Туманова Александра : другие произведения.

Как тебя зовут (рабочее название, первая часть)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Как тебя зовут? Милиционер ткнул Ана сапогом под ребра. Юноша, жмурясь от яркого света фонаря, придвинулся ближе к стене. - Я спрашиваю, как тебя зовут?.. А, какая разница!.. Вставай придурок! - И милиционер еще раз ударил Ана сапогом.

  Как тебя зовут?
  
  Предисловие
  
   На высоте нескольких тысяч километров в космосе по затейливой орбите вокруг Земли вращается искусственная планета Рай. Трения в безвоздушном пространстве практически нет, поэтому странная кубическая форма планеты не вызывает у знатоков отрицательной реакции. Им даже нравится простота конструкции. Планета состоит из почти трех тысяч одинаковых кубиков объемом 50 на 50 на 50 метров, склеенных между собой на манер кубика Рубика. Сколько кубиков столько и жителей Рая, если не считать пятисот помещений под хозяйственные нужды.
   Правила иммиграции на Рай просты донельзя. Если вы обладаете суммой, достаточной для перевоза на орбиту материалов для вашего кубика и прочих вещей, указанных в реестре, распространяемом Райским представительством на Земле, и готовы проводить ежедневно два часа на общественных работах, вас примут с распростертыми объятиями.
   Жизнь в Раю непритязательна и незатейлива. Вся забота администрации сведется к установке вашего кубика и прокладке через него коммуникаций. Часть кубика отведут под дорогу, соединяющую отдельные помещения в целое. Остальные заботы по обустройству своего дома падут на вас. Однако, если у переселенцев осталось немного денег, можно нанять опытных строителей, которые в короткий срок возведут переборки и установят мебель. Тем не менее, большинство предпочитает делать ремонт своими силами. Спешить в Раю некуда. Кубик ваш навечно. Также вечно вы будете получать свет, тепло и пищу, если не прекратите посещать общественные работы в гидропонных садах, ремонтных мастерских или театре.
   В Раю нет воровства и убийств. Каждый угол планеты контролируется камерами, подключенными к специально разработанному криминальному компьютеру. За нарушение вас непременно отправят на Землю. В Раю всем хватает пищи. Гидропонные сады и небольшая ферма обеспечивают овощами и мясом всех желающих. Белковая ферма дает синтетические продукты, не уступающие по вкусовым, калорийным и витаминным качествам натуральным. В Раю зрелищ с избытком. Кроме местного театра, здесь одна из самых крупных библиотек в мире. Все книги хранятся в цифровом виде и по желанию пользователя могут быть распечатаны на бумаге и переплетены в картонную обложку высочайшего качества. В той же библиотеке хранятся все фильмы, когда-либо снятые человеком. Рядом с библиотекой расположен игровой зал. Там помимо компьютерных игр, есть баскетбольное и футбольное поле, бассейн, площадки для игры в теннис и волейбол, покрытый льдом стадион для игры в хоккей или фигурного катания.
   На планете Рай есть все, что пожелает душа. Наверно, поэтому все так стремятся попасть на нее. Потенциальных иммигрантов не пугают рассказы о космическом излучении, постоянном наблюдении со стороны администрации, не страшат истории высланных за малейшую провинность обратно на Землю.
   Планета Рай похожа на библейское чистилище. Ее законы жестоки, радости беспредельны.
   Самое приятное в Раю, наблюдать, как внизу вращается Земля. При взгляде на нее, пропадает всякое желание возражать против однобоких законов, не учитывающих все тонкости ситуации. Чем меньше запретов, тем меньше нарушений. Чем меньше нарушений, тем ближе становишься к Богу.
   Девиз Рая - "Мы прощаем вас", не уточняя за что.
  
  Часть 1
  Ниточки
  
  1
  
  - Как тебя зовут? - Милиционер ткнул Ана сапогом под ребра. Юноша, жмурясь от яркого света фонаря, придвинулся ближе к стене.
  - Я спрашиваю, как тебя зовут?.. А, какая разница!.. Вставай придурок! - И милиционер еще раз ударил Ана сапогом.
   Ан не отреагировал, и милиционер наклонился, чтобы ухватить юношу за воротник. Ан увернулся и укусил стража закона за ладонь. Укусил, не жалея сил: из раны хлынула кровь, брызгая на ветошь, которой юноша прикрывался.
   - У, звереныш! - Завопил милиционер и набросился на Ана с дубинкой. Когда юношу доставили в участок, врач только приподнял простыню, хмыкнул, глядя на кровавое месиво, и пробормотал:
   - В морг.
   В эту минуту начальник участка выдерживал атаку налогового инспектора в сопровождении трех абсолютно незнакомых ему до этого, но очень уверенных мужчин.
   Инспектор поднял пачку отпечатанных мелким шрифтом листов:
   - Вы специально печатаете мелко, чтобы было не разобрать вашу отчетность.
   - Какая чушь, - возмутился от всей души начальник участка. - Мы так исправно платим налоги, что у нас не остается лишней копейки, чтобы купить достаточно бумаги. Если хотите, вся эта отчетность есть на оптических носителях.
   - Но даже такой мелкий почерк не может скрыть всех нарушений, которые вы произвели в течение года. Я трижды прочитал этот опус, находя при каждом следующем прочтении в два раза больше ошибок, чем при предыдущем. Например, вы истратили по отдельности на патроны, оружие и обмундирование денег меньше, чем в совокупной цифре, указанной в конце отчета. Но если это можно принять за досадную арифметическую ошибку, допущенную лишь по невнимательности вашего бухгалтера, то следующая запись легко может подвести вас под трибунал.
   При этих словах начальник участка побледнел и мелко задрожал.
   - Вот здесь вы указали, что вами потрачено на представительские расходы две тысячи кредитных единиц, в то время как на подобную статью по налоговому кодексу отводится лишь три процента от бюджета милицейского участка. Три, а не семь, господин начальник. При более внимательном рассмотрении оказывается, что также слишком много средств отведено на подкуп должностных лиц и оплату наемных агентов. Разумеется, мы осознаем ценность некоторых из ваших агентов, но не до такой же степени. И ваши доходы! Они в среднем на двенадцать процентов меньше, чем в любом другом участке. А ваш район на двадцать три процента больше любого другого района в полисе. И самое интересное - это то, насколько разнятся сведения гражданского управления о сборе налогов и нашего. Вам, оказывается, платят почти в два раза больше, чем вы указываете в своем отчете. И как вы думаете оправдываться, мой милый друг?
   Начальник участка понуро смотрел в пол и молчал. Сказать ему было нечего. И предложить, кроме щедрого подношения, тоже нечего.
   - Я бы растерзал вас на части, но пришедшие со мной джентльмены готовы сделать вам предложение, и если вы согласитесь с ним, то мы в свою очередь готовы сделать определенные снисхождения по отношению к вам.
   На лице начальника участка расцвела надежда.
   - Я всегда готов сотрудничать с умными джентльменами. Какого рода услуги мы можем вам оказать?
   Один из трех мужчин, тот, что постарше да солиднее, достал из внутреннего кармана пиджака удостоверение.
  - Министерство пропаганды, - дав рассмотреть скрещенные трубу и меч, мужчина спрятал документ. - Мы проводим недобровольный набор в новый Корпус Отваги и Чести. Нам необходим товар, это должны быть абсолютно закоренелые преступники, настоящие дьяволы во плоти, выросшие и возмужавшие на улице. Пол, возраст значения не имеет. Социальная и расовая принадлежность тоже. Единственно, что важно - это отсутствие ВиЧ и наркомании.
   Улыбка сошла с лица начальника участка, он нервно застучал ногтями по столу.
   - Разве вы не читаете наших сводок. Восемьдесят процентов задерживаемых нами - наркоманы или с внедренными виртуальными чипами. Нам придется хватать всех, кого найдем. Сейчас в участке не больше трех-четырех человек, подходящих вам.
   Начальник снял трубку телефона.
   - Дежурный, сколько у нас "здоровячков"... Хорошо... Подготовьте их к эвакуации. Сейчас к вам подойдет человек из отдела пропаганды, он скажет, куда их доставить. Передадите документы,.. - главный замахал рукой, и начальник быстро исправился. - Документы на них оформите как на погибших при задержании. Что один? - начальник посмотрел на пропагандиста. - Вам подойдет товар в не совсем здоровом состоянии. Наш сотрудник слегка перестарался.
   - Что ж вы так неосторожно. Надеюсь, по дороге он не скончается. У нас нет особых условий при транспортировке. Обычный броневик, а пробиваться придется с боем. В центре снова неспокойная обстановка. После смерти старшего Калахэна идет передел сферы влияния. Так что, если товар нетранспортабелен...
   - Дежурный, он в состоянии выдержать боевую тряску через город? Что значит "не знаю". Спроси у доктора. Сейчас узнаем, - начальник виновато улыбнулся. - Да! Доктор? Сергей, как там твой пациент? Который из двенадцати? Тот, которого Синицын избил. Жить будет? А переезд через весь город выдержит? Отлично, - начальник участка положил трубку. - Скорей всего выдержит, у него сломаны три ребра, рука и выбит один глаз, а второй сильно заплыл, но в остальном парень здоров, как бык.
  - Тогда позвольте нам откланяться, - пропагандисты встали и вышли.
  Налоговый инспектор хихикнул.
  - Что, Борис, испугался. Ну, извини, работа у меня такая. Если бы ты знал, как нам за тебя досталось. Ты уж нажми на своих подопечных, или сам не зарывайся. Хотя ты наглец, каких поискать. Это ж надо столько наворовать! Смотри, ведь в следующий раз приду не я, а налоговая полиция, они посмотрят не только твои бумажки, но и сверят наличие купленного оборудования и аксессуаров. Я более чем уверен, что на складе и половины нет того, что ты якобы купил. Но я, как и раньше, тебя прикрою при условии, что ты станешь меньше воровать и наведешь, наконец, порядок в своей бухгалтерии.
   Начальник участка вздохнул, залез в карман своего форменного комбинезона и достал горсть пластиковых монет - носителей кредитных единиц.
   - Держи, грабитель, попортил ты мне нервы, - пробурчал начальник и спросил заговорщицким шепотом. - Точно говоришь, что скоро навалятся. Может лучше отозвать лицензию и сматывать удочки, пока за зад не прихватили.
   - Может лучше и сматывать. Если не боишься, потерпи полгодика, глядишь, нового прокурора свалят, тогда передохнем. А пока надо сидеть тише воды, ниже травы. Адью, Борис, даст Бог, свидимся, - инспектор встал, запахнул черный кожаный плащ и вышел.
   - Значит полгодика, потерпим, затянем пояса потуже, а там может всё изменится, - начальник улыбнулся своим мыслям, он еще не собрал достаточной суммы для переезда в Рай, эту сказочную страну, состоящую из покоя и удовольствий.
  
   Ан проснулся, но ничего не увидел. Ужасно болела голова. Где-то справа кто-то что-то бормотал, вдалеке не утихал крик. "Больница в участке", - подумал Ан. Ан вырос на улице, его родители состояли в одной из банд Северного района. Он сбежал от них перед посвящением в мужчины. Обряд включал в себя убийство и свежевание крысы, изнасилование одного из пленников банды и жертвенного избиения до потери сознания ребенка. Ан уже созрел, чтобы сделать это, если бы не насмешки Дикого Пса, паренька на год его старше, верховода всей молодой поросли банды. Насмешки кончились тем, что Дикий Пес перекупил Ана у Барната, кривого убийцы, опекуна и сожителя мальчика, и попытался его изнасиловать. Ан убил Пса. Не потому что тот посягнул на него, Пес нарушил основы бытия в банде: он захотел совершить совокупление с членом банды, в то время как сам еще не прошел посвящение. Ан перегрыз Псу горло и бежал из банды в другой район города. С тех пор он сменил все районы, пытаясь прижиться в них, но рано или поздно его прогоняли. В кольцевом районе, последнем пристанище юноши не было доминирующей банды: может из-за того, что он был пограничным между провинциальными окраинами и бурно живущим центром, а может, свою роль играл морской порт и аэропорт, живущие по своим законам, но расположенные в черте кольцевого района. Здешние трущобы славились свободными нравами и относительной безопасностью. Ан прожил четыре спокойных года, почти ни с кем не общаясь и питаясь отходами пищеблоков небоскребов. Полицейские его не трогали, но вчера Ан заснул на другой улице, нежели обычно, и впервые попал в историю с далеко идущими последствиями.
   - Ну, и как наш больной? - спросил мужской голос где-то сверху и справа.
   - Нормально, положение стабильное, скоро пойдет на поправку, температура спала, завтра мы вправим ему ребра и склеим руку. А синяки и глаз пройдут сами собой. Насчет правого глаза я советую поставить протез Девиссона, - ответил голос слева, повыше, похожий на женский, но только похожий.
   - Насчет правого глаза у нас особые планы. Сколько он еще пробудет на койке?
   - Пять-семь дней, потом он сможет ходить и немного видеть.
  - Превосходно, отправите его в отряд Гамма, я сделаю соответствующее распоряжение.
  - Так точно.
   "Отряд Гамма. Значит я не в участке. Тогда где же?" - Но тут Ан почувствовал укол в вену на локтевом сгибе руки, и его снова сморил сон.
  
  2
  
   Хэнк проснулся с головной болью. Было темно. Протянув руки к лицу, Хэнк понял, что уснул в шлеме. Он стянул его и бросил на стол. Потом снял перчатки и сапоги, едва дополз до топчана и упал на него. Топчан недовольно скрипнул, но выдержал. Хэнк пошарил рукой под подушкой, нашел упаковку кофеина и вытащил две таблетки. Засунул их в рот и медленно разжевал, достал бутылку с колой и запил. Подождал десять минут, стало легче. Хэнк встал, добрался до терминала, включил дисплей, запустил программу почтового ящика. Машина заурчала, подключая модем к удаленному серверу.
   Хэнк отвлекся, поискал взглядом гнома. Словно в ответ зашевелилась в углу куча мелко разорванной бумаги и появилась большая голова с выпученными глазами.
  - Хэнк, где ты Хэнк?
   - Здесь, - ответил программист. - Как спалось.
   - Хреново, могло быть и лучше. У нас не осталось больше дури: башка раскалывается.
  - Нет, надо идти покупать. Дотерпишь?
  - Да уж как-нибудь.
   - Работать будешь?
   - А что делать?
   - Как обычно, бегать по сети. Тут кое-какие заказы упали. Мальчик заблудился. Приз за проникновение на сервер. Заказ на хакерский взлом.
  - С чего начнем? - гном выбрался из-под кучи бумаги и подошел к столу. Росту в нем было метр сорок, длинные руки почти касались коленей, ходил гном косолапо, переваливаясь на кривых, коротких ногах. Хэнк, напротив, имел рост почти метр девяносто. В свое время он занимался спортом, пока его не отчислили из университета за взлом охранной системы аэропорта. Университет он так и не закончил, зато сформировал солидную мускулатуру, позволяющую отстаивать свои права не только в виртуальном мире. Однако основное богатство Хэнка заключалось в голубых глазах и светлых волосах. Если бы не они, не миновать ему тюрьмы, а то и каторги. Но следовательша попалась на удивление ласковая. Роман был бурным и скоротечным, в конце концов отдел внутренних расследований арестовал следовательшу, но к тому времени Хэнка уже выпустили на свободу, и дело не стали возобновлять. После отчисления Хэнка выкинули из общежития, но возвращаться домой в маленький фермерский городок он не стал. Во-первых, было стыдно, во-вторых, только здесь он мог заниматься любимым делом, а, в третьих, боялся гнева отца. Часть награбленного полиция так и не нашла и списала, как потраченное. На эти деньги Хэнк и жил первое время. Но после покупки Септимы-16000 ему пришлось съехать из отеля, расположенного в центре города, и перебраться в кольцевой район. Он обосновался в квартире на шестнадцатом этаже предназначенного к сносу небоскреба. В доме не работала канализация и водопровод, не было подведено электричество, и Хэнк потратил сорок кредов на бензиновый генератор и четыреста на спутниковый модем. После этого он десять дней сидел на воде и кофеине, пытаясь отыскать работу в сети. Таким его гном и нашел.
  Гномами называли старых чиперов, людей, установивших ВиЧ более двадцати лет назад. Таких сейчас почти не осталось. Восьмибитные чипы почти не несли спрайтов для отображения пользователя в виртуальном мире и парольных программ, зато к ним прилагалась карта памяти на один гигабайт, тогда переносу информации уделялось больше внимания, чем получению удовольствия от путешествий в сети и сохранению своих секретов. После "Гнома-1" сразу появилась модель "Навигатор-1" и установку "Гномов" прекратили, а попутно перестали выпускать для них обеспечение. И после перехода пользовательской сети на трехмерное отображение клиентов гномы исчезли из поля видимости.
  Но гномы в сети остались. Видеть их перестали, так же как и они перестали видеть трехмерных пользователей. Но зато они благодаря своей программной миниатюрности могли почти беспрепятственно перемещаться по серверам и подключенным к ним машинам. Самым удивительным их качеством, собственно и сделавшим их гномами, почти новой национальной принадлежностью, оказалась ошибка, допущенная при выпуске чипов этого типа. Гномы могли при определенных условиях обходить парольные запросы. Когда первый гном попался на воровстве, это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Сеть стала возводить новые противогномьи запоры, а конкурирующие компании перекупать работающих в сети гномов и пытаться создать новую карту подобного типа. Но все попытки были тщетны, а с годами число гномов резко сократилось, почти все они страдали различными психическими расстройствами и мигренями, от чего спасались с помощью наркотиков, что не способствовало укреплению здоровья.
  Гном говорил Хэнку, что в сети осталось не больше семи десятков гномов, а всего было установлено около трех тысяч чипов.
  Гном спас Хэнка от голода. У малыша оставалось две банки белкового концентрата. У Хэнка был компьютер и десять граммов дешевой дури. Наркотика хватило на два дня, пищи на три. За это время Хэнк воспрял духом, и словно в благодарность за это сеть послала им работу. За три года гном с Хэнком приоделись, сменили почти все оборудование. Им всегда хватало на пищу и наркотики. Сам Хэнк дурь не употреблял, предпочитая кофеин в чистом виде, но гном поглощал все, что продавалось: от старого доброго кокаина до ультрасовременных грез.
  - Давай свой кофеин, - пробормотал гном. Морщась и кривясь, он проглотил семь таблеток. - Ну, и гадость!
   Гном сел в кресло возле компьютера и терпеливо ждал, пока Хэнк привяжет его. Путешествуя в виртуальном мире гном, наяву крутился как угорь, и чтобы не повредить разъем, Хэнк привязывал его креслу. Подсоединив кабель, программист включил небольшой рычажок на панели чипа, выходящей наружу.
   Наяву гном ослеп и оглох, из средств общения сохранилось только осязание. Он начал погружаться в сеть. Погружение чем-то напоминало рассвет: темнота понемногу рассеивалась, и когда все пространство заливал белый свет, появлялись навигационные линии. Большую часть времени гном проводил в оперативной памяти компьютеров, во время перемещения по проводам он ничего не видел и не чувствовал. ОЗУ представлялось гному как множество кубиков, а сам он выглядел как гусеница, плавно перетекающая по этим кубикам-кластерам. Так выглядели и все остальные исполняющиеся программы. На винчестере и других периферийных устройствах информация тоже выглядела подобным образом, но в одних случаях эту информацию можно было только скачать, а в других самому перетечь на соответствующий хранитель. Закачка выглядела так, как будто бабочка собирает пыльцу: гном подплывал к каналу, соединяющему ОЗУ с хранителем информации, запускал хоботок к желаемой информации и всасывал ее с такой скоростью, какой позволял его восьмибитный чип. А сзади рос хвост необработанной информации, он сокращался по мере того, как гном записывал ее на свой винчестер. Гном поплавал немного в ОЗУ хэнкового компьютера, обходя работающие цепочки. Проверил оптимальность выполнения программ, отправился к карточке видеопамяти. Гнома нельзя было увидеть на экране, если он этого не хотел сам. Он подсоединился и запустил свой любимый спрайт: смеющуюся мордочку.
   - Привет, курилка! - хрипло произнес динамик. Мордочка на экране подмигнула. - Какое задание, кэп?
   Хэнк поднес микрофон к губам.
   - Самое перспективное: найти мальчика. Больше всего денег. Можно попытаться проникнуть на сервер. Они поставили новую противогномью защиту. А я написал несколько вспомогательных программок, так что есть шанс пройти. Насчет взлома: этим я займусь сам, только в магазин сбегаю, но мне будет нужна твоя помощь. Так что ищи мальчика. Он заигрался в Токки-Смоки, ему всего три недели как установили чип. Дело даже не в том, что он заблудился, таких малышей дальше локала* не выпускают. Мне кажется, его похитили. Помнишь, как с тем парнем, там тоже использовали Токки-Смоки. Они подвели с помощью доброго фермера его к краю полотна, а потом стерли его в буфер и из буфера в своего гнома. А потом очистили буфер и удалились. Я думаю, тут также сработано. Тебе придется искать гнома, может быть даже того же самого, что и в прошлый раз. Этот мальчик - сын Каширова, заместителя начальника аэропорта, поэтому награда более чем солидная. Нам надо успеть до требования выкупа, потому что папа заплатит его и не поперхнется. А пока он считает, что его сын заблудился.
   - Хорошо. А как насчет сервера. Я знаю, где расположена машина Каширова. Сервер по пути?
   - Не совсем, это сервер в Берне. До него тринадцать хостов. На каждом стоят гномьи ловушки. Я думаю не стоит рисковать, тем более что время дорого.
   - Ладненько, что у меня в мешке. Он что-то великоват.
   - Там семь прогов*. Метла, консервный нож, лупа, бинокль, вакуумный колокол, грызун и муравейник.
   - Стоп, я что-то подзабыл: метла заметает мои следы, восстанавливая измененные кластеры, работает при небольшой скорости перемещения. Так?
   - Так.
   - Консервный нож помогает мне проникнуть на другой компьютер или периферийное устройство, лупа показывает все, что можно извлечь из измененных другим пользователем кластеров, бинокль увеличивает поле видимости, грызун съедает кластеры, а муравейник забивает все пустые кластеры случайными символами. Но вот что такое колокол.
   - Это программка поможет тебе отсидеться, если придется туго. Она при проверке перебросит тебя через волну на уже просмотренные кластеры, тебя и максимум сорок мегабайт информации. По моим сведениям мальчик на большее и не тянет. Его чип задействован на три десятых процента.
   Гном ухмыльнулся. Сорок мегабайт и его восемь бит!.. Без комментариев.
   - Все понял, кэп, приступаю к заданию!
   Мордочка исчезла с экрана, а сам гном задергался в кресле, имитируя наяву плавание в виртуальном мире, как он его понимал. Как-то Хэнк спросил его, почему у гномов нет имен. Почему в мире, где самая хилая цепочка символов имеет название, гномы путешествуют без имени. Гном ответил: "А зачем, для людей мы гномы неразличимы, а друг от друга мы при встрече отличаемся лишь длиной цепочки, и то не всегда. Мы есть одно. Хэнк так и не понял тогда, что имел в виду гном. Но позже, размышляя, он неожиданно пришел к мысли, что гномы перестали жить наяву, они полностью переселились в сеть, а в обычной жизни вели лишь существование, необходимое, чтобы тело и мозг функционировали. А там, в виртуальном мире, они, по словам гнома, цепочки кластеров, ползающие по памяти, внешне неотличимые друг от друга. А откуда взяться имени, если нет индивидуальных признаков.
   Хэнк встал из-за компьютера, проверил в карманах наличность, что-то около семидесяти кредов. Взял рюкзак и покинул квартиру, оставив на кресле распятого гнома. Впрочем, если бы он не вернулся, то гнома освободила Карина, девушка, приносившая им раз в два дня пищу. Поэтому Хэнк больше беспокоился за себя, оружия у него не было, а риск получить пулю слишком велик. Кроме того, у него два месяца назад истек срок паспорта, а на новый денег не было. Но прогулка обещала быть короткой, магазин располагался в следующем квартале, а Хэнк знал в этом районе каждый закоулок.
  
  3
  
   Ан проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. За все время лечения он приходил в себя не более чем на десять минут. Его постоянно держали под анастезией. Он потерял чувство времени и не мог сказать, как долго пролежал на койке. Ан открыл глаза. То, как он увидел обстановку, удивило его. Потом вспомнил разговор над кроватью и протянул к левой глазнице руку. Увидел кисть и сообразил, что смотрит на нее одним глазом. Осторожно дотронулся до правой глазницы и нащупал мягкий мешочек века. Под кожицей отчетливо ощущалась пустота.
  Рядом стоял медбрат в белом халате, он два раза менял ему постельное белье. Еще, кажется, обмывал его, но в этом Ан не был уверен. За медбратом стоял мужчина. Тоже в белом халате, но в накидку. Квадратное лицо, грубые черты, глубоко утопленные глаза, могучие брови, большой нос и мясистые губы - все то, что в комплекте с грузной, коренастой фигурой называют "настоящим мужиком". Ан сразу почувствовал неприязнь к незнакомцу. К неприязни примешивалось чувство, что это тот самый человек, от которого зависит его дальнейшая судьба.
   - Вставай! Кончилось твое лечение, - сказал медбрат. Ан впервые услышал его голос: высокий, почти визгливый.
   Ан с трудом приподнялся на локтевом сгибе правой руки, захватил край кровати левой рукой и сел, свесив ноги.
   - А одежда? - спросил он. Не то, чтобы нагота его смущала, но он привык чем-то прикрывать свое тело.
   - Вот твоя одежда, - мужчина с квадратным лицом подал сверток. - Я капитан Бердин, смотритель отряда "Гамма" Корпуса Отваги и Чести. С сегодняшнего дня ты новобранец моего отряда. После чипирования станешь рядовым, а потом у тебя будет шанс отличиться и дослужиться до полковника.
   Ан разглядывал одежду. Форменный комбинезон, очень свободный, с прорезиненными рукавами и штанинами. Носки из хлопка и берет с маленьким значком с эмблемой в виде скрещенных трубы и меча на специальном ярлычке. Если боец участвовал в бою, он укладывал ярлычок в специальный кармашек, чтобы случайный свет не отразился на глянцевой поверхности значка. Ан натянул серые хлопковые трусы и носки, влез в комбинезон, застегнул молнию и завязал шнурки на высоких кожаных ботинках с каучуковой подошвой.
   - Я готов.
   - За мной, - скомандовал капитан Бердин, и они вышли из палаты. Ан впервые увидел место, где он находился...
   - Капитан, сколько я здесь находился?
   Бердин резко остановился и Ан по инерции сделал еще два шага, пришлось вернуться.
   - Новобранец, ты теперь в армии. Пускай "Гамма" собирают из уличных ублюдков, а чипа, чтобы регулировать твое поведение, у тебя нет. Но общие уставные правила ты соблюдать обязан. Во-первых, в присутствии старшего чина младшие обязаны стоять. Во-вторых, если у тебя возник вопрос, ты прежде должен испросить разрешения его задать, по уставу: "Разрешите обратиться, товарищ капитан!" На все приказы со стороны старшего чина положено отвечать либо "так точно", либо "никак нет". И всегда, когда к тебе обращается старший чин нужно стоять по форме "смирно", спина прямая, руки по швам, пятки вместе, носки врозь и смотреть в глаза. Все ясно?
   - О’кей! - Сказал Ан, но, заметив выражение лица капитана, добавил. - Так точно!
   - Отлично. Так что ты хотел узнать, новобранец?
   - Как долго я здесь пробыл, капитан?
   - Десять дней, новобранец.
   Ан, отставая от Бердина всего на шаг, рассматривал помещение. Они шли по коридору, со стенами и потолком белого цвета. Пол был покрыт паркетной плиткой и тщательно натерт. Мимо них время от времени пробегали медбратья в белых халатах. Дважды Бердин отдавал честь идущим навстречу офицерам. Ан отметил, что капитан вскидывает руку рефлексивно, не приглядываясь к тем, кому отдавал честь. Во второй раз рука задела прядь волос, и юноша увидел блеск разъема: металлический ободок вокруг пластмассовой розетки.
   Они вышли из здания. Больница, угрюмое здание серого цвета, была выстроена в псевдокрепостном стиле: незамкнутый круг. Через щель между двумя тупыми концами зданий врывался свет утреннего солнца. Ослепленный, Ан не сразу заметил въезжающий на территорию двора броневик. Тяжелая, оснащенная сверху пулеметом и пятидесятимиллиметровой пушкой, машина остановилась рядом с бровкой дорожки, на которой стояли капитан и юноша. Дверь отъехала в сторону, и из броневика вышли два вооруженных автоматами солдата, и чуть позже вышел офицер. Ан не знал, что означают три больших звездочки на петлицах, но, по тому, как вытянулся Бердин, догадался, что это важная птица. Юноша тоже втянул живот и выпрямил спину, хотя ему было еще далеко до выправки бравого капитана.
   - Здравия желаю, товарищ полковник! - почти проорал Бердин.
   - Вольно, капитан. Производите посадку. Меня не ждите, я задержусь до вечера, вышлете за мной машину к четырем часам дня, - голос показался Ану смутно знакомым.
   - Так точно, полковник.
   Полковник отправился к дверям госпиталя, а Бердин подтолкнул Ана в спину.
   - Шагай, ублюдок. Может, к завтраку успеешь, если зевать не будешь.
   К завтраку они не успели. По прибытии потребовалось оформить факт поступления. Потом Ан получал форму и форменные аксессуары. Еще выдали жетон и оружейный перстень с выбитым номером его личного оружия. Капитан отвел его в корпус отряда "Гамма" и показал ему его койку. Никого, кроме дневального в казарме не было. Как сказал капитан, в это время все рядовые на занятиях или на заданиях, а новобранцы проходят обследование у врачей. Капитан разрешил Ану находиться в казарме до обеда, поэтому юноша неторопливо разложил в тумбочке вещи и сел на кровати. В таком положении его и застал дневальный.
   - Эй, новобранец! - Ан внезапно очнулся от громкого окрика и завертел головой, пытаясь обнаружить его источник. - Новобранец, тебе что, не говорили, что когда к тебе обращается старший по званию, ты должен встать.
   Ан встал, стоящий перед ним дневальный носил на петлицах две лычки, наверно, находился в каком-то звании. Он был очень похож на капитана Бердина, такое же тяжелое грубое лицо, неказистая фигура, крупные ороговелые пальцы. Ан не шутку подумал, что и он станет таким же когда-нибудь.
   - Я сержант Дардигер. Тебе ясно?!
   - Так точно, - ответил Ан, ответил просто так, чтобы не спорить.
   - Как тебя зовут?
   - Ан.
   - Это не имя.
   - У меня нет другого. Я не прошел ритуал посвящения.
   В глазах сержанта мелькнули искорки.
   - К какой банде ты принадлежал?
   - Северных крыс.
   - А я из южных кабанов Сараева. Слышал про нас.
   - Нет, у нас молодые жили скученно в одном доме, чтобы не убили по случайности. Мы редко выходили на улицу. Только с опекунами.
   - У нас так же, но я успел пройти посвящение, прежде чем меня сцапали менты. Я в таких дырах побывал! Чего ты стоишь навытяжку?
   - Вы не дали команду вольно, сержант.
   - Вольно, придурок. Зови меня Эдуардом. Сержант, это для официальных отношений. Приятно, черт побери, встретить человека из банды, пусть даже и непосвященного. Здесь хотя и мусор с улиц, но все это случайники, попавшие на улицу из-за разорения или проблем с родителями. А бандитов мало. Зато мы лучшие бойцы и потому на ведущих постах. Видел нашего полковника?
   - Нет.
   - Классный мужик, у него даже фамилия подходящая: Могильников. Тоже наш, хотя и смотритель. Из банды Калахэна. Вот такой мужик! - Сержант поднял большой палец. - Я вот тебе про наши названия расскажу, чтоб ты сразу все понимал. Служишь ты теперь в отряде "Гамма", - сержант сел на соседнюю кровать. - Но мы его называем "Гамак". В "Альфе" служат лучшие из вольнонаемных. Это спецподразделение, на нашем языке "Алка". "Бета" - это "Болваны", это самый большой отряд для вояк обычных способностей, их основная работа - стоять в ограждении. Еще есть "Дельта" - это вспомогательное подразделение, их называют "Дураками" и "Долдонами", и "Омега" - мусор непригодный для службы, их используют вместо мишеней на учениях и кукол для отработки жестокости. "Омега" так и есть "Омега" - с этим не шутят, не дай Бог тебе туда попасть. А в целом мы составляем сто третий Корпус Отваги и Чести, "Кочку". Из "кочек" состоит "Болото" - это армия Министерства Пропаганды, ее основная сила. "Болваны" сторожат демонстрации, "Алка" занимается политически неблагонадежными, "Долдоны" обслуживают нас, а мы крушим всех, на кого покажут пальцем. Полковник рассказывал, что раньше были черносотенцы и коричневорубашечники, что мы достойные продолжатели их дела. Что без нас перестройка не свершится. Так что мы здесь самый полезный элемент.
   У двери зашумели, сержант Дардигер сорвался с места и побежал к тумбочке, у которой стоял, когда Ан вошел в казарму с капитаном. Дверь распахнулась, и в казарму ввалились солдаты. Запахло потом и дымом. Толпа разбрелась по койкам, рядовые разделись до пояса, взяли полотенца и потянулись на выход. Ана никто не заметил. Когда все вышли, появился капитан.
   - Новобранец! - Крикнул он.
   - Да, капитан! - Отозвался юноша.
   - Идите в душ со всеми, а потом на обед, потом зайдете в мой кабинет, вам покажут, где он находится. Там вы получите свою разнарядку на остаток этого дня и следующий.
   - Так точно, капитан!
   - Выполняйте, новобранец!
   Ан подхватил полотенце и отправился в душ. Выйдя в коридор, он неожиданно понял, что не знает, куда ему идти. Он вернулся и подошел к сержанту.
   - А где душ?
   Дардигер нахмурился.
   - Надо обращаться по уставу. Душ находится за третью дверью слева по коридору. Первая дверь - туалет, вторая - умывальная комната.
   - Спасибо, сержант.
   - Благодарность - не по уставу.
   Ан закинул полотенце на плечо и вышел из казармы.
  
  4
  
  
   Младший Калахэн сидел в роскошном мягком кресле посреди огромной гостиной и держал в руке бокал с грузинским вином. Гостиная была единственной комнатой в квартире, а квартира единственной на предпоследнем этаже сорокаэтажного дома. Дом строился как жилой, но Калахэны переделали его под свой офис-крепость: укрепили стены, оснастили самой современной электроникой, начинили оружием. Здесь никогда не было ни одного милиционера, кроме купленных семьей, и ни одного врага выше третьего этажа. Только однажды наемный убийца сотоварищи смог с боем преодолеть три этажа. Поэтому Калахэн не боялся внезапного нападения конкурентов, покушения одиночки или непрошеных гостей. Он задумчиво смотрел на бокал с вином, на игру лучей света в гранатовой жидкости, он наклонил бокал и снова вернул в прежнее положение. Густое вино замерло несколькими каплями на стенках бокала, образуя так называемые "женские ножки".
   Калахэн - американизированный вариант Калахана. Дед его отца эмигрировал в Америку и изменил фамилию. Отец его отца хотел вернуться в Россию, но не смог бросить дела и отослал покорять просторы Родины сына, снабдив его деньгами и связями.
   Калахэны активно вливали в свой род чужую кровь, так что от монголоидного типа предков у младшего остался только слегка приплюснутый нос. В этом было и счастье и беда семьи. Знатный род не вырождался со временем и расширил за счет выгодных браков сферу влияния. Но слишком любвеобильные мужчины рода создали неприятную ситуацию с наследованием прав главы семьи. Старшего Калахэна убили на посвящении новых бойцов, единственный случай, когда кто-то кроме родственников и телохранителей мог приблизиться к главе рода. Ритуал происходил дважды в год, и каждый раз телохранители со всей тщательностью готовились к охране своего босса. Но кто может учесть все случайности. Старший Калахэн был стариком, он разменял восьмой десяток и страдал склерозом, часто впадал в сентиментальное настроение и не мог без слез выслушать торжественную клятву. Один из бойцов, девушка двенадцати лет после прочувственного спича во славу дома Калахэнов бросилась к руке главы. Телохранители хотели остановить ее, но старший Калахэн махнул рукой, и Степан Борзой, гора-человек, самой природой созданный для защиты других людей, отступил. Поцелуй был долгим: девушка не отрывалась от руки несколько секунд. Потом отошла в поклоне и присоединилась к уже выслушанным бойцам. Младший Калахэн кивнул своему телохранителю в ранге командира Цедару Кошану. Цедар кивнул в ответ и сместился в сторону новобранцев. Девушку, несмотря на оказанное сопротивление задержали, но было уже поздно.
   На месте поцелуя возникло фиолетовое пятно. К вечеру у главы поднялась температура, ночью началось кровотечение, а к утру после кратковременной агонии он скончался. Девушку пытали. Первые десять часов она держалась, но когда у нее на глазах начали свежевать ее руку, сдалась. Потом ее изнасиловали, что-то вроде традиции перед казнью, а на похоронах старшего Калахэна положили живой в гроб поверх покойника и сожгли на костре из настоящего дерева в подвале дома. Мощная тяга, построенная десять лет назад, хорошо отсасывала беловатый дым, пришедшие проститься видели, как бьется в огне гибкое тело: крышку гроба специально сняли до сожжения, чтобы вместе с остатками праха вмуровать в стену.
   Младший Калахэн незаметно стал старшим. Он сразу объявил войну банде Докова, подославшей убийцу. Война была ему нужна, как отвлекающий маневр. Кроме него на трон претендовали еще одиннадцать наследников: от дяди Геннадия, младшего сына американского деда до командира Александры, дочери отца от уличной проститутки. Все они начали свою игру против него, подкупая командиров, пытаясь заставить уличных дилеров отдавать прибыль своим солдатам. Младший Калахэн пресек их попытки отправкой контингентов на войну. Наследники поворчали, но смирились. Потом Калахэн ввел при своей персоне пост советника, наделив его полномочиями вице-главы, и назначил на него дядю Гену. Через неделю за мелкую провинность снял его, назначил Бориса, своего сводного брата. Затем Давида, Берни, племянников отца. Сейчас отдал его Александре. И каждый раз давал им поручения, вызывающие негодование со стороны других наследников. Но теперь Калахэну стала надоедать эта игра в кошки-мышки. Надо было решать все разом. Он единым глотком выпил вино и крикнул:
   - У двери!
   Вошел охранник. Это был Степан Борзой.
   - Степан, Цедара ко мне.
   Степан неторопливо повернулся и вышел. Огромный, с виду неуклюжий ходил он как медведь, переваливаясь с ноги на ногу, но абсолютно бесшумно.
   Буквально через пять минут в комнату вбежал маленький румын. Цедара семья подобрала в Америке, когда ездила проведать родственников. Сестра отца подарила одаренного охранника маленькому мальчику. Цедар служил только ему, младшему Калахэну. Он научился понимать своего начальника с полуслова.
   - Цедар, пора избавляться от мух. Сегодня я осознал, как они надоели мне своим назойливым жужжанием.
   - Я ждал этого, Гоги, - только маленький румын называл Калахэна его уменьшительным именем. - У меня есть план.
   - Какой план, Цедар?
   - Вы разошлете половину мух в командировки, потом соберете срочное совещание, для чего воспользуетесь сетью. Войдете в виртуальный мир и пересечетесь в одном из офисов в наем. Дальше мы загоняем их в темный угол и оттуда они никогда не выйдут, если их не выведет опытный гном или пловец.
   - Я не очень понял, что за темный угол?
   - Это особое название для области сети, где еще не проложены сетевые магистрали, по сути это пустые кластеры, окруженные только общими правилами операционной системы. Никаких программ вроде туннелей, коридоров, домов, баров и так далее, там нет. Только чернота. Человек, попавший туда, не может вернуться к выходам. Можно, разумеется выключить компьютер и модем, но тогда человек останется в состоянии комы и так до тех пор, пока кто-нибудь его не выведет. Но если это и случится, мы всегда сможем сослаться на случайность.
   - И часто люди попадают в эти "темные углы"?
   - Крайне редко. Нужно быть очень изобретательным человеком, чтобы попасть в темный угол. В современных системах это почти невозможно.
   - И как ты загонишь наших мух в "темный угол"?
   - Есть один человек, он пишет программы для виртуальной реальности. Он же осваивает темные углы. Он и обрушит наших мух туда, если ему хорошо заплатить, а если потом уничтожить следы, то никто никогда не найдет пропавших, даже самый опытный гном.
   Калахэн улыбнулся своим мыслям, провел бокалом по губам и наклонился к столику, поднял графин с вином и предложил своему телохранителю:
  - Достань себе бокал из бара, выпьем за удачу!
  1999-01-22
  
  5
  
   Хэнк вышел из дома. Накрапывал мелкий дождь. Два автомобиля с толстыми бронированными стеклами прогрохотали мимо. На противоположной стороне улицы мужичок в потрепанном пальто курил, поглядывая за угол серой многоэтажки. Этот квартал тридцать лет назад предназначили к перестройке, но потом кончились деньги, и старые многоэтажки перестали сносить, а новые строить. Хэнк поежился, на дворе октябрь, а у него только легкая куртка и кроссовки китайского производства, десять кредов пара. Он достал из кармана упаковку кофеина, выдавил две последние таблетки и, тщательно разжевав, проглотил. Холод не исчез, только помутнело в голове. Появилась тошнота. Видимо, от голода, предположил Хэнк и сделал первый шаг на тротуар. Он вторые сутки не ел ничего кроме кофеина.
   Его родители дали ему другое имя при рождении. Отец назвал его в честь деда Генрихом. Мать была против, но прямо главе семьи заявить побоялась. Отец был суровым мужчиной, настоящим крестьянином, таким, каких воспевали Некрасов и Толстой: мощный, грубый, сильный, быстрый на подъем, скорый на расправу. Он вставал ни свет, ни заря и уходил в поле, мать и дочери следили за хозяйством, сыновьям оставался коровник и свинарник. Иногда отец кроме работников Саши и Олега, живущих с семьей в доме, брал в поле кого-нибудь из сыновей.
   Из четырех сыновей и шести дочек Хэнк получился с точки зрения отца самым неудачным. Руки его не были приспособлены к тяжелой работе. Маленький Генрих постоянно отвлекался, много читал и часто смотрел телевизор. Однако в школе успехи мальчика впечатляли. Он быстро стал лучшим учеником, и к пятому классу отец оставил попытки приучить мальца к земле и задался мыслью сделать из него научную гордость семьи Штатдаймеров. Генриху купили компьютер, выписали журналы и учебники. Дали вести бухгалтерию семьи - высшая степень доверия. Хэнк освоил несколько языков программирования, попутно разобрался в бухгалтерских тонкостях ведения дел и увеличил доходы семьи за счет снижения налогового бремени. В благодарность отец по окончании юношей школы купил ему место в университете. Хэнк на прощание крепко расцеловал сестер, обнялся с братьями, пожал руки работникам. От отца он получил ласковую затрещину.
   С тех пор минуло четыре года с хвостиком. Иногда Хэнк вспоминал о семье, посылал им телеграмму с весточкой, что жив, обратного адреса, однако, не давал.
   Хэнк перешел улицу и свернул в подворотню, пробежал двор, образованный четырьмя высотными домами, и вышел к неказистому небоскребу, где и располагался магазин, один из немногих в этом районе. Он постучался в обитую листовым железом дверь, маленькое окошко откинулось вовнутрь, на Хэнка смотрел сквозь толстое стекло глаз.
   - Ты? - задал риторический вопрос глаз. Загромыхал запор, заскрипела, открываясь, дверь. Охранник высунул голову наружу, осмотрелся. - Проходи, Хэнк.
   Хэнк пробрался внутрь, в коридоре было холодно. Он прошел дальше до двери в конце темного туннеля. За дверью и находилась знаменитая лавка Берендея. Знаменита она была количеством налетов на нее совершенных. Берендей, Иван Иванович Берендеев, аккуратно после каждого погрома отстраивал лавку, иногда практически заново. Иметь в таком районе торговую точку было невероятно выгодно: Берендеев не платил налогов, только взятки, торговал же всем, от спичек до компьютеров и автомобилей.
   Сегодня за прилавком сидела Матрена. По паспорту она носила хорошее русское имя Татьяна, но за дородность и розовощекость ее прозвали Матреной, был такой шоколад с изображением на обертке пышной дамы, попивающей чаек вприкуску. Продавщица на кличку не обижалась, работой дорожила, знала всех посетителей в лицо и по имени. Хотя и была полуграмотной, отчетность вела пунктуально, дотошно пересчитывая монеты и записывая обслюнявленным карандашиком в огромную книгу совершенные покупки.
   Хэнка она встретила с распростертыми объятиями. Голубоглазый юноша сразил ее когда-то с первого взгляда. Сексом, правда, они занимались всего однажды, но сохранили теплые взаимоотношения и дружескую привязанность.
   - Мальчик мой! - вскрикнула она. Это-то и не нравилось Хэнку больше всего в женщинах его возраста и старше. Все они считали своим долгом называть его "мальчиком".
   - Здравствуй, Матрена.
   - Что-то ты в мою смену не заходишь. В первый раз за три недели.
   - Так получается, работы много. Выхожу только, когда дурь для гнома кончается.
   - И как твой малыш поживает, не загнулся еще от наркотиков.
   - Цел пока. Но я собственно и пришел для него очередную дозу взять.
   - У нас есть чистый героин по полсотни за два грамма, крэк по десятке за грамм, грезы по сотне за грамм. Есть что-то новенькое, сама не пробовала, но все говорят, улетная штука! Васильевские слезы называется, по полсотни за грамм. Хватает на шесть часов.
   - Давай крэка на шестьдесят и кофеина на десятку.
   - Сдохнешь ты когда-нибудь от своих таблеток.
   - Ни-ког-да!
   Матрена залезла под прилавок, достала упаковку кофеина, вынула четыре пачки по десять таблеток в каждой. Потом на аптекарских весах взвесила шесть граммов крэка, расфасовывая на дозы по два грамма.
   - Держи свою дурь, - Матрена протянула Хэнку сверток. - Возьми от меня, - продавщица достала из-под прилавка конверт. - Это оберег.
   - Не верю я в эту чушь.
   - Я тоже, - не обиделась Матрена. - Это настоящий оберег. С виду похож на крестик, но если его сжать в руках, то все у кого вставлен чип, потеряют сознание. Действует на десять шагов. Питается от тепла тела. Мне особо ни к чему, а тебе пригодится.
   Хэнк открыл конверт и достал оберег, действительно, как нательный крестик. Хэнк попробовал одеть его, но не успел.
   В коридоре зашумели, дверь распахнулась от удара ноги. В комнату вбежали вооруженные люди. Хэнк мгновенно упал на пол и запихал крестик в рот. Матрена подняла вой, под шумок нажав кнопку, вызывающую охрану из "крыши". Ее сбили с ног, ударили сапогом под ребра. Солдаты выстроились по периметру магазина и замерли. В лавку вошел командир. Хэнка и Матрену подняли, поставили лицом к вошедшему. В их затылки уперлись дула автоматов.
   Командир был молод. Когда он снял фуражку, на плечи темной струей пролились пышные волосы. Александра сделала несколько шагов вдоль импровизированной шеренги из двух человек. Остановилась напротив Хэнка.
   - Ты хозяин?
   - Я покупатель.
   - Я продавщица, а хозяина нет. Это магазин Берендея, а вы-то кто? - выпалила одной пулеметной фразой Матрена.
   - Это налет, - объяснила Александра. - Ваша "крыша", банда Докова наехала на нас. Теперь мы ходим по району и в отместку крушим их подведомственные предприятия. Ваше, как мне доложили, одно из самых доходных. У вас есть два выхода: один - перейти под мое начало, то есть под мою "крышу", второй - мы забираем вас в отстойник до решения нашего суда по вашему вопросу, а магазин подвергается полной конфискации, очистке от всего движимого имущества. Выбирайте.
   - Это пусть хозяин выбирает, а я человек подневольный, от меня тут ничего не зависит.
   - И где хозяин?
   - А кто его знает, деньги он исправно получает, чего ему тут сидеть. Может вечерком зайдет, если настроение будет.
   - Но я здесь его ждать не намерена.
   - Ну, это как вам угодно будет.
   - Точно подмечено. Ярослав отконвоируй господ в "воронок". Пусть с ними суд разбирается.
   Тут Хэнк решил напомнить о себе.
   - А я-то при чем? Я зашел дури купить, а вы и меня в кутузку.
   - А мне почем знать, кто ты, там разберутся.
   - Да программист я, работаю здесь неподалеку. У меня работа срочная. Если я в срок не вернусь, я заработка лишусь. А другу моему плохо будет.
   - Ничего, посидишь. Там тебя проверят и, если ты ни при чем, отпустят.
   - Да отпустите же, ради Бога, - Хэнк рванулся к командиру банды.
   - Успокойся, - солдат из оцепления ударил его прикладом в затылок. - Тебе же сказали, все будет нормально.
   Потерявшего сознание Хэнка вытащили под руки двое солдат, Матрена вышла сама, гордо отмахнувшись от протянутых к ней рук.
   - Выносите все, мальчики, - сказала Александра. - До последней крошки.
  
  6
  
   Ан стоял навытяжку перед Бердиным. Тот что-то писал на сером листке бумаги. Юноша терпеливо ждал, пока он закончит. Он быстро догадался, что здесь не любят торопливость и торопливых. Главное - дисциплина и субординация. Капитан Бердин был воплощенное самолюбие, он ни разу не подпустил рядового к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Он и с офицерами был подчеркнуто вежлив и неприступен. Его не любили, но уважали за стойкость характера, военным же он был по словам старослужащих неважным, ему больше пристала роль административного работника.
   Капитан отложил карандаш, все записи он, как моряки в судовом журнале, делал графитовым карандашом, он не размывался водой.
   - Рядовой, вы выказываете удивительные способности, - Ану уже три недели, как врезали чип, и он активно участвовал во всех тренировках отряда "Гамма", хотя на задания еще не выезжал.
   - Ваши коэффициенты умственной активности, физической силы в третьем десятке. Точностью вы тоже не блистаете, да и злость у вас не на первом месте. Но ваш коэффициент адаптационной способности вдвое выше любого другого рядового отряда. Грубо говоря, вы гений адаптации.
   - Можно вопрос, капитан?
   - Да, рядовой.
   - Что такое адаптация?
   - Вы не знаете, что такое адаптация?
   - Так точно, капитан.
  - Это способность соответствовать внешним обстоятельствам, рядовой. Если верить нашим медикам, вы способны за самый короткий срок вжиться в любой круг общения. Если же верить докладам дежурных командиров отряда, это уже произошло. Вы всеобщий любимец отряда. Да и что говорить, вы нравитесь мне! А это, поверьте, редкий случай. Так к чему я веду, рядовой. Ваша способность в высшей степени заинтересовала полковника Могильникова, главного смотрителя корпуса. Он прибыл сюда для встречи с вами, через десять минут он будет здесь, сядьте на стул.
   Ан сел на стул, а капитан вернулся к своей бумаге.
   Точно через десять минут в кабинет вошел полковник. Ан без особого удивления узнал в нем военного, с которым они пересеклись, когда юноша покидал госпиталь. Полковник, если и узнал Ана, виду не подал, ответил вялым вскидыванием руки на приветствие Бердина и сказал:
  - Капитан, у вас нет отдельного кабинета, где бы мы могли поговорить с рядовым,.. Как вас по имени?
   - Андрей Крыса, - ответил Ан. Это имя он себе придумал, когда капитан заводил на него метрику.
   - ...С рядовым Крысой.
   - Есть! Пройдемте, полковник, - капитан проворно выбрался из-за стола, вышел из кабинета. Полковник и Ан прошествовали за ним. Капитан открыл своим ключом дверь на противоположной стороне коридора, снял ключ со связки, протянул полковнику.
   - Прошу, полковник. Кабинет в вашем полном распоряжении.
   Полковник, отстранив капитан, прошел во внутрь, следом за ним Ан. Полковник пропустил его и запер дверь, потом достал небольшую коробочку и включил тумблер.
  - Это нам позволит поговорить без свидетелей, генератор внутри коробочки создает силовое поле, которое на границе гасит звуковые волны. Поэтому, если мы станем внутри силового купола, нас никто извне не услышит. А маленькая добавка в схеме внесет сильные помехи в том случае, если микрофон окажется внутри купола, - черты полковника расплылись. Ан прищурился, пытаясь разобрать, что происходит внутри купола. - Кроме того, купол искажает световые волны, так что видеть мы друг друга будем плохо. Но в нашем случае это не так уж и важно. Теперь к делу. Основной вопрос у меня к тебе: слышал ли ты когда-нибудь о киборгах.
   - Никогда, полковник.
   - Прекрасно. Значит, у тебя нет по отношению к ним предрассудков. Мы предлагаем тебе стать первым в мире киборгом. Ты можешь отказаться, это тот редкий случай, когда в армии нужен доброволец. Нашими медиками разработана особая технология замены человеческих частей тела механическими. Кроме этого будут добавлены устройства, расширяющие твои способности. Ты станешь сверхчеловеком.
   - Я готов, полковник.
   - Не спеши, рядовой. Ты еще не знаешь, зачем нам нужен киборг. Но если я тебе это скажу, то обратной дороги не будет. Поэтому подумай хорошенько и реши, действительно ли ты хочешь стать киборгом?
   Ан ненадолго задумался. Он никогда не останавливался, чтобы сделать шаг. Когда обстоятельства требовали совершить поступок, он делал первое, что придет в голову. Он жил так, как от него требовали. Он двигался по течению. Сейчас ему предлагали выбрать одно из двух русел. Но дорожка к киборгу была шире и больше обещала, возможно потому, что больше нравилась полковнику.
   - Я готов, полковник, - повторил Ан.
   - Отлично, рядовой. Теперь я буду звать тебя по имени. Как тебя зовут?
   - Ан, полковник.
   - Превосходное имя. Послушай, что я тебе скажу, Ан. Это вещи настолько секретные, что стоит тебе только подумать о них, то страна сразу обрушится в пучину гражданской войны. Как только ты услышишь, что я произнесу, ты переваришь их и сразу же забудешь! Ясно?
   - Так точно!
   - Во-первых, я солгал тебе, сказав, что ты будешь первым киборгом. Ты будешь тринадцатым. Но самое важное здесь то, что один из этих двенадцати - наш президент. Наш гарант конституции - киборг! Ты нам нужен, чтобы войти к нему в доверие и убить его! Все ясно?
   - Ясно, полковник. Можно вопрос?
   - Задавай, Ан.
   - Что такое киборг, полковник, и кто такой президент?
   Мгновение Могильников ошарашено взирал на непроницаемое лицо юноши, потом напряжение отпустило его, и он рассмеялся. Смеялся полковник от души, по щекам текли слезы, он согнулся, держась за живот, в какой-то момент в трахею попала слюна, и Могильников закашлялся.
   - Ну, молодец, ну, даешь, - едва отдышавшись, выговорил полковник. - Великая страна - Россия. Плевать она хотела на армию и президента. Мы настолько заняты текущими делами, что не хватает времени следить, кто же нами управляет, если это можно назвать управлением. Я битый час дрожа от страха рассказываю этому остолопу про секретные разработки министерства, про воплощение мечты нескольких поколений медиков, а он не то, что не знает про киборгов, он даже не знает, кто такой президент! Наивное дитя! Куда я попал?!
   Полковник сел на стул, закинул нога за ногу, скрестил руки.
   - Тем лучше, что тебе так мало известно. Чем меньше знаешь, тем меньше сможешь рассказать. Приступишь к операции завтра же. Пока останешься в своем подразделении, но от заданий освобождаешься, тем паче, что через неделю тебя начнут перекраивать заново. После завершения медицинской части поступишь в мое распоряжение. Нам нужно уложиться до двенадцатого декабря. В День Конституции президент посетит наш город с официальным визитом. Там ты себя и проявишь, спасешь его от покушения. А дальше,.. дальше будет видно. Понятно, Ан?
   - Так точно, полковник.
   - Да, рядовой, до окончания операции тебе присваивается временное звание сержанта.
   - Служу России, полковник.
   - А теперь кругом, шагом марш в казарму.
   Бердин наблюдал в монитор, как из-под бледно-розового шара силового поля вышел рядовой Крыса. Чуть позже, свернув купол, удалился из кабинета и полковник. Капитан прикусил губу. Он подозревал, что полковник не придет без гостинцев, и поэтому подготовил семь микрофонов в разных точках кабинета и четыре телекамеры. Но все камеры либо показывали помехи, либо розоватый купол поля, а микрофоны записали лишь шум и неразборчивое кряканье. Он, конечно, пропустит запись через дешифратор, но никакой надежды на положительные результаты нет. Впрочем, Бердин работал на самого себя. Это давало ему возможность иногда халатно относится к происходящему вокруг. Вот и сейчас он решил забыть об этом странном разговоре, сделав, однако, пометку, что следует почаще следить за удивительным молодым человеком.
  
  7
  
   - Я не употребляю наркотиков. Я считаю, что они только вредят работе. Другие программисты думают иначе, особенно молодые. Но я старый волк сетевых глубин. Я начинал с ФИДО, потом был Интернет, потом наступила эра Виртуальных Миров. Тут я, без ложной скромности признаюсь, достиг совершенства. Я построил магистраль Гибона. Самый крупный был заказ. Теперь по ней ежеминутно проплывают тысячи пользователей, а сколько я офисов написал - не сосчитать! В моей коллекции бары, рестораны, клубы и даже три театра. Один из них "Ла Скала", может, слышали? - Не дожидаясь ответа, программист продолжил, - Я за свою жизнь столько в Виртуале насоздавал, другому на всю жизнь хватить может. Денег у меня достаточно, доступ в сеть бесплатный, как у ветерана строительства сети. Сейчас я занимаюсь исключительно исследовательской работой. В свое время была очень популярна теория, что на некотором этапе развития сети, она обретает разумность и способность мыслить самостоятельно. Я добавил к этому, что мысли сети совсем не обязательно антропологичны. Потом я открыл темные углы. Шуму было! Хотели ввести ограниченный доступ в сеть. Потом выяснилось, что попасть в эти темные углы еще надо суметь, и все успокоились. А я продолжил исследование. Темные углы - это области, не охваченные действующими программами. Там только иногда проходит волна проверки, но она просто просматривает память и уходит. Если вы бывали в Виртуале, то замечали явление, похожее на северное сияние, сопровождающееся легким помутнением в голове. Вот это и есть проверка. Темные углы со временем понемногу сокращаются, потом исчезают, потом наращивают память, появляются новые темные углы, они снова сокращаются и так далее до бесконечности. Так вот, я думаю, что если разум у сети и может появиться, то он появится в темных углах.
   Цедар битый час слушал размышления Порфирия Беледева. Он послушно кивал головой и думал о своем. Сзади каменным истуканом стоял Степан Борзой. Георгий Калахан отправил его с ним в качестве телохранителя. Цедар усмехнулся в душе, но согласился с предложением босса. На встречу следовало взять только самых доверенных людей, но и ехать одному через весь город было рискованно. Степан со своим квадратным лицом палача и руками мясника пришелся как нельзя кстати.
   Беледев, патриарх сетевого серфинга разменял шестой десяток и сейчас стал больше философом, чем программистом. Навыки он все-таки не растерял, активно используя их для глубокого проникновения в сеть. Жил программист, как и большая часть среднего слоя населения на окраине города. Небольшой коттедж, оборудованный в популярном стиле - "мой дом - моя крепость", служил домом для самого программиста, его жены, трех учеников, двух детей семи и тринадцати лет, старшие уже покинули отцовский дом, четырех собак и двух кошек. Дверь открыл ученик Порфирия, женоподобный мальчик лет двадцати. Он и провел их к программисту, который пребывал в сети. В шлеме, костюме, сапогах и перчатках он крутился, пристегнутый за пояс к пластиковому столбу посреди комнаты. На столе жужжал мощный компьютер и мигал модем. Бандитам пришлось два часа ждать, пока мастер вышел из сети и снизошел до разговора с ними. Однако вместо конструктивного диалога получился философско-исследовательский монолог о настоящем и будущем сети.
   - Так что вы от меня хотели? - Кодовая фраза вернула Цедара к действительности.
   - Это очень деликатное дело. Нам нужна от вас некоторая услуга, разумеется, хорошо оплаченная.
   - Что вы имеете в виду?
   - У нас есть конкуренты, которые нам очень мешают в нашей повседневной работе. Разговора об их физическом устранении не идет, но есть мысль, что если бы вы устроили им экскурсию в темный угол, настолько темный, что они не смогли оттуда выбраться, то нашей благодарности не было бы конца. Только не поймите нас превратно.
   - Вы хотите, чтобы я завел несколько виртуальных пользователей в темный угол и оставил там. После этого они не смогут вернуться к обычной действительности, а если кто-нибудь отключит их от сети, то девять к десяти они станут идиотами.
   - О, об отключении не может быть и речи. Просто мы таким образом проверим их выносливость. Если они смогут сами выбраться, что ж, мы будем только рады.
   Беледев почесал подбородок, потом встал и прошелся до компьютера и обратно.
   - Вы предлагаете мне совершить убийство, причем так мягко и ненавязчиво, как будто приглашаете на свидание. Наверно, мне придется, как ни жаль, отказаться. Решайте свои проблемы обычным способом.
   - Вы неправильно меня поняли, - покачал головой Цедар. - Мы предлагаем вам хорошо заработать своей головой. Какое вам дело до кучки таких же грязных бандитов, как и мы. От того, что они на какое-то время исчезнут из реального мира, мир только чище станет. Согласитесь, и вы получите помимо ощутимого материального вознаграждения еще и огромное моральное удовлетворение от справедливого акта возмездия.
   - У вас своя философия, у меня своя. Я не хочу вмешиваться в ваши распри хотя бы потому, что мне не хочется так или иначе связываться с вами.
  - Вы и так уже связаны с нами дальше некуда. Ваш проект "Супердома" заказывали мы, конечно, через подставных лиц. Теперь он активно используется в оборудовании нашего головного офиса. А помните маленькую, сознательно допущенную ошибку в защитной программе, которая была запущена в коммерческий оборот пять с лишним лет назад. В свое время мы хорошо сумели применить купленные у вас сведения. Мы до сих пор используем для проникновения в сеть конкурентов пароли, полученные в результате вашей маленькой ошибки.
   - Я закурю? - спросил программист и достал из нагрудного кармана костюма пачку сигарет. Он жмурясь, раскурил сигарету, сделал глубокую затяжку, выпустил в воздух струю белесого дыма. Цедар в душе улыбнулся: Беледев нервничал, значит, согласится. Поворчит еще немного, обвинит его в шантаже, поругается, проклянет свою судьбу и согласится.
   - Это, кажется, называется, шантажом? То, что вы произнесли. Так?
   - Называйте, как хотите. Я считаю это обновлением пораженной склерозом памяти, - Кошану улыбнулся как чеширский кот.
   - Я ненавижу себя за то, что когда-то связался с вами. Лучше бы я остался без денег, зато с чистыми руками.
   Цедар промолчал, он знал, сколько получил программист за перечисленные программы. Если бы не эти деньги, вряд ли Беледев смог построить оплатить банку залог за покупку дома.
   - Хорошо, я сделаю это для вас. Но в последний раз. Больше можете ко мне не обращаться.
   - А нам пока и не нужно ничего, - отмахнулся Цедар. - Давайте лучше обсудим, как это сделать.
   - А чего тут обсуждать, вы оставите мне адрес виртуального офиса, я сделаю "подкоп" под него и в указанный момент все ваши заклятые друзья окажутся в темном углу.
   - А можно раскидать их по разным углам?
   - Без проблем, нужно только определиться с их расположением в офисе.
   - А как насчет того, что в компании будет человек, который не должен попасть в темный угол.
   - Я дам вам небольшую программку, "маячок". Он засветит вашего человека, и я не оставлю его в офисе.
   - Тогда мы откланяемся, сегодня же на вас счет поступит половина суммы. Не надо опасаться налоговой инспекции - эта сумма пройдет как оплата за разработку программного обеспечения для одной из наших подставных фирм. До свидания.
   - Нет уж, прощайте! Надеюсь, больше никогда не увидимся.
   - Жизнь покажет, - Цедар церемонно откланялся и вышел в коридор. Борзой бросил на программиста пронзительный взгляд, от которого Беледева пробрала дрожь, и, мягко повернувшись, последовал за Кошану.
  
  8
  
   Гном скользил в виртуальном пространстве. Он запустил программу бинокля и рассматривал память компьютера Каширова. Сорок работающих программ: двенадцать поддерживающих работу операционной системы и двадцать восемь обеспечения. Гном медленно анализировал работу каждой из них. Отыскал броузер и присосался к нему, скачивая ключики куки. Со всей возможной скоростью, какую давала его восьмибитная карта, просмотрел их и убедился, что никакого следа нет. Следующим этапом было внедрение в игру.
   Токки-Смоки придумали как развивающую игру для детей. Потом ее неоднократно усложняли, добавляя персонажей и увеличивая их словарный запас и индивидуальность, так что в итоге получился редактор виртуальных миров, населяемый и застраиваемый по вкусу пользователя. Собственно от Токки и Смоки, двух забавных утят осталась только заставка, в последней версии на восемнадцать видов животных приходилось сто шесть персонажей-людей и четыре монстров.
   Дети обожали играть в Токки-Смоки. Здесь они строили свои миры по своему вкусу, забывая об эгоистичных родителях, задиристых друзьях и несговорчивых подружках. Любимой фигурой всех построенных миров был дружелюбный фермер. Он имел самый большой и разнообразный словарный запас, редко задумывался, чтобы дать ответ, имел ярко выраженную индивидуальность, а главное мог слушать часами. Разработчики сделали ставку на розовощекого, добродушного работящего увальня и угадали. Восемь из десяти игроков выбирали в качестве основного партнера именно дружелюбного фермера.
   Видимо, похитители каким-то образом подменили фермера своим персонажем, очень на него похожим и обманули малыша, пригласив прогуляться. Так строил свои предположения Хэнк, гном старался их подтвердить или опровергнуть. Он подсоединился к программе и перекачал свои переменные в список участников. Виртуозная работа закончилась успешно, гном оказался внутри Токки-Смоки.
   Он лежал на зеленой траве. Он отчетливо чувствовал каждую травинку, ее запах и величину. Стало светлее, приглядевшись, гном обнаружил, что мгновение назад над ним находилась лошадь. Не успел он сообразить, какая связь между ним и животным, как почувствовал, что его подняли над землей.
   - Какая отличная лепешка, - раздался громовой голос. Гном заворочал своими глазами на псевдоподиях и увидел толстый черенок лопаты, на которой он лежал, и огромные руки, держащие этот черенок и уходящие вдаль двумя широкими трубами к большому телу с розовощеким лицом.
   - Отличное выйдет удобрение, - прогремел фермер и бросил гнома в тачку.
   - Мистер фермер, я не лепешка! - Закричал гном, но наружу вышел лишь мелкий писк.
   - Живая лепешка! - Удивился фермер. - Впервые вижу! Чего здесь только не бывает?! Как тебя зовут, лепешка?
   - Гном я, а не лепешка.
   - Ты гном? - Фермер рассмеялся. - Я тебе покажу настоящего гнома. Гном, иди сюда! - Из воздуха материализовался маленький человечек коренастого телосложения и окладистой пышной бородой.
   - Гном, скажи ему кто ты, - обратился к человечку фермер.
   - Я гном, - тряхнув красным колпаком, ответил тот.
   - Я сюда пришел не ваши идиотские диалоги слушать. Мне мальчик нужен.
   - Ему нужен мальчик, - хохотнул фермер. Гном в красном колпаке тоже хохотнул, но ничего не сказал.
   - Мальчик, ты где? - Спросил фермер и на поле материализовался мальчик в коротких шортах и полосатой футболке.
   - Я здесь, - ответил мальчик и, достав из воздуха футбольный мяч, убежал играть.
   - Я не этого мальчика имел в виду, - рассердился гном.
   - А какого? У нас других нет, - ответил фермер.
   - Мне нужен тот, что придумал вас, который то приходит, то уходит и не зависит от программы.
   Фермер задумался. Гном уже решил, что тот ему никогда не ответит, когда розовощекий увалень очнулся.
   - Ну, ты и задал мне задачку, парень. Сказал бы сразу, что хозяин нужен, я бы ответил. Ушел хозяин.
   - Куда ушел?
   - А кто его знает? Здесь уже были другие, тоже хозяина спрашивали, а что я отвечу. Хоть сотрите, не знаю. Ушел и все.
   - Один ушел или с кем.
   - Не знаю, надо у Барбалы спросить, он за системой следит.
   Барбала, семирукий четырехглазый монстр материализовывался долго, не хотев расставаться со своим убежищем, откуда он наблюдал за системой. Персонажем Барбалы пользовались редко, создатели задумывали его как хранителя проектов, поэтому наделили его следящими функциями в ущерб функциям общения. Заданный вопрос Барбала обдумывал минут десять, хотя фермер задал его машинным способом. Он растянул рот, выдохнул пламя и проскрипел как несмазанные ворота.
   - С фермером ушел.
   - Ты что несешь! - Возмутился фермер. - Не помню я ничего такого.
   - Стоп, стоп, эскейп*, Барбала. Вопрос, Барбала: С этим фермером ушел, - и гном вытянул псевдоподию в сторону добродушного, немного огорченного обвинением увальня.
   Через десять минут Барбала выдал:
   - С фермером.
   На этот раз ничего не понял гном, но увалень обрадовано перевел:
   - С другим фермером, - и тут же нахмурился, - Не знаю я здесь других фермеров.
   - Барбала, как они ушли? - спросил гном.
   Барбала остекленел. Фермер глянул на него и сообщил:
   - Это надолго, лепешка. Слишком сложный вопрос. Пошли, перекусим, - он подхватил гнома и потащил его к срубу, темнеющему вдали.
   - Матушка, у нас гости! - проорал он, и на порог выскочила пышная девица в сарафане.
   - Веди в дом гостя, - крикнула она так, что у гнома заложило уши.
   - Я б привел, да только он ходить не может. Лепешка лепешкой, - сообщил фермер и чмокнул матушку в щеку.
   Матушка рассмотрела гнома, покачала головой и, ничего не сказав, исчезла в доме.
   - Неси его сюда, - раздался оттуда крик, и фермер вошел в сруб. Матушка месила не то тесто, не то глину. - Бросай.
   - Эй, вы что де!.. - Только и успел крикнуть гном, как очутился в чане с тестом, и сильные женские руки стали вминать его в состав. Гном начал растворяться. Его личность рассосалась, и он исчез.
   Гном пришел в себя внезапно, ощущения изменились кардинальным образом. Во-первых, он сидел, во-вторых, он держал ложку и даже чувствовал, как пахнет похлебка.
   - Дайте зеркало, - попросил он.
   Матушка поднесла ему кусок стекла. Гном с удовольствием взглянул на себя. Пускай неказист, зато с руками и ногами. Гном был очарован своим обликом, и его не смущала грубость лица и членов. Он впервые стал в виртуальном мире не червем, не двухмерной лепешкой, а настоящем трехмерным персонажем.
   - Красив! - Сказал гном. - Теперь можно и имя заиметь!
   - Поликарп подойдет? - Спросил фермер. - Это из моей коллекции, мое любимое, но игроки его редко выбирают.
   - Подойдет, - согласился гном. - Я теперь Поликарп. Так и зовите меня.
   - Давай, Поликарп, по ложке борща. Он, конечно, виртуальный, но вкус имеет необыкновенный!
   - Давай,.. А тебя-то как зовут, фермер?
   - Фермером и зовут. Я тут один, ни с кем не спутаешь.
   Гном подул на дымящийся в ложке борщ и с шумом отхлебнул.
   - Лепота! Хорошо вам живется здесь. Ни разрухи, ни голода. Спи, сколько хочешь, ешь, сколько влезет, - Поликарп расправил плечи, потянулся.
   - А то! - Согласился фермер. - Для того нас мастер и создал. Мы здесь для радости поставлены.
   - Так-то оно так, - вставила свое слово матушка, - только свободы здесь не больше чем в кадушке для теста. Сколько наружу не лезь, все равно обратно запихают.
   - А зачем тебе, матушка, наружу, - поморщился фермер. - Нет там ничего толкового. А главное - опасно. Того и гляди, сотрут твою индивидуальность, или хакер какой изменит, и станешь ты проституткой в одном из этих поганых, виртуальных городов.
   - Да откуда тебе знать, что там опасно, ты же дальше границы никогда не был. По сети мы не ходим, сидим как клуши на яйцах.
   - Зато случись что, тебя здесь быстро восстановят, вылечат и психику, и физические недостатки. Тут мы полубоги, хотим, творим дом из воздуха, хотим, нового героя вводим. А там поддерживающей наше могущество системы нет. Ты ведь понимаешь, матушка, что снаружи мы не более чем набор файлов, в которые каждый грязный хакер может запустить руки.
   Поликарп с интересом наблюдал за перебранкой. Фермер, отстаивая свою точку зрения, весь раскраснелся, его рука била непрерывную дробь по столу. Матушка, напротив, вела себя стоически, хотя можно было догадаться, что ей нелегко себя сдерживать. Гном восхищался столь тонкой работой программистов, сумевших воплотить в образах персонажей столь тонкие оттенки настроения.
   - Мне, кажется, наш гость немного заскучал, - произнес фермер, видимо, не желая продолжать дальнейший спор. - Давай, матушка, чем-нибудь его развлечем. Ты уж прости, Поликарп, мы игры в основном для детей держим. Однако у нас есть шахматы, шашки, го, рэндзю, реверси и еще с десяток других, если хочешь, могу перечислить. Хочешь, в футбол сыграем, даже в хоккей, только придется подождать смены фона.
   - В шашки, - выбрал гном.
   Фермер играл старательно. Он долго чесал затылок или сидел, покусывая ноготь указательного пальца на левой руке. Ходом разрождался не сразу, а как бы замахиваясь, несколько раз поднося руку к одной шашке и двигая в конце концов другую. Гном же словно хотел поразить всех своей неряшливостью, ходы делал быстро, почти не обдумывая, легко отдавал свои шашки, не сожалел о проигрыше. На третий час фермер предложил переключиться на поддавки, гном согласился, но и здесь проигрывал, с улыбкой взирая на негодующего по поводу своих выигрышей фермера. Солнце с места не двигалось, гном за временем не следил, и только часы-ходики отбивали дробь через каждый час. Матушка приготовила ужин: утку под соусом и салат из капусты. Сели кушать и в этот момент в дверь постучали. Матушка встретила гостя руки в боки:
   - Чего пришел, охламон? Руки, небось, не вымыл?! Чехвость отсюда, пока по шее не надавала.
   Барбала медленно развернулся и пошел прочь. Гном, увидев монстра в окно, выбежал из-за стола и догнал его.
   - Где ответ, Барбала? На мой вопрос?
   Барбала с укоризной, как тому показалось, взглянул на Поликарпа и ответил.
   - Ушел он и все. Видеть никого не хотел вот и ушел.
   Гном внезапно замер на месте. Дерзкая мысль пришла ему в голову. Наугад он заявил.
   - Врешь ты, Барбала. Не уходил он никуда. Здесь он.
   - Что? - Не понял монстр.
   - Хватит притворяться, это ты и есть.
   Барбала воздел руки к небу, и неуклюжая шкура сползла с него утренним молочным туманом. Мальчик поправил челку, встряхнув головой, и спросил:
   - Как ты догадался?
   - Я точно не знал, так, смутные догадки. Я блефовал. Не прореагируй ты на мое восклицание, и я бы отстал от тебя.
   - Ладно, мне и так надоело играть в эту игру. Говоришь, наверху беспокоятся. Только подниматься мне не хочется.
   - Дело твое, снаружи ты третьи сутки на внутривенном питании. Хоть поесть сходи.
   - Если я выйду, они отсоединят меня от компьютера, а машину выбросят. Они бы раньше ее выкинули, вот тогда я и подсоединился.
   - Отец тебя любит. Хэнк сказал мне, что он готов заплатить за тебя любые деньги. Хэнк - это мой знакомый программист.
   - Ха, лучше бы он надел шлем и поговорил со мной три часа в спокойной обстановке. За мои двенадцать лет, я видел его не чаще пяти часов в сутки даже по выходным. А в последний раз на моем дне рождения он поздравил меня и ушел на работу и вернулся наутро. Ему наплевать на меня. Теперь он считает, что от компьютера у меня съехала крыша и надо вернуться к велосипедам и теннису. А я плевать хотел на его мнение, мне здесь нравится. По крайней мере, фермер никуда не спешит, а матушка вкусно готовит. Я многому здесь научился. Вот твоя плоть, ты думаешь, откуда она? Это я придумал. И фермер мой куда разговорчивей версии по умолчанию. Живут мои герои, как люди, по своим законам, а не придуманным кем-то. Здесь мне лучше, чем дома. Особенно теперь, после смерти матери.
   - Сочувствую, - пролепетал гном. - Может, все-таки поговоришь с отцом, объяснишь, что к чему.
   - Не буду. Вот придет ко мне, тогда посмотрим. А так нет.
   - Злой ты.
   - Станешь злым с таким отцом.
   - Верить надо людям.
   - Иди ты, гном, отсюда. Без тебя разберусь. Будешь отцу писать, так и скажи, что я его считаю черствым бесполезным гадом, заботящемся лишь о своей божественной персоне. И пока эта девка будет ночевать в его кровати, пусть и не думает о примирении.
   - Так и быть, - Поликарп отдал честь и испарился. После него в воздухе остались начертанные белым дымом слова: "Умение прощать лучше умения ненавидеть. Гном Поликарп."
  
  9
  
   Ан полз внутри металлической трубы. Дьявольский холод обжигал лицо и левую руку. Правая титановая, покрытая сверху прочной псевдоплотью, ничего не чувствовала. Анализаторы запахов, вживленные в мозг, сообщали о повышенной концентрации хлора и сероводорода. На здоровье юноши это отразиться не могло: в случае, если содержание вредных газов превышало установленные нормы, в кровь впрыскивался кислород из небольшого баллончика, расположенного на месте удаленных легких. Сердце заменили четырьмя насосами, вены и аорты прочными пластиковыми трубками, надобность в органах пищеварительного тракта отпала, питался Ан внутривенно физиораствором.
   Труба оборвалась выходом в колодец. Ан выполз наружу, уперся в стену, широко расставив ноги и руки, оценил расстояние до воды и прыгнул. Вода взметнулась вверх фонтаном и сомкнулась над стремительно тонущим телом. Вентилятор, закачивающий через нос воздух, отключился, носовые пазухи плотно закрылись каучуковыми форсунками. Ан тонул солдатиком, прижав руки к бедрам. Ноги коснулись дна, тело дернулось от удара, Ан согнулся и выпрямился. Нос замерз так, что казался кусочком камня, прилепленным к лицу. Левая рука тоже потеряла чувствительность, поэтому Ан перебирал тяжелую связку ключей правой. Нужный ключ попался не сразу. Ан пропустил его два раза, проверяя все отмычки по очереди. Проржавевший замок не хотел открываться. Ан на третий раз с усилием провернул ключ, потянул за рукоять дверь. Вода хлынула в появившуюся щель. Ан попробовал протиснуться, но просвет был слишком мал. Ан рванул сильнее, и ручка осталась у него в руках. Ухватившись за край двери, юноша потянул ее. Дверь прошла еще два-три сантиметра и стала заваливаться: оторвалась верхняя петля. Отскочить было некуда, всплыть тоже, воды осталось только по шею. Ан прислонился к стене, и дверь упала, ободрав грудь и зафиксировав юношу в прижатом состоянии. Он попробовал сдвинуться с места, но дверь упала между металлических ребер, и ничего не вышло. Ану захотелось заплакать: так глупо застрять после восьми километров полигона. Он уперся в дверь руками, попробовал оттолкнуть. Тщетно. Догадка пришла не сразу, Ан несколько минут судорожно соображал, что делать, потом достал ломик и, просунув его между ребер, нажал изо всех сил. Ребро оттопырилось под действием силы, вышло из общего ряда и лопнуло с неровным сколом под ломиком. Куски металла торчали двумя стрелами из груди. Юноша отогнул их, одна при этом сломалась, и Ан выбросил ее. Получив лишнюю степень свободы, юноша забрался на дверь и съехал по ней как по горке. Внутри находился небольшой зал с большими машинами, вероятно для очистки воды. Выход оканчивался идущей наверх лестницей. Ан взобрался по ней и очутился в окружении полковника Могильникова, двух майоров-медиков, двух санитаров с носилками, техника и шести инженеров.
   Инженеры и техники дали медикам проверить состояние органической части юноши. Ану наложили шину на три сломанных пальца и густо смазали мазью обмороженное лицо и руку. Сам юноша отключился и, закрыв глаза, крепко спал, ведомый инженером по снам: обучение продолжалось и во время отдыха. Сломанное ребро удалили, установили новое. Псевдоплоть истерзанную, искромсанную сняли с тела как чулок. Инженеры подключили тело Ана к датчикам, снимая контрольные данные. Полковник вместе с медиками отошел в сторону.
   - И как он вам?
   - Ослепителен! - Заявил майор Корзухин. Ему едва минуло тридцать, большую часть времени он проводил у себя в лаборатории, жил в специальном корпусе для бессемейных офицеров. Он подавал большие надежды, как ученый в области нейрохирургии. - Удивительные успехи для зачаточной технологии. Я читал доклад Соева. Парень отлично переносит операции по пересадке органов. Сами механические заменители ничуть не хуже настоящих рук и ног. Никакого отторжения! Если я правильно понял, в перспективе оставить только мозг?
   - Да, - ответил Могильников.
   - Если он не скончается во время операции, он будет жить вечно. Это революция! Поставь мы на ноги десять тысяч таких солдат, наша армия станет непобедимой. Этот полигон, он прошел его за тридцать шесть минут, почти в два раза быстрее обычного солдата.
   - Вам не страшно, молодой человек, - спросил майор Рыбалко. Происходивший из старинной воинской династии, сам он неожиданно изменил амплуа, поступив в медицинскую академию на факультет психиатрии. Лавров на службе не снискал, так и остался в полисе в качестве заведующего отделением психокоррекции. Именно он занимался нарушениями психики, связанными с установкой в мозг солдат и офицеров чипов послушания. Полковник знал его лет двадцать и уважал его как прекрасного специалиста в своей области.
   - Это же новая ступень эволюции. Homo metallicus. Таким как он настоящие люди только помеха в построении карьеры.
   - Не забывайте про чип послушания, - напомнил Корзухин.
   - Я как раз хотел сказать об этом. Я прочитал все сводки и просмотрел все тесты, проведенные с рядовым Крысой. На основе этого могу сделать следующее заключение с 90-процентной вероятностью. Нельзя с уверенностью сказать, действует ли чип на юношу. Он выполняет приказы на долю секунды раньше, чем чип срабатывает. Конечно, эти доли можно включить в погрешность прибора, но когда откалиброванный прибор дает ошибку исключительно в отрицательную сторону, это наводит на определенные размышления.
   - Так разве это плохо? - Спросил полковник. - Он же выполняет приказы.
   - Сегодня выполняет, завтра нет. Этот юноша, - майор кивнул в сторону Ана. - Бомба замедленного действия. Никогда нельзя с уверенностью сказать, на нашей он стороне или нет. Это опасно. Я бы не стал рисковать на вашем месте, - последнюю фразу Рыбалко обратил к полковнику.
   - Вы на моем нет, а вот мне придется рискнуть. Ситуация все больше выходит из-под контроля. Мы недополучаем средств и вооружения. Нам приходится вести необъявленную войну на улицах. Моя дочь ездит в школу на броневике. А школу круглосуточно охраняют триста милиционеров. Надо что-то менять, и для этого нам необходимо непобедимое оружие. Этот юноша - мой козырь. Он первый за три года подошел на более чем семьдесят процентов к портрету, составленному для идеального агента-проводника. Он не слишком послушен? Пусть! Без риска жизнь становится пресной. Еще чуть-чуть, и мы проверим его в деле.
   - Хотите совет, Денис? - обратился к полковнику Рыбалко. - Проверьте своего агента кровью. Вы собираетесь кинуть его в ад, подло обмануть его в лучших надеждах, предать, когда он сделает свое дело. Так сначала уверьтесь в том, что он исполнит ваше желание без всяких условий, обагрит свои руки невинной кровью, а голову принесет вам на блюде. Если же он сломается, у вас будет время свернуть проект, несмотря на количество вовлеченных людей.
   - Ты так и не научился говорить комплименты, Леонид. Неужели я настолько опустился в твоих глазах. Может я вершу все это во имя идеи.
   - Какой идеи? Пудри мозги этому мальчику, - Рыбалко кивнул на Корзухина. - А меня уволь. Ты всегда все делал ради себя. Это твое время, Денис. Время, когда все работают на себя. Вот ты и хочешь взойти на гребень, пока есть возможность. А киборг - инструмент для достижения цели. Ты уже отобрал у мальчика тело. Отобрал возможность спокойно умереть. Ты превратил его в машину, что-то вроде тостера на политической кухне. Осталось зарядить кусок хлеба и включить таймер. Только не забывай, Денис, чем выше взбираешься, тем больнее падать.
   - Банально, - вставил Корзухин.
   - Все банальные мысли стали такими, потому что неоднократно подтверждены жизнью. Вот оригинальное мышление еще требует проверки... Тебя мне не жалко, Денис. Мне жалко искалеченного мальчика. Если он выживет в мясорубке, которую ты ему устроил, он возненавидит тебя и людей. Может, я ошибаюсь, но будет лучше, если ты убьешь его по завершении операции.
   - Я последую твоему совету, - задумчиво проговорил Могильников.
   Офицеры проводили взглядом носилки с юношей. Двое санитаров, пошатываясь от тяжести, вынесли его через дверь. Один из инженеров подошел к полковнику.
   - Вы говорили сейчас что-то важное, не предназначенное для других ушей? - спросил он.
   - Какое вам дело до этого, капитан? - Возмущенно переспросил Могильников.
   - Если здесь прозвучало действительно что-то секретное, вам следует знать, что мы перед испытаниями установили киборгу новые слуховые аппараты.
   - И что?
   - Киборг слышал все, о чем мы говорили, - догадался Рыбалко. Повисла пауза.
   - Не станешь же его убивать, - пожал плечами полковник. - В следующий раз будем осторожней.
   - Не огорчайся, Денис. Если то, что ты мне рассказывал о нем, верно, то он не понял, о чем шла речь. А если он и слышал, деваться ему некуда. Пока, по крайней мере.
  
  10
  
   Цедар вошел в кабинет и замер. Георгий Калахэн задумчиво смотрел на улицу через бронестекло широких окон. Снег пышными хлопьями кружился в воздухе, ложась ровной пеленой на крыши домов. На карнизе, нахохлившись, сидела пичуга, изредка вертя головой. Калахэн постучал по стеклу, птица повернулась, посмотрела на человека, но улетать не стала.
   - Третьи сутки прилетает. Садится и сидит часа три-четыре. Пробовал кормить, не ест. В руки тоже не дается, - сообщил Георгий.
   Цедар улыбнулся.
   - Как наши мухи? - Спросил мафиози.
   - Все идет прекрасно. Берни выехал в Америку с деньгами. Геннадий сейчас в Одессе, договаривается с Фридбергом о поставках героина. Борис в Москве. Сапар в Акмале у матери. Сергей колесит по области в поисках солдат. Остальные в полисе. Осталось объявить срочный сбор.
   - Мы не часто собираемся в онлайне. Они могут что-то и заподозрить.
   - Могут. Но придти, придут. Хотя бы из любопытства. Арестовать и убить, как на очной встрече, в виртуальном мире нельзя, значит, им ничего не грозит.
   - Будем на это надеяться.
   - Командир, я слышу в вашем голосе неуверенность. Неуверенность - восемьдесят процентов неудачи. Тогда не стоит и начинать, босс.
   - Я не боюсь неудачи, Цедар, я боюсь будущего. Посмотри на эту птицу. Зачем она прилетает сюда уже третий день. Наверно, ей это известно. А вот мне нет. Авантюра должна быть предсказуемой. Здесь же мы слишком уязвимы, зависимы от маленького человечка за десяток-другой километров отсюда. Вдруг он передумает или сделает все иначе.
   - Напрасно тревожитесь, командир. Я приставил к программисту Степана. Если что-то пойдет не так, он свернет ему шею, а вы просто проведете встречу и разбежитесь.
   - Ты всегда заботился обо мне, Цедар. Как всегда, все продумал. Только не зря эта птица зачастила ко мне. Ой, не зря... Однако вернемся к делам. Как на фронте?
   - Война вступила в завершающую стадию. Таких успехов мы не имели на протяжении двадцати лет. Мы выигрываем по всем направлениям. Наша тюрьма переполнена, а склады забиты товарами. Потери: сорок наших на сто пятнадцать Докова. И по полторы сотни раненых. Еще чуть-чуть, и мы вытурим Докова из города. По крайней мере, из его центральной части.
   - Значит, совет соберется по поводу примирения с Доковым.
   - Хороший повод.
   - Он будет еще лучше, если мы приставим нож к его горлу, а сам Доков направит нам письмо. Тогда будет необходимо принять срочное решение: додавить его в течение ближайших часов или же заключить мир. Для этого надо форсировать события, Цедар. Любой ценой. Ты меня понял?
   - Понял, босс, - маленький румын шутливо козырнул и выскользнул из кабинета. Калахэн вновь остался наедине с пичугой на карнизе.
  
   В третьем часу ночи Цедар позвонил Калахэну.
   - Босс, мы у дворца Докова. Загнали его в угол, как корабельную крысу. Мы перебили почти всех его солдат. Его охраняют сплошь генералы и командиры. Я отправил одного заложника с ультиматумом. Что-то мне подсказывает, что стоит нам поднажать, и Доков запросит пощады. Ждите звонка, босс.
   Доков позвонил намного раньше, чем этого ожидал Георгий.
   - Ты что творишь, маленький негодяй. Твои козлы ломятся в мой дворец. Я уложил твоего папашу, но это не повод нарушать договор, заключенный на сходке. Жилище пахана неприкосновенно. Отзывай своих собак.
   - Лично я никакого договора не заключал. А месть - священна. Ей никакие сходки - не указ. Ты знал, на что шел, когда подготовил покушение.
   - Ты думаешь, придурок, я не осознавал всего риска предприятия. Только считал я, что перегрызетесь вы за трон. Знал бы, что ты, щенок, окажешься столь сметливым, подарил бы твоему отцу гериатрические таблетки. Он, маразматик, хоть не так рьяно мне кровь портил.
   - Я так понимаю, что это предложение о перемирии.
   - Хрен это тебе, а не перемирие. Отзывай своих псов, а не то я позвоню остальным паханам, и от тебя камня на камне не останется.
   - Звони.
   - Да ты что, щенок, о себе думаешь?!
   - Звони, а я даю команду на штурм.
   - Ах ты, сука!..
   Калахэн отключился. Действительно, главы семей не принимали его в расчет, как наследника. Георгий делами семьи занимался мало, играя на бирже и вкладывая семейные деньги в перспективные предприятия. Его считали чистоплюем, не способным замарать руки наркотиками или убийствами. Георгий на самом деле не интересовался незаконными операциями семьи. Ему было противно. Позже неприязнь отступила, тем не менее, Калахэн продолжал поддерживать выгодную, как он считал, для себя легенду.
   Доков перезвонил через двадцать минут. Георгий команды атаковать не давал, но он знал, что Цедар прослушивает его разговоры.
   - Ты, маленький...
   Когда Георгию надоело выслушивать поток уличной брани, он отключил телефон. Доков почти сразу перезвонил. На этот раз Калахэн не дал ему и слова вымолвить.
   - Заткнитесь, Доков. Мне надоели ваши словесные эпосы. Если вам некому их излить, позвоните в секс по телефону. А меня интересует только деловая сторона. Вас атакуют, никто не пришел к вам на помощь. Так есть, так и будет. Никто и не придет, Доков. Прежде чем идти на приступ, я договорился с остальными главами семей. Конечно, пришлось кое-чем поступиться, но чего не сделаешь ради мести. Теперь мы с вами один на один. Скажите, что вы хотите мира, и я остановлю атаку. Война, и ваш дом разнесут на части. Выбирайте, Доков. Кстати, вы давно не видели свою жену с дочерью. Я пригласил их погостить в своем офисе. Так что не стоит за них беспокоиться.
   - Ах ты, ублюдок!
   - Вы опять начинаете, Доков? Кстати, ублюдками называют незаконнорожденных. Так что, это вы ублюдок, судя по вашей биографии.
  А я рожден в законном браке от порядочной женщины. Если вам есть, что добавить помимо ругательств, я вас слушаю.
   Доков минуту или две молчал, тяжело дыша в трубку, потом с глубоким вздохом произнес:
   - Ты меня уел, малец. Я вне себя потому, что никто так давно не макал меня лицом в грязь. Отзывай своих псов. Я прошу мира.
   - Вот и отлично, Доков. Давно я не слышал таких хороших новостей. Цедар, останавливай атаку, противник сдается, - потом Калахэн снова обратился к Докову. - Эй, пахан, как тебе ни неприятно, но тебе придется сдать оружие и покинуть дом. Я даю слово, что никто тебя не тронет. Тебя отвезут в гостиницу "Три медведя", там и переночуешь, а завтра встретимся.
   - Утро вечера мудренее, - только и вздохнул Доков. - Я-то могу свой именной пистолет при себе оставить.
   Георгий хотел сначала лишить мафиози оружия, но передумал, считая, что не стоит унижать противника в мелочах, может им позже придется пересечься вновь, и тогда сила будет на стороне Докова.
   - Разумеется. Я бы и генералам твоим пушки оставил, но, сам понимаешь, ребята могут разнервничаться, пальнуть, куда не следует. Глупо получится.
   - Хорошо.
   - Тогда до завтра... Как хоть зовут тебя?
   - Серафим.
   - Неплохо для такого черта как ты.
   - Да уж.
   - До свиданья, Серафим, - и Калахэн отключился. На его лице блуждала спокойная улыбка. Георгий был доволен днем. Даже если с виртуальным выпадением в неизвестное его родственников ничего не выйдет, он все же сокрушил своего крупнейшего противника. Такой бандитской войны полис не видел со времен приезда отца.
   В окно кто-то забарабанил. Георгий повернулся и увидел, как пичуга бьется в луже крови на широком карнизе. Какой-то вольный стрелок, не сумев пробить стекло, выместил свою злобу на птице. Калахэн подошел к окну и оперся локтями на подоконник. Смерти он не искал, стекло не смог бы пробить и артиллерийский снаряд, ему по необъяснимой причине хотелось помочь несчастной птице, хотя бы пригладить растрепавшиеся перья. Словно почувствовав его мысли, а может, то были предсмертные судороги, пичуга повернула голову в сторону Калахэна, на какой-то миг их глаза пересеклись. Взгляд птицы уже помутнел, она едва ли осознавала происходящее, но одно Георгий четко разглядел в стекленеющих круглых глазах. На мгновение ему показалось, что он видел смерть.
  
  11
  
   Вставай, Ан, вставай. Твое время пришло. Тебя ждут великие дела. Ты не одинок в этом мире, ты должен служить людям, как и твои собратья... Человек ли я, я ли человек? Человек человеку брат, а мне кто?.. Найди себя! Ты велик и всемогущ, ты воплощение мечты: бессмертен, невероятно силен, могуч и ненаказуем. Тебя нельзя убить. Можно разобрать, но убить - никогда. Так вставай же и покажи, чего ты стоишь на этом свете, уничтожь их всех... Зачем тебе люди, ты никто. Не личность, не машина. Социальный урод! Кусок железа с человечьими мозгами. Ты никогда не найдешь пристанища. Только служба спасет тебя. Служи человеку и останешься цел...
   Мысли юноши путались, он заболел. Заболел предсказуемо, врачи ждали этого и быстро уложили парня в медицинский реанимационный бокс. Только лечить было на первый взгляд нечего. От человека в Ане остался только мозг и чудом уцелевший глаз. Тем не менее Соев, отрезая последние куски плоти, однозначно предсказал незнакомую психическую болезнь. Лечения он не предложил, а когда Ан взаправду свалился, запер его в боксе и сутками просиживал у электроэнцефаллографа. Температура и давление поддерживались компьютером, поэтому воспалительных процессов быть не могло, но что-то снедало юношу изнутри, и хирург назвал это что-то синдромом машинизации. На досуге Соев разработал свою теорию преображения киборгов. Вначале люди, киборги, по мере потери человеческих органов начинали цепляться за последние куски плоти, словно она могла вернуть им прежний облик. Потом они постепенно остывали и на некоторое время впадали в ступор, который хирург назвал периодом куколки. Из ступора киборгов выталкивала яркая мысль, столь же простая, сколь и гениальная. Они уже не люди! Они даже не сверх и не межлюди. Они новая раса, могущественная и беспощадная. Им не грозит смерть, им не страшны покушения. Они знают в несколько раз больше любого человека за счет дополнительных чипов памяти. Они просто взяли лучшее от людей и от компьютеров. Не их вина, что они появились в результате слияния того и другого: родителей не выбирают.
   Юноша не цеплялся за свою плоть. Он легко дал откромсать последнюю руку и заменить черепную кость на более надежный титан. Как считал Соев, это и подвело парня. Настоящий киборг, чтобы сохранить способность здраво рассуждать, должен пройти все стадии последовательно. Только для этого парня боги забыли написать линейный алгоритм. За что Ан и страдал.
   На пятый день состояние больного улучшилось, всплески мозговой активности исчезли, юноша перестал метаться на лежаке медицинского бокса. К концу шестого он пришел в себя. Никто не знал, каким он проснется, поэтому готовились по полной программе: за хирургом стоял взвод "Алки" с гранатометами наперевес. Все они получили приказ бить в тело. Мозг необходимо было сохранить. Еще два солдата притаились на крыше бокса, готовые накинуть на выходящего сеть. На всякий случай Соев стоял на специально пропиленном в полу люке. В руке его был зажат дистанционный выключатель. Если что-то пойдет не так, он нажмет на кнопку и мгновенно окажется этажом ниже, окруженный еще двумя вспомогательными подразделениями "Алки".
   Дверь бокса плавно отошла в сторону. Ан свесил ноги и спрыгнул на пол, пружинисто приземлился и быстро выпрямился, разглядывая встречающую группу.
   - Вы кого-то ждете, доктор? - ехидно спросил он, обводя взглядом солдат. - Я вполне безопасен и даже безоружен.
   - Могло быть и не так. Я рад, что ты вернулся.
   - Можете сойти с люка, доктор. Я не собираюсь прыгать на вас. Наоборот, у меня радостные для вас новости. Я прошел стадию куколки, кажется, так вы ее называете. Теперь я понимаю, почему киборгам люди кажутся слабыми, малодушными созданиями, негодными даже для подчинения. Можете опустить оружие парни, все равно вы проиграли. Конечно, киборги не могут размножаться, но вы сами насобираете их столько, что люди окажутся в меньшинстве. Пойдемте, доктор. Я слишком долго болел, и много времени пропало даром. Пора его наверстать, - Ан сделал шаг к Соеву, солдаты напряглись, но доктор не исчез в разверстом люке, а пожал киборгу руку и провел его через строй военных.
  
   Могильников смотрел на юношу со смешанным чувством удивления, уважения и зависти. Мальчик сильно изменился. От того послушного наивного рядового не осталось даже глуповато-виноватой улыбки. Нет, он по-прежнему исполнял приказы, проходил полигоны, отдавал свое металлическое тело на откуп врачам. Но в его речи появились властные нотки, он стал интересоваться ходом исследований. Юноша быстро получил доступ к файлам политических новостей и легко разобрался в текущей обстановке. Хуже всего было то, что он стал советовать, и чаще всего был прав.
   Настало время воспользоваться советом Рыбалко, проверить, осталось ли хоть что-нибудь человеческое в этом металлическом звере. Могильников перебрал принесенные карточки. Надзиратель "Омеги" выбрал их сам и принес на утверждение начальнику. С голографических карточек на него смотрели лица с наивным блеском в глазах. Всего пять из более чем трехсот. Старик, две девушки и двое юношей, хотя последний по возрасту скорее мальчик. Судя по виду, ему едва ли минуло двенадцать лет. Могильников отбирал кого-то одного, но, подумав, решил пожертвовать всеми. Овчинка стоила выделки.
   Ана привели в камеру смертников раньше жертвы. Он знал, что ему придется совершить, и ощущал смутное беспокойство, вызов свой совести: а сможет ли он. Имеет ли он право решать, кому жить, а кому нет. Хотя все уже решили за него, все, кого приведут, должны умереть. Ему отвели роль орудия, металлической гарроты с человеческим мозгом. Остался вопрос, как совершить казнь, какой выбрать способ. Удушить, забить до смерти, или просто свернуть шею?
   Ввели узника. Старик шел, опустив голову. Он точно знал, что его ждет, это чувствовалось по виду. Он остановился у самых ног юноши.
   - Кто ты, - спросил Ан.
   - Когда-то я был инженером, хорошим инженером. Очень хорошим инженером! - Эхом ответил старик.
   - Как ты оказался в "Омеге"?
   - Я помог бежать нескольким ребяткам, которым хотели врезать чипы помимо их воли. Я сменил пароль двери, пробрался ночью и выпустил их. Они ушли, а я попался.
   - Почему ты не ушел с ними?
   - Куда? У меня нет ни семьи, ни дома. Возможно, я искал смерти.
   - И как, нашел?
   Старик впервые поднял голову. На его лице, заросшем густой бородой мелькнуло подобие ухмылки.
   - Зачем издеваешься, палач? Ты и есть смерть.
   Если Ан и рассердился, виду он не подал. Он положил старику на плечи руки и заставил того опуститься на колени, а потом резко рванул старикову голову, да так, что позвоночный столб хрустнул, а кожа лопнула. Киборг бросил голову, отделенную от тела, на пол, по которому темной лужей растекалась кровь.
   Через день привели мальчика. Передышку сделали только для того, чтобы врачи вновь прощупали, проверили охладевающий к человечеству мозг киборга.
   Мальчика стоял, не закованный в кандалы. Он действительно был очень мил. Тонкие черты лица, нежные припухлости под глазами, толстые губы, округлая фигурка. Он явно не бедовал в "Омеге". Возможно, сожительствовал с одним из надзирателей. Мальчик считал происходящее затянувшейся шуткой. Он привык к снисхождению со стороны охранников, обильной пище со стола надзирателя. Он даже притерпелся к постоянной боли в заднем проходе. Ему не верилось, что этот молодой человек пришел, чтобы убить его. Мальчик ждал конца шутки.
   - Как ты попал сюда? - Спросил Ан.
   - Я... Меня... Я не помню. Наверно, из-за отца. Он был начальником. Потом его схватили. Потом меня и маму. Это было давно. Вы ведь не будете меня убивать. Я же ни в чем не виноват.
   - Ты считаешь, это достаточный повод, чтобы сохранить тебе жизнь?
   Мальчик вместо ответа заплакал.
   - Эй, вы хотите, чтобы я ненавидел вас? Уведите мальчика! - Крикнул юноша. Никто не ответил. Тогда он быстро подошел к мальчику и ударил его в висок. Кулак пробил кость, но мальчик не умер, он лежал на полу и сучил тонкими ножками. Киборг нагнулся и сжал горло ребенка. Когда конвульсии прекратились, Ан встал и крикнул второй раз:
   - Добились?! Теперь я вас ненавижу.
   Перепугались начальники или нет, но Ана не трогали целую неделю, непрерывно тестируя. Дважды приходил Могильников, смотрел, но ничего не говорил. Каждый день заходил Рыбалко, задавал вопросы, хотел в чем-то разобраться. Юноша отвечал, но было понятно, что делает он это механически, душа его пребывала в другом месте.
   Девушку он ни о чем не спрашивал. Когда ее привели, он снял кандалы. Потом ударил в первый раз, наотмашь и несильно. Тем не менее, девушка отлетела к противоположной стене, а на щеке выступила кровь. Потом он бил ее кулаками, ногами, бил слабо, продлевая агонию, ломал кости, сдирал ломтями кожу. Один раз укусил за щеку, вырвав целый кусок. Казнь длилась больше часа. В конце он затоптал жертву, превратившуюся в кровавое месиво. А когда она испустила последний хрип, разодрал грудную клетку, вырвал сердце и заорал:
   - У нас нет сердца! - И протяжно завыл.
   Слухи о жестокой казни несмотря на секретность проекта быстро распространились по казармам. Ана переселили из отряда "Гамма" в отдельную комнату, бывшую камеру-одиночку. Перенесли койку, установили шкаф со съемными чипами и кристаллами, прикрутили к полу холодильник с запасами питательных веществ и кислорода в баллончиках. Юношу оставили в покое на три дня. Он посвятил их чтению русской классической литературы, уделив наибольшее внимание роману Достоевского "Преступление и наказание".
  
   - Остановись! Ты разве не видишь, что делаешь. Ты же его ломаешь, если уже не сломал, - увещевал Рыбалко. - Это первый удачный киборг за десять лет, и ты хочешь его смешать с грязью. Ты разве не видишь, что он превращается в зверя. В смертельно опасного гада, который заглотит тебя и не поперхнется.
   - Так может мне такой и нужен. Убийца без совести. Я приказываю, он убивает. И никаких вопросов, - Могильников покачивался в кресле, в руке его дымилась сигарета.
   - Но он сходит с ума, выходит из-под контроля. Скоро, если дело и дальше будет так продолжаться, он перестанет подчиняться.
   - Не преувеличивай опасность. Я советовался с Соевым. У парня большой запас прочности. Он просто формирует вторую личность. Первая - глуповатый, наивный уличный паренек, случайно попавший на военную службу. Вторая - неимоверно жестокий убийца, киборг без остатков совести. Первая мне подчиняется. А вторая подключается, когда необходимо совершить убийство. До того, как к нам попасть, он уже дважды убивал. Парня из его банды за попытку изнасилования и бродягу в порядке самообороны. Этот парень знает вкус крови, и она ему нравится. Ты видел последнюю казнь? Это было шикарно!
   - Противно! Меня чуть не вырвало. Я был страшно напуган его действиями. Он убивал против воли, но делал это так, как будто ему нравится. Я бы не хотел оказаться один на один с таким монстром, - Рыбалко передернуло от отвращения, а по телу пробежали мурашки.
   - А вот Соев не боится общаться с нашим подопечным. Хотя, если честно, после этой казни я тоже начал побаиваться нашего детища.
   - Вот видишь!
   - Но это не повод прекращать эксперименты, - оборвал Могильников психиатра. - Как я уже сказал, мне нужен бессовестный убийца, которого не разжалобишь и не остановишь.
   - Что ж, калечь парня, только как бы тебе не получить монстра, который когда-нибудь перестанет выполнять приказы.
   - Мне нужен калиф на час, Леонид. Не больше, не меньше. Один приказ и все. Потом мы растанемся. Я сделаю очередной шаг наверх, а киборг канет в вечность.
  
   Следующих двоих Ан убил быстро, словно хотел отделаться по-быстрее и вернуться к более важным делам. Он сворачивал им шеи и бережно укладывал на пол. Постояв с минуту, стучался в дверь и просил выпустить.
   Много позже библиотекарь, перечитывая Достоевского, наткнулась на запись, сделанную аккуратным почерком на титульном листе: "Право имею!".
   Ан встретил первое декабря в своей камере за чтением одного из бестселлеров Азимова. Погода его волновала мало, за последнее время он бывал на воздухе только во время прохождения полигона, что-то около месяца назад. Тогда ему было не до красот природы. И сейчас все, что он мог видеть, ограничивалось малюсеньким окошком почти у самого потолка, надежно забранного решеткой. Ан пропустил первую порошу и обильный снегопад в конце ноября. Первого числа первого месяца зимы облака разошлись, и солнце заиграло золотистыми лучами в окнах казармы. Свет казался тем ярче, что отражался от чистого снега, лежащего огромной пеленой на всех улицах и переулках полиса. Юноше достался только тугой луч, бьющий из окна и упершийся в стену. Но он и на него не обратил своего внимания.
  
  12
  
   - Босс, все в сборе, - Цедар сегодня обращался к Калахэну нарочито официально, как бы подчеркивая значимость момента. Георгий сел в кресло у большого монитора, разбитого на двенадцать частей. С каждого окна на него взирал один из наследников семьи.
   Калахэн дружелюбно улыбался. Он старательно скрывал свою ненависть и желание избавиться от конкурентов. Не зря он провел двадцать лет в большом бизнесе. Младший Калахэн не какой-нибудь Сапар, сын Старшего от второй жены. Казах хмурился, выдавая свои потаенные чувства. И Александра не скрывала своей злости и ярости. Командиром полевого отряда она была прекрасным, но каждый из собравшихся понимал, что ей не занять место главы, если все остальные не погибнут.
   Если чья улыбка и могла соперничать с улыбкой Георгия, так только дяди Гены. Американец по воспитанию, он с детства привык широко растягивать рот, обнажая зубы, даже если затягивал петлю на шее. Давид и Берни недалеко от него отставали. Сыновья сестры отца, правившей сейчас жесткой рукой дедушкиным наследством, осознавали могущественную поддержку и могли надеяться в свое время занять пост главы семьи. Ан считал, что их мать решила сделать российских Калахэнов придатком американских.
   Всего один человек из тех, кому было отведено место на экране, не претендовал на высокий трон. Аркадий, младший брат Георгия нашел свое счастье в мире казино. Он контролировал два крупнейших центра развлечений в полисе, никогда не выезжал из города, мало интересовался делами семьи и даже смерть отца огорчила его только с той стороны, что придет новый начальник. Поэтому приходу к власти брата он обрадовался несказанно, заверив Георгия в своей преданности.
   Сергей, темная лошадка семьи. Он вез почти всю черную работу семьи. Узами родства он был связан с Калахэнами через свою жену, родную сестру Георгия. Любви между супругами не было, они наплодили четверых детей на радость Старшему. Тот в благодарность приблизил Сергея к себе, взвалив на него договоры с конкурирующими бандами, контроль над финансовыми операциями семьи, импорт-экспорт наркотиков и вооружения. Сергей перед самой смертью главы руководил почти всем теневым бизнесом семьи, также как Георгий чистым. Вот кому власть была нужна как воздух, ведь для каждого решения Сергею требовалось одобрение главы. Калахэн понимал, как тяжело переживает его зять свою нерасторопность при захвате трона.
   Георгий прокашлялся. Пересохло в горле, и он глотнул из стакана, протянутого Цедаром.
   - Господа, прежде чем говорить, нам нужно перейти в виртуальность. Для этого вы, надеюсь, приобрели шлемы, перчатки и сапоги. Второе и третье я уже надел, после того, как мы оденем шлемы и погрузимся в виртуальность, необходимо перейти по магистрали Гибона к Сентралсити. Там для нашей встречи зарезервирован клуб "Черный маг". Почему выбран такой нетрадиционный способ? Он обеспечит нам встречу в одном месте, как если бы собрались за столом, я хочу видеть ваши руки. Второе, как ни странно, такой способ обеспечит большую секретность, чем если бы мы разговаривали так, как делаем это сейчас. Третье, никто кроме нас не услышит нашего разговора, я имею в виду людей, стоящих за вашими спинами, - со спинки кресла, на котором сидел Сапар, исчезла рука. Мать, догадался Георгий. Людмила не упускала случая вмешаться в судьбу семьи, хотя отец развелся с ней после двух лет совместной жизни, и с тех пор она уже двадцать семь лет жила безвыездно в столице Казахстана.
   - Есть вопросы? - Спросил Калахэн.
   - Что ты задумал, Георгий? - Дядя Гена разве что лбом не уперся в видеокамеру.
   - Там и узнаешь. Прошу к погружению, господа. И не задерживайтесь, все равно мы не начнем, пока не соберутся все. Дело слишком важное, чтобы можно обойтись без кого-то из вас, как мне ни жаль. Могу сказать, что оно коснется распределения власти в семье. А виртуальность это место, где нам не придется ставить за спину два десятка телохранителей. А чтобы вы не уличили меня в глупом розыгрыше, я первым одену шлем, - и Георгий с помощью Цедара водрузил на голову чудо современной электроники.
   Началось погружение.
   Переход в виртуальность для пользователей, неоснащенных чипами, выглядел как путешествие на американских горках: мощный вызывающий тошноту спуск по гладкому бликующему туннелю и стремительный выход в поле навигатора. Еще неосознающий себя виртуальной личностью пользователь, двигающийся словно в игре типа "Doom", перемещался вдоль дверей, выбирая необходимую. Калахэн прошел в переливающиеся бордовым ворота, ведущие к дороге Гибона, одной из самых известных и наиболее используемых магистралей виртуального мира.
   Сервера, как и прежде, оставались разобщены в том отношении, что общались они между собой как друзья по переписке. Хотя отныне пользователь мог перемещаться по сети как конкретная виртуальная личность, у него не было возможности незримо пересечь границу между двумя удаленными машинами. Опять требовалось создавать подключение посредством навигатора или линкера, терпеть переход по туннелю. Все эти неудобства исчезли с появлением магистралей. Магистраль связывала воедино сотни серверов, организуя автоматическое подключение на своей мощной быстродействующей удаленной машине. Дорога Гибона занимала почетное место в ряду крупнейших магистралей. Именно тут впервые было проведено пересечение с другой магистралью. Несмотря на малопривлекательное название, данное по имени владельца, дорога Гибона пользовалась заслуженной популярностью. Ежедневно на ней пересекались в виртуальности более шестнадцати миллионов пользователей.
   Калахэн осмотрелся. Настройкой виртуального образа занимался Цедар. Он максимально точно передал его образ и детали одежды. Георгий ничуть не изменился в виртуальности. Правда, движения стали рублеными, приходилось жертвовать плавностью ради сложности образа. Георгий размашисто направился к справочному бюро. Когда в виртуальности впервые не зазорно воспользоваться помощью. Его остановил мальчишка в кепочке с эмблемой магистрали.
   - Вам нужна помощь, я виртуальный гид. Скажите, куда хотите попасть, и я доставлю вас по адресу за кратчайшее время.
   - Мне нужен "Черный маг".
   Мальчик на мгновение замер, анализируя полученную информацию.
   - Прошу вас следовать за мной.
   Они пробрались сквозь поток пользователей, вываливших из дверей виртуального кинотеатра. Давали премьеру, пояснил на бегу мальчик. Калахэна едва не толкнули, он ушел от случайного удара и поспешил за гидом, чувствующим себя в толпе как рыба в воде. Еще бы, его образ был стандартизирован компанией и поддерживался на машинном уровне, не то что тяжеловесный портрет Георгия. Они быстро шли вдоль шеренги вычурных зданий с невероятными рекламными плакатами, чудными визуальными вывертами вроде светового фонтана, которые невозможно воплотить в реальном мире. Калахэн удивлялся, чего он раньше не заглядывал в этот странный мир. Мимо прошел человек с ног до головы обвешанный оружием.
   - С игры идет. Скорей всего с Дюка, - крикнул, перекрывая шум музыки, гид, проследив недоуменный взгляд Калахэна. - Здесь можно делать все, что хочешь. Правила устанавливает владелец. Не нравится, не посещай! Девиз виртуального мира. Может, вы помните виртуальные войны за моральный облик сетей. Пуритане проиграли с треском. Виртуал - единственное по-настоящему свободное место.
   "Черный маг" оказался невзрачным зданием в три этажа. На входе стоял швейцар. Программисты потратили на него столько сил и памяти, что издалека на фоне размытых, плохо вырисованных и аляпистых зданий и пользователей он выглядел чересчур превосходно, а вблизи еще лучше, но двигался швейцар медленно, будто застрял в клею.
   - Вот "Черный маг", - сказал гид. - Наши услуги бесплатны, но если вы дадите чаевые, это будет отлично.
   - Так у меня и денег с собой нет.
   - Как это нет? Вы в карман загляните.
   Георгий залез в карман и, вот чудо, обнаружил туго набитый бумажник. Открыл и замер, зачарованный видом массой разноцветных бумажек.
   - Что это?
   - Так выглядели старые деньги до появления монет. Конечно, тут кое-что приукрашено, но это неважно, на самом деле это ярлычки электронных переводов. Кошелек - стандартная программа к любой личности. Ваш бумажник набит деньгами, значит указанный в свойствах кошелька счет достаточно крупный.
   - Спасибо, малыш. Вот тебе за труды, - Калахэн вытянул из кошелька бумажку с крупным номиналом.
   - Нет, нет, найдите что-нибудь помельче. Чаевые ограничены суммой в десять кредитов. Иначе меня обвинят в вымогательстве.
   Георгий с трудом отыскал банкноту в десять кредитных единиц.
   - Будете в виртуале, запустите мою визитку. На магистрали Гибона я лучший, - гид выдал стандартную улыбку и сунул в руку Калахэна перламутровую пуговицу. - Когда будет нужно, вы ее сломайте пополам, и я вас тут же найду.
   Мальчик исчез, Георгий подошел к швейцару и сказал:
   - Доступ в офис номер пять, пароль "семья".
   Швейцар очень медленно развернулся и раскрыл дверь, приглашая посетителя внутрь.
   Когда все собрались, Калахэн поднялся с удобного мягкого кресла и прошелся по комнате. Никто из его родственников не создал для себя образ, хотя бы близко стоящий по точности к оригиналу. Половина воспользовалась стандартными вариантами броузеров. Только Сергей с Александрой попытались выделиться, он выбрал костюм монаха с глубоким скрывающим лицо капюшоном, она образ рыжеволосой, сексапильной девушки в купальнике. Среди деловых костюмов остальной братии Александра смотрелась слишком безвкусно.
   Георгий попытался понять по виртуальным образам эмоции собравшихся. Тщетно. Стандартные фигуры включали только самые простые реакции, вроде смеха, улыбки, плача, удивления. И никаких оттенков настроения.
   Калахэн сказал невидимому управителю:
   - Режим кодирования.
   - Режим кодирования включен, - отозвались стены.
   - Теперь мы можем говорить спокойно. Меня заверили, что если кто и перехватит наш разговор, то даже самой быстродействующей машине потребуется не менее месяца, чтобы расшифровать данные... Я собрал вас, чтобы, наконец, решить раз и навсегда проблему управления семьей. Тем не менее, прежде чем перейти к этой животрепещущей проблеме, мы договоримся насчет Докова. Это дело требует самого быстрого решения. На данный момент сам Доков пребывает в одной из наших гостиниц. Я гарантировал ему и его семье неприкосновенность. Нам осталось решить, какого возмещения ущерба от него потребовать.
   - Два миллиона триста семьдесят тысяч кредитов, - глухо отозвался монах Сергей.
   - Откуда такая сумма? - Встрепенулся дядя Гена.
   - Как можно оценивать жизнь в монетах, - закричала Александра, ее купальник превратился в деловой костюм. Георгий догадался, что она выбрала одежду, меняющуюся от эмоциональной окраски разговора.
   Чего же медлит программист?
  
   Беледев сидел перед монитором и судорожно бил по клавишам, перепрограммируя программу-переносчик. Сзади стоял Степан Зоркий. В его руке был зажат револьвер с взведенным курком, дуло упиралось в затылок системщика.
   - Ну? - сказал телохранитель.
   - Сейчас заканчиваю, уже компилирую, - дрожащим голосом произнес Беледев.
   - Быстрее, они нас ждут.
   Через две минуты, запустив программу в сеть, программист напялил шлем и погрузился в виртуальность. Через семь минут он вернулся и довольно сообщил Зоркому.
   - Все сделано, он в темном углу. Они в недоумении.
   - Хорошая работа. Покажи мне их. Я знаю, что это можно сделать.
   Беледев защелкал по клавишам, трехмерный голографический экран замерцал и высветил магистраль Гибона, потом сместил перспективу на "Черный маг", оказался внутри и показал посетителей. Члены семьи Калахэна на самом деле были очень смущены отсутствием Георгия.
   - Вот и хорошо, - сказал Степан, засунул револьвер за пояс, достал из заплечной кобуры "Люгер" и деловито прострелил Беледеву голову. Потом выломал из компьютера винчестер и сунул его в карман.
   Он вышел из комнаты и наткнулся на мальчишку.
   - Как там мастер?
   - Он отдыхает, была тяжелая работа, - ответил Зоркий и убил парня. Он поднялся наверх и хладнокровно расстрелял всю семью, собравшуюся за обеденным столом. Проверил все закутки, нашел в туалете юношу с лицом педераста, нажал на спусковой крючок. Пистолет щелкнул впустую, кончились патроны. Степан схватил парня за шею и легко одним движением сломал позвоночный столб. Убедившись, что никого кроме собак в доме из живых не осталось, он покинул здание. А уже вечером он ехал на экспрессе в Москву. О произошедшем там знали и ждали Степана для более подробного доклада.
  
   Цедар растерялся. Еще мгновение назад он следил за событиями, разворачивающимися в "Черном маге", а сейчас передатчик, встроенный в образ Георгия показывал непроглядную черноту. Потом экран покрылся рябью и отключился, фиксируя обрыв связи. Может, он что-то пропустил. После включения кодирования сигнала, Цедар перестал понимать речь собеседников, но по-прежнему отчетливо видел их. И вдруг передача прекратилась.
   Тело Калахэна, предусмотрительно прикрученное за руки к креслу, не двигалось, только ровно поднималась грудь в такт дыханию. Сними сейчас шлем и перед тобой растение. Вероятность выхода из комы - три процента. Трогать нельзя, тормошить бесполезно. Только ждать, пока пользователь сам выйдет из затруднительного положения, или пытаться отыскать его, затерявшегося в глубинах, с помощью гнома или грамотного хакера. А они в свою очередь перетащат виртуальную личность к выходу и вытолкнут в реальный мир.
   Маленький румын зажал голову руками. Авантюра с виртуальной реальностью завершилась полным крахом. Теперь нужно спасать свою шкуру. Еще немного и родственники включатся в борьбу за опустевший трон, а его выкинут на улицу, если оставят в живых. Кошану перебрал своих возможных врагов. Когда пальцы на руках кончились, он понял, что шансов выжить у него практически нет: слишком многие захотят его смерти. Единственная защита сейчас сидела в кресле с шлемом на голове. Он должен вернуть Георгия в реальный мир.
   Цедар вскочил со стула, выбежал в коридор. У дверей стояли охранники, ребята из его личного отряда.
   - Антон, срочно всех сюда! Вертолет на крышу, трое носилок в кабинет! Мы сваливаем!
   - Дело плохо, шеф?
   - Хуже некуда. Давай, бегом!
   Охранник убежал вниз. Цедар вернулся к Калахэну.
   Вернулись солдаты, все с оружием, тяжело дышащие, с выступившими каплями пота на лбу.
   - Техник есть? - Спросил Кошану, один из ребят поднял руку.
   - Назначаю тебя главным по погрузке командира на носилки. Он в компьютерной коме. Ты знаешь, что это такое?!
   Техник кивнул.
   - Осторожно, стараясь ничего не разъединить, погрузить на носилки и перенести в вертолет. У нас есть хакер? Хоть один стоящий программист? - Еще один из солдат поднял руку.
   - Ты знаешь, как вывести человека из компьютерной комы.
   - Я никогда не пробовал. Это достаточно сложная операция. Я могу попробовать, но ничего не обещаю.
   - Ну, а кто-нибудь знает хакера, который гарантированно вытащит командира из комы?
   Солдаты смущенно молчали, они хотели, но не знали чем помочь. Вдруг один несмело приподнял руку.
   - Шеф, я вчера в карауле в нашей тюрьме стоял. Там один буйный парень есть, все рвется домой. Кричит, что программист. Он что-то говорил про человека, которого он должен вытащить из сети. Такой подойдет, шеф?
   - Что ж ты молчал! Возьми с собой еще двоих, нет, четверых, и тащите этого парня в вертолет. Если будет нужно, стреляйте. С сегодняшнего дня начинается война Калахэнов за выживание. И мы на правильной стороне. Нам необходима капелька везения и масса мужества и терпения. Сейчас главное, вытащить шефа с того света. Потом появится определенность в завтрашнем дне. Вперед, парни.
   Отряд пришел в движение. Пятеро побежали к лифту, двое - наверх, встречать вертолет, остальные начали грузить Георгия на носилки. Кто-то подносил блоки автономного питания, кто-то держал тело, пока под него подсовывали носилки. Цедар стоял в стороне, контролируя погрузку.
   В вертолете было тесно от тел солдат, окруживших носилки с оборудованием и Калахэном. Привели программиста. Цедар последним запрыгнул в машину и сел на соседнее с пилотским кресло.
   - Поехали!
   - Куда? - Спросил летчик.
   - В Озерки. На мою конспиративную дачу. Знаешь, где это?
   - Нет.
   - Ну, хоть Озерки знаешь?
   - Нет.
   - Какой же ты пилот к черту?
   - Хороший.
   - Ладно, взлетай, в воздухе разберемся.
   - Я тоже так думаю.
   - Нахал ты, парень.
   - И мама так говорила.
   Вертолет тяжело оторвался от крыши и взмыл в воздух, повисел несколько секунд и, развернувшись, полетел к морю.
  
   Георгий сидел в темноте. Как, черт побери, он здесь оказался? Может, он случайно включил полное соответствие действительности, и кто-то вырубил его, например, ударом виртуального ножа в спину. Калахэн ощупал себя, образ остался при нем. Он отчетливо разобрал сгибы ткани на костюме, черты лица, даже ногтевые пластинки на пальцах. Все было на месте, только увидеть он ничего не мог. Георгий встал на ноги и сделал шаг, выставив вперед руки. Никуда не уткнулся, нигде не нащупал препятствий. Значит можно идти, это уже какой-никакой прогресс. Но все же где он? Догадка пришла сразу, как удар молнии. Вот она кара господня! Он в пресловутом, темном углу, откуда нет выхода. Ни входа, ни выхода. Захотелось разозлиться, треснуть кулаком по стене. Георгий опустился на пол, пощупал его. Твердая и холодная поверхность. По крайней мере, ему не придется проваливаться незнамо куда. Или он уже на дне? Калахэн обхватил колени руками и закачался. Он раскачивался все сильнее, наконец, рухнул на пол и расплакался. По лицу текли настоящие слезы, неведомые программисты предусмотрели даже соленый вкус. Георгий плакал, и ему становилось легче: впервые не нужно было себя сдерживать. Не перед кем! Ни отца, ни охраны, ни родственников, ни просто знакомых и незнакомых людей. Очень пустое место - затерянный в памяти компьютера темный угол.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"