Аннотация: "То вполголоса, украдкой, то разливом, то вразлет Сердце-озеро Зюраткуль песню вечную поет". (Н. Кондратковская)
Уральские горы - одни из самых древних горных образований, возникли около четырехсот миллионов лет тому назад. Растянувшись более, чем на две с половиной тысячи километров, они соединили земли Полярного, Приполярного, Северного, Среднего и Южного Урала, разделив материк Евразия на две части света: Европу и Азию, чем заслужили звание Земного Пояса.
В "Повести временных лет" эти горы поименованы как "Большой Камень", настоящее название Урал приобрёл в конце семнадцатого века, что впоследствии было закреплено официально при участии Василия Татищева.
Урал, как более древний, не может сравниться высотой своих вершин с такими молодыми гигантами, как, например, Гималаи. Самая высокая вершина - гора Народная в Приполярной части хребта, её высота 1895 метров.
Богат Урал полезными ископаемыми: рудами железными и рудами цветных металлов, газом, нефтью, каменным углем, бокситами, золотом и платиной, но особо славен самоцветами - малахитом, бериллами, топазами, изумрудами.
А краше всех богатств Уральская природа: леса, реки, озёра. Только в Челябинской области несколько сотен изумительных горных озёр! Среди них наиболее известны Увельды, Зюраткуль и Тургояк.
Озеро Зюраткуль - самое высокогорное на Урале, расположено на высоте семьсот метров над уровнем океана. Зюраткуль в переводе с башкирского означает "озеро - сердце". Оно, действительно, похоже по форме - природа уложила Зюраткуль в окружение пяти высоких хребтов.
Сурова природа Зюраткуля - весна приходит поздно, а ранней осенью уже пролетают белые мухи, предвещая длинную холодную зиму.
Издавна селились на берегах озера охотники и рыбаки. Обнаруженным следам стоянок первобытных людей около семнадцати тысяч лет! А в 2012 году ученые обнаружили на дне озера древний город. Он на три тысячи лет старше библейского Иерихона и на целых 10 тысяч лет - Аркаима.
Много легенд сложено о Зюраткуле.
Говорят, много лет назад в этих местах жила девушка по имени Юрма. Многие знатные люди просили ее руки, но никому не удавалось завоевать сердце красавицы. Юрма отказывала всем женихам и возвращала их щедрые подарки. Однажды девушка нечаянно разбила волшебное зеркало, подаренное ей богатырем Семигором. Один из осколков улетел далеко в горы и превратился в прекрасное озеро. Легенда гласит, что не смог забыть красоты Юрмы Семигор, и отправился жить сюда, к берегам прекрасного озера, охранять его чистоту и первозданность.
По другой легенде красавица Амина приглянулась Великому Повелителю Гор богатырю Таганаю, но девичье сердце уже принадлежало другому - охотнику Акбулату. Хитростью Таганай заманил Амину к горному озеру. Увидев своё отражение в чистой озёрной глади, девушка забыла о любимом. Но рано торжествовал Таганай. Сердце Амины, принадлежащее Акбулату, некогда горячее, не выдержало возникшего в нем холода, выскользнуло из груди и растворилось в озере, а девушка превратилась в камень.
Старожилы города Сатки передают из поколения в поколение немного иную историю. Первоначально озеро называлось Юрак-куль, "сердце-озеро". А хранит оно разбитое сердце бедной девушки Асылбеке, бежавшей от постылого насильника, хана Хабиба.
Об озере-сердце написана легенда-сказка магнитогорской поэтессой Ниной Георгиевной Кондратковской, в ней влюбленная девушка умирает от обиды и тоски - любимый батыр изменил ей, увлёкшись "персиянскою княжной".
"Долго озеро бурлило,
Ложе новое творило
Меж утесов и логов.
А как буря укротилась,
Сердце девичье открылось
В очертаньях берегов".
Но есть и иные, менее лирические были и легенды о Зюраткуле. И связаны они с теперешним его названием. По-башкирски "Зюрат" - "могила", "кладбище", "куль" - "озеро". Значит, Зюраткуль - "могильное озеро" или "озеро-кладбище".
Возможно, есть в этом отголоски древних событий - то ли, действительно, нашли в озере свою смерть красивые молодые девушки (кстати, башкирские девушки, вообще, красавицы), то ли, по разным версиям, покоятся на дне останки сборщиков налогов, утопленных местным населением за неподъемный ясак. А, может, нашло последний приют целое племя башкир, вымершее от непонятного и страшного моря, косившего и старых, и молодых.
Среди устного народного творчества выделяется легенда о Хасановом холме.
Жестокой и неравной была битва батыров Хасана с царским войском, полегли все, кроме самого сотника. Поклялся Хасан никогда не покидать могилу своих воинов, озеро Йораткуль. Его завещание исполнил сыновья и внуки, похоронив героя на невысокой, чуть вытянутой горке, что возвышается недалеко от Каменного мыса, в тени разлапистых пихт и елей. Место это с тех пор называли Хасанов холм, а озеро - Зираткуль. Возле заросших травами старинных могил в наши дни раскинулось небольшое зюраткульское кладбище, где хоронят местных жителей.
Объединяет обе версии легенда о Салавате. Думаю, многим известно имя башкирского героя Салавата Юлаева. Невестою батыра слыла красавица Амина - дочь богатого башкирского князя. Счастье влюблённых разрушил Емельян Пугачев, силой овладевший девушкой. Не вынеся позора, Амина умирает на берегу озера, роняя в воду израненное сердце. Салават не успел отомстить Емельяну - башкирским батырам и пугачёвцам пришлось вступить в бой с царской армией. Братской могилой для многих стало озеро Йораткуль, а сам Емельян Пугачев был схвачен екатериниским военачальником Михельсоном. Салават сумел укрыться на территории Башкирии, в горах Каратау.
Мятежный батыр, страстный поэт-импровизатор, сэсэй, он выразил свою боль в посвященных любимой строках:
Салават не может садиться на коня,
Не может он наступить на стремя.
Наступил бы он на стремя,
Да не успевает вытирать слезы...
Место, где похоронена Амина, называют Каменной гривкой или Безымянной Сопкой. А озеро долгое время называли и Зираткуль, и Зюраткуль...
В настоящее время Зюраткуль входит в состав одноимённого Национального парка, в 2012 году озеро вышло в полуфинал всероссийского голосования "Семь Чудес России".
В особой почести Зюраткуль у любителей рыбалки - в озере водится семнадцать видов пресноводных рыб: лещ, чебак, окунь, ёрш, щука, налим, в горных реках, впадающих в озеро, обитает хариус. Мелкая рыба достигает по весу до трехсот грамм, а лещи, толстые и важные, до трех килограммов. Красавицы - щуки бьют рекорды, вытягивая до пяти, а, ходят слухи, что и до 14 килограммов!
Мой папа, как многие его ровесники, был заядлым рыбаком. Доводилось и на Зюраткуле рыбачить в зимнее время.
А какая рыбалка без шуток и розыгрышей? Ведь рыбаки - известные всем сочинители баек. И мой отец, возвращаясь с очередной поездки, всегда имел в запасе очередную забавную или страшную историю.
Вот и в тот раз, огромной глыбой ввалившись в квартиру, он принес с собой необыкновенные ароматы крепкого морозца, свежести, особого "рыбацкого духа" , замешанного на запахах свежей рыбы, терпкого "Беломора", солёного пота водочного перегара. Я с нетерпением ждала, когда он скинет огромные валенки с надетыми поверх чунями, длинный полушубок и ватные штаны, переоденется в домашнее, согреет замерзшие на морозе руки под тугой струёй холодной воды, опрокинет рюмочку для сугрева и, наконец-то! Откроет святая святых - рыбальный ящик, внутри которого таится самое главное - улов. Промёрзшие рыбины извлекаются на свет, одни следуют на кухню, в мамины ловкие руки, а для других налита вода в ванну, и вот постепенно они оттаивают и на радость нам и обезумевшим котам пускаются в плаванье. Жаль, что живут эти рыбки недолго, хотя некотрые успевают ночевать не одну ночь, лишая нас горячей ванны, да разве ж это сравнится с тем наслаждением, которое испытываешь, глядя на плещущихся в воде рыб, поедающих предложенный им корм!
Пока мы ожидаем, когда оживут рыбки, мама успевает обработать часть улова, и вот уже зазывает всех на кухню свежая горячая уха, манит сладковатым запахом свареных ёршиков и окуней, с лучком и приправами - черным перцем и лавровым листом.
Мы хлебаем вкусную ушицу, папа ловко чистит рыбку, ах, как я люблю, когда мне на тарелочку выкладываются вкусные рыбные полосочки, чуть горьковатые ершовые молоки или сладковатая окуньковая икра!
А вот чебаков, потрошеных и подсоленых, мама жарит на растительном масле, и мы также, чуть ли не постанывая от удовольствия, с аппетитом с ъедаем большую сковороду жареной с луком рыбы. Ничего, что они костистые, они ж такие вкусные, все пальчики оближешь!
А сопровождается трапеза папиными рассказами. Каждый раз он удивляет нас рыбацкими байками, приправленными порою крепкими словечками - немного, для пущей важности.
Я хочу привести здесь одну из них, которую можно смело занести в копилку тайн озера Зюраткуль.
... Смена подходила к концу - уралмашевцы отключали и протирали станки, мыли руки, меняли спецовки на домашние свитера и пиджаки.
- Мужики! Кто в выходной хочет на Зюраткуль за чебаками и лещами, записываемся и гоним рублики, - заскочил, как всегда, в последний момент вечно всполошенный Юрка Тихомиров из сборочного.
Пообсуждав то-сё, любители зимней рыбалки скидывались "по трёшке", кто своими, кто - срочно подзанятыми. В раздумьях пока оставались трое: Павлов - у него теща приехала, Рыбников - тому не то, что рыбалка, вообще рыба на фиг не нужна, и Андреев - кстати, заядлый рыбак.
- Вовк, а ты чего? - в ответ на призывный клич тот молча пожал плечами. После минутной тишины за него ответил Мишка Грибунов:
- Андреев с прошлой рыбалки Зюраткуля боится... Расскажи, Вовка, здесь все свои.
Набралось в прошлом году уралмашевцев - любителей зимней ловли на целый автобус. Выехав в ночь, двинулись на Зюраткуль. По дороге между дрёмами делились тем, кто что знает - про уловы, про озеро вообще.
- Дык это озеро - кладбище. Там, на дне, куча всякого народу похоронена... Вояки, сборщики какие-то. Когда их тревожат, выходят они наружу, являясь то тому, то другому, потом то рыба исчезает, то удочки, то шапки, а то и вовсе сами рыбаки... Че ржете? Это они типа дани собирают. Какова дань - таков улов будет.
Мужики покатывались с хохоту. Так, веселясь, и не заметили, как прибыли на место. С Домом рыбака связываться не стали - решили в ночь домой вернуться. Водку и закуску подтянули поближе, укутались потеплее, а туалеты - дык они вот тут же - чуток от лунки отойди и - не все четыре стороны, какая проблема? Лишь бы не против ветра. Свой брат - мужик, ни одной бабы. Выпили для сугрева по первой-второй и поспешили на лёд - лунки сверлить.
С утречка у окуней завтрак начался, вот и налетели на мормыша. Опосля и ершики проснулись. Ну, пошел клев! Днем у рыбешек тихий час, и мужички тоже перекусили, выпили, побалагурили, подремали в автобусе, к вечерней рыбалке готовясь.
Проснулись, водки тяпнули да обратно - к лункам. И тут Вовку-то Андреева и приперло - захотелось ему в туалет да серьезно. До берега - далеко, не успеть. На себе тулуп, штаны ватные, внизу ещё куча надевана, в общем, от лунки-то чуть отошел, и сразу... Потом надел всю амуницию, решил дерьмо-то снегом закидать. Повернулся - нету.
Пришлось в спешке снова все снимать - видать, угодило в одежду. Крутился, вертелся - не нашел. Мужики уже заоборачивались - любопытно, чего там Андреев кругами скачет? А тот оглянулся растерянно - уже стемнело, горный хребет невдалеке от озера грозно хранил молчание, на пологих склонах важно хмурились разлапистые ели и пихты, словно спрашивая: "Какого хрена ты, зараза, вертишься?". Чувствовался крепкий ветерок, но ведь сдуть-то дерьмо не мог, а, если и сдул бы - то недалече. Но - нету! Только снег вокруг издевательски мерцает. Вовка даже на четвереньки опустился, руками снег раскидывать начал, мало ли - нету... Аж не по себе стало, на ум эти самые покойники со дня озера полезли, да, и точно ж - мелькал вроде в глазу какой-то силуэт...
Растерянный и задумчивый, вернулся к лунке. Рыбе, видать, его нервозность передалась - не клюет и всё тут! Закончили рыбачить, опять вмазали по паре-другой, перекусить решили. Сидят на берегу, уху, хлебают из свежачков, тут кто-то из мужиков вдруг носом повел...
- Мужики, чем воняет, а?
Андреев сорвался с места и исчез за автобусом... Вернулся не менее озадаченный, хмурый. Прошарил уже все, что можно - нету.
Загрузились в автобус со всеми своими ящиками, коловоротами, удочками да пешнями, поехали домой.
- Мужики, блин, от кого дерьмом воняет? - уже напрямую спросил один из рыбаков. Андреев весь съежился, притворился спящим...
А рыбаки давай хвастаться, кто, сколько рыбы выловил. Тут один и вспомнил:
- А ни у кого ничего не пропало? А это ить, каков сбор Зюраткульский, таков и улов - сборщики-то дань завсегда собирать приходят...
Один вспомнил, что банку с мормышем оставил, другой - носовой платок, третий признался, что монеток в лунку спецом киданул. И ведь, надо же - рыбы-то наловил больше всех!
Владимиру аж жарко стало: он вспомнил, что никаких следов, кроме своих, во время действа-то не видел. Никаких... Мистика какая-то. И улов у него, стыдно сказать - совсем никакусенький. "Ну, понятно, кто ж за дерьмо-то будет рыбой одаривать", - невесело подумалось Андрееву, и он украдкой перекрестился - черт-те знает, мож правда, нечистая сила какая. А себе дал слово - больше на Зюраткуль - ни ногой!
Услышав историю, Тихомиров весело всплеснул руками:
- Так это к твоей заднице наш Рудаков пешню подставил? Мы несколько дней ржали...
Секундная тишина взорвалась дружным мужским хохотом. Некоторые даже слезы вытирали проступившие от смеха. Сам Андреев сказал много хорошо известных добрых слов в адрес придурка, разыгравшего его на Зюраткуле. А мужики веселились ещё долго - надо же так... дерьмо потерять...
- А че мужики, летом давайте махнем в Челябу? - размечтался кто-то из заводчан, - в Зюраткульском пруду, я знаю, форель да осетры разводятся. Крупные, заразы, не зря пруд-то "Оргазм рыбака" называется.
- А чем с духами сборщиков рассчитываться будем? - хихикнул Тихомиров, покосившись на Вовку Андреева.
- Найдем чем! Нас много! - Мужики покатились с хохоту. Андреев краснел и бледнел, потом махнул рукой и записался на выходные порыбачить... на Зюраткуле.
Вот такие розыгрыши устраивают рыбаки, невольно создавая не только очередную байку, но и новую тайну, а уж сколько терпения хватит её в себе держать, не раскрывая - то от разных обстоятельств зависит.