(Фантазия автора об известном ист. событии и ист. личности)
Её судили за то, что она победила. Судили проигравшие. О пощаде и не мыслилось. Но победа витала над ней, это сияние невозможно было убрать никакими пытками. Ненависть, зависть, злоба в человеческих масках глядели на это чудо, неподвластное им. Их черная магия была бессильна. Боль - старуха и та сжалилась над пленницей - притупилась, но не они - правящие лже-судилищем. Дъявол ждал часа своего триумфа, а он всё не наступал.
- Жанна, покайся! - лаяли ядовитым смрадом худые головы палачей. - Признай свою вину, а не силу и войди за наказанием в ад. Ты - преступница! Винись!
Слова звучали иные, но уши различали ясно - ее хотят сломить, отнять ее свет-Жар, ее победу. Поверить, согласиться с тем, что этого не было, это не ее, она своровала, обманула, она - не достойна славы. Признать, что она воровка, обманщица, и самовольно спуститься в ад. Какой смех!!! Жанна хрипло закашлялась и плюнула кровью. И - опять провал от боли в беспамятство.
Здесь было светло. Над ней стояли семеро Великих мужей-воинов. Они говорили с ней, они ждали ее, их глаза лучились любовью. Семь Могущественных женщин, изливая из глаз потоки нежности, преклонили колени и дали испить ей - каждая из своей Огненной чаши.
Деревья, деревья! Как я вас любила! Я говорила с вами, я брала от вас силу и мудрость! А вы? Жанна посмотрела под ноги на поленья и хворост. Миг слабости. Не они предают. Она выровнялась и собралась. Взгляд, спокойный и властный, заскользил с высоты по лицам людей. Они пришли посмотреть на казнь врага. Кто-то сочувственно молчал, прячась под широкими полями шляп. Побежденные судят и танцуют на своем балу, наслаждаясь силой и триумфом. Слепые глупцы. Они почувствовали ее взгляд - взгляд орлицы - всегда выше их! - и заблеяли, закричали, завизжали - Сжечь!
Трое ее мучителей, распорядителей этого спектакля, переглянулись. Зловещий огонь выплеснулся наружу сквозь маску "блаженных святош". Дъявол дернул за веревочки, взмах руки и - факелоносец подошел к подножию заботливо и мастерски уложенных поленьев. Костер для продления мук должен разгораться медленно. Толпа, уставшая ждать, накалённая до фанатичного предела, закричала в восторге освобождения своего страха.
Жанна прижалась крепко спиной к теплой - осиновой - вертикали креста, а стопами - к еловым доскам под ногами. - Деревья, не оставьте меня!
Вокруг Жанны стояли семеро Великих мужчин-воинов. Они были похожи на могучие Пламёна несгораемого костра. Семь Могущественных женщин - Чашеносиц набросили на нее покрывала нетленности.
Видящие, а такие там были, на той площади разврата дел нечеловеческих, говорили, что видели Жанну в окружении небесных воинств, поднявшихся ярким солнцем над костром. Слепые услышали крик муки. Слышащие услышали крик свободы. Жар-птица раскрыла свои неземные крылья над лобным местом. Жанна вошла, легко и свободно, в мир Славы. Земля вздрогнула, костер вдруг обрушился вместе с крестом смерти и мук, сноп искр поднялся ввысь, покрыв всю эту вакханалию позора человеческого плащом Надежды.
Дъяволький пир не состоялся. Душа не пала в самоклевете и самоотречении.
Наутро малыш спросил родителей, зачем сжигают живых людей. Просветленный утренним солнцем отец отвернулся, а мать - заплакала. Тени где-то еще трепыхались по углам в панике перед Истиной. Жар-птица заглянула в каждое окно города, мелькнув красным отблеском в глазах. Малыш поднял брошенное Огненной птицей Жар-перо и помахал ей вслед рукой. Образ прекрасной девушки вошел в его сердце навсегда - смелое, правдивое, и такое же честное, невинное.