Осквернение ложа Отца Своего

Эпиграф:

Рувим, первенец мой! ты-крепость моя и начаток силы моей, верх достоинства и верх могущества; но ты нетвёрд, как вода, - не будешь преимуществовать, ибо ты взошел на ложе отца твоего, ты осквернил - на постель мою взошел! "Рувим, первенец мой" означает веру, которая, по видимости, всегда предшествует; "ты-крепость моя" означает силу в добром посредством веры; "и начаток силы моей" означает, что через оную (веру) пребывает первичная мощь в истинном; "верх достоинства и верх могущества" означает славу и владычество, отсюда происходящие; "нетвёрд, как вода" означает, что вера, сама по себе, не имеет в себе ничего такого; "не будешь преимуществовать" означает, что оная (вера, взятая сама по себе) совершенно не имеет на славы ни владычества; "ты взошел на ложе отца твоего" означает - по той причине, что когда оная (вера) отделяема от доброго благолюбия, то она тогда приводит лишь к нечистому соединению; "ты осквернил (постель мою)" означает, что если оная (вера) соединяема со злым, то она тогда опрелюбодействована; "на постель мою взошел" означает, что оное потому, что таковое оскверняет духовное доброе в природном. (AC 6341)

Статья:

Я говорю тебе: ты-Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах. (Матф. 15-19)

1. Истолковывая эти слова в Евангелии от Матфея, Латинское слово наставляет нас, что:

Смысл Внутренний этих слов состоит в том, что Вера в Господа, которая лишь у тех, кто в любви к Господу и в благолюбии ко ближнему, имеет описанную здесь власть, и при том она принадлежит не (собственно) самой вере, а лишь Единому Господу, от Которого исходит эта вера.

Под камнем здесь подразумевается эта вера, как и в других местах Св. Писания; на ней утверждена Церковь и против неё не превозмогут врата ада; этой вере принадлежат ключи Царства Небесного; она закрывает Небо, дабы зло и ложь не входили в него, она же открывает Небо для всего доброго и истинного. ... Двенадцать Апостолов, так же как и двенадцать Колен Израилевых, прообразовывали собою лишь всё, относящееся к этой вере. Петр прообразовывал самую веру, Иаков - благолюбие, а Иоанн - доброе благолюбия. Тоже самое Рувим, Симеон и Левий, - три первородные сына Иакова в Прообразовательной Церкви Иудейской и Израильской, как это видно по множеству мест в Св. Писании; и потому, что Пётр прообразовывал собою эту веру, к нему обращены были эти слова. (AC 2759)

2. Из этого истолкования мы с вами можем здесь увидеть определённую двойственность, свойственную понятию "вера" в Господнем Слове.

3. С одно стороны - именно в вере в абсолютную божественность Слова - вплоть до божественности его смысла буквального, а также и в божественность Человеческого Господа Иисуса Христа, содержатся "ключи Царства Небесного", и всё, что оная вера "связывает на земле", всё это также "связывается и на небесах", и именно о ней, об этой вере, Господь говорит, что посредством её "Он создаст Церковь Свою (в человеке), и врата ада не одолеют ее". О ней же Господь говорит, что оная вера дарует человеку "силу в добром", что в ней "пребывает первичная мощь в истинном", и что ей принадлежат "слава и владычество".

4. Но, с другой стороны, практически там же, о вере говорится, что "оная вера, взятая сама по себе, совершенно не имеет на славы ни владычества", что - "отделяемая от доброго благолюбия, она тогда приводит лишь к нечистому соединению" с принадлежностями духовными, и что если "оная (вера) соединяема со злым, то она тогда опрелюбодействована", а также - что, в этом случае, посредством оной веры "оскверняется духовное доброе в природном".

5. Двойственность эта, свойственная вере в человеке, происходит оттого, что вся власть и могущество, вся спасительность, и всё духовное господство веры в нём "принадлежит не (собственно) самой вере, а лишь Единому Господу, от Которого исходит эта вера". Как это провозглашаемо в том молении, которое наше богослужение заимствовало из книги "Апокалипсис Открытый": "(Лишь) в тебе, о Господи, от вечности, (лишь) в Божественной Твоей Человечности, всё Неба и Церкви заключёно вовеки, и (лишь) только в Тебе Едином Божественное доброе, Божественное истинное и (свойственное оному) Божественное Могущество!" (AR 291)

6. Вера у человека падшего человечества, который, по сей причине, называем в Слове "человеком мёртвым", и каковой может быть спасён исключительно лишь такого рода верой, которая в нём "по видимости предшествует" его преобразованию и возрождению, так вот, вера в нём может быть образована исключительно воспитанием и наставлением из писанного Слова, или же из какого-либо Священного Писания. Как об этом было сказано в Латинском Слове:

При рождении человек больше является зверем, чем любое из животных, однако, воспринимая наставления, формирующие его ум, он становится человеческим существом, и именно вследствие ума и соразмерно ему он становится истинно человеком. (TCR 417)

От младенчества и до детского возраста, и, иногда, даже до своей возмужалости, посредством наставлений от своих родителей и наставников, человек вдохновляем бывает добродетельностями и истинностями; ибо тогда он изучает всё это с жадностью, и верит всему этому в простоте. ... Но по мере своего взросления, когда он начинает уже мыслить самостоятельно, а не как прежде - от родителей и наставников, то он, затем, возвращается ко всему этому, и переосмысливает то, что он заучил прежде, и во что верил, и тогда он или же подтверждает это, или же сомневается во всём этом, или же, затем, всё это даже отвергает. (AC 5135)

7. То есть - первое начало веры получаемо человеком, по преимуществу, без особого осмысления. Такого рода вера может быть названа "послушанием в вере", и, по сути, собственно верой, как таковой, и не является. Ибо в такого рода послушании у человека нет никакой свободы выбора, и поэтому эта вера его не преобразует, не возрождает, и уж тем более - не спасает.

8. Подлинная вера человеком стяжается лишь тогда, когда он сам начинает переосмысливать всё, что он прежде получал, совершенно некритически, от других. Это касается не только правил, сведений и установлений, полученных им в этих наставлениях из Священного Писания. Хотя к понятию "спасительной веры", прежде всего, относится именно то, что человек получил оттуда. Если же у его наставников, в их наставлениях, которые он получал от них в детстве своём, не было ничего из Писанного Слова, а лишь нормы общественные и общеморальные, то такой человек, можно сказать, с самого раннего возраста пребывает вне какой-либо Церкви, и - соответственно, вне хоть какой-либо религиозной веры. И поэтому является или же "язычником", по определению Слова, или же - лишь совсем уж "дикой отраслью", которая принципиально ничем не отличается от всякого дикого зверя, даже и в своей последующей возмужалости. Хотя - и такой вот "язычник", или даже такая вот "дикая отрасль", также может быть впоследствии наставлен в предметах веры, и - подтвердить их, затем, в своих размышлениях, или же - отвергнуть.

9. Если человек всё, полученное им, посредством каких-либо наставлений, из Священного Писания:

Подтверждает, то это знак, что он пребывает в добром; если же он отвергает это, то это знак, что он пребывает во злом, если же он во всём этом сомневается, то это знак того, что в последующие годы он примкнёт либо к подтверждённому доброму, либо к подтверждённому злому. ... Всеми этими (познаниями из Слова) человек (Церкви) насыщаем с самого раннего детства; но когда он начинает думать самостоятельно, и сам себя вести, то если он оные (познания) в себе подтверждает, и прибавляет к ним принадлежности гораздо более внутреннего, а затем живёт согласно всему этому, то тогда с ним всё бывает хорошо; но вот если он всё это начинает преступать, и, в конце-концов, всё оное отвергать, то, не взирая на то, насколько, ради законов общественных, и ради жизни в обществе он будет, при этом, жить во внешнем в соответствии с ними, он, тем не менее, при этом будет внутренне, относительно духа своего) пребывать лишь во злом. (AC 5135)

10. Вера, как нам известно из Латинского Слова, есть принадлежностью исключительно "человека мёртвого", который, посредством её, преобразуется и возрождается в человека духовного. Люди небесного гения "Не допускают даже упоминания о вере, или о чем-либо духовном; и если об этом говорят другие, то они вместо веры постигают (в рассуждениях у тех) лишь любовь, с различием, известным только им самим; таким образом, всё, принадлежащее вере, они извлекают из любви и благолюбия. Еще менее могут они выносить какие-либо рассуждения о вере, и совершенно не выносят ничего от научостей об этом; ибо через любовь они имеют от Господа перцепцию (о том), что есть доброе и истинное; и по этой перцепции они тотчас знают, так это или нет. Поэтому, когда что-либо говорится о вере, они просто отвечают, что это - так, или что это - не так, ибо они постигают это от Господа". (AC 202)

11. Соответственно, люди небесного гения вовсе не нуждаются и в ни в каком таком Священном Писании, или же Писанном Слове. Разве что - лишь в виде определённого рода символизирующих представительностей, вроде той, что описываема была в книге "Увеселения Премудрости о Любви Супружественной", где, посещая небо ангелов Древнейшей, или же небесной Церкви, Сведенборг "увидел великий Свет на Холме посреди Кущей; и когда спросил, откуда этот Свет, то ответствовано, что из Святилища Скинии или же Кущи, где их Богочествование. ... (Когда же он) спросил, что находится внутри этого Святилища, и откуда таковой Свет? - (то ему было) ответствовано, что там есть Скрижаль, на которой написано: "ЗАВЕТ МЕЖДУ ИЕГОВОЮ И НЕБЕСАМИ", и ничего более не сказано". (CL 75) Ибо Божественные истинности их рассудочного формируемы исключительно из Божественного доброго их собственного волительного, и посему есть лишь внешней формою этого самого доброго в их рассудочном восприятии.

12. У человека же мёртвого рассудочное настолько отделено от его собственного волительного, что его адское волительное, провидением Господним, практически не влияет на формирование этого рассудочного в нём. Ибо, иначе, это влияние обращало бы его рассудочное в совершено адское, и у него тогда не было бы никакой возможности к спасению. И его рассудочное формируемо в нём общим наитием ассоциированных с ним ангелов и добрых духов, а посему - представительствует формою своею лишь общую форму Господнего неба, а отнюдь не чего-либо непосредственно его собственного. Именно по этой-то причине человек мёртвый "при рождении больше является зверем, чем любое из животных". И его рассудочное формируемо исключительно внешними наставлениями, которые являются внешней вербальной формой рассудка какого-либо иного сознания. А точнее говоря - опосредованного, через представительности по соответствиям в образностях мышления, наития общего небесного порядка в это сознание наставника его. И вот именно, посредством такого формирования, его рассудочное и получает определённого рода мыслительные лекала, употребляя которые человек, по мере развития этого формирования, становится способным сначала вообще мыслить, потом - мыслить логически, а затем - и рассудочно, или же - рационально.

13. Внешняя вербальная форма рассудка всегда является отражением определённого рода волительного, или же комплекса побуждений сознания к чему-либо. Которые, в свою очередь, есть воплощениями, в нижней раздельной степени, какого-либо рода любви, где любовь является того рода содержимым, внешней формой которого становится форма какого-либо мыслительного процесса в рассудочном. Как об этом было сказано в Латинском Слове: "Любовь есть душа и жизнь мысли; мысль, лишенная любви, хиреет и пропадает, как цветок, лишенный теплоты, ибо любовь согревает, оживляет и одушевляет мысль. Рассуди внимательно и в себе размысли, возможно ли мыслить без какого-либо чувства любви, и ты откроешь, что невозможно. Отсюда очевидно, что любовь есть жизнь разумения и мысли, исходящей от него" (DL-DW 1)

14. Но когда рассудочное формируемо извне, вербальными формами чужого рассудочного, тогда, при сохранении этой внешней вербальной формы, оное рассудочное отнюдь не входит, посредством такого внешнего формирования, во внутренние побуждения этих вербальных форм, и уж тем более - в ту внутреннюю любовь, которая являлась их содержимым в сознании у того, в ком эти вербальные формы изнутри вовне были сформированы впервые, в самом начале цепочки такой "взаимопередачи".

15. Такого рода заимствование возможно лишь там, где рассудочное совершенно отделено от волительного. Именно поэтому такого рода формирование и невозможно ни для людей и ангелов небесных, ни для демонов преисподней, у которых рассудочное является лишь внешней формой их собственного волительного. По этой-то причине, для людей и ангелов небесных, равно как и для демонов ада, и не существует никакой такой "веры". Первые и вторые не могут быть через неё наставляемы, ибо их рассудочное, неотделённое в них от волительного, формируемо исключительно из их собственных побуждений, да у них, собственно, в этом нет и необходимости, а вот последние не могли бы, через подобного рода наставления, быть спасёнными никоим образом - ибо их рассудочное попросту стряхнуло бы с себя оные, как, скажем, провощенная бумага отталкивает от себя воду.

16. У "человека мёртвого" же, в эти формы сознания, сформированные внешними наставлениями, может входить, через побуждения к действиям от ассоциированных с ним духов, демонов ада и ангелов небесных, любовь практически любого рода - от непосредственно Господней и Божественной, и аж до самой внутренне адской. Именно по этой-то причине наставления детства из Божественного Слова, пока они в человеке не приняты к действию, подтверждённому собственным рассудочным, не могут служить к его спасению, даже если оные, при этом, выполняемы чисто механистически, по детскому послушанию. Но - отнюдь не из лично выбранных, посредством рассудочного подтверждения, и присвоенных в действии побуждений от добрых и ангельских духов.

17. Ибо человек тогда мыслит и действует не от себя, а лишь как определённого рода запрограммированный извне автомат, который можно совершенно элементарно перепрограммировать на что угодно. Лишь по самостоятельном осмыслении, и - по таком осмыслении, сознательном восприятии в действия жизни, эти самые вербальные наставления и могут в человеке обратиться именно в веру - из простой внешней убеждённости. То есть - в нечто им самостоятельно выстраданное, и подтвержденное КАК БЫ из своего собственного. Говорится здесь "как бы" потому, что, на самом деле, это осмысление, и такое подтверждение происходит в человеке из тех побуждений, которые в нём насеваемы ассоциированными с ними духами, демонами или же ангелами. Но которые ему присваиваемы как ЕГО СОБСТВЕННЫЕ по мере того, как он их воплощает в действия, или же в служения своей жизни.

18. Именно тогда только эти самые внешние научные познания, в сознании у человека, и начинают только постепенно складываться в нём в определённого рода его индивидуальное Учение, или же в доктрину его индивидуальной веры. Но дух, наполняющий эту самую первую доктрину его веры, всё ещё бывает крайне далёк от того Божественного Духа, крайними, или же последними началами которого являются те вербальные формы Священного Писания, из которых, и посредством которых, эта первоначальная доктрина веры в нём тогда формируема. Ибо человек тогда всё ещё блуждает туда и сюда, под воздействием бесчисленных влияний, приходящих в него в виде побуждений, от ассоциированных с ним бесчисленных духов и демонов, а ангелы Господни всё ещё не могут беспрепятственно наполнять в нём эти вербальные формы исключительно тем духом волительного из Божественного Доброго, в котором они, изначально, были сформированы в самом начале цепочки, каковым было нисхождение Божественного Слова в Откровении в последние, или же природные начала какого-либо человеческого.

19. И об этих самых блужданиях сознания в человеке, в Латинском Слове, было сказано следующее:

"Она пошла, и заблудилась в пустыне Вирсавии" То, что это означает состояние блуждания, в такое время, в доктринальных принадлежностях веры, это очевидно из значения "пойти, и заблудится в пустыне", являющимся пребыванием в состоянии блуждания; а также и из значения "Вирсавии", которая есть учением веры. ... В этом стихе описываемо, каково качество того состояния, в котором пребывают преобразуемые в самом начале (своего преобразования), а именно - что они увлекаемы в различного рода блуждания; ибо им даруемо Господом много размышлять о жизни вечной, а также и много (думать) относительно истинностей веры; но поскольку, из своего собственного, они не могут иначе, при этом, как лишь блуждать (в этих понятиях) то туда, то сюда - как относительно Учения (своей веры), так и относительно жизни (согласно этому, блуждающему то туда, то сюда учению), полагая за (полную) истину то, что было в них насеяно в их младенчестве, или же внушено им другими, или же родилось в них, как плод их собственных размышлений, из них самих же - совместно с постоянным увлечением их в сторону посредством различного рода побуждений (ассоциированных духов), которых они в себе, при этом, совершенно не замечают, то они при этом - как незрелые плоды, у которых (подлинные) форма, красота, а также запах и вкус не могут проявиться немедленно (по завязи); или же - как нежные ростки, которые не могут сразу же (по выходу из зерна) войти в цветение и заколоситься. Но то, что входит (в сознание) в это время, хотя оное, по большей части, и бывает ошибочным, это, тем не менее, вполне употребительно для поступательного роста; и впоследствии, когда люди подвергаются (дальнейшему) преобразованию, оные (первоначальные ошибочности) частично отделяемы, а частично оказываются даже вполне употребительными для пропитания, и, как бы, служат тогда соками (возрастания) жизни последующей - которая, опять же, впоследствии может быть частично приспособленной для насаждения (туда) благ и истинностей Господом, и частично может быть употребительной для принадлежностей духовных - как (их) конечное основание; и, таким образом, оные могут служить непрерывными средствами для преобразования, каковые средства следуют (друг за другом) в непрерывных (взаимном) соединении и последовательности; ибо всякие принадлежности, даже самые малейшие, у человека предвидимы Господом, и обеспечиваемы с оглядкой на его будущее состояние в вечности; и, таким образом - для доброго в нём, насколько оное только возможно бывает, и насколько он сам позволяет быть, при этом, ведомым Господом. (AC 2679)

20. И в процессе таковых, "первоначальных доктринальных блужданий", вера в человеке всё ещё совершенно "нетвёрда, как вода". Более того - постоянно порываясь "взойти на ложе отца своего", то есть самой формировать для себя, из своих СОБСТВННЫХ побуждений, наполняющих тогда эти самые научности из Слова в памяти природной, Учение Веры, или же Доктринальное, каковое, в буквальном смысле Слова, именно и представительствуемо, по соответствиям, "ложем", она, таким вот образом, и "восходит на ложе отца", ибо подлинное Учение веры должно быть формируемо в человеке исключительно и только Единым Господом, как Отцом его, из Его Божественного Доброго, и человек никоим образом не должен пытаться входить туда своими собственными нечистыми побуждениями. Ибо тогда, с неизбежностью, происходит "осквернение ложа", или же соединение веры со злым, содержащимся в побуждениях этих нечистых, происходящих в человеке от нечистых и адских духов, из чего проистекает и нечистое соединение истинного, в своих последних началах, с нечистыми побуждениями человеческими. Из чего, впоследствии, может даже происходить "осквернение духовного доброго в природном", если только человек, посредством жизни по заповедям из этой веры, всё же, таки сумел уже, прежде, стяжать для себя некоторое доброе духовное.

21. Но такого рода блуждание, всё же, с неизбежностью попускаемо человеку Господом. Ибо "человек мёртвый" не может быть возрождён одномоментно, и засеваемые в него формы истинного, и, через это истинное - доброго, подобны в нём изначально тем самым "нежным росточкам, которые не могут сразу же войти в цветение и заколоситься". По этой-то причине всё таковое и попускаемо Господом, даже с тем риском, что, при этом, может произойти и "осквернение духовного доброго в природном". Ибо "таким образом, оные могут служить непрерывными средствами для преобразования, каковые средства следуют (друг за другом) в непрерывных (взаимном) соединении и последовательности; ибо всякие принадлежности, даже самые малейшие, у человека предвидимы Господом, и обеспечиваемы со оглядкой на его будущее состояние в вечности; и, таким образом, для доброго в нём, насколько оное только возможно бывает, и насколько он сам позволяет быть, при этом, ведомым Господом. (AC 2679)

АМИНЬ

Текст проповеди, прочитанной в С.-Петербурге,

Пастором общины Новой Господней Церкви г. Львова, Украина

Васильевым А.В.

5 июня 2017 года