Он пялился в окно, пытаясь собраться с мыслями. Вчера решился на важное, мечтая безотлагательно заняться прямо с утра, а сегодня за целый день так и не вспомнил про это 'важное' никаких подробностей.
Она грызла семечки и думала о грустном. 'Грустное' длилось несколько дней, хотя серьёзной причины, слава богу, не существовало. Просто на улице дождь, нет горячей воды, и вместо кефирной диеты хочется шоколадных конфет.
Возле лампы, под самым потолком, кружила моль. Сему зверю с незапамятных времён были объявлены самые жёсткие санкции. Всплеснула руками, схватилась за полотенце:
- Там моль, прогони её!
Пока доставал очки, момент был упущен.
На подоконник присел голубь, повертел головой, замер, вглядываясь в чужую жизнь. Он не любил голубей, считая их источником заразы. Отвернулся. Она же с детства помнила, что голуби - птицы мира. Заверещала в форточку 'Гули-гули', потянулась к хлебнице.
Выждал паузу, достойную большого артиста, взмахнул руками. Птица за окном, испуганная широким жестом, встрепенулась, шкрябнула цепкими лапами и вспорхнула, успевая оставить на видном месте перекошенный вопросительный знак. Опустил глаза, сдерживая предательскую улыбку.
- Дурак.
Высыпала хлебные крошки в мусорное ведро. 'Дурак' ссутулился и ничего не ответил.
- Ладно тебе, - смягчилась, предчувствуя недоброе. Но момент был упущен.
Медленно, словно против воли, потянулся за ножом. Ей нужно было испугаться или хотя бы сделать вид. Не сделала ни того, ни другого. Вспомнила, как доставала из-под холодильника, закатанные котом, бумажные шарики, да так и забыла предмет первой кухонной необходимости на полу.
Он же, не веря, потянулся ещё раз, разглядел, наконец, пустое место, и вдруг, буквально за три глотка, выпил, оставленный на вечер, диетический кефир.
- Зачем ты это сделал?
В глазах блеснули молнии, не включённая в розетку настольная лампа вспыхнула недолгим светом, затем молнии превратились в слёзы.
Бросилась в ванную, он в другую, соседнюю комнату. Ванная была маленькая, другая комната ещё меньше. В доме наступила тревожная тишина.
В окне снова замаячил любопытный голубь, в коридоре застрекотала недоумевающая моль. Закончился вечер трудного дня.
Прошло много дней, но они помнили о случившемся, и не разговаривали.