Ничто так не отделяет человека внутреннего от человека внешнего как любовь к себе. Любовь к миру также производит подобное действие, но далеко не в такой же степени, как любовь себя. Человек потому ничего об этом не ведает, что он не обитает в благолюбии, и когда он обитает вне благолюбия, то для него остаётся совершенно закрытой та истина, что жизнь по любви к себе, и к её похотям абсолютно противоположна любви небесной.

Кроме того, в любви себя и в её похотях обитает нечто столь пламенное, и столь приятное, что влияние это на жизнь человеческую заставляет того пребывать в совершеннейшем убеждении, что именно в подобном наслаждении и состоит подлинное вечное блаженство, и по этой причине многие полагают вечное блаженство именно в обретении, по жизни телесной, невиданного прежде величия, и в услужении им там многих, даже самих ангелов, тогда как они сами не желают служить хоть кому-либо ни в малейшей степени, разве только для собственной пользы, со скрытым намерением самим стать, в конечном итоге, теми, кому услужают.

И когда таковые утверждают, что они желают служить не кому-либо, но исключительно единому Господу, то они лгут, ибо пребывающие в любви к себе желают, дабы даже Господь был им слугою, и если этого не случается, то они затем совершенно оставляют служение. И, таким образом, во глубине своих сердец они постоянно несут сокрытое желание самим стать господами, и, таким образом, править над всем во вселенной.

Легко было бы себе представить, какого рода порядок от этого повсеместно установился, если бы многие, и, более того, все сущие жили бы лишь такого такого рода устремлениями. Не был ли бы такой порядок бытия, в котором каждый любит себя более, чем всех остальных вместе взятых, по сути своей совершенно адским?

Итак, всё вышеописанное заключается скрыто в любви себя. Из этого мы можем видеть истинное качество любви к себе, и мы можем видеть это ещё и по той причине, что во внутренностях любви этой заключена смертельная ненависть ко всякому, кто рабски ей не желает покориться, и так как там пребывает ненависть, там же обитают и мстительность, жестокости, лукавства, а также и многие иные отвратительные побуждения. (Э. Сведенборг "Тайны Небесные" н. 1594)

Текст статьи:

Богопочитание заключается в возвышении Господа по отношению к собственному человека, что происходит лишь в меру самоуничижения его перед Господом. Самоуничижение является основополагающим богопочитания. Только если человек в нём находиться, он пребывает также и в состоянии обретения от Господа истины, относящейся к вере, и блага, относящегося к благолюбию, то есть в состоянии поклонения Ему. Но если человек возвышает себя перед Господом, то он, через это, закрывает внутреннее ума своего для обретения блага и истины от Господа. (Э. Сведенборг "Тайны Небесные" н. 8271)

Господне Слово учит нас, что: Церковь находится внутри человека, а не вне его и что каждый человек, в котором Господь присущ во благе любви и веры, есть также Церковью; (HH 57) а также что Церковь, как вообще, так и в частности составляема исключительно из людей, обладающих верою в Господа и благолюбием к ближнему. (см. Сведенборг "Истинная Христианская Религия" 767)

Из чего следует, что истинной Господней Новой Церковью, которая и есть Новый Иерусалим на земле сией, или же подлинной духовной церковью в мире нашем является внутреннее, или же духовное сообщество тех людей, в которых непосредственно Сам Господь присущ во благе любви и веры.

Вообще говоря, достаточно часто полагают, что присутствие Господне в церкви равнозначно присутствию в ней Его писанного Слова, или же Его Святого Писания, вкупе с заимствуемым оттуда внешним богопоклонением. Убеждение такое, присущее, в том числе также и многим, причисляющим себя к Новой Господней Церкви, подтверждаемо бывает многочисленными местами, извлекаемыми из книг Небесного Учения Веры, где, например, говорено было, что:

Господь присутствует у человека и находится в союзе с ним посредством Слова, потому что Господь есть Слово, и в нем как бы говорит с человеком; и сверх того потому, что Господь есть Само Божественное Истинное, и Слово есть то же самое. (.Сведенборг "О священном Писании" 78)

Но, вопреки такому убеждению, Небесное Учение Веры во многих местах своих утверждает вполне определённо, что: не Слово составляет Церковь, но разумение оного, и что Церковь такова, каково разумение Слова у находящихся в Церкви. (Сведенборг "О священном Писании" 76)

Да, действительно: Господь присутствует у человека посредством чтения Слова (SS 76), и это потому, что без познаний истины и веры, извлекаемых из Слова, Господь не в состоянии пребывать с человеком, и вести его (AE 112), но для присутствия Господнего совершенно недостаточно обладать лишь абстрактными интеллектуальными познаниями, заимствуемыми разумом из Святого Писания, ибо Господь присутствует у человека и, вместе с тем, сочетаем с ним, лишь соответственно разумению Слова; так как лишь соразмерно этому обладает человек Истиной и приобретаемой отсюда верою, а также любовью, и заимствуемой из неё жизнью. И хотя Господь действительно присущ у человека посредством чтения Слова, но сочетается Он с ним лишь исключительно посредством разумения истинного из Слова, и соразмерно оному; и насколько Господь сочетается с человеком, настолько же и Церковь пребывает в человеке. Ибо Церковь обретается в человеке; Церковь же, которая вне его, есть Церковь у тех многих, которые имеют Церковь внутри себя. (Сведенборг "О священном Писании" 78)

Достаточно часто люди полагают, что они разумеют Слово в совершенстве, а также обладают и подлинной верою в Господа, если только они в состоянии постигать, в духе рационального разумения то, что сказано в Святом Писании, и извлекать оттуда такие положения учения веры, которые полностью согласуются с его смыслом буквальным, а также и могут быть подтверждены оттуда. По такому разумению своему они полагают себя подлинно обретающимися в Господней Новой Церкви.

Однако же таковые последователи Небесного Учения Веры обитают исключительно в смысле буквальном Третьего Господнего Завета, и они пребывают в Новой Господней Церкви лишь, так сказать, на апробации. Это потому так, что не собственно Слово составляет церковь в человеке, но церковь пребывает в человеке исключительно согласно его личному разумению Слова. И пока его разумение затрагиваемо бывает лишь внешними научностями, извлекаемыми им из Святого Писания, и исключительно в чистых интеллектуальностях такового постижения, какого бы качества постижение это не было бы само по себе, в человеке таком будет лишь присутствие Господне в частностях того учения веры, которое сформировано было в нём соответственно смыслу буквальному Слова, но отнюдь не собственно Обиталище Господне в подлинностях духовного учения веры, происходящего всегда единственно от небесного источника.

И это потому так, что человек лишь тогда подлинно обитает во всех смыслах Божественного Слова, когда присутствие Божественной Любви, соединяемой с Божественною Истиной, образует в нём небесный и духовный смыслы Слова. Таковое же становится возможным лишь в человеке, непрерывно озаряемом от Господа, вся жизнь которого доподлинно есть письменами Бога Живого, вплоть даже до самых последних своих начал. И лишь бытие такого человека может быть доподлинно определено, как присутствие в мире нашем Новой Господней Церкви, которая и есть Новый Иерусалим, в своей особой, или же частной форме.

Озарение же [у человека] происходит от единого Господа, и находится у тех лишь, которые любят истинное потому, что оно истинно, и обращают оное в дело жизни (Сведенборг "О священном Писании" 57)

И для таковых людей бывает совершенно неважным, то ли они сами, из смысла буквального Слова, снискивают себе учение веры, или же они лишь испытывают, согласно ли со Словом учение другим данное, и общим собранием принятое, и, таким образом, составляют своё собственное учение веры, и, посредством учения, формируют Веру свою. Гораздо важнее здесь бывает то, что они совершают всё это исключительно руководствуясь желанием извлекать оттуда служения жизни своей, и так как они совершают это исключительно и единственно для служений, то у них всё это и происходит не иначе, как лишь по любви к служениям.

И так как духовная степень в человеке открывается лишь посредством любви к служениям, и, более того, даже не просто через любовь служений из умственного (начала), но через любовь служений духовную, каковая Любовь есть любовь к ближнему (DLW 237), то лишь таковые люди и могут открыть в себе духовную степень сознания своего, посредством которой они затем и могут возлюбить истины, извлекаемые ими из буквального смысла Слова исключительно чистейшей духовной любовью, то есть за то лишь что они есть истинами.

Из всего вышесказанного вполне может здесь сложиться впечатление, что если человек жаждет открыть в себе духовную степень сознания, ему необходимо лишь размышлять внимательно над заповедями жизни, представленными разумению его в буквальном смысле Святого Писания, особенно сосредотачиваясь на заповедях Десятисловия, а всё, что будет сверх этого - то всё это будет уже от лукавого.

Но хотя в Святом Писании и сказано было, что десять заповедей содержат в себе всё, относящееся к любви к Богу и всё, относящееся к любви к ближнему (Сведенборг "Истинная Христианская Религия" 329), было бы однако же совершенно ложным заключать отсюда, что даже самое полное и всеобъемлющее соблюдение человеком буквального смысла этих Заповедей может составить собою то совершенство полноты исполнения наставлений Господнего Слова относительно служений жизни человеческой, которое необходимо человеку для того, чтобы открылись духовные измерения в сознании его.

И здесь мы наблюдаем повторение того же самого, о чём говорено было уже выше, а именно, что подлинно истинное, которое есть предмет Учения, в буквальном смысле Слова никому не открывается, как только находящимся в озарении от Господа. (Сведенборг "О священном Писании" 57) По этой-то причине, до тех пор, пока человек не получит внутреннего озарения от Господа, в уме его не может пребывать даже и наималейшей частности того подлинно истинного, которое могло бы послужить ему для открытия духовной степени ума его, и даже если он дойдёт до самой последней крайности, и до максимально возможного совершенства в самом наиточнейшем и наибуквальнейшем исполнении всех заповедей внешней жизни во всех заветах Святого Писания, включая сюда и заповеди Десятисловия, он, тем не менее, будет, по сути, лишь внешним образом и представительством подлинной Господней Новой Церкви, каковой образ, при этом, при всей мощи внешних соответствий его составляющих, в равной степени может быть, как может и НЕ БЫТЬ обращён затем Господом в подлинную Свою духовную Обитель.

И причина здесь та, что природное исполнение заповедей жизни, извлекаемых невозрожденным человеком из Священного Писания, лишь преобразует самые внешние начала жизни такого человека, но совершенно, при этом, не касается внутренних начал жизни его духа, каковые начала относятся исключительно к нематериальному миру разнообразнейших любовей, побуждений, и намерений. От того же, какая именно любовь царствует во внутренних началах, или же в мире духовном данной человеческой особи, и зависит, прежде всего, внутреннее качество тех религиозных начал, которые полагаются в сознании его исполнением буквальных заповедей Святого Писания. По этой причине, одно и то же внешнее религиозное основание может послужить в человеке как фундаментом для Священного Храма Живого Бога, так и краеугольным камнем для возведения Вавилонской Башни религиозного безумия.

Какая же именно господствующая любовь царствует в духовном мире ВСЯКОГО человека, рождаемого ныне в нашем подлунном мире, было достаточно чётко и ясно показано для нас в книгах Небесного Учения Веры:

Первое состояние человека, которое есть состоянием осуждения, у каждого человека пребывает по наследственности от родителей, ибо человек по нём родится в любви к себе и в любви к миру, и от этой двойной любви, как источника, он родится во зле всякого рода; удовольствиями этой двойной любви ведётся он, и удовольствия производят его незнание, что он во зле; ибо всякое удовольствие любви ощущаемо как благо; посему если человек не возрожден, то ничего оного он не знает, как только то, что любить себя и любить мир выше всего есть настоящее благо, и что владычествовать над другими и обладать блаженствами других есть благо наивысшее, ибо он не взирает по любви ни на кого другого как лишь исключительно на самого себя, а если и взирает на кого-либо другого по любви, то лишь как дьявол взирает на дьявола, или вор на вора, когда они действуют заодно. (Сведенборг "О Божественном Провидении" 83)

Соответственно, человек может не только повсеместно провозглашать божественные истины Слова, он может, даже жить в полном согласии как с наименьшей йотой, так и с наималейшей чертой всякой из заповедей жизни, находящихся в текстах Святого Писания, он также может стать выдающимся каноном общественной и религиозной морали для всего человечества, более того, он может обратить к Богу все существующие на земле нации и страны, и, тем не менее, в нём, или же, скорее, посредством него, самый страшный Дьявол из неизмеримых глубин преисподней, как волк в овечьей шкуре, может царствовать во внешней церковной организации, через что ему могут быть подчиняемы, во внешних началах своих, даже подлинные члены Господней Церкви.

Отсюда, разумеется, отнюдь не следует, что в таковом лицедее будут искоренены и полностью уничтожены все те зла жизни, которые описаны и запрещены к сотворению в заповедях Десятисловия. Нет, зла эти в нём лишь будут сокрыты и утихомирены, до поры до времени, абсолютным их подчинением и порабощением его главной страстью, которая порождается в нём любовью Соби, каковая, если только она обладает в уме человеческом абсолютной и ничем не ограниченной властью, способна, если только видит в этом личную выгоду, заставить умолкнуть всех остальных дьяволов личной преисподней данного человека. Разумеется, в должное время, они, эти придавленные духи зла, вновь обретут утраченную ими свободу и вырвутся на волю, что обыкновенно происходит у многих лишь в следующем, или же в духовном мире, когда внешние видимости становятся для человека совершенно ненужными, но пока что, у подлинного лицемера, они могут ждать неслышно, сокрытые в тени его главной страсти, даже в продолжении всей его жизни в природном мире.

Единственным внешним проявлением, способным демаскировать для постороннего взгляда дьявольскую, по сути своей, натуру, сокрытую во глубинах духа подобного "святого", может стать лишь склонность последнего проституировать все мыслимые понятия законности и справедливости в тех вопросах, которые затрагивают его личные интересы (хотя во всех иных случаях он может являть миру совершенно соломоновы мудрость и рассудительность), а также исключительные жестокость и бесчеловечность его стиля правления над зависимыми от него ближними (кто бы они ни были при этом), стиля, по видимости своей, являющего миру образец высшей справедливости и законности, но, по сути своей, лишённого даже малейших намёков на милосердие, сочувствие к падшим, и братскую любовь во Христе.

Волительная часть сознания такого "святого" подобна прелюбодею, скрывающему в одной из нижних комнат своего дома развратную женщину и выходящему по временам в покои верхнего этажа и разумно беседующему с находящимися там о целомудрии и, вскоре затем, исчезающему из этой компании, чтобы удовлетворить сладострастие свое с женщиной дурной жизни (ISB 14), а его разумение может быть уподоблено Орлу, подымающемуся в воздушном пространстве, но немедленно, как только завидит внизу добычу, способную соблазнить его аппетит, как-то кур, гусей и даже ягнят, бросающемуся на нее и пожирающему её (Сведенборг "О сообщении души и тела" 14).

И неважно, при этом, насколько велик круг людей, в той или иной мере страдающих от тиранических проявлений, во внешних началах, его внутренней любви к своей Соби, и простирается ли это влияние на большую часть человечества и Церкви Господней, или же ограничивается, всего лишь, кругом его родственников и домочадцев, ибо суть этих проявлений всегда и везде остаётся одинаковой и неизменной, хотя формы их могут разнообразиться весьма существенно. И суть эта, являющаяся главным индикатором подобной натуры, всегда и везде заключается, прежде всего, в том, что человек такой не желает никому служить, а наоборот, жаждет, чтобы ему самому все и всегда прислуживали.

И человек такой, как бы не желал он, при этом, скрыть свою подлинную натуру, в подобных случаях совершенно не в состоянии вести себя как-либо иначе. Ибо именно это зло внешней жизни является, пожалуй, у таковых именно тем единственным проявлением дьявольской внутренней натуры в последних началах бытия, которое ни подавить, ни утихомирить они оказываются совершенно не в состоянии ни по каким иным внешним причинам, сколь бы существенными для их мирской репутации причины эти не были бы, ибо они, в своём безумии не могут и не желают даже хоть на единое мгновение служить хоть кому бы то, или же хоть чему бы то ни было, как только не ради себя самих же, и своего собственного господства, а если они и служат кому-либо, или чему либо, то всегда и неизменно со скрытым намерением самим стать, в конечном итоге, теми, кому услужают.

И если, отвергая какое-быто ни было служение ближним своим, пренебрегая благами и нуждами окружающих, и ставя себя всегда и во всём над нуждами и желаниями последних, они утверждают, что они не желают служить кому-либо, но лишь исключительно единому Господу, то они лгут, ибо пребывающие в любви к себе желают, дабы даже Сам Господь стал им слугою, и если у них не получается, таковым хитрым образом, заставить Его выполнять исключительно их личные желания, то они затем совершенно оставляют и всякое служение Ему. Поэтому-то, в самой глубине сердец своих, они всегда несут сокрытое желание самим стать господами, и, таким образом, править над всем во вселенной, что и накладывает, с роковой неизбежностью, страшную и отчётливо различаемую дьявольскую печать себялюбия на любые дела их в этом мире, сколь бы добрыми и альтруистичными не казались бы дела эти сами по себе.

Таковы те страшные, дьявольские побуждения, которые скрыто всегда заключены бывают в любви человека к самому себе. Из этого мы можем видеть подлинное качество этой любви. И каинову печать качества этого мы можем также различить во внешних проявления любви этой ещё и по той причине, что во внутренностях её заключена смертельная ненависть ко всякому, кто рабски ей не желает покоряться, и так как там пребывает ненависть, там же обитают и мстительность, жестокости, лукавства, а также и многие иные отвратительные побуждения, которые постоянно и прорываются наружу, в самые внешние начала жизни подобного "святого", соответствующими им деяниями и поступками (см. Сведенборг "Тайны Небесные" 1594).

Самое же страшное во всём этом заключается в том, что человек, в таком состоянии духа своего, совершенно не в состоянии увидеть и распознать весь ужас надвигающейся на него духовной погибели, ибо он пребывает, при этом, в полнейшей уверенности, что он является верным последователем Учения Божественного Слова, а также подлинным членом истинной Господней Новой Церкви, хотя относительно того внутреннего дьявольского состояния, в котором умирают, в страшных муках, все духовные начала сознания его в этот момент, даже страсть к самому отвратительному прелюбодеянию выглядит просто как невинная детская забава.

Относительно этого, Небесное Учение Веры говорит нам, что труднейшею из всех есть борьба против любви властвовать по любви к себе; покоряющий эту любовь покоряет легко и все другие любви, ибо эта любовь им глава. (Сведенборг "О Божественном Провидении" 146).

Из чего следует, что тот, кто сумеет раздавить змею голову, тот может не опасаться в дальнейшем его смертельного укуса в пяту, тот же, кто лишь наступает змею на кончик хвоста, тот подвергается гораздо большей опасности, чем кто-либо иной в этом мире, ибо для змея он становится затем самым злейшим и самым ближайшим к его зубам врагом. Именно по этой причине, кстати, сражающиеся со злами жизни своей по заповедям Небесного Учения и обретаются всегда в гораздо более тяжких искушениях, чем кто бы то ни было иной в мире нашем.

Поэтому-то и сказано было в Господнем Слове, что семя жены будет поражать змия в голову, и семенем жены здесь был означен Сам Господь, а Пятой Господней, поражающей змея в голову, была означена Божественная Истина в последних своих началах, каковою у нас есть смысл буквальный Слова (см. Сведенборг "Тайны небесные" 739).

Но здесь вполне правомерно спросить - а какое собственно употребление может иметь смысл буквальный Слова по отношению к лицемеру который и так уже исполнил все внешние его условия?

Так вот, кроме заповедей, в той или иной мере регламентирующих и задающих ход чувственной, природной, общественной и моральной жизни верующего, в Господнем Священном Писании, и, особенно, в книгах Небесного Учения Веры, находятся также и несколько иные заповеди, смысл которых, к тому же, практически не нашёл открытого отражения в текстах Десятисловия, и которые, тем не менее, содержат в себе подлинное исцеляющее и оживотворяющее Слово, особо предназначенное именно для тех, кто желает сразиться с самым главным и непосредственным врагом присутствия Господня в своём сознании. Обобщающим же названием для всех этих поучений, там содержащихся, выражающим самую их суть и главнейшее их качество, есть там слово - УНИЧИЖЕНИЕ.

Небесное Учение веры говорит нам, что:

Высшее наслаждение жизни для всякого человека - это любить себя и мир превыше всего; удовольствие это не может быть удалено в одну минуту, но удаляется мало по малу; насколько же остается в человеке удовольствие этого, настолько же и превозмогает в нем зло; и это зло не может быть удалено иначе, как лишь настолько, насколько любовь к себе не станет любовью служений, а любовь властвования не будет иметь служения эти, а не самого человека, целью своей; ибо таким способом служения затем составляют главу, а любовь к себе или любовь властвования составляет сперва тело под головой, а затем и ноги, на которых оно идет (Сведенборг "О Божественном Провидении" 233).

И здесь нам как бы дан универсальнейший ключ к разрешению всех наших вопросов и недоумений. Ибо отсюда видно, что до тех пор, пока человек почитает Собь свою хоть чем-либо достойным, и стоящим хотя бы малейшего внимания, заботы и любви, до тех пор он обретается в полнейшей невозможности хоть самого наималейшего самоуничижения перед Господом, и что бы он при этом не заявлял на словах, какие бы спектакли он не устраивал перед публикой (и даже, иногда, перед самим собой), он будет, во внутренних началах духа своего, неизменно взирать исключительно на Собь свою, как на главнейшую цель и подлинный венец любого своего деяния, и любое служение его перед Господом неизменно отравляемо будет изнутри смертельным ядом себялюбия, какого бы качества служение это не представлялось бы, само по себе, для посторонних наблюдателей.

Так вот, именно дабы помочь человеку выйти из этого подлинного ужасного и ведущего его прямиком к вечной погибели состояния духа его, Господь, посредством Слова Своего, и требует от человека Церкви Своей:

самоуничижения, поклонения, благодарения и многих других вещей, которые выглядят как возмещения, и так не весьма благородными, но Господь требует их не для Себя, ибо Божественное не может снискать никакой славы из человеческого самоуничижения, поклонения и благодарения. В Божественном малейшее присутствие себялюбия просто-напросто исключено, поэтому исключено также и то, чтобы эти вещи были требуемы для Него Самого. Господь требует их от человека ради самого же человека, для благополучия человечества, и не из желания Собственной славы, но из любви, для спасения, как человека, так и человечества в целом, и для сообщения человеку вечной жизни и блаженства. Это потому так, что только через самоуничижение человек может быть извлечён из любви себя и любви к миру, которые препятствуют его соединению с Господом (.Сведенборг "Тайны небесные" 5957, 7550).

Для того же, чтобы войти в подлинное самоуничижение, человек Господней Церкви должен всем сердцем своим и всею душею своею и всем разумением своим крепко веровать в то, что он, сам по себе, есть лишь пыль и грязь, то есть одно сплошное зло, и что Иегова, или же Господь, есть Высший и Святейший, и что он, человек, сам по себе, не должен даже осмеливаться приближаться к Нему (АС 7550), а также и в то, что он является совершенно недостойнейшим, отвратительным и грязным созданием, каковое Господь, по бесконечной милости Своей, постоянно извлекает и выводит из преисподней, в каковую он, человек, постоянно стремится, и, более того, в которую он постоянно себя жаждет низвергнуть. И признание им всего этого необходимо, прежде всего, именно потому, что всё это является совершенно непреложной истиной и абсолютной правдой. И не то, чтобы Господь, или же какой-либо ангел, желали бы от него такого признания и таковой веры с целью его подчинения и покорения, но это требуется от него для того, дабы он не возвышал себя в сознании своём, понимая и признавая каковым он есть на самом деле, ибо, в противном случае, это было бы равноценно тому, скажем, как экскременты стали бы называть себя чистым золотом, а навозная муха заявила бы, что она райская птица (Сведенборг "Тайны небесные" 1594).

Если человек способен подлинно и внутренне войти в такое признание, то он, затем, начинает почитать и чувствовать себя самым грязным, отвратительным, злобным, гадостным и недостойным существом из всех отвратительнейших человекоподобных созданий, из тех, что существовали когда-либо со дня сотворения мира. И когда человек доподлинно входит в подобное состояние ума своего, то он, затем, считает любого другого человека в мире гораздо более достойным милосердия Господня, что бы под этим им не подразумевалось. И человек такой совершенно более внутренне не желает быть предпочтённым и отмеченным хоть чем-либо перед другими, но отныне он желает всегда находится в самом конце очереди, если происходит раздача даров Господних и Его благословений, и занимать самое первое место там, где назначают к исполнению наиболее тяжкие, унизительные и презираемые служения.

Лучшие описания такого состояния ума можно обнаружить в бесчисленных судьбах христиан предпротестантской эры, или же тех многих безымянных подвижников, кто не задумываясь жертвовал подчас даже самой жизнию свею для бедных, сирых, униженных и нищих братьев своих во Христе, никогда не желая при этом быть опознанными, или же вознаграждёнными хоть каким-либо образом, или в том, или в этом мире. Литература Средних Веков буквально переполнена сказаниями о подобных деяниях, чтение каковых неизменно погружает современного человека в состояние немого ступора и тупого изумления.

Но самым лучшим примером подобного поведения является для нас, несомненно, Сам Господь Иисус Христос, Который нисшёл в мир наш не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить другим, и отдать даже жизнь свою на распятие и поругание для искупления многих, и Кто не брезговал, если это могло послужить им на пользу, даже омовением ног учеников своих. И не сказал ли Он тогда, в назидание, как ученикам своим, так и всем нам, жестокосердным и жестоковыйным:

Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то.

Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам. Истинно, истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его.

Если это знаете, блаженны вы, когда исполняете. (Иоанн. 13; 13-17)

Можно было бы, конечно же, сказать, что, дескать, здесь, в этих текстах Евангелия от Иоанна, всё, от начала и до самого конца, составляют лишь чистые соответствия, посредством которых для нас тут записаны исключительно небесные и духовные истины, и что буквальный смысл в этих строках имеет для Новой Церкви не больше смысла, чем описание путешествия Иосифа в Египет, или же чуда с вином в Каннах. Но покамест мы с вами не являемся обитателями смысла духовного Господнего Слова, или же, пока в нас не обитает совершенное единение Божественной Истины с Божественным Благом, для нас, грешных, главенствующим смыслом всё ещё продолжает оставаться смысл буквальный Святого Писания, каковому смыслу мы должны тогда, ради нашего же духовного благополучия, и следовать буквально, особенно же в тех местах Святого Писания, где изложены заповеди, имеющие непосредственное отношение к жизни, каковым местом вышеприведенный отрывок, без всякого сомнения и является. И именно это, во всех подобных случаях, нам как раз всегда и советует делать также Небесное Учение Веры.

И вот по этим-то причинам, для того, чтобы постоянно обретаться в подлинном внутреннем уничижении духа своего, член Господней Новой Церкви и должен следовать непрестанно тесной дорогою, вымощенной, словно булыжником, непрерывной чередой разнообразнейших природных служений, каковые должны быть исполняемы им исключительно ради самих же этих служений, что возможно только в том случае, если в служениях этих человек не взирает ни в малейшей степени на благополучие своей личной Соби. И только лишь в самом конце дороги этой человек способен бывает войти в подлинное духовное самоуничижение, и признать подлинно, во внутреннем чертоге сердца своего, а не только внешними своими устами, что он доподлинно есть недостойное, отвратительное и грязное существо. И лишь затем только:

Когда человек доподлинно признает, что все частности сознания его, от самой первой и до самой последней, обращены от Бога, и совершенно прокляты, и что таким образом он и не может, да и не осмеливается взирать к Богу, Кто в сути Своей Есть Сама Святость, и если бы он осмелился посмотреть на Него из такой своей Соби, то он немедленно погиб бы духовно, то затем, по размышлении таком, и по таком признании, человек падает ниц, на лице своё, и поскольку, таким образом, то, что в нём относится к Соби, удаляемо бывает, то он, затем, и исполняется [внутренне] Господом, и, посредством этого, бывает возвышаем, дабы мог он взирать на Него (Сведенборг "Апокалипсис Истолкованный" 688).

И лишь только после этого, из своей раздавленной и подчинённой Соби, когда человек, во всяком своём деянии, взирает, как на главенствующую цель, на Самого Господа, и на ближних своих как на цели посредствующие, а на свою Собь - лишь как на инструмент, посредством которого он должен служить другим, руководствуясь, при этом, в своих служениях не своими собственными, но наоборот - их благими пожеланиями и нуждами, лишь только тогда:

Любовь Соби в нём взирает к любви Господа, ибо он тогда любит себя лишь как средство каковым он может послужить Господу, а любовь к миру у него взирает к любви ближнего, ибо он тогда любит мир исключительно лишь как средство, на тот конец дабы он мог быть полезен ближнему. И когда средства любимы ради тех целей, которым они служат, то это не средство затем любимо, но собственно цель, которому служит оно (Сведенборг "Тайны небесные" 7819).

[И тогда] цель есть то, посредством чего происходит различение между плохим и хорошим, ибо цель тогда есть любовью [человека], ибо то что человек любит, то он и почитает главенствующей своей целью. Цель тогда есть также и волею [человека], ибо то, что человек желает, то он и любит. И, поэтому, цель, к которой он взирает, или же господствующее в нём намерение и есть собственно человек, ибо человек таков, какова его воля, и какова его господствующая любовь (Сведенборг "Тайны небесные" 10336).