Весть о принесении клятвы разнеслась по дворцу быстрее, чем успела принести регалии. Придворные столпились в холле, дабы по традиции поприветствовать нового правителя, в данном случае, Императрицу. На их лицах читались недоумение и растерянность. Одни, как Петроний, молча таращились на двери в зал. Другие воровато шептались. Отдельные господа и леди быстро пришли в себя и теперь упражнялись в красноречии, наперебой расхваливая новоявленную правительницу.
Эрика уже не бессердечная особа, не проронившая слезы по отцу, а "леди с воистину императорской выдержкой, не позволивший себе пасть духом в скорбный для Империи час". Она не бесцеремонная дурно воспитанная девица, а "истинная Сиол, ни разу не посрамившая императорскую кровь поклонами и реверансами перед недостойными". Мужской наряд ей идет, и вообще, "так императорские регалии смотрятся лучше". Всех превзошел церемониймейстер Дариан, разразившийся витиеватой речью о мудрости Ее Величества. Плевать, что еще днем он по приказу Прилия поносил "невменяемую принцессу".
Петроний, как бы противна ему не была лесть, прекрасно понимал их. Никто не хочет покидать теплые места, тем более, сейчас, когда за пределами дворцовых стен творится непонятно что. Впрочем, в пределах - тоже. Сначала гвардейцы приволокли почти голого Гортензия. Едва Петроний успел мысленно посочувствовать другу, привели командира дворцового караула Аргония и вскоре выгнали в одних панталонах. А дикие вопли, доносящиеся из-за двери зала Мудрости привели к панике среди присутствующих. Замолчали даже самые заядлые лизоблюды.
"Я ведь предупреждал... Ну и кто из нас идиот?" - мысленно возмущался Петроний. Поначалу он был в полнейшем недоумении, но сейчас его душило негодование.
Когда крики, наконец, утихли, гвардейцы Эрики выволокли окровавленного Дармигория. Буквально через мгновение вышел насмерть перепуганный Прилий. Петроний направился к нему. Вскоре их уже обступили не менее обеспокоенные господа и леди.
Бывший церемониймейстер, а ныне шут, отвечал с натянутой улыбкой, хотя уже по взгляду было ясно, у того трагедия. На Петрония он демонстративно не смотрел, будто его здесь не существует.
"Я не думал, что все так обернется..." - Петроний прекрасно понимал, за что досталось Прилию.
Он выполнял его просьбу публично осудить недопустимое поведение Эрики. Очень уж сильное негодование испытал он, когда узнал, что себе позволяет его будущая супруга. Надела мужской костюм. Это же плевок в сторону всей придворной знати, в том числе в него. Он бы и сам высказал, но отец будто предугадал его мысли. Не вздумай, - предупредил он. А Прилий, как и все вокруг уверенный в его скором браке с Эрикой, пошел на встречу. Кто знал, чем все обернется...
Узнав, что творилось на совете, задерживаться в холле Петроний не захотел. В первую очередь, он не желал сталкиваться с канцлером. Попадется под руку, снова окажется виноватым. К отцу сейчас он ничего кроме злости не испытывал. Терпеть маразм, выслушивая необоснованные претензии - сил не осталось. Он велел гвардейцам оставить его и поспешил прочь.
Раньше Петроний уважал отца за ум и хитрость, искренне полагал, у него есть чему поучится. А что вспыльчив, можно закрыть глаза. Но с тех пор, как они находятся при дворе, Герцог творит одни глупости. Мало того, как с цепи сорвался. Все ему не так, он живет не так, с людьми разговаривает не так, с Арминой вел себя не так, и вообще, он "ленивый идиот, на которого зря потратили время". Сегодня утром канцлер перешел все границы. Сначала поведал ему правду об истинных виновниках заговора, а потом понесло. Видите ли, Петроний уделял мало внимания придворной жизни. Даже не пытался проявить рвение в изучении обстановки. Подумать только, игнорировал приближенных Эрики. Надо было с ними чаще любезничать. Будто бы помогло. Отец любезничал, но все просрал. Герцог показался Петронию скатывающимся в маразм параноиком.
"Говорил же, предупреждал. Но нет, даже слушать не захотел" - мысленно сокрушался он, все дальше удаляясь от парадной лестницы.
Чем думал этот якобы гениальный стратег и первый интриган Империи? Испугался, Эрика убьет себя? Зато вручить корону ненормальной, не побоялся.
На улице уже стемнело. Впрочем, парадный вход во дворец и ведущую к нему Триумфальную аллею всю ночь освещали сотни факелов. Кроме караульных гвардейцев вокруг никого не было. Петроний не заметил, как добрел почти до конца аллеи. Уже виднелись парадные ворота. Там выстроился усиленный караул. Выходить за территорию дворца он не собирался, потому не доходя до конца, он свернул к фонтану.
"Что теперь делать? Уйти, бросив все?" - сам у себя спрашивал Петроний и не находил ответа.
Получается, он зря потратил годы. Терпел нравоучения. Еще и отец отречется. А как же власть? Он ведь искренне хотел не столько власти, сколько блага для Империи. Все бросить, значит проявить малодушие. Подставить юного Клавдия, которого отец женит на невменяемой ведьме. Бросить на произвол судьбы Армину. Казни разрешили...
Начал капать дождь. Порядочно замерзший Петроний решил вернуться во дворец. Толку прятаться, все равно разговора с отцом не миновать.
Когда он вернулся, совет уже закончился. Дворец опустел. Толпа разбрелась переваривать новости. Императорские гвардейцы в полном составе сняты с караулов. Перед рассветом все выступают в город. Его гвардейцы отчитались, отец о нем пока не спрашивал. Зато им интересовался новоявленный граф Гортензий Гверидиол.
"Похвастаться захотел" - зло подумал Петроний, памятуя о страсти друга к болтовне.
Кому сегодня повезло так это Гортензию. Получил непыльную почетную должность с приличным жалованием, титул и землю с городом. Идею, пусть и глупую, оценили. Недругу язык отрезали. Утром он потерял все, а получил еще больше. Будто Проклятому душу продал. И вроде порадоваться за друга полагается. Но чему радоваться, если это не более чем самодурский жест невменяемой Императрицы, от которой еще будет немало проблем? Скорее, этот факт ввергал в еще большее уныние. Другое дело, у него нет никаких оснований сердится на друга. Не отказываться же тому от милостей? Никто бы не отказался.
Мелькнула мысль, найти Гортензия. Более подробно осведомиться о происходящем на совете. Но рассудив, что время позднее, Петроний поплелся в покои. Утро вечера мудренее. Однако новоявленный граф пришел к нему сам. Прибежал, как-только узнал о его возвращении.
От одной только сияющей улыбки Гортензия стало тошно. Даже про совет разговаривать перехотелось, не говоря уже о выслушивании хвастливых речей. Однако, раз тот пришел, не выгонять же. Петроний пригласил его в гостиную.
Сначала друг вернул займ, уверив, теперь не требуется. Никаких вопросов задавать не пришлось. Не успели они даже присесть, как Гортензий принялся рассказывать о совете, и что самое мерзкое, воздавать хвалу Императрице. Петроний слушал, а внутри вскипала злость. Тот совсем умом тронулся. Одно дело, порадоваться удаче, другое - восхвалять безумную ведьму.
- ...Я уверен, вы будете прекрасными правителями. Конечно, тебе придется поделиться властью. Но с Ее Величеством поделиться не постыдно. Посмотрим на это здраво, одна голова хорошо, а две лучше. Я бы отметить предложил, но... Чуть не забыл. Я же по делу. У меня на рассвете поединок. С Аргонием. Будешь моим свидетелем? - спросил он, продолжая улыбаться.
- С каких пор ты рвешься в бой? - с иронией процедил Петроний.
- По-хорошему они не понимают.
- Аргония уже наказали. Ирские в опале. К чему этот героизм? Братец то небось поддался, не ждал от тебя такой подлянки. В другой раз не повезет, - повинуясь порыву, съязвил Петроний.
Очень уж захотелось стереть с его лица эту радостную улыбочку. Не получилось. Того будто заклинило.
- Вот и проверим завтра. Уверяю, Аргоний поддаваться не будет, - он зловеще улыбнулся.
- Ты спятил?! В городе мятеж, дворец в опасности, а ты поединки устраиваешь!
- Хочу успеть, вдруг он сдохнет от руки фанатика, - пояснил он, наконец, прекратив улыбаться.
- Ты совсем рехнулся. Башню снесло от счастья. Аргоний в гвардии почти десяток лет, думаешь зря он дослужился до командира дворцового караула?
- Десять лет он топтал паркет и нажирал пузо как у свиньи. А чтобы дослужиться, он работал языком. Вылизывал задницы, - огрызнулся Гортензий.
- Ну да, зато ты у нас вояка. Как бы сам не сдох, герой.
- Отказываешься, так и скажи. Чего ты взъелся? Отец не велит иметь дело с обнаглевшим выскочкой? - насмешливо бросил он.
- Причем тут мой отец? - вспылил Петроний.
- Его Светлость с некоторых пор мне не рады.
- А чему радоваться? Как у тебя крыша поехала?! - выпалил он.
- Крыша поехала у тебя, - безразлично бросил Гортензий и спешно удалился.
"Чтоб ты сдох, ублюдок" - Петроний подошел к столу и швырнул попавшийся под руку стакан в дверь.
В какой то момент его осенило. Крыша у графа как раз на месте. Этот хитрожопый лизоблюд, наверняка, узнал про планы Игрока и Эрики. Быстро смекнул, перед кем надо показать себя. Неприязнь Эрики к роду Ирских очевидна. Гортензий вовремя послал родню, расположение которой пытался заслужить несколько лет. И теперь выслуживается. Как всегда. Все, что делал Гортензий, имело одну цель, получение выгоды. Ирские сразу его раскусили, долг и уважение к родовым традициям для него пустой звук. Вот и ополчились. Никакой дружбы со стороны Гортензия никогда не было. Как он раньше не замечал? Стоило лишь задуматься и все становится предельно ясно.
В Академии Гортензий хитро использовал его. Трусливый заморыш с приступами удушья и скудным содержанием был на хрен никому не нужен. Даром, что герцогского рода. Петроний пожалел его. Все же печально благородному юноше в положении хуже чем у простолюдинов. Гортензий неплохо этим воспользовался, особенно поначалу. Если бы не он, его бы выгнали, ибо тот почти не появлялся в Академии. Уже тогда Гортензия больше интересовали торговля и золото. Потом горе студиозус наловчился платить мзду, но разумеется, от полезной дружбы отпираться не стал. Во дворце до возвращения Эрики тоже вокруг крутился. Теперь же всеми силами восхваляет Ее Величество.
****
Когда пожаловал отец, было уже за полночь. Будто знал, он не спит. Хотя, все равно разбудил бы. Одно только мрачное удрученное выражение лица канцлера не сулило приятной беседы.
"Только попробуй снова назвать меня идиотом... Свадьбы все равно не будет, потому мне плевать" - решил для себя Петроний.
- Нас ожидает долгий и серьезный разговор. Присядем, - поставил перед фактом канцлер.
Они присели за стол. Отец достал самокрутку. В последнее время он все чаще курил эту гадость. Не исключено, он и дров наломал не без влияния дурмана. Петроний лишь демонстративно закашлялся, однако попросить отца не курить в его покоях не решился. Язык не повернулся. За годы он отвык ему перечить. Хотя, если говорить честно, он и до Академии с ним не спорил.
- Придется признать, мы проиграли битву. Но это не значит, что война проиграна. Я не отступлю, - заявил отец, зло посмотрев на него исподлобья.
- Что вы предлагаете делать? - отстраненно спросил Петроний.
- Идти до конца. Теперь ставка в этой игре не только власть, но и жизнь. Поэтому мы сыграем хитрее. Доселе тянул жилы я, но впредь ты не сможешь отсиживаться.
"Ты же мне сам шагу сделать не давал" - Петроний хотел сказать это вслух, но по привычке лишь подумал и кивнул.
- Тебе придется хорошо постараться. Будет непросто и опасно, но на кону Империя. Хватит пафосных речей, перейдем к делу. Теперь мы, скажем так, союзники. Для начала, ты должен знать о нашей Императрице все, что знаю я. Итак, слушай, - Герцог докурил, бросил затушенный окурок вазу и принялся вещать.
Говорил он много, помянул события связанные с покушением на Эрику, причем, поведал много нового. Юная леди, оказывается, не просто не боится крови, она весьма кровожадна. Застрелила человека глазом не моргнув. Поведал он и о совете, напирая на ситуации с Дармигорием.
- ...Она не дура, но весьма мстительна. В своей ярости она способна действовать себе в ущерб. Конфликт с Ирскими обернется для нее боком. Мы это используем, - увещевал он.
Отдельное внимание канцлер уделил собранным про Императрицу сведениям. В Небельхафт шпионов послали совсем недавно, ждать их больше месяца. Люди Эрики изначально были на удивление не болтливы, но все равно, отец умудрился накопать. Подослал своих "шлюх" в постоялый двор, где некоторое время пребывали выдворенные наемники. Все сложилось удачно, воякам весьма опрометчиво позволили устроить попойку.
Ничего нового те не поведали, но поДозрения подтвердили. Эрика связана с темными магами. Это и так было ясно. Там где Игрок, там и темная магия. Императрица безжалостна, в гневе лично убивает. Последнее она уже продемонстрировала, застрелив гвардейца. Перекупить ее людей почти невозможно, помимо прочего, они боятся. Один пьяный вояка проговорился, ей служит зловещий Темный Мессия, который приносит в жертвы людей и уничтожил сам Халлар. Имя тот не назвал даже спьяну. Бред? Едва ли. Известно, что Халлар разрушили темные маги в угоду аркадийцам. Грешили на Тадеуса. Но Игрок до недавних пор тоже был с ними связан. Стало быть, сходится.
Картина вырисовывалась даже более безрадостная, чем Петроний ожидал. Императрица - бешеная невменяемая ведьма. Он не понимал, как отец собирается иметь с ней дело. Угомонить ее нельзя, она теперь законный правитель, за ней Игрок с темными магами. Тут и дураку понятно, за одну попытку можно огрести. Причем, велика вероятность, в последний раз в этой жизни. Единственное верное решение - покинуть Эрхабен и объявить королевство. Дождаться, пока имперские войска и фанатики ослабят друг друга и брать оголодавшую и разграбленную империю по частям. Однако отец был другого мнения на этот счет.
- Почему, зная все это, вы позволили ей надеть корону? - это было первое, что спросил Петроний.
Не в укор. Он, действительно, не понимал, чем тот руководствовался.
- Ты меня слушал вообще? Понимаешь, с кем мы имеем дело? Прекращай быть наивным идиотом. Никакой свадьбы не было бы, - он вдруг горько рассмеялся. Успокоившись, он шепотом продолжил, - Не было бы даже королевства. Ничего бы не было. Мы бы не добрались до Мириама живыми.
- И что теперь? Вы верите, что свадьба состоится?
- Да. Эрика бешеная ведьма, но не идиотка. Игрок, тем более не дурак. Им нужен запад. Но к тому времени, как свадьба состоится, ее возненавидит вся знать. Ирские, не без моих стараний, возьмутся за север. Знати понадобится защита, небогатому северу наше золото, а Игроку - более предсказуемый и вменяемый союзник. С Эрикой же я намерен сыграть, и ты в этой игре исполнишь главную роль. Я надеюсь, ты еще не обгадился?
"Обгадился ты, отдав голос за ведьму" - зло подумал Петроний.
- Какова же моя роль? Обольстить? - предположил Петроний, заведомо ужасаясь от одной такой мысли.
- Нет, ее не обольстишь. Тем более, ты. Тоже мне, обольститель нашелся, ни одной благородной леди не обесчестил. А Эрика, как бы дурна собой не была, не идиотка Армина. Ей выгоднее, чтобы наш союз состоялся, но ее супругом стал Клавдий. Но это невыгодно мне, ибо тот не зрел. Ты сам все понимаешь. Поэтому, чтобы она не избавилась от тебя, ты станешь ее союзником. Самый гарантированный способ - найти общего врага. Ничто так не сплачивает, - он хитро улыбнулся.
- Против кого мне с ней дружить? - едва скрывая иронию, поинтересовался Петроний.
- Ни за что не догадаешься. Хотя, попробуй. Я слушаю. Ну?
"Проклятье, снова дурацкие вопросы" - мысленно вознегодовал он.
Любимая игра отца, угадай идею. Проиграл - будь добр выслушать, как ты идиот.
- Против фанатиков?
Отец, не переставая улыбаться, помотал головой.
- Аркадийцы?
Снова не угадал. Халифатцы тоже его не устроили. Как и хамонцы. Ирские - мелко.
- Лемский ее вроде не устраивал. Но это уже совсем мелко, - Петроний уже начал раздражаться.
- Ты прав, мелко.
- Можете назвать меня идиотом, но я не знаю. Всех явных врагов я перечислил, про остальных не осведомлен, - процедил он, стараясь не выказывать негодование.
- Пожалуй, меня бы насторожило, если бы ты догадался. По-хорошему, тебе даже мысль такая не должна в голову прийти. Потому что этим врагом должен стать я.
Петроний настолько опешил, что даже не нашелся с ответом. Тем временем отец принялся пояснять.
- Не думал, что однажды это скажу. Хорошо, что при дворе ты себя почти не проявил. Кроме случая с Прилием...
- Я был крайне возмущен, и не ожидал.
- Никто не ожидал. Теперь это не важно. Со следами, как с твоими, так и со своими, я разберусь. Но впредь даже не думай такое творить. Ибо ты предстанешь перед Императрицей союзником, а заодно, отпрыском, недовольным действиями отца. То бишь меня.
- Как вы себе это представляете?
- Слушай и запоминай. Ты должен предстать человеком, совершенно не интересующимся властью. Ты мечтал наставлять в академии, а тут я со свадьбой. Ты просто выполняешь мои приказы, так как не желаешь быть отлученным от рода по примеру Модеста. Тьфу на него. Тем более, я, мудак такой, пообещал, из академии тебя вышвырнут. Вот ты и согласился, но затаил на меня злобу.
Петроний слушал отца и на душе становилось неуютно. Тот будто повторял почти все его мысли. Только по поводу короны не совпало. Петроний не желал власти лишь поначалу, однако быстро понял, что отнюдь не против к ней приобщиться.
- Вы сами сказали, она недоверчива. Думаете, она поверит? - растерянно уточнил он.
- Если ты припрешься к ней и все выложишь, не поверит. А вот если подойти продуманно, поверит. Что и когда сделать, я буду объяснять по буквам. Затравку я устрою, наш якобы конфликт заметят ее осведомители. Кроме освященных покоев мы нигде это обсуждать не будем. Гортензий тоже пригодится. Не вздумай теперь с ним повздорить. Он твой единственный друг во дворце. Пооткровенничаешь с ним о чем полагается. Эрика наверняка начнет вынюхивать. Священные амулеты применить темную магию против нас не позволят. А твой друг их не носит, и вообще, языку не хозяин. С Императрицей будешь во всем соглашаться, в общем, будешь вести себя как баран. Когда придет время, начнешь доносить ей про мои действия. Разумеется, про которые я сам велю. Эрика должна быть уверена в двух истинах. Я твой враг. И ты для нее не опасен и, главное, удобен.
- Допустим, все получится, даже свадьба состоится. Но если она не пожелает исполнять супружеский долг? Если она не дура, то должна понимать, родится наследник и ее жизнь станет не нужна. Что дальше? - вопрошал Петроний, едва сдерживая гнев.
- После свадьбы расстановка сил будет иной. Я постараюсь поставить ее в такое положение, что ей придется возлечь с тобой и зачать наследника.
Отец еще какое-то время рассуждал, наставляя на путь истинный. Пугал талерманцем и темной магией. Наверное, в сотый если не в тысячный раз напомнил про амулет со священной водой. Будто он идиот какой-то, сам не знает, что иначе от темной магии не защититься. Петроний соглашался, а сам едва скрывал гнев.
- Да пошел ты со своими проклятыми играми, - прошипел Петроний, когда отец вышел из его покоев.
Надоело. Годами перед ним распинался, а теперь приказывает ему перед бешеной ведьмой стелиться. Корчить из себя тупого лопуха. Слова отца напоминали наставления, которые дают юным леди перед замужеством с отъявленным извергом. Наверняка он давал похожие наставления сестрам. Унизительно. Отец отвел ему роль девицы. При том, смысла в этой свистопляске никакого. Помешался на идее свадьбы и готов рисковать, как собой так и родом. Вот и пусть катится.
Послал бы прямо сейчас. Если бы не Армина. И не план. Он организует побег Армины и присоединится к Святому Воинству. Модест был прав, жаль он раньше не понимал этого. Но еще не поздно встать на путь истинный. Воины Света считают Армину истинной наследницей. Согласится ли она лгать? Согласится, когда узнает, что из себя представляет ее Величество. Это будет ложь во благо. Как и сейчас, он будет молчать во благо. Чтобы отец ничего не заподозрил и не помешал.
Дабы успокоить свою совесть, Петроний взял в руки статуэтку символа Мироздания и принялся читать молитву.
*****
Дождь шел всю ночь, не прекратился он и к утру. Тем не менее, едва рассвело, вся дворцовая площадь перед парадными воротами была заполнена людьми. Они рвались в бой. За Мироздание, за Свет, а по большей части за кусок хлеба. Петроний даже на городских праздниках не видел столько народу. Казалось, они могут снести не только стену, но и весь дворец.
По докладу командующего обороной Торговая, Зеленая и Нижняя округи уже полностью под контролем мятежников. Впрочем, контролем весьма условным, нынче там не грабит только ленивый. На защиту дворца была направлена Императорская гвардия. Изумрудную округу обороняли остатки городской стражи и ополчение, состоящее из гвардейцев знатных господ. Выстраивать линию обороны перед площадью не было смысла. Людей и так не хватало, а учитывая пригнанную толпу, в этом не было смысла.
Пока собравшуюся толпу удерживали маги из Святого Воинства. От стены их отделяли пятьдесят метров. Как и положено в случае переговоров. Возглавляющий мятеж Святой Парфирий зачем-то решил поступить по всем правилам осады. Предложил переговоры. Именно для этой цели на южной башне находились Императрица, командующий обороной города Гарри, Герцог Мириамский и Петроний.
На его присутствии настоял отец. Он должен уныло молчать, но в случае разногласий, поддержать Ее Величество. Петроний старательно выполнял напутствие. Молча мок под дождем, выполняя роль мебели. Это не мешало ему мысленно проклинать отца и Эрику.
Сегодня он имел честь впервые лично оценить невменяемый вид Императрицы. Вчера он ее не видел, только был наслышан. Зрелище превзошло все ожидания. Она умудрилась так вырядиться, что девицу в ней узнать проблематично. Даже волосы она гладко зачесала и собрала в хвост на мужской манер. Корону Эрика проигнорировала, из всех регалий оставив только меч. Это было даже не смешно. И ладно вырядилась, но Императрица вела себя неподобающе не только полу, но и титулу. Она проигнорировала повозку, отправившись к воротам верхом. Плащ и зонт ей не понадобились. Тент, который в время дождя устанавливали для уважающих себя благородных господ, тоже.
Разумеется, отец весьма удивился, застав Ее Величество мокнущей на башне.
- Меня заботит мятеж, а не погода, - отмахнулась она.
Так благодаря Эрике мокнуть пришлось всем. Канцлер велел унести все зонты и не устанавливать тент. Хорошо, не заставил его снять плащ. Хотя, тот все равно не помогал. Они ждали посланника не более четверти часа, но Петроний уже вымок до нитки.
Он не понимал, зачем нужно мокнуть подобно гвардейцам. Те на службе, они привычные. Это их долг. Эрика что, думает, гвардейцы так проникнутся к ней уважением? Пусть еще сходит на поле с крестьянами. Или на базаре поторгует. А лучше сразу на чистку каналов, чтобы наверняка чернь ее возлюбила.
- Досадная ирония, не правда ли, Ваше Величество? - прервал затянувшееся молчание канцлер, указывая на беснующуюся толпу. Они кричали "самозванку на костер".
- Для них. Мы ведь обсуждали это. Чернь не воины, если они не прорвутся сегодня, завтра большинство не вернется, - заявила Императрица и затянулась дурманом.
Даже в такой дождь она умудрялась курить, прикрывая самокрутку ладонью.
- Во дворец они не войдут. Но они могут прорваться в Изумрудную округу и окружить дворцовую стену, - заметил отец.
Петроний разделял эти опасения. Прорваться туда больше шансов. Старая стена защищает ее только со стороны Зеленой и Ремесленной округ. Со стороны Торговой - просто высокий каменный забор. И ворота не такие крепкие, одно название.
- Вероятность мала. Но если так случится, они не успеют взять дворец прежде, чем прибудут войска, - уверила Эрика, прильнула к самокрутке и добавила, - И вообще, к чему эти предостережения, когда мы уже сделали, все что могли? Предлагаешь оплакивать возможное поражение?
- Вы правы, Ваше Величество. Нужно верить в лучшее, - согласился кнцлер.
- В Изумрудной округе голодранцам будет не дворца. Грабить особняки проще. И сытнее, - заметил Гарри и рассмеялся.
Эрика и отец улыбнулись. Петроний не счел эту солдафонскую шутку смешной. Тем более, глядя на толпу, он не был уверен, что оборона выстоит. Бравада. Одно дело чернь и даже простые воины. Но у фанатиков есть маги. По имеющимся данным их число доходит до трех десятков. А у них сейчас всего девять магов из Гильдии, из которых лишь двое высших. Магистры и несколько адептов сидят в темнице как предатели. Помимо них есть еще четверо магов, служащих Тильским. Но уверениям Императрицы должен прибыть барон Аренский, которому служат семеро боевых магов. Господам, обитающим в Изумрудной округе, служат достаточно магов. Сколько, ему не поведали.
Надежда на этих самых магов. Если войдут в Изумрудную округу, велик риск захвата дворца. Одно дело, защищать одни ворота и всего треть дворцовой стены. Совсем другое, если дворец окружат. Петроний, желая присоединится к фанатикам, тем не менее понимал, если Воины Света возьмут дворец до того, как он поможет Армине, в лучшем случае он сбежит, в худшем - его ожидает костер. Вот только освободить ее немедленно он не может, нужна подготовка. А значит, как бы это цинично не звучало, остается надеяться, дворец не возьмут.
Наконец, наемники привели обезоруженного Воина Света. В руках он нес свиток. Мужчина протянул его канцлеру, однако послание перехватила Эрика. Лишь прочитав, она передала его ему. Отец сунул свиток Петронию и велел зачитать вслух.
- Я, Святой Парфирий, выступая от праведного народа Империи и священного Мироздания призываю встать на Путь Света. Освободите истинную Эрику Сиол, выдайте самозванку на Священный суд, признайте право Святого Воинства на исполнение заповедей Мироздания в Империи, и кровь не прольется. Ежели вы не признаете Волю Мироздания, Воины Света и праведные люди положат жизнь, но не позволят попирать заповеди, - Петроний прочел и передал свиток отцу.
"Я бы лучше на это согласился" - с прискорбием подумал он.
Но канцлер никогда не согласится. Отец скорее предпочтет иметь дело с Проклятым... Уже предпочел.
- Дайте мне лист, - Эрика забрала послание и велела гвардейцу, - Принеси перо и чернила.
Гвардейцы поставили посланника на колени. Тот не упирался. Будто знал, на что шел. Фанатик принялся бубнить молитву.
- Ваше Величество, но убийство посланника никому чести не сделает, - неловко возразил канцлер.
- Они не заслуживают чести. Все фанатики должны умереть. Начнем с него, - отрезала она.
- Но ведь лучше передать через него послание, - отец глянул на него, но Петроний настолько растерялся от недоумения, что даже не понял, чего тот хочет.
Чем дальше, тем более неприятной становилась для него Эрика. В голове засела мысль, как хорошо было бы сжечь ведьму и объявить наследницей Армину.
- Я передам через него послание. Проклятому. Рубите голову! - она повысила голос.
Гарри взмахнул мечом, брызнула кровь. Голова покатилась в сторону ступеней и если бы не подоспевший гвардеец, она бы полетела вниз. Петроний бросил взгляд на Императрицу. Она едва заметно ухмылялась. Прав был отец, не впервой.
Принесли перо и чернила. Императрица развернула свиток и прислонив его к стене принялась писать на обратной стороне. Издалека было понято, написала она лишь одну фразу. Канцлер, Гарри и Петроний вопросительно уставились на неё.
- Мой ответ: Катитесь в Бездну и отсосите там хер у Проклятого! - самодовольно заявила она и улыбнулась.
- Вот это по нашему! Кратко и понятно! - одобрил Гарри, потрясая кулаком.
Канцлер только ухмыльнулся. Петроний в очередной раз испытал омерзение. Его вдруг осенило. Эрика уже не казалась странной и непонятной, как до того злосчастного совета. Хотя бы потому, что это существо может быть кем угодно, но только не Эрикой Сиол.
Пусть ликом она похожа более чем Армина, однако в остальном... Эрика была искалечена, эта даже на больную не тянет. Только немного заметна хромота, и то не мешает. На ней пахать можно. И ладно здоровье, предположим, вылечили, но у нее же ни манер, ни воспитания. Как она не пыталась поначалу, только выглядела странно. Зато нынешний наряд ей идет. Видною так расхаживать ей привычнее. Как и ругаться последними словами. Подумалось, куда больше ей пошли бы грязные солдатские порты и затрепанный ватник.
В голове сложилась примерная картина. Видимо, нашли эту девицу среди бродяг. Чтобы выжить на улице, но при этом не быть изнасилованной или не попасть в бордель, нарядиться в юнца вполне разумное решение. Тем более, тварь не дурочка. А что магия не нее не действует, так быть может, есть ритуал такой. Все же Игрок оказался умнее Тадеуса. Одна беда, сыграть леди у наглой самозванки не получилось.
Императрица сунула свиток гвардейцу и обратила взор на командующего обороной.
- Гарри, напоминаю, убивать всех. Не щадить никого.
- Ваше Величество, на площади вперед погонят чернь. Достаточно продержать осаду один день и чернь разбежится. Зачем тратить на них болты? - встрял канцлер, и снова покосился на Петрония.
На этот раз он понял, что должен сделать. Но поддержать Эрику язык не поворачивался.
- Это не просто голодная чернь. Им заморочили головы фанатики. Но все же, большинство из них не готовы к большой крови. Чтобы они не пришли завтра, они должны увидеть смерть. И тогда они попрячутся по углам, - поставила перед фактом Эрика.
"Ну разумеется, ты хорошо знакома с чернью"
Отец зло зыркнул на Петрония и обратился к Императрице.
- Надеюсь, вы окажетесь правы.
- Итак, прибейте послание к голове и бросьте им. А потом утопите их в крови! Пусть узнают, каково умирать за Мироздание! - зловеще улыбаясь, напутствовала она.
- Слушаюсь, Ваше Величество! - барон поклонился и пошел выполнять приказ.
Они остались наблюдать с башни за происходящим. Мятежники пока стояли. Голову еще не выбросили. Повисло молчание. Эрика отвлеклась от созерцания толпы и обернулась к ним.
- Вы можете быть свободны, - бросила она.
- Пожалуй, Ваше Величество. Мятеж не повод забрасывать не менее важные обязанности. Вы еще долго собираетесь тут оставаться?
- До всеобщего сбора. Нынче мой долг быть с теми, кто готов умереть за корону.
"Твоя корона, это последнее за что они хотят умирать" - про себя подумал Петроний.
Канцлер пожелал быть осторожнее, Петроний последовал его примеру и они, наконец, пошли прочь. В пути они молчали. Ясно, отец недоволен, но повозка не лучшее место для подобной болтовни.
- Ты почему отмалчивался? Забыл, что я велел? - полушепотом вознегодовал отец, только они оказались в покоях.
- Простите, я запамятовал. Мятеж занял все мои мысли, - отговорился Петроний. Раз отец отвел ему роль девки, подыграет.
- Трус! Зря я тебя столько наставлял? Вот до ваши академии доводят. Отправил на свою голову. Эрика вон как держалась, даром что девица, - вспылил отец, сжав кулаки.
- Какая она девица? Демон, - вознегодовал Петроний.
- Вот именно. А ты еще спрашивал, почему я отдал голос. Впредь, будь внимательнее. Пойми, от тебя многое зависит. Сегодня ты все дело запорол. На хрен я тебя брал? По-хорошему, тебе бы остаться на стене. Но ты вел себя как болван. Тебе что плевать? Не нужна корона?
"Вот и хорошо. Не хватало мне полдня мокнуть в компании неотесанной ведьмы"
- Я виноват, но я учту свою ошибку и впредь такого не повторится.
- Надеюсь. А то я уже начинаю подумывать, твое безразличие далеко не игра.
- Отец, я не менее вас заинтересован в благополучном итоге, - уверил Петроний.
- Итак, сегодня к Императрице больше не суйся. Но ты должен побеседовать с Гортензием. Сборы придворных неплохой повод.
Отец принялся наставлять, что говорить графу Гверидиол. Петроний слушал, кивал и мысленно негодовал. Гортензию снова повезло. Вся гвардия по приказу Императрицы была поднята еще до рассвета. Поединок пришлось отложить. При чем, едва ли тот состоится. Аргоний не вернется, ведь отцу нужна жизнь этого прохвоста.
*****
Уже было больше трех часов после полудня, но Императрица еще не соизволила явиться. В Золотом зале в этот раз было довольно тихо. Обычно господа и леди не стесняясь вели беседы, а замолкали, когда объявляли о приходе правителя. Теперь большинство говорили вполголоса. Только некоторые позволяли себе говорить громче. Особо рьяные лизоблюды и, разумеется, приближенные.
-...я верю, Ее Величество не допустит победы фанатиков,- уверяла Герра Клеонская, обращаясь к своей придворной леди Изольде.
Перед этим Альберт с неистовым рвением долго доказывал, что мракобесие подобно мору, а значит, заразно. Леди Изольда в итоге испугалась и расплакалась.
- ...там будут играть на флейте, свирели, арфе. Еще я приглашу аваргийских музыкантов. Вы слыхали, как они поют? Изумительно. А театр? Это же чудесно. Зря его считают зрелищем для черни, - недалекий Феодор Тильский рассказывал про пир, который он устроит, когда закончится траур.
- Как это любопытно, я бы хотела увидеть театр! - заинтересованно заявила леди Кальвария.
Помимо его дальней кузины, Феодора слушали придворные леди Эрики. Эстель периодически смеялась будто распутная девка. Выглядела она тоже соответствующе. Вроде в черном, траур соблюла, однако платье со столь глубоким декольте скорее подходило для пира. Или для борделя, если учесть ее распущенные белые локоны, обилие дорогих украшений и ярко красные губы. Леди Ева была наряжена в не менее откровенное платье, но хоть в остальном выглядела пристойно. Она лишь делала вид, что слушает. Юная леди никак не могла прийти в себя после случая с наставницей леди Адеттой. Возможно, совесть грызет, хотя вероятнее, Ева просто понимает, ей теперь обеспечена репутация ненормальной истерички.
Петроний не понимал, зачем отец позволил своей воспитаннице Кальварии присоединится к столь одиозной компании. Кузина хоть и красива, но весьма глупа. Она только услышала доступную ее скудному разуму беседу, тут же заинтересовалась. Канцлер милостиво позволил ей позорить себя и род.
Гортензий, лизоблюд еще тот, тоже не стеснялся говорить вслух. Хотя, возможно, он уже мнит себя приближенным. Он зачем-то рассказывал Гаримею о проблемах ремесленной округи. Смысл об этом говорить с ничего не понимающим распорядителем? Точно специально выбрал в собеседники глухого старика, чтобы иметь возможность громко поумничать на весь зал. И, действительно, многие слушали.
Когда дверь отворилась, все резко затихли. Даже Гортензий изволил прервать просвещение Гаримея. Только сейчас Петроний подметил, в зале нет музыкантов с трубами. Обычно на сборах придворных при появлении правителя трубил оркестр. Гвардейцев тоже почти не было. Только двое у двери.
- Ее Величество Императрица Антарийской Империи Эрика Адриана Сиол Клеонская, - объявил церемониймейстер.
Обычно представление звучало намного дольше. В качестве титулов назывались все герцогства, пять вольных городов и Порты. Конечно, трех вольных городов уже не существовало, но такова была традиция. Не забывали упомянуть про Мироздание и всех Посланников, покровительствующих Антарии. Императрица все проигнорировала. Хотя, чему удивляться, если на свое первое обращение к придворным Эрика не удосужилась даже переодеться. Так и пришла, вся промокшая. Хорошо хоть корону надела.
Господа преклонили головы, леди присели в реверансе. Не удостаивая никого взглядом, Императрица в полном одиночестве спешно проследовала к трону. Когда Эрика поднялась на первую ступень, толпа сомкнулась. Не став присаживаться, она взяла слово.
- Приветствую вас, мои подданные. Для большинства из вас корона на моей голове стала сюрпризом. Кому-то неприятным. Но теперь это не важно. Я не буду говорить красивые слова, от них нет толку. Начинать нужно с того, что угрожает Империи в первую очередь. Сейчас наши первые враги это безумные фанатики, лицемерно зовущие себя Воинами Света. Прикрываясь Мирозданием, они грабят, уводят в рабство, убивают и жгут людей. Они опустились до лжи, посмев усомниться в истинности крови законного правителя. Эти безумцы добрались до столицы и уже стоят под стенами дворца, - Императрица принялась рассказывать о том, что происходит у стен, не забыв отметить, что лично была там.
Петроний слушал вполуха, находя речь весьма странной, а сам незаметно косился на Гортензия. Тот с воодушевленным видом пялился на Ее Величество. Казалось, еще немного, он падет ниц и зарыдает от восторга. Раньше Петроний считал Гортензия самым бездарным лицемером во всем дворце, оказалось тот превзошел даже Герцога Мириамского.
Эрика тем временем продолжала вещать. Она распалялась все сильнее. Теперь даже Петроний был весь во внимании.
- ...Время милосердия прошло. Фанатики опасны даже поодиночке. Они сеют заразу, лишающую подданных Империи рассудка. Мракобесие подобно черному мору. Мы все знаем, что случается, если пусть мор на самотек. Поэтому я сделаю все, чтобы не просто победить в этой войне, но и пресечь заразу на корню. Эта война не ограничится полем брани. Мы вырежем каждого фанатика. Никто не спрячется. Достанем везде, хоть в выгребной яме. Выпустим кишки прямо там и утопим в дерьме! Посему, я объявляю общеимперскую охоту на фанатиков!...
Императрица начала перечислять условия охоты. Вплоть до цены за головы и живых Воинов Света. Эрика наслаждалась своей речью. Говорить ее научили, другое дело, что она несла. Манеры Эрики сюрпризом для Петрония не стала. На стене она похлеще выразилась. Но непривычные придворные, судя по лицам, порядком изумились. Первое обращение и уже трактирная брань.
Идея с охотой тоже была крайне сомнительной. И вроде мятежники враги, все логично. Игрок оплатит это удовольствие. Только ни один правитель никогда массовую охоту на иноземных врагов или мятежников не объявлял. Разумеется, всегда были те, кого преследовали. Но этим ведала Инквизиция. Правитель мог объявить вознаграждение за головы отдельных изменников или вражеских командиров. Александр объявил охоту за головами талерманцев. Но у него была поддержка Ордена Света. Перед этим прошел Собор жрецов, выразивший глас Мироздания. Сейчас Императрица взяла на себя право говорить от имени Мироздания. Причем, эта охота обернется массовой резней на всю Империю. С целью заработать будут убивать не только фанатиков.
- ...Плевать, что они не бояться умереть, мы устроим им скорейшую встречу с Проклятым! Храни Мироздание Империю! Да прибудет с нами Свет! - она закончила свою речь традиционной фразой.
Несмотря на недоумение, придворные разразились одобрительными возгласами. Петроний молчал. Язык не поворачивался. Он продолжал коситься на Гортензия. Извиняться безумно не хотелось. В гробу он его видал. Но сейчас необходимо, чтобы отец был уверен, он делает как тот велит.
Одно радовало, вчера он был не прав. Наговорил ерунды, даже не обосновав причины. Выскажи он все, что думает, ни о каком якобы примирении речи быть не могло. А в таком случае, можно извиниться. Как-нибудь язык повернется. Для благого дела старается.
Когда Эрика покинула зал, придворные стали потихоньку расходиться. У Гортензия завязалась беседа с Клеонскими. Не иначе, подбирается ближе к власти, обхаживая приближенных Императрицы. Петроний решил не тянуть. Не хватало еще бегать за ним по всему дворцу. Он подошел, поприветствовал всех и обратился к графу Гверидиолу, попросив уделить минуту.
-Чем обязан? - учтиво спросил граф, только они отошли.
- Я хотел бы извиниться. Вспылил и наговорил глупостей, - выдавил из себя Петроний.
- Ладно, забудь. Мятеж и скорые перемены многих свели с ума, - он растянулся в улыбке.
- Поговорить бы по-людски. Выпить за примирение,- предложил Петроний.
Гортензий предложил выпить у него в покоях. Неожиданно. Мало того, сразу принял извинения, еще и в святая святых пригласил. В отличии от других придворных он не устроил ни одного званого ужина. Он предпочитал принимать в кабинете даже приятелей.
Когда они сели за стол, леди Мария сразу принялась хлопотать. Гортензий едва скрывая раздражение, попросил распорядиться, чтобы принесли вина, фруктов и розовый отвар.
- Милый, ты голоден? - ласково поинтересовалась она.
- Нет, - сухо ответил он.
- Но ты второй день ничего не ешь.
Граф демонстративно закатил глаза.
- Начинается, - процедил он.
- Возможно, что-то не так? Стоит обратится к целителю, - увещевала она.
- Когда ж ты угомонишься! - граф вскочил и уставился на нее, - Я тебе каждый день талдычу, не смей совать нос в мое самочувствие и трапезы. Не твое дело! Я же не спрашиваю, сколько ты жрешь. И вообще, откуда ты знаешь, чего я ел? Мне может здесь кусок в горло не лезет?!
- Прости, милый, но я узнавала, - на глазах у нее выступили слезы.
- Твою мать! Я же сто раз говорил, не смей меня позорить. Вот и сейчас ты меня позоришь перед другом! Уйди с моих глаз! Немедленно марш в спальню! - орал он, стиснув кулаки и дрожа от бешенства.
Мария расплакалась, но все же ушла. Гортензий пошел сам распоряжаться по поводу выпивки.
Петронию стало жаль несчастную девушку. Мерзкое зрелище. Во дворце Гортензий слыл пусть беспардонным и хвастливым, но при этом весьма приятным в беседе господином. Леди были в восторге от его обаяния. Придворные сочувствовали, бедолаге пришлось жениться на глупой толстухе. А на деле, тот ведет себя с беременной супругой как неблагодарный подонок. При том, сам ее выбрал, пусть даже ради золота.
- Тварь... Вечно все портит. А ты не верил... Убедился? - он присел, - Ну ничего, теперь у меня есть замок. Отправлю с глаз долой. Клал я теперь на ее родню. Пусть только сунутся, - он глянул исподлобья и улыбнулся.
Промолчать бы тут. Не за тем пришел. Не его дело, чужие семейные склоки. Но несчастная Мария так и стояла перед глазами.
- Конечно, это не мое дело, но сейчас ты поступил жестоко. Она ничего плохого не сделала. Ты мог бы просто поблагодарить за беспокойство.
- В гробу я видал это беспокойство. Талдычишь ей, не лезь. Без толку. Обещает, и все равно. Еще и позорит! Дура, - он развел руками. Те, наконец, престали дрожать.
- Она любит тебя и боится потерять. Это очевидно. Прояви снисходительность.
Все же зря он это сказал.
- Я и так верх снисходительности. Другой бы давно убил такую дуру! А я даже не ударил ни разу! Может, оттого у нее нет никакого уважения к супругу? А притворится ума не хватает. Ноет и хлопочет, будто перед ней дитя малое. Когда супруг отличился на охоте, нормальные леди восхищаются, а эта дура рыдает и просит впредь не ходить.., - Гортензий в итоге разразился долгими возмущениями.
Мария житья ему не дает, и вообще, Мироздание наказало его за расчетливость глупой супругой. Причем, болтал без умолку. И как тут вклиниться со своими якобы проблемами?
Поток негодования прервала служанка. Девушка принесла фрукты, две бутыли вина, отвар и два кубка.
- К демонам ее. Так и с ума сойти недолго. У меня хватает поводов для радости, которую не омрачит даже глупая супруга. Предлагаю выпить за Ее Императорское Величество! - Гортензий улыбнулся и поднял кубок.
"Вот уж повод порадоваться..." - Петроний кивнул и осушил сразу половину кубка.
Напиваться, конечно, ему никак нельзя, но исходя из опыта, один кубок вина не повлияет. Второй и тем более третий нежелательны, развязывается язык. А вот дальнейшие возлияния способны превратить его в невменяемого идиота.
- Жизнь полна сюрпризов, - Гортензий, наконец, расслабился и широко улыбнулся.
- И что ты об этом думаешь? Неужели, за имперскую правду такая милость, - с иронией заметил Петроний.
Прежде, чем начать якобы нныть он все ж решил, надо бы выпить немного. Так будет логичнее. А пока еще послушает его бредни.
- Нет, разумеется. Я сначала подумал, все на зло Дармигорию. Но в личной беседе Ее Величество пояснили, за что мне милость. Она честно признала, на зло - тоже, но это не главное. Эрика могла без меня разобраться с этим бараном. Я просто вовремя заявил о себе. Чтобы привести Империю к процветанию и торжеству справедливости, ей нужны люди, которые думают головой, а не бездумно поступают, как велят традиции, - самодовольно поведал он.
- Пожалуй она очень мудрый человек, если смогла так быстро рассмотреть твои таланты, - Петроний постарался сказать это без тени иронии.
Граф улыбнулся и принялся с энтузиазмом восхвалять мудрость Императрицы. Все указы до единого правильны и своевременны. Назначения справедливы. Она еще и душевный человек, оказывается. Вошла в положение, когда он прямо на совете набросился на Дармигория. За это время он допил кубок и налил еще.
- Отчего бы ей не войти в положение. Не наказывать же столь умного человека из-за ерунды, - снова согласился Петроний.
- Именно. Такой правитель нам и нужен. Она не потерпит дремучих уродов. Те же Ирские. Бесполезное стадо, а не благородный род. Никогда они разумные идеи не ценили, - Гортензий распалился сильнее, - Вот, даже мой отец. Когда мне исполнилось пятнадцать, он привлек меня помогать в качестве счетовода. То, что я узрел, казалось абсурдом. Каторжников били, издевались над ними, кормили раз в день гнилыми сухарями, гоняли попусту, заставляли спать на снегу. Они дохли, даже не успев отработать срок. Редко кто больше года держался. Убийц там не было, попадали за долги, мелкое воровство, а то и вовсе не угодили господину. Я сразу рассудил, если не мучить их, а просто заставлять работать, еще и правильно все организовать, можно валить леса больше. Это же логично?
- Да, - согласился Петроний. Эту историю он еще не слышал.
- Вот именно. Надзирателей хватало, один на два каторжника. И всем этим бездельникам жалование надо! А так, даже лучшая кормежка окупилась бы! Я, наивный, даже не предложил продавать древесину самим. Думал, так Герцог повысит отцу жалование. Оно было весьма скудным, между прочим. Думаешь, мне спасибо сказали?
- Сомневаюсь, - предположил Петроний.
Гортензий налил уже третий кубок, тем самым опустошив бутыль, и продолжил.
- Вот-вот. Отец назвал меня жалостливым слабаком. Каторга создана для наказания отребья, наш долг наказывать, а не жалеть их. Надавал тумаков, потом приказал старшему брату выпороть меня. Якобы, раз меня не пороли, я вырос слюнтяем. С каторги прогнал и запретил даже подходить. Чтобы не жалел лишний раз. Никого я не жалел. Я всего лишь предложил идею, как можно жить в достатке. Но этим баранам милее нищета. Отправили меня в Ольмику с медяками. Будь я глупее, точно сдох бы с голоду, - наконец, он закончил.
- Ты сам не захотел жить в ученом доме с чернью, - не удержался от комментария Петроний. Захотелось напомнить, кто его спас от драяния сапог старшим студиозусам. В лучшем случае. В худшем его бы ждали побои, а то и выгребная яма.
Гортензий успел там прожить целых два дня. Учитывая царившие там нравы и его нежелание даже вспоминать про это место, едва ли он покинул его только из-за "клопов и сырости". Жить на улице ведь не побрезговал. Когда скудное довольствие закончилось, Гортензия выгнали из доходного дома за неуплату. Три дня ночевок на улице закончились тем, что он потерял сознание от постигшей его лихорадки прямо в Академии. Петроний пожалел студиозуса и предложил пока пожить в его особняке. Там комнат много, пусть хоть вылечится. А с него не убудет, тем более, не кого попало приютил, а отпрыска герцогского рода.
Так и началась их дружба. Гортензий злоупотреблять не стал, пробыл месяц и уехал в доходный дом, а когда раздобыл золота, потом долго его доставал, пытаясь сунуть оплату. Тогда Петроний счел это признаком бескорыстия и честности человека. Оказалось, тот таким хитрым образом выставлял себя в лучшем свете, а сам использовал его расположение уже в других вопросах.
- Причем тут ученый дом? Я говорю это к тому, что Ирские, тупое стадо! Ее Величество это понимает и не желает видеть во дворце дремучих баранов. И это превосходно. Думаю, нас ждут великие дела. Вот ты же слышал речь. Великолепно. Особенно охота на фанатиков!
- Да, так мы точно искореним заразу, - Петроний выразился словами Эрики.
- Именно. Кстати, чуть не забыл. Я же тебя позвал, чтобы узнать, что было на стене? Говорят, Ее Величество приказала отрубить голову посланнику? - с интересом спросил он.
Петроний решил не лгать. Рассказал как есть. В том числе и про фразу, которой Ее Величество сочла нужным ответить. Может, задумается. Гортензий, пока слушал, допил кубок, а услышав о послании, рассмеялся.
- Хотел бы я видеть лица тех, кто это прочитал, - он снова рассмеялся.
- Они разозлились еще сильнее, - отметил Петроний.
- Все равно им туда дорога. Сосать хер у Проклятого в Бездне. Ты точно со своей супругой не соскучишься. Не то что я. Женат на овце. Эх, - он махнул рукой и приложился к вину, - Интересно, в постели она такая же горячая штучка?
- Ты говоришь о Императрице, - вознегодовал Петроний, весьма удивившись, как тот додумался представить это существо в постели. Похоже, тот выпил достаточно, если такое несет.
- Ты же не расскажешь ей, правда? Или ты боишься, я опережу тебя? Ты не переживай, я даже не думал о таком. Да что бы я... Мы же друзья и вообще. Я бы предпочел Кальварию. Она ничего так, - развязно заявил он, причмокнув.
- Не вздумай ее обесчестить. Она девица на выданье, - мрачно процедил Петроний.
С ведьмой пусть что хочет делает. Плевать, он все равно через несколько дней покинет дворец. Но зачем портить жизнь наивной Кальварии.
- Ну чего ты такой серьезный? Шуток не понимаешь. Это потому, что ты мало выпил. Кто так пьет? Ты что, юная леди? Вот как надо выпивать, - он взял уже вторую бутыль, наполнил кубок и сразу отпил половину.
- Гляди, не допейся, вдруг станешь таким же бараном как Ирские. Они тоже любят выпить, - съязвил Петроний.
- Сколько я там выпил. Это же вино. И вообще, к демонам Ирских. Надоели! Я вот что подумал. Хорошая идея, девиц в брюки наряжать. И никаких корсетов. Сразу понятно, что к чему. А то в одежде они все пристойные, а как придет время возлегать, удар хватит. Меня чуть не хватил, - со знанием дела рассуждал Гортензий, намекая на супругу. Заодно он потянулся ко второй бутылке.
Петроний уже допил кубок, Гортензий все же налил ему второй. Самое время наплести ерунду, пока тот совсем не напился. Одна проблема, нести такую чушь язык не поворачивался. Петроний в итоге рассудил, не станет ничего говорить. Помирился, поговорил, этого достаточно. Скажет отцу, все сделал, как тот просил. Все равно через несколько дней он покинет дворец.
****
"...Разгневался колдун Мурнаур и воззвал к Проклятому. Затянули тучи мрачные солнце и встали в строй демоны бессердечные. Налетели стервятники на поживу, кружа над замком черным облаком. Понял принц Лестанор, не одолеть его войску демонов, обнажил меч священный, прочел молитву Мирозданию и вышел вперед. Закричал герой громким голосом сотрясая черную обитель: Ежели не трус, так выходи на поединок! Услыхала прекрасная принцесса Камалея храбреца и выглянула из башни..." - Айрин закрыла книгу и отложила в сторону.
"Наивная история. Какой злой колдун станет держать принцессу год и не притронется? Он ведь жениться на ней хотел. Зачем ждал? Кого? Еще и на поединок вышел. Вечно злодеев дураками выставляют. Жаль, в жизни все иначе".
"Сказ о храбром Лестаноре" понравился бы Мэрилин. Ее младшая сестра не просто была в восторге от романтичных историй, она сама развлекалась подобными сочинениями. Айрин предпочитала изучать трактаты по истории, счетоводству, стратегии и тактике. Поэтому она сейчас здесь, и по иронии судьбы, пытается читать глупую сказку, от которой становится еще тоскливее.
Попытка отвлечься чтением в очередной раз провалилась. Только хуже. Впрочем, что может быть хуже неизвестности? Больше недели взаперти. Не считать же присутствие на погребении Альдо прогулкой. Пожалуй, от этого было только хуже. Айрин не могла сказать, что любила его как супруга, однако он стал ей другом. Наивный, совершенно не приспособленный к грызне за власть юноша. Жертва варварских традиций. Ему было бы хорошо в Аркадии. Пожалуй, он мог стать счастливым, если бы они победили. Но все сложилось иначе.
Принцесса пыталась убедить себя, она не повинна в смерти Альдо. Виноваты варварские традиции, убившие его возлюбленного. Виноват Игрок, предавший их союз. Виноват сам наглотавшийся опиума Альдо. Но получалось плохо. Это ведь она посоветовала ему Ацхи. Был риск, принц не вынесет потрясений и все испортит. Вот он и не вынес.
Впрочем, едва ли ее мысли занимало только чувство вины. Как бы цинично это не звучало, принц уже мертв. Все, что она может, это молиться за него. Она же пока жива. Впрочем, суть одна. Все равно пока ей тоже остается лишь молится.
Поначалу, несмотря на безумие Фердинанда, Айрин верила, Кадмиэль так просто не отступит. Он давал клятву королю. Он клялся ей в любви. Если ее выдворят вместе с посольством, ему грозит немилость, в конце концов. Когда вернулась истинная наследница, Кадмиэль передал послание, уверив, скоро все закончится. Главное, продолжай играть отведенную роль. Роль наивной принцессы. Все ее пребывание во дворце было игрой. Айрин подчеркнуто высокомерно отнекивалась от серьезных разговоров, а при настойчивых вопросах пару раз нарочито выдала глупость. Для всех принцессу Айрин интересовало только прекрасное. Наряды, романтические баллады, музыка и, разумеется, театр.
Айрин послушалась, она сама прекрасно знала, магистры, Сенций, жрецы, часть сановников повязаны с Посольством. Ее даже якобы охраняли союзники. Принцесса доподлинно не знала, кто избавился от Фердинанда, возможно, тот сам умер. Ради ее безопасности никто ей не отчитывался. Да и кому придет в голову посвящать в серьезные вопросы ничего не понимающую девицу. Кроме Кадмиэля никто не знал, что она далеко не дура. Даже Хранительницы. Однако, пусть это и грешно, смерть безумца дала ей надежду. Айрин уже успела предположить варианты, как можно обернуть ситуацию в их пользу. Далеко не безгрешные мысли, которые оправдывались лишь тем, что жертвами падут предавшие Великую Мать варвары.
Айрин была уверена, Кадмиэль возможности не упустит. Но что-то пошло не так. Она поняла это, когда к ней пришла другая служанка. Принесла трапезу, даже не утрудившись уточнить, чего она желает. На все вопросы - испуганный взгляд и молчание. Ванесса всегда отвечала, рассказывала, что творится во дворце. Ничего серьезного, так, сплетни, но все же. Айрин чувствовала, девица своя. Охрана тоже сменилась. Попытка попросить, чтобы ей принесли книги, обернулась ответом "Не велено". И так на все просьбы. Испуганная служанка молча приносила трапезу, воду в бассейне никто не менял. "Не велено" Кем? Нет ответа. Отвечать "не велено".
Попытка подслушать беседу охраны ничем не увенчалась. Бубнили негромко, через двери не слышно. В окно выглядывать без толку. Ее покои на пятом этаже, видно только верхушки деревьев. И не сбежишь. Будто принцесса, заключенная в башне. Только жизнь не сказка. Айрин никогда не имела склонностей к самообману.
"И все же я позволила себя обмануть..." - принцесса встала и принялась мерить шагами спальню. Бесполезное занятие, метаться из угла в угол. Но сидеть на месте надоело.