МЕТАМОРФОЗЫ БЫДЛА И ЕМЕЛЬ В ХХ ВЕКЕ.
(Написано в народном стиле)

Определения:
№1: Из Толкового словаря русского языка:
Быдло - (простонародное презрительное).
О людях, которые бессловесно выполняют для кого-нибудь чужую работу.
№2: От автора:
Быдло - в результате метаморфоз данное определение относится к людям
с атрофированными: нравственностью, чувствами долга и чести, любовью к Родине и своему народу.
Основной смысл существования современного «быдла»: превращение окружающих людей
в «быдло» по  определению №1, чтобы доказать свою небыдлость. 

1900-е:
Получил Мужик свободу на селе:
Денно пашет  на своей земле.
Батраков исправных принял себе в дом,
Видно, станет скоро  «кулаком».
А бедняк, - Емеля, на печи лежит,
Глядя на соседа, завистью дрожит.
И ему б хотелось батраков иметь,
Чтобы лучше пелось, да получше есть.
Чтобы девки видные сохли по нему,
Когда  он разгуливает важно по селу.
А братья Емелевы в городе живут,
В слободе рабочей  свои спины гнут.
Вкалывают здорово и  детей растят,
Чтобы подрастала смена работяг.
Батраком не хочет наш Емеля  быть,
И рабочим  в городе он не хочет слыть.
Так и жил Емеля, лежа на печи,
И таких «емелей» много на Руси.
На беду началась японская война,
Мужиков с «емелями» царь погнал туда.
Погубив всё войско, проиграв войну,
Царь накликал гнева на свою главу.
Видно, он с Емелей как-то был в родстве,
Если толком царствовать мог он лишь во сне.
Так и ряд министров, генералов часть,
Лестница чиновства, любящая власть,
Все они любили деньги в карман класть,
Но, не напрягаясь, чтобы было всласть.
А народ рабочий становился злей,
- Сверху власть немощих, снизу зло «емель».
В перерыве царских войн, кто пришел домой
Начинал с начала всё, но опять покой
Нарушает пушек гром,
И опять пуст дом.
Вся страна работает только на войну,
А война - окопная тянет всех ко дну.
И волной народного гнева сметены,
Оказались многие даже без вины.
 

Изранена, голодная, в лохмотьях и в лаптях,
С «емелями» безродными с винтовками в руках
Идёт толпа безумная  за землю и за мир,
Обещанных «мечтателем» под кличкою Ленин.


 
20-е:
Держа в руках винтовку, Емеля порешил,
Что ставить грудь под пули превыше его сил.
«Командовать другими, уж лучше, буду я,
И в Партию за мною пойдут мои друзья», -
Подумал и возглавил, где надо и что смог,
Село своё оставил, забыв сыновий долг.
Расстреливать приказы он начал раздавать,
Во имя Революции он в брата мог стрелять.
Порушив бело войско,  он с немцем сделал мир,
И начал в экономике заделыванье дыр.
«Пусть массы растят мясо для Партии Труда,
А я экспроприирую, что нужно для меня», -
Подумал и возглавил, где надо и что смог.
Свой кабинет обставил, квартиру и не в долг.
А чтобы не признали «емелею» его,
Он «Швондером» назвался, и смог достичь всего.
Пока страна больная вставала из руин,
Он стал «врагов народа» стрелять, что было сил.
И чтобы не признали «емелею» его,
Он «Шариковым» сделался, и смог  достичь всего.
Красавицу младую он в жёны себе взял,
Профессора Прокофьича он за Урал сослал.
Теперь бесплатно рубят в Сибири зека лес,
И имя Борменталя на этих соснах есть.
А Шариков и Швондер ведут вперёд Страну,
Под красными знамёнами у Мира на виду.
Село преображается, и в городах светлей,
И стройки воздвигаются  мартеновских печей.
А, чтобы строить новое, всем было веселей,
Культурной революцией  он занялся затем.
«Долой, культуру старую, религию и всё,
Что жизнь «емелей» портило, - своё мы создаём!».
А там и за науку, принялись без затей,
Ведь без науки скучно емелям жить теперь.
А она, родная, плачет по сынам,
Что лежат в могилах, или где-то там,
На чужбине дальней создают свой дом,
И не возвращаются жить среди «швондёр».

 
30-е:
«Кто был ничем, тот станет всем» -
Девиз из песни славной,
Воспринят  быдлом  без затей,
И стал девизом главным.
Всех, кто мешает  ему жить,
Отправил он в ГУЛАГи,
С фашизмом Гитлера дружить решился он, и флаги
Развесили друзья затем по странам всей Европы.
На Западе со свастикой, а на Востоке  толпы
Энтузиазмом полные и верою в вождя
Под красными знамёнами историю кроят.
Всё чаще попадается в толпе  лицо «емель», -
Быстрее размножаются  «емелюшки» теперь.
Не надо долго мудрствовать, не надо размышлять,
Ведь Партия емелям заменит  даже мать.
А тот, кто отличается талантом иль умом, -
В ГУЛАГах  охраняется «емелевым» постом.
Так с мужиком  закончили, - бледно теперь село,
емели безотродные глядят  теперь в кино,
Как  страшен «враг народа», какой от него вред,
И как Павлик Морозов пропал от этих бед.
А чтоб не скучно было в ГУЛАГАх  Мужику,
Они интеллигенцию подкинули ему.
Да здравствует Коммуна и Беломорканал!
Поют все Мурадели, читают Шагинян.
Об этом много писано и сказано  теперь,
Вернёмся ближе к теме - к быдлости «емель».
 
Совсем осиротела, ведь лучшие сыны
Либо лежат в могилах, либо живут вдали
От Родины любимой одни, совсем одни.
-----------------------------------
40-е:
Но, видно, не имеет болезнь эта границ,
И формы  проявления  у  быдла  много  лиц.
Вот и фашизм  шагает под марши по Руси,
Порядок насаждает  - не хочешь, - не живи.
А если принимаешь фашисткую мораль,
То, значит, понимаешь, что ты лишь русишь- швайн.
Ну, тут уж «ворошиловы»  Отчизну не спасут,
Им «Невские Дубровки»  на совесть не нажмут.
И даже сам Верховный, учуяв, что к чему,
Сменил «стрелков» на воинов и выиграл войну.
В таком серьёзном деле как битва за свой дом
Нельзя вверяться быдлу, иль будешь побеждён.
А сколько наших воинов по быдлости властей
Перед войной расстрелянных, словно врагов людей,
В амнистию попало чрез много, много лет,
Когда судить и спрашивать, уже никого нет.
Широка страна родная, много в ней лесов и рек;
Да, погибло многовато, но советский человек
И без ног летать умеет и где надо что заткнёт,
На таран как камикадзе  за Верховного пойдёт.
В период этот тяжкий в бою или в тылу
Всё быдло подзатихло, - «своё потом возьму».
С победой возвращаясь, шло быдло не пустым:
-	Кто на машинах вёз, кто на себе тащил
То барахло трофейное, что с Запада стащил.
Долго нам ещё служила часть трофейного добра,
А Германия создала новое всё для себя.
 

Так в истории ведётся, испокон веков,
Что герои погибают, - жизни суд суров,
А подлец, хоть выживает, и детей растит,
Русь героев вновь рожает и пока молчит.


 
50-е - 60-е:
Погулял мужик в Европе, посмотрел, как  там живут,
А вернулся к своей хате, беспорядок там и тут.
И, чтоб разум помутнённый  встал на место в голове,
Вновь в ГУЛАГи отправляет  быдло  тех, кто поумней.
Но, поскольку, век разумный набирает оборот,
То в истории отчизны вдруг свершился поворот.
Мавзолеи попирают новые ряды «вождей»,
Коммунизм всем обещают с кукурузой без затей.
Быдлу совести хватило часть ГУЛАГа распустить,
Но, конечно, первым делом, всех блатных в народ пустить.
Чтобы знал мужик, - не даром  создавались лагеря,
Раз сидят такие звери, надо их опять туда.
А мужик, поправив хату, взялся и за целину,
В космос залетел и сразу  захотелося ему
Получить опять свободу, не в цитатах от вождя,
А реально для народа, в слове, в деле и в правах.
И соседи по Европе, чуя ветер перемен,
Стали слишком рано строить свой уклад и свой удел.
До конца дойти не дало быдло им уже своё,
Ведь оно с подпиткой нашей давно по миру пошло.
Вновь кого-то посадили, постреляли, попугали,
«Гайки снова закрутили», диссидентов нарожали.
Эсэ-сэр давно  неймётся, - как попасть в десятку стран?
А Германия давно, уж, прописала себя там.
И всё бы было ничего, если б были мы как немцы,
Иль как финны, иль как шведы, иль как южные корейцы.
На худой конец согласен, - пусть как русские евреи,
Но предписано остаться материалом для «емелей».
Самая богатая в мире, самая большая на Земле,
«Империей зла» тебя окрестили противники в холодной войне.
--------------------------------------------------

70-80-е:
Грязи по колено, в колеях вода,
Но для опохмела я дойду туда,
В сапогах разношенных на кривых ногах,
Да ушанке скошенной на грязных ушах.
Бреду, спотыкаясь, с матом  по селу,
Но я не сломаюсь, надо, - доползу.
В горле пересохло и в башке гудёж,
А бабы разохались: «Всё  тебе балдёж».
Ну, так, а чего же мне ещё искать?
Ведь без опохмела мне не отыграть
Свою роль большую Хозяина страны,
Коли, пролетарии так селу нужны.
Жалко только водки нет во всей округе,
Лишь «гаванаклабы», что за девять рублей.
Грабят нас - трудящихся, мы же только злей,
К стакану приложимся, как к ножу злодей.
Пусть мне будет хуже, пусть скоро помру,
Но для опохмелки всё вокруг пропью.
Вот и он, заветный, «сабонис», дорогой,
Щас с горла пробулькаю и назад домой,
В общагу, мою родную, где лежит мой друг,
- Петька безотродный, с ним пара подруг.
Вот начнётся праздник, и снова хорошо!
Чувствую, как стало в желудке горячо.
Где же мой брательник? Вот его б сейчас,
Чтоб не в Кандагаре он гаремы пас!
Я щас поднимаю производительность села,
Город свой сливаю с Катькой  до утра.
А вокруг раздолье, и в башке легко,
Мне как гегемону можно жить ещё!
 

(1.06.88г. после посещения ВДНХ на Красной площади)

Над площадью красной рдеют рьяно кровавые стяги - крови им мало!
Гробницу Великого фантазёра топчут сатрапы и пустословы.
Временщики, сменяя друг друга, ложатся вдоль стенки кровавым кругом.
Чем больше горя, - тем больше величья, спасибо тебе, золотое столичье!
Над крышами храмов летают вороны, а где же вы, мирные голуби?
И хлеба и зрелищ, всего здесь довольно, - гони монету, живи вольно.
А Россия плачет, стонет, погибает, пьяными слезами землю орошает,
По ухабам мчится с новым «фантазёром», страшно, если будет он просто пустословом!


Так и получилось, что последний царь, 
Так же как последний генеральный секретарь
Заварили кашу со своей страной,
Но не знали дальше, что делать с больной.
Только царь Никола святость приобрел,
А генсек Россию лишь в тупик привел.
Получил за это Нобеля деньгу 
И  признался гордо: «Вы мне все в долгу!»   

 
1990-е:
Так, включаю счётчик, понял, жмурик, ну!
Или гонишь бабки, или не шучу!
Петька, ты всё понял, бери на контроль.
Славно мы сработали, делай свою роль.
Ну, а я, пожалуй, в кабаке нажрусь,
Там и Катька с Ленкой, до утра просплюсь.
Завтра день тяжёлый, будем чёрных драть,
- Суки зажралися, не хотят давать!
Надо им напомнить, чья это земля,
Кровью пусть умоются за свои дела.
Ну, а ты, Петруха? Как твой  новый «мерс»?
А коттедж достроил для своих принцесс?
Эх, скоро на Канары еду я с женой,
Много наработал, надо б на покой.
Полежать на пляжике, поиграть с волной,
- Может, дёрнешь с нами? Так  бери с собой
Зойку или Люську, нет?  Так хрен с тобой!
Я же там проверю заодно свой счёт,
Здесь ведь счётчик крутится, ну, а там растёт.


 
Ценности подменены, раритетов нет.
Все пораспродали, фьючерсом на много лет.
«Недра осушаем, и рыбу изведем,
Лес повырубаем и землю разберем»,
- Хорошо емелям жить стало теперь,
Можно за границей есть жирных гусей.
А в России села некому кормить,
Все поразвалилось, как же дальше жить?
Если раньше гнали за границу нефть,
То и получали, -  всем хватало есть.
Худо или бедно, с вывертом в соцстрой,
Но Общак Советский бедный, не худой,
Позволял бездельничать или пить в запой,
Строем проемелевым  всем идти толпой.
Мужичина русский, парень ты простой,
Очень ты доверчивый и как баран тупой.
Ведь давно холопство на Руси прошло, 
С восемьдесят пятого, ну, а вышло что?
Наш бюджет Российский с фиговый листок,
Потому что быдло ест весь пирожок.
А тебе, холопу, снова быть в ярме,
Ведь тебе привычно век сидеть в говне.
Только не понятно, как чрез тридцать лет
Будет называться наша  страна бед.
Ведь демографический спад уже идет,
И работать будет, но не наш народ.
Быдло ведь находчиво, пригласит в страну
Либо африканцев, либо сатану.
Но Россия больше не будет  столь большой,
Станет как при Рюрике княжеством с Москвой.         
     
Разорвана, ободрана, смотрит на него:
Может вдруг, опомнится, вспомнит от чего,
Мать ночами молится, о душе его.
-----------------------------------------------------

Зима 1995г.(Чечня)

Сколько тяжести скопилось у меня в душе,
Сколько дряни расползлось по родной земле.
Эх, да взять бы эту дрянь, да рвань и сжечь!
Но дровишек не хватает в мою печь.
Дрянь, да рвань дровишки продали, - куды?
Да туды, Макар и вовсе не ходи.
Что же делать добрым молодцам в Руси?
Уж прописали в бессилии все трусы.
Да, и молодцев пригожих нет уже,
Полегли они впустую, все в земле.
Что же делать с дрянью, как же дальше жить?
Ведь нельзя со рванью по дворцам ходить?!
И сказало сердце: потерпи ещё.
-	Может, образуется, станет хорошо.
-	Может всё наладится, заживём как все,
Только сердце мается, кровью бьёт в душе.
На авось надеемся, на авось живём,
За авось распродались, за авось помрём.


Кризис 1998:

«Хорошо мы кинули разом всю страну,
Деньгой,  как намечено,  пополнили суму.
Сами не в накладе остались мы с тобой,
Мой соратник старый, брательник золотой»
------------------------------------------------------
Вечером 20.11.98 очередное политическое убийство:
новейшим автоматом НАТО убита Галина Старовойтова.
----------------------------
Трусливость храбрых, торжество глупцов,
Безумство алчущих и нищета народа,
Растоптанная память дедов и отцов
Непомнящими своего рода.
Похабщина и кич заполонила всё,
Не надо тонко чувствовать, а, лишь, обогащайся.
И, только, слышно всюду: я хочу её,
Иль деньги, или власть, иль просто - поснашаться.
ЭС-ЭН-говёный люд, ты снова стал рабом
На этот раз не партий не тиранов,
Опрична сатаны в Гоморру и Содом,
Убийцы и воры тебя зовут прикладом!
Коль скоро на земле ты этой был рождён,
Доколь ещё терпеть нам этого бесчестья?
Нельзя же жить в кредит у будущих времён
В надежде, что минуют лихолетья.
Добро и зло всегда боролись на Земле,
Точнее, зло с добром боролось.
И погибают те, кто лучше и светлей,
А подлеца не падает и волос.
Пройдут года и, выполняя бремя,
Школяр усердный занесет в дневник:
Заданье на дом: ельцинская тема,
Развал России, мафии пикник.


Обрыдло мне писать о быдле, уж лучше бы воспеть любовь,
Но и в любовь проникло быдло, кричит в  эфирах вновь и вновь.
Оно проникло во все сферы, оно, не ведает границ,
И нам пора принять все меры, чтобы его остановить.

------------------
Надежда умирает последней:

Любимая, родная жертва, жертв.
Я отрок твой, я тоже  твоя жертва.
Горю с тобой на жертвенном огне
И превращаюсь в горстку пепла.
Со мной сгорает всё, и  ты сгоришь во мне.
Во мне тебя не станет, только ветром
Развеет этот пепел как во сне.
Да, как в кошмарном и красивом сне,
Сквозь все метаморфозы пролетая,
Мы возродимся где-то на земле,
Россией эту землю называя.

СПб - 1998г.