Вашуткин Николай Иванович : другие произведения.

Песнь9

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ.
   ПОСОЛЬСТВО.
  
   5
   Так охранялися ночью трояне
   В стане своём собрались ахеяне.
   Их всех волнует ужасное бегство.
   Все тут готовы на крайнее средство.
   Стыд нестерпимый храбрейших сражает
   Дух их свободный терзать продолжает.
   Словно Борей и Зефир вдруг внезапно.
   Вздыбили море для судна опасно.
   Ветры из Фракии, дуя свирепо,
   Сделали жизнь для людей вдруг нелепой.
   Пенятся грозно огромные волны,
   Бьются о скалы, энергией полны.
   Водоросль рвут, ото дна отдирают,
   Яростно клочья на берег швыряют.
   Так раздираются души данаев.
   Боги об этом, конечно же, знают.
  
   10-15-20-25
   Агамемнон, весь печалью пронзённый,
   В стане кружил, словно лист унесённый.
   Вестники с ним на совет приглашали.
   Только совет этот не оглашали.
   Все на совете сидели уныло.
   Горе на лицах ахейцев застыло.
   Агамемнон, проливающий слёзы,
   Будто он дева, дрожит от угрозы.
   Тихо встаёт царь и, тяжко стеная,
   Так говорит пред вождями данаев:
   "Други, вожди, по походам собратья,
   Здесь вас позволил себе всех собрать я.
   Помощь небесная смертным превратна.
   Гибель мне Зевс приготовил внезапно.
   Нас он знаменьем завлёк всех под Трою.
   Знак подавал её гибель устроить.
   Ныне ж обман злой с небес совершился,
   И неудачей поход завершился.
   Бегством пришлось нам к судам возвращаться.
   Надо со славой великой прощаться.
   Мне, погубившему столько народа,
   Стыдно пред вами - вы ж царского рода.
   Так, без сомнения, Зевсу угодно.
   Знает всегда он о всём превосходно.
   Много твердынь Зевс разрушил на свете.
   Ныне же мы у него на примете.
   И беспредельно могущество бога.
   В будущем тоже разрушит Зевс много.
   Смертный ему подчиниться обязан,
   Если Танатом еще он не связан.
   Нам не разрушить священную Трою.
   Зевс Кронион нам здесь гибель устроит.
   Бегством спастися имеем мы право,
   Только нам в след не последует слава.
   Вам предлагаю в Аргос возвратиться.
   Может погибель тогда отвратится."
  
   30-35-40-45
   Так говорил пред собраньем властитель.
   Каждый смолчал, как простой посетитель.
   Долго вожди все сидели упорно,
   И на владыку глядели покорно.
   Но Диомед всё ж нарушил молчанье.
   Сделал Атриду своё замечанье:
   "Агамемнон, я тебя уважаю,
   И всё же первый тебе возражаю.
   Царь не сердись - твоя речь неразумна.
   Бегство в Аргос, даже просто безумно.
   Храбрость мою порицал ты недавно.
   Многим слова твои были забавны.
   У аргивян тут есть мненье другое.
   Да и трояне не скажут такое.
   Дар лишь один тебе дан Кронионом.
   Скипетр и власть над великим народом.
   Твёрдости Зевс вот тебе не отмерил.
   Ты, добродушный, так быстро поверил,
   Что не воинственны мы, малосильны,
   Слишком, мол, наши потери обильны.
   Если ты жаждешь в свой дом возвратиться,
   Зря ты надумал к вождям обратиться.
   Мчися! Суда возле моря готовы.
   Будет с врагами бой боле суровым
   Тем, кто останется с ними сражаться,
   Тем, кто от бегства хотят воздержаться.
   Даже, хоть все убегут за тобою.
   Мы со Сфенелом троян встретим боем.
   Биться здесь будем до полной победы.
   Боги на Трою направят все беды."
  
   50-55-65-70-75
   Слову, дивяся, вскричали данаи.
   Речь они смелой и нужной признали.
   Нестор поднялся, ответил Тидиду:
   "Мы, Диомед, не имеем обиду.
   Ты, сын Тидея, был в битве храбрейший.
   Здесь и совет вдруг даёшь нам умнейший.
   Речи твоей не осудят данаи.
   Храбрым тебя и в советах признали.
   Молод еще ты, в сыны мне годишься.
   Славой своею по праву гордишься.
   Нам говорил ты всё очень разумно.
   Мы не поступим, конечно, бездумно.
   Только не всё ты сказал в своей речи.
   Мы ж собрались здесь не просто для встречи.
   Я доскажу вам конец её славный.
   Агамемнон не осудит державный.
   Тот беззаконен, пред богом в ответе,
   Любит кто вечную брань на всём свете.
   Сумрачной ночи теперь покоримся,
   Срочно к заботам иным устремимся.
   Воины пусть отдыхают, как могут.
   Стражи ночные им в этом помогут.
   Выйдут и станут пред рвом за стеною.
   Все, я надеюсь, согласны со мною.
   Юношам эту заботу поручим,
   И безопасность ночную получим.
   После, как только охрану построим,
   Агамемнон, надо пир нам устроить.
   Это доступно тебе и прилично.
   Стан твой вином переполнен отличным.
   Часто его к нам из Фракии возят.
   Волны морские суда едва носят.
   С многих народов ты дань собираешь.
   Много добра в кладовых набираешь.
   Всё к угощенью имеешь обильно,
   И не потратишься ты на нас сильно.
   Дашь на пиру всем желающим слово,
   Может решение есть уж готово.
   Ныне мы пали достаточно низко
   Враг от судов наших слишком уж близко.
   В поле огни жгут трояне несчётно.
   Их одолеть завтра будет почётно.
   Лишним разумный совет нам не будет.
   Может победу он даже добудет."
  
   80-85
   Старец вещал, и ему покорились,
   В стражи с оружьем в руках устремились:
   Нестора сын Фразимед из Пилоса,
   Даже не задал отцу он вопроса;
   С ним Аскалаф, Иялмен шли быстрее,
   Отпрыски славные бога Арея;
   Критский герой Мерион бесподобный,
   В битвах всегда для врагов неудобный;
   И Деипил, Афарей нестрашимый,
   Держит в фаланге ряды нерушимо;
   И Крейонид Ликомед благородный,
   Был он богам от рожденья угодный.
   Юношей сотню вели они каждый.
   Стражей отряд был большой и отважный.
   Семь воевод с молодым своим войском
   Стройно шагали и с видом геройским.
   Место они за оградой заняли,
   Всю, осветив её ярко огнями.
  
   90-95-100-105-110
   Агамемнон всех вождей в шатёр вводит.
   Сердцу приятный им пир в нём заводит.
   Сладкие яства героев пленили.
   Думам о битве они изменили.
   Голод, как только вожди утолили,
   Пищу вином разведённым запили,
   Старец завёл свои длинные речи.
   Любит советы давать он при встрече.
   Так говорил он на этом собраньи:
   "Агамемнон, всех богов ты избранник.
   Слово начну я и кончу тобою.
   Люди подвластны тебе и без боя.
   Скипетр вручил тебе Зевс и законы.
   Он подчинил тебе многие троны.
   Суд и совет произносишь народу.
   Право имеешь рабу дать свободу.
   Тесно с народом ты узами связан.
   Слушать внимательно всех ты обязан.
   Мысль исполнять тех, кто доброе скажет.
   Это с народом сильнее лишь свяжет.
   То, что другой здесь сказать не решится,
   Я же скажу, пусть благое свершится.
   В сердце тяжёлую ношу ношу я
   С дня, когда ты всей душой негодуя,
   Силу направил внезапно к Пелиду,
   Чтобы забрать у него Брисеиду.
   Я уговаривал это не делать,
   Только вот дух твой командовал телом.
   Лучшего в рати, достойного чести.
   Девы, лишив, ты его обесчестил.
   Может быть, ныне подумаем вместе,
   Чтобы Пелид был на нужном нам месте.
   Надо дарами и ласковой речью
   Срочно молить Ахиллеса о встрече."
  
   115-120-125-130-135-140-145-150-155-160
   Агамемнон отвечал ему быстро:
   "Старец, слова твои бьют, словно выстрел.
   Острой стрелой ты меня ударяешь,
   Но справедливо во всём укоряешь
   Да, согрешил, не хочу отрекаться.
   Я пред Пелидом готов исправляться.
   Смертный он тоже, но стоит народа
   Зевс его любит. Он божьего рода.
   Нас Громовержец пред Троей унизил,
   А Ахиллеса бог к небу приблизил.
   Сам согрешил, своё сердце послушав.
   Сам и исправлю, коль будет он слушать.
   Грех свой заглажу несметной наградой.
   Пусть она будет Пелиду отрадой.
   Здесь перечислю я всё перед вами.
   Хватит ль награды, решайте вы сами:
   Золота десять талантов отмерю;
   Двадцать блестящих лоханей доверю;
   Новых треножников семь отсчитаю,
   Боги которые предпочитают;
   Также двенадцать коней дам могучих.
   Числятся кони мои среди лучших.
   Часто они получали награды.
   Ими владеть бы все конники рады.
   Золота много несут с состязаний.
   Было немало на них притязаний;
   Дам также семь рукодельниц искусных,
   Женщин лесбосских, красою цветущих.
   Сам их избрал, как Лесбос он разрушил.
   Я из-за девы союз с ним нарушил.
   Чтобы решить примиренья задачу,
   Также верну Брисеиду в придачу.
   Здесь перед вами клянусь и пред небом,
   Близок я с нею, как с женщиной, не был.
   Всё, что сказал я, он ныне получит,
   Если нас чёрная смерть не разлучит.
   Если поможет разрушить Зевс Трою,
   Долю добычи большую устрою.
   Золотом, медью корабль он наполнит,
   Только лишь зло на меня пусть не помнит.
   Двадцать троянок возьмёт, коль желает,
   Кроме Елены, жены Менелая.
   Если в Аргос благодатный вернёмся.
   Свадьбой тогда там мы сразу займёмся.
   Зятем его назову непременно,
   Пышную свадьбу сыграем отменно.
   Будет он сыном мне после Ореста.
   Дочери три у меня -- уж невесты:
   Хрисофемиса и Ифианасса,
   И Лаодика - все высшего класса.
   Пусть выбирает по сердцу любую.
   Выкуп за них я с него не сторгую.
   Сам дам приданое зятю такому.
   Выкуп придётся платить лишь другому.
   Много появится дел обоюдных.
   Семь городов подарю многолюдных.
   Град Кардамилу, Энопу и Феру,
   Также и тучную травами Геру.
   Город с глубокой долиной - Анфею.
   Небу угодный Педас и Эпею -
   Город лозой виноградной увитый,
   И красотою земной не забытый.
   Те города лежат рядом с Пилосом.
   Люди богаты, но с малым запросом.
   Много овец и волов там разводят,
   В гости к соседям ближайшим лишь ходят.
   Власти покорны они будут сильной,
   Данью завалят владыку обильной.
   И перед ним, как пред правящим богом.
   Склонят колени за каждым порогом.
   Так и исполню я всё непременно.
   Слово моё для людей неизменно.
   Буду я твёрд, как скала непреклонен,
   Если мириться со мной он не склонен.
   Власть моя больше, годами я старше,
   Пусть мне уступит, не злобствует дальше."
  
   165-170
   Нестор ответил немедля Атриду:
   "Агамемнон, сделал шаг ты к Пелиду.
   Дар твой велик для любого из смертных.
   Дело и стоит усилий безмерных.
   Надо нарочных послать поскорее,
   Спят пока ночью клевреты Арея.
   Так поспешим же в шатёр Ахиллеса,
   Может, удастся изгнать злого беса.
   Мне разрешите назвать, кто пригоден,
   Кто Ахиллесу по духу угоден.
   С кем Ахиллес говорить согласится,
   И перед кем он не будет беситься.
   Феникс, любимец богов, будет главный.
   Теламонид пусть идёт - воин славный,
   И Одиссей Лаэртил с ними вместе.
   Вестники там будут тоже на месте.
   Годий идёт с Эврибатом совместно
   Там их присутствие тоже уместно.
   Руки омыть нам воды принесите,
   Зевса о милости все попросите."
  
   175-180
   Нестора речь ахеянам приятна.
   Дух боевой к ним вернулся обратно.
   Вестники руки водой омывали.
   Юноши в чашах вино растворяли.
   Красный напиток им в кубках носили.
   Справа налево ко всем подносили.
   Винным напитком богов угостили.
   Досыта сами потом его пили.
   После послы из шатра поспешили,
   Сделали так, как пред этим решили.
   Нестор послам тут давал указанья,
   Точно как выполнить все приказанья.
   Много советов он дал Лаэртиду,
   Как Ахиллесу склониться к Атриду.
  
   182-184
   Пятеро шли вдоль шумящего моря,
   В битве вчерашней, хлебнувшие горя.
   Чтобы визит их напрасным бы не был,
   Зевса молили все, глядя на небо,
   Чтобы помог бог склонить им Пелида,
   Чтобы исчезла меж ними обида.
  
   185-190-195
   Так визитёры по берегу моря
   Бодро шагали, друг с другом не споря.
   Вскоре судов мирмидонских достигли.
   Люди шатёр тут Пелиду воздвигли.
   В нём визитёры находят героя.
   Занят на лире он звонкой игрою.
   Пышная лира была очень ценной,
   Дали ему из добычи военной,
   Город когда Этиона разрушил,
   Чтоб Ахиллес её музыку слушал.
   Часто Пелид услаждал теперь душу.
   Песнь про героев любил он послушать.
   Лишь Менетид перед ним сидел тихо.
   Голос Пелида звучал в шатре лихо
   Он, Менетид ждал конца песнопенья,
   И не заметил послов приближенье.
   Их возглавлял Одиссей благородный,
   Он Эакиду всегда был угодный.
   Стали вошедшие перед Пелидом.
   Тот изумлён был внезапным их видом.
   С лирой в руках он к послам устремился,
   И за приём, вот такой, извинился.
   Так и Менетия сын изумился.
   Он лишь поднялся и посторонился.
   Руки простёр Ахиллес им навстречу.
   Рад наш герой неожиданной встрече,
   Он их приветствует бурно словами:
   "Истинно, друг познаётся делами.
   Здравствуйте, вас ко мне, видно, послали.
   Именно вы мне бальзам для печали.
   Дружба меж нами не знает преграды.
   Сердце моё и во гневе вам радо."
  
   200
   Так говорил он, друзей уважая,
   К креслам их всех, вглубь шатра провожая.
   Что на пурпурных коврах находились.
   Там лишь почётные гости садились.
   Тут же к Патроклу Пелид обратился:
   "Друг Менетид, вот и ты пригодился.
   Чашу вина раствори нам побольше,
   Чтобы друзья угощались подольше.
   Кубок пред каждым поставь поскорее.
   Будь к моим лучшим друзьям подобрее."
  
   205-210-215-220-225-230-235-240-245-250-255-
   260-265-270-275-280-285-290-295-300-305
   Так говорил, и Патрокл покорился
   Дружбой с Пелидом он очень гордился.
   Сразу колоду к огню подвигает,
   Туши овцы и козы тут кидает.
   Окорок борова, жиром блестящий,
   Был для комплекта вполне подходящий.
   Автомедон их держал на колоде.
   Сам Ахиллес рассекал, как в походе.
   После дробил на куски для удобства,
   Даже и в этом являл превосходство.
   Мяса куски на вертел он вонзает.
   Сильный огонь Менетид разжигает.
   Только багряное пламя поблекло,
   Сразу разгрёб Пелид жаркое пекло.
   Он вертела помещает умело,
   Крутит их, чтоб ничего не горело
   Солью священной кропит, поднимая.
   Мясо, обжарив, с огня вынимает
   И пред гостями на стол сотрясает.
   Запах приятный им в нос ударяет.
   Хлебы Патрокл на столе расставляет,
   Всех красотою корзин привлекает.
   Мясо Пелид разделил меж гостями,
   К яствам давно уж пылавших страстями.
   Сам сел напротив, лицом к Одиссею,
   Щедро улыбки гостям своим сея.
   Другу Патроклу велел он любезно
   Жертвовать Зевсу мясо помпезно,
   Бросив в огонь все с колоды остатки,
   Может бессмертному те будут сладки.
   Шкурами руки свои все утёрли,
   К сладостным яствам их дружно простёрли.
   Вскоре, насытившись мяса с напитком,
   Голод послы утолили с избытком.
   Фениксу знак дать Аякс попытался -
   Дело начать Одиссей догадался.
   Кубок налив, и, взяв руку Пелида,
   Громко приветствовал он Эакида:
   "Здравствуй, Пелид! Мы едим для порядка.
   В пиршествах нету у нас недостатка.
   Мы угощались под сенью Атрида,
   Вдоволь наелись под сенью Пелида.
   Только не в пиршествах радостных дело,
   Празднует где наше смертное тело.
   В трепете мы все, питомец Кронида.
   Гложет сердца наши горечь, обида.
   Здесь мы сидим все лишь с думой одною.
   Рядом с судами стал враг за стеною.
   И не известно, где завтра мы будем,
   Гибель иль славу в сраженьи добудем.
   Если ты завтра не будешь в доспехах,
   Вряд ли достигнем мы в битве успеха.
   Там стеною костры полыхают,
   Блещет оружье, щиты громыхают.
   Гордо трояне грозят нам оттуда -
   Нас не спасёт, мол, теперь даже чудо.
   Завтра они на суда к нам нагрянут.
   Ратники наши недолго протянут.
   Зевс шлёт троянам благие знаменья.
   Молнией блещет, как в день сотворенья.
   Гектор ужасною силой кичится,
   И в колеснице за молнией мчится,
   Буйно свирепствует с Зевсом на пару.
   Нам задаёт он кровавого пару.
   С бешенством страшным с пути всё сметает.
   Даже богов к нам других не пускает.
   Эос он ждёт лишь теперь с нетерпеньем,
   Силу чтоб бросить на нас с прежним рвеньем.
   Хочет он гребни срубить кормовые,
   Пламенем сжечь все суда боевые.
   Нас, удушаемых дымом нещадно,
   Всех перебить, как зверей, беспощадно.
   Все мы боимся угроз Приамида.
   Если же встанет дружина Пелида,
   Гибнуть под Троей нам здесь не придётся.
   Дело героям в отчизне найдётся.
   Стихнет на время твоя пусть обида,
   Встань, Ахиллес, ты с рядами Атрида.
   Нам помоги отразить троян ярость.
   Наши обиды пред нею лишь малость.
   Просят тебя ахеяне все слёзно --
   Встань завтра с нами на битву, хоть поздно.
   После тебе самому будет больно,
   Если поступишь сейчас ты безвольно.
   Зло, допустивши, его не исправить,
   Лучше заранее дело направить.
   Помню, во Фтии с отцом ты общался,
   В день, когда с домом надолго прощался.
   Старец наказ тебе дал за порогом:
   -- Доблесть, мой сын, проявляй пред народом.
   Дать её могут тебе две богини.
   Гера с Афиной воинственны ныне.
   Только, мой сын, избегай ты позора.
   Кротость любезная лучше, чем ссора.
   В грудях горячих спрячь гордую душу.
   Меньше учи, больше сам других слушай.
   Распри злотворной чуждайся, как оспы,
   И уважать тебя будет всем просто.
   Так тебе старый Пелей заповедал.
   Ты же Пелид весь наказ этот предал.--
   Гнев отложи сокрушительный делу.
   Легче дышать будет сразу же телу.
   Агамемнон тебя щедро одарит.
   Я перечислю, что он предоставит:
   Золота десять талантов отмерит;
   Двадцать блестящих лоханей доверит;
   Новых треножников семь отсчитает,
   Боги которые предпочитают;
   Также двенадцать коней даст могучих.
   Числятся кони его среди лучших.
   Часто они получают награды.
   Ими владеть бы все конники рады.
   Золота много несут с состязаний.
   Было немало на них притязаний;
   Даст также семь рукодельниц искусных,
   Женщин лесбосских, красою цветущих.
   Сам их избрал, как Лесбос ты разрушил;
   Он из-за девы союз ваш нарушил.
   Чтобы решить примиренья задачу,
   Также вернёт Брисеиду в придачу.
   Он перед нами поклялся и небом,
   Близок он с нею, как с женщиной, не был;
   Всё, что сказал он, ты ныне получишь,
   Если вас чёрная смерть не разлучит;
   Если поможет разрушить Зевс Трою,
   Долю добычи большую устроит.
   Золотом, медью корабль твой наполнит,
   Только лишь зло на него ты не помни;
   Двадцать троянок он даст, коль желаешь,
   Кроме Елены, жены Менелая;
   Если в Аргос благодатный вернётесь.
   Свадьбой тогда вы там сразу займётесь.
   Зятем тебя назовёт непременно,
   Пышную свадьбу сыграет отменно.
   Будешь ты сыном его, за Орестом.
   Дочери три у него -- уж невесты:
   Хрисофемиса, и Ифианасса,
   И Лаодика - все высшего класса.
   Выберешь по сердцу в жёны любую.
   Выкуп за них он с тебя не сторгует;
   Сам даст приданое зятю такому.
   Выкуп придётся платить лишь другому.
   Много появится дел обоюдных.
   Семь городов он даёт многолюдных:
   Град Кардамилу, Энопу и Феру,
   Также и тучную травами Геру.
   Город с глубокой долиной - Анфею.
   Небу угодный Педас и Эпею -
   Город лозой виноградной увитый,
   И красотою земной не забытый;
   Все города лежат рядом с Пилосом.
   Люди богаты, но с малым запросом.
   Много овец и волов там разводят,
   В гости к соседям ближайшим лишь ходят.
   Власти покорны они будут сильной,
   Данью завалят владыку обильной.
   И перед ним, как пред правящим богом.
   Склонят колени за каждым порогом.
   Так и исполнит он всё непременно.
   Слово его для людей неизменно.
   Если ты с ним примириться, не склонен;
   Будет он твёрд, как скала непреклонен,
   Власть его больше, годами он старше.
   Ты уступи и не злобствуй уж дальше.
   Ты пожалей не погибших данаев.
   Будет судьба их жестокой, ты знаешь.
   Рати все встретят тебя, словно бога,
   Если им завтра поможешь немного.
   Если ты Гектора в битве повалишь
   Вечно в веках своё имя прославишь!"
  
   310-315-320-325-330-335-340-345-350-355-360-365-
   370-375-380-385-390-395-400-405-410-415-420-425
   Так говорил Одиссей благородный.
   Вот что ответил Фетиде угодный:
   "Слушай меня, Лаэртид многоумный.
   В гневе великом я, но не безумный.
   Думу свою объявлю откровенно.
   Пестовал здесь я её постепенно.
   Всё вам скажу, что я сделаю ныне.
   В этом клануся и маме богине.
   Вновь под Атрида склонить вы хотели.
   Вашим жужжаньем вы мне надоели.
   Пусть и другие об этом узнают,
   Тщетность таких уговоров признают.
   Мне человек ненавистнее Ада,
   Если он словом скрывает суть взгляда.
   В дом не пускаем мы ложь золотую.
   Люди должны знать всю правду святую.
   Нет, ни Атрид, ни другие данаи
   Гнев не смягчат и пусть это узнают.
   Смысла не вижу уже к примиренью.
   К власти Атрида я полон презренья.
   Труса с героем вы здесь уравняли,
   Высшую власть до небес уж подняли.
   Вам всё равно, кто падёт здесь сражённый,
   Смертный простой, иль богами рождённый.
   Жизнью своей рисковал беспредельно,
   Первым был там, где опасность смертельна.
   Птице подобно носил я добычу.
   Брали её, как древнейший обычай.
   После делёжки, которой все рады,
   Что мне тогда доставалось в награду?
   Сколько ночей проводил я бессонных,
   Сколько под Троей врагов мной сражённых.
   Бил я жестоко друзей Приамида
   Только за жён лишь одних для Атрида.
   Целых двенадцать я градов взял с моря,
   Все их, разрушив, принёс много горя.
   Взял и одиннадцать в пеших походах.
   Много принёс я Атриду доходов.
   Он, позади при судах пребывая,
   О благодарности нам забывая,
   Мне возвращал только самую малость,
   Словно взять город для нас - это шалость.
   Часть раздавал он царям и героям.
   Весь его гонор на этом построен.
   Львиные доли к нему попадали,
   И в кладовых с глаз людей пропадали.
   Целы награды у тех, кто отмечен.
   Жадным же вором лишь мой приз замечен.
   Отнял и властвует милой женою.
   Так поступил Атрид только со мною.
   Раз провинились пред нами трояне,
   Кровь проливают теперь аргивяне.
   Не за одну же Елену воюем.
   Думали мы, что здесь женщин добудем.
   Разве дев любят лишь только Атриды?
   Каждый лелеет свои Брисеиды.
   Я Брисеиду оружием добыл.
   Времени много уже с нею побыл.
   Стала она мне любимой женою.
   Он надругался вдруг взял надо мною.
   Силою деву мою отнимает.
   Сам её ночью в шатре обнимает.
   Пусть не прельщает теперь он дарами.
   Я не общаюсь с такими ворами.
   Больше меня в свою сеть не поймает
   Пусть у других теперь жён отнимает.
   Сердце моё не похоже на камень.
   Пусть без меня отражает он пламень.
   Пусть он с тобой, Одиссей, и с другими
   Гектора встретит рядами тугими.
   Кое-что он без меня уже сделал --
   Стену вокруг взгромоздил за наделом.
   С кольями выкопал ров за оградой,
   Но не спасёт он суда за преградой.
   Этим забором троян не задержишь.
   В поле над ними победу одержишь.
   С вами когда я сражался совместно,
   В городе Гектор имел только место.
   Он удалялся от стен лишь до дуба,
   И не давил на ахейцев так грубо.
   Встретился с ним я однажды в том месте.
   Он не горел тогда жаждою мести,
   И от сраженья со мной уклонился.
   Видно, с тех пор Приамид изменился.
   Больше я с ним воевать, не намерен.
   В планах моих путь иной уж отмерен.
   Завтра Атрид без меня обойдётся.
   Я загружу корабли, чем придётся.
   Жертвы богам всем воздать не забуду,
   С солнечным светом я в море уж буду.
   Утром ты можешь увидеть сам лично,
   Как корабли понесутся отлично,
   Мощно влекомые силой гребущих.
   Много проводит нас глаз завидущих.
   Если мешать Посейдон мне не будет,
   В третий день Фтия пред нами уж будет.
   Много добра там оставил я дома,
   Мчался когда кораблями влекомый,
   К берегу Трои с корыстной надеждой,
   С пышной одной лишь военной одеждой.
   Бился с дарданцами очень азартно.
   Много добра везу ныне обратно:
   Золото, медь и седое железо,
   Всё, что в суда мои быстрые влезло.
   Женщин красивых, детей малолетних.
   Пленных не брал я лишь старцев столетних.
   Всё, что по жребию дали из кучи,
   Только награды со мною нет лучшей.
   Агамемнон ко мне злобой палимый,
   Отнял обратно трофей мой любимый.
   Зла на людей я, как он не творю,
   Всё расскажите, что вам говорю.
   Пусть и другие со мной негодуют.
   Он же любого, вот также, надует.
   С наглостью этой не буду общаться.
   С ним не подумаю даже прощаться.
   Снова себя обмануть не позволю.
   Пусть он исчезнет, познав мою волю.
   Вечным бесстыдством, позором покрытый
   Жёнами всеми, как пёс, позабытый.
   Я не останусь и часа здесь дольше.
   Пусть он предложит, хоть в двадцать раз больше,
   Пусть мне богатства всех Фив предлагают,
   Город, где золоту счёта не знают,
   Град, где из сотни ворот мужей двести,
   Едут из каждых на конях все вместе
   Золота пусть он мне много навалит,
   Пусть им хоть берег морской весь завалит.
   Вместе с дарами его презираю,
   Путь и судьбу без него выбираю.
   Зевс не напрасно забрал его разум.
   Время придёт и ответит он разом.
   Дочки его мне в супруги не надо.
   Пусть это будет, хоть даже Паллада,
   Или в делах она также способна,
   Или красой Афродите подобна.
   Зятя пускай себе ищет другого,
   Знатного рода из царства большого.
   Если домой возвращусь невредимым,
   Там и супругу с отцом приглядим мы.
   Женщин есть много во Фтии, в Элладе,
   В ткачестве есть и подобны Палладе,
   Есть красотой с Афродитой поспорят,
   Редко супругов изменой позорят.
   Дочек у царских вельмож есть немало.
   В жёны всегда их вся знать принимала.
   Дочки цветут при земельных уделах.
   В выборе жён у меня нет пределов.
   Милая сердцу и будет супругой,
   Верной до смерти моей лишь подругой.
   Часто огнём моё сердце пылало,
   Брачный союз совершить там желало,
   И, насладяся своим превосходством,
   Жить при Пелее с готовым удобством.
   С жизнью прекрасной ничто не сравниться.
   Мёртвому золото не пригодится.
   Здесь, до нашествия ратей данайских,
   Было добро на всех землях дарданских.
   Много богатств за стеной Илиона,
   Есть и в Пифосе святом Аполлона.
   В каменном своде средь грозных утёсов.
   Где мы бываем лишь с кучей вопросов.
   Если тебе далеко до погоста
   Можно богатство нажить очень просто.
   Стадо овец и волов круторогих,
   Вырастить можно коней быстроногих.
   Можно нажить и златые треноги.
   Есть же они у хозяев у многих.
   Душу ж назад возвратить невозможно,
   Если расстался с ней неосторожно.
   Тень не поймаешь обратно для тела,
   Если она уж в Аид улетела.
   Мать среброногая мне открывает:
   Жребий двоякий мне жизнь прерывает:
   Если останусь сражаться под градом,
   В дом не вернусь я с победным парадом.
   Слава моя не погибнет со мною.
   Я её в битве здесь даже удвою.
   Если же в дом возвращусь я к Пелею,
   Долго жить буду, и много успею.
   В жизни со мною останутся блага.
   Слава ж моя испарится, как влага.
   Жребий я жизни себе выбираю.
   Жить я и вам всем, друзья, предлагаю.
   Трои конца здесь никто не дождётся.
   Пика, стрела у троян вам найдётся.
   Срочно домой в кораблях отплывайте.
   Жизни свои от Кронида спасайте.
   Руку простёр он над Троей большую.
   Вот потому и трояне бушуют.
   Всё, что сказал вам, несите к данаям.
   Пусть они срочно об этом узнают.
   И на совете о бегстве решают,
   Ночью, пока им бежать не мешают.
   В том, что хотите исполнить вы ныне,
   Вам не помогут и даже богини.
   Ясно решенье моё, полагаю.
   Фениксу здесь ночевать предлагаю.
   Завтра со мной в кораблях пускай будет,
   Вместе со мной и в отчизну прибудет."
  
   430-435-440-445-450-455-460-465-470-475-480-485-490-495-500-505-510-515-
   520-525-530-535-540-545-550-555-560-565-570-575-580-585-590-595-600-605
   Долго молчанье послы сохраняли.
   Речь Ахиллеса все с болью приняли.
   Слово Пелида послов поразило.
   Холодом грозным от речи сквозило.
   Но, наконец, заливаясь слезами,
   Феникс седой разразился словами:
   "Если, Пелид, ты надумал вернуться,
   И к остальным всем спиной повернуться,
   То я один без тебя не останусь,
   И пред отцом твоим тоже предстану.
   В день, когда нас провожал твой родитель
   Мне он сказал там, что я представитель
   Власти отцовской везде пред тобою,
   Брать меня всюду ты должен с собою.
   Юный ты был и в войне непрактичен.
   К мудрым советам других безразличен.
   Должен речам у меня ты учиться,
   Также всему, что тебе пригодится.
   Вот почему не могу я остаться.
   Даже и боги зря будут стараться.
   Пусть чем угодно меня совращают,
   Молодость пусть возвратить обещают,
   Годы, когда я покинул в Элладе
   Ту, что познал лишь в любовной усладе.
   Грозного старца-отца избегая,
   Бросил я дом, всех отцов проклиная.
   Мать из-за девы отец мой обидел
   Из-за неё и меня ненавидел.
   Он, Аминтор, в неё страстно влюбился.
   Этим позора супруге добился.
   Мать, обнимая мне ноги, молила,
   Слёзы горячие жалобно лила:
   -- Милый мой сын, ты красавец любезный,
   Сделай поступок нам очень полезный;
   К пышноволосой взойди в ложе ночью.
   С юным она переспать явно хочет.
   Может любить тебя женщина будет,
   Старца-отца твоего позабудет. -
   Матери выполнил я пожеланье.
   С девой на доже устроил свиданье.
   Вскоре живот её стал округляться.
   Не было смысла уж больше скрываться
   Старец-отец на меня разъярился.
   Он Персефоне, Аиду молился.
   С мерзкими тварями Ада связался.
   Сына принять у меня отказался.
   Боги подземные взяли малютку.
   В гневе я был на отца не на шутку.
   Даже убить его медью решился,
   Только позорной молвы устрашился.
   Отцеубийцей меня бы назвали.
   Боги пролить кровь родную не дали.
   Стало несносно жить в доме с тоскою
   Душу вдали лишь я мог успокоить.
   Близкие слёзно меня умоляли
   Не удаляться в далёкие дали.
   Много овец и волов погубили,
   Чтобы о зле мы с отцом позабыли.
   Чтобы оно здесь людей испугалось,
   Много свиней во дворе обжигалось,
   Жиром, блестя, распростёртым повсюду.
   Вид этот я никогда не забуду.
   Много вина из кувшинов отцовских
   Выпито было для сил лишь бойцовских.
   Близкие девять ночей меня силой держали.
   Плотною стражей везде окружали.
   Стража не дремлет, была она сменной.
   В доме огни жгли кругом непременно
   Спать караульщики мне не мешали.
   Двери ж у спальни моей освещали.
   Жгли во дворе у крыльца огонь ярко.
   Мне, как от пламени было там жарко.
   Так и десятая ночь наступила.
   Выломал дверь я, и тьма меня скрыла
   Сразу за крепкой дворовой оградой.
   Так вот свобода мне стала наградой.
   Долго по свету бродил я бездомный.
   Только во Фтии приют нашёл скромный.
   Принял Пелей меня очень радушно
   И полюбил, так как был я послушный.
   Стал я наследником благ его многих,
   Полным владельцем волов круторогих.
   Царь над долопами власть мне доверил.
   Честность мою он, конечно, проверил.
   Жил безмятежно во Фтийском пределе
   Там и тебя воспитал я при деле.
   Был ты богам лишь бессмертным подобен.
   Мне и родителю очень угоден.
   Я полюбил тебя сына нежнее.
   Да и тебе был я многих нужнее.
   Ты на пирах лишь со мной появлялся.
   От претендентов других избавлялся.
   Пищи и дома тогда лишь касался,
   Если ко мне на колени взбирался.
   Ждал, когда мясо разрежу на части,
   Только потом принимал ты участье.
   Ждал и вино, чтоб к устам я приблизил,
   Лишь повзрослев, ты капризы понизил.
   Часто ты в детстве неловком, невинном
   Прыскал на грудь мне напиток тот винный.
   Много трудов и забот мне досталось.
   Скорбному сердцу то благом казалось.
   Я, Ахиллес, до сих пор ведь уверен -
   Ты мне за сына богами доверен.
   Душу мою излечил от тоски ты,
   Кровь долго пьющую, словно москиты.
   Чёрная злоба тебя ныне душит.
   Сын мой, смири же и ты свою душу.
   Храброе сердце должно быть добрее.
   Агамемнона прости поскорее.
   Даже и боги всех смертных прощают,
   Если им жертвы они посвящают.
   Вин возлиянье и дыма куренье,
   Часто даёт от грехов избавленье.
   Дочки Кронида Молитвы хромые
   Робко глаза поднимают косые.
   Лик их в морщинах люди находят.
   Вслед за Обидой заботные ходят.
   Только Обида быстра и могуча,
   Первой приходит, как грозная туча.
   Боль причиняет она нам поспешно.
   Только Молитвы нас лечат успешно.
   Если почтительно примем хромую,
   Боль исцелит дочка Зевса любую.
   Кто же Молитву, как помощь отвергнет,
   Зевс тех визитом Обиды подвергнет.
   Быстро придёт Зевса дочь и накажет.
   Помощь Молитва тогда не окажет.
   Зевсовым дочкам воздай, друг, скорее,
   Будь же ты к ним, как и к смертным, добрее.
   Честь оказать им все люди готовы.
   Каждая встреча должна быть, как новой.
   Агамемнон воздаёт хромоногим,
   И обращался к молитвам уж многим.
   Если бы с гневом Атрид не расстался,
   Я бы тебя убеждать не старался,
   Чтобы ты гнев свой подальше отбросил,
   И защитил бы друзей тех, кто просит.
   Агамемнон воздаёт дары ныне.
   Впредь обещает их каждой богине.
   С кротким прошеньем мужей знаменитых,
   Избранных всеми друзей именитых,
   Он посылает к тебе их любезно.
   Делает всё, что для мира полезно.
   Не отвергай же их мудрые речи,
   Для примиренья используй здесь встречу.
   Прежде твой гнев все имел основанья.
   Есть про такое и в древних преданьях.
   Злоба и раньше жила средь героев.
   Этот подарок богов не укроешь.
   Только смягчалася злоба дарами,
   И отступала она пред словами.
   Помню я дело времён стародавних.
   Это случилось от распри средь равных.
   Как оно было, хочу здесь поведать.
   Может и вам то придётся изведать.
   Вкруг Калидона сражалися рати.
   Город Алфеи стремились взять братья.
   Распрю воздвигла меж них Артемида.
   Тяжко терзала богиню обида.
   Царь Калидона Иней безрассудно
   Дело свершил меж богами подсудно.
   Он гекатомбу бессмертным поставил,
   Но Артемиде даров не оставил.
   Дочь Громовержца во гневе великом
   Им отомстила деянием диким.
   Вепря на земли Инея наслала.
   Страшная шла о чудовище слава.
   Злобно людей на пути убивая,
   С корнем деревья в садах вырывая,
   Вред наносил зверь повсюду огромный,
   Словно он враг для земли неуёмный.
   С злобными псами, собрав звероловов,
   Сделавших имя в звериных уловах,
   Сын Инеид поразил всё же зверя,
   Словно в поля вновь открыв людям двери.
   Феба ж обиды своей не простила.
   Распрю охотникам сверху спустила.
   Голову, шкуру убитого зверя,
   Каждый себе пожелал лишь доверить.
   Вспыхнула брань этолян и куретов.
   Распре ведь нету надежных запретов.
   Долго, пока Мелеагр там сражался,
   Натиск куретов на град отражался.
   Брата Алфеи герой убивает.
   Сына за это она проклинает,
   И со слезами Аида молила,
   И Персефону, Эриний просила:
   Смерть Инеиду послать из Эреба,
   Словно бы смерть - это вещь ширпотреба.
   В гневе на мать сын Энея за это.
   В доме с женой он на ложе, прогретом,
   И с Клеопатрой безделье простится--
   Очень красивая дочь у Марписы.
   С ней он лежит, позабыв про сраженья.
   Рать его терпит в боях пораженья.
   С треском ломает враг стены и башни.
   Им завоёваны сёла и пашни.
   Старцы послали священников бога,
   Чтоб Мелеагра молить о подмоге.
   Дар обещали герою великий,
   Если спасёт их от участи дикой.
   Тучной земли с виноградной лозою
   Двадцать пять мер отдавали герою.
   Столько же точно под пашню дарили,
   Только впустую они говорили.
   Даже Иней к его спальне поднялся,
   В двери стучал, убедить попытался.
   Много и сёстры его умоляли,
   Лучших друзей всех к нему посылали,
   Но никого Мелеагр не послушал.
   В сердце обиду никто не разрушил.
   Он отказался от ценного дара.
   Дом вдруг его затрясло от удара.
   Сила куретов за стены вломилась
   Город великий весь сжечь уж стремилась.
   Тут молодая жена обратилась,
   Тоже в просителя вдруг превратилась.
   Стала, рыдая, молить она мужа:
   Ты, мол, как воздух сейчас в битве нужен,
   И перечислила всё пред героем,
   Что победители делают с боем:
   Старых и юных они убивают,
   Женщин с детьми всех в полон увлекают,
   Город, захваченный, дочиста грабят,
   После огонь в нём и дым только правят.
   Услышав такое, герой возмутился,
   Быстро в доспехи свои нарядился.
   Больше за гнев он не смог уж держаться,
   Вышел наружу с врагами сражаться.
   И отразил он врагов Калидона
   Лишь по велению сердца родного.
   Ты, Ахиллес не задумай такого,
   В стане не жди же пожара большого.
   Будешь вершителем битвы ужасной,
   Но для даров она будет напрасной.
   Выйди, герой, пока враг за стеною,
   И победишь не со славой одною."
  
   610-615
   Старцу ответил Пелид быстроногий:
   "Феникс, ты друг мой надежнее многих
   Честь и дары мне не надо совместно.
   Торг и обида всегда неуместны.
   Волей Кронида всех чествовать нужно.
   Спорить не будем, давай-ка жить дружно.
   Честь я свою сохраню перед войском.
   Боги предложат - умру здесь геройски.
   Ты за Атрида напрасно здесь плачешь.
   Душу дурную его ведь не спрячешь.
   Или любовь ты к Атриду забудешь,
   Или же мне ненавистен ты будешь.
   Тот, кто меня оскорбленьем обидит,
   Пусть он мои оскорбленья предвидит.
   Делай, как я и дели всё со мною,
   И не дрожжи, словно лист предо мною.
   Скажут послы весь ответ мой Атриду,
   И на меня не храни ты обиду.
   Ты, друг в шатре у меня оставайся.
   Утром с зарёю, как все, поднимайся,
   Вместе решим, куда надо податься,
   Плыть восвояси, иль всё же остаться."
  
   620-625-630-635-640
   Знак Ахиллес подаёт тут бровями,
   Чтобы Патрокл занимался делами,
   Чтобы готовил он Фениксу ложе,
   Чтоб догадались уйти послы тоже.
   Теламонид тогда, богу подобный,
   Сразу поняв, что они неудобны,
   С места поднялся, сказав Одиссею:
   "Зря Лаэртид мы словами здесь сеем.
   Время идти. Наши речи напрасны.
   Бой предстоит нам всем завтра опасный.
   Нас там старейшины ждут с нетерпеньем.
   Весть они примут с большим огорченьем.
   Наш Ахиллес всех друзей презирает.
   Гордость одна из него выпирает.
   В стане его мы всегда отличали.
   Дружба с ним наша в глубокой печали.
   Чувств у него никаких не осталось.
   Злоба безмерная сердцу досталась.
   Выкупом гнев всегда смертный снимает.
   Выкуп за брата же брат принимает.
   Можно за сына с отцом расплатиться.
   После с убийцей ничто не случится.
   Выкупом родич всю месть укрощает.
   Дерзко пролившего кровь он прощает.
   Сыну Пелея бессмертные дали
   То, чего люди никак не гадали -
   Мерзостный гнев за единую деву,
   И навредили всеобщему делу.
   Мы же ему целых семь обещаем
   И Брисеиду назад возвращаем.
   Много даров и других предложили.
   С ними безбедно бы смертные жили.
   Каждый б облегчил прощением душу,
   Если бы даже враг дом наш не рушил.
   Мы ж от народа ахейского люди,
   Дружбы хотим и его даже любим."
  
   645-650-655
   Сразу ответил Пелид бесподобный:
   "Сын Теламона, Аякс благородный,
   Ты говорил от души мне, конечно,
   Только обида моя бесконечна.
   Сердце от гнева взорваться готово,
   Лишь вспоминая о том, что не ново.
   Как оскорбил меня царь пред народом,
   Будто я ниже любого здесь родом.
   Агамемнону вы всё сообщите:
   В битве кровавой меня не ищите,
   Прежде, пока Приамид броненосный,
   Гектор божественный, вам же не сносный,
   К чёрным судам моим с боем не выйдет.
   Только тогда моя рать его примет.
   Я подожду, пока вас он уложит,
   Ваши суда все огню не предложит.
   Гектор, надеюсь, пред нами уймётся.
   С ним и сражаться, тогда не придётся."
  
   660-665
   Каждый в молчаньи, взяв кубок двудонный,
   Вылил подарок богам этот скромный,
   И из шатра удалились все дружно.
   Им Одиссей показал, что так нужно.
   Тут же Патрокл повелел всей прислуге
   Срочно для Феникса сделать услугу.
   Мягкое ложе ему приготовить,
   Старца чтоб сон смог скорей успокоить.
   Жёны и слуги ему повинуясь,
   Шкуры овец расстилали волнуясь.
   Сверху покрыли льняным покрывалом
   Нежного цвета любви запоздалой.
   В нём успокоился Феликс бывалый,
   Вестницы дня ожидал небывалой.
   А Ахиллес из шатра удалился
   Спать в шалаше, что царям лишь годился.
   В ложе легла с ним без всякого спроса,
   Им полонённая дева с Лесбоса.
   Форбаса дочь то была Диомеда,
   Прелесть которой давно он изведал.
   Сын же Менетия в ложе напротив
   Ночь проводить так был тоже не против.
   Лёгкая станом Ифиса с ним рядом
   Стала для ложа красивым нарядом.
   Сам Ахиллес подарил ему деву
   В день, когда Скирос разрушен по делу.
  
   670-675
   Только послы возвратились к пославшим,
   С кубками полными долго их ждавшим,
   Сразу с вопросом одним лишь все встали,
   Ждать на который ответ уж устали.
   Агамемнон его первый озвучил:
   "Долго вас ждали. Он вам не наскучил?
   Молви же нам, Одиссей благородный,
   Будет ли драться Пелид богородный?
   Будет ли он отражать завтра пламень?
   Или же сердце его уже камень?
   Гордую душу питает враждою,
   И навсегда отгорожен межою?"
  
   680-685-690
   Тут отвечал Одиссей знаменитый:
   "Славою светлый Атрид именитый,
   Нет, он мириться с тобой не намерен.
   Пышет грозою и в силе уверен.
   Он презирает тебя всей душою
   Дар твой отвергнул со злобой большою.
   Думать велит самому о всех бедах.
   Славить себя предлагает в победах.
   И корабли защищать он не хочет.
   В дом, чтоб отплыть, лишь об этом хлопочет.
   Завтра с зарёю отбудет он в море.
   Нам предлагает не множить уж горе,
   Следовать с ним на родную отчизну,
   Справив по павшим священную тризну.
   Трои высокой конца он не видит,
   Гибель ахейцам здесь только предвидит.
   Так как Кронид распростёр над ней руку,
   Он предлагает не биться здесь другу.
   То же послы и другие вам скажут.
   Молвить иное они не прикажут.
   Сын Теламона и вестники наши,
   Воин и верные слуги то ваши.
   Феникс же там, у Пелида остался.
   Как поступить, ему выбор достался --
   Следовать завтра к отчизне любезной,
   Или венчаться со славой полезной."
  
   695-700-705
   Так говорил Одиссей благородный.
   Все поразилися вестью сей грозной.
   Долго, уныло ахейцы молчали.
   Распрю такую впервые встречали.
   Но Диомед всё ж нарушил молчанье.
   Громко сказал он своё замечанье:
   "Агамемнон, повелитель царями,
   Слабые пусть убегают морями.
   Гордость вознёс высоко ты Пелиду.
   Лучше б забыл про него, хоть для виду.
   Столько даров обещал предоставить.
   Гордость его надо с ним и оставить.
   Едет, не едет Пелид - то неважно.
   Битву большую не бросит отважный.
   Можно вам дать, без сомнения, слово -
   Завтра в броню он оденется снова.
   Храброе сердце ему так подскажет.
   Это и Зевс всемогущий прикажет.
   Вот что, друзья сделать вам предлагаю,
   Что вы одобрите, я полагаю.
   Спать на постели пойдём все спокойно.
   Этим Пелиду ответим достойно.
   Только сначала сердца ободрите,
   Пищей, вином хорошо укрепите.
   Дух наш надежно вино укрепляет,
   И на поступки оно вдохновляет.
   Утром лишь Эос мигнёт нам лучами,
   Ты нас Атрид всех построй пред судами.
   Дух ободрить ты нам всем постарайся.
   Сам перед воинством первый сражайся."
  
   710
   Так произнёс Диомед бесподобный.
   Речь его всем была очень удобной.
   Весело с ним все вожди согласились,
   Смелости слов пред царём изумились.
   И совершив всем богам возлиянье,
   Враз разошлось по постелям собранье.
  
   Продолжение следует.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"