Аннотация: статья написанная в 2005г на 30-летие Нерюнгри специально для и по просьбе главного редактора газеты "Просто Нюрка" Ларисы Викторовны Шаровариной
(статья написанная в 2005г на 30-летие Нерюнгри специально для и по просьбе главного редактора газеты "Просто Нюрка" Ларисы Викторовны Шаровариной)
Я очень хочу сказать, что я счастлив оттого, что становление моей личности происходило в таком замечательном месте, как город Нерюнгри, что оно происходило вместе с ним.
Я до сих пор помню как однажды зимним вечером, в туманном от морозов Якутске, мама спросила нас с братом:
-Поедем на БАМ, в Нерюнгри?
Это был 1977 год, один из пиков БАМовской истерии нагнетаемой коммунистическим режимом. Со всех сторон звучали песни про БАМ, новости оттуда шли, чуть ли не на первых полосах, БАМу посвящались документальные фильмы, телепередачи. То как выглядит магистраль на карте, знал каждый сознательный гражданин страны, казалось, что самое главное происходит там - на БАМе, конечно же, мы хотели на БАМ!
Всё было потрясающе, как настоящее приключение! Маленький аэропорт, с грунтовой полосой забитый вылетающими и прилетевшими так, что трудно было пробираться к выходу, кузов 66ГАЗика залитый малиновым вареньем. Молодая женщина везла его из отпуска попотчевать свёкра, но бидон не выдержал тряски на ухабах старого АЯМа и перевернулся. Автобус в город шёл только утром, и чтобы не ждать всю ночь в порту мы поехали в кузове. Народу набилось в кузов битком, и это было так замечательно! Ехать ночью, в битком набитом кузове прислушиваясь к разговорам и вдыхая запахи тайги за бортом, бензина от мотора и чудное благоухание малинового варенья. Мы приехали в город утром в День Птиц, тогда у пионеров был такой праздник: в первое воскресенье весны они торжественно приколачивали за зиму сделанные на уроках труда скворечники и всячески это праздновали, это и называлось - День Птиц. В Якутии, за отсутствием скворцов, этот праздник так и не прижился, но Пионерская Зорька (была такая радиопередача) торжественно нас информировала о том, как он проходит во всей остальной стране.
На самом деле городов оказалось два. Старый, весь засыпанный сажей и шлаком от маленьких котельных, ютящийся бараками общежитий и самодельных балков между складами, автомобильными и другими производственными базами. И Новый, потихоньку строящийся вдали от промышленной суеты на сопке посреди тайги. Вообще балкам и вагончикам можно посвятить отдельную песню. Жить было негде и люди наспех строили засыпанные шлаком домики, часто на одну единственную комнату. Потом пристраивалась ещё одна комната, потом ещё, иногда баня, иногда гараж. Иногда такие постройки со временем начинали напоминать Миносский лабиринт. Но нам повезло, маме дали комнату в одноэтажном брусчатом бараке в Старом городе. Школы были переполнены, и заканчивать пятый класс пришлось ездить в Новый город, что само по себе было как ежедневное приключение. Иногда я специально опаздывал на школьный автобус, что бы выйти на дорогу и, проголосовав, уехать на большом самосвале КрАЗ или если повезёт то и на Магирусе. Атмосферу тех времён передать очень сложно, это надо писать большую книгу. Конечно, действительность очень отличалась оттого, что показывали по телевизору, и иногда мне казалось, что это показывают про какой то другой БАМ. Но всё равно было весело, необычно и очень дружно. Вокруг всё строилось, менялось, двигалось и было очень интересно за этим наблюдать и жить среди этого. В Новом городе, куда мы переехали в 1981 году, этот пульс уже ощущался не так явно. После окончания школы до окончательного отъезда в 2004 году мне удалось на практике прикоснутся ко всем сторонам жизни нашего, ставшего родным, города. Работа в строительной бригаде, Нерюнгринский Угольный Разрез, времена кооперации забросили меня в ряды шабашников, кабельное телевидение и, наконец, всеми нами любимый - Центр Организации Досуга. Очень смешное название, почти по Рязанову: Министерство Свободного Времени. Где-то шли глобальные процессы, страна с замиранием сердца переживала политические и экономические кризисы, разваливался СССР, но казалось, что всё это происходит не с нами. Город продолжал жить своей напряжённой жизнью, строя разрез, дома, дороги. Появлялась уникальная техника, испытывались передовые технологии, экспериментальные методы обкатывались как на полигоне. А как была интересна культурная жизнь города. Регулярно происходили всевозможные фестивали, вначале приезжали просто агитбригады со всей страны, а потом и народные артисты и коллективы. Сколько талантливых музыкантов, поэтов, режиссёров и других творческих личностей жило в самом городе! В конце 80-х начале 90-х я начал появляться в Москве в командировки и меня поражала скудость тогдашней столичной жизни. Мы жили намного интенсивнее. Когда в городе уже было 3 местных канала эфирного телевидения, помимо центральных, в Москве ещё только только начинал свою работу первый коммерческий канал "2х2". Свежие фильмы мы смотрели быстрее, книги и музыка доходили в первую очередь.
Впоследствии я всё время думал, почему это было возможным? И со временем понял довольно простую вещь. Строить новый город приезжали люди, хотящие новой жизни, те которых не устраивала та, расписанная по часам до самой смерти. Пусть для некоторых это выражалось в ощутимо большей зарплате, для других это была возможность сделать головокружительную карьеру, а третьи действительно приезжали за туманом и за запахом тайги, почувствовать эту сибирскую мощь бескрайней свободы. Народ был в основном молодой, инициативный в профессиональном отношении много высококвалифицированных специалистов. Поэтому на что обычно в других местах уходили годы - в нашем городе становилось реальностью в считанные месяцы.
Ощутимый перелом, на мой взгляд, начался в середине 90-х годов. Когда фактически город и разрез были уже построены, а остальные планы пришлось свернуть, а потом и отменить вовсе. Не стало того монстра государственной индустрии, ради которого всё это строилось, и от которого текла река финансирования. Именно тогда начался Великий Нерюнгринский Исход. Все кто смог подготовить себе пути отхода быстро уезжали, специалисты находили более интересные и выгодные предложения, частенько даже зарубежом. И Ваш покорный слуга, в 98 году подался в столицу. Но в 2001 году я вернулся, слишком была велика тяга к той вольной кипучей жизни, к тем просторам, людям которые ещё оставались в городе. Я понимал, что город уже не тот, но то, что я застал - превзошло мои ожидания.
Встречали меня радостно, компании друзей и просто знакомых сменяли друг друга недели две. Довольно быстро решились вопросы технического свойства: прописка, работа, студия. Но не покидало ощущение пустоты и не только потому, что я не застал большей части знакомых и старых друзей. Нет, даже те, кто остались, выглядели совершенно иначе. Было такое впечатление, что из людей повынимали стерженьки. Они продолжают ходить, что-то делать, но всё это происходит больше автоматически, по необходимости что-то делать, как-то жить.
Наверное такое происходит всегда, когда заканчивается строительство и начинается эксплуатация, когда общесоюзная стройплощадка превращается в обыкновенный провинциальный городок. В истории человечества известна масса подобных примеров. В жизни большинства городов и культур известны периоды расцвета. Греция эпохи Афин, Китай династии Чжоу, Израиль времён Соломона. Но эти периоды неизбежно заканчиваются, на смену философам и поэтам приходят узколобые тираны, а из мечтательных романтиков вылупляются алчные хищники.
30 лет для города возраст никакой и подводить итоги вроде бы рано, но это рано годится для городов стоящих на перекрёстках транспортных артерий, возле неиссякаемых источников полезных ископаемых или хотя бы способных самостоятельно прокормить себя от земли. И это никак не относится к городу Нерюнгри, уголь рано или поздно закончится, будет это 10 или 15 лет спустя не так принципиально важно, железная дорога ушла дальше и с ней ушли склады и перевалочные пункты, а о неродящей земле и говорить не стоит. Всё что можно было вывезти из города - уже вывезено, малые разрезы не спасут картины, когда остановится разрез большой, а новый большой разрез вряд ли уже построят и ждать манны небесной не приходиться. Не хочется заканчивать на такой печальной ноте, наверное, для человека приехавшего из глубинки, сегодняшний Нерюнгри покажется цветущим городом, но не для меня - видевшего его во всей своей красе. Я до сих пор берегу память о тех временах, как может быть самом счастливом периоде жизни. И, слава Богу, что он был, что нам удалось не просто присутствовать при происходящем, а ещё и принимать в нём участие. Не знаю, приеду ли я еще, когда ни будь сюда, но навсегда в сердце останется память о кусочке реализованной мечты, пусть маленьком и непродолжительном, но состоявшемся.
И опять огнями вечер вспорот
Это мы зажгли звезду свою
(Валерий Дмитриев)
С Днём Рождения, родной Город!
basil d nissen, october 12, 2005, n-sk