Вечером заскочил Аркадий Павлович и рассказал, как дотошно выспрашивал его майор Кочетов о следственных мероприятиях по розыску Роберта Гаспаряна.
- А ты что же? - Лев Александрович по-хозяйски подливал чай Никитину.
- Так Вы сами знаете, что дружбы между нашими структурами никогда не было, так что я на заданные вопросы отвечал, а своих догадок не высказывал. В деле все есть, пусть читает, если надо что узнать.
- Молодец, Аркаша, все правильно, - задумчиво похвалил ученика Карташов, - вот только долго нам не продержаться, если у них свет клином на этом деле сошелся.
- Я так понял, что шерстят они Крейцера по поводу каких-то экспериментальных образцов оружия. То ли в краже государственной тайны подозревают, то ли агентом иностранной разведки считают и связи выявляют.
- Это скверно, если они Роберта под подозрение возьмут, то так просто не отцепятся.
- Это да. Они не могут найти самого Фридриха Карловича и, естественно, зацепились за то, что не могут связаться с Гаспаряном.
- Чего это не могут-то, - возразила Маша, - один раз позвонили, не застали, и уже не могут, шустрые какие.
- Какое-то время мы продержимся, а вот что делать, если Роберт не вернется к понедельнику? - Карташов прикинул, что раз никаких пожеланий звонивший Павел Романович не высказал, то они вполне могут отправиться за город на все выходные. До понедельника алиби они себе обеспечат. Вернее, он обеспечит алиби Роберту, если такое потребуется.
- Маша? - вопрос выражал удивление и недоумение одновременно. - Как ты здесь оказалась?
- Невыносимо сидеть дома и ждать, - ответила жена, - мне уже всякие кошмары мерещиться начали. Вот и не выдержала...
Рой отметил про себя, что ответа на вопрос "как?" он так и не получил. Однако появление Маши не было чем-то абсолютно невозможным, поэтому упрекнув себя за подозрительность, он шагнул навстречу:
- Ты немножко не вовремя, но я все равно очень рад.
Маша улыбнулась и потянулась к нему. В мозгу неожиданно зазвенел колокольчик тревоги. Что-то было не так.
- Маша, стой! Не двигайся! - Рой пристально осмотрел все, что находилось кругом. Ничего. Тишина, нет даже ветра. Ни одна тварь не прячется в укромных уголках ущелья. Но куда же все-таки подевался Крейцер? Рой внимательно посмотрел на жену. В мозгу шевельнулась пугающая мысль о том, что Фридрих Карлович перевоплотился в Машу. Это было чудовищно и немыслимо, противоречило всякой логике, и формальной, и неформальной. Какие-то законы реальности должны соблюдаться в любом мире, так что это уже паранойя.
- Тут у меня битва, - виновато улыбнулся Рой, - ты извини, что я такой мнительный. Всякой чертовщины насмотрелся, теперь сам себя опасаюсь.
- И меня? - Маша удивленно посмотрела на мужа и осторожно переместилась к нему поближе. Расстояние между ними составляло около трех метров. Предупреждение об опасности вновь застучало в висках маленькими молоточками. Рой сделал вид, что споткнулся и слегка сместился назад. За спиной раздалось тихое шипенье. Не разбираясь, Рой сделал поглаживающий жест рукой и представил образ "схлопывания". Мягкий шлепок подтвердил эффективность выбранного метода, тварь исчезла.
- Я не понимаю, - огорченно пожала плечами жена, - я думала ты обрадуешься, что я тоже ту т оказалась. Это ведь нечестно, что ты видел этот мир, а я нет.
- Я же обещал, что покажу тебе, - теперь Рой не сомневался, что с Машей что-то не так. Что-то в ее облике беспокоило его, но никак не удавалось понять, что именно. Одежда знакомая, впрочем, если бы и незнакомая была, это ровным счетом ничего не значит. Если честно говорить, то он вряд ли сможет сказать, во что была одета жена в тот день, когда он с ней расстался. Могла и по магазинам пройтись, купить что-нибудь. Сколько времени он здесь околачивается? Еще вопрос, между прочим, как соотносятся временные параметры здесь и не здесь. Может, здесь сутки как там - неделя.
- Маш, давай ты пока вернешься домой, а я закончу дела и приду за тобой. Кстати, как там Лев Александрович?
- Нормально, - Маша ответила без заминки, но слово "нормально" не несет в себе никакой информации.
- Его выписали из больницы?
Теперь ответа пришлось ждать чуть больше:
- Выписали, он домой поехал.
С базой данных у этой Маши тоже не все было в порядке. Вводить гостью в более глубокий информационный провал нужды не было. Ясно, что это не жена.
- Роберт, в чем дело?- фальшивая Маша решительно направилась к Рою. - Я уже поняла, что ты мне не рад, но чтобы вот так нагло игнорировать мое появление...
В этот момент Рой отчетливо понял, что его смущает в облике Маши. Родинка. Она находилась не с той стороны. Было впечатление, что он смотрит на человека в зеркале. Все так, только находится с противоположной стороны. Известно, что лицо ассиметрично, так что наше подсознание отмечает все нюансы и рисует портрет с учетом особенностей. Зеркало же особенности отражает, но переворачивает. Именно поэтому сигнал тревоги зазвучал задолго до того, как мозг смог оценить ситуацию и выявить подмену.
- Фридрих Карлович! - окликнул Рой пустоту вокруг себя. - Что ж Вы так низко пали? Мелочи не учитываете. На Вас не похоже.
- Ты с ума сошел? - спросила ложная жена. - С кем ты разговариваешь? Здесь нет никого!
- Точно, - откликнулся Рой, - здесь нет никого. И тебя быть не должно, - с этими словами он "схлопнул" пространство вокруг поддельной Маши. В последний момент что-то кольнуло в груди, и он решил не уничтожать маленький мыльный пузырь, а сунул его в карман, где уже находился тоннель перехода. - Вот так, - удовлетворенно закончил он свои подвиги, - теперь полный порядок.
Проверив ощущения, Рой понял, что эту битву он выиграл. Уничтожив остатки того, что накрошилось под ударами молний, он привел долину в первозданный вид. Немного подумав, решил, что скучное серое место нужно как-то освежить. В конце концов, оно заслужило это своим участием в жизни мира. Не каждый камень может похвастать, что был свидетелем судьбоносного сражения.
- Как-то здесь пусто, жизни бы побольше, - сказал Рой, оглядываясь. Он не очень понимал, что нужно сделать, поэтому удивился, когда из отвесной скалы пробился наружу сначала маленький ручеек, а потом и более серьезный поток воды.
- Водопад - это то, что нужно. Я гений, - с этими словами демиург покинул ущелье и направился обратно к подножию гор.
В принципе, можно считать задачу выполненной, но необходимо было как-то обезопасить мир от повторения таких нападений.
Дракон сидел практически там же, где его оставил Рой.
- Привет, хвостатый! У тебя здесь база?
От неожиданного оклика дракон смешно подпрыгнул и издал звук, напоминающий икоту.
- Ой! - по-девичьи кокетливо смутился он, когда увидел демиурга.- Я тебя ждал, но мне казалось, что еще далеко.
- Ну, оказалось, близко, - Рой сорвал травинку и сунул ее в рот, - а где правитель?
- Сказал, что ему нужно подумать, - ответил дракон, махнув большим, как дельтаплан, крылом куда-то в сторону.
- Понятно, Чапай думать будет.
Дракон удивленно раскрыл три пары глаз и замер, забавно шевеля когтистыми пальцами на изгибах крыльев.
- Не грузись, это я так, - хлопнул Рой мягко-чешуйчатый бок и направился к небольшому пруду, очертанья которого угадывались в сиреневой дымке цветущего кустарника.
Зеленый чертик сидел в картинно-задумчивой позе и смотрел на гладкую поверхность пруда. Сквозь слегка темную, но прозрачную воду были отчетливо видны обитатели водоема. Длинноногие родственницы водомерок сновали по поверхности, оставляя заковыристые зигзаги. Как ни странно, следы на воде держались довольно долго и складывались в мистический узор. Именно эти руны и созерцал правитель.
- Знаешь, - неожиданно сказал чертик, - я думаю, что в этих иероглифах есть смысл.
Рой присмотрелся к изображению, но смысла не нашел.
- Для того, чтобы в них был смысл, - откликнулся он, - нужно либо в этих мокрицах допустить наличие высокого интеллекта, либо считать, что они служат инструментом божественного.
- А почему нет?
- Для хорошо работающих мозгов нужно больше места и другой уровень сложности решаемых задач.
- Это как?
- Очень просто, - Рой осторожно пристроился на кочке рядом с зеленым чертиком, - если ведешь нехитрый образ жизни, ну, там, ешь, спишь, бегаешь и все такое, то мозгам незачем развиваться. Простых рефлексов хватает, чтобы жить.
- А второе? - по голосу и тону, каким говорил правитель, можно было с уверенностью сказать, что у него налицо симптомы депрессивного состояния.
- А второе - это божественное, - повторил Рой, - а таковым в этом мире являюсь я. И я ничего подобного в этих водных скороходов не вкладывал.
- Это что же? - встрепенулся правитель, - выходит, что я зря здесь сижу битый час и пытаюсь найти смысл там, где его нет?
- Выходит, - согласился демиург.
Зеленый чертик нахмурился, огляделся, подобрал мелкий камешек и с размаху запустил им в центр симпатичного водоема.
- Понаделали тут луж, - прокомментировал он свое действие. Рой лишь удивленно шевельнул бровями. А что тут скажешь? Хандрит правитель.
- У меня есть предложение по защитным мерам, - начал осторожно демиург.
- У тебя все время что-нибудь есть, - перебил его чертик. - Ты приходишь - уходишь, а мне править надо. Не до пустяков.
С человеком, пребывающим в унынии, разговаривать очень трудно. То же самое можно было сказать и зеленом чертике. Топать ногами и повышать голос бессмысленно. Тебя проигнорируют, укрывшись за щитом хандры. Однако времени терять было нельзя, так что Рой пошел на кризисные меры:
- Ты можешь лелеять свою депрессию и размышлять о бренности бытия, но ответственность с тебя никто не снимет. Между прочим, я ее не возлагал на тебя, так что на меня сердиться тоже бесперспективно. Разве что на душе полегчает.
- Да я не сержусь, - совсем другим тоном ответил правитель.
- Так в чем причины хандры?
- Не получается у меня ничего, вот беда, - чертик повесил голову и стал похож на буйного казака, которому отказала лучшая девица хутора.
- Вон как! - присвистнул Рой. - Это, брат, серьезное заявление. Кризисом власти попахивает. Но давай, знаешь, что сделаем? - Чертик навострил одно ухо. - Давай мы оставим право решать, что хорошо получается, а что нет, мне. Все-таки я привык уже быть демиургом. Власть, знаешь ли, разлагает и затягивает, так что считай, что я стал тираном и диктатором, знающим секрет абсолютной истины. Так вот моя особа считает, что все ты делаешь правильно, пойдем займемся государственными проблемами.
Чертик, не спеша, поскреб когтистой лапкой сначала за правым ухом, потом, так же тщательно и неспешно почесал левое, внимательно осмотрел Роя, словно прикидывая, годится ли тот на роль диктатора. Результаты осмотра его явно не удовлетворили, но спорить он не стал.
- Пойдем. Кордоны надо поставить и какую-нибудь защитную границу сообразить, чтобы всякая тварь не лезла.
Рой уже не удивился тому обстоятельству, что правитель озвучил его план мероприятий по укреплению границ и ограничению несанкционированного доступа в мир.
- Надо дракона спросить, где лучше пропускные пункты поставить и как их охранять, - чертик вынырнул из состояния душевного разлада и вновь превратился в энергичного и деятельного правителя.
Глава 18
Павел Романович Кочетов с детства страдал нервным тиком левой части лица. Это обстоятельство осложняло общение с людьми. Трудно правильно истолковать гримасы, которые иногда пробегали по его лицу, если не знать об этой особенности организма. Согласитесь, что при первом знакомстве как-то странно говорить, что у меня, дескать, нервный тик, так что если я вам рожу сострою, так это не от неприязни, а по болезни. Вот и выходило, что круг для душевного общения состоял у него из мамы и престарелой бабушки. А много ли можно женщинам рассказать? Так что проявив недюжинные аналитические способности, Павел охотно откликнулся на предложение занять должность, требующую тщательной работы с документами и минимум контактов с людьми.
Ему давно перевалило за сорок, выглядел он ухоженным, накормленным, но без лоска. Какой лоск, если женщинам нет места в его жизни? С таким раскладом Павел Романович давно смирился и надежды питать перестал.
Расследование, которое вел Кочетов, в настоящее время, сплошь состояло из несуразиц. Не было ни одного заявления от пострадавших, хотя несчастные случаи при увеселительных мероприятиях имели место. Ни одна официальная инстанция не имела претензий к "Миру чудес" или кому-нибудь из ее сотрудников. Как ни странно, даже налоговые органы благодушно молчали, хотя всем известно, что это такая организация, у которой даже к господу богу пара счетов имеется.
Кочетов недоумевал, когда руководство поручило ему разобраться в деятельности компании и доложить результаты. Распоряжение носило полуофициальный характер, что тоже было не вполне обычно. Получив папки с документами, Павел Романович подивился объему собранной информации и погрузился в тщательное изучение присланных материалов. Налоговые документы в порядке, биографии и послужные списки сотрудников соответствуют действительности, все лицензии и разрешения - в наличии. Проверив каждое из организованных мероприятий за последний год, Кочетов пришел к выводу, что единственное, что здесь может вызывать подозрение, это абсолютное отсутствие правонарушений. Даже самые мелкие детали были тщательно задокументированы и согласованы.
Спору нет, вид деятельности нельзя было назвать обычным, но этим сейчас многие стараются зарабатывать, так что ничем криминальным тут не пахло. Разглядывая фотографии, приобщенные к отчету об очередной охоте на динозавра, Павел Романович лишь диву давался. На какие выдумки способен человек в погоне за длинным рублем. Вот он, например, никогда не смог бы придумать ничего такого, отчего у компании милых женщин могут быть такие лица. В кадре не было объекта, который вызвал истерический припадок сразу у четырех красавиц.
Кочетов так и доложил начальству через неделю кропотливой работы: никаких правонарушений не обнаружено, владелец компании Крейцер Фридрих Карлович - добропорядочный и законопослушный гражданин. Выслушав доклад, начальство перекинуло через стол пачку документов:
- Вот, коллеги прислали. Посмотрите.
Так в руках у Павла Романовича оказалось дело о сначала пропавшем, а потом нашедшемся Роберте Гаспаряне. Прошерстив его от корки до корки, Кочетов понял, что интерес к Крейцеру имеет государственный характер, и ни о какой ошибке речь не идет. Надо было браться за дело всерьез.
Деревня, где сидели Карташов и Маша в выходные, оградила их от беспокойства со стороны нежданных визитеров и дала возможность обдумать ситуацию под веселый треск поленьев в маленьком камине. Выходило, что если Роберт не появиться в ближайшее время, то вопросов не избежать. Придумывать ответы, когда не знаешь, о чем тебя могут спросить, оказалось невозможно.
- Знаете, Машенька, - Лев Александрович любил иногда церемонии и обращался к Маше как царствующей особе, - я предлагаю расслабиться. Думаю, что ничего путного без дополнительной информации мы не придумаем, так что давайте дышать воздухом и любоваться пейзажами.
Маша взглянула в окно небольшого деревенского дома. Из той комнаты, где они сидели, открывался живописный вид на соседский хлев. Хорошо еще, что окошечко, через которое выкидывали результаты жизнедеятельности коровьего организма, находилось с противоположной стороны строения. Ну, еще был виден огород с покосившимся деревянным забором. Вообще говоря, деревенские пейзажи поздней осенью или ранней зимой оптимизма не внушают. Пока не ляжет красивый чистый снег, нет ничего более унылого, чем вид деревянных построек из некрашеного дерева.
Выходные закончились. Понедельник прошел спокойно. Никто не звонил, вопросов не задавал. Утром во вторник грянул гром. Телефонный звонок взорвал тишину. Маша сняла трубку, минуту послушала и позвала к аппарату Карташова.
- Алло, я слушаю.
- Лев Александрович, здравствуйте, - голос Аркадия Павловича звучал взволнованно.
- Здравствуй, Аркаша, докладывай обстановку.
- Дело Гаспаряна забрали полностью. Справкой по Крейцеру не ограничились, так что думаю, надо ждать вызова.
- Или визита, - расширил количество версий Карташов.
- И что делать будем?
- Ничего, - пожал плечами Лев Александрович, - ждать звонка или визита. Они же не меня или Машеньку видеть захотят, а Роберта Николаевича. Чего ты так разволновался? Насколько я помню, основным фигурантом выступает Крейцер, а не Гаспарян?
- Ну, да.
- Знаешь, Аркаша, я тут в деревне когда сидел, то подумал, что, в крайнем случае, можно будет правду рассказать...
Послушав удивленное молчание в телефонной трубке, Лев Александрович объяснил:
- А ты представь, как будут выглядеть показания Марии Федоровны? - Трубка молчала. - Вот -вот, - усмехнулся Карташов, - как бред немного свихнувшейся барышни.
- Таким образом,- начал понимать Аркадий, - они вернуться к тому же, с чего начал я.
- Вот именно. Потом появится Роберт Николаевич, и все встанет на свои места. Вот только не знаю, сможет ли Маша убедительно дурочку изобразить, - Карташов лукаво посмотрел на Машу. Та сделал круглые глаза и сложила губы бантиком. Вышло убедительно.
- Типа, семейные разборки, - сказал Аркадий.
- Тут есть, конечно, риск и слабые места, но это потому, что мы-то с тобой правду знаем.
- Может быть, и прокатит, - согласился Аркадий Павлович.
- Все равно другие варианты еще хуже, - подвел итог Карташов. - Ты сообщи, если что новое узнаешь.
Положив трубку, Лев Александрович повернулся к Маше. Она смотрела в большое зеркало и пристально разглядывала себя.
- Знаете, Лев Александрович, мне иногда кажется, что отражение и я настоящая - это вовсе не одно и то же, как мы привыкли думать.
- Не одно, - согласился Карташов, - ты настоящая, а она - нет, - при этих словах Маша увидела, как отраженное лицо сморщилось в гримасу неодобрения. Она могла поклясться, что сама ничего подобного не делала.
День прошел без приключений. Маша провела вечерние консультации, Лев Александрович хлопотал по хозяйству, Пиня гонял по квартире мячик и спал в кресле. Каждый помнил об ожидаемом визите, беспокоился о Роберте, но вслух эти темы не обсуждались. Что толку без конца говорить, если ничего сделать не можешь? Только душу напрасно разбередишь и нервы истреплешь.
Во вторник вечером, в самом конце рабочего дня, телефонный звонок сообщил о начале военных действий:
- Добрый вечер, Кочетов Павел Романович беспокоит. Я оставлял свой номер телефона для Роберта Николаевича. У нас есть к нему несколько вопросов.
Маша слушала ровный голос говорившего и пыталась нарисовать его портрет. Портрет получался не очень привлекательный. Одно это "у нас" вместо "у меня" чего стоило.
- Добрый вечер, - ответила она, - к сожалению, Вы опять не застали мужа. Перезвоните, пожалуйста, - и повесила трубку. Понятно, конечно, что избегать проблем таким способом, это немного по-детски, но ведь никто не сказал, что она должна быть вежливой и воспитанной? Кроме того, если придется все-таки использовать план Льва Александровича, то особой выдержкой отличаться не стоит. У нее нервы, больные фантазии и вздорный характер. И Павел Романович ей абсолютно не симпатичен.
Кочетов послушал гудки в трубке, но перезванивать не стал. Не любил он с женщинами общаться. Странные такие существа, никогда не можешь сказать с уверенностью, чего от них ждать. В деле говорилось, что семейные отношения четы Гаспарян нормальные, но мало ли что можно принять за норму? К тому же, следователь, который вел дело, сам не женат. Откуда он знает про нормальные отношения? По всему выходило, что нужна личная встреча. Павел Романович выписал из дела адрес и, тяжело вздохнув, пошел одеваться.
Служебная машина высадила его прямо перед воротами, ведущими к проходной арке с декоративным фронтоном. Кочетов поежился. Место показалось мрачным и негостеприимным. Не любил он эти старинные постройки. Совсем иное дело - кварталы новостроек. Понятная, прозрачная архитектура. Никаких дворов, узких проходов и сомнительных украшений. Еще облезлая штукатурка и вылетевшие камни мостовой дополняли ощущение дискомфорта. Кто придумал сохранять все, что человечество создало за века своего существования? Как балласт, гири на ногах. Нужно расчищать место под новое, современное строительство, а не держаться за анахронизмы ушедшей эпохи.
Подъезд Павла Романовича порадовал. Чистый и просторный, он совершенно не походил на мрачные катакомбы того дома, где жили Кочетовы. Почему-то у них в подъезде всегда перегорали лампочки, пахло кошками и все кнопки лифта были оплавлены так, что невозможно разглядеть номер этажа. Подъезд, в который вошел Павел Романович вполне заслуженно назывался "парадная". Этакое барское слово в наш демократический век. Однако очень хотелось, чтобы в их доме тоже была парадная, а не подъезд, чтобы лестницы были пошире, а окна почище.
Перед дверью нужной квартиры, Павел Романович слегка замялся. Он не боялся встречи с женой Роберта Николаевича. В конце концов, он пришел по служебному делу, но необходимость встречаться и беседовать с женщиной, все равно напрягала. По его лицу пробежала судорога. Ничего не поделаешь, дело поручили ему, так что надо идти.
В квартире послышалась приятная трель. Через минуту женский голос спросил:
- Кто там?
- Я Павел Романович Кочетов. Я звонил вам. Вот мое удостоверение.
- Добрый вечер, Павел Романович, - дверь открыла красивая женщина в джинсах и футболке, - Вы не предупредили, что зайдете.
- Это обязательно? - многозначительно спросил гость.
- Да, нет, конечно. Просто могли не застать, - Маша отошла в сторону, пропуская гостя, - заходите.
- Вы - Мария Федоровна Гаспарян? - наполовину утверждая, наполовину спрашивая, сказал Павел Романович.
- Да, - кивнула Маша. Она внимательно приглядывалась к пришедшему и вносила поправки в портрет, составленный по короткому телефонному разговору. В целом, все было определено правильно. Только нервный тик не был предусмотрен, зато он объяснял многое другое.
- Поскольку Ваш муж никак не найдет времени, чтобы посетить меня, то я решил сам нанести ему визит.
- Это очень любезно с Вашей стороны, - сказала Маша, - только Вы ни разу не сказали, по какому именно поводу хотите встретиться, и еще не упоминали, что это срочно и важно. Вот он и не торопиться.
Павел Романович хмыкнул и неодобрительно поежился. В конце концов, он представлял ведомство, куда лучше приходить по вызову самому, чем ждать, когда за тобой приедут. Видимо, дамочка не очень понимает, с кем имеет дело.
- Так я могу увидеть Роберта Николаевича?
Маша замялась. Вот и наступил тот момент, когда нужно что-то делать. Сказать, что мужа нет дома? Гость, похоже, предложит подождать. Если сказать, что уехал, спросит - куда? Когда будет?
- Вы раздевайтесь, - предложила Маша, чтобы что-нибудь сказать.
Гость окинул взглядом прихожую, потоптался, словно раздумывая, и снова спросил:
- Так я могу поговорить с Робертом Николаевичем?
Маша молчала. Она смотрела на несимпатичного мужчину, лицо которого искажала судорога, и как-то отрешенно думала о том, что неплохо бы поговорить с ним профессионально. Он явно нуждается в помощи психолога. За спиной, в комнате раздались шаги, скрипнула дверь. Маша обернулась. Лев Александрович решил, что пора вмешаться? Это кстати, а то просто немая сцена получается. В дверном проеме стоял Роберт:
- Машенька, у нас гости?
За окном тихо падал снег. Наконец-то начиналась хорошая светлая зима. Лев Александрович с Робертом бродили в лесочке на лыжах, а Маша пекла пироги. Спасибо Карташову, что вытащил их на выходные в деревню. Городская слякоть никогда не сдается морозам, так что расстаться с серостью можно только за городом. Об этом часто забываешь, и только необыкновенные события могут напомнить, что в хрусте снега и запахе печного дыма так же много смысла и красоты, как и в создании других миров.
Эпилог
Поляна, на которой расположился дракон, была усыпана мелкими красными цветами. Зеленая трава и красные бутоны создавали насыщенный колорит, радующий глаз. Серовато-белая шерсть пробивалась сквозь чешуйки, которым был покрыт живот дракона. Нижняя сторона крыльев отливала на солнце позолотой.
- Эх, хорошо-то как! - дракон сладко потянулся и подставил солнцу другой бок. Несколько минут он мечтательно смотрел в небо. Плывущие облака принимали замысловатые формы, развлекали смотрящего как могли.
Зеленый чертик наслаждался легким шелестом листьев в развилке одиноко стоящего дерева. Он целиком разделял блаженство, которое испытывал его преданный гвардеец.
- Подумать страшно, - продолжил дракон философскую речь, - что мы могли не появиться...
- Или появиться в другом мире, - поддакнул правитель, - или быть невозможными уродами, или...много еще всяких "или", лучше об этом не думать.
- Да-а, - согласился дракон, - спасибо нашему демиургу. И мир хороший придумал, и нас не обидел.
Правитель окинул взглядом горизонт и мысленно сказал "спасибо". В конце концов, демиургов не выбирают. Если что и получилось не слишком удачно, то это можно исправить. Главное - это то, что лежит в основе, на чем держится равновесие и гармония.
- Спасибо, что ты нас создал, - сказал зеленый чертик, обращаясь куда-то вверх, - и приходи к нам почаще.
Высокое небо благодарно приняло слова и унесло их куда-то за пределы видимого мира.
Продолжение следует.