Демонстрация гигантской змеей двигалась по Садовому Кольцу. Над головами качались плакаты: "Свободу Прибалтике!", "Партия, дай порулить!", "Перестройка должна быть капитальной". По соседству с Владом парочка бородатых мужчин несла призыв прекратить гонения на грекокатолическую церковь. Несколько очень умных на вид молодых людей под руководством черноволосой загоревшей явно не под московским солнцем красотки развернули украшенный звездой Давида плакат: "Московская организация сионистов". И все столь разные течения и группы шагали в одном ряду, дружно повторяя кричалки.
Собираясь на несанкционированный митинг, Влад немного трусил. Почти силой пришлось убирать с дороги супругу. Наталья со слезами заявляла, что если его прибьют или посадят, она в наступающие тяжелые времена останется без средств к существованию с полугодовалым ребенком на руках. Заверив, что ни во что ввязываться не станет, а просто посмотрит, он все-таки проскользнул в дверь. Сам в эти заверения не очень верил. Но сейчас, увидев, сколько людей пришло, приободрился. Вряд ли власти станут разгонять такую массу народу! В движении людского потока чувствовалась сила, и он постепенно этим ощущением проникался.
Когда проходили мимо американского посольства, демонстранты начали приветственно махать руками. Влад делал это вместе со всеми. Правда, не понравилось, что сидевший у окна посольства человек, в ответ помахал, как-то лениво и высокомерно. Но отношения к оплоту мировой демократии тогда это не изменило. А демонстрация, тем временем, свернула в сторону парка на Пресне, где была заранее подготовлена невысокая трибуна.
Одним из первых выступал народный депутат, за которого Влад вместе с родителями не так давно ходил голосовать. Говорил он хорошо, проникновенно. О том, что диктатура не защитит и не накормит. И тот, кто действительно хочет достойной жизни, должен быть готов положить ее в борьбе за свободу. Депутату хлопали искренне и громко. Следующим слово взял невысокий худой человек, тоже показавшийся знакомым. Почти не слушая, Влад мучительно пытался вспомнить, где уже видел эти черты лица, худенькие, как у недокормленного подростка плечи.
Память прорвала блокаду, когда выступавший сказал что-то о дерзких и свободных. Да, это был координатор! Поменяв роль Воланда на революционного трибуна, он даже выглядел по-другому. И, тем не менее, узнать было можно.
И тут же восприятие окружающей реальности кардинально изменилось. Еще миг назад он был среди своих, а теперь вдруг оказался чужеродным элементом в чужой враждебной среде. Резко развернувшись, Влад пошел прочь от трибуны. Обогнул бородатых грекокатоликов, скользнул взглядом по загорелой красотке, и, ускоряя шаг, двинулся дальше. Навстречу со стороны метро подходили люди. Видя их возбуждение и счастливые лица, Владу хотелось крикнуть:
" Опомнитесь! За кого сражаться собрались!"
Но вслух он ничего не произнес. Да вряд ли бы одинокий голос был услышан.