То ли это был вещий сон, то ли просто стечение обстоятельств, но сотрудники лаборатории на Рамсуля действительно окрысились. А началось всё с того, что на следующий день в институте он до обеда выкроил несколько свободных минуток, и нанес визит Глебу. Парни всего-то с четверть часа посидели в лаборантской ингенов, раздавив на двоих одну бутылочку пива. Причем, Клюбин почти не пил, а просто своим присутствием составлял приятелю компанию. Глеб рассказал ему пару новых анекдотов, показал свое хозяйство и они расстались. Однако отсутствие Рамсуля на рабочем месте не осталось без внимания со стороны эмбриоморов, - его тут же вызвал к себе на ковер сам профессор Головешкин.
- Стыдно, молодой человек! - заявил он проштрафившемуся лаборанту. - Не успели в лаборатории обжиться, а уже манкируете собственными обязанностями. Много свободного времени? Так я скажу, чтобы Максим Юрьевич нашел для вас дополнительную работу. Лодырничать я вам не позволю! Работать надо, батенька, работать!
С начальством спорить - себе дороже. Рамсуль благоразумно промолчал, полагая, что старик устроил ему нагоняй исключительно в воспитательных целях и про сверхурочные упомянул ради красного словца.
А после обеда случился и вовсе неприличный конфуз. Когда он возвращался в виварий из столовой, на первом этаже его перехватила Бэлла Арнольдовна. В руках у неё была бутылка водки, но не фабричной, а самопальной, приготовленной по рекомендациям великого химика Менделеева из дармового спирта, дистиллированной воды и обыкновенной соли. Рамсуль был в курсе, потому что на вечер эмбриоморы запланировали проводы морфолога Костенко в Филадельфию.
- Послушай, Клюбин! - остановила она лаборанта. - Рины нигде нет, а мне на апробацию бежать в институт биоорганической химии. Сама не успею подняться наверх и поставить водку в рефрижератор, так что поставь ты...
Женщина сунула ему в руки бутыль и быстро направилась по своим делам.
Уже на подходе к лаборантской у Рамсуля возникли сомнения относительно рефрижератора. Его сосед по лестничной клетке, дальнобойщик Толян, на этом самом рефрижераторе исколесил полстраны, а там контейнер - кубов сто, не меньше. Ну, не могла же такая махина поместиться в небольшой комнате! Тогда Клюбин стал мыслить логически и пришел к выводу, что, конечно, Бэлла Арнольдовна имела в виду нечто очень похожее на огромный металлический ящик с устройством для поддержания заданного температурного режима, а не сам автофургон. В лаборантской этому описанию соответствовал, пожалуй, только угловатый шкаф-термостат.
Похвалив себя за находчивость, Рамсуль поместил бутылку с водкой на нижнюю полку термостата рядом с какими-то кюветами, и взглянул на градусник, застывший у отметки в сорок пять градусов по Цельсию. Ну, и ладушки...
Где-то часа через полтора он столкнулся с Бэллой Арнольдовной у пустого вестибюля, когда повел Пушкина на прогулку.
- Водку в рефрижератор поставил? - заметив лаборанта, осведомилась у него женщина.
- Поставил, - сказал Рамсуль и добавил: - Только долго она там у вас греться будет. В термостате температура всего сорок пять градусов...
- Как в термостате? - неожиданно ахнула Бэлла Арнольдовна. - Я же велела поставить её в рефрижератор! В морозильник, то есть! Ты что, английского языка не знаешь?
С английским у Рамсуля всегда было туго. К своему стыду он только сейчас припомнил точный перевод мудреного заморского слова "рефриджерейтэ". Морозильник, холодильник - но уж никак не термостат. Это открытие его не обрадовало. Тем более что Бэлла Арнольдовна посмотрела на него как на злостного вредителя и, не мешкая, помчалась на третий этаж спасать драгоценную рецептурную водку.
- Дурак! - сокрушенно вздохнул Пушкин. - Кто же греет водку в термостате? Водка должна быть холодной и чистой как утренняя роса! Эх, беда с трезвенниками, да и только. Элементарных вещей не знают...
Замечание дегенерата окончательно добило Клюбина.
- Зато ты, больно умный! - насупившись, проговорил он. - Вот доложу Головешкину, что ты идиотом прикидываешься, мигом тебя в университет упекут.
- Кто ж тебе поверит, голубь мой? - злорадно произнес мутант. - Ты - лицо заинтересованное! А я в штаны описаюсь и мне доказательств никаких не нужно...
Что бы там ни было, а второй день в институте прошел вполне сносно. Тем более что на санаторно-курортный режим Рамсуль и не рассчитывал. Ну, а недоразумений с кем не бывает?
Однако беда никогда не приходит одна.
Сдав ключ от вивария вахтерше, Клюбин рванул на автобусную остановку. Вылетая из дверей института, он на полном ходу толкнул в бок какого-то представительного мужчину в строгом черном костюме с раскрытой папочкой в руках. Многочисленные бумажки при этом, естественно, праздничным конфетти взмыли в воздух и, неспешно кружась, опустились на асфальт.
- Простите, я не хотел, я не... - начал было оправдываться Рамсуль, но под суровым взглядом из-под насупленных бровей послушно отрапортовал: - Клюбин!
- Как, как? - не расслышал мужчина. - Не...любин?
Вытянувшийся по стойке "смирно" Рамсуль шмыгнул носом и промолчал - авось пронесет.
- Объявляю вам выговор, лаборант Нелюбин! - гаркнул мужик. - С занесением в личное дело! В следующий раз будьте внимательнее...
Рамсуль бросился подбирать с асфальта бумажки, чтобы хоть чем-то загладить свою вину. А сотрудник института даже не пошевелился. Сунул запыленные листки в папочку, еще раз смерил лаборанта сердитым взглядом и скрылся внутри института.
- О чем с Болтовым говорили? - поинтересовалась Рина, выпорхнувшая из дверей.
- Болтов, это кто? - в свою очередь уточнил Рамсуль.
- Ну, значит, будет мне на орехи... - угрюмо сказал Клюбин, сознавая, что вскоре обман вскроется и ему по-настоящему несдобровать.
Он в двух словах поведал Рине об инциденте. Та беспечно махнула рукой:
- А-а, брось! Выговором больше, выговором меньше...
- Это вам, вольнонаемным, все равно, - буркнул Рамсуль, - а нам, которые по призыву, за "строгача" спокойно могут год службы накинуть...
Рина присвистнула:
- Серьезно?
- За уклонение от обязательной гражданской службы, вообще, под суд отдают! - добавил Рамсуль.
Девушка не стала зацикливаться на мрачных перспективах, а предложила посетить диско-бар в спальном районе Академгородка.
- Сегодня "Зомби села Кривощеково" выступают! Скучно не будет...
Скучно не было. Домой Рамсуль приплелся часам к десяти вечера и, наскоро поужинав, плюхнулся в постель - с непривычки голова распухла от оглушительных децибеллов. Мать что-то пыталась ему сообщить, но, не владея языком жестов для глухонемых, быстро он него отстала.
Выходные пролетели незаметно, и с понедельника началась новая трудовая неделя.
Головешкин сдержал обещание загрузить Рамсуля дополнительной работой - парня с утра вызвал аспирант Грива и, указав на стоящий в углу кабинета самодельный аппарат, поинтересовался:
- Догадываешься, что за штука?
На простеньком штативе был закреплен обыкновенный малооборотный двигатель с резиновой трубкой на роторе, нижний конец которой плотно охватывал ручку небольшого пластмассового бачка. Такую нехитрую приладу мог собрать любой школьник, причем с завязанными глазами.
- Мешалка... - сказал Рамсуль и пояснил: - Наверное, фотопленки проявлять...
- Зачем? - удивился лаборант. - С пленками возни много. Лучше купить японскую цифровую фотокамеру.
- Конечно, лучше снимать фотокамерой, - согласился Грива. - А где валюту брать? Бюджет у института маленький, денег даже не хватает, чтобы новый электронный микроскоп купить! Так что не умничай... Вот тебе обыкновенный пленочный фотоаппарат, приступай!
- Я еще крыс не кормил и объект тринадцать сидит голодный, - доложил Клюбин с расчетом на то, что, может быть, ему удастся избежать нудной канцелярской работы.
Уловка не прошла.
- Успевать надо! - назидательно сказал аспирант. И от своего он не отступил.
Пришлось Рамсулю спускаться в виварий, чтобы по-быстрому обеспечить оголодавших подопечных завтраком, а потом, поспешая, возвращаться назад.
На изготовление всего одной фотографии мешалки ушел почти полный рабочий день.
Сидя в темной фотолаборатории по соседству с кабинетом аспиранта, Рамсуль целый час проявлял, промывал, закреплял фотопленку. Причем, без всякой помощи собранного для этих целей механизма. Использовать его Грива строжайшим образом запретил по причине возможной поломки двигателя: "Моторчик в единственном экземпляре, не дай бог, сломаешь! Крути пленку в бачке вручную...". Ну, Рамсуль и крутил целый час. А потом снова проявлял, промывал, закреплял - но уже фотобумагу, на которой он отпечатал злополучную мешалку.
Изображение на фотографии получилось нерезким.
- Похоже на какую-то электромясорубку... - печально констатировал Грива, обозревая размытые контуры аппарата. - И бликов много... Давай по новой!
Только с третьего раза Рамсуль добился приемлимого качества изображения. Правда, уже после обеда. Грива тут же отослал его прибираться в виварии.
Прогулка с мутантом на свежем воздухе выдалась совсем короткой. Пушкин до поры до времени присмирел и поэтому не стал возмущаться по этому поводу, а только попросил принести ему из библиотеки книгу.
- Какую? - великодушно осведомился Клюбин у институтского нахлебника.
- "Графа Монте-Кристо". Перечитать хочу...
Рамсуль едва сдержал улыбку.
- Подкоп рыть собрался, как узники замка Иф? Плохо тебе здесь?
Мутант, насупившись, ничего не ответил. Пришлось его подбодрить:
- Ладно, не переживай... Будет и на нашей улице праздник.
- Без денег какой праздник? - удрученно произнес Пушкин. - Вот если бы клад найти! Или, например,...
Он не договорил. Умолк. Видимо, полагая, что заветные мысли не следует открывать непроверенному человеку. Рамсуль это понял, поэтому не стал глумиться над подопечным, - наивное тайное желание быстро разбогатеть не раз возникало и у него самого. Однажды он даже прикинул, сколько ему надо, чтобы комфортно устроится в жизни. Вышло, что вполне хватило бы миллиона. Вот только стать миллионером все никак не удавалось. Впрочем, Рамсуль надежды не терял.
На следующий день он принес из дома книгу и помахал ею у носа Пушкина:
- Получишь, если покормишь крыс...
Мутант не стал кочевряжиться - сходил вместе с Рамсулем в столовую и припер оттуда ведро с пищевыми отходами. Вооружившись половником, он быстро заполнил кормушки объедками и, не мешкая, потребовал вожделенный томик Дюма.
- Будешь помогать, - сказал Рамсуль, протягивая книгу, - я тебе приключенческих романов натаскаю. Или фантастику. Фантастику любишь?
Мутант поморщился:
- Много читать - вредно для здоровья... Ты бы мне лучше телевизор починил. А то ни у кого руки не доходят - стоит он в стенном шкафу, пылится...
- Ближе к вечеру посмотрю, - пообещал Клюбин. - А пока читай...
Но в этот день разобраться со сломанным телевизором ему не удалось, так как после обеда Грива насел на лаборанта с мешалкой и заставил его заполнять черновик заявки на рацпредложение. Вышло бог не весть что. Тогда аспирант отослал Рамсуля к Аркаше Запряжному, который в институте по совместительству ведал всякими патентными делами:
- Пусть расскажет, как правильно всё оформить. За это включим его в соавторы...
Аркаша Запряжной оказался сорокалетним мужчиной с амимичным лицом и тусклым взглядом аутиста. Однако под его довольно неказистой внешностью скрывалась ума палата. Или хитрости. Во всяком случае, ознакомившись с фотографией, он глубокомысленно свел брови к переносице и проговорил:
- Ясно!... На патент не тянет - нет новизны... А с рацпредложением проблем не будет - все-таки автоматизация процесса ...
Под его диктовку Рамсуль заполнил бланк заявления, подробно описал конструкцию мешалки и указал на положительный эффект от её применения.
- Но! - неожиданно заявил Запряжной. - Внутри этого рацпредложения имеется еще одно рацпредложение!..
- Разве? - искренне удивился Клюбин.
- Конечно! Надо только провести серию опытов. Если сравнить разные скорости вращения фотопленки в бачке и качество получаемых фотографий, то можно будет выбрать оптимальный режим. Получается два рацпредложения. Первое - автоматизация, второе - качество. Хотя, если тут хорошенько покопаться, то можно и третье найти... Оставь-ка мне черновик, я на досуге еще раз всё обмозгую...
"Высосать три плодотворные идеи из одной примитивной конструкции - это явный перебор!" - рассудил Рамсуль. И быстренько ретировался. "Нет уж, - решил он. - Если Аркаше нужны еще рацпредложения, то пусть с ними сам и возится, а я в писари не нанимался...".
Так что через день прямо с утра Рамсуль отправился ходоком по лабораториям, приступив к завершающему этапу борьбы за чудо-автомат. Теперь надо было собрать положительные отзывы, чтобы авторитетом маститых ученых пробить брешь в стройных рядах администрации института на предмет официального признания мешалки важным элементом прогресса и поощрения её разработчиков.
Головешкин не стал скромничать. Рацпредложение, сделанное сотрудниками его лаборатории, он назвал выдающимся вкладом в мировую генетику и рекомендовал оснастить подобными аппаратами все профильные и непрофильные исследовательские центры. По сравнению с таким лестным отзывом даже Нобелевская премия казалась жалкой подачкой.
- К ингенам не ходи! - посоветовал Исидор Федорович, возвращая бумаги лаборанту. - Могут зарубить - у нас с ними давние разногласия. Лучше сходи к биофизикам и биохимикам. Они на втором этаже сидят. Там люди понятливые...
Профессор оказался прав. Заведующая лабораторией биофизики, доктор наук Виктория Павловна Стрелецкая, встретила Рамсуля с распростертыми объятиями. Это была стройная привлекательная женщина, толко-только вступившая в пору бальзаковского возраста. Такая вся добродушная, обаятельная и улыбчивая. А уж её мягким бархатистым голосом можно было вообще озвучивать детские сказки.
- Очень интересно... прелюбопытно... потрясающе... - прокомментировала она рацпредложение коллег. - Ах, как мы часто забываем, что наука должна быть экономной! Все бьемся за новейшую импортную технику, а часто вопросы решаются проверенными дедовскими способами. С некоторыми усовершенствованиями, к коим я причисляю вашу оригинальную разработку...
Виктория Павловна тут же набросала на стареньком компьютере похвальный отзыв и распечатала его. Поставив размашистую подпись, она вручила лист Клюбину, и тепло попрощалась с ним.
- Заходите, всегда будем вам рады!
Пребывая в полной уверенности, что подобный прием его ждет по-соседству, Рамсуль потерял бдительность. Он чуть ли не пинком распахнул дверь в кабинет завлаба биохимиков, и смело шагнул внутрь. И застыл на пороге.
За письменным столом сидел сам ученый секретарь института Болтов.
- Стучаться надо! - недовольно произнес Болтов, устремляя свирепый взор на лаборанта. - Подождите за дверью... Хотя... Что у вас?
Мужчина снял очки и внимательно оглядел вошедшего.
- А, старый знакомый! - узнал он своего недавнего обидчика. - Вижу, мои слова вам в прок не пошли... Разгильдяйство, наверно, у вас в крови...
Рамсуль уже приготовился к тому, чтобы выслушать лекцию о хороших манерах, но, видимо, ученый секретарь очень дорожил временем, поэтому упрек остался без соответствующей воспитательной проработки.
- С чем конкретно пожаловали? - осведомился Болтов, подзывая к себе парня.
- Вот! - сказал Клюбин и протянул ему кипу бумажек. - Там фотография есть...
- Что это еще за хреновина? - удивился завлаб, разглядывая карточку.
- Мешалка.
- Для чего?
- Фотопленку в бачке крутить. Автоматически!
- Работает?
- А как же! - соврал Рамсуль.
- Мда!.. - снова нахмурился Болтов. - Задали вы мне задачу...
- Почему? - смущенно пробормотал Клюбин.
- Потому что данная конструкция элементарно неэкономична! Какая разница кто пленку в бачке вращает - человек или автоматическая мешалка? Она ведь сама работать не будет, ею все равно лаборанту управлять придется. Опять же, расход электроэнергии. В итоге что получается?
- Что? - вздохнул Рамсуль.
- Нерациональное использование ресурсов! Мешалка, значит, будет пленку крутить, а какой-нибудь лоботряс вроде вас сядет рядом с ней и будет бить баклуши. Разве не так?
- Я не лоботряс, - обиделся Клюбин. - Я крыс кормлю... В виварии!
- Вот-вот! - неожиданно обрадовался Болтов замечанию. - А если на вашем рабочем месте процесс кормежки подопытных животных станет осуществлять какая-нибудь машина - ну, там, транспортер, дозатор, контроллер-распределитель... Вы ж только кнопочки нажимать будете! Так не проще ли самому крыс кормить? Руками! Эх, да если бы у института были лишние деньги, мы бы тут всё роботами уставили, а пока вот вас, лаборантов, для рутинной работы привлекаем. Потому что экономичнее...
Рамсуль шмыгнул носом и робко поинтересовался:
- А как быть с рацпредложением?
- Похерить и забыть! - отрезал Болтов. - Если некому фотопленку проявлять, пусть ваше начальство выписывает еще одного лаборанта...
Таким образом, аудиенция у завлаба биохимиков закончилась полным провалом.
- Ладно, - сказал аспирант Грива, внимательно выслушав доклад Рамсуля. - Биохимия - наука, конечно, важная, только ни черта Болтов в технике не понимает! И в людях тоже! Лаборант сачкануть может, недокрутить, а мешалка на автомате всё как надо сделает. Ничего, мы еще за неё повоюем!...
В виварии Клюбин застал Натана Эфраимовича. Немолодой сотрудник лаборатории эмбрионального моделирования спустился в подвале, чтобы запустить новую серию опытов. Всю черновую работу он, естественно, свалил на Рамсуля.
- Запоминайте, юноша, - ласково проворковал он. - Белые кхысы линии "вистагх". Ящик номегх согхок пять. Гхадоновые ванны в течении десяти минут ежедневно.
- Какие ванны? - недопонял лаборант.
- Гхадоновые! По таблице Менделеева - элемент номегх восемьдесят шесть... Заполняете ванну на четвегхть обычной водой из-под кгхана, вливаете туда концентгхат гхадона в количестве двадцати миллилитгхов и купаете кхыс. Все ясно?
- А крысы не потонут? - мрачно поинтересовался Рамсуль.
- Не должны, - уверил лаборанта Натан Эфраимович.
Тогда Клюбин на всякий случай поинтересовался:
- А зачем их купать в радоне? Можно ведь и в простой воде...
- Нет, нет, - забеспокоился пожилой эмбриомор. - Именно в гхадоне! Гхадиоактивный гхадон должен вызвать у кхыс пегхестгхойку имунной системы. Потом мы их забьем и возьмем для клеточного анализа костный мозг. Это нам позволит...
Рамсуль сглотнул слюну. При cлове "радиоактивный" у него всё пересохло во рту.
- Сколько бэр? - просипел он, припоминая школьные уроки физики. - Если фон будет превышать предельно-допустимые нормы, то я отказываюсь!
- Какие там бээгхы... - махнул рукой мужчина. - Опасности для человека нет... Да и кхысам такие дозы только на пользу...
"Ну, человек - не крыса!" - трезво рассудил Рамсуль. Поэтому, как только Натан Эфраимович удалился, оставив на полке склянку с радиоактивной смесью, он вызвал из подсобки Пушкина, и предложил ему сделку:
- Баш на баш! Ты купаешь крыс в радоне, а я тебе чиню телевизор... Согласен?
Объект номер тринадцать почесал бакенбард и согласился.
- При одном условии! - добавил он. - Уговори Исидора отпустить меня с тобою в театр. Скажем, культурная программа для подъема интеллекта и общих знаний. Идет?
- А если не отпустит? - засомневался Клюбин.
- Под твою ответственность отпустит. Даже денег на билеты даст.
К театрам Рамсуль был издавна равнодушен. Еще в старшей группе детсада при подготовке новогоднего утренника его с позором лишили роли зайчика. За хлопанье невпопад. Однако вспоминать старые обиды было неразумно, тем более что культпоход в театр вроде бы не сулил больших хлопот.
- Ладно, - кивнул он. - Договорились... Ну, где тут твой "Панасоник"?
Они прошли в подсобку.
Из стенного шкафа был выдворен старенький переносной телевизор с электронно-лучевой трубкой. До настоящего "Панасоника" ему было также далеко, как улитке до истребителя-перехватчика. Впрочем, аналоговый сигнал местных телестанций на дециметровых волнах был ему по зубам. Пушкин, демонстрируя неисправность, воткнул вилку в розетку и включил красную кнопку на верхней панели. Раздалось шипение, потом появился звук. Наконец, посередине кинескопа высветилась узкая горизонтальная полоса.
- Ясно, - сказал Рамсуль. - Блок строчной развертки неисправен!
Он сходил в виварий за отверткой, выключил телевизор и со знанием дела стал его потрошить. Под корпусом оказалось целое нагромождение деталей. Отыскав провод высокого напряжения, идущий к кинескопу, Рамсуль определил местоположение проблемного блока на плате и снова включил телевизор. Потом он несколько раз ткнул пальцем в какой-то конденсатор, при этом полоса на кинескопе чуть расширилась, но ненадолго.
- Строчник цел, - удовлетворенно сказал Клюбин. - А конденсатор сдох! Завтра я его заменю и все дела...
Радостный Пушкин тут же полез в стенной шкаф. Через секунду на стуле рядом с телевизором появилась бутылка. По всей видимости, с уворованным спиртом.
- Обмыть надо аппарат! - заявил мутант, отвинчивая пробку. - От Лени Гогина поллитра осталась, заначил я её... Для хорошего человека берег!
- Я не пью, - предупредил Рамсуль. - И тебе не советую. Трезвость - норма жизни!
Пушкин не стал спорить и, вздохнув, водворил бутылку обратно в стенной шкаф. Хотя было видно, что это решение принято им лишь из уважения к мастеровитому лаборанту.
- Про театр не забудь, - на прощание сказал он. - А за крыс не беспокойся. Купать их буду каждый день, как договорились...