Дух мой в те поры пребывал в унынии. Ощущал я себя убийцей младенцев безвинных, винил в смерти едва ли не тысячи детей во всяк божий день, кои от нерасторопности моей, от неумелости да бездельности, в чаду здешних домов заболели да сгинули. Глядя на какую молодку, лихо торгующуюся с рыбниками иль взахлёб злословящей с товарками своими, задавался я вопросом: сколь младенцев она схоронила по моей вине? Сколь ещё схоронит?
Уныние - грех смертный. Потому и тоску свою тщился я превратить в деяния, причину её устраняющие.
От сего происходило непрерывное самого себя подгоняние да похлёстывание. Всё задуманное да начатое мечталось исполнить в скорости, лучше бы - завтра. А наипаче - вчера.
Для такой моей беспокойности ещё две причины были.
Одна - тело моё полудетское. Ибо известно, что кровь молодая побуждает к действиям быстрым, поспешным. Сказано же о юнцах: "жаждут они всего и немедля".
Другая же - прежняя жизнь моя, где люди хоть и не стали думать скорее, но пространства преодолевались куда как быстрее и от того события всякие случалися чаще.
Подгоняемый сам, подгонял я и людей, и дела свои. Время же, как давно сказано - деньги. Торопишься - плати. Денег же взять было неоткуда - всё, что давала вотчина Рябиновская - там же и тратились. И завсегда было мало. А потерпеть, пождать... сил души моей на то не было.
Поход к Чернигову за "тайной княгиней", был, правду сказать, неудачен. "Золото княжны персиянской" забрать не вышло. Сиё приводило меня в бешенство: надобно тут, а оно там без толку валяется.
Теперь же понимаю: ангелы меня хранили. Кабы приволок я то золотишко, то и, ничтоже сумняшись, спустил бы его за пару лет, привыкши при всякой нужде в погреб лазать да очередную блестяшку на торг нести. А казна-то любая - не без дна. Вот бы она и кончилася. А у меня хозяйство раскручено, каждый день: "давай-давай". Навык-то из казны брать да давать - есть, а навыка казну наполнять - не было бы. А так-то у меня с самого, почитай, начала была нужда изыскивать всякие... возможности. Для своих потребностей.
Едва находил я надобное для одного своего дела, как подхлестываемый самим собою, начинал новое. Теперь и для него денег сыскать спешно требовалось. Оттого образовалась у меня привычка жить не от имеющегося, а от желаемого. И для желаемого - потребное каждый день изыскивать. Навык сей за время "Рябинского сидения" утвердился накрепко. Да и то сказать - по сю пору каждый год Русь бюджет с дефицитом составляет, а исполняет - с профицитом. От того и меняется Русь быстрее иных стран. А навык так жить - вот с тех, с Рябиновских времён.
Моё острое желание убраться из "стольного города" оказалось невозможным исполнить быстро. Были обязательные дела торговые, были дела ритуальные - "по вежеству".
Кроме того, я - дурак. Я это уже говорил? - От повторения истина не ветшает.
Я отбился от необходимости боярской дружины. Радость-то какая! Только... "дьявол кроется в мелочах".
Конкретно: на сборы являться не надо, выставлять дружину установленного образца - не требуют, нас на войну не позовут.
А вот все правоохранительные функции за Акимом остаются. Он же теперь "столбовой боярин". Я уже объяснял: боярин отвечает за правопорядок в своём владении. Отвечает владением, шапкой и головой. Нужны полицейские силы.
Я могу поиграть с личным составом, численностью, экипировкой, выучкой, но - должно быть. И - быстро. "Вчера". Крайний срок - "завтра".
Начинаю с простейшего - экипировка. Полтора десятка кольчуг - полторы сотни гривен. Это после трёх дней яростного торга и оптовой скидки. А что вы хотели? 18-20 тысяч колец, половина - сварены, половина - склёпаны. Да их просто правильно собрать - через ряд, четыре в одном... Теперь пошли шлемы выбирать.
Лет двести назад святорусские шлемы склёпывали из нескольких частей. В бою, естественно, от вражьих ударов заклёпки вылетали, шлем разваливался. Теперь, в середине 12 века, делают штамповкой с последующей выколоткой. Трудоёмкое занятие. Ну и цена... Сколько я там за цацки "самой великой княжны" получил? Осталось хоть что?
Моя "жаба", принцип: "с паршивой овцы - хоть шерсти клок" привела к тому, что Благочестник учетверил Рябиновскую вотчину. Снова "жаба": если есть моя земля - должны быть насельники. Сами по себе эти гектары-десятины дохода не дают. Народу надо ещё вдвое против нынешнего - у меня там болот много, так плотно, как вдоль реки, не расселишь. Два ста новых смердячьих семейств...
Нормальный боярин - 10 лет льготы дали же! - сел бы на пенёк у дороги и не спеша, глядя на проходящие мимо переселяющиеся крестьянские общины... или поговорив в разных местах со смердами...
Как обычно в рекламе - требуемый результат даёт один разговор из сотни. При соответствующих посулах, льготах, притопах и прихлопах... Спокойненько, не торопясь...
Но у меня - береста в заднице. Не торчит - горит.
"Поспешишь - людей насмешишь" - русская народная мудрость.
Люди будут смеяться. Да и флаг им в руки - лишь бы были здоровенькими! А я по Раневской:
"Хрен, положенный на мнение окружающих, гарантирует спокойную и счастливую жизнь".
Насчёт "спокойную и счастливую"... Мне?! Мне бы хоть какую... Без хрена - никак. Класть, класть и класть. Троекратно, как "учиться" по-ленински.
Я не хочу брать крестьян из соседних, близких к Рябиновке, селений. У них остаются завязки на прежних местах, им уйти от меня легко. Ковырял земельку в вотчине, не понравилось - перешёл на два десятка вёрст - там ковырять будет.
Надо брать дальних. Как? Вышел на торг да купил две сотни холопов? - От тысячи гривен кунами. Это - только за головы. Обувка, одежонка, кормёжка, проезд к месту предстоящих трудовых подвигов...
Надо брать добровольцев. А с чего им "доброволить"? У меня в вотчине - "Местность течёт Мёдом и Млеком"? Очередное МММ?
Крестьян с места поднимают только война, глад, мор и пожар.
Брать городских? Эти на подъём легче. Но только на работы. На переселение... Я уже объяснял: статус ремесленника городского и усадебного - две большие разницы.
Решение, точнее: два решения - отработаны. Обдуманы, прочувствованы, опробованы.
Первое - "десять тысяч всякой сволочи". Брать надо отребье, отбросы, изгоев, извергов, маргиналов, подонков... "Пропускать через грохот", "отделять избоину"... "Предпочтение отдаётся сиротам".
Второе - по песне:
"Дай мне то, чего я так хочу! Детка дай мне, дай...".
Мда... На роль "дающей детки" я как-то... не очень. Но организовать можно. Раздачу розовых слонов и бесплатного сыра.
Сухие избы с дощатыми полами, с непротекающими крышами из деревянной черепицы, "белыми печками", полным подворьем, конём, коровой, расчищенными новинами... И, конечно, чтобы была "женщина, которая поёт". Виноват: "которая даёт". После исполнения соответствующих церковных песен.
Чтобы всё это дать - надо это иметь.
Действуем по старику Марксу: отделяем работника от результатов его труда. Называется: "эксплуатация человека человеком".
Нанимаем человечка, он делает. Потом отчуждаем продукт труда и отдаём им сделанное - ему же. В кредит. Получаем добровольного закупа или, в уже найденной мною технологии, крепостного.
Я же предупреждал: "сыр" - "бесплатно".
Но "всякая сволочь"... она же бедная. У нормального хозяина весь инструмент свой. У "сволочи"... У них даже топоров нет!
Чувствуете разницу между РФ и "Святой Русью"? - В России мужчина с топором - маньяк. На Руси мужик без топора - "изверг".
***
О русских топорах можно писать поэмы. Начиная с того, что стандарта "русский топор" на "Святой Руси" нет. Есть две принципиально разные конструкции.
Южно-русский топор, восходящий к древне-иранским племенам. Монолит с пробитым в обухе отверстием.
Северо-русский, сделанный из согнутой вдвое полосы железа. Концы полосы свариваются, а в месте сгиба оставляют дырку-проушину для топорища.
Обе конструкции мне, плотничавшему в 20 в. - "дерьмо корявое". Тыльную сторону обуха сделать плоской не додумались! Гвоздь забить - нужен отдельный молоток.
Есть боевые топоры. Они, как правило, легче - до двух фунтов. Называют "топорцы". Их и делают иначе: складывают две полосы стопочкой, сваривают по концам, в середине оставляют проушину, а из концов делают с одной стороны полотно с лезвием, с другой - клюв, чекан, молоток.
Столярные - примерно в тот же вес. Хозяйственные, плотницкие - тяжелее. По нормам 19 в. вес плотницкого топора - не менее 4 фунтов, по рекомендациям моего времени - 1.5 кг. Вот такие мне и нужны для каждого новосёла.
Лезвие топора... Южные имеют цементацию ("науглероживание") по всей поверхности.
Северные. Есть чисто стальные. Такие... в три четверти. У них от полосы отогнута четвертушка, петлёй сделана и конец петли к полотну приварен. Есть железные. У них полоса гнётся пополам. Дальше два варианта: либо между концами полосы вставляют пластинку. Трёхслойный пирог со стальной начинкой. Либо наоборот - согнутая вдоль полоска стали накладывается на сведённые вместе концы железной петли. И всё сваривается вместе.
Все эти выверты - от нищеты. Сталь в общем объёме здешнего железа - десятая часть. Её наваривают полосочками на режущие кромки.
У топоров - лезвия скошены. Сколько не смотрю - бесит. У них лезвия косые, а топорища прямые. Мне-то привычно наоборот - топорище с изгибом.
Русский топор - очень асимметричная хрень: верх плоский, а лезвие сильно оттянуто к низу. Обухи непривычно узкие. На обухе - наплывы с боков. Щековицы называют. Для лучшего удержания топорища в дырке обуха. Мастера, итить их ять! Основная нагрузка идёт же не с боков, а в вертикальном направлении!
Ещё: "бородовидные" топоры. Бороду лопатой представляете? А в профиль? Вот такое у них лезвие. На Русском Севере такая штука дожила до 19 в., называлась - "потёс". Ударить им всерьёз нельзя - лезвие скруглено и сильно оттянуто вниз. Эпюра сил... проходит уже не через обух, а через топорище возле него. Где всё и ломается. Но потёсывать можно.
Факеншит! На "Святой Руси" даже насаживают топоры не по-русски! Не вставляют топорище снизу и сверху расклинивают, а забивают сверху утолщающуюся палку. Как палку заклинило - остальное срубают и радуются: "готов к труду и обороне".
"Палочка с хренью в руках у него... Больше не знаем о нём ничего".
Аборигены. С железным фаллическим символом.
Топор на "Святой Руси" - символ мужчины-хозяина. Предмет особой любви, гордости и заботы. Как Дюрандаль у Роланда. Один на всю жизнь. А то и не только на одну.
Срок жизни самого топора - до 30 тыс. м.куб. древесины. Надолго хватает. Норма потребления железа здесь - 200-400 граммов на душу населения. Не в год - на всю жизнь.
Вот купил ты колун килограмма на два. И всё. И тебе и детям. Крестьянские семьи здесь в среднем - 10 душ.
Поэтому топоры у крестьян, как мечи у рыцарей, переходят поколениями от отца к сыну. "С дедов-прадедов". Со многими из них связываются истории, легенды, сказки...
Уже из 20 в.:
"Много воды утечет в нашей жизни, а во время взаимных хозяйственных расчетов долго еще будут говорить колонисты:
--
Было три топора. Я тебе давал три топора. Два есть, а третий где?
--
Какой "третий"?
--
Какой? А Мусия Карповича, что тогда отобрали".
***
Пошли на местный торг покупать этих... "фамильных достояний".
Топор плотницкий - от полутора гривен кунами. Испоместить две сотни "всякой сволочи" с выдачей топоров - от трёх сотен гривен. Это ж какой "деткой" надо быть, чтобы так "давать"!
Где взять денег? И - топоров: пришли на торг, я специально посчитал - на продажу и сотни штук не выставлено.
"Узость средневекового рынка".
Звучит... наукоёмко. Но как попаданцу в этой... "ёмкости" - жить?
Мы десяток купили - на остальные цена поднялась вдвое.
"Закон дефицита" - слышали? Достаточно 10% нехватки товара как начинается ажиотажный спрос. Лично и неоднократно проверено в советской ещё экономике.
Конечно, можно повздыхать: на всё воля божья, подождём годик, потихоньку-полегоньку... Я сейчас "годик" подожду - мои "избы белые" в народ на год позже пойдут. За год - треть миллиона мёртвых детей... Эшелоны маленьких трупиков. До горизонта.
Я злобная, бездушная, циничная, похотливая... скотина. Только такого груза невинных смертей... никакое животное не вынесет.
***
Это я только про топоры. А ещё есть косы. Которых нет. "Литовок" здесь нет абсолютно. Но есть "горбуши", которые можно перековать. Что тоже головоломка. Та же постоянная "святорусская" технология: железная основа с наварным лезвием. Разницы по технологии между косой и мечом нет. Только на косе одно лезвие, а на мече два. Даже долы на полотне косы временами делают, как на мече.
И - трудоёмкость! Кузнец должен 8-10 раз разогреть косу, чтобы сделать правильную наварку.
Если кто забыл: сварка для железа и для высокоуглеродистой стали идёт при разных температурах. Разница в двести градусов. "Окно допустимости" - полсотни градусов. Градусников здесь нет - всё на глазок, по оттенкам каления.
"Дальтоников просят не беспокоиться".
А потом идёт закалка. Причём не всей косы, а только узкой полоски лезвия. Прикиньте размер и изгиб изделия. И ведь получается!
Ещё мне нужно печное железо, которого здесь нет вообще, нужны лопаты железные... Здесь есть железные лопаты. Размер 10х15 см. Ими угольки из печек выгребают. Но мне-то нужны нормальный штычок и нормальный совок.
В каждый дом нужны серпы. На рынке есть новгородские - у них режущая кромка параболой, и местные - эллиптические. Какие производительнее? Какие брать будем?
Поймаю какого-нибудь попандополу и убью! Не за неправильные ответы, a за отсутствие вопросов.
Длина у всех серпов примерно одинакова - 27 сантиметров. Быстренько вспомнили "полный эллиптический интеграл второго рода". Можно приблизительно - по формуле Рамануджана. Ну это ж все знают! С интегралом от параболы, я надеюсь, все справились? А теперь сравнили длины этих "кривых второго порядка".
Потому что от длины режущей кромки серпа зависит в этой стране почти всё.
За жатву женщина делает серпом сто-двести тысяч взмахов. Выбрали серп с более короткой кромкой, всего-то на сантиметр, при всех остальных одинаковых характеристиках... Получили ещё один день жатвы. Которого, "по закону подлости" - и не хватает.
Кстати, а какой серп у "колхозницы", которая с "рабочим"? Ведь все ж видели! А почему молот там не симметричный? Прокуй просил такой же привести.
В каждый дом в вотчину нужны ножницы.
Сейчас здесь в ходу пружинные и шарнирные. Ну, которые "два конца, два кольца, а посередине гвоздик". Шарнирные считаются новинкой - их только лет сто назад в Персии изобрели. Для женщин, конечно. Используют... косметически - ногти обрезать.
А мне надо овец чем-то стричь. Потому что пружинными, как все делают, хреново получается: при работе незамкнутая петля-пружина, на концы которой наварены лезвия, гнётся во всех направлениях, появляется зазор между лезвиями, ножницы не режут, а только мнут да рвут.
Напильники аж 2 штуки нашёл. Правильные - с перекрёстной насечкой.
Это ещё одна новинка: на "Святой Руси" только с этого века. Остальные на торгу с однорядной насечкой. Нехорошо: однорядные напильники металл "задирают", работать тяжело, результат получается грубый... Но и эти: у одного полотно длиной 17 сантиметров, у другого - 9. Ну и как этими пиндюлинками фигачить? Долго, коряво, руки сбиваешь...
Постоянно натыкаюсь на "обманки со словами": коса - не коса, топор - не такой, лопата - деревянная. Слово - знакомое, привычное. Но обозначает что-то новенькое.
Хотел пил прикупить... "Дружба 2" отсутствует как класс. Вообще, до 19 в. пилы используются только для столярных и мелких плотницких работ.
Есть нормальные лучковые. Не часто, но и в своей первой жизни я с такими работал. Обрадовался ей как родной!
Ага. Полотно обратной коничности: зазубренная нижняя часть толще верхней. Нет, я могу и такое понять: чтобы пилу не зажимало нужно иметь пропил шире полотна. Для этого применяют разводку зубьев. А здесь зубья односторонние и не разведены.
Попадуны всех времён и народов, кто недавно разводил зубы? Не в смысле: "На чужой каравай - рот не разевай", а у пилы?
"Перед утренней зарею Братья дружною толпою Выезжают погулять, Серых уток пострелять, Руку правую потешить, Сорочина в поле спешить, Иль башку с широких плеч У татарина отсечь..."
Татар на "Святой Руси" ещё нет, так что "руку правую потешить" приходиться другим способом. Неразведённой пилой, например. А вовсе не тем, про что вы подумали.
Ещё из "обманок": хотел замков купить. Ну, хозяйство растёт, люди разные, кое-что уже и запереть не вредно.
Бли-ии-н! У меня слюны не хватит в попандопулов плеваться! Ведь замки каждому попаданцу нужны: ограничить доступ к каким-то своим инновациям, вещичкам, экземплярам...
Берём замок навесной святорусский. И у него запирающая дужка - выпадает. С обоих концов. И висит на верёвочке. Которая завязана в дырочке в корпусе самого замка. Чтобы не потерялась.
Висит эта дужка и маятником туда-сюда, туда-сюда...
Что-то белогвардейское вспоминается:
"У англичан чайники сделаны так, что крышка вставляется глубоко и не выпадает. А у наших - крышку приходиться привязывать грязной бельевой верёвкой, чтобы не потерялась".
Это вот с этих ещё времён пошло? "Привязывать грязной бельевой верёвкой...".
Запорные пружины в замке свариваются из тончайших - 0.4 мм - полосок стали и железа. Корпус замка частично заливается медью, сложнейшая мелкая работа. И очень хорошо делают. Но почему не посадить дужку на ось? - Душа не принимает?
***
Во Всеволожске повелел я мастерам делать замки иные, более мне привычные. Многие баловники из татей да разбойников те замки открыть пыталися. Однако же из-за новизны сих замков - не солоно нахлебавшись оставались. И не то мне любо, что железки эти моё майно сберегли, а то, что пошла по Руси слава: воеводы Всеволжского запоры - колдовством заколдованы, одной разрыв-травой их взять можно. Вот и остерегались иные из лихих людей с моим имением шутки шутить.
Там кто-то волновался насчёт булата с дамаском? Мне бы ваши заботы...
"Святая Русь" а-ля-натурель: нет денег - дела не делаются, есть денег - дела тоже не делаются, но с придыханием.
Тогда выпьем.
После производства Акима "в бояре" возникла проблема: надо ж проставиться. Обмыть славное событие, объявить "городу и миру". Опять же, старых связей восстановить, новых - завязать, людей послушать, себя показать.
Аким себе меховое манто заказал. Епанча называется. Вообще-то, епанча делается из сукна или войлока и пропитывается олифой от дождя. Этакий вариант плащ-палатки.
Но "столбовой боярин" в олифе... Бобровый мех тоже воду хорошо держит. Правда цена...
Ладно, по фольку: "раз пошла такая пьянка - режь последний огурец". Построим тебе, Акимушка, манто. Где банкет-то делать будем?
По-хорошему - надо в своей усадьбе. Все приличные бояре имеют в городе своё подворье. В Киеве - сотни полторы боярских усадеб, в Новгороде - сотня, в Смоленске... ну, он же во всём посередине - сотня с четвертью. Вон, весь верх города ими застроен.
Нашей там нет. Почему-то...
"Веселье" можно бы устроить у какого-нибудь близкого родственника. Не наш случай - у Акима родни нет.
Можно у друга закадычного. Но Аким обиделся:
--
Они меня за шапку приглашают или за голову? Как без шапки был - и на порог не пускали. Хрен им всем!
Единственный, с кем он ладит - "Будда"-Гаврила. Но у того своего подворья нет, в княжьей службе живёт.
Звать гостей сюда, где мы на постое стоим... Не по чести: подворье маленькое, бедное. Нормальный двор небогатого посадского мужика. Мы-то и сами в тесноте разместились. А гостей сотни две рассадить... Стыдобище с позорищем.
Следующий шаг в подобном направлении: "раздавить бутылёк на троих в сортире".
Аким по первости пальцы гнул, коня себе прикупить высматривал. Типа: боярин должен выглядеть соответственно своему статусу. Как правильно сказать: столбовито? Столбово? Столбануто?
Только - киса у меня. А у меня... после Варвары... и от всех этих дел... как-то даже чувство юмора сбоить начало.
Сцепились мы с ним. Слово за слово... Выскочил я, от греха подальше. Сухана прихватил, книжку купленную, и с подворья - долой. Недалеко - на склон.
У нас за подворьем начинается склон речной долины. Весь город на этих кручах построен. Внизу, где поровнее - дома, дворы. А дальше - круто. "Травка зеленеет, солнышко блестит", кустики растут. Мы туда и забрались.
Загораю да книжку читаю. А книжка... не оторваться. "Русская Палея толковая" - называется.
***
"Многим кажется, что телу дается душа Божественной природы, что является нелепостью. Истинное познание заключается в следующем: если бы душа была Божественной природы, то у всех [людей] она была бы одинаковой, мы же у всех видим различие, ибо у одного она мудра, у другого - безумна, у третьего - неразумна, у четвертого же - способна к размышлению; одна, обуреваемая страстью, склоняется ко злу, а другая - к благу; третья же душа [хотя и] хвалит правду и любит добрые нравы, но уклоняется от благородства. Божественная же природа не разделяется и не изменяется".
Зашибись! "Построить дом, посадить дерево, вырастить сына..." - пожелание антихристу? Всё это - против "Божественной природы", всё это - разделение и изменение.
Сам акт сотворения мира - невозможен. "И отделил свет от тьмы" - разделил? - Не Бог. "И увидел он, что это хорошо" - предполагает разделённость: "до" - "после", "не видел" - "увидел". Изменяемость: цепочку шагов-состояний, посмотрел-понял-оценил.
Всякие реформы, открытия, изобретения, строения, инновации... от лукавого. Ибо есть, по сути своей, изменения.
Вот этот текст сотни тысяч человек читают, заучивают на память, переписывают... тысячу лет. "Палея" ходила среди русских староверов ещё в 20 в.
Такие тексты не для чтения - для размышления над ними. Поэтому образованные аборигены лучше соображают. Глубже, чем мои образованные современники, видят причины и следствия.
Пример: причина - спор о филиокве, следствие - раскол христианства на Восточное и Западное.
Из Никейско-Константинопольского (381 год), символа веры христианина:
"Верую... И в Святого Духа, Господа, дающего жизнь, исходящего от Отца, поклоняемого и прославляемого равночестно с Отцем и Сыном, говорившего чрез пророков".
В 809 году Карл Великий на соборе в Аахене вместо "... от Отца" меняет в формуле: "... от Отца и Сына".
Бздынь. Раскол.
Через два с половиной века - взаимная анафема папы и патриарха.
Успехи ислама, падение Иерусалима, разграбление крестоносцами Константинополя, псы-рыцари во Пскове, османские пушки под стенами Вены, крымчаки в Москве, минареты вокруг Святой Софии... Миллионы убитых, умерших, искалеченных, порабощённых... Из-за религиозного фанатизма, добавленного в обычный феодальный грабёж.
А всего-то: схема розлива Святого Духа. Из одного источника или из двух, или, по Тертуллиану, каскадно: из Отца через Сына. Из-за какой-то... словесной сантехники.
Как-то туземцы... иначе думают.
Римские кесари говорили: "мы не судим споров о словах". А здесь... "Вначале было Слово".
Всем понятно, что это "слово" было из трёх букв. Нет, не то, что вы подумали! - Бог, сын, дух... Мнения разные, и это повод перерезать соседу глотку.
Если кто-то хочет делать здесь серьёзные дела - в этом во всём надо "как рыба в воде". Иначе - утопят.
"Утопят" - не литературная гипербола, а элемент нынешнего святорусского реала.
Федор Ростовский, поп, которого Андрей Боголюбский весной вёз через Рябиновку в Киев, в прошлом году выгнал из Ростова тамошнего епископа, грека Ефрема. Мордобой был по теме: "Спор о посте в среду и пяток". Можно ли кушать скоромное в те, примерно, 8 дней в году, на которые приходятся "Великие праздники", если праздник выпал на среду или пятницу.
Ефрем убежал в Византию. Нынешним летом, после провала переговоров с Ростиком, Боголюбский пошлёт Фёдора в Царьград - выпрашивать вторую митрополию для "Святой Руси". Фёдор поймает Ефрема в ставке императора в Болгарии и утопит в Дунае.
За что? За отказ запретить селянам в Ростове съесть куриное яйцо в "Сретенье Господне"?
"Споры о словах" постоянно дают "отдачу кровью" в русской истории.
В 1156-57 годах в Константинополе бурно обсуждается очередной вопрос о Святой Троице. Из-за этого назначенный, по просьбе Юрия Долгорукого, севшего, наконец-то Великим Князем, митрополит Киевский Константин I, задерживается прибытием. Год упущен.
А потом Юрий умирает, Константина выгоняют из Киева в Чернигов, раскол на Руси продолжается ещё несколько лет.
Константина не зря причислили к лику святых: свою вину он понимал.
"Пред кончиной своей блаженный Константин вручил епископу Черниговскому Антонию запечатанную грамоту, взяв с него клятву, что он точно исполнит все, что в ней написано. Когда же он скончался, грамоту вскрыли при всех, и то, что в ней прочитали, повергло всех в страх и ужас. Вот что в ней было написано: "После моей смерти не предавайте погребению тело мое, но, привязав вервии к ногам моим, извлеките меня из города и бросьте на съедение псам: я согрешил, из-за меня произошел мятеж, пусть будет за то на мне рука Господня, пусть я пострадаю, да отвратит Господь несогласие и раздоры от народа Своего!". Князь сказал епископу: "Поступи так, как найдешь нужным!".
Епископ же не дерзнул ослушаться и преступить клятву свою, и тело блаженного Константина лежало 3 дня выброшенным за город и непогребенным. А по ночам над ним ярко сияли три столпа огненных, доходившие до неба. На третий день князь черниговский Святослав Ольгович (Свояк - авт.), все эти дни бывший в ужасе от этого страшного происшествия, повелел погребсти тело св. Константина со всеми подобающими ему почестями в церкви Спаса, где был уже погребен св. страстотерпец вел. князь Игорь Ольгович, убитый киевлянами в 1147 г. А в Киеве в эти страшные дни померкло солнце и поднялись столь великие гроза и буря, что земля тряслась и молния убила 4 клириков и 4 мирян. Близ шатра великого князя Ростислава Мстиславича (Ростик - авт.) был снесен другой шатер, и он сказал: "Это наказание Господь послал на нас по причине грехов наших!" Ибо он уже знал о черниговских событиях. В Чернигове же в эти дни ярко сияло солнце и никаких ужасов не было. По погребении же блаженного митрополита Константина повсюду наступило полное спокойствие".
"Полное спокойствие", как я уже рассказывал, наступило ненадолго. Вскоре Свояк, в той же церкви Спаса, закапывал упокоенного, наконец-то, двоюродного братца Изю Давайдовича.
Что радует: процедура не сопровождалась аномальными атмосферными явлениями. Видимо, не сезон.
Святой Константин потерял время в Константинополе из-за диспута по очень простой теме:
"Подверглось широкому обсуждению учение, выраженное в словах: "Ты еси Приносящий, Приносимый и Приемлющий". Одни утверждали, что Крестная Жертва была принесена одному Отцу и Духу, но ни в коем случае не Самому приносящему Слову, ибо если последнее допустить, то Единый Сын Божий полностью разделится на два лица... Другие в согласии со словами упомянутой молитвы утверждали, что "приношение было и Самому Сыну, т. е. Единому и Нераздельному Существу Безначальной Троицы".
По Годунову: "и зарезал сам себя".
Честно скажу - мне пофиг. Но оказаться на "неправильной стороне"...
***
Глава 222
Лежу себе, никого не трогаю, "примусы починяю". В смысле: размышляю над единственным числом в грамматической конструкции "одному Отцу и Духу". Вдруг - кричат. Кричит женщина, слезливо и ругательно.
Сколько раз я себе говорил:
--
Ванька! Не лезь в туземные дела. От твоего сочувствия - люди дохнут.
Рядом с нашей полянкой - овраг. По дну оврага идёт тропинка наверх. Добрые люди выложили её булыжником, чтобы вода не размывала.
Добрая женщина на таком добром булыжнике от добрых людей - добре навернулась. Сидит на земле, держится за ногу и описывает весь мир божий... в очень недобрых визгливых выражениях.
Я ещё весь в Святой Троице, в размышлениях о том, кто же конкретно так круто сам себя поимел на кресте. Поэтому выражаюсь миролюбиво:
--
Что ж так, тётенька, неаккуратно. Под ноги надо смотреть. Ну, ничего, до свадьбы заживёт. Помочь чем?
--
Ой, деточка, ой помоги старой да невдалой. Помоги встать-то, ручку-то подай.
Тут следом за мной из кустов вываливается мой неразлучный Сухан. Со своей неразлучной рогатиной.
Тётка сразу замолкла, глядит опасливо, пятится, да с первого же шага об корзинку свою споткнулась и на задницу села.
--
Не, не... спасибо вам люди добрые... идите себе куда шли... я и сама дойду... мне тута недалече... за мною подруженьки идут, с ними слуги сильные, у них ножи булатные...
"Нет" так "нет". Солнце уже высоко, пойду-ка я съем чего-нибудь. Обходим тётку спуститься к нашему постою. Тут она, уже в спины нам, и спрашивает:
--
А вы чьих будете? Что-то мне обличье ваше незнакомо.
Так-то господа попаданцы! Любые надежды на приватность и анонимность в "Святой Руси" - глупость и наивность.
Я это умозрительно понимал. Но чтобы вот так, прямо в каком-то проулке, первая попавшаяся женщина во втором по размеру в стране городе беглым взглядом определила неместного...
Она уверена, что всех городских жителей в лицо знает. И абсолютно уверена, что человек сам по себе не бывает - "чьих будете".
Что радует - я здесь уже полтора года и могу квалифицированно сформулировать свой "ай-ди":
--
Смоленского столбового боярина Акима Яновича Рябины сын Иван. Это - слуга мой. А ты кто?
--
Рябины сын? Какого Акима? Который сотником был? Славных стрелков смоленских? Живой он?
--
А что ему сделается? Вон там, полста шагов, на постое сидит, бражку, поди, дует. Давай, тётя, мы тебя доведём. Посидишь, отдохнёшь, со старым знакомцем перемолвишься. Ножка твоя отдохнёт. А там Аким Яныч и коня запрячь велит, довезут тебя до дома как боярыню.
Тётка хромает, на каждом шаге отрывая мне плечо. И молотит без перерыва.
А я из ощущения собственной благостности - вот, добровольно и чистосердечно помог человеку, перехожу в стояние злобной радости: экую я Акиму подлянку нашёл!
Баба-то вздорная, глупая да надоедливая. Из прилипчивых сплетниц, "переносчива". Эта-то Акиму плешь проест, будет "рОдный батюшка" знать, что с людьми надо по-хорошему.
Под "людями" я, естественно, подразумеваю себя любимого.
Только Аким и сам не пень трухлявый. Лишь углядел бабёнку - велел бражки подать, нашей фирменной, которая княжьим не продалась, да меня за стол посадил:
--
Посиди, дитятко, послушай - чего люди бывалые вспоминают, на ус наматывай, ума-разума набирайся.
Вот же жучара! Теперь и мне придётся бабский глупый трёп слушать!
Послать? Да запросто! Но не в присутствии городской сплетницы. Иначе завтра на торгах кумушки местные в крик кричать будут: "Рябина с рябинёнком ножами булатными за обедом режутся!".
Сижу-терплю-слушаю как гостья четверть века назад с молодыми стрелками кусты задницей мяла, да что Аким тогда высказал.
Колебания воздуха - мимо, лицо - внимательно-уважительно, в голове - как бы построить поддув в кузнечный горн. Обычная здесь схема мне не нравиться, вот и пытаюсь изобрести чего-то новенькое, хотя всем известно: надо ставить мехи кузнечные и качать ими воздух. "Как с дедов-прадедов бысть есть".
Тут молотилка зацепилась. По ключевым словам: Анна, вдова, гробница.
Ничего не напоминает? - Правильно. Мольер, "Дон Жуан". В варианте "Каменный гость", А.С.Пушкин.
Только статуи командора нет. Поскольку статуй на "Святой Руси" нет вообще.
***
"Не сотвори себе кумира" - старинное еврейское правило. Со времён Исхода и "золотого тельца".
Российское правительство в начале 21 в. подарило Иерусалиму статую царя Давида. Умники поставили её около тамошней иешивы. Тут будущие раввины толпами ходят, "не сотвори себе..." в обраввиненные мозги забивают, а тут голый идол стоит... Вот его и... деформировали.
Можно сказать: "акт вандализма", можно: "защита традиционных ценностей".
Почему кусок камня, в котором наше воображение при определённом освещении, находит сходство с человеческим телом или животным - "нельзя" - грех идолопоклонничества, а доску с пятнами разных оттенков, в которых наши фантазии видят чего-то типа трёх мужиков со стаканом - "можно", святая икона?
***
Здесь - не Мольер: статуи нет, вместо командора-покойника - покойник-кречетник.
Ну что тут непонятного?! Есть - соколы, есть - кречеты. Их и в "Слове о полку Игореве" вспоминают. Есть княжеская соколиная охота - важный элемент придворного образа жизни.
***
Нет ещё лучших кречетов - исландских белых, за которым датские короли ежегодно специально посылали корабль. Нет "красных кречетов", которых Московским государям будут под особой охраной привозить с Русского Севера.
Такого размаха, как при Алексее Михайловиче Тишайшем, который был фанатом этого дела, у которого было две сотни сокольничих, причём каждому давалось и немалое поместье с деревенькой, и очень неплохой оклад, раз в 10-20 выше стрелецкого, и освобождение от налогов и повинностей, у Смоленских князей в 12 в. - нет.