Аннотация: Написано к коллективному конкурсу 26 декабря 2024. Новогодняя сказка.
Он пока и сам не знал, зачем вышел здесь, что искать, кого? Восемь лет в плену хвойного похмелья, зарешеченных окон и потливых мужиков. Надоевшие колючие ёлки. Без просвета, словно черные вороны. Хотелось спилить, вырвать их с корнем, выбраться за ворота и уехать куда угодно от вьевшегося в каждую морщину, в каждый шрам тягучего хвойного запаха.
А здесь... А что здесь? Былое блаженство дурной юности? Старый дом, который, может, уже давно снесли?
Мимо неслись машины, спешили люди, горели огнями праздника торговые витрины. Остановился, посмотрел на яркие игрушки на ёлках. Их бы туда, в начало жизни, а сегодня только боль в груди и непрошедшая обида.
Он просто шёл, куда несли ноги. Купил по дороге водки, хлеба да колбасы. Что-то слетело с промчавшегося грузовика, ударило в плечо. Оглянулся: маленькая кривая ёлка. Пнул её тяжёлым ботинком подальше, и тут...
Дом! Стоит, жив притон нариков и алкашей. Неужто еще и живет кто в доме этом?
Когда-то давно собиралась здесь плевавшая на всех компания его друзей, гордая своим вызывающим видом, от которого шарахались правильные мамаши да доживающие век старухи. А они, совсем ещё юные, тащились от надетых рваных штанов и гранж-рока незабвенного Курта Кобейна...
Однако, похоже, есть еще люди в этом доме - слышны шумы и даже крики из-за закрытых дверей. У одной остановился. Зачем? Стоит ли? Зашёл. Удивил, накрыл запах варёной картошки, аж глаза защипало. Под ногами что-то шуршало. Он помнил, сколько шагов до той комнаты, где схлопнулась, завершилась его юность. Толкнул дверь. Раскуроченные шкафы, вещи какие-то на грязном полу, тараканы, паучьи тенета да пара засохших хмелевых шишек. На вешалке чудом сохранившийся драный длинный шарф - писк былого "гранж-стайлз".
Шаркающие шаги за спиной. Слабый старческий голос:"Кто здесь?". Оглянулся. Старушка, одуванчик, подслеповато рассматривала его в полутьме. Ответил, что сосед, Николай из девятой.
- Ах, Коля, Коленька, вернулся, дождались, - еле слышно шепча, сквозь слёзы бормотала старушка, ощупывая его плечи, лицо. Потянула за собой. Пытался вспомнить имя. А! Баба Шура, сколько ж ей уже? В комнате горела одна лампочка, пахло затхлостью, старостью и корвалолом.
Там, в далекой юности, в Новый год в этой комнате всегда стояла ёлка, дразнились запахом мандарины, а шустрая бабка гордо "шурковала" мимо их компании, крепко огрызаясь.
Он спросил про ёлку. Соседка махнула рукой - мол, какие теперь ёлки... И тут Коляна подбросило. Новый год же! "Будет Ёлка, баба Шура. Будет." Выскочил на улицу, огляделся: вот она, им потоптанная, та самая ёлочка. Бережно отряхнул, затащил в квартиру и снова кинулся на улицу. Купил пельмени, мандарины, шампанское и бутылку "Колы". Конфеты. В глазах мелькнула мишура в витрине. Шары блестящие.
Потом с бабой Шурой украшали ёлку. Накрывали стол. Она вытирала слезы, а он, впервые за много лет улыбался и искренне, широко, как умел в детстве, радовался празднику:
- Мы еще поживем, баба Шура! С Новым нас годом!- во влажных глазах Коляна отражалась яркая нарядная ёлка.