Рассказ Анна Андреевна начинала так: "Я лежала в тифозном бараке".
Вяч. Вс. ИВАНОВ. Беседы с Анной Ахматовой. Стр. 488.
Тиф он и есть тиф, и если бы не ее всегдашнее желание как-то в более отредактированном виде представить все обстоятельства своей жизни, то "тифозным бараком" - больницей ЦК, в которой, по ее настоянию, она лежала - можно было бы пренебречь.
На подоконнике лежала плитка шоколада. Это приходила Анна Андреевна, положила и ушла. Это она - блокадница, это видение из другого мира, это она, знавшая голодные грезы, принесла эту шоколадку и, верно, радовалась, что нас нет дома.
Г.Л. КОЗЛОВСКАЯ. "Мангалочий дворик..." Стр. 385
== Разве там и тут примерно последняя из 10-20 страниц книги указана?! ==
Это сейчас, по прошествии 60 лет, можно в этом не разбираться и любой даме, выехавшей во время войны из Ленинграда - поверить, что она была блокадницей. Но тогда счет шел на дни. Тогда уехавший из Ленинграда 31 декабря 1941-го и уехавший в двадцатых числах наступившего января 1942 го - это были люди, видевшие совсем разное. Декабрьский видел голод. Январский - смерть, истребление народов, уход их в небытие. Если кто-то хотел бы знать правду об Ахматовой, или смел бы ее знать - видел бы яснее ясного, что она, выехавшая - вылетевшая чуть ли не на персональном самолете ("за мной летчика хотели прислать") в сентябре, никогда не была блокадницей. Но создание своего имиджа - это ее епархия. Здесь она как рыба в воде, и в глазах ташкентцев она была несравнимой героиней. Ольга Берггольц была пред ней - никто, трусливая тыловичка.
Анна Андреевна Ахматова не знала и "голодных грез". Хоть она и напишет, что знала четыре "клинических голода", перечислив и ташкентский, и скажет в интервью "Таймс" о том, что ей пришлось голодать - заявление, ужаснувшее действительно знавшего всю ее жизнь Корнея Чуковского, - блокадницей она не была и голодных грез не видела.
В эти военные годы она была на вершине своей популярности. Это отразилось на ее манере держать себя.
Е. ГАЛЬПЕРИНА-ОСМЕРКИНА. Встречи с Ахматовой. Стр. 242
В Ташкенте у нее свои проблемы. Пожив сыто в лауреатском доме и беспокоясь, что оставшийся в Ленинграде Гаршин не слишком-то заваливает ее письмами и, возможно, раздумал жениться, Ахматова решает немного развлечься и успокоиться насчет Гаршина, навестив его.
12.06.1942.
NN вдруг объявила мне третьего дня, что она хочет ехать с подарками ленинградским детям в Ленинград и что она уже возбудила об этом ходатайство. Я решилась возражать.
"Вам не следует ехать в Ленинград. Ленинградцы снова должны будут вывозить Вас, и тем самым Вы создадите им лишнюю заботу". - "Поеду. Приду к Алимджану и скажу: в Ленинграде меня любят. Когда здесь в декабре Вы не давали мне дров (помнит) - в Ленинграде на митинге передавали мою речь, записанную на пластинку".
Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938-1941. Стр. 461
Недавно она жаловалась, что выступать приходится бесплатно, нет, авторские она хочет получать и с пластинок.
== Редкий еврей за копейку не удавится?!... ==
Вот история "в тему": о том, как круглый сирота Георгий Эфрон, Мур, сын Марины Цветаевой, стремился из Ташкента в Москву, но не мог купить билета и у него истекал срок пропуска. Уехать - начать жить - было невозможно.
...пошел к Ахматовой - "сейчас ничего не вижу, что могла бы для вас сделать" (к Ломакину отказалась обратиться, мол, слишком маленькое дело, чтобы обращаться к "главе государства"). В общем, лед и отказ.
Георгий ЭФРОН. Дневник. 1943 год. Стр. 292
Упоминает Мур и Алимджана, у которого Ахматова намеревалась конвертировать народную любовь к себе в дрова и авиабилеты:
Алимджан смог бы, но, конечно, ничего не сделает.
Георгий ЭФРОН. Дневник. 1943 год. Стр. 293
Ахматова не станет хлопотать и перед Алимджаном: действительно, ей самой ехать гораздо важнее. Проговаривается Чуковской (да та и догадалась): рвется в Ленинград отнюдь не из-за несчастных ленинградских детей с несчастными подарками, а к Гаршину.
"Вот, вы меня отговариваете ехать, а если бы Ваш Митя был там, Вы б поехали?" - "Да". "Ну, то-то же".
Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938-1941. Стр. 461
"Митя", приведенный для ПРИМЕРА, - это расстрелянный муж Лидии Чуковской. Причина такой бестактности - даже не в жестокости, а просто в распущенности: когда-то ей там о чувствах бедной Лидии Корнеевны задумываться, да и стоит ли того!
Ну и "Митя" не был женатым любовником с неясными намерениями, а если бы Чуковская и поехала - то не прикрывалась бы ленинградскими детьми, ехала бы на свой страх и риск, правительственных самолетов ей не предоставили бы, и под это дело не оговаривала бы себе дров на будущую зиму с учетом недодачи за протекшую - в пересчете на митинги и пластинки.
"Мусорный старик" (Лев Толстой) во время голода не собирал "подарки детям" (особенно в виде предлога для организации свидания с любовницей за государственный счет), а ОРГАНИЗОВЫВАЛ ПОМОЩЬ. Конечно, в Советском Союзе организовывать помощь нельзя - когда правительство организовало саму блокаду. Но образ барыньки с подарками все-таки слишком малосимпатичен. Тем более что барыня откровенно говорит не "А если бы Ваша дочь Люша?..", а "Если бы Ваш Митя...": что едет не к бедным малюткам, а к любовнику, который не особенно, видно, "за ней скучает".
А между прочим, "мусорный старик" организовывал помощь голодающим не по своей воле, вернее, не по своей охоте. Помощь была противна его убеждениям. Он отказывал всем, кто призывал его к участию в помощи голодающим. Но теории не устояли перед голодом. Толстой взял деньги у Софьи Андреевны, дочерей - и уехал "на голод". Он так смог организовать это дело и в таком широком масштабе, что его "методиками" пользовались в России и при других голодах. Ему же приходилось и мучиться самому, и оправдываться перед ожесточенными нападками "правоверных" толстовцев.
== Тупая еврейка как пьяная баба тупо припомнила другой еврейке её расстрелянного мужа... Вдова -даже не заметила гадости в словах своей подруги... Они обе что, лесбиянки были?! ==
Анна Ахматова, сытая, пьяная, получающая медали, желающая, чтобы 90 килограммов ее тела доставили - на правительственном! на специальном! самолете, в брюхе летучей рыбы или как там!.. - в Ленинград вместо нескольких мешков муки, чтобы она могла напомнить о себе любовнику, а в случае отказа властей бряцает славой и угрожает - эта "великая душа", Анна Ахматова, она могла бы мысленно представить пропасть, которая отделяла ее нравственную позицию от позиции "мусорного старика". Соглашусь, что позиция Толстого на ступеньку выше обыкновенного здравого смысла и обыкновенного сострадания, но само зияние пропасти - неужели было ей не видно?
"Я была с моим народом"
В "Ташкентской тетради" Лидия Чуковская называет Анну Ахматову NN.
В эвакуации встречаются бытовые трудности.
NN оглушает меня: "Вот, товарищи пришли сказать, что мне отказали в прописке..." У NN кружится голова. Вижу, что она страшно встревожена. "Я же вам еще в поезде говорила, что так будет", "что ж! Поеду в кишлак умирать!.." Я пытаюсь говорить, что все наладится, но получаю грозную и гневную отповедь: "Марину из меня хотят сделать! Болтуны! Им бы только поговорить об интересном! Не на такую напали".
Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938-1941. Стр. 352
Не на такую, это точно. Это я отнесу в разряд ее коммунальных криков, фуй и пр., чтобы видели, в каком контексте она "Марину" упоминает. Марине Цветаевой, впрочем, отказали в должности судомойки в писательской столовой - а не в прописке в лауреатском доме.
Выяснилось: никакого отказа не было.
Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938-1941. Стр. 353
А как бы хорошо было поехать умирать в кишлак! Она же смерти все хотела!
== Всем приятельницам жужжала что находится на грани смерти от тягот жизни... ==