День стоял по-июльски жаркий. Переделав все дела по дому да огороду, баба Клава вылезла из ворот, села на скамеечку, дедом ещё поставленную в тенечке под раскидистой рябинкой - погреться, подремать на свежем воздухе. У дома напротив сидели на лавке три молодые девки, щелкали семечки и хихикали.
Баба Клава на них и уставилась: последнее время стала она за девками наблюдать, как-никак днями внук должен из армии возвернуться, вот невестушку и подыскивать пора.
Глядит баба Клава и думает: "Если Нинку в снохи взять... Красивая девка, груди налитые, лицом хороша, да только грязнуля да бездельница, вон сидит, пятки черные, нет, не надо такую лентяйку моему Антошеньке...
Может, уж Раиску?" Баба Клава приставила ладонь ко лбу домиком, прищурилась, разглядела внимательно девку: та вроде за собой смотрит, чистенькая, матери помогаерт, да и ей как-то, бабе Клаве, спомогнула маленько, да вот беда... Грубовата она, Раиска-то, многие жалуются, что язык у ней без костей, нет, не надо её. Зачем ссору в дом запускать? Вот тогда уж Наташку - и в доме будет чисто, и послушная будет... Только опять беда - некрасивая Наташка. А Антоша-то парень молодой да ладный, ну, не поглянется ему девка?
Вздохнула баба Клава, стала вспоминать, какие есть ещё девки на селе, да незаметно и задремала.
Слышит вроде, девки зашептались, открыла глаза: подобрались, титьки кверху выставили, головы все в сторону её, бабы Клавину, вытянули... Чего-то разглядывают? Поглядела туда же: ой, а это ж Антошенька стоит рядом с домом, улыбается, ждет, когда бабушка проснется.
Сползла баба Клава с лавочки, всплеснула руками, к Антоше кинулась - реветь, обнимать. А тот и говорит:
- Баба Клава, познакомься, это Оля, моя жена, - и чего-то из за спины вытаскивает...
Ой! Мамочки! Как увидела баба Клава, какую он жену привез, так тут чуть и не упала: тощая, штанишки узенькие ниже пупа, прозрачная, аж солнышко просвечивает... Поджала Клавдия губы, кивнула вместо здоровканья:
- Ну, заходите в дом, коли приехали, чего ж на улице стоять-то, - повернулась спиной, открыла ворота да пошла в дом, не поворачиваясь. Авось, сами дорогу-то найдут - Антошенька не забыл, поди, как двери в доме открываются. "Мог бы и посоветоваться с бабкой, прежде чем жениться - это ж надо такое чудо приволочь издалече. Тьфу", - мысли так и терзают, обиделась крепко Клавдия на внука. Ну, делать нечего, покормила с дороги, посуду стала убирать, Антошка подскочил помогает, а та... уснула - спит. Тьфу. Ой, да что ж это... Слезы на глаза бабы Клавы наворачиваются... А Антошка думает, от радости она плачет - лезет, обнимается:
- Бабулечка, Оля очень хорошая, вот увидишь, вы обязательно понравитесь друг другу.
Сам-то, словно и не устал с дороги - во двор вышел, слышно, как ведра загремели да сарайки дверь заскрипела. Хозяйство проверяет внук, ладный парень вырос. Да вот что ж это удумал-то...Баба Клава присела на табурет возле печки, вспомнила про девок... "Ну, и что, Нинка не работящая, хоть есть на че посмотреть да за что мужику подержаться, а эта...А Раиска - подумаешь, пятки грязные, зато помогала бы по дому да в огороде" - заглянула тихохонько в комнатку, где внукова жена спит, покачала укоризненно головой, - "Ишь...Никакой ей заботы нету. Антоша вон сразу в дела впрягся, нет, не хозяка эта девка, не будет жизни у них, не такую нам надобно..."
Как во сне, вечером чаем напоила, дождалась, пока по селу погуляют молодые, от соседских расспросов еле избавилась, все им знать надо: что за девка, да откуда, да чего, да кого...Ночью уснуть долго не могла: все переживала, думала как от наваждения этого Антошеньку избавить, нормальную жену найти. Мешали ей перешептывания и тихий смех да скрип диванный. Хотела встать, оговорить, а вспомнила себя молодую, аж жарко стало... Вздохнула - что ж теперь, пусть тешатся...А про себя подумала, что, может ещё разбегутся, тогда уж и сосватать Наташку... Ночью-то все волки серы, ничего...
Наутро встала, а Ольга уже на ногах, да ещё и кофий предлагает...
- Не приучены мы кофий по утрам пить, - буркнула в ответ, наливая кипяток в чашку.
- А у меня и чай, есть, разный, вот с ягодами и травами, - заскакала та по комнате, чего-то в сумках нашарила, притащила коробочку разноцветные.
- Чего мне твой чай: У меня вон - полный огород трав, и ягод своих хватает, - упрямо гнула свое баба Клава, заваривая чай со смородиновым листом да с мятою.
Ольга ополоснула кружку в умывальнике, присела рядом за стол:
- А можно и мне вашего чаю, с травами?
- Пей. Не жалко. А посуду не мой в умывальнике - в тазу мыть надобно.
Сказала так, как отрезала: нечего приставать, не видит, что ли? Отставила кружку, вышла во двор, слышит - та ползет тихохонько сюда же. Во дворе Антошка управлялся с дровами и уже дорожку разворотил, что к уборной шла - там плохие доски-то давно уж надо менять было.
- Антоша, ты чего, не емши, за дела принялся? Я сейчас тебе яишенку сделаю....
- Спасибо, баб Клава, меня Оленька покормила, - а сам и смотрит туда, за бабкину спину, где эта его тощая жена топчется. А та следом с крыльца спорхнула, к Антоше кинулась на шею. Тьфу. Клавдия чуть не задохнулась от обиды: ах, она...внука на свою сторону перетянуть хочет...Губы поджала, сгорбилась, побрела в огород. Нарвала укропчику да петрушки к салату. Те двое все рядышком стоят, говорят о чем-то. Тяжело вздохнула Клавдия - как это пережить-то...
Солнце чуток развернулось, щуриться хоть не надо, можно так идти и Антошей любоваться. Ах, глаза у него какие - отцовские - карие, а светятся... Господи, вот такой же Володенька, сыночек, счастливый был, когда свадьбу играл с Катериной, когда Антошка родился. Так завсегда потом Володькины глаза сияли, когда он на Катю свою смотрел. Сильно любил, ох любил, и погибли оба вместе, не пришлось друг друга оплакивать. Баба Клава смахнула слезы концом светлого платочка. Глянула, куда смотрит Антошка, и тогда поняла - нет, не будет у него другой бабы, кроме вот этой худенькой, прозрачной, непутевой городской девчонки, весь он в ней растворился...И та тоже, как заколдованные, как привороженные...
Вздохнула - стало быть, привыкать придется. Подошла к молодым. Ладошку домиком подставила, чтобы слез не заметили. Ольга вдруг подскочила, обняла, поцеловала, а потом и говорит:
- Баба Клава, вы мне говорите, что делать надо, вы ж тут хозяйка, а я у вас помощницей буду, я и в огороде помочь могу - это я с виду такая худенькая.
Ну и стояли, как три дурачка - то плакали, то смеялись...Потом бабы спохватились, в дом бегом - обед мужику готовить да по избе хлопотать.
И правда, Ольга во всем слушалась и помогала, с Антошей не спорила, все с улыбкой, растаяло Клавдино сердце, приняла в него Олюшку. И незаметно снова пришел июль... Вышла баба Клава на лавочку посидеть, девки напротив так же семечки лузгают. Посмотрела на них Клавдия и подумала: "А наша-то Олюшка самая лучшая - стройная, умная, красивая. Повернула голову туда, куда девки смотрят: идут по селу Антоша с Олечкой. Залюбовалась баба Клава на сношеньку.
Оля шла осторожно, а Антоша бережно её поддерживал: как-никак восьмой месяц, скоро бабушщке правнучка подарят...