138. Более чем однократно в трудах этого несравненного автора (Эммануила Сведенборга) было сказано, что мир духовный, разумея по этим термином не только чистые и возвышенные помышления и побуждения Сознания Ангельского, но также и те представительствующие объекты, которые являемы из оных (помышлений и побуждений) в чувственном восприятии (ангелов), есть реальным (миром), и что, сравнительно (с оным), мир природный совершенно ирреален. И это говорится (в его трудах) о мире природном, невзирая на материальность оного, его постоянно (пребывающее) пространство, а также и непрерывную цепь смены годовых сезонов, дней и часов там.

И сколь же странным это должно звучать для того, кто привык поклоняться Природе, как чему-то практически Божественному; (для того) кто видит в постоянстве тел природных, и их полной нерасположенности к (скачкообразным) изменениям совершенно непоколебимое доказательство их реальности, и кто отнюдь не склонен будет признать, что и те тела могут быть совершенно реальными, у которых нет никакого определённого существования во внешнем (по отношению к созерцающему их сознанию) пространстве, но (каковые) есть лишь проявлениями Божественной Жизни (в чувственных образах), воздействующей на конечную, или же несовершенную форму (чувственного восприятия) сознания.

Наставлять оного в том, что законы (Божественного) Порядка и Соответствия, в мире духовном, требуют, чтобы, по мере того, как (внутренние духовные) состояния Волительного и Мышления изменяются, то и объекты чувственного восприятия (там), кажущееся (присутствующими) в (некоем таком) внешнем (по отношению к воспринимающему их сознанию) пространстве, а, на самом деле, (существующие) лишь в этом самом чувственном восприятии (сознания), также должны быть изменяемыми соответственно оным (изменениям внутренних состояний сознания) в абсолютно точной представительствующей гармонии (с оными), было бы, в его представлениях, изображать мир духовный как нечто, весьма похожее на совершенно безосновательную фабрику снов, а отнюдь не нечто, гораздо более реальное, чем мир природный, который как (ему) представляется, совершенно отличен в своих (фундаментальных) основаниях (от этого царства снов).

Теперь же, обходя (пока что) стороной обсуждение (того вопроса), действительно ли постоянство телесностей и их неспособность к (спонтанным и моментальным) изменениям может служить вполне достаточным доказательством их внешнего существования (по отношению к воспринимающему сознанию), тем не менее, по крайней мере (из сказанного выше) как минимум очевидно то, что (согласно разбираемым нами здесь трудам Сведенборга), понятия "реальное" и "ирреальное" должны быть употребляемы в совершенно ином смысле, нежели тот, который оным (терминам обычно) приписываем в отношении этого (или же - природного) мира. Ибо оные (понятия) действительно употребляемы (в этих трудах) в совершенно ином смысле, ибо они (там) прилагаемы к истолкованию философской системы духовного, а отнюдь не чувственного качества, в которой обычные человеческие, и - даже, сугубо (научно) философские представления как на оные, и (точно также и на) все иные предметы, связанные с природой, и её (вроде бы) независимым (от воспринимающего сознания) существованием, представляются совершенно ошибочными, и могущими быть приведенными (к правильному пониманию) никоим иным способом, как лишь посредством (исключительно) света Духовного Истинного.

Поэтому самым первым здесь будет необходимость представить (на обозрение) именно тот смысл, в котором эти два термина, или же - "реальное" и "ирреальное" употребляемы автором (или же - Сведенборгом); ибо затем мы сможем гораздо лучше увидеть причины употребления им оных (терминов) по отношению к мирам духовному и природному.

ГЛАВА IX.

СРАВНИТЕЛЬНО С МИРОМ ДУХОВНЫМ, МИР ПРИРОДНЫЙ СОВЕРШЕННО ИРРЕАЛЕН, ИБО ОНЫЙ, В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, ВОВСЕ НЕ ТАКОВ, КАКИМ ОН ПРЕДСТАВЛЯТСЯ ЧЕЛОВЕКУ

Реальное отличается от ирреального тем, что реальное таково (в себе) каким оно являемо (чувственному восприятию), ирреальное же актуально не есть таковым, каким оное являемо (чувственному восприятию). (AC 4623)

Представительности (чувственного восприятия), существующие в жизни иной, есть видимостями, но они (при этом) являются (видимостями) живыми, ибо они существуют от света жизни; этот свет есть Божественной Премудростью, происходящей от Единого Господа. Откуда и происходит, что всё, существующее (в чувственном восприятии) из этого света - реально, в противоположность происходящему (в чувственном восприятии) от мирского света. Именно по этой-то причине в мире ином иногда и говорится, что объекты, (чувственно) постигаемые там - реальны, тогда как объекты, (чувственно) постигаемые человеками, сравнительно не реальны, ибо первые живут, и, таким образом, непосредственно влияют на их жизнь, тогда как вторые (или же объекты чувственного восприятия в мире) не живут, и, таким образом не влияют непосредственно на жизнь (у человеков), за исключением того, и - настолько, насколько принадлежности сознания их, (происходящие) от света мирского, соединяются, слаженно и соответственно, с принадлежностями света небесного. (A. C., n. 3485)

В мире духовном, или же в небе, ничто от пространства и времени не входит в представления (сознания), но лишь то, что относится к состояниям жизни. Духам и ангелам действительно представляется (в их чувственном восприятии) что они перемещаются и продвигаются из одного места в другое, точно также, как это представляется и людям; но, тем не менее - именно изменения в состояниях жизни (их сознания) и производят оного рода видимость (в их чувственном восприятии, а именно - перемещений и продвижений); точно также, как им представляется, как, впрочем, и людям, что они живут сами от себя, тогда как они отнюдь не живут от самих себя, но исключительно - от Божественного Господа, от которого и происходит всё жизни. И видимости эти у ангелов называемы реальными, ибо оные (видимости) являемы (их восприятию) таковыми, каковыми они в действительности и есть.

Я иногда разговаривал с духами об этих видимостях, и не пребывающие в добром, и - соответственно, в истинном даже и слышать не желают того, что их жизнь от самих себя есть лишь видимостью, ибо они желают жить (исключительно) от себя самих же. Но - кроме того, что им было показано, посредством живого опыта, что они не живут сами от себя, и что (любые) продвижения с места на место есть (на самом деле лишь внутренними) изменениями состояний жизни (в сознании), им также было сказано, что с них (для их существования) вполне хватило бы полагать, что они имеют жизнь от самих же себя, ибо они не могли бы обладать большим (в своём существовании) даже если б их жизнь действительно была бы, при этом, от них же самих; но, всё же, (для них) гораздо лучше было бы ведать, как оно есть на самом деле, ибо, в таком случае, они пребывали бы тогда в истинном, а пребывающие в истинном обретаются в сете небесном, ибо свет небесный есть собственно истинное, происходящее от Божественного Господа. (A. C., n. 4882.)

139. Можно с полной уверенностью ожидать, что девяносто девять человек из ста, извлечённых, совершенно случайным образом, из среды людей образованных и мыслящих, заявят, с абсолютной уверенностью, что реальным является, или же - может быть названо реальным лишь то, что явственно ощущаемо чувственно, и особенно же - посредством осязания, и что реальность оного тем очевиднее, чем явственнее оное явлено наибольшему (возможному) количеству (органов) чувственного восприятия. Для таковых любовь, с её многочисленными побуждениями, отнюдь не будет столь же реальной, каковыми для них являются объекты, постигаемые посредством зрения и осязания; и, точно также, для них, также и чувственно воспринимаемые объекты мира духовного, которые они будут полагать существующими исключительно лишь в том сознании, в котором оные (чувственно) являемы, не будут иметь совершенно никакого реального существования, сравнимого с реальностью объектов мира материального, которые полагаемы (ими) существующими, как минимум - относительно своих причинностей, вне сознания в (некоем таком) фиксированном природном пространстве. И реальность (этих внутренних чувственных феноменов сознания) некоторыми полагаема абсолютно зависимой от основания, лежащего в (некоей такой) незыблемой материальности, (существующей) в полной независимости от сознания, а также от тех вторичных качественностей, посредством которых (структурные) агрегации (этой самой) материи предполагаемы являемыми (сознанию). И, в полном соответствии с такого рода способами суждения и убеждённости (о свойственностях подлинно реального), мало кто будет думать о мире духовном, как о чём-то действительно реальном; и ещё гораздо меньшее число будет полагать (собственно) сознание чем-то гораздо более реальным, нежели те духовные представительствующие образы, которые нисходят, и являемы в области чувственного восприятия (сознания), и - уж тем более (они будут полагать), что наименее реальным (в этой нисходящей последовательности) есть именно та самая материя, о которой любой материалист не имеет и наименьшего сомнения в том, что оная (материя) будет продолжать существовать даже и тогда, если, вдруг, и он, и все остальные сотворённые существа вдруг совершенно исчезли бы.

140. Но ( на самом деле) РЕАЛЬНОСТЬ, согласно определению нашего автора (Э. Сведенборга), с которым (разумеется) безоговорочно согласится любой, кто в состоянии (объективно) оценивать истинности, относящиеся к жизни небесной, (так вот - подлинной реальностью) есть гармония, (в воспринимающем сознании), меж (единым) порядком творения и подлинностью постижения (в сознании) этого порядка, каковая (гармония) обретаема мыслящим Существом (исключительно свыше, или же - внутренним наитием). Именно пропорционально такой (гармонической) согласованности и пребывают сознания (сотворённых существ) в обладании истинным: их помышления подлинны и реальны лишь пропорционально степени (присутствия этого согласия), и (становятся) всё более таковыми (лишь) по мере того, как, в свете небесной премудрости, внутреннее прозрение в эту гармонию (становится) всё более полным, и всё более всеобъемлющим.

Там же, где, как в наших, чисто природных способах мышления, не существует никакой подобной гармонии и согласованности (меж единым порядком творения и подлинностью постижения, в сознании, этого порядка), там умозаключения, которые рассудок извлекает из вещественных видимостей (своего чувственного восприятия), есть лишь обманчивостями, а в том случае, когда вырабатывается практика выплетать из этого духовного субстрата (чувственных форм оных обманчивостей в сознании) паутину рационализированных (утверждений), для подтверждения и подкрепления оных, то там всякая подобная обманчивость, таким образом (рассудочно) подтверждённая, обращается в (совершенную) ложность.

141. Таким образам - вопрос заключается именно в том, каким собственно зрением мы воспринимаем структурность природного мира (являемого в нашем чувственном восприятии)? А именно - какого, собственно, качества свет, в сознании нашем, мы приводим в существование (там), когда мы пытаемся осмыслять закономерности и предметности (присущие) чувственности (восприятия) нашего мира. (И тогда -) живы ли они для нас, или же мертвы? Реальны ли они (тогда в нас), благодаря соединению, в нашем постижении (оных), с теми помышлениями, которые (тогда) в нас относятся к свету небесному; или же - они лишь облекаются (в нашем сознании) в подобие реальности и жизни, но, актуально, (по сути) отнюдь не таковы, каковыми оные, во тьме сознания нашего, (там) являемы? Если только мы в состоянии соединять их (в своём сознании) со светом жизни внутри нас, то мы, затем, можем быть совершенно уверенны в том, что, пропорционально степени соединения этого, оные становятся (в нашем сознании) реальными и живыми; но если они (в сознании нашем) разъединены (с помышлениями из света небесного), или же если наш способ осмысления (оных) не совпадает с тем порядком наития, который есть в себе (представительством по соответствиям, общих) закономерностей Творца, то тогда оные (закономерности и предметности, присущие чувственности восприятия нашего мира), в смысле, свойственном (Учению) нашего Автора (или же Небесному Учению, явленному в творениях Эммануила Сведенборга) вовсе ни реальны, ни живы.

Но вот куда как более запутываемым, в сети заблуждения, становится наш разум тогда, когда мы пытаемся как-то соединить (в своих представлениях) материю нашего природного мира со всесотворяющей и всеведающей Жизнью, посредством низведения нашего Бога непосредственно в пространство и время природные; ибо, посредством этого, Он (полностью) прекращает быть Светом Жизни, или же той Божественной Премудростью вездесущей Любви, Каковая (по сути Своей) не имеет совершенно ничего общего с этими двумя несовершенными способами существования, или же - с Протяжённостью и Изменчивостью. И после этого (или же такого низведения) нам остаётся лишь один-единственный шаг, после которого Он уже полностью "спаян", в наших помышлениях, с природой, во всех её преобладающих составляющих.

Именно в этом-то и заключаются те самые вопросы, (об этом предмете) которые и подобает (непрестанно) задавать себе, испытующе и с предельной искренностью, всякому человеку. И пусть он не пробует укрыться (от ответа на них) под покров метафизического пустословия, и пусть не полагает он, что то, что он призван тут испытать (для себя в своих помышлениях), относится исключительно лишь ко внешнему, или же к не-внешнему (существования) исключительно и только (мира) природы. (Или же - что всё это относится исключительно к вопросу существования или же не существования мира материального вне сознания) Отнюдь нет! Ибо этот вопрос (о сознании и материи) есть лишь отдельным членом совокупной животворной Формы истинного, который лишь задаёт свой особый, специфический характер всей оной совокупности. Ибо сознание, хотя и составляемое из множества (раздельных) составляющих, есть, (тем не менее), духовно органическим Целым, в котором , как и во всех природно-органических структурах, кроветворная живительность одной составляющей не может быть нарушена без (последующего губительного) влияния на общее здоровье всей системы.

Всякое стремление (к постижению) может быть или же возвышенным, или же (наоборот) - извращённым; и это зависит оттого, что именно пребывает в нашем способе осуществления оного - истинное или же ложное, реальное, или же - ирреальное. И поэтому направляющая тенденция к спиритуализму, или же (наоборот) - к материализму, с неизбежностью будет придавать свой собственный (особый) характер и всякой (отдельной) отрасли познания (которая осуществляема пребывающим в этой определенной тенденции). Поэтому, если материализм будет (в таком случае) направляющим заблуждением, или же руководящей ложностью (господствующего в данном, конкретном сознании метода познания), то и всякое (рассудочное) постижение (у данного идивида), с неизбежностью, будет окрашено и, вполне возможно, извращено материализмом.

Оное (прежде всего) с неизбежностью будет проявляемо (именно) в ложном богословии, которое размножает (до бесконечности) своих "богов", и погружает в грубейшую чувственность все свои принадлежности. И ещё поразительнее оное будет проявляемо в Пантеизме, обожествляющем все формы природные, посредством помещения Божественного внутрь оных, как их наивысшего начала, и, таким образом, обращения Христианского Бога из Божественного Человеческого Бытия (лишь) в (некую такую) просто вещь. Оный (материализм, затем) пронизывает все ложные философствования сознания, все ложные научные принципы, все ложные вкусы, и все ложные оценочные категории относительно того, что похвально и благородно, каковое (ныне попросту) совершенно затопило весь мир.

Но вот если спиритуализм будет направляющей тенденцией (во всяком оценочном действии сознания), то он будет тогда распространять свой чистый свет на всякую существующую область познания, (до тех пор) пока оная (отрасль) не будет полностью взята под его небесноё, его сохраняющее влияние. Но, правда и то, что это, конечно же, не может быть осуществлено (неким таким) единым махом. Ибо, в большинстве случаев, духовная истина будет (теоретически) постигаема гораздо прежде (возникновения) реальной возможности её повсеместного применения (во всех областях человеческого познания). Ибо одно дело - быть совершенно убеждённым (в чём-либо), и совсем другое дело - быть способным (практически) мыслить, однообразно и последовательно, в полном соответствии с этой самой своей убеждённостью.

Ибо (скажем) можно быть совершенно убеждённым в том, что всё сущее создано исключительно посредством Наития жизни духовной во глубины моего собственного сознания, и, тем не менее, я могу, при этом, продолжать, и - скорее всего и буду таки продолжать, в продолжение всей моей жизни природной, мыслить (практически), в процессе неконтролируемого течения помышлений своих, так, словно бы наитие форм чувственных происходит совсем наоборот - то есть снаружи вовнутрь моего сознания, и словно бы сознание (моё) формируемо и образуемо именно посредством такого физического наития.

Совершенно справедливо (затем) может быть спрошено - можем ли мы вообще, в продолжении этой (жизни природной), полностью освободиться (в процессах наших помышлений) от таких обманчивых впечатлений (своего сознания), ибо (по сути) способность мыслить непрерывно и постоянно, в полной гармонии с истинным (положением вещей), принадлежит именно жизни иной, и её помышлениям (чисто) духовным; ибо именно в этом аспекте - особенно же помышления ангельские, полностью и отличаются от помышлений человеческих.

Мы можем постоянно мыслить об истинном (состоянии дел), и помышления наши будут, при этом, всегда нести на себе ясный отпечаток этой нашей (внутренней) убеждённости, но, при этом, мы сможем лишь очень нечасто, и - никогда продолжительно мыслить именно (и собственно) В ИСТИННОМ (то есть через и - посредством оного). Ибо (стоит нам подняться до такого способа мышления) - и, через совершенно непродолжительное время, оный снова незаметно покидает наше сознание. И мы (уже) опять обнаруживаем себя мыслящими именно в пространстве и во времени, или же мыслящими и говорящими так, как если бы оные в действительности (реально) пребывали бы вовне (по отношению к нашему сознанию), и вольно отдающими самих себя (потоку) ложностей, (ментальные) сферы (наития) каковых всегда, сокрыто, непрерывно воздействуют на природное сознание наше.

Помышления же ангельские (всегда) возвышаемы над подобного рода видимостями. Ибо они совершенно не в состоянии, даже если б они и смогли бы, мыслить по тем ложностям, которые увлекают сознание природное, и с теми бесчисленными истинностями, посредством которых они ежедневно восстанавливаемы и возрождаемы (в сознании своём), и наличию которых (в помышлениях своих) они обязаны именно своему освобождению от всех затемнительностей жизни в чувственностях, (и поэтому) они не смогли бы (мыслить в ложностях) даже если б (технически) и могли бы оное делать. Ибо они уже отнюдь не слепы (как слепы люди, обитающие в чувственностях природного сознания), а также они (более совершенно) не сбиваемы с толку, (в помышлениях своих), несовместимостями, в мышлении, (одновременно) и по духовному, и по природному (столь свойственному рассудку человеческому), ибо их (сознание) уже коснулась та Божественная Десница, которая, представительствующее, восстанавливала (в буквальном смысле текстов Нового Завета) Слепого ко зрению, (и они, посему, ныне) "видят всё совершенно ясно".

142. Все предметности на небе, или же (предметности, существующие там) для существ духовных и небесных, реальны (для них), и оные реальны пропорционально той степени, до которой их сознания восприимчивы к свету жизни. Этот свет являет им служения всех тех разнообразнейших предметностей, которые там непрерывно приводимы в существование, а также и те способы, посредством которых эти, створяемые (там предметности), производимы. И посредством такого рода откровения (из света жизни) всё то, что, иначе, являло бы себя в (образе) ложной видимости, непрерывно, и как бы самопроизвольно обращаемо (в их сознании) в видимость реальную.

Все эти чувственные предметности, сосуществующие в видимости пространства, и все их изменения, задающие, жизненно, видимости изменчивости (в оных объектах), совершенно таковы же для них, каковы (подобного рода предметности и изменчивости) для чувственного восприятия человека природного. Но именно свет жизни в этих сознаниях духовных и препятствует их помышлению об оных (предметностях и изменчивостях) тем же порядком (каким о них мыслит человек природный). И (поэтому) никакое заблуждение, вроде (скажем, той же) веры во Внешностность (существования) Пространства, или же в Независимость (от сознания существования некоего такого) Времени не может отыскать себе дороги в их умы. И также (поэтому даже) самые малейшие следы ирреальности совершенно изглаживаемы (из их сознания), так, словно бы ничего такого (у них там изначально, или же - в первой импрессии их чувственного восприятия) и не было.

Они совершенно не могут мыслить таким же образом, каким человек мыслит, без (своего) немедленного выпадения из сферы небесной, в которой все (их) помышления, пусть и бесконечно разнообразные, соприсутствуют одинаково в РЕАЛЬНОСТИ ИСТИННОГО, и в каковой (сфере) представительствующий мир (предметностей там) существует, относительно всех своих форм, (совершенно) ОЖИВОТВРЁННЫМ, посредством соединения, в их постижениях, а также и в их побуждениях, с Божественной Жизнью. И (влияние этого наития) отнюдь не огранивается (искоренением из их сознания) исключительно ложностей (сугубо) частного характера, вроде тех, которые вовлечены в Пространство и Время (в восприятии) человека природного; ибо оное (у них) втекает безраздельно во всякое помышление, и обращает (всякое) оное (помышление) в нечто совершенно иное, каковое, в самых высших небесах, настолько отличается от помышлений природных, что не имеет с оными (природными помышлениями) совершенно ничего общего, за исключением лишь тех (как бы внешних) чувственных образов, на которых все (помышления, у всякого мыслящего существа) и бывают (неизменно) упокаиваемы, (согласно общему порядку творения).@

143. И опять же - если б ангелы, и добрые духи были бы ведомы своими чувственными впечатлениями к мышлению в Пространстве и Времени, то они тогда мыслили бы, и верили бы в то, что они обладают жизнью раздельной, и отделённой от Божественной Жизни, ибо именно вот таким вот образом это и представляется (неизбежно) чувственному восприятию. Ибо, чувственно, оная зависимость (от Божественной Жизни) не может быть ни замечаема, ни ощущаема, и, отсюда, сознание природное не может ни постигать, ни признавать того, что такого рода соединение, или же зависимость существует. И, кроме того, существует также и определённого рода врождённое желание там, где в Волительности, точно также, как и в Разуме, господствует чувственность, дабы все (жизненные) силы происходили бы именно оттуда, где они (по видимостям) концентрируемы, а именно - в Соби.

И поскольку Собь, есть "богом" всякого, живущего исключительно чувственным, то посему оный и весьма охотно поддаётся той безумной фантазии, что его сознательная жизнь просто обязана быть самообразумемой, и - исключительно самозависимой, и он, посему также, чувствует необоримое отвращение не только к допущению, но даже и просто к выслушиванию того, что жизнь его непрерывно заимствуема от иного, а отнюдь не от него самого.

Из общения с такого рода чувственными духами наш автор (или же - Сведенборг) информирует нас, что оным было сказано, что они совершенно ничего не выиграли бы, если б, даже, и существовало бы, как они полагают, некое такое внешнее (по отношению к их сознанию) пространство, а также если б их собственная жизнь была бы, как они также уверены в этом, раздельной с Божественной Жизнью, и совершенно от оной независима; ибо, если б даже и предположить, что действительно существовал бы некий такой мир духовный, отдельный от их (сознания), то всё равно они (тогда) не имели бы для себя ничего более, нежели лишь определенного рода чувственные образы этого мира, являемые их сознанию, но точно такие же образы они могут иметь, да и - актуально имеют, совершенно таким же образом - в (совершенно аналогичных) полноте и совершенстве, и безо всякого такого предположительного (внешнего по отношению к их сознанию) пространства, с каким-либо материальным основанием (для оного пространства), как (имели бы) и с оным (пространством); а что относительно жизни их - то их чувственное ощущение было бы также совершенно подобным же, вне зависимости оттого заимствуемо ли оное (от Божественной Жизни) или же нет. (С тем однако же отличием) что благодаря созерцанию и признанию того (фактического состояния дел) что оная заимствуема (из Божественной Жизни), они пребывали бы, затем, в обладании истинным, ибо тогда помышления их пребывали бы в полном согласии с тем, как оно есть на самом деле, вместо пребывания под влиянием заблуждений, в каковых умозаключениях сознания их (в себе) совершенно ирреальны и мертвы.

144. Именно в этом, собственно и заключается различие между реальным, и ирреальным, различие, ясное понимание которого является отнюдь не безделицей, ибо, по сути, оное (различие) и заключает в себе главнейшую, если не абсолютно полную разницу меж двумя представительствующими мирами (или же миром духовным и миром природным). Ибо мир духовный есть миром реальным, так как оный являем - постижениям существ небесных, или же тех, чьи помышления проистекают (исключительно) порядком духовным, будучи (в этих помышлениях) тем, чем оный (мир) в своём строении действительно есть, или же - (он есть) производным слияния, (в их помышлениях), духовных, или же умственных первопричин, каковые первопричины состоят (из совокупности) их объединяемых сознаний, каждое из которых - в несовершенстве, но в полной гармонии (является) восприемлищем Единой Божественной Жизни.

Но сравнительно с оным (миром), который есть истинным, мир природный для человека природного, или же для того, чьи (умственные) постижения природного пребывают в полном согласии с обманчивостью чувственной видимости (его чувственного восприятия), (в нём этот мир природный совершенно) ирреален. (Если их сравнивать) относительно феноменов (чувственного восприятия, то) оба они действительно идентичны, ибо чувственному восприятию они оба кажутся как бы внешними (или же существующими извне) по отношению к мыслящему бытию. И, тем не менее, один (из них) реален, а другой - нет, по той причине, что свет жизни в одном из них (или же в мире духовном) не затемняем, или же не угашаем посредством добровольного простирания сознания пред обманчивостями чувств (внешнего восприятия), что присутствует в ином (или же - природном мире).

Действительно - существует способ, обозначенный нашим автором (или же - Сведенборгом), привнесения РЕАЛЬНОСТИ в объективную совокупность света этого (природного) мира, и это становится возможным посредством допущения света небесного к этой совокупности. Из этого, однако же, вовсе не следует то, что природное течение помышлений человеческих, при этом, может быть изменяемо (таковым привнесением) безостановочно, или же постоянно. Ибо (полное) изменение оного (течения помыслов человеческих) на постоянной основе, было бы, по сути, (немедленным) переходом в жизнь иную. Ибо оное и есть, фактически, тем, что человек природный называет (своей) смертью. Но оное (течение помыслов) может быть, как он (Сведенборг) говорит, настолько же существенным, и настолько же часто изменяемым, насколько предметности этого мирского света могут быть, соразмерно и соответствующе, соединяемы с теми состояниями сознания, которые относятся к свету небесному.

Протяженность такого соединения может быть, и - скорее всего, и будет очень ограниченной, а качество оного (соединения) будет весьма далёким от (подлинной) чистоты. И мы, скорее всего, будем вовсе не в состоянии, созерцать истинное (в этом соединении) в непрерывности, (или же) как непрерывный поток света (помышлений в сознании), дабы быть в состоянии помышлять (обо всём, чувственно воспринимаемом) исключительно духовным образом. И пока мы живём, относительно сознания своего, во внутреннейшем соединении со сферами природного, и - даже чувственного, мы можем, в самом лучшем случае, лишь ловить отблеск, как бы в пульсирующих скольжениях (разрывных перемен потока помышлений в своём сознании). Но хотя это проницание в истинность, с необходимостью, и должно быть (у нас) крайне несовершенным, тем не менее мы можем быть совершенно уверенными, при этом, что мышление подобным образом есть интеллектуальным проникновением в мир духовный, и (посредством этого) привнесением реальности и жизни ко всем тому, что, иначе, с необходимостью будет (в сознании нашем) оставаться безжизненным и совершенно ирреальным.

145. Небесные существа, и - особенно принадлежащие к высшим небесам, высшим состоянием жизни которых есть любовь к Господу, и взаимная Любовь друг к другу, и у которых сила и ясность их рассудочного восприятия совершенно соразмерна чистоте этой их любви, (оные существа) обладают всемерным и полноценным проникновением (рассудочным) в соответственность меж мирами побуждений их (воли), и - помышлений (сознания), а также и теми объектами, которые непрестанно возникают в их чувственных восприятиях. Они прекрасно постигают их значение (духовное), что означает постоянное прозрение у них относительно тех состояний сознания в себе, и в других (членах своего сообщества), каковых (состояний сознания) эти (чувственные объекты) являются представительствующими порождениями. И в этой истинности соответствия меж духовными причинностями, и (их) представительствующими следствиями они и постигают их (или же этих следствий) реальность из высочайшего основания всего оного.

И настолько совершенно мыслят они обо всех этих чувственных явлениях - в (осознании) их причинностей и целей духовных, что оные (явления) служат к возбуждению (в их сознании) никоих иных помышлений, как лишь (являющихся собственно) этими самыми целями и причинностями.

И никакие такие связи (меж этими феноменами) сугубо природные, которые все, в себе, есть не более чем видимостями (чувственного восприятия), (совсем никак) не могут войти в (их) помышления, дабы напускать хоть какого-либо своего туману в исключительные ясность и гармоничность являемого в (их сознании) образа (подлинной реальности). И вместо ложности видимостей (сугубо чувственного восприятия) лишь (совершенный) мир духовных реальностей разворачивается тогда в их рассудочном (восприятии). Да, они действительно созерцают все чувственные объекты, в их неистощимом разнообразии, но вот ВИДЯТ они их, при этом, исключительно лишь как определённого рода выявители соотношений (внутренних духовных состояний) в живых формах (чувственного восприятия) сознания.

Они созерцают все эти предметности таковыми, каковыми они есть (по сути), и, по сей-то причине, для них они исключительно реальны, и они (актуально) соединяют оные (предметности в своём восприятии) с Бесконечным и Вечным Господом, как их (подлинным) источником, действующим в их сознаниях, и - отсюда, оные (предметности для них совершенно) живые. И поэтому они вовсе не могут мыслить таким же образом, который столь свойственен человеку, ибо свет истинного всегда присутствует в их сознании, и они более совершенно не способны быть улавливаемы (такими) ложностями, которые затемняют и омертвляют сознания мыслящих в пространстве и во времени.

146. Именно вследствие того, совершенно ирреального способа (восприятия), посредством которого этот (материальный) мир и являем человеку природному, соответствия меж объектами чувственного восприятия, и разнообразнейшими, и, часто противодействующими (друг другу) сферами человеческих сознаний не постигаемы (сознанием человеческим) непосредственно (или же - в перцепции), но должны быть постигаемы (лишь) посредством механистического запоминания.

Мысля в Пространстве, и во Времени, и отнюдь не НАД ними, человек природный не обладает ни малейшим прозрением в их (представительствующее) значение. И даже теми, кто, вследствие частичного открытия их сознаний духовных, и обладают некоторыми отблесками из внутреннейшего истинного, основание этого (представительствующего) значения (пространства и времени) разумеемо крайне нечасто, и ещё менее постигаемо, внутреннейше, в момент явления оной видимости (как бы внешнего по отношению к их сознанию пространства и времени). И эта ущербность есть совершенно неизбежной сопутствующей принадлежностью всех смешанных способов мышления.

По мере возрастания (присутствия) света (небесного) в сознании, ранние (или же - предшествующие этому) представления (сознания) оказываются ошибочными, и (с необходимостью) должны быть переосмысляемы. Посредством медленного продвижения, предметности света этого (или же природного) мира взаимосоединямы, соразмерно и в соответственно тем состояниям сознания, которые принадлежат там свету небесному; и согласно степени, а также соразмерно качеству этого взаимосоединения, истина такого соответствия (объектов чувственного восприятия их духовным аналогам и причинностям) становится постижимой рассудочно, и тогда наставленное в небесности (восприятия) сознание становится способным (актуально) созерцать то, что весь этот мир пространства, со всем своим наполняющим, в виде неких таких, соединяемых меж собою в структурности атомов, был, (на самом деле) в его предшествующих осмыслениях, действительно совершенно ирреальным, ибо оный (мир) тогда был (в его созерцающем постижении) отнюдь не таким, каким он, предположительно (по постижениям этим), должен был бы быть, но - (был тогда) совершенно противоположен (реальному).

Ибо вместо этих самых материальных атомов, и их взаимных соотношений, (предполагаемо) являющихся первопричинностями (возникновения всех) помышлений, и побуждений сознания, или же создающих условия появления оных, посредством определённого рода предустановленной меж ними гармонии, он будет постигать затем (вместо этого), что все эти (атомы и их соединения), включая сюда все разнообразнейшие формы материального (как бы из оных состоящие), а также и то пространство, в котором всё это, как принято считать, существует, есть (на самом деле) не более, и не менее чем лишь (определённого рода) следствиями (в чувственном восприятии сознания) духовных, или же сугубо ментальных первопричин.

И по мере того, как он освобождается от заблуждения, заставляющего его полагать, что материя обладает некоей такой силой (вещественного существования), заложенной в неё при сотворении (что бы под этим ни понимать), и которая продолжает сохранятся в оной (силе существования) непрерывно, он открывает (в себе) зрение своего духовного рассудочного, начиная постигать то, что (кажущееся реальным) существование (материального мира) совершенно одинаково с его (мира) непрерывным формообразованием от Бога, и его сохранение есть ничем иным, как лишь непрерывным (каждомоментным) актом творения.

И затем, уже полностью освобождённый из рабского подчинения впечатлениям своего чувственного восприятия, которые (до этого непрестанно) убеждали его в том, что жизнь его помышлений и любви совершенно отделена от Божественной Жизни, и полностью от оной независима, и что он есть своим собственным "богом" во всём, что только ни отличает его от низших животных, он, теперь, постигает, и ценит эти (новые), насаждённые в него (из света небесного) познания, как совершенно бесценное сокровище, (из которых он теперь ясно видит), что всякая жизнь сознания во всех сотворённых Существах, что всякая жизнь сознания в Чувственных ощущениях, точно также, как (оная же) в воле и мышлении, что (эта жизнь) непрерывно втекает туда лишь от (Единого) Господа, и - будучи конечным, или же несовершенным образом воспринимаема всеми сотворёнными сознаниями, (по этой-то причине) совершенно раздельна, но - при этом, отнюдь не отделима от Божественной Жизни.

И (тогда) он уже отнюдь не взыскивает причинности своего чувственного восприятия вне своего воспринимающего сознания - в (некоем таком) утверждено существующем мире пространства (будто бы пребывающего ВНЕ его сознания); и уж тем более он не полагает более невежественно, что Создатель пребывает (актуально - каким-то образом) в каждой частице этого самого пространства, для осуществления (в оном) Своих действий, как (должно быть) свойственно, согласно его (прежним) материалистическим взглядам, могущественнейшему Зодчему вселенной. Ибо никакие подобные, совершенно приземлённые помышления относительно Господа, Бога его, не могут теперь уже отыскать пути к его сознанию.

Ибо он уже ведает теперь, что (в принципе) не может существовать никакого такого внешнего (по отношению к воспринимающему сознанию) пространства, и (никакого такого) независимого (от оного сознания) времени, и что, поэтому (соответственно) Бог никак не может присутствовать в оном (воображаемом пространстве), и быть подверженным (изменениям, присущим) такому (воображаемому времени); и посему он пребывает в совершенно полной убеждённости, что никаких таких независимых (от воспринимающего сознания) времени и пространства попросту не может быть (по определению), и что подобного рода предположения (о действительном существовании оных) присущи лишь совершенно ирреальным умозаключениям сознания природного, какового рода умозаключения, (посредством) своей крайней противоположности истинному состоянию дел, и приводят к полной ирреальности этого мира (природного); и что предположение о Боге, заполняющем эту (воображаемую) природную вселенную своим Личным присутствием, и подверженного изменениям природного времени, лишь увенчивает тот бесчисленный ряд ложных видимостей (который обращает существование такого сознания, мыслящего в чисто природном ключе, в совершенно ирреальное).

147. Истинности эти, столь прозрачные, и - даже, столь совершенно самоочевидные для сознания духовного, тем не менее будут совершенно не способны переубедить того, кто - до сих пор, ещё не освободился от (своих) чувственных помышлений. Ибо для такого (человека) мир по прежнему будет оставаться совершенно ирреальным, ибо (в его постижениях) он всё ещё будет представляться весьма отличным от того, чем оный (мир) есть в действительности. Ибо сознание природное, благодаря свойственным оному способам мышления в пространстве и во времени, каковое есть совершенно таким же, как и мышление в ложностях видимостей, может лишь с огромным трудом избавляться от тех (своих) предубеждений, которые (там все) предшествующие, и исключительно продолжительные обыкновения насадили и укрепили. Оные (прежде укоренённые заблуждения) гнездятся там удушающим кошмаром, совершенно парализуя (в нём) всеобъёмлющую силу рассудка, и набрасывая (там) болезненно затемняющий, и - лишающий всякой определённости (некий такой свой) общий оттенок на любые его помышления о Боге и о творении.

И пока он продолжает оставаться намертво прикованным ко всем этим ложностям (своего) чувственного восприятия, он совершенно не сможет взирать, при этом, глубже исключительно (своего собственного) чувственного опыта, для отыскания доказательство того, что они (или же чувственности) его не обманывают, и будет воображать, при этом, что из оного (чувственного опыта) он обладает вполне достаточными гарантиями своей убеждённости (в существовании) внешнего (по отношению к своему сознанию) мира, и совершенно независимого (от его сознания) пространства, и что он может (при этом) совершенно уверенно полагаться на те свидетельства, которые они (или же его чувственные ощущения) ему предоставляют.

И, при этом, относительно (многих иных) утверждений, которые не конфликтуют с его убеждённостью в (существовании) независимого (от сознания) материального мира, он отнюдь не будет отвергать возможность сомнений, и - даже, отрицания (того факта) что в них следует доверять очевидности, являемой взору. (Скажем -) чувства совершенно ясно убеждают его, вне всякого сомнения, в том, что земля, на которой он стоит, полностью неподвижна, и что солнце вращается вокруг неё; и в этом чувственный опыт убеждает (всякого) с отнюдь не меньшей полнотой, чем и в том, что оба оных - как солнце, так и земля, обладают существованием совершенно раздельным с тем глазом, которым они созерцаемы; и - тем не менее, в первом случае для него будет вовсе не сложно отрешится от ("совершенно очевидной") ложности чувственного опыта, и - вопреки полному противоречию тому, в чём его оный чувственный опыт убеждает, тем не менее утверждать, что они (или же его чувственности) не открывают ему истинного положения вещей, и что суждение, получаемое оттуда, обратимо, и (что оное суждение с необходимостью) должно быть обратимым посредством обращения к более высшему суждению (рассудочного осмысления чувственного опыта).

И что же иное, в этом другом случае, чувственный опыт говорит ему, как не то, что созерцаемые им объекты наблюдаемы им далеко извне, или же вне его самого? Они все представляются ему (в момент его созерцания) занимающими соответствующие позиции в пространстве, которое часто представляется, в этом случае, весьма и весьма обширным. Днём он созерцает солнце на далёком (от себя), как он (при этом) думает, расстоянии, а ночью он взирает в пространство, которое, по расположению занимающих его (бесчисленных) звёзд, представляется (ему) совершенно неограниченным; и всё это время, пока он объят этим грёзами (своего созерцания), он или же не ведает, или же, возможно, просто забывает то, что (об этом всём) ему говорил натурфилософ, а именно то, что, в процессе этого созерцания, он имеет дело лишь с мельчайшими изображениями (у себя в органе зрения), и что, вместо бесконечного пространства, все эти бесчисленные звёзды помещаются на той его сетчатке (глаза), которая может быть легко покрыта косновением единого пальца.

Но наиболее замечательным предметом, напрямую связанным со всем этим хаосом природных заблуждений (в восприятии сознания у человека чисто природного) есть то, что, невзирая на то, согласен ли он будет, в данном случае, даже и признать то, что его чувственное восприятие ему никогда не откроет, или же то, что одно-единственное пространство, которое он (актуально) созерцает, или созерцать может, по сути есть не большим, чем тот (телесный) орган, в котором, как он думает, оное присутствует, тем не менее - ибо столь необорима сила чувственных помышлений (у него), он, с большой вероятностью, по прежнему будет продолжать думать, по крайней мере в пределах своего обычного повседневного мышления, что он взирает именно извне, из себя, в (некое такое) природное пространство; и, вопреки всем своим теоретическим научным представлениям, он будет продолжать рассуждать, когда желает казаться возвышенным в (оных) своих представлениях, о (некоем таком) бесконечном (реально существующем вне него) пространстве, и о бесконечных солнцах и планетах, заполняющих оное.

Здесь мы, как раз, имеем тот самый иной пример обманчивостей чувственных видимостей, которую тот, кто достаточно наставлен в этом (предмете), будет признавать именно обманчивостью, и в которой ощущение внешностности (существования оных видимостей чувственного восприятия) не должно быть признаваемо. Но, невзирая на это, человек, всё же, будет продолжать, если только сознание его не будет (при этом) просветляемо духовным истинным, мыслить, что он может доверять здесь своим (чувственным) ощущениям, когда оные убеждают его в том, что пространство обладает (неким таким действительным) существованием, раздельным с этими его (чувственными) ощущениями, и что земля была создана прежде тех мыслящих человеческих существ, которые (будто бы) на ней обитают.

И сколь же противоречивы те умозаключения, к которым приходят многие, если практически не все, люди, когда они увлекаемы (в своих помышлениях) частично истинами научными, а, частично - выводами, получаемыми из непосредственного опыта своих чувственных ощущений! В некоторых предметах они совершенно убеждены в том, что феномены чувственных ощущений являются вполне достаточными доказательствами того, что оное действительно таково, каковым оно (этим чувственным ощущениям) представляется, а в иных же случаях - они будут считать видимости (даруемые чувственными ощущениями) вводящими в заблуждение, а истинное положение дел совершенно противоположным (этим видимостям). И, таким образом, они обучаются, посредством природоведческих наук, сомневаться, и - отрицать свидетельства своего чувственного восприятия, во многих случаях, хотя, при этом, они, всё же, и остаются склонны относиться к оным свидетельствам (своего чувственного восприятия), как к базовому инструменту подтверждения актуального существования того мира, который они (тем не менее) полагают действительно существующим вне зависимости от чувственных ощущений (своего сознания).

148. Чем же тогда, собственно, являются те самые небесные состояния сознания, к которым объекты света этого (природного) мира (в чувственном восприятии сознания) должны быть соразмерно и соответственно присоединяемы, посредством чего оные (объекты) затем будут обращаемы из ложных в реальные? Что же именно вдохновляет Жизнь в оные (присоединяющиеся объекты), и вытесняет (в оных) обманчивости чувственных помышлений истинностями духовного рассудка?

Если ответ (на этот вопрос) не будет (для читателя) абсолютно очевиден уже и из того, что (выше) было сказано (об этом предмете), то оный (ответ) может быть кратко сформулирован следующим образом. Предметности света этого мира (природного) охватывают у человека все помышления его собственной сознательной жизни, соответственно тому, как жизнь эта интерпретируема (в нём), посредством света сознания природного, а также и все объекты этого самого, (как бы существующего вне его сознания), пространственного мира, соответственно тому, как оные интерпретируемы, (в сознании), посредством этого самого света (мира природного). И его (рассудочное) интерпретирование оных (объектов в сознании), пока оное не исправляемо посредством более ясного света, с необходимостью будет (оставаться) полностью ошибочным; ибо он тогда мыслит о своей жизни, что она совершенно раздельна с Божественной Жизнью Создателя, (и он также думает тогда) о своём пространственном мире, что оный существует совершенно вне (и раздельно) с его сознанием. И таковы будут (внутренние) предметности его природного помышления, когда они созерцаемы в свете этого мира (природного).

Но состояния помышлений, принадлежащие свету неба, могут исправлять эти ошибочности сознания природного, и - соответственно той степени, в которой оное (исправление) совершаемо, эти предметности (в сознании) становятся тогда РЕАЛЬНЫМИ и ЖИВЫМИ.

Ибо свет небесный являет (сознанию), невзирая на мощь впечатления, (рождаемого там из чувственного восприятия), то, что жизнь человека - как жизнь его волительного, так и жизнь его помышления, а также и его восприятие (чувственное), не являются его собственными, но что (всё) это непрестанно втекает, или же сообщаемо (наитием) от Бога; и, в то же время, обретаемая, человеками и ангелами, конечным, или же несовершенным образом, (оная жизнь) раздельна с Жизнью Божественною; и все предметности чувственного восприятия, которые представляются входящими в чувственные ощущения (сознания) снаружи, тем не менее, в действительности (наитствуемы туда) изнутри, будучи порождениями Божественной Жизни (в сознании), согласно закону, которым и определяемо взаимоотношение меж природными следствиями и (их) духовными первопричинностями, низводимыми и являемыми посредством (чувственных) ощущений в самых крайних восприемлищах сознания.

Соответственно - именно до той степени, и настолько же часто, насколько истинное постижение будет даруемо (в сознании) нашему собственному существованию, и (являемым там) предметностям природным, оные преобразуемы в, нашем сознании, в живые реальности, ибо (тогда) они соединяемы (там) со Светом Жизни, и более уже не представляются там тем, чем они (в сути своей) не являются. И тогда они более не есть (в сознании том) мёртвыми и ирреальными тенями, которыми они были созерцаемы в свете этого (природного) мира.

149. (И вот), после всего сказанного, да не полагает хоть кто-нибудь, пусть даже и на один-единственный момент, что спиритуалист настолько безумен, что будет отрицать существование материального мира! Поскольку материальный мир включает (в себя) всё зримое, слышимое, обоняемое, и ощущаемое посредством вкуса и прикосновения, то, соответственно, ничто подлинно истинное не может быть столь же самоочевидным, как существование всего этого (в чувственных ощущениях). Подтверждать же их (или же - этих чувственных ощущений) существование - это подтверждать, не более, и не менее именно то, что природные объекты есть именно ОБЪЕКТАМИ (чувственного восприятия), или же - именно то, что оные видимы и слышимы, обоняемы, а также и ощущаемы на вкус и прикосновение. И о наличии всего этого, естественно, здесь не может быть никаких вопросов. И сомневаться в этом - это значило бы сомневаться в нашем собственном существовании, как существ (чувствующих и чувственно) ощущающих. Поэтому в существовании (всего) природного, что фактически - то же самое, что и мир материальный, Спиритуалист сомневается отнюдь не менее, нежели Материалист.

Но вот их способы осмысления этого самого (природного) мира, который (в чувственных ощущениях) совершенно одинаков для обоих, отличаются меж собою как день и ночь. Ибо Материалист полагает пространство (реально существующим) за пределами его собственных познаний, и - в основании своём, имеющим (некую такую) материю (как бы обладающую самостоятельным и независимым ни от чего существованием), и - посредством этих воображаемых предметностей, он возводит, (в пределах своего собственного сознания), свой (индивидуальный) МЁРТВЫЙ и (совершенно) ИРРЕАЛЬНЫЙ мир. И этот самый мир он тогда наполняет (некоей такой) Вещью, которую он тогда называет "Богом", и - соорудив всё это (в своём воображении), он падает ниц и поклоняется тому идолу, который он сотворил (в своём собственном сознании).

Спиритуалист же, совсем напротив, соединяет, (в своём сознании), свой мир природный (который у него там существует как совокупность его чувственного восприятия) со светом Жизни, внутри этого своего сознания. И - (хотя) и внутри своего сознания, но, тем не менее, настолько же раздельно от своего сознания, насколько бесконечное (раздельно в качестве своём) с конечным, он тогда созерцает Его (или же Божественную Человечность Господа), как Божественную Любовь (в человеческом образе), дарующую там (или же - в его сознании) рождение всякому доброму побуждению воли его, (в также) и - как Божественную Премудрость, дарующую там рождение всякому священному, или же - возвышенному помышлению, и (затем) - как Божественного Действователя, дарующего рождение, в низшем восприятии его сознания, (чувственно там постигаемым представительностям по соответствиям) пространства и времени, и (в рамках оных) - всей величественности природного мироздания. И тогда-то он, (или же Спиритуалист), и прозирает Его (или же Бога-Творца) как Единую Субстанциональную жизнь всего (сущего в своём сознании), или же как (всеобщее) Бытие (всех) сущностей (в своём сознании), и - как Бесконечное вне пространства, и - Вечное вне времени.