В госпитале подходило время отбоя. В 12 отделении тоже потихоньку готовились к тому, что скоро нужно будет выключить свет. Я лежал в своей койке в одной из палат отделения. В нашей палате стояло шесть кроватей и кроме моей все они сейчас были пусты. Пустовали кровати, потому что солдаты - мои соседи - ушли в соседнюю палату к своим приятелям, оставив меня одного. Я с ними не пошел, потому что конфликтовал с местным авторитетом - сержантом Михой. А он в той палате был заводилой и душой компании. Но мне сейчас и одному не было скучно. Я слушал по радио, раздобытому одним из солдат, модную современную музыку и с улыбкой смотрел на кровать бумажного дембеля Сидорова Антона. На его кровати, на данный момент, не было матрасов, и под простыней и одеялом лежала доска по длине и ширине напоминающая матрас. Да, жестковатая постель! Это солдаты решили подшутить над бумажным дембелем. Сейчас перед отбоем, когда Сидоров занят уборкой в палатах у больных пенсионеров, солдаты вытащили у него из кровати два матраса и вместо них положили доску, которую подкладывают себе в кровати под матрасы старички с радикулитом. Чтобы спрятать матрасы Сидорова, мы их подстелили под матрас духу Вадику. Теперь у Вадика кровать была просто барская - три матраса, мягко как в раю. Вот мы думали, смеху будет - войдет наш бумажный дембель Сидоров Антон в палату, бухнется на кровать, а там вместо двух мягких матрасов голая доска...
Сидоров Антон, симпатичный такой блондинистый парень - бумажный дембель. Что это значит? А значит это то, что по документам, по бумагам Сидоров уже дембель, но по факту в армии он отслужил всего 27 дней. Еще в начале своей службы в части он заболел, и его отправили в госпиталь. Выздоровев, Сидоров не пожелал возвращаться обратно в часть и просуетившись и, слезно упросив военных врачей, он остался в госпитале как санитар, медработник. В итоге остальное свое время "службы" он провел здесь в госпитале. Антон почти не узнал что такое дедовщина, ночная бодрость, наряды, зарядки, работа, устав, учения и другая солдатская рутина. Здесь в госпитале для него все это проходит, можно так сказать, как в тепличных условиях. И главная его боевая задача - это помыть полы в отделении, вынести мусор, сходить за едой в столовую госпиталя и уход за пенсионерами - больными офицерами запаса. Сидоров Антон выносит утки с мочой и подтирает задницы немощным больным.
За несколько минут до отбоя солдаты вернулись ко мне из соседней палаты.
- Что, Сидоров не приходил? - спросил меня Серега.
- Нет, еще не было, - ответил я с улыбкой и все тоже заулыбались в предвкушении розыгрыша.
- Это хорошо, сейчас мы поугараем...
Ребята легли в свои постели, и ближний к выключателю солдат выключил свет. Вскоре в палату вошел Сидоров Антон. В палате стояла непривычная для этого времени суток тишина - мы замерли, ожидая, что же будет. В полной темноте Сидоров разделся, но заподозрив что-то неладное, сначала присел на свою кровать.
- Где мои матрасы? - раздался возмущенный возглас, и мы все дружно загоготали.
- Где мои матрасы? - обратился Сидоров непосредственно к своему соседу духу Вадику.
- А чо ты у меня спрашиваешь? - возмутился Вадик. - У меня их нет.
Вадик соврал, чтобы посмотреть, что же будет дальше. К тому же ему понравилось лежать на трех матрасах вместо одного. Сидоров попал в затруднительное положение. Уже ночь, в отделении все закрыто и где ему сейчас можно было найти матрас, не понятно. Свои мы ему давать не собирались, хотя почти все спали на двух матрасах. Только дух Вадик раньше спал на одном, но сейчас он спал как король сразу на трех.
- Верните мне матрасы! - Потребовал Сидоров.
- Да спи так, - как можно более серьезно посоветовал Колян. - Нормально! Зато спина болеть не будет.
Мы все дружно опять загоготали.
- Ну ладно, не хотите по-хорошему... - И с этими словами Сидоров выскочил из палаты.
- Эй, стой! - Крикнул ему вслед Колян, но Сидоров умчался по коридору.
- Стуканет, наверное, - предположил кто-то из солдат, и от этой мысли всем стало не по себе - никто не хотел вылетать из госпиталя обратно в часть.
- Не дай Бог, тогда он попадет по тяжелой. - Пообещал Серега, лежащий на соседней от меня кровати на расстоянии вытянутой руки. - Пусть я вылечу из госпиталя, но и он свое получит!
- А как он - разделся такой, раз на койку, а там - доска!!! - Вспомнил Вадик и засмеялся.
- Ха-ха-ха, - засмеялся и я вместе со всеми.
- Так ему и надо. - Сказал Колян. - Бумажный дембель! Мы там, в части, умирали, а он здесь ласты парил. Вообще ему пора морду бить, а то зазнался сильно.
Все охотно с этим согласились. Нет уважения у солдат к таким приспособленцам, испугавшимся трудностей и убежавших от них подтирать задницы. Но Сидоров Антон требовал к себе уважения от нас. Он строил из себя бывалого солдата и кичился перед всеми тем, что он уже дембель. Особенно любил он пускать пыль в глаза новеньким в 12 отделении. Когда меня только перевели в это отделение, то я уж чуть было не решил, что Сидоров здесь самый авторитетный - так развязно он вел себя с медсестрами и некоторыми больными, которые по сроку службы были духами. В его пижаме были всякие навороты, майка на нем была гражданской, он носил солнцезащитные очки и если бы мне не рассказали про него все, то я бы думал, что это крутой и бывалый сержант. Но на деле оказалось, что это бумажный дембель! Его давно уже хотели побить, но все никак не было повода, за что бы зацепиться. Побить его не составило бы особого труда, потому что он был среднего роста и хоть немного и спортивной, но худощавой комплекции. Авторитетный Миха постоянно его провоцировал, зло над ним насмехаясь, но Сидоров всегда отшучивался. А однажды, когда Миха попытался дать ему подзатыльник как нашкодившему первокласснику, Сидоров вдруг ловко нырнул у него под рукой и в мгновение ока оказался у Михи за спиной, схватив того в борцовский захват, обхватив за живот. Миха опешил.
- Э, ты чо? - Миха с удивлением посмотрел на руки Сидорова на своем животе и тот виновато их убрал, после чего поспешил удалиться прочь.
- Не, вы видали?!- Обратился Миха к присутствовавшим при этом эпизоде солдатам.
- Ну, - ответил за всех Серега.
- Чо это было? - Недоумевал Миха. - Чо-то такой раз мне за спину и обхватил меня за живот. Ха-ха. Во - дает!!!
Все тоже стали улыбаться и смеяться над прыткостью бумажного дембеля. Наверное, он занимался борьбой на гражданке, подумал я. Но сейчас его навыки борца лишь рассмешили солдат, хотя при других обстоятельствах, возможно, вызвали бы уважение.
И вот всем было интересно - стуканет ли Сидоров на нас за то, что мы подложили ему в кровать доску вместо одеял. Если бы он стуканул, то кого-то бы выгнали из госпиталя и оставшиеся солдаты наверняка наказали бы Сидорова по полной программе. Если же он решит не стучать, то, как он объяснит сейчас ночью дежурной медсестре, к которой он наверняка побежал за одеялом, факт пропажи своих одеял? Или он ничего никому не расскажет и будет спать на доске?
- Может ему положить одно одеяло? - Спросил Вадик. - А то три для меня что-то очень круто.
- Да подожди, - ответил Колян. - Сейчас посмотрим, что будет дальше.
Через некоторое время Сидоров вернулся в палату со скрученным одеялом в руках. Он положил его на пол и стал вытаскивать доску из своей кровати.
- Чо лежишь? - Зло кинул Сидоров духу Вадику.
- Помоги мне! - Приказал Сидоров, и Вадик послушно встал с кровати и помог Сидорову вытащить доску и отнести ее в коридор.
Когда Сидоров заправил свою кровать и стал ложиться в нее, Серега спросил у него:
- Антоха, а чо ты сказал медсестре?
- Ничего, - ответил Антон. - Я к ней не подходил.
- А где ты взял одеяло?
- В палате у ветеранов, - ответил Сидоров. - Там сегодня выписался один.
- А-а, - протянул Серега и все с облегчением выдохнули и стали готовиться ко сну, удобно устраиваясь в своих кроватях. Опасность вылета из госпиталя миновала, и теперь можно было расслабиться.
На следующий день Сидоров получил посылку из дома, в которой ему прислали гражданскую одежду.
- Ништяк, изумительно, - шепчет он, выкладывая вещи из посылки себе на кровать.
Сидоров Антон готовится ехать домой - на дембель. Ждет он этого момента с нетерпением. А приедет к себе в город, что он расскажет друзьям, родственникам про свою службу? Конечно, будет врать. Будет рассказывать о солдатских тяготах в части, о дедовщине, об изнурительных зарядках, о тяжелых нарядах. Скажет, что армия стала для него школой жизни. Потом расскажет, конечно, что он не подчинялся дедам - противостоял им, дрался и даже бил их. Скажет с видом бывалого солдата: "В армии, как вначале себя поставишь, так и будут к тебе относиться всю службу. Вот я сказал дедам, что не буду заправлять их кровати и точка. Один раз получил по морде, зато потом никогда кровати не заправлял и деды меня уважали. Хотя все остальные духи кровати заправляли..." Молодые девчонки и пацаны во дворе будут им восхищаться и ловить каждое его слово, мотая на ус советы "бывалого". Парни пойдут в армию с твердым намерением ни за что не подчиняться дедам, ведь побьют всего один раз и отстанут, а потом сразу начнут уважать. Так ведь научил "бывалый" солдат Сидоров Антон. Их будут калечить, кого-то, возможно, убьют, но какое до этого дело бумажному дембелю?..
Думаете, я преувеличиваю, и Антон расскажет всю правду о своей службе? Давайте тогда заглянем в его блокнот. Как-то я выпросил у него почитать его блокнот. Обыкновенный на первый взгляд солдатский блокнот. Две выпрошенные у кого-то солдатские эмблемки приколоты к задней стороне обложки. Они должны показать всем, что это настоящий солдатский блокнот. Открываем первую страничку. Нагромождение каких-то бумажек, прикрепленных скрепкой к обложке с внутренней стороны. На первом листке блокнота солдатские стихи о тяготах службы, об изменах девушек, об ожидании дембеля. На следующих страницах опять стихи, которые достать можно только в части, прослужив минимум полгода. Но Сидоров просуетился и выпросил у кого-то переписать себе эти стихи, потому что без них солдатский блокнот и не солдатский вовсе.
Листаю дальше его блокнот. Почти на всех страницах какие-то цифры:
Прослужил 8 месяцев 9 дней, осталось 15 месяцев 22 дня. Всего осталось 472 дня.
Прослужил 8 месяцев 10 дней, осталось 15 месяцев 21 день. Всего остался 471 день.
Прослужил 8 месяцев 11 дней, осталось 15 месяцев 20 дней. Всего осталось 470 дней.
И так весь его блокнот оказался исписанным до самого конца. Умирал, наверное, в госпитале от "тяжелейшей" службы, аж дни записывал в блокнот, чтобы не пропустить дембель. В части я не встречал ни одного солдата, который бы занимался таким дебилизмом в своем блокноте. Может быть, какой-нибудь самый затюканный солдат и считал так дни, записывая их в блокнот, но скорее всего втайне от всех и то первые полгода службы. Тут наш Сидоров Антон просчитался - он думал, что все солдаты записывают так в свои блокноты пересчитанные дни до дембеля, но нет - не все, а только самые отсталые. Конечно, солдаты пересчитывают иногда, сколько им осталось до конца, но чтобы каждый день... Такого я не видел. Да на такие расчеты и времени-то нет в части, зато у бумажного дембеля свободного времени в госпитале навалом.
В самом конце блокнота у Сидорова записаны адреса, якобы сослуживцев. Интересно, у кого он выпросил эти адреса? И будет ли он писать письма на эти адреса? Вряд ли, ведь воспоминаний общих у него почти ни с кем нет. А те воспоминания, которые есть, они только про госпиталь. Про настоящую службу ему и вспоминать-то нечего. В общем, как Сидоров Антон ни старался сделать из своей записной книжки солдатский блокнот, опытному солдату сразу станет понятно, что здесь что-то не так. Хотя может для пацанов во дворе еще не нюхавших порох такой блокнот и послужит доказательством напряженной службы в армии...
Сидорова Антона никто не уважает. Над ним все смеются, насмехаются, подначивают. Он обижается, прячет от всех свой магнитофон, который ему тоже, наверное, родители выслали в посылке. Антону не нравится, что кто-то включает его магнитофон без спросу. Но всем плевать и мы его включаем, когда нам заблагорассудится. Заметив, что в палате не стало магнитофона, Серега интересуется у бумажного дембеля где магнитофон. И тут Сидоров начинает умничать, что надо у него спрашивать, прежде чем его включать. Солдаты начинают нервничать, и Сидоров тут же приносит магнитофон обратно.
Антон пытается что-то придумать, что-то изобрести такого, чтобы его все зауважали или хотя бы стали относиться по нормальному без издевок. Он качает права, как-то пытается возвеличить себя в глазах других. Постоянно рассказывает, как он сейчас грубо ответил медсестре или главврачу. Рассказывает, как он отказался выполнять какую-то работу, которую, по его мнению, должны делать медсестры. То он вдруг отстаивает перед главврачом права солдат на то или это, но все это мало работает на него. Пока он нужен, с ним считаются, стал не нужен - все вспоминают, что он дерьмо.
Да, стоило ли убегать от трудностей, чтобы так встречать свой дембель? Не знаю, что ответить на этот вопрос. Что лучше, спрятаться от дедовщины в госпитале и подтирать задницы старикам или вытерпеть все и не потерять чувства собственного достоинства? Каждый должен сам сделать свой выбор и потом не обижаться на последствия, которые неизбежны при принятии любого решения.