Наступила ночь, точнее даже глубокая ночь. Но, независимо от времени суток, караул нес свою боевую задачу. Одни бойцы стояли с автоматами в руках на постах, а другие отдыхали после поста в караульном помещении. Солдаты из бодрствующей смены, выключив телевизор, по которому закончились все передачи, тайком пытались где-нибудь поспать. Кто-то занял кресло в телевизионной комнате, кто-то сидел на табуретке за столом на кухне или за столом с газетами и, положив голову на руки на столе, кемарил, а кто-то в сушилке прилег на шинели. Караульные из отдыхающей смены расположились на кроватях в комнате отдыхающей смены и уже начали засыпать. Я, отмучавшись в свою бодрствующую смену, в которую ночью очень хочется спать, но в которую не положено спать, наконец-то дождался отдыхающую смену. И сейчас, лежа на кровати, пытался быстро уснуть, потому что время отдыхающей смены ограничено. Однако от постоянной службы в наряде в карауле у меня уже пошли нарушения сна и, вроде и хотелось сильно спать, но уснуть, никак не получалось.
В караульном помещении стояла почти идеальная тишина. Вдруг на пульте зазвонил звонок, извещающий о том, что кто-то пришел в караул. "Калитка!" - спросонья крикнул начальник караула, и боец с ключами от калитки умчался на улицу. В караульное помещение зашел проверяющий заместитель командира бригады подполковник Волобуев. Последовал доклад от окончательно проснувшегося начальника караула о том, что за время несения службы происшествий не случилось. Но, не дослушав доклад до конца, подполковник Волобуев внятно и громко произнес:
- Караул, в ружье!
Ну, началось, спросонья подумал я, в полудреме расслышав слова проверяющего. И вправду - началось. Кто-то из солдат, открыв дверь в комнату отдыхающей смены, крикнул:
- Караул, в ружье!
- Караул, в ружье! - Проорал проснувшийся помощник начальника караула сержант Ведьмаченко, который спал рядом с нами в комнате отдыхающей смены.
Все, включая Ведьмаченко, подскочили с кроватей и кинулись к своим сапогам, стоящим возле кроватей под табуретками. На табуретках лежали наши зимние шапки. Я не стал мучиться с портянками, потому что, нарушая устав, был в носках, и сразу вскочил в сапоги. Краем глаза я заметил, как мучается с портянками Павлов, который был сегодня в моей смене, и чтобы придать ему ускорения, гневно поторопил его. Почти одновременно наша смена выскочила в коридор. В это время бодрствующая смена уже получала оружие. Мы рванулись к бронежилетам. Быстро надев на себя бронежилет, я схватил каску и побежал за автоматом. В это время от подполковника Волобуева поступила вводная команда:
- Нападение на караульное помещение!
Оснащенные караульные, везде выключая свет, разбежались по местам занятия обороны. Все знали, кто что обороняет и с какого окна должен вести огонь, потому что уже не раз все это было отработано и отрепетировано. Испортить всю слаженность действий караульных мог только новичок или явный тупень. Я занял оборону в комнате начальника караула. Держа автомат в руках, я встал на одно колено и выглядывал в дверной проем в полной готовности открыть огонь по мнимым нарушителям. Но нарушителей не было. Зато я увидел Павлова. Он стоял в коридорчике возле туалета. Павлов был в полной растерянности. Он изредка ходил в караул и нечасто попадал в такие учения посреди ночи. В одной руке он держал бронежилет, который давно уже должен был быть на нем, а в другой руке автомат. При этом у него на голове, прямо на зимнюю шапку была надета каска. Толку от каски, надетой на зимнюю шапку, было мало, потому что она сейчас защищала не голову солдата, а его шапку. Каска, не предназначенная для носки на шапке, съехала немного на бок и вот-вот должна была упасть. Павлов, у которого руки были заняты, не мог ее поправить. Он стоял с озабоченным видом и несчастным лицом и поднимал то левую руку с бронежилетом, то правую с автоматом.
Подняв бронежилет и посмотрев на него, Павлов понимал, что нужно его надеть на себя, но как? Чтобы его надеть, нужны две руки и тут Павлов поднимал вторую руку, а в ней был автомат. Он опускал руку с автоматом и начинал сначала. Нужно бежать занимать оборону, а для этого нужно надеть бронежилет. Вот он в левой руке, Павлов поднял левую руку. Но чтобы надеть бронежилет, нужны две руки. Павлов поднял правую руку, но в ней был автомат. Что же делать? Может автомат поставить пока куда-нибудь и надеть бронежилет? - читал я по лицу Павлова его размышления. Нет, автомат нельзя бросать, решает Павлов и опускает руку с автоматом. Павлов начинает свои рассуждения сначала. Надо бежать занимать оборону, но мешает это сделать бронежилет в левой руке. Павлов поднимает левую руку с бронежилетом... Да, тяжелый случай, подумал я. Надо ему помочь - крикнуть, чтобы он поставил наконец куда-нибудь автомат и надел-таки бронежилет, но как он его наденет, если у него на голове шапка, а на ней каска? Это нужно еще куда-то и шапку с каской определять, пока будет надевать бронежилет! Нет, это дохлый номер, решил я и отвернулся от Павлова.
В это время проверяющий, с начальником караула начали проверять караульных, как они заняли оборону караульного помещения. И тут их ждал сюрприз - Павлов, который все никак не мог решить, что же ему делать с бронежилетом в левой руке и автоматом в правой руке. В это время каска наконец-то свалилась с его головы и с грохотом ударилась о пол. Проверяющий с начкаром уставились на Павлова. Нет, криков, и воплей не было. Они будут потом. И Ведьмаченко будет орать, и метать молнии и начкар будет рвать волосы на голове, но все это будет потом. Сейчас же проверяющий сообщил нам, что мы провалили учения, и что он ставит нам самую низкую оценку, а значит, учения будут продолжаться и дальше! Мало того, утром наш караул, наверняка будут песочить все кому не лень, начиная с комбата и начальника штаба батальона и заканчивая заместителями комбата. Кому приятно получать нагоняй из штаба бригады? У солдат, возможно, сорвутся на выходных очередные увольнения. У начальника караула появится на счету лишний промах, который может стать решающим при распределении премий. У ПНК Ведьмаченко пошатнется репутация сержанта, у которого все под контролем и т.д. и т.п. А Павлов с виноватым лицом все стоял и не мог решить, что же ему делать...
Больше рядового Павлова в составе караула я не видел.