Пятый врач. Все психически здоровые люди, самоочевидно, очень позитивно реагируют на заботу об их здоровье...
Врач. Ну ладно. Отдохнёте тут недельку, а там - снова на работу выйдете.
******
Кабинет в управлении КГБ. Полковник Говнюшников и машинистка.
Говнюшников. Вот уже двадцатое июля...Давно ли был Новый год... Вот на эту бумагу напиши отношение в Москву. Следующее: проведённым расследованием, фактов для расследования не обнаружено. Автор данного письма к моменту расследования продолжительное время находился в психиатрической больнице в виду острого расстройства психического здоровья. По этой причине не было возможности провести с ним беседу и нецелесообразно встречаться с ним после излечения по мотивам покоя для психически больного человека. Автор письма находится в невменяемом состоянии, не сознаёт характера своих действий не может руководить ими. Предполагается, что больной после выписки из дурдома,... нет,... из психбольницы, будет писать в разные адреса и выдавать себя за врача-психиатра, что не соответствует действительности. Подпись Начальник Свердловского (далее торжественно) Управления Комитета Государственной Безопасности Союза Советских Социалистических Республик, генерал-полковник, кавалер трех орденов Ленина и пяти орденов Боевого Красного Знамени и шести медалей "За отвагу" и медали "За спасение утопающих" и медали "За отвагу на пожаре" Оподлявский Семён Михайлович.
Машинистка. Он что, пожарником был?
Глвнюшников. Пьяная тёща на сковородку вместо масла вылила полкружки керосина. Он её выволок за ноги во двор, а в кухне на сковородке само догорело...
Машинистка. А правда, что когда ему было двадцать пять лет, он уже при папе был полковником?
Говнюшников. Не при папе, а по уму и таланту!
Машинистка. А правда, что когда ему было двадцать семь лет он продырявил соседку, которой было семь лет всего?
Говнюшников. Тише ты! Тут стены тоже имеют не по одному уху! Злобная клевета! Но в Москве каждый полковник мне эту клевету рассказывает... Ну не пойду же я стучать на каждого полковника на Лубянке. Как с ними будет не знаю, а мне найдут место службы где-то среди тундры, да и там за полгода до пенсии придумают, что такое на меня повесить, чтобы все льготы к их маме в её ду-ду, понимаешь куда, вылетели... Там все двадцать полковников за эти полтора года мне говорили, что он тогда посидел полгода в психушке, и вернулся на службу...
Машинистка. А если бы такое сделал сантехник или врач, что было бы?
Говнюшников. В те годы -расстрел. Спасибо президенту, такой добрый человек, расстрелы отменил, сроки сократил до смешных, европейцам жопу понюхал и этот мораторий на расстрелы ещё ввёл...
Машинистка. А чтобы самого не расстреляли в случае чего.
Оба весело смеются.
Говнюшников. Ну, если столько полковников мне про эту девчонку заливают, значит там меня специально проверяют на умение молчать. Глядишь, меня за моё бетонное молчание генералом сделают... Знаешь, на этой службе я всегда жалею, что надо быть морально устойчивым, ты у меня такая вкусненькая...
Оба смеются.
КОНЕЦ
От автора. Почти все фамилии в этом тексте указывают на реально существующих лиц. Только сволочня из Госебни мне не сообщила фамилии её негодяев, которые на меня дело наклёпали. Я в стране бандитов не стал бояться бандитов. Я готов за этот мой текст отсидеть не только три года в дурдоме, но и пять лет на зоне после дурдома. И пусть бандиты, которых я встретил в кабинетах психиатрических начальников, подавятся моим существованием и моим поведением, если бандитская власть не дала мне возможности уничтожить их за всё, что они из жопы пятерочников Госебни почти двадцать лет вытворяли в отношении практически глухонемого человека. Который был кадровым рабочим по второму-третьему разрядам. А не бродил по цехам опухая от безделья, как рабочий дворянчик от четвёртого разряда и выше... С бандой, которая называется государством Российской Федерации нужно воевать "до последнего патрона"!!! Несколько сотен невинных граждан были убиты за 40 лет этим сбродом ражих бандитов в белых халатах -и ходят среди нас ублюдки-пенсионеры как этакие ангелочки советской якобы медицины... Буду ждать вызова в бандитник прокуратуры!! Я им не "ПуссиРайта"! Я ихнему главному полковнику в морду плюну, если он мне в прокуратуре предъявится лично, сука без мозгов, вдохновитель всего ворья...
Приложения
Я ЧИТАЮ В СЕТИ
Выписки и заметки. И комментарии -тоже................
Интервью
Каллистратова -адвокат П.Григоренко
Кустов: Что представляло собой это дело?
Каллистратова: Это дело представляло двадцать один том, в котором было Бог знает что. Там чего только было не наворочено.
Кустов: И чем ташкентский процесс над Григоренко отличался от других процессов?
Каллистратова: Первым был процесс латвийского председателя колхоза Ивана Яхимовича. Я вам должна сказать, что бывают разные люди, бывают люди со странностями, но более нормального, более спокойного, более уравновешенного человека, чем Иван Яхимович, я не видела. Он был признан невменяемым. Причем в самом постановлении о признании его невменяемым совершенно анекдотические вещи написаны, совершенно анекдотические. Например, в этом постановлении говорится так: "Заявляет, что никогда и ни при каких условиях не изменит идее борьбы за коммунистический строй, за социализм, но только с тем условием, чтобы многие, не соответствующие высокому званию коммуниста люди, находящиеся в настоящее время в партии, были удалены из партии с тем, чтобы с ними была в дальнейшем проведена воспитательная работа, направленная на изменение их мировоззрения. Считает, что политических заключенных не надо лишать свободы, на них надо действовать методом убеждения, разъяснениями и наглядной агитацией. Прекрасно владеет произведениями классиков марксизма-ленинизма, отлично знает труды многих философов и политических деятелей". Я вам читаю только маленькие выдержки.
Каллистратова: А-а, вы хотите знать, кто эксперты...
Кустов: Хочу.
Каллистратова: Это я могу вам сказать. Это четыре латвийских, рижских психиатра: Русинов, Мартис, Красноямский, Каснянский. Послушайте, что они дальше говорят: "Во время бесед с врачом - любезен, бредовых идей и галлюцинаторных переживаний не обнаруживает, память достаточная". Это в заключении, в котором он признан больным психически. А больным он признан только потому, что считает, что его идейный и политический долг, равно как и общественный, стоит значительно выше его долга перед семьей, уверен, что он и ему подобные лица исполняют значительную миссию перед лицом своего народа, и разубеждению не поддается. Поэтому псих.
... этого Яхимовича почему решили сделать сумасшедшим? Он ушел с педагогической работы на колхозную, и первое, что он заявил, - до тех пор, пока я не могу колхозникам выплатить за трудодень хоть что-нибудь, я ограничиваю свою зарплату по партмаксимуму. А остальным-то как?
Кустов: Яхимович сам разрешил себе получать лишь тридцать рублей?
Каллистратова: Да, да. Партмаксимум. А что остальным председателям колхозов делать, которые получают по тысяче двести? Сумасшедшим надо его признать.
Каллистратова: Да, нормальный человек так не поступает. Он, рискуя своей шкурой, продал ненужный для колхоза запас бревен как-то и выдал колхозникам, которые до этого десятилетиями не получали ни копейки, по сколько-то рублей на трудодень. Ненормальный
Каллистратова: Да... 6 апреля 1970 г. суд признал невменяемой Наталью Горбаневскую, признал, что у нее вялотекущая шизофрения. А когда в суде выступал профессор Лунц, я у него спросила: "Скажите, эксперт, какие признаки вялотекущей шизофрении вы отмечаете у Горбаневской?" И он мне ответил: "Вялотекущая шизофрения, как правило, никаких симптомов не дает". Ясно вам? Во-первых, она смелая - она с трехмесячным ребенком ходила на эту демонстрацию на Красной площади. Во-вторых, она издавала "Хронику текущих событий". Это был человек, которого надо было скомпрометировать. Поэт, переводчик, разумный человек, который живет и работает уже сколько лет в Париже, произведения которой печатают, - вот взяли и написали, что она сумасшедшая. Что она невменяемая.
Каллистратова: А Лунц считал ее психом. Теперь - чем отличается процесс Григоренко. Прежде всего тем, что по этому процессу было две экспертизы. Первая экспертиза, так называемая амбулаторная, в которой участвовали главный психиатр военного округа Коган и профессор Детенгоф. Очень известный психиатр...
Кустов: Ныне покойный Федор Федорович Детенгоф.
Каллистратова: Да, да, да. И они дали заключение: "Сознание ясное, правильно ориентирован, в беседе держится вполне упорядоченно, естествен, легко доступен к контакту, речь связная, целенаправленная, несколько обстоятельная". И пришли к выводу: психическим заболеванием не страдает, не нуждается в стационарном обследовании. Стационарное обследование может в настоящее время не расширить представление о нем, а наоборот, учитывая возраст и резко отрицательное отношение его к пребыванию в психиатрическом стационаре, привести к неправильным выводам. Так что же сделал генерал? Генерал - его весь мир знает, ну как же его судить-то открытым судом? Надо сделать его сумасшедшим. И следователь Березовский при наличии такой экспертизы сажает его в самолет, сам лично, под своим конвоем, везет в Москву в Институт Сербского и сдает туда на экспертизу. А в Институте Сербского рады стараться: сумасшедший, невменяем, переоценивает свою личность, убежден в своей правоте, разубеждению не подлежит. Паранойя. В суде обе эти экспертизы. Я говорю в суде: "Вызовите генерала Григоренко в судебное заседание. Товарищи судьи, посмотрите на него сами. Вы же имеете две совершенно разные экспертизы, вы же не можете разобраться, какая из этих экспертиз правильная". Нет, отвечают, вызывать психически больного человека в суд негуманно, в ходатайстве адвоката отказать. Обращаюсь к Детенгофу, - он тут же сидит рядом с Лунцем, - и говорю ему: "В промежуток времени между тем, как вы давали заключение о вменяемости Григоренко, и сегодняшним днем вы его видели?"