Аннотация: За ужином, после похорон матери, Владислав внезапно получает от своего деда предложение, которым тот его, фактически загоняет в угол.
Предложение.
Дед встал с кресла, отступил куда-то в темноту, за светлый круг у камина, затем начал ходить там, в темноте, туда-сюда, где-то возле стола. Потом он опять вернулся к камину, и лицо его в багровых отблесках уже чуть тлеющих углей и свечей на каминной полке вдруг застыло, посерело, словно вытесанное из камня. Глаза его смотрели куда-то внутрь, словно он уже и не видел комнаты вокруг себя, руками он вцепился в резную спинку камина, и тихим, как будто журчащим голосом произнёс: "Слушай меня, внук мой! Слушай меня Владислав! Род наш, весь славный род людей с Запада измельчал и вот-вот совсем растворится среди малых народов! Когда-то мы, мы были владыками мира! Наши знамёна реяли над всем Среднеземьем, никто не смел перечить воле короля Острова! Но гордыня королей наших погубила в конце-концов нашу расу. Короли наши должны были быть верными слугами Хозяина Чернограда, источника всякого подлинного знания и всякого подлинного порядка, но они захотели быть не слугами, а владыками его! Ты знаешь историю Острова. Ты читал, как в безумной гордыне своей пленили они Владыку Чернограда, и вывезли его на Остров. Как вышли они в поход на Запретные Земли, не заручившись его руководством, и в гордыне своей погубили и себя, и Остров! Как вернулся Владыка Чернограда, и как выковал он Кольца Всевластья, и как подлые эльфы украли у него три кольца, и обратили силу его против него самого. Как отщепенцы расы нашей построили свои королевства, и как в союзе с эльфами повели войну на Владыку Чернограда, вокруг которого тогда сомкнулись все верные рыцари Острова, уцелевшие в Среднеземье. Как предательство превозмогло мудрость и силу, как пал Черноград, как владыка Южного Королевства отщепенцев овладел Кольцом Всевластья, сняв его с руки поверженного предательством владыки Чернограда. Как сгинул он где-то в пустоши, побеждённый присвоенной Силой, слишком великой оказавшейся для его немощных плечь. Как рассеялись силы оставшихся верными поверженным Порядку и Силе по восточным землям Среднеземья, где они затаились на время, ожидая часа своего. Как взошли семь звёзд королевств отщепенцев, и как на долгие, долгие времена рассыпались мощь и порядок в Среднеземье, и как всякий народ ходил своими путями без мудрого водительства и наставничества, а мы, мы, люди Запада, сохраняли в сокровищницах своих наследие Чернограда. Всё это, внук мой, ты слыхал в наставленьях Мастера в Доме Силы, как и всякий отпрыск любого иного благородного семейства впрочем. Всё это ты и так знаешь."
Дед отпустил спинку кресла, пододвинул его так чтобы оказаться сбоку, но почти что лицом к лицу с внуком, и сел, заглядывая тому в газа. За его спиной тлело пламя камина, и истаивали свечи в шандалах, так что лицо его для глаз Владислава сокрылось в тени, дед же ясно читал даже малейшие колебания мысли в глазах, и на лице у внука своего.
"Но ты не знаешь кое-чего иного, - наконец продолжил он тихим, едва слышным шепотом, - да, ты слышал, что век за веком мы вели непрерывную, жестокую, никогда не прекращающуюся борьбу с королевствами отщепенцев. Что борьба эта завершилась падением Северного их королевства. Что она истощила и Южный Край, что она погубила его короля, и что опустели твердыни их на рубежах Востока, Юга и Севера. Но ты не знаешь того, что у этой жестокой, многовековой борьбы была и своя особая, своя совершенно тайная цель. Что из века в век Мастера Знаний не только сохраняли древнюю мудрость в библиотеках Домов Силы, не только поддерживали Круг из тьмы Потусторонья, куда только у них был доступ среди всех живущих. Нет! Всё это были лишь средства. Средства Большого Дела. Дела, которому служили рыцари Острова в Среднеземье. Дела возвращения в посюсторонье Владыки Чернограда. Дабы существование наше в служении ему обрело бы свой настоящий смысл, и снова вернулось бы к древней миссии Запада! Чтобы во владычестве своём мы не только сковали бы Порядком и Силой все меньшие расы, но чтобы в конце-концов мы опрокинули бы сопротивление и Владык Запада, овладели бы Запретными Землями, и стали бы навсегда бессмертными, как и они. Это, это была та единственная цель, ради которой стоило продолжать влачить наше жалкое существование среди выродков меньших рас, надеясь однажды вновь возвысить нашу расу над их жалкими выводками, и занять положенное ей место. Место бессмертных владык Порядка и Силы!"
Старик откинулся назад, на спинку кресла, выпрямившись как стрела и глаза его вонзились во тьму под стропилами высокого потолка залы. Правая рука его, сжатая в кулак, взметнулась в древнем приветствии Запада, и упала бессильно назад. Старик снова съёжился в кресле, почти теряясь в тени высокой резной спинки за своей спиной. Речь его, мерно колышущая тьму, завораживала, убаюкивала Владислава. В ней звучала жестокая, страшная сила, отблески которой он иногда ловил только в речитативах Мастера Знаний, в торжественных обрядовых служениях Дома Силы, совершаемых в строгого определённые по небесным светилам дни.
"Но мы вырождались и истощались в этой борьбе также, мой внук, - снова продолжил старик чуть выпрямившись в кресле, так что над ровным срезом спинки стула на фоне багровых отблесков снова показался срезанный овал его головы, - и мы, и отщепенцы постепенно выгрызали друг друга в наших взаимны сварах, смысл которых начинал большинством рыцарей с обоих сторон потихоньку утрачиваться. И уже рыцари Южного Королевства становились похожими на наших рыцарей, а наши - уже мало чем отличались от них. Обе ветви утрачивали стержень своего существования, обе ветви забывали суть разногласий, так, казалось бы, навсегда разделивших их предков в годы Смутной Войны. Ещё немного, ещё чуть-чуть - и не осталось бы более ни белых паладинов, ни чёрных, а лишь кичливые аристократы с давно обессмыслившимися претензиями, и жалкими остатками древнего знания, применяемого так же бессмысленно и низко, как рыцарский кинжал в руках повара городской харчевни."
Он подался вперед, схватил в ладонь своей правой руки левую руку Владислава, сжал её неожиданно сильно, как клещами, и глаза его засветились во тьме лица совершенно волчьим, зелёным огнём: - Но нет! Не даром все эти долгие столетия Мастера не только хранили, но и тайно применяли всю мощь своей мудрости! Но нет! Они подготовили путь, и хозяин Силы вернулся в Среднеземье! Вышел наконец из небытия и тьмы Потусторонья!"
Он снова откинулся назад, опустив руку Владислава. "Никто, никто до поры не ведал этого, - совсем уж шелестящим шепотом продолжил он, - когда он появился на западе, воздвигнув свою первую твердыню в лесном краю. Только Мастера знали. Только Слуги Кольца, скрывавшиеся в древней твердыне Мёртвой Луны ведали! Но от Мастеров тогда был кличь, всем на кого они могли ещё положиться среди вырождающегося рыцарства - и потянулась отряды в твердыню Владыки Мёртвых, в образе которого воплотился тогда Хозяин Чернограда. Мастер шепнул мне слово, мне, а не этому надутому дураку - нашему Владетелю и Стражу (голос старика зазвенел презрением и сарказмом), и я отправил к нему своих сыновей, с отрядом, собранным из лучших из лучших!"
Голова старика упала на грудь, руки легли на глаза, и задрожали еле сдерживаемыми слезами. "Но не было тогда ещё Силы его на наших землях. - дрогнул шепот его в горьких воспоминаниях сердца, - не была тогда его власть ещё столь повсеместна, как сейчас. Спешил отряд, не поплыл в обход морем, пошли через перевалы - пора-то была летняя, понадеялись на силу свою. Да не судьба была - сошли с горных долин бандиты-горцы, напали на отряд, почитай никого не осталось. А кого выкупили, из тех что в плен попал, тех уже к Владыке Мёртвых второй раз и не позвали. Зачем ему те, кто может опустить оружие, и отдать его врагу? Ни к чему".
Голос его вдруг осел усталостью и стылой безнадёжностью: "Эх. Дошли бы тогда мальчики, сейчас бы большими людьми стали бы в Чернограде. Были бы тогда одними из самых первых. Но - не судьба. Значит - не судьба."
Глаза его погасли, он снова наклонился к Владиславу, но голос его теперь звучал сухо, почти равнодушно: "Круг осторожничает, круг всё осторожничает. Они склонили свои кичливые выи перед непререкаемой Силой восставшего из Потустороння Владыки Чернограда, как и все остальные здесь, на востоке. Но они всё ещё выжидают - чья же возьмёт, в конце-концов. А ведь Владыка Чернограда наша единственная, наша главная надежда на восстановление былой славы, и былого могущества! А эти шакалы (голос его налился ядовитым презрением и ненавистью) всё ищут выгоды своей для Круга Власти! Будто бы у подлинного рыцаря Запада может быть хоть какая-нибудь другая выгода, кроме мистической цели Господства и Порядка? А ведь когда наконец-то придет клич из Чернограда - они ведь всё равно никуда не денутся. Протрубят трубы, соберут Владетели всех вассалов своих, и поведут на войну, туда, куда им укажет длань Чернограда. И чует моё сердце, что время это уже почти пришло. Может даже - и в следующем году случится. И ты тоже, ты тоже никуда не денешься - ибо на эту войну уйдут ВСЕ, все, до самого последнего и безродного всадника."
"Так вот, - голос его снова окрасился лёгким волненьем, - стоит ли тебе ждать, пока волей или неволей ты всё равно уйдёшь на войну мелкой песчинкой среди множества таких же бесчисленных песчинок? Чтобы даже уцелев в её страшном круговороте, а я думаю - что уцелеют немногие из тех, кто уйдёт, ибо эльфы всё ещё сильны, да и отщепенцев со счёту совсем уж сбрасывать не следует, так вот, даже пережив всё это - кем тебе тогда остаться? В самом лучшем случае унаследуешь титул мой, и будешь опять мыкаться по передним нашего Владетеля, да его тупого сынка. Читать древние хроники в библиотеках, да записывать для своих сыновей, как ты мелкой рыбкой плавал в чужом косяке. Даже если Запад и восстановит свою мощь, и руки его дотянуться до Венца Порядка, то ты, в лучшем случае, будешь лишь подножием его, и род наш уже навсегда останется прозябать в незавидной роди подстилки для подлинной славы нашей расы."
Владислав почувствовал, что вот именно здесь старик и подбирается к самом конкретному в этом разговоре, чему всё сказанное ранее служило лишь присказкой. Он попытался стряхнуть с сознания завораживающее влияние напевного шепота, и сосредоточится лишь на смысле произносимого. Лица собеседника он не видел, даже отсвета пламени на его глазных яблоках, и поэтому сосредоточится оказалось очень сложно - он словно бы общался с мистической тенью из Потусторонья.
"Слушай меня, внук мой Владислав, - старик снова взял его за руку, но уже мягко, как бы уговаривающее, - ещё осталось малое время, когда ты можешь начать действовать сам, по своей воле, а не по вассальному призыву. Пока что ты совершенно свободен, но это уже не будет длиться слишком долго. Буря может начаться в любой момент. То, что Властелин Чернограда выйдет в результате победителем - в этом нет ни малейших сомнений. Противники его разъединены, да если и объединяться - они уже далеко не те, что были прежде. Далеко. И когда свершиться окончательная победа, то тебе нужно быть не просто в стане победителя - ты в нём и так обречён оставаться рождением своим и принадлежностью своей. Тебе, как представителю рода нашего, нужно постараться занять при победителе наиболее достойное место. Я бы тебя давно направил, как нужно, но мать твоя стояла здесь необоримым препятствием. Теперь же тебя тут ничего не держит, и можно попробовать. Нужно попробовать" - жёстко подчеркнул он.
Владислав беспокойно шевельнулся, но старик не дал ему открыть рта: "Слушай меня. Если сейчас добровольно вступить на службу Чернограду, если обратится по рекомендации к тем, кто уже там, а я постараюсь раздобыть тебе такую рекомендацию, то первых мест ты уже не займёшь никогда, конечно же, но можно войти в один из внутренних отрядов Чернограда - там их вполне достаточно. Пусть и в качестве оруженосца какого-либо простого воина, но всё же это будет гораздо лучше, чем мыкаться мелкой рыбёшкой в насильно отмобилизованных армиях. А там, кто знает - на войне у храброго и инициативного рыцаря всегда есть бездна возможностей выдвинуться, тем более, что в боях свободные места в строю открываются куда как чаще, чем во времена мира."
Владислав мрачно подумал, что на таком месте в войне гораздо больше возможностей для того, чтобы попросту сгинуть без следа в самом же её начале. Особенно тому, чей боевой опыт ограничивается лишь парой уличных стычек с мелкими бандитами. А впрочем - чего стоила нынче для него его жизнь? Он уже давно успел прочувствовать - мелкой монеты в базарный день она для него нынче не стоила. А в таком случае - не всё ли равно, гнить тут, или сгинуть в битве где-нибудь далеко на западе? Жизнь загнала его в ловушку, да и шевельнулась в нём сейчас безумная жажда крови, крови, разрушения и крови. Мчаться на коне, сжимая клинок, рубить со всего размаха по звенящим доспехам, пробивая дорогу к безумью ненужных побед и своей неизбежной гибели. Почему бы и нет? Во всяком случае это будет хоть какой-то достойный выход к Потусторонью. Хотя и от Потусторонья он нынче не ждал уже ничего хорошего. Кроме - кроме избавления его от необходимости длить здесь своё мучительное и безнадёжное существование.
Сами собой всплыли из мутной глубины памяти строчки стихов, нацарапанные тупым, давно не затачиваемым стилосом на восковой дощечке в далеко послеполуночный час его бессонных бдений в своей комнате этого дома, и тут же стёртые, яростно забитые тупым концом стилоса, как недостойные переноса на страницы тайного, заботливо сохраняемого ото всех пергамента своего стихотворного дневника:
Упаду ли, не сорвусь,
С вихрем снежным обнимусь,
Окунусь в ветра полей -
Где-то солнце веселей,
Где-то воздух, где-то воля,
Где-то краше будет доля.
А пока - лишь ночи пепел
Серым отблеском лишь светел
Непонятной мне луны,
А пока что дни черны,
Ночи мечутся в угаре,
Разум плещется в кошмаре,
И дрожит перед глазами
Боли марево густое,
И в тяжелом, мерном строе
Всех печалей, дум и бед
Нет надежды на просвет.
Действительно - что ему терять в этом провинциальном городишке? Если уж искать гибели, то хоть повидать перед этим свет, и сгинуть там, в безымянных полях, чтобы даже мумия его не легла в родовую гробницу, под её душные, пропитанные застоявшимся запахом тления своды. Эх! Да в конце-концов дед и так не оставляет ему никакого иного выхода. Но неужели ж старый скряга раскошелится на такую авантюру? Хотя - к чему и что ему копить в его то годы? И в данном случае он ведь вкладывается не столько в его, Владислава, будущее, сколько в своё собственный, последний заветный проект.
- Если я соглашусь с тобой, - начал он осторожно прощупывать почву, - то ведь надо будет купить полный доспех, коня. Потом - дорога до Чернограда далека, понадобятся ведь ещё и какие-то средства на путешествие, ну и..
- Об этом не беспокойся, я уже всё продумал, - безапелляционно прервал его дед. - Нужную сумму ты получишь конечно же от меня. Но! Не просто так. Я выделю тебе ровно столько, сколько тебе нужно будет на дорогу, снабжу всем необходимым, а в залог возьму твой дом.
Вот это был номер так номер! Даже от такого скряги каким был его дед всё же сложно было ожидать хоть чего-то подобного! В его-то годы, с его-то претензиями на благородное рыцарство - и податься в ростовщики! Да ещё с кем - с его наследником, и пусть не очень любимым, но всё же единственным внуком!
Старик без сомнения хорошо предвидел реакцию Владислава на своё предложение. Заграждающим жестом он поднял ладонь перед его лицом, едва видимую силуэтом на фоне красных отблесков за его спиной, и заговорил сурово и непреклонно.
- Сумма будет, конечно же, гораздо меньшей, чем ты мог бы получить, заложив его в Дворянском Банке. Но - зато ссуда будет совершенно беспроцентной, и у тебя будет полная уверенность, что, вернувшись из похода со славой и честью, ты всегда его сможешь в любой момент забрать у меня назад, если привезёшь с собой достаточно, чтобы со мною расплатиться. Кроме всего прочего - если ты действительно собираешься в поход на Запад, то дом тебе всё равно в ближайшее время не понадобиться. А если ты оттуда не вернёшься, то он тебе будет тем более уже совершенно не нужен. И ты в любом случае унаследуешь его от меня в будущем, если оно у тебя будет. Будет достойным, - тут же поправился он.
Да, при всей жесткости и неожиданности предложения деда Владислав не мог не признать, что в нём был вполне определённый и весьма твёрдый резон. Спорить тут было особо не с чем. Впрочем, он и так всегда знал, что его дел никогда не занимался благотворительностью, даже по отношению к ближайшим родственникам. Дед всегда знал чего он хочет от них добиться, и никогда не заминался в средствах для получения желаемого. Единственная, с кем у него это не прошло - была его младшая дочь, чего он ей никогда так и не смог простить, хоть и не да ей сгинуть с сыном окончательно. Но и в этом у деда наверняка был всегда свой собственный расчет, который вот именно сейчас так окончательно и явно проявился.
Вся натура Владислава, унаследованная им от своей всегда непреклонной, всегда своенравной, всей в своего отца, и никогда не позволяющей руководить собою матери в этот миг восстала, взбесилось в нём от такого бесцеремонного загоняния в угол. Дело уже было не в том, что ему это было, в общем и целом сейчас всё равно, но такое прямое насилие над свободой своего выбора его попросту осатаняло. Хотя, с другой стороны, -стиснув зубы размышлял он, - встать сейчас в позу было бы чистой воды безумием, и притом совершенно бессмысленным и бесполезным безумием. В конце-концов предложение деда сулило ему хоть какой-то временный путь бегства из того тупика, в который его загнала судьба, а там, а там - посмотрим. По крайней мере нужно было попробовать выторговать сейчас себе максимально возможные преференции, разыгрывая оскоблённую гордость.
Державший его за запястье левой руки дед, судя по всему, очень хорошо прослеживал всю ту бурю противоречивых чувств, мыслей и эмоций, что молнией пробегала сейчас в голове у его внука. Когда он почувствовал, что тот полностью созрел для положительного завершения беседы, то не дав сорваться с уст того и первому заготовленному слову, он сказал жёстко, отпуская его запястье и снова откинувшись назад на стуле:
- Даже и не думай торговаться со мной. Тебе здесь торговаться совершенно не о чём. Я сказал, и слово моё твёрдо - я лично обеспечу тебя всем необходимым, продумаю всё за тебя лучше, чем ты сам, со своей жизненной неопытностью сможешь это сделать. Тебе же нужно сейчас только сказать "да", и больше от тебя ничего не требуется. Всё остальное я обеспечу уже сам.
Владислав вперился взглядом в тень перед своими глазами. Выбор у него был можно сказать совершенно никакой. Старый волк всё продумал заранее, до последней детали, и попросту совершенно таки припёр его к каменной стене. На него разом навалилась тяжёлая усталость, мрачная безнадёжность и полное равнодушие к дальнейшему. Что ж - возможно так оно будет и проще, кроме всего прочего. Его насильно избавили от необходимости заботиться о своём будущем, но какое у него и может быть сейчас будущее? Совершенно никакого. И он это знал гораздо лучше чем весь этот мир вместе взятый, и даже чем этот многознающий, весь пропитанные жестоким опытом трудной и непростой жизни старик, который, как паук перед жертвой в своей паутине, выбирающий момент перед тем, как вонзить в неё свои ядовитые челюсти затаился сейчас перед ним в багровых тенях угасающего каминного пламени. Губы Владислава прошептали неслышно для его собеседника:
Сотрется губкой размышленья
С доски исчерканной судьбы
И след святого вдохновенья,
И пепел выцветшей любви.
К чему страданий было бремя
И радостей ненужный свет
Когда своё забудет племя
Из ночи выпавший рассвет,
Когда назад не оглянется
Усталый путник у ворот,
И солнцу вслед не рассмеётся
От нерастраченных щедрот?...
И действительно - к чему?
- Да, - сказал он наконец твёрдо, - и прозвучало это "да" как его своё собственное, долгими муками выстраданное решения, принятое им совершенно самостоятельно.
- Хорошо, - примирительно подвёл итог беседе дед, - не став спорить с тоном вырванного им ответа. Я рад, что ты понял, в чём состоит твой долг перед нашим родом, и в чём состоит и твоя личная польза в этой ситуации. Ладно, сейчас уже действительно совершенно глухой час ночи. Нам всем пора отдохнуть, а завтра с утра мы начнём действовать, ибо времени и взаправду осталось совсем немного. Утром я отвезу тебя в город, мы пойдём в Городской Совет и оформим закладную. Я останусь на время в твоём городском доме (милосердно он не стал подчёркивать того факта, что после оформления закладной дом уже фактически перестанет принадлежать Владиславу), и мы займёмся подготовкой к твоему путешествию. А сейчас - всем спать.