Всякая книга пишется всегда в конкретных исторических обстоятельствах, для читателей конкретной исторической эпохи, и преследует, написанием своим, всегда конкретную, ориентированную на сознание публики этой эпохи цель. И даже если книга, по содержанию своему, оказывается интересной и востребованной в иных исторических обстоятельствах, и попадает в так называемый фонд общечеловеческой литературы, всё равно, в иных исторических обстоятельствах, и при иных состояниях интеллектуального восприятия она будет прочитана совершенно по новому, и часто в таком контексте, и в таком восприятии, о котором писавший её не только не догадывался, но о котором даже и предполагать не мог, при написании своей книги.

Как сказал в своё время А.С. Пушкин - "нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся". Но именно способность текста "отзываться" в душах человеческих в совершенно иных, принципиально отличающихся от тех сиюминутных обстоятельств, в которых, и для которых она и была, в своё время, создана и свидетельствует как раз о том, что содержание её, и значимость затронутых в ней предметов гораздо обширнее, и гораздо важнее того, что в ней предзамышлял, и что в неё вкладывал, при написании, и сам её автор.

Если книга не утратила интереса для читающей публики несколько десятилетий, и уж, тем более, несколько столетий после своего написания, если её продолжают читать, тем более - переводить на другие языки, это свидетельствует о том, что мы имеем здесь дело не с сиюминутной поделкой, и даже не просто с нужным, и возможно полезным, и сыгравшим свою значительную историческую роль высказыванием на злобу дня, но что мы имеем дело с текстом, который говорит о чём-то, что затрагивает более глубинные и фундаментальные предметы сознания человеческого, актуальные не только для конкретной исторической эпохи или ментальности, но актуальные для сознания человеческого в определённого рода внеисторическом и наднациональном контексте.

Причём вовсе не обязательно это должны быть предметы именно "высокого" полёта. Скажем, апулеевский "Золотой осёл", или же бокачевский "Декамерон", апеллирующие к так сказать "бытовой", в какой-то степени даже "животной" стороне человеческой натуры, с удовольствием читаются, переводятся и издаются на протяжении столетий в самых различных исторических обстоятельствах и культурных средах.

Но литературу "высокого ключа", вошедшую в золотой фонд человеческой культуры, отличает от этих более ориентированных на в общем одинаковую для всех культур и эпох бытовую и физиологическую сторону сознания в человеке именно то, что она порождает отзвук на более высоких, и соответственно, гораздо более эксклюзивных струнах духа человеческого. И поэтому отзвук этот всегда бывает настолько индивидуален, и неожиданнен, что представляет собою часто ценность не меньшую, нежели сам первоисточник, послуживший движущей силой для создания порождающего его текста.

Всё вышесказанное можно с полным правом отнести и к представляемой в этом издании вниманию читающей публики книге Т. Питкерна "Господь мой, и Бог мой". Книга эта, написанная в достаточно популярной форме литературного эссе, так сказать - "размышлений на заданную тему", тем не менее, по серьёзности затрагиваемых в ней тем, вполне может быть поставлена на уровень серьёзного религиозно-философского трактата. И "облегчённые" стиль и форма подачи материала в ней, отнюдь при этом не накладывают отпечатка "облегчённости" на серьёзность затрагиваемых и излагаемых в ней предметов.

Если задаться вопросом в двух словах определить, в чём состоит главный лейтмотив, и главный предмет, излагаемых в этой книге идей, то, думаю, это можно было бы сформулировать именно следующим образом. Книга эта - это книга о Боге, о Боге, утраченном в мутных волнах современной постхристианской цивилизации, и о Боге обретённом, обретённом не в образе исторического, эсхатологического, мистико-богословского или же эзотерического мифа, но в виде живого, непосредственного присутствия, доступного рациональному восприятию и осмыслению человеческим.

Книга была написана в определённых исторических обстоятельствах, а именно - на переломе духовного и религиозного кризиса западной цивилизации середины двадцатого столетия, и для определённого рода интеллектуальной среды, а именно - для образованной публики Соединённых Штатов Америки. И написана человеком, составляющим, так сказать, кровь от крови, и плоть от плоти этой самой эпохи, и этой самой среды, человеком, происхождением, образованием, образом жизни и кругом общения своего относящегося к самой элите этого общества - в подлинном смысле этого слова.

Отец автора, Теодора Питкерна, Джон Питкерн (1841 - 1922) принадлежал к тому кругу людей, которые были подлинными творцами, а также становым хребтом того, что мы знаем, как "американское чудо", и благодаря кому США стали тем, чем они есть на сегодняшний день - наиболее развитой экономически, доминирующей над всем остальным миром сверхдержавой. Он, также, в самом чистейшем виде является эталонным воплощением так называемой "американской мечты", или же человеком, поднявшимся, исключительно благодаря честности, трудолюбивости и высочайшему профессионализму от самых низов, до одного из промышленных магнатов американского общества.

Рождённый в семье шотландского рабочего-машиниста, содержавшего жену-домохозяйку и восьмерых детей, он, вместе с эмигрировавшей семьёй, оказался, в возрасте пяти лет, в Соединённых Штатах, и затем, уже в 14 лет должен был оставить школу, и начать свою трудовую карьеру в качестве конторского мальчишки на побегушках. Но обладая незаурядными способностями к самоорганизации, он вскоре изучил телеграфное дело, и начал своё успешное восхождение по карьерной лестнице в системе железных дорог, что в то время открывало для трудолюбивого, и склонного к технике молодого человека блестящие перспективы. Здесь можно вспомнить, скажем, что известнейший и могущественнейший российский менеджер, чиновник и политик конца 19-го, начала 20-го века Сергей Юльевич Витте также начинал свою карьеру в качестве помощника железнодорожного машиниста, и поднялся именно на ниве службы в Российском железнодорожном ведомстве. Точно также и Джон Питкерн прошёл все ступени служебной лестницы, и завершил свою карьеру в качестве главного управляющего "Oil Creek and Allegheny River Railway Company".

Затем он, в кооперации с несколькими, такими же как и он профессионалами, вплотную занялся нефтяным бизнесом, который в то время переживал эпоху бурного развития. В отличие от представителей так называемого "спекулятивного", или же "банковского" бизнеса, которые любят говорить, что они могут обосновать документально происхождение всех своих миллионов, кроме "самого первого", думаю, что Джон Питкерн мог бы отчитаться о происхождении КАЖДОГО доллара, послужившего стартовым капиталом для развития его промышленной империи, ибо он зарабатывал их не махинациями и спекуляциями, но своим собственным трудовым потом и проффесиональным умением.

Другое дело, что в иной стране и в иных исторических обстоятельствах подобного рода феномен профессионального роста, понятно, был бы попросту невозможен физически. Но именно по этой причине люди трудолюбивые, талантливые, честные и настойчивые и тянулись в конце 19-го века к берегам заокеанской страны, ибо лишь там они могли бы рассчитывать на вполне реальную возможность проложить себе дорогу в жизни, и состоятся профессионально исключительно своим собственным честным трудом.

На поприще этого бизнеса Джону Питкерну, благодаря своим техническим и административным талантам, удалось построить целую империю. Вместе со своими компаньонами они организовали первый в истории бизнес по перекачке и промышленному использованию природного газа, основали первую промышленно успешную компанию по производству листового стёкла больших размеров. К 1900 году, компания, известная как "Glass Trust" занимала 65 процентов рынка производства листового стекла в США, и была вторым национальным производителем лакокрасочной продукции. Известная сегодня как "PPG Industries" компания эта до сих пор является одним из основных производителей материалов для лакокрасочных покрытий, изделий из стекла, композитных материалов, и разного рода химикатов.

Будучи директором компании с самого его возникновения, он до конца жизни занимал должность её президента, и председателя совета директоров.

Он также был пожизненным президентом в "C. H. Wheeler Manufacturing Company", в "The Pittsburgh Valve and Fittings Company", и в "The Loyal Hanna Coal and Coke Company", а также директором "The Central National Bank of Philadelphia", "The Columbia Chemical Company", "The Michigan Chemical Company", "The Natural Gas Company of West Virginia", и "The Owosso Sugar Company".

Но всё же главным делом жизни Джона Питкерна стали отнюдь не успехи на поприще бизнеса, где он, благодаря своему трудолюбию и талантам добился, практически от нуля, таких впечатляющих успехов. Главным делом его жизни стало служение на совершенно ином поприще, на поприще духовно-религиозном.

Народ Великобритании всегда выгодно отличался от остальных европейцев серьёзным отношением к вопросам религии и веры. В своё время ядовитый Вольтер иронизировал, что "Англия является страной тысячи религий, и одного соуса". Но даже ирония этой фразы отражает определённого рода национальную склонность островитян - явное равнодушие к гедонистическим наслаждениям бытия, и серьёзную сосредоточенность на вопросах, относящихся к области интеллектуально-духовной.

Может быть причиной тому послужил достаточно ранний выход подданных Английской Короны из-под удушающего влияния Римского Католицизма, может быть тут существенный вклад внесла генетически свойственная обитателям острова независимость мышления, и склонность к определённой индивидуальной свободе поведения, но именно в Англии религиозная свобода и желание простых людей самим для себя определять способы и направления своего духовного развития заложили основы того, что мы называем нынче "свободой вероисповедания", а также и превращению религии, на уровне простой паствы, из формы набора абстрактных догм, в способ повседневного существования. В результате чего островитяне к вопросам следования заповедям своей веры всегда относились более чем серьёзно.

Можно сколько угодно изгаляться над крайними проявлениями пуританской этики, но нельзя не отметить, сравнив современный образ жизни островитян новейшего времени, с образом жизни остальных европейцев, что нормы уважения к закону, как религиозному, так и гражданскому, вплоть до катастрофы Первой Мировой Войны, весьма существенно отличали жителей Альбиона от их континентальных соседей. Даже от немцев-протестантов, где последнее было скорее следствием железной дисциплины и постоянной дрессировки, нежели нормой сознательно воспринятого выбора.

Исходя из этого, вполне можно предположить, что и семья Джона Питкерна, принадлежавшая, по происхождению своему, скорее всего к реформаторской Шотландской церкви, закладывала в детях своих весьма строгие религиозные устои, немало способствовавшие к развитию в них таких качеств, как склонность к самоконтролю, внутренней сознательной дисциплине, трудолюбию и бытовой честности. Но вряд ли для Джона Питкерна во времена его молодости интерес к религиозным вопросам был чем-то, превосходящим обычную потребность в воскресном богослужении, и наборе простых и безыскусных, но абсолютно надёжных и удобных для мирянина истин катахезиса и символа веры.

Однако всё кардинально изменилось для него с того момента, когда тридцативосьмилетний Джон встретил любовь всей своей последующей жизни - двадцатиоднолетнюю девушку по имени Гертруда Старкей. После двух лет близкого общения, успешный бизнесмен предложил ей сочетаться с ним законным браком, и - был мягко но твёрдо отвергнут ею.

Камень преткновения заключался в том, что девушка эта принадлежала к семье последователей христианского духовного учения Эммануила Сведенборга. Одним же из основополагающих догматов этого учения является сакрализация, и очень строгое отношение к супружеству, как духовному соединению двух сердец, и двух сознаний в Господе Иисусе Христе. Согласно учению этому: "Супружественное соединение одного мужчины с одной женою является драгоценнейшим сокровищем человеческой жизни... В таком союзе и из него проистекают все небесные блаженства, все духовные удовлетворения, и, затем уже, удовольствия природные, которые изначально были предусмотрены для пребывающих в любви истинно Супружественной. Ибо она является основой для всех небесных, духовных и... природных любовей. И в этой любви сливаются воедино все радости и удовольствия, от первых и до последних". ("Увеселения Премудрости о Любви Супружественной" н. 457)

Подобного рода отношение к идеалам супружества требовало от невесты весьма серьёзного подхода к тем духовным мотивам, которым руководствуется претендент на её руку и сердце, а также весьма глубокого исследования тех религиозных мотивов, которым он следует в повседневной жизни своей, ибо для последователей этого учения религия является отнюдь не предметом абстрактных догм, но определяющим, практическим делом всей их жизни. И здесь Джону ничем не могли помочь ни его настойчивость, ни его богатство, ни его общественное положение.

Видимо глубина и серьёзность чувств, испытываемых Джоном по отношению к девушке были настолько значительными, что побудили его всерьёз заинтересоваться теми религиозными принципами, следованию которым его избранница предавала столь определяющее значение. В результате, после более чем пяти лет последующих ухаживаний, Джон Питкерн приобрёл для себя, не только верную и любимую жену на всю последующую жизнь в мире, и, вполне возможно, на всю вечность, но и главное духовное призвание своей жизни - он стал утверждённым последователем и распространителем этого духовного учения.

Фактически, именно благодаря его финансовой поддержке возникшее в середине 1850-х годов, среди последователей учения Сведенборга интеллектуальное движение "Академия", провозгласившее своим главным принципом безоговорочное следование учению во всей его буквальной и духовной полноте, смогло стать по настоящему серьёзной и глубокой общественной силой. Возникшее как реакция на постепенное растворение учения в мутном море формализма и спекулятивной теологии, постепенно превращавших организации последователей учения в ещё одну разновидность протестантизма, движение "Академии", в результате, породило на свет совершенно новые организационные и доктринальные формы следования учению, завершившиеся созданием унитарной религиозной организации епископального типа, сумевшей стать подлинной духовной и догматической альтернативой постепенно распадающемуся христианству старой формации.

Джон Питкерн оказал этой вновь возникшей организации, получившей имя "Всеобщей Церкви Нового Иерусалима" не только свою полную финансовую поддержку. Он также стал и священником этой Церкви, посвятившим немалую толику своих сил, и своего свободного времени, которого у него, как у бизнесмена крупного калибра, должно было оставаться не так уж и много, для её развития и утверждения. Благодаря его финансовой поддержке последователи этой Церкви смогли организовать неподалёку от Филадельфии целое отдельное поселение, в котором они создали для своих детей сквозную систему религиозного образования, основанного на принципах учения из книг Сведенборга.

В этом городке - Брин-Атине, были сформированы библиотека, колледж, и теологическая школа, в которой будущие священники могли получать исключительно качественное религиозное образование, построенное на принципах учения. "Академия" преобразовалась, в результате, из духовного движения в мощную организационную структуру, объединившую в себе профессиональные теологические институты, в которых учение этой Церкви получило все возможности для своего глубокого и последовательного дальнейшего развития. Начиная с того времени Брин-Атин стал самым серьёзным и последовательным, хотя и не общепризнанным богословским центром в среде последователей учения всего мира.

У Джона и Гертруды родилось, на протяжении совместной жизни, шестеро детей, из которых только четверо пережили младенчество, трое сыновей - Раймонд, Теодор, и Гарольд, а также дочь Вера (к сожалению внезапно скончавшаяся в возрасте 23 лет, от гнойного аппендицита).

И их сыновей только Теодор полностью последовал в жизни своей по стопам отца и стал не только успешным бизнесменом, но и священником "Всеобщей Церкви". Как его определяли современники - "исключительно идеалистически настроенный молодой человек", он, по окончании теологической школы при Академии Новой Церкви, служил своей церкви, в качестве священника, не только в различных землях Нового и Старого Света, но также и в Южной Африке, где у церкви традиционно была большая община.

Теодор Питкерн никогда не был парафиальным священником среднего пошиба, интересующимся исключительно практическими делами своей должности, и навсегда застывшем на том уровне теологической мысли, с которым он покинул стены своей семинарии. Для Теодора непрестанное самосовершенствование в сфере богопознания было всегда высшим стремлением, и главнейшей страстью всей его жизни. Он активно изучал труды Сведенборга, постоянно углублялся в исключительно интеллектуализированные духовные концепции этого учения, и с живым интересов изучал труды выдающихся мыслителей на ниве этого учения. Здесь он нашёл для себя верного единомышленника в лице другого священника этой церкви - Эрнста Пфейфера. В душах этих молодых людей всё ещё полыхала то пламя духовного поиска, которое, в своё время, привело к созданию движения "Академия", породившего их церковь. В кругах интересующихся богословскими поисками священников того времени были популярны проповеди канадского пастора Новой Церкви Эдварда Хйатта в которых тот сформулировал и обосновал совершенно новый и необычайный, для той эпохи развития богословской мысли в среде последователей Учения, заключающейся в том, что всё, сказанное о Божественном Слове в книге учения "О Священном Писании", может быть применимо и к собственно к самому же учению.

Дальнейшее развитие такого подхода к книгам учения привело к появлению совершенно революционной богословской концепции, которая серьёзно разрабатывалась Питкерном, Пфейфером, а также и их многочисленными соратниками, как священниками, так и мирянами, в рамках голландской общины "Всеобщей Церкви". Концепция эта была столь нова и неожиданна, что, в конечном итоге, вызвала серьёзное брожение умов среди членов этой церкви, и, в конечном итоге, привела к расколу и отделению от неё этой группы духовных первопроходцев.

Так образовалась ещё одна группа последователей учения, считавшая себя прямой наследницей движения "Академия", которая, в результате, оформилась в религиозную организацию "Господня Новая Церковь, или же Новый Иерусалим". И как, много лет назад, его отец стал главный спонсором и одним из священников "Всеобщей Церкви", точно также и Теодор Питкерн стал главной финансовой опорой, и одним из богословских столпов новообразованной общины верных.

События, описанные выше, произошли на изломе середины 30-х годов 20-го столетия. Первое время своего существования община была занята более своими внутренними организационными проблемами, потом грянула Вторая Мировая Война, и когда она закончилась, последователи нового духовного движения вдруг обнаружили что мир вокруг них стремительно меняется, и добрая, старая, глубоко религиозная и патриархальная Америка, та, из которой они вышли, и в которой видели будущее поле для своей последующей миссионерской деятельности, на ниве приведения последователей ортодоксального христианства евангельского типа к духовному осознанию основ их веры, что эта Америка куда-то исчезла в бурных водоворотах коллизий середины века, и вокруг всё большую и большую энергию начинает набирать мутная волна безверия, скептицизма и псевдонаучного атеизма, претендующая на роль "передового" фронта развития человеческой мысли.

Глубоко озабоченный таким развитием событий, Теодор Питкерн внезапно осознал острейшую и насущнейшую необходимость обратиться со свежим и новым словом к этому, распадающемуся под ударами скептицизма и неверия американскому обществу, дабы попытаться, на основе имеющегося у его общины духовного, рационального прочтения древний священных текстов показать всё могущество, и всю рациональную силу радикально обновлённого и интеллектуально усиленного учением Сведенборга древнего христианства.

Вот так и родилась у него, затем была написана, и была, за его собственный счёт, издана эта книга. Книга, направленная прежде всего на острую критику безумий "передовых" либеральных идей новейшего "богословия", превращавших постепенно христианство в то, чем оно во много стало в современных США - в "религию" без Бога, без заповедей, и без подлинной духовной веры. В псевдорелигиозный "клуб по интересам", куда безверующие ходят лишь для того, чтобы поддержать определённого рода "общинную самоидентификацию", которая многим в США заменяет сегодня "национальную самоидентификацию" жителей Старого Света.

Но, всё же, главным стержнем книги этой является вовсе не её критическая, или же негативная часть. Её подлинным сокровищем для читателя является её позитивная "благая весть", или же Евангелие нового, рационального и живого христианства. Здесь, на страницах этой книги, всем скептиками и сомневающимся предлагается подойти к живому, предстоящему перед ними Господу Иисусу Христу, вложит свои персты сомнений в его кровоточащие раны, и получить шанс, подобно апостолу Фоме, убедиться на личном, живом, рациональном опыте, и воскликнуть в восторге своего перерождающегося неверия - "Господь мой, и Бог мой!"

Насколько удалось автору решить здесь поставленную перед собой задачу? Это судить тебе, читатель. Но если нашёлся в нашем отечестве человек, заинтересовавшийся этой книгой настолько, что потратил немалые силы и время свои для перевода её на русский язык, если нашлись средства и возможности для издания её здесь, то это говорит лишь об одном - книга эта не умерла со своей эпохой, в рамках контекста которой она была, в своё время написана. Уже давно нет среди живущих в этом мире и самого автора, и большинства из тех англоязычных читателей, к которым книга эта была обращена когда-то. Но если она оказалась востребованной и сегодня, в другую эпоху, на другом континенте, и в совершено иной интеллектуальной, культурной и языковой среде, то не значит ли это то, что книга сия, всё же, является достаточно серьёзным памятником религиозной мысли общечеловеческого масштаба, и что не человеческим произволением, но божественным провидением была она создана автором своим - священником Господней Новой Церкви Теодором Питкерном? Я думаю - что да.