Аннотация: Пока Владислав приходит в себя от раны в лечебнице Цитадели, стремительно разворачивающиеся на западе события принуждают Черноград развязать преждевременную войну против Белгорода.
Война разразилась
Они снова собрались все вместе - за исключением, разумеется, Гришнака, в рабочей комнате Командующего. Его отряд прибыл в Башню ранним утром - ещё затемно. Но хорошо отоспаться после несколькодневной утомительной дороги им так и не удалось. Собственно говоря - отряд перемещался исключительно ночами, так что этим днём они все предвкушали долгий отдых на чистых простынях, в своих спальнях. Но ординарец в полдень принёс командующему очень важные известия, и тот немедленно же созвал совещание.
В этот раз они сидели вокруг стола с картами на небольших, круглых табуретах - тяжёлых, морёного дуба, на перекрещенных резных ножках. Радом, на маленьком столике, слуги поставили большой серебряный поднос, уставленный вазами с фруктами, печеньем, а также и продолговатую, небольшую жаровенку с углями, на которой примостился только что вскипевший серебряный чайник, с выгнутым носиком, и маленькая медная турочка с кофейной жижей. Командующий и Предводитель гвардии уже держали в руках чашки с крепчайшим чёрным чаем, исходившие волшебным ароматом, а Тайновед всё ещё возился стоя со свой туркой. Но наконец и он присел на табурет, и пригубил напиток из крошечной, чёрной с серебром фаянсовой чашечки. Некоторое время каждый молча, сосредоточенно, поглощал свой напиток, торопливо закусывая глотки небольшими пирожными, которыми была набита низкая серебряная, дырчатая, как бы плетённая из лозы пирожница. Пили сосредоточенно, споро, обжигаясь - не наслаждаясь благородным вкусом, а лишь пытаясь наскоро привести свои сонные мозги в работоспособное состояние.
- Я чего вас так срочно дёрнул-то, - наконец хмуро пробормотал Командующий - только что к ординарцу поступила свежая новость от следопытов. Лошадники с рассветом атаковали отряд Углука, и всех там перемололи в труху. Не помогла и подмога, шедшая к ним из лесу. Все там и полегли. Без изъятия.
- Значит, - всё же не успели ускользнуть в лес - задумчиво пробормотал Тайновед - Я, впрочем, и не думал, что успеют, - покачал он головой, - лошадники народ бывалый, и военное дело знают туго.
- Да уж, - угрюмо заметил Командующий, - мы с ними ещё намаемся - не сомневаюсь. Очень, очень опасный враг. И совершенно зря этот ведунец там себе полагает, что они у него уже под ногтем. Доказательств обратного у нас сейчас просто выше головы!
- А что же там с этими крысёнышами-то, которых они волокли с собой? - Встревожено встрял Предводитель.
- Что-что, раздражённо огрызнулся Командующий, - неужели ж непонятно - что? Там живым никто не выскользнул. Лошадники всех покрошили, говорю же.
-А?. - Заикнулся было предводитель.
- Что - "а.."? - Уж совсем закипая прервал его командующий - Ничего не "ааа"! Трупы потом лошадники пожлги - ну, орков, в смысле. А крысёныши для них, понятое дело, теми же орками были. Они там в сортах этого дерьма явно не разбираются. Шарили ли потом по сумкам и карманам? Думаю, что обшарили всё. Конечно - оно маленькое. Могли и пропустить. Но - могли и нет. Всё равно - в любом случае туда придется кого-нибудь посылать. Но - на удачные поиски надежды не так много.
- А где же это произошло-то? - Вкрадчиво спросил Тайновед.
- Да вот тут где-то, на самой границе поля и леса. - С этими словами Командующий встал и склонился над столиком с картами, а двое других тут же к нему присоединились. - Условно - конечно же. Точнее сейчас не скажу - ни птички, ни следопыты, что с ними общаются, в картах, понятное дело, не секут ни бельмеса. Так что место, пока что, лишь мои прикидки. Посланным придется уточнять по ходу. Впрочем, думаю - птички выведут куда надо.
- Но совершенно ли точно известно, что никто не ускользнул? - Никак не мог успокоится Предводитель.
- Да, без сомнения! - Тут же заткнул его командующий. - Там ведь целая стая птичек их пасла от самого начала. А как битва случилась, так они там вокруг так и кружили над головами. Всякую деталь отслеживали. Их главные там всех так распределили, чтобы ничто не проскользнуло мимо. Ну, и всё выглядело естественно, понятное дело. Вороны ждут своей доли от кровавой заварушки. Что может быть естественнее?
- А, а ночью-то? Перед самой битвой? Ночью-то вороны не летают поди?..
- Ночью сами же лошадники их и пасли - не боись. Они их как ещё в предыдущий день в кольцо взяли, так никого уж и не выпустили.
- Да, - заметил аккуратно Тайновед, - Правда. Лошадники в темноте лучше всех остальных людей чуют, а уж лошади их.. - И тут он махнул рукой. - Так что можно не сомневаться, от них из окружения ни днём, ни ночью даже мыши полевой было не выскользнуть. Не то что оркам с крысёнышами на закорках.
- А.. Крысёнышам без орков?
- Ну, я думаю, что тут уж мы на парней Углука вполне можем положиться. - Лукаво заметил ему в ответ Тайновед. - Если помните - птички сообщали, что крысёныши хоть и сами бегут, но перепакованы верёвками как та колбаса. Вдоль и поперёк.
- Ладно. - Подытожил Командующий. - Ясен пень - про крысёнышей можно уже забыть навсегда. Ну и пёс с ними. Но вот те, которые за отрядом Углука гнались - вот те как раз скоро и будут там, на месте. Это - да. Вот их-то со счетов сбрасывать как раз пока вовсе не следует. Но они, впрочем, уже всё равно опоздали.
- Думаете - таки поймут в чём дело? И будут там рыскать на месте? - осведомился Предводитель.
- Ну, понять конечно поймут. Там у них очень опытный следопыт в отряде. - Отозвался Тайновед. - А вот будут ли копаться в пепле, что от трупов остался? Ну, не думаю. Там чтобы всё просеять не меньше недели им возиться нужно будет. Да и - сита, вёдра и прочее.. Нет, вряд ли. Скорее - помчат стремглав догонять лошадников. Но их они всё равно не перехватят до того, как те в свою лошадиную столицу вернутся. Да и если перехватят... Кто там с ними добычей делиться станет-то? Если есть что делить, конечно же. Но выяснить, что там нашлось или нет - это конечно выяснят. И вот тут их дальнейшее поведение нам всё и объяснит. Так что нужно лишь не упускать их из виду.
- В столице лошадников воронам их отслеживать будет сложно. - Угрюмо заметил Командующий.
- Ну, нам ведь важно будет только узнать вообще, останутся они там, или всё же рванут назад, - кротко заметил Тайновед.
- Ну да. Конечно же - ты прав. - Неохотно отозвался Командующий.
- Может - натравить на лошадников ведунца этого? - Предложил Предводитель, - Пусть там их пощупает за вымя?
- Да, идея очевидная. - Согласился Командующий, - Думаю, впрочем, он и сам сейчас уже рвётся выяснить отношения с королём лошадников. И без нашего понукания.
- Так что, - спросил Тайновед - нам выдвигаться к месту битвы, что ли? Мне и моим парням?
- Нда.. Нет.. Нет пока что, наверное.. - Вслух заразмышлял Компндующий. - Пока что не нужно. Туда если и посылать поисковый отряд, то большой, из опытных следопытов. Да и под присмотром пристальным. Разумеется. Тех же Кольценосцев. А как иначе? Если то, что нам нужно там в земле сейчас лежит, то вот это, как раз, и было бы самым лучшим из возможного. Пойди - поищи иголку в стоге сена! Нет, если б оно там так и осталось лежать - пока что, это было бы просто замечательно!
- Тогда, что?..
- Тогда на очереди - война с лошадниками, - грубо оборвал его Командующий. - Это и ежу понятно. Но начинать большую войну мы ещё не готовы. Пока что. Если мы выдвинем армию на тот брег, то тут уж в Белгороде зашевелятся. Упаси Судьба - ещё и до них дойдут слухи об этой истории! Тогда уж нам туда сунуться ни за что не дадут. Короля лошадников к ногтю возьмут, нагонят тучу своих следопытов! Нет! Тут нужно очень деликатно действовать. И - ну просто замечательно, что у этого ведунца там своя собственная армия есть. Его разборки с лошадниками особо ничьего внимания не привлекут - ну, просто соседи выясняют между собой отношения, чего там! А заодно они с лошадниками, при этом, могут, по ходу, замечательно пощипать друг друга. Уменьшить общее число мечей и сабель с обоих сторон, так сказать. Может - и вообще совсем перебьют друг дуга. Так что - не скажите, всё пока что не так уж и плохо оборачивается. Могло быть ведь и куда как хуже!
- А самое главное - для нас ведь тут выигрывается время! - Довольно продолжил командующий. - Даже если ведунец всех лошадников перебьет, да короля их прихватит - то ведь то, что он ищет, ему из их короля придется ещё вытряхивать. А я не думаю, что это будет так уж просто. Даже - и попросту выяснить, а есть ли там у короля что вытряхивать, али нету. А вот мы, наблюдая за остатками того отряда, сможем многое такое понять, что ведунцу этому долго ещё останется неизвестным. Так что - ваш отряд, Тайновед, пока что пусть побудет здесь, в Башне. Под рукой. Но - будьте готовы вылететь не задание как пробка из бутылки игристого - в любую секунду!
- Понятно, - отозвался Тайновед. - Чего там - как и всегда. А, кстати, о крысёнышах, что там с теми остальными - уже выловили? Я что-то не припомню, чтобы вы говорили о них хоть что-нибудь, когда сообщали текущие новости в походе.
- Да нет, - махнул рукой командующий, - словно как тени в холмах растворились. Не без того конечно, что они наблюдали, и видели тех, кто их там подстерегает. Тогда могли попробовать и перебраться через холмы. Жратвы-то у них наверняка нету, чтобы выжидать долго - бежали-то, небось, в панике - в чём были, в том и поплыли. А они-то навряд ведают, что с той стороны холмов их ждут Мёртвые Болота. Да это всё, собственно, уже и не столь важно. Нового об интересующем нас предмете мы сейчас уже от них не узнаем. А старые сведения для нас сейчас никакого интереса не представляют. Ну, любопытно, конечно же. Кое-что из них можно было бы и вытянуть - о неизвестных деталях того же похода, скажем. И что там они в Заколдованном Лесу так долго делали, вообще - что там творится-то? Но прочёсывать ради этого холмы и болота? Смысл? Что поросёнка стричь - визгу много, а шерсти мало. Только лишний шухер поднимать для наблюдателей с той стороны реки. А нам это надо? Так что пусть их там ещё пару дней покараулят, а потом лодку разломают - и домой. Ну, можно ещё будет пару следопытов оставить на всякий случай, да патрули на дорогах за болотами предупредить.
- Ну - нет, так нет, - кивнул Тайновед. - Типу - не больно-то и хотелось. - И он рассмеялся коротко и негромко. - Так что, сейчас обратно баиньки?
- Баинки! Вы-то уже успели малость продрыхнуться там, а я вот, сразу же по возвращении, предстал перед Всевидящим Оком, - смурно отметил Командующий.
Лица его собеседников тут же напряглись, а глаза стали тревожно-внимательными.
- Всевидящее Око всё и так, и без моих докладов прозирает, так что Высочайший был уже, разумеется, осведомлён о произошедшем. В самых малейших деталях. - и он с издевательской усмешкой заглянул в глаза Тайноведу. - Ну, не то, чтобы там к тебе какие особые претензии были - если б были, то ты сам понимаешь, что уже почувствовал бы. - И лёгкая издевательская усмешечка снова червём проскользнула по его губам. - Но, как ты понимаешь, осадок-то в любом случае остался. Вот кому действительно повезло в рубашке родиться, так это Гришаку. Лёгкой смертью окочурился ведь, паршивец. Умудрился таки извернуться!
У Тайноведа по лицу лишь молча задвигались желваки.
- Оказывается там, на водопадах, Всевидящее Око чуть таки не ухватило в потустороньи этого крысёныша. Но что-то там, вроде бы, вмешалось. Мы с Высочайшим, понятное дело, общались слиянием сознаний. И кое-что из своего видения произошедшего он мне таки открыл. Там, оказывается, было много чего интересного, что на поверхность так и не всплыло. Видимо, именно после этого столкновения с Оком крысёныш-то наш и взбесился аж до беспамятсва, так что прямо на орков побежал ничего вокруг не видючи. Такие вот дела, значит!
- И, кстати - порученец-то твой! - Тут Командующий словно впился взглядом в лицо снова предельно насторожившегося Тайноведа - Что-то всевидящее око в нём особое разглядело. Что-то такое, что его весьма, весьма насторожило. Не то, чтоб там - сразу в расход, нет, но - какая-то странная и страшная возможность судьбы за ним там стоит. Но что - я не понял. Да и само Око пока что, возможно, ещё неясно видит. Потому и никаких мер не принимает. Но что-то там таки есть. Всенепременно!
- Ну, - скептически заметил Тайновед, - ещё бабка надвое сказала выживет ли он вообще. После всего этого.
- А вот это, брат - неважно. - Строго заметил Командующий, - Живо ли его тело, или не живо - тут расклады могут быть самые разные. Он, как впрочем и все мы, уже из тени Башни никогда не выйдет. Тут ли, в инобытии ли - неважно. Мы теперь навсегда - одна команда. Под присмотром и вечным управлением Всевидящего Ока. Так что - что бы там ни было, а парень этот, оказывается, очень, очень интересен! Ну да ладно - там дальше будет видно, что и как.
- Впрочем, хорошо - не буду вас дольше держать. Всё важное уже обсудили, а остальное решим уже по ходу. По мере развития событий - в смысле. Так что - пошли отдыхать!
Все поднялись, и приглашённые покинули рабочую комнату через главный вход, а командующий направился к небольшой, полускрытой в стене дверце в стене, слева от камина, где у него при рабочей комнате находилась небольшая спаленка, для таких вот полубдений в тревожной обстановке.
Ближе к вечеру этого дня, после вполне полноценного отдыха, Предводитель и начальник его тайной службы, по давно уже установившемуся меж ними обычаю встретились в рабочей комнате у первого уже для неофициального доклада, скрывающегося за их совместной вечерней трапезой. Покончив с плотным ужином, сопровождавшимся ничего не значащей болтовнёй, который Тайновед особенно оценил после многих дней, проведенных на однообразной полевой пище, они передвинули кресла к каминной решётке, и разлив по чашкам чай и кофей - каждый по своему вкусу, наконец, перешли собственно к деловому разговору.
- Что ж, - задумчиво сказал Предводитель, глядя в пламя, пляшущее на сучковатых, смолистых поленьях - жаль, конечно же, что всё пошло псу под хвост.
- Ну, не скажи, - возразил ему Тайновед, - могло ведь быть и гораздо хуже.
- Да куда уж хуже! - Возмутился предводитель, - если б они и дальше поплыли по реке, то мы бы их там на лодках запросто перехватили бы! Если б вы их там не спугнули!
- Да где ж мы их там спугнули?! - Картинно изумился собеседник. - После перекатов они наоборот, верили, что наткнулись на случайный разъезд. И продолжили бы путь по воде без всякой задней мысли. Наверняка. Так что если б не прибытие туда этого гада Углука, всё бы шло как надо! Никуда бы они от нас там не делись бы дальше!
- Да? А если б они лодки бросили бы, и дальше пошли бы берегом?
- Да с какой стати?! В тупости там среди них никто замечен не был, а лодки для них оставались наилучшим решением, ну - если не знать о наших приготовлениях, конечно же. О которых они очевидно ничего не ведали. Бросать лодки и спускаться в болота! Пресекать боковые притоки пешкодралом! Тащиться по равнине без лошадей, с грузом! Да нет, ну что ты! Тут цепь несчастливых для нас случайностей просто. Сначала Всевидящее Око спугивает главного крысёныша..
- Но-но! Ты Высочайшего-то не трогай-то! - Строго заметил ему Предводитель.
- Да нет, я попросту пытаюсь понять, - отмахнулся от него Тайновед нетерпеливо. - Ведь что-то там случилось такое, о чём мы не ведаем совершенно. Ведь почему-то до этого Всевидящее Око его не замечало. А тут вдруг - увидело! Почему бы это? Вот, что ты скажешь?
- Ну, - недовольно поморщился Предводитель, - не знаю что и сказать-то. Конечно - неохотно согласился он, - какая-то причина должна была этому быть. Кто ж спорит. Но нам-то что до этого?
- Нам нужно понимать. Чтобы не действовать вслепую. Даже если с нами кое-чем и не делятся. - Наставительно заметил ему Тайновед. Именно - НАМ.
- Нда.. Так что ты по этому поводу думаешь-то? - Настороженно вопросил предводитель.
- Я так думаю, - задумчиво начал размышлять Тайновед, что, скорее всего, крысёныш почему-то вдруг решил воспользоваться.. Ну, в общем, внезапно сделал то, на что у него то ли ума хватало раньше не покушаться, то ли его от этого хорошо предостерегли. Более умные. Я ведь всего об этом.. Ну, об этом - не знаю, конечно же. - Извиняющимся тоном добавил он. - Но то, что мне ведомо, говорит о том, что воспользовавшийся.. Ну, в общем - такой сразу же оказывается по ТУ сторону. От видимого мира. А там, я думаю, всякий, воспользовавшийся.. Ну, воспользовавшийся этим самым - сразу же становится доступным Всевидящему Оку. Точно сказать как и что я понятно не могу. Не хватает знаний. Но - думаю, что где-то вот в таком вот разрезе. Приблизительно.
- То есть ты думаешь?.. - С внезапным интересом спросил Предводитель.
- Да, думаю. - Подтвердил Тайновед. - Но само по себе произошедшее не столь уж и интересно. Гораздо интереснее - в была чём причина случившегося. Что, крысёнышу в это утро делать больше нечего было, чем играть в такие глупости? Не думаю. Из всех причин, которые могли бы его заставить внезапно этим воспользоваться я вижу только одну реальную. Если знать свойства оного - то из всех их самое важное при внезапной смене обстоятельств - это возможность скрыться от взора пребывающих в видимом мире. Мне так представляется.
- Так ты думаешь, что ему внезапно пришлось прятаться от кого-то? - С возрастающим интересом в глазах впился ему в лицо Предводитель. - Может - от парней Углука, когда они его обнаружили?
- Да нет, тут нам как раз уже известно, что парни были потом. После столкновения с Высочайшим. Здесь, я думаю, был кто-то из ихних. Возможно - кто-то из отряда созрел наконец попытаться наложить свою грязную лапу на.. Ну, в общем - понятно. И - поехало. Крысёныш сделал то единственное, что ему оставалось - ускользнул в невидимость. Там его чуть не сцапал за горло Высочайший. Вот он и заметался. Судя по тому, что второй был с ним, а остальные - разбежались, это был кто-то из людей. Эльф заведомо в такие игры играть не станет. Эльфы вообще от этого предпочитают держаться подальше. Это очевидно уже из того, что крысёныша в Заколдованном Лесу не выпотрошили. Эльфы - тёртые калачи, и знают что почём. Тут достаточно вспомнить судьбу кольценосцев.
- Ну, что там Кольценосцы, - недовольно заметил Предводитель. - там, понятно, меньшие кольца, которые обращают своих носителей в рабов своему хозяину. Но - хозяин-то.. Хозяин - дело совсем другое!
Тайновед внимательно взглянул в лицо Предводителю, на мгновение задумался, и потом осторожно продолжил:
- Хозяин, мне представляется, там может быть лишь один. Тот, кто эту силу создал. А вот удержит ли там вожжи кто другой? Сие никому не ведомо, кроме создателя оного. Соблазн велик - кто спорит. Но - вспомни судьбу сына короля отщепенцев, которому оно в руки на время попало. А ведь он был великий воин, и глубокий знаток тайных искусств. Нынче таких уж почитай, что и нету. Ни среди нас, ни среди отщепенцев. Вырождаемся потихоньку. И мы, и они. - И тут он печально вздохнул.
- Ну, - недовольно поёжился Предводитель, - на эту тему разные мнения, между прочим, имеются. И поискуснее тебя со мною люди среди нас найдутся. Вот, скажем - слыхал ты о Мастерах Скрытого Дома, там, в Великих Горах, на востоке? Нет? То-то же!
Тайновед бросил на него осторожный взгляд искоса, но ничего не сказал.
- Нет, брат, мы, западники, тоже не лыком шиты. Мы - лучшие из людей! Соль Среднеземья! Мы, собственно, тут и есть единственные люди, как ни смотри. Остальные - только подъяремный скот для нашего величия. А наше величие взирает в будущее. Которое - именно за нами! И - ни за кем другим!
- Ладно, - решил замять разговор Тайновед, - как бы то ни было, пока что у нас на носу война за Величайшего, и в этой войне всё ещё очень неясно. Особенно с провалом нашей попытки по овладению.. Ну, в общем - понятно. После всего произошедшего. Так вот - возвращаясь к случившемуся на водопадах, можно говорить, конечно же, и о цепи случайностей. А можно - об определённой роковой последовательности событий. Тут, я думаю, над нашими головами такие силы сталкиваются, о которых мы лишь гадать можем. А скорее - не можем и этого. Понятно, что Высочайший ведает обо всё об этом куда как больше нашего. Нам же сообщает лишь то, что считает необходимым для пользы дела. И - ни на гран больше. А мы поэтому и тыкаемся носом туда-сюда - как слепые котята. Но платим-то за всё именно мы. В конце-концов.
- Ну, а ты-то чем недоволен? Меньше знаешь - крепче спишь. - Издевательски искоса взглянул на него Предводитель, - За такой провал, а шкуру с тебя ж ведь не спустили? Не спустили. Так чего ж тебе скулить-то? А знал бы больше - может уже и спустили бы. А с того, кто меньше знает - с того и спрос меньше. Вон - твой порученец уж совсем пешка, а сорвал куш, как с куста, тем не менее в этом деле. Единственный из всех нас, между прочим!
- Ага.- Усмехнулся Тайновед. Только что - чудом живым из этой переделки выбрался. И то - ещё неизвестно. Но в общем, одно слово - Счасливчик!
- Да, кстати, а ты понял, что о нём там Командующий говорил-то?
Нет. Темна вода была во облецах. Понятно, что Комадующий нам лишь так, краешек показал того, что сам увидел в сознании у Высочайшего. Так что пока и гадать бессмысленно. Поживём - увидим. Пока нам важнее понять, что именно происходит на том берегу?
- А что ты-то думаешь об этом?
- Ну, что думаю? Я ж говорю - думаю, что это был кто-то из людей. За гномом эльф там присматривает. Эльфы ведь гномов любят, как те собаки кошек. - Усмехнулся Тайновед. И если уж по обстоятельствам они всё же пашут в одной команде, то думаю, что эльф гному ни на грош не доверяет, и глаза с него не спускает. Из оставшихся двух там командует тот - следопыт с севера. И вряд ли сыну Правителя Белгорода это особо нравилось. Командир отряда мог у крысёныша, думаю, отобрать то, что тот несёт в любую минуту. Попросту приказать - и тот бы отдал. Никуда бы не делся. Да под любым предлогом. Так что, я думаю, прыжок в сторону совершил именно тот, второй. Видимо - подловил двух крысёнышей, когда те отошли от отряда, да сработал не очень ловко. А когда один исчез внезапно - вот ведь для него неожиданность была так неожиданность, то и упустил обоих. Они - от него, да прямо к оркам и в лапы! Он крысёнышей-то отбить от орков отбил, но шум поднялся. В любой момент могли наскочить свои же. Тут он, видимо, и решил их, сцапав, и уже не давая выкинуть фортеля - отконвоировать подальше, чтобы без помех выпотрошить. Да не успел. Углук с парнями быстрее подсуетились. Ну - мне так видится.
Что ж - вполне возможно. Почему бы и нет? - Внимательно его выслушав задумчиво отозвался Предводитель, - а что нам это даёт в дальнейшем?
- Ну, во-первых остатки отряда, особенно этот следопыт, отныне вряд ли будут желанными гостями в Белгороде. Скорей уж наоборот. Там обоснованно будут подозревать реальную подоплёку событий. И - подозревать именно их в расправе с сыном Правителя. Так что - спешить они туда уже наверняка не будут. Потом - предмет нашего интереса либо у лошадников, либо - лежит пока в пепле. Второй случай, как справедливо заметил Командующий, самый для нас лучший. Если так - то нам и особо суетиться пока не следует. Рано или поздно это будет наша земля. И, судя по всему, скорее раньше, чем позже. А вот если это у лошадников... Тут - я даже и не знаю.
- Ну, лошадникам это только хлопот прибавит . - Довольно оскалился Предводитель. - Если сдуру воспользуются - по ту сторону их уже Высочайший ждать будет со своими Кольценосцами. И уж те своего не упустят. А если с этим будут выжидать, то пусть и хранят дальше. До срока. В Белгород не пошлют - насколько мне известно ни один его владелец с ним добровольно ещё не расстался. А если ещё, к тому же, и сцепятся с ведунцом тем - то и к лучшему. Думаю - к нему оно тоже вряд ли уже попадёт. В любом случае.
- Ну, если ведунец короля лошадников захватит, то он может и найти способ всё из него вытряхнуть. - Заметил Тайновед.
- Не без того, конечно же. Но - если дело запахнет жареным, то, в решающий момент Высочайший может послать и армию на тот берег. Когда они там истощат друг друга. По крайней мере - это будет уже не наша забота. Пусть уж думает Командующий. Это ему по должности положено.
- То есть - пока что будем только ждать и наблюдать? - Спросил Тайнойвед.
- Ну да. А что нам ещё остаётся? Тут главное - не прозевать, если какая щёлочка снова приоткроется. Ну.. Ты понимаешь ведь?
- Да, понимаю. - Недовольно поморщился собеседник под внимательным взглядом Предводителя.
- Ну и хорошо, что понимаешь, - хмуро сказал тот стараясь повнимательнее заглянуть в глаза Тайноведа, которые тот упорно держал опущенными вниз.
- Ладно, поживём - увидим. - Вдохнул тот. - Пойду, я наверное. Давай - до завтра!
Он встал, аккуратным движением поставил на стол чашечку, которою в продолжение разговора всё время вертел в пальцах правой руки, посасывая оттуда кофей малюсенькими, почти неощутимыми во рту глоточками, отсалютовал, и вышел из комнаты.
Широкая, низкая, полутороспальная кровать стояла справа от входа узкой, длинной больничной палаты с высоким, полукруглым сводчатым потолком. Слева от двери стояли лари со всяким барахлишком, а за низкой спинкой кровати - ближе к окну, примостилась низкая квадратная тумбочка. Вся мебель здесь была чёрного, полированного дерева, стены же палаты - ослепительно белые. Стрельчатое окно, свинцового, частого переплёта, в который были вставлены слюдяные пластинки, всегда оставалось совершенно тёмным - так что вообще было непонятно, к чему оно здесь. Палата днём освещалась двумя чашеобразными масляными лампами на высоких - выше человеческого роста тонких стояках из кованного, чернёного железа - одна рядом с дверью, а другая - у окна. Ночью же на тумбочке тлела небольшая, масляная же лампадка, чуть разгоняя мрак.
Владислав всё время лежал на правом боку, иногда чуть заваливаясь на спину, под которую ему было заботливо подоткнуто толстое, тёплое шерстное одеяло в льняном пододеяльнике. Под головой у него лежали искусно собранные несколько малых пуховых подушечек, а под телом - мягчайшая пуховая перина, в которой он попросту тонул. Придя в сознание утром третьего дня - чем он немало порадовал пользовавших его лекарей, Владислав, тем не менее, так и не смог сразу вернуться в нормальное, осмысленное состояние восприятия окружающего. В душе у него господствовала какая-то совершенно мертвенная оцепенелость всех чувств. Да, он мог уже нормально разговаривать, отвечать на вопросы, глотать пищу - поначалу постную и полужидкую, даже о чём-то размышлять себе потихоньку. Но над всем у него сейчас господствовало лишь одно мертвенное, полное равнодушие ко всему, рядом с ним происходящему.
Ему было совершенно всё рано и то, что он остался жив, и что выбрался, вроде бы наконец, благополучно из всей этой передряги. С полным безразличием он встретил и сообщение о личной благодарности Командующего, публично прочитанной перед общим утренним построением гвардии, и вручение ему тонкого кольца с небольшим изумрудом, ценность которого многократно превосходила стоимость материалов, пошедших на его изготовление, и которое сейчас лежало рядом с его кроватью, на тумбочке, в фарфоровом блюдце. Он даже не потрудился протянуть руку к увесистому кожаному мешочку, в котором ему принесли полагающиеся наградные, и общая их сума лишь мимолётно скользнула мимо его сознания, не оставив в ним ни малейшего следа.
Снадобье, влитое в него умелой рукой там, на водопадах, видимо не только навсегда закрепило в его сознании все события, произошедшие с ним с момента выезда их отряда на охоту, но они, события эти, кроме того, постоянно выступали наружу снова и снова, как бы совершенно затеняя для него сиюминутную реальность. Он как бы проваливался постоянно в свою память, и как бы непрерывно вновь и вновь возвращался туда, заново и заново переживая вживе всё, там произошедшее. Причём раньше, даже в самой реальности событий, всё тогда случившееся в тот момент, для него вовсе не было тогда столь же навязчивым, и таким преисполненным самых малейших подробностей и неотступным, как это происходило у него во время этих постоянных провалов в негаснущую память.
То он снова, лицом к лицу, оказывался в тёмном лесу с Гришнаком, то водную поверхность вокруг него резали всплески стрел, и он всё мучительно не мог выбраться на стремнину, сжимаясь, и каждое мгновение ожидая получить смертельный удар острия в голову. То ледяное течение упорно сносило его ко всё нарастающему грому воды, низвергающейся в чёрную бездну, а спасительный берег всё ещё оставался за непреодолимой полосой тёмной, мутной воды. То он, беспомощный, спеленатый, медленно плыл среди ледяных касаний каких-то теней в Теснине Духов. И каждое такое касание проникало ледяной струйкой в его тело, понемногу высасывая из него тепло крови, просачиваясь в полудрёму сознания и доводя его до полного умоисступления.
То - и это был самый ужасный кошмар, из ледяной тьмы наяву выступало смутно скрытое капюшоном, еле различимое лицо Кольценсоца, вперяющее в него свои, тлящиеся ледяной безжалостностью, пронзающие его как два кинжала глаза. Там, на перекатах, он лицо это если и успел заметить, то лишь мимолётно, на грани угадывания. Здесь же оно выступало из тьмы с ужасающей ясностью, видимое до малейшей чёрточки своих иссохших, изъеденных язвами щёк, щели рта, плотно сжатых чёрных полосок губ, чуть загнутых книзу, острого, голого подбородка, раскосых, как у Кима, глаз, из которых, как свет в тёмную комнату из дверной щелочки, истекало льдистое, тлящееся гнилостной голубизной сияние, высокий, гладкий лоб, обтянутый высохшей, пергаментной кожей, и серые, спутанные как пакля длинные волосы, обрамлявшие это всё, и ниспадавшие ниже еле угадываемых плеч.
Кольценосец, безмолвный, всегда - безмолвный, но, тем не менее, что-то в его сознание постоянно вливающий, словно бы влазящий туда, со стороны затылка, двумя невидимыми, холодными ладонями, с вёрткими как змеи, холодными, костистыми пальцами. Что-то ему беззвучно внушающий, в чём-то его убеждающий, к чему-то неясному, но невероятно жуткому склоняющий. Как некто - ненавидимый, пугающий, отвратительный, но с присутствием которого постепенно свыкаешься уже настолько, что попросту перестаёшь замечать его постоянное с тобою пребывание.
Иногда к нему приходили и лица тех - в лодках. Эти выплывали из белого, просвечивающего неясностью далёкого летнего дня тумана, и лица их были равнодушны, и выглядели слегка удивлёнными, словно бы они никак не могли понять, кто это перед ними, и как они вообще тут оказались. Из людей один, тот, что сидел во второй лодке, проступал гораздо яснее, но лицо у него было совершенно неподвижное, взгляд застывший, как у мертвого, хотя в глазах переливалась ясная и гордая возвышенная мысль, и какие-то смутные, неясные сожаления, вперемежку с чистым и безмятежным покоем. Второй же человек взирал на него яростно, с маской застывшего гнева, но, в то же время, и с какой-то тягостной, сожалеющей думой, которая всё никак не могла оформится в ясную и чёткую осознанность. Эльф, гном, и двое из полуросликов на него вообще почти не обращали внимания, лишь отгораживаясь от него взглядом, как от ненужной и досадной помехи. Третий глядел так же сердито и гневно, как и второй человек, но гнев его был хоть и яростен, но совершенно бессилен.
И лишь четвертый из них, тот, которого он тогда видел спереди, в первой из лодок - у этого четвёртого взгляд лучился лишь спокойным сочувствием, глубинным, внутренним пониманием, и какой-то пронзительно щемящей жалостью. Здесь Владислав как-то ещё острее почувствовал ту незримую, но прочную связь с этим полуросликом, смутное ощущение которой так мимолётно поразило его ещё тогда, на берегу. Что-то в этой связи было незримо ужасное, и, в то же время, словно делающее их более близкими друг к другу, нежели родственная кровь меж двумя единоутробными братьями одного отца. Это был какой-то скрытый рок единства судеб, который нельзя было ни разорвать, ни забыть, ни отречься.
Владислав с ужасом чувствовал, что произошедшее на водопадах словно бы протянуло в его сознании некую невидимую пропасть меж всем тем, что было в его жизни до этого, и тем, что будет с ним происходить теперь. Там, за недостижимым отныне дальним краем этой разверзшейся бездны для него навсегда осталась и вся его прежняя жизнь, и тень матери, и дед, и Княжество, и все его прежние друзья, знакомые и недруги. Там, за этой чертой, уже лежала какая-то совершенно для него чужая жизнь, всё ещё чреватая воспоминаниями, но воспоминаниями для него совершенно чуждыми. Словно ненароком позаимствованными у кого-то, безвозвратно оставшегося на чёрном дне реки, у тех водопадов. А он отныне был тем, чья жизнь рождалась вот только что, сплетаясь из кошмаров этих неотступных видений, и превращая его в какого-то совершенно нового человека, почти ничего общего с тем, прежним Владиславом уже почти не имеющего. Он с ужасом начинал осознавать, что ТОТ Владислав, с тем же успехом мог так никогда и не выбраться из уносящего его в пропасть потока. Ибо разницы для ТОГО в чудесном спасении ЭТОГО тела уже не было, оказывается, совершенно никакой. Он-то ушёл из него. И ушел, кажется, уже совершенно навсегда.
Лекари, судя по всему, догадывались кое о чём о происходящем с ним. Они постоянно поили его разного рода настоями из трав, то горькими, то сладковатыми, то отвратительными до рвоты, умело пытаясь исцелять не только его тело, но и его душу. Повязку ему аккуратно меняли на каждом утреннем осмотре, рану смазывали целительными мазями, заставляли глотать горячий жидкий медвежий жир, и постепенно температура спадала, а разорванные ткани спины зарастали. Хотя мучительная боль внутри плеча всё ещё не отпускала его ни днём, ни ночью - в том вязком полусне, в который он спасительно проваливался из своих дневных полубдений.
На третий день, к вечеру, когда кошмары уже начали потихоньку оставлять его, а боль от раны несколько притупилась, к нему допустили в палату Весельчака, напросившегося проведать своего раненого товарища. Тот ворвался внутрь как буря - шумный, хмельной, благодушный от непривычно долгого отдыха, переполненный впечатлениями.
- Ну чо, паря! Начал он, примостившись рядом с изголовьем кровати на низкий табурет, принесенный для него служителем, - Вижу, вижу - уже хлопаешь глазками! Говорят - жить будешь, значится! Ну и лады! Значит - ещё снова порассекаем вместе! Ты, вот, герой! О тебе перед строем объявляли! Таперича в гвардии всякая собака знает, что есть такой героический порученец в свите у Предводителя! Что и как, и почему - оно конечно не сказано было. Герой - и всё! Героизьм перед лицом опасности, верное исполнение своих прямых обязанностей, честь, и долг! Так что - теперь тебя в лицо узнавать будут! Ну, заслужил! Может, даже в строевую часть переведут! Всё спокойнее, чем у нас в порученцах болтаться. Так что - счастливчик ты паря! Настоящий! Всамделишний! А я то ещё сомневался!
Владислав слушал все эти речи молча, равнодушно, отстранённо. Весельчак дергался у него перед глазами каким-то мёртвым паяцем на ниточках, его ни утомляя, ни развлекая. Но тот, видимо не замечая его состояния, продолжал на свой манер пытаться развлечь его.
- Эх, паря! Жалко, что ты тут вот преешь. У нас сейчас жизня - вовсю отрываемся. Пока что - на стрёме, но строевой нас не утомляют, как особый отряд, так что из кабака не вылазим. Девок, правда, особо нету. Слёзы - а не бабы. Одно слово - унылый отстой. Так что мы в основном пивком с винцом тоску заливаем. И сердце веселим. На выплаты по походу. Но какие-то развлечения всё же были. Не ахти что. Ну да ладно - вот уж война начнётся, там и возьмём своё с лихвой. Жаль, тебя нету. Рассказывать - что! Вот тут бы мы с тобой вместе - разойдись душа! А так - что! Так что скорее становись на ноги! Повеселимся!
Тут подошёл смотритель палаты и строго приказал Весельчаку выметаться немедленно - их высокоблагородию ещё нельзя пока долго общаться с посетителями. Потому как - всё ещё слабы и нездоровы.
- Опаньки! -Радостно отметил Весельчак вставая. - Уже и "высокоблагородие"! И чином-то подняли! Эх, отметить бы! Вот бы все повеселились!
Владислав попросил служителя достать из ящика мешочек с деньгами, зачерпнул оттуда правой рукой золотых монет не глядя - сколько захватила ладонь, и подал их Веселчаку со словами: "Вот - пока отметьте за меня, погуляйте там всей братвой! Когда встану - то и ещё выставлю всем, уже лично."
- Ну, брат! - Аж умилился Весельчак, принимая монеты, и от избытка чувств едва не хлопнул его по больному плечу - бдительный служитель едва успел перехватить его движение в самый последний момент, - Ну, ты и правда - в доску свой! Ничо, не боись - ещё погуляем вместе. Даже если и заберут тебя от нас, то всё равно дружбанами уже расстанемся! Пойду, порадую парней! А том мы своё, если по правде, уже почти всё спустить успели.
И он радостно ускакал в коридор, весело звеня полной ладонью. Владислав же, который после его посещения вдруг почувствовал крайнее утомление, приняв от смотрителя успокаивающую настойку провалился в очередное целительное беспамятство.
В полдень следующего дня Командующий призвал Предводителя и Тайноведа на чрезвычайный и срочный совет. Они снова стояли перед ним, возбуждённо, молча расхаживающим по своей рабочей комнате, и с тревогой ожидали, что он им сообщит такого важного. Наконец тот остановился, повернулся, внимательно взглянул на них, и - выпалил:
- Плохо дело, господа! Известия - хуже некуда.
Те молча ждали от него разъяснений.
- Первое - крысёныши-то оказывается живы! Те, которых волокли парни Углука. Так что, выходит - зря мы так радовались, и планы свои на этом строили! Возвернулись эти, видишь ли, после встречи с лошадниками к лесу! Искали! А воскресший Серобрад их подобрал, и к себе пристегнул! И отправились они, видишь ли, несолоно хлебавши в белый свет, как в копеечку! Сиротки неприкаянные! Вот так и изучай положение глазами птичек хреновых, за сотни миль от места действия! А тут - на тебе! По крайней мере, один из этих крысёнышей совершенно точно уцелел. Как - не знаю пока. Но - его Высочайший сам видал, лично - вот как вы меня сейчас видите!
Его собеседники уставились на него, совершенно поражённые.
- Как видал?! Что, неужели ж в Башню доставили?! - Вслух изумился Предводитель.
- Эх! Если бы.. Нет, Высочайший его видал там, за рекою. Как - не скажу. Это - тайна. Но видал ясно, и вне всяких сомнений. Может, вы уже слыхали - лошадники перемололи всю армию ведунца. И более того - Железотвердь уже взята и разгромлена!
- Кем? Лошадниками?! - Снова поразился Предводитель.
- Если б! Нет, из того лесу, что там, за рекою, вылезла очень, очень древняя и страшная сила. Может быть слышали - лесные демоны?
- Так то ж легенды! Ну - лесные демоны. - Изумился Предводитель.
- Да нет, к сожалению - не легенда. - Хмуро отозвался Командующий, - Точнее - не совсем легенда. Что там произошло точно, нам ещё не ведомо. Но, видимо, этот ведунец как-то умудрился прищемить не вовремя хвост этой самой лесной нечисти. И они от его обиталища камня на камне не оставили. Да заодно выручили и лошадников, которых армия ведунца уже почти что выковыряла из их знаменитых горных убежищ.
- Так что, веднунец уже зажмурился наконец? - Заинтересовался Тайновед.
- Нет, пока, вроде, нет. Его из этой Башни в Железотверди не так-то просто выковырять. Но эта каналья то ли нас уже предала, то ли какую-то свою игру ведёт - в общем у Серобрада, который, понятное дело, тут как тут прискакал на жареное, оказался в руках очень древний и могучий предмет силы, хранившийся издавна там, в Башне. Самое ценное, пожалуй, из хранившегося там.
- Неужели ж ведунец расстался с Дальноглядом? - Изумился Тайновед.
Командующий быстро, искоса взглянул на него
- А.. А как ты понял?
- Ну, то, что там был один из Дальноглядлов - это известно всем, кто серьёзно древние сказания изучает. - Смутился тот. - И то, что это, пожалуй, самое ценное там, это тоже небольшой секрет. Вот я и поражаюсь - это как же надо так, сразу, полностью сменить сторону, чтобы расстаться с такой ценностью! Замаливая предшествующее, понятно.
Там ещё не всё ясно с этим. - Досадливо поморщился Командующий. - Но вот то, что к Серобраду попал, в его загребущие лапы, этот предмет - то уже известно с полной достоверностью. Как это стало известно - то вам знать не нужно, конечно же. Но вот, что гораздо хуже, Серобрад уже передал оный кое-кому другому. Который сейчас для нас стал чрезвычайно опасен. Необычайно, чтобы не сказать более, опасен!
- Это с Дальноглядом-то, что ли? - Изумился Предводитель.
- Нет, через Дльногляд он как раз лишь засветил себя Высочайшему. - Раздражённо отмахнулся от его недоумения Командующий, - Как раз вот тут получилось хорошо. Дальногляд из Железотверди давно уж был в полном подчинении у Высочайшего. Собственно, через него он и ведунца там держал в своём кулаке.
Тут Тайновед быстро посмотрел на Командующего, и хотел что-то спросить, но передумал. Командующий глянул на него хмуро, но тоже не отреагировал на его движение, а лишь продолжил:
- И вот только тот в него глянул, как был Высочайшим опознан. Но - то, что Высочайший увидел, вот это было действительно ужасно! Оказывается там, в том отряде, за которым мы охотились, его предводителем шёл никто иной, как последний отпрыск королей отщепенцев!
- Ну да! - Разом выдохнули Предводитель с Тайновдом.
- Вот вам и - "ну да"! - Внезапно раздражился Командующий, - Именно он, последний отросток того рода, о котором все думали, как об угасшем. И мало того, что в нём, судя по всему, проснулась сила этого проклятого семени, так он ещё несёт с собой и перекованный легендарный меч своего первого предка! Тот самый!
- Так он же был вроде сломан в битве с Высочайшим? Согласно легендам? - Оторопело прервал Предводитель.
- Был. Да. Но - видно ему его перековали. Искусники. Каких среди эльфов ещё немало осталось. Помните, Гришнак его опознал? Я, по правде сказать, уже и тогда заподозрил неладное. Но - всё равно, тогда это уже ничего не меняло. А вот сейчас мы это знаем совершенно точно.
Некоторое время в рабочей комнате царило тяжелое, мрачное молчание.
- Хорошо, - осторожно начал Тайновед, - так что мы сейчас имеем? Это, то, за чем мы охотились - я так понимаю, всё ещё у крысёныша, если тот жив?
- Выходит, что так. - Сумрачно отозвался Командующий, - и хорошо, если всё ещё у него. Сейчас всё так закрутилось, что в любой момент возможны всякие неожиданные перемены. Итак - из достижений у нас в результате лишь то, что погиб сын правителя Белгорода. Но поскольку в Белгород идёт уже законный наследник трона, то это лишь расчищает ему дорогу. Так что, выходит, гибель того ему лишь способствует. За спиной же этого северянина идёт Серобрад, а рядом - крысёныш с тем.. С ним.. В общем - чего уж там. С древним Кольцом Высочайшего! - Вдруг сорвался он на крик. - И сейчас нам до него уже не дотянуться! Теперь наследника охраняет вся лошадиная рать. Он ведь уже и не скрывается! Теперь уж лошадники его проводят до самого Белгорода, и к нему не подступишься. И вот - если он туда всё же таки попадёт!..
- Нет, он туда не должен попасть ни при каких раскладах! - Вдруг твёрдо сказал Тайновед.
- Да понятно. Высочайший уже принял все необходимые решения. Единственный выход - немедленная, упреждающая война. Белгород должен быть уничтожен до того, как туда попадёт этот наследник. Тогда... Тогда у нас появиться очень хорошая возможность предотвратить самое ужасное развитие событий. Высочайшему нужно ещё пару дней чтобы всё подготовить. К войне мы пока не совсем готовы, но - что делать то? Нечего. Будем бить с тем, что уже в наличии. Так что - всю гвардию в бой тоже придется бросить. Поэтому - с этого момента гвардия объявляется на военном положении. - Тут он посмотрел на Предводителя, а тот немедленно подтянулся, и начал есть его глазами, - Готовность к выступлению - моментальная. Увольнительные, кабаки - всё отменяется. При этом - секретность высочайшая! - Тут он наставительно поднял палец, - И никаких внешних признаков тревоги не должно быть заметно! Пойми - никаких!
- Так точно! - Отозвался Предводитель. - Мне можно идти?
- Да, приступай немедленно, - махнул рукой Командующий.
Предводитель чётко повернулся на каблуках, звякнув шпорами, и направился к выходу. Тайновед было вознамерился последовать за ним, но Командующий остановил его знаком руки.
- Нет, ты мне ещё пока нужен. Задержись.
Дождавшись, пока за Предводителем хлопнула дверь, и отколыхалась портьера, Командующий поманил Тайноведа к рабочему столу, и сам за него уселся. Тайновед стоял по другую строну стола, вытянувшись в струнку. Помолчав некоторое время, командующий начал, как бы жалуясь:
- Вот, с Гришнаком я, по правде говоря, лишился своего собственного отряда по особым поручениям. В самый ответственный момент! Мало того, что Гришнак сгинул, так и все его парни тоже пропали. Кто на том берегу, кто на дыбе кончил. И помиловать, после той промашки, остаток отряда ну никак нельзя было! Ты ж понимаешь!
Тайновед про себя подумал, что как раз очень хорошо, что нельзя было помиловать. Потому как было кому за провал ответить. А иначе.. Иначе на дыбу могли и других вздёрнуть - тут по спинному хребту у него прошёл лёгкий холодок. И опять же - с исчезновением отряда Гришнака его собственный отряд становился гораздо более незаменимым для командования. До поры, до времени, конечно же. Но - всё же.
- Ну, в общем, замены сейчас быстро не подберёшь. Так что - пока что тебе одному придется отдуваться за всю секретную службу Башни. Ты ж понимаешь.
Тайновед всем своим лицом и фигурой выразил живейшее желание достойно исполнить свалившееся на него бремя.
- Да. Так вот. В передовых рядах вы там не нужны будете. Для этого у них армейская разведка имеется. Вот как возьмём Белгород, тут вам нужно будет, пользуясь замешательством, просочится туда, к лошадникам. И взять под плотное наблюдение этого.. Наследничка. Там уж будете работать под прикрытием, ничего не поделаешь. Ну, там разыграете, скажем, уцелевших от разгрома белгородцев. Ну, тут тебе конечно виднее, как и что. Решишь в рабочем порядке. Но.. - Продолжил он, - прежде у тебя будет ещё одно - очень важное, и очень секретное, но не очень опасное задание. Вернее - совсем безопасное. Но - всех посторонних свидетелей и участников вам, при этом, придется ликвидировать по ходу.
Тайновед мрачно подумал, что при такой секретности в число "лишних свидетелей и участников" под конец вполне могут попасть и они сами. Хотя.. Пока что - они незаменимы. По крайней мере - до окончания всей этой истории с наследником и кольцом. А там - там, может быть уже и секретность этого задания не столь важной окажется. По благополучном окончании войны.
- Сейчас я ничего говорить не буду. Всё объясню перед самым выездом. Детали, впрочем, всё равно будут зависеть оттого как обстановка сложится в первые дни войны. Так что - вы немного ещё в Башне задержитесь. Но - напоминаю, никаких увольнительных и пьянок. Это вас тоже касается.
Да уж понятно. - Отозвался Тайновед. Будем на стреме. Как сжатая пружина.
- Да - ещё, с этим твоим ординарцем. Что ты решил-то? Может, тебе кого из моих парней подогнать? Скажем - из Тайного Приказа? Или из Приказа Внутренней Безопасности?
- Да я как-то думал, осторожно начал Тайновед, - что коня на переправе менять не стоит. Этот парень себя хорошо проявил, мы с ним уже сработались. Расторопен, грамотен, смел, сметлив. Опять же - чистокровный западник. И - молод. Для действия под прикрытием - самое оно. Для следующего задания.
- Так ведь он же пока, вроде, недееспособен? - Удивился Командующий. - Пока-то ещё его рана заживёт, да он оправится...
- Ну, я так понимаю, что дня четыре-пять у нас ещё есть. А ему всё равно ведь мечом не махать. На ноги встанет, на лошадь сесть сможет - и ладно. Долечится уже в дороге. У меня ребята опытные - за ним приглядят. По крайней мере, как я понимаю, в первом задании он будет как на выездном отдыхе. А там глядишь - и оклимается.
- Ну смотри, - остро взглянул на него Командующий, - а то вдруг перед отъездом выяснится, что он ехать никак не может. Или - в дороге окочурится. И останешься ты в самый нужный момент без порученца.
- Да нет, - беззаботно отозвался Тайновед, - я уже с лекарями советовался. Они говорили, что выздоровление хорошо идёт. Через пять дней он на ноги точно сможет встать. А так - молод, здоров как бык. Выдюжит. Куда он денется.
Командующий всем своим видом выразил явное недовольство таким упорством Тайноведа в этом вопросе:
- Ну смотри, - с явной угрозой начал он, -разве что под твою личную ответственность.
- Да, конечно же! Под мою. Вне всяких сомнений! Разрешите идти?
- Хорошо, иди! - Махнул рукой тот, склоняясь над бумагами, и Тайновед, повернувшись, покинул комнату.
На седьмой день, после того, как он впервые пришёл в себя, Владислав уже действительно смог встать с кровати, и даже выйти во двор - подышать воздухом. Тут, у входа, его и застал Тайновед, шедший в больницу, посмотреть, как там дела у его ординарца.
Владислав вышел во двор уже под самый вечер, накинув поверх больничного халата форменный плащ - совершенно новый, выданную ему взамен утраченного на водопадах. Снаружи было весьма свежо, и его, после столь продолжительного вылёживания в постели, попросту пробирала дрожь. Но он упрямо стоял под небольшим ветерком, и всё никак не мог надышаться. Прямо перед ним, закрывая полнеба, высилась, чёрным силуэтом, Башня. Над ней, как и всегда, висело мутное низкое облако, но там, высоко, небо было чистым, а садившееся по правую руку солнце косо бросало свои последние чистые лучи над самыми пиками Затенённых Гор. Поэтому двор Цитадели сейчас был заполнен жёлтым, медовым светом, в котором угольная чернота окружающих стен и строений казалась Владиславу какой-то особо зловещей, и совершенно чуждой всему живому.
У него от свежего воздуха слегка кружилась голова, и он заметил Тайноведа лишь тогда, когда тот его окликнул. Заторможено сообразив, он попытался вскинуть правую руку в салюте, но тот его остановил деликатным движением:
- Да не надо, ладно уж. Ты же ещё больной, так что пока что - вне устава. Да и значка не тебе нету - шутливо добавил он, - кстати, надо будет распорядится, чтобы тебе поскорее уже новый выдали-то. Ты ж у нас теперь во вторую степень возвышен. Растёшь, парень, растёшь!
- Да, как твоё самочувствие? Извини, что сразу не поинтересовался. Может, тебе тут тяжело стоять? Если так - то пойдём к тебе в палату?
- Нет, нормально. - Несколько вымученно улыбнулся Владислав. - Сил уже вылёживаться нету. Совсем себе правый бок отлежал.
- Ну, это хорошо. Вижу - идёшь на поправку. - Снова доброжелательно усмехнулся Тайновед, и осторожным движением положил свою ладонь на правое плечо Владислава. Как ты думаешь - скоро на коня сможешь сесть снова?
- Ну, даже и не знаю, - растерянно ответил тот, - что врачеватели ещё скажут-то.
- Но сам-то ты как чувствуешь? - Поинтересовался Тайновед.
- Сам? Сам - вроде ничего так. Плечо ещё побаливает, если резкое движение. Ну, повязки меняют регулярно, нагноения уже вроде нету. Сил вот пока нет никаких, - жалко улыбнулся он. - А так - вроде и ничего.
- Ну, смотри, смотри. - Отечески отозвался Тайновед, - Времени вылёживаться у тебя особо не будет. Мы накануне больших событий. Я-то тебя вот решил при себе оставить - нравишься ты мне, хорошо себя показал, да и сработались с тобой вроде как. Мы пока что в крепости, на стрёме сидим. Так что пару дней у нас ещё будет, наверное. Но скоро опять в поход, и ты к этому времени уже должен будешь быть в состоянии хотя бы на лошадь влезть.
Владислав так растерялся, что даже не нашёлся что ответить. С одной стороны - он вроде бы в отряде уже как-то обвыкся, но, с другой стороны, новость о переводе в строевую часть младшим командиром второй степени его весьма порадовала. Вроде бы прорезалась возможность навсегда распрощаться с проклятым порученством с его весьма неопределенными будущими обстоятельствами. Но спорить тут явно не приходилось. Уж если захотел Тайновед его при себе оставить, то перечить тут было, понятное дело, бесполезно.
Последний краешек солнца исчез за пиками далёких гор и двор наполнили синевато-угольные тени, хотя облако сверху всё ещё светилось палево своим западным краем. В этом затенении Владислав уже не мог разглядеть лица Тайноведа, и весьма надеялся, что тому не видно разочарованное и угрюмое выражение на его собственном. Кроме того, он ясно понял, что особо отдохнуть и отлежаться в больнице ему, как он надеялся, уже не получится. Хотя именно сейчас пускаться на поиски новых приключений ему хотелось меньше всего. Он уже достаточно насмотрелся, чтобы понять, что с этими парнями жизнь его будет продвигаться лишь от одной смертельной опасности к другой. Непрерывной чередой. Но - что делать? Приходилось корчить хорошую рожу при паршивых раскладах.
- А.. А когда снова-то? - Натужно выдавил он из себя. - В смысле, в поход когда снова уходим?
- Э, брат, - рассмеялся Тайновед, - этого, на самом деле, точно даже я не знаю. Когда сверху прикажут, тогда и тронемся. Но, дня два-три думаю у тебя ещё будет. А потом - хош, не хош, а придётся тебе с нами отправляться. Если что, то ребята за твоей раной присмотрят. Заднепят, вообще-то, выученный целитель был там, у себя, на востоке. Он у нас в отряде вроде лекаря завсегда, и дело своё знает туго - на ранениях и повреждениях всяких уже прямо собаку съел. Так что - без лекарской заботы тебя не оставим. Ну а силы - молодой, чего там, выдюжишь!
Владислав вовсе не разделял уверенности своего начальника в своей способности вот так вот, через пару дней, взгромоздиться на коня, и проделывать спокойно верхом долгие переходы. Но он понимал также, что деваться ему действительно некуда. Служба есть служба. Если уж назвался груздём, то - полезай в кузов.
Тут он внезапно увидел, что за спиной у командира -, прямо над башней, поднимается гигантский столб серого, клочковатого дыма, вперемежку с пеплом. Тут же земля тяжело дрогнула, и всё вокруг словно бы покачнулось. Он испугано показал Тайноведу правой рукой ему за спину: "Ой, смотрите, что там такое творится?!" Тот быстро обернулся, бросил быстрый взгляд на дым над башней, и пробормотал озабочено: "Ну, началось!" "Что началось-то?" - Тревожно выдохнул Владислав, но тут над Цитаделью раздался оглушительный звук набата и ударил гонг. По двору заметались гвардейцы, орки, служители, откуда-то появились лошади, все вдруг куда-то побежали в разных направлениях, поднялась общая суматоха.
- Война началась, парень. Большая война. Настоящая. Слышишь - трубят общий сбор и выступление? Вся гвардия сейчас немедленно выходит в поход. Вот так-то.
- Что, и мне уже собираться? - Забеспокоился тревожно Владислав.
- Нет, парень, не суетись. Мы пока что остаёмся в Цитадели. Ну, ещё на пару дней. У нас будет своё, особое задание. Так что иди в палату, ложись, вылёживайся, пока ещё есть возможность, набирайся сил. Когда время придет, я за тобой в лечебницу Заднепята вышлю. Он заодно с лекарями там посоветуется, и что надо для твоего дальнейшего исцеления с собой заберёт. Так что - давай, иди, а то как бы не простыть тебе вдобавок ещё, - озабоченно сказал он. Да и мне тоже нужно бежать - времени на прохлаждения и беседы уже совсем не осталось.
Они взаимно развернулись, и Тайновед быстрым шагом пошёл в направлении Башни, а Владислав в задумчивости вернулся в тёплый сумрак преддверной палаты лечебницы.
Поднявшись затем в свою комнату, Владислав привычно прилёг, не раздеваясь, на разворошенную постель. Бельё ему тут меняли каждый день, утром, так что за чистоту простыней он не тревожился. Кошмары в последние несколько дней его всё же несколько попустили, и теперь у него оставались силы и на неторопливые, долгие и грустные размышления.
Вот и сейчас - он лежал почти навзничь, закрыв глаза, стараясь не обращать внимания на всё ещё тянущую плечо болезненность, и напряженно прикидывал, чем ему может грозить самое ближайшее будущее. Тут он вдруг вспомнил внезапно, как в том далёком, и сейчас уже совершенно непросматриваемом сознанием прошлом тот, кто был им тогда, как-то раз серьёзно намеревался лишить себя жизни. Как он всё время мечтал тогда о гибели в сраженьях, и как стремился 'окунуться в бездну жизни'. С тем, чтоб не выплыть на её поверхность боле никогда. И только вот сейчас, когда он и в самом деле лицом к лицу столкнулся с истинной, а не придуманной смертельной опасностью, лишь после того, как смерть почти что настигла его в ледяной воде реки, только сейчас лишь ему в полной мере и открылась вся вздорность и нелепость ребяческой глупости того, прежнего обитателя этого тела.
И в его сознании вдруг ясно всплыли те виршики, которые когда-то с таким самозабвенным упоением твердились этими самыми губами:
Смертью меньше,
смертью больше,
Ну какая ерунда!
Сменим время,
сменим место,
Позабудем навсегда
Огорченья и обиды,
и ненайденный покой.
Будет лучше ль
мир другой?
Кто же знает,
там посмотрим,
Скучно столько доживать,
Больше незачем страдать,
Время бить
бокал об землю,
Где вино
вобрало яд,
И искать,
в просторах дальних,
Для души
покоя сад.
Но вот сейчас, после всего, столь недавно им пережитого, это стихоплетство представляюсь ему уже не более, чем попросту лишь жалкой детской вздорностью, не заслуживающей и доброго слова. Да уж, думал он - кто бы мог тогда даже и представить, как отчаянно вдруг захочется жить, жить любой ценой, и именно в то самое мгновение, когда смерть тебя наконец схватила за горло своими костистыми, ледяными, как стылое на морозе железо пальцами! Как будешь ты тогда отчаянно сопротивляться, выцарапывая свою жалкую жизнь из её когтей, как величайшую в мире драгоценность! Будешь биться за неё без малейшего осознания происходящего, практически бессознательно - на одних лишь голых, неконтролируемых побужденьях воли своей, безоговорочно заглушающих в такое мгновение всякое сознательное действие!
И вот сейчас, лихорадочно прикидывая все возможности развития событий жизни своей, он отчаянно искал ту единственную щёлочку, в которую ему, может быть, удастся таки выскользнуть из той ловушки, в которой он сейчас очутился. "Да уж, Счастливчик, - думал он с отчаянием, - так вот раз свезёт, дугой, а потом - щёлк, и кранты! Кверху пузом!" Ни до чего не додумавшись, он под конец так и задремал -, не раздеваясь. Проснулся лишь поздней ночью, когда смотритель палаты пришёл устраивать его на одых, и разбудил, чтобы помочь раздеться.
Впрочем, вылежаться у него так и не получилось. Уже следующим вечером, только он покончил с ужином, в палату заглянул смотритель, из-за спины которого выглядывали Заднепят и приставленный к нему на постоянку в лечебнице целитель, и смущенно сказал: "Тут за вами пришли, вашвысокоблагородие! Давайте собираться, я вам помогу одеться-то".
Торопливо облачившись, с помощью служителя, в свою походную форму, которую ему заботливо заранее приготовили в одёжном ларе, прицепив на куртку новый командирский знак, который ему доставили как раз сегодня утром, надев перевязь с мечом и новым кинжалом, выданным взамен утопленного в реке, он взял с тумбочки наградное кольцо, и впервые надел его на безымянный палец правой руки. Подхватив увесистый мешочек с монетами, он сердечно простился со смотрителем, к котором успел привязаться за эти дни, и прошёл в главную палату лечебницы, где целитель уже заканчивал подробные разъяснения Зднепяту над несколькими каменными сосудами, которые тот как раз упаковывал в медицинскую сумку, набитую перевязочным материалом.
- ...В общем - если откроется кровотечение, то вот эту мазь, и - по глотку три раза в день из этого сосуда, вот это - если подымется температура, а вот тут - на случай нагноения, если вдруг случится, хотя это и вряд ли. Рана уже затянулась, но надо следить, чтобы грязь не попала, если речку там будете переплывать, или что по ходу. А если и попадёт всё же - то немедленно перевязать, и вот этим промыть, а тем - смазать.
Заднепят выслушивал указания терпеливо и предельно внимательно. Закончив упаковывать сумку целитель вручил её Заднепяту, попрощался за руку с Владиславом, сурово посоветовав ему быть осторожней, следить за тем, чтобы поменьше раздражать рану, и держать её в чистоте, и - постараться не попасть к ним в лечебницу снова. Владислав выразил ему горячую благодарность за своё исцеление и заботу. Тот только махнул рукой - "Чего там! Я только выполняю свой долг по службе. Высочайшего благодарите за наше общее благополучие!"
Заднепят заодно отобрал у Владислава и мешочек с монетами, помог ему накинуть поверх куртки плащ, и они споро покинули лечебницу.
Во дворе Цитадели царили тишина и полное запустение. Только перекликались изредка караулы. Даже ветра не было. Над всем висла мрачная, бурая, давящая темнота. Небо было низким, словно каменный потолок пещеры. Заднепят, довольно на него покосившись, сказал вполголоса: "Теперича такое висит далеко-далеко над западными землями. И днём тоже. Хорошо. Орки могут без проблем хоть целые сутки сражаться".
Они прошли в Башню. И здесь Владислав, с немалым для себя удовольствием, отметил, что несколько попавшихся им навстречу командиров, при виде его кольца, немедленно отдавали ему честь первыми. Даже - бывшие выше его на ранг. Правда, средний и высший комсостав он всё равно, по уставу, должен был приветствовать первым. Но такие им сегодня на пути не и попались. Так что первое удовольствие от всеобщих почестей у Владислава осталось совершенно незамутнённым.
В покоях Тайноведа их уже ждал Ладненький, который тут же провёл Владислава в его рабочую комнату со словами - "Только что от начальства вернулись. Сказали, как появитесь, сразу же к ним сопроводить!" Тайновед стоял у себя за конторкой, быстро просматривая разного рода служебные бумаги. Не прекращая копаться в них он поднял на Владислава глаза и спросил сочувственно:
- Ну, как ты себя чувствуешь-то? Эх, не привелось тебе отлежаться, брат! А что делать? Наши бравые парни с ходу захватили Корабельный остров, так что мы можем начинать свою работу немедленно. Я уже получил все указания, так что в путь выезжаем сразу же, как закончим сборы. Едем налегке, всё барахлишко отдай Ладненькому, он за нами поедет на обозной телеге. Лук твой, со стрелами - у тебя в комнате, я привёз. И, кстати, отдай ему тот мотлох, в котором ты суда прибыл - он тебе ещё может понадобится в следующем нашем задании. Деньги оставь в Башне - они тут никуда не денутся. Так - можешь немного взять на развод. Жалованье нам будут подвозить, когда смогут, регулярно. Хорошо - иди, собирайся, Ладненький тебе поможет с вещами.
Сборы много времени не заняли - всё его походное барахло так и осталось лежать в сумках. Он лишь показал Ладненькому дорожный рундук с доспехами, и дал указание снести его вниз, до отбытия. Хотел было снова послать весточку деду. Но для короткого письма особого смысла ещё не было, а для длинного и подробного ему недостало сил. Решил, что отпишет уже с похода, как оклемается.
Затем он спустился вниз, где во дворе весь отряд был уже в сборе. Скоро вышел и Тайновед, конюхи подали лошадей из конюшни. Огромная крытая повозка для вещей стояла ещё безлошадной, но это уже были проблемы Ладненького.
Тайновед выстроил их перед собой, оглянулся по сторонам, и тихо сказал:
- Наш путь сейчас лежит к Корабельному острову. Там нам придётся.. В общем - узнаете, как прибудем на место. Ладненький поедет с охраняемым армейским обозом другим путём, мы с ним позже непременно встретимся. Задание будет очень, очень важным, весьма хлопотным, но, думаю, совершенно неопасным. Хотя кликами там малость и придётся потрудиться. Но мы будем действовать за линией своих войск. Ну ладно - по коням, и - в добрый путь!
Тут Весельчак поинтересовался, будет ли какая "добыча" на задании. Узнав что пока нет, не ожидается, он страшно, показательно огорчился. Тайновед беззлобно прошёлся на его счёт в том смысле, что ему "всё бы баб пощупать", но потом успокоил его, что в дальнейшем предвидится и более интересное, и в этом смысле также, задание. Тот заметно просветлел, и на этом общий трёп закончился.
Служитель помог Владиславу взгромоздиться на коня. При этом рана отозвалась уже острой, а не тупой болью. Он с тоской подумал, как переживёт долгий, тяжёлый путь в седле. Но - делать нечего - он выдвинулся во второй ряд, к Тановеду, пристроился слева от него, и отряд цепочкой двинулся к закрытым воротам Цитадели.
И вот тут у них над головами - словно небосклон треснул пополам - раздался оглушительный грохот, и всё прорезала вспышка ослепительнейшего багрового света, ударившего вверх, из Башни у них за спиной. Кони испуганно заржали и шарахнулись, у Владислава от резкого толчка в седле спину прорезала острая, как новый удар стрелы боль. Тут же сверкнуло где-то слева, далеко на западе, ослепительной дугой сине-голубого света, и через непродолжительное время оттуда прилетели раскаты далёкого, приглушенного грома.
Несколько мгновений они сидели в сёдлах, ослеплённые, и совершенно оглушённые, лишь инстинктивно пытаясь призвать испуганных, мечущихся лошадей к порядку шпорами и уздечками. Потом Тайновед весело, уже не таясь прокричал: "Война! Война началась! Слава Высочайшему!!! Вперёд, к победам! И весь мир будет корчиться у нас под копытами наших коней! Вперёд!!!" Он вметнул над головой Знак Подчинения, который ему оставили от прошлого похода, и они вовсю помчались к распахивающимся, чтобы их выпустить наружу воротам Цитадели.