Ангелу Ефесской церкви напиши: так говорит Держащий семь звезд в деснице Своей, Ходящий посреди семи золотых светильников: знаю дела твои, и труд твой, и терпение твое, и то, что ты не можешь сносить развратных, и испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашел, что они лжецы; ты много переносил и имеешь терпение, и для имени Моего трудился и не изнемогал.
Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. Итак вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься. Впрочем то в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и Я ненавижу.
Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия.
И Ангелу Смирнской церкви напиши: так говорит Первый и Последний, Который был мертв, и се, жив: знаю твои дела, и скорбь, и нищету (впрочем ты богат), и злословие от тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, а они не таковы, но сборище сатанинское. Не бойся ничего, что тебе надобно будет претерпеть. Вот, диавол будет ввергать из среды вас в темницу, чтобы искусить вас, и будете иметь скорбь дней десять. Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни.
Имеющий ухо (слышать) да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающий не потерпит вреда от второй смерти. (Отк. 2; 1-11)
Тем, что было написано (в Откровении Иоанна Богослова) Ангелу Ефесской церкви описываются те внутри церкви, кто обретаются в познаниях истины и блага, и не обретаются, или же ещё не обретаются, в жизни, соответствующей познаниям этим, или же те, кто обретаются в побуждении к истине, происхождение своё ведущем из природного источника; тем же, что написано было Ангелу церкви Смирнской описываются те, кто обретаются в познаниях истины и блага, и, одновременно, обретаются в жизни, соответствующей познаниям этим, или же те, кто обретаются в побуждении к истине происхождение своё ведущем из источника духовного; таким образом, предыдущее есть первым состоянием церкви, а последующее - вторым её состоянием.
Это потому так, что никто не может быть воспринят в церковь и преобразован для неба, как только познаниями, происходящими из Слова. Без них человек не может познать пути, ведущего к небу, и без них Господь не может обитать с человеком. Можно видеть, что без познаний истины и блага из Слова (происходящих) никто не может знать хоть что-либо относительно Господа, ангельского неба, или же о благолюбии и вере; о том же, что человек не знает, он не может, соответственно, и размышлять, и этого он, также, не может и желать, и, соответственно, в это он не может верить, и этого он не может также любить.
Отсюда очевидно, что исключительно посредством познаний этих человек может постичь дорогу, ведущую к небу. Видеть также можно, что без познаний истины и блага, из Слова происходящих, Господь не может присутствовать в человеке и вести его, ибо если человек ничего не знает о Господе, о небе, о благолюбии и вере, то его духовный разум, являющийся разумом высшим, и созданным исключительно для созерцаний посредством света небесного, тогда совершенно пуст, и не заключает в себе ничего Божественного.
Господь же может присутствовать в человеке исключительно в том лишь, что в человеке есть Его собственным, или же в человеке от Него происходит. Поэтому и сказано было, что если только человек не пребывает в познаниях истины и блага, из Слова происходящих, то Господь и не может у него обитать.
Из всего вышесказанного, взятого вместе, следует, что человек природный никоим образом не может стать духовным без познаний истины и блага, из Слова происходящих.
Через Ангела Смирнской церкви здесь понимаются те, из находящихся в церкви, кто желает постичь Слово, но кто ещё не вошёл в его понимание, и поэтому, пока ещё, весьма слабо обретается в познаниях истины и блага, но которые, тем не менее, познаний этих жаждут, ибо пребывают в духовном побуждении к истине; те же, кто пребывают в духовном побуждении к истине, те, также, обретаются и в жизни благолюбия, ибо исключительно оттуда они почёрпывают духовное побуждение своё. Это потому так, что духовное приходит к человеку не из какого другого источника, как только от благолюбия.
Обретающиеся в духовном побуждении жаждут внимать Слову, и господствующей страстью у них является желание уразумения Слова.
(Э. Сведенборг Апокалипсис Истолкованный 112)
Взирание соответствует вере, исходящей от познаний, заключённых в памяти, или же от понимания, а Слушание - веру в послушании, или же в воле, и это происходит от соответствий в другой жизни, и потому также, что те, кто рассудочны и из рассудочности пребывают в вере, принадлежат (в большом человеке неба) к области Глаза, те же, кто находится в послушании, и из послушания - в вере, те принадлежат к области Уха. Отсюда происходит то, что во внутреннем смысле Глаз означает понимание, а Ухо - послушание, и, в смысле духовном, веру производную, или же веру из воли. (Э. Сведенборг Тайны Небесные 3869)
Учение Веры Нового Иерусалима учит нас, что человек, при рождении своём, зачинается, или же вступает в бытие своё, в степени сознания, называемой природной, или же телесной и чувственной. Эта степень существования в человеке ничем не отличается от подобной же степени и у животных. То же, что отличает его от животного, и то, что делает его, всё же, от самого его рождения, способным, если только захочет он, принять на себя образ и подобие самого Бога, Творца вселенной - это врождённая ему потенциальная способность последовательного открытия в себе более высоких степеней существования, а именно - степеней небесных и духовных.
Отсюда можно заключить, что, при рождении, ребёнок, по сути, является лишь человекообразным животным, которому ещё лишь предстоит стать Человеком, или же образом и подобием Господним. В самом идеальном случае, или же в том порядке развития человеческого, который царствовал на земле нашей до грехопадения, то есть когда в нём не разрушен был ещё естественный порядок бытия, дитя человеческое, рождаясь в чистых природных началах, или же рождаясь хоть и подобным животному, но животному чистому, может, затем, когда начала эти войдут в свою зрелость, получить от Бога, согласно духовным соответствиям этих своих чистых природных начал, во внутренние начала сознания своего соответствующие им степени духовные и небесные. И степени эти, воспринимаемые, затем, человеком в неискажённой форме, и в подлинной их последовательности, так как впечатляемы они во внутреннее сознание человека естественным путём, дарят ему новое, или же духовное рождение, когда в его материальном, или же по-хорошему животном человеке, рождается Ангел, или же человек подлинный, суть которого составляют уже исключительно субстанции духовные и небесные.
После такого своего второго рождения человек этот, опять же совершенно естественным, и поэтому радостным и безболезненным порядком, отбрасывает свои начала природные, или же животные, ибо он уже преобразовал их в себе в начала более высокие, или же более благородные, и не нуждается более в них совершенно. У такого человека жизнь вечная зачинается в жизни временной, и сознание жизни духовной в нём неразрывно с сознанием жизни природной. Поэтому-то, для такого человека то, что мы называем смертью, попросту не существует в тех понятиях, ужасах и переживаниях, которые свойственны нашему современному человечеству. Для него вторая жизнь есть лишь сознательное продолжение жизни первой - две стороны одного и того же процесса. То, что мы назовём смертью, для него лишь точка перехода к более высокому и чистому наслаждению той же самой жизнью, или же как освобождение мякоти плода от обволакивающей её кожуры, и завершение длительного и трудного строительного процесса, увенчанное окончательным вселением в свежеотсроенный дом из времянки чернорабочего, стоявшей на строительной площадке возле этого дома, и где он столь долго ютился в ожидании окончания постройки, но теперь, после вселения, сносимой им окончательно и бесповоротно.
Следует заметить, что аксессуары, составляющее внешнее обрамление жизни природной такого человека, отражают исключительно благодать внутреннего устройства его духа. Он, такой человек, всегда окружён лишь материальными феноменами чистыми и благословенными (не просто - хорошими, но благословенными по самой сути своего внутреннего содержания, находящегося в подлинной гармонии с их внешней формой). Его жизнь наполнена предметами и существами, принадлежащими исключительно к естественным соответствиям всех трёх царств природы - минерального, растительного и животного, и происхождение своё ведущими исключительно из соответствий небесным, или же духовным субстанциям, обретающимся в неразрывном и подлинном Божественном порядке.
И не только отдельные окружающие его предметы, но также и вся их последовательность и совокупность отражают затем исключительно порядок небесный и Божественный, и соответствуют порядку этому в каждой своей наималейшей частности. Всё, что он затем видит, слышит и чувствует, посредством всех свои пяти органов чувств, всё это способствует образованию понимания его, и формированию воли его в единый неразрывный и подлинный небесный образ высшего духовного Божественного порядка. Для человека такого вся его внешняя реальность, или же реальность его мира природного, является лишь внешней буквой Божественного Слова, а его внутренняя реальность, или же реальность мира его воли и его разумения, является духовным смыслом этого Слова, пребывающем в неразрывном единстве со своим смыслом буквальным, или же с его внешней реальностью - реальностью его последних, или же природных начал.
Вся книга жизни такого человека, от самого своего начала, и до своего достойного и прекрасного завершения, является затем исключительно письменами Бога живого, или же книгой Божественного Слова в полноте и единстве всех своих трёх смыслов, где смысл небесный составляет высшая суть его бытия, или же его господствующая любовь и облекающая её воля, смысл духовный - мудрость его жизни, от любви этой, по соответствиям, происходящая, а также и вместилище этой мудрости - его просветлённое духовное постижение, смысл же последний, или же природный - служения воли этой в последних началах его внешнего тела, исполняемые через волю посредством разумения, служения, воле этой и разумению этому соответствующие, и составляющие, общей совокупностью своей, все обстоятельства его жизни природной, от его младенчества и до его отрешения от тела.
И, что замечательнее всего, эта жизнь его природных начал находится не только в соответствии с жизнью его начал духовных, не только является опорой этой жизни в последних её началах, заключает эти начала и облекает их, но и согласуется, даже в своих внешних, или же природных формах, с жизнью своих духовных начал. Откуда следует, что в книге жизни его, или же Господнем Слове, которым книга жизни этой, во всех своих наималейших обстоятельствах, и является, в книге этой форма в совершенстве соответствует своему содержанию, и святое содержание облечено чистейшей и однородной ему, во всех своих наималейших частностях, формой.
Но совсем иначе обстоит дело с нашим, или же с падшим человечеством. Так как порядок природных начал в человечестве нашем, как вообще, так и в частности, был, грехопадением, извращён и искажён, и дисгармония эта с каждым новым поколением лишь увеличивалась и возрастала, то если бы природным началам рождающегося в них ребёнка было бы позволено получать непосредственное духовное наитие от Бога, то каждый ребёнок, по мере возрастания своего, обращался бы в чудовищного монстра, как по своим внутренним началам, или же по своей воле и своему разумению, так и по началам своим внешним, где он выглядел бы просто как демон во плоти, или же исчадие ада. Поэтому внутреннее природных начал у детей нашей земли наглухо закрыто уже с самого их рождения.
Наши дети воспринимают лишь общее наитие духовной жизни, исходящее от Бога, и формирующее внешнюю форму их природной жизни, без чего их существование было бы и вовсе невозможно. Частное же наитие жизни, или же такое, как, скажем, присуще животным, и которое обращает каждое животное в нечто уникальное и особенное, в наших детях от рождения полностью отсутствует.
Если, скажем, лебедёнок и в утиной стае вырастет лебедем и, рано или поздно, возвращается к своей стае и к присущему ему от рождения образу своей подлинной жизни, формирующее наитие которой приходит к нему из его внутреннего начала, невзирая на любые обстоятельства его внешней жизни, то человеческий детёныш, попав, скажем, в волчью стаю, вырастает, во внутреннем своём, в почти полноценного волка, отличающегося от сородичей своих лишь человекоподобным видом, что, скажем, никогда не произошло бы с попавшим к волкам обезьяньим детёнышем. Но вот если бы в волчью стаю попал бы ребёнок из непавшего человечества (если бы там, скажем, были бы волки), то он и среди волков вырос бы в человека (сначала природного, а, затем, и в духовного).
Когда мы читаем Маугли Киплинга, то нам кажется, что то, что там описано, является фантазией чистейшей воды, ибо реальные дети, попавшие к волкам, вырастали (и не могли не вырасти) отнюдь не в Маугли, а в обыкновенного серого зверя, с соответствующим состоянием как самосознания, так и осознания окружающей их реальности. Попав же обратно в человеческое общество, они никогда не могли уже в нём полноценно адаптироваться. Это были волки, сменившие стаю и выучившие новые для них язык и обычаи этой стаи, но - не более того. История же Маугли, в отличие от подлинно случившихся в нашем мiре происшествий, как раз и является великолепной моделью того, как это должно было бы произойти, если бы внутренний порядок человеческого детёныша не был бы разрушен в его предках прежде его рождения. Книга Киплинга кажется нам фантазией исключительно потому, что реальность её главного героя принадлежит не нашему мiру, но, по сути, это почти документальная повесть, лишь выходящая за рамки нашего практического опыта.
Так вот, из-за того, что дети нашего мiра не получают никакого частного наития, могущего сформировать их в людей изнутри, а лишь общее наитие во внешние начала жизни своего животного тела, то, по этой причине, формирование в них подобия человеческого возможно исключительно средствами внешними же, которые мы называем образованием и воспитанием. При этом имеются ввиду не только формальные воспитание и образование, производимые над детьми по чьей-либо сознательной установке, но также и то стихийное влияние, которое на человека, с самого его рождения, оказывает вся совокупность ощущений, приходящих к нему ежесекундно через все пять органов его чувств.
Если для человека из непадшего человечества основным является его внутреннее наитие, а внешние ощущения есть лишь планом, на котором это наитие и оканчивается, и в котором оно полноценно завершается и упокаивается, и каковой план создаётся для его частного наития его же наитием общим, причём оба наития находятся в совершенном согласовании и полной гармонии, то у нас, при отсутствии наития внутреннего, наитие внешнее является определяющим, и оно-то и формирует псевдовнутренности нашего духа, которые, поэтому, от нашего внешнего отстоят не более, чем на толщину волоса, а, чаще всего, и на гораздо меньшую дистанцию.
И так как внешний образ нашей материальной реальности, в общем и целом достаточно верно отражающей состояние внутренних начал нашего человечества, с порядком небесным имеет исключительно мало общего, то и тот образ, в который формируется внутренность нашего сознания наитием реальности этой внешней, через органы наших чувств, образ этот также, хотя и более человечен, чем, скажем, если бы мы росли в волчьей стае, но, по сути, скорее напоминает демона, чем что-либо иное.
Составляющие этого наития, даже в своих наиболее безобидных экземплярах, как, скажем, чистые минералы, растения и животные, находятся, как целое, вне наития подлинного небесного порядка, и соответственно, в лучшем случае могут сформировать из человека более или менее полноценного идолопоклонника, почитающего Божественность не в Ёе полноте, а лишь в случайных и фрагментарных проявлениях этой Полноты, даже, по отдельности, и более-менее чистых.
В худших же своих экземплярах, преимущественно относящихся к феноменам адских форм, и, часто, адского же содержания, начиная с нечистых и отвратительных минеральных композитов, типа грязи, гнили, пыли и тому подобного, нечистых растений и животных, типа репейника, пауков, свиней или же медведей и тигров, и кончая нечистыми и адскими явлениями общественно-социальной жизни, от порнофильмов и грязных романов, до политических форм бытия современности (включая сюда, кстати, и всю инфраструктуру нашей цивилизации, от фабрик и автомобилей, до дизайна одежды и современной архитектуры), так вот во всех этих своих проявлениях, наша милая, и столь горячо нами любимая реальность нашего повседневного бытия, укатывает наше сознание, и порождаемую сознанием этим волю, в исключительно демоноподобную сущность, или же исчадие ада, клокочущее внутри нас во всей своей полноте и всём своём адском совершенстве.
При всём этом, однако же, эта наша внешняя жизнь, какая она у нас ни есть, есть всё же не просто некоей нашей частностью, которую возможно было бы для нас просто так отсечь, откинуть или навсегда искоренить. Мы - не просто её отражение, но совершенно адекватное её порождение. Убери её - и мы исчезнем, как исчезает изображение в зеркале при удалении от зеркала формирующего изображение это оригинала. Ибо пока мы не возрождены, в нас нет, и не может быть, никакого, альтернативного внешнему, внутреннего наития блага небесной жизни, и соответственно, никакой внутренней истины присущей такому благу.
Единственным для нас спасением, способным разорвать порочный круг нашего существования, когда дисгармония нашего внутреннего бытия самоподдерживается наитием в него деформированных форм нашего внешнего мiра, может быть только наличие такого внешнего, но, при этом, совершенно независимого от нашего собственного внутреннего образа, наития, которое содержало бы в себе небесный порядок, во внешнем своём, и которое было бы доступно для нашего восприятия.
Источником такого наития, ниспосланного для нас по милосердию Господнему, и является писанное Слово. Книга Слова - это то единственное (и исключительно единственное), во всей окружающей нас материальной реальности, что соответствует внутренне реальности подлинной и духовной, во всей её цельности и совершенстве. Если в жизни человека нет присутствия Божественного Слова (или же какого-либо производного от него Святого Писания - Корана ли, буддисткой ли сутры, священных ли песнопений австралийских аборигенов, или чего либо ещё в этом же роде) то такой человек - человек пропащий и конченный. Пропащий в самом прямом смысле этого слова, то есть сползающий по нисходящей прямой в самую преисподнюю, или же в вечное и бесповоротное проклятие. Я знаю, что это прозвучит для большинства наших современников более чем неубедительно, но, тем не менее это истина, и истина, к сожалению, незыблемая.
При этом, когда говорится о присутствии Слова, то имеется ввиду его присутствие не на столе или в книжном шкафу индивидуума, но в его сознании и в его воле. Ибо Слово тогда только превращается для человека из произведения полиграфического искусства в Святое Писание, когда ум человека утверждён бывает в незыблемом внутреннем убеждении, что перед ним Высшая Истина, или же Истина в последней инстанции. Лишь исключительно в состоянии такой внутренней убеждённости он сможет обрести способность почёрпывать оттуда не просто пустопорожние познания, для забавы своего ума и заполнения своей памяти, но подлинные познания истины и блага.
Но даже и тогда, когда он обретается в познаниях этих, он ещё отнюдь не обитатель подлинной духовной реальности истинного Божественного порядка, или же Господнего неба, а лишь докучливый и кратковременный там гость. Лишь после того, как познания эти будут приняты им в волю свою, они смогут быть присоединены к жизни его духа, и смогут преобразовать жизнь его, которая есть, в сути своей, жизнь адская, подчинением её порядку, заключённому в этих познаниях, в жизнь подлинного Небесного Царствия Господнего.
Из вышесказанного следует, как вывод, что исключительно только когда ум человека погружается в писанное Слово, или же сосредотачивается на размышлениях о тех познаниях истины и блага, которые он приобрёл оттуда, лишь только тогда человек извлекаем бывает Господом из буквально осаждающих его со всех других сторон его природного существования образов, ощущений, познаний и приобретений, которые, в лучшем случае, для него попросту бесполезны, а, в худшем случае - смертельны и губительны.
Другой вопрос, что человек нашего мiра, по самым различным причинам, как ведущим свое происхождение от его простого нежелания, так и от совершенно, часто, неизбежной для него необходимости, просто не в состоянии держать ум свой непрестанно погружённым в Слово, или же в его производные. Ибо тогда жизнь его, свойственная ему от рождения, прекратится внезапно и насильственно, что будет равнозначно искоренению древа его жизни с радикальностью срубающего древо это топора. Господь же стремится не срубить это древо, каким бы диким и бесполезным оно не было бы для Его Божественного взгляда, но лишь преобразовать его, путём осторожных и долготерпеливых селекций и прививок, дабы даже крона самого дикого терновника могла бы украситься смоквами и розами, если только возможно это будет.
И, тем не менее, человеку, и особенно, члену Новой Господней Церкви на земле сией, всегда необходимо знать и помнить, что лишь постоянное сосредоточение ума своего на Господнем Слове, желательно с полной внутренней концентрацией на идеях и образах оттуда, размышлениями ли над Словом, или же святой оттуда молитвой, сопровождаемой, разумеется, непрестанным вотелеснением познаний, заимствованных из Слова, в делах и поступках его ежедневного бытия, только это одно и может обеспечить, для человека земли нашей, присутствие как в уме его, так и на всех уровнях бытия его Святого Господнего Ангельского Неба, да и Самого Господа, без чего для него невозможны ни преобразование, ни возрождение, ни духовное спасение. Ибо всё остальное в жизни его - это лишь суета сует и всяческая суета, и, более того - непрестанное присутствие адского наития в его жизни.
Отсюда следует затем весьма простой и практический совет - читайте Слово, думайте о нём, и об истинах его размышляйте. Лучше, конечно, творите Слово жизнью своей непрестанно, то есть держите положения из него в уме своём как жёсткого и настойчивого котроллера и оценщика каждого своего поступка, каждого своего движения, каждого побуждения воли своей и своей мысли. Если же пока не получается, то, не впадая в отчаяние и разочарование, хотя бы читайте и постигайте его, заполняя занятием этим каждую возможную минуту своей жизни, не отданную крайней необходимости для мiрского и плотского. Читайте его вместо газеты, вместо телевизора, вместо пустопорожнего романа или же пустопорожней болтовни. Вытесняйте всё это Словом, пусть потихоньку, пусть с тоской неутоленного желания, пусть засыпая над ним поначалу после первого же абзаца, от непривычки и врождённой духовной лени, но - пробуйте, понуждайте себя. Помните - только просящему дастся и только стучащему отворится, только жаждущие напоены будут, только алкающие накормлены будут, и только алчущим исключительно Царства Божия и правды его всё остальное приложится.
И Я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею вместо рыбы? Или, если попросит яйца, подаст ему скорпиона? Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святаго просящим у Него. (Лк. 11; 9-13)