Сорочкин Владислав Вячеславович : другие произведения.

Тени ночи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
   ТЕНИ НОЧИ
  
  
  ...ибо придет Великий День гнева Его, и кто сможет устоять?!
  
  Апокалипсис: Откровения Св. Иоанна 6.17
  
  
  
  
   Приполярный Урал.
   Нагорье Отортен.
   Высота 1079.
   Ночь с 1 на 2 февраля 1959 года.
  
   Туман окутал все вокруг: лес, горы и одиноко стоящую на склоне палатку. Он клубился в воздухе, укрывая не только окружающий мир, погруженный во мрак полярной ночи, но и ... снег под ногами. Ни луны, ни звезд на небе - ничего, никаких ориентиров. Только всепоглощающая тьма и девять до смерти перепуганных людей под брезентовым сводом палатки...
  
  Все какое-то время сидели молча, прислушиваясь к звукам, исходящим снаружи.
  Наконец один поднялся:
  - Мы не можем сидеть здесь вечно. Скоро, очень скоро температура в палатке
  упадет ещё больше и мы тут все просто околеем! - парень старался говорить спокойно и внятно, но его нервы, как и у всех были на пределе, и порою он срывался на крик.
  - Нам нужно ждать спасателей. Они придут... В конце концов - я руководитель
  экспедиции и решаю, что будем делать. Или вы не согласны, Юрий?
  - Ну если ты тут самый главный, то может быть хочешь выйти наружу и взглянуть,
  что там к чему? - Юрий выронил кружку и она, перевернувшись несколько раз, упала не мерзлую землю. Его бил нервный озноб.
  - Пойду, чтоб тебя, пойду! - криком ответил второй. Он схватил лежащий на рюкзаках карабин СКС - 45 и направился к выходу. Одна из девушек бросилась ему на грудь:
  - Не надо, Миша! Нет! Умоляю! Нет!
  Рыдая она упала на колени, и уткнулась лицом в его шубу. Он оттолкнул её, но прежде чем выйти обернулся:
  - Вы правы, я главный и отвечаю за вас. Передатчик не работает, спасательная группа будет тут не ранее, чем через пару недель. Все мы тут к тому времени либо замерзнем, либо... - он не закончил фразы, а лишь добавил:
  - Ну в общем, я пойду...
  Стараясь выглядеть мужественным, руководитель группы трясущимися и вовсе не от холода руками загнал первый патрон в ствол и молча вышел из палатки. Сперва ему показалось, что он попал в какой-то нереальный мир - мир густой и вовсе не полупрозрачный, как положено туману серой мглы. Видимость ограничивалась полутора-двумя метрами и даже луч мощного фонаря был не в состоянии прорезать эту стену мрака. Полное безмолвие и пустота. Он отходил все дальше и дальше от палатки.
  Сколько? Сто, двести метров? Может быть больше?
  Туман сгущался, плотно обступая одинокую фигуру человека. Ничего. Никого.
  Только полярная ночь и пустота вокруг. Хотя нет. Он скорее даже не увидел, а почувствовал на пределе видимости почти незаметное еле уловимое движение. Свет фонаря заметно потускнел. И тут до него дошло:
  - Туман при минус пятнадцати ?... Что за ?... Еще движение. Палец лег на курок карабина. Какое-то колебание воздуха впереди. Человек сделал шаг, потом еще один...
  
   Они сидели, прижавшись друг к другу, стараясь не замерзнуть и не думать о том, что ждет их впереди, там - в темноте ночи. Быстро холодало. Гробовую тишину разорвали два выстрела. Тишина. Еще один, еще и еще... Девять - именно столько патронов в обойме карабина. Прошла минута, две, но больше не стреляли. Такого времени вполне хватило, чтобы перезарядить магазин, но выстрелов не последовало. Опять тишина, звенящая тишина. Ни криков животных в лесу, ни завываний ветра - только безмолвная тьма.
   Нервы людей не в силах были больше переносить томительное ожидание. Двое парней, взяв охотничьи ружья, бросились к выходу и тут их остановил крик. Отчаяние и ужас сплелись в нем воедино. Он поднимался вверх и улетал прочь над погруженной в ночную тьму тайгой...
  
  Гренландское море. 79№ с. ш. 10№ в. д.
  Борт научно-исследовательского
  катамарана "Максим Кропоткин"
  НИИ Океанологии АНСССР
  27 декабря 1986 года.
  17 часов 41 минута.
  Необъятное облако густого тумана, застилающее весь горизонт, приближается медленно и неумолимо. Смеркается.
  - Стоп машина!!!
  ... Какое-то время темная громадина корабля еще продолжает плавно скользить по водной глади, но наконец замирает в свободном дрейфе.
  - Беленков, свяжитесь с майором Дубиным на "Трофимове". Неизвестный объект. Расстояние полторы-две мили. Пусть они про..., - фраза так и осталась неоконченной. Оба - и капитан "Кропоткина", и первый помощник молча уставились на темно-зеленый глиссер с несколькими людьми в форме спецназа на борту, который, отделившись от правого борта сухогруза "Трофимов" и обойдя дрейфующее впереди научно-исследовательское судно, устремился в туман. Там, в глубине, в вечерних сумерках, на пределе видимости оптических приборов, мерно покачиваясь, то появляется, то исчезает едва различимая точка.
  
  Те же координаты.
  Сухогруз "Трофимов" Минморфлота СССР
  27 декабря 1986 года
  18 часов 3 минуты.
  - Они возвращаются, - слова капитана не выражали совершенно никаких чувств. Словно несколько минут не отделяли их от разгадки тайны исчезновения корабля, который они искали последние четыре дня.
  Дубин взглянул на часы и вынул из нагрудного кармана портативную рацию:
  - Очистить нижнюю палубу и подготовиться к принятию катера!
  Люди в камуфляже тут же приступили к исполнению приказов. Для начала они оттеснили собравшуюся толпу матросов вглубь палубы, не позволяя смотреть через перила бортового ограждения туда, где четверо солдат стояли на деревянном помосте, закрепленном к подъемнику в каком-нибудь полуметре над водой. Натужно взвыла бортовая лебедка, а еще через минуту платформа с солдатами оказалась на одном уровне с палубой. По толпе прокатились возгласы ужаса. Помимо людей на помосте было еще два тела. Это были не люди. В них еще осталось что-то отдаленно человеческое, но страшные ожоги по всему телу, перекошенное в невообразимой гримасе лицо и звериный оскал привели в шок даже бывалых спецназовцев.
  - Разойтись по своим местам! Очистить палубу, - властный голос майора звучал откуда-то сверху из мегафона. Внезапно тварь, которая лежала ближе к краю помоста, открыла глаза, изогнулась и через секунду уже оказалась на ногах. Никто из стоящих рядом среагировать не успел. Огонь открыли несколько автоматчиков из оцепления. Получив очередь в грудь, существо конвульсивно съежилось, перевернулось через перила и полетело в воду. Еще пару минут никто не двигался с места. Только потом начавшие выходить из оцепенения солдаты, выполняя приказы и, накрыв второе тело брезентом, поволокли его на глазах у охваченных страхом матросов по направлению к корме.
  
  Сухогруз "Трофимов"
  27 декабря 1986 года.
  20 часов 29 минут.
  - Майор, мы у борта. Мины закреплены на уровне ватерлинии. Ждем приказа на десантирование, - рация замолчала. Дубин еще раз посмотрел в электронный бинокль, но несмотря на всю его мощь из-за тумана и большого расстояния, так и не смог рассмотреть ничего, кроме призрачных очертаний траулера.
  - Держать дистанцию в четыре мили. Свободный дрейф. Если вы мне понадобитесь, капитан, я вас вызову. Исполняйте.
   Капитан повиновался и быстрым шагом направился вниз по трапу.
  - Как думаете, что они там найдут? Таких же, как и те двое несчастных, которых мы два часа назад сняли со шлюпки? Они ведь были людьми, ... раньше, ... так ведь? -из полутьмы рубки показался еще один человек.
  Дубин отложил бинокль.
  - Да ... так.
  - Тогда что с ними, я вас спрашиваю?
  Дубин даже не посмотрел на человека в форме офицера КГБ, сидящего у него за спиной.
  - Говорит главный. Приказ на дисантирование. Действуйте в соответствии с инструкциями. Время пошло, - он отложил рацию и повернулся лицом к КГБешнику.
  Тот опустил голову, чтобы не смотреть в глаза майора. В них было что-то, что вызывало суеверный страх даже у такого законченного атеиста, каким должен быть сотрудник Госбезопасности.
  - Не обижайтесь, майор, за мой тон. Просто я весь на нервах, ну Вы понимаете.
  - Понимаю.
  - Ну так что там.
  - Не видно не зги. Даже прибор ночного видения не спасает... Остается только ждать, когда они закончат осмотр и доложат о результатах.
  Рация ожила.
  - Главный, докладываю. Осмотр палубы окончен. Кругом только трупы. Степень разложения указывает на то, что они пролежали тут несколько недель. По численности обнаружено около половины команды. Приступаем к осмотру внутренних помещений... - Внезапно голос умолк. Тишина.
  - ...Пресвятая Богородица !!! - последние слова захлебнулись в грохоте автоматных очередей.
  Дубин схватил рацию.
  - Это главный, отвечайте...что у вас там?!! Но из рации доносился лишь грохот шквального огня. Стреляли все. Один за другим раздались глухие хлопки подствольных гранатометов.
  - Отходим!!! Все к борту!!! - надрывалась рация. Опять грохот автоматов, только теперь их было гораздо меньше.
  - Все к борту!!! - отчаянный крик заглушил дикий нечеловеческий рев.
  Вакханалия перестрелки продолжалась еще с минуту, затем все стихло, а из рации доносились лишь фоновое шипение. Дубин выронил микрофон и закрыл лицо руками.
  - Принимайте к исполнению директиву одиннадцать.
  - Но майор... у них есть еще семнадцать минут... только потом сработают детонаторы.
  - Директиву одиннадцать. Затопить судно. Немедленно. Это приказ.
  Опустив руки, он вышел из рубки и держась за поручни трапа спустился на палубу. Где-то вдалеке взметнулся в небо столб голубого пламени, а через мгновение на его месте вырос точно такой же только ярко красный, освещая горизонт заревом пожара - это взорвались баки и цистерны с горючим.
  Дубин перегнулся через ограждение и посмотрел на привязанную к борту шлюпку...
  - Вот и все... Дело закрыто.
  Опять рвануло. Очередная вспышка на несколько мгновений осветила тусклым светом едва различимую в полумраке надпись на носу шлюпки "Александр Барков. Мурманск", а затем снова воцарилась тьма...
  
  Часть первая.
  Тени ночи.
  Россия.
  Восточная Сибирь.
  В недалеком будущем.
  Уши у Дена заложило практически сразу. Потом постепенно он стал привыкать к монотонному гулу винтов над головой, но все равно чувствовал себя из рук вон плохо. И поэтому те два часа, что они летели вертолетом из Магадана ему оставалось лишь тупо пялиться в иллюминатор и сверять по карте маршрут. Кругом была необъятная и непроходимая тайга. Сплошной лес, который лишь изредка сменялся руслами рек и голыми склонами скалистых возвышенностей. Последний поселок промелькнул внизу с полчаса назад, а значит смотреть было не на что. Ден нашел его на карте - Сусуман - четыреста километров северо-западнее Магадана, а им необходимо было, повернув на северо-восток, пролететь еще около ста пятидесяти к истоку реки Таскан.
  - Ну как, еще не укачало? - Макс, держась за поручни медленно подошел и повалился рядом на скамейку.
  - Да жив еще, но как подумаю, что столько же трястись назад, так и волосы дыбом становятся...- ответил Ден. Макс с сомнением посмотрел на его гладко бритую голову. Ден же, поймав взгляд, подумал и добавил, - даже те, которых нет...
  - Ладно, не плачьте, - донесся из кабины голос одного из ФСБэшников - почти на месте. Сейчас будем заходить на посадку и поверь моему слову - от того, что вы увидите, лучше вам не станет.
  ...Вертолет приземлился неподалеку от края обрыва. Ден, Макс и десятка полтора солдат, пригибаясь, придерживая шапки и проваливаясь по колено в снег, стали медленно спускаться вниз по склону. При ближайшем рассмотрении Ден понял, что это вовсе не долина, а искусственно вырытый котлован гигантских размеров.
  - Полтора на два километра, - прокричал сзади ФСБэшник сквозь завывание ветра - его рыли заключенные местного лагеря в конце тридцатых... а вот собственно и они - он спрыгнул на лед, которым было покрыто все дно котлована и стал разгребать сапогами тонкий слой снега.
  От этого зрелища Дена бросило в жар, а несколько солдат в ужасе закричали. Подо льдом были видны вмерзшие трупы, одетые в лохмотья. Судя по виду, можно было сказать, что смерть наступила несколько часов назад, хотя прошло почти семьдесят лет.
  - Их тут тысячи, как живые - продолжал экскурсию ФСБэшник, - в тридцать восьмом в лагере произошла вспышка какой-то невиданной до селе болезни. Что именно, установить не смогли. Судя по документам, их всех от греха подальше согнали в вырытый ими же котлован, и взорвав подземный источник залили водой. Ладно, нам нужно на тот берег или склон, как его там, короче к лесу в каменоломни, так что потопали.
  Солдаты, нехотя становились на лед и стараясь ступать так, чтобы не разгребать снег, не глядя под ноги молча шли за командиром. Ден выругался и пристроился сзади.
  
  ...Пока один из солдат делал снимки огромной ледяной могилы, еще десять, используя ломы и лопаты, принесенные с собой, расчищали заваленный проход в каменоломни.
  - Так что там? - Макс махнул рукой в сторону работающих солдат.
  - Пока не знаю, - Ден спрятал карту под куртку и закурил, - Судя по документам Госбезопасности, они тут засыпали трупы заключенных, умерших во время эпидемии. В тридцать восьмом не было завоза продовольствия с Большой земли - вообще никакого. Пища была только для охраны и персонала, а заключенным приходилось довольствоваться чем попало - травой, шишками, мелкими грызунами, птицами, корнями растений, ну и наконец мхом.
  - А где сама колония? - выдавил Макс, переварив услышанное.
  - Километров пять на север.
  - Все готово, как вы и говорили, - беседу прервал ФСБэшник. - Это еще что, в январе весь снег сдувает к кромке леса. Это кладбище можно увидеть с самолета.
  Ден посмотрел на часы. Почти два часа ушло на расчистку узкого прохода, и не смотря на температуру в минус тридцать и ледяной ветер с солдат градом валил пот.
  - Ладно, ладно, хорошо поработали. Теперь инструменты в зубы и бегом к вертолету - не хватало тут еще пневмонию заработать, - скомандовал ФСБэшник, и, обращаясь к Дену и Максу, добавил:
   - А мы, ребятки, пошагали...
  ...В туннеле было холодно и душно. Пыль еще не осела и мощный луч фонаря не проникал дальше двух-трех метров.
  Идти пришлось недолго. Скоро узкий проход плавно перешел в некое подобие пещеры, из которой в разные стороны уходили новые туннели. Ден посветил вниз.
  - Господи Всемогущий!!! - все в ужасе отпрянули назад.
  - Это что люди?! - Макс казался спокойным, но голос его дрожал.
  - Не знаю... Вряд ли... - Ден шарил лучом фонаря по стенам, стараясь осмотреть пещеру, - Их тут несколько десятков и если это последствия оспы, ящура или полиомиелита, как они пишут в документах, то я - Папа Римский. Ну-ка, Макс, доставай в сумке скальпель - возьмешь пробы тканей.
  Макс не двигался с места, ошарашено уставившись на своего шефа:
  - Да пошел ты! Мне плевать, кто это - пришельцы, жертвы экспериментов или переболевшие чем-то люди, но я к этому не прикоснусь... Ты же сам говорил, что в условиях вечной мерзлоты сохраняются спороносные микроорганизмы... Мало ли что.
  Ден выглядел раздраженным:
  - Не плачь - сам все сделаю, закладывай лучше взрывчатку.
  - Вот это другой разговор, - буркнул откуда-то сзади ФСБэшник.
  Макс стал извлекать из спортивной сумки тротиловые шашки и бросать в разные стороны. На их место уложили пакеты с образцами.
  - Все, закончили, - констатировал Ден.
  Маск демонстративно отодвинулся и достал из кармана гранату.
  - Когда я кину - бегом к выходу. У нас будет где-то минута, потом рванет.
  Повторять не пришлось...
  ...Взрыв был глухой, но мощный. Земля под ногами содрогнулась и через секунду сотни тонн породы рухнули вниз, похоронив под собой пещеру и большую часть туннеля. Назад к вертолету шли молча и не спеша. Ден старался не смотреть под ноги, чтобы не видеть искаженных гримасой смерти лиц подо льдом.
   Уже в кабине ФСБэшник растирая окоченевшие руки, обратился к Дену:
  - Не знаю, ребятки кто вас брал в Украинскую Службу Безопасности, но оперативники с вас, мягко говоря, хреновые...Хотя, впрочем, не мне решать...
  Ден кивнул и уставился в иллюминатор. Внизу по-прежнему была бескрайняя тайга. Смеркалось. Он еще раз осмотрел сидящих в кабине и закрыл глаза, слушая гул над головой и искренне радуясь тому, что вертолет уносил его прочь от этого кошмара...
  
  
  
  Харьков.
  Восточная Украина.
  В недалеком будущем.
  
   Она бежала. Она бежала настолько быстро, насколько ей позволяли ее силы и скользкая дорога под ногами. Мокрый снег, переходящий в дождь, неприятно бил в лицо, оседал на одежде, падал на землю и тут же замерзал, превращаясь в ледяные наросты. Небольшие улочки частных домов нескончаемой вереницей лабиринтов уходили вдаль, в темноту. Никого. Лишь ночь, снег, лед под ногами, тьма впереди и смерть за спиной. Она слышит ее приближение, чувствует. И это подгоняет ее, придает силы. До определенного момента ей удавалось держать равновесие, но вдруг, вместо привычной скользкой глади под ногами оказался щебень...
  Уже очнувшись на земле, она, собрав, остаток сил попыталась ползти. Где-то далеко впереди полускрытые в клочьях тумана показались огни многоэтажек - дом, где тепло, уютно и самое главное - безопасно. Огни домов. Такие знакомые и в то же время недостижимо далекие, лежащие за горизонтом, словно в ином измерении...
   Ночную тьму разорвал крик. Приподнявшись на руках, она обернулась, чтобы посмотреть назад - в лицо своей смерти. Однако то, что она увидела, что появилось там, в непроглядной тьме, матерелизовалось из сгустков тумана, оказалось настолько ужасным и нереальным, что времени на понимание его природы и сущности уже не было.
  
  
  Харьков.
  Садовый проезд.
  12 декабря
  20 часов 16 минут.
  
  Они смотрели в упор друг на друга, и Тошу казалось, что глаза Лены светятся в темноте. Молочный лунный свет, льющийся из окна подъезда, окутывал ее лицо мягким и холодным белым сиянием. Она была прекрасна. Тош хотел что-то сказать, нечто очень важное, но выразить это слов не хватало, и он произнес только:
  - Я тебя люблю...
  - Ты мой единственный -, Лена еще крепче прижала его к себе, Тош уткнулся носом ей в шею и блаженно прикрыл глаза.
  Но вместе с рассудком к нему вернулись все те же тоска и горечь. Он чувствовал, что какая-то темная нечеловеческая тоска заползла к нему в сердце. Он боялся, что все это вдруг исчезнет и, не особенно подбирая слова прошептал:
  - Знаешь, когда в жизни происходит что-нибудь прекрасное, всегда страшно - не сон ли это. Я боюсь тебя потерять...
  - Я люблю тебя, милый. Я, правда, очень тебя люблю.
  Тош не верил ей. Он несколько секунд смотрел на нее, но тоска, заполнявшая душу, начала оттаивать от тепла этих нескольких, таких простых фраз.
  
  
  Харьков.
  Улица Краснодарская.
  13 декабря.
  13 часов 58 минут.
  
  
   Серебристый фургон с надписью "Телевидение", микроавтобус и два огромные "Лендровера" с тонированными стеклами загораживали обзор, не позволяя Радову видеть происходящее на участке, ограниченном четырьмя машинами. Тут и там - всюду сновали люди в униформе цвета хаки с автоматами наперевес, разгоняя любопытствующих и не позволяя никому приближаться ближе, чем на двести метров к месту событий. И уж было совершенно очевидно, что им абсолютно не мешает мертвое тело, распластавшееся посреди огороженного участка.
   - Владимир Константинович Радов. Оперуполномоченный городской прокуратуры - , пробурчал он, суя в лицо одному из солдат серьезного вида удостоверение и , изобразив на лице наиболее подкупающую из всех известных ему видов улыбки.
   Обычно все это срабатывало безотказно. Но на этот раз вместо ожидаемого изумления и беспрепятственного пропуска в грудь Радову уперся автоматный ствол.
  Он отступил немного назад.
  - Я - сотрудник прокуратуры, а это мое удостоверение.
  - А это - АК-74М - процедил человек в камуфляже и, презрительно взглянув на собеседника, переместил указательный палец на предохранитель.
  Радов опешил. Такой наглости ему еще не приходилось видеть.
   - Кто вам позволил так со мной обращаться ?!! Чьи приказы вы выполняете ?
  Молчание... Дальнейшие разговоры были заведомо бесцельны. Постояв еще с минуту, Радов направился к машине.
  - Кто бы ни были эти люди, но свернулись они на редкость быстро и слажено, что не всегда наблюдается даже в спецподразделениях МВД. Сразу угадывается специальная, вполне возможно, достаточно длительная подготовка личного состава и рука опытного руководителя - вот он. - Радов отложил диктофон, и сделав еще несколько снимков человека от которого исходили все команды, убрал фотокамеру в сумку.
  За считанные секунды все оборудование, которое Радову так и не удалось толком рассмотреть, было погружено в микроавтобус. -
  - Фургон с надписью на борту - "Телевидение" , микроавтобус "Мазда", стекла тонированы, обозначен, как "Техпомощь", "Роверы" не в счет. Ну-ну. 14.51 - ребята собираются домой. Поедем-ка и мы туда же. День пропал - ничего новенького. Конец связи.
  Радов выключил диктофон и засунул его в карман куртки. Он уже поднес руку к ключу зажигания, когда сквозь опущенное ветровое стекло в салон проникла чья-то рука и похлопала его по плечу. Через мгновение человек нагнулся и его лицо оказалось на уровне проема.
  - Вы даже не представляете с кем и с чем столкнулись. Запомните, господин "уполномоченный", мы - люди серьезные и в игры с вами играть не намерены. Наша деятельность лежит вне приделов вашей компетенции. И впредь постарайтесь не попадаться нам на глаза. Не лезьте не в свое дело...
  Незнакомец говорил тихо и медленно, четко произнося каждое слово. В его голосе не было ни злобы, ни угроз - только предупреждение.
  Радов повернулся, чтобы взглянуть в окно, но там уже никого не было...
  
  
  
  
  Харьков.
  Улица Клочковская.
  13 декабря.
  19 часов 37 минут.
  
  ...Вечер только начинался. Радов мечтательно потянулся в кресле, встал, еще раз проверил, заперта ли дверь, вернулся на место, включил запись и открыл папку.
  Его взору предстало не больше дюжины пожелтевших от времени и пыли, но аккуратно вложенных в скоросшиватель листов:
  
  Комитет Государственной Безопасности
  Союз Советских Социалистических Республик
  891064009100: ЕФ 1901
  
  Копия на предъявление от 08.03.1959
  закрыто 18.01.1960
  передано в архив 22.08.1962
  
  
  Дневник майора Комитета Государственной Безопасности Александра Кузнецова
  (Свердловский филиал)
  
  19.02.1959 - 26.02.1959
  (19 февраля - 26 февраля)
  
  
  Краткие биографические сведения:
  
  
  Страница Љ 2 (два) изъята.
  
  
  
  19 февраля. Вечер.
  
  Сегодня я получил новые инструкции. Вместо обещанного перевода в столицу, поближе к жене и сыну, меня направляют из Свердловска в эту забытую Богом окраину западной Сибири. Нагорье Отортен. Именно там, около трех недель назад, бесследно исчезла партия свердловских туристов - студентов Уральского политехнического института. Связь с ними прервалась 30 января и до сих пор никаких известий. Родственники волнуются. В заданное время на базу они не прибыли. Хотя впрочем я не понимаю, какое к этому отношение имеем мы. Однако мне сообщили, что указания по поводу поисковой экспедиции исходят "С самого верха", а как известно, приказы не обсуждают - их исполняют.
  Выходим завтра на рассвете. Если все пойдет хорошо, и погода не испортится, то на месте будем дней за 5...
  Странная у нас все-таки группа подобралась:
  1) Я.
  2) Еще двое из Госбезопасности (их фамилии я еще не знаю).
  3) Семь солдат местного гарнизона ракетных войск ( с собаками - две овчарки, предположительно натасканные на поиск беглых заключенных).
  4) Три альпиниста - профессионала из Свердловска.
  5) Местный проводник.
  и
  6) Некий Станислав Богомолов
   Он лишь улыбается и рассказывает о радостной жизни в столице и постоянно говорит : "Ну мы с вами сработаемся". Этакий себе обаятельный молодой человек лет тридцати.
   Ладно, что за птица - поживем - увидим. Пора спать.
  
  
  
  20 февраля
  
   День прошел чрезвычайно спокойно. Около 6.00 двинулись в путь. Нам предстоит сделать небольшой крюк, чтобы обойти болота, но на график это, думаю, не повлияет.
  Мы направляемся на северо-восток к подножию горы Хопат-Сяхыл (высота 1079), именно там последний раз был радиоконтакт с пропавшей партией. В это время года метели здесь редкость, поэтому продвигаемся довольно легко и быстро. Впереди пустили собак, однако никаких следов, кроме как медвежьих и волчьих, они не находят.
   Двигаемся молча, похоже, группа подобрана таким образом, что все ее члены видят друг друга впервые. Все больший интерес у меня вызывает Богомолов. Именно он указывает дорогу на карте, а для чего нам нужен проводник я вообще не понимаю. Кто же он все-таки такой - не мешало бы выяснить. (Зачеркнуто).
   Завтра нам предстоит идти через Тайгу, так что скорость резко снизится. Ну ничего - переживем, а в марте домой - в Москву, к родным. Соскучился я, ох как соскучился.
  
  21 февраля
  
   Устали как черти. Снег по колено, бурелом, и конца впереди не видно. Двигаемся в путь около 7.00 и останавливаемся на ночевку около 18. Через каждые три часа пятнадцатиминутные привалы. Покурить, чаю нагреть и снова вперед - в холодное ледяное безмолвие.
   На привалах солдаты напиваются вдрыск, так, что потом еле ноги переставляют. Падают в снег, поднимаются, идут дальше, а на следующем привале снова пьют и запасы дешевого самогона у них, похоже, также безграничны, как и эта унылая заснеженная пустыня.
  
  23 февраля. Вечер.
  
   Почти два дня не писал. Не мог. Снежная пурга нас окончательно вымотала. Мы почти на сутки отстаем от графика. В партии все по-прежнему.
  Солдаты пьют и спят на земле вместе с собаками, чтобы, если занесет, так и не остаться лежать под снегом, пока задохнешься. Собака то умная, почувствует и вовремя отроет и себя и человека.
   Среди альпинистов ходят разговоры о каких-то бумагах, которые все они якобы подписывали перед отъездом из Свердловска. (Зачеркнуто).
   Эта экспедиция (или чем бы она там не была) не нравится мне все больше. (Зачеркнуто).
  
  
  
  
  Позднее.
  
   Теперь я знаю! Знаю, каким образом Богомолов ведет нас к месту. Как он ориентируется в этой безжизненной белой пустоте, которая окружает нас. Я видел! Не могу точно описать этот прибор. Я видел его всего пару секунд. Размером не больше пачки папирос и миниатюрный экран. - Вот все, что рассмотрел. И что это мне дает? Ничего. По-прежнему неизвестно, кто этот Станислав Богомолов и что ему собственно нужно на высоте 1079. (Зачеркнуто).
   Похоже, Богомолов ведет нас с помощью радара, но возможно ли такое? Насколько мне известно, такое сложное устройство ни коим образом не может быть портативным. Ни в свердловском филиале ГБ, ни в Москве я никогда не видел и не слышал о таких приборах. Не знаю с чем я столкнулся, но я это выясню.
  
  Телефон зазвонил.
   Радов поставил диктофон на паузу, снял трубку и тут же положил ее на прежнее место. Подождал с минуту, пока раздался новый звонок, выдернул шнур из розетки и перевернул страницу.
  
   24 февраля. Утро
  
   Случилось ужасное. Не знаю, как еще можно назвать то, что произошло. Меня разбудили крики. Кое-как, открыв глаза, я выбрался из палатки. Яркое солнце в сочетании с ослепительной белизной чистого снега резало взор. Все семеро солдат стояли, выстроившись в шеренгу, с автоматами наперевес. Из тайги прямо на них, держась друг за друга, брели четыре фигуры. Они подошли ближе и не в силах больше держаться на ногах рухнули в снег. Заросшие, с ввалившимися скулами, закутанные в какие-то лохмотья, но более всего поражали их руки и лица - темно-коричневого оттенка со следами сильнейшего обморожения. Двое из них пытались что-то сказать, однако языки, похоже атрофировались от холода, а руки безвольно свисали вдоль туловища. И тут раздался голос. Спокойный и повелительный. Я не видел его, но сразу же узнал Богомолова. Он отдал солдатам приказ, и через секунду тишину приполярного утра разрезал треск автоматных очередей. Они стреляли до тех пор, пока не опустели магазины.
  Три трупа на окровавленном снегу. У четвертого еще хватило сил повернуться и пытаться бежать. За ним тут же спустили собак. Собаки вернулись спустя менее получаса, а по их радостному лаю и окровавленным мордам можно было без труда догадаться о судьбе несчастного.
  Не знаю почему, но мне вдруг стало жалко этого человека, хотя по роду службы я должен бороться с такими вот врагами Советского государства. Не знаю. Может быть, во мне заговорили остатки того человеческого, что еще могло сохраниться в сотруднике КГБ. Просто я представил, ведь бедняга был еще жив, когда собаки - лучшие друзья человека - рвали его плоть на части...
  У меня был серьезный разговор с Богомоловым. Я обвинил его в превышении полномочий и самоуправстве, потребовал объяснений. Он лишь улыбается и говорит о своей "миссии" и долге перед Родиной. Никакой информации от него я не получил. По крайней мере теперь стало известно, кому подчиняются солдаты, и кто действительно руководит нашей экспедицией.
  Позднее я говорил с проводником. Он казался бывшим сотрудником милиции. Зовут его Иван Коротырев, очень хороший и разговорчивый мужик.
  Мои догадки подтвердились. Пару месяцев назад в одной из местной исправительно-трудовой колонии вспыхнул бунт. Около пяти тысяч заключенных бежали в тайгу, по пути освобождая другие колонии. Прибыли войска, авиация. Одни сдались, других уничтожили ракетными ударами с воздуха, а третьи скрылись в лесах, замерзая и умирая от голода.
  Когда же двинулись в путь, Богомолов извинился за "утренний инцидент" и расспрашивал, были ли в этих краях за последние несколько лет случаи подобного исчезновения туристических партий. Ведет он себя по отношению к другим крайне миролюбиво, но я уверен, что за этой лаской дружелюбия скрывается совершенно другой человек - жесткий, безжалостный, умный, расчетливый, каким и должен быть настоящий сотрудник спецслужб. (Зачеркнуто).
  
  25 февраля.
  
  Раньше я только подозревал, теперь же уверен. Пока я сплю, кто-то копается в моих вещах, просматривает записи в этом блокноте.
  Я рад, что все время вел дневник, он поможет мне проанализировать события, когда наша миссия закончится. С этого момента, когда я знаю, что кому-то чрезвычайно интересны мои заметки, вести дневник становится небезопасно, но я не отступлю и буду также тщательно записывать все основные события и мои личные наблюдения. (Весь абзац зачеркнут).
  Позднее.
  Собаки стали намертво. Били, пинали, скормили эти гадам восемь банок китайской тушенки и почти половину оставшихся запасов хлеба. Результат нулевой. Ложатся в снег, опускают морды и жалобно скулят. Коротырев говорит, что часто, когда собаки убивают человека, они впадают в уныние, иногда даже сдыхают. Так это или нет - теперь уже не имеет значение. Оставляем их здесь, вместе с проводником, альпинистами, двумя солдатами. Так решил Богомолов!
  Нам осталось самое большее - день пути. Если все будет гладко, то завтра до полудня думаем добраться до места. Люди нервничают - все устали и я в том числе, но конец уже близко.
  
  
  26 февраля. Утро.
  Вышли из леса к подножию горы. Солнце только встает и видимость пока еще оставляет желать лучшего. Богомолов постоянно подгоняет своих людей и теперь уже открыто пользуется прибором.
  Последний привал перед самым трудным этапом пути.
  Как жаль, что этот дневник придется уничтожить. Опасная манера вести дневниковые записи. Но я с детства особенно доверял слову, перенесенному на бумагу. И мои успехи на работе объясняются отчасти этим. При первой же возможности я фиксирую в блокноте события, версии, идеи, просто впечатления и обрывки мыслей. Это помогает думать, анализировать, делать прогнозы. Но это же порождает все больше вопросов. Сколько уже таких блокнотов я уже сжег?! А с этим расстаться будет труднее всего. Нынешнее дело - самое загадочное в моей жизни...
  Спирт кончился еще сутки назад, так что солдаты впервые за несколько дней трезвы как стеклышко. Привал окончен - все уже на ногах. В нескольких часах пути отсюда меня ждут ответы на мои вопросы, по крайней мере, мне хочется надеяться на это.
  Позднее.
  Боже!
   Теперь мы знаем! Хотя лучше бы нам этого не знать и не видеть!
   У меня не находится слов, чтобы описать то смятение и ужас, которые охватили людей. Теперь мы знаем!
   Два трупа нашли сразу же - совсем недалеко на склоне горы. Еще три - чуть позже. Они лежали присыпанные снегом метрах в трехстах восточнее палатки. Просто удивительно, что до них не добрались звери. Все тела шоколадного цвета, скрюченные конечности, выпученные глаза и невообразимая гримаса ужаса на лицах. На них просто невозможно смотреть.
  Богомолов утверждает, что кожа, возможно, была не обморожена, а обожжена. Я не верю ему, хотя рядом с одним телом мы нашли карабин. Весь его корпус был покрыт пеплом, обойма пуста, а на утоптанном и слегка присыпанном снегу девять стрелянных гильз. Один из солдат, если не ошибаюсь, младший лейтенант, говорит, что так не бывает. Человек, которому принадлежала винтовка, стрелял во все стороны без разбора, пока не закончились патроны. Больше никаких других следов борьбы мы не обнаружили.
  Я осмотрел тела, но уверенно назвать причину смерти затрудняюсь. Точно одно - на лицо следы обильного внутреннего кровоизлияния - замерзшая кровь на губах, ноздрях, глазных яблоках и ушах. Похоже все они погибли от одного и того же. (Зачеркнуто).
   Двое сотрудников ГБ, с которыми я так и не познакомился, обошли все в радиусе пятисот метров, но не нашли ни оставшихся четверых туристов, ни каких-либо следов, кроме как принадлежавших погибшим. Богомолов вызвал помощь и последние полчаса составляет рапорт. У одного из солдат истерика, остальные в каком-то ступоре, что же касается моих коллег, то оба они уже наверняка успели пожалеть о плотном завтраке накануне. Нам удалось выяснить, что мы обнаружили тела пятерых членов экспедиции - Дятлова, Слободина, Колмогоровой, Дорошенка и Кривонищенка. Что же касается еще четверых - Золоторева, Полеватовой, Дубининой и Тибо-Бриньоля, то их трупы пока еще не нашли. Вот написал это, а у самого мороз по коже. Не знаю, почему, но я точно уверен, что это будут именно ТРУПЫ.
   Я многое видел. Прошел войну от начала до конца. Видел смерть, кровь и все, чего можно было насмотреться в те годы, но такого...
   Богомолов по-прежнему отказывается отвечать на мои вопросы. Он даже пытался скрыть от меня дневник погибших, который мы обнаружили в палатке, но я настоял на своем, потому, что во-первых, тоже сотрудник безопасности, а во-вторых , все же формальный руководитель экспедиции.
   Не буду комментировать то, что сейчас напишу. Не хочу ! Да и просто не в силах.
  
  Страница Љ 9 (девять) изъята.
  
  Страница Љ 10 (десять) изъята.
  
  Страница Љ 11 (одиннадцать) изъята.
  
   Итак, судя из дневника Золотарева - все МЕРТВЫ !Он оставался в живых дольше всех и смог написать эти строки.
   Мне трудно поверить в ЭТО, скорее я склонен рассматривать этот дневник, как бред сошедшего с ума человека.
   Но как бы то ни было, иных рациональных объяснений случившемуся я не нахожу. Что же все-таки могло заставить этих людей разрезать палатку, бросить все и раздетыми бежать по морозу неизвестно куда ?
   Пришел Богомолов.
   Он сказал мне, что я должен немедленно прекратить вести записи и отдать ему этот блокнот.
   Он ушел ни с чем. Блокнот я ему не отдал ! Безумно хочется спать - не знаю - смогу ли? Завтра на рассвете продолжим поиски остальных...
  
  1 марта. Вечер.
  Через пару часов буду в Москве. За последние двое суток произошли два существенных события:
  1) Меня вызывают в Москву. Кто-то очень высоко "наверху" хочет со мной срочно и основательно поговорить. (Зачеркнуто).
  О чем пойдет речь я догадываюсь.
  2) Специальным приказом от 02.03.1959 я - Александр Кузнецов, майор КГБ повышен в звании до полковника и как сказали - "со всем из этого вытекающим". (Зачеркнуто).
  Ну как? Неплохо звучит: "полковник Кузнецов"?
  Ладно, как приеду, устроюсь - обо всем напишу.
  Всего страниц 12 (двенадцать).
  Полный перечень изъятых страниц: 2 (два), 9 (девять), 10 (десять), 11 (одиннадцать).
  Копия от 01.10.1962.
  
  Радов перевернул последнюю страницу и обнаружил сложенный в двое лист нелинованной бумаги, на котором мелким каллиграфическим почерком обычной шариковой ручкой было выведено: "Этот дневник - единственное сохранившееся документальное свидетельство истории с погибшими туристами на высоте 1079. Тела оставшихся четверых обнаружили только в конце мая, когда сошел снег. К тому времени они практически разложились. Впрочем ни один из девяти трупов родственникам не выдали!!! А дело быстро замяли. Случаев, подобных этому за последние пятьдесят лет только в бывшем Союзе насчитываются сотни, если не тысячи.
  Мне стоило огромных усилий добыть всю эту информацию.
  Надеюсь, вы оцените это.
  Последняя фраза была обведена маркером и сразу же бросалась в глаза.
  
  Харьков.
  Садовый проезд
  13 декабря.
  22 часов 31 минута.
  
  
  Тошу было плохо. Плохо настолько, насколько вообще может быть плохо человеку в его возрасте, когда еще не ощущаешь тяжести навалившихся и подчас неразрешимых проблем и не чувствуешь, что жизнь, которую успел прожить прожита зря.
  Он не стеснялся слез и когда больше не мог сдерживать внутри накопившееся душевное напряжение, закрывался у себя в комнате и давал волю эмоциям.
  Тревога, разбитость, тоска, чувство безысходности и какое-то неясное, уловимое лишь на уровне инстинктов переживание, за последние недели измотали его.
  Ему не хотелось жить, - вообще ничего не хотелось. Некоторые, пребывая в таком состоянии пытались уйти из этого мира, но не Тош. Несколько лет назад, будучи, как и сейчас одиноким, ранимым и впечатлительным мальчишкой он, возможно, и решился бы на подобный шаг, но не теперь, когда Тош скорее чувствовал, нежели знал, что его предназначение в этой жизни еще не выполнено, и судьба хранила его и обеспечивала все эти годы более-менее сносное существование для какой-то определенной цели. Цели его жизни, которую ему предстояло достигнуть, предназначение, которое необходимо было исполнить. И смерть он должен был принять не от передозировки наркотиков, под колесами машины или в пьяной молодежной поножовщине. Судьба хранила его, даже слишком часто. Он уверовал в нее. И точно знал, что петля на шее или вскрытые вены из-за разрыва с девчонкой, к которой он пусть даже совершенно искренне привязался, не для него. Его смерть будет другой - она еще впереди...
  
  
  Харьков.
  Улица Блюхера.
  13 декабря.
  23 часов 18 минут.
  
  - Тебе действительно необходимо сейчас идти? Ну ... я хочу сказать, что на улице ночь, все спят. Неужели в этой охранной фирме не могут сегодня обойтись без тебя? - девушка с надеждой уставилась на Дена.
  За несколько минут до этого их, крепко спящих, разбудил пронзительный сигнал пейджера.
  Денис Краснопольский, или просто Ден - руководитель мобильной группы, прекрасно знал, что означает код 5-2-5, поступающий среди ночи - "опять где-то совершено нападение, они опять нападают, словно играя с нами, словно пытаясь доказать, что мы слабее и беззащитнее их".
   Его размышления прервал голос.
  Оля откинула с лица волосы и посмотрела на своего будущего мужа. По крайней мере ей очень хотелось верить, что он им когда-нибудь станет.
  - Тогда хотя бы расскажи, в чем состоит ваша работа. Работа, которая делает нас с тобой параноиками. Я уже сейчас начинаю бояться, что посреди ночи опять раздастся этот ужасный писк, и ты снова уедешь неизвестно куда и зачем, оставишь меня одну в холодной квартире, вместо того, чтоб... А может тебя нет дома?!
  - Нет, - Ден уже застегивал рубашку.
  - Ну представь, что ты напился и просто не слышал сигнала.
  - Да нет же, нет! У них есть твой адрес. Через несколько минут сюда прибудет машина. Это одно из правил.
  И словно в подтверждение слов Дена, из-за окон донесся едва различимый гул двигателя.
  - Не могу так больше! Тебе на меня плевать! Тебе на нас обоих плевать! Не хочу. Не могу! - Оля зарылась лицом в подушку и, как показалось ему, зарыдала.
  - Ты ничего не знаешь. Я должен идти.
  Главный мобильной группы не оборачиваясь вышел из квартиры.
  "Главный подлец мобильной группы", - поправил себя Ден. Угрызения совести и чувство вины перед человеком, которого он любил, не давали ему сосредоточиться.
  К ночи подморозило, и холодный ветер, в котором чувствовалось приближение зимы, ворвался в подъезд. Огромный джип стоял невдалеке, дожидаясь своего последнего пассажира. Тусклый свет уличных фонарей отражался от его темной и гладкой поверхности и исчезал в темноте.
  Вся группа была уже в сборе.
  - Ваш лимузин подан, сэр! - в салоне зажглось освещение, и дверь рядом с водителем приглашающе распахнулась.
  - Премилостиво благодарен! - Ден улыбнулся и медленно поплелся к машине.
  Двигатель натужно взревел и джип сорвался с места, рассекая лучами фар ночную тьму. Широкие колеса с грубым протектором без особых усилий гребли мерзлую слякоть, отбрасывая ее далеко назад.
  Ночь только начиналась. Машина миновала Белгородское шоссе и свернула на улицу Проскуры, где уже совсем недалеко светились яркими огнями немногочисленные окна пятиэтажек.
  Город спал. А где-то посреди его темных безлюдных улиц уже в который раз мчался автомобиль. Для сидящих в нем людей ночной сон стал чем-то вроде мифа, непозволительной роскоши или несбыточной мечты, и никто из них не знал, что на этот раз уготовила им ночь.
  Ден приоткрыл ветровое стекло. Свежий холодный воздух ворвался в салон, приятно обдувая лицо, он уносил прочь все тревоги и невзгоды, далеко-далеко. Печаль постепенно оставляла Дена, на ее место приходило иное чувство. Чувство полного спокойствия и удовлетворения. Он обвел взглядом сидящих в машине. При голубом мерцании мониторов их лица выглядели, как каменные изваяния. "Они не только устали. Они напуганы. Страх перед неизвестностью, перед тем, что невозможно увидеть, почувствовать, понять и осмыслить известными методами все более давил на психику. Они боятся! Какая разница - чего. Природа страха одинакова - различны лишь формы ее проявления. Но в любом случае именно страх уничтожает человеческую волю, парализует мозг, не дает возможности действовать. Ден вздохнул и перевел взгляд на полосу асфальта, мелькающую впереди в ярком свете фар - это успокаивало его. Работа только начиналась. Впереди была еще целая ночь...
  
  Харьков.
  Улица Проскуры.
  14 декабря.
  0 часов 11 минут.
  Мобильная группа прибыла на место задолго до появления своего руководителя. Никто не суетился, но и в то же время не слонялся без дела. Просто каждый знал и четко исполнял возложенные на него обязанности.
  Тишину ночи наполняли различные звуки: щелчки затворов фотокамер, хруст неутоптанного снега, нервный полушепот куривших в стороне людей и прерывистый треск дозиметра. Ден миновал машины оцепления и приблизился к микроавтобусу.
  - Салют вновь прибывшим! Ты выглядишь так, как я себя чувствую. - Комплимент исходил из глубины кузова.
  - Где-то я уже слышал нечто подобное. - огрызнулся Ден.
  - Да ты не стесняйся, залазь внутрь, а то на улице холодно. Рассказывай. Что такой невеселый? Опять со своей поцапался? - снова донеслось из машины.
  В микроавтобусе было тепло и даже немного душно, а аппаратура занимавшая большую часть свободного пространства, не позволяла даже развернуться. Но главное - там было абсолютно темно. Ден последовал приглашению:
  - Да ну, все бабы одинаковые. Сами не знают чего они хотят.
  - Так известно, чего хотят - сытой обеспеченной жизни хотят, детей, удовольствий, и чтоб все было, как они решили, а если нет, то у них сразу же развивается, как это называет наш научный сектор - маниакально депрессивный психоз. - разъяснил собеседник.
  - Ну почему?- Несмотря на духоту, Ден все-таки закурил.- Некоторым еще нужна любовь, впечатления и осмысленность жизни, но, к сожалению, таких меньшинство.
  - Твоей-то чего надо, чего не хватает? - не унимался голос из темноты.
  - Да не может она никак смириться с тем, что я пропадаю неизвестно где целыми днями, а порой и неделями, а когда выпадает свободная ночь, то и тут обязательно все пойдет боком. - Ден сплюнул.
  Собеседник выдержал паузу:
  - Ты ее успокой, пообещай жениться и объясни, что на базаре три штуки зеленых в месяц не платят, а за жизнь по-людски нужно платить - жертвовать чем-то.
  - Два года, - выдохнул Ден, - уже два года. За это время я постарел, как минимум, лет на пять, если не на все десять.
  - Устал? Замучили тебя, правильно? - голос продолжал донимать вопросами.
  - Сам я замучался, мне все это вот уже где сидит, - Ден сделал многозначительный знак рукой, - от лжи я устал, от постоянной, всесторонней и беспросветной лжи. Когда меня вербовали, то объяснили, что я получу нечто такое, ну в общем это самое полностью изменит мою жизнь и представление о мире, я получу знание, смогу реализовать свои мечты и амбиции, а кроме того, хорошенько заработаю. А что в итоге? Все мои мечты и амбиции задавили вот теми шипастыми колесами, - он указал в сторону "Джипов", - раздавили и поехали дальше. И вот теперь еще хотят из меня душу вынуть, превратить в обычное полено, заставить спокойно воспринимать происходящее вокруг. Дескать смотри - это труп, и он далеко не первый и уж точно не последний, смотри и привыкай - теперь это в порядке вещей. Да никогда я к этому не привыкну и не смирюсь. И ни один нормальный человек не привыкнет! Это, что касается моих мечтаний и амбиций. Реализовать мне их не дали, а вот что касается взглядов на жизнь, то они действительно порядком изменились и причем далеко не в лучшую сторону.
  - Правильно. Но до тебя это доходит только сейчас, а я все понял еще лет пятнадцать назад. Кстати, друг мой, а как же то знание, которое вы получили?- поинтересовался собеседник.
  - Знание! Да зачем же мне такое знание, от которого нормальный человек надолго бы в психушке прописался. - Возмутился Ден- А попробуй что-нибудь не так ляпнуть и все - был такой и нет такого. И вообще, Борис, я тебя вот о чем спросить хочу...
  - Валяй.
  - Ты ведь зачем-то сюда приперся посреди ночи. Не для того же ты вылез из теплой постели, чтобы выслушивать мои исповеди или смотреть, как я поплачусь тебе в желетку? - Ден затушил сигарету.
  - Верно. Не для того. - протянул Борис Дубин.
  Ден скорее ощутил, нежели увидел, как его собеседник вдруг резко дернулся. Через секунду он включил освещение, и кузов микроавтобуса залил мягкий ровный свет.
   Ден посмотрел на сидящего рядом с ним человека - совершенно правильный овал лица, тонкая линия губ, небольшой нос с горбинкой, большие зеленые глаза и длинные, до плеч, абсолютно белые, как у альбиносов, вьющиеся волосы.
  - Породистое у тебя лицо. Я вспомнил, где видел раньше такие - еще ребенком, в Москве, в Третьяковке, на выставке фамильных портретов русской аристократии, - Ден засмеялся.
  - Хватит! - Дубин откинул с лица волосы и невидящим взглядом уставился в пространство.
  Ден взглянул ему в глаза и оболмлел - он увидел в этих глазах превосходство и от этого взгляда у него все похолодело внутри.
  Дубин встряхнул головой:
  - К делу, господин Краснопольский.Сигнал поступил одновременно в двадцять три часа семь минут в скорую и по "02".Первые прибыли через двадцать одну минуту - на восемь минут позже нас. Твои люди их сразу же изолировали - до выяснения обстоятельств. У нас есть двое мужчин тридцати двух и тридцати пяти лет. Один убит, второй - в сильнейшем шоке.
  - Как его убили?- без особого интузиазма поинтересовался Ден.
  - Стандартный сценарий - констатировал Дубин - обильное внутрение кровоизлияние, разрыв коронарных сосудов, инсульт. Хорошо хоть документы были при них - не будет проблем с идентификацией. Ты спросишь о втором ? На вопросы не отвечает и толком ничего рассказать не может. Хотя, впрочем, тебе будет интересно - в бреду он утверждает, что его друга убили... - голос дрогнул - ... тени.
  
  
  Харьков.
  Станция метрополитена
  "Спортивная"
  14 декабря.
  7 часов 24 минуты
   Алый диск солнца, неестественно большой для здешних широт, медленно поднимался над горизонтом. Окончательно разгоняя предрассветные сумерки, очередной день все больше утверждался в своих правах. Такой же безликий, как все предыдущие и последующие.
   Первый, по-настоящему зимний, снег постепенно закрывал белой пушистой простыней всю серость и убогость начала 21 века. И не оставалось больше ничего, кроме чистого бесцветного пространства. Снег стирал с лица земли все: грязь, лужи, словно предоставляя последний шанс начать жизнь сначала, реализовать свои надежды и мечты. Он стирал все, кроме человеческих грехов.
   Неприметный человек в кожаной утепленной куртке уверенным шагом подошел к турникету и опустил жетон. Затем также уверенно направился вниз по лестнице на платформу. Рука еще раз нащупала в кармане гладкую продолговатую сферу. Убедившись, что она на месте, человек шагнул к остановившемуся составу. Двери закрылись и поезд устремился во мрак туннеля...Легкое движение рукой и гладкий предмет незаметно проскользнул в сумку зазевавшегося пассажира...
  - Станция "Проспект Гагарина" - прорычал динамик в спину вываливающейся из дверей толпе.
  Человек в куртке медленно поднялся по ступеням перехода, дыхнул на начавшие коченеть руки, достал мобильник, практически не глядя, набрал номер и, срывающимся голосом, произнес :
  - Борис...я не знаю...я не мог...они приказали мне...
  ....Взрыва не было. Лишь электромагнитная волна, сильной дрожью прошедшая по телам людей. Вся электроника, от наручных часов и мобильных телефонов до системы управления составом мгновенно перестала существовать.
  До конца туннеля оставалось не более пары сотен метров. Приборная панель не подавала ни малейшего признака жизни.
  С диким криком машинист метался от кнопки к кнопке, от рычага к рычагу, но тщетность его усилий была очевидна. Наконец, сорвав пломбу, он изо всех сил повернул колесо экстренного останова.
  Высекая столбы искр, поезд, практически не снижая скорости, продолжил движение. Что-то хрустнуло, и колесо, являвшееся последней надеждой, теперь свободно вращалось в обе стороны.
   Вряд ли кто-то понял, что произошло в тот момент, когда вылетевший из туннеля на "Советскую" со скоростью более 80 километров в час состав налетел на другой, стоящий тут же. Стена огня вихрем пронеслась во все стороны, сминая металл, круша и сжигая все, что попадалось на ее пути. Переход между двумя станциями обрушился в считанные секунды, увлекая за собой в огненный ад всех, кто оказался там в этот момент. На какое-то время огонь стих. Отовсюду были слышны стоны и крики, грохот обвалившейся земли и медленно но неумолимо оседающих балок. А потом земля разверзлась, похоронив под многометровым слоем остатки станции. Внизу огонь перетекал от одной полости к другой, уничтожая все, что было подвластно его стихии...
  Харьков.
  Пересечение улиц
   Петровского и Артема
  14 декабря.
  8 часов 6 минут.
  Тош перевернул пожелтевший листок и прочитал выбитый печатной машиной контрольный вопрос: "Конец света в религиях мира".
  - Занятно... - он на секунду закрыл глаза, вдохнул, собираясь с мыслями, и как мог аккуратно стал выводить: "Христианство - апокалипсис - конец мира и начало армагедона - последней и решающей битвы добра со злом. В откровениях святого Иоанна говорится о третьей Мировой войне и последующих за ней бедствиях. Война развернется в воздухе, на воде и а суше, а затем, как кульминация - семь ангелов выльют на землю чаши гнева Божьего, положив конец царству Тьмы. Первая чаша вызовет страшное заболевание среди людей и большинство из них погибнет и убьет других, вторая и третья чаши уничтожат жизнь в морях и реках, четвертая - прольется огнем с небес и сожжет все на своем пути и так далее. Затем начнется Армагедон...и ... земля снова станет раем...
  Тош еще раз перечитал написанное и удовлетворившись пририсовал в конце многоточие. Сзади его уже колотили по плечам, уговаривая помочь с написанием контрольной. Особенно настырный как всегда была староста:
  - Антончик, взгляни - первый храм в иудаизме... - в принципе он ничего не имел против нее, а одно время даже подумывал закрутить с ней что-нибудь, но затем решил, что уж больно затасканный у нее вид. Его всегда больше привлекали малолетки своей свежестью и чистотой, а иногда и наивностью.
  - Держи... - Тош достал из-под парты книгу и развернув на нужной странице, передал назад.
  
  
  Харьков.
  Улица Блюхера.
  14 декабря.
  9 часов 16 минут.
   Ден снова просыпался от кошмаров...
   Немного отдышавшись, он засунул руку под кровать и извлек оттуда причину столь раннего пробуждения.
   Будильник надрывался уже несколько минут, а часовая стрелка указывала на промежуток между девятью и половиной десятого.
   Через несколько минут Ден с парой бутербродов и чашкой крепкого чая устроился перед телевизором. Впрочем поесть ему в это утро так и не удалось. Аппетит пропал еще до того, как он успел притронуться к еде.
   На экране было видно то, что осталось от центра города. Вздыбленная мостовая, полуобрушившиеся здания и огромный провал, огороженный пожарными машинами и каретами скорой помощи.
   Телефонная трель вывела его из оцепенения. Ден снял трубку только на пятом звонке.
  - ... два состава, минимум семь с половиной сотен погибших по самым предварительным подсчетам, - только и сумел выговорить он.
  
  Харьков.
  Пересечение улиц
   Петровского и Артема.
  14 декабря.
  9 часов 30 минут.
   Прицельная планка была уже на уровне мишени. Еще несколько миллиметров. Теперь влево...
  - Расчет, огонь!!!
  Неясная, еле уловимая тень, какое-то напряжение в воздухе отделилось от дальней стены.
  - Огонь!!!
  И тут стало все очевидно. Легко и понятно. Почему нужно стрелять в этот дырявый листок бумаги?! Зачем? Неужели это и есть учебные стрельбы? Но ведь бумага - она не живая! Из нее не течет кровь. Она не падает и не умирает, и тебе неизвестно, выполнил ты задание или нет. Убил или еще нет!
  - ... Вы что оглохли?!! Огонь!!!
  Он приподнялся и, развернувшись, сел на топчан. Пальцы побелели, сжимая винтовку. Приклад до боли уперся в грудь.
  - Есть, товарищ подполковник...
  Грохот выстрела оглушающим эхом прокатился по узкому коридору. Через несколько секунд последовал еще один...
  
  Харьков.
  Пересечение улиц
  Петровского и Артема
  14 декабря.
  9 часов 55 минут
  
  Ден выскочил из микроавтобуса еще до того, как тот успел остановиться. Его первый и единственный заместитель Макс лишь удивленно пожал плечами и, заглушив двигатель, покинул салон.
  - Боря! - Ден уже поднял руку, собираясь выразить свою радость ударом по плечу, но наткнувшись на мрачный взгляд руководителя, не решился:
  - Как жизнь? Как голова - не болит? Ладно, пойду переоденусь и поведу людей.
  - Жизнерадостный дебил. Хоть бы при посторонних какую-нибудь субординацию соблюдал, - Борис смерил Дена оценивающим взглядом.- Каких людей?
  - Ну как? Здание ж захватили. Есть жертвы. Кстати, а почему вызвали нас, а не "Беркут"? - притворно удивился Ден.
  - Никто нас не вызывал. Просто из компетентных источников сообщили, что это дело по нашему профилю. А Максу в следующий раз рот заклею, чтоб не болтал. Ведь по правилам я должен ввести тебя в курс, а не он. - возмущался Дубин
  - Так я пойду? - Ден двинулся к соседней машине.
  - Штурмовать будем через двадцать минут. Схема стандартная. Только в этот раз людей поведу я. - отрезал Дубин.
  - А я? - не понял Ден.
  - А ты с Максом ...Жилет надень. Там несколько студентов-психов расстреляли военрука и захватили полколледжа в заложники. У них четыре ТОЗ-8. Теперь вали!
  Харьков.
  Пересечение улиц
  Петровского и Артема
  14 декабря.
  10 часов 14 минут
  
  ...На улице и возле прилегающих зданий было на редкость безлюдно. Милицейские кордоны, перегородившие улицу с обоих сторон, полностью справлялись со своими обязанностями.
  - Мы у дверей, - Ден поправил микрофон в шлеме, ожидая ответа.
  - Очень рад за вас, а мы уже вошли. Это у них точно черный ход, в прямом смысле, со всей вытекающей из этого выражения грязью. - донеслось из динамика. - теперь вверх по лестнице. Третий этаж налево, до окна. Понял?
  - Понял Борис! - отозвался Ден.
  - Тамбовский волк тебе Борис! Заткни пасть в эфире. - выругались в ответ.
  - Я просто хотел спросить...Мы их как?... Кончать будем или живьем попробуем? - Ден ухмыльнулся.
  - Посмотрим на их поведение... Тьфу ты! По обстоятельствам. Все, чтоб через пять минут были на этаже. Отбой. - динамик затих.
  Макс вопросительно уставился на руководителя мобильной группы:
  - Что сказали?
  - Ничего. На третий этаж топать... - рявкнул Ден и, прижимаясь к стене, зашагал по лестнице...
  
  
  ... Макс полулежал, всматриваясь в экран установленного на треноге агрегата. Он изо всех сил старался не смотреть на лежащие рядом тела в разорванной одежде. Это получалось у него с большим трудом.
  - Что видно ?- наклонился к нему Ден.
  - Четверо там. Один занят. Трое в центре комнаты.
  Ладно Мася, врубай по команде - Ден кивнул и щелкнул тумблером лазерного прицела.
  Макс прошелся пальцами по панели управления установкой.
  Сперва возле двери появилось едва заметное колебание воздуха. Затем оно медленно переместилось внутрь аудитории. По ушам больно резануло инфразвуком... И через несколько секунд все было кончено.
  Ден, Борис и еще трое ворвались внутрь. Прямо перед ними на полу содрогалось в конвульсиях и истекало кровью уже мертвое тело.
  Еще два трупа, прижатых друг к другу, распластались на столе возле окна. Один из них принадлежал девушке лет семнадцати - последней жертве резни. Двое оставшихся в живых нападавших стояли на коленях, обхватив головы руками.
  При виде ворвавшихся вооруженных людей один упал на пол, а второй наоборот бросился на штурмовиков.
  Недолго думая, Ден сшиб его с ног ударом в грудь и, не дожидаясь пока тот поднимется, нажал на спуск пистолета. Тело содрогнулось, но произошло невероятное - человек все же поднялся и, медленно переставляя ноги, двинулся на Дена.
  - Ну ты достал!
  Пистолет слегка дрогнул в руке и через мгновение пуля вошла в правую часть шеи. Человек сделал пару шагов, прежде чем повалиться навзничь.
  - Вот так бы и сразу! - Ден покрутил в руках пистолет, а затем от греха подальше выстрелили последний раз...
  ...Группа перепуганных до смерти студентов все еще не верящих в свое освобождение молча толпилась в конце комнаты.
  - А с ними то что делать? - поинтересовался Макс.
  - Не знаю. Пусть менты с ними разбираются. - Ден, наконец, прекратил озираться по сторонам и убрал пистолет. Рация у него на поясе начала вибрировать.
  - Слушаю...Да...Двоих, живыми... Давайте медиков, пока они тут не подохли...Что?! Еще двое?! Что значит неизвестно. Так выясните! Какая толщина двери?! Нет. Оставайтесь снаружи. Ментов не впускать! Кто хочет со мной говорить?! Дай ему трубку... Да я понял, ... Очень рад за вас! К сожалению, лично не знаком. Руководители и замы меняются каждые пару месяцев. Нет мы сами справимся. Не нужны никакие сварщики и саперы. Если рванем в подвале тут полздания рухнет... Наша работа вне вашей компетенции! Я не выполняю ваши приказы! Мы вообще не выполняем ничьи приказы! Заруби себе это на носу, кретин!!! А мне плевать!!! - Ден отключил рацию и направился к двери, на ходу добавив - Макс, тащи установку. Все вниз. В подвале еще двое. Похоже что вооружены. ....Выходя из аудитории, Ден чуть не наступил на одно из распростертых на полу тел. Какое-то неопределенное чувство, словно тяжесть в груди, с которым он проснулся утром и которое носил в себе целый день, теперь ощущалось все отчетливее. Ден миновал коридор и начал спускаться по лестнице. Что-то невидимое, что-то внутри него самого мешало вдохнуть в полную силу. Угнетало. И от этого страх медленно, и неумолимо заполнял его разум...
  ...Дубин проверил пистолет и уставился на Макса:
  - А наш Деша, похоже, неплохо вживается в роль руководителя. Это хорошо...Инициатива - это всегда хорошо...За редким исключением....Ану-ка, Мася, убери нам эту дверку.
  Ден, сделав вид, что не слышал последних слов Бориса, вместе с другими штурмовиками прижался к стене, и не зря.
  Пространство перед дверью подвала словно плыло, так, как это бывает при испарении больших количеств бензина. И тут сталь начала прогибаться. Складывалось такое впечатление, что какая-то невидимая сила сминает многотонную дверь, превращая ее в бесформенные клочья.
  - Как бумажную! - проорал Ден, перекрикивая все нарастающий гул установки. Остатки двери влетели внутрь коридора, следом ворвался Борис.
  Там было двое. Один лежал под грудой металла и обвалившейся штукатурки, превративших его правую ногу в кровавое месиво, и дико кричал. Второй стоял чуть поодаль, сжимая в руках мелкокалиберную винтовку. Гул снаружи заглушил раскаты выстрелов. Первая пуля чиркнула о стену, а вторая и третья, попав в грудь Борису, отбросили его к стене. Двое штурмовиков открыли огонь одновременно. За их спинами Ден успел только рассмотреть, как пули кромсают тело стрелявшего. Труп рухнул на пол. Штурмовики разделились. Один бросился наверх за помощью, а второй, предварительно проверив обойму, двинулся к завалу, где еще живой человек продолжал неистово кричать от боли. Еще одна очередь звонким эхом прокатилась по низким коридорам подвала. Крики резко оборвались.
  Ден нагнулся над Борисом и снял с него шлем. Проверил рацию.
  - Не работает! Слишком много бетона сверху. Он расстегнул жилет и попытался перевернуть тело на бок.
  - Дышит. Значит жив.
  Ден ощупал живот.
  - Крови нет. Пули застряли в пластинах бронежилета.
  Ден сглотнул и обернулся. Вниз по лестнице спускались несколько человек из мобильной группы, волоча с собой санитарные носилки...
  
  Харьков.
  Пересечение улиц
  Петровского и Артема
  14 декабря.
  13часов 27 минут
   Один за другим, еще не пришедшие в себя после захвата, стрельбы и трехчасовых допросов студенты спускались по лестнице у дверей колледжа. Они шли молча, опустив головы, некоторые плакали, медленно рассаживались по автобусам...Тош держался на удивление спокойно. Со стороны могло показаться, что его вообще мало интересовало произошедшее утром. Вместо того, чтобы вместе со всеми сесть в автобус, он просто побрел через оцепление. Его никто не останавливал... Утоптанный снег под ногами неприятно скрипел. Тош не любил зиму. Не любил ее запах. Запах холодного обжигающего воздуха. В зиме его раздражало буквально все: унылость природы, ветер, и самое главное - необходимость тепло одеваться. Из времен года лучше всего он чувствовал себя ранней осенью, вдыхая ароматы пожелтевшей травы и приторный дым костров. Ден был фаталистом по натуре. Собственная жизнь, давно уже перестала быть для него самой ценной вещью на свете. Он свернул на Артема. Ему было неуютно. Последние несколько дней он чувствовал себя "не в своей тарелке". Внутренний голос подсказывал, что что-то произойдет, что-то намечается. Но особенно тяжело и неспокойно было сейчас. Он прикоснулся к тайне. Настолько ужасной и масштабной, что большинство людей, так или иначе соприкасавшихся с ней, уже мертвы. Он узнал что-то такое, чего ему совсем не следовало знать. И теперь боялся. Боялся не успеть во всем разобраться...
  ...Оперуполномоченный городской прокуратуры Радов, оставаясь под прикрытием арки в темноте, продолжал наблюдать. Двигаться по улице на виду у этих типов на "Джипах" ему не улыбалось, и поэтому он довольствовался слежкой на расстоянии...
  Уже когда Тош практически поравнялся с ним, Радов вышел из своего укрытия, перегородив собой и без того узкий тротуар:
  - Послушай парень, чтобы они тебе не говорили, они не те, за кого себя выдают. Мне нужно знать, что там на самом деле произошло... - уполномоченный прокуратуры развернул свое удостоверение.
  Тош наконец остановился. Взгляд его был устремлен куда-то в пустоту, сквозь стоявшего перед ним человека. Cзади донесся приглушенный шум двигателя. Радов, поняв, что его вычислили, среагировал мгновенно:
  - Держи, парень - он протянул Тошу визитку - если захочешь поговорить обо всем этом - позвони мне.
  Через улицу по направлению к арке бросились несколько человек. Радов не стал ждать, пока они приблизятся, а побежал во двор, с другой стороны которого оставил машину.
  Подобное развитие событий не вызвало замешательства среди преследователей на "Джипе". Машина сорвалась с места и устремилась в погоню. ...
  ...Радов гнал машину по заснеженной улице, не обращая внимания на светофоры и пешеходов, которые чудом успевали бросаться в сторону от несущегося на бешеной скорости автомобиля.
  Не разбирая дороги, он постоянно оглядывался в зеркало заднего вида, однако ничего, кроме черной громадины позади, рассмотреть не мог. Машина преследователей медленно и уверенно нагоняла "Рено-19", принадлежащее уполномоченному прокуратуры. Он нервничал. Радов крепче вцепился в рулевое колесо, не давая панике овладеть собой. Он уже не смотрел в зеркало, а только увеличивал скорость, направляя машину в один из переулков. "Джип" обошел его слева и теперь шел борт к борту. Тонированное стекло опустилось, и в проеме появился корпус автомата. Ствол сместился ниже, направляясь в сторону подвески переднего моста машины Радова. Прикинув чем грозит такое попадание, уполномоченный прокуратуры успел сделать только одно - что есть силы вдавить в пол педаль тормоза. От резкого рывка Радов ударился головой о рулевое колесо и отключился. Пули прошли в полуметре от капота "Рено".
  Кто-то распахнул дверь и выволок Радова из машины. С виска у него стекала кровь. На несколько секунд он пришел в себя и попытался вырваться, но после нескольких неудачных попыток опять потерял сознание. Чьи-то руки расстегнули пальто, пиджак и извлекли из подплечной кобуры пистолет.
  - В машину его! - скомандовал Ден, и "Джип" тронулся с места.
  
  Харьков.
  Улица Слинька.
  14 декабря.
  17 часов 14 минут.
  
   Туман был повсюду. Туман и тьма.
  - А ну посвети сюда!
  Молодой человек в форме ППС отошел на несколько метров от милицейского "бобика" и направил фонарь вглубь пустыря.
  - Да нет! Левее, мудила!
  Луч перемещался в сторону, выхватывая из темноты непригляные фрагменты зимнего пейзажа. Что-то мелькнуло на границе света и тьмы. Фонарь погас.
  - Серый, ты меня слышишь?! Что у тебя? Может помощь вызвать. Серый!!!
  Тишина.
  Отступая назад, он вдруг ощутил холодный металл машины. Облокотившись спиной, достал рацию. Не работает.
  - Серый!!! - крик утонул в пустынном пространстве.
  Далеко впереди над сугробами появилось едва различимое сияние.
  - Оружие в машине... Серый, я тебе башку оторву за такие шутки!
  Ветер стих. Протяжный вой собак наполнил округу. Сияние приближалось...
  - Заводись же, ну! - кузов задрожал.
  Вой оборвался так же внезапно, как и начался.
  - Заводись!!! Заводи - и - и - и !!!...
  Огненный столб взлетел в небо, озаряя необъятную темноту ночи.
  
  Харьков.
  Садовый проезд.
  14 декабря.
  17 часов 29 минут.
  - Я... вам не помешаю, - наконец выдавил Тош, медленно проговаривая слова и стараясь унять дрожь в руках. К лицу прилила кровь, и он покраснел, - Не обращайте на меня внимания.
  Оба обернулись. Лена приоткрыла рот от удивления, а парень, убрав руку с ее плеч, двинулся по асфальтовой дорожке, на ходу бросив:
  - Все классно, кореш!
  - Тамбовский волк тебе кореш, - взгляд Тоша остановился на ее лице.
  - Мы же договаривались, что ты сегодня не придешь? - Лена немного отошла от удивления и теперь решила, что лучшая защита - это нападение.
  - Как... как это называется?! - Тошу с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не перейти на крик.
  - Ты какой-то странный. Ты ничего не понимаешь и он... он просто друг.
  - Друг, да? Друг - так теперь это называется?! Какая у тебя может быть дружба с двадцатилетними отморозками, сгребающими тебя в охапку?!
  - Короче, что ты хочешь, Антон?
  - Что я хочу?! Нормального, человеческого отношения. Поучись у других.
  - Я не другие.
  - А жаль... Лучше б ты была как все, - Тош уже находился на грани истерики.
  - Ты хочешь запереть меня дома, лишить друзей?
  - Да нет, я просто балдею, когда тебя лапают!!!
  Где-то совсем близко громыхнул взрыв. Эхо несколько раз прокатилось среди бетонных коробок многоэтажек и, наконец, стихло, но темное вечернее небо на горизонте было освещено заревом пожара.
  - В районе Слинька рвануло. Видно опять кто-то фейерверк устраивает... Тут в городе такое горе, столько людей в метро погибло, а они... - попыталась сменить тему разговора Лена.
  - Ты мне зубы не заговаривай, знаю я таких....-вспылил Тош.
  - Я пошла, мы поговорим с тобой, когда ты успокоишься. - Лена демонстративно развернулась.
  - Ну и вали! Все вы малолетки - шлюхи! - Тош сплюнул, и стараясь сдержать слезы побрел прочь.
  
  Харьков.
   Улица Слинька.
   14 декабря.
   18 часов 10 минут.
  Радов открыл глаза. За окнами уже стемнело:
  - Кто вы? - пересохшими губами произнес он.
  Уже оправившийся после недавней травмы Дубин повернулся, уставившись на пленника:
  - Это - Чукча, - он показал на грузного детину с обритой головой - его так зовут за узкие глаза, глупую улыбку и умение рассказывать анекдоты о себе. Всю свою бурную молодость он провел по колониям.
  Чукча обнял Радова за плечи.
  - Это - Майкл, по-русски Михаил.- продолжил Дубин - Ему семь лет отмеряли за хищение в особо крупных размерах, финансовые махинации и подделку приватизационных сертификатов. Ну а это, прошу любить и жаловать, так сказать, моя правая рука - Ден. Ему пятак грозил за непредумышленное убийство. А это - Макс, он у нас интеллектуал - единственный не сидел, - из-за денег напросился.
  - Зачем вы все это мне рассказываете? - перебил Радов.
  - Чтобы ты знал в каком обществе оказался. Скоро начнется крупная заворуха, задницей чувствую, и нам нужен каждый человек, пусть даже сотрудник прокуратуры.
  Это "пусть даже" обидело Радова, но выбора у него не оставалось.
  - У нас тут дела возникли, - бросил Ден, указывая на догорающий милицейский "бобик", - минут через десять вернемся. Ты остаешься с Максом, кстати совсем забыл сказать, кличка у него - Садист. Он оператор инфразвуковой установки, ну это когда твой противник стоит за кирпичной стенкой, а у него кровь из ушей глаз и носа идет, короче тридцать секунд и гаплык. А по образованию наш Мася патологоанатом. Страсть как людей мучить любит. Бывало пристроится в засаде...
  - Короче - прервал Дубин - Хорошь уже заливать! А вы просто не испытывайте судьбу, господин уполномоченный, - Борис перекинул Максу громоздкую винтовку и сразу же исчез в темноте.
  Радов посмотрел в окно. На крыше ближайшей шестнадцатиэтажки блеснул разряд молнии. Или ему показалось?! Еще один. Дикий нечеловеческий рев разорвал темноту. Радов дернул за ручку двери и выскочил из машины. Макс следом за ним. Туман. Огромная трех-четырех метровая тень с почти квадратной головой и длинными отростками вдоль туловища стояла на краю крыши. Изогнутые лучи молний, попадая в исполинскую фигуру, проходили сквозь нее и исчезали в темноте.
  И тут прямо в воздухе над домом появилось голубоватое свечение. Постепенно оно расширялось, приобретая форму воронки и втягивало в себя дико ревущее нечто.
  - Господи, Боже мой!!! - ноги у Радова подкосились, и он, чтобы не упасть облокотился на багажник. В спину ему уткнулось что-то твердое.
  - В машину! Я сказал в машину, живо!!! - заорал Макс...
  Радов повиновался, влез на заднее сидение и немигающим взглядом уставился в окно.
  - Борис! Он все видел. Видел, понимаешь! - крикнул Макс в темноту, завидев приближающиеся силуэты мобильной группы.
  - Теперь это не имеет уже совершенно никакого значения. Поехали...- донеслось в ответ.
  
  Харьков.
  Проспект 50-летия ВЛКСМ
  14 декабря.
  18 часов 49 минут.
  
  - Вот они - твои убийцы, - Ден ткнул пальцем в экран монитора, - это их торсионная активность. Они не люди. Ксеноморфы.
  Радов испуганно посмотрел на Дена:
  - Что значит - "не люди"?!
  - Инородные формы жизни, мать твою.
  - Позволь я объясню, - вмешался Макс, - последние пару лет в городе происходит множество таинственных убийств. Со стороны все выглядит более чем странно. Люди либо сгорают сами по себе, так сказать, изнутри, либо умирают в огромных мучениях с гримасами ужаса на лице. СВЧ. Сверхвысокие частоты. Мы называем этих существ ПФЖ - полевые формы жизни. Они существуют в совершенно ином, отличном от нашего измерении. Возможно, это высшие расы. Иногда они выходят в наш мир и могут принимать любые формы, порою самые ужасные. Их вдохновляет человеческий страх...
  - Но если они высшие, то почему убивают? - пространно поинтересовался Радов.
  - Возможно, для них это не считается злом, своего рода эксперименты, любопытство.- продолжил Макс - Мы для них просто животные. Хотя точно никто не знает... Они убивают людей СВЧ-волнами и в таких же силовых полях существуют. Уфологи называют это - "Цивилизациями Третьего Уровня". Хотя у нас их называют просто - ТЕНИ.
  - Я даже вообразить не могу, как они могут существовать... - протянул Радов.
  - И не сможешь, - дверь открылась и в комнату вошел Дубин.
  - И не сможешь, - повторил он, - мы слишком закомплексованы догмами всесильной, как нам кажется, науки. Мы привыкли, что жизнь, какую бы она форму не приобретала - будь-то одноклеточные или высшие млекопитающие, имеет белково-нуклеиновую основу. А оказывается, вовсе не обязательно. Оказывается, могут существовать создания, даже целые расы, не имеющие ничего постоянного, ни формы, ни объема, ни даже ДНК. Наш мозг не в силах переварить такую информацию и представить себе таких существ и способ их жизни. Они просто сгустки энергии. Они используют любые виды полей в своих целях. Они неосязаемы и невообразимы в нашем понимании этого слова, но в то же время и бессмертны, пока во Вселенной существует хоть какой-то вид энергии. Поля позволяют им мгновенно перемещаться на любые расстояния. Нам не дано это увидеть и понять, но я очень надеюсь, что когда-нибудь мы все-таки сможем. Ведь они совершенны...
  - Они - порождение тьмы - тени ночи. Убийцы! - возмутился оперуполномоченный прокуратуры.
  - Это ваша официальная позиция, как работника органов защиты правопорядка ? - издевательски вопросил Дубин.
  Ден прикурил сигарету, затянулся и процедил:
  - Не обращайте внимания на нашего главного. У него хобби - религиозная мистика. Сейчас он будет рассказывать, что Конец Мира близок и тому подобное...
  - Ты умный парень, Денис, зачем ты так ? - обиделся Дубин - посмотри, что происходит вокруг - это Последние Дни. Люди сходят с ума поодиночке и целыми группами. Реки крови скоро захлестнут города...А то, что наши Тени так активизировались в последнее время, тебя ни на какие мысли не наводит ? Раньше было один-два нападения в месяц. Сейчас же по несколько в день. Конец близок и я хочу, чтобы вы были со мной! Мы одни из немногих, кто может правильно ценить ситуацию...- он внезапно замолчал и подошел к Майклу, сидевшему напротив Дена:
  - Мне жаль тебя, как человека, но ты уже больше не человек - приставил пистолет к затылку и выстрелил.
  Кровь фонтаном брызнула Дену в лицо и через секунду труп Майкла грузно повалился на пол.
  - Ты что же делаешь, сука поганая ?! - завопел Ден, сжал кулаки и двинулся на руководителя
  Дубин навел пистолет на него и скомандовал:
  - Стоять !!! Не заставляй меня стрелять и в тебя.
  Ден замер в паре метров от Дубина.
  - Он тоже попал под Их влияние, двинулся рассудком - пояснил Дубин - сегодняшний теракт в метро - это его рук дело. Просто одних Тени убивают, а других делают своими рабами и мы прозевали тот момент, когда Майкл стал другим...Теперь ты - он указал дулом пистолета на Радова - должен занять его место в нашей группе. Мы должны выжить и выстоять в эти Последние Дни перед Апокалипсисом. Мы должны быть вместе и я приведу всех нас в Новый Мир !
  Вся мобильная группа в ступоре внимала своему руководителю. Тот продолжал:
  - Отныне мы не кучка бывших уголовников под крышей спецслужб, целью которых являлось разобраться во всех этих маловразумительных убийствах. Игры в "Секретные материалы" окончены. Вы со мной Вестники Апокалипсиса?
  Робкое "Да" прокатилось по комнате.
  - Да пошел ты ! Не знаю как у Майкла, а у тебя точно крыша съехала ! - выдавил Ден и бросился на Дубина, но получив удар рукояткой пистолета в висок завалился рядом с трупом своего товарища.
  - Вот и хорошо - закончил Дубин - этого в лазарет - указал рукой на Дена - Макс и господин уполномоченный приберите тут все...Остальные по машинам....
  Харьков.
  Проспект 50-летия ВЛКСМ
  14 декабря.
  19 часов 21 минута.
  
  Ден приоткрыл глаза и мутным взором уставился на Макса:
  - Мне это снится или мы вправду в большой жопе ?
  - Лежи, приходи в себя.. Хорошо же тебя Дубин уделал - Макс вогнал обойму в автомат.
  - Где Борис? Где все? - Ден попытался подняться.
  - Укатили куда-то - небрежно бросил Макс, водрузив автомат на стол - кстати нас друг из прокуратуры тоже, мягко говоря, не в восторге от того, что здесь произошло.
  - Ольга... - прошептал Ден и схватил Макса за руку, - забери ее!
  - Идет. Ты тут полежи, очухайся. Еда и оружие на столе. А я смотаюсь за твоей подружкой и отвезу ее к своим в Солоницевку. Там у меня сестра. Но учти, Денис, - я тебе помогу, потому что ты мне помогал, но потом, если ты собираешься открыто выступить против Бориса - я тебе не помощник. Все, я двинул... Сейчас 19 25. Через пару часов вернусь.И... Ден, ... прошу тебя - не делай глупостей!
  Макс вышел и закрыл за собой дверь. Ден еще раз посмотрел на лежащий на столе автомат , опустил голову и прикрыл глаза.
  
  Харьков.
  Улица Блюхера.
  14 декабря.
  20 часов 11 минут.
  
   Ден заглушил двигатель и протянул Радову пистолет.
  - Это - твой, возвращаю! Оставайся в машине, я скоро вернусь. Только хочу убедится, что Макс увез мою жену в надежное место. Закрой двери. Кузов и стекла пуленепробиваемые.
  Ден вышел и, держа автомат перед собой направился к дому.
  "Джип" Макса стоял возле подъезда. Обе передние двери были распахнуты настежь, а в салоне горел свет. Тревожные предчувствия, терзавшие душу, теперь переросли в уверенность, что произошло что-то ужасное.
  Ден медленно приблизился и заглянул в салон. Макс сидел в кресле водителя. Левая часть головы у него практически отсутствовала, а вся передняя панель, потолок и сидения были забрызганы кровью. В лобовом стекле на уровне лица зияло множество отверстий. Оружие исчезло.
  Не чуя под собой ног, Ден бросился в подъезд, затем вверх по лестнице. Второй этаж, третий, наконец четвертый. Сердце бешено колотилось в груди. Дверь оказалась открытой. Ден даже не поднял автомат:
  - Оля!!!.
  ..Она лежала вниз лицом посреди комнаты с задранной до плеч ночной рубашкой, а ниже пояса зеленым маркером выведено: "Хорошо, однако". Ден был рад, что не видит ее глаза. Он упал на колени и, до боли сжав пальцами рефленый корпус оружия, заплакал:
  - Сук - и - и! Не - е - е - ет!!!
  
   Харьков.
  Проспект 50-летия ВЛКСМ.
  14 декабря.
  20 часов 15 минут.
   Дубин сидел, развалившись в кресле и закинув ноги на стол. Не то, чтобы его мучила совесть. Нет. Ему конечно было крайне неприятно отдавать приказ Чукче убивать Макса и жену Дена. Всегда, когда была возможность избежать жертв он обязательно этой возможностью пользовался. Но сейчас выбора не было. Моральный дух мобильной группы был серьезно подорван сперва смертью Майкла, а затем еще и неподчинением Дена. Именно Дена, которого Дубин считал если не сыном, то по крайней мере своим самым преданным и подающим надежды последователем. Расправа над Максом и женщиной должна была продемонстрировать серьезность намерений Дубина, показать, что терять ему нечего и дисциплинировать изрядно сдавшую мобильную группу. Он знал то, чего пока еще не знали другие. А, точнее, во что они не хотели поверить. Но как бы то ни было, Дубин искренне надеялся, что ему не придется убивать Дена. Дубин, как и всегда хотел быть на один шаг впереди, обдумывая дальнейшие действия и предаваясь воспоминаниям...
   ...Сейчас он был сыном советского инженера, репрессированного в 46-м году Харбинским СМЕРШем, пятилетним Борисом Дубиным, который избежал ареста, укрывшись в знакомой семье китайских старообрядцев. А через год, когда Харбинское МГБ арестовало и эту семью, мальчика спасла китаянка, входившая некогда в знаменитый союз Хунденчжао - одно из ответвлений могущественной "Триады" - сети тайных лож "Белого лотоса". Через шесть лет он оказался в Гонконге, помогая эмиссарам Мао Цдзедуна готовить восстание. После провала организации в Гонконге Борис был переброшен связным в Тайланд, где вскоре был арестован полицией. В тюрьме Бангкока, получив тяжелейший туберкулез, освободился под поручительство госпиталя Святой Терезы. Здесь он и познакомился с советским ученым-этнографом Виктором Богомоловым, который в то время собирался предпринять экспедицию на Памир. Подросток с замашками профессионального диверсанта заинтересовал ученого, и он предложил Борису войти в состав экспедиции. В июне 1955 года выступили. Группе предстояло пройти несколько сот километров высокогорными тропами. В горах Дубин окончательно излечился от туберкулеза и стал отличным скалолазом. И все было хорошо, пока лагерь не подвергся нападению хунфузов.
   ...Борис хорошо помнил эти дни. Ведь именно они полностью изменили его жизнь. Не арест семьи. Не тюрьма, а именно то, что произошло тогда в горах. Он хорошо помнил те дни, несмотря на то, что прошло уже более полувека....
   ...Богомолов и двое его ассистентов погибли в перестрелке, остальные разбежались. Борис укрылся в расщелине скалы, где просидел двое суток, пока бандиты не покинули разграбленный лагерь.
   ...Выбравшись из укрытия, он осмотрелся - повсюду сверкали снежными шапками вершины гор - он был один. Сначала Борис отсчитывал дни, острым камнем процарапывая отметки на коже руки. Потом, когда вся рука покрылась сеткой царапин, он бросил это занятие. Просто карабкался со скалы на скалу, пока еще были силы...
   ...Однажды он не смог встать. Ночью его бил озноб, он плакал и наутро понял, что скоро умрет. Туман. Метель. И дикий холод. К вечеру он действительно умер. А потом появились ОНИ. Они не пришли, не прилетели. Они просто появились. И взяли его мертвое тело себе. Они велели ему отречься от своего страха, сомнения и всех иных чувств, выражающих слабость. И Борис подчинился...
   ...Когда он очнулся, то понял - его зрение, его чувства и сам он изменились. Он видел многослойность пространства и множественность его измерений. И еще Борис понял, что теперь будет жить с этим знанием. Он лежал на тропинке, сбегавшей к равнине. Внизу в пелене густого тумана виднелись вышки погранзаставы. И он пошел по этой тропе, зная, что должен делать, зная свою судьбу и жизненное предназначение, зная, кто он на самом деле. И именно с того дня началось его восхождение к вершинам власти, только не той, в лице руководителей, лживой и шаткой, а действительной власти, власти над людьми и главное - власти над неизвестными ему и потому пугающими тайнами Вселенной...
  -
  Харьков.
  Улица Блюхера.
  14 декабря.
  20 часов 25 минут.
  
   Ден остановил машину и, посмотрев на Радова, процедил:
  - В сумке на заднем сидении почти 10 тысяч зелеными. Бери и уматывай из города, а еще лучше из страны. На первое время, пока все уляжется, хватит...А я и без машины обойдусь...Тут несколько остановок троллейбусом. Если я сегодня не убью Бориса и не разберусь с его щенками, то завтра он обязательно доберется и до тебя. Он полностью рехнулся, сука!
  Ден извлек из-под сиденья матовый чехол и, не глядя, принялся разворачивать его.
  - Ден... мне... вобщем, мне очень жаль... - тихо произнес Радов.
  - Нам всем очень жаль...Увидимся еще. - Ден выбрался из машины и с силой захлопнул дверь. Потом перебросил автомат через плечо и, пряча лицо за воротник от обжигающе холодного ветра, направился к ближайшей остановке.
  
  ...Троллейбус подошел достаточно быстро. Только забравшись внутрь, Ден смог основательно осмотреть салон. Женщина-кондуктор, уже собравшаяся потребовать плату за проезд, увидев лежащий на коленях автомат, с округлившимися глазами и перекошенным страхом лицом молча прошла в дальний конец и повалилась на сидение.
  Немного отогрев руки, Ден принялся не спеша заполнять магазин патронами, совершенно не обращая внимания на охваченных ужасом пассажиров.
  Харьков.
  Проспект 50-летия ВЛКСМ.
  14 декабря.
  20 часов 53 минуты.
  
  Ден осмотрелся. Никого. Ничего. Лишь тьма ночи и гробовая тишина, не нарушаемая даже далеким гулом транспорта. Тьма и тени. Ночь и тени. Тени ночи. Ден сделал над собой усилие, чтобы заставить себя войти в темный квартал, покинув ярко освещенную улицу. Темнота была настолько непроглядная, что казалось - ступишь одной ногой из полосы света фонаря в тень деревьев и исчезнешь, проглоченный тьмою.
   - Я не боюсь вас, слышите не боюсь!!! - стиснув зубы, прошептал Ден.
  Он сделал один осторожный шаг, затем еще, еще, еще... И, наконец, бегом бросился в темноту...
   ...Стекла в микроавтобусе не были пуленепробиваемыми. Приклад, разбив вдребезги ветровое стекло, с разгона врезался Чукче в скулу. Тот что-то прохрипел, выплевывая на приборную панель остатки недожеванных чипсов.
  - Ну что, б...дь, хорошо однако?! Хорошо, я спрашиваю? - диким голосом закричал Ден.
  - Это ты Дена?! Моя не хотел! Мою Бориса заставил ! - Чукча жалобно скулил, прижав одну руку к ушибленной челюсти, а второй шаря за сидением, пытаясь нащупать оружие.
  - Ах, ты падла!!! - Ден врезал кулаком по носу, превратив его в кровавое месиво и за шкирку выволок Чукчу из машины.
  - Шибко больно, -Не унимался Чукча. Кровь стекала по подбородку и капала на свежевыпавший снег.
  - Вперед! - скомандовал Ден, передернул затвор и двинулся вслед за пленником...
  Во дворе старого детского сада, преобразованного в резиденцию мобильной группы никого не было.
  - Боря, отвлекись на минуту, - закричал Ден, распахивая ногой входную дверь.
  Чукча стоял в метре перед ним, вытирая кровь рукавом куртки.
   Дубин повернулся. Ему в лицо смотрел ствол автомата. Все замерли. Повисла пауза.
  - Ты был настолько уверен в себе, что даже охрану по периметру не выставил, - нарушил молчание Ден, - в чем дело, Борис?! А... хотя впрочем я знаю в чем дело. Ты знал что я приду и судя по всему готов...
  Дубин ухмыльнулся и сунул правую руку к карман.
  Ден сделал вид, что не заметил этого и продолжал:
  - А вы, ребята, неужели вы думаете, что он в свое время пощадит вас? У него же крышу снесло - напрочь ! Но впрочем, не будем о грустном... Помнишь, Борис, ты говорил, что Тени - это абсолютное зло во Вселенной, что они - это и есть демоны и прочая религиозная нечисть и что они, мол, в детстве спасли тебя от смерти... Так вот... Все это чушь! Абсолютное зло - это люди. Оно в людях. И чтобы покончить с ним, нужно уничтожить весь наш вид. Или он уничтожит себя сам...А спасли тебя, смею заверить, отнюдь не Тени.
  Ден пропустил тот момент, когда Дубин вытащил из-под куртки пистолет. В следующий момент Ден нажал на курок. Пули попали в руку Борису, и он крича от боли, отскочил в сторону, выронив оружие. Его люди все как один направили стволы на Дена.
  - Не стрелять! Моя не виновата! - в отчаянии Чукча бросился вперед.
  ...Ден не стал ждать и открыл огонь первым... Время остановилось...Первые пули прошли мимо, врезавшись в стены где-то за спиной. Следующие попали в грудь Чукче, отшвырнув мертвое тело назад. Затем - снова мимо...
  ...Ден не старался увернуться, он просто хотел убить, как можно больше, пока не убьют его. Один за другим люди в камуфляже падали на пол. Где-то справа кричал Дубин, отдавая приказы.
  ...На этот раз Ден не увидел стреляющего, пока горячая смерть не ударила ему в живот и грудь, обжигая все тело. Он упал, в глазах потемнело.
  Ден хотел что-то сказать, но не смог. Боль ушла, ее заменила легкость и свобода. Он не чувствовал ничего. Ему снился сон. Как и во многих других, Ден был на побережье. Перед ним простирался безграничный океан, блестя в свете уходящего за горизонт солнца. Волны тихо ударялись в берег, прямо у его ног...
  ...Ден еще раз посмотрел назад, на то, что оставлял и к чему возврата отныне не было. А затем побежал, ступая босыми ногами по кромке воды, оттолкнулся и полетел...
  
  
  Часть вторая.
  Вестники апокалипсиса.
  
  Харьков.
  Улица Богдана Хмельницкого
  15 декабря.
  9 часов 3 минуты.
  
  - Извините, мне нужен Радов... оперуполномоченный Радов - Тош протянул полученную накануне визитку в окно на проходной городской прокуратуры.
  - Да вон же он, на улицу вышел - донеслось из окна.
  Тош выскочил из здания, выкрикивая на ходу:
  - Подождите минуту!
  Радов остановился и осторожно повернул голову:
  - А, это ты, парень, что ты хотел.
  Тош опешил:
  - Ну как же ? Я свидетель по делу о захвате заложников в колледже.
  - Я ничего не знаю. И вообще написал заявление об увольнении...- Радов вышел на проезжую часть и выбросил вперед руку, пытаясь остановить машину - Тебе куда, парень, а то подвезу - мне в аэропорт?
  - Новые Дома ...Но можно до Одесской... - не сразу сообразив, ответил Тош.
  Радов поднял голову и шагнул к остановившейся "жигуленке".
  С противоположной стороны небосклона, в тусклых лучах уже по настоящему зимнего солнца, ясно проступали очертания полной луны. Снег усилился. Радов демонстративно протер глаза.
  - Разве такое возможно? Ведь это даже не затмение!
  Тош двинулся за ним и чуть слышно прошептал.
  - Нет это не затмение - это знамение...
  
  Харьков.
  Проспект Гагарина.
  15 декабря.
  9 часов 40 минут.
  
  Они окончательно увязли в пробке...
  Тош вылез из машины, обошел сбоку колону мертво стоявшего транспорта и от невероятного зрелища, представшего перед ним у него закружилась голова.
   Бешенные порывы ветра гнули деревья, а над головами людей проносились грязно-бордовые тучи, затянувшие все небо. Где-то за горизонтом, постепенно приближаясь, сверкали разряды молний. Сумерки окутали город. Улицы вымерли. Лишь брошенный транспорт и открытые двери домов...
  Никого...
  Их было не больше сотни и Тошу показалось, что в этом городе не осталось больше ни единой живой души, кроме тех, кто стоял сейчас перед ним за импровизированной баррикадой из разных машин, перегородившей проспект Гагарина.
  - Тебе когда-нибудь приходилось стрелять в своей жизни? - донесся до него голос из-за спины.
  Человек с абсолютно белыми волосами и окровавленной повязкой на руке сидел на капоте "восьмерки", неспешно заполняя магазин. Это был Дубин.
  - Ну... было дело...учебные стрельбы в колледже... - замялся Тош.
  -Нет, ты меня не понял... Стрелять в человека!
  Тош какое-то время молчал, но потом ответил:
  - Я не знаю...
  - Посмотрим, увидим, - Дубин швырнул ему допотопного вида карабин и добавил, - Все ответят по делам своим в День Страшного Суда! Так ведь?... Ладно - давай чеши к рубежу.
  - Все по местам!!! - голос из мегафона вернул Тоша к действительности.
  - Господи!!! Что же это за... ?!! - возгласы неприкрытого ужаса прокатились по толпе.
  - Апокалипсис в отдельно взятом городе! - выдохнул Дубин.
  ... Твари. Скрюченные руки, мутные глаза...
  Они приближались. Тысячи, десятки тысяч... От края до края проспект превратился в один живой движущийся поток... Кто-то был одет, кто-то не очень, но все они несли смерть.
  Ноги у Тоша подкосились, и он вцепился в обжигающе холодный металл, чтобы не упасть.
  Со всех сторон до него долетали обрывки молитв. Кто-то, опустив оружие, медленно отходил назад. Ряды редели. Не у всех хватало смелости.
   - ... И вострубил третий ангел и упала с небес звезда и пала она на третью часть рек и умерли люди от вод, потому что стали они горьки. И имя той звезды было Полынь. Полынь - это Чернобыль...
  ... или наоборот... не помню - возвещал Дубин -, ... и вострубил четвертый ангел и вышла из бездны саранча с людскими лицами и жаждой золота и должна она мучить люд, но не давать ему надежды на скорую смерть... Это про нас. Все, что происходит в наших странах с нашими народами описано в Библии. Мы познали Чернобыль и саранчу, управлявшую нами и желавшую свести нас в могилу. И вот он - финал! - Дубин махнул рукой через баррикаду, - Мы с вами свидетели Последних Дней - Вестники Апокалипсиса!!! Так давайте же остановим эти полчища обезумевших Детей Тьмы!!! И да поможет нам Господь, сохранит наши души, и простит прегрешения...
  - Но это же люди!!! Там их тысячи! - пронеслось по барикаде.
  - Нет!!! - Дубин вскинул шестиствольный китайский автомат, - Нет!!! Это уже не люди. Все что у них осталось от людей - это тело. Их души темны, в них больше нет места чувствам и разуму, доброте и любви. И если по всему миру дела обстоят так же, то всем нам действительно хана!
  Тош отключился. Ему казалось, что все это просто сон.
  Мыслями он был где-то далеко, в той жизни, возврата к которой теперь уже не было, но мозг продолжал фиксировать команды человека с белыми волосами: "Одиночным огнем!", "Экономить патроны!", "Приготовиться!".
  А потом все исчезло - утонуло в грохоте десятков выстрелов.
  Дубин стоял на крыше "восьмерки", поливая свинцом пространство за баррикадой. Вращающиеся вокруг общей оси стволы не останавливались ни на секунду, и одна по детскому наивная и глупая мысль проскочила в голове у Тоша - Я тоже хочу такой автомат", но тут же ее сменила другая - "Зачем он тебе, что ты с ним будешь делать, если жить осталось считанные минуты..."
  
  ...Тош отпустил курок только услышав сухие щелчки клацающего в холостую бойка.
  Выпустив из рук карабин с опустевшим магазином, он приподнялся и выглянул из-за баррикады. Весь проспект был завален трупами. Еще больше было раненых. Стонущих, воющих и рычащих с безжизненными глазами, истекающих кровью, но все равно ползущих. Задние ряды, не попавшие под огонь, перебираясь через горы изувеченных тел, шли вперед, сминая раненых. Да, это были не люди, но Тош все равно не мог выстрелить ни в кого из них, поэтому предпочел разрядить обойму в пустоту.
  На баррикаде началась паника. Патроны заканчивались, а расстояние неминуемо сокращалось. Да и не могли несколько десятков человек сдержать такую массу обезумевших тварей. Единственным, кто по-прежнему сохранял спокойствие был Дубин. Теперь он уже лежал на крыше одной из машин и дико матерясь выпускал очередь за очередью в промежутках вставляя цитаты из Евангелия.
  - Малой!!! - долетел до Тоша очередной возглас - На землю!!!
  Какая-то мысль промелькнула у него в голове, подсказала, что эта фраза обращена именно к нему. Он обернулся. Это был Радов. И повинуясь внезапному порыву, Тош бросился вниз, одновременно разворачиваясь, чтобы упасть на спину. В этот момент ему показалось, что он видел полет пуль, прежде чем они изрешетили туловище и шею твари, и та, захлебываясь повалилась назад за баррикаду.
  - Еще секунда и она вцепилась бы тебе в горло, - перезаряжая автомат, констатировал бывший уполномоченный прокуратуры - дело пахнет керосином.
   Тош осмотрелся. Действительно. Людей, защищающих баррикаду, осталось совсем немного, а твари, количество которых нисколько заметно не уменьшилось были уже в каких-нибудь двадцати - тридцати метрах от рубежа.
  - Нам конец! - Тош, так и не поднявшись, упал на колени.
  Внезапно, что-то ослепляюще яркое больно ударило в глаза. И неестественно белый свет заполнил мир вокруг. Тош не видел своих рук, не видел ничего... А затем свет исчез, а где-то на горизонте с неба ударил огненный столб и вслед за ним волны пламени в сотни метров высотой покатили в разные стороны.
  Здания разлетались словно картонные. Деревья, машины - все исчезало в горящем круговороте. Зрелище было страшное и завораживающее одновременно.
  Твари уже лезли через баррикаду, вырывая оружие у последних оставшихся на ней людей, словно не замечая приближения пылающей смерти.
  - Огонь очистит мир от скверны... но нам пора валить отсюда!!! В машину!!! - проорал Радов сквозь усиливающийся рев ветра и потянул Тоша к стоящему дальше других от баррикады фургону.
  ...Тош вжался в дверь багажника и закрыл глаза. Как ни странно, но он не чувствовал ничего. Ни тревоги за свою семью, родителей, ни страха перед близкой смертью. Только движение - дорогу, по которой Радов на предельной скорости гнал машину. Стена огня приближалась с неимоверной быстротой. Уполномоченный прокуратуры не успел вывернуть руль, и фургон задел машину, стоявшую посреди проспекта Гагарина. Двери распахнулись, и Тош оказался снаружи, повиснув на одной из них и едва не касаясь ногами асфальта. Его сразу же обдало волной горячего воздуха. Только сейчас он смог реально оценить, насколько близко они были от Гнева Божьего. Радов ни в коем случае не должен был снижать скорости, но, тем не менее, он резко ударил по тормозам, сделав это ради единственного человека, оставшегося сейчас рядом с ним. Тоша швырнуло вперед, и он буквально влетел в салон.
  - Нам не уйти... На Гамарника затор из брошенных троллейбусов. Единственный шанс - через ограждение в реку, - Радов лишь на секунду развернулся, не убирая руки с рулевого колеса.
  - Пошел ты!!! Мы или разобьемся или утонем, - апатия начала покидать Тоша. Он попытался подняться. То ли побывав на волосок от смерти, он решил бороться за жизнь, то ли инстинкт самосохранения на время взял верх.
  - Сидеть! - Радов за шкирку вволок его на сидение рядом с собой, - у тебя все равно нет других предложений, так что лучше держись, когда пройдем круговую развилку на набережной.
  Несколько секунд. Машина резко взяла вправо. Огонь был уже в сотне метров позади. На полной скорости фургон выскочил на тротуар и смяв чугунный бортик ограждения, скатился вниз, на треть погрузившись в воду.
  При ударе Тош больно стукнулся головой, но сознания не потерял. Волна огня прошла где-то наверху лишь несколько раз лизнув крышу.
  - Только бы бензобак не рванул, - причитал Радов, пытаясь перелезть через кресло водителя, но опершись о дверь тут же одернул руку и выругался, настолько был раскален металл:
  - Не судьба... Не судьба нам, малой, сегодня сдохнуть. Вот так вот...
   Тош лишь ухмыльнулся и вытер кровь, сочащуюся из раны.
  
  Харьков.
  Садовый проезд.
  15 декабря.
  11 часов 10 минут.
  
  - Великий русский народ, все через одно место делает, даже дома по-человечески строить не умеет, - Радов отдышался и что есть силы двинул ногой в дверь не работающего лифта - Ни фига себе - марш-бросок на девятый этаж!!! Какая квартира-то?
  Тош ничего не сказал, а лишь указал рукой на одну из дверей. Радов перекинул автомат через плечо и, расстреляв замок из невесть откуда взявшегося пистолета, высадил дверь
  Она стояла в конце коридора, выгнутые в коленях ноги, взъерошенные волосы, затуманенные глаза. Скрюченные руки безвольно свисали вдоль тела. В правой она сжимала топор.
  - Это мать... Это ее мать, - срывающимся голосом прохрипел Тош.
  - Вот и отлично. Убей тварь! Пора учится постоять за себя. Пора учится убивать, - Радов вложил пистолет в руку Тоша и отступил назад.
  - Я не могу... - прошипел Тош.
  - Сможешь, если хочешь забрать эту девку. Иначе ей конец. Я принципиально и пальцем не пошевелю. Или ты стреляешь или мы разворачиваемся и просто уходим отсюда. - отрезал Радов.
  Тош с минуту колебался, но затем дрожащими руками все же навел пистолет - дорогой импортный, - пронеслось в голове, секунда - он закрыл глаза, выдохнул и нажал на спуск...
  
  - Идем, мы пришли за тобой, - Тош склонился над Леной, тряся ее за плечи, и пытаясь поднять.
  - Быстро, потом будете сопли жевать, - Радов распахнул изрубленную топором дверь комнаты и выпихал обоих в коридор.
  Лена закрыло лицо при виде распростертого на полу в луже крови тела матери, плакать она была уже не в силах.
  - Ну, суки, явились?!! - донесся с лестничной клетки голос Радова и следом загрохотал автомат.
  Тош бросился к входной двери. Твари лезли отовсюду - из соседних квартир с нижнего пролета, и, казалось, конца им не будет. Даже пули не могли остановить их.
  - Вниз, малой, вниз по лестнице, за мной, - Радов оглянулся на Тоша и начал спускаться, прижимаясь к стене и расчищая дорогу шквалом огня...
  
  Харьков.
  Окружная дорога.
  15 декабря.
  16 часов 2 минуты.
  
  - Темнеет. Нужно остановиться и разжечь костер, - Тош приподнялся и толкнул Радова в плечо.
  - Нет.
  - То есть? -удивился Тош.
  - Мы катим как можно дальше от города. Там на руинах еще есть твари, или ты забыл? - пояснил бывший уполномоченный прокуратуры.
  - Что это было? Что произошло? Почему люди стали... такими...? - впервые за несколько часов, которые они пробирались по руинам города, Лена оторвалась от окна и заговорила.
  - Не знаю... Может быть вирус какой, а может просто Конец Света... Не знаю... Одно понятно - это конец, - Радов нащупал в кармане зажигалку и попытался прикурить.
  - А город? Там еще есть кто-нибудь? - снова спросила Лена.
  - Нет больше города. Ничего нет, - вмешался Тош, - мы там были. От аэропорта до центра выжженные руины. В центре уцелел только участок на холме за ЦУМОМ, и Свердлова не так сильно пострадала. Ударная волна туда не дошла, но там сейчас пожары...
  - А остальное? -не отставала Лена.
  - Нет ничего. Возможно осталась дальняя Рогань и другие окраины - Северная Салтовка, Залютино...
  Лена не стала возражать, а отвернулась и снова тупо уставилась в окно. Радов, наконец, остановил машину. Ни еды, ни теплых вещей в ней не оказалось. Разжигать костер, как предлагал Тош, тоже смысла не было, поэтому решили закрыть двери, включить обогреватель на полную мощность и попытаться хотя бы немного поспать...
  
  ...Как ни странно, но Тош отключился практически сразу. Нет, это был не сон. Скорее просто какое-то забытье на грани сна и безумия. К нему приходили картины последнего дня: толпы тварей, огненная стена, сметающая все на своем пути и те обугленные руины, в которые превратился город. Несколько раз он просыпался в холодном поту, но усталость все же брала верх, и он снова засыпал.
  В очередной раз его разбудили какие-то сдавленные стоны. Тош приоткрыл глаза, но от того, что он увидел у него все похолодело внутри.
  Лена лежала на передних сидениях придавленная телом Радова. Джинсов на ней не было. Одной рукой он закрывал ей рот, не давая кричать, а второй бесцеремонно шарил под свитером...
  - Прекрати!!! - заорал Тош,
  Холодный ствол пистолета уперся в шею Радова.
  - Ты опоздал, малой. Она уже минут пять, как не целка. К тому же ты не сможешь меня убить - ты слабак. Не так-то просто убить человека, тем более, когда смотришь ему в глаза - невозмутимо ответил бывший уполномоченный.
  - Мразь!!! - ненависть перекосила лицо Тоша, но по щекам текли слезы, слезы бессилия. Радов был прав.
  - Подумай сам, малой, без меня тебе крышка, я и так уже жизнь тебе спас. Какое дело до этой девки?! Сейчас каждый день может стать последним для нас. Посмотри вокруг - это же Конец Света, Армагедон, Апокалипсис. Все сходят с ума. А я чем хуже?! - ухмыльнулся Радов.
  - Я доверял тебе! - ненависть Тоша постепенно переходила в истерику.
  - Первый закон жизни на этой планете, - Радов ехидно улыбнулся, крепче сжимая корпус автомата, - не доверяй никому!!! - и с размаха ударил Тоша прикладом в висок.
  
  Харьков.
  Окружная дорога.
  16 декабря.
  7 часов 49 минут.
  
  Радов проснулся когда уже рассвело. Протер глаза и осмотрел салон. Лена так и лежала, не одевшись, зажав между ног какие-то лохмотья. Запустив руку за сидение, он нашел джинсы и швырнул их ей. Затем посмотрел на Тоша, который представлял из себя жалкое зрелище - красные от слез глаза, трясущиеся руки. Он сидел, приставив к подбородку ствол пистолета и что-то бессвязно бормотал.
  Радов перегнулся через сидение и выбил пистолет из рук Тоша. Палец на курке дрогнул. Раздался выстрел. Пуля прошла в нескольких сантиметрах от лица и разнесла вдребезги заднее стекло.
  - Нет, малой, сейчас не время умирать. Еще не пришел твой час. Умереть ты всегда успеешь. Сейчас же нужно жить. Нужно жить - всем назло... - констатировал бывший уполномоченный прокуратуры.
  
  Харьков.
  Окружная дорога.
  16 декабря.
  8 часов 15 минут.
  
  Радов спрятал портативную рацию, сунул руку в карман, пошарил там и не найдя сигарет от злости въехал прикладом автомата в ветровое стекло, ставшей уже ненужной машины:
  - Ну что, малая, решила - идешь со мной или остаешься с этим ботаником? Он все равно не сможет защитить и накормить тебя.
  Лена, ничего не сказав, а лишь укутавшись в пуховик от пронизывающего ветра двинулась вслед за Радовым. Тот отошел метров на двадцать и развернулся:
  - Пошли, малой. Сдохнешь ведь как собака. Ты же слышал по радио переговоры авиации - все крупные города разрушены. Мы в Волчанск - там у меня семья осталась - буду искать, только вот тачку подыщем.
  Тош не двигался с места.
  Радов постоял с минуту, сплюнул и зашагал по дороге:
  - Ну как знаешь.
  Тош остался один. Подождал, пока два силуэта не скрылись из виду, поднял руки вверх и дико, что есть силы закричал...
  
  
  Семь лет спустя...
  
  Руины Харькова.
  29 апреля.
  12 часов 15 минут.
  
  - Ну... с Богом, - Тош вздернул затвор, махнул рукой и танк рванул с места, кромсая истрескавшиеся остатки асфальта.
  - Впере-е-е-д, - Тош чуть не откусил язык, стукнувшись затылком об откинутую дверцу люка. Танк дернулся и через секунду снаряд угодил в бок одного из БТРов, стоявших на набережной, разворотив его и швырнув на бетонную стену блиндажа. Второй бронетранспортер нагло столкнули с обрыва. Грохоча гусеницами по тому, что осталось от трамвайных путей Т-90 въехал на мост. С той стороны, неуклюже пригибаясь и стараясь держаться ограждения к нему бросилась девчонка-подросток, сжимая в руке бутылку с зажженным фитилем. Попытка сопротивления была настолько бездарная, что Тошу даже стало жаль давить ее гусеницами.
  - Как мило, - коктейль Молотова, - только и выдавил он.
  - Девчонка повалилась на чугунный бортик моста, буквально перерезанная пополам пулеметной очередью и даже не сообразив, что произошло.
  - Скажи-ка, дядя, ведь не даром... - радостно заорал Тош, но тут же запнулся. Взгляд скользнул по указателю с облезшей краской "Харьковский укрепрайон", по лестнице, по огромным каменным буквам "УЗПИ" и остановился на явно инородном для этого пейзажа элементе. Нет - он не мог ошибиться! Это был ствол "Стингера". Труба медленно двигалась, наводясь на цель, и Тошу не составляло особого труда догадаться, что это была за цель...
  - Ваня, назад!!! Стингер!!! У этих уродов ракетница!!! Ваня, ты что оглох? - Тош нырнул в салон и захлопнул за собой люк. Нереально огромного роста негр Ваня, как мог быстро перебирал пальцами по тумблерам. За считанные секунды огромная махина Т-90 развернулась на месте и, подняв в воздух разбитый в пыль асфальт, рванула назад по мосту. Взрыв раздался где-то позади. Последнее время Тошу не часто приходилось бояться, на это просто не было времени, да и авторитет не позволял. Но сейчас ему было страшно, что мост, не выдержав, обрушится. Погибнуть, задохнувшись под броней и сотнями тонн камня ему не улыбалось... Наконец проскочили. Новых взрывов не последовало, из чего можно было сделать вывод, что ракет "там" было не так уж много.
  - Мы свое дело сделали - КПП убрали, почву прощупали, теперь пусть Зыба выкуривает их оттуда. - Согласен, Ваня?, - Тош толкнул негра в плечо, но тот лишь лениво кивнул.
  ...На набережной уже шел настоящий бой. Несколько сотен одетых в лохмотья людей с дикими криками неслись по направлению к развалинам универмага. Лишь часть из них была вооружена. Со стен "УЗПИ" заработали минометы. Осколки моментально выкосили добрую треть нападавших, а остальные, осознав свое положение, ринулись назад к мосту. С той стороны реки их тут же привели в чувство очередями, уже успевшие рассыпаться по окрестным руинам бойцы Тоша и Зыбы, и ободранная шпана, готовая ради литра технического самогона на все с воем устремилась на новый штурм.
  Через несколько минут точку поставили защитники укрепрайона, подорвав мост.
  - Приехали!!! - проорал Тош сквозь грохот осыпающегося бетона.
  - Хорошо засели... Сколько их там?! - поинтересовался Зыба - огромного роста дитина, с гладко выбритой головой.
  - Точно не знаю, по нашим данным - сотни три-четыре. - отмахнулся Тош.
  Зыба вскарабкался на броню, сел рядом с Тошем и снял темные очки. Он по привычке предложил Тошу сигарету и после столь же привычного отказа закурил сам.
  - Ну что, квадратная твоя морда, какие прогнозы? - Тош лениво перебирал пальцами все шесть стволов своего любимого автомата.
  - Не сдадут они город. Там слишком много оружия, боеприпасов и топлива. Наш единственный шанс - народный гнев, - Зыба затянулся и проорал в рацию, что пора бы уже пошевелиться.
  - Смотри лучше! - он толкнул Тоша.
  К обрыву, оставшемуся на месте моста, подъехала "Нива". Люк на крыше приоткрылся и нестрижено-небритая физиономия, просунувшаяся в него стала размахивать неким подобием белого флага.
  - Ну, какие прогнозы, тощая твоя морда? - съехидничал Зыба. Он открыл рот, чтобы что-то добавить, но в этот момент "Нива" взлетела в воздух, раскидывая вокруг куски искореженного металла.
  - Вот и все. Они сказали "НЕТ" на наши мирные предложения, - подвел итог Тош.
  - "Стингер", мать их ! - выругался Зыба и заорал в рацию, чтобы подгоняли установки залпового огня...
  
  - Я снова в этом городе. Семь лет прошло... - Тош пытался перекричать гул установок "Град" где-то за спиной и раскаты взрывов, доносившихся с той стороны реки, но Зыба лишь недоуменно похлопал себя по ушам, показывая, что все равно ничего не слышит.
  Наконец все смолкло. Тош подождал пару минут, пока развеется дым и посмотрел в бинокль. То, что предстало его взору было даже лучше, чем то, на что можно было рассчитывать.
  От стен "УЗПИ" и окрестных зданий практически ничего не осталось. За ними же бушевало пламя и были слышны крики перепуганных до смерти людей.
  - Они что думали - со шпаной какой связались? - успел возмутится Зыба, ныряя в люк бронетранспортера.
  По Свердлова, к тому месту, где недавно был мост, уже грохотал дюжиной колес внушительного вида тягач с выдвижной платформой, которая должна была обеспечить переправу на ту сторону.
  - Братья!!! - начал свою речь Тош, взобравшись на башню танка, - сейчас мы будем брать последний форпост, оставшийся на нашем пути, и если все пройдет успешно, то возможно очень скоро мы начнем обещанный поход на столицу - этот райский уголок, посреди безжизненной пустоши. И я обещаю вам место в раю еще при жизни. Так что вперед!!! Берите все, что найдете! Технику, по возможности, не гробить. Она нам еще пригодится...
  ...Дымящиеся развалины - вот все, что осталось от части укрепрайона, выходившей в сторону реки, после нескольких десятков залпов установок "Град". Обломки какой-то техники и изуродованные тела...
  Танк Тоша въехал по лестнице, рядом с которой раньше располагалась клумба в виде портрета Ленина, а затем герба Украины только с четвертой попытки, искромсав при этом добрую половину ступенек. Однако он мог гордится уже хотя бы этим. БТР Зыбы не добрался и до центрального пролета. В целом же события развивались по типичному сценарию штурма городов во времена средневековья. Первым под пули еще оказывающих вялое сопротивление защитников укрепрайона ринулся рядовой сброд. Количество убитых и раненых с обоих сторон никто не считал. Скоро последние очаги сопротивления были окончательно подавлены и началась так называемая зачистка. Трудно сказать, кто ввел в обиход малограмотного деградировавшего отродья это слово, но как и всегда в такой ситуации оно подразумевало обычное занятие - грабить, насиловать и убивать. Руководство появилось в последний момент, чтобы поделить добычу. Пока Тош осматривал пленных и захваченное у них имущество, Зыба с группой своих бойцов спустился в подземные коммуникации, желая воочию увидеть обещанные склады с оружием.
  Длинные узкие коридоры заканчивались тремя огромными помещениями, каждое из которых было сопоставимо со средних размеров заводским цехом. Бетонные стены и потолок, залитые смолой стыки между плитами - все говорило о важности данного хранилища. И главное - залы от пола до потолка были буквально заставлены ящиками со всевозможным вооружением. Между ними оставались лишь узкие проходы, в которые с трудом мог протиснуться человек.
  Зыба невольно присвистнул:
  - Ни фига себе!
  - Все другим... - согласился бритый амбал с ручным пулеметом наперевес, стоявший рядом.
  - Тош был прав - они готовили Харьков как плацдарм на южных рубежах! Так, осмотреть здесь все, составить перечень, имеющегося в наличии. Этих расстрелять! - скомандовал бывший бухгалтер Зыбцев, а теперь правая рука Тоша, указывая на нескольких одетых в тряпки бедолаг, безуспешно, по-видимому из-за недостатка знаний подрывного дела, пытавшихся соорудить некое подобие бомбы, - терпеть не могу диверсантов...
  
  
  - ... Теперь же, господа, мое предложение, - продолжал Тош, обращаясь к толпе пленных, - вы можете присоединиться к нам, или остаться здесь - на развалинах, умирая с голоду. По-моему - выбор не велик... Решайте!
  Более половины толпы сделали несколько шагов вперед, демонстрируя этим желание подчиняться новому руководителю.
  - Отлично, - констатировал Тош, - но... есть одно но". Все вы предатели. А вы знаете, как обычно поступают с предателями?! - голос его стал издевательским, - к стенке каждого третьего, чтобы остальные знали, что если предадут нас, их ждет страшная участь.
  Сзади на башню вскарабкался Зыба:
  - У... тощая твоя морда, - похлопал Тоша по плечу, - тебе нужно это увидеть... Там его столько, что хватит вооружить целую армию. Они правда послали каких-то идиотов подорвать хранилище, но те даже не в курсе, что запалы хранятся отдельно от взрывчатки.
  Откуда-то сбоку донеслись крики женщин, которых люди Тоша под дулами автоматов вели в уцелевшие строения, чтобы использовав, затем убить. Тош обернулся. Взгляд скользнул по лицам и остановился на одном. Что-то невыносимо больно сжалось внутри, и холод пробежал по всему телу. Он уже когда-то смотрел в эти глаза. Когда-то давно. В другой жизни - семь лет, почти семь лет, - пронеслось в голове, - но это она...
  Зыба продолжал еще трепаться про поход на Тулу и захват столицы Нового Мира, но Тош уже не слышал его, - он был далеко, там, где осталась его душа, а вместе с ней и любовь...
  
  ...Тош закрыл дверь и посмотрел на Лену, постоял с минуту не говоря ни слова и сделал несколько шагов вперед.
  - Не бойся.
  Она отошла назад, вжавшись в угол и выставила перед собой руки, словно пытаясь защититься от него.
  - Не бойся, - повторил Тош, - я не буду тебя насиловать. Я просто хочу поговорить... Ты меня помнишь? Столько лет прошло...
  Откуда-то снаружи донеслись автоматные очереди. Дверь приоткрылась, и в проем просунулась грязная физиономия Зыбы.
  - Ты мне нужен, дело есть.
  - Я занят, не видишь? Отвали ! - Тош вытер пот со лба.
  Дверь закрылась, и они снова остались одни.
  - Я помню, я все помню, - Лена опустила руки, - разве тебе не говорили, что женщины всю жизнь помнят свою первую любовь?
   Тош не ответил, а лишь устало повалился на стул. Он не знал почему, но все, чего ему сейчас хотелось - это просто броситься ей на шею, обнять, целовать и хоть на время забыть тот кровавый и бессмысленный круговорот, который ждал его снаружи. Забыть все и вернуть те дни, когда они были вместе и он был счастлив.
  Эта маленькая комната в полуразвалившемся здании посреди руин его родного города была в эти минуты для него единственным островом, связывающим с прошлой жизнью и пусть это было необъяснимо, но он не хотел терять эту связь...
  - ...Ну, моя история не очень то и интересная, - Тош впервые за несколько месяцев закурил, - после того, как ты ушла с этим уродом, я подался на запад в сторону Киева. Долгий рассказ, как я встретил Зыбу, но именно он сделал из меня человека, привил радость жизни, научил ненавидеть и жить ненавидя, и в этом черпать силы. Уже потом я узнал, что две третьих населения погибло. Одних выкосило что-то, превращавшее людей в кровожадных безмозглых тварей и поражавшее всех подряд. Другие же приняли смерть, сгорев заживо или под развалинами городов. Вот так и живем с тех пор. Точнее выживаем.
  Лена задумчиво посмотрела на потолок, потом зажмурилась и взглянула прямо в глаза Тошу. Он опешил, сглотнул и, положив руку ей на колено, прошептал:
  - Я... я понимаю, что это звучит странно, но ты только скажи, и мы втроем - с тобой и Зыбой будем править страной, а когда-нибудь и всем миром. Под Белгородом нас ждет сорок тысяч боевиков, здесь у нас пятнадцать, сотни танков, БТРов, БМП, есть несколько вертолетов. Белгород-то уже полгода наш. Теперь мы пойдем на Тулу. Там говорят какой-то престарелый псих - альбинос создал настоящий Рай на земле. По крайней мере по сравнению с остальными территориями. Им не выстоять. И я... я хочу, чтобы ты была со мной...
  Лена отвела взгляд:
  - Ты говоришь власть? Чего стоит твоя власть, построенная на силе и страхе. Ты думаешь, кто-то из твоих "верных псов" любит тебя? Нет. Они боятся, ну в лучшем случае уважают за то, что ты даешь им возможность грабить и убивать других... Править миром? Чего стоит этот твой мир, где каждый день - это борьба? Борьба за все - за жизнь, еду, воду, ночлег. Это не мир, это ад на земле. И вы хотите сделать его еще хуже, разрушив последний оплот цивилизации!
  Тош растерялся. Он явно не ожидал от Лены таких обвинений:
  - ... Но мы не собираемся разрушать Тулу. У них нет ни малейших шансов, они сдадут город.
  - А что потом? - Лена зло усмехнулась, - банкет на шестьдесят тысяч грязных, вонючих тупых и злобных персон; с праздничным салютом из всех орудий и массовыми ритуальными изнасилованиями?
  Антон поднялся, отшвырнул в сторону стул и двинулся к двери, но на пороге остановился.
  - И это та женщина, которой я был готов подарить все?!! Если передумаешь, то сделай это быстрей - мы завтра выдвигаемся... А если нет, то тебе все равно никто не тронет...
  
  
  Пригород Тулы
  17 мая.
  10 часов 33 минуты.
  Зыба вытер грязное от копоти лицо и, поправив кепку, спрыгнул с бронетранспортера. Все шло не так, как они предполагали. За два дня осады Тулы они с Тошем потеряли четверть своих людей, уйму техники и израсходовали почти половину боезапаса. Надежды на то, город сдадут без боя не оправдались. Защитники стояли на смерть и их можно было понять - терять им было нечего. Практически каждое здание приходилось либо брать штурмом, либо стирать с лица земли при помощи ракетных установок и гаубиц. Потери были колоссальные, а одиозный поход на Тулу грозил превратиться в затяжную осаду до тех пор, пока у одной из сторон не кончатся ресурсы - в первую очередь человеческие. У нападавших были все шансы закончиться раньше.
   Зыба откинул брезентовый край армейской палатки.
  - Тош, ты взгляни, какого посла-переговорщика я тебе привел...узнаешь?
  Радов вошел внутрь, моргая, чтобы привыкнуть к полумраку, царившему вокруг. Он сильно постарел и осунулся, но все же не настолько, чтобы Тош не узнал его. Секунда... Две... Антон бросился к столу, хватая пистолет:
  - Убью, сука!!! Убью!!!
  Зыба, хоть и не ожидал такой реакции, но мгновенно среагировав, набросился на Тоша, стараясь вырвать оружие:
  - Нет... Он нам нужен... Нет!!!
  - Успокойся, малой, я тебя тоже узнал и рад видеть, хотя, как вижу, ты меня больше, - подал голос Радов, ехидно ухмыльнувшись, - я собственно по делу. Вы несете огромные потери и вряд ли захватите город, но к тому времени, как вы прекратите штурм от Тулы мало что останется. Я представляю военное командование и хотел бы сделать выгодное нам всем предложение...
  Зыбе наконец удалось отобрать у Тоша пистолет, да и тот, слегка успокоившись, посмотрел на Радова. Бывший оперуполномоченный прокуратуры продолжал:
  - ... Ну так вот. Если мы договоримся, то сможем разделить власть на обоюдовыгодных условиях. Если же нет, то делить будет просто нечего. Думаю, что вы не мечтаете властвовать над развалинами... Вы войдете в город, но, конечно, не с таким количеством сброда. Минимум половину придется угробить.
  Зыба приподнялся, вытрушивая джинсы:
  - Допустим... А как же псих-Дубин и население Тулы?
  Радов обвел взглядом обстановку палатки. Внутри было ужасно душно.
  - Дубин при смерти, и его никто спрашивать не будет, а население... это наша проблема. Завтра с утра мы организуем масштабную баталию, куда направим тех, кто может не согласиться с нашим решением. Вы тоже выдвигайте на передний план тех, кому не доверяете... Здания по возможности не трогать - нам их потом же и отстраивать... Вставай, малой - обратился к Тошу - обсудим детали, - и протянул руку...
  Тула.
  19 мая.
  14 часов 6 минут.
  Тош стоял рядом с Радовым. Его пустой взгляд не выражал абсолютно ничего.
  - Взять их! - прохрипел Дубин.
  Но охрана не двинулась с места.
  - Поздно, теперь мы здесь приказываем... как говорится - молодым везде у нас дорога... - Радов поднял пистолет.
   Антон также последовал его примеру.
  Два выстрела слились в один. Зыба отвернулся. Тош подошел сзади и заглянул ему в лицо.
  - А ты, брат, почему не выстрелил?
  - Не желаю... Я не стреляю в немощных стариков...- пояснил лысый дитина.
  - Ну и ладно, - Радов сунул пистолет за пояс, - Идемте, нужно представить толпе ее новых правителей...
  
  Год спустя...
  
  ...Уже в начале весны следующего года они предприняли поход на Запад, разграбив и уничтожив несколько укрепрайонов, не желавших подчиняться новой власти. Однако 8 апреля под Варшавой потерпели сокрушительное поражение от объединенной группировки войск Западноевропейской Конфедерации. Радов был схвачен, обвинен в преступлениях против человечества и казнен. Зыба, которому повезло намного больше, собрав тех немногих, кто уцелел вернулся в Тулу, а Тош, преследуемый буквально по пятам штурмовыми отрядами конфедератов, вновь оказался в родном городе, точнее в том, что от него осталось...
  
  Руины Харькова
  26 июня.
  11 часов 1 минута.
  ...Антон опустил автомат, с которым не расставался уже несколько лет, перегнулся через перила и посмотрел вниз.
  Оттуда достаточно четко доносилась немецкая речь и лязг взводимых затворов.
  - Ни фига, эссесовцы! - русские не сдаются, - он швырнул в проем гранату и, схватив Лену за руку, побежал вверх по ступенькам.
  Где-то внизу глухо рвануло...
  Крыша оказалась не такой уж большой. Единственным местом, где можно было укрыться оставалось бесформенное нагромождение металла, бывшее когда-то оборудованием сотовых компаний. Вообще политеховская высотка сохранилась весьма не плохо, учитывая все перипетии последнего десятилетия. Отсутствие стекол и абсолютно всех деревянных конструкций вплоть до поручней перил, разобранных на дрова, совершенно не сказались на ее прочности, как и то, что она медленно, но уверенно сползала вниз по склону холма. Хотя это интересовало сейчас Тоша пожалуй в последнюю очередь.
  Антон толкнул Лену за импровизированную баррикаду и залег рядом. Преследователи не заставили себя долго ждать. Уже через пару минут в проеме люка появились несколько штурмовиков, но получив по автоматной очереди в грудь, повалились назад...
  Тош отстреливался, пока не кончились патроны, а потом, отшвырнув ставший ненужным автомат, вместе с Леной кинулся к краю.
   Солнце слепило глаза, отражаясь от серебристого корпуса вертолета, зависшего в сотне метров от высотки.
  - У них ракеты... они будут стрелять, - Лена посмотрела в глаза Тошу, но страха в них не было.
  Он оглянулся на бежавших с крыши штурмовиков, потом посмотрел на вертолет и наконец на нее:
  - Так что всю жизнь помнят своих первых... до самой смерти?
  Лена ничего не ответила, а лишь крепче сжала его руку, и они вместе шагнули в пустоту, за мгновенье до того, как огненный вихрь взрыва охватил крышу...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"