Архивник
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Глава 1
На улицы с самого утра моросил дождь. Отправляясь на службу, Фродо взял зонт и с трудом натянул поверх ботинок ссохшиеся галоши. Однако, попытку супруги повязать ему шарф, решительно отверг. Все-таки, на дворе стояла весна, хотя погода сильно смахивала на осень.
Под вывеской "Главный имперский архив" он оказался ровно без пяти девять. По крыльцу, собирая зонты, поднимались те, кто уважительно именовали себя хранителями, а в обывательской среде носили обидное прозвище "червей бумажных". Скрипучая дверь запустила в пропахший пылью былых времен полумрак. Стряхнув прицепившиеся капли, Фродо оставил зонт вместе с галошами в гардеробной. По стертым ступеням поднялся в свою комнату, на второй этаж. Поздоровавшись с коллегами, натянул перчатки, суконные нарукавники и раскрыл взятую еще вчера из хранилища папку. Поступившие накануне запросы мало чем отличались от прочих. Обычные дела рядового служителя архива, требующие лишь аккуратности и хорошего почерка. Иногда общение с документами рождало ощущение сопричастности, но чаще это была просто работа, дающая средства к существованию. Небольшое, но аккуратно выплачиваемое жалование позволяло кормить семью, и обеспечить приличное образование детям. Потому к выполнению своих обязанностей Фродо подходил очень скрупулезно.
Аккуратно разложив перед собой оригинал министерского указа, он приступил к копированию, когда в комнату, запыхавшись, залетел рассыльный.
- Младшего хранителя Фродо, к старшему архивариусу!- выдохнул посланец и понесся дальше. Закрывая папку, Фродо вспомнил старую пословицу:
"Дождь в понедельник, до субботы слякоть".
Утренний вызов к начальству не обещал ничего хорошего. А узнав, что, отложив все дела, предстоит заняться частным заказом, Фродо внутренне напрягся. Подобная срочность говорила о высоком статусе, либо о толстом кошельке заказчика. И сидевший в кабинете щеголеватый брюнет явно относился к одной из этих категорий. Посетитель был из тех, кто смотрит свысока, и ему почему-то не отказывают в этом праве. Даже в голосе архивариуса Фродо уловил нотки подобострастия:
- Знакомьтесь, сеньор Кальве. Это хранитель, которому вы хотите поручить заказ. Работник аккуратный и исполнительный. Впрочем, как и остальные наши служащие... - произнес он и оставил Фродо наедине с посетителем.
" Почему я? И откуда он вообще обо мне знает?"
Вопросы пронеслись в голове, но задавать их Фродо не стал. Начальник, уходя, не предложил сесть, и он слушал гостя стоя:
- Мне порекомендовали твой подчерк и аккуратность, - произнес брюнет, даже не пытаясь употреблять вежливые обороты.
" Наверное, из толстых кошельков..." - мысленно охарактеризовал щеголя Фродо. Аристократ вряд ли бы стал сразу "на ты", и приставку "сеньор" хотя бы для проформы добавил. А посетитель, тем временем, перешел к делу:
- Хочу заказать копии документов для жизнеописания моего родственника. Личность не исторического масштаба, но кое-какой след оставил. А в вашем ведомстве не одна бумажка не пропадает. Так что, приступай! На все, где он упомянут, копии и поразборчивей. Справишься, по окончанию сто флоринов от меня лично!
И манеры и надменное лицо посетителя уже вызвали острую неприязнь. Хотелось, ответить, как делал это сосед Кадуло, когда его после очередного пьяного скандала вели в полицейский участок. Но вслух Фродо произнес только:
- Если у вас все, сеньор. Я вернусь к работе.
Даже в этой фразе заказчику почудилась дерзость, и ядовитый взгляд ожог хранителя:
- Теперь твоя работа, делать, что я поручил!
Стараясь смотреть поверх головы посетителя, Фродо мысленно захлопнул вокруг себя защитную раковину:
- Этим я и хочу заняться, - произнес он как можно спокойнее.
- Ну вот и приступай! -смиловался сеньор Кальве и вручил листок с краткой информацией о родственнике. Уже в коридоре Фродо почувствовал, что щеки заливает краска. Защитная раковина неплохо помогала избегать неприятных инцидентов, но теперь донимал стыд.
" Обращается, как к слуге! А ты стоял и безропотно слушал..."
От неприятных мыслей отвлек попавшийся навстречу начальник. Пожелав хорошо справиться с работой, обещал по окончанию премию в пятьдесят флоринов.
" Интересно, сколько этот тип заплатил учреждению и самому патрону?" - подумал Фродо, но тут же отогнал эту недостойную мысль. С завистью он умел справляться куда лучше, чем с запоздалым гневом. Да и какое имело значение, сколько получат или не получат другие! Обещанные ему лично сто пятьдесят флоринов, были вполне достаточной суммой. Можно купить новый сюртук, еще останется на подарок жене и обувку детям.
"Смиряй гордыню!" - строго приказал себе Фродо. Вернувшись в комнату, он аккуратно убрал на место министерский приказ и захлопнул папку. Прежде чем идти в хранилище, развернул полученный от заказчика листок и прочитал:
"Потомственный дворянин Алехо Каморо де Кальве".
Далее были указаны число, год и место рождения, школа, университет, журналы, в которых Алехо Каморо публиковал свои литературные вирши, несколько учреждений и коммерческих контор, где пытался выстроить карьеру. Дата смерти не значилась. Но у Фродо возникло убеждение, что предстоит собирать документы о человеке усопшем. Список он равнодушно пробежал взглядом, а вот имя почему-то вызвало волнение. Казалось, задело некую потаенную струну, и она завибрировало на неприятной режущей слух ноте. Над головой, пытаясь прорваться в память, закрутились смутные образы. Но Фродо волевым усилием справился с наваждением. Новый сюртук, шаль для супруги, летние ботинки сына и туфельки дочки были достаточным основанием гнать прочь все посторонние мысли. Еще показалось странным, что этот сеньор Кальве выбрал именно его. Но, перебрав в памяти последние частные заказы, Фродо решил, что рекомендации, скорее всего, дала вдова торговца шерстью. Пару месяцев назад он разыскал и скопировал поздравления городской администрации, где ее покойный муж упоминался в списке благотворителей. Крохотный почти незаметный след, но для безутешной вдовы и это имело значение.
" Интересно, а что оставил после себя ты, Алехо Каморо?" - думал, отправляясь в хранилище, Фродо.
Глава 2
К вечеру из-за туч ненадолго выглянуло солнце. Закатные лучи, отражаясь на стенах и лужах, скользили по мокрым крышам. Возвращаясь со службы, Фродо любовался вечерней игрой света, вдыхал посвежевший воздух и чувствовал, как отступает усталость. День выдался тяжелым. Сначала пришлось долго рыться на полках, где складировались документу частных школ. Поступающие из государственных учреждений бумаги тщательно сортировались, а здесь дела выпускников просто лежали друг на друге. Отыскав, наконец, нужную папку, Фродо просмотрел ее от начала до конца и никаких упоминаний об Алехо Каморо не обнаружил. Просмотрев еще раз, стал размышлять, что мог перепутать заказчик. Жаловаться начальству было бессмысленно. Скорее всего, направят за уточнением к этому щеголю. А там еще и на порог не пустят. В итоге виноватым окажется именно он. Такие господа, как сеньор Кальве, могли позволить себе ошибки. Исправляли их обычно другие.
В списке столичных гимназий, Фродо не нашел ни одного похожего названия. Вероятнее всего, заказчик ошибся годом выпуска. Пришлось вернуться к пылившимся в беспорядке папкам. На этот раз он унес с собой целую кипу. И вскоре неторопливое упорство увенчалось успехом. Щеголь действительно ошибся с датой. Алехо Каморо окончил гимназию на год позже. Когда Фродо это обнаружил, стрелки больших настенных часов показывали половину третьего. Вернув лишние документы в хранилище, он достал заботливо приготовленный супругой бутерброды. Поев, тщательно вытер пальцы салфеткой, снова взял папку, и мысленно скомандовав себе:
"Приступим!"
Даже сейчас, когда рабочий день остался позади, он вспоминал легкий похожий на мурашки от сквозняка трепет. Иногда такое случалось, когда копировал важные исторические документы. Незнакомые рядовые имена, как правило, оставались мертвыми завитками букв. Это только друзья и родные могли видеть за сухой канцелярской строчкой знакомое лицо и живой человеческий образ. Он же просто выполнял свою работу.
" Каждый человек вселенная!" - однажды прочитал Фродо. Внутри себя, он эту вселенную ощущал. Но миры других всегда были закрыты. Пересекались они только у очень близких людей, но лишь где-то на самой границе. Но сегодня вдруг пробудился интерес, будто биография никому не известного Алехо имела для него значение.
На фотоснимке выпускного класса два десятка молодых людей улыбались в зрачок объектива. Впрочем, улыбались не все. Юноша с худым болезненным лицом опустил взгляд на паркет. Над его сдвинутой на лоб конфедераткой кто-то из шутников показывал рожки.
"Может он и есть Алехо?" - подумал архивник, представив своего героя хроническим неудачником и мишенью насмешек. Свои школьные воспоминания по злой прихоти судьбы были для него закрыты. Но из рассказов сына Фродо знал, что в школьных коллективах есть несчастные затравленные существа, к которым одноклассники проявляют ничем не объяснимую жестокость. Убеждая парня, что так поступать нельзя, Фродо часто задумывался над этим уродливым явлением. Возможно, так проявлялись законы природы, где сородичи гнали, заклевывали больную особь.
"Так что же тогда есть человек? Чем отличается этот "образ и подобие" о прочих тварей!"
Ответ Фродо не знал. Не мог он ответить и на куда более простые вопросы:
"Сколько ему на самом деле лет? Кто родители? Как и где жил, до того, как очнулся из беспамятства в монастырском больничном приюте?"
Погружаясь в чужой биографию, он опять поневоле задумался о собственной судьбе. Но всякий раз, когда это происходило, в затылке начинала пульсировать боль. И, постаравшись выкинуть из головы лишнее, Фродо сосредоточился на заказе. Сначала он просто честно отрабатывал обещанное вознаграждение, но постепенно судьба и личность Алехо стали вызывать все больший интерес.
В младших классах объект его поисков был почти круглым отличником. Хромали только правописание и дисциплина. Скопировав несколько докладных классного надзирателя, Фродо опять достал выпускной снимок. Болезненный юноша вряд ли походил на роль Алехо. Скорее, им был один из трех молодых людей, что, обнявшись за плечи, показывали растопыренными пальцами "виктори". В глазах светилась самоуверенность и беспечная удаль.
"Боевые ребята!" - думал Фродо. Он уже знал, что товарищей его героя звали Марио и Себастьяно. Алехо, судя по докладным, в компании лидировал. На его роль, пожалуй, подходил парень в центре группы в лихо сдвинутой на затылок конфедератке. Всматриваясь в молодое дерзкое лицо, Фродо вдруг представил, что возможно этот юнец хотел изменить мир, и, уже зная итог, с грустью подумал:
" Сколько благих порывов перемолола судьба! Где эти мечты юности? Устилают путь другим искателям счастья. Уходят в перегной для новых ростков..."
Понимая, что погрузился в размышления для человека его звания и достатка неподходящие и даже вредные, Фродо постарался себя одернуть:
"Это, сеньор Кальве, может порассуждать на досуге. Да у него, наверное, вся жизнь сплошной досуг. А тебе, чтоб не скупиться на праздничный стол и подарки, надо успеть окончить заказ до дня св. Антонино."
Вернувшись к работе, он тут же обнаружил описку. Пришлось заново делать копии докладной. А часы уже показывали начало седьмого...
На подходе к дому, Фродо услышал, как его бесцеремонно окликнули. Кадуло сидел на своем крыльце и, подзывая, махал зажатой в руке бутылью. Судя по голосу и лицу, Бахус уже крепко держал его в поросших виноградной лозой лапах.
- Присядь, сосед, выпьем. Грустно мне сегодня, - выдавил слезу Кадуло. Эта переходящая в агрессию тоска в вечернее время была его обычным состоянием. И не подавшись на слезную просьбу, Фродо приглашение отверг.
- Да ты знаешь, с кем говоришь, червь бумажный?! - в пьяной обиде крикнул Кадуло.
- Да уж, слышал! - скривился архивник.
- Не черта ты не знаешь! - продолжал сосед.
" И кто ты на этот раз?" - думал, уходя прочь, Фродо. Обычно Кадуло озвучивал две версии биографии. Он, то представал героем прошлой войны боевым полковником кавалеристом, то сенатором и членом тайного совета. В этот раз, судя по выкрикам, оба сюжета перемешались. Слушать это приходилось не в первый раз, но сегодня очередное пьяное бахвальство вдруг подтолкнуло к размышлениям о нравах человеческого рода:
" Конечно Кадуло, человек опустившийся и никчемный. Все его подвиги пьяная выдумка. (Хотя шрам, якобы от сабельного удара, на лице откуда-то все-таки взялся!). Но ведь и другие любят выпячивать свои заслуги. И многим, в отличие от этого пьяницы, верят!"
Фродо вспомнил, как прошлым летом, водил детей смотреть заезжий зверинец. Погода была жаркой. Шумная разновозрастная детвора толпилась у клеток, где дремали в тени их обитатели. Выглядели эти львы, тигры, медведи довольно смирно. Казалось, неволя навсегда сломила их звериную мощь и ярость. Но Фродо поразила тогда небольшая проворная ящерица. У ее клетки народу собралось мало, и удалось подойти совсем близко. Заметив его, юркое существо перестало бегать. Несколько мгновений ящерица смотрела на посетителя и видимо приняла его любопытство за агрессию. В тот же миг шея ее стала раздуваться, и там, где только что была миниатюрная голова, возникло нечто похожее на большую оскаленную пасть. Когда обманщица имитировала выпад, Фродо невольно отпрянул. И теперь, слушая Кадуло, вспоминал защитную метаморфозу маленького создания.
Но на пороге своего дома он постарался отбросить все неприятные мысли и накопившуюся усталость. Домашний очаг был местом сакральным. Благополучие семьи основной заботой, а счастье, которое здесь обрел, главной удачей в жизни. Во всяком случае, той части жизни, которую помнил.
Глава 3
Ближе к выпускному классу ведомость Алехо Каморо уже выглядела удручающе. Видимо своим поведением он настроил против себя учителей. Преподавательские отчеты это подтверждали. Но если поначалу, вместе с вызывающими выходками отмечались и выдающиеся способности ученика, в старших классах все больше писалось о нарушениях дисциплины. Товарищи Алехо хорошей успеваемостью не могли похвастаться с самого начала. Однако, в последний год Себастьяно продемонстрировал некоторые успехи, Марио же так и остался оболтусом и лентяем. Но вне учебы троица лидировала. Судя по докладным классного надзирателя, был среди учеников и свой пария. Наверное, тот молодой человек, которого Фродо поначалу принял за Алехо. Как и большинство гимназистов, Крис Климо происходил из дворян. Однако, из рода обедневшего и захудалого. За учебу платило общество опеки. Сам этот факт уже ставил его в униженное положение. А слабые нервы и истеричные срывы, становились поводом для издевательств. История для подростковых сообществ обычная. Но с большим удивлением Фродо прочел в докладной, что в старших классах Крис обрел в лице Алехо Каморо заступника.
" Вот, ты, оказывается, каков! - думал, вглядываясь в фотоснимок, Фродо.- Действительно жаждал изменить мир? Хотел стать защитником обиженных и угнетенных?"
Скопировав выпускную ведомость, Фродо поменял школьную папку на более толстую, украшенную гербом императорского университета. Экзамены на факультет естественных наук молодой повеса сдал на удивление хорошо. Видимо, сумел, наконец, использовать доставшиеся от природы способности. На тот же факультет на грани проходного бала поступил Себастьяно. Марио в списке принятых студентов не числился. Крис, неплохо сдав экзамены, поступил на философский.
Дальше судьба молодых людей терялась. В стопках университетских документов, приказах о взысканиях, поощрениях и учебных планах их фамилии не упоминались. Только по экзаменационным ведомостям можно было отследить, как Себастьяно и Крис, улучшали оценки, а Алехо с каждым разом скатывался вниз. Продолжая набрасывать психологический портрет, Фродо пришел к выводу, что юноше не хватало упорства:
"Все норовил блеснуть "золотой мальчик", а чуть что не так, сразу в кусты!"
Тут же он вспомнил, как сам десять с лишним лет назад пытался улучшить подчерк и избавиться от грамматических ошибок. Встав на ноги после горячки, Фродо еще несколько месяцев жил при монастыре. Сначала помогал ухаживать за лежачими больными, потом, как человек владеющий грамотой, попал в канцелярию. Призванное служить Богу заведение одной ногой стояло на земле, и как всякое большое хозяйство обрастало бумагами. Договоры аренды, прошения на имя губернатора, переписка со Святым Престолом - все требовало чернил, бумаги и аккуратной руки. По сравнению с выносом горшков такая работа имела преимущества, но Фродо она на первых порах тяжело давалась. Он хорошо помнил, как в первый же день, старый монах Кубо вернул переписанный документ:
-Такой подчерк и небрежность только гений может себе позволить! А ты, брат мой, не гений... произнес он, тыкая ногтем в подчеркнутые помарки и ошибки.
Обидные слова сильно запали в душу. Что ему отказали в гениальности, Фродо еще кое-как перенес, куда тяжелее было осознать, что неспособен хорошо делать самые простые вещи. С тех пор, "приковав" себя к письменному столу, он часами, не разгибая спины, тщательно выводил буквы. И постепенно подчерк улучшился, а в переписанных бумагах все реже попадались описки. Потом Фродо даже был благодарен сварливому старику. Приобретенные навыки помогли получить рекомендацию и устроиться младшим хранителем в архив. Должность, конечно, не сильно уважаемая и доходная, но тогда она, казалась, подарком судьбы. Фродо хорошо помнил, как в первый раз, получив жалование, в приподнятом настроении возвращался со службы. Недавняя гроза освежила воздух. Дышалось легко, и в кармане позвякивали новенькие флорины. Забираться в свою чердачную коморку в такой вечер совсем не хотелось, и он завернул в первую попавшуюся на пути таверну. Наконец-то можно было позволить себе кружку вина, с обжаренным в оливковом масле хлебом. А, когда в приподнятом настроении вышел на свежий воздух, навстречу попалась молодая женщина с тяжелой корзиной. В другой раз он вряд ли бы решился заговорить и предложить помощь. Но в тот вечер все скалывалось на редкость удачно. Сначала незнакомка испуганно вцепилась руками в плетеную ручку. Но неожиданно согласилась и дала ему нести свою корзину. Отправляясь к ее дому, ни он, ни Эльза еще не догадывались, как долго им предстоит идти рядом...
" Интересно, а как бы посмотрел на роман архивного червя и белошвейки Алехо Каморо? Наверняка, счел бы историей слишком обыденной и пошлой."
Фродо вдруг стало интересно, как складывалась личная жизнь самого Алехо. В официальных университетских бумагах следы таких историй искать было бесполезно. Но он вспомнил о его литературной деятельности, и разыскал подшивку издаваемого небольшим тиражом университетского журнала. Фамилии Каморо он среди авторов не обнаружил, однако, интуиция подсказывала, что не мог Алехо не объявиться на этом поле, и, наверняка, публиковался под псевдонимом.
Чувствуя азарт исследователя, Фродо начал читать отрывки. Тяга к литературе видимо досталась ему из прежней потерявшейся в закоулках памяти жизни. При первой же возможности, несмотря на ворчание супруги, он отправлялся в книжную лавку. Издания приобретал самые дешевые в тонкой обложке, но к выбору авторов подходил привередливо. Теперь же на него обрушился мутный поток дилетантских попыток выразить себя в слове.
"Каждый человек вселенная!" - вспоминал Фродо. И сейчас эти миры пытались рассказать о себе, но большей частью неумело или откровенно скучно. Последним больше грешили преподаватели. Они тоже публиковались не под своими именами, однако присущие возрасту взгляды хорошо высвечивались между строчек. У многих вылезало раздутое до невероятных размеров самомнение. Некоторые пытались морализировать, но хорошо знакомые истины, в их изложении, выглядели мертво и уныло. Откровения студентов временами были живее и интереснее. Однако, читая, он то и дело спотыкался о неправильно построенные фразы. И здесь также рвались на свет амбиции и гордыня. И, все же, троих авторов Фродо из общей массы выделил. Первый, публиковавшийся под псевдонимом Филин, скорее всего, принадлежал к старшему поколению. У него Фродо отметил хороший стиль и литературный язык. А некоторые мысли в изложении " мудрой птицы" показались интересными. Также заинтересовал автор, называвший себя "Изгнанник". Даже в выборе имени чувствовался юношеский максимализм и театральная поза. Но писал Изгнанник довольно живо и порой даже страстно. Именно с ним архивник попробовал связать образ Алехо. У третьего автора тоже привлек внимание красивый сочный язык. Но не нектар, а яд стекал с отточенных язвительных строчек. Псевдоним "Скорпион" этот, судя по всему, молодой человек выбрал себе с полным правом. И, читая его человеконенавистнические откровения, Фродо почему-то вспомнил о Крисе.
Спохватившись, что слишком много времени потратил на литературные изыскания, Фродо закрыл журнал, и, вернувшись в хранилище, раскопал личные дела студентов. Но обнаружив тоненькую папку Алехо Каморо, оставил ее на завтра. Стрелки настенных часов опять показывали начало седьмого.
Глава 4
После ужина Фродо, покачиваясь в кресле, просматривал газеты. Эльза, напевая себе под нос, ловко работала иголкой. Дети, делая вид, что готовят уроки, исподтишка щипали и награждали друг друга тумаками. Время неспешно двигало стрелки настенных часов, и торопить его совершенно не хотелось. Эти вечера в семейном кругу были его маленьким счастьем. Но в последние дни идиллию нарушила ничем необъяснимая тревога. Словно заплывшая в тихую заводь щука, она хищно кружила под спокойной гладью воды, разгоняя стайки пловы, заставляя карася глубже прятаться в тину. Отложив газету, Фродо задумался, о возможных причинах:
"Не слишком ли ты заинтересовался судьбой чужого человека? Ну, растратил этот "золотой мальчик" врожденные способности впустую. Мечтал о славе, хотел изменить мир, а закончил в безвестности. Тебе, что до этого?"
Сделав скачок, мысли перенеслись на свою судьбу:
" А ты о чем мечтаешь? Заработать на новый сюртук, подарки жене и детям. Позволить в праздник, чуть больше чем позволяешь в будни. Не слишком ли приземлено и пошло?"
Словечко, которое раньше не употреблял, выскочило неожиданно, будто прилетело из другого мира. Наверное, именно так охарактеризовал бы его жизнь Алехо Каморо.
Следующим утром Фродо заставил себя отложить журнал и сначала открыл личное дело. Первой лежала выписка из приказа о зачислении, потом несколько характеристик написанных преподавателями и деканом. По ним выходило, что юноша одаренный, но подвержен амбициям, склонен к экстравагантным выходкам, а вот учебе внимания уделяет мало. История школьных лет повторялась.
" Обломает тебя жизнь парень!" - думал, читая характеристики, Фродо. Скопировав их, он хотел двигаться дальше, но любопытство опять заставило заглянуть в журнал.
Все герои Изгнанника походили друг на друга. "Юноши с взором горящим" хотели изменить мир, а общество их отторгало. Второстепенных персонажей автор рисовал только белой или черной краской. А вот возлюбленных своих героев помещал где-то между светлым и темным миром. Образы этих склонных к романтике молодых дам были сотканы из противоречий. Бессердечный цинизм и жестокость легко сочетались с благородными порывами души. Жертвенная любовь отнюдь не исключала измены.
" Видать сильно окрутила тебе голову какая-то светская штучка!" - усмехаясь, думал Фродо. И тут же ловил себя на том, что смотрит на откровения чужой души, словно наблюдатель от высших сил, человеческим страстям неподвластный. Спохватившись, что опять слишком увлекся, он вернулся к документам личного дела. Вскоре, внимание привлекли довольно любопытные докладная записки. Некто, именовавший себя Наблюдатель, тоже давал характеристику Алехо, но куда более обстоятельно и подробно. Впечатление было такое, что этот человек знает студенческую жизнь изнутри. По его утверждению, Алехо с самого начала проявил себя в основном на ниве досуга. Собравшийся вокруг него кружок молодых повес именовал себя "Братством большой кружки". Его постоянные члены (попасть их в ряды считалось престижным) устраивали веселые пирушки с экстравагантными и порой дерзкими выходками. Подтверждением тому были приложенные выписки из полицейских протоколов. Но шло время и молодые люди взрослели. Помимо того, как и где весело провести время, стали появляться мысли о дальнейшей судьбе и карьере. Залогом тому была хорошая учеба. И вот тут Алехо, похвастаться было не чем. Он все еще оставался главным хранителем традиций "братства", но отношение к лидеру менялось. От восхищения и желания подражать, постепенно дрейфовало к снисходительной иронии. Во всяком случае, так утверждал Наблюдатель.
Скопировав докладные, Фродо опять вернулся к журналу. И вскоре нашел подтверждение, что под псевдонимом Изгнанник публиковался Алехо. Герой его рассказа "Комедиант" происходил из богатой аристократической семьи. Но превратности судьбы вынуждают устроиться в уличный театр комедийным актером. Описывая душевные страдания ставшего шутом аристократа, автор не жалел черной краски. Но сквозь напыщенный трагизм проступали и искренние, видимо пережитые автором чувства. Казалось, разыгрывается уже не вымышленная, а настоящая драма. В начале ее протопив героя кумир и всеобщий любимец. Но постепенно, вчерашние юнцы мужают, приобретают знания, жизненный опыт. Кто-то получает повышенную стипендию и похвалы деканата, кто-то помогает в лабораториях светилам науки. А он так и остается просто гулякой. И, продолжая верховодить на посиделках, все чаще ощущает себя никчемным паяцем. Чувствуя, что даже начинает жалеть своего героя, архивник вовремя себя одернул:
" Парень изначально имел то, о чем другие только мечтают, и умудрился это бездарно растратить. Так что жизнь наказала его справедливо. Впрочем, была не так уж и строга, и оставляла шанс все исправить"
В том, что человек с семейными связями, не вынужденный заботиться о хлебе насущном, такой шанс всегда имеет, Фродо не сомневался.
Глава 5
По дороге домой ноги неожиданно понесли в другую сторону. Сделав изрядный крюк, он оказался на улочке, где впервые увидел Эльзу. Таверна стояла на том же самом месте и по-прежнему гостеприимно распахивала двери. И, после недолгой борьбы добродетели и порока, победителем вышел порок. Правда, спускаясь по лестнице, Фродо дал себе слово:
"Не больше одной кружки!"
В погребке пахло жареным мясом, чесноком и тушеными овощами. Под арочными сводами висело облако табачного дыма и гул голосов, характерный для сборища любителей пропустить стаканчик. Устроившись у дальней стены, Фродо не спеша подносил к губам глиняный кубок. Каждый большой глоток заедал обжаренным в смеси масла и чеснока хлебом и думал, что иногда можно позволить себе маленький праздник.
"Главное чтобы не переросло в привычку!"
По соседству шумно веселилась компания молодых людей. Судя по всему, студенты. Слушая их разговоры и застольные шутки, Фродо вдруг уловил знакомые темы. Примерно так, описывал нравы и ритуалы адептов "Большой кружки" осведомитель. Получалось, что созданное Алехо Каморо братство продолжало существовать. Все-таки какой-то след он оставил!
Гостеприимный подвальчик Фродо покинул в непонятном настроении. Весна дохнула в лицо свежим ветром, окутала облаком смутных противоречивых желаний. Казалось, внутри спорят, и никак не могут договориться, чьи-то голоса. Переходя улицу, он чуть не попал под колеса самодвижущейся коляски. Только в последний момент, чудо прогресса, взвизгнув тормозами, остановилось. Мужчина в больших очках и кожаном шлеме выглянул из-за переднего стекла и посоветовал "не разевать рот". Никак не отреагировав, Фродо с любопытством посмотрел на большие широкие колеса и металлический корпус диковинки, дошел до заднего сидения и тут взгляд споткнулся. Лицо пассажирки было из тех, что бросают вызов, а не просто привлекают похотливое мужское внимание. Тонкие аристократические черты, нос с легкой горбинкой, улыбка на красивых губах, словно снизошли из какого то другого, идеально красивого, но надменного мира. Окинув удивленным взглядом улочку, незнакомка, чуть задержалась на Фродо, но, видимо не сочтя объект достойным внимания, отвернулась. В этом мимолетном зрительном поединке архивник был сражен, растоптан, унижен. А самоходная коляска изрыгнула смрадное облако и тронулась с места.
Возвращаясь домой, Фродо чувствовал еще большее смятение в мыслях. Всегда, насколько себя помнил, он был скоромным, соблюдающим приличия человеком. Женившись, стал примерным, семьянином. А когда, помимо воли, косился на проходящую мимо девицу, спешил отвернуться, часто успевая перехватить в ответ кокетливый выстрел глазами. Эльза полушутя утверждала, что он видный мужчина. И, кажется, даже немного ревновала. Все это льстило самолюбию, однако, не настолько, чтобы возгордиться. Но этот мимолетный взгляд незнакомки походил на пощечину или оскорбительный подзатыльник. Одним только движением бровей, Фродо столкнули на несколько ступенек ниже. Даже недавнее поведение сеньора Кальве, не задело, как это промелькнувшее в женских глазах пренебрежение.
" Да, что с тобой?!" - спрашивал себя Фродо. И вдруг пришла нелепая мысль, что возможно одна из литературных героинь Изгнанника повстречалась ему сейчас на перекрестке. Каким-то таинственным образом Алехо Каморо начал вторгаться в его жизнь. И хотя Фродо не был склонен к мистике, в голове промелькнуло:
"Заканчивать надо этот чертов заказ, как можно быстрее!"
Уже в нескольких шагах от своего порога, за спиной привычно, прозвучало:
- Ей, будь человеком, составь компанию!
Кадуло сидел на крыльце своего большого, но обветшалого дома. Непременным вечерним атрибутом на ступеньке стояла открытая бутыль. Рядом скромно пристроились два небольших стакана. И эта не замечаемая раньше деталь, неожиданно резанула по сердцу:
" Каждый вечер, выбравшись из пустоты старого мрачного дома, человек сидит на крыльце и ждет. Но все идут мимо, не желая протянуть в его одиночество руку!"
Увидев, что сосед подходит к его крыльцу, Кадуло даже растерялся и суетливо стал наливать стаканы.
- За твое здоровье! - произнес Фродо. Отпив глоток, почувствовал, что вино у этого пьяницы отменное и, наверное, стоит не малых денег. А Кадуло, отправившись от растерянности, начал монолог. Сегодня он вешал не о своих ратных подвигах, а про службу в Тайном совете. Интересно ли это слушателю Кадуло не волновало. А Фродо, уже жалея о своем поступке, опять с горечью размышлял о людских нравах:
"Человек мучается одиночеством. Мечтает, чтобы кто-то оказался рядом. Но все лишь для того, чтобы в очередной раз вылить на чужие уши ведра пьяного бахвальства, намекнуть на связи, раздуть свою значимость, как надувала шейный воротник та маленькая ящерица в зверинце."
Допив бокал, Фродо попрощался. Чтобы не обидеть, сказал, что его уже заждались дома. Но оправдание не помогло, и в спину снова полетели возмущенные пьяные выкрики.
Встречая его, Эльза смотрела внимательно и тревожно. Когда Фродо честно сообщил, что завернул в таверну пропустить стаканчик, покачала головой и спросила:
- Что с тобой происходит?
- Не знаю. Устал наверно, - ответил Фродо. Но потом признался, что работа по новому заказу как-то странно на него действует.
- Заканчивай с ним! - решительно заявила Эльза, - Отдай, что успел. Не заплатят, Бог им судья. Не обеднеем!
И Фродо, согласившись с супругой, дал слово, что завтра, максимум послезавтра с этой работой закончит.
Глава 6
На следующее утро он был полон решимости сдержать обещание. Но, придя на службу, обнаружил в личном деле студента Каморо любопытный документ. Все тот же Наблюдатель сообщал о дуэли, случившейся между Алехо и Себастьяно. Поворот в судьбе героя неожиданный, хотя нечто подобное Фродо предчувствовал. Ясно было, что долго пребывать в тени своего друга Себастьяно не станет. Однажды их дружба должна закончиться и это случилось. А поводом или переполнившей чашу каплей, по утверждению Наблюдателя, стал любовный треугольник.
Судя по всему, информатор присутствовал на поединке в качестве зрителя. Описывая происходящее, он отошел от сухого официального тона и не скупился на краски. А язвительная ирония и стиль чем-то напоминали литературные опыты Скорпиона. Читая, Фродо живо представлял, как все происходило:
...Заросшая плющом стена старого корпуса университета. Пустошь с редкими кустами, ползущие по траве клочья утреннего тумана. У собравшихся молодых людей на лицах серьезность. И все же пришли они сюда поразвлечься, пощекотать нервы, потешить спрятанную в глубине души подлую страстишку. По-настоящему из публики нервничает только старшекурсник с медицинского факультета, приглашенный на случай серьезных ранений. И уж конечно отчаянно трусят непосредственные участники дуэли, но в то же время пытаются демонстрировать хладнокровие и храбрость.
И вот звучит команда скрестить рапиры. Поначалу поединок идет вяло. Дуэлянтов, больше волнует не победа, а как бы самим не получить рану. Публика разочарована, студент медик облегченно вздыхает. Секунданты уже собираются остановить скучный спектакль и предложить соперникам пожать руки. Но тут Алехо, отбросив страх, идет в атаку. Он не плохой фехтовальщик, но слишком азартен, нетерпелив, и, как всегда, небрежен. Атакуя, забывает о защите и тут же получает легкое ранение в правую кисть. Поединок пытаются остановить, но Алехо требует продолжение. Он уже не на шутку разозлен, жаждет реванша, однако ему теперь тяжело управляться с рапирой. Несмотря на это, он снова идет в атаку, но результат еще более печален. Классическим приемом, Себастьяно выбивает оружие из раненой руки противника. Не желая проявлять излишнее благородство, приставляет к груди обезоруженного клинок. Алехо в ярости пытается схватить острие, но тут, уже решительно вмешиваются секунданты.
Себастьяно несомненно победил! Он принимает поздравления. Некоторые хлопают Алехо по плечу, говорят, что он неплохо сражался, а потом идут поздравлять победителя. И всем уже ясно, что кумир буйных студенческих пирушек окончательно низвергнут.
Фродо хорошо представлял, что творилось в душе молодого человека. Наверное, лучше вовсе не иметь честолюбия, чем видеть его растоптанным и обращенным в прах! Даже сложно было представить, как и чем, жил дальше этот бывший баловень судьбы. А жизнь его, судя по всему, еще долго продолжалась. Взяв подшивку институтских журналов, Фродо просмотрел вышедшие после дуэли номера. Рассказов под псевдонимом "Изгнанник" он там не обнаружил . Что косвенно подтверждало глубокий душевный кризис автора. Скорей всего, герои рассказов были приукрашенным отражением его личности. И после ее краха, эти романтические персонажи перестали существовать.
В очередной раз, попытавшись примерить чужую судьбу, Фродо думал, что делал бы, оказавший на месте Алехо. И этот взгляд со стороны находил в судьбе "несчастного" огромное количество плюсов. Никакие поражения не отнимали знатного происхождения и родительские капиталы. Он продолжал обучение в одном из самых престижных университетов, и при желании мог сделать хорошую карьеру. Во всяком случае, получить место куда лучше, чем должность младшего хранителя в государственном архиве!
Как сложились отношения с виновницей дуэли, сказать было трудно. Скорее всего, Алехо перестал с ней встречаться. А мог бы этого и не делать! Вряд ли для этой особы имело значение, кто удачливее машет рапирой. Хотя, вполне возможно, обоим соперникам, там не на что было рассчитывать:
"И стоило рисковать своей жизнью или лишать жизни друга?"
Но хорошо проявлять мудрость, глядя со стороны. А что могли тогда думать и чувствовать два юнца, скрещивая на пустоши рапиры?
" А если кто-то решит похитить твое счастье, что будешь делать?" - неожиданно спросил себя Фродо. И непроизвольно сжав кулаки, подумал что, скорее всего, он похитителя убьет. И не в благородном поединке рапирой, а где-нибудь в темной подворотне ножом или кистенем.
Уже в самом конце рабочего дня, на дне папки обнаружился еще один интересный документ. Беглого просмотрев его, Фродо даже присвистнул. Настоящую беду Алехо все-таки сумел на себя накликать! Перечитав еще раз, убедился, насколько это серьезно, но копирование решил отложить на утро.
Возвращаясь со службы, Фродо сделал крюк, чтобы не проходить мимо дома Кадуло. Уже когда открывал дверь, бросил взгляд в сторону соседа и с удивлением не обнаружил на крыльце, ни его, ни даже пустой бутыли.
Глава 7
В последней докладной Наблюдателя сообщалось, что среди старшекурсников университета образовалось тайное общество. Целью его было, ни что иное, как свержение власти. Все это могло показаться смешным, но вряд ли можно надеяться на чувство юмора у жандармов. Алехо одним из первых записался в ряды "карбонариев", хотя в главарях уже не состоял. С его пошатнувшимся авторитетом и упавшей до подвального уровня самооценкой он вряд ли уже мог кого-то за собой вести. Руководил обществом некий Дуто Керамо. Бывший студент философского факультета, отчисленный за вольнодумство и многочисленные нарушения дисциплины. Около десятка молодых людей, собираясь вечерами на его съемной квартире, гневно осуждали власть тирании и спорили о путях спасения отечества. Изучив характер своего героя, Фродо отчасти понимал, что могло толкнуть на этот скользкий путь молодого аристократа. Мальчик вырос в доме со слугами. Привилегии, обеспеченные этой самой проклятой тиранией, принимал, как воздух, о котором вспоминаешь лишь, когда его не хватает. Потому он, с такой легкостью и взялся пилить сук, на котором сидело уже не одно поколение его предков. Но главным, скорее всего, стало желание создать себе ореол героя.
" Не боль за отечество и страдания народа, тебя на это толкнули!" - думал Фродо, проникаясь к предмету исследований неприязнью. Потом неожиданно пришла мысль, что и большинство людей думают также. Тех самых людей, в глазах которых он жаждал получить ореол заступника и героя!
В какой-то момент Фродо даже пожалел Алехо. Последствия предугадать было не сложно. Шансы заговорщиков стремились к нулю. Для того, чтобы их идеи обрели поддержку, нужна глобальная подвижка умов. Что-то вроде всеобщего помешательства сверху до низу. Пока этого не случилось, от власти можно ожидать самых решительных и строгих мер. Но к своему удивлению, ничего больше о заговоре Фродо не обнаружил. Докладная стала казаться провокацией или оставшейся без последствий шуткой. Однако, он быстро сообразил, что все дальнейшие сведения поступали уже в жандармерию. И лишь первый донос по чьему-то недосмотру не попал под гриф совершенно секретно. А тот, кто прятался под псевдонимом Наблюдатель, явно повысил статус. Из доносившего на проделки товарищей студента он превратился в агента тайной полиции. Пытаясь представить эту загадочную личность, Фродо почему-то опять вспомнил неулыбающегося подростка на школьной фотографии. Интуиция упорно подсказывало, что именно Крис Климо прятался за полными язвительных насмешек литературными фантазиями Скорпиона и доносами Наблюдателя.
" А ведь ты, Алехо, видел себя его заступником. Наверное, еще и на благодарность рассчитывал!"
Фродо опять стало жалко своего героя. Все больше узнавая Алехо, он начинал видеть в нем уже не баловня судьбы, а человека по-своему несчастного, растратившего впустую талант, обманутого в ожиданиях и надеждах. Захотелось больше узнать о семье, где он вырос, как умудрился вступить во взрослую жизнь, не понимая ее неписаных правил и законов. Но вспомнив, что клятвенно обещал супруге, Фродо постарался отогнать праздные мысли. Работу надо было завершать и быстрее!
К своему удивлению в ведомости последнего курса он фамилию Каморо обнаружил. Дотянув до "удовлетворительно" Алехо все-таки сдал экзамен и получил младшую степень магистра. Участие в тайном обществе, видимо, никак на его судьбе не отразилось. Все это казалось странным, но Фродо подобные загадки уже не касались. Работа подошла к концу, и хотелось быстрее этот груз скинуть.
В списке заказчика значилось несколько мест, где Алехо пытался сделать деловую карьеру. Из контор, что имели отношения к государству, официальные бумаги по прошествии нескольких лет поступали в архив. Порывшись в них, Фродо обнаружил приказы о приеме и увольнении, парочку формальных характеристик, одно взыскание. Значительных успехов в своей деловой карьере Алехо, судя по всему, не достиг. Завершив на этом поиск, Фродо еще раз просмотрел и сложил в хронологическом порядке скопированные документы. Оставалось еще литературная деятельность Алехо, но этим Фродо заниматься не стал. Наверняка журналы с его творениями хранились в семейном архиве. Читать их и, тем более копировать, сейчас не было никакого желания. Завершая заказ, он вдруг почувствовал смутную ничем не объяснимую тревогу. И опять в затылке, как случалось, когда безуспешно пытался вспомнить, начала пульсировать боль. Только отдав папку главному архивариусу, Фродо почувствовал, будто гора с плеч свалилась. О полагавшемся вознаграждении он в тот момент даже не думал:
"Закончил, и будь, что будет! Правильно сказала Эльза, не обеднеем..."
С работы он ушел чуть раньше. Хотелось прогуляться по городу, насладиться весенним теплом, окунуться в пестрый круговорот вечерней городской жизни. В этот раз ноги сами занесли на проспект, что широким потоком карет и самоходных колясок тек от площади "Империи" к старым крепостным воротам. Крики кучеров сливались с щелканьем хлыста и завыванием клаксонов. По обе стороны мостовой двигалась вдоль тротуаров праздно гуляющая городская публика. С пестрыми платьями и шляпками соседствовали сюртуки, цилиндры, недавно вошедшие в моду жокейские кепи. Словно, подхваченная течением щепка, Фродо плыл по воле людских волн, растворяя свои тревоги и мысли в реке незнакомых лиц и улыбок. Вечер в центре столицы всегда праздник! Даже без флорина в кармане ты можешь стать его полноправным участником. Гуляя, глазеть на витрины, наблюдать за сидящими на верандах кафе парочками, ловить обрывки разговоров и мимолетные женские взгляды. Пройдя от площади до Старых ворот, Фродо повернул обратно. Вечерняя прогулка избавила от тревоги и помогла снять усталость. Он уже собирался домой, когда дорогу преградил похожий на светского щеголя мужчина.
- Алехо, ты ли это? - произнес он, совмещая искреннее удивление с улыбкой. Насколько секунд они смотрели друг на друга. Видя непонимание в глазах Фродо, незнакомец смущенно опустил взгляд и извинился. Через мгновение он снова исчез в толпе, а Фродо стоял и думал:
"Что это сейчас было?"
Незнакомец несомненно ошибся, приняв его за какого-то Алехо. Но не слишком ли странное совпадение? В затылке опять начала пульсировать боль. Пробиваясь сквозь толпу, Фродо быстро пошел к перекрестку. Через десять минут он уже подходил к своему кварталу. Единственным человеком, с которым он мог поделиться тревогой и спросить совета, была Эльза.
Глава 8
- Он ошибся, такое бывает, - решительно заявила супруга. Потом, подозрительно поинтересовалась:
- Ты точно этот заказ окончил?
Услышав его заверения, Эльза снова бросила подозрительный взгляд, и Фродо показалось, что она что-то не договаривает. Ни за ужином, ни после они эту тему больше не обсуждали.
Следующим утром, отправляясь на службу, Фродо пребывал в хорошем настроении. После вчерашнего, почти летнего вечера, заметно похолодало. Но он с радостью подставлял лицо свежему ветру, и смотрел как, почти задевая крыши, бегут куда-то на юг серые облака. В последние дни, погружаясь в чужую судьбу, он будто находился во власти морока. Временами даже казалось, что враг рода человеческого путает мысли и пытается вытащить из темных глубин души, что-то враждебное противное его правилам и убеждениям. Но сейчас, когда все это осталось позади, можно было вздохнуть полной грудью и расправить плечи. Он даже не переживал, дадут или не дадут обещанное вознаграждение. Жизнь и так была прекрасна!
Новых поручений с утра не поступило, и он, коротая время, оттирал от чернильного налета железные наконечники перьев, и слушал, о чем судачат товарищи по работе. Уже не первый день обсуждали назначение нового главы кабинета министров. В таких дискуссиях Фродо обычно участия не принимал. Он вообще был не многословен с коллегами. Старался поддерживать со всеми хорошие отношения, но за стенами архива всякое общение прекращалось. В романах, с которыми иногда коротал воскресные вечера, помимо любовных страстей описывались и восхвалялась мужская дружба. Порой он даже завидовал людям, у которых есть друзья. Но старался гнать от себя эти мысли.
"Свой дом, любимая жена и дети, это все, что надо человеку для счастья!"
Ближе к полудню его опять вызвали к старшему архивариусу. По дороге Фродо думал, что получит обещанное вознаграждение. Мысли опять закрутились вокруг нового сюртука и подарков жене и детям. Но судьба, благоволящая прихотям сильных мира сего, надеждами маленьких людей часто пренебрегает.
- Ты не плохо, справился с первой частью заказа. Надеюсь, и со второй справишься не хуже, - строго произнес архивариус.
- Я уже все сделал, о какой второй части вы говорите? - начал было возражать Фродо.
- Заказчик не считает работу оконченной. Теперь ты оправишься в полицейский архив и скопируешь документы из личного дела Алехо Каморо. Разрешение сеньор Кальве тебе уже оформил...Видать хорошие связи у этого господина!
- На это мы не договаривались! - хотел крикнуть Фродо. Но тут же, с беспощадной ясностью осознал:
" А с тобой никто ни о чем и не договаривается! Заказчик платит. Руководство дает поручения, а ты должен их выполнять."
Оказавшись за дверями кабинета, Фродо еще боролся с желанием вернуться и заявить об отказе. Поручение поработать в полицейском архиве не казалось особо сложным. Это было даже интересно. Но Фродо уже заразился уверенностью супруги, что ему лучше держаться подальше от всего, что касается Алехо Каморо. И теперь его, словно барана на бойню, снова загоняли в это опасное пространство. Чужая прихоть и чужая корысть заставляли делать то чего не желал. Вот это и было унижающее человека ярмо несвободы! Но не император, ни вновь назначенный глава кабинета прямого отношения к этому не имели.
Теоретически он, конечно, мог заявить, что поручение выполнять не будет. Но, что потом? Со строптивым архивником никто церемониться не станет. Оказаться без работы и всей семьей жить на скромный заработок супруги? Наниматься на строительство в землекопы, где платят гроши, а положение работника еще униженнее и тяжелее? Не лучше ли, справиться со своим нелепым страхом и выполнить поручение...
Дойдя до своей комнаты, Фродо уже принял решение довести заказ до конца. Однако, не оставляло предчувствие, что дело не ограничится полицейским архивом. Появилось ощущение, будто с ним играют, словно кошка с мышью. И цель заказа вовсе не биография Алехо Каморо, а нечто иное. Но что за всем этим стоит, Фродо понять не мог.
Глава 9
Тем же вечером у Фродо случилась серьезная размолвка с супругой. Вопреки неписанным мужским правилам, он не привык скрывать что-то от своей второй половины. Лгать самому близкому человеку было тяжелее, чем сообщить неудобную правду. Но чистосердечно все рассказав, он тут же получил обвинение в слабохарактерности и не способности держать слово. Вспылив, Фродо начал объяснять, что заставало его согласиться. Но все вроде бы безупречные доводы разбивались о непробиваемый гранит женской логики. Оставшуюся часть вечера они не разговаривали. Спали, отвернувшись, на разных краях большой супружеской кровати. Однако, утром, приготовив завтрак, Эльза подошла и, прижавшись к плечу, попросила:
- Постарайся все-таки быстрей с этим закончить! Что-то с этим Алехо не чисто!
- Выдумщица! - целуя жену, ответил Фродо. Однако, и самого не оставляло ощущение, некой теневой стороны происходящего. Снова промелькнула мысль, что заказчика интересует не Алехо:
" Но тогда что, или кто?"
В десять утра Фродо поднимался по ступенькам архива "Министерства государственной безопасности". В обставленном под стиль дворянского особняка вестибюле дежурили охранники в жандармской форме. Назвав имя и должность, Фродо несколько минут ждал, пока среди других бумаг найдут его допуск. Наконец, получив на руки листок с его непонятно откуда взявшимся фото, он по мраморным ступеням широкой лестницы поднялся на второй этаж в читальный зал. Дежурной хранительницей оказалась симпатичная, но очень строгая на вид барышня, затянутая в блузку и обегающую черную юбку. Приняв заказ, она велела ждать в зале. Заняв стол подальше от остальных посетителей, Фродо украдкой рассматривал собравшуюся здесь публику. Два посетителя были в жандармской форме. Но преобладали господа в штатском. Внешне они ни чем не отличались от рядовых обывателей. Возраст где-то за сорок, лица ни как не выделишь из спешащей утром на службу чиновничьей братии. А ведь эти люди, наверняка, обладали не малой властью! Во всяком случае, над теми, кто оказался в тисках правосудия. Остановив взгляд на круглолицем господине с залысинами, Фродо вдруг представил, что сидит перед ним на стуле в допросной. И от этого добродушного на вид толстяка зависит его дальнейшая судьба, а может и жизнь. Видимо почувствовав, что за ним наблюдает, круглолицый оторвался от изучения документа. Маленькие заплывшие глазки тут же превратились в сверлящие буравчики. Но потом полное красное лицо вдруг расплылось в ухмылке, и он подмигнул панибратски и нагло. Смутившись, архивник опустил взгляд и больше старался не смотреть в ту сторону.
Через несколько минут появилась хранительница. Положив на стол толстую папку, велела расписаться в ведомости и предупредила, что если он надумает отлучиться в туалетную комнату, документы нужно будет сдать. Развернувшись, девушка, чуть покачивая бедрами, направилась к своей конторке. Кинув невольный взгляд на рельефно обтянутые черной юбкой округлости, Фродо пробежал глазами семизначный номер папки и прочел название:
" Тайное политическое сообщество Дуто Керамо"
Начиналась все с уже известного ему доноса. Под ним лежал официальный приказ, поручавший штабс-капитану жандармерии Франческо де Моро провести тайное дознание. Пробежав глазами несколько его докладных и еще пару сообщений от Наблюдателя, Фродо остановился на любопытном документе. Внедренный в преступное сообщество Крис Климо, получал официальный статус агента тайной полиции с жалованием сержанта.
" Значит, это все-таки был ты, крысенок! - с внезапной ненавистью подумал Фродо. Но тут же спохватился - Тебе то, какое дело!"
Прозвище, которым он наградил доносчика, вроде бы родилось спонтанно. Но не оставляло ощущение, что оно уже знакомо. Возможно, упоминалось в докладных классного надзирателя? В памяти опять всплыл школьный снимок. Трое молодых людей, улыбаясь, смотрят в объектив, растопырив пальце в знаке "Победа". Неожиданно пришлась мысль:
"С какой грустью должен смотреть на этот мир Бог, наперед зная, что ждет тех, кто сейчас полон сил и молод!"
Копирование секретных документов строго воспрещалось. Несколько раз, перечитав то, что успел просмотреть, Фродо убрал бумаги. Теперь надо было покинуть архив, и, найдя удобное место, записать все, что запомнил. Возвращая папку строгой девице, чуть было не предложил, не убирать ее далеко, потому, что скоро вернется. Правда, вовремя сообразил, что в этом архиве свои правила. И его совет прозвучит, как минимум, глупо. Уже в дверях, почувствовав спиной чей-то взгляд, он быстро обернулся. Наглый круглолицый господин в штатском сверлил его похожими на буравчики глазками. Встретившись взглядом, он не смутился, а снова нагло подмигнул. Никак на это не отреагировав, Фродо отвернулся и поспешил выйти.
Глава 10
Получив назад папку, хранительница вернула бланк с его допуском. Спускаясь в вестибюль, Фродо внимательней рассмотрел фотографический снимок. Выглядел он здесь значительно моложе. Но взгляд был какой-то странно-застывший. Казалось, во время кадра он смотрит на глухую кирпичную стену. Попытка вспомнить, где и когда снимок был сделан, снова вызвала пульсирующую боль. А потом испуганно промелькнуло:
"А у них это фото откуда ?"
На этот вопрос Фродо тоже не мог ответить. Сдавая бланк охране, он опять хотел посоветовать, чтобы его далеко не убирали, но вовремя сдержался. Общаясь с людьми из этого ведомства, лучше было говорить, как можно, меньше. Уже на улице Фродо сообразил, что сегодня ему вообще не обязательно сюда возвращаться. Работа вне стен своего ведомства вместе с неудобствами давала и привилегии.
Никогда он не приходил со службы так рано. Дети, наверное, еще не успели возвратиться из школы, и Эльза находилась дома одна. И тут, состроив скабрезную ухмылку, неожиданно пришла мысль:
" А ведь ситуация классическая. Муж вернулся внезапно. Не угодишь ли ты в пикантную историю, приятель?"
Думать так, было недостойно и пошло. Но глупые подозрения, внезапно вспыхнув, навязчиво крутились в голове и задавали ехидные вопросы:
" И что будешь делать? Притворишься, что ничего не видел? Простишь, а, может, убьешь? Одного или сразу обоих..."
Увидев супругу на улице, Фродо облечено вздохнул. Накинув на волосы темный платок, она вместе с несколькими соседками стояла у дома Кадуло. Как раз в это время, наглухо застегнутые в черные сюртуки мужчины, осторожно сносили по ступенькам открытый гроб. Катафалк ждал напротив крыльца. За траурной повозкой застыли навытяжку шестеро драгун с карабинами на плечах. Покойник тоже был в парадном драгунском мундире. И капитанские погоны наглядно свидетельствовали, что, хотя звание свое Кадуло несколько завысил, часть его героических историй, возможно, была правдой. Увидев мужа, Эльза взяла его под руку и всплакнула:
- Бедняжка! Одиноко ему жилось в пустом доме!
Вместе с небольшой траурной процессией они дошли до кладбища и дождались, пока священник прочтет заупокойную, а драгуны дадут траурный залп. На обратной дороге Фродо купил в лавке вино, которым недавно угощал его Кадуло. Накормив ужином и отправив гулять детей, они сели помянуть соседа. Эльза с трудом пыталась вспомнить о покойном хоть что-то хорошее. А Фродо с грустью думал, что еще один человек покинул этот мир, а жизнь, не заметив его ухода, движется дальше. Вскоре про Кадуло уже никто не вспомнит. Но еще какое-то время, проходя мимо соседского дома, он будет ощущать поселившуюся там пустоту, и возможно даже ему будет не хватать сидящего на ступеньках маленького человека с бутылкой.
Вскоре, от вздохов и пожеланий Царства Небесного, они перешли к делам текущим. Предварительно взяв клятву, ничего не утаивать, Эльза пристала с расспросами о полицейском архиве. Фродо отвечал неохотно. Да и рассказывать особо было нечего. Сегодняшние поиски мало чего дали. А разоблачение доносчика, вряд могло заинтересовать супругу. Быстро исчерпав тему, они начали обсуждать, какие покупки в ближайшее время не плохо бы сделать. И в этот момент Фродо почему-то обратил внимание, как в выходящем на задний двор окне неожиданно задрожала ветка. Скорее всего, это впорхнула крупная птица. Но какой-то тревожный импульс заставил подняться и пройти в дальний конец гостиной. Расположенное там единственное маленькое оконце выходило на зажатый стенами клочок ничейной земли, куда жильцы окрестных домов периодически выносили ненужную рухлядь. Зимой и ранней весною пустырь походил на городскую свалку, но ближе к лету буйно разросшийся кустарник ретушировал его неприглядный облик. Подойдя вплотную, Фродо не увидел ничего кроме сплетения колючих веток и торчавших из листвы пружин старого матраса. Но, высунув в окно голову, успел заметить, как в проеме между стенами мелькнула человеческая фигура.
- Кто там? - испуганно спросила Эльза.
- Никого, показалось - успокоил супругу Фродо. Он и сам не был до конца уверен, что прошмыгнувший в проем человек подслушивал у окошка. Вполне возможно, какой-то пьяница, возвращаясь из таверны, завернул на пустырь облегчить мочевой пузырь. Однако, на ночь Фродо закрыл окошко в гостиной на оба запора. В сознании все более утверждалась мысль, что заказчика (или заказчиков!) интересует не канувший в небытие Алехо.
" Может, им интересен ты?" - неожиданно спросил себя Фродо. Но чем может кого-то заинтересовать скромный служащий архива, он даже не мог представить.
Глава 11
На следующий день охранники в вестибюле успели смениться. Но в читальном зале за конторкой сидела все та же девица. На попытку заговорить о погоде она никак не отреагировала, и, молча убрав в стол допуск, ушла, а через пять минут вернулась с уже знакомой папкой. Утром, перед тем как отправиться в архив, Фродо кратко изложил на бумаге, все, что успел и счел нужным запомнить. Сегодня он продолжил изучение документов. И, вскоре, из доносов Наблюдателя и служебных записок штабс-капитана де Моро стал вырисовываться довольно комичный облик "тайного сообщества". Похоже, было, что сынки обеспеченных родителей просто затеяли игру в спасителей отечества. При этом не очень понимали, чем она может для них закончиться. Единственной яркой и представляющей опасность для власти личностью показался Дуто Керамо. Не совсем понятно было, как этот волевой способный на отчаянные поступки человек связался с подобной публикой. Вполне возможно, профессиональный бунтарь продолжал руководить кружком "вольнодумцев" с прицелом на будущее. Рассчитывал использовать кого-то из них, когда пробьет час народного гнева. А пока, собираясь на его квартире, челны сообщества произносили пламенные речи и спорили о будущем устройстве страны, проявляя при этом вопиющую наивность. Похоже, и власти давали им такую возможность, тоже с дальним прицелом. Подконтрольное сообщество опасности пока не представляло. Наблюдая за ними, можно было отслеживать настроение в среде образованных людей и выявлять новых потенциальных противников власти. Так что, молодые люди продолжали играть в карбонариев, как мелкая рыбешка, что беспечно резвиться рядом с лениво распахнутой пастью морского окуня. Но наступил час, когда зубастый капкан стремительно захлопнулся. Из каких-то других агентурных источников властям стало известно о связях Керамо с правительством в изгнании. Это уже было куда серьезней, и поступила директива деятельность кружка прекратить.
Когда это случилось, Алехо Каморо успел получить младшую степень магистра и пытался выстроить служебную карьеру. К тому времени он, видимо разочаровавшись, перестал посещать сборища вольнодумцев. Но капкан, захлопываясь, успел и его ухватить своей зубастой пастью. Читая протоколы допросов, Фродо не мог удержать горькой усмешки. Удивительно быстро члены тайного сообщества отрекались от своих идеалов, начинали сдавать сообщников и руководителя. Молчал на допросах только Дуто Керамо. Но и того, что показали другие, хватило для вынесения сурового приговора. Тридцать лет одиночного заключения стали итогом его бунтарской карьеры. Из них прошло чуть больше пятнадцати. Так что узник, возможно, еще находился в крепости-тюрьме приграничного портового городка Никодия. Еще двое участников тайного общества получили небольшие тюремные сроки, остальные, благодаря связям родителей, отделались лишь испугом и на закрытом процессе выступали, как свидетели.
Алехо Каморо сломался на втором допросе, видимо, после того, как узнал, что успели наговорить товарищи. От суда его спасло заступничество деда. Ветеран государственной службы, почетный член Тайного совета поручился за непутевого внука. Копия его прошения на имя императора лежала в папке рядом с другой бумагой, где Алехо давал жандармскому отделению "добровольное" согласие на сотрудничество.
" Ну вот и все, что я мог о тебе узнать!" - мысленно произнес Фродо. Опять вспомнился школьный снимок, и стало грустно. Лежавший перед ним документ казался окончательным подтверждением жизненного краха. Крушением надежд , идеалов, желаний сделать этот мир лучше. Однако, своя жизнь и ее проблемы для Фродо все-таки были ближе. Радовало, что уже сегодня, в крайнем случае завтра, он с этим заказом окончательно расквитается. Но еще раз, мысленно пробежав в памяти прочитанное, Фродо вдруг осознал: Почти все, что он записал и собирается записать относится к разряду государственной тайны! Архивника даже прошиб пот. Попади эти записи не в те руки, и он окажется крайним! Заказчика спасут связи, начальство всегда сумеет уйти в сторону. А он окажется разменной пешкой в чьей-то непонятной игре.
" А вот это уж нет! Не выйдет! " - подумал, сжимая кулаки, Фродо. В тот момент он твердо решил, что сделанные утром записи уничтожит, а завтра явится к начальству и скажет все, что об этом думает, а заодно, напомнит и про обещанное за выполненную работу вознаграждение.
" Ну а там уж будь, что будет!"
Собираясь сдавать папку, Фродо обратил внимание на толстый пакет с конвертами, где хранились фотографические снимки. Сначала он даже не хотел туда заглядывать, но победило любопытство:
"Почему бы не посмотреть, на людей, о которых много узнал! Все равно завтра они и злосчастный Алехо, навсегда из твоей жизни исчезнут..."
Открывая пакет, Фродо вдруг почувствовал безотчетный страх. Из закрытых воспоминаний детства, а может из какой-то позабытой сказки пришло видение: - Мальчуган в карнавальном наряде гусара, пыхтя, тянет на себя дверную ручку чулана. А склонившаяся над ним молодая женщина, грозит пальцем и строго, но, в то же время, ласково говорит:
- Солнышко мое, никогда не отворяй эту дверь!
Всплывший в памяти голос больно резанул сердце. Внимания предупреждению, Фродо даже убрал пакет. Но потом, обругав себя суеверной бабой, достал его снова. Снимки из первого конверта запечатлели дерзкое лицо уверенного в своей правоте человек. Большой нос с горбинкой придавал ему сходство с хищной птицей. Таким Фродо и представлял Дуто Керамо. Потом шли фотографические изображения молодых и не очень молодых людей. У кого-то читался в глазах страх, чей-то взгляд просто казался застывшим. Доставая по очереди снимки, Фродо всматривался в лица, потом глядел фамилию на конверте и вспоминал протоколы допросов. А когда дошел до Алехо Каморо, ему даже не пришлось смотреть надпись. Везде напечатанные снимки дублировались по три, а здесь один был отрезан. И Фродо сразу узнал фотографию со своего допуска в полицейский архив...
Глава 12
Входившие в моду учения Востока говорили о переселение душ. Из книг Фродо знал о бесконечной цепи перевоплощений и карме. Но воспринимал это лишь, как плоды фантазии склонного к мистике восточного ума. Хотя иногда приходили праздные мысли:
" А вдруг это правда? Интересно, кем я мог быть в прошлых жизнях..."
И вот нечто подобное свершилось. Но вместо любопытства он чувствовал только отвращение и страх.
- Я не Алехо! - словно заклинание, повторял Фродо, почти бегом покидая хранилище государственных тайн. Не помня, как оказался на улице, он, натыкаясь на прохожих, двигался куда-то в направлении дома. Путь был далеко не прямым, словно ноги, помимо воли, несли по каким-то новым маршрутам. Оказавшись перед оградой показавшегося знакомым особняка, он остановился и долго всматривался в торчавшую из-за деревьев крышу. Герб на воротах состоял из двух больших "К" оплетенных похожими на листья винограда завитками. Прикоснувшись к ним, Фродо ощутил тепло нагретого солнцем металла, но завидев привратника, быстро пошел прочь. Проходя по университетской площади, он окинул взглядом стрельчатые окна и готические шпили главной Альма Матер столицы. В переулке неподалеку находилась таверна. Наверное, Алехо Каморо не раз захаживал сюда после занятий с дружками. А сейчас Фродо почувствовал, что и ему не помешало бы что-нибудь выпить и попытаться привести в порядок мысли.
В зале в этот час почти не было посетителей. Заказав графинчик фруктовой водки, Фродо одним глотком опустошил его наполовину. Закусив обжаренным в масле с чесноком хлебом, он откинулся на деревянную спинка стула и подождал, пока теплая волна снимет нервную лихорадку. Теперь можно было мысленно разложить по полкам, что уже знал, и попытаться додумать остальное.
Признавать, что он и сесть Алехо Каморо, Фродо категорически отказывался. Невзирая на некоторые обрывочные картины, первая половина жизни до сих пор перебывала в сумерках. Да и такого воссоединения он вовсе не жаждал. Все внутри противилось тому, чтобы признать себя другим человеком. Одним из первых возникло предположение, что кто-то специально подталкивает его к такому выводу:
" Им нужно убедить тебя стать Алехо Каморо. Но для чего?"
Кому был нужен потерпевший духовный крах неудачник? И тут неожиданно пришла мысль:
"А ведь Алехо, наверняка, богат!"
Казалось, то, о чем не мог и мечтать, само падает в руки. Но даже такое искушение не могло заставить принять груз чужой судьбы. Да и те, кто устроил эту интригу, вряд ли заботились о его обогащение.
" Не возражаете, если присяду?" - поинтересовался тучный пожилой господин, и, не дожидаясь ответа, устроился с противоположной стороны столика. Посмотрев на полупустой зал, Фродо недовольно поморщился. Незнакомец перехватил его взгляд и попытался объяснить свое поведение:
- Простите, что нарушил приватность! Но по натуре своей я очень общителен и просто не могу долго обходиться без хорошего собеседника. А ваше лицо показалось мне симпатичным.
- Кстати, общение с людьми это и моя специальность! - продолжил монолог незнакомец и протянул визитную карточку.
" Профессор психологии Франческо Гальвини" - прочитал Фродо и уже с интересом посмотрел на навязчивого господина. Ободренный этим взглядом, тот продолжил развивать тему:
- Вы знаете, люди для меня открытая книга! Вот и на вашем лице вижу следы переживаний. Что-то гнетет вас, и, возможно, причина в прошлом. Уж поверьте, как специалисту, из юности и даже детства тянутся корни многих наших бед. Пытаясь излечить людей, я не раз с помощью гипноза погружался их прошлое. Иногда даже удавалась восстанавливать потерянную память ...
" А ведь это Провидение его посылает! - успел подумать Фродо. Но тут же в сознании включился сигнал тревоги: - Провидение ли? Таких совпадений не бывает. Он тут не случайно..."
Взгляд незнакомца стал вдруг прозрачно-глубоким. Фродо чувствовал , будто его затягивает в воронку. Но, стряхнув наваждение, он резко поднялся, не считая, бросил на стол несколько флоринов, и покинул таверну.
День был не по-весеннему прохладным. Свежий ветерок быстро прогнал опьянение, и к дому Фродо подошел совершенно трезвым. Эльза сидела за шитьем. Как всегда, что-то напевая, она ловко работала иголкой. Увидев мужа, улыбнулась, но потом испуганно спросила:
- На тебе лица нет! Что случилось?
Фродо кратко изложил, что открылось в полицейском архиве. Не забыл упомянуть и про встречу с профессором. Теперь он уже был уверен, что она произошла не случайно.
- Я догадывалась! - отведя взгляд, произнесла Эльза, и Фродо показалась, будто между ними вырастает невидимая стена.
- Я твой муж. Не знаю и не хочу знать никакого Алехо! - произнес он, чувствуя, как голос и душа обретают твердость.
- Но тебя к нему пытаются привязать. И они не отстанут... -тихо произнесла Эльза. В это время в дверь забарабанили кулаки, и кто-то уверенным командным голосом произнес:
- Именем закона!
Глава 13
Открывая дверь, Фродо думал, что увидит наряд вооруженных карабинеров. Но на крыльце стоял всего лишь один человек, более похожий на дородного буржуа, чем представителя закона.
- Политической полиция. Полковник Франческо де Моро, - представился незнакомец. Проследовав в дом, он окинул взглядом гостиную и нагло по-хозяйски расположился в кресле. Фродо уже узнал господина, подмигнувшего ему в читальном зале, и, чувствуя, как внутри разливается омерзительный холодок, присел на противоположной стороне стола. Эльза осталась в своем углу. На незваного гостя она смотрела с тревогой, но без страха.
- Ты узнал меня, Алехо? - поинтересовался жандарм.
- Вы ошиблись, сеньор, меня зовут Фродо.
Видимо, заранее ожидая такой ответ, де Моро усмехнулся. Маленькие поросячьи глазки превратились в буравчики, и он перешел в атаку:
- Хватит валять дурака, Алехо! Ты и раньше строил из себя героя, но потом быстро ломался. Давай не терять время. Поговорим, как мужчины!
Краска ударила в лицо Фродо. На какой-то миг он почувствовал себя Алехо, морально раздавленным, полностью подчинившимся чужой воле.
- Я, это не он! - как заклинание мысленно повторил Фродо и, приподнявшись со стула, уже вслух произнес:
- Слушаю, тебя! Говори, как мужчина, если сумеешь!
- Ну, ну успокойся, герой! - сменил тактику де Моро - Тебе лишь нужно вернуть украденное. Какую-то часть, из милосердия, твои родственники даже готовы тебе оставить.
- Вам что от нас нужно? Мы бедные честные люди, - вмешалась в разговор Эльза.
- А вы порасспросите, того, кого называете мужем, сеньора. Ему есть, что рассказать, - усмехнулся жандарм. Отбросив рукоделие, Эльза решительно встала и показала на дверь:
- А ну, прочь! Сейчас позову полицию, пусть разберутся, что вы за полковник!
По-видимому, общение с местными карабинерами в планы гостя не входило. Тяжело вздохнув, как человек уставший объяснять прописные истины, он встал и направился к выходу. Уже в дверях, обернувшись, бросил:
- Видимо придется пригласить на разговор в другом месте!
-Гербовую печать не забудьте на приглашение поставить! - крикнула вслед Эльза. Но когда за незваным гостем закрылась дверь, бесстрашную женщину затрясло в нервных рыданиях. Обнимая супругу, Фродо пытался ее успокоить.
- На что он намекал? - неожиданно поинтересовалась Эльза.
- Пока не знаю, но выясню, - пообещал Фродо.
Вечером они не отпустили детей на прогулку. Входную дверь и окна закрыли на все запоры. Ночь, к счастью, прошла спокойно. А утром, к началу рабочего дня, Фрода уже был у дверей кабинета старшего архивариуса и поджидал начальство. Выслушав его доводы, архивариус поморщился, но видя, как решительно настроен подчиненный, в итоге сдался:
- Хорошо, иди к себе! С заказчиком попытаюсь дело уладить!
Когда Фродо упрямо напомнил об обещанном вознаграждении, архивариус скривился еще сильнее, но, достав кошелек, отсчитал тридцать флоринов, (видимо, полученный аванс с лихвой перекрывал эти расходы). Возвращаясь, Фродо вспомнил о намеках де Моро. Возможно, он действительно богатый человек, но сейчас рад и такой подачке. Тем более, что деньги могли очень скоро понадобиться.
Новых поручений пока не было, но Фродо уже знал, чем заняться. Подшивку журнала "Пегас" он разыскал среди таких же некогда популярных и не очень популярных изданий в тонкой обложке. Лет пятнадцать назад после дарование гражданских свобод и смягчения цензуры, они расплодились, будто грибы после теплого летнего дождика. На желтых страницах дешевой бумаги изливали душу, философствовали, до хрипоты и ненависти спорили. Теперь, когда короткая волна ренессанса уступила место прагматичному и деловому прогрессу, классики и дилетанты той поры канули в небытие вместе с эпохой. Культурная публика по утрам читала новости в газетах, вечером ходила в театр на водевили. Наверное, лишь сами авторы изредка перечитывали дорогие их сердцу строки. Те, кто раньше скрещивал дуэльные перья на журнальных страницах, продолжали споры за кружкой пива. А труды их мирно соседствовали и покрывались пылью на архивных полках.
В списке, который все еще лежал на рабочем столе Фродо, было помечено, что Алехо продолжал свои литературные опыты в "Пегасе". Стряхивая с обложек пыль, архивник пролистал оглавления и выбрал его самый последний рассказ, и с первых же строчек почувствовал, что возможно найдет здесь ключ к загадке судьбы Алехо.
Глава 14
Написанная от первого лица "Исповедь аристократа" явно была повествованием автобиографическим, с максимальной долей искренности и прямоты, что может допустить, рассказывая о себе, автор. В маленькой домашней библиотеке Фродо было несколько трудов известных мыслителей. Так что, основы диалектики он знал, и в очередной раз убеждался в правильности ее умозаключений. Испокон веков "царица философии" с каким-то бесовским куражом разрушала усилия людей, обращала достоинства в недостатки, стабильность в хаос, подарки судьбы в начала грядущих бедствий. Все это почти хрестоматийно проявилось на судьбе Алехо. Мальчик вырос, не зная нужды, и получил великолепное образование. С раннего детства его обучали благородным манерам и высоким наукам. Но то, что люди, сражаясь за место под солнцем, словно деревья в густом лесу душат и теснят друг друга, он понял, только успев наделать огромное количество порою непоправимых ошибок. Будучи от природы смелым, Алехо от борьбы не убегал, но представляя ее чем-то вроде рыцарского поединка, где победитель благородно протягивает поверженному противнику руку.