Ахиллес, обнимаю!
   Не убивай! Пощади! Умоляю!
   В день тот, когда я лишился свободы
   В чудном саду, что цветёт уже годы,
   Я ж у тебя насладился дарами,
   Людям Деметра даёт что веками!
   После меня продаёшь ты за море,
   Мне, причиняя, разлуку и горе!
   Ныне я снова к тебе попадаю,
   Цену тройную за жизнь предлагаю,
   День лишь двенадцатый Солнце встречаю,
   В Трое живу, по родным не скучаю!
   Много страдая, домой я вернулся,
   Ныне опять вот тебе подвернулся!
   Я ненавистен, наверно, Крониду,
   Если вторично в плену за обиду!
   Я Лаофоей рождён кратковечным,
   Дочерью Альта, красивой, беспечной!
   Это одна из супруг Дарданида,
   Имя ношу потому Приамида!
   В граде Педасе у вод Сатниона
   Царствует дед мой с высокого трона!
   Племя лелегов в его подчиненьи!
   Там у него я и жил от рожденья!
   Двух нас Приаму дала Лаофоя!
   Мёртвыми будем теперь мы уж двое!
   Брата уже ты сразил в ополченьях!
   Умер, заколотый пикой в мученьях
   Брат Полидор! Он был богу подобен!
   Зевсу, как видно, и он неугоден!
   Знаю, ты мстишь за любимого друга,
   Жаждешь троян истребить всех в округе!
   Не убивай! Пощади, бесподобный!
   Гектор мне брат не единоутробный!"
  
   100-105-110
   Так, убеждая, молил сын Приама.
   Он приговор свой услышал тут прямо:
   "Зря ты о милости просишь, безумный!
   Миловал Трои сынов я бездумно!
   Раньше, когда Солнце грело Патрокла,
   Меньше от крови троян земля мокла!
   Мне иногда даже было занятно,
   Вас, полонив, иметь выкуп приятный!
   Ныне пощады троянам не будет!
   Все, кого демон для пики добудет
   В поле под стенами Трои Приама,
   Мёртвыми в Ад направляю я прямо!
   Смерть к всем сынам Дарданида подходит!
   Пика моя вас повсюду находит!
   Так что рыданья твои бесполезны!
   К брату тебя я отправлю, любезный!
   Жалость моя здесь была б неуместна,
   Если Патроклу для жизни нет места!
   Он же был лучше тебя несравненно!
   Даже и я здесь умру непременно!
   Сын я отца одарённого небом!
   Зевсу, богам неугодным я не был,
   Но не спасёт меня матерь богиня!
   Это случится, быть может, уж ныне!
   Враг и меня поразит здесь смертельно
   Или копьём, или стрелою отдельной!
   Может быть, завтра с утра или позже
   Буду с тобой у Аида я тоже!"
  
   115-120-125-130-135
   Молвил, и дрогнули сердце и ноги.
   Юношу вовсе покинули боги,
   Дрот и колени из рук выпускает,
   Сел, трепеща, только рот раскрывает.
   А Ахиллес сразу меч извлекает,
   До рукояти у шеи вонзает!
   Юноша в прах чёрный лёг и не вскрикнул.
   Крови поток только красной тут брызнул.
   Мёртвого за ногу он поднимает,
   И, размахнувшись, в стремнину кидает.
   И, издеваясь над ним, вслед вещает.
   Он погубить всех троян обещает:
   "Там ты лежи между рыбами тихо,
   Бегать тебе не придётся уж лихо!
   Жадные рыбы кровь с раны оближут!
   Больше, надеюсь, тебя не увижу!
   В смертное ложе тебя не положат!
   Тело оплакать твоё мать не сможет!
   Ксанф унесёт тебя в лоно морское!
   Волны тебя не оставят в покое!
   Тело, качаясь, всплывёт на поверхность!
   Там его ждёт навсегда неизвестность!
   Мясо всё рыбы сожрут для порядка!
   Кости вода растворит без остатка!
   Троя последние дни доживает!
   Участь плохая троян ожидает!
   Бегством спастись человеку присуще!
   Я убиваю сегодня бегущих!
   В жертву волов отдавайте вы лучших!
   Ксанф их, приняв, не спасёт вас могучий!
   В волны бросайте, как было и прежде,
   Даже коней в бесполезной надежде!
   Кровью земля вашей мало намокла!
   Месть вас всех ждёт за убийство Патрокла!
   Кровью всей вашей вины тут смоешь
   И за убийства данайских героев!
   Гибли они, без меня защищаясь,
   С жизнью бесценной навеки, прощаясь!"
  
   140-145-150
   Молвил, и Ксанф на него раздражался,
   Жаждал, чтоб тот от убийств воздержался.
   Думал бог, где найти нужное средство,
   Чтобы Пелида лишить вдруг свирепства.
   А Ахиллес своей длинною пикой
   Жаждал убить с той же яростью дикой
   Астеропея, что ветвь Пелегона.
   Смелый наследник отцовского трона.
   Аксием был Пелегон тот рождённый.
   В Акессамона он дочку влюблённый,
   С ней, Перибоею, он сочетался,
   Верным любви этой так и остался.
   Копьями сразу двумя потрясая,
   Он из реки выходил, угрожая.
   Дух Пеонийцу сам Ксанф возбуждает,
   Насмерть сражаться его убеждает.
   Юношей, павших в пучине потока,
   Ксанф отомстить собирался жестоко.
   Вот соступились они друг пред другом.
   Громко вскричал Ахиллес пред округой:
   "Кто ты, дерзающий встать предо мною?
   Дети несчастных лишь бьются со мною!"
  
   155-160
   Сын Пелегона ему отвечает:
   "Разве Пелид лишь по роду встречает?
   Я из далёкой страны плодоносной!
   Вождь я Пеонии вам вредоносной!
   День уж двенадцатый с вами сражаюсь,
   Часто успехов в боях добиваюсь!
   Родоначальник мой Аксий прекрасный,
   Плавно текущий, но в бурю опасный,
   Недра поящий водою чистейшей!
   Будет Пеония в мире сильнейшей!
   Аксий родил, говорят, Пелегона.
   Я же наследник отцовского трона.
   Должен, Пелид, я с тобою сразиться,
   Чтобы со славой домой возвратиться!"
  
   165-170-175-180-185-190-195
   И Ахиллес свою пику вздымает,
   Крепко рука его ясень сжимает.
   Астеропей всё же первый ударил,
   Сразу два дрота в Пелида направил,
   Он копьёборец был редкий, двуручный.
   Биться с таким не любому сподручно.
   В щит Ахиллеса одним попадает.
   Локоть другой дрот слегка задевает.
   Красная кровь заструилась из раны.
   Дрот позади только землю таранил.
   Вслед Ахиллес свою пику метает.
   Случай редчайший - он не попадает.
   Быстро, летевшая, с яростью дикой,
   В берег высокий вонзилася пика.
   Берег её до средины скрывает,
   А Ахиллес сразу меч исторгает.
   Он на противника с ним устремился.
   Астеропей же с копьём всё возился.
   Вырвать он ясень наружу пытался,
   Только он силе его не поддался.
   Древко тогда он сломить вдруг желает,
   Зря только время на это теряет,
   Так как с мечом тут Пелид налетает,
   Чрево его у пупа разрубает.
   Вылилась внутренность с кровью на землю.
   Тьма подступила, и он уж не внемлет.
   Тут же Пелид все доспехи срывает,
   И, величаясь победой, вещает:
   "В прахе лежи, воин смелый, безумный!
   Биться со мной ты решил неразумно!
   Род твой к широкой реке лишь восходит!
   Зевс вас могуществом всех превосходит!
   Дети Кронида мощнее намного
   Чада любого от бога речного!
   Род мой к владыке бессмертных восходит!
   Лично от Зевса Эак происходит!
   Отрасль Эака, Пелей многославный,
   Всех мирмидонов владыка державный!
   Я же Пелеем рождён и богиней!
   В прахе лежишь ты, поэтому ныне!
   Должен был ты трепетать пред Пелидом!
   Сам океан покорён был Кронидом!
   Очень боится он молний всех Зевса!
   Просто не знает, куда от них деться!"
  
   200-205-210-215-220
   Молвив, он пику свою вырывает,
   Вражеский труп тут же в воду кидает.
   Там его залили мутные волны.
   Рыбы и угри все этим довольны.
   Вкруг его тела толпой закипели,
   Почечный жир обрывали и ели.
   На пеонян тут пошёл сын Пелея,
   Жизнь для которых была всё ж милее.
   Воины конные бросились в бегство
   Берегом Ксанфа - одно у них средство.
   Гибель вождя пеонян ужаснула.
   Гордая смелость в них сразу уснула.
   Там он убил Ферсилоха, Мидона.
   Кровь проливал он под звуки их стона.
   Эния сверг он вождя, Астипила.
   Всех ужасала великого сила.
   Фразию, Мнессу, затем Офелесту,
   Всем обеспечил в Аиде по месту.
   Многих еще бы отправил к Аиду,
   С гневом тут Ксанф вдруг вещает Пелиду.
   Водный поток с глубины закрутился,
   В образе смертного бог обратился:
   "О Ахиллес, ты всех смертных сильнее!
   Небо с тобою, то Зевсу виднее,
   Раз он троян истреблять разрешает,
   Только вот мне гора трупов мешает!
   Светлые воды мои замутили,
   К морю священному путь преградили!
   Вынь из меня их, свирепствуй на поле!
   Мёртвых земля принимает и боле!
   Ты вызываешь моё изумленье,
   Лучше вообще прекрати истребленье!"
  
   225
   Сразу же Ксанфу Пелид отвечает:
   "Будет всё так, как Скамандр и желает.
   Воинов Трои я бить перестану
   Тут же, как только от крови устану.
   Сразу, как Гектора свергну я тоже.
   Пусть укротит он меня, если может.
   Войско надменного спрячется в стены.
   Будут тогда и во мне перемены!"
  
   230
   И на троян устремился ужасный.
   Даже богам был Пелид бы опасный.
   Гневно река между трупов бурлила.
   К Фебу с укором она возопила:
   "Бог сребролукий, исполни заветы!
   Зевс же велел перед битвою этой
   Трои сынов защищать неотступно!
   Ты ж устранился от боя преступно!
   Сумрак вечерний полей не скрывает!
   Свет же дневной лишь врагам помогает!"
  
   235-240-245-250-255-260-265-270-275-280
   А Ахиллес снова прыгнул в пучину,
   Чтобы живым там ускорить кончину.
   Ксанф всклокотал, весь до дна взволновался,
   Волны поднял, и от тел избавлялся.
   Мёртвых он с рёвом на берег выносит,
   Скрыл тех живых, кто спасти его просит.
   Он укрывал их водой от Пелида,
   Разбушевавшись всерьёз, не для вида.
   Бурными волнами бьёт он героя,
   Солнечный свет ему вот-вот закроет.
   Ноги Пелида держать уж не могут.
   Ждать он не стал, когда боги помогут.
   Быстро за вяз он схватился руками,
   Росший на бреге над Ксанфа волнами.
   Вяз своей связи с землёй не нарушил.
   Он, опрокинувшись, берег обрушил.
   Выскочил тут Ахиллес из пучины.
   Бегством спасаться имел он причины.
   Яростный Ксанф весь за ним устремился.
   Сбить его с ног бог реки всё стремился.
   Чтобы троян прекратить истребленье,
   Бог проявляет своё тут уменье.
   Чёрной волной он катился в долину,
   Сильно ударить хотел его в спину.
   Он же, герой, на ногах своих быстрых
   Нёсся вперёд, словно лучника выстрел
   Как чернопёрый орёл всем известный.
   Самый сильнейший ловец поднебесный.
   Медь всех оружий на нём лишь звучала.
   Яростно сзади волна всё рычала.
   Вбок от неё его ноги бросались.
   Все повороты рекой повторялись.
   С рёвом ужасным вода вслед стремилась,
   Словно бы в сад по каналу струилась.
   Будто преграду ей люди убрали,
   Будто по склону вниз волны бежали.
   Мелкие камни катились вслед с шумом.
   Времени нет предаваться тут думам.
   Чёрной волною так Ксанф гнал Пелида.
   Слишком большая у бога обида.
   Как бы ни быстр был Пелид быстроногий.
   Смертного бог всё ж быстрее намного.
   Несколько раз его сверху хлестало,
   В спину и в ноги вода ударяла.
   Несколько раз он бороться пытался,
   Встретить других тут богов всё старался.
   Очень вода замедляла движенье,
   Не получалося с нею сраженье.
   Бурная под ноги сильно хлестала,
   Прах из-под стоп у него вымывала.
   Крикнул Пелид, наконец, вверх взирая:
   "Зевс, я устал уже с Ксанфом играя!
   Кто же меня от реки здесь избавит?
   С нею сраженье героя не славит!
   Ты мне, конечно, ничем не обязан,
   Только вот я здесь, как путами связан.
   Мать Нереида меня обольщала,
   Смерть мне от Феба она обещала.
   Гектор меня, мол, сразить не сумеет.
   Он убивать лучше Ксанфа умеет!
   Он бы сразил и гордился бы славой.
   Гибнуть не хочется смертью неправой,
   Как свинопас, поглощённый потоком!
   Мне не предсказано это и Роком!"
  
   285-290-295
   Вдруг Посейдон и Афина явились,
   В образе двух человек появились.
   С речью к нему Посейдон обратился.
   Он в утешителя тут превратился.
   За руку взял его бог, ободряя,
   В скором спасеньи от вод, уверяя:
   "Храбрый Пелид, ты ничем не смущайся,
   К нам, олимпийцам, всегда обращайся.
   Мы здесь по воле богов и Кронида.
   Мы не позволим сгубить так Пелида.
   Ксанф утопить тебя просто не сможет.
   Я и Афина, сам Рок здесь поможет.
   Бурный поток успокоится скоро,
   И Ахиллесу не будет позора.
   Мудрый совет всё ж тебе предлагаем.
   Ты его выполнишь, мы полагаем:
   Бой не кончай, и убийства продолжи.
   В стены загнать всех троян ты тут должен.
   Тех, что спастись от тебя всё ж сумеют,
   Пусть они страх пред тобою имеют.
   После ты Гектору с яростью дикой
   Душу исторгни великою пикой.
   В стан возвращайся потом ты по праву.
   Мы же дадим тебе громкую славу!"
  
   300-305-310-315-320
   Так возгласивши, они удалились,
   Силой сначала своей поделились.
   Свежею силой Пелид укреплённый,
   Словом могучих богов ободрённый,
   Бросился в поле для нового боя.
   Щит и оружье имел он с собою.
   В поле ж залитом, вода поднималась.
   С места ударами волн всё снималось.
   Множество воинов павших всплывало.
   Даже доспехи волной поднимало.
   Прыгал он выше, от волн убегая.
   Ярости Ксанфа уже избегая.
   Крепче, быстрее он стал после встречи,
   И окрылённым словами их речи.
   Но и Скамандр не обуздывал гнева.
   Волны хотел бы поднять он до неба.
   Пуще свирепствовал бог на Пелида.
   В нём нарастали и гнев, и обида.
   И, воздымаясь над брегом валами,
   Он заревел, словно стадо с волами:
   "Брат Симоис, поднимись над брегами,
   Помощь нужна для борьбы мне с врагами!
   Вместе с тобой обуздаем Пелида!
   Слишком силён он и для Приамида!
   Он побеждает троян всех свободно!
   Многим богам его ярость угодна!
   Нет никого, кто его остановит!
   Он разрушение Трои готовит!
   Быстро наполни водою потоки!
   Бой предстоит с Ахиллесом жестокий!
   Страшные волны гони ко мне в поле,
   Здесь разгуляемся вместе на воле!
   Брёвна и камни кати пред собою,
   Грозного мы одолеем с тобою,
   И не спасёт ни краса, и не сила!
   Зря у богов мать доспехи просила!
   Лягут они с ним под чёрною тиной,
   Как над утопленной в бурю скотиной!
   Я их камнями закрою надежно,
   После песком закидаю прилежно!
   Чада ахейские пусть его ищут,
   Даже костей от него не разыщут!
   Им и холма насыпать не придётся,
   Так как здесь тело его не найдётся!"
  
   325-330-335-340
   Молвил и снова, напав на героя,
   С рёвом бушует, вот-вот его скроет,
   Пеной клокочет, бросается кровью,
   Трупами мёртвых, вредить чтоб здоровью.
   Волны стеною вокруг обступили,
   Думал уж Ксанф, что они победили.
   Гера за жизнь его тут испугалась,
   Сына Пелея спасти постаралась.
   Крикнула Гера богиня Гефесту:
   "В бой, хромоногий, здесь будешь ты к месту!
   Смертных губить для реки непристойно!
   Ксанфу с тобою сражаться достойно!
   Встань против Ксанфа, вступи с ним в сраженье,
   И устрани на полях волн движенье!
   Чтобы прервать это бурное буйство,
   Пламенем жарким верни его в чувство!
   Я же иду, чтобы Нота с Зефиром
   В поле направить за нужным нам миром!
   Бурю воздвигну от моря на сушу!
   Дым от пожара троян всех задушит!
   Всё поджигай, что огню служит пищей!
   Буря подхватит огонь, он не лишний!
   Жги все деревья, и Ксанфа не слушай!
   Сам он обычный ход битвы нарушил!
   Пусть он проклятьями нам громыхает!
   Пусть твой огонь ни на миг не стихает!
   Нужного жди от меня лишь приказа!
   После огонь укроти везде сразу!"
  
   345-350-355-360
   Сыну велела так Гера богиня.
   Он же во всём подчинялся ей ныне.
   Пламя Гефест сперва в поле направил.
   Трупы троян он гореть там заставил.
   Поле огнём быстро всё иссушило,
   Так как вода убежать поспешила.
   Также бывает, хоть Солнце не греет,
   Осенью сушит сады все Бореем.
   Бог на реку обратил затем пламя.
   Всё запылало, что было не камень.
   Зелени мирики, ивам и вязам
   Жаркий огонь был тут пищей обязан.
   Вспыхнули лотос и кипер тут сильно,
   Что у воды прорастали обильно.
   Рыбы в реке от огня затомились,
   В ямах глубоких одни затаились.
   В струях воды заныряли другие.
   Им не понять осложненья такие.
   Вскоре вода загорелась в потоке.
   Ксанф возопил, что всё это жестоко:
   "Нет, о Гефест, я не буду сражаться!
   Тут и любой предпочёл б воздержаться!
   Биться с тобой только Зевс лишь сумеет!
   Жар извергать здесь никто не умеет!
   Быстро гаси своё жаркое пламя!
   Я же сгорю, мои воды не камень!
   Я отрекаюсь от помощи смертным!
   Каждый из них всё равно будет мёртвым!
   Можешь им всё, что угодно, устроить,
   Даже огнём всю дотла выжечь Трою!"
  
   365-370-375
   Так говорил и горел бог потока.
   С ним поступали, конечно, жестоко.
   Воды его, как в котле, закипали,
   Люди когда в нём жиры растопляли,
   Пылкую сушь, под котлом разжигая,
   Быстро кипенья воды достигая.
   Так от огня вся река клокотала.
   В схватке с Гефестом вода в ней устала.
   К морю движенье её прекратилось,
   Будто в болото река превратилась.
   Ксанф к торжествующей Гере взмолился:
   "Гера, за что же твой сын разозлился?
   Пламенем жарким меня он пытает,
   Воду мою к небесам испаряет!
   Я пред тобою не столько виновен,
   И истреблять ахеян не настроен!
   Делали это здесь боги другие!
   Сами вы знаете, как и какие!
   Ныне они же троян защищают,
   Трою спасти от тебя обещают!
   Гера владычица, я укрощаюсь!
   Бога огня твоего устрашаюсь!
   Пусть и Гефест укротится скорее!
   Он же страшнее здесь бога Арея!
   Клятвой великой клянусь я бессмертных,
   В распри не лезть никакие у смертных!
   Даже пусть Троя, хоть вся запылает,
   Ей помогать уж вода не желает!"
  
   380
   Речи такие услышала Гера.
   К клятве Скамандра была у ней вера.
   Быстро богиня Гефесту велела:
   "Хватит, мой сын, ты уж сделал тут дело!
   Бога за смертных караешь жестоко.
   Польза земле всё же есть от потока!"
  
   381-384
   Быстро Гефест свой огонь укрощает.
   Воду Ксанф в русло своё возвращает
   Ксанф и Гефест успокоились оба.
   Битва меж ними была не до гроба.
   Гера богиня вся гневом кипела.
   Битву продолжить с другими хотела.
  
   385-390-395
   Между бессмертными вспыхнула злоба.
   В грудях взволновалася вся их утроба.
   Бросились шумно они друг на друга.
   В ужасе вся тут земная округа.
   Тяжко земля под стопами стонала.
   Небо мгновенно об этом узнало.
   Громкой трубою оно загудело.
   Страшное тут начиналося дело.
   Радостно Зевс наверху засмеялся,
   Видя, что бой меж богами начался.
   Первый Арей налетел на Афину,
   Речью поносной глуша всю долину,
   Медным, огромным копьём угрожая,
   Злобно её на весь мир унижая:
   "Снова ты наглая муха нас сводишь!
   Снова вражду меж бессмертными вводишь!
   Дерзость твоя на земле беспредельна!
   Жить от тебя надо всем нам отдельно!
   Вечно свирепствуешь сердцем повсюду!
   Рану свою от тебя не забуду!
   Сына Тидея напасть побудила!
   Смертного биться со мной убедила!
   Даже сама и копьё ты метала!
   Тело ужасно моё растерзала!
   Этого я никому не прощаю!
   Ныне расплату тебе обещаю!"
  
   400-405-410
   Молвив, ударил он в щит ей любезно,
   Только старанье его бесполезно.
   Щит многокистный копьё отражает.
   Силу оружия щит сей снижает.
   Видно, Арей забывает об этом.
   Злобу он долго держал под запретом.
   Дочь Громовержца слегка отступает,
   Камень огромный на поле хватает.
   Камень ребристый в межу был положен.
   Мир меж соседями им был заложен.
   Камнем Афина ударила в шею.
   Выбила в шее Арея траншею.
   Богу досталось, конечно, немало,
   Крепость Арея ударом сломало.
   Рухнул на землю любитель сражений.
   Долго лежал бог войны без движений.
   Семь десятин он покрыл своим телом.
   Очень довольна богиня тут делом,
   И, величаясь, она говорила:
   "Доброе дело с тобой сотворила.
   Может, безумный, теперь ты признаешь;
   Силы моей совершенно не знаешь!
   Выше могуществом я пред тобою!
   Ты не способен здесь к равному бою!
   Так как нагружен проклятием Геры!
   Нету изменник к тебе больше веры!
   Воинов бросил ахейских достойных,
   И защищаешь троян непристойных!"
  
   415-420
   Так говоря, на него не глядела,
   И Афродита нашла себе дело.
   За руку бога она поднимает.
   С поля ему уходить помогает.
   Пару увидела Гера царица.
   На Афродиту она очень злится,
   И обращается спешно к Афине:
   Надо преследовать их тебе ныне.
   С битвы Киприда уводит Арея.
   Ты догони их Паллада скорее!"
  
   425-430
   С радостью в сердце богиня Паллада
   Сделала то, что царице и надо.
   Пару мгновенно она догоняет,
   Геры желание тут исполняет;
   Бьёт в грудь Киприду могучей рукою,
   Сразу весь дух у неё успокоив.
   Сердце и ноги её обомлели.
   Оба легли, словно спать захотели.
   И, торжествуя, сказала Паллада:
   "Сделать и с Троей нам так же вот надо.
   Если троян защищают такие,
   Если там столь же отважны другие,
   Столь же слабы, какова Афродита,
   Скоро вся Троя, так будет разбита!"
  
   435-440-445-450-455-460
   Тихо осклабилась Гера богиня.
   Лично она помогла бы Афине.
   Только та справилась с делом успешно.
   Гере расправа казалась потешной.
   Тут Посейдон обращается к Фебу:
   "Очередь наша сразиться под небом.
   Бурный Арей с Афродитой страдают.
   Силы же наши тут зря пропадают.
   Стыдно, когда мы лишь только с тобою,
   К Зевсу вернёмся без шумного боя.
   Феб, начинай, ты годами моложе.
   Мне задираться уж как-то негоже.
   Раньше родился я, опыт имею,
   Биться на равных с тобою сумею.
   Ты безрассуден и зло забываешь,
   Зря за троян, может, здесь пострадаешь.
   Мы же с тобою на Трою трудились.
   Вспомни, как с нами тогда расплатились.
   Волю Кронида тогда исполняли,
   Лаомедона приказ выполняли.
   Стены я строил троянам проворно.
   Пас ты волов по долинам покорно.
   Год мы терпели лишения смирно,
   Думали, всё вскоре кончится мирно.
   Всё же конец тут другим оказался.
   Лаомедон нам платить отказался.
   Нас он с угрозами выгнал из Трои.
   Нам он грозился и рабство устроить,
   Даже грозился отрезать нам уши,
   Чем глубоко оскорбил наши души!
   Так почему же ты им помогаешь?
   Милостью к Трое меня ты пугаешь!
   Пусть все трояне погибнут навеки:
   Воины, пастыри, жёны и дети!"
  
   465
   И отвечает тут Феб Посейдону,
   Брату отца по людскому закону:
   "Энносигей, не забыл я обиду,
   Биться с тобою за смертных не выйду!
   Наши труды здесь я помню отлично.
   Думай, прошу, обо мне лишь прилично!
   Те, что обидели нас уж в Аиде!
   Снова на свет ни один к нам не выйдет!
   Жалким созданиям мстить недостойно!
   Сами умрут они все преспокойно!
   Смертные листьям древесным подобны.
   Чем же бессмертным они неугодны?
   Пищу земную едят в наказанье,
   И погибают, лишаясь дыханья!
   Нет, Посейдон, с тобой драться не буду!
   Лучше один у себя я побуду!
   Люди пускай убивают друг друга,
   Кровью своей удобряют округу!"
  
   470-475
   Так произнёс Аполлон, устрашившись,
   Брата отца вызвать в бой, не решившись.
   Этот поступок, вообще-то разумный,
   Сделал сестру Артемиду безумной,
   К власти она над зверями привыкла.
   Сразу обида в богине возникла.
   Гневно воскликнула Фебу богиня:
   "Ты убегаешь от битвы, брат, ныне?
   Славу победы другим оставляешь?
   С ними сражаться меня заставляешь!
   Лук, малодушный, ты носишь напрасно!
   Выкинь его, ведь оружье опасно!
   С этой поры прекрати похваляться,
   Что с кем угодно ты можешь сражаться!
   Слышала это я в доме Кронида!
   Ты опасаешься даже Пелида!"
  
   480-485
   Брат не ответил сестре возмущённой.
   Всё же ответ прозвучал раздражённый.
   Гера язвительно слово сказала,
   Сразу язык Артемиде связала:
   "Псица бесстыдная, что ты бормочешь?
   Биться со мною, безумная, хочешь?
   Только я буду тебе не под силу!
   Смертную лучше б подраться просила!
   С ними ты львицей себя величаешь!
   Гордая луком, стрелой жён встречаешь!
   С ними свирепствовать Зевс разрешает,
   Ланей, зверей бить тебе не мешает!
   Если ты хочешь со мною тут биться,
   Что же, урок для тебя пригодится
   Будешь хоть знать, что тебя я сильнее!
   Может, потом станешь чуть поумнее?"
  
   490-495-500
   Сразу же руки богини схватила.
   Левой руки ей на это хватило.
   Правою лук сорвала за спиною,
   С горькой усмешкой своей неземною.
   Бьёт по ушам Артемиду вдруг луком.
   Прочь та рванулася с диким испугом.
   Звонкие стрелы при этом рассыпав,
   Землю слезами вокруг всю осыпав.
   Быстро она унеслася на небо.
   Зевс ей отец. Он жестоким к ней не был.
   Жизнь так спасает свою голубица,
   Если успеет от ястреба скрыться,
   В трещину камня поспешно влетая,
   Слабых уловка довольно простая.
   Так Артемида исчезла из вида.
   Скрылась она у отца, у Кронида.
   Лук свой и стрелы собрать позабыла,
   Геры боялась, чтоб та не убила.
   Лете богине Гермес заявляет,
   Тоже отказ от борьбы объявляет:
   "Лета, я биться с тобой не намерен,
   Так как в победе твоей я уверен.
   Жёны у Зевса все силу имеют,
   И постоять за себя все сумеют.
   Если желаешь, то можешь хвалиться,
   Слаб, мол, Гермес, отказался сразиться!"
  
   505-510
   Так говорил он, а мать Артемиды,
   Гнев свой, скрывая, и чувство обиды,
   Лук на песке собирала и стрелы,
   Что разлетелись, но были все целы.
   Дочь же взошла на Олимп Громовержца,
   В медный чертог всех богов самодержца.
   Села она на колени к Крониду,
   И изливала слезами обиду.
   Громко при этом богиня рыдала.
   Платье душистое с ней трепетало.
   С лёгкой усмешкою, дочь обнимая,
   К сердцу при этом её прижимая,
   Голосом ласковым Зевс вопрошает:
   "Кто из бессмертных тебя обижает?
   Словно злодейство ты там сотворила.
   Или из смертных кого-то убила?"
   И отвечает богиня охоты,
   Бьющая ланей, зверей без заботы:
   "Гера царица меня оскорбила,
   Если б успела, то даже б убила!
   Распря от ней меж богами пылает!
   Мнений других она знать не желает!"
  
   515-520-525
   Так Артемида там Зевсу вещала,
   В распрю его меж богов посвящала.
   Тою порою вернулся Феб в Трою.
   Думал одно Аполлон, что устроить,
   Ныне чтоб город спасти от захвата.
   Лично его то была бы утрата.
   Храм свой в Пергаме он домом считает.
   В Трое его весь народ почитает.
   Прочие боги в Олимп возвратились,
   В гневе одни, а другие гордились.
   Сели они все вокруг Громовержца,
   Грозного в небе отца-самодержца.
   Силы, приложив свои и уменье,
   В поле Пелид продолжал истребленье.
   Трои мужей и коней звуконогих
   Он продолжал низвергать еще многих.
   Так от огня над пожаром великим
   Дым поднимался б столбом вдруг безликим.
   Он б от домов полыхающих слился.
   Город горел бы, коль Зевс б разозлился.
   Так Ахиллес разозлился на Трою.
   В поле пожар он троянам устроил!
  
   530-535
   Царь Илиона Приам престарелый
   С башни высокой Пелида узрел вдруг.
   Воины Трои пред ним все дрожали,
   Как от огня, быстро в поле бежали.
   Биться с героем никто не пытался.
   Он в одиночестве с пикой остался.
   Царь зарыдал и на землю спустился.
   Мысленно он с сыновьями простился.
   Тут изменилось его поведенье.
   Стражам ворот он даёт повеленье:
   "Настежь ворота держите руками!
   Пусть ополчения будут все с нами!
   Грозен Пелид, что их гонит уж близко!
   Слава троян не спускалась так низко!
   Вы пред Пелидом заприте все створы,
   Чтобы сюда не проникли бы воры,
   Чтоб Ахиллес в город наш не ворвался!
   Трою разрушить он ныне собрался!"
  
   540-545-550-555-560-565-570
   Настежь ворота они распахнули.
   Многим троянам жизнь этим вернули.
   Чтобы троян прекратить истребленье,
   Вылетел Феб, взяв туда направленье.
   Рати ж троянские к городу мчались.
   Силы у многих от страха кончались.
   Жаждой палимые, мчались все с поля.
   Тяжкой была их военная доля.
   Бурно с копьём их Пелид догоняет.
   Души отставших из тел изгоняет.
   Страшным свирепством в нём сердце пылало.
   Славы оно непрерывно желало.
   Взяли б в сей день аргивяне и Трою,
   Но Аполлон им заминку устроил.
   Он им навстречу воздвиг Агенора,
   Славную ветвь старика Антенора.
   Сердце ему Феб отвагой наполнил.
   Воин его пожеланье исполнил.
   Скоро он встретил его, Ахиллеса.
   Встретил, как льва, порождение леса.
   К буку, растущему, Феб прислонился.
   Облаком тёмным от глаз он укрылся.
   Смерть бог готов отвести от героя,
   И от копья Ахиллеса укроет.
   Сердце героя сжималось от страха,
   В мыслях готов к наступлению краха.
   Он говорил со своею душою:
   "Горе мне будет, конечно большое!
   Если пред ним я совсем оробею,
   Пикою твёрдо владеть не сумею,
   В бег обращусь, как бегут и другие!
   Головы рубит он просто такие!
   Быстрый Пелид непременно догонит!
   Тех, кто спасётся, он в стены загонит!
   Грозного надо отвлечь от бегущих!
   Полем направлюся к Иде зовущей!
   Может, достигну вершин тех лесистых!
   Звонкое пенье там птиц голосистых!
   В частом кустарнике временно скроюсь,
   Вечером выйду, в потоке умоюсь,
   И незаметным вернусь потом в Трою!
   Только напрасно я думы устроил!
   В поле меня он, конечно, увидит!
   Мыслей Пелида сам Зевс не предвидит!
   Если за мной он устроит погоню,
   Сразу меня быстроногий догонит!
   Смерти суровой тогда не избегну,
   Даже к оружию если прибегну!
   Он, несомненно, сильнее всех смертных!
   Даже доспехи на нём от бессмертных!
   Лучше уж здесь его пикою встречу!
   Может, и тело его тут отмечу!
   Он же не бог, проницаем для меди!
   Только не надо пред быстрым мне медлить!
   Зевс ему славу дарует повсюду!
   Ох, не уйду я сегодня отсюда!"
  
   575-580-585
   Так он подумал и ждал Ахиллеса,
   Словно тот лев из дремучего леса.
   Храброе сердце велело сражаться,
   В битве достойно с могучим держаться.
   Так на охотника барс вдруг выходит.
   Даже при лае он прочь не уходит.
   Даже копьём поражённый он бьётся,
   Может, и даже победы добьётся.
   Или же ляжет во прахе убитым.
   Бой для ловца будет с ним не забытым.
   Сын Антенора был воин бесстрашный.
   В бой он собрался вступить рукопашный.
   Биться решил он с могучим Пелидом,
   И не смущался его грозным видом.
   Выпуклый щит он, держа пред собою,
   Смело призвал вдруг ужасного к бою:
   "Видно, надежду ты в сердце питаешь,
   Ныне и Трою всю взять полагаешь!
   Нет, безрассудный, на то не надейся!
   Лучше ты кровью своею залейся!
   Много еще нас во граде бесстрашных!
   Встретим достойно всех вас в рукопашной!
   Бед еще много хлебнёте за Трою!
   Я обещаю, мы вам их устроим!
   Жён и детей мы своих защищаем,
   И, Ахиллес, мы убийств не прощаем!"
  
   590-595-600-605-610
   Молвил и пику он мощно метает.
   В голень Пелиду боец попадает,
   Но отскочила тут медь от поножи.
   Божеский дар, он в защите надёжен.
   На Агенора Пелид устремился,
   С дерзким покончить скорее стремился.
   Но Аполлон Агенора скрывает,
   Мраком глубоким его покрывает,
   Быстро его удаляет из боя,
   Сына ж Пелея повлёк за собою.
   Бог Агенора вид сам принимает,
   И притворился, что прочь убегает.
   Этим прервал Феб троян истребленье,
   Вызвав у многих друзей удивленье.
   Жаждал Пелид лишь догнать в поле Феба.
   Он же не знал, что пред ним житель неба.
   Хитростью Феб обольщал человека.
   Боги такое творят век от века.
   Быстрого льстил он надеждой Пелида,
   Что догоняет он Антенорида.
   Тою порою троян ополченья
   К граду примчались, найдя там спасенье.
   Радостно город они наполняли,
   Будто победу данаев отняли.
   И ни один не остался снаружи,
   Чтобы отставших еще обнаружить,
   Чтобы найти там друзей ослабевших.
   Не было воинов тут не робевших.
  
  
   ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.
   УМЕРЩВЛЕНИЕ ГЕКТОРА.
  
   5-10
   С ужасом в город трояне вбежали.
   Долго они потом пот прохлаждали,
   Пили и жажду свою утоляли,
   Вдоль на стене у забрал все стояли.
   А аргивяне к стене неслись дружно,
   Плечи, щитами закрыв, как и нужно,
   Чтобы от стрел не погибнуть случайно.
   Были довольны они чрезвычайно.
   Гектор же, скованный гибельным роком,
   Был ошеломлен Пелида уроком.
   Он перед Скейскою башней остался,
   Схватку с Пелидом устроить пытался.
   Феб между тем говорил уж Пелиду,
   Снова вернувшись к обычному виду:
   "Гонишь меня, Пелейон, ты напрасно!
   Феба преследовать смертным опасно!
   Бога во мне ты упорно не видишь,
   Так и Судьбу свою скоро обидишь!
   Ты пренебрег всех троян ополченьем,
   Гнался за мной за одним с увлеченьем!
   В стены они все успели уж скрыться!
   С богом же смертный не может сразиться!
   Смерти ведь я никогда не доступен!
   Замысел твой к олимпийцу преступен!"
  
   15-20
   С гневом Пелид тут обман замечает,
   И Аполлону он так отвечает:
   "Ты обманул меня, Феб искуситель,
   Вредных небесных богов представитель!
   В поле отвлёк от стены илионской!
   Дело достойное славы шпионской!
   Многие б в Трою совсем не попали!
   Землю они бы пред нею глодали.
   Славы прекрасной меня ты лишаешь,
   Вредных троян без труда там спасаешь!
   И не страшисся ответной ты мести!
   Я б отомстил, если б жили мы вместе!"
  
   21-24
   Молвив, решительно к граду понёсся.
   Топот ног быстрых до неба донёсся.
   Словно, как конь скаковой в состязаньи,
   Прочих лишает на приз притязаний.
   Он позади оставляет их многих.
   Быстро мелькают могучие ноги.
  
   25-30-35-40-45-50-55-60-65-70-75
   Сам царь Приам его первый увидел.
   Он от него всем несчастье предвидел.
   Царь хорошо разглядел Ахиллеса,
   Медью блестящего жуткого беса.
   Полем тот нёсся, сверкая доспехом,
   К новым готовый кровавым успехам.
   Он, как звезда, что лишь осенью видно,
   Имя которой для слуха обидно.
   (Псом Ориона её называют.
   Люди друг друга звездою пугают.)
   Всех она ярче на небе блистает.
   Грозным знаменьем для смертных бывает.
   Медь так сверкала на теле Пелида.
   Вспыхнула в сердце Приама обида.
   Он сыновей его многих сражает,
   Гибелью лично ему угрожает.
   Горестно руки царь к небу вздымает,
   С башни высокой вдруг крик поднимает
   Речь, направляя, к любезному сыну,
   Видит которого с башни он спину.
   Тот пред вратами стоит с грозным видом,
   Ждёт, чтоб сразиться с могучим Пелидом.
   "Сын мой, не жди ты один Ахиллеса!
   Льву он подобен из тёмного леса!
   Если б он смертным обычным являлся,
   В поле давно бы убитым валялся!
   Псы бы давно его труп растерзали!
   Воины наши смелее б дерзали!
   Горесть бы в сердце моё не вселилась!
   Глядя на вас бы, оно веселилось!
   Многих сынов у меня отнимает
   Жадно доспехи с могучих снимает!
   Жизни лишил молодых и прекрасных!
   Или же в рабство продал их напрасно!
   Вот и теперь, Ликаона не вижу,
   Нет Полидора - я смерть их предвижу!
   Юноши милые от Лаофои!
   Может в плену, молодые герои?
   Выкупим мы их тогда непременно!
   Золото, медь убеждают отменно!
   Много сокровищ в приданное дали,
   Много имеем за скот, что продали!
   Если попали они уж к Аиду,
   Пусть же Эринии мстят и Пелиду!
   Только бы ты не погиб, им сражённый!
   В Ад не попал б от брони обнажённый!
   Если Пелид твою душу изгонит,
   Горести всем нам большие нагонит!
   В город войди, милый сын, поскорее!
   Пика Пелида намного быстрее!
   Будь же ты с нами, мой сын, в Илионе!
   Место займёшь моё скоро на троне!
   Жизнь сохранишь нам свою ты по праву!
   Сына Пелея лишишь его славы!
   Здесь из-за стен отвратишь ты несчастье!
   Видеть тебя для меня будет счастье!
   О, пожалей же ты бедного старца!
   Надо тебе за меня постараться!
   С башен и стен защищать надо Трою!
   Так ты спасение многим устроишь!
   Громкую славу не дашь так Пелиду,
   И отомстишь ты ему за обиду!
   Сладостной жизни своей не лишишься,
   Братьям оставшимся, мне пригодишься!
   Жизнь пред дверями уж близкой могилы
   Вдруг перестала казаться мне милой!
   Казнь мне ужасную Зевс обещает -
   Гибель сынов всех моих предвещает!
   Хочет, чтоб видел я дочек влекомых
   В вечное рабство в местах незнакомых!
   Чтобы я видел младенцев убитых,
   Главы которых о землю разбиты!
   Видел невесток, влекомых врагами
   С липкими кровью невинных руками!
   Сам я последний паду на пороге!
   Скорбно душа в Ад пойдёт по дороге!
   Тело когда растерзают мне медью,
   Может, не будут они долго медлить!
   Псов, что кормил я, привратные стражи,
   Прочь отогнать их никто не прикажет!
   Крови напьются моей, лягут рядом
   С сердцем унылым, с нерадостным взглядом!
   Юноша, павший от меди опасной,
   Как ни лежит он, всё тело прекрасно!
   Старец убитый седой, безобразный
   Взор от себя отвращает он разный!
   Может, мой стыд мои псы и не тронут!
   Пусть же враги в слезах женщин утонут!"
  
   80-85
   Старец так сыну вопил с верха башни,
   Волосы рвал, как сорняк с хлебной пашни.
   Душу же Гектора с места не сдвинул.
   Тот лишь поближе копьё пододвинул.
   Он Ахиллеса врага тоже видел,
   Схватку смертельную с быстрым предвидел.
   Мать же с другой стороны возопила.
   Сына за стену зайти попросила,
   Груди свои тут ему показала
   Вспомнить про них мать ему приказала:
   "Детский твой плач утоляла я ими!
   Будь же, мой сын, и в бою рядом с ними!
   В стены войди, там не стой одиноко!
   Зверь Ахиллес ведь уже недалёко!
   Он душегубством с Ареем сравнимый!
   Там одолеет тебя, сын любимый!
   Ты со стены отражай сего мужа!
   Трое и нам ты живым всегда нужен!
   Он же похитит твоё там и тело!
   Псы растерзают его, то не дело!
   Мы же оплакать тебя здесь не сможем,
   И у Аида душе не поможем!"
  
   90-95-100-105-110-115-120-125-130
   Сына родные вдвоём умоляли,
   Плакали оба и даже рыдали.
   Сердцу они только боль причиняли,
   Но намерений его не меняли.
   Твёрдо решил он встречать Ахиллеса,
   Будь тот, хоть львом, из дремучего леса.
   Он, как дракон у ворот ожидает.
   Злоба рассудок его побеждает.
   Словно он трав ядовитых наелся,
   Или же гневом своим перегрелся.
   Страшно глядит на врага пред собою,
   И приготовился к смертному бою,
   Щит, прислонив к основанию башни.
   А Ахиллес приближался от пашни.
   Гектор промолвил тут, мрачно вздыхая:
   "Стыд и позор, если тело спасая,
   В стенах укроюсь, как робкий, от битвы,
   Богу, читая, средь женщин молитвы.
   Полидамас предлагал скрыться в стены.
   Он же предвидел в бою перемены.
   Если б вчера я послушал советы,
   Мог говорить бы другие ответы.
   Много людей я сгубил в безрассудстве.
   Разум мой был, словно в пьяном беспутстве.
   Стыдно теперь пред троянским народом.
   Годен лишь птиц я пугать в огороде.
   Ныне любой гражданин скажет в Трое:
   Гектор троянам всем гибель устроил!
   Он на свою понадеялся силу,
   И Ахиллеса грозился осилить!
   Ныне, чтоб в град свой родной возвратиться,
   Должен с Пелидом ужасным я биться!
   Должен теперь перед Троей погибнуть,
   Или же славу победой воздвигнуть!
   Может быть, к миру склонить Ахиллеса?
   Он же не зверь из дремучего леса!
   Может, Пелид уж насытился кровью?
   Время пришло заниматься любовью?
   Вместо сражения с ним в рукопашной
   Щит я оставлю свой здесь светлобляшный.
   Щит и копьё, прислоню всё к твердыне,
   Мир заключить попытаюсь с ним ныне.
   Если ему возвращу я Елену,
   Чтобы судили её за измену.
   С нею верну, что Парис к нам доставил.
   Этим он повод к войне предоставил.
   Выдам Атридам богатства все Трои.
   Битвам конец надо срочно устроить!
   Боги! О чём это я размечтался?
   Меди удар мне бы сразу достался!
   Он не уважит меня из-за мести!
   Каждый бы сделал так на его месте!
   Нагло убьёт он меня без защиты.
   В схватке спасение лучше ищи ты!
   Нет, разговор у нас мирным не будет,
   Славу один только в битве добудет!
   Зевс Олимпиец нас быстро рассудит!
   Бог одному лишь победу присудит!"
  
   135-140-145-150
   Так Приамид у ворот размышляет.
   Видя врага, Пелид бег прибавляет.
   Словно Арей он к стене приближался.
   Гектор плотнее к воротам прижался.
   Страх его взял от сиянья доспеха.
   Быстро исчезла надежда успеха.
   Медь Ахиллеса, как Солнце, сверкала.
   Сердце в груди Приамида скакало.
   Он уж не мог оставаться на месте.
   Ноги запрыгали с сердцем тут вместе.
   Бросился Гектор стремительно в бегство.
   Бегал он так от грозы только в детстве.
   Бег Ахиллеса тут вдруг изменился.
   Соколом он вдруг за ним устремился.
   Сокол быстрейшая птица пернатых,
   Бьёт на лету без вины виноватых.
   Словно за робкой голубкой он мчался.
   Дрот на плече у него лишь качался.
   В стороны Гектор вилял от погони.
   Быстрый Пелид его скоро догонит.
   Мимо холма, смоковницы бежали,
   Ветви которой от ветра дрожали.
   Оба они вдоль стены быстро мчались.
   Оба к ключам светло-струйным примчались.
   С них начинается Ксанф быстроводный.
   Ниже течёт он рекой полноводной.
   Тёплый один ключ. Он паром клубится.
   С холодом вечно другой ключ струится.
   Снегу со льдом он подобен и летом.
   Слиться спешит он с горячим при этом.
  
   155-160-165-170-175
   Возле ключей для дневного приёма
   Каменных сделаны два водоёма.
   В мирные дни, чтобы женщины Трои,
   Стирку одежды могли в них устроить.
   Но у ключей бегуны не остались.
   Дальше они вдоль стены состязались.
   Сильный бегун впереди был немного,
   Сзади сильнейший, похожий на бога.
   Приз у бегущих не кожа воловья,
   Что пригодится любому сословью.
   Призом была здесь лишь жизнь Приамида.
   Мучила сильно того тут обида.
   С неба на них божества все смотрели,
   Взоры которых азартом горели.
   И говорит им владыка бессмертных:
   "Горе, я вижу, творится у смертных.
   Жалостью сердце моё уж пылает.
   Гектора кончить Пелид там желает.
   Гектор к сжиганию бёдер причастен.
   Ныне сей муж благодушный несчастен.
   Дым благовонный от высей Пергама
   Часто вздымался по Иде мне прямо.
   Ныне его там Пелид догоняет.
   Пику потом бегуну он вгоняет.
   Боги, решайте скорее, что делать?
   Можно еще их судьбу переделать.
   Можно еще жизнь спасти Приамиду.
   Или победу дадим всё ж Пелиду?"
  
   180
   Зевсу немедленно дочь отвечала,
   Та, что Геракла когда-то встречала:
   "Молний отец, чёрных туч ты гонитель.
   Каждого бога везде повелитель.
   Ты, Громовержец, не дело вещаешь!
   К смертному смерть не пускать обещаешь!
   Волю твори, но все мы согласны!
   Смертных в богов превращать нам опасно!"
  
   185
   Ей отвечает тут тучегонитель:
   "Действуй, Тритония, ты исполнитель!
   Ныне запретов своих я не ставлю,
   Действий свободу самим предоставлю!"
   Словом Кронид окрыляет Афину.
   Бурно она понеслася в долину.
  
   190-195-200-205-210-215-220
   Гектора гнал Ахиллес непрестанно.
   Гонит оленя так пёс неустанно.
   С лога, подняв, он за быстрым несётся.
   Хитрый олень от него не спасётся.
   Если он в страхе под куст припадает,
   Пёс его ищет и вновь нападает.
   Гектор так жаждал уйти от погони,
   Зная, его быстроногий догонит.
   Он у Дарданских ворот всё старался,
   Плотно прижаться к стене там пытался.
   Лучники сверху его бы прикрыли,
   Тучею стрел бы Пелида накрыли.
   Но Ахиллес был быстрей Приамида,
   И не пускал он к стене, вот обида!
   В поле его отгонял он обратно.
   Счастье военное всё же превратно.
   Сам же летел вдоль твердыни,
   Словно защитником сделался ныне.
   Будто во сне один ловит другого,
   Но остаётся ловец без улова.
   Жертва упорно пытается скрыться,
   Только не может успеха добиться.
   Так Приамид от судьбы бы и скрылся,
   Если б нему Аполлон не явился.
   Он укрепил его силы и ноги.
   Лучше бы в город забросил ко многим.
   К бою готовым, своим ополченьям.,
   Знак подавал Ахиллес со значеньем.
   Он запрещал им стрелять в Приамида,
   Чтобы со славой не вышла обида.
   Снова к ключам бегуны прибежали,
   К тем, что две разные воды рожали.
   Зевс распростёр тут весы золотые,
   Жребии бросил на них не простые--
   Гектора жребий и жребий Пелида.
   Ныне же будет один у Аида!
   Взял посредине, весы поднимает.
   Гектора жребий Аид прижимает.
   Чаша его до земли опустилась.
   Небо с героем живым уж простилось.
   Сразу же Феб от него удалился,
   Но у Пелида тут гость появился.
   Взором, сияя, явилась Паллада,
   Сыну Пелея сказала, что надо:
   "Ныне, герой, я надеюсь, с тобою
   Гектора кончим, голодного боем!
   В стан на суда ты вернёшься со славой,
   Сильного свергнув врага своей правой!
   Ныне тебе Аполлон не помеха!
   Славная будет для неба потеха!
   Встань, отдохни от погони, могучий!
   День этот в жизни твоей будет лучший!
   Я Приамида найду непременно!
   Биться с тобою он будет отменно!
   Если не хочет, то силой заставлю,
   Прямо пред пикой твоею поставлю!"
  
   225-230
   Так говорила богиня с Пелидом.
   Он покорился ей с радостным видом.
   Стал, опершись, на свой дрот пелионский.
   Этим закончил он бег марафонский.
   Зевса же дочь тут вперёд устремилась,
   Сразу пред Гектором вдруг появилась.
   В виде Дейфоба, то сын у Гекубы,
   Звучно сказала сквозь пухлые губы:
   "Брат мой, тебя Ахиллес притесняет,
   Быстро вкруг города Трои гоняет,
   Бег прекрати -- это стало опасно,
   Встретим могучего вместе бесстрашно!"
  
   235
   Гектор ответил ей, шлемом сверкая,
   Тяжко от долгого бега вздыхая:
   "О, Деифоб, ты всегда был любезен,
   Ныне становишься даже полезен!
   В городе нету мне лучшей замены!
   Ради меня ты выходишь за стены!
   В помощь мне выйти могли б и другие,
   Видно боятся за жизни пустые!"
  
   240-245
   Вновь говорила тут дочь Громовержца,
   Неба, земли и богов самодержца:
   Мать и отец меня там заставляли!
   В граде остаться друзья умоляли!
   В городе все переполнены страхом!
   Выход за стены им кажется крахом!
   Но по тебе сокрушалося сердце!
   Я там не знал от тоски куда деться!
   Вот почему нахожусь я с тобою!
   Станем мы оба готовые к бою!
   Копья щадить мы теперь уж не будем!
   Может, победу тут вместе добудем!
   Иль Ахиллес умертвит нас обоих!
   Наши доспехи возьмёт он с собою!
   К Чёрным судам увлечет, несомненно,
   Кровью покрытых багряной отменно!"
  
   250-255
   Так говоря, его бег направляет,
   И к Ахиллесу их путь пролагает.
   Оба героя сошлись вдруг внезапно,
   Словно не бегали долго азартно.
   Первым слова Приамид восклицает:
   "Я, Ахиллес, уж себя порицаю,
   Что уклонялся от схватки с тобою!
   Не был готов я к смертельному бою!
   Трижды вкруг города мы обежали!
   Копья, готовые к битве, держали!
   Путь я прошёл, что был Зевсом отмерен!
   Больше я бегать уже не намерен!
   Это на славе моей отразится!
   Сердце велит мне с тобою сразиться!
   Битве с тобой мне ничто не мешает!
   Кто победит - это Зевс пусть решает!
   Если мне славу дарует Зевс с честью,
   Тело твоё я клянусь не бесчестить!
   Радостно сердцем победу ликуя,
   Только доспехи твои совлеку я!
   Тело ж твоё возвращу мирмидонам!
   Нашим то будет с тобою законом!
   Также поступишь и ты с моим телом,
   Если не справлюсь с кровавым я делом!
   Боги свидетели боя пусть будут!
   Наших условий они не забудут!"
  
   260-265-270
   Грозно вскричал на него быстроногий:
   "Гектор, ты враг ненавистнее многих!
   Мне не нужны тут с тобой договоры!
   Только оружием все разговоры!
   Нет и не будет меж нами союза!
   Льву ведь с овцой договор - то обуза!
   Вечно враждебны они друг ко другу!
   Мы насмешили б союзом округу!
   Дружба, любовь неуместны с тобою!
   Быть между нами лишь смертному бою!
   Пусть распростёртый один из нас ляжет!
   Кровью своей он другого уважит!
   Ныне искусство ты ратное вспомни!
   Плена, пощады не будет, запомни!
   Чтоб поединок смотрелся прилично,
   Биться со мною ты должен отлично!
   Бегство отсюда уже невозможно!
   Вновь Тритогена вернёт осторожно!
   Должен ты ныне за кровь рассчитаться!
   Бою меж нами пора уж начаться!"
  
   275-380-285
   Молвив, он в Гектора пику метает,
   Но Приамид тут к земле припадает.
   Пика над ним просвистела ужасно,
   В землю вонзилася жалом напрасно.
   Вырвав, её Ахиллесу Паллада
   Вновь подаёт, что тому было надо.
   Гектор богини, конечно, не видит.
   Гибель свою он пока не предвидит.
   Громко воскликнул герой тут Пелиду:
   "Чуть не нанёс ты мне пикой обиду!
   Видно, Зевс смерти моей не желает,
   Острую медь от меня отклоняет!
   Зря ты вещал, что Кронид, мол, с тобою!
   Слишком ты был говорлив предо мною!
   Речью меня победить ты старался,
   Силу, отважность отнять попытался!
   Нет, я бежать от тебя не намерен!
   Путь бегуна мной сполна уж отмерен!
   В спину копьё мне твоё не вонзится!
   Глядя в лицо лишь, ты должен сразиться!
   Грудь мне пробей, если Зевс помогает!
   Бог мне ударить в ответ предлагает!
   Если бы медь в твоё тело вонзилась,
   Брань бы для Трои сынов упростилась!"
  
   290-295-300-305
   Молвив, в Пелида он пику метает,
   Точно в средину щита попадает.
   Только копьё от щита отскочило.
   Гектора это всерьёз огорчило.
   В сторону пика от них улетела.
   Больше она никого не задела.
   Он же копья, не имея другого,
   Громко на помощь зовёт Деифоба.
   Быть без оружия в схватке опасно,
   Только вот брату кричит он напрасно.
   Брата отсутствие он замечает.
   Гектор на зов свой себе отвечает:
   "Горе, нет храброго брата со мною!
   Мыслил же я, что он сзади за мною!
   В городе брат Деифоб отдыхает!
   Он о судьбе моей там воздыхает!
   Видно, меня обманула Паллада!
   Значит, богам уже смерть моя надо!
   Вряд ли теперь я найду избавленье!
   Боги готовили смерть без сомненья!
   Зевс с Аполлоном меня охраняли!
   Гибель они от меня отгоняли!
   Что-то у них там вверху изменилось!
   Чаша с судьбой моей вдруг наклонилась!
   Но я без боя не буду ложиться,
   И Ахиллесу придётся трудиться!"
  
   310-315-320-325-330-335
   Так произнёс он и нож вынимает,
   Место который в ножнах занимает.
   Слева они у него находились,
   И без копья, вот теперь, пригодились.
   Нож был огромный и тяжкий из меди.
   Главное с ним в нападеньи не медлить.
   Словно орёл он бросается смело.
   Нож смертоносный он держит умело.
   Будто овцу он Пелида зарежет,
   Если копьё ему путь не отрежет.
   Тут не нужны уж угрозы и речи.
   Быстрый Пелид приготовился к встрече.
   Дух его мигом наполнился гневом.
   Ярко сияли доспехи под небом.
   Щит он прекрасный к груди прижимает.
   Пику свою над плечом поднимает.
   Грива над шлемом волнуется златом,
   Словно спешит за вечерним закатом.
   И, как Геспер, звёзды все затмевая,
   Пика сверкает его боевая.
   Ею он правой рукой потрясает,
   Место на теле врага выбирает.
   Чтоб его жизни лишить непременно,
   Точность удара должна быть отменна.
   Но ведь герой весь покрыт был доспехом,
   Что у Патрокла он снял и с успехом.
   Дар от богов для копья недоступен.
   Гектор и в этом пред ним был преступен.
   Только низ шеи доступен для меди.
   С точным ударом Пелид не промедлил.
   Горло, минуя, вонзилося жало,
   В белое тело героя вбежало.
   Словно в постель он ложится на прахе.
   Он был в сознании, даже не в страхе.
   Громко вскричал Ахиллес, торжествуя:
   "Гектор, ты пал, но всё же живу я!
   Друга убил ты и мести достоин!
   Между троян ты отличный был воин!
   Я устранён был по собственной воле!
   Ты злодеянья творил в бранном поле!
   Враг безрассудный, о мести не думал,
   Сжечь корабли наши в стане задумал!
   Птицы и псы разорвут твоё тело!
   Мстить за убитых - почётное дело!"
  
   340
   Тяжко дыша, Приамид заявляет,
   Он Ахиллеса у ног умоляет:
   "Жизнью родных я твоих заклинаю!
   Тело моё пусть же псы не познают!
   Выкуп богатый себе ты устроишь,
   Если меня хоронить будут в Трое!
   Меди и злата потребуй, сколь хочешь!
   Дай лишь воздать мне последнюю почесть!
   Можешь родных на колени поставить!
   В дом возврати, чтоб огню предоставить!"
  
   345-350
   Мрачно смотря, говорит быстроногий:
   "Тщетно ты, пёс, обнимаешь мне ноги!
   Зря и родными меня умоляешь!
   Злость лишь сильнее во мне распаляешь!
   Столько ты зла мне принёс, пёс паршивый!
   Сам я зубами бы рвал твои жилы!
   Псов отгонять от тебя я не буду!
   Сам их к тебе подозвать не забуду!
   Сколько бы меди и злата ни дали,
   Тело твоё бы родным не отдали!
   Золото пусть хоть тебя перевесит!
   Кровь, что пролил ты весами не взвесить!
   В Трое тебя никому не покажут!
   Почесть тебе только псы лишь окажут!"
  
   355-360
   Дух, испуская, тут Гектор вещает,
   Близкую гибель ему предвещает:
   "Знал, что Пелида молить бесполезно!
   Сердце в груди у тебя ведь железно!
   Но трепещи же и ты перед гневом!
   Боги тебя покарают под небом!
   Близок уж час, тебя смерти подвергнут,
   В Скейских воротах стрелою низвергнут!
   Феб с Александром такое содеют!
   Жаждут трояне все смерти злодею!"
   Тут говорящего смерть забирает.
   Тело его навсегда умирает.
   Молча, душа поспешила к Аиду,
   Смерти, желая, скорее Пелиду.
  
   365
   Тот же кричит уже мёртвому телу:
   "Смерть твоя - польза ахейскому делу!
   Зевсу за гибель твою я отвечу!
   Гибель достойно свою тоже встречу!"
  
   370
   Молвив, копьё вырывает из трупа.
   Воинов в круг собралася тут группа.
   Пику свою он из рук выпускает,
   Кровью облитый, доспех совлекает.
   Все изумлялись победе Пелида,
   И поносили они Приамида.
   Каждый пронзал его мёртвое тело,
   Словно святое все делали дело.
   И говорили иные друг другу,
   Весть, разнося, на большую округу:
   "Раньше он зверем носился бездушным!
   Ныне убийца стал мягким, послушным!"
  
   375-380-385-390
   Скоро его обнажил быстроногий.
   Речь обратил к ахеянам он многим:
   "Други ахейцы, вы слуги Арея!
   Трою разрушим теперь мы быстрее!
   Свергнут защитник их самый способный!
   Воинам нашим он был неудобный!
   Крови пролил Гектор нашей немало!
   Пика моя его всё же сломала!
   Стены теперь мы атаке подвергнем,
   И с высоты их троян тоже свергнем!
   Может, они и не будут сражаться?
   Все убегут, чтоб подальше держаться!
   Гектору город пустой весь оставят!
   Мёртвого мёртвым царить там оставят!
   Или же будут они защищаться,
   Чтобы с гостями извне не общаться!
   Только оставим пока их в покое!
   Мёртвого друга пора успокоить!
   Друг мой Патрокл у судов ожидает,
   Ждёт погребенья и молча страдает!
   Он не оплакан, и это не дело!
   Ждёт с нетерпеньем огня его тело!
   Помнить его буду я до кончины!
   Память стереть мою, нету причины!
   Помнить его буду я и в Аиде,
   Если встречать там меня он не выйдет!
   Ныне ж победную песню воспойте!
   В стане усталость свою успокойте!
   В стан мы пойдём, волоча Приамида!
   Славой порадуем там и Атрида!
   Гектор божественный нами повержен!
   Он растерзанию будет подвержен!"
  
   395-400-405-410-415-420-425
   Он, быстроногий, плохое задумал,
   Казнь недостойную трупу придумал.
   Голени ног протыкает сам лично,
   Ремни сквозь жилы просунул отлично,
   И привязал труп к своей колеснице.
   Красною кровью покрыты там спицы.
   Голову тела он в прахе оставил,
   Бурных коней своих мчаться заставил.
   И полетели послушные кони.
   Даже их ветер теперь не догонит.
   В прахе глава мертвеца волочится.
   Гектор не думал, что так с ним случится.
   Вся голова почернела от пыли.
   Вид сей ужасный, друзья б не забыли.
   Прах от влекомого следом клубится,
   Будто с землёй продолжает он биться.
   Чёрные кудри её подметают,
   Словно живые, еще подрастают.
   Мёртвым уйти надо с честью позволить.
   Зевс Приамида ж даёт опозорить.
   Мать с высоты сей позор увидала.
   С воплем надрывно она зарыдала.
   Пышный платок с головы мать срывает.
   Волосы с корнем себе вырывает.
   Вопль до ушей Ахиллеса донёсся.
   Он равнодушно тут к горю отнёсся.
   Видел позор и отец престарелый.
   Мечется он, как в дыму угорелый.
   Граждане Трои позор тоже видят,
   И Ахиллеса они ненавидят.
   В городе плачут троянки, рыдая,
   Может, мужей их ждёт участь такая.
   Весь Илион содрогался от горя,
   Словно пылал он под ветрами с моря.
   Старца Приама с трудом задержали.
   Ноги его уж к воротам бежали.
   В поле за сыном он выйти стремился,
   Чтобы над ним Ахиллес так глумился.
   Он умолял, чтоб его не держали.
   Руки и ноги Приама дрожали:
   "Други, мне дайте же выйти из града!
   Жизни ни я, ни Гекуба не рады!
   К чёрным судам мирмидонским иду я!
   Там Ахиллеса-злодея найду я!
   В ноги с мольбой упаду душегубу,
   Чтоб пожалел он, хотя бы Гекубу!
   Дал чтобы сына оплакать родного!
   Выкуп за это получит и много!
   Может, он старость мою пожалеет!
   Сам ведь родителя тоже имеет!
   Дряхлого временем старца Пелея!
   Он же его воспитал и взлелеял!
   К горю большому и мне, и Гекубе
   Вырастил наших сынов душегуба!
   Многих сынов он убил в поле брани!
   Ныне ж больнее в стократ меня ранил!
   Гектора гибель лишит меня жизни!
   Справить без тела не можем мы тризны!
   Горе слезами излить мы не сможем!
   А без костра и душе не поможем!
   Мать и отец у него злополучны!
   С горем теперь мы везде неразлучны!"
  
   430-435
   Так говорил он, надрывно рыдая,
   Слово за словом, сквозь слёзы кидая.
   А меж троянок Гекуба стенает.
   Громкий меж них она плач поднимает:
   "Сын мой, зачем же навек разлучённой,
   Жить на страдания лишь обречённой,
   Всё потеряла я вместе с тобою,
   Тяжко наказана злою судьбою!
   Дни все и долгие звёздные ночи
   Славой ты был для меня, между прочим!
   Славою был ты для Трои всеобщей!
   Жёнам, мужьям всем надеждою общей!
   Словно хранителя бога, тебя величали!
   Радостно юные девы встречали!
   Ныне бесценного смерть отнимает!
   Тяжкое горе она поднимает!"
  
   440-445-450-455
   Плакала мать, а супруга не знала,
   Что уж несчастной вдовой она стала.
   С вестью еще к ней никто не являлся,
   Что Приамид один в поле остался.
   Ткала жена ему в доме одежду.
   Твёрдо держала она лишь надежду:
   Гектор со всеми укрылся в твердыне,
   С ней он увидится вечером ныне,
   И, рассыпая на ткани узоры,
   В мыслях вела уже с ним разговоры.
   Речи из слов она в думах вязала.
   Слугам огонь развести приказала.
   Гектору тёплую ванну готовить,
   К ночи любовной его приготовить.
   Слух Андромахи вдруг воплем пронзило.
   Вздрогнув, она тут челнок уронила.
   Сразу прислужницам двум повелела:
   "Встаньте, мы выполним срочное дело!
   Следуйте следом за мною на башню!
   Что-то случилося в поле на пашне!
   Слышу я вопли почтенной свекрови!
   Уж не пролилось ли родственной крови?
   Сердце трепещет, и вырваться хочет!
   С сыном Гекубы, не смерть ли хлопочет?
   О, удалитесь подобные мысли!
   Жизнь я без Гектора даже не мыслю!
   Может, он в поле один там остался?
   Жребий ужасный ему вдруг достался?
   И Ахиллес от стены его гонит,
   А Приамид свою честь не уронит!
   Гектор не станет пред ним унижаться!
   С богу подобным он будет сражаться!
   Может, Пелид уж смирил его смелость?
   Силы в нём много, есть и умелость!"
  
   460-465-470-475-480-485-490-495-500-505-510
   Сразу же бросилась, будто менада.
   Что там случилось? Знать срочно ей надо.
   Быстро она оказалась на башне,
   Тут же его увидала на пашне.
   Тело влачили там бурные кони,
   Ветер которых едва ли догонит.
   Гектора быстро к судам там тащили.
   Ей бы об этом потом сообщили.
   Тёмная ночь её очи покрыла,
   Словно щадя, всё злодейство вдруг скрыла.
   Навзничь упала, как дух испустила.
   Пышная повязь на ней распустилась.
   Спал и покров, золотой дар Киприды,
   Замуж когда Этион её выдал.
   В день, когда Гектор вдруг стал ей супругом,
   И оказался единственным другом.
   Сразу золовки её окружили,
   Даже которые с ней не дружили.
   Долго лежала она, как убита.
   В поле злодейство на время забыто.
   Горем сражённой её посчитали.
   Грустно золовки вокруг причитали.
   Всё же очнулась она и вздохнула,
   Повязь с покровом на место вернула.
   Горько навзрыд тут она зарыдала,
   С помощью женщин и на ноги встала.
   Слёзы текли, а она говорила:
   "Гектор, Судьба нам лишь горе творила!
   Мы одинаковы долей с тобою!
   Счастье прошло мимо нас стороною!
   В доме Приама рождён ты для жизни!
   В Фифах справляла родным всем я тризны!
   Там же на склонах лесистого Плака
   Мать и отца мне пришлося оплакать!
   Смертный несчастный на мне ты женился!
   Лучше б несчастной ты прочь сторонился!
   Сходишь теперь ты вот в царство Аида,
   Как и отец, от руки же Пелида!
   Сходишь навек и меня оставляешь,
   Жизнь доживать здесь вдовой заставляешь!
   Сыну младенцу отрадой не будешь,
   Но и в Эребе его не забудешь!
   Стал сиротою наш бедный ребёнок!
   Злая судьба у него уж с пелёнок!
   Если спасётся он в нынешней брани,
   Бедность его с малых лет всё же ранит!
   Чуждый захватит теперь наши нивы!
   Будет он жить всеми вечно гонимый!
   Труд беспрерывный его ожидает,
   Даже от наших друзей пострадает!
   Будет бродить он с заплаканным взором
   В вечной нужде, с постоянным позором!
   Будет касаться смиренно одежды,
   Зря на друзей возлагая надежды!
   Может, иной ему чашу поставит,
   Но удалиться от пира заставит.
   Грубо толкая, тебя он обидит:
   --Прочь удались, чтоб тебя тут не видеть!
   К матери бедной своей возвратися,
   Или в царевича вновь превратися!
   Астианакс мой, теперь он в забвеньи!
   Он же всегда у отца на коленях
   Мозгом питался лишь только ягнёнка,
   Жиром овцы угощали ребёнка!
   А утомлённому играми детства,
   Сон предлагал своё верное средство!
   Сладостно спал он на ложе в постели!
   Рядом кормилица грудь свою стелит!
   Что же теперь сирота испытает?
   Горькое детство его ожидает!
   Астианаксом народ величает,
   Так как отец его всех защищает!
   Ныне осталися мы без защиты!
   Зевс всемогущий, всех нас пощади ты!
   Гектор, тебя к кораблям влекут к чёрным,
   За ноги грубо верёвкою вздёрнув!
   Белое тело твоё растерзают!
   Это враги показать нам дерзают!
   Все содрогнулись от зверства такого!
   Псам тебя бросят, любимый нагого!
   Дома одежд у тебя есть навалом!
   Пламени всё я отдам ведь задаром!
   Женщин руками одежда вязалась,
   Но бесполезной она оказалась!
   В ней ты лежать даже мёртвый не будешь,
   И про одежду людей позабудешь!
   Всё я сожгу вместо мёртвого тела!
   Слава твоя от нас прочь улетела!"
  
   515
   Так Андромаха, рыдая, сказала.
   Горе вдову молодую связало.
  
   Продолжение следует.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"