Люблю бродить по старому городу. Так, без всякой цели. Удаётся рассмотреть массу всего, на что не обращаешь внимания, когда бежишь 'по делам'. Редко, очень редко, получается, перемещаться без поставленной обстоятельствами 'задачи'. Сегодня пограничный случай - вроде, как по работе. Но... Где она грань между обогащением материальным и духовным?
В общем, если просто идти проходными дворами с 4-й линии к метро, то по правую руку попадётся букинистический магазинчик в полуподвале. Там можно покопаться в своё удовольствие. Ну, да ладно, в другой раз. Сейчас актуальней соседняя торговая точка, предлагающая 'живое' пиво. Без него к Митричу можно и не соваться. Итак, тёмное 'бархатное'.
- А водочку кое-кто пожадовал, - резюмировал хозяин, разгружая пакет.
- Так я по делу.
- Тогда наливай, - Митрич, не глядя, погрузил руку в шкаф, и появились две старые пузатые кружки, с надписью '0,5 л.'. - Вот! Можно сказать, раритет! Дожили до двадцать первого века. Не погибли от столкновения с какой-нибудь буйной головушкой... обеспечивают привкус ушедшей эпохи!
Кружки, всегда готовые к применению, стукнули донышками о стол и замерли, раскрыв пасти в ожидании пива. Пришлось насытить. Сидевшая в засаде муха спикировала со шкафа.
- Не порти аппетит, Нюра! - прорычал Митрич.
Муха шарахнулась в угол комнаты, врезалась в паутину, отпружинила и в панике метнулась под кровать. На центр ловушки мгновенно выбежал паук. Мне даже послышалось, как щёлкнули челюсти промахнувшегося хищника. Хотя, этим членистоногим щёлкать, кажется, нечем. Или я чего-то... Ладно, проехали.
Суровый хозяин удовлетворённо кивнул.
- Уважает! Страшное дело - женский алкоголизм. Ведь была когда-то бабочкой, а во что превратилась!
- Муха была бабочкой?
Пена поднялась до критического уровня и застыла, раздумывая, падать на стол или вот так красиво ещё немного повисеть. Вынужден был поспешно ликвидировать неустойчивое равновесие.
- Салага ты ещё! В жизни такое бывает... - сквозь дырку в тельняшке Митрич почесал волосатую грудь. - Что там, на свежем воздухе?
- Погода... капризничает, - выдал я исчерпывающую информацию, между длинными глотками. - Мне бы...
- Не гони, - хозяин начал неспешно препарировать воблу, и в каждом его движении чувствовался отточенный годами профессионализм. - Никак не допиликаешь?
- Да, Александр Дмитриевич, финал какой-то плоский...
- Выпучим. Был у меня друг, деревянных дел мастер, малой один к нему подкатил... научи, мол, что к чему. Коля подвёл его к готовой шифоньерке и говорит: Секретов нет. Смотри, если умный, поймёшь, а если дурак, то объяснять бесполезно.
Поучительную историю пришлось проглотить без ответных комментариев. Во всякой методе обучения есть свои... скажем... нюансы. Но, вот превращение бабочки в муху, как следствие алкоголизма... пусть даже женского... С чем-то тут перебор. Пожалуй, с назидательностью в морали.
Митрич причмокнул после завершающего глотка, не спеша встал, тщательно, как хирург, вымыл руки и достал из рундука футляр. Представление начиналось!
Открылась крышка и солнечный луч, случайно найдя, чистое 'пятнышко' на оконном стекле, пощекотал скрипку, мирно дремавшую в уютной бархатной обивке...
Хозяин, торжественно выпрямившись, подошёл к лючку вентиляционного стояка и открыл жестяную заслонку.
- Чакона?
- Да, Александр Дмитриевич, - я поспешно допил пиво и отставил кружку.
Невозможно одновременно поглощать это волшебство и пиво, пусть, даже 'живое'. Что-нибудь не усвоится.
Музыка у некоторых личностей способна вызывать лёгкие галлюцинации: им видятся горы, моря, рощи... ещё могут уловить ветерок, аромат цветов... и прочие материализмы, запаралеленные в их подсознании с определённым набором колебаний звуковой частоты. Сдаётся мне, что большая часть просто пытается интересничать, дабы обозначить свою чувствительность к чему-то там очень-очень... Но, когда Бах заполнил бывшую котельную, я чётко зафиксировал, что закопчённые стены и потолок посветлели. Сетка трещин на штукатурке обрела ритмичность... Нюра с пауком слушали, выпучив глаза, и затаив дыхание... это я тоже чувствовал.
Соседи начали стучать по трубе парового отопления.
- Вот! Есть ещё люди неравнодушные к искусству! - торжественно поднял смычок Митрич и закрыл лючок вентиляции. - Повторить?
- Конечно!
Митрич положил скрипку и начал разливать по второй порции.
- Я не про пиво...
- А, я про него. Выдохнется же, а музыка, она вечна! - хозяин поднял кружку. - Впечатлил? Меня сам Мстислав Леопольдович заслушивался.
- Ростропович?
- Бери выше. Сидвинский! Капитан первого ранка! Командир наш. Шаляпина всегда просил... 'Уймитесь волненья и страсти'... Силища! - Митрич сдул пену до образования 'проталины' и окунул усы в пиво.
Значит, придётся Фёдору Ивановичу подождать. Или нет? Усы вынырнули и зашевелились.
- Раньше ко мне в котельную народ всегда за стаканом обращался. В аренду брали, ну, с оплатой, разумеется, и за тепло, и за душевность... Волшебный существовал напиток - 'Агдам'! Чистота принципов была на первом месте - 'Умрём голодные, но гордые!' И... бац! Другие всплыли. Теперь они - лицо... нации. Или другая какая часть? Но, считают себя лицом! Вроде, всего уже выше макушки, а всё хапают, всё не насытятся никак... Жадность эта от нищенства, которое в них сидит и не уйдёт никогда. По швам будут трещать, а хапать не перестанут. И холуйство это... наружу лезет. Как быстро вы наизнанку все вывернулись!
- Шаляпина бы услышать, - я сделал вид, что не заметил попытки перейти к конфликту.
Душевная нищета новоявленной элиты была любимой раной Митрича. При любом удобном случае он её теребил, посыпал солью и тем тешился. Философия одиночества не приемлет ничего, кроме себя самой. Нужно было развернуть отшельника к позитивной деятельности. К тому же, поиски разумного в метаморфозах социального устройства, его справедливости и т.д., могли привести только к ещё большему непониманию и отторжению всего нового. Начиная с пластиковых стаканчиков, которыми и 'чокнуться' нельзя... и посетителей на нуль свели.
- 'Ноченька', - Митрич опять отправился мыть руки. - Эту вот я сам люблю.
Скрипка легла на плечо.
Ах, ты, ноченька, ночка тёмная,
Ночка тёмная, да ночь осенняя...
Можно ли передать музыку словами? Не знаю. Я всегда к подобным попыткам относился с некоторым недоверием, но музыкой слова... Смычком!
C кем я ноченьку, c кем осеннюю,
С кем дождливую, ой, коротать буду...
Скрипка пела голосом Шаляпина. Всё было понятно и разборчиво. Хлопая недоверчиво глазами, я пытался уличить виртуоза в чревовещании...
Не уличил.
Нет, теоретически можно составить определённый набор колебаний струны, копирующих человеческий голос, но...
Нет ни батюшки, нет ни матушки,
Только есть, ой, есть одна, одна зазнобушка.
Ой, только есть, ой, есть одна зазнобушка,
Да и та со мной, ой, не в любви живёт.
Хорошо, хоть пиво было холодное, и длинный глоток вернул меня в котельную. Александр Дмитриевич замер, наблюдая затухающую вибрацию паутины. Или это паук убежал, чтобы скрыть скупую мужскую слезу?
- Неподражаемо!
- Без тебя знаю. Тут механикой не возьмёшь, - уложив скрипку, Митрич потянулся к пиву.
- Так ведь гениально! Почему не на сцене? Почему здесь?!
Вопросы повисли в воздухе. Повисели немного и предпочли испариться, дабы не отвлекать гения от наслаждения тоненькой полупрозрачной пластиночкой соструганной с хвостика воблы.
Талант. Можно ли научиться таланту? Ну, получаются у виртуоза отдельные моменты изысканнее и ярче... Почему не получается повторить, просто копируя технику? 'Тут механикой не возьмёшь...' Неужели дело в этой трудноуловимой 'духовной' составляющей? Профессионализма мало?
Митрич пододвинул причитающуюся мне половину уже кристаллизовавшейся икры.
- Шёл я как-то... мимо... Исакия, а там, рядом контейнер для мусора. Не бак, а большой такой контейнер-кузов и на нём крупными трафаретными буквами: 'Собственность Исаакиевского собора'. А контейнер для мусора!
- Ну и что?
- Зайдём с другой стороны. Вот Михалков Никита о своём батюшке фильм снял... документальный... к юбилею. И всё выпытывал: А, как женщины? А он говорит: старухи. А почему детей не любишь? А он: они же все состарятся. Так сынок ничего и не понял. Хотя... как тут втолкуешь? Тут можно только почувствовать. Ну, или сделать умное лицо.
Я сделал умное лицо.
Концерт прошёл 'на уровне'. Но... что-то мешало остаться довольным результатом. Какой-то вопрос... У этого вопроса не было чёткой формулировки, он просто заполнял всё сознание и не давал спокойно работать.
Плюнув на репетицию и разругавшись вдрызг с администратором... 'Перед нами поставлена задача...' Чёрт бы побрал эти стандартные задачи с известным ходом решения: улыбнёшься вот этому - получишь 'конфетку', плюнешь на вот этого - получишь 'пирожок' от того, кто раздавал 'кофетки'! Я пошёл к Исакию.
Долго переводил взгляд с контейнера на собор, с собора на контейнер... где-то свербела правильная мыслишка, что нужно мириться с реалиями. Мириться не хотелось, а она всё свербела...
За спиной, на том берегу Невы туристы полировали доступные части 'сВинксов', как величал их Митрич, а в путаных, старых проходных дворах Васильевского острова, в бывшей котельной скучал сам гениальный отшельник... отгородившись обитой ватным одеялом дверью от 'нового' мира.
Нужно чаще навещать старика.
Питер.
Васильевский остров.
2009. Август
С. Васильев
Фото и 'Ноченька' здесь: http://www.chitalnya.ru/work/1604415/