Аннотация: Упорядоченная жизнь фэнтезийного мира малозаметно для обитателей, но стремительно идёт вразнос. Политика, интриги, битвы и предательства. Две первые главы. (Эльфов, драконов, магических мечей и прочих затасканных тем не предвидится!)
Ольгерд Шверт, Серебряный Волк.
Год 1123, май. Великий Лес, Волчье Логово.
1.
...У тебя в последнее время не пропадали люди, Серебряный?..
Вдруг вспомнился странный вопрос. И ведь нет никакой связи между разговором двухмесячной давности и сегодняшними событиями. Или всё-таки есть?..
Бред. Не о том надо сейчас думать Ольгерду Шверту, Волчьему Вожаку. Вот и советник Элезар нахмурился - о чём мечтаешь, Серебряный? Да так. О море. О птицах. И о девчонке, которая порой задаёт дурацкие вопросы...
-Вот как оно было.
Это старшина третьей заставы. Уже отдышался, приободрился, перестал дёргать себя за вислый рыжий ус, понял - наказывать не станут. Вернее, станут, но не его. Ну что ж...
-А вы что скажете? Дункан, Элезар?..
А что тут говорить. История простая и глупая. Трое молодцов восхотели развеяться в ближайшей к Лесу деревеньке, отдохнуть душой и телом. Перешли вброд Малую Сестру и оказались в выморочном, непонятно кому принадлежащем поселении. Имперской стражи здесь отродясь не было, пиво варили крепкое - короче, рай на земле. И в этом самом раю ребята бывали уже не раз. Всё знакомо, привычно: почтительные крестьяне, угодливый кабатчик, бесплатная выпивка. Это потом уже вспомнил старшина косые взгляды местных жителей и более чем сдержанные их приветствия. Потом. А тогда его больше удивило другое.
Ребятам отказались налить без денег... Нет, не так.
Стражам третьей заставы Волчьего Леса, членам Волчьего Братства, какой-то грязный торгаш пожалел своего мутного пойла.
Молодой схватился за меч. Старшина рычал и топал ногами. Кабатчик краснел, бледнел, избегал смотреть в глаза лесным братьям, но стоял на своём. Со столов полетела нехитрая посуда, крестьяне благоразумно испарились. И опять же: не было это паническим бегством. Мирные жители, скорее, освобождали место. А хорошее место долго не пустует.
Во второй раз удивился старшина, услышав за спиной негромкий, но твёрдый голос:
-Именем Церкви требую прекратить бесчинства!
Обернувшись, старшина даже обрадовался. Потому что увидел, наконец, достойного противника. В дверях кабака застыли трое оружных и доспешных мужчин. Не просто воины, а солдаты или стражники: это сразу понятно по одинаковой одежде и оружию. Но не имперцы - у тех на камзолах символ Яркого Солнца, а у этих... У этих - оскалившийся череп. Что-то новенькое.
-Так-так... - Старшина был разбойником битым и очертя голову в незнакомую реку не лез. - А с каких это пор здесь распоряжается церковь?
Уточнять название церкви Волк не стал. Религий в каждом городище - море, никакой памяти не хватит запомнить всех богов, божков и духов.
-Два месяца назад Верховный жрец Церкви Благой и Единой объявил эту местность Свободной землёй. Прошу предъявить подорожные с разрешением на въезд, а также заплатить штраф за нарушение закона и порядка. После того, как возместите ущерб хозяину кабака.
-Да ты... - задохнулся младший заставщик. Старшина крепко ухватил его за рукав.
-Спокойно. Сейчас разберёмся. Выйдем отсюда под солнышко и того... решим.
Стражники одинаковым движением чуть пожали плечами, словно соглашаясь с капризным ребёнком. Лица их были непроницаемы. С этого момента старшина уже ничему не удивлялся: тут впору пугаться было. Потому что на улице стояли ещё пять бойцов с серебряными черепами на груди. Копейщики. Стояли они хитро: Волки и моргнуть не успели, как оказались окружены.
-Итак, что вы можете сказать в своё оправдание?..
-Оправдание?! - заорал молодой заставщик. - Да это ты оправдываться должен! Мы свистнем, так сразу весь Волчий клан завоет! Тут камня на камне не останется! Ни от деревни, ни от вашей церквушки пога...
Как-то очень деловито, не меняя выражения лица, один из копейщиков сделал плавный выпад. Узкий наконечник вошёл точно в сердце скандалиста, отчётливо скрежетнув по ребру. Разбойник рухнул, даже не успев понять, что произошло. Его соратники застыли в ступоре.
Главный стражник вздохнул:
-Как я понимаю, подорожных у вас нет. И выплатить штраф вы не в состоянии. Хорошо. На первый раз Церковь прощает вас. Возвращайтесь в свои земли, но помните о том, что терпение Благой и Единой не беспредельно. Мы проводим вас до границы Свободной земли...
Мертвеца разрешили забрать с собой.
Вот так. Мы здесь, в малом зале Волчьего Логова, а заставщик - уже в ином мире.
-О чём задумались, мудрецы? - язвительно осведомился Шверт.
Зря он так, Дункан и Элезар не виноваты. Если поразмыслить, то никто не виноват. Только беспокойство щемит сердце и тревожный шепоток в ушах:
"У тебя в последнее время..."
А и верно. Вот, один уже пропал. Совсем пропал: не догонишь, не отыщешь. Хотя при чём тут это? Тело-то - вон оно, во дворе лежит, ждёт погребения...
Элезар подошёл к окну, безучастно уставился в небо. Понятно, он не боец, не Волк в полном смысле слова. В вопросах политики, законов или истории помог бы, а в мелкие разбойничьи стычки вникать - увольте. Но Шверта его спокойствие не обмануло - знают друг друга не один десяток лет. Что-то советника в рассказе старшины заинтересовало, просто не хочет старый хитрец говорить при всех. Ну и ладно. У Шверта ещё один советник есть, специально для таких случаев. Хотя его можно и не слушать - и так понятно, что Дункан может предложить.
-Я думаю так, Серебряный. Парни, конечно, дураки. Но убивать одного из них...
-Ну и поделом! - неожиданно для себя взорвался Ольгерд Шверт. - Так и надо! Заставу, значит, покинули - гуляем! Да ещё на чужой территории!
Так же внезапно Серебряный Волк остыл, покачал головой.
-А если бы вы на пятой заставе стояли, на той, что в двух шагах от Холодной Чащи?.. Мне по вашей милости пришлось бы с Рагвольдом ссориться?
Старшина пробурчал, не поднимая глаз:
-Да ведь в Холодной Чаще свои. Такие же. Они бы не стали...
-Не стали... - вздохнул Шверт. - Ты лучше скажи, этот ваш ... боец... женат был?
-Нет. Жена родами померла. Сын у него и мать-старуха.
Ольгерд Шверт хлопнул ладонью по полированной столешнице:
-Значит, так. Ребёнка с бабкой - в город. Куда угодно, но не в столицу. Бабке - ежемесячный пенсион, а мальца к ремеслу пристройте.
Старшина вскинулся:
-Мальчишка же с рождения в Лесу! Его отец с пелёнок учил, славный Волк будет!..
-Не будет. - Отрезал Шверт. - Особенно, если отец учил. В Лесу дураков и без него достаточно. Слушай команду: из Логова ни ногой, о мести забыть, сидеть тихо, как мышки. Позже решим, что с вами делать. Всё, разговор окончен.
Рыжеусый поклонился и вышел, аккуратно прикрыв за собой массивную дверь. Ему легче: приказ получен, наказание если и будет, то не особенно тяжкое. Теперь проблемой займётся вожак.
-Как поступим, уважаемые? - по тону Шверта было понятно, что решение он уже принял, а вопросы задаёт для подтверждения собственных мыслей.
-Что делать? - отреагировал Дункан, - Команду собирать. Карательную. И жечь деревеньку эту на корню... Как она там называется?
-Высокие Столбы. - Буркнул Элезар, продолжая вглядываться в небо. Шверту даже интересно стало, что он там такого отыскал.
-Вот-вот. Стражу - на столбы. На высокие. С крестьян - штраф, да такой, чтобы последнее отдали. Сегодня за дурака не отомстим, завтра умного не побоятся. Я так говорю.
Ольгерд Шверт молчал, накручивал на палец длинную седую прядь. Серебряным его за цвет волос прозвали. Давно, ещё в молодости, когда всё было гораздо проще.
-А я так скажу. - Наконец заговорил он. - В Столбы мы поедем, но без команды. Впятером: я, вы двое и ещё пара ребяток поопытнее. Разберёмся, что это за земли церкви такие, на людей посмотрим.
Дункан округлил глаза, собрался что-то возразить, но не успел. Элезар потерял всякий интерес к облакам и повернулся к Шверту.
-Вот это правильно. Только я не поеду. Расскажете потом всё в подробностях, а самому мне там делать нечего.
-Хорошо. - Шверт поднялся с резного кресла. - Завтра с рассветом и двинемся. Оружия - по минимуму, форма - повседневная. Заночуем на заставе.
И вышел из зала, не слушая возмущённого Дункана. В коридоре ждали люди, но Шверт только отмахнулся. Бытовые вопросы могут решить и советники, а Серебряному просто необходимо было поразмыслить в одиночестве. Что ж, вся ночь впереди.
2.
Ночь подмигивала звёздами, манила ветерком, тихонечко шелестела занавеской. Ольгерд сидел на заправленной кровати одетым, только расслабил шнуровку сапог. На низком столике перед Швертом - кувшин, бокал и толстая свеча. Так что молчали вчетвером. Вспоминали.
Тихо было в последнее время. Везде тихо: и в столице, и в землях бароната, и в свободных княжествах. Стычки с варварами на границах - не в счёт. Да и стычки-то эти были скорее похожи на спортивные состязания. Крупные полисы находились под надёжной охраной - как внутренней стражи, так и боевых жрецов. Последних осталось мало, но каждый стоил доброго десятка воинов. Они были напоминанием о прежних воинственных временах и старых боевых методиках, когда люди обладали чудесными способностями, на первый взгляд чуть ли не магическими.
В Волчьем Лесу тоже всё спокойно, благостно. Купцы сами останавливались неподалёку от застав, снимали рогожи с телег - предъявляли товары. Волкам-заставщикам улыбались, совали заранее отсчитанную пошлину и ползли себе дальше по торговым трактам. Знали - до следующего рейса путь свободен и безопасен.
Даже не верилось, что ещё двадцать лет назад Волки брали "лесную долю" с боем, с кровью. Каждые несколько дней приходилось менять убежища, опасаясь облав Имперской армии и крупных отрядов местного ополчения. Двадцать лет назад отец Ольгерда хрипел, бился на смертной постели, торопясь сказать, научить: "Не так! Не так!.. Убьют, растопчут, выкурят из леса, как зверей! Империя слаба, а слабые не щадят!.." Плохо выговаривались слова у старика, но главное сын понял и запомнил накрепко. Знал - это помнить нужно; а лицо отца, лицо Мальгрима Волка, развороченное шипастой булавой, надо забыть. Хотя бы на время.
После похорон Шверт приказал разбойникам снять все засады, затаиться, спрятаться в палой листве, забиться под коряги.
Труднее всего пришлось тогда с Дунканом, давним другом и советником отца. Он единственный уцелел в той бойне, прорвался сквозь цепь Имперских солдат и трое суток петлял по Лесу с раненым Вожаком на руках. Их искали. Император (дядя того, что сейчас сидит в столице) во что бы то ни стало желал получить голову предводителя разбойного клана. Дункан шёл ночью, замирал от каждого шороха, зажимал Мальгриму страшный разорванный рот, когда тот начинал стонать в беспамятстве. Днём он с чутьём матёрого зверя отыскивал надёжное укрывище и замирал - без пищи и огня. Ольгерд помнил, как Дункан появился в малоизвестном, глухом Логове, куда по одному, по двое стекались уцелевшие после облавы разбойники. Чёрный и худой, похожий на собственную тень, он скрипел пересохшим горлом и скалился, ни на шаг не отходя от Шверта-старшего. Только уверившись, что Вожаком занялись лучшие лекари, Дункан позволил осмотреть себя. Элезар тогда лично вытащил из его спины два наконечника от стрел. Качал головой, ворчал что-то про волчье здоровье, которое, впрочем, ничто перед заражением крови. В лучшем случае лежать бы Дункану в кровати не менее месяца.
Опасения второго советника не оправдались, и уже через два дня Дункан приковылял на первый после смерти Мальгрима Волчий совет. Кричали много, спорили яростно, дело несколько раз едва не доходило до резни. Но сквозь любой шум отчётливо было слышно шипение раненого: "Смерть!.. Месть!.." Шверт-младший с большим трудом отстоял свою точку зрения.
Гораздо позже Ольгерда удивляло только одно: почему на совете никто не усомнился в его праве решающего слова?.. Магия клановой фамилии сыграла свою роль? Внешнее сходство с отцом?.. Скорее всего, дело вовсе не в этом. Все эти люди, орущие, спорящие до хрипоты, злые и алчущие отмщения... все они были растеряны. А Ольгерд, казалось, знал, что нужно делать.
И действительно, знал. Не зря он в течение всего времени до совета почти не расставался с Элезаром. Старик считался главным лекарем и травником; на деле же был близким доверенным лицом Вожака. Он начал разговор первым, и за это Шверт был ему благодарен вдвойне.
-...Твой отец долго шёл к простой истине. Он был уже не в том возрасте, чтобы разом перекроить свои жизненные принципы. Ему - как и всем нам, видят боги! - казалось, что впереди вечность. Всё успеем, всё сделаем... Ты знаешь, что говорят Волки о страхе, Вожак?
Титул слетел с губ советника без запинки, и Ольгерд это оценил.
-"Волки бояться не умеют!"
-Да. Не умеют. Потому едва не погибли. Сколько осталось в Стае?
-Пока вестовые доберутся до окраин Леса, пройдет несколько дней. Сейчас сказать трудно, в Логове не более шести десятков мужчин... Думаю, смело можно рассчитывать десятков на девять.
-И все они загорятся жаждой мести. Вырежут несколько торговых обозов. Пожгут пару деревень. Справятся с полусотней Имперских солдат. Что потом?.. Потом нас задавит Империя. Бароны помогут Императору, а свободные княжества не примут уцелевших разбойников.
-Да... Отец тоже говорил...
-Правильно говорил. Так что бесстрашие Волков их и убьёт.
-Что же нам делать?
-Не нам, волчонок, - неожиданно мягко проговорил Элезар, глядя на двадцатипятилетнего Ольгерда. - Не нам, а тебе. Ты должен научить Волков бояться. А как это сделать, я тебе расскажу.
И он рассказал, хитрец и умник, гордящийся тем, что никогда не прикасался к оружию.
-Есть два вида страха: страх-наука и страх-искусство. Соответственно, и трусы бывают разными - трусы-учёные и трусы-художники. Когда я боюсь, я делаю это вольно и с огоньком, не получая при этом выгоды. Так боятся простые люди. Воины, предводители и вожди должны в совершенстве владеть наукой страха. А это гораздо сложнее. Нужно заставить свой страх работать на себя. У тебя получится?..
У Шверта получилось. Деревни не пострадали, торговые обозы тоже. Разбойники позволяли Имперским подразделениям проводить рейды, с лёгкостью ускользая, теряясь в зелёной тени. Имперцы вели себя всё более свободно и недисциплинированно. Когда ошалевшим от безделья регулярным отрядом был основательно пограблен первый обоз, Шверт устроил для Волков настоящий пир. Недоумевающие Волки наливались пивом и вином, слабо понимая причину праздника.
Ещё больше была радость Ольгерда, когда в притихшем было Лесу объявилась шайка беглых батраков. Им даже помогли с оружием и указали пару удобных для засады мест. Всё шло по плану.
Уже через несколько месяцев Шверт с Элезаром и Дунканом принимали первую делегацию купцов. Как-то само собой получалось, что дешевле заплатить проездную пошлину один раз, чем содержать отряд вооружённой охраны на всём протяжении лесного тракта. После заключения договора батраки были выдворены пинком под зад, а очередной обоз добрался до столицы без приключений.
Сначала Ольгерд опасался реакции Империи, но вышло, как и предсказывал Элезар. Империя предпочла ничего не заметить. Больше того, патрулирование Леса прекратилось, посты на трактах были постепенно расформированы. Да и зачем они, если Лес находится в надёжных руках? Пусть даже не в руках, а волчьих лапах...
Через несколько лет Волки даже выполнили пару щекотливых поручений Императора. Конечно, называлось всё это по другому, послы были многословны, формулировки - обтекаемы... Клан Волка получил почти официальное признание Империи. А Шверт с Элезаром не раз поднимали бокалы "за трусов", неизменно сердя этим тостом сурового вояку Дункана.
Старый Император умер, передав верховную власть своему племяннику, Рилиану. Тот в полном соответствии с давней и разумной традицией отослал подальше младшего брата и крепко схватился за поводья. В стольном полисе Стиатуме менялись чиновники, бароны выклянчивали новые льготы, свободные Княжества с опаской присматривались к новому лицу на троне. И только в Великом Лесу всё оставалось по-прежнему...
А разве по-прежнему?.. Ольгерд Шверт вынырнул из омута воспоминаний. Нет, изменения были, и немалые. Засады превратились в заставы, на смену прежней разбойничьей вольнице пришла жёсткая, почти армейская дисциплина. В разных частях Леса были устроены поселения, почти не отличающиеся от простых деревенек. Многие Волки, особенно те что постарше, приводили в Лес жён - порой даже с детьми, нажитыми ранее. Элезар настаивал на учреждении школы - волчатам было бы неплохо не только уметь обращаться с оружием, но и разбираться в курсе основных денежных единиц...
То самое место, где похоронили Мальгрима и провели первый Волчий Совет на новый лад, стало центральной ставкой Ольгерда Шверта, Серебряного Волка. Само Логово представляло собой целое селенье за высоким частоколом, в середине которого возвышался мощный и просторный сруб в три этажа - целый дворец по лесным меркам. Логово располагалось в отдалении от торговых трактов и тщательно охранялось от непрошеных гостей. Ольгерд понимал, что тайной его местонахождение ни для кого не является, но надеялся, что засеки и естественные завалы в случае чего послужат достаточным препятствием для крупных отрядов противника... Противника, которого не было.
Всё шло отлично. Дункан качал головой, зверски муштровал Волков, каждую неделю лично объезжал заставы. Ему всё не верилось, что можно собирать с купцов деньги, плевать на Империю и жить спокойно. Элезар насмешливо следил за его действиями, но держал язык за зубами. Знал: в Лесу домашним пёсикам не место. Волки должны оставаться волками.
Год шёл за годом. То, что сначала казалось благословенной передышкой, превращалось в норму жизни. Некоторые происшествия, без которых не обойдётся ни одно предприятие подобного рода, не давали окончательно расслабиться, даже радовали.
Кстати, года три назад пиратский клан Чонко перенял "передовой опыт" лесных коллег. Видимо, морские разбойники тоже научились бояться и использовать собственный страх. Узнав об этом, Элезар только крякнул...
Да, клан Чонко. И его предводительница, Олви Чонко, прозванная Злой Чайкой.
Ну всё, хватит! Ольгерд резко встал, качнув стол. Огонёк свечи тревожно заплясал, бокал упал и покатился, теряя по пути рубиновые капли.
Что-то не так. Слишком уверены в себе были непонятные стражники, слишком спокойны поселяне. И в груди ноет, заставляет напрячься: "Не видишь! Смотришь, а не замечаешь!" Это чутьё. Звериное, нерассуждающее, и потому - самое верное...
Дверь в комнату беззвучно приоткрылась. Шверт моментально задул свечу и переместился в дальний угол комнаты, чувствуя, как на шее зашевелились волоски.
3.
Сгусток тьмы вплыл в комнату, замер неподалёку от двери. Откашлялся и вопросил знакомым надтреснутым голосом:
-Хочешь, чтобы старый человек споткнулся и переломал себе все кости? Или просто вино в темноте кажется крепче?..
Ольгерд ругнулся и начал искать в темноте зажигательные приспособления.
-Да брось ты, - посоветовал Элезар. - Пойдём-ка на воздух. Сегодня чудесно тёплая ночь. Только не забудь прихватить кувшин...
Ночь действительно была чудесна: тишина, насыщенная пьянящими запахами майского леса. Даже неугомонные совы притихли, поддавшись одури поздней весны. Элезар шёл уверенно, несмотря на безлунье. Ольгерд знал его любимое место - недлинную лавку под дубом, в отдалении от хозяйственных построек.
-Пришли. - Элезар со кряхтеньем сел и хлопнул ладонью подле себя. Глотнули вина по очереди, без здравиц. - Не спится, Серебряный?..
-Раньше, до того, как частокол возвели, отсюда кривую ель было видно, - невпопад сказал Шверт. - Я на ней в детстве зарубку сделал. Теперь уже и рукой не достану, наверное.
-Достанешь. Ель - дерево неторопливое. А насчёт Высоких Столбов - это ты правильно решил. Не надо ссориться с новой "свободной землёй".
-Надо, не надо... Не нравится мне что-то. Объяснить не могу, не проси. Просто, не нравится и всё. И девка эта с самого утра из головы не идёт...
-Какая ещё девка? - спросил Элезар, даже не стараясь выглядеть заинтересованным.
-А то ты не знаешь. - Ольгерд снова отхлебнул из кувшина.
-Знаю, - кивнул Элезар, - знаю. Только вы же вдвоём шептались. И встревоженным ты тогда не выглядел. Она говорила что-нибудь о "свободной земле"?..
-Нет. И вообще, она тут совершенно ни при чём. Просто... нервы что-то разыгрались.
-А вот это уже интересно. Расскажи-ка мне, о чём была беседа. И как можно подробнее.
Шверт усмехнулся.
-Время теряем.
-А ничего. Здесь потеряем - там найдём. Потешь старика, очень уж интересно. Да и девочка мне всегда нравилась. Непростая такая, хитрая.
-Злая. - Уточнил Ольгерд. - Злая Чайка...
* * *
Шверту было известно, что в Стиатуме состоялась встреча пиратов и представителей городских кланов. Это событие его не заинтересовало: пираты и бандиты испокон века спорили насчёт контрабанды. Великий Лес с морями не граничил, а размеры провозной платы решались с купеческими гильдиями. Единственно, следовало позаботиться о том, чтобы гости из других городов и свободных Княжеств беспрепятственно прошли через Лес. На этот счёт всем заставам были отданы чёткие указания, а гости получили заблаговременные уверения в лояльности Волчьего братства. На этом Ольгерд и успокоился.
Элезар, однако, считал, что любые сведения могут пригодиться, и отрядил в столицу своего человека. Посол вернулся через несколько дней и сообщил, что прочного договора между сторонами в очередной раз не получилось. Свельд Омми с Варварского моря чуть не подрался с Санди Цваром, Трущобным Котом. Удивление у Шверта вызвало только то, что драки не состоялось. Цвар, повелитель столичных громил, отличался взбалмошным нравом и всегда говорил в глаза то, что думает. Думал он обо всём и обо всех скверно.
В результате, Варварские моря в лице Омми отказались от дальнейших переговоров, Трущобный Кот пригрозил спалить порт, а Олви Чонко, сначала пытавшаяся их примирить, махнула рукой. И направилась в Княжество Майринк - по какому-то личному вопросу. Перед отбытием она долго говорила с послом Волков, выясняя кратчайшую дорогу через Великий Лес, а под конец неожиданно изъявила желание нанести дружеский визит Ольгерду Шверту. Посол рассыпался в любезностях, подробно обрисовал маршрут, и ринулся в родные пенаты - загодя предупредить Вожака.
Время от времени неофициальные лидеры наносили друг другу визиты вежливости. Правда, рано или поздно в любой беседе всплывали деловые интересы, которые гостям не хотелось выносить на общее обсуждение. Высшим совещательным органом считался Совет Двенадцати Ножей, включающий в себя представителей лесных братств, пиратов и городских бандитов. Созывался он довольно редко и лишь по причинам, действительно заслуживающим пристального внимания.
Вестовой лишь на день опередил Чонко. Шверт с небольшой свитой встретил гостью в воротах Логова, помог слезть с коня. Заметно было, что непривычно долгий путь верхом очень утомил Чайку, но на предложение отдохнуть она ответила вежливым отказом. Серебряный Волк показал хозяйство, само Логово, укрепления и посты, исподволь изучая визитёршу.
Надменная - но это от желания казаться старше и опытнее, чем есть. Походка чуть неуверенная - это от привычки ходить по твёрдой ровной палубе. Морскую "развалочку" старается скрыть, понимает, что в Лесу это выглядит нелепо. Подчёркнуто вежливая, чопорная улыбка только раз сменилась искренней радостью - это когда Ольгерд подвёл Чонко к загончику, где серым клубком катались в пыли маленькие волчата. Сразу стал виден невеликий возраст грозы морей - лет двадцать, не больше. Впрочем, строгая девица сразу же взяла себя в руки и стала расспрашивать Шверта о яростных (как она слышала) лесных пожарах. Псарь, уже готовый вытащить из загона лохматого щенка "на погладить", только руками развёл.
Ужин Ольгерд приказал нести в малый зал. Там и расположились - один на один. Неспешно потянулась беседа - полная намёков, взаимного прощупывания; беседа, похожая на тренировочный бой игрушечным оружием. Уже через несколько минут стало понятно, что Чонко не преследует никакой иной цели, кроме желания получше узнать Ольгерда Шверта. По молчаливому согласию, серьёзных вопросов не касались. Олви со вкусом рассказала о скандале в Совете. Рассказчица она была изумительная: Шверт буквально видел, как наливается дурной кровью Омми, глядя на кривляния Цвара, как хозяин заведения (местом встречи был избран кабачок средней руки) не знает, чем угодить важным и опасным гостям. Не стесняясь крепких выражений, пересказала Чайка спор сторон и мельком обозначила свою собственную роль в этом споре. Ольгерд то и дело похохатывал, сама Олви раскраснелась, глаза озорно блестели. Незаметно они опустошили два кувшина некрепкого белого вина. Посторонний свидетель, не знающий Шверта и Чонко, с большой уверенностью сказал бы: налицо семейная идиллия, отец с дочерью после долгой разлуки. А то и дед с внучкой - Чонко казалась даже младше своего истинного возраста. Смеются, перебрасываются одним им понятными шуточками, беззлобно подтрунивают над общими знакомыми. Того и гляди, резвая девчушка вскочит дедуле на коленки, попробует на крепость седой ус...
Угли в очаге давно подёрнулись золой, Ольгерд пошевелил их кочергой. Оба понаблюдали, как рождаются и умирают искры. Наступившая тишина была спокойной и уютной: так могут молчать два давно знакомых и приятных друг другу человека.
-Я очень рада, что выпал случай познакомиться с тобой, Серебряный. - Нарушила молчание Олви.
-Взаимно, Чайка, взаимно. Я рад, что ты заглянула в наши глухие места. Дорога была трудной...
-Да уж. С твоего позволения, я пойду спать. Хотелось бы посумерничать ещё, но завтра мне нужно выехать пораньше.
Ольгерд кинул быстрый взгляд.
-Ты покидаешь нас так скоро?..
-Да. - Чонко сидела, прикусив губу. Лицо её неожиданно стало мрачным. - У меня дела в Княжестве Майринк. Хотелось бы решить их побыстрее.
Ольгерд молча ждал продолжения. Он уже решил про себя, что с удовольствием окажет любую помощь, если, конечно, это потребуется.
-Я иду. Спокойной ночи, Серебряный.
И уже у двери, касаясь прохладной бронзовой ручки:
-Скажи, Серебряный... У тебя в последнее время не пропадали люди?..
Тон вопроса исключал всякий намёк на шутку, в голосе девушки мешались надежда... и непонятный страх. Шверт не совсем понял вопрос, но почувствовал его важность:
-Люди?.. Нет, Чайка, люди не пропадали.
Они смотрели друг другу в глаза: тоненькая черноволосая девушка и седой массивный мужчина. Чайка и Серебряный.
Но теперь даже самому тупому постороннему свидетелю стало бы ясно, что Серебряный-то - Волк, а Чайка - Злая...
* * *
-...И всё? И из-за этого вопроса ты сидишь в темноте и хлещешь вино?..
Шверт досадливо пожал плечами. Он уже жалел, что рассказал Элезару про свою неясную тревогу.
Старик вздохнул.
-Тебе бы лучше подумать о том, как удержать Дункана, в случае какого-нибудь обострения. Пока нам нужна только информация о новых соседях. Если честно, ситуация сложилась непростая. Я тоже беспокоюсь, но в отличие от тебя, Волк, я знаю причину своей тревоги. Кто получал налоги с деревни Высокие Столбы?
Шверт безразлично проговорил:
-Не знаю... Все.
-Вот-вот. Именно, что все. Иногда - Империя, иногда - баронат, иногда - князь Майринк. А иногда о деревне все забывали - года на два, на три. Высокие Столбы - одно из восьми селений в той местности. Они зажаты между Малой и Большой Сёстрами. Сам понимаешь - положение со стратегической точки зрения прекрасное. Две реки, Великий Лес под боком. А если двигаться на юг - и до варварских пустошей недалеко. Так почему там ещё не выстроили крепость, а то и целый полис?
-А почему? - понемногу заинтересовался Шверт.
-Да потому что уже лет двести никто не может решить, кому эта земля принадлежит. И вот теперь - кто-то объявляет её свободной от всех посторонних притязаний. Чем пахнет?..
-Тем, что кое-кому очень скоро вправят мозги.
-Угу. А потом по-новому начнут спорить из-за земли. Там и люди-то ещё живут только потому, что о них все забыли. Я на их месте жил бы тихо, как мышь.
-Значит, этот самый жрец либо дурак, либо... даже не знаю.
-Так вот узнай, Серебряный. А про птичку морскую забудь. Не до неё... Кстати, ты ещё собирался поспать?
-Неплохо бы.
-А не получится. Слышишь, Дункан уже конюших расталкивает...
И точно. Хотя советник старался не разбудить Вожака раньше времени, его хриплый голос отдавался по всему Логову.
Шверт поднялся в свою спальню, быстро натянул кожаную куртку, снял со стены тяжёлый палаш в ножнах. Больше оружия не понадобится. Палаш - для солидности, а хищно изогнутый "волчий клык", который служит знаком отличия для всех лесных братьев - вот он, на своём постоянном месте, за голенищем сапога.
Дункан так набычился при появлении Ольгерда, что сразу стало ясно: уговоры бесполезны. Старый вояка возьмёт и меч, и лук, и боевой топор. И щит, и набор метательных ножей, как выяснилось через минуту. Ладно, пусть его. Но вот когда конюший вывел лошадей, Серебряный взорвался:
-Это ещё что такое?! Почему пять?..
-Ты же сам сказал, Вожак: "поедем впятером", - Дункан был сама невинность.
-Так ведь Элезар не едет!
-А мы вместо него Миккеля возьмём. Миккель - добрый боец, лишним не будет.
Добрый боец застенчиво улыбался за спиной Дункана. Вернее, над его спиной, потому что размеры имел исполинские.
Ольгерд только рукой махнул.
-Ну хорошо. Элезар, присмотри тут. Мы дня на четыре, не больше.
-Удачи.
Кажется, Элезар что-то негромко добавил на прощанье. А Шверт не переспросил. Значит, так тому и быть.
Олви Чонко, Злая Чайка.
Год 1123, май. Птичий Остров, Дом Чайки, доки.
1.
Зеркало. Любимый враг, единственный, кто никогда не боится показать правду. Что видишь ты сегодня, зеркало?..
Сурового предводителя пиратов с иссечённым солёными ветрами лицом? С мозолями от сабельной рукояти на широкой, как лодочное весло, ладони? С широкими плечами, жилистой шеей, повязкой на глазу, потерянном морские боги знают в какой битве?..
Увы. Ты никогда не солжёшь. Бросая издевательские солнечные блики, отразишь худенькую невысокую девчонку. В кожаных брюках, короткой куртке, с ножнами на бедре - это да, это по-нашему, по-морскому. Но куда спрятать эти пухлые губы, вздёрнутый носик? Чем прикрыть большие, чуть раскосые глаза... Хотя, глаза, кажется, в полном порядке. В них - ночь, буря, смерть и леденящий холод вечного моря. Слишком рано? Не по возрасту? Кому как.
Что такое девятилетний возраст для девочки? Целое море вариантов, в зависимости от происхождения и места рождения. В южных пустошах они начинают помогать пастухам. В деревнях Империи, баронатов и княжеств - присматривают за младшими, ухаживают за стариками, делают несложную домашнюю работу. Дочери купцов и родовитых господ учатся музыке, рукоделию, изящным манерам. Неродовитые и небогатые горожанки... Ну, тоже чем-нибудь занимаются. Например, проходят первичное обучение в срамных домах Стиатума.
А Олви, дочь Гесса Чонко, в свой девятый день рождения впервые вышла в морской рейд. Конечно, скажете вы, как же! Чтобы дочь грозы северо-западных морей, да не поплавала с любящим папашей!
Да что вы вообще можете знать...
* * *
Никогда не ступала на боевые корабли клана Чайки женская нога. И не должна была ступить. Все знают, как море относится к нарушителям традиций. А кто не в курсе, те почувствуют на собственной шкуре, только вот поделиться впечатлениями уже не смогут.
Но море, постоянное и изменчивое, умеет не только карать. Иногда оно шутит, и шутки его страшнее, чем гнев.
Трое детей было у Гесса Чонко: две дочери и сын. Старшую дочь удачно выдали за Свельда Омми, пирата Варварских, южных морей. На младшую, Олви, Гесс почти не обращал внимания. Вот подрастёт, созреет, тогда и подумаем, с кем породниться. Главное - сын. Мужчина, который со временем возьмёт под крыло прибыльные пути, корабли, людей, Птичий Остров, наконец. Надеждам отца не суждено было сбыться. Море забрало единственного наследника, слизнуло штормовой волной с палубы, завертело, забило распахнутый в крике рот студёной водой... В тот день клан Чайки мог бы лишиться и старшего Чонко. Нашлась добрая, да разумная душа, приложила по голове чем-то тяжёлым. Но и в беспамятстве Гесс дёргался, шевелил руками, плыл, бился с водоворотами. Спасал сына.
Позже Гесс, чёрный от горя, но бесстрастный, принимал толпы соболезнующих. Сначала пиратов, потом - купцов. Были даже послы с Белого континента. Советники и старые друзья Чонко шёпотом строили предположения о том, как Гесс встретит своего зятя. Ведь как ни крути, а владеть северо-западными водами выпадало двум сыновьям-близнецам Свельда Омми. Омми привёз трёхлетних отпрысков с собой. И без лишних предисловий сказал, что готов зарезать их собственноручно тут же, на глазах у всех.
Страшное предложение, варварское - так ведь и водный надел у Свельда такой. Естественно, заклания не произошло. Зато Гесс Чонко ещё крепче поверил в честность и бескорыстие зятя. Оставить одного мальца на воспитание тоже отказался. Может быть, старшую свою дочь жалел - каково матери расстаться с ребёнком - а может быть, просто смирился с потерей.
Внешне всё выглядело как и прежде. Только внешне. Девочка видела, как тяжкая, тягучая тоска плещется в глазах отца. Однажды она, обмирая от страха, спросила отца:
-А можно... разреши мне пойти с тобой в море.
На секунду Олви показалось, что отец её убьёт - таким жутким стало его лицо. Но уже в следующую секунду он расхохотался. Смех был груб и горек.
-Запомни, девчонка, запомни раз и навсегда! Дело женщины - провожать и встречать корабль. И только!..
Олви кивнула, не смея поднять глаз, и тихо ушла. Половину ночи она проворочалась в кровати, испытывая попеременно то облегчение от того, что всё так хорошо закончилось, то не совсем ясную ей самой обиду. А к утру она приняла решение.
Гесс Чонко изумился, увидев свою младшую дочь у причала в пять часов утра. Как она сумела так рано проснуться? Как смогла незаметно улизнуть из дома? И самое главное - что она тут делает?..
На последний его вопрос малявка ответила тихо, но непривычно твёрдо:
-Ты сам сказал мне, отец. Я буду провожать и встречать твой корабль.
Старый пират несколько секунд непонимающе таращился на дочь. Боевые товарищи приблизились к предводителю. А Чонко, Гесс Быстрая Чайка, согнулся от смеха, хлопая себя по толстым ляжкам. Да, он смеялся, но этот смех совсем не походил на вчерашний. Сегодня в глазах Гесса впервые за много дней искрилось веселье.
-Вы слышите! Она пришла проводить меня в рейд! Клянусь, она в большей мере Чайка, чем её мать и сестра.
Не обращая больше внимания на маленького озябшего человечка, он повернулся и зашагал к сходням в окружении друзей.
-А вчера эта козявка сказала мне...
Слова тонули в дружном ржании десятка глоток.
Когда тёмная туша корабля скрылась в предрассветной дымке, Олви отправилась домой. Через несколько дней она встречала отца на том же месте. Тот, посчитавший первый порыв дочери детской блажью, удивился снова. Слегка улыбнулся, коротко кивнул и принялся руководить разгрузкой.
В те годы боевые стычки на море случались уже крайне редко. В основном, с жадными купцами или контрабандистами, совсем редко - с командами Империи и баронатов. Быстрая Чайка не был упёртым дураком. Он слышал о Волчьем Лесе, встречался с Ольгердом Швертом и сделал правильные выводы. Гораздо проще и безопаснее было довольствоваться малой пошлиной, исчисляемой согласно общей ценности товара, чем ввязываться в бой за сомнительные сокровища. Так что рейды в основном сводились к барражированию территориальных вод Большого Континента. Не слишком близко, чтобы не напороться на флот Империи.
Суеты, конечно, стало больше. Раньше, ограбив один богатый караван, можно было затихнуть надолго. Теперь в море постоянно держали вахту несколько кораблей, сменяясь раз в три - четыре дня. Кроме того, пришлось наладить надёжную агентурную сеть в крупных торговых портах. В лесу набито несколько трактов, через бурелом обоз не пройдёт. Здесь же, в море - другая специфика; дорог полно, лишь бы хватило пресной воды, да погода не подкачала. Поэтому необходимо точно знать - кто, откуда, куда и когда. Ещё лучше - с каким грузом.
Охотничьи угодья Чайки разрастались, Птичий Остров переживал небывалый расцвет. Всё чаще задумывался Гесс Чонко, в чьи руки придётся отдавать отлаженную с таким трудом систему. А Олви провожала и встречала его в порту. Иногда он просто не обращал на неё внимания, иногда, будучи в хорошем настроении, мог махнуть рукой или отпустить какую-нибудь грубоватую шуточку. Так продолжалось почти год.
Как-то раз, не устояв на ногах во время сильной качки, Гесс сильно распорол ногу о железный штырь. Рану обработали, но она всё же загноилась. Предводитель пиратов отказался поворачивать домой - через два дня ожидался богатый караван из Филлифокса, крупного полиса Белого Континента.
Когда же, наконец, пираты с добычей вернулись домой, главный лекарь Дома Чайки схватился за голову. Вставал нешуточный вопрос не то что об ампутации - о жизни предводителя. К счастью, всё обошлось. Здоровье не подвело Гесса Чонко, хотя болезнь и приковала его к постели на два месяца. Обязанности предводителя и координатора в это время исполнял Кассий Рок, опытный шкипер и ближайший друг старшего Чонко.
Вести с моря сообщали Гессу ежедневно. И вести эти радовали. Но у предводителя ни разу не мелькнул даже отголосок мысли оставить дело преемникам. Как только цепкий недуг разжал когти, Чонко собрался в рейд. Морские братья радостно заревели, увидев прихрамывающего предводителя. Человек более сентиментальный пустил бы слезу при виде такой верности.
Быстрая Чайка ухмыльнулся, увидев дочь на привычном месте. Взошёл по сходням и отдал команду отчаливать. Матросы замялись. А Кассий Рок - старый пучинный демон Кассий Рок - буркнул, пряча глаза:
-Не все на борту, Чайка. Не все в сборе...
И пираты рассказали предводителю о том, что происходило в его отсутствие.
Сначала Гесс хотел зарубить Кассия (тот бы и не подумал сопротивляться). Потом долго бранился - страшной, чёрной бранью. Потом надолго закрылся в каюте. Корабль с места не трогался, команда ходила на цыпочках.
Через два часа Гесс, пьяный вдрызг и злой, как голодная акула, позвал к себе Кассия. Ещё через пару часов оба вышли, покачиваясь в унисон. Команде стало ясно: о чём бы они ни договорились, сегодня патруль порта не покинет. Нетвёрдо сойдя на берег, Чонко долго разглядывал съёжившуюся дочь.
-Так вот ты какая... - помолчав, пират закончил, - какая Чайка!..
А дело было вот в чём.
В то время, как отец с безразличной прохладцей относился к поведению дочери, остальные члены его команды всё больше задумывались. Мало кто из них мог похвастаться такой заботой со стороны собственных жён. Шло время, и пираты начали - кто подмигивать и улыбаться Олви, увидев её в порту, а кто и заговаривать с девчонкой. Она удивляла всех своей сдержанностью, взрослыми суждениями... а больше того - своей неприкрытой и яростной тягой к морю. Уже через неделю после того, как слёг Гесс, один из пиратов предложил товарищам взять её в рейд. Шутил, разумеется. Она слышала и слова, и общий смех. Перед следующим отплытием она взошла на борт Огненного Пера, флагмана своего отца. И здесь произошло то, что даже опытный и мудрый по-своему Кассий впоследствии не смог объяснить Гессу. Команда живо распределилась по своим местам, словно ничего особенного не случилось. Никто не возражал, никто не напомнил о древних традициях. Как будто так и надо. С тех пор молодая Чонко участвовала в каждом рейде Огненного Пера...
-...Как, ну как ты мог это допустить, Кассий?! - стонал Гесс, упёршись массивным лбом в ладонь. Они сидели в спальне Предводителя, разделённые столом, и продолжали нелёгкий разговор.
-Это начиналось, как игра...
-А теперь? Теперь во что всё это вылилось?
Кассий нахмурился и заговорил, тщательно подбирая слова:
-Теперь это серьёзно. Девчонку любят, Гесс. За короткое время она стала... она стала талисманом Огненного Пера. Она молода, она женщина, девочка, но ведёт себя - ты не поверишь! - ведёт себя, как настоящая Чайка. Твоя кровь, Повелитель морей. Она учится. Ей легко даются морские науки, и море ей благоволит. И - самое главное.
Гесс поднял налитые кровью глаза на собеседника.
-Она будет ходить в море. Ей никто этого не запретит.
Чонко треснул кулаком по столу.
-Как это - никто?! Я - хозяин Птичьего Острова и северо-западных морей! Без моего одобрения даже поганая килька не идёт на нерест. И ты думаешь, что я не в силах запретить ей, своей собственной дочери?..
-Умерь свой гнев, Быстрая Чайка. - Рок покачал головой. - Ты можешь держать её хоть всю жизнь под замком, но моря ты из неё не вытравишь. А при первом удачном случае она сбежит. И пойдёт в море. Пусть даже не на твоих кораблях... Смирись, Гесс! И подумай - возможно, боги даруют тебе ещё один шанс.
Кассий сам испугался своей последней фразы. Но старший Чонко неожиданно успокоился. Теперь в его голосе звучала лишь глубокая печаль:
-Ты ведь помнишь, каким он был, мой птенец?.. Как он прокладывал маршруты, как славно рубился.
-Помню, Гесс.
Кассий не стал говорить, что дал Олви несколько уроков навигации и ориентирования по карте и звёздам. Промолчал он и том, что успехи девчонки его поразили. Она была создана для моря.
* * *
А ты помнишь, зеркало? Помнишь, как отражало сначала задумчивого и бледного ребёнка, постепенно превращающегося в сильную и гордую девицу? Помнишь, как отражало её слёзы - сначала от безразличия отца, потом - от его презрительного недоверия, от боли в мышцах, от порезанных бечевой и стёртых канатами ладоней, от первого сабельного шрама на бедре...
Молодые контрабандисты вступили в бой, не желая расставаться даже с мизерной частью товара. Тогда она впервые убила человека. Впрочем, человек тот едва не убил её. Какая разница?.. Разница в том, кто из двоих остался стоять на липкой от крови палубе. И неважно, что пираты, сосчитав раны на теле нахального контрабандиста, стали называть её Злой Чайкой. Важно, что она выжила. А значит, сможет жить и дальше. Жить в море. Делить море с отцом. Который впервые за всю жизнь её обнял, прижал к себе, хохоча и крепко колотя дубовыми ладонями по спине. Как сына.
Да, зеркало, как сына. Которым, правда, Олви так и не сумела стать. Дело не в женской слабости - не было её. Одно прозвище чего стоит. То, в чём Злая Чайка не могла сравняться с мужчиной, она легко компенсировала умом, хитростью, ловкостью, характером. Да фамильным взглядом, наконец!..
Брось, зеркало, не смеши. Не к чему тебе придраться, нечем уколоть глаза Злой Чайке. Потому что даже Гесс Чонко, лёжа на смертном одре, ни секунды не сомневался, завещая дочери всё, что имел в этой жизни.
Птичий остров и североо-западные моря.
Олви одёрнула полы куртки и направилась к двери. Пять минут стояла она у зеркала почти каждое утро; пять минут в день Злая Чайка позволяла себе побыть собой.
2.
Денёк обещал быть суматошным. До полудня намечалась встреча с какими-то мутными, совершенно неинтересными с деловой точки зрения послами, потом - посещение судоверфи. Вопреки всем уговорам, Олви осталась верна кораблю, на котором впервые вышла в море. Так что, Огненному Перу в спокойной старости было отказано. Ветеран содержался в отличном состоянии, пережил несколько усовершенствований и два капитальных ремонта. Вот как раз второй ремонт и подошёл в этот день к концу. Чонко не могла отказать себе в удовольствии поучаствовать в спуске на воду своего флагмана. Скорее уж, отказала бы в аудиенции тем самым послам.
Легко позавтракав, Чонко перешла в зал Морского Совета. Думала она о чём угодно, но не о предстоящей беседе. В который раз вспомнился визит к сухопутному коллеге, Шверту. Как же всё-таки отличались их дворцы! Хотя, конечно, дворцы - это у Императора и вольных Князей, будь они неладны. У баронов - замки. А как назвать места обитания таких, как они - полузаконных и беззаконных властителей?.. Убежища? Поместья?.. У всех по-разному, наверное.
У Шверта, например, настоящая крепость. Такая выдержит и ураганный штурм, и длительную осаду. Да ещё наверняка подземный ход имеется, и не один. Волчье Логово понравилось Чонко. Есть в нём некое мрачноватое очарование, надёжность и основательность. Идея с двумя залами Совета, Малым и Большим, тоже показалась недурной. Действительно, случаются такие гости, с которыми нужно держать ухо востро и говорить тихо, без свидетелей. Или же наоборот - общаться в уютной, полуофициальной обстановке. Вот нанесёт Серебряный Волк ответный визит (что совершенно невероятно) и куда его вести, где принимать? В девичьей спаленке, что ли?! Чонко против воли усмехнулась.
Хотя и этот зал неплох. Шверт при случае оценил бы высокие потолки, простор и прекрасный вид из окон. А что окна огромные и стены тонкие - это ничего. Дом Чайки крепостью служить не может. И не должен, наверное: пираты на суше не воюют...
Зал, между тем, постепенно наполнялся людьми. Несколько здоровых бородатых мужиков разговаривали шёпотом, зато оглушительно ржали после каждой фразы. Это высшие чины рейдовой команды Огненного Пера, с ними Чонко пойдёт на верфь. Два старичка, считающиеся советниками, но фактически просто доживающие свой век в Доме Чайки. Слуги, готовые наполнить бокалы крепким вином или проводить послов до дверей - это уж как разговор сложится. Причём, и то, и другое будет проделано с одинаковым выражением лица.
Чонко поискала глазами Кассия, но старший помощник отсутствовал. Что ж, вполне понятно - наверняка этот неугомонный сейчас в доках, контролирует, так сказать, последние штрихи. Да, Кассий. Вот ещё о чём следует хорошенько поразмыслить. Старик всё ещё крепок и не растерял былого азарта. Плюс его бесценный опыт... И всё же годы, наверное, берут своё. Он как-то сразу постарел и помрачнел после смерти Гесса, впадал в глубокую задумчивость - порой, в самое неподходящее время. Незаменимым членом команды Кассий не был, но Чонко привыкла к его советам и дорожила другом отца. Казалось, Кассий всегда был под рукой в нужную минуту...
А в остальное время? Олви уже давно выяснила, что живёт старик один, порядок в его доме поддерживает приходящая раз в неделю женщина, вдова какого-то безызвестного пирата. В компаниях Кассия видят редко, если он и пьёт - то предпочитает делать это в одиночестве. Но на пьяницу он не похож. К тому же, большую часть времени он проводит на верфи или в рейдах. Немногословный, необщительный. Скрытный?.. Ну нет! Одни морские дьяволы знают, до чего можно додуматься, если начать подозревать всех подряд.
Низко кланяясь, вошли послы. Началась церемония знакомства и выражения всяческого почтения к Дому Чайки и его предводительнице. В глазах купцов наряду со страхом и уважением легко читалась жадность. Во всём этом цирке разум Чонко не участвовал совершенно - вполне хватало улыбок, привычных жестов и шаблонных фраз. Здесь всё понятно, купцам хочется снизить "морской сбор", они предпочли бы отдавать часть сбора товаром (наверняка подпорченным) и так далее. Чайка устала от лести, от прозрачных хитростей, её вполне устроит сбор в прежней валюте и в прежних размерах. Под конец разговора купцы постараются заинтересовать её каким-нибудь контрабандным проектом, и она сделает полшага навстречу. Как просто решать проблемы! Если они есть.
А если проблемы как таковой не существует?.. Ну, исчезли несколько человек. Кто с корабля, кто прямо с Птичьего Острова. Так чего в жизни не бывает. Смыло волной за борт, поднакопили деньжат и решили осесть на Континенте. Но почему никто из их ближайших друзей ничего не знает? Насчёт добровольного ухода из морского братства особых строгостей нет. Если ты не имеешь долгов, врагов и обязательств - иди куда хочешь. Другое дело, что назад тебя уже не примут... А эти люди исчезали бесследно и безвозвратно. Так ведь не бывает?
Церемония подходила к концу. На этот раз купцам не удалось выторговать себе никаких послаблений. Что ж, придётся жирным довольствоваться пожеланиями качественных товаров и хорошего навара.
Как учил Кассий? Если тебя что-то беспокоит, разбей ситуацию на несколько частей. И по каждой части задай себе вопрос. Если ответ есть, очень хорошо. Если ответа нет - ещё лучше. Именно в этой части и скрывается корень проблемы.
Ну ладно. У меня пропадают люди - старые, проверенные товарищи. Я больше не доверяю окружающим. Я боюсь.
Теперь - вопросы. В чём причина исчезновений? Куда делись пропавшие? Если между ними была связь, то какая? Почему я думаю, что исчезновения не прекратятся? Чего я боюсь?..
Вот так, Кассий. Не помогла твоя тонкая наука понимания самой себя. Потому что вопросы эти ответов не имеют. За исключением одного, может быть.
Послы откланялись и покинули зал Совета. Вежливо побеседовав со старейшинами, ушла и Чонко - в сопровождении рейдовой группы. Флагман ждал капитана.