Дракон, как обычно после обеда, лежал посреди поляны, раскинув крылья и распушив хвост, он вёл неспешную и , по сути, беспредметную беседу сам с собой. Сам с собой - в том смысле, что переговаривались Старшая и Средняя головы, а Младшенькая мечтательно смотрела в небо, предаваясь послеобеденным грёзам. О чём были эти грёзы, сказать затруднительно, поскольку никто ещё не занялся научными исследованиями в этой области. Можно только довольно определённо сказать, что пищеварению её мечты не мешали, так что благоразумные старшие головы на подобные фантазии внимания не обращали.
Высоко в небе кружились белые затейливые облака, привлечённые нечаянным зрителем. Поскольку способностью фантазировать в мире Зелёного Чёртика наделены были немногие обитатели, то материала для представлений с воплощениями у облаков было мало, и они откровенно скучали. Они слонялись от горизонта до горизонта, конструировали башни, напоминавшие горы лежащих друг на друге подушек, смутно осознавали, что творения получаются так себе, и впадали по этому поводу в чёрную меланхолию. Казалось бы, никакой реальной угрозы дурное настроение безобидных облаков нести не может, но вы попробуйте представить себе высокое небо с неподвижно застывшими белыми тушками. Ну, пять минут вы ничего не заметите, полчаса, на худой конец, полдня это ещё можно пережить, но если и наутро вы увидите всё те же надоевшие очертания над головой, то это может стать серьёзной психологической проблемой.
Для того, чтобы подобного не происходило, правитель распорядился, чтобы все, кто может что-то придумывать, - неважно что, ну хоть и бочку с мёдом, - так вот чтобы всем фантазёрам было назначено дежурство, которое заключалось в играх с облаками. Теперь можно было почти наверняка сказать, кто и когда на смене. Если, например, над вашей головой разливается раз за разом жидкий кисель, который потом рассеивается на мелкие пёрышки, то, скорее всего, в этот день с облаками играли пеликаны. Конечно, это были не совсем пеликаны, просто такой была ближайшая ассоциация при виде этих странных созданий с мешками. Почему-то фантазия этих псевдоптиц зациклилась именно на такой картинке, и они с достойной лучшего применения настойчивостью, каждое своё дежурство размазывали облака по всему небу, а потом распускали их мелкими кусочками. Что это было, никто не знал, но тут уж что есть, то и смотри, всяко лучше унылой неподвижности.
Сладкоежки, к примеру, тоже изысками не утруждали себя, их фантазии носили исключительно прагматический характер: огромные фрукты, ягоды, медовые реки текли над головами обитателей мира, чем вызывали, иной раз, изрядный страх. Представьте, что плотное белое образование над вашей головой вдруг распадается на сотни маленьких комочков и разлетается в разные стороны. Наверно, это были пчёлы, но поскольку сладкоежки никогда и ни с кем не разговаривали, то наверняка сказать было нельзя.
Вот так мирно и пасторально текла жизнь в этом мире, никаких катастроф и даже сколь-нибудь серьёзных потрясений не случалось. Дракон расслабился, Зелёный Чёртик находил ситуацию подозрительной, - всё-таки в родственном мире не всё было гладко, - но пока молчал.
Послеобеденный транс плавно перетекал в такой же послеобеденный сон. Младшая голова закрыла глаза и, покачиваясь в такт какому-своему внутреннему ритму, тихонько гудела в нос. Правитель лежал на любимой разлапистой ветке, вертел перед носом ароматный лист травы и блуждал взглядом по окрестностям, как вдруг глаза его чуть не полезли на лоб от случайного взгляда в небо. То, что он увидел сквозь листву, не лезло ни в какие ворота! Этого просто не могло быть в его мире!
- Эй, аллё! - взвился Чёртик со своего удобного лежака, - что это ты транслируешь?
Дракон встрепенулся от резкого звука, две дремавшие головы поднялись и заняли боевые позиции. В режиме локаторов они принялись обшаривать взглядами окрестности.
- Да не туда смотрите, - подосадовал правитель, - наверх взгляните! Что это?
А теперь представьте трёхголового дракона, изумлённо открывшего пасть... две пасти, потому что третья голова продолжала напевать странный мотив и глаз не открывала.
Облака и впрямь вытворяли что-то неведомое. Младшая голова гудела сильнее и сильнее, а картинка в небе приобретала всё более угрожающий характер.
Скопище тараканообразных существ покрывало значительную часть неба. Плотной массой тараканы, размером примерно с кошку, двигались с одной части горизонта к другой, если, конечно, о горизонте можно говорить по частям. Ну, вы поняли, что облака перемещались с одной стороны неба на другую и таяли где-то вдалеке. Зрелище само по себе было довольно мерзкое, но суть заключалась в другом — дело в том, что подобных существ в этом мире не было. Здесь по-прежнему представителями зла выступали Ящер и Змей, никого страшнее и неприятнее не встречалось. Нет, конечно, Похмельный Морок тоже не победитель конкурса зрительских симпатий, но он был один единственный и обитал на краю болота, так что не хочешь смотреть, просто не ходи туда.
- Эй, прекрати это! - правая голова уже приготовила крыло, чтобы тряхнуть Младшенькую, но команда правителя предупредила действие.
- Не тронь! - воскликнул Чёртик. - Она на связи в Лемуром, я так понимаю.
Огромное тело дракона вздрогнуло, хвост распушился, а сквозь чешую проступили боевые иглы. Мгновение — и перед вами не пушистый и обаятельный зверёк, а устрашающая машина повышенной боевой мощи.
- Это не у нас, - успокоил своего гвардейца правитель, - к счастью, к нам эта нечисть пока не пробралась. Давай-ка дальше посмотрим.
Небо, между тем, очистилось от полчищ насекомых, облака выстроили высокие башни далёкого замка и протянули к нему дорогу молочного цвета. Через пару минут замок растаял, а его место заняла компания странных существ, в одном из которых вполне можно было опознать Лемура. В этот момент позади дракона хрустнула ветка, и звук выдернул Младшенькую из состояния транса. Картинка в небе замерла, а через несколько минут от неё уже ничего не осталось. Облака, как сытое стадо коров, расползлись по небу и уже ничего не показывали.
Дракон, всё ещё впечатлённый толпами врагов, на неожиданный звук отреагировал резко — он метнул язык пламени, ещё до того, как успел осознать происходящее. Так хорошо натренированные бойцы действуют не мозгом, а телом. По счастливой случайности, обошлось без жертв, хотя, правды ради, нужно сказать, что крутой нрав бодигарда был хорошо известен, так что никто из местных обитателей шкуркой не рисковал. Так и сейчас вывалившиеся на поляну два медведя- сладкоежки отделались слегка подпаленной шерстью, они специально хрустнули сухой веткой издалека, чтобы привлечь к себе внимание и избежать травм. Им, в общем-то, это удалось.
- Что? - Зелёный Чёртик уже настроился на дела вселенского масштаба и быстро просчитывал варианты защиты в случае вторжения.
На вопрос правителя сладкоежки рассерженно заворчали, подняв лобастые головы кверху.
- Да видел я, - подтвердил правитель. - Больше ничего странного не заметили?
Помотав отрицательно головой, медведи уселись на поляне, ожидая распоряжений.
- Понятно, - через пару минут сказал Зелёный Чёртик, - добром дело не кончится. Надо готовиться к тому, что рано или поздно и до нас дело дойдёт, и подумать, как можно этому мизантропу помочь...
Реакцией на последнюю фразу стали широко распахнувшиеся две пары глаз и затихшее гудение:
- А что вы так на меня смотрите? Видите уже, что наши облака вытворяют? А если ядовитым дождём шарахнут, вас это тоже касаться не будет? Хоть вам и не нравится, а наши миры связаны, так что их порядок — залог нашего благополучия, - с этими словами правитель спустился вниз, подумав недолго, закончил мысль, - и наоборот, конечно, тоже. Так что отправляйтесь в лес и накажите всем быть бдительными и недоверчивыми, обо всём необычном докладывать немедленно, какой бы мелочью оно не казалось.
Так начались приготовления в мире Зелёного Чёртика к проблемам в мире Сумасшедшего Рыжего.
На кухне, как и обычно во время своих нечастых, но регулярных визитов, сидел Лев Александрович и пил чай с мягкими свежими бубликами. Маша стояла у плиты и что-то помешивала в кастрюле. Вполне домашняя сценка, если бы не тема разговора, который вели эти двое.
- Так вы посмотрите за ним, Лев Александрович? - спросила Маша, заканчивая колдовство с приправами.
- Ну, конечно, Машенька, - отозвался Карташов, - мне не трудно и даже самому интересно, что тут затевает наш дорогой Фридрих Карлович.
- Так вы полагаете, что это всё же он стоит за Боярином?
- Ну, конечно, он! Можешь не сомневаться. Мы же не первый раз дело имеем с этим товарищем. Так что ты и сама поберегись и Роберта предупреди, чтобы повнимательнее был. Мало ли что может сочинить человек с неуравновешенной психикой.
Маша, вздохнув, возразила:
- Вот с психикой у него всё в порядке. Это я вам как специалист говорю. У него проблемы с амбициями, комплекс несостоявшегося гения и много ещё чего, но только не отклонения от нормы в области психики.
- Так это нормы у нас сейчас такие, что подлость и коварство не считаются отклонением, - возразил Лев Александрович. - Были времена, когда за такие дела, которые творит Крейцер, можно было не в психушку, а сразу в Соловки загреметь, а то и под надзор соответствующих органов.
- Вот второе скорее, чем Соловки, - ответила Маша, - с его талантами можно много дел провернуть.
- Он, я смотрю, и проворачивает, - проворчал Карташов. На этом разговор завершился, и Лев Александрович откланялся.
Спустился он не на лифте, старинном, красивом и очень вальяжном, а пешком по широкой лестнице с просторным пролётом, занятом шахтой лифта лишь наполовину. На каждой промежуточной площадке Лев Александрович останавливался, осматривался, иногда произносил себе под нос что-то типа «так-так-так» и двигался дальше. Возле наружной парадной двери он постоял около пяти минут, особенно присматриваясь к кованым дверным ручкам, которые заканчивались зубастыми драконьими головами.
Карташов потёр морду одного из драконов перчаткой и внимательно затем эту перчатку изучил. Увиденным остался доволен. Затем, заложив руки за спину, он прошёлся по двору, рассматривая, словно впервые, всё скульптурное убранство и барельефы, расположенные на уровне окон цокольного этажа.
- Это ж надо было такое построить, - произнес он вслух, уже выходя из подворотни на улицу.
Он столкнулся с Робертом Гаспаряном, взглядом зацепившись за что-то неправильное на главном фронтоне парадной арки. Карташов пытался зафиксировать промелькнувшее чувство и не заметил, как налетел на спешившего домой Роберта. Уже сгустившиеся сумерки не позволили мужчинам сразу узнать друг друга, поэтому первые фразы были:
- Виноват, - со стороны Льва Александровича, и:
- Извините, - сказал Роберт Николаевич. - О! Лев Александрович! Не узнал вас, простите! - воскликнул Роберт, разглядев, с кем столкнулся.
- Ну, что вы, - отозвался Карташов, - это вы простите меня, засмотрелся.
- Да? На что, позвольте узнать?
Лев Александрович мгновенье помедлил, словно обдумывая что-то, а потом спросил:
- А скажите мне, любезный Роберт Николаевич, что изображено над аркой вашего дома?
Роберт задумался на мгновение, отступил на шаг и поднял голову. Сумерки клубились в свете зажёгшихся уличных фонарей, внезапно пошёл мелкий снег, и разглядеть что-либо стало невозможно.
- Пара сов, какие-то чудища, растения типа виноградной лозы, - на память перечислил Роберт, - а что? Сейчас видно не очень хорошо, так что детали не назову.
- Вот то-то и оно, что не назовёте, - отозвался Карташов, - а в деталях всё дело. Мы на них внимания не обращаем, думаем, что это так, мелочи, а из-за них потом такие несчастья приключаются, что не приведи бог. Особенно, если имеешь дело с таким непростым товарищем как Крейцер. Так что вы бы присмотрелись, Роберт Николаевич, к ситуации и, если можете что-то сделать, позаботились бы о защите вашего жилища. Не надо Марии Фёдоровне ещё раз пережить то, что Крейцер в прошлый раз устроил.
С этими словами старый следователь церемонно откланялся и растворился в городских сумерках.
Нельзя сказать, что Роберт расстроился или огорчился, услышав довольно резкие комментарии Карташова, но и удовольствия он тоже не получил. Всё свидетельствовало о том, что Маша обратилась за помощью и советом к, вообще-то, постороннему человеку, а его, Роберта, даже не поставила в известность о существующей проблеме. Хотя нет, не надо лукавить: то, что несколько дней назад рассказал упавший в обморок гость, действительно заслуживало и внимания и вмешательства. Просто пока руки не дошли до конкретных действий: на носу Новый год, подарки, вечеринки, Кораблёв в гости зовёт, с очередной подругой хочет познакомить. За всеми этими повседневностями и предпраздничной суетой он расслабился и забыл о срочности проблемы.
«И опять неправда,» - мысленно одёрнул себя Роберт. Суета и заботы здесь не при чём. Проблема был а в том, что приходя домой, он всей шкуркой ощущал неблагополучие в атмосфере. Напряжение в отношениях с женой нарастало, не было никакой возможности сесть и спокойно о проблемах поговорить, как-то разговоры сразу переходили на взаимные претензии, за которыми следовало гордое замкнутое молчание с обеих сторон. Было непонятно, как профессиональный психолог и очень мягкий человек, какой была Мария Фёдоровна, и уступчивый, нетребовательный, обожающий жену Роберт Николаевич смогли зайти в такой эмоциональный тупик. Порой складывалось ощущение, что Кривой Касьян заглянул в их жизнь и решил остаться. Даже наступающие новогодние праздники не могли разогнать затянувшийся и, вроде бы, беспричинный конфликт.
Вот и сейчас Роберт шёл домой и ощущал, как накатывается апатия и тупая усталость. Мысль о необходимости что-то срочно предпринимать упиралась в необходимость разговора с женой. На этом практический подход к решению проблемы исчезал, уступая место вязкой паутине чувств и уже ставшему привычным раздражению.
Проходя под сводами арки, ведущей с улицы во внутренний двор, Роберт услышал за спиной лёгкий шорох, но, оглянувшись, никого и ничего не увидел: в столбе света, падающего от одинокой тусклой лампочки, кружились невесть как попавшие сюда снежные комочки, а посреди старинной булыжной мостовой чернела одинокая лужа, никак не желающая замерзать. Никого и ничего, темнота сквозь каплю света и тишина, потревоженная непонятным звуком, то ли реальным, то ли показавшимся.
Пожав плечами Роберт уже развернулся, чтобы продолжить путь, как вдруг боковое зрение выхватило смутный силуэт на фоне дальней стены. Внезапно у него по спине пробежал холодок, а кожа на затылке зачесалась. Так его организм с самого раннего детства реагировал на невидимую опасность. Именно на невидимую, потому что когда угроза была явная и очевидная, реакция была всегда другая. Он иногда, когда размышлял над этой особенностью организма, думал, что на явную угрозу реагирует его сознательная часть, а если опасность не очевидна, то включается какой-то древний инстинкт, позволивший предкам человека выжить в животном мире, хотя не было у них ни когтей, ни клыков, ни тонкого слуха или быстрых ног.
Сейчас Роберт застыл, обратившись в слух, а правая рука, спрятанная в карман, начала собирать невидимые нити силы, которые хоть и концентрировались у него дома, но и здесь уже были доступны. Через пару минут шипящий звук повторился, и тень отделилась от стены. Взмахнув огромными крыльями из-под арки выпрыгнула химера.
Широко расставив узловатые ноги с птичьими лапами, чудовище перекрыло крыльями и когтистыми лапами весь проход. Раздвоенный язык нежно розового цвета вырывался из пасти словно змея, сея вокруг капли ядовитой слюны. Булыжники мостовой вспенивались там, где слюна попадала на них.
- Вот ты как? - неожиданно для себя сказал Роберт. Свистящий звук был ему ответом. Химера взмахнула левым крылом, и тусклая лампа разлетелась с печальным звоном на мелкие осколки. Теперь только уличный фонарь освещал арочный проём, и света было явно недостаточно для человеческого глаза.
Эта откровенно проигрышная ситуация отчего-то вызвала у Роберта приступ весёлости. Было бы крайне нелепо пострадать от лап вымышленного существа в реальном земном мире. Никто никогда не поверит, что человек может подвергнуться нападению мифической химеры, возвращаясь домой с работы.
С этими словами он вынул руку из кармана и легко толкнул огненный шарик размером с теннисный мяч прямо на противника. Шар, брызгая искрами и вращаясь вокруг своей оси, неспешно поплыл к морде химеры. По мере приближения к цели шар становился всё больше, вращался всё быстрее, искры летели в радиусе почти метра и, судя по всему, реально обжигали.
Увидев огненную точку, химера слегка присела и, низко опустив голову, шагнула вперёд. Через пару секунд, когда шар уже увеличился, летящие искры попали на раскинутые крылья, заставив чудовище сложить их и отступить. Соображала тварь медленно, так что прежде, чем она пустилась в бегство, огненная сфера опалила ей не только крылья, но и лапы. Свистящий шепот перешёл в визг, скоро стихший в отдалении.
Постояв, прислушиваясь, ещё немного, Роберт подошёл к двери парадной и, оглянувшись на всякий случай, вошёл в дом.