День был промозглый и серый, с утра моросил мелкий, противный дождь, постоянно грозя перерасти в настоящий ливень. Конь устало трусил по размокшей дороге, понуро опустив голову. Болело рассеченное пару дней назад в беспорядочной стычке с разбойниками плечо. Наконец показалась окраина долгожданной деревни, я подобрал поводья, но конь и сам уже почуял запах скорого ночлега и ускорил шаги. В таверне было душно, хоть и не слишком многолюдно. Пара фермеров у стойки, похоже местные, небольшой отряд наемников, сдвинув несколько столов, сосредоточенно поглощает ужин, еще какая-то шваль жмется по углам. Я прошел к дальнему столу, сел так, чтобы спина была прикрыта в случае нападения с любой из сторон. Мимоходом приметил сидящую в тени фигуру, закутанную в дорожный плащ. Лицо незнакомца было скрыто низко опущенным капюшоном, но по покрою плаща и манере держаться я узнал в нем Сумеречного эльфа. Это было неожиданно: обитатели Серых Лесов не часто покидали свои владения. Интересно, что заставило этого эльфа забраться так далеко от дома? Тем временем мне подали ужин, и я моментально выбыл из окружающей действительности, полностью поглощенный трапезой. Когда я утолил первый голод и отдавал должное подогретому пряному вину, в таверну ввалилась дюжина головорезов.
Бегло оглядев помещение, они заблокировали выход, умело перекрыли подступы к окнам и в кухню. Наемники вскинулись, было, но тут же уткнулись обратно в тарелки. То ли признали знакомых, то ли решили пока не вмешиваться. От вновь прибывших отделились двое и неспешно направились к давешнему эльфу. Тот внешне никак не отреагировал, но я мгновенно ощутил сгустившуюся вокруг него защитную ауру: ничего хорошего от этой встречи перворожденный не ждал. Двое остановились в паре шагов от все так же сидящего эльфа, один из них бросил несколько фраз. Слов я не разобрал, но общий смысл был ясен и так: банда пришла за эльфом. Тот ничего не ответил, даже не шевельнулся. Первый из двоих, похоже, вожак, раздраженно сплюнул и кивнул второму. Тот шагнул к перворожденному, обнажая меч. Движение эльфа было столь стремительно, что даже я с трудом его уловил, хотя ждал чего-то подобного. Рука эльфа на мгновение вынырнула из-под плаща, и бандит, захрипев, рухнул ничком. Из его горла торчал узкий серебристый шип, а эльф уже потек в сторону главаря, сжимая в руке тонкий длинный стилет. Один из его подельников поднял арбалет, но выстрелить не успел. Я вскинул руку, и нож, просвистев через зал серебряной рыбкой, вошел ему в глазницу. Осталось еще три арбалетчика, но те опешили, и потому болты ушли в воздух на пару секунд позже положенного. Это дало мне необходимую фору. Они еще только вновь взводили тетивы, а я был уже на расстоянии удара. Эльф не отставал. Наемники тоже решили принять участие, одна из стрел задела их товарища, и это послужило для них сигналом. Началась рубка.
Через четверть часа зал выглядел следующим образом: пол был устлан трупами неудачливых убийц; наемники, потерявшие двоих убитыми и еще двоих ранеными, перетаскивали тела к конюшне; крестьяне и хозяйская прислуга прятались за стойкой и под столами; нас с перворожденным старались активно не замечать. Эльф повернулся ко мне. Он не был ни напуган, ни взволнован, он был удивлен.
- Ты устал, ты ранен, твой конь прошел много лиг и нуждается в отдыхе, и, несмотря на это, ты рисковал жизнью, помогая мне. Почему?
Я вытер клинок о край чужого плаща, мертвецу он уже не понадобится, и вложил меч в ножны.
- Представители твоего народа не покидают своих владений без особой на то причины. Я хочу знать, какова она.
По лицу эльфа пробежала легкая тень.
- А если я откажусь?
Я подошел к опрокинутому столу, за которым еще недавно ужинал, и поднял с пола свой вещмешок.
- Тогда я сейчас просто выйду отсюда, и никто в деревне никогда не вспомнит, что во время этой резни здесь был еще один неприметный путник. А ты останешься один на один со своими проблемами.
Эльф поколебался пару мгновений, потом кивнул.
- Это справедливо.
Мы вышли во двор. Вокруг таверны уже собралась толпа зевак, лицо эльфа вновь было скрыто капюшоном, ну а мне было все равно. Пройдя в конюшню, я подошел к своему коню. Парнишка-конюший успел только снять сбрую, да распустить подпругу, так что сборы не были долгими. Лошадь же эльфа уже была оседлана. Мы выехали из деревни и стремглав помчались в ночь.
Правда стремительная гонка длилась недолго. Во-первых, мой конь действительно начал быстро уставать, так что пришлось перейти на легкую рысь, а потом и на шаг. Во-вторых, мы въехали в лес, а в темноте кони сильно рисковали сломать себе ноги. К тому же, во время боя края раны разошлись, и теперь вся повязка под рукавом рубахи пропиталась кровью. Я старался не двигать рукой, но помогало это плохо, и эльф, похоже, это понял. Он остановил лошадь, всмотрелся в окружающую тьму, потом спешился и повел ее в поводу.
- Остановимся на той поляне.
Я молча слез с коня и последовал за ним. Через два десятка шагов открылась поляна, небольшая, со всех сторон окруженная деревьями, у корней одного из них бил крохотный родник. Расседлав лошадей, каждый занялся своим делом: я расчистил место под костер и аккуратно срезал ножом дерн, эльф пошел собирать хворост. Скоро он вернулся, костер разгорелся на удивление быстро, несмотря на окружающую сырость.
- Раздевайся. - эльф наполнил флягу водой из родника.
Я послушно снял куртку, морщась, стянул через голову рубаху.
- Меня зовут Нинеллин, я везу в Таларон слово Владычицы Эольвен к магистрам трех городов. - перворожденный осторожно промывал рану.
Значит, он посланник. Владычица решила пойти на диалог с правителями трех наиболее разумных народов. Если они заключат союз, то расстановка сил во многом переменится. Но что побудило столь закрытую структуру, как эльфийское королевство, просить поддержки у людей?
- Мое имя Гэллиан. Наемники Орденов, должно быть, высоко оценили твою голову.
Эльф свел края раны и теперь накладывал на нее какой-то остро пахнущий бальзам.
- А ты не любишь показывать свою настоящую силу.
Лица его я не видел, но по голосу понял, что он улыбается.
- Да, я уже преодолел переходный возраст. - в тон ему отозвался я.
- Я никогда не покидал границ Владычицы. - голос перворожденного вновь стал серьезен.
Я кивнул.
- Я давно не был в этих местах. Многое изменилось, но многое осталось неизменным.
Он закончил перебинтовывать мою руку и подбросил несколько веточек в огонь. Я натянул рубаху.
- Ты знаешь, какую позицию занимает мой народ в отношении вашей профессии. - он смотрел в темноту, куда-то поверх костра.
- Да, мне известно ваше мнение на этот счет.
Ни один некромант не мог пересечь границ Серых Лесов.
Он кивнул.
- Хорошо, я рад, что недопонимание не встанет между нами.
Я улыбнулся.
- До Таларона четыре дня пути, если грозы окончательно не размоют дороги.
Даже если этот некромант будет умирать от ран, полученных в бою за безопасность этих границ.
Эльф откинул капюшон, глаза сияли отстраненным, ровным светом.
- Тебе надо отдохнуть, я поставлю защитные барьеры.
Но ничто не помешает им самим выйти и помочь.
Я снова улыбнулся и лег в траву, укрывшись плащом. Я действительно устал. Плечо наливалось горячей тяжестью, но боли уже не было. Я закрыл глаза, проваливаясь в сон, растворяющий и перемешивающий все события этого долгого дня.
***
На утро, когда солнце еще только розовело у кромки горизонта, а от земли к ногам лошадей ластился густой туман, мы уже были в седлах. Как ни странно, день выдался достаточно ясный, хоть и прохладный. Выехав из леса, мы добрались до торгового тракта. Дорога была на удивление пустынна, за много часов нам встретились только пара крестьянских обозов и гномий торговый караван. Ближе к полудню на горизонте показался густой столб черного дыма. Эльф вопросительно посмотрел на меня.
- Деревня. - ответил я на невысказанный вопрос.
Тот кивнул и пришпорил коня. Я выругался сквозь зубы и помчался вдогонку.
Деревня горела с нескольких сторон, но тушить пожар жители не пытались. В основном потому, что были мертвы. Нападавшие скрылись, о чем свидетельствовали многочисленные следы копыт, четко отпечатавшиеся во влажной после дождей земле. Перворожденный спешился и быстро пошел в сторону полуразвалившегося дома. Я обошел деревню, осматривая трупы. Профессиональная работа, не разбойники, не мародеры. Они не грабили и не насиловали, только убивали.
Один из крестьян был еще жив, я дал ему напиться. Правда, ничего существенного он сказать не смог. Отряд хорошо вооруженных людей, ни знамени, ни эмблемы, вот и все, что он успел заметить. Это мог быть кто угодно от обычных наемников, проводивших акцию устрашения, до элитных воинов одного из Орденов. Человек захрипел, глаза закатились, изо рта пошла кровавая пена. Я оборвал его страдания. Вернувшись к лошадям, я застал поразительную картину. Эльф держал на коленях перемазанную сажей и кровью девочку лет шести, и поил ее из фляги, осторожно придерживая голову. Услышав мои шаги, он поднял глаза.
- Она почти не пострадала. Тебе удалось узнать, кто это сделал?
- Нет. Больше никто не выжил.
Эльф поднял девочку на руки и подошел к своей лошади. Я смотрел на него, надеясь, что мой взгляд достаточно выразителен. Он обернулся.
- Я не оставлю ее здесь.
Я пожал плечами. Если перворожденный собирается возиться с этой соплей, дело его, я в этом не участвую. Я сел в седло и выехал на дорогу. За спиной раздался цокот копыт, но я не обернулся. В отдалении послышался раскат грома, на землю упали тяжелые, холодные капли.
Всю дорогу до Плегоса, ближайшего населенного пункта с числом жителей более пятисот, где можно найти даже приличную гостиницу, в комнатах которой вас не попытаются сожрать клопы и обворовать проститутки, я думал о том, кем были напавшие на деревню всадники. И чем ближе мы приближались, тем мрачнее становились мои мысли. Потому что следы их подкованных лошадей замысловатым узором вились по дороге, недвусмысленно намекая на скорую встречу - ночлега в Плегосе им было не миновать.
Погода не разочаровала меня, так что до ворот гостиницы мы добрались промокшими до нитки. Вернее, промокшим был только я - эльфийский плащ надежно защищал своего обладателя и укутанную в него девочку от буйства стихии. Передав лошадей подбежавшим мальчишкам, мы вошли в зал. Эльф с ребенком на руках занял угловой стол, а я отправился к хозяину договариваться о комнатах. В наличии, после долгих препирательств, оказалась только одна, как я и предполагал, обогнавший нас отряд уже занял все помещения. Часть его, кстати, сидела в зале, потягивая подогретое вино и бросая по сторонам хмурые взгляды. Одного такого удостоился и эльф, но этим пока реакция и ограничилась. Заплатив хозяину за ужин, я тоже прошел к столу. Эльф встретил меня выразительным взглядом в сторону незнакомцев.
- Да, но это не наше дело.
- Они убили беззащитных людей.
Я только пожал плечами. Перворожденный хотел ответить, но передумал. В его глазах мой моральный облик стремительно падал до уровня обычного наемника. Впрочем, он не сильно ошибся - разница заключалась лишь в том, что порой я убивал не только за деньги, но и ради удовольствия. Принесли ужин. Эльф почти не притронулся к еде, за него это сделала проснувшаяся девочка. Протерев глазенки чумазыми кулачками, и зевнув во весь рот, она принялась уплетать удобренную маслом гречневую кашу с такой прытью, словно не ела неделями. Что ж, возможно, в своей деревне девчонка действительно голодала. Странно, но страха в ней не было ни на гран.
Я тоже не стал усердствовать - риск стычки с головорезами за соседним столом все еще был весьма велик. А, судя по качеству оружия и доспеха, они и впрямь принадлежали к элите. Раньше подобный отряд можно было встретить разве что в столице или в одной из закрытых школ Орденов. Теперь же все изменилось. Личную гвардию магистров сменили такие вот выпестованные Орденами профессиональные убийцы, одинаково опасные как в открытом бою, так и в тайных операциях. Ордена получили вожделенную власть, развязали междоусобицы, и только трое из всего, когда-то непобедимого, Магистрата все еще не склонились перед гнетом неизбежного конца. Да, воистину слишком долго меня не было здесь, слишком долго я позволял событиям течь по собственной воле, пора исправлять старые ошибки...
Ход моих мыслей был бесцеремонно прерван - из-за соседнего стола прислали парламентера. Им оказался здоровенный детина медвежьего вида, похоже, его послали исключительно с целью устрашения. Детина обвел нас мутным взглядом крохотных глазок и проревел.
- Слышь, мужики, это че за девка с вами, а?
Эльф по своему обыкновению сделал вид, что обращаются и не к нему вовсе, предоставив мне вести дипломатические переговоры. Я сделал лицо попроще, невинно похлопал на детину глазами и выдал.
- А? Ты че, мужик, сам не видишь? Это моя малолетняя дочь Кристина, везу ее на ярмарку в Клит. А это, - я небрежно указал на эльфа. - внучатый племянник двоюродного брата бабушки моей жены, так что шел бы ты своей дорогой, мужик, а?
Детина уронил челюсть и, так и забыв ее подобрать, вернулся к своему столу. Через пару минут оттуда раздался дружный хохот, несколько человек отсалютовали нам кружками - наемники оценили шутку и то, что она камуфлировала под собой: мы ничего не видели, вы нас не знаете, мы вас не знаем. Я усмехнулся и посмотрел на эльфа. Тот сидел с таким видом, словно на него только что выплеснули ведро помоев, и теперь над ним роилась пара сотен жирных мух. Я весело подмигнул девочке, как ни в чем не бывало продолжающей поглощать свою кашу.
- Кстати, как тебя зовут, малышка?
- Кристина.
Вот тут уже была моя очередь поднимать с пола отвисшую челюсть.
После ужина перворожденный с девочкой ушли наверх, а я остался потолковать с хозяином и заодно понаблюдать за наемниками. Ведя неспешную беседу о выросших ценах на зерно, недавнем падеже скота и в конец обнаглевших разбойниках, я думал о том, кому мог принадлежать этот отряд. Крестьянин из сожженной деревни оказался прав, никаких знаков различия, но это-то было как раз в стиле Орденов - их отряды во время боевых операций эмблем не носили. Правда, по кое-каким незначительным деталям я мог предположить, к какому именно Ордену относятся эти наемники, но без конкретных доказательств это ничего не давало. К тому же, я пока не знал, куда они направляются, хотя чутье на неприятности, как и мое обычное "везение", на два голоса вопили одно и то же: Таларон. А это значило, что они не единственный, посланный сюда отряд. И что за эльфом будет продолжена охота. И что я снова ввязался в Игру.
В комнате меня ждал неприятный сюрприз. На единственной кровати, мирно посапывая, спала Кристина. Эльф сидел в кресле рядом с ней, глаза его были закрыты, но было ясно, что стоит хотя бы чихнуть на девчонку, и мне не поздоровится. Я пожал плечами, прошел к окну, расстелил на полу плащ и лег. Из окна мне в лицо, невинно улыбаясь, светила полная луна. Я улыбнулся ей в ответ и закрыл глаза.
***
Разбудил меня детский голосок, напевающий какую-то песенку. Было раннее утро, за окном снова моросил мелкий дождик. Кристина стояла на табурете перед старым медным зеркалом и расчесывала гребнем волосы, эльфа в комнате не было. Девчушка заметила мое пробуждение, но как истинная женщина от своего занятия не отвлеклась. Спустившись к завтраку, я выяснил у хозяина, что наши недавние соседи уехали еще затемно, что давало нам определенную свободу для маневра. Оставив Кристину в обществе ее любимой каши, я отправился в конюшню, где и обнаружил эльфа.
- Доброе утро. - я приветливо потрепал по шее своего коня.
Перворожденный пару мгновений решал, кому из них двоих я адресовал свое приветствие, но все же решил ответить.
- Воистину, если так. - его глаза изучающее воззрились на мою небритую физиономию. - Я знаю, что ты скажешь. Я не оставлю девочку здесь.
Порой доводы разума в общении с эльфами бессильны.
- Возможно, они перекрыли еще не все пути.
Он кивнул, его рука плавно поглаживала шею кобылы.
- Ты свободен в своем выборе.
Я усмехнулся.
- Я помню об этом, перворожденный, не стоит повторять слова своей Владычицы.
Он раскрылся, но лишь на мгновение. И снова спокойная невозмутимость, одновременно величие и простота. Меня не переставала забавлять и восхищать эта их особенность, я рассмеялся.
День прошел относительно спокойно, мы свернули с тракта и теперь скакали в сторону северо-восточных предгорий Туманного хребта. Бескрайние поля постепенно сменились поросшими лесом холмами, а к вечеру нас окружала сплошная стена нетронутой чащи, куда так и не добрались жадные людские руки. И основной причиной тому был страх. Об этих лесах веками ходили жуткие слухи. Когда-то именно отсюда, перейдя казавшиеся неприступными горы, начинали свое вторжение орки. Здесь были очаги их дикой ворожбы, здесь их колдуны сотнями приносили человеческие жертвы, и здесь же до сих пор еще можно было найти остатки тех древних курганов. Лес все еще был пропитан тяжелой, яростной магией, и путники старались обходить его стороной.
Перворожденный тоже чувствовал ее, даже не глядя в его сторону, я отчетливо ощущал исходящее от него недовольство. Ему было противно и тревожно находиться здесь, но он молчал, понимая, что иного пути нет. Девочка же наоборот вовсю мотала белесой головенкой и хлопала большущими, голубыми глазенками. Ей, никогда не выходившей за околицу деревни, все вокруг казалось волшебной сказкой, мрачной, но оттого не менее привлекательной.
Солнце торопливо пряталось от наступающей ночи за отрогами гор, на плечи легли густые, длинные тени. Лес стал еще более зловещим и пугающим, с последними лучами дневной звезды обрывая иллюзии путника на спасение, когда мы, наконец, добрались до цели. Неказистая, крохотная избенка сиротливо жалась к могучему телу горы, окруженная вековыми деревьями, словно молчаливыми стражами ее границ. Лачуга казалась заброшенной, но в единственном окне горел свет, а из покосившейся трубы поднимался легкий, тут же уносимый ветром дымок. Если перворожденный и был удивлен этим обстоятельством, то никак этого не проявил.
Мы спешились и завели коней в некое подобие сарая, заменяющее владельцу и склад немногочисленных дров, и хлев для двух тощих коз, а теперь еще и конюшню. Пока мы расседлывали лошадей и засыпали в кормушки неизвестно как попавший сюда ячмень, Кристина уже успела исследовать все помещение, пообщаться с козами, и даже нашла какую-то сломанную деревянную фигурку, некогда, видимо, являвшуюся лошадью. Гордо продемонстрировав эльфу игрушку, а мне язык, наша королева чинно вышла из сарая, но в дом одна заходить не стала, а, подождав пока перворожденный пройдет мимо, спряталась у него за спиной. Тот, в свою очередь, тоже не спешил войти в чужую обитель. Я усмехнулся, толкнул дверь и вошел. Внутри было душно, жарко и дымно. В очаге, несмотря на еще довольно теплую погоду, вовсю пылал огонь, в углу была навалена груда шкур и прочего тряпья, служившая постелью, на покосившемся от времени столе в беспорядке валялись грязные миски и кувшины, с потолка в цепких объятьях паутины свисали пучки трав и кореньев. Сам же хозяин, зябко кутаясь в старую медвежью шкуру, сидел у очага и, подслеповато щурясь, смотрел в огонь. На звук шагов он обернулся - сморщенное, изъеденное морщинами и шрамами лицо, растрепанные, давно не мытые волосы, выцветшие глаза.
- Кто ты, путник? Что привело тебя в эту проклятую землю? - голос его дрожал, но в нем еще звучали привычные угрожающие нотки.
- Это я, Дархан. - я бросил в углу мешок и плащ и сел у огня напротив старого шамана.
- Мастер Гэллиан? - старик повернул ко мне лицо, из его глаз катились слезы, подбородок дрожал. - Вы не забыли своего старого раба? Простите, господин, что не узнал вас, мои глаза уже почти не видят...
- Успокойся, старик. - я похлопал шамана по плечу, тот попытался поцеловать мою руку, но я мягко отвел его ладонь.
Эльф с девочкой прошли в дальний конец комнаты. Та все еще испуганно жалась к его ногам, перворожденный осматривал помещение, неодобрительно качая головой.
Шаман насторожился, подозрительно завертел головой и принюхался.
- Что это, господин? Я чую запах эльфа!
- Все в порядке, Дархан, он со мной.
Дархан зашипел, он был полукровкой, и за долгие годы уже и сам забыл, кем себя считать: человеком или орком. Но кровь еще давала о себе знать - перворожденных шаман ненавидел столь же люто, как и чистокровные орки.
- Мне нужна твоя помощь, Дархан. - я решил переключить внимание старика на более насущные проблемы, чем давняя вражда.
- О, вы же знаете, я буду счастлив услужить вам, мастер. Моя жизнь принадлежит вам и ...
- Да, да. - я прервал слащавые излияния шамана, пока те не завели его слишком далеко по путям прошлого. - Я знаю, что ты всегда был верен мне, и не сомневаюсь в твоей преданности. И мне нужно, чтобы ты перевел нас на ту сторону гор.
- В долину Таларона? - старик ощерился и подался вперед, пытаясь разглядеть мое лицо.
После разгрома орков, победившие народы почти подчистую вырезали коренных обитателей долины и основали город, позднее ставший столицей одного из самых могущественных Магистратов.
- Да, Дархан. - я приблизил к полукровке лицо так, чтобы он мог видеть мои глаза. - Мне нужно попасть в Таларон. Меня преследуют наемники Ордена Крови, и скоро они будут здесь.
Шаман шумно втянул воздух, его ноздри затрепетали, как у хорошей гончей, почуявшей добычу.
- Я проведу вас, мастер. Но мне нужно время подготовиться.
- Мы выступим в полночь, Дархан. - я улыбнулся.
Старик улыбнулся в ответ, той улыбкой, от которой когда-то в ужасе выли целые легионы живых.
- Я буду готов, господин.
Пока шаман медитировал у очага с одному ему известными травами, кореньями и костями, я тоже решил принарядиться к предстоящему путешествию. Из вещмешка были извлечены тонкого плетения кольчуга, наручи и поножи. Облачившись в сии нехитрые доспехи, я вышел из сарая и прислушался к шуму ночного леса. Я чувствовал приближение наемников. Эльф бесшумно встал рядом.
- Они близко.
Я кивнул.
- Я хочу, чтобы ты знал, о чем Владычица хочет говорить с магистрами.
Перворожденный протянул мне маленький, искусно выполненный золотой медальон. Я раскрыл его на ладони, внутри была в полный рост изображена Эольвен. От изображения по руке поползло теплое золотое свечение. В сознание вошел мягкий, бархатистый голос: "Здравствуй, Гэллиан..." "Здравствуй, Эольвен." - мысленно отозвался я. Из сияния над медальоном соткалась невесомая, полупрозрачная фигурка, чуть поклонилась и начала речь.
Через полчаса, когда мы вернулись в дом, девочка тихо посапывала в углу, а Дархан стоял у догорающего очага и что-то довольно бормотал себе под нос. Шаман и вправду хорошо подготовился. Не знаю, к каким богам или демонам он взывал, но они явно не остались равнодушны: старого колдуна было не узнать. В нем не осталось и следа дряхлости, плечи распрямились, руки перестали дрожать, даже морщины, казалось, разгладились, а глаза горели дикой, первобытной яростью.
- Я готов, мой господин. - его голос тоже изменился, из дряблого бормотания вновь превратившись в звучный, повелительный рык.
- Тогда выступаем. - я бросил взгляд на спящую Кристину и вышел из комнаты.
Быстро оседлав коней, мы вышли в путь, ведя их в поводу по узкой, едва заметной тропке вдоль склона. Примерно через три четверти часа, шаман остановился у ничем ни примечательного выступа, произнес несколько слов на древнеоркском, и часть скалы отъехала в сторону. Перворожденный дернулся от проявления враждебной магии, я усмехнулся, Дархан сплюнул и, вынув из углубления в стене факел, запалил его. Я взял еще один и тоже его запалил, эльф последовал моему примеру, хоть и видел в темноте не в пример больше моего. Кристина благополучно проспала все действо, крепко привязанная к седлу кобылы. Дархан уже был внутри. Свод пещеры, а вернее тоннеля, который, как я знал, ветвился на многие десятки лиг и каналов, был низким и сырым. Факелы недовольно потрескивали во влажном воздухе, пропитанном запахами старой смерти. Стена за нашими спинами вновь сомкнулась, лошади нервно переступали с ноги на ногу. Дархан остановился, словно вспоминая, потом удовлетворенно хмыкнул и двинулся вперед.
Прошло не менее шести часов, наша процессия все так же упрямо продвигалась по тоннелям и переходам, должно быть, представляя со стороны довольно забавное зрелище: впереди ковыляет опирающийся на палку старик в лохмотьях, за ним, ведя в поводу коня, идет средних лет человек, а замыкает шествие сумеречный эльф, на лошади которого преспокойно спит человеческая девочка. И при этом минимум двое из них не те, кем кажутся.
Очередной коридор начал немного расширяться, понизу пошло легкое колебание воздуха. Похоже, мы, наконец, приближались к выходу. Пройдя еще с десяток шагов, Дархан остановился.
- Вам осталось пройти не больше сотни шагов, мастер. Дальше коридор только один, проход ведет прямо в долину, чуть восточнее Таларона.
Шаман повернулся ко мне, в пляшущем свете факелов его лицо казалось маской неведомого демона.
- Наемники уже вошли в туннель, они не упустят след.
- Я встречу их, мастер. Не волнуйтесь об этом.
Пару бесконечных мгновений я смотрел ему в глаза, потом протянул руку и улыбнулся. Дархан ответил крепким, совсем не стариковским рукопожатием и тоже улыбнулся.
- Прощай, шаман. Смерть будет благосклонна к тебе.
- Прощайте, мастер Гэллиан. Я был счастлив сражаться с вами и буду счастлив за вас умереть.
Шаман снова стиснул мою руку, а потом развернулся и пошел по проходу. Проходя мимо эльфа, он криво усмехнулся и запел какую-то задорную песенку. Через пару минут свет его факела скрылся за поворотом коридора.
- Вы были врагами, он служил тебе. Почему? - я ощутил на себе пронзительный взгляд эльфа.
- Люди призвали меня, чтобы я защитил их земли от Орды, и я это сделал. Но я не враг оркам, и Дархан это понимал. А теперь идем, перворожденный, у нас мало времени.
Как и обещал старый шаман, через сотню шагов мы вышли в промозглое серое утро. Внизу расстилалась бескрайняя равнина, кое-где поросшая лесами, на горизонте, пока еще скрытый туманной дымкой, раскинулся Таларон. Через четверть часа мы уже подъезжали к первой чахлой рощице у подножия склона. Кристина зашевелилась, протерла глаза и протяжно зевнула. Потом обвела все еще мутным со сна взглядом наш маленький отряд и, явно не досчитавшись личного состава, спросила.
- А где дедушка?
Я покосился на девчонку. Интересно, она и правда совсем ничего не боится?
- Он пошел домой.
- А-а-а... - девочка глубокомысленно шмыгнула носом. - Он такой смешной... только все время сердитый. А мы к нему еще придем?
Я глянул на эльфа, тот сохранял отсутствующее выражение лица.
- Вряд ли.
- Жаль... - протянула девчушка. - Ой! А что это?
Потом я долго пытался понять, как случилось, что первой из нас троих наемников заметила Кристина. Но в тот момент думать было некогда. Проследив за ее взглядом и увидев характерный блеск среди листвы, я поднял коня на дыбы, и в тот же миг в его грудь вонзился арбалетный болт. Издав пронзительное ржание, переходящее в предсмертный хрип, несчастное животное завалилось назад и вбок, а я кубарем покатился по земле. Вскочив и выхватив меч, я приготовился уворачиваться от стрел, но их не было. Эльф, благополучно избежав моей участи, рванул вперед, но затормозил и оглянулся на меня. Из рощи выехало пятнадцать всадников, четверо из них неторопливо взвели арбалеты.
- Скачи! - крикнул я эльфу, одновременно выбрасывая вперед обе руки. Два арбалетчика упали на землю: один с ножом в глазнице, другой под подбородком. Одновременно с этим эльф бросил лошадь вперед, грянул второй залп, но обе стрелы прошли мимо. Перворожденный стремительно пронесся вниз по дороге, четверо наемников бросились за ним. Остальные медленно разъехались полукругом, преграждая мне путь к бегству. Но бежать я не собирался. Один из них, вооруженный длинным, тяжелым копьем, тронул поводья и погнал коня в мою сторону. Отважно, но глупо. Дождавшись, когда он со мной поравняется, я пригнулся и одним движением перерубил коню передние ноги. Острие копья скользнуло по спине, распоров куртку, но кольчуга выдержала удар. А вот незадачливый наемник на полном скаку рухнул вместе с поверженным конем и больше не поднялся. Они переглянулись. Еще двое отделились от своих товарищей и обнажили мечи, но их атака тоже не завершилась успехом. Один рухнул вместе с конем, получив рубящий удар в бедро. Второму повезло больше, его я просто стащил с лошади, перехватив меч, и уже собирался вскочить в седло, но тут в меня угодили сразу два пущенных из пращей камня. Один в висок, второй - в живот. Я рухнул на колени, перед глазами все плыло. Наемники были уже рядом. Пинком отправив меня на землю и отбросив в сторону меч, они долго и со вкусом мстили за своих, пока я не отрубился окончательно.
***
Очнулся я в довольно занятном положении. Руки под углом сорок пять градусов были прикованы стальными браслетами прямо к стене, и висел я на расстоянии около полуметра от пола. Из одежды мне оставили только штаны и рубаху. Тело болело, похоже, пара ребер были сломаны, во рту явственно стоял привкус крови. Я сплюнул и осмотрелся. Камера была полностью погружена во тьму, только под дверью едва угадывалась бледная полоска. Размерами каменный мешок тоже не блистал: четыре шага в одну сторону, пять в другую. В противоположную стену были вделаны такие же браслеты: в одном из них все еще болтались кости руки, остальные аккуратной горкой лежали на полу, образуя вместе с лохмотьями сгнившего сена чудную картину безысходности. А еще по полу сновали крысы. И это было как нельзя на руку. Я закрыл глаза, глубоко, насколько позволяли сломанные ребра, вдохнул спертый, пропитанный отчаянием воздух, потом сосредоточился на боли в вывернутых суставах. А потом от моего сознания к крохотным злобным умишкам крыс поползла волна страха. Дикого, животного ужаса, граничащего с безумием. Крысы сжались, не зная, что вызвало в них этот ужас. Они пищали и царапали лапами неподатливый камень. И их страх и безумие питали меня Силой. Я перебросил часть энергии на браслеты. Медленно, чудовищно медленно они будут покрываться пятнами ржи, стареть, разрушаться, умирать... Ведь все умирает, нужно только знать, как правильно это использовать.
Прошла пара часов. Здесь, в мире без света и времени, почти ничего не изменилось. Разве что крысы на полу, выпитые мной до капли, уже были мертвы и... Один из браслетов с глухим щелчком развалился надвое, и я повис на одной руке. Отлично. Правда, по закону моего природного "везения", это была раненая рука. Так что, когда еще через полчаса, я оказался на полу, настроение мое не сулило местным обитателям ничего хорошего. Усевшись в самом дальнем от двери углу так, чтобы остаться в тени, когда откроется дверь, я закрыл глаза и стал ждать. То, что меня не убили сразу, говорило о том, что наемники получили четкий, недвусмысленный приказ. Более того, то, что меня не пытали, а всего лишь бросили в камеру, значит, что это не основная обитель, а пограничный пост Ордена и местные набольшие просто не знают, что со мной делать. Но скоро они получат указания сверху, а уж владыка Ордена Крови-то должен был понять, кто я такой. И тогда они придут "договариваться". Я улыбнулся сам себе в темноте, услышав приближающиеся шаги. У двери шаги сменились приглушенными голосами и скрежетом и бряканьем ключа в замке. Дверь медленно распахнулась, в камеру пробрался мерцающий свет факелов, потом дверной проем заслонила фигура, и я прыгнул.
Стражник не успел удивиться, он даже не успел увидеть, что его убило. Первое тело еще оседало на пол, а я уже приканчивал двоих оставшихся. Прошло меньше пяти минут: я натягивал еще теплые сапоги, чуть большеватые, ну да ничего, и куртку; также среди моих трофеев были два коротких прямых меча, ключи и факел. И освещал этот факел каменную, порядком потрепанную временем лестницу, ведущую наверх к еще одной массивной железной двери. Пока я возился с замком, мысли мои были заняты необычной дилеммой. Сперва найти свои вещи или сразу выбираться? С одной стороны, оставлять здесь меч и доспехи не хотелось. С другой же, я отчетливо чувствовал, что времени мало. Медальон уже находился в Талароне, вместе с эльфом и большим количеством наемников. Я с разбегу налетел на кучу стражников, те отреагировали криками боли, стонами и попыткой всунуть мне под ребра что-то острое и длинное. Последняя почти увенчалась успехом, на боку теперь стремительно расползалось кровавое пятно. Еще пара коридоров, лестницы, крики за спиной. Я вылетел во внутренний двор, быстро огляделся и бросился к конюшне. В шаге от меня по брусчатке вжикнула стрела. Еще двое у входа в конюшню, один из них простой конюх. Я вскочил в седло, благо коней они держали наготове, и рванул поводья. Самый сообразительный наемник кинулся к вороту, чтобы опустить решетку на воротах, и поплатился за это, получив один из моих мечей между лопаток. С самими воротами я мелочиться не стал, просто выбил их ударом чистой Силы, и вынесся на дорогу. За мной, конечно, погнались, но я быстро оторвался и ушел в лес. Проскакав по ручью несколько лиг, я остановился, напоил коня и напился сам.
Было уже далеко за полдень. То есть я пробыл в плену больше суток. Я сосредоточился на медальоне. Да, я не ошибся, эльф добрался до Таларона, но медальон еще не активизирован. Я прикинул свое местоположение: даже, если гнать во весь опор, мне потребуется несколько часов, чтобы добраться до города. Будем надеяться, эльф не нарвется на наемников за это время. Я сел в седло и послал коня в галоп.
До Таларона я добрался только на закате. К счастью, никто не обратил особого внимания на оборванца на взмыленном, усталом коне. А вести из форта сюда еще не дошли. Я въехал в город и прислушался к ощущениям. Вокруг было так много наемников разных Орденов, словно город взяли "тихой" осадой. То и дело мелькали значки Лебедя, Тени, Пера и Крови. От последних я старался держаться подальше. Пройдя по следу медальона, я добрался до гостиницы с невинным названием "Ласточка". Оставив обессилевшего коня на попечение конюшего, я вошел внутрь. Первое, что я увидел, была сидящая за стойкой Кристина, складывающая из жестяных стаканчиков некое подобие башни. Я подошел к девочке. Та обернулась на звук шагов и расцвела в радостной улыбке, а потом сморщила носик.
- Я соскучилась. - укоризненно протянула девчушка. - Где ты был?
- Далеко. Не важно. Где Нинеллин?
- Это ваша? - вмешался в разговор бармен. - Очаровательная девчушка. Да и на вас похожа, господин. Чего изволите?
- Да, моя... - рассеянно отозвался я. - Эля, и покрепче.
Кабатчик подозрительно оглядел меня с головы до ног, явно сомневаясь в моей платежеспособности, но послушно протянул стакан.
- Так где Нинеллин? - повторил я, настойчиво глядя в глаза девочке.
- Он пошел... как это называется... - она наморщила лобик, отчаянно пытаясь вспомнить. - Ну, где сидят всякие важные господа... Он сказал, у него там важное дело...
- В магистрат?
- Угу! - она просияла. - Точно, в мал-гил-странт.
- Проклятье! - я залпом осушил кружку.
Потом нагнулся к девочке и положил руки ей на плечи.
- Послушай, сиди здесь, хорошо? Из гостиницы никуда не уходи, и не разговаривай ни с какими посторонними, пока не придем я или Нинеллин. Поняла?
- Хорошо. - она кивнула. - А вы скоро придете? Мне скучно и есть хочется...
- Скоро. - я повернулся к бармену. - Можете покормить ее кашей? Я расплачусь, когда вернусь, хорошо?
- Э-э-э... ладно. Только не задерживайтесь, а то мне придется выгнать девочку...
- Спасибо. - оборвал я его излияния и вышел.
Проклятье, проклятье, проклятье! Все мои чувства кричали, что эльф в беде. Я мчался по пустеющим улицам по направлению к дворцу магистра Торинуса. Только бы успеть... Бой был еще в разгаре. Охрана магистра отчаянно отбивалась от теснивших их наемников. Ступени дворца были украшены трупами и тех и других. Эльф сражался на одной из верхних ступеней, из его левого бока торчало две стрелы. Я врубился в самую гущу, расшвыривая наемников. Люди Торинуса, ободренные внезапной подмогой, начали наступать. Я пробился наверх, Нинеллин оседал на ступени, на нем было еще несколько глубоких ран. Смертельных.
- Я рад, что ты успел. - прошептал эльф. - Вот, возьми медальон... передай послание...
- А мне жаль, что я опоздал, перворожденный. - я несильно сжал его пальцы. - Иди с миром, я выполню твою просьбу.
Он улыбнулся.
- А девочка?
Я улыбнулся в ответ.
- Я позабочусь о ней.
- Спасибо. Прощай, Гэллиан.
- Прощай, Нинеллин.
Он еще раз улыбнулся и закрыл глаза, его пальцы на моей руке похолодели, потом медленно разжались. Эльф издал тихий вздох, я осторожно опустил тело на мрамор ступеней.
Я поднялся, бой вокруг почти закончился: наемники проиграли, но скоро здесь будут другие и много больше. Я повернулся к стоящим у входа охранникам, те по инерции преградили мне путь.
- Кто ты?
- У меня срочное дело к магистру. - я нетерпеливо смахнул кровь с рассеченной брови, заливающую глаз и мешающую видеть.
Один из стражей внимательно оглядел меня, потом мертвого эльфа за моей спиной.
- Ладно, я проведу. Отдай меч.
Я послушно протянул уже бесполезный кусок железа. Мы прошли внутрь, несмотря на поздний час, повсюду сновали слуги, курьеры и прочие мелкие чиновники. На нас косились. Похоже, мелкая стычка у дверей магистрата их не сильно взволновала, а вот появление во дворце окровавленного голодранца казалось любопытным. Солдат провел меня к дверям приемной. За богатым письменным столом сидел секретарь и что-то записывал в свиток, его просторные одежды стоили, должно быть, больше, чем не самая бедная деревня. Он нехотя поднял голову и презрительно скривился.
- Чего тебе? - обратился он к моему сопровождающему.
- Этот человек хочет видеть лорда Торинуса. Говорит, у него важное дело.
- Лорд Торинус занят. - отрезал секретарь. - Приходи утром с остальными просителями... человек.
- Я не проситель. - я чуть подался вперед. - Передай лорду Торинусу: мое имя Гэллиан, и мое дело не терпит отлагательств.
- Да как ты смеешь, оборванец! - его лицо пошло пятнами праведного гнева.
- Просто передай ему. - с нажимом повторил я.
Секретарь мгновение поколебался, а потом, словно бы удивляясь, что это происходит с ним, направился к двери. Осторожно постучав, он скрылся за ней, мы остались вдвоем с солдатом. Тот смотрел на меня с нескрываемым удивлением, переходящим в нечто, похожее на восхищение. Похоже, во дворце Торинуса страже много не позволяли. Тут дверь приоткрылась, в проеме показалась пятящаяся фигура секретаря, и громогласный голос магистра огласил приемную.
- Я не знаю никакого Гэллиана! Пусть этот попрошайка убирается, пока я не велел его высечь!!!
Продолжения я ждать не стал, а просто оттолкнул беспомощно лепечущего секретаря и вошел в залу. Там, в расставленных полукругом креслах сидели лорды и владыки Орденов. Лорд Саран и леди Кирия, магистры еще двух процветающих республик, а также владыки Лебедя и Тени. Владыки Ордена Крови среди них не было. Сам Торинус стоял посреди залы, огромный и свирепый, как разбуженный зимой медведь. Но его гнев был ничем, по сравнению с моим.
- Так значит, ты не знаешь никакого НЕКРОМАНТА по имени Гэллиан, Торинус!?
Я прожег магистра ледяным взглядом. Тот резко побледнел и отступил на несколько шагов. Остальные застыли, не в силах отвести от меня глаз. Я внутренне усмехнулся. Я знал, каким они видят меня сейчас: горящие, желто-зеленые глаза на неестественно бледном лице; седые, разметавшиеся по спине под порывами призрачного ветра волосы. И хотя на мне сейчас из доспехов лишь порванная куртка с чужого плеча, для них я закован в покрытые вечной изморозью латы, а в моей руке меч, когда-то поставивший на колени несметную, непобедимую Орду. И стяг у меня за спиной тот, под который почти три столетия назад поднялись из могил мои мертвые воины. И венец на челе из черной стали и льда - знак власти, утерянной над живыми и власти, обретенной над мертвыми... Но видение исчезло, и только пронзительный ветер в последний раз пронесся по залу.
- Ты!?! Ты вернулся!? - Торинус наконец обрел дар речи. - Мы думали ты...
- Я уже мертв, ты забыл? Не важно. Я принес тебе слово владычицы Серых Лесов Эольвен. То, что не донес его первый посланник.
- Да, конечно, мы выслушаем Владычицу. - немного растерянно произнес Торинус и отошел, давая мне место в центре круга.
Я вытянул руку с медальоном ладонью вверх. Тот раскрылся и засиял. Я опустил руку и отошел на пару шагов. Медальон остался висеть в воздухе, от него во все стороны распространялось золотистое сияние, пока из него не соткалась фигура Эольвен, на этот раз в натуральную величину и чуть менее прозрачная. Фигура обвела всех присутствующих долгим взглядом, задержавшись на мне, она чуть кивнула.
- Смерть Нинеллина - печальная утрата, но я рада, что мое послание все же достигло тебя, лорд Торинус. Приветствую всех вас, лорды и леди, от лица моего народа. - она величаво поклонилась. - Я здесь, чтобы предупредить вас. Некоторые из владык вступили в союз с силой, с которой мы боролись еще на заре вашей расы. С силой, которую, как мы думали, мы победили. Но мы ошибались. Маги Орденов Крови, Пера и Смерти объединились и смогли пробудить к жизни монстра, некогда заточенного нами на путях безвременья. И теперь воины его Легиона вновь нашли дорогу в наш мир. На севере, в Гномьих горах уже кипят сражения. И скоро мы все будем вынуждены вступить в бой. Я хочу, чтобы вы донесли эту весть до всех человеческих пределов. Если мы не объединимся, наша земля падет. Опустошение поглотит нас, как волна песок. Мы должны действовать быстро, но тайно. Я предоставляю вам самим решать, как поступить с владыками неверных Орденов. Часть моих воинов же отправилась на север, чтобы сдерживать силы Легиона. Надеюсь, и вы, милорды, поступите также. Да осветит вас свет Благословенной Земли.
Сияние вокруг нее постепенно угасло, фигура стала бледнеть и, наконец, растаяла. Потускневший медальон с тихим шорохом упал в густой ворс ковра. Магистры и владыки ошарашено молчали.
- Неужели это правда? - первым нашелся лорд Саран.
- Владычица бы ни за что не солгала в этом. - отозвался Владыка Лебедя. - Да и ее посланник погиб. Эльфы не шутят такими вещами.
- Так или иначе... - Торинус нагнулся и поднял медальон. - а я верю Владычице. Я пошлю своих людей, нужно разобраться с предателями.
- Верно! - леди Кирия резко вскинула голову. - Я немедленно отдам приказ, взять под стражу наемников мятежных Орденов.
- Абсолютно согласен, миледи. - это подал голос Владыка Тени. - Я рекомендую начать...
Дальше я слушать не стал, молча развернулся и пошел к выходу. Люди, они как обычно в первую очередь думают, как свалить соседа, а не о настоящей угрозе.
- Подожди! - Торинус протянул ко мне руку. - А что собираешься делать ты... лорд Гэллиан?
Я не обернулся.
- Я еду на север. Твари Легиона не будут ждать.
И я вышел за дверь, не удосужившись попрощаться.
***
Кристина с порога бросилась мне на шею.
- Почему так долго!?! Мне было страшно!!! - и девочка разрыдалась.
Я гладил ее по белокурой голове, а она все плакала и плакала. А потом, немного успокоившись, долго смотрела мне в глаза и, наконец, спросила.
- Нинеллин, он ведь не придет?
Я покачал головой.
- Нинеллин погиб.
Она всхлипнула и прижалась ко мне.
- Ты больше не уйдешь? Не уходи, пожалуйста! Не оставляй меня одну.
- Не оставлю. - я поднял девочку на руки, она обхватила меня за шею и вздохнула.
- Это хорошо. - и зевнула. - Я спать хочу.
- Я тоже. - я уже поднимался по лестнице в комнату, которую успел снять Нинеллин.
Утром, расплатившись с хозяином и купив провизии и теплой одежды, я как раз увязывал мешки на коня, когда из таверны выбежала Кристина. В руке у нее было зажато большое моченое яблоко. Подбежав ко мне, она спрятала руки за спину.
- А знаешь, что у меня есть?
- Нет. - я подхватил девочку и усадил ее на коня.
- Вот! - она сунула мне под нос яблоко. - Это мне кухарка дала! Хочешь?
Вместо ответа я откусил здоровый хрустящий кусок лакомства. Кристина ошалело глядела на ополовиненный фрукт.
- Ну-у-у-у!!! - она обиженно выпятила нижнюю губу.
Я вскочил в седло и подобрал поводья.
Кристина уже вовсю жевала яблоко, видимо боясь, что я захочу откусить еще раз. Я пустил коня шагом.
- А куда мы едем? - так и не дожевав, осведомилась юная прелестница.
- На север.
- А там что?
- Горы.
- И что мы будем там делать?
- Увидишь.
- А ты скажи.
- Нет.
- Почему?
- Тебе зачем?
- Интересно.
- Если скажу, интерес пропадет.
- У, вредный ты.
- Да.
- Я тебя стукну.
- Стукни.
- Тебе будет больно.
- Будет.
- Ну скажи.
- Нет.
- Ну, пожалуйста.
- Нет.
- У-у-у...
Под сей диалог мы выехали из Таларона, никем не потревоженные и не замеченные. Вопреки обыкновению, светило яркое солнце, и ничто не предвещало скорой войны. Кристина, уже забыв, что целых две минуты со мной не разговаривает, что-то щебетала. А я думал о том, что не бывает ничего случайного. О Нинеллине и об Эольвен. И о том странном пути, который я когда-то для себя выбрал. И об еще более странном переплетении судеб, связавшем меня с этим миром и этой девочкой. А дорога все вилась и вилась вдаль. И небу и дороге не было никакого дела до мыслей одинокого путника по имени Гэллиан.