Больше всего Пианистка любила исполнять вальсы Шопена. Какая-то необычная грусть владела ею с самого рождения, даже когда девушка улыбалась, глаза оставались печальными, их хозяйка словно жила в облачном миноре.
Маэстро ворвался в её мир, как дуновение свежего воздуха, пробудил к жизни, научил любить.
А какими теплыми были клавиши рояля после его игры! Пианистка касалась их, и это согревало душу, радовало, казалась, что музыка Шопена уже не минорна, а мажорна, и в ней звучит не плач разбитых сердец, а торжество любви.
Как давно это было. А сейчас...
Пианистка играла "Большой блестящий вальс", чувствуя, как плачет её душа, как рыдает рояль, и грустит весь мир.
Она нервно провела рукой по холодным клавишам, рояль отозвался тихо и робко.
- Ты тоже скучаешь? - прошептав, девушка прикусила губу, крепко зажмурилась - кому нужны здесь её слезы? Маэстро не стало, и на всех обрушилась тишина, окутала траурной вуалью и инструмент, и столики, и полки с алкогольными напитками в разномастных бутылках, и сверкающие фужеры, оглушила нарядных женщин в мехах и бриллиантах и мужчин в строгих костюмах.
Отыграв, девушка ещё раз нежно провела рукою по клавишам, шепнула:
- Прости...
Нетвердыми шагами подошла к бару и умоляюще глянула на бармена за стойкой. Тот покачал головой, но сделал Пианистке коктейль - чуть коньяка, ликер, сок манго, свежая клубника.
- Ты много пьешь.
Она кивнула, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Тряхнула головой. Завтра! Нет, сегодня, она уйдет из ресторана, чтобы больше никогда не вернуться, а может, уйдет вообще -из этого мира, он не нужен, такой тоскливо-одинокий.
Она знала: завтра никогда не наступит, уже никогда не будет рядом с нею великого маэстро. Да и что без него её жизнь, если и рояль рыдает, тоскуя...
Нежные звуки вальса подкрались на цыпочках, легким палантином опустились на промерзшие плечи.
Дрогнула рука, девушка, не веря себе, медленно повернулась и застыла. Закружилась голова: Пианистке показалось, что там, на сцене, на маленьком круглом табурете у старого рояля, как и ранее, слегка склонившись над клавишами, сидит тот, кто был ей дороже всего на свете. Она крепко зажмурилась, наслаждаясь любимой мелодией, прошептала:
- Этого не может быть, никак не может...
Не веря в нереальность и всё же надеясь на чудо, девушка медленно раскрыла глаза:
место музыканта было пустым.
Музыку великого композитора играл Рояль.
Клавиши подымались и опускались, издавая знакомые аккорды. Пианистка с коктейлем в руке медленно взошла на сцену, поставила бокал на черную полировку инструмента. В зале было холодно, а здесь, рядом с роялем, веяло теплом, здесь жила Музыка, хранившая душу ушедшего Маэстро.
Пианистка решительно отодвинула стул, мягко коснулась руками клавиш и почувствовала их тепло.
- Сыграем? - впервые за много дней она улыбнулась.
Замолкли перестуки вилок о тарелки, не звенели фужеры и бокалы, не двигались стулья - в помещения царила Музыка.
Посетители ресторана слушали, как Пианистка и Рояль играют "Весенний вальс" Шопена.